Земля смерти

— Кобелев и Ганин, — тихо сказал Хоук. «Боже мой, какое сочетание». Он поднял взгляд, его седые волосы развевались на ветру, и вытащил сигару. Когда он зажег ее, он провел Картера в хижину, где поставил кофейник. — Вертолет вернется за мной через час. До его прибытия мы должны принять какое-то разумное решение».

Картер вытащил из шкафа чашки и бутылку бренди. Он разложил их на столе и сел.

— На этот раз, — сказал Хоук, — ты гляди в оба. Если это Кобелев и Ганин, то надо быть осторожным. Более того, тебе придется победить их в их собственной игре».

— Для этого мне понадобится помощь.

— Ты чертовски прав. Но неофициально. Что касается наших операций, ты все еще в отпуске.

Картер напрягся. - «Вы думаете, что внутри AX есть утечка?» Эта мысль обледенила его.

— Я не собираюсь рисковать, Ник. Три раза мы встречались с Кобелевым и три раза проиграли. На этот раз у него есть Ганин, и он рассчитывает на крупный выигрыш. Но мы собираемся остановить его. Раз и навсегда мы остановим этого безумца».

«Он приедет из Советского Союза».

Хоук на мгновение задержал свой ответ. Потом медленно кивнул. — Он хочет твоей смерти. Но он мог убить тебя вместе с Сигурни. Возможно, даже в Нью-Йорке».

— Но они даже не пытались это сделать.

— Что означает, что он заманивает тебя. Сначала в Нью-Йорк. Потом в Париж».

— А кроме того, в какое-нибудь другое… место убийства по его выбору.

"В Восточной Европе?"

"Возможно. Только он знает это на данный момент. Но я уверен, что он захочет быть там, когда это произойдет. Он хочет, чтобы это произошло».

Хоук налил им обоим бренди.

— Я поеду в Париж, — сказал Картер. — Но сначала я возвращусь в Нью-Йорк.

— Секретарша Лашкина?

Картер кивнул. — Я думаю, он ошибся с ней. Я думаю, что она была приманкой. Она была там с Лашкиным, чтобы предоставить мне информацию, которую Кобелев хотел, чтобы я получил. Теперь, когда она выполнила свои обязательства, ее отзывают домой. Теперь она наш ключ. Я беру ее с собой в Париж.

Седьмая глава.

Казалось, прошли годы с тех пор, как Картер выспался в последний раз, и он смертельно устал, но теперь он был целеустремленным человеком, когда полностью понимал, против кого он выступает и каковы ставки. У него не было иллюзий насчет Кобелева. Этот человек был без ума от мести, но он был великолепен. Если бы он успешно провел эту операцию, его было бы не остановить. Рано или поздно одна из его хитроумных схем, одна из его ужасных операций выльется в противостояние двух сверхдержав.

Картер оставил свою машину в хижине Хоука и полетел со своим боссом на вертолетную площадку на Ист-Ривер, всего в нескольких кварталах к югу от Организации Объединенных Наций.

Хоук должен был организовать прикрытие и паспорта для Картера и россиянки. План состоял в том, чтобы отвезти ее в Вашингтон, а оттуда лететь в Лондон, где они переправятся на пароме во Францию. Люди Кобелева будут ждать, когда Картер полетит в аэропорт Шарль-де-Голль или Орли под Парижем. И они удвоят свои усилия, как только узнают, что женщина у Картера. Если бы они приехали в Париж на машине, они бы не были замечены.

Кроме того, у Картера были свои планы, которые он не обсуждал даже с Хоуком. Кобелев хотел ему отомстить, но и Картер тоже.

— Это будет нелегко, Ник, — сказал Хоук, когда они приземлились. «Кобелев человек умный. У него будет много трюков в рукаве».

— Я знаю, сэр, — сказал Картер.

Они пожали друг другу руки. - "Ну тогда удачи."

"Спасибо."

Картер взял такси до Пенсильванского вокзала, оставил чемодан в ячейке автомата с оплатой монетами, а затем купил два билета в один конец до Вашингтона, округ Колумбия, на вечерний поезд, который отправлялся в восемь. Их удостоверения личности, паспорта и транспортные документы будут готовы к их приезду.

В кабинке в мужском туалете он проверил свое оружие, затем взял еще одно такси, на этот раз в паре кварталов от квартиры Лидии Борасовой, куда быстро прошел пешком.

Перед входом не было полицейских машин, что его слегка удивило. Но и Лашкин, и Борасова были советскими дипломатами, а потому пользовались дипломатической неприкосновенностью. Советская делегация, должно быть, наделала достаточно шума, чтобы заставить нью-йоркскую полицию отступить. А что касается Кобелева, то риск с женщиной почти миновал. Ее будут охранять ее собственные люди.

Было около четырех, когда он подошел к квартире, на этот раз с севера, по Пятой авеню. Была среда, и улицы были переполнены.

В полуквартале от квартиры он заметил первого русского охранника, выходящего из-за угла с Мэдисон-авеню.

Картер плавно влился в толпу людей на тротуаре и продолжил движение. Русский остановился на мгновение, потом, видимо, что-то сообразив, развернулся на каблуках и пошел обратно тем же путем, которым пришел. Однако, прежде чем скрыться за углом, он просканировал улицу в обоих направлениях. Он определенно был профессионалом. Картер помедлил и изобразил интерес к витрине.

Пару минут спустя, все еще находясь на том же углу, Картер заметил крупного мужчину с бочкообразной грудью, поворачивающего за дальний угол.

Это был шаблон. Очевидно, мужчина ходил туда-сюда перед многоквартирным домом, поворачивая за угол в обоих концах квартала, проверяя подходы.

Затем он возвращался тем же путем, затем поворачивался и повторял процесс.

Картер быстро перешел улицу и поднялся по ступенькам к библиотеке Моргана, где закурил и подождал целых пять минут, пока русский снова не появился на углу, посмотрел в обе стороны на улицу и повернул назад.

Сразу после того, как мужчина исчез, Картер поспешно спустился по ступенькам и направился к углу. Русский прошел треть квартала, медленно удаляясь, не оглядываясь. В квартале было еще несколько пешеходов, немного машин и много припаркованных машин.

Насколько мог судить Картер, других наблюдателей не было. Кто-то будет снаружи. И наверняка кто-то был в квартире Лидии Борасовой или рядом с ней. Но подход со стороны улицы охранял всего один человек.

Охранник остановился, затем исчез за углом.

В следующие несколько секунд Картер поспешил к соседнему каменному дому, где у дверей позвонил во все пять квартир.

— Доставка для Альберта, — пробормотал он в решетку динамика.

Через секунду щелкнул дверной замок, и он уже был внутри, бросился к задней лестнице, откуда бесшумно взбежал на верхний этаж.

Он без проблем нашел входную дверь на крышу и через девяносто секунд после входа в здание находился на крыше, держась низко и далеко от краев, чтобы его не заметили снизу.

Все здания в этом квартале были соединены между собой, и разница в высоте крыш составляла всего два-три фута. Картер спрыгнул на крышу многоквартирного дома Лидии и подошел к входной двери, которая была заперта. Он легко отодвинул защелку с помощью клинка Хьюго и бесшумно спустился по лестнице на верхний этаж, задержавшись прямо в дверном проеме.

Из коридора не доносилось никаких звуков. Картер приоткрыл дверь и выглянул наружу.

Очень крупный мужчина с короткой стрижкой и в темном мешковатом костюме прислонился к стене коридора возле лифта. Он стоял боком, но смотрел в сторону.

Картер вытащил Вильгельмину, убедился, что предохранитель снят, затем выскочил из двери, приняв классическую стрелковую стойку с люгером в обеих руках.

Русский обернулся, потянувшись за оружием.

«Нет!» — резко сказал Картер, но понизил голос.

Русский колебался.

Картер покачал головой. «Не делайте этого, товарищ, иначе вы умрете здесь, в этом коридоре», — сказал Картер по-русски.

Несколько долгих, напряженных мгновений они стояли, застыв в противоположных концах короткого коридора, русский явно взвешивал свои шансы. Но затем здоровяк заметно расслабился, позволив рукам свободно опуститься. Он кивнул.

Осторожно Картер выпрямился и пошел по коридору, указывая своим люгером, чтобы русский шел обратно по коридору к двери Лидии.

— Есть кто-нибудь внутри, кроме женщины? — спросил Картер.

Русский ничего не ответил, хотя и двинулся по коридору. Он все еще оценивал свои шансы.

— Я должен знать, товарищ. Если это ложь, ты обязательно умрешь».

«Та нет никого, кроме женщины», — сказал мужчина.

— У тебя есть ключ. Картер сказал это как констатацию факта. "Открой дверь. Я буду прямо за тобой».

Опять россиянин заколебался, и снова принял правильное решение. Он осторожно полез в карман пальто и медленно вытащил ключ от квартиры. Он повернулся и отпер дверь.

— "Заходи внутрь." — сказал Картер, подходя к мужчине сзади.

Русский толкнул дверь, но войдя внутрь, прыгнул вперед, повернувшись вправо и потянувшись за пистолетом.

Но Картер был рядом. Он ударил прикладом Вильгельмины, попав здоровяку в основание черепа сразу за правым ухом.

Русский упал, как подкошенный, врезавшись в маленький стол. Лидия Борасова в халате вышла из ванной, когда Картер отталкивал оглушенного человека в сторону и закрывал дверь.

"Боже мой!" воскликнула она.

Картер поднял взгляд и усмехнулся. — Не совсем то, что товарищу Кобелеву было бы приятно увидеть.

Женщина отступила назад, прижав руку ко рту.

Картер наклонился, чтобы удостовериться, что русский без сознания и что он останется так какое-то время. Он быстро взял большой пистолет мужчины, разрядил его и сунул под кушетку. Затем он стянул с мужчины ремень и галстук и связал его, Лидия смотрела на него широко раскрытыми глазами.

Закончив, он выпрямился. — У меня не так много времени объясняться, мисс Борасова, поэтому я скажу вам это только один раз, — сказал он.

Она задрожала. Картер ожидал, что ее больше пугает то, что сделает с ней Кобелев, когда все закончится, чем нынешняя ситуация.

«Вы не вернетесь в Москву, по крайней мере, сегодня вечером. Ты пойдешь со мной.

"Куда вы меня везете?"

"В Париж."

— О… нет, — закричала она. — Нет… пожалуйста, умоляю! Он убьет меня!»

«Возможно, я убью вас, если вы не будете сотрудничать. И я здесь прямо сейчас. Товарищ Кобелев далеко».

"Я не могу."

— Вы будете сотрудничать, — отрезал Картер. — А когда все закончится, обещаю, вам будет предоставлен выбор. Вам разрешат вернуться в Москву, или вам предоставят убежище здесь, в Штатах».

Она покачала головой, но казалась менее уверенной, чем прежде.

— "Если вы решите вернуться в Москву, мы позаботимся о том, чтобы вы вернулись безупречно. Вас похитили под дулом пистолета. Таков твой выбор."

Она искала правильное решение. Он мог видеть это в ее глазах. — "Что мне делать в Париже?"

«Предоставить мне информацию, которая может мне понадобиться. Больше ничего. Вы не окажетесь на линии огня, если я смогу в этом помочь. Я обещаю тебе."

Она посмотрела на лежащего на полу русского без сознания. «Снаружи еще двое. Один спереди дома, другой сзади».

"Я знаю. Мы уйдем, если вы будете сотрудничать.

Она посмотрела вверх. Ее глаза смягчились. — Это правда, что твоя… женщина была убита?

— Она сгорела заживо, — мрачно сказал Картер. — Это был Ганин.

Она покачала головой. «Это было по приказу Кобелева. Он сошел с ума!»

— Мы должны уйти сейчас же.

— У меня есть твое обещание?

Картер кивнул.

«А если я решу, что хочу вернуться в США? Это будет устроено?

Картер снова кивнул.

Наконец она пришла к решению. — Да, — сказала она. «Я сделаю это, хотя бы для того, чтобы остановить это чудовище».

«Оденься и собери сумку».

— Я готова, — сказала она. Она повернулась, чтобы пойти в спальню, но остановилась. «А паспорт? Я не могу путешествовать по своим дипломатическим документам. Меня бы заметили».

— Оставь их здесь.

Она посмотрела на Картера, затем кивнула и пошла в спальню. Он последовал за ней.

Какое-то мгновение она колебалась, стоит ли раздеваться перед ним, но потом пожала плечами, понимая, что он не может ей доверять, — пока. Она сняла халат. Она была обнаженной, ее большие груди были мягкими и женственными, ее живот был гладким и плоским, а ноги несколько короткими, но очень красивыми.

Она быстро натянула трусики, лифчик, колготки, а затем надела юбку и натянула блузку. У зеркала она накрасила губы, причесалась, потом бросила косметику в сумочку, схватила пальто и подняла чемодан, который стоял рядом с кроватью.

— Я готова, — сказала она. Ее ноздри раздулись, а глаза расширились. Она была напугана.

— У тебя есть оружие, Лидия?

Она покачала головой. — Нет, — сказала она. «Это не было моей миссией».

"А что именно?"

— Надо было следить за нашей делегацией. Среди них были некоторые... слабые морально.

— Какая у вас связь с товарищем Кобелевым?

Долгое время Картер не думал, что она ответит ему. Ее глаза стали влажными, и она опустила голову.

«Два года... я была его любовницей».

— Ты любила его?

— Нет, — отрезала она вызывающе. «Это было из за моих родителей! Он угрожал убить их, если я не буду сотрудничать!»

Она была ключом к Кобелеву. Картер чувствовал себя неловко из-за того, что использовал ее таким образом, но он был честен, когда пообещал ей убежище после того, как все закончится. Как только Кобелев узнает, что она у Картера, он встряхнется. Может быть, он начнет делать свои собственные ошибки.

У двери Картер убедился, что коридор пуст, а затем они поспешили к лестнице и спустились на первый этаж. Охранник перед входом был на полпути к дому, когда Картер проверил улицу снаружи. Он дождался, пока мужчина окажется за углом, а затем они с Лидией поспешили наружу, спустились по лестнице и бросились в противоположный угол, где в полуквартале поймали такси.

— Думаешь, он нас видел? — спросила Лидия, когда они благополучно оказались внутри.

— Нет, — сказал Картер. Он выглянул в заднее стекло. Никого не было видно. Насколько он мог судить, за ними никто не следил.

— Куда, приятель? — спросил таксист через плечо.

