Земные дороги

ГЛАВА 9

— Хорошо. Слушай. Зовут меня Дмитрий Хворостов, или Мит Хвор. Я москвич, правда, не коренной. Родители приехали в столицу, когда мне было пять лет. Отец был военным, его перевели в Москву. Воспитывала меня в основном мама, отец-то постоянно на службе. Поэтому и вырос маменькиным сынком. Закончил школу с отличием. Поступил в химико-технологический, Менделеевку. На третьем курсе женился на дочке маминой подруги. Но жену любил. Через год дочка родилась. Институт закончил с красным дипломом. Остался в аспирантуре. Через два года защитился. В общем, жизнь удалась. Квартира, жена-красавица, дочка, любимая работа. Работал, кстати, в том же институте, теперь университете. Правда, времена были нелегкие, но я работал на двух ставках, да и жена работала, так что денег хватало. Не шиковали, но жили нормально. И попался-то я как-то по-глупому. Мы были на даче у родителей жены. А теща у меня женщина энергичная и властная. Больше всего не любит, когда кто-нибудь на даче от работы отлынивает. А провести все выходные на дачном участке задницей кверху не хотелось, и я утром, подхватив удочку тестя, рванул на речку. Вот там меня работорговцы и прихватили. И вот представь, я, кандидат наук, в жизни мухи не обидевший, прихожу в себя в железном ящике. Да, я такой был не один, но другие хоть какой-то жизненный опыт имели, а я? Я же, кроме своей кафедры в институте, и не видел ничего. Вот ты, я за тобой наблюдал, вел себя совершенно спокойно. Другие хоть и истерили, но что-то да делали, во всяком случае, пытались. А я как будто оцепенел. Все видел, все слышал, но был в каком-то ступоре. А уж когда пришли эти в черном и объявили, что мы теперь рабы, я чуть не свихнулся. Так и просидел несколько дней почти не шевелясь. Даже не ел ничего. Видел, как тебя увели, но не отреагировал. Так бы и свихнулся, но пришел ты и кое-что объяснил. Полностью я в себя не пришел, но стало немного легче. Я хотя бы есть стал. Но все равно, этот перелет был самым тяжелым. Столько времени в закрытом помещении, без информации. И совершенно нечего делать. Хорошо ты иногда заходил и кое-что рассказывал. Злости я к тебе никакой не питал, в отличие от некоторых придурков. Да и они злились больше не на тебя именно, а на судьбу-злодейку. Да и то от безысходности. А так все тебе благодарны были. А особенно когда уже на станции пришел и объяснил все популярно. И как вести себя надо, и чего ожидать, и на что соглашаться и не соглашаться. Многих от неприятностей избавил. На арварской станции, как ты помнишь, нас забрали и увезли в Аратан. До сих пор меня корежит, как вспомню, что меня спокойно продавали и покупали, как вещь. Меня, который с детства считал себя центром вселенной, — и как вещь. И это чувство бессилия! Ужас! И знаешь, что обидно? То, что из одного рабства мы попали в другое. Контракты-то нас буквально вынудили подписать. А попробуй не подпиши. Выставят на аукцион. Хорошо по твоей подсказке хоть выторговать себе кое-что смогли. Хоть и мелочь, но для нас и это было победой. А то люди совсем уж отчаялись. Пятьдесят лет вкалывать на дядю — это что-то. И не где захочешь, а там, куда пошлют. И тем, кем назначат.

Когда прилетели в Аратан, ребят отделили и увезли дальше, в Центральные миры. С тех пор я о них ничего не слышал. А меня оставили в Аратане. У меня был самый низкий ИИ, всего двести семнадцать единиц, поэтому меня разрешили выкупить аратанской корпорации. Конечно, не меня, а мой контракт, но это просто слова, а на самом деле меня и купили. Меня отправили вглубь империи, на станцию, принадлежащую корпорации.

— Слушай, Мит, — перебил я его, — может, пойдем отсюда, а то на нас уже косятся.

— Давай. А поехали ко мне, я тут квартиру недалеко снимаю.

— Поехали.

Я расплатился, и мы вышли из ресторана. Поймали такси и отправились к Дмитрию. Он жил и в самом деле недалеко, в Хользунах, ехали минут пять. Неплохая трешка в старом, еще, наверное, дореволюционном доме. Дима заварил чаю, и мы расположились в креслах в гостиной. После этого он продолжил:

