Зеленые глаза Баст

Глава 20. РАССКАЗ ГАТТОНА

— Сейчас туда лучше не ходить, — устало проговорил Гаттон, — это может быть опасно. И нам не стоит забывать о вероятности пожара, — добавил он.

Повсюду слышались сонные голоса и громкие возгласы — жуткий шум взрыва, естественно, перебудил всех в трактире. Я и сам был в таком замешательстве, что никак не мог уразуметь, что произошло. Лишь в одном я не сомневался: Гаттон спас мне жизнь. В соседней комнате раздался шорох, зазвучали шаги и вскоре показался ошеломленный Мартин в ночной рубашке.

— Мистер Аддисон, — произнес он и уставился на нас, глядя то на меня, то на моего товарища.

— Пусть никто не выходит из комнат, — решительно заявил Гаттон, — пока я не разрешу.

— Э-э… — начал было Мартин.

— Я офицер полиции, — сказал Гаттон, — и вы будете подчиняться моим приказам. Кто-нибудь живет на одном этаже с мистером Аддисоном?

— Нет, сэр, — ответил полусонный Мартин, успевший тем не менее понять, что незнакомый бродяга облечен властью.

Над нами послышались шаги, и Гаттон повторил:

— Прикажите всем оставаться в комнатах!

Мартин послушно выкрикнул приказание.

— Что у вас есть на случай пожара? — продолжал инспектор.

С лестничной площадки наверху на нас глазели несколько растрепанных голов, но все молчали. Наконец Мартин собрался с мыслями и ответил:

— В стойлах ведра… есть колодец. Уилкинс ночует над конюшней…

— Можете позвать его, не спускаясь вниз?

— Попытаюсь, — последовал ответ.

Мартин прошел к окну на площадке между этажами и широко распахнул его.

— Уилкинс! Уилкинс! — взревел он, высунувшись из окна.

— Чего, хозяин?! — тихо раздалось откуда-то снизу.

— Скажите, чтобы оставался при ведрах. И ни шагу со двора без моего распоряжения, — приказал Гаттон.

Мартин передал команды инспектора так громко, что их, должно быть, услышали и в Лиуэйз, и застыл у окна, недоуменно почесывая затылок.

Среди изумленной компании, собравшейся в ту ночь под крышей «Эбби-Инн», я был, пожалуй, потрясен сильнее всех.

— Ради Бога, объясните, что все это означает! — обратился я к Гаттону.

— Это означает, — ответил инспектор, и под гримом я узнал его обычную мрачную усмешку, — что между вами и вечностью была одна только спичка! Но и теперь не время расслабляться, хотя я бы не торопился заходить в вашу комнату. Нам есть что обсудить, так что давайте найдем место, где мы сможем поговорить без помех.

Мы прошли в большой пустой зал в задней части трактира. Дверь была открыта, и я слышал, как прислуга и работники заведения возбужденно галдели в комнате Мартина дальше по коридору. За всю историю своего существования «Эбби-Инн» ни разу не сталкивался с чем-либо подобным.

— Полагаю, мы сэкономим время, если вы первым подробно поведаете о том, что тут произошло, — сказал Гаттон.

— Хорошо, — согласился я, — но прежде ответьте, когда вы прибыли сюда?

— Через полтора часа после получения вашей шифрограммы! Приехал на автомобиле. Он сейчас в Мэнтоне.

— Для чего этот маскарад?

— Скоро объясню. А пока послушаю вас.

Сгорая от нетерпения, я быстро рассказал о своих приключениях со времени приезда в Аппер-Кросслиз. Инспектор внимательно слушал меня. Закончив свое повествование, я воскликнул:

— Ваш черед, Гаттон! Бога ради, скажите, что все это значит!

— Расскажу все, что знаю, — неторопливо отвечал он. — Во-первых, у меня имелись две причины предложить вам поездку в Фрайарз-Парк. У меня сложилось впечатление, что «женщина-кошка» интересуется вами. Но я не понимал, было ли это вызвано тем, что она считала вас опасным, или какой-то иной причиной. Я решил выяснить, не связана ли она случайно с Фрайарз-Парком. Поэтому я послал вас сюда, чтобы (а) расспросить местных и (б) как говорится, «приманить кошку»!

— Весьма любезно с вашей стороны! — пробормотал я.

— Я предупреждал, что задание опасное! — мрачно отрезал Гаттон. — Но рад отметить, что замысел сработал великолепно. Ваше расследование оказалось весьма удачным, и вдобавок вы сумели завлечь нашу кошку. А теперь мне хотелось бы показать, насколько существенны были ваши открытия. Дело в том, что имелось и второе, более весомое обстоятельство, побудившее меня обратить внимание на Фрайарз-Парк. За несколько часов до вашего визита в Скотланд-Ярд — помните, в то утро, когда я показал вам саквояж, который бросил в воду Эрик Каверли — я связался с поверенными, исполнявшими волю покойного сэра Бернема.