— На Пенсильванский вокзал, — сказал Картер.

"Мы поедем поездом?" — спросила Лидия.

Картер посмотрел на нее. Был ли это промах? Ожидали ли они, что он вернется за ней? Или он был слишком осторожен?

— Поездом, — сказал он. "А что вы ожидали?"

На мгновение она была озадачена, но потом сообразила и покачала головой. «Если ты мне не доверяешь, я тебя не виню. Но я никак не ожидала увидеть тебя снова. Я предполагала, что если мы и поедем в Париж, то по воздуху, а не по железной дороге».

Картер не мог не рассмеяться. — Вы правы в обоих случаях: я вам не доверяю, и да, мы направляемся в Париж, но не поездом.

За пару часов до отправления поезда Картер сдал чемодан Лидии в камеру хранения на вокзале, а затем они перешли улицу и прошли квартал в итальянский ресторан на Восьмой авеню, чтобы что-нибудь поесть.

Она рассказала ему о своей молодости в Ленинграде и о том, как ее приняли в МГУ студенткой-медиком. На втором курсе она пошла на вечеринку с друзьями, офицерами студенческой парторганизации, где и познакомилась с Кобелевым. Мужчина преследовал ее, посылая ей подарки, которые она возвращала, но позже он посылая подарки ее родителям и оказывая особые услуги, например, разрешая им делать покупки в валютных магазинах.

«После того, как его жена умерла, он заставил меня переехать к нему на дачу , — сказала она. «Я ненавидела это, но к тому времени мои родители не могли существовать без его помощи. Для них не было пути назад».

— Он рассказал вам, как умерла его жена?

Она пожала плечами. — "От рака, я думаю.

«Он застрелил ее. Я был свидетелем этого».

"Но почему? Он сказал, что любит ее. Он скучал по ней".

«Она ему помешала. Было важное поручение. Точно так же он использовал свою дочь».

— Я не знала, что у него есть дочь.

"Она мертва."

— Он убил ее?

— Это сделал я, — сказал Картер.

Лидия затаила дыхание. — Значит, это… вендетта между вами. Ты убил его дочь, он убил твою любовницу, а теперь… — Она на мгновение замялась. — Вы очень похожи?

"Нет. Я убил Татьяну в целях самообороны. Она стала такой же отчаянной и сумасшедшей, как ее отец. Мне не нравится убивать женщин".

Лидии удалось криво улыбнуться. - «Вы не доверяете мне, и все же вы говорите мне об этой слабости. Что мешает мне просто встать и уйти отсюда?»

«Мысль о том, что когда это закончится, ты сможешь быть свободной».

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Я хотел бы еще кофе, пожалуйста.

Они обошли вокруг Пенсильванского вокзала, прежде чем Картер убедился, что за ними никто не следит. За несколько минут до восьми они вошли внутрь, взяли свой багаж и забрались в поезд как раз в тот момент, когда он собирался тронуться.

После того, как поезд отошел от станции и кондуктор забрал билеты, они направились к переполненному, шумному вагону-ресторану, где им удалось найти пару мест у передней двери.

Картер заказал виски для себя и чистую водку для Лидии. Когда они устроились, он закурил сигарету. Он очень устал, но решил немного поспать в трансатлантическом перелете.

К нему вернулось видение тела Сигурни среди сгоревших остатков дома. Он знал, что эта картина будет у него в голове еще очень долго. Это будет преследовать его еще долго после того, как дело с Кобелевым будет окончательно решено.

— Должно быть, она была прекрасна, твоя возлюбленная, — тихо сказала Лидия.

Картер посмотрел вверх. "Это видно по мне?"

Она кивнула. - «Это особенность Кобелева... находить чужие слабости и жестоко их использовать. Он очень хорош в этом».

— В чем была твоя слабость? — спросил Картер.

— Мои родители… — начала было Лидия, но тут же запнулась. «Это было просто мое оправдание. Я был собственной слабостью. Я устала от университета. Меня до смерти тошнило от других студентов. Я хотел быть... любимой. Быть нужной».

— Кому-то важному? — подсказал Картер.

«Да,кому-то важному. Какому-то захватывающему мужчине».

«Кобелев был этим человеком».

"Во-первых. Но он монстр. Были времена… — Она снова замялась. — В его штате на даче был врач.

Картер вспомнил этого человека. Он был добр к нему.

«Кобелев решил, что больше его не любит и не доверяет доктору, поэтому вызвал его на поединок... на шпагах. Доктор умолял его: «Я ничего не знаю об таких поединках, я медик», — я помню, как он говорил. Но это было бесполезно. Доктору потребовалось очень много времени, чтобы умереть. Пришлось на всё все это смотреть».

«Итак, вы ухватились за шанс приехать в Штаты. Быть его глазами и ушами в Нью-Йорке».

«Все, что угодно, лишь бы уйти от него. Куда-либо!"

Картер допил свой напиток и заказал еще. Когда он снова сел, Лидия наблюдала за ним.

"Что ты собираешься делать в Париже? Вы говорите, что вам нужна информация от меня?"

"Меня заманили к Лашкину и вам в Нью-Йорк. Теперь меня заманивают в Париж. Кобелев хочет, чтобы я был в Европе. Он намерен продолжать вести меня, пока я не доберусь до места, которое он выберет, где он намеревается убить меня."

"В Париже?"

«Я так не думаю. Но один из его людей убил там одного из наших.

— А ты едешь в Париж, чтобы убить русского.

«Не просто русского. Того, кто работает на Кобелева».

"Которого из них?"

— Неважно, лишь бы он был человеком Кобелева.

«Я женщина Кобелева, поэтому я буду вашим информационным банком».

Картер кивнул.

— Если я откажусь?

— Я не думаю, что ты откажешься.

Она вздохнула. "Нет, я не буду отказываться. Люди Кобелева не являются добрыми, мягкими людьми. Если они работают вместе с ним, они, должно быть, тоже ублюдки. Да, я знаю его человека в Париже. Но он очень опытен, и это будет очень опасно для вас. Очень опасно."

"Кто он?"

«Давайте сначала доберемся до Парижа. К тому времени я буду больше доверять тебе.

Картер не мог не рассмеяться. - "Это справедливо."

"Что тогда?" — спросила Лидия.

— К тому времени товарищ Кобелев будет знать, что вы у меня, и он узнает, что я убил там его человека. Следующий ход будет за ним. За ним и Ганиным. Они пошлют мне сигнал, и он будет очень четким».

Лидия вздрогнула. «Ганин. Он опасен».

"Ты знаешь его?"

«Я знаю много о нем. Я знаю, что это единственный человек на земле, которого Кобелев уважает и в чем-то боится».

Восьмая глава.

Была почти полночь, когда Картер и Лидия добрались до Вашингтона, округ Колумбия, и взяли такси до мотеля Мариотт Твин Бриджес за Потомаком. Они зарегистрировались как муж и жена под именем Бардон и получили комнату на первом этаже с дверью во внутренний двор, чтобы у них был запасной выход в случае неприятностей.

Слухи наверняка уже дошли бы до Кобелева, что Картер успешно похитил Лидию, и реакция была бы быстрой. Прямо сейчас, несомненно, раздался приказ: Схватите Картера и Борасову! Любой ценой!

Прежде чем они вернулись в свою комнату, Картер сделал короткий звонок на личный номер Хоука, сообщив ему, где они остановились. Он использовал домашний телефон в качестве дополнительной меры предосторожности.

Они заказали в номер пару напитков и тарелку сэндвичей, а через полчаса появился Руперт Смит, начальник отдела операций AX. Картер впустил его.

— Что у тебя есть для нас?

Смитти смотрел через комнату на Лидию, которая только что приняла душ и сидела, прислонившись к кровати, закутанная в купальный халат. Она улыбнулась.

— Лидия Борасова, это Смитти, — сказал Картер.

— Я слышал о вас, мисс Борасова, — сказал Смитти. Он явно увлекся ею.

— Вы ставите меня в невыгодное положение, мистер…?

— Смитти достаточно хорош, — сказал Картер. Он снова повернулся к оперативнику. «Ничего из этого нет в ежедневном журнале».

Смитти покачал головой. — Он принес тонкий атташе-кейс, который поставил на стол и открыл. Изнутри он вытащил несколько предметов, первыми из которых были их авиабилеты.

«Бритиш Эйруэйз», самолет «Конкорд», — сказал он. — Вы будете в Лондоне в четыре тридцать дня по местному времени. Документы на Седан XJ6 Jaguar, лицензия GK777-77, будет ждать вас на долговременной стоянке в аэропорту Хитроу... 5B54. В бардачке будут ваши билеты на пересечение Ла-Манша. Вы немедленно уедете».

Картер взглянул на билеты. "А в Париже?"

— Вы будете в «Ланкастере» на улице Берри, недалеко от Елисейских полей.

— Я знаю этот отель, — сказал Картер.

Затем Смитти вытащил их паспорта, международные водительские права и другие документы, удостоверяющие личность. «Вы будете путешествовать как муж и жена… Роберт и Элизабет Скотт. Вы инженер из Чикаго и будете в Париже, чтобы поговорить с людьми из Aerospatile.

Паспорта и другие бумаги, конечно, были в полном порядке. — Никто не будет предупрежден о нашем прибытии? — спросил Картер.

«Ни души. Только Хоук, я, ты... и мисс Борасова, — сказал Смитти. Он передал Картеру маленький пузырек, спрятав его в руке. — Это может помочь тебе уснуть сегодня вечером.

Картер понял и кивнул. — Спасибо, — пробормотал он. Затем более громким голосом: «Была ли какая-то реакция на ее исчезновение?»

— Ничего, насколько мы можем судить. Но они знают, что она ушла. Мы посмотрели квартиру. Все ушли».

— Хорошо, — сказал Картер.

Смитти какое-то время изучал его лицо. — Хочешь, я побуду сегодня вечером снаружи?

Картер покачал головой. — Но все равно спасибо, Смитти.

"Еще кое-что. Хоук задается вопросом... думал ли ты о Париже. Есть конкретная мысль».

"Да."

Смитти кивнул.

— Спокойной ночи, Смитти. Спасибо за вашу помощь."

Начальник оперативного отдела задержался еще на мгновение, но знал, что лучше не вмешиваться в такую деликатную операцию, когда она уже идет. До и после задания он был приверженцем соблюдения всех деталей. Но он предоставил оперативникам AX относительно полную свободу действий, когда они были в эпицентре событий. Это было разумно.

Они пожали друг другу руки. «Удачи», — сказал Смитти и ушел.

Картер налил Лидии еще один стакан «Перрье», бросив в стакан одну из сильнодействующих снотворных таблеток. Когда оно растворилось, он принес его ей.

— Нет, спасибо, Ник, — сказала она, подняв глаза. Она смотрела телевизор. Какой-то поздний фильм по кабелю.

— Выпей, — настаивал Картер.

Ее глаза сузились. — Я не буду убегать, ты же знаешь. Я не буду звонить ему. Я не предам тебя. Я хочу свободы».

— Я знаю, — мягко сказал Картер. «Но для меня это слишком рано, и сейчас слишком многое поставлено на карту».

Она кивнула. — Я понимаю, — сказала она. Она взяла стакан у Картера и осушила его одним глотком. Она вернула стакан, затем перевернулась и закрыла глаза. «Во сколько наш самолет вылетает утром, мистер Скотт?»

— Восемь, — сказал Картер. — Я разбужу тебя вовремя.

Пройдя через комнату, он налил себе выпить, закурил, затем вынул Вильгельмину и сел, приготовившись к долгому бдению.

Лондонский аэропорт Хитроу был сумасшедшим домом; тем не менее, Картеру и Лидии удалось пройти таможню и найти элегантный седан «Ягуар» к половине шестого. Картер поспал несколько часов во время сверхзвукового полета и чувствовал себя довольно хорошо, хотя рана в ноге все еще доставляла ему некоторые неудобства.

Они добрались до Дувра, двигаясь очень быстро, как раз к последнему переходу корабля на воздушной подушке через Ла-Манш в Кале. Оттуда они поехали по трассе E5 в Булонь, затем на юг через Абвиль и Бове в долгий путь до Парижа.

Лидия была разговорчива во время поездки, но когда они приблизились к Парижу, она замолчала, и выражение ее лица стало бледным. Картер подозревал, что она испугалась того, что оказалась так близко к операции Кобелева. Боится своей роли в его плане.

— Его зовут Лев Иванович Бородин, — сказала она, когда они были в нескольких милях от Парижа. Они долго ехали молча.

Картер взглянул на нее. — Человек Кобелева?

Она кивнула. «Он работает вне офиса ТАСС журналистом. Это дает ему повод путешествовать по стране».

Ночь была пасмурной и очень темной. В этот час движения было не много.

"Откуда ты это знаешь?" — спросил Картер.

«Он был там... под Москвой, на даче . Я познакомилась с ним до того, как его отправили во Францию. Кобелев высоко ценил его. Называл его своей многообещающей Красной звездой. У него холодные глаза. Он такой же плохой, как и Кобелев».

"Каким образом?"

— Он безжалостен, — вспылила она, оглядываясь. «Чтобы быть верным прислужником Кобелева, надо сначала кого то убить».

— Ничего необычного… — начал Картер, но Лидия яростно оборвала его.

"Убить ребенока! Вы должны убить ребенка, чтобы доказать, что вы выше сострадания. Даже государство уступает по жестокости Николаю Кобелеву.

Пробное задание Картера с Кобелевым заключалось в том, чтобы убить ребенка оперативника ЦРУ во Франции. — Бородин убил ребенка?

«Я видела это своими глазами. Это была молодая девочка лет восьми-девяти из одного из подмосковных коллективов. Кобелев только что послал за ней, и как только она появилась. Бородин медленно задушил ее. Он сломал ей шею. Ему понравилось!»

Руки Картера свело судорогой, и он понял, что сжимает руль так сильно, что теряет чувствительность пальцев. Он ослабил хватку.

Глаза Лидии блестели. - «Вы не знаете, как это было… ».

«Он все еще будет в Париже? Может быть, его переназначили?

«Он все еще там. Кобелев не передвигает своих людей, пока их не выгонят».

Если у Картера и были какие-то сомнения по поводу убийства этого советского оперативника, то история Лидии рассеяла их. Зная Кобелева так, как он знал, он не сомневался в правдивости ее рассказа.

— Но теперь послушай меня, Ник. Этот Бородин очень хорош. Он умен, быстр и очень силен».

«Я не восьмилетняя девочка, которую он может так легко задушить».

