Земли Меча и Магии. Отец Монстров (СИ)

Глава 28. Посталкогольные страхи

Дол Таксидермист, как внезапно выяснилось, являлся той самой строчкой в списке ковена Черной Руки, вводившей извилины Нара в некоторое замешательство.

Ученый — полторы штуки.

Больная фантазия Отца Монстров, смешанная с общей спецификой, как химерологии в общем, так и самих химерологов в частности, уже подкинула парочку выворачивающих мозг наизнанку вариантов того, как люто наркоманящие разрабы могли это провернуть.

Но нет, все оказалось предельно цивильно — среднестатистический безумный ученый в замызганном кровью подобии докторского халата, чье тощее тело путем сложных магических операций было украшено двумя десятками конечностей всех видов и размеров. Причем, практически все из них оканчивались хирургическими инструментами, сросшимися с пульсирующей плотью оплавившихся Изменением кистей, сквозь которую просматривались желтоватые кости запястий. Из особо примечательного — глаз у этого сударя не наблюдалось, лишь пустые глазницы, в которые кто-то крайне небрежный, особо не заморачиваясь впихнул по плохообработанному рубину разной формы. По итогу, один из них, размером с ноготь тускло поблескивал где-то в недрах бугристого черепа Дола, полуприкрытый гниющими остатками век, а второй, по габаритам в несколько десятков раз больше, выпирал на изможденном лице вспухшим волдырем, неведомым образом сместив собой часть лицевых костей в сторону, превращая и без того не самую привлекательную физиономию в ночной кошмар пластического хирурга.

Знакомство прошло неплохо, можно даже сказать несколько тепло, ибо Отец Монстров и Таксидермист увидели друг в друге родственные души, под завязку наполненные тем самым исследовательским зудом, заставлявшим безызвестных ребяток из Средневековья раскапывать свежие могилы, дабы покопаться во внутренностях мертвецов, силясь понять, как работал их глубокий внутренний мир до того, как начал разлагаться на плесень и на липовый мед.

Дол обрадовался пополнению расходного материала, ибо мутировавшие разорители годились лишь как источник вспомогательной биомассы, для действительно стоящих внимания Таксидермиста экспериментов. До прихода химеролога в его вотчину, ученый ковена впустую бился над своей новой идеей — Глазоедом. Сие насекомоподобное создание, как и говорилось в названии должно было питаться глазами, дабы потом проломить тонкую кость глазного дна и пожрать мозг, занимая его место. По сути, это должно было быть нечто вроде стандартного Паразита, но способного ассимилировать не только свежие трупы, а еще и живых гуманоидных созданий. Дол даже подобие стрекозиных крылышек пришил этому клыкастому комочку ощетинившейся короткими отростками щупалец плоти размером с кулак. Но пока все как-то не слишком удачно.

Несколько наиболее жизнеспособных образцов, усвоивших принцип управления собственным телом, а в особенности крыльями, пусть и сумели как-то долететь до лиц прикованных к стене мародеров из предпоследней партии, но хоть какой-то успех развить так и не сумели. Кто-то падал вниз, не удержавшись на черепе пленника, раздирая его кожу бритвено-острыми коготками. Другие не поняли что им нужно делать и по кусочкам пожирали щеки людей, вопящих и дергающихся от дикой боли. Один, наверное, самый умный, таки сумел выжрать глазное яблоко насильника, прирезавшего трех женщин, но застрял, довольно смешно на извращенный взгляд Отца Монстров шевеля задними лапками. Последнему повезло меньше всех — ему достался викинг. Точнее, если углубиться в предысторию безымянного юнита, незаконнорожденного сына какого-то берсерка, банда которого сожгла рыбацкую деревню, после чего вырезала мужчин под корень, забрала детей в рабство и пустила чудом выживших женщин по кругу. Несколько раз. Те из них кто каким-то неведомым образом выжил после этих вакханалий так и остались валяться в грязи, ибо ребятки с Железного острова решили, что они и сами подохнут. Спустя N-ное количество времени на свет появилось висящее на цепях чудо, унаследовавшее от своего папашки буйный нрав, мощное телосложение и презрение вообще ко всему, кроме резни. Долгим и извилистым путем, этого уже взматеревшего ублюдка принесло на развалины Серых Мхов, где он со своими коллегами по ремеслу стаей шакалов следовал за войском Кровавого Ужаса, добивая тех кто сумел спастись и таща все ценное из полуразрушенных домов. Потом дымящие руины города огласил рев Высшего демона и как-то всем резко стало не до добычи. Орды демонов, крошащих вообще всех, кроме немногих оставшихся в живых защитников поселения и его обитателей, всесметающей волной прокатились по заваленным трупами улицам. Бастард выжил лишь благодаря просто звериной чуйке на опасность и тому, что бегал быстрее своих неудачливых компаньонов, как, впрочем, и прятался среди обломков. Но от осьминогов уйти все же не смог.