— Да?! — вырвалось у меня. — И что они сказали?

— Разумеется, я попытался выяснить, кому достались земельные владения. Это помогло бы решить загадку того, что мог заполучить Эрик Каверли, убрав родственника с пути. Однако я узнал, что с финансовой точки зрения ему перепали одни долги. Фрайарз-Парк полностью заложен.

Более того, леди Бернем Каверли по завещанию мужа пожизненно владела имением.

Но старший поверенный, юрист старой школы, все еще хранящий прекрасные воспоминания о портвейне сэра Бернема, поделился со мной множеством немаловажных деталей.

Инспектор помедлил и странно посмотрел на меня, и я вновь поразился знакомому лицу в незнакомом обличии.

— Если верить мистеру Хардэйкру, поверенному, — возобновил он рассказ, — лет семь или восемь назад, сразу после возвращения баронета из Египта, случилось нечто, что навсегда изменило характер его клиента, сэра Бернема. Обратите внимание, мистер Аддисон, после возвращения из Египта. Сэр Бернем избавился от многочисленных ценных бумаг и собрал большую сумму наличными, но для мистера Хардэйкра так и осталось тайной, как он ею распорядился. Короче говоря, за три года, а то и меньше, сэр Бернем из человека богатого превратился в бедняка.

Он также отправил мистера Роджера Каверли, тогда совсем юного, за границу, поручив его заботам гувернера. Мистер Хардэйкр так и не узнал, зачем он это сделал, ведь здоровье у мальчика было отменным! Затем он принялся увольнять слуг. Большую часть Фрайарз-Парка закрыли и оставили на произвол стихий. Наконец, к удивлению и сожалению мистера Хардэйкра, сэр Бернем заложил имение. Условия, прописанные в закладной, которую я удостоился чести просмотреть, показались мне крайне любопытными.

Итак, кредитор согласился, в случае смерти сэра Бернема, позволить его вдове до конца ее жизни владеть поместьем, даже если это приведет к просрочке платежей или иным осложнениям!

— Но это… — вырвалось у меня.

— Это, как однажды выразился ваш друг, безумней «Алисы в Стране чудес»! Я тоже так думаю. Но продолжим. Готовя это необыкновенное соглашение, мистер Хардэйкр, конечно, побывал во Фрайарз-Парке и стал свидетелем нескольких исключительных и весьма показательных происшествий. Например, в вечер его приезда в поместье, когда он одевался к ужину, в комнату ворвался сэр Бернем и стал умолять поверенного запереться там и не выходить, пока хозяин ему не позволит! Он особо подчеркнул, что до тех пор в комнату нельзя никого впускать, даже если постучат в дверь!

— Бог ты мой! — воскликнул я. — И к нему постучали?

— Нет, но через полчаса опять пришел сэр Бернем и выпустил его. Мистер Хардэйкр был до глубины души поражен его бледностью и нездоровым видом; он сказал, что сэр Бернем будто лет на пять постарел! И еще одно: тем же вечером, совершенно случайно, мистер Хардэйкр набрел на хозяина дома в часовне, которая тогда еще могла похвастаться крышей, и увидел, что тот, стоя на коленях, погрузился в молитву. Поверенный утверждает, что во Фрайарз-Парке воцарилась атмосфера неописуемого ужаса, и хотя, по его собственному признанию, доказательств у него никаких нет, он полагает, что это было связано с личностью кредитора. Кажется, в те дни тот как раз поселился по соседству — именно тогда поверенный впервые столкнулся с этим человеком.

Гаттон опять умолк и вытащил трубку и кисет.

— Кто это был? — спросил я.

— Некий доктор Дамар Гриф!

— Господи! — вскричал я. — Так к чему все это нас приводит, Гаттон?

— Это постепенно приводит нас к правде, мистер Аддисон, и эта правда, когда мы наконец ее узнаем, окажется гораздо ужаснее, чем мы смеем подозревать. Оставляя в стоне прочие свидетельства мистера Хардэйкра, я перехожу к смерти мистера Роджера Каверли. Он умер в Швейцарии при настолько темных обстоятельствах, что нам уже, боюсь, не узнать всех подробностей. Я, однако, не сомневаюсь в одном: дело тут нечистое.

— Иными словами, Роджера Каверли… убили?

— Я твердо в этом уверен, — ответил Гаттон, раскуривая трубку. — Полагаю, он был первой жертвой.

— Первой жертвой?