— Нет, но ты устал, у тебя какая-то травма правой ноги, и ты мстишь в душе за смерть возлюбленной. Все отвлекающие факторы».

«Какие недостатки у Бородина?» — спросил Картер после нескольких минут молчания.

— У него их нет. Даже нет тщеславия.

Было четыре часа утра, когда они разбудили сонного консьержа в отеле «Ланкастер», взяли ключи и поднялись в свой номер.

Картер распаковал свое оружие в крошечной ванной, вне поля зрения Лидии, и когда он вышел, она лежала на кровати, полностью одетая, за исключением туфель. Она почти спала.

«Мммм?» — сказала она, приподнявшись.

— Иди спать, — мягко сказал Картер. — Я собираюсь проверить снаружи, чтобы убедиться, что нас не заметили.

— Не уходи, — сказала она.

"Я скоро вернусь. Утром вы можете рассказать мне больше о Бородине.

Он выскользнул за дверь до того, как она успела возразить, но не сразу спустился вниз. Вместо этого он ждал у двери, прислушиваясь. Он мог слышать, как Лидия шевелится, затем она пошла в ванную. Через несколько мгновений вода в туалете смылась, и он услышал, как заскрипели пружины кровати, а потом ничего.

Через пять минут он повернулся и тихонько спустился по черной лестнице в предрассветную тьму.

Он прикинул, что у него есть всего пара часов, чтобы найти Бородина, сделать все необходимое, а затем убраться. Как только наступит рассвет, он уже не сможет предпринять какие-либо открытые действия против Кобелева.

Ганин был где-то в городе. Хотя Картер не знал этого человека, никогда не встречал его, он чувствовал его. Он чувствовал присутствие Ганина. Он где-то, наблюдал, ожидая. Где-нибудь в городе, чтобы заманить Картера еще на шаг ближе к месту его убийства.

В половине квартала от отеля Картер нашел то, что искал: телефонную будку. Ему удалось уговорить сонного оператора ответить, и он позвонил по кредитной карте на специальный информационный номер Смитти в Вашингтоне.

Потребовалось почти пять минут, чтобы установить соединение и проверить правильность идентификации.

"Да?" — сказал Смитти.

«Лев Иванович Бородин. Работает в ТАСС в Париже. Мне нужен адрес его проживания.

На линии повисла тишина, как будто Смитти ничего не слышал. Картер знал, что это не так.

Полицейская машина медленно проехала по проспекту, двое офицеров посмотрели на Картера, но не остановились. Через несколько минут Смитти вернулся к телефону с адресом, который Картер узнал - на улице Фобур-Сент-Оноре, совсем рядом с британским посольством и всего в дюжине кварталов от того места, где он стоял.

Он повесил трубку до того, как Смитти успел задать какой нибудь вопрос, поднял воротник пальто, защищаясь от холодного утреннего воздуха, и направился к Ронд-Пойнт, а оттуда мимо богато украшенного Елисейского дворца в Сент-Оноре.

Уже начали разъезжать утренние фургоны с доставкой, и в воздухе пахло свежим хлебом и круассанами.

Многоквартирный дом представлял собой высокое сооружение из стекла и стали, которое большинство парижан ненавидит в центре своего города, с охранником в вестибюле за запертыми стеклянными дверями.

Картер вернулся к служебному входу, где вскоре — в течение следующего часа или меньше — должны были появиться торговцы, и позвонил в дверь. Он достал свой Люгер.

— Кто это, — раздался голос из динамика.

— Это я, дурак, впусти меня, — прорычал Картер на очень плохом французском языке, придав ему как можно больше русского акцента.

"Это кто? Я вызову полицию. Уходите!"

«Идиот, это я, Бородин, из номера 1107! Впусти меня, или я до тебя доберусь!»

— Парадная дверь… — пробормотал француз.

«Если бы я хотел использовать парадную дверь, я бы вошел туда? А теперь быстро!»

Если кто-нибудь появится в ближайшие несколько минут или если француз внутри сообразит и позвонит охране у входной двери, игра будет проиграна.

Щелкнула защелка, и дверь начала открываться. Картер протиснулся внутрь, подведя Вильгельмину к лицу испуганного старого француза.

«Мон Дьё!» — пискнул мужчина.

Внутри Картер закрыл и запер дверь и прижал француза спиной к стене маленького кабинета. Справа распашные двери вели к погрузочной площадке, а прямо сзади был служебный лифт.

— Только издайте звук, мсье, и вы умрете здесь сегодня вечером, — прошипел Картер на безупречном французском. Глаза старого дворника были широко раскрыты, его кадык подпрыгивал. Он кивнул.

— У вас есть ключи от квартир?

Мужчина был слишком напуган, чтобы лгать. Он снова кивнул.

— И ключ от лифта? — отрезал Картер. "Быстрее!"

Француз взглянул на лифт и кивнул в третий раз.

— Бон , — сказал Картер. Он развернул мужчину и направил его к лифту. «Ваши ключи — быстро! Мы идем на одиннадцатый этаж. Я хочу поговорить с товарищем Бородиным.

Француз нащупал свои ключи и передал их Картеру. Он и Картер вошли в лифт, и Картер жестом попросил мужчину поднять их наверх.

«Какой ключ управляет этим лифтом?» — спросил Картер.

Седовласый француз перевел взгляд с Картера на ключи и указал на один из них.

Картер вставил его в блокировку лифта, перевернул, и машина остановилась. Он снова включил его, и они продолжили свой путь.

Затем Картер убрал свой Люгер в кобуру, вытащил стилет и перерезал телефонный шнур экстренной помощи.

— А теперь послушай меня, мой старый друг, — сказал он. «Я не желаю вам зла. Клянусь Богом, нет. Так что, если вы будете сотрудничать со мной и ничего не сделаете, чтобы поднять тревогу, все это закончится через несколько минут, и вы сможете рассказать об этом в полиции, а потом и своей жене. Ты будешь героем».

Француз моргнул. — Я не хочу умирать, мсье.

— И ты не пострадаешь, если будешь делать, как я говорю.

«Уи».

— Я запру тебя в лифте. Это будет всего на несколько минут. Когда я выполню свою задачу, я вернусь, мы вместе поедем на первый этаж, и я уйду. Без шума. Без тревоги. Ты понимаешь?"

«Оуи, мсье . Я понимаю. Всё будет так, как ты говоришь».

— Очень хорошо, — сказал Картер.

Они прибыли на одиннадцатый этаж. Картер отошел в сторону, когда двери открылись, но коридор был пуст. Он щелкнул ключом, вынул его и быстро вышел из лифта. Снаружи он вставил ключ в замок аварийного отключения и повернул его влево, чтобы остановить. Двери за испуганным французом медленно закрылись.

Держа в одной руке ключ, а в левой крепко сжимая Хьюго, Картер поспешил по широкому, покрытому толстым ковром коридору к квартире Бородина.

Он очень рисковал, приходя сюда вот так. Лидия дала ему имя. И она была женщиной Кобелева. Это вполне может быть более сложным планом. Это может быть подстава. Возможно, Бородин был не один. Очень возможно.

У двери Картер прислушался, но изнутри не доносилось ни звука.

Он осторожно вставил отмычку в замок и медленно повернул его. Замок открылся, и дверь приоткрылась.

Несколько долгих, напряженных мгновений Картер стоял как вкопанный, все его чувства были готовы к тому, что за дверью кто-то есть. Но не было ни звуков, ни движения, ничего.

Отойдя в сторону, Картер переложил Хьюго на правую руку и медленно толкнул дверь до конца. Узкий вестибюль вел в просторную гостиную. Прямо напротив было несколько больших окон с открытыми занавесками, сквозь которые смутно виднелись огни Парижа.

Картер вошел внутрь и мягко закрыл за собой дверь.

Он подождал в вестибюле, пока его глаза полностью не привыкли к относительной темноте. Наконец он смог разглядеть очертания кушетки, несколько стульев, что-то похожее на книжные шкафы вдоль стены и отверстие, которое, вероятно, вело обратно в спальню.

Волосы на затылке Картера внезапно встали дыбом. Кто-то был там. Очень близко. Он начал отходить в сторону, когда что-то очень твердое врезалось в него справа, врезавшись в его руку с ножом, пальцы онемели, Хьюго высоскользнул на пол.

Он попытался отойти в сторону, но ему помешал низкий стол, который рухнул. Мгновением позже что-то, похожее на таран, врезалось ему в голову сбоку, сбив его с ног, и ночь взорвалась миллионом вспышек света.

Картер оттолкнул стол и перекатился, когда ступня в ботинке попала ему прямо в раненое правое бедро, заставив его невольно вскрикнуть.

Он снова перекатился, на этот раз нога в сапоге не доставала до его головы на несколько дюймов, Бородин кряхтел от усилия.

Хотя Картер был ошеломлен, это было все, что ему было нужно. Он отполз назад и вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы парировать огромный мясистый кулак. В быстром порядке он нанес Бородину три удара в грудь и четвертый в лицо здоровяку, отбросив его назад, на спинку дивана.

Русский мгновенно оправился, бросившись на Картера, как разъяренный слон, вес его рывка заставил их обоих врезаться в стену.

Картер резко ударил Бородина коленом в пах, вложив в него всю свою силу, воздух со свистом вырвался из легких русского.

Бородин ударил Картера лбом по лицу один раз, затем еще раз, прежде чем Картер успел вывернуться из его хватки и уклониться

Русский был невероятен. Он слегка повернулся на ногах и бросился в атаку, но Картер отпрыгнул в сторону, и его больная нога чуть не подогнулась под ним. Но затем он оказался посреди большой гостиной, где было гораздо больше места для маневра.

Русский остановился и покачал головой. Он улыбнулся. «Николай Федорович сказал, что ты придешь ко мне».

Неужели Лидия все-таки предала его? Была ли это подстава?

Бородин хмыкнул. — "Две недели назад он сказал, что ты приедешь. Я ждал!"

Две недели назад... Это внезапно соединилось в сознании Картера. — Это ты убил Венгерхоффа.

Бородин рассмеялся. — Точно так же, как я убью тебя, Картер. На этот раз это будет мое шоу, а не Ганина!»

Русский перепрыгнул через диван. Это была роковая ошибка. На мгновение здоровяк потерял равновесие, весь его вес приходился на одну ногу. Картер прыгнул вперед, ударив мужчину ногой чуть ниже коленной чашечки, и нога Бородина с громким треском сломалась.

Когда русский упал вперед, ревя от ярости и боли, ему удалось схватиться за пальто Картера и потащить его вниз.

Картер крутанулся влево, одновременно толкнув Бородина вправо, и вдруг оказался позади русского, коленом уперся в поясницу, схватив его руками за лоб и подбородок.

— Это за девочку, которую ты убил, сукин ты сын! - Картер выругался и резко ударил коленом вниз в тот же момент, когда изо всей силы дернул голову Бородина.

Шея русского сломалась со слышимым хлопком, и человек мгновенно обмяк.

Картер упал, измученный, избитый, раненый, когда у него перехватило дыхание. Русский ждал его. Кобелев предвидел ход Картера. Он организовал ситуацию в Нью-Йорке и снова здесь, в Париже. Это означало, что Ганин готовит следующую приманку. Место убийства приближалось.

Спустя некоторое время Картер с трудом поднялся на ноги, нашел свой стилет и вышел из квартиры.

Он двинулся по широкому коридору, но только когда оказался в десяти футах от лифта, понял, что что-то не так... совершенно не так.

Дверь лифта была открыта! Лифт был пуст! Француз сбежал!

Девятая глава.

Аркадий Ганин стоял в широком коридоре сразу за углом от лифта, прислушиваясь, не вернется ли Картер и не пойдет в другую сторону. Конечно, американец не стал бы спускаться на служебном лифте. Ему придется заподозрить, что это ловушка.

Позади Ганина на полу лежало тело старого француза, умолявшего сохранить ему жизнь. Ганин почувствовал укол неподдельной грусти по старику, который, к сожалению, оказался не в том месте и не в то время. Его смерть была неизбежна.

Кобелев это предвидел. Он предвидел, что Картер каким-то образом узнает имя Бородина. Он предсказал, что американец придет сюда и убьет этого человека.

Единственное, чего не учел Кобелев, так это возвращения Картера в Нью-Йорк, чтобы забрать Лидию Борасову. Ганину приходилось восхищаться хитростью и ловкостью американца, но в итоге этого оказалось недостаточно. В конце концов — хотя он, вероятно, не стал бы умолять о своей жизни — Картер умрет.

Картер был уже близко. Прямо за углом, буквально в нескольких метрах. Ганин поднял пистолет с глушителем. Он не хотел, чтобы финальное столкновение произошло тут же, и все же он очень настороженно относился к американцу, очень уважительно относился к нему.

Ранее по телефону Кобелев чуть не обезумел от ярости. Он хотел вернуть свою женщину. Он хотел, чтобы она была в Москве, чтобы задушить ее собственными руками. Он разрезал бы ее на маленькие кусочки и отправил по почте ее родителям. Потом он убьет их. Любой, кто когда-либо знал или любил Лидию Борасову, умрет.

Но не Картер.

"Слушай меня, Аркадий, слушай очень внимательно. Я пока не хочу, чтобы вы его убили. Он должен сперва прийти ко мне. Все было устроено. Он должен прийти ко мне!"

Картер повернулся и пошел в другую сторону по коридору. Ганин услышал, как он удалился, и вздохнул с облегчением.

Через несколько секунд дверь на лестничную клетку с грохотом захлопнулась, и Ганин выскользнул из-за угла. Коридор был пуст.

Он достал из кармана связку ключей от лифта, активировал служебный лифт и спустился вниз. Выйдя через боковую дверь, он помчался к фасаду многоквартирного дома, остановившись прямо перед углом.

Пять минут спустя Картер появился с противоположной стороны здания, помедлил, затем пересек улицу и поспешил обратно к Елисейским полям.

Ганин, одетый в комбинезон ремонтника, забрался в свой фургон и медленно направился по улице вслед за Картером, томно болтая сигаретой в уголке рта.

Картер свернул за угол у Елисейского дворца, и Ганин ускорил фургон, чтобы догнать его. Он не хотел терять американца из виду. Кобелев хотел, чтобы ему бросили еще один вызов. Для этого им нужно было бы знать, в какой гостинице он остановился и была ли с ним женщина.

Ганин вышел из-за угла по авеню Монтень, но Картера уже не было. На улице было припарковано всего несколько машин, а пешеходов совсем не было.

