Земли Чингисхана

Кроме того, что хартленд и чайнахарт представляются генераторами народов, т. е., выражаясь образно, «сердцами рас», они еще являются и особыми цивилизациями. Здесь следовало бы разобраться с данным понятием. Вообще-то, согласно определениям советской общественной науки, термин «цивилизация» является синонимом термина «культура» или же ступенью общественного развития, следующей вслед за варварством (Ф. Энгельс), и вообще высшей ступенью культурного развития в то или иное время.

С. Хантингтон дает следующее определение, и с этим определением следует, пожалуй, согласиться: «Цивилизация, таким образом, — наивысшая культурная общность людей и самый широкий уровень культурной идентификации, помимо того, что отличает человека от других биологических видов. Она определяется как общими объективными элементами, такими как язык, история, религия, обычаи, социальные институты, так и субъективной самоидентификацией людей. Есть несколько уровней идентификации людей: житель Рима может ощущать себя в различной степени римлянином, итальянцем, католиком, христианином, европейцем и жителем Запада. Цивилизация, к которой он принадлежит, является самым высоким уровнем, который помогает ему четко идентифицировать себя. Цивилизации — это самые большие „мы“, внутри которых каждый чувствует себя в культурном плане как дома и отличает себя от всех остальных».[39]

С. Хантингтон выделяет, среди прочих, Синскую (т. е. китайскую) цивилизацию, существование которой никем из ученых не оспаривается, и Православную (русскую) цивилизацию, в отношении которой он более осторожен: «Некоторые (выделено мной. — К. П.) ученые выделяют отдельную православную цивилизацию с центром в России, отличную от западного христианства по причине своих византийских корней, двухсот лет татарского ига, бюрократического деспотизма и ограниченного влияния на нее Возрождения, Реформации, Просвещения и других значительных событий, имевших место на Западе».[40]

Данная осторожность связана с определенным стремлением привязать Россию к Западу и с утверждениями, что Россия — это часть Западной цивилизации, но с теми оговорками, что это ее испорченная часть. На самом деле это не так. Россия — совершенно особый мир. Данное обстоятельство следовало бы понимать со всей ясностью и отказаться от нелепых попыток ее «европеизации», которые заканчиваются обычно плохо, в том числе и для самих «европеизаторов». Как правило, многие рассуждения в отношении России строятся или на совершенно неверных, искаженных исторических теориях или на столь же неверных, более того, нелепых выдумках западных европейцев.

С. Хантингтон не является каким-то исключением в западной науке и повторяет все те же, столь же избитые, сколь и далекие от реальности постулаты. Во-первых, русское Православие, византийскими корнями которого, непонятно из каких соображений, вечно попрекают русский народ, есть не более и не менее, как сохраненное во всей своей чистоте и величии ортодоксальное христианское учение, тогда как католичество — это западный уклон в христианстве, боковая ветвь, получившая в мире широкое распространение за счет активной колонизаторской политики Западной Европы уже в позднее, новое время. Если вы ищете христианство во всем его первозданном виде, то вам следует обращаться к Православию. Реформация, которая не затронула Россию, есть еще большее удаление от первоапостольного христианства, нежели католичество, и в этом отношении Россия действительно ничего общего с Западом, где вечно бушевали то ереси, то инквизиция, не имеет.

Что касается бюрократического деспотизма, то это очередной жупел, страшилка, которой принято пугать людей, и уж кто-кто, а Запад расходовал на бюрократию всегда много больше средств, чем Россия. И свободы в нашей стране всегда находилось достаточно и для Салтыкова-Щедрина, и для Белинского, Некрасова, Чернышевского и пр. Только кто же виноват, что весь этот вброшенный с Запада либерализм обернулся, в конечном итоге, коммунистической диктатурой и марксизмом, т. е. далеко не русским явлением? Деспотизм русской центральной власти также является предметом для дискуссий, поскольку известный всем как эталон самовластного душегубства, Иван Васильевич Грозный, оболганный историками по каким-то темным политическим соображениям, отправил на эшафот в разы, на порядок меньше людей, чем его «коллеги» по власти в Англии и Франции, правившие в одно с ним время. Что касается известной темы о двух веках «монголо-татарского ига», то данная мифологема, наряду с норманнской «теорией», лежит в русле извечных балалаечно-матрешечных представлений о России.