— Так вот. На станции мне сразу выделили жилье. Неплохая комната в местной гостинице. Потом свозили на планету в миграционный центр, где я принял гражданство империи Аратан. После этого мы вернулись на станцию, где мне сразу же установили нейросеть. Очень хорошую. Аж восьмого поколения. Исследователь, универсальная. Дорогущая, жуть. Закачали сразу шесть баз знаний. Необходимый для меня минимум. Химия, биология, микробиология, ксенобиология, медицина и медтехника. Все седьмого ранга. Мне повезло, что это в общем-то то же, чем я занимался на Земле. То есть то, что я как раз и любил. Так что я даже перестал отчаиваться и даже стал строить планы на будущее. Единственное, что меня расстраивало, — это то, что все мои остались на Земле. Тогда я решил обратить на себя внимание и показать себя с наилучшей стороны. А потом договориться с руководством корпорации, чтобы мне помогли перевезти сюда своих родных. А что? Жена, родители и тесть с тещей неглупые люди, все с высшим образованием. Наверняка у них высокий ИИ. Выучатся — и будет у корпорации еще несколько высокоспециализированных профессионалов. А жизнь здесь не такая уж и плохая. Одно то, что благодаря развитой медицине жить можно чуть ли не в четыре раза дольше, чем на Земле, окупает все. Даже пятидесятилетний контракт. Одно только немного напрягало: ко мне все относились, как к говорящей обезьянке. Стоило только кому узнать, что я с дикой планеты, и все. Даже техники с выученными трехранговыми базами и ИИ в девяносто единиц разговаривали со мной через губу. Но это ерунда. Со временем все придет в норму. Мы адаптируемся и будем жить как все. И я взялся за дело. Мне был положен небольшой отпуск на обустройство, но я от него отказался. Я сразу приступил к учебе. Это был очень тяжелый год. Очень. Я не давал себе никаких поблажек. Десять дней в капсуле — и два дня в виртуальном тренажере, десять дней в капсуле — и два дня в виртуальном тренажере. И так без конца. Один только раз, по настоянию врача, я сделал пятидневный перерыв. За год я выучил и освоил четыре базы. Четыре! Эти придурки из Содружества и две семиранговые базы за год выучить не могли. А я целых четыре. После этого я записался на прием к заместителю вице-президента корпорации. В назначенный день я в своем единственном, но отстиранном и отглаженном комбинезоне отправился в административный сектор станции. Меня провели в огромный кабинет, где за столом сидел тщедушный человечек. Я рассказал о своей проблеме. Объяснил все плюсы. Согласился даже оплатить топливо и амортизацию корабля. Даже выплатить зарплату экипажу. За счет кредита, конечно. Пусть для этого мне и придется продлить контракт еще на какое-то время. Мне казалось, что я все объяснил по делу и довольно аргументированно. В ответ я услышал одно слово:

— Вон!

Я посмотрел наконец на этого человека. До этого, чтобы не раздражать его, я смотрел в пол. В глазах его было только презрение и брезгливость. Как будто перед ним какой-то мерзкий червяк. Охранники тут же подхватили меня и вытолкали из кабинета. Я ничего не понимал. За что? Чего я такого сделал? Я пошел к своему куратору и рассказал ему все. Как он на меня орал! Даже несколько тумаков отвесил. За то, что я, грязное и неблагодарное животное, посмел отнять время у столь уважаемого человека. Пришел в себя я только в своей комнате, лежа на кровати. И такая меня злость взяла! За что мне все это? Разве я по своей воле сюда заявился? Разве меня кто-то спрашивал? Была бы у меня возможность, я бы в тот момент уничтожил станцию, да и весь Аратан. Тогда я возненавидел аратанцев так же, как ненавидел арварцев. Когда я представил себе, что мне придется пятьдесят лет работать на этих скотов, я чуть себя жизни не лишил. Ей-богу, убил бы себя, если бы сообразил в тот момент, как это сделать. Хорошо, что не сообразил. Тогда я решил, что хрен они дождутся, что я буду на них горбатиться. Сбегу. Как представится случай, так и сбегу. Но для этого надо стать настоящим специалистом. Разносторонним. И сильным. Чтобы не позволять разным уродам бить себя по лицу. И обязательно вернусь на Землю.

Так началась моя вторая жизнь. Оставшиеся две базы я выучил за семь месяцев. Темп обучения немного упал, но все равно результат был очень хорошим. На изучение этих шести баз, необходимых мне для работы, выделялось три-четыре года. Если бы я валандался дольше, ко мне применили бы санкции. Какие — не знаю. Но и так мне в общем-то невыгодно было долго их учить. Ведь пока я не работаю, мне и не платят. Кормят, одевают, жилье предоставляют — это да, но все в долг. Бесплатно ничего не делается. Я мог даже на выходные отправиться на отдых на планету, но тоже в кредит. И самое главное — пока я не выучил эти обязательные базы, мне бы никто не позволил изучать что-то другое. А планы у меня были грандиозными. Дело в том, что базы я мог заказывать любые и в любом количестве. Это даже приветствовалось. Ведь своих денег у меня не было, и покупать базы я мог опять только в кредит, а это увеличивало бы мой долг перед корпорацией, и так огромный. За нейросеть и базы мне насчитали около двадцати миллионов. Правда, мне установили еще три импланта — два на интеллект и один на память. Но все равно сумма огромная. Хотя лет за двадцать я мог бы и рассчитаться, а потом уже спокойно жить без всяких долгов. Но пятьдесят лет контракта отработать я все равно был обязан. И так как контракт я заключал недобровольно, как другие, то зарплата у меня была раза в два меньше, чем у граждан империи. Хотя и считалось, что контракт я подписал сам, без всякого нажима. Меня даже вроде как спасли из рук кровожадных работорговцев. Ну а то, что зарплата такая? Это уже мои проблемы. Может, я такой вот непритязательный. Но с покупкой баз тоже были свои заморочки. Те базы, что были по профилю моей будущей работы, продавались со скидкой, а сторонние — за полную стоимость. Ну и, думаю, боевые базы и пилотские мне бы никто просто так не продал. Вернее, продали бы, но взяли бы на карандаш. Мало ли что я удумаю. Поэтому я купил себе еще Программирование, Кибернетику, Электронику, Инжиниринг. Все седьмого ранга. Инженерная база была общей, хотя мне была нужна по обслуживанию и ремонту космических кораблей. Но светиться раньше времени я не решился. Робототехника, Экономика, Торговля, Юриспруденция — все пятого ранга. Еще я заказал кое-что из боевых баз. Но такие, не очень серьезные. Рукопашный бой, ручное оружие, тактика малых групп. Все пятого ранга. Куратору объяснил, что это только для самозащиты. На всякий случай. Но уговорить удалось только на Рукопашный бой. С куратором я, кстати, помирился. Хотя мне и хотелось ему голову оторвать, но пришлось терпеть. Не в том я находился положении.