— Черт, — громко выругался Ганин. Неужели он недооценил американца? Не сбавляя шага и не подавая вида, что он кого-то ищет, Ганин спустился до угла, потом помчался обратно к площади Согласия.

Он припарковал фургон у обочины, стянул комбинезон, выбросил сигарету, надел широкополую шляпу борсалино и поспешил пешком обратно тем же путем, которым пришел.

Картер, очевидно, подозревал, что за ним следят. Он куда-то нырнул, чтобы посмотреть, кто следит за ним сзади. Фургон. Но не итальянец пешком...

Было что-то в проезжавшем несколько минут назад ремонтнике в служебном фургоне, что обеспокоило Картера. Но фургон исчез и не возвращался. Может кто то его сменил?

Он чувствовал присутствие Ганина теперь гораздо сильнее, чем раньше. Это вызвало у него ощущение зуда между плечами. Бородин ждал его. Значит ли это, что Ганин был рядом?

Картер оглянулся на Сент-Оноре. Действительно ли Ганин был в доме? Вывел ли Ганин старого француза из лифта?

Он сделал шаг назад, но тут же остановился. Он вел себя глупо. Если бы Ганин был там, его бы уже давно не было. Конфронтация будет, но не сразу.

Картер посмотрел вниз, в сторону Ронд-Пойнт, затем повернулся на каблуках и поспешил свернуть за угол на авеню Рузвельт, назад к отелю, время от времени останавливаясь через случайные промежутки времени, чтобы нырнуть в дверной проем, наклониться, чтобы завязать шнурки и посмотреть, что было позади него. Но если Ганин и следил за ним, он не смог его обнаружить.

Слова Хоука постоянно вспоминались им: Берегись Ганина... ты должен быть целым. Нет, более того — вам понадобятся сто десять процентов физической нормы.

Картер знал, что он и близко не был к этому. Он устал, он был измучен схваткой с Бородиным, и рана в правой ноге так сильно пульсировала, что он едва мог сосредоточиться на чем-то другом.

Рассвет только начинался, когда Картер дважды обогнул отель, прежде чем проскользнуть в черный ход и поспешить наверх в свою комнату.

Какое-то время он прислушивался к двери, но ничего не услышал, поэтому вошел.

Лидия сидела в постели. Она проснулась, в ее глазах читался ужас. Когда она узнала, кто это, она с облегчением обмякла.

— Я не знала, что с тобой случилось, — сказала она. Она не попыталась встать.

Картер закрыл и запер дверь, затем подошел к окну и посмотрел на улицу. С утра движение начало оживать, но ни фургона, ни ремонтника, которого он видел за рулем, не было видно.

"Что это?" — спросила Лидия. - "Что случилось?"

Картер повернулся, и она поняла, что ему больно. Она откинула одеяло и вскочила с кровати.

"Что с тобой случилось?" воскликнула она.

— Я в порядке, — сказал Картер.

Она помогла ему лечь на кровать, сняла с него туфли и помогла снять куртку. -- Вы ездили к Бородину, -- сказала она. — Вы убили его?

Картер посмотрел вверх. — Он больше не будет убивать маленьких девочек.

Лидия какое-то время изучала его лицо, затем взглянула на окно. — Но вы подозреваете, что за вами следят. Кто?" Она оглянулась. — Ганин?

Картер пожал плечами. — Он, наверное, здесь, в городе. Последние несколько дней, наконец, начали доставать его. Комната начала становиться серой и мягкой.

Он вытащил Вильгельмину из кобуры и передал ее Лидии.

— Пришло время довериться тебе, — пробормотал он. — Ты можешь его использовать?

Лидия взяла «люгер» обеими руками, как будто это было какое-то подношение. Она кивнула.

Картер откинулся на подушку. Ее фигура парила над ним.

— Поспи, — сказала она. «Больше не надо сражений. Я буду здесь..."

Было темно. Картер лежал голый на животе. Он проснулся от того, что кто-то массировал мышцы его плеч сильными, уверенными пальцами. Он знал, что весь день прошел, хотя и не знал, сколько сейчас времени.

"Как ты себя чувствуешь?" — спросила Лидия его мягким, хриплым голосом.

"Который сейчас час?"

"Около десяти. Ты проспал весь день, — сказала Лидия. Она отошла, и он перевернулся на спину.

Он спросил. - "Не было проблем?" Он был напряжен и все еще очень болела нога, но чувствовал себя намного лучше.

Лидия покачала головой. Ее длинные светлые волосы были распущены, и она была обнаженной, соски ее больших грудей торчали.

«Однако это пройдет», — сказала она. "Я чувствую это." Она начала нежно массировать мышцы его груди, ее пальцы задержались тут и там вокруг различных шрамов, которые он накопил за все годы.

Картер начал вставать. Он был голоден. Поев, он хотел позвонить Хоуку, узнать, отреагировали ли Кобелев и Ганин на смерть Бородина и не всплыла ли еще одна приманка. Но Лидия оттолкнула его.

— Еще нет, — сказала она. Она протянула руку и поцеловала его соски, беря их губами и вращая вокруг них языком.

В комнате было тепло, но она дрожала. Картер чувствовал, как дрожит все ее тело. Она была напугана.

Он поднял ее голову, долго смотрел ей в глаза, затем она оказалась в его объятиях, и они страстно поцеловались, ее рот был горячим и требовательным. Он чувствовал предательство Сигурни, но это было другое; это была не любовь. Это были не более чем два человека наедине, утешающие друг друга.

Когда они расстались, Картер осторожно перевернул ее на спину, поцеловал в подбородок, задержался на шее, а затем поцеловал ее грудь.

Она выгнула спину и застонала от удовольствия, ее дрожь усилилась.

Картер погладил ее бедра, раздвинув ноги, и языком пробрался между ее грудями к пупку и твердому плоскому животу. Ее бедра вздымались и опускались, а дыхание участилось.

Она наклонилась и взяла его голову в свои руки, направляя его ниже, между своими ногами. — О, Боже, это чудесно, — пробормотала она по-русски. "Пожалуйста."

Она была влажной и готовой. Когда Картер коснулся ее языком, она резко дернулась, как будто ее ударило током.

Он поднял свое тело и посмотрел на ее лицо. Ее глаза были полузакрыты, губы приоткрыты.

"Да?" она дышала. "Да сейчас?"

Картер придвинулся, и она взяла его в свои руки, направляя внутрь себя, ее бедра вытянулись, чтобы принять его, ее ноги поднялись, сомкнулись вокруг его спины, ее руки на его ягодицах подталкивали его к себе.

Он надолго задержался глубоко внутри нее, ее руки поднимались и опускались по его спине, и он целовал ее груди, беря соски в рот.

Она громко застонала, все ее тело едва контролировалось, когда Картер вышел, а затем снова вошел в нее.

Медленно он занимался с ней любовью, на мгновение ужасное видение тела Сигурни исчезло из его сознания, растворившись в комфорте и удовольствии здесь и сейчас.

Лидия приняла нежное движение вместе с ним, ее таз поднялся, чтобы встретиться с ним, ее рот был открыт, язык высунут, глаза остекленели.

Казалось, они зависли в состоянии остановленного времени, их удовольствие нарастало постепенно.

Из головы Картера на время исчезли также мысли о Кобелеве и Ганине и о русском, которого он убил тем утром. Ушли его голод и боль. Оставалось только удовольствие.

Это продолжалось целую вечность, они поднимались все выше и выше, пока, наконец, они не поднялись вместе в ослепительном взрыве, волна за волной сильного ощущения, которое ни один из них не хотел когда-либо заканчивать.

Когда все закончилось, Картер лег на спину, а Лидия села и посмотрела ему в лицо. В ее глазах было грустное выражение.

«Такого больше никогда не будет, не так ли», — сказала она спустя долгое время.

Картер мягко улыбнулся. «Ничто не остается прежним, — сказал он.

— В Штатах… — начала она.

— Ты найдешь кого-нибудь... Картер ответил на ее невысказанный вопрос.

Зазвонил прикроватный телефон, разрушив хрупкое настроение, и Картер рывком сел. Лидия отпрянула, прижав руку ко рту, широко раскрыв глаза.

Телефон зазвонил второй раз. Картер поднял его.

"Да?" он сказал.

— Вы отдохнули, мистер Картер? — сказал мужской голос по-английски с едва различимым русским акцентом.

Картер встал с кровати и взял телефон с собой к окну, шнур едва доставал до него. Снаружи было много машин, но ничего подозрительного.

— Ремонтный фургон на авеню Монтень, — тихо сказал Картер.

— Очень проницательно с твоей стороны, — сказал русский.

«Ты Аркадий Ганин».

Ганин рассмеялся сухим смехом. «Мы считаем, что это ужасно несправедливо с вашей стороны, что вы забрали девушку. Николай очень зол».

— Военные трофеи, — ответил Картер. Он жестом попросил Лидию одеться. — Но ты же знаешь, где мы, почему бы не подойти сюда и не забрать ее?

«Это не я забочусь о девушке, — сказал Ганин. — В любом случае, как, по-вашему, я нашел вас?

— Ты последовал за мной. Но ты ошибся».

"Да?"

— Ты позволил мне отдохнуть. Вы должны были попытаться убить меня сразу после Бородина. Или этот бедный старый служащий был слишком дорог для тебя?

На линии повисла очень долгая тишина.

— Что с вами, Аркадий Константинович? Кобелев сильно натянул твой поводок? — усмехнулся Картер. — Скажи мне, он уже заставил тебя убить какого нибудь ребенка? Вы хорошо разбираетесь в таких вещах? Насколько я понимаю, это обряд посвящения "Комодела".

Ганин не попался на удочку. — Я ожидал от тебя большего, Картер. Намного большего. Возможно, Кобелев преувеличивал».

Лидия натягивала одежду. Она схватила свой чемодан и бросала в него остальные свои вещи.

"Что ты хочешь?" — сказал Картер.

"Убить тебя."

"Еще нет. Сам Кобелев хочет видеть меня мертвым. Я уверен, что он хочет увидеть, как я стою перед ним на коленках, но не здесь, в Париже, пока нет».

"Не будь так уверен..."

«Нет, место моего убийства Кобелев уже установил. Где-то дальше на востоке. В Финляндии, наверно. Может быть, в Австрии или Швейцарии. Где-то в безопасности для него, но я обязательно туда приду. Итак, чего ты хочешь сейчас?»

— Как я уже сказал, Картер, убить тебя. Но на этот раз я дам тебе реальный шанс. Думаю, пора нам с тобой встретиться.

«Если и когда я тебя увижу, я убью тебя, Ганин».

Ганин рассмеялся. - «Вы постараетесь, мистер Картер. Это все, что вы можете сказать наверняка».

Картер схватил свой «люгер» с тумбочки, вставил патрон в патронник, держа телефон на плече, и снял предохранитель. Вернувшись к окну, он выглянул наружу.

— Покажи себя, — рявкнул Картер.

— Конечно, — сказал Ганин. «Посмотри через улицу, на второй этаж.»

Картер посмотрел через улицу. В окне квартиры на втором этаже появилась фигура.

В трубку послышался смех Ганина. — Думаю, пришло время встретиться, мистер Картер. У Эйфелевой башни, скажем так?

— Когда… — начал Картер, но связь прервалась.

Картер бросил трубку и начал одеваться. Ганин нашел их в гостинице, следуя за ним утром из квартиры Бородина. Это означало, что вполне вероятно, что человек Кобелева не знал о седане «Ягуар», припаркованном на стоянке отеля.

В голове Картера начал формироваться план, когда он заканчивал одеваться и пристегивать оружие. Лидия уже стояла у двери, она была так напугана, что едва могла стоять на месте.

Хоук также сказал, что для того, чтобы победить Кобелева, им придется играть с ним в его собственную игру.

Было глупо принимать вызов Ганина и встречаться с ним этой ночью, но Картер знал, что это единственное, что ему придется сделать. Если он не смог бы сделать точный выстрел, то, по крайней мере, это дало ему хоть немного представление о том, с кем он столкнулся. Не какая-то призрачная фигура на компьютерной распечатке, а реальный человек из плоти и крови.

Он схватил свой чемодан и приоткрыл дверь. Коридор был пуст. Он вытолкнул Лидию за дверь и спустился к лестнице, когда лифт начал подниматься из вестибюля.

Прежде чем они начали спускаться, Картер на мгновение остановился у лестницы, чтобы прислушаться. Там никого не было.

Лифт как раз остановился на их этаже, когда Картер и Лидия спустились по лестнице, произведя как можно меньше шума.

Внизу они повернули направо, прошли через задний коридор, затем через боковую дверь на небольшую парковку за открытым садом отеля.

Оттуда, за высоким каменным забором, виднелась вершина Триумфальной арки, освещенная на фоне ночного неба.

Пожилая пара как раз вылезала из темно-бордового «мерседеса» и испуганно подняла глаза, когда Картер и Лидия подбежали к «ягуару», отперли его и закинули внутрь свои сумки.

"Ложись вниз!" — рявкнул Картер, запустив мощный двигатель и развернувшись к выходу.

Лидия нырнула ниже уровня окна, когда «ягуар» вылетел на улицу Берри, шины заскользили по тротуару, пока Картер разогнал машину. Они промчались через Сент-Оноре, затем выехали на авеню де Терн.

Через три квартала Картер сбавил скорость и начал беспорядочно поворачивать налево, потом направо, снова направо, потом налево. Иногда ускорялся, иногда замедлялся. На противоположной стороне Булонского леса он остановился у тротуара, погасил свет и стал ждать, не преследуют ли кто его. Но за ними не было ничего, кроме обычного потока машин. Ни фургонов, ни машин, ни чего-либо еще не остановилось позади или впереди них. Они сделали перерыв для отдыха.

Вдали, за рекой, возвышалась над городом Эйфелева башня, словно какой-то величественный ракетный корабль. Ганин хотел встретиться с ним там. Но когда?

Было уже поздно. Почти полночь. Но Картер чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Какая-то часть его предостерегала от того, чтобы не попасться на удочку Ганина. Еще один внутренний голос сказал ему, что у него нет выбора.

— Я бы хотела, чтобы мы уехали сейчас же, — сказала Лидия, прервав его мысли. «Назад в Лондон, а затем в Штаты».

Картер покачал головой. — Да мы уезжаем из Парижа сегодня вечером.

Она просветлела. "Сейчас?"

"Через некоторое время. Перед утром.