Впрочем, оставим эти разговоры. Россию следует изучать и изучать научно, если же на Западе полагают, что достаточно только распространять про нее гадкие мифы, то, в конечном итоге, последствия распространения этих мифов придется претерпевать и самому Западу.

Россия и Китай имеют много общего. Прежде всего то, что они представляют собой государства-цивилизации, а не государства-нации западного образца. Здесь могут быть некоторые возражения.

Известно, что согласно последней переписи 2002 года население РФ на 80 % состоит из русских. В этом смысле РФ есть моноэтническая страна. Относительно Китая следует сказать, что он еще более моноэтничен, чем Россия. 93 % населения КНР — ханьцы. По идее, РФ, так же как и КНР, фактически есть государства-нации. Однако это не совсем так. Относительно России мы в этой книге не станем вдаваться в подробности, а относительно Китая я постараюсь предоставить читателю некоторый материал для размышления.

Выше я поставил вопрос о хартленде и чайнахарте как о генераторах рас. Между тем тот же Хантингтон, повторяющий по отношению к России набор мифологем, определенно прав, когда ставит вопрос о связи расы и цивилизационного типа ее организации. Он пишет: «Существует корреляция между разделением людей по культурным признакам и их разделением на расы по физическим признакам».[41] Здесь определенно есть о чем поразмышлять, хотя и с некоторыми необходимыми оговорками. «И все же нельзя ставить знак равенства между цивилизациями и расами. Люди одной и той же расы могут быть разделены на различные цивилизации; людей различных рас может объединять одна цивилизация. В частности, самые распространенные миссионерские религии, христианство и ислам, охватывают людей многих рас. Коренные различия между группами людей заключаются в их ценностях, верованиях, традициях и социальных институтах, а не в их росте, размере головы и цвете кожи».[42] Здесь Хантингтон делает что-то вроде реверанса в сторону господствующих на западе социальных теорий, между тем расовые различия, так или иначе, будут играть громадную роль в человеческом общежитии.

Что лежит в основе китайской цивилизации? С. Хантингтон считает, что в ее основе лежит учение Конфуция, не оно одно, безусловно, но как платформа или как системообразующее явление, совершенно точно.

Если Лао-Цзы (учитель даосов) утверждал, что человек не должен мешать естественному порядку вещей и не должен никак воздействовать на мир, то Конфуций (Кун Цзы) придерживался иного мнения. Он считал, что к просветлению человека приведет добродетель, следование обычаям и благотворительность. Важное место в конфуцианстве (а это есть не религиозная этическая и философская система) занимает ритуал. Он понимается как форма символического мышления, как принцип иерархического понимания бытия и метод структурирования социума. Исполнение ритуала — путь к просветлению. Философия Конфуция основана на добродетели. Таким образом, добродетель, следование ритуалу, почитание родителей и благотворительность являются инструментами само преобразования и постижения истины. Согласно Конфуцию, мудрый правитель чтит ритуал и ценит добродетель, что позволяет ему поддерживать гармонию в стране. Конфуцианство имело и имеет колоссальное влияние в Китае, причем именно на государственный аппарат, и последователи этого учения всегда привлекались для управления страной, даже при иноземных завоевателях, например, моголах. Так, в биографии Елюй Чуцая, киданьца по национальности, говорится:

«В [году] дин-ю (28 января 1237 г. — 17 января 1238 г.) [Елюй] Чу-цай доложил императору: „Если [хотят] сделать утварь, то непременно используют отличных мастеров, а когда [хотят] сохранять достигнутое, то обязательно привлекают ученых чиновников. Профессия же ученого чиновника не совершенствуется легко без накопления [знаний] в течение нескольких десятков лет“. Император ответил: „Можно, действительно, назначать этих людей чиновниками“. [Тогда Елюй] Чу-цай сказал: „Разрешите провести им экзамены“. Тогда было приказано уполномоченному по сбору налогов Сюаньдэ-чжоу Лю Чжуну провести экзамены в областях по трем предметам: содержанию конфуцианских канонических книг, поэтическому описанию и [свободным] рассуждениям [на исторические и политические темы]. Если конфуцианцы были захвачены в плен и обращены в рабство, то им также было приказано отправляться на экзамены, а если их хозяева скрывали и не посылали [их], то [виновные] подлежали наказанию смертью. Всего было отобрано четыре тысячи тридцать человек [ученых]. [Из них] одну четверть составляли освобожденные от рабства…

Кроме того, по ходатайству [Елюй] Чу-цая [перед императором] были посланы люди за городскую стену для розысков потомков Кун-цзы (Конфуция. — К. П.) и найден потомок [Кун-цзы] в 51-м поколении Юань-цо. По докладу [Чу-цая] императору был присвоен [ему, т. е. Юань-цо, его прежний] наследственный титул Янь-шэн-гун и переданы ему земли под храм предков; приказано собрать тайчанов (тайчан — придворный чин, ведавший церемонией), учеников-церемонимейстеров и музыкантов, а также были вызваны знаменитые конфуцианские ученые Лян Шэ, Ван Вань-цин, Чжао Чжу и другие и приказано [им] непосредственно толковать девятикнижье и преподавать наследнику престола, да еще с классическими книгами в руках объяснять [их] смысл сыновьям и внукам сановников, чтобы [они] знали пути мудрецов; учреждено „Место по составлению [книг]“ в Яньцзине и „Место классической литературы“ в Пинъяне. Отныне просвещенное правление стало процветать».[43]

Конфуций родился в 551 году до н. э. во времена династии Чжоу (около 1100–221 гг. до н. э.) в маленьком городке Цзоу, в княжестве Лу, что было расположено на территории нынешней провинции Шаньдун. Следует отметить, что первые Чжоу не являлись собственно ханьцами, а представляли из себя инородческое полукочевое племенное объединение, но, как это неоднократно уже бывало в истории Китая, завоевав власть в Поднебесной, Чжоу «окитаились» и приняли традиции завоеванного населения. Для Китая подобный ход событий представляет собой обычное дело. Именно Чжоу стали основателями имперской системы эласти в Срединном государстве. При этой династии появилась письменность, чеканка монет, плуг, запряженный волами, началось широкое строительство дорог, больших ирригационных систем, в период правления Восточной Чжоу (770–221 г.г. до н. э.) процветали культура и искусства. В то же время, вероятно, по той причине, что правящие классы чжоусской империи являлись потомками завоевателей, отношения в обществе были напряженными. Аристократия искала славы и добычи в войнах и междоусобных конфликтах и холодно относилась к нуждам простого народа. Мораль оказалась в упадке, и обстановка требовала привнесения в жизнь какого-то порядка, цели и смысла существования.

Семья Конфуция, кажется, не являлась состоятельной, хотя, по многочисленным утверждениям, его отец и мать принадлежали к знатным родам. Отец Конфуция Шу-Лян Хэ был сначала военным, а затем стал судьей; мать, Ян Чен Цай, как сообщают, происходила от Бо Чина, старшего сына князя Чжоу по прозванию Ци. Когда маленькому Кун Цзы было три года, его отец умер, и семье пришлось переживать материальные затруднения. В 19 лет Конфуций женился на девице Ци-Гуан и через год у них родился сын Гун Ли. Уже в возрасте 22 лет Конфуций организовал школу, где пропагандировал свои идеи о преобразовании общества, о государственном управлении и нормах поведения. Огромное значение будущий учитель всего Китая уделял образованию. Он говорил: «В любом селении из десяти домов найдется человек, который не уступит мне в добродетели. Но никто не сравнится со мной в любви к учению».