После того как я закончил изучение обязательных баз, меня направили на работу. Здесь же, на станции. Только гостиницу пришлось поменять. Работал я в биологической лаборатории. Специалистом третьего класса. Что-то вроде нашего младшего научного сотрудника. Зарплату положили неплохую. Аж сто тридцать тысяч кредитов. Правда, сотню сразу отбирала корпорация в счет долга, но мне и тридцатки вполне хватало. Да что там хватало — мне их просто некуда было девать. На питание, жилье, одежду и всякие мелочи я тратил едва десяток тысяч. И это притом что питаться старался полноценно, в хороших ресторанах. Нет, не в шикарных и модных, а в тех, где хорошо и качественно готовили. А остальные деньги оседали на счету. На них у меня тоже были виды. Мне ведь необходимы пилотские и боевые базы, а их, видно, придется покупать уже на свои. Чтобы не засветиться. Жаль. Я хотел набрать как можно больше баз в кредит. Отдавать его я ведь не собирался. Еще я установил три дорогих импланта: на усиление восприятия, на усиление костного каркаса и усиление мышечной массы. Два последних обычно ставились армейцам, но в корпорации их приобрести было возможно, что я и сделал. Правда, пришлось выдержать очень непростой разговор с куратором. Не со старым — тот у меня был только на время учебы. Теперь моим куратором был мой научный руководитель. Но тут мне повезло. Вернее, как повезло, по пословице «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Еще только устроившись на работу, я, возвращаясь в гостиницу в конце дня, решил спрямить путь и пройти по слабо освещенному коридору. И, естественно, нарвался на полдюжины гопников. Они решили воспользоваться правилом десяти и отжать у меня все мое имущество. Но из имущества у меня был только мой старый комбез. Зарплату я еще не успел получить, так что и счет был пустой. Видно, со злости гопники меня здорово отделали, так что мне несколько часов пришлось провести в медкапсуле. Вот ссылаясь на этот случай, я и смог доказать куратору необходимость усиливающих мою физику имплантов. На работе у меня было все в порядке. Мы работали над медицинскими картриджами. Пытались синтезировать такие добавки, которые бы улучшали лечение. Работа была очень интересной, и мне она нравилась. Если бы не такое свинское отношение ко мне и не беспокойство о семье, то и желать ничего не надо. Да и злость и ненависть никуда не делись, а только усиливались постоянно. Тут сыграло роль и избиение меня гопниками, и постоянный контроль и слежка за мной. Но постепенно отношение ко мне менялось. Видя, что, кроме учебы и работы, меня больше ничто не интересует, ко мне стали относиться более лояльно. Через полгода повысили, и я стал специалистом второго класса, и зарплата выросла на двадцать тысяч. Чтобы не вызывать особых подозрений, я иногда, не чаще одного раза в месяц, спускался на выходные на планету. Планета была аграрной, но на ней было несколько замечательных курортных уголков. Многие служащие корпорации, работающие на станции, имели на планете дома и все выходные проводили там. Я считался довольно высокооплачиваемым специалистом, и было бы подозрительным, если бы я безвылазно сидел на станции. Но это мне как раз очень помогло.

Обычно я отдыхал на планете у озера. Хорошее такое местечко. Климат — как у нас в средней полосе. Да и вокруг все точно как у нас в Подмосковье, на Рублевке. Я как-то был на даче у нашего завлаба — он приглашал на день рождения. Так не отличить. Сосны вокруг, и воздух густой и смолистый. Правда, были здесь именно сосны или что-то другое, не знаю, я в этом плохо разбираюсь. Но место замечательное. И людей немного, небольшой отель на берегу, и все. Однажды, сидя вечером в баре у барной стойки, я разговорился с соседом. Он тоже спустился пропустить стаканчик перед сном. Я, правда, не ради выпивки здесь сидел — надеялся снять какую-нибудь девицу, но пока не везло. Так вот разговорился с соседом, и оказалось, что он врач с тыловой флотской базы. Их станция висела в этой же системе, только с другой стороны планеты. Ну, я вроде как тоже врач, так что поговорить нам было о чем. Я ему заикнулся о том, что хочу кое-какие базы знаний прикупить, и поинтересовался, где это сделать выгодней. Он тут же предложил свои услуги. Деньги у меня, конечно, были, но всех моих сбережений хватило бы на одну пятиранговую базу. А мне-то надо было не одну и не только пятиранговые. Путем длинных переговоров мы пришли, как говорил один нехороший человек, к консенсусу. Я ему даю свои семиранговые, а он мне за них свои шести- и пятиранговые. Сначала он, естественно, попытался надуть. Хоть и неплохой мужик, но тут уж ничего не поделаешь — это у них в крови. Он мне за базу седьмого ранга пытался впарить две шестиранговые. Но цена у них отличалась на порядок, то есть за одну семиранговую я в принципе мог получить десяток шестиранговых. Но это только теоретически. Так как мои базы были не очень ходовыми, в отличие от его, да и у него были базы военные, а у меня гражданские, — это тоже много значит. Договорились. Я ему привозил три базы: Нейрохирургия, Фармакология и Нейросети. Все седьмого ранга. Особенно ценилась последняя. Достать ее было невозможно. Она распространялась только внутри корпорации Нейросеть, да и то не для всех. А у нас была. Правда, ее я сам хотел выучить, второй раз мне ее уже не продадут, но все-таки уступил. За это я получил больше пятидесяти баз. Правда, половина из них входила в два пакета: Пилот средних кораблей и Инженер по оборудованию космических кораблей и пустотной техники. Оба пакета шестого ранга. Взял и базу Боевая медицина пятого ранга, а то я врач только теоретически. Взял еще Хакинг шестого ранга. Остальные в основном боевые. Но хорошие, военного образца, не урезанные гражданские. Вот такой получился бартер. Через пару недель мы совершили обмен. Теперь мне было что учить, и я опять не вылезал из капсулы. Я даже ночевать в гостиницу не ходил. У нас в лаборатории были свои капсулы, так что платить за учебу не приходилось. Правда, у нас учебных не было, но зато наши были последнего поколения, уж настроить капсулу под себя для медтехника и врача седьмого ранга было нетрудно. Как и намешать разгон — химик я или не химик? Правда, учиться в том же режиме у меня не получилось.