Она снова поникла. — Ты собираешься где-нибудь его встретить. А что буду делать я?"

«Я иду один. Ты возьмешь машину и заберешь меня ровно в два часа.

"Где?"

«Вдоль набережной Орсе. Ты знаешь это?"

«К востоку от Эйфелевой башни».

"В том месте. Приезжайте в два и снова в два тридцать. Но не останавливайся нигде и ни перед кем. Ты понимаешь?"

Она кивнула. — А если ты не появишься?

"Ты сама по себе. Возвращайтесь в Штаты, как только сможете, и поместите объявление в

«Вашингтон пост»: «Друг Ника хотел бы встретиться со Смитти, позаботься о газете». Кто-нибудь придет за тобой».

— А как Кобелев?

"Возможно. Это будет зависеть от вас, — сказал Картер. Он включил фары и отъехал от бордюра.

— Не делай этого, Ник, — сказала Лидия.

Картер ничего не сказал, и она отвернулась.

«Я должна была попробовать», — сказала она. "Я приеду. В два и снова в два тридцать.

Картер закурил сигарету, и какое-то время они молча ехали по почти пустым улицам.

— Сегодня вечером это не закончится, — наконец сказал он.

«Возможно, так и будет».

— Нет, если только он не убьет меня, а я не думаю, что он собирается это сделать.

Лидия чуть не закричала. - "Тогда зачем ты идешь к нему?"

— Чтобы убить его, — сказал Картер.

Остаток пути они проехали молча, вокруг огромного парка, наконец, до Версальской авеню, которая огибала Сену на противоположном от Эйфелевой башни берегу.

У моста Иена, который пересекал реку прямо перед башней, Картер остановился, вышел и, не оглядываясь, направился пешком.

Она либо вернется в два, либо нет. Картер обнаружил, что ему все равно. Или, по крайней мере, не знал в тот момент.

А пока все его мысли устремились вперед, к предстоящему противостоянию. Только он и Ганин.

Десятая глава.

Несмотря на поздний час, у основания Эйфелевой башни бродило несколько человек, в том числе двое влюбленных, которые присели на одну из скамеек.

Саму башню на ночь закрыли для посещений, а ресторан на первом уровне закрыли, видимо, на ремонт.

Картер держался в стороне от широкой набережной, пока шел к основанию огромного сооружения. Он искал в тенях признаки присутствия Ганина, но ничего не видел. Он посмотрел на замысловатую решетку башни. Ганин не будет ждать там внизу, размышлял Картер; он будет где-то наверху. Скрываясь во тьме. Это было логично.

С Марсова поля вышел жандарм и прошел под башню. Картер кивнул, и полицейский коснулся поля своей кепки.

На дальней стороне бащни Картер подождал, пока полицейский не скроется из виду, а затем быстро свернул к юго-западному участку, где, если он правильно помнил, был доступ к лестнице.

Путь преградили большие железные ворота. Оглядевшись, чтобы убедиться, что никто не смотрит, Картер вытащил свой стилет и начал взламывать массивный железный замок, но защелка открылась у него в руках.

Ворота распахнулись, и Картер поднял голову. Ганин! Русский пришел сюда и оставил ворота открытыми как приглашение.

Картер сунул Хьюго обратно в замшевые ножны на предплечье, вытащил Вильгельмину, проверил, есть ли патрон в патроннике и снят ли предохранитель, затем шагнул в ворота, закрыл и запер их за собой и медленно двинулся вперед. шаг за шагом во тьму и то, что ожидало его наверху.

Хотя он понимал, что Ганин, вероятно, не предпримет серьезной попытки убить его в ту ночь, он не мог позволить себе рисковать. Кем бы ни был русский убийца, дураком он точно не был. Если представится ясная возможность, он ее не упустит, что бы Кобелев ни говорил о ней потом. В конце концов, смерть Картера была единственной причиной их тщательно продуманного плана.

Огромное сооружение наклонялось внутрь, к первому этажу, теперь почти темному, когда ресторан был закрыт.

Возле первого пролета железной лестницы Картер остановился. Внизу он мог видеть парочки на променаде, а на реке под мостом медленно двигался прогулочный Колаблик "Бато-муш" . Он попытался разглядеть жандарма, но не смог. Полицейский был либо в тени, либо отошел на другую сторону башни.

Далеко наверху башня была залита огнями, отбрасывавшими сумасшедшие узоры в узоры на решетчатую структуру. Там было десять тысяч мест, где убийца мог бы спрятаться в ожидании. Десять тысяч мест для идеальной засады.

Высокие железные ворота, закрывавшие площадку первого уровня от лестничной клетки, были приоткрыты, как и нижние ворота. Сюда пришел Ганин. И снова открытое приглашение.

Картер полностью открыл ворота, толстые петли были хорошо смазаны и бесшумны.

Крепко сжимая свой «люгер» и держась низко, Картер выскочил на площадку и побежал то вправо, то влево, ныряя в более глубокие тени сбоку закрытой конструкции, когда единственный выстрел из пистолета с глушителем срикошетил от металлического поручня менее чем в футе от того места, где он находился, когда он вышел с лестничной клетки.

Выстрел был сверху. В этом не было никаких сомнений.

Картер скорчился в темноте, все его чувства напряглись в поисках звука... любого шума, который выдал бы местонахождение Ганина.

Он это услышал. Выше. Гораздо выше. Случайное царапание кожи ботинка о железную ступеньку лестницы. Ганин был в движении. Он был на пути вверх, что не имело смысла. Наверху он был бы загнан в угол, если бы не воспользовался лифтом, чтобы спуститься вниз, пока Картер поднимался по лестнице. Если бы это было так, Ганин был бы сидячей уткой, легкой мишенью, когда он пройдет мимо Картера на лестнице.

Явная ошибка. Но, насколько было известно Картеру, россиянин не ошибался.

Он пробрался вдоль стены ресторана к центру, где ворота на лестничную клетку снова остались приоткрытыми.

Долгое время он смотрел на открытые ворота, но потом повернулся и пошел обратно к центру башни. За углом он нашел электрические панели за проволочной сеткой. К двигателям лифта тянулись толстые кабели.

Убрав Вильгельмину в кобуру, Картер вытащил Хьюго, и через шестьдесят секунд он открыл клетку и оказался внутри.

Повсюду были расклеены таблички на нескольких языках, предупреждающие о высоком напряжении.

В полумраке Картер с минуту или около того изучал механизмы, наконец, открыв одну из больших панелей. Внутри находились два массивных выключателя, отмеченные главным питанием лифта.

Картер осторожно потянулся и перевел оба переключателя в положение «выключено». Затем он закрыл панель, вышел из клетки и снова запер дверь.

Он взглянул вверх. Что бы сейчас ни случилось, Ганин не смог бы спуститься на лифте. Теперь Картер мог быть уверен, что русский застрянет на вершине.

Тем не менее, даже когда Картер думал об этом, и когда он молча двинулся обратно к лестнице и начал подниматься, он задавался вопросом, не было ли это решение слишком простым. Мог бы такой человек, как Ганин, не заметить очевидного? Или он хотел форсировать этот вопрос, несмотря на его заявления по телефону об обратном? Возможно, это все-таки было местом убийства. Возможно, что только один из них спустится...

Лестницы зигзагом вели вверх по центру башни небольшими узкими ступеньками. На каждом повороте пути Картер останавливался, чтобы осмотреть решетку наверху и прислушаться к новым случайным звукам, но все было тихо.

Пока он поднимался, весь Париж начал показываться под ним. Вдалеке за рекой он мог видеть Сакре-Кер, освещенный огнями на холме, выглядевший прекрасным и умиротворяющим.

Еще один выстрел из пистолета с глушителем прозвучал рикошетом от железной ограды возле того места, где стоял Картер, на этот раз так близко, что осколки краски полетели ему в лицо.

Через несколько мгновений Картер услышал отчетливый стук ботинок по металлическим ступеням, поднимающимся вверх.

Он был менее чем в сотне футов от вершины. Следующие несколько пролетов он промчался, полагаясь на свою скорость движения, а не на темноту и скрытность в целях безопасности.

Еще два выстрела срикошетили от металлических конструкций, пока в пределах тридцати или сорока футов от вершины он не заметил фигуру, двигавшуюся по узкой лестнице.

Картер выстрелил, его «люгер» без глушителя зазвучал в ночном воздухе очень громко, и фигура исчезла.

Лестница была закрыта сверху. Он никак не мог пройти оставшуюся часть пути...

Картер снова убрал Вильгельмину в кобуру, затем взобрался на перила и перелез к решетке башни, отвесная высота которой превышала восемьсот футов до палубы первого уровня.

Металл был скользким от ночной росы, углы были закруглены и находились под странными косыми углами, что делало любую хватку или опору чрезвычайно трудной.

Картер пробрался к внешней стороне башни, туда, где Ганин меньше всего ожидал его появления, и тронулся с места, ветер на такой высоте завывал в решетке, угрожая сорвать его хватку и швырнуть далеко вниз, на тротуар. .

Он концентрировался на каждой опоре, на каждом шагу вверх, на несколько дюймов за раз, его мир на мгновение сводился к тому, чтобы висеть на месте.

В десяти футах от вершины Картер остановился на мгновение, чтобы отдохнуть, собраться с силами. Его раненая нога снова начала доставлять ему неприятности. За последние несколько дней он слишком сильно напрягал ее, но теперь пути назад уже не было, поэтому он выбросил ее из головы.

В нескольких футах дальше он услышал звяканье чего-то похожего на то, как тонкая металлическая трубка ударяется о металлическую конструкцию башни, а затем мягкий шлепающий звук... почти как парус.

Внезапно ему стало ясно. Ганин ведь не ошибался.

Удвоив свои усилия, Картер безрассудно пробрался последние несколько футов к основанию комнаты наблюдения, а затем поднялся по решетке к лестнице.

Он вытащил свой «люгер», снял предохранитель и осторожно вышел в дверной проем.

Аркадий Ганин, с большим дельтапланом с черным нейлоновым крылом, привязанным к спине, стоял в неустойчивом равновесии наверху, на крыше смотровой комнаты.

Картер выстрелил через открытый люк как раз в тот момент, когда русский прыгнул и исчез.

Посреди комнаты наблюдения стоял большой ранец. Картер поднялся на крышу, когда заметил это краем глаза. Его желудок свело, и он сполз вниз.

Сумка была заперта, но Картер был уверен, что чувствует характерный запах уксуса. Это был кислотный предохранитель. Активированый. Внутри была бомба!

Он выхватил свой стилет и, работая с особой осторожностью, разрезал кожаную сторону приземистого портфеля. Возможно, замок был подключен к блокировочному выключателю.

Открыв отворот, который он вырезал, он заглянул внутрь. Через трубчатый предохранитель размером с карандаш провода соединяли две батареи с толстым куском пасты. Достаточно, чтобы взорвать всю башню.

Пот, струящийся по его груди под рубашкой, Картер засунул правую руку внутрь футляра, схватил тонкий предохранитель между большим и указательным пальцами, сделал глубокий вдох и выдернул устройство из пластика. Долей секунды спустя фитиль взорвался, и из рабочего конца вырвалась длинная, смертельно опасная искра.

Картер опустился на корточки и вздохнул с облегчением. Ганин подманил его очень близко. С точностью до нескольких секунд. Если бы Картер поднялся на крышу для еще одного выстрела, он бы не выжил.

И все же он не думал, что русский действительно хотел его смерти. Еще нет. Это был просто еще один тест, чтобы увидеть, насколько он хорош.

Теперь Картер был уверен в одном решающем факте: Ганин был очень хорош. Чертовски лучшим, чем кто-либо,кто знал о его существованием.

Примерно через минуту Картер поднялся на ноги и взобрался на крышу комнаты наблюдения. Он посмотрел на город. Ганина с дельтапланом, конечно, не было видно, но он нашел то, что искал, на крыше. Кровь. Не так уж много, но ему и не нужно было много. Он ранил Ганина. Это заставило бы русского дважды подумать, прежде чем играть в свои опасные игры.

Видимо из-за высоты над землей никто внизу не услышал ни одного из двух выстрелов Картера. Было уже несколько минут третьего, когда он с трудом добрался до ворот в юго-западной части, отпер их и отошел от башни.

Прогуливающиеся парочки исчезли, как и влюбленные на скамейке. Картер поспешил вверх по набережной Бранли, мимо места, где причаливали и отправлялись туристические катера, к набережной д'Орсе, где, как он надеялся, Лидия сделает свой второй заход в ближайшие несколько минут.

Пока он шел, он продолжал обдумывать возможные места засады. Пока Ганин его заманивал, он заподозрил, что кто-то пошел в гостиницу, чтобы схватить Лидию. Когда они обнаружат, что она ушла, им придется предположить, что она была где-то рядом с Картером.

Многое, конечно, зависело от того, знали ли они уже о «Ягуаре» и сохраняла ли Лидия самообладание в течение последних двух часов. Если бы ее заметили, возможно, им удалось бы ее остановить.

Картер добрался до набережной Бранли, где она пересекалась с авеню Боске у моста Альма, незадолго до половины второго и сел на одну из скамеек, обращенных к Сене.

Изредка проезжала машина, затем грузовик, прежде чем «ягуар» с ревом промчался по мосту, светя фарами на Картера.

Он вскочил, когда машина с визгом завернула и подъехала к бордюру.

Лидия скользнула на пассажирское сидение, а Картер прыгнул за руль, включил передачу и тронулся с места, шины завизжали на сухом асфальте.

Лидия была напугана до безумия. Даже в темном салоне Картер видел, что она бледна, глаза широко раскрыты и влажны.

Пока он вел машину, он то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что за ними не следят.

— Они преследуют тебя, Ник, — пробормотала Лидия, когда они пересекли реку возле здания Французской национальной ассамблеи.

— Да, Ганин и Кобелев, — отрезал Картер.

— Нет, послушай меня! воскликнула она. — Французская полиция преследует вас. Это было по радио».

Они подхватили хвост, фары вылетели из-за угла моста и последовали за ними до площади Согласия.

"О чем ты говоришь?" — спросил Картер, больше сосредоточившись на вождении. Он вытащил машину из-за крутого поворота, а через квартал свернул влево, едва не врезавшись в бордюр.

Лидия оглянулась. — Они преследуют нас?

— Держитесь крепче, — сказал Картер, когда они с визгом завернули за очередной угол.