Честно говоря, Отцу Монстров было плевать что же такого намудрили разрабы в несуществующей биографии набора нолей и единиц, куда больше его заинтересовало, что этот заросший бородой по полубезумные глаза ублюдок, едва глазоед приблизился к нему со вполне понятной целью, дернул головой вперед, сбивая недоработанной химере прицел и вцепившись в нее зубами. Отчаянный писк, конвульсивные движения лапок. Влажный хруст.

Тельце глазоеда обмякло. Почти черная дрянь, заменяющая монстрику кровь, тонкими струйками потекла по губам несостоявшегося викинга, запутываясь в клочьях бороды. Демонстративно выплюнул кусочек остывающей мертвечины точно под ноги Нару, со всем доступным презрением разглядывая фигуру химеролога.

— А ты хорош, — надо же, этот чувак был почти единственным кто сумел выдержать вид улыбающегося Отца Монстров в жуткой костяной маске, пытающейся повторить судороги его мимических мышц, — теперь тебя будут звать Тайлер Дерден.

Презрительное молчание было ему ответом.

— Коллега, — Нар перешел на зловещий полушепот, благодаря акустике подземной лаборатории слышимый для всех здесь присутствующих, — положите его на операционный стол.

Несколько подручных Таксидермиста — весьма специфически модифицированные Марионетки, каким-то совсем уж неведомым для логики образом переместили брыкающегося Тайлера Дердена на очищенное от выпотрошенных останков разорителя рабочее место. Правда, как-то его продезинфицировать или хотя бы оттереть пятна крови никто даже не подумал, но вряд ли их пациента так уж сильно заботили подобные мелочи.

— Как говаривали классики — насилие не выход. Это вопрос. И ответ на него только один — да.

Хм… грубые, словно вырубленные топором черты лица, грива черных волос и мускулатура, достойная старины Шварца в его лучшие годы. Неплохой материал для работы… таки кадры необходимой степени отбитости в последнее время слишком редки, а значит, этой не самой приятной личности предстоит стать чем-то поистине внушающим страх.

Примочек Кишечного леса тут не было, но присутствовал вполне неплохой колдун и повысившийся уровень владения химерологией. Что же может почти не так?

— Повязки, мази и весы.*

Викинг сломался почти в самом начале их дружного времяпровождения.

Лапа-скальпель Таксидермиста осторожно вспорола его брюхо, после чего другие конечности химеролога-самоучки, увенчанные адской смесью щипцов, ножниц, пинцета и ржавых плоскогубцев, ухватились за края кожи, оттягивая их в разные стороны, давая возможность увидеть мышечные волокна пресса бастарда.

— Попал ко мне в больницу ты.

Крови почти не было. Пока, по крайней мере. Таки Дол расщедрился и выдал из своих запасов несколько десятков темноэльфийских зелий, предназначенных чисто для подобных грязных делишек. Пока их срок действия не истечет или Таксидермист не вколет антидот, Тайлер — полностью парализованный пенек, способный лишь бешено вращать глазами, орать, да ощущать всю непередаваемую гамму эмоций от того, как его потрошат заживо.

— Немного сломан был твой нос.

Древняя песенка, которую всегда напевал себе под нос Док, когда возвращал тогда еще Фарша и его друзей на этот бренный свет, как-то сама собой всплыла в памяти.

Викинг, впрочем, как и Таксидермист, по началу приняли это за некое черномагическое колдунство, отчего несколько занервничали. Но чуть позже осознали, что же такое с радостной лыбой до ушей старательно выводит Отец Монстров и несколько расслабились. Точнее, так сделал Дол, начав немного подпевать, а вот убийце и мародеру как-то резко поплохело.

— Сейчас я сделаю наркоз.

Интересно, те врачи, которые шаманили над обгоревшим телом неудачливого байкера, ныне рассекающего по просторам "Земель Меча и Магии", испытывали примерно эти же эмоции? Везет им — наверное шикарная работа. Потрошить людей, да еще и по закону. Звучит, просто, как мечта черного трансплантолога, с которыми по молодости якшался Колян. Кстати, именно благодаря этим ребяткам он смог накопить на нормальный байк и обзавестись новыми потрохами взамен тех, что уже почти рассыпались от его разгульного образа жизни.

— Зачем мне наркоз, товарищ, у меня же только царапина на лбе?

Мышечная ткань вздыбливается десятком крошечных шипов, ведомая силой Изменения, струящейся с пальцев химеролога. Плоть с неторопливостью набегающей на берег морской волны разъезжается вслед за кожей. Обнажившиеся кровеносные сосуды пульсируют в такт словам Отца Монстров, переплетаясь с агонизирующими нервными окончаниями в нечто единое целое, раскаленным буром входящее в цепочку ДНК.