Дело в том, что у меня наконец появились личные отношения. То есть я стал встречаться с девушкой. Именно с девушкой. Нет, в медицинском отношении она девушкой уже не была, но вот по возрасту именно девушка. В Содружестве вообще все женщины выглядят двадцатилетними, в крайнем случае двадцатипятилетними, девушками, но вот моя была как раз девятнадцатилетней девушкой. Работала она в магазине электроники, менеджером. Туда я зашел прикупить считыватель. Загружать приобретенные базы через медкапсулу я опасался: искин медсектора наверняка стучит куда надо, а через считыватель вполне безопасно. А уж что я потом буду учить, никто не догадается. Вот в магазине при покупке этого самого считывателя и познакомились. Она мне долго рассказывала про различные образцы считывателей, потом разговорились. Была она довольно миленькой. Правда, умом не блистала. Ну так восемьдесятсемь единиц ИИ. Но нисколько из-за этого не комплексовала. А подкупило меня то, что она даже не обратила внимания на то, что я из диких. Ну дикий и дикий, и что? А ведь из-за этого у меня как раз и возникали проблемы с женским полом. У нас в научном центре, да и в нашей лаборатории тоже, было полно красоток. И особо целомудренными их назвать было нельзя. Но все знали, что я с дикой планеты, и относились ко мне ну как к забавной зверушке. И поговорить можно, и посмеяться, но пустить к себе в постель? Да лучше со своей подругой переспать — это и то не такое извращение. Хотя выглядел я точно так же, как и другие. Даже лучше. После установки усиливающих имплантов, изучения базы по рукопашке и ежедневных занятий в спортзале выглядел я очень неплохо. Это меня, честно говоря, очень сильно злило. И любви к аратанцам не прибавляло. Нет, можно было пользоваться веселыми домами или на планете подцепить девчонку. Главное в этом случае побольше молчать, потому что при длительном общении скрыть, что я из диких, было невозможно. Я ведь не знал элементарных вещей. Ну да, что я видел в Содружестве, кроме учебы и работы. И тогда начиналась та же бодяга. А тут такой подарок. Ну, я его, этот подарок, естественно, не упустил. Так и стал с ней встречаться. Ну, встречаться — громко сказано. Мне от нее надо было в общем-то одно, понятно что. Хотя и общался я с ней тоже с удовольствием. Именно она меня очень многому научила. Теперь, во всяком случае, через пять минут разговора понять, что я бывший дикий, было уже нельзя. А учитывая ее возраст, приходилось хотя бы иногда посещать рестораны, ночные клубы, да и на планету хоть изредка спускаться. Учебу, конечно, не забросил, наоборот, как будто второе дыхание открылось.

Так и жил. Неплохо жил, надо сказать. Нет, удрать из корпорации я не передумал. И Землю найти тоже не передумал. Вернее, не найти, а вернуться сюда. Найти ее я нашел. Помог тот же врач с военной базы. Да и что там было искать? Время боя аратанского тяжелого крейсера с арварским рейдером я знал. Сектор, где это произошло, тоже. Попросил своего знакомого узнать координаты системы, и он узнал. Просто послал запрос в архив, и все. Никаких трудностей. И обошлось мне все это в ужин в ресторане. Ну а червоточину, через которую арварцы попали в Солнечную систему, уж я найду. Если смогу добраться до этой системы, то точно найду. Уж в этом я нисколько не сомневался.

Но жить стало и в самом деле легче. Во всяком случае, я не сжигал душу своей ненавистью. Нет, ненавидеть и арварцев и аратанцев я не перестал. Но стал намного спокойнее. Иногда я даже сравнивал себя с разведчиком типа Штирлица. Он ведь тоже жил и работал в Германии, в стане врагов, и неплохо жил. И работал, думаю, тоже неплохо, раз дослужился до такого высокого звания. И не кидался на каждого встречного-поперечного с ножом и пистолетом. И наверняка имел и друзей и женщин. Женщина у меня уже была. Не то, что хотелось, но лучше, чем ничего. А вот с друзьями как-то не срослось. Да у меня и на Земле с этим было неважно. Я ведь был сначала маменькиным сынком, а потом подкаблучником. Я это всегда знал, и это меня нисколько не напрягало. Мне так было даже удобней. Ну а что? Наукой заниматься мне никто не мешал, а то, что дома за меня кто-то все решения принимает, — так и бог с ним, мне же лучше. Во всяком случае, удобней. Так что из-за отсутствия друзей я не переживал. Да и не верил я в способность местных к дружбе. Во всяком случае, по нашей, земной мерке. Слишком уж они тут все меркантильные. А может, это мне только такие встречались? Да и с кем я общался-то? Только с людьми из своей лаборатории. Да еще врач с флотской базы. Но вот моя девушка, Лия, нормальная же. Правда, я ее не очень-то хорошо и знаю. Но во всяком случае над каждым кредитом не трясется и ко мне неплохо относится, несмотря на то что я по их меркам не совсем полноценный.