В течение следующих нескольких минут Картер гонял мощный «Ягуар» по запутанной случайной схеме по ранним утренним улицам, пока, выйдя на улицу Фландр, направляясь к шоссе E2 на восток в Реймс, не убедился, что они потеряли свою хвост.

Он повернулся к Лидии. — Итак, что вы сказали о французской полиции?

«Послушай меня — у них есть твое описание. Говорят, вы убили французского работника в доме Бородина, а также самого Бородина, которого они называют важным советским журналистом.

Картеру удалось слегка улыбнуться. Это снова был сигнал Кобелева. Но должно было быть больше.

— Над чем, во имя Бога, ты смеешься? Лидия завизжала. «Если вас французы арестуют и посадят в тюрьму, Ганин без проблем доберется до вас! Вы будете все равно что мертвы, если вас арестуют!

Он спросил. - "Что-то еще?"

"О чем ты говоришь?"

"Что-то еще?" — повторил Картер. «В новостях было еще кое-что. Ты все прослушала?

Лидия кивнула. «Говорили, вы вошли в здание, убили француза, а потом поднялись наверх и сломали Бородину шею. Советское правительство выступило с протестом — естественно — и назвало вас капиталистическим бандитом худшего сорта. Они хотят немедленной справедливости».

— Есть что нибудь еще, — настаивал Картер.

Лидия разочарованно покачала головой. — Ничего… — начала она, но остановилась на полуслове. "Но-..."

"Что это?"

«Это Бонн, Западная Германия. Кобелев хочет, чтобы вы поехали туда.

"Откуда ты это знаешь?"

«Это было по радио. Сказали, что Бородин должен был уехать в Бонн на следующей неделе. Ему дали новое задание».

Местом убийства должен был быть Бонн? — недоумевал Картер. Теперь они подходили гораздо ближе к железному занавесу. Всего несколько часов на машине от Бонна, а тем более на вертолете, до Восточной Германии и полная безопасность для Кобелева.

Однако по какой-то необъяснимой причине Картер не считал Бонн конечным пунктом назначения. Было вероятно и следующее место; он был готов сделать ставку на это. Париж был первым вызовом. Кобелев хотел бы, чтобы он еще помотался, тем более, что Ганин, его лучший ученик, был ранен. И потому что Лидия все еще была на свободе.

Допуск в Бонн был бы намного ближе. Бонн должен был стать опасным местом для них всех. Кобелев был зол на Лидию. Ганин рассердится, что дал себя ранить. Французская полиция и, следовательно, Интерпол будут преследовать Картера. И Лидия отчаянно испугалась. В Бонне будет трудно.

В этот утренний час машин было очень мало, в основном большие грузовики на супершоссе.

Картер закурил сигарету, набирая скорость, мысленно обдумывая возможности Бонна. Ему понадобится немного больше информации, а также помощь Хоука. Он не хотел столкновения на границе с французской полицией. Он, конечно, не позволил бы себя арестовать, но если бы произошел инцидент на границе, это был бы четкий сигнал Кобелеву и Ганину, где он находится.

Они прошли через Реймс около четырех часов утра, затем продолжили свой путь на восток через Верден и, наконец, в Мец, примерно в тридцати милях от западногерманской границы.

Они сошли с Эла и поехали в город, где Картер несколько раз обогнул центральный железнодорожный вокзал, прежде чем отправиться в дальний конец города.

"Что это?" — спросила Лидия. "Что делаешь?"

Картер подъехал к месту долгосрочной стоянки. Дежурный в ночную смену собирался уйти с дежурства, но он взял предоплату Картера, выдал карточку и забрал машину.

С чемоданами в руках Картер и Лидия пешком отправились с парковки обратно в центр города.

«Ганин теперь знает о машине. Как только мы приедем в Бонн, они нас заметят, — сказал Картер.

Лидия остановилась. Картер повернулся.

— Мы едем в Бонн? После Парижа вы все еще хотите поехать в Бонн? А полиция?

"Я позабочусь об этом."

Она оглянулась. — Что с машиной?

«Кто-то её заберет. Пока поедем поездом.

Лидия покачала головой. «Что, если я скажу тебе, что хочу сойти с этой опасной карусели прямо сейчас?»

— Все в порядке, — сказал Картер. «Я отправлю тебя в Вашингтон с кем-то, кому ты можешь доверять». Он повернулся и пошел дальше по центру города, заметив такси через дорогу.

Он не стал оглядываться, подходя к такси, но знал, что она позади него, и придержал для нее дверь.

Она залезла внутрь с хмурым лицом, но ничего не сказала.

— Железнодорожный вокзал, — сказал Картер.

Через несколько минут их высадили перед богато украшенной старой станцией. Картер заплатил водителю, и они с Лидией вошли внутрь, где купили билеты первого класса с личным купе на поезд до Бонна, который шел сначала в Люксембург, затем в Кобленц, прежде чем прибыть в Бонн примерно в час дня, поездка затягивалась из-за двух остановок. Он отправлялся в восемь тридцать, что давало им достаточно времени, чтобы позавтракать в привокзальном кафе. Сначала Картер подошел к одной из телефонных будок и позвонил Хоуку на вашингтонский номер.

В Вашингтоне было чуть больше часа ночи, но Хоук ответил на звонок с первого же звонка.

— Я в Меце, — сказал Картер. Он взглянул вверх. Лидия прошла через главный зал к газетному киоску, где покупала газету.

— Что случилось в Париже? — спросил Хоук.

Быстро и лаконично Картер перечислил все, что произошло с того момента, как он и Лидия прибыли в «Ланкастер», до прибытия в Мец, не упустив ничего, включая предположение, что сам Бонн, вероятно, не будет его конечным пунктом назначения.

«Какие планы на Бонн? Вычислили кого-нибудь из людей Кобелева?

"Нет, сэр. Я надеялся, что у вас есть какая-то информация. Что-то должно происходить в Бонне в данный момент. Кобелев послал мне сигнал... Бонн - это место, куда якобы должны были послать Бородина. Что еще там сейчас происходит?»

— Ничего, Ник, — сказал Хоук. — В сводках за ночь ничего не было, кроме того, что французы хотят, допросить вас по делу об убийстве Бородина.

"Ты уверен?"

"Конечно."

Это не имело смысла. Кобелев явно заманивал его в Бонн, но с какой целью? Разве это не было слишком рано? Если только они не дожидались его появления...

Лидия вернулась к телефонной будке с газетой. Она подняла её, чтобы Картер увидел. Его фотография была на первой полосе под заголовком «Этот человек разыскивается за убийство».

«Я попал на первую полосу», — сказал Картер Хоуку.

— Когда отходит ваш поезд? — спросил Хоук.

— Восемь тридцать, местный.

— Я позвоню Брэдли в Государственный департамент. Мы что-нибудь придумаем с французскими властями, прежде чем вы доберетесь до границы сегодня утром.

— Я не хочу ввязываться ни в какие дела с французской полицией.

"Конечно нет. Однако Кобелев и Ганин хотели бы, чтобы это произошло».

"Да сэр."

— Как женщина держится?

— Достаточно хорошо, хотя я не знаю, как долго это продлится. Они очень сильно хотят схватить ее».

— Будь осторожен, Ник, — сказал Хоук. «Что бы они ни запланировали для вас в Бонне, это будет не очень приятно».

— Да, сэр, — сказал Картер. «Но я не думаю, что пройдет много времени, прежде чем наступит финальное противостояние».

Одиннадцатая глава.

Было несколько минут после полудня, когда советский реактивный транспортный самолет приземлился на военной взлетно-посадочной полосе в Марцане на окраине Восточного Берлина. Он прибыл прямым рейсом из Москвы. Обычно раздавалось много военных фанфар, но на этот раз ждал только лимузин. Большая машина помчалась к самолету, который подрулил к месту на изолированной стоянке.

Дверь самолета распахнулась, поднялся трап, и Николай Федорович Кобелев в штатском спустился на взлетно-посадочную полосу. Он был один и выглядел очень сердитым.

Он подошел к лимузину, когда водитель выскочил, бросился к задней двери и открыл ее.

— Добро пожаловать в Берлин, товарищ... — начал шофер, но выражение лица Кобелева остановило его на полуслове.

Кобелев забрался в машину. Напротив сидел Аркадий Ганин, глаза его были пусты, лицо несколько бледно.

— Товарищ генерал, — тихо сказал Ганин. В его глазах не было страха, что беспокоило Кобелева.

Кобелев рявкнул. - "Как это случилось?"

Водитель сел за руль, и они съехали с взлетно-посадочной полосы.

— Он поднялся снаружи башни, — сказал Ганин. - "Это было невероятно. Я посмотрел вниз, и вот появился он».

— Взорвалась бы ваша дурацкая бомба... что же было бы тогда, Аркадий Константинович? Или если бы Картер был на долю секунды раньше — и его выстрел не просто ранил тебя, — что тогда?

«Этого не случилось, товарищ. А теперь его разыскивает полиция…

«Уже их госдеп успокоил французов, которые заявляют, что искали не того человека», — сказал Кобелев.

Ганин удивленно подался вперед.

«Да, у Ника Картера есть свой «кукловод - Дэвид Хоук. Он очень хорош. Он и раньше доставлял мне неприятности».

«Устранить его».

— "Позвольте мне сказать вам - это невозможно".

Ганин откинулся на спинку сиденья. — Где сейчас Картер?

«Предположительно на пути в Бонн, хотя его еще не заметили. Но наши люди его там найдут.

Ганин промолчал.

-- А когда они это сделают, вы его оставите в покое, -- с чувством сказал Кобелев. — Вы не поедете в Бонн.

"Я не понимаю..."

"Нет, ты не поедешь туда!" Кобелев взорвался. - «В Париже твоей простой задачей было заполучить девушку. Ты должен был выманить Картера из его отеля, а затем заняться ею. Позже у тебя было бы время встретиться с ним. Твой маленький трюк чуть не стоил нам всей операции. Ты сильно недооценил Картера. В следующий раз он убьет тебя. А если не он, то это сделаю я».

Ганин, ничего не сказал. Он ничего не мог сказать. Кобелев был страшной силой в Москве. Разгневанный Кобелев был в десять тысяч раз опаснее.

Кобелев заставил себя успокоиться. Он много думал над этой проблемой во время полета из Москвы и пришел к ряду выводов. Больше, чем когда-либо прежде, он хотел смерти Картера. Только сейчас он понял, что шел на это дело с закрытыми глазами. Он пошел вперед, забыв, насколько опасны Картер и его босс, Дэвид Хоук.

Играть больше было бы некому. Он выследит Картера в Бонне как можно скорее и либо поймает, либо убьет девушку. И, в конце концов, он позаботится о том, чтобы Картера убили. При первой же возможности, какой бы грубой, резкой или грязной она ни была. Не было бы больше игр с агеном АХ N3. Он должен умереть, как только выйдет за пределы Бонна.

В настоящее время в Бонне проводилось слишком много деликатных операций с участием КГБ, чтобы преследовать Картера там. Это расстроило бы Президиум. Об этом ему недвусмысленно сказали перед отъездом из Москвы: «Заканчивайте, товарищ генерал. Скорее, но не в Бонне. Ни вы, ни Ганин не можете действовать в Бонне».

Кобелев повернулся к Ганину.

«Сегодня вечером вы пойдете и убедитесь, что все готово», — сказал он. «На этот раз ошибок не будет. Как только он попадется вам на глаза, я хочу, чтобы он умер.

В глазах Ганина появилось жесткое выражение. Он кивнул. — Значит, это изменение планов, товарищ генерал? Я должен убить его при первой же возможности?

«При первой же возможности!»

— А девушка?

Кобелев улыбнулся. - «О девушке позаботятся в Бонне. Будьте уверены."

Было холодно, пасмурно и шел дождь, когда поезд из Меца подъехал к станции в центре Бонна. Проблем на пограничных переходах не было, не было и задержек в западногерманской столице.

Возле вокзала они взяли такси, и Картер попросил водителя отвезти их в аэропорт Кельн-Бонн в нескольких милях к северо-западу от города. Лидия была удивлена, но ничего не сказала.

Картера беспокоило то, что, кроме объявления о готовящемся «назначении» Бородина в Бонн, Кобелев не сделал ничего другого, чтобы выделить это место как следующее.

Была вероятность, что рана Ганина была достаточно серьезной, чтобы вычеркнуть его из поля зрения. В этом случае кукловод как-то перегруппировал силы. Переосмысление своей следующей цели. Но Картер сомневался, что это так. Крови на крыше комнаты наблюдения было недостаточно. Картер держал пари, что рана Ганина была не более чем поверхностной.

Он подозревал, что на данный момент Кобелева больше всего беспокоит сохранение свободы Лидией. Возможно, они собирались использовать Бонн не более чем как место, где попытаются схватить ее, или убить.

Он взглянул на нее. Она была очень напугана. Она не была глупой женщиной. Скорее всего, она и сама пришла к такому же выводу. Теперь Картер хотел сделать им лазейку до того, как их заметят в Бонне, в чем он не сомневался. На самом деле он хотел, чтобы его заметили люди Кобелева. Возможно, это заставило бы их действовать.

Через час в аэропорту Картер купил два билета первого класса — из Бонна во Франкфурт, затем из Франкфурта прямо в Нью-Йорк — под своими вымышленными именами на рейс, который вылетал на следующее утро в восемь часов.

Сначала Лидия подумала, что они действительно возвращаются в Штаты, но в кафе, где они поздно пообедали, он развеял ее надежды.

— Они узнают, что мы здесь самое позднее сегодня днем, — сказал он.

— Значит, мы посидим в укрытии до утра, а потом уйдем? — с надеждой спросила она.

Картер покачал головой. «Кобелев здесь, в Бонне, он пока для нас ничего не подготавливал. Он узнает, что мы здесь. Я просто вынуждаю его действовать. Он узнает о наших заказанных билетах, что даст ему время на завтра до восьми утра, чтобы что-то сделать.

Лидия недоверчиво посмотрела на него. — Ты знаешь это, не так ли?

— Это моя работа, — ровно сказал Картер. «Прежде чем это закончится, Ганин и Кобелев будут мертвы».

— Либо так, либо мы с тобой умрем, — тихо сказала она. Она подняла голову. «Я больше не хочу играть в эту игру».

— У тебя сейчас нет выбора.

Лидия затаила дыхание и опустила глаза. — Я боялась, что ты это скажешь.

— "Пока он не умрет, он не успокоится, зная, что ты на свободе. Ты знаешь это."

Она кивнула. "Я знаю."

— Здесь, в Бонне, тебя попытаются схватить.