— На мотоцикле ты летал,

Будущий предводитель Проекта "Разгром" уже попросту не может молчать. Гордость, предубеждения, воля и выдержка рассыпаются невесомым прахом под напором всесметающей боли, затопляющей каждую клеточку его тела.

Истошный крик рвет глотку. Слезы, сопли и слюна размазываются по лицу, смешиваясь с остатками глазоеда, застрявшими между зубов и все еще стекающих с его подбородка.

— И вот в аварию попал.

Изменение, чудовищная сила, сопоставимая с природными катаклизмами и такими незыблемыми столбами мироздания, как Жизнь и Смерть, вливается в агонизирующее на операционном столе тело, меняя его по образу и подобию того, что задумал мастер Плоти. Каждая молекула, каждый атом и каждый микроорганизм, населяющий этот скафандр из трепещущего мяса, наполнились Изменением через край, фонтанируя им на своих сородичей. Они менялись, поддавшись напору магии, срастались в единое целое друг с другом.

— Снимаю я твои носки.

Сизые ленты внутренностей, тускло поблескивающие комки органов, желтоватые кости…

Викинг превращался в нечто до этого момента не существовавшего, как в пределах "Земель", так и в самых безумных фантазией паранормальных тварей, их населяющих.

— Будем сейчас вам удалять аппендицит, пациент, вот так вот.

Первой изменилась кожа, хотя, Нар вполне резонно предполагал, что внешность станет одним из последних этапов его работы, а сначала будет проработка изнутри, дабы эта тварь не загнулась в первые же секунды своей новой жизни,

— Да не болит у меня аппендицит, у меня всего лишь царапина на лбе! А вообще-то, знаете, аппендицит не в ногах находится, а где-то в районе… спины. Но никак не в пятках. Вы же не будете искать у меня кариес под ногтями?

Она побледнела.

Стала грубой, шероховатой.

Шрамы, которыми вдоль и поперек был исполосован верзила, исчезли, рассосавшись, словно их и не бывало.

— Больной, не изображайте из себя профессора медицинских наук. Мне виднее, что делать, а что не делать с вами в этой тяжёлой послеродовой ситуации. Сестра, зеркало!

Прямая кишка вместе с толстой, зацепившей с собой и одну из почек, поднялись из вспоротого брюха на уровень глаз химеролога, словно изготовившиеся к смертоносному броску кобры.

— Потрошу тебя, разрезаю тело.

Руки заметно удлинились.

Изменилась форма кистей.

Кожа с треском порвалась, обнажая стремительно чернеющие кости фаланг, выпячивающиеся вперед, срастаясь с ногтевыми пластинами, превращаясь в загнутые когти, способные порвать кольчугу, как мокрую бумагу.

— Потрошу тебя, аж душа запела.

Волосы на всем теле исчезли, словно начав расти в обратном направлении, обнажив мощный подбородок и черепную коробку слегка непредусмотренной физиологией формы.

— Потрошу тебя, это мне не трудно —

Кости уплотнились, изменяясь на молекулярном уровне..

— Я сегодня стала хирургом.

Коленные суставы с хрустом выгнулись в обратную сторону.

— Повезло тебе, что ко мне попал ты.

Ступни с треском ломаемых костей и суставов приобрели форму скорее звериных лап, нежели человеческих ног. Загнувшиеся когти. Огрубевшая кожа на подошвах.

— Я тебя спасу, я пришью что надо.

Позвоночный столб с хрустом расправляемых позвонков вытянулся, добавляя громиле еще немного в росте, после чего искривился в районе груди, даровав подопытной крыске упыриную сутулость с четко прорисовывающимися лопатками и мышцами плечевого пояса, ощетинившегося мелкими костяными наростами.

— Потрошу тебя, песни распеваю.

Перекатывающиеся под кожей бугры мышц меняли свою форму и месторасположение.

— Фу ты чёрт, рукой кишки отрезаю.

Ребра срослись в подобие панциря, закрывающего большую часть жизненно важных органов.

— Да не надо мне ничего пришивать, товарищ!..А-а-а!!! В пятках аппендицит не бывает такого. В пятках аппендицит… Не бывает так… И это правильно, товарищи. Ведь это же всё равно, шо искать, знаете, геморрой в ноздре.

Впалая грудная клетка. Резкие росчерки ключиц. Визуально практически сросшийся с позвоночником живот, добавляющий Тайлеру изящность годами голодавшего покойника, еще не осознавшего, что он мертв.

— Потом опять, взмахнув рукой,

Гены закручивались в некую геометрическую фигуру, названия которой не существовало ни в одном языке мира.

— Отрезала генталис твой.

Агонизирующие хромосомы дергались и извивались в чудовищном танце всеобщего безумия, корежа общую структуру всего тела.