В это же время я стал настоящим преступником. Дело было так. Обычно мы с Лией пару раз в декаду проводили ночь у меня в номере, в гостинице. А тут она слегка приболела и не пришла ко мне. Прислала мне сообщение на нейросеть, что останется дома и что ей недомогается. Я, естественно, помчался к ней. Мало ли, может, ей денег на лечение не хватает? Но все оказалось и в самом деле нестрашно. Обычное женское недомогание. Я просидел с ней весь вечер и отправился домой уже глубокой ночью. Район, в котором она снимала квартиру, был не очень благополучным. Мне бы такси заказать, но я решил пробежаться. Не из жадности, а просто было и в самом деле недалеко. Минут десять до лифта, потом подняться на несколько уровней и еще минут пять до гостиницы. Но до лифта мне дойти не дали. У меня на пути вдруг возникли три фигуры. Одна из них подняла руку, и я понял, что сейчас в меня будут из чего-то стрелять. Я тут же упал. Не знаю, выстрелили в меня или нет, мне было не до размышлений, но, думаю, стреляли, уж очень нагло они себя вели. События понеслись вскачь, но для меня как бы все остановилось. Я и присутствовал здесь, и не присутствовал, наблюдая за всем вроде бы со стороны. Вот первый нападающий подбегает ко мне, думая, видно, что я после выстрела уже не представляю никакой опасности. Я вскакиваю и встречаю его правым боковым в челюсть. Голова поворачивается аж на сто восемьдесят градусов. Ноги еще бегут, а тело заваливается назад. Вот я бью ногой в колено опорной ноги второго и тут же перемещаюсь к третьему. Его я, схватив за голову, просто рванул влево от себя. Раздался противный хруст, и голова повисла, как на тряпке. Тот, кому я сломал ногу, начал завывать, я подскочил к нему и свернул ему шею. Прошло несколько секунд — и все было кончено. Я прислонился к стене. Только тут я начал приходить в себя. Нет, я не стал паниковать и истерить. Я размышлял трезво и ясно. Было понятно, что я только что убил трех человек. Если вызвать полицию и скорую медпомощь, как я смогу все это объяснить? На моей нейросети ничего толком не видно. Стреляли в меня или нет? Непонятно. То есть меня просто обвинят в убийстве трех ни в чем не повинных людей. Доказать обратное я не смогу. Заступится за меня корпорация? Не за меня лично, а за свои капвложения? Неизвестно. Вернее всего, нет. Зачем им этот геморрой. И тогда — здравствуйте рудники. А я туда совсем не хочу. Что можно сделать? Здесь не планета, а станция, так что прикопать где-нибудь я их не смогу. Но по пути я видел утилизатор. Не промышленный, а обыкновенный, бытовой. Это что-то вроде нашего мусорного бака. На верхних уровнях утилизацией мусора занимались бытовые дроиды, а здесь это приходилось делать самим жильцам. Коридор достаточно темный, и камер здесь наверняка нет. Патрульные тут не появляются. Не потому что чего-то боятся. Чего им бояться, сидя в бронированном флайере? Просто этот район их не интересует. Значит, время у меня есть. Я осмотрел убитых. Семнадцатилетняя шпана. Эти могли и насмерть забить. Шакалята. То-то я с ними так легко справился. Я стал по одному переносить их к утилизатору и запихивать внутрь. С трудом, но смог пропихнуть через не очень широкую горловину. В утилизатор отправилось все. Ничего себе не оставил. Даже станер, который нашел валяющимся на полу.

И только дома меня прихватило. Нет, я не переживал насчет того, что я убил людей. Собакам собачья смерть. Я понял, что сам был в двух шагах от гибели. Ведь меня или забили бы эти несовершеннолетние отморозки, или власти отправили бы на рудники. И еще неизвестно, вывернулся бы я или нет. Если бы я психанул и оставил трупы на месте, то утром за мной наверняка бы пришли. Нашли бы стопроцентно. Такие преступления никогда не оставались нераскрытыми. Уж как это делалось — не знаю, но способы были. Еще бы, при наличии таких технологий. А теперь у меня был шанс. Трупов уже нет, а, как говорится, нет тела — нет дела. Так что пусть попробуют что-нибудь доказать. Запись со своей нейросети я никому предоставлять не собирался, конечно. Но с этим тоже надо было что-то делать. Я человек подневольный, и мало ли кому в голову придет из моего начальства сделать мне ментоскопию. А базу Нейросеть я уже получить не смогу. Одну-то уже покупал. Так что почистить свою нейросеть я не мог. Я знал, что это возможно, но не знал как. И обратиться не к кому. Или сдадут, или подсадят на крючок и будут шантажировать. Ну что ж, значит, не надо доводить до ментоскопирования. А для этого надо стать самым лояльным к корпорации ее служащим. Хотя куда уж лояльней. Я ведь только и делаю, что учусь и работаю. Даже не пью. Хотя это как раз и может вызвать подозрения. Надо быть как все. Девушка у меня уже есть. Разные увеселительные учреждения я с ней посещаю. Надо еще иногда и выпивать. Хотя бы вид делать. Вообще здесь очень распространено употребление легких наркотиков, но уж это я себя заставить делать вряд ли смогу. Короче, надо поменьше выделяться.