— Или убить меня, — сказала она.

Картер кивнул. На этой стадии игры ложь ей ничего не даст. — Я собираюсь убедиться, что этого не произойдет.

Ее осенила еще одна мысль. - «Боже мой, ты собираешься использовать меня как приманку!»

— Здесь ты в такой же безопасности, Лидия, как и в любом другом месте. По крайней мере, здесь у нас есть четкое представление о том, чего ожидать. С забронированным рейсом завтра утром мы даже знаем временные рамки. Это заставит Кобелева спешить. Что бы здесь ни случилось, это приведет к нему и к Ганину. И тогда действительно будет конец. Раз и навсегда вы будете свободны, не опасаясь возмездия».

— Они будут продолжать преследовать меня.

"Нет. Как только Кобелев умрет, Кремль больше не захочет участвовать в этом деле. Они отступят, залижут свои раны и попробуют что-то другое в другом месте. Как только Кобелев и Ганин будут устранены, это дело будет закрыто".

— Хотела бы я в это поверить.

— Поверь, Лидия, потому что другого пути нет.

Они арендовали «Мерседес-190», небольшой седан, у стойки «Герц» и поехали обратно в Бонн, заселившись в отель «Кёнигсхоф» на Аденауэраллее, недалеко от Мюнстерплац, в самом центре города. Это был прекрасный старый отель с хорошим винным погребом и особенно хорошим рестораном. Картер выбрал отель, потому что он был излюбленным местом приезжих бизнесменов, и это было место, где он и Лидия были бы на виду.

Они ничего не могли сделать, пока Кобелев не сделает свой следующий ход, чего бы не случилось, если бы они где то спрятались.

Прибравшись и переодевшись, они спустились в бар, где выпили пару напитков, а затем отправились в столовую на отличный ужин.

«Когда все это закончится, я хотела бы жить в Нью-Йорке на Манхэттене, — сказала Лидия за кофе.

"Почему там?" — спросил Картер, улыбаясь.

«Это захватывающий город. Как Москва, только намного ярче. Там много мест, где я могу работать. Я могла бы быть переводчицей».

— Возможно, мы предложим вам работу.

Лидия была поражена. — Ты имеешь в виду ЦРУ или что-то в этом роде?

"Или что-то подобное."

Она покачала головой. - "Нет. Когда это закончится, я думаю, мне будет достаточно таких дел. Вы должны помнить, что я выросла на таких делах, живя в Советском Союзе».

— Я понимаю, — сказал Картер. - «Чего бы вы ни хотели, мы поможем вам в этом. Обещаю."

Она глубоко посмотрела ему в глаза. Впервые за двадцать четыре часа она, казалось, не была в ужасе. «Вы хороший человек, Ник Картер, хотя у вас есть слепое пятно ненависти в отношении Николая Кобелева».

Челюсти Картера сжались. - «Он безжалостный и опасный человек».

Она согласилась. — "И ты, я думаю, тоже".

Картер закурил сигарету и отвернулся. Сигурни казалась такой ужасно далекой. Ему было страшно подумать, как быстро память о ней угасала.

Официант принес счет, Картер оплатил его, и они с Лидией вышли на улицу, к университету. Дождь на время прекратился, хотя было очень холодно. Движение было легким. Картер уделял очень пристальное внимание каждой машине, грузовику или фургону, которые проезжали мимо. Что-то придет, может быть, сегодня вечером. Скорее всего посереди ночи.

Они прошли через территорию университета, но тут Лидии стало холодно, и она спросила, нельзя ли им вернуться в отель.

«Что произойдет, если они не появятся до восьми утра?» — спросила она на обратном пути.

— Это маловероятно.

— Значит, сегодня вечером?

Картер кивнул. Мимо медленно проплыл тот самый синий «форд-кортина», который обгонял их, когда они выходили из отеля. В машине было двое мужчин. Картеру удалось довольно хорошо разглядеть их обоих, когда машина проехала под уличным фонарем. Ни один из них не был Ганиным; в этом он был абсолютно уверен. На самом деле ни один из них не был похож на русских агентов КГБ.

Швейцар отеля открыл для них двойные стеклянные двери, они пересекли вестибюль и начали подниматься на лифте. Что-то Картеру показалось неправильным, поэтому он нажал кнопку второго этажа, и они вышли там.

Картер и Лидия наблюдали из ниши за углом главного зала, как лифт продолжал подниматься на восьмой этаж, а затем спустился в вестибюль.

Лифт простоял там полминуты, потом начал подниматься. Картер полез под куртку за своим Люгером, чтобы убедиться, что он готов к стрельбе.

Двери лифта открылись, и из него вышли двое рослых мужчин с оружием наготове. Еще двое внутри лифта продолжали подниматься.

У Киллмастера не было никаких сомнений в том, кто и что им нужно, но Картеру они просто не казались русскими, и это беспокоило его. Кем, черт возьми, они были?

Картер повернулся и, держа Лидию за локоть, бесшумно потащил ее по коридору, в зал и через коридор к заднему выходу, где они спускались по черным лестницам по две ступеньки за раз.

Внизу они прошли через кухню, через зону погрузочной площадки и вышли с черного хода, резко остановившись, когда пара фар свернула за угол в переулок и направилась к ним.

Картер предположил, что впереди должен быть кто-то ещё, а также эта машина и четверо мужчин наверху.

Они повернулись и поспешили обратно через погрузочную площадку и зону снабжения, где в задней части обнаружили тяжелую стальную дверь, ведущую на лестницу, ведущую вниз, в темноту.

Картер нашел выключатель и включил его, и они направились в недра отеля, где, как он полагал, располагалась отопительная установка, а также водопровод и канализация.

Это был служебный вход. У подножия лестницы они оказались в длинном туннеле, усеянном лабиринтом труб, часть из которых была обернута асбестовой тканью, часть снабжена огромными вентилями.

С интервалом в пятьдесят футов вдоль длинного туннеля, который шел параллельно улице и, очевидно, тянулся по крайней мере на квартал под всеми зданиями наверху, были протянуты фонари.

Картер и Лидия поспешили по туннелю, их каблуки гулко стучали в узких проходах, пока они не достигли другой лестничной клетки наверху.

Дверь на лестничную клетку отеля, откуда они только что пришли, лязгнула. Осторожно, чтобы не схватиться за паровую трубу, Картер быстро взобрался по трубам вдоль стены, вытащил свой стилет, а наверху протянул руку и перерезал электрические провода, соединяющие все туннельные светильники.

Вспыхнуло несколько больших искр, и туннель внезапно погрузился во тьму.

Картер спрыгнул вниз, нащупал и нашел Лидию, и они вдвоем направились к лестничной клетке и мягко поднялись наверх.

Наверху Картер прислушивался к двери. С другой стороны не было никаких звуков, хотя он мог слышать, как кто-то идет по туннелю позади них.

Отперев стальную дверь, Картер открыл ее и вышел в простой коридор с цементными стенами. Там никого не было.

Он и Лидия выскользнули в коридор, затем бросились к задней двери, которая вела в тот же переулок, что и гостиница, но на сотню ярдов выше и за небольшим поворотом.

Они выскользнули наружу и, высматривая в переулке преследователей, вышли на улицу и повернули направо к реке.

— Они не были русскими, — задыхаясь, сказала Лидия.

"Ты уверена?"

— Конечно, я уверена! — отрезала она. "Что, черт возьми, происходит?"

Картер оглянулся через плечо, но никто не преследовал их. Они прорвались.

"Я не знаю, что происходит. Но я собираюсь это выяснить".

Они подошли к мосту Кеннеди, и через пару кварталов Картер остановил проезжающее такси. Он приказал водителю отвезти их в небольшую гостиницу недалеко от железнодорожного вокзала. Когда-то, много лет назад, он останавливался там. Это было одно из самых маленьких заведений в Бонне, где служащие не задавали вопросов.

Таксист самодовольно улыбнулся, уверенный, что везет парочку на тайное свидание.

Он высадил их перед захудалым отелем, и Картер дал ему хорошие чаевые.

Внутри клерк усмехнулся, когда Картер снял комнату на имя герр Шмидт, а наверху Картер удостоверился, что Лидия понимает, где находится пожарная лестница, чтобы в случае необходимости у нее был путь к бегству.

«Мы уезжаем завтра утром, независимо от того, что произойдет или не произойдет», — сказал Картер.

Глаза Лидии были широко раскрыты. Она посмотрела на него. — "А если ты не придешь за мной?" ..

— Приду, — сказал Картер с большей уверенностью, чем он чувствовал на самом деле. Кобелев был впереди их. - «Ровно в семь я заберу тебя у вокзала».

— В «Мерседесе»?

Картер кивнул. — Но послушай меня, Лидия, — сказал он. «Что бы ни случилось, несмотря ни на что, оставайся здесь. Не покидай комнату ни для кого и ни для чего до утра».

Она кивнула.

На мгновение его охватил приступ настоящего страха и вины. Инструкции, которые он давал ей, были почти такими же, как те роковые инструкции, которые он дал Сигурни несколько дней назад.

"Что это?" — спросила Лидия, прочитав это опасение в его глазах.

— Просто оставайся здесь до утра. Увидимся в семь».

Она снова кивнула, и Картер повернулся и вышел из комнаты.

Снова начал моросить. Картер поднял воротник пальто и пошел на станцию, где взял такси, которое доставило его через весь город в квартал от отеля «Кенгишоф». Остаток пути он прошел пешком.

Швейцар удивленно посмотрел на Картера, вошедшего в вестибюль, но потом улыбнулся и кивнул.

Что-то было не так. Но это было то, о чем знал дежурный швейцар. Картер сомневался, что Кобелев станет так открыто преследовать его, значит, в запасе было что-то еще.

Он поднялся на лифте на восьмой этаж и прошел по коридору в их комнату. Он открыл дверь и шагнул внутрь, прямо на двух рослых мужчин с обнаженными пистолетами.

Он резко остановился и медленно поднял руки. Это были не русские. Они точно не были русскими.

Третий мужчина, одетый в простой темный костюм, вышел из-за угла и обыскал Картера, найдя только пистолет. Он посмотрел на «люгер», покачал головой и сунул его в карман.

"Где она?" — сказал он по-английски.

"Кто?" — ответил Картер. Мужчина был немцем. Явно полицейским.

— Женщина, с которой ты зарегистрировался.

"Что."

«Да, мистер Скотт. Твоя жена. Элизабет Скотт... также известная как Лидия Борасова.

— Никогда о ней не слышал, — сказал Картер. Кобелев хорошо справился со своей задачей.

«Она разыскивается за убийство советского дипломата в Нью-Йорке. Петра Лашкина. Они были любовниками. Вы знали об этом?

Картер ничего не сказал.

Немец похлопал Картера по карману пальто. «Вы хоть представляете себе, как в Западной Германии наказывают за ношение скрытого оружия? Незарегистрированное скрытое оружие?

— Простите, герр… — сказал Картер.

«Мое имя не имеет значения. Только твое имя. И я уверен, что это не Скотт. Не могли бы вы просветить меня?»

— Если бы я дал вам номер телефона, офицер — номер, по которому у вас могут возникнуть вопросы, — вы бы позвонили?

Немецкий полицейский уставился на Картера с очень жестким выражением в глазах. Наконец он покачал головой и подошел немного ближе. "Думаю, нет. Знаешь, я думаю, что ты шпион. Может быть, русский шпион, так как вы путешествуете с русской убийцей... которую мы, кстати, найдем. Он снова покачал головой. - «Нет, я думаю, что предпочел бы иметь возможность поговорить с вами. Только ты и я, понимаешь, день или два. Возможно дольше. Как бы долго это ни длилось».

Двое других полицейских ничего этого не слышали.

Немецкий полицейский вытащил из кармана «люгер» Картера и на этот раз внимательно осмотрел его. Он посмотрел вверх. — Интересное оружие, — сказал он. «Без серийных номеров».

«Сколько КГБ заплатило вам за помощь, товарищ?» — тихо спросил Картер.

Кремневое выражение появилось в глазах немца за мгновение до того, как он шагнул вперед и замахнулся.

Картер сделал ответный финт, заблокировал удар и изо всех сил ударил его в солнечное сплетение.

Мужчина хмыкнул и опустился на колени.

Двое других прыгнули вперед, когда Картер схватил Вильгельмину, затем Киллмастер отпрыгнул назад и захлопнул дверь перед их носами.

Он развернулся и побежал по коридору к лестнице. Кобелев был хорош. Чертовски хорош. Но теперь, наконец, Картер почувствовал, что начинает понимать способности этого человека.

Двенадцатая глава.

Лифт все еще был на восьмом этаже. Картер потянулся внутрь, нажал кнопку вестибюля и продолжил свой путь по коридору к лестничной клетке.

Прямо за дверью он подождал, пока два немецких копа выскочили из-за угла. Они посмотрели на индикатор лифта, затем один из них вытащил рацию. Как и предполагал Картер, кто-то из них был в холле.

Он повернулся и поспешил вниз по лестнице, опрометчиво прыгая через две или три ступеньки за раз.

Внизу он убрал Вильгельмину в кобуру, поправил куртку и вышел в главный коридор, откуда направился в вестибюль.

Служащий за стойкой заметил его на полпути к парадным дверям, но он был так ошеломлен на несколько решающих секунд, что ничего не сказал и ничего не сделал.

Двое копов ждали его у лифта, который только что открылся, когда Картер добрался до парадных дверей. Клерк очнулся в этот момент, крича и указывая на дверь.

Внезапно вскочил швейцар. Картер резко толкнул здоровяка, споткнувшись и чуть не упав при этом, затем помчался через улицу, через квартал и на территорию университета, звуки свистков и отдаленных сирен начали наполнять ночь.

Из-за времени — было несколько минут одиннадцатого — и погоды в университете было пусто. Картер шел по тротуарам через деревья и сады, минуя богато украшенные здания в стиле барокко и статуи, и, наконец, оказался на другой стороне комплекса.

Огромный собор на Мюнстерплац возвышался в туманном ночном небе, как и здание ратуши сразу за ним.

Ему удалось пересечь широкую улицу и спуститься по узкому проспекту, ведущему к другой главной магистрали, как раз в тот момент, когда полицейская машина, мигая голубыми огнями и ревет сиреной, промчалась от Аденауэраллее.

Картер нырнул в тень дверного проема магазина, когда проехала полицейская машина, затем поспешил пересечь главный проспект и ускользнуть в другой переулок.