Внешностью Конфуций не совсем походил на китайца-хань, хотя на многочисленных изображениях его лицо рисуется как лицо обычного представителя монголоидного племени. Во-первых, он постоянно изображался и изображается с обширной бородой, во-вторых, «Конфуций был ростом 9 чи и 6 цуней, все его называли верзилой, и этим он отличался от других людей».[44]

В настоящее время 1 чи равен 0,33 метра, а цунь — 0,1 чи. Если воспользоваться этими значениями, то рост Конфуция представляется просто громадным и потому — мифическим. Однако значение «чи» со временем менялось. А для того времени стандартной считалась длина человеческого тела 7 чи;[45] и согласно мнению самого учителя,[46] рост человека находится в пределах 3–10 чи. Можно предположить высокий рост Конфуция как наследственную черту, поскольку Сыма Цянь сообщает, что его потомок — Цзы Сян (111–11 гг. до н. э.), подобно своему предку, был гигантского роста — 9 чи и 6 цуней.

Итак. Конфуций оказался непревзойденным оратором, и его способности к убеждению привлекли к нему множество последователей, из которых 72 человека впоследствии станут считаться его продолжателями. В возрасте 35 лет великий учитель покинул княжество Лу вместе с князем Чжао, который претерпел от интриг недоброжелателей, и направился в княжество Ци, где провел восемь лет. Вернувшись в Ли Конфуций занялся литературной работой, а в 51 год был назначен управляющим местечка Чжун Ту. На этой должности он добился успеха, и через год его выдвинули на должность управляющего общественными делами, а затем главным сановником княжества по делам юстиции.

Около 497 г. до н. э. Конфуций вновь покинул Лу вместе со своими самыми верными учениками и отправился искать княжество, в котором он смог бы воплотить свои принципы.

В 484 году до н. э. учитель вернулся в Лу, пережив немало испытаний, и занялся обобщением полученного опыта, литературой и преподаванием. Умер Конфуций в 479 г. до н. э. и похоронен в Цуй-фу. Насколько китайский народ чтит память своего величайшего наставника, можно судить по погребальному комплексу Конфуция и по тому уважению и, почтению, какие оказывали китайцы его потомкам на протяжении двух с половиной тысяч лет истории Китая.

Уже в 478 году до н. э. был построен Храм Конфуция, и первоначально он имел три зала. В эпоху Хань император У-ди возвысил роль и значение конфуцианства до общенационального значения, а в храме приносили жертвы лично сами императоры и их посланники. В течение тысячи лет храм постоянно достраивался и улучшался, особенно он расширился в эпоху династий Мин (1368–1644 гг.) и Цин (1644–1911 гг.), ныне он занимает 218 тысяч кв. м, состоит из 9 дворов, насчитывает 466 отдельных помещений, имеет 54 мемориальные арки.

Как сообщает Хуан Ливэй в статье «Храм, дом и лес Конфуция», храм построен по принципу императорского дворца. Среди его павильонов особенно выделяется павильон «Да-чэндянь» («Великие достижения») высотой в 31,89 м — великолепное сооружение с большим числом ярусов, красными стенами и крышей, покрытой ярко-желтой глазурованной черепицей. Он имеет 34 м в длину, ширина его с востока на запад составляет 54 м. Здесь чиновники во все эпохи совершали ритуал жертвоприношений Конфуцию.