Я и не выделялся. Старался вести себя так же, как все остальные. Но через пару недель успокоился. В станционном галонете даже упоминаний об этом случае не было. Не было упоминаний и о пропаже трех человек. Пропали и пропали. А через месяц я и сам забыл об этом. Хотя этот случай меня все-таки немного изменил. Я стал более уверенным в себе. Хотя нет, не уверенным. Я стал внутренне готов ответить ударом на удар. Раньше я старался избегать всяческих конфликтов. Мне было проще уступить, отойти в сторонку, промолчать. Сейчас я был готов засветить в глаз даже за косой взгляд. Единственное, что меня останавливало, — это неумение соразмерять силу удара. Организм-то модифицированный, и силушка ого какая. Я ведь установил себе пару очень непростых имплантов. Их устанавливали только в армии десантникам и абордажникам. Теперь я понял своего куратора. Не так уж он был не прав. Значит, надо тренироваться. Виртуальный симулятор тут не поможет, нужна настоящая практика. В ночных клубах, в которые мы с Лией иногда забредали, частенько возникали драки. Обдолбанная молодежь любила почесать кулаки. Раньше я старался в таких случаях сразу уходить из клуба. Теперь, наоборот, я участвовал в каждой драке. В голову никогда не бил, работал только по корпусу. Сколько рук, ног и ребер я переломал, не сосчитать. Ничего, медкапсула все восстановит. Если есть деньги тусоваться в дорогих клубах, то и на лечение найдутся. Иногда за вечер мы меняли два-три клуба, и везде я отмечался. С полицией я встречаться избегал, хотя и так бы мне ничего не было — все ведь оставались живыми. Максимум штраф. Но я и этого избегал. Зато многому научился. Правда, это все было не то. Все-таки мне нужны были настоящие спарринг-партнеры, а не эти еле шевелящиеся обдолбыши. И с Лией тоже начали возникать проблемы. Она стала от меня отдаляться, пока наконец совсем не порвала со мной отношения. Как она объяснила: она познакомилась с тихим и покладистым парнем, а сейчас перед ней совсем другой человек. Ну, естественно. Раньше я как подкаблучник со стажем позволял ей все. Все решения всегда принимала она. Куда пойти, что надеть, что делать, даже что есть. Сейчас ничего вроде не изменилось, но, глядя, как я себя веду, она стала опасаться, что однажды мне надоест ее выкаблучивание и я просто оторву ей голову. На что я способен, она хорошо видела. Во всяком случае, из ее путаного объяснения я понял именно это. Ну, не очень и хотелось. Ушла и ушла. Хотя жаль, конечно. Привык я к ней. Собственно, понять ее можно. Жениться я на ней не собирался, она это прекрасно знала. Ее привлекала хоть и призрачная, но власть надо мной, но и она начала уплывать. Что ж, девочка она неплохая, может, и найдет свое счастье. Зато я нашел место для настоящих тренировок. На станции это было невозможно. Здесь были спортзалы, где тренировались наемники, охраняющие станцию, но меня бы туда все равно не пустили. Да еще сдали бы СБ корпорации. Слишком уж странное желание для яйцеголового — научиться с толком махать кулаками. Но вот на планете были спортклубы, где занимались бывшие военные и фанаты-боевики. Там работали инструкторами, вернее тренерами, бывшие абордажники и десантники. Вот в один из таких клубов я и записался. Дорогое, конечно, удовольствие, но куда мне эти деньги еще девать? Тем более что меня опять повысили, и я стал специалистом первого класса. И зарплата у меня теперь была сто восемьдесят тысяч. А тратить некуда. Раньше Лия помогала, а теперь? У меня каждый месяц оставалось аж восемьдесят тысяч. Бешеные деньги. С одной стороны. А с другой — просто мелочь. Одна семиранговая база знаний стоила несколько миллионов. Корабль, даже плохонький, еще дороже. Правда, ни того, ни другого я купить не мог, мне бы просто никто не продал. Ну вот я и нашел этим деньгам применение. Почти половину я тратил на абонемент в клубе и персонального тренера. Бывшего сержанта абордажника, прослужившего на флоте лет пятьдесят. Правда, заниматься я мог только в выходные, но и это дало мне очень много. Спарринги мы проводили обычно в легких и средних боевых скафандрах. Тяжелых, к сожалению, в клубе не было. Проводили тренировки и без защиты. Теперь я хотя бы приблизился к настоящим спецам. Но до своего инструктора мне было все равно далеко. И это несмотря на то, что базы Абордажник, Стрелковое оружие, Тактика малых групп и другие у меня были выучены в пятом ранге, а у него только в четвертом. Да, опыт есть опыт. Но все равно это уже было кое-что. Теперь, во всяком случае, я и в самом деле мог защитить себя. И не только от обдолбанных утырков.

День четырехлетнего пребывания на станции я встречал в одиночестве. Купил бутылку какого-то местного пойла и пытался влить его в себя. Получалось плохо. И не любитель я, и одному как-то не особенно пилось. Вот так, четыре года, а у меня ни друзей, ни подруг. Да и к цели своей я не очень-то приблизился. Конечно, я стал настоящим спецом. Во всяком случае в своей области. Сейчас у нас в лаборатории тему знал лучше, может, только завлаб, да и то вряд ли. А вот мне самому стать завлабом не светило. Даже если я стану специалистом лучше него. Да не очень-то и хотелось. Хотя поглядывать на меня он стал с подозрением. Как бы не придумал какую пакость, все-таки он мой куратор. Хотя зачем ему это? Работаю я хорошо, результаты выдаю. Его это, наоборот, должно устраивать — плюшки-то он получает. Но меня и в самом деле все устраивало. Кроме одного — я не становился ближе к своей цели. И даже не представлял, что мне делать. Пакет пилотских баз я выучил. И учил сейчас инженерные базы. Но вот сертификата пилота я получить не мог. Метку на сети обнаружат сразу. Начнут задавать ненужные вопросы. И надзор точно усилят. А без сертификата я не смогу пилотировать корабль. Корабля у меня пока, правда, тоже нет. Знания есть, а толку нет. Вот такая карусель. Но я не отчаивался. Все равно что-нибудь придумаю. А бутылку я все-таки допил.