Ему потребовалось почти сорок минут, чтобы добраться до гостиницы рядом с железнодорожной станцией, где он оставил Лидию.

Снаружи не было никаких подозрительных персонажей, и не было полиции — пока. Тем не менее Картер обошел заднюю часть отеля, спустил пожарную лестницу и вскарабкался в их номер на третьем этаже.

Шторы были полуоткрыты, в комнате было темно. Но Картер видел, что внутри никого нет. Лидия исчезла.

Окно было не закрыто. Он толкнул его и забрался внутрь. Задернув шторы, он включил свет.

Комната была пуста. Стул у письменного стола был перевернут, как и корзина для бумаг.

Лидия исчезла. Немецкая полиция была не чем иным, как отвлекающим маневром, чтобы занять Картера. Это означало, что они были замечены людьми Кобелева, обнаружены здесь, в этой гостинице, и как только Картер ушел, они схватили женщину.

Это было повторение того, что он испытал на острове Святой Анны. Сигурни была убита по похожему сценарию. Христос! «Тот же проклятый почерк», — подумал Картер. Сначала Кобелев подал сигнал, по которому пришел Картер. Затем он устроил диверсию. И в конце концов — на Карибах, в Нью-Йорке, в Париже, а теперь и в Бонне — Кобелев добился своего.

В отчаянии Картер разобрал маленькую комнату по частям в поисках чего-нибудь — чего угодно, — что могла оставить Лидия. Любой знак или ключ к тому, что там произошло. Но он ничего не нашел.

Наконец он остановился у окна и выглянул наружу. Тактика Кобелева была столь же проста, сколь и изощренна.

Сначала приманка, а потом диверсия.

Это была игра кукловода. Пришло время, решил Картер, играть с ним в своем собственном темпе. Он изобрел правила; Теперь Картер воспользуется ими. И с удвоенной силой.

Он убедился, что в комнате чистота и порядок, затем выскользнул из окна, спустился по пожарной лестнице и свернул за угол на вокзал.

Последний вечерний поезд должен был отправиться через несколько минут, в полночь, в Мюнхен, куда Картер и хотел отправиться.

Кобелев не хотел, чтобы его убили в Бонне, поэтому он был уверен, что полиции не сообщили о похищении в захудалом отеле. Полиция была не чем иным, как средством вырвать Лидию из рук Картера.

Он только надеялся, что Кобелев еще не убил ее. Он подозревал, что русский в конечном итоге использует ее как приманку для финальной конфронтации.

Картер купил билет в один конец первого класса, сел на поезд, и ровно в полночь он отъехал от уже почти опустевшей станции и направился на восток обратно через город, прежде чем повернуть на юг для восьмичасового пути в столицу. Баварии.

Он откинулся на спинку кресла, один в купе, свет был выключен, и он смотрел, как мимо проплывает сельская местность. Он был почти на сто процентов уверен, что пребывание в Бонне ничего ему не даст. Если бы Ганин когда-либо был там, в чем он серьезно сомневался, его бы уже не было. Лидия тоже исчезнет.

Все они направятся туда, где находится намеченное место убийства. Финальное противостояние должно было произойти совсем скоро, вот только Кобелева ждал неприятный сюрприз до того, как оно произошло.

Через несколько часов поезд остановился во Франкфурте на двадцать минут. Картер осторожно вышел и поднялся наверх к огромному терминалу, который в ранний час был почти пуст, если не считать обслуживающего персонала.

В одном из телефонных киосков он позвонил по кредитной карте Смитти в Вашингтон, округ Колумбия, и, прежде чем начальник оперативного отдела успел возразить, Картер передал несколько поспешных инструкций и повесил трубку.

В торговых автоматах Картер купил пару бутылок пива и бутерброд, а затем снова сел в поезд. Через несколько минут он отъехал от станции и отправился в дальний путь до Мангейма, Штутгарта, Аугсбурга и, наконец, Мюнхена.

После того, как он поел, ему удалось немного поспать, пока холодный рассвет не поднялся над немецкой сельской местностью. В маленькой выдвижной раковине в своем купе Картер плеснул себе в лицо водой, потом позвонил, чтобы принесли кофе и утренние газеты.

Во франкфуртской газете не было упоминания об инциденте в Бонне, но тогда Картер удивился бы, если бы что-то было. Он искал что-то еще в международном разделе газеты, наконец, обнаружив то, что он принял за возможность. Американский советник в НАТО и его жена, чье имя было указано в газете как Лидия, погибли, когда лавина внезапно с грохотом обрушилась на дорогу с высоким перевалом, сметя их машину с края. Один свидетель сообщил, что слышал сильный хлопок, похожий на шум лавины. Однако до сих пор это сообщение не было подтверждено.

Инцидент произошел вчера поздно вечером недалеко от Инсбрука, австрийского горнолыжного городка, всего в ста милях к югу от Мюнхена.

Картер отложил газету. Если бы упоминание об Инсбруке было еще одной приманкой Кобелева, а он ожидал, что это так, то кукловод ожидал бы, что он немедленно отправится туда.

Картер внутренне улыбнулся, его глаза были жесткими и холодными. Он поедет в Инсбрук, все в порядке. Но не сразу. Сначала он собирался нанести ответный удар в Мюнхене. Он собирался заманить Ганина обратно в Германию. Он сыграет с ними в его же игре.

В Мюнхене шел дождь с порывами ветра, когда Картер вышел из поезда и вышел за пределы богато украшенного железнодорожного вокзала. Чарли Манн, его контактное лицо AX в Мюнхене, ждал у тротуара в потрепанном седане BMW.

Картер пересек широкий тротуар и сел в машину. Сразу же Манн отъехал от тротуара и направился мимо Фрауэнкирхе, церковных башен-близнецов, символизирующих город.

«В одночасье начался ад», — сказал Манн.

— Что-нибудь из Бонна?

Манн кивнул. «Хок связался с главой Федеральной полиции Германии. Они очень сильно хотят арестовать тебя. Кажется, вы избили одного из их лучших копов.

— Что-нибудь происходит здесь, в Мюнхене? — спросил Картер.

«Ничего, хотя я подозреваю, что это скоро изменится».

— Нет, пока я не приму душ и не побреюсь. Ты принес то, что я просил?

Манн кивнул через плечо в сторону заднего сиденья. «В кожаной сумке. Боннская полиция конфисковала ваши вещи, в том числе очень любопытный кассетный магнитофон с необычным расположением печатной платы.

Картер использовал его для транспортировки своего оружия через системы безопасности авиакомпаний. Если бы полиция разобрала его на части, они бы знали, для чего его использовали. Это означало, что они узнают, что он вооружен не только Люгером.

Следующие несколько минут они ехали молча. Манн дважды обогнул центральную часть города, прежде чем подняться по Шютценштрассе, совсем рядом с железнодорожной станцией, которую они только что покинули.

— Я заказал вам номер в «Эксельсиоре» — не лучшем отеле в городе, но уж точно не худшем. Там тихо."

— У вас есть мой паспорт? — спросил Картер.

Манн снова посмотрел на него. «Это единственное, что заставляло Смитти нервничать».

Картер ничего не сказал.

— У полиции Бонна есть ваш паспорт Скотта, но Смитти не мог понять, зачем вам нужен паспорт на ваше собственное имя. Это будет как большая неоновая вывеска для полиции и врагов из КГБ».

Картер кивнул. "В яблочко."

— Понятно, — сказал Манн. — Тебе понадобится помощь здесь, в городе?

— Только при двух условиях, Чарли. Во-первых, вы делаете именно то, что я вам говорю. Без вопросов."

Манн кивнул. — А второе?

«Что бы ни случилось потом, ты не пытаешься следовать за мной или предлагать какую-либо дальнейшую помощь».

Манн снова кивнул. Они подъехали к отелю. «Какова цель?»

— Советский комплекс, — сказал Картер. «Я хочу разжечь под ними небольшой огонь сегодня вечером».

Манн присвистнул. «Разверзнется весь ад, не только с русскими, но и с немецкой полицией».

— Надеюсь, — сказал Картер. — Я искренне на это надеюсь. Он вышел из машины, и Манн протянул ему свою сумку. «Встретимся перед Хофбройхаусом ровно в восемь».

— Верно, — сказал Манн. — Тогда я возьму с собой остальные вещи.

Картер получил в отеле комнату на первом этаже. После того, как он побрился, принял душ и переоделся в чистую одежду, он почистил и смазал свое оружие.

Был почти полдень, когда он спустился вниз, перекусил и выпил пива в ресторане, затем взял напрокат машину и направился на северо-запад мимо великолепного замка Нимфенбург, когда-то летней резиденции королей Баварии.

В полумиле от обширных дворцовых садов и парка Картер медленно проехал мимо романского комплекса, частично скрытого за высокими каменными стенами.

Это был советский комплекс, из которого работала торговая делегация, находившаяся в полупостоянной командировке в Мюнхен. Здесь также выполнялись многие функции советского консула и останавливались многие сотрудники Аэрофлота и ТАСС. Он также долгое время был известен как оперативный центр деятельности КГБ в Германии, Австрии и Швейцарии. До этого момента немцы молчаливо принимали существование комплекса, потому что за ним легко было наблюдать. Немцы и американцы считали, что если они закроют это место, операции КГБ за пределами Берлина перейдут в подполье, и их будет гораздо труднее контролировать.

Комплекс был окружен с трех сторон парком и лесом. Только спереди он был открыт.

Картер припарковал свою арендованную машину в нескольких кварталах от комплекса, а затем, как если бы он был просто туристом, отправившимся на послеобеденную прогулку в парк, обогнул его сзади, в пятидесяти ярдах от стен комплекса.

С того места, где он стоял, Картер мог видеть заднюю часть главного здания комплекса. Линия крыши усеяна различными антеннами, направленными на восток, назад к геостационарному спутнику, который Советы использовали для ретрансляции связи с Москвой.

Вертолет ВВС Западной Германии внезапно с лязгом показался прямо над кронами деревьев. Картер отступил к дереву, чтобы его не было видно с воздуха, и наблюдал, как вертолет медленно пролетел над советским комплексом, а затем исчез вдали.

Насколько понял Картер, эти облеты происходили каждые два часа круглосуточно. Он взглянул на часы. Было всего два часа. Это означало, что еще один пролет будет запланирован на четыре часа; затем в шесть, восемь и десять и далее.

Он отвернулся и вернулся к своей машине. На эстакаде в десять часов Советы поджидал сюрприз. Очень большой сюрприз.

Картер провел остаток дня, осматривая достопримечательности и в основном следя за тем, чтобы, если кто-нибудь захотел выследить его, это было бы легко.

Вскоре после семи он вернулся в свой отель, собрал вещи и выписался. Он сказал портье, что изменение планов потребовало его немедленного отъезда в Гармиш-Партенкирхен, курортный город примерно в пятидесяти милях к югу от Мюнхена, известный своей близостью к Цугшпитце, самой высокой горе Германии.

Он попросил клерка заранее позвонить и забронировать на его имя номер в роскошном отеле «Альпина». Затем он оставил большие чаевые и направился за город.

В шести кварталах от отеля он прибавил скорость и после двадцати минут езды, уверенный, что не подхватил хвост, свернул назад и прибыл к Хофбройхаусу ровно в восемь.

Манн ждал его. Картер подъехал к машине резидента AX и опустил окно. Манн наклонился и опустил собственное окно.

«Встретимся на территории комплекса, в парке сразу за ним», — сказал Картер. — Но убедитесь, что вы чисты от слежки.

— Верно, — сказал Манн.

— Ты принес нужные вещи?

Манн кивнул. — Звонил Хоук.

— Я не хочу этого слышать, — сказал Картер, поднимая окно. Он включил первую передачу и поехал.

Следующие полчаса он сосредоточился на вождении, абсолютно уверенный, что не поймает хвост.

Манн как раз подъезжал к парковой зоне, когда появился Картер.

Сейчас было очень ветрено и холодно, но дождь превратился в мелкую морось, идеально подходящую для укрытия.

"Нет проблем?" — спросил Картер.

"Никаких. А у тебя?"

— Я чист, — сказал Картер. Он и Манн быстро переоделись в черные комбинезоны, затемнили лица, а затем надели маленькие рюкзаки, которые Манн принес с собой.

Они сразу направились в лес по диагонали, которая должна была привести их к задней стене советского городка.

— А как насчет безопасности? — спросил Картер, пока они шли.

«Всегда было спокойно. Мы их не беспокоим, кроме как в электронном виде, и они не устаналивают никаких аппаратных средств».

— Они должны охранять периметр.

Манн кивнул. «Обычно у них есть один или два человека снаружи. Но я не могу сказать вам их расписание.

«Вооружёны?»

"Вероятно."

Остаток пути они прошли в тишине, в конце концов оказавшись в пределах видимости стены десяти футов высотой, где они присели за деревом, чтобы наблюдать и слушать в течение нескольких минут.

Картер посмотрел на часы. Было чуть больше половины девятого, а это означало, что у них было меньше получаса, чтобы войти, сделать свое дело и вернуться до того, как вертолет ВВС Западной Германии совершит свой обычный пролет.

В окнах верхних этажей многоквартирного дома горела пара ламп. Кроме того, это место было в основном в темноте.

Картер и Манн добрались до стены, и Манн приподнял Картера так, чтобы он мог видеть поверх. Несколько автомобилей были припаркованы возле того, что оказалось большим служебным гаражом, и спереди сиял свет. Кроме этого смотреть было не на что.

Картер дотянулся до стены, затем, лежа на животе, протянул руку и помог Манну подняться и перелезть через нее.

Секундой позже они оба попали в комплекс и помчались к задней части главного здания.

Манн вытащил из рюкзака крюк и веревку и, не колеблясь, бросил его вверх, зацепив за край крыши тремя этажами выше.

— У тебя в рюкзаке есть все, что тебе нужно, — прошептал Манн, оглядываясь по сторонам. «У меня есть радио детонатор. Это обычные радиовзрыватели с пластиковыми блоками.

— Подожди, — прошептал Картер. «Если у нас есть компания, заткните их, но никого не убивайте».

— Верно, — сказал Манн.

Картер быстро взобрался по веревке, а наверху перекатился на крышу посреди антенн связи и наблюдения.

Он оглянулся через край, но Манн исчез, вероятно, для разведки.

Работая так быстро, как только мог в темноте, Картер прикрепил пластиковые заряды ко всем семи антеннам комплекса, вставив в каждый заряд радиоуправляемый взрыватель.