— О-о-ой…

Зубы выпали вместе с кусками заживо гниющих десен.

— Не бойся, я кишку твою

С мерзким влажным чавком часть щек втянулась в недра лица, еще сильнее подчеркнув хищные изменения передней части черепной коробки.

— Вместо генталиса пришью.

Загнутые клыки полосками мутировавшей пилы прорезали кровоточащее мясо, вытянувшись из трескающихся костей нижней и верхней челюсти.

— Будет как новенький!

Сердце на секунду остановилось, замерев нежизнеспособным куском мышц, зажатых между иссыхающими легкими.

— Моя рука опять дрожит:

Кровь почернела и загустела в ветвистой сетке кровеносных сосудов, постепенно приобретая свойства кислоты ксеноморфа.

— Печёнка в потолок летит.

Раз.

— Её от стенки отшкребу

Два.

— И к лёгким заново пришью.

Три.

— Потрошу тебя, разрезаю тело.

Тело вновь возвращается к подобию жизни.

— Потрошу тебя, аж душа запела.

Сердце уменьшается в размерах, срастаясь со всеми ближайшими тканями, дабы вместе с ними образовать подобие вязкого киселя, неведомо каким образом поддерживающего весь организм в рабочем состоянии.

— Потрошу тебя, это мне не трудно —

Этот кисель взбухает. Пузырится, чтобы в конце концов исторгнуть из себя два новых органа, соединенных между собой трубкой чего-то среднего между артерией и спинным мозгом.

— Я сегодня стала хирургом.

Черная лента этого образования разделяется на множество ответвлений, дабы потянуться в разные части тела.

— Правда, в институте я медицинском

В запястья и к глотке, порвав кожу незаметными точками закрываемых специальными клапанами пор.

— Получала круглые единицы.

Нар не знал, как сделать взрывчатку биологического происхождения так, чтобы Тайлер не слился в первом же замесе путем самоподрыва, и решил замутить огнемет, основанный на том, что два смешанных между собой химических соединения при соприкосновении с кислородом становились местным аналогом напалма.

— Но сегодня я докажу, что буду

Нет, подобная фича будет не у всех, только у командующего легионом, он таки Дерден или погулять вышел?

— Самым лучшим в мире хирургом.

Нос втянулся внутрь черепа, оставив после себя лишь две узких щели.

— Да не надо мне ничего пришивать, тоже мне ещё кузина-белошейка нашлась… А-а!!! О-ой-ой-ой… Девушка, вы понимаете, что это пальцем называется только в переносном смысле? Что же вы мне его на ногу пришиваете? Теперь же я буду ходить только в мокрых тапочках.

Уши исчезли.

— Будет как новенький!

Большая подвижность суставов.

— Потрошу тебя, разрезаю тело.

Эластичность мышц.

— Потрошу тебя, аж душа запела.

Взвинченная до предела скорость работы мозга.

— Потрошу тебя, это мне не трудно —

Выведенные из цепочки ДНК животные инстинкты доведенные до предела и смешанные с очищенным от воспоминаний сознанием человека.

— Я сегодня стала хирургом.

Жабры на шее. Просто, чтобы было.

— Повезло тебе, что ко мне попал ты.

Проступившая сеть сосудов на заострившемся и ставшем несколько звериным лице.

— Я тебя спасу, я пришью что надо.

Бездонная чернота, затопившая глазные яблоки, лишившиеся век.

— Потрошу тебя, песни распеваю.

Готово.

— Фу ты чёрт, рукой кишки отрезаю.

Нар отошел на несколько шагов назад, разглядывая творение рук своих.

— Вы знаете, дело в том, что в пятках аппендицит не бывает такого. В пятках аппендицит… Не бывает так… И это правильно, товарищи. Ведь это же всё равно, что искать, знаете, геморрой в ноздре. Если вы такой доктор, знаете, то вы же прекрасно должны понимать, что глаз у меня на заднице тоже нету. Это любой окулист подтвердит…

— И пойду я долиной смертной тени, не убоюсь я зла, ибо я и есть самое страшное зло в этой долине… — хрен его знает почему, но это были первые слова пришедшие химерологу на ум.

— Кхм.

— А это ты, мой кашляющий друг, проходи, что расскажешь?

Сектант, пребывающий в состоянии некоторого шока от созерцания конца работы своего владыки, невольно косясь уже обоими глазами на возлежащее на заляпаном кровью столе выдавил:

— Лорд, Самад отправил переговорщиков тем, кто выступает против Ингора, но на острове… там должны присутствовать вы лично.

— Лично, говоришь? — Нар вытер заботливо поданной Таксидермистом грязной тряпкой окровавленные руки, — тогда врубай "Alestorm", с#ка, мы идем бухать с пиратами.