А через декаду меня перевели на другую станцию. Ну как перевели. Просто завлаб в конце дня сообщил, что завтра с утра мне надо быть в соответствующем доке с вещами. И что я теперь тоже завлаб, но в другой лаборатории и даже на другой станции. С одной стороны, вроде повысили, а с другой? О моем желании куда-то лететь я даже не заикаюсь, но хотя бы поговорить можно было? И предупредить заранее. А если бы у меня были друзья, девушка? Но никого это не волновало. Я снова ощутил себя вещью. Противно, конечно, но хорошо, что я и в самом деле один. И нет у меня ни друзей, ни девушки. Да и вещей нет. Так что собирать мне и нечего. Хорошо, что в клубе вперед заплатил, неудобно бы перед сержантом получилось. Вряд ли я его когда еще увижу, но все равно. Даже хорошо, что я улетаю. Отсюда бы я никогда удрать не смог. Все-таки центральная станция корпорации. Охрана здесь ой-ой-ой какая. Даже если бы смог угнать какой кораблик, взломав искин, а это после изучения базы Хакинг я мог, далеко бы не улетел. Сбили бы. Может, на другой станции повезет?

Утром я уже был на борту корабля. Крейсер четвертого класса. Считается еще легким, но уже ближе к среднему. После изученной базы в кораблях я разбирался хорошо. Вот и этот знал неплохо, мог бы им даже управлять, если бы метка на сети была. А вот отремонтировать не смог бы. Инженерную базу я еще не доучил. Но все узлы и оборудование мне были знакомы. Да, мне бы такой. Как раз то, что нужно. Нет, мне бы больше подошел легкий крейсер второго класса, но и от такого не отказался бы. Тем более что именно этот был рейдером. Увеличенные топливные баки, автономный полет почти четыре месяца. Вооружение, правда, не ахти — одна стомиллиметровая тоннельная пушка, и все. Зато зенитное вооружение неплохое. Есть даже несколько пусковых с зенитными ракетами. Но главное у этого корабля — скорость и маневренность. Двигатели на нем увеличенной мощности, так что удрать может даже от фрегата-загонщика. И экипаж небольшой, всего около двадцати человек. Хотя с ним можно и одному справиться. Управление в этом случае будет не совсем полноценным, но главное, что возможным. Так, в мечтах о своем корабле я и покинул станцию.

Летели мы долго, больше полутора месяцев. Перелет я перенес довольно неплохо. Нет, поначалу все было грустно. Народ вокруг подобрался какой-то угрюмый и общаться со мной не хотел категорически. Допуск у меня был даже не гостевой, а полуарестантский, наверное. Только каюта и столовая. Но через пару дней я устроил скандал, пообещал завалить руководство корпорации жалобами, и мне дали допуск еще в тренажерный зал и медсекцию. С местным медиком я договорился, и он разрешил мне учиться в медкапсуле. Разгон я себе сам намешал. Правда, все это мне обошлось довольно дорого, но оно того стоило. Зато инженерную базу почти добил. А в перерывах между сеансами учебы зависал в тренажерном зале. Так что время провел с пользой. Что интересно, за все время пути мы нигде не останавливались. Дозаправка этому кораблю в общем-то была не нужна, но, насколько я знаю, так гражданские не летают. Обычно заскакивают по пути на разные станции. А мы, как партизаны, прятались ото всех, хотя и летели по собственной империи.

Наконец прилетели на станцию. Правда, станцией это убожество назвать было нельзя. Небольшой огрызок, прилепившийся к астероиду. И народу тут было всего около двух тысяч. Больше тысячи занимались научной деятельностью, а остальные — обслуга станции и охрана. Именно ученых было немного, чуть больше сотни, в основном лаборанты и технический персонал. А вот охраны было много. Больше пятисот бойцов. И такое впечатление, что они охраняли не станцию, а нас. На станции не было ни одного корабля, приписанного к ней. Два небольших внутрисистемника, и все. Как я узнал в дальнейшем, гиперсвязи тоже не было. Раз в два месяца прилетал крейсер, вот и вся связь. Прилетали к нам два одних и тех же корабля. Один тот, на котором прилетел я, и другой, идентичный ему. На этих кораблях привозили все необходимое для функционирования станции. Вернее, не станции, а научного центра. А еще на них привозили опытный материал. Сначала я не понял, о чем речь, когда впервые услышал об этом, а потом выяснилось, что это люди для опытов. Да, обыкновенные люди. Арварцы, аратанцы, даже аграфы попадались. Как мне сказали, это все преступники, которым так и так помирать на рудниках, так лучше пусть они науке послужат. Может, лучше, может, нет, я в это особенно не вникал. Мне было плевать. Я понял, что эта станция — конечный пункт в моей жизни. Никто меня отсюда не выпустит. Да и не только меня. Все, кто находился на станции, — смертники. Все исследования, которые проводились в лабораториях станции, были противозаконными, и нас всех ожидали рудники, если сведения о них просочатся в Содружество. И не поможет даже то, что научный центр по существу принадлежит государству, как и сама корпорация. Тридцать пять процентов уставного капитала принадлежало напрямую империи, а остальное ей же, через подставных лиц и различные фонды. Но защищать нас никто не будет. Скорее сами, если что, похоронят на каком-нибудь безвестном астероиде, а вернее всего, разнесут эту недостанцию к чертям. Да, грустно. Но мне отпущено еще около пятидесяти лет жизни, а вот другим-то не так повезло. Были здесь с контрактами и на двадцать лет, и даже на десять. Очень сомневаюсь, что они по окончании контракта отправлялись домой. Скорее всего, их те угрюмые ребята с крейсера переводят в опытный материал и отвозят на другую, такую же станцию. Ведь все, кто проживал на станции, прекрасно знали, чем занимаются лаборатории. Нет, секретность вроде как соблюдалась. Я сам поставил кучу подписей под различными допусками, но все равно, все всё знали. Люди есть люди. Поэтому никого со станции выпустить в мир просто не могли. Потому большинство так и жило на станции, постоянно продлевая контракт. Ну а придурки, которые верили в незыблемость законов Содружества, оказывались среди опытного материала. Ну что ж, если ничего не придумаю, то и мне придется продлевать контракт. Но я все-таки надежды не терял. Поэтому продолжал учиться и заниматься в тренажерах. Тренажер, вернее виртуальный симулятор, я обнаружил на складе своей лаборатории. Пришлось, конечно, здоровое ним повозиться, пока я его отремонтировал и привел в порядок, но зато я мог отрабатывать многочисленные техники из разученных баз в своем тренажере, ни к кому не напрашиваясь.