— Мистер Аддисон, я согласен с поверенным покойного сэра Бернема: пауком в самом сердце тенет является доктор Дамар Гриф. Горе из-за безвременной смерти сына стало ударом, от которого сэр Бернем так и не оправился, и Фрайарз-Парк перешел к последней своей хозяйке, леди Бернем, а та целиком и полностью находилась под влиянием приезжего врача.

— Но, Гаттон, — воскликнул я, — где же сама леди Бернем?

— Думаю, она умерла! — мрачно ответил он. — Как ни странно, у этой дамы не осталось живых родственников, а отношений с сэром Маркусом и семьей мужа она не поддерживала, так что скрыть ее смерть было несложно.

— Гаттон, неужели вы намекаете, что и с ней дело нечисто?

— Ни в коем случае! Ясно как день, что целью всего этого запутанного заговора было скрыть факт ее смерти! Злоумышленникам она была нужна живой, а не мертвой, мистер Аддисон. Они намеревались и далее разыгрывать сей траурный фарс, пока…

— Что?

— Пока сэра Эрика не повесят за убийство кузена!

— Гаттон! О чем вы?

— Он последний из рода Каверли! — коротко ответил инспектор. — Только так не останется опасности, что имение выкупят.

— Опасности?

— Безусловно. Фрайарз-Парк — или Белл-Хаус — связаны с некой тайной, для сохранения которой собственность должна оставаться во владении доктора Дамара Грифа, как это и было на деле после смерти сэра Бернема! Здесь многое не подлежит сомнению, и хотя Эрик Каверли упрямо молчит, один из моих людей, изучая архив сэра Маркуса, обнаружил вчера бумагу, которая, наряду с рассказом мистера Хардэйкра и вашей телеграммой, заставила меня помчаться в Кросслиз.

— Что это было?

— Приглашение от доктора Дамара Грифа, присланное сэру Маркусу почти сразу после смерти сэра Бернема и содержавшее просьбу посетить Фрайарз-Парк! По словам врача, несмотря на то, что здоровье леди Каверли не позволяло ей принимать гостей, ей очень хотелось увидеться с сэром Маркусом и устранить все существующие между ними недоразумения. Но наиболее любопытно то, что доктор предложил сэру Маркусу остановиться здесь!

— В «Эбби-Инн»?

— Именно. Вы занимали «лучшую комнату» в трактире, и сэр Маркус, прими он приглашение евразийца, тоже поселился бы в ней. Словом, все улики и так вели во Фрайарз-Парк, но то, что вы в своем послании упомянули некоего доктора Дамара Грифа как лицо подозрительное и попросили меня разузнать о его прошлом, стало последней каплей. Честно говоря, я понял, что вы допустили промах, однако я обернул его в свою пользу и решил взглянуть на эти места лично и при этом не дать доктору Дамару Грифу ни малейшего повода заподозрить, что я хоть как-то связан с делом.

В полиции графства я навел справки об этом крае и наиболее «примечательных» его обитателях, а вылазку, осуществленную вами сегодня ночью, я проделал еще вчера!

— Как? Вы побывали в Фрайарз-Парке?

— Побывал. Но внутрь проник не через дверь. Мне и в голову не пришло, что она не заперта! У меня при себе имелся набор отмычек (и на всякий случай ордер), а в дом я пробрался через кухню! Подобно вам, я обнаружил, что в доме, несомненно, давно никто не живет. Это меня немало озадачило. Но я успел сделать больше, чем вы. Я забрался на верхушку башни!

— На саму башню?!

— Да. Через минуту я расскажу вам, что там увидел. Для начала вкратце скажу, что вылазка помогла мне разоблачить ложь о больной леди Каверли, но больше ничего полезного для следствия, казалось, я не обнаружил. Я долго размышлял, не стоит ли арестовать доктора Дамара Грифа, но в конце концов решил тайно за ним проследить. И мне повезло встретиться с ним утром в «Эбби-Инн»! К тому же я видел и вашу загадочную гостью! Более того, я говорил с этим типом, Хокинсом, который пришел в трактир вместе с вашим немым дружком!

Расставшись с этой опасной парочкой, я поспешил в Белл-Хаус, задумав воспользоваться возможностью беспрепятственно осмотреть дом. Однако я опоздал. Я как раз собирался зайти внутрь, когда один из помощников подал мне знак, что доктор возвращается.

Весь день я следил за домом. Гриф покинул его только с наступлением сумерек. Он направился в Фрайарз-Парк, а я — за ним!

— Что? Вы были там сегодня?

— Был! Шел за ним по пятам, хотел узнать, что за дело привело его в Фрайарз-Парк в такой час. Могу лишь добавить, что здесь мной руководила простая случайность или рука судьбы. Я понятия не имел, в какой части усадьбы он скрылся, но он определенно был внутри здания, а я наблюдал из кустов. Так получилось, что я находился там, когда пришли вы!