Дом Конфуция площадью в 160 тыс. кв. м. находится к востоку от храма и состоит из 480 помещений. В доме проживали потомки по прямой линии старшего внука Конфуция. В 195 году до н. э. наследники великого учителя китайцев получили от императора первый титул. С того времени род Кун Цзы стал пользоваться бесчисленными почестями. В 1055 году император пожаловал потомку Конфуция в 46-м поколении титул яныпэнгуна (продолжателя рода из поколения в поколение). Этот титул передавался в роду вплоть до 1935 года, когда его обладателем был потомок Конфуция в 77-м поколении.

Примечателен Лес Конфуция, его родовое кладбище, которое находится в 1 км к северу от Цюйфу. Это кладбище — самое древнее и крупное родовое кладбище в мире. В эпоху Цин родовая роща занимала 2 кв. км, ее окружала стена длиной в 7,5 км и высотой в 3,4 метра. Роща Конфуция состоит из более чем 20 тысяч деревьев, чей возраст насчитывает более 1000 лет.

В центре кладбищенского леса находится могила Конфуция. По правую руку от нее находится могила его сына, а с южной стороны — могила внука. Такой принцип устроения захоронения получил название «сецзы баосунь» («вести сына за руку, держать на руках внука»). Любопытно, что когда император Цяньлун маньчжурской династии Цин решил породниться с родом Конфуция, то, чтобы обойти запрет на брак между маньчжурами и ханьцами, он приказал своему чиновнику-ханьцу по фамилии Юй усыновить его дочь, а потом выдал ее замуж за потомка Конфуция. Ее могила также находится на кладбище рода Кун Цзы.

В краткий период царствования династии Цинь (221–206 гг. до н. э.), первым императором которой являлся известнейший Цинь Шихуан, последователей Конфуция подвергали гонениям, поскольку Цинь Шихуан был приверженцем легизма. В 213 г. до н. э. по его приказу сожгли множество конфуцианских книг, а в 212 г. до н. э. были произведены репрессии и против самих конфуцианцев. Однако, начиная с эпохи Хань (206 до н. э. — 220), конфуцианцы уже держали в своих руках управление государством и заботились о том, чтобы конфуцианские нормы и ценности стали общепризнанными и превратились в символ «истинно китайского».

С детства маленьких китайцев приучают к культу предков, почитанию старших, к соблюдению церемониала, к усвоению традиций, т. е. ко всему тому, что лежит в основе философии Конфуция. Таким образом, если впоследствии китаец становится буддистом, даосом или даже христианином или мусульманином, то все равно он поступает и говорит в соответствие с нормами, привитыми ему еще в детстве.

Конфуцианство — это философия, мораль, политика, административное управление, убеждения, психология, поведение, мышление, речь, восприятие, быт и уклад жизни. Оно всепроникающе и вездесуще, оно, в каком-то смысле, даже тоталитарно и напрямую связано с государством и соединяет народ и государство. Еще раз повторюсь — конфуцианство не религия, хотя в некоторых китайских областях и стоят храмы Кун Цзы и ему поклоняются.

Философские и политические идеи Конфуция можно почерпнуть из книги «Лунь-Юй» («Беседы и суждения»), составленной его учениками, которая стала особо почитаемой книгой конфуцианства. Целью последователей Конфуция является построение гармоничного общества, а сам учитель высказывался следующим образом о «государстве всеобщего благосостояния»:

«Когда верх одерживает совершенный порядок, мир становится подобен общему для всех дому. Добродетельных и I достойных избирают на государственные посты, и способные люди занимают в обществе выгодные должности. Мир и всеобщее взаимное доверие становятся основными жизненными правилами. Все любят и почитают своих собственных родителей и детей, а также чужих родителей и детей. О стариках заботятся, взрослые имеют работу, дети получают питание и образование. Существуют средства помощи как вдовам, так и вдовцам, всем тем, кто остался в мире один, а также инвалидам. Каждый мужчина и каждая женщина играют в семье и обществе свою роль. Сознание и участие в общем деле уничтожают последствия эгоизма и материализма. Преданность общественному долгу не оставляет

места для праздности. Неизвестны интриги и попустительские сделки с целью нечестного обогащения. Не существует негодяев, подобных ворам и грабителям. Ни днем, ни ночью можно не запирать двери домов на замки и засовы. Таковы характерные отличия идеального мира, государства всеобщего благосостояния».