— Так это вас я видел на башне!

— Нет-нет, не меня! Я осмотрел ее во время прошлой вылазки, и то, что я там нашел, поставило меня в тупик. Честно говоря, до вашего мастерского исчезновения из Фрайарз-Парка мне и в голову не приходило ужасное объяснение: сэра Маркуса пригласили в Аппер-Кросслиз, чтобы от него избавиться! Понятно, замысел провалился — он так и не приехал. Кажется, он на какое-то время снова отправился по делам службы в Россию. Но когда он вернулся, на него опять стали охотиться, заманив в Ред-Хаус. Тем не менее, смертоносное приспособление, заготовленное для первого покушения, все еще находилось…

— Где? — пораженно вскричал я.

— На башне Фрайарз-Парка! То, что Дамар Гриф появился на башне с биноклем в руках, открыло мне глаза на страшную правду. Механизм не был использован, потому что сэр Маркус тогда не приехал, но он не пропал зря — его приготовили вновь, чтобы убрать опасное препятствие с дороги заговорщиков! Видите ли, я оставил автомобиль около Кросслиз, и никогда в жизни мне не приходилось бежать так быстро, как я несся за вами сегодня ночью!

— Но, Гаттон, что именно вы нашли на башне — и как башня связана с ночным взрывом?

— Нашел я вот что: на верхней площадке башни установили что-то вроде маленькой гаубицы, по-моему, производства Круппа, но вы в этом разбираетесь лучше. Мистер Аддисон, вчера ночью я осмотрел орудие и по недомыслию пришел к выводу, что когда-то им пользовались для деревенских празднеств и забыли наверху! Я слишком поздно вспомнил, что гаубица уже была куда-то нацелена, ствол был поднят под определенным углом и ее не предполагалось куда-либо передвигать. В первую свою вылазку я не придал этому никакого значения. Нам, вероятно, не суждено узнать, как они добились такой точности прицела; но стоило мне увидеть, как вы сегодня помчались через кусты, а доктор Дамар Гриф вышел и принялся глядеть в бинокль, и меня вдруг осенило — гаубица установлена таким образом, что ее снаряд попадет прямехонько в окно над крыльцом «Эбби-Инн»!

— Боже мой! В это верится с трудом!

— Мне тоже. Но Грифу благоприятствовала погода — не было ни малейшего ветра. А доказательством того, что у него все получилось, в настоящий момент служит ваша комната этажом ниже, вероятно, до сих пор наполненная ядовитым газом! Не исключено, конечно, что снаряд был не газовым: Гриф мог удовлетвориться одним только взрывом и скорее всего решил, что этого достаточно. Но рисковать я не собираюсь. Только представьте: не узнай я об устройстве на башне, происшествие так навсегда и осталось бы загадкой! Все посчитали бы, что ударила молния, а если бы нашли осколки снаряда, кто бы смог догадаться, откуда стреляли?

— Гаттон, — произнес я, — я обязан вам жизнью. Но почему этот негодяй пытался меня убить?

Гаттон улыбнулся.

— Я меня есть теория, мистер Аддисон, — ответил он. — Видимо, он счел, что неразумное поведение одной таинственной дамы может привести его к краху. Если я не ошибаюсь, она зашла так далеко, что шея его едва не очутилась в петле, вот он и решил покончить с ее новым приключением в зародыше, устранив предмет ее…

Я почувствовал, как кровь прихлынула к щекам.

— Господи, перестаньте же! — оборвал его я. — Какая отвратительная и ужасная мысль! Хотя, возможно, вы правы. И что нам делать, Гаттон? Эти люди поняли, что здесь им больше не жить и…

Где-то вдалеке раздался ружейный выстрел.

— И сбежали! — воскликнул Гаттон, вскакивая на ноги. — Быстро! Придется забыть о газе!

— Почему? Что это был за выстрел?

— Сигнал! Доктор Дамар Гриф вместе с «кошкой» ускользнули от нас!

Он помчался по коридору, не обращая внимания на шквал испуганных вопросов трактирных служанок. Я бросился вслед за ним в гостиную.

— Все из-за того, что я на полчаса отвлекся! — сердито выкрикнул инспектор. — Почему мне в помощники достаются одни дураки!

Он распахнул окно и высунулся наружу. Я встал рядом и увидел, как над дальним лесом занимается алое зарево. До меня донесся гул приближавшегося на большой скорости автомобиля, и я тут же заметил фары.

— Эй, там! — рявкнул Гаттон. — Блайз! Питершем!

Машина остановилась, и в ответ послышалось:

— Мы упустили его, сэр! А в Белл-Хаусе пожар!