Личной целью для человека в конфуцианстве является обретение характера «благородного мужа» (цзюнъ-цзы), которого, согласно конфуцианским представлениям, отличает пять постоянств.

Жэнъ — человеколюбие. Как Ли следует из И, так И следует из Жэнъ. Следовать Жэнъ значит руководствоваться сочувствием и любовью к людям. Это то, что отличает человека от животного, то есть то, что противостоит звериным качествам дикости, подлости и жестокости,

И — справедливость. Хотя следование Пи из собственных интересов не является грехом, справедливый человек следует Пи, поскольку понимает, что это правильно. И основано на взаимности: так, следует почитать родителей в благодарность за то, что они тебя вырастили. Уравновешивает качество «жэнь» и сообщает благородному человеку необходимую твердость и строгость. «И» противостоит эгоизму. «Благородный человек ищет „и“, а низкий — выгоды».

Пи — буквально «ритуал», соблюдение церемоний и обрядов, а также почтение к родителям и правителям. В более общем смысле Пи — любая деятельность, направленная на создание идеального общества. Именно Пи являлось, как очевидно следует полагать, наиболее важным понятием для Конфуция и его последователей. Внешняя сторона ритуала могла выражаться в поклонах, в формах подхода к вышестоящему должностному лицу, форме обращения со старшими, равными и подчиненными тебе. Ритуал имеет свойство как бы расставлять всех и каждого по своим нишам, местам, ячейкам. Тем самым он не то чтобы устраняет какую-то социальную несправедливость, а путем этой расстановки каждого на «свое» место он как бы гармонизирует общество, успокаивает его путем упорядочения. Справедливость конфуцианства можно усмотреть не в наличии в нем каких-то идей о всеобщем равенстве и братстве, а о предоставлении простому человеку возможности выслужиться перед государством и занять почетное и выгодное место. Именно конфуцианство постепенно превратило Китай из страны, управляемой наследственной аристократией, в общество, руководимое императором и аппаратом чиновников, которыми, теоретически, могли стать хотя бы и крестьяне, сдавшие соответствующие экзамены. Что, собственно, иногда и происходило.

Чжи — здравый смысл, благоразумие, мудрость, рассудительность — умение просчитать следствия своих действий, посмотреть на них со стороны, в перспективе. Уравновешивает качество «и», предупреждая упрямство. «Чжи» противостоит глупости.

Синъ — искренность, доброе намерение, непринужденность и добросовестность. «Синь» уравновешивает «ли», предупреждая лицемерие.

По словам Конфуция:

Благородный муж в душе безмятежен. Низкий человек всегда озабочен.

Благородный муж думает о должном. Низкий человек думает о том, что выгодно.

Благородный муж живет в согласии со всеми, а низкий человек ищет себе подобных.

Благородный муж помогает людям увидеть то, что есть в них доброго, и не учит людей видеть то, что есть в них дурного. А низкий человек поступает наоборот.

Благородный муж превыше всего почитает долг. Благородный муж, наделенный отвагой, но не ведающий долга, может стать мятежником. Низкий человек, наделенный отвагой, но не ведающий долга, может пуститься в разбой.

Благородный муж с достоинством ожидает велений Неба. Низкий человек суетливо поджидает удачу.

Благородный муж стойко переносит беды, а низкий человек в беде распускается.

С течением времени конфуцианство, как течение китайской национальной мысли, развивалось, разрасталось и усложнялось. В настоящее время, как ни странно может это прозвучать, довольно сложно определить, в чем состояла первоначальная доктрина, разработанная самим Конфуцием лично, если, конечно, конфуцианство можно считать доктриной. Из классических книг произведением Конфуция несомненно можно считать «Чунь-цю» («Весна и Осень», летопись удела Лу); весьма вероятно, что он редактировал Ши-цзин («Книга стихотворений»), все же остальные книги, авторство или редактирование которых обычно признается за Конфуцием, дошли до настоящего времени в поздних редакциях.

Как уже было сказано выше, особое значение в конфуцианстве занимает ритуал. С одной стороны, это ритуал культа предков с соответствующими обрядами, а с другой — ритуал культа лиц, удостоенных государственного чествования или пользующихся народным почитанием. «Главным предметом чествования должны служить предки, до 4-го колена включительно. Каждому из них посвящена отдельная дощечка или таблица. Эти таблицы хранятся в особых шкафах и чествуются ежедневно утром, поклонами и воз-жением курительных свечей, а в известные дни — и жертвоприношениями из различных напитков и кушаний. Перед этими же таблицами должны совершаться и обязательные доклады о всякой более или менее значительной отлучке из дома и о всяком выдающемся событии в доме» (Брокгауз и Эфрон).

Что касается государственного чествования, то ему может подлежать любое лицо, принесшее тем или иным способом пользу китайскому обществу. Государственному чествованию подлежат как китайские императоры и государственные деятели, так и великие ученые и герои. В конечном итоге его мог быть удостоен всякий, о чьей полезной деятельности местное начальство и население засвидетельствует перед императором. Даже отдельная семья может чтить своего собственного духа.

В прошлом для поклонении духу удостоенного человека на его могилу или в храм являлся госчиновник (при государственном чествовании) или член семьи и совершал определенное количество коленопреклонений, возжигал курительные свечи, ставил жертвы (какая-нибудь еда) и читал специальную молитву, написанную на отдельном листе, которая тут же и сжигалась в фонаре, находящемся прямо против статуи или изображения чествуемого. Похоже, что в настоящее время не изменилось ничего.

По сообщению «Жэньминь жибао он-лайн» от 18.09.2006, в Баоцзи состоялся ритуал поклонения Яньди. 7 сентября в первой половине дня в г. Баоцзи (пров. Шэньси) собрались около 10 тыс. человек, включая проживающих за границей этнических китайцев, чтобы провести ритуал поклонения I легендарному предку китайской нации Яньди (другое имя — Шэньнун, что означает «Божественный земледелец»). Яньди приписывают такие нововведения, как изобретение мотыги и плуга, положивших начало земледелию; с его именем также связывают зарождение торговли. В Древнем Китае он почитался в качестве божества земледелия, медицины и Солнца.

Председатель Городского комитета Народного политического консультативного совета Баоцзи Чэнь Цзижун объявил о начале церемонии, а затем с речью в честь Яньди выступил исполняющий обязанности мэра Баоцзи Ван Хунгун. Участники торжественного ритуала возложили живые цветы к скульптурному изваянию легендарного императора.

Так что же такое «конфуцианство»? Философия, религия или, как утверждают некоторые исследователи Китая, философия, превратившаяся в религию? Человеку, принадлежащему к иной цивилизации, сложно дать ответ на многие вопросы, которые ставит перед ним Китай, тем не менее я хотел бы привести слова проф. А. Л. Маслова:[47]

«Конфуцианство — не учение, не стройная система взглядов, представлений, политических доктрин и морально-этических установок. Это абсолютный слепок национального характера китайской нации. Если в китайской экзегетике всегда представляется, что конфуцианство повлияло на весь облик современного Китая, на психологию и поведение всего населения Поднебесной, начиная от императора и заканчивая простолюдином, то, кажется, в реальности дело обстояло абсолютно противоположным образом: конфуцианство само явилось лишь слепком с уже сложившегося типа поведения и мышления. И здесь оно удивительным образом из „матрицы идеального китайца“ и благородного мужа превращается лишь в констатацию уже существующего стереотипа».