Лаборатория мне досталась очень даже неплохая. Хотя и небольшая. Коллектив меньше тридцати человек. Правда, всего четыре научных сотрудника, а остальные лаборанты и техники. Всего было девять лабораторий, и все были больше моей. Одна, что занималась мозгом человека, вообще насчитывала под двести сотрудников. Вообще лаборатории занимались различными темами. Всего я не знал, да и никто точно не знал, но слышал, что занимались и человеческим мозгом, и с геномом баловались, и в одной лаборатории даже пытались из обычного человека сделать псиона. Вот там больше всего опытного материала и использовали. Хотя его везде использовали, и в моей лаборатории тоже.

Да, я тоже проводил опыты над людьми. Сначала это меня здорово напрягало, а потом привык. Моя лаборатория работала над созданием боевого отравляющего вещества. Не то чтобы таких веществ в Содружестве не хватало, наоборот, их было очень много. Например, охранная система станции могла распознать около пятисот таких веществ в атмосфере станции и тут же объявить тревогу и подать сигнал о химической атаке. А сколько веществ хранилось у различных государств в секретных загашниках? Кто знает. Но нам было дано задание создать не простое отравляющее вещество, а с задержкой отравляющего действия. Вернее, не так. Задержки отравления быть не должно, заразиться как раз должны были все и быстро, но вот действие его на человека… человек не должен был умереть, он даже заметить ничего был не должен. Но функции воспроизводства у него должны быть нарушены. А именно: его потомство должно быть нежизнеспособным. Достигнуть этого предполагалось воздействием на ДНК человека. Дело в том, что во фронтире кислородных планет немного, но хватает. А сделать с ними ничего невозможно. Все они заселены. Население там, правда, не фонтан. Всех более-менее нормальных оттуда сразу выдергивают армейцы или корпорации. Ну и работорговцы, конечно, не зевают. Встретить аборигена с интеллектуальным индексом выше девяноста единиц редкость, и таких оттуда сразу увозят. А вот что делать с остальными, никто не знает. Уничтожать — по законам Содружества нельзя. А присоединять такую планету с населением никто не хочет. Об аборигенах-то придется заботиться. Они и так плодятся как кролики, а если их еще и кормить, то они за короткое время заполонят всю планету и полезут дальше. Они ведь уже будут гражданами. Никому не нужными, совершенно бесполезными, но гражданами. Вот и болтаются такие планеты во фронтире, только дразнят. Как говорится, близок локоток, а не укусишь. Вот мне и поставили задачу синтезировать такое вещество, распылив которое в атмосфере планеты и заразив все население, нужно потом просто немного подождать, и планета сама свалится в руки. Вещество должно иметь период распада от месяца до полугода. За это время все население планеты наверняка заразится. Но все будут живы-здоровы. Ну а то, что дети рождаются мертвыми или умирают сразу после рождения, — кто им виноват, вырождаются, наверное. Ну а лет через десять-пятнадцать можно войти туда под предлогом оказания помощи. И ведь помощь будут и в самом деле оказывать, без дураков. Будут бороться за каждого ребенка. И со скорбью и сожалением разводить руками. А потом присоединить к империи уже практически свободную от аборигенов планету. В общем-то неплохо все задумано. Плохо одно — что синтезировать такое вещество должен был именно я. И самое страшное то, что я в принципе это мог сделать. Во всяком случае я понимал, как это надо сделать. И лет через пять, может десять у меня могло все получиться. И как бы я ни трепыхался, делать придется. Не один я, такой умный и одаренный, вокруг полно знающих людей. Все-таки научный центр. Поэтому я хоть и занимался изысканиями, но не особенно спеша и напрягаясь. Да здесь все так работали. За исключением некоторых фанатиков от науки. Но таких не очень-то любили и старались гадить по любому поводу. А вот мою позицию все поняли и приняли. Поэтому относились ко мне довольно сносно. Но как бы я ни саботировал, все равно рано или поздно работу я сделаю. Я это прекрасно понимал. А участвовать в уничтожении миллиардов людей мне очень не хотелось. Да, конечно, я только ученый и применять вещество, синтезированное мною, буду не я, но от этого не легче. Поэтому я параллельно основной работе принялся за другую. Я решил синтезировать вещество, желательно газообразное, неизвестное науке Содружества. Именно боевое вещество. И именно неизвестное в Содружестве, чтобы охранная система не распознала его. И отравить здесь всех к дьяволу, а потом, если получится, взорвать станцию. Если не получится при этом удрать отсюда, то и черт с ним. Погибну так погибну. Зато доброе дело сделаю.

Жил я на станции, кстати, не сказать чтобы плохо. А что? Работа интересная. Правда, в лаборатории я особенно не засиживался, а работал в основном дома. Дом у меня тоже был. Как завлабу, мне выделили апартаменты аж в четыре комнаты. Был даже небольшой бассейн. Одну из своих комнат я переоборудовал в небольшую лабораторию. Вот в ней я как раз и засиживался. Пытался синтезировать вещество для своих целей. К сожалению, искина нормального у меня не было, только маломощный из коммуникатора. Пользоваться искином своей основной лаборатории я не мог — все данные по работе в лаборатории тот передавал головному искину научного центра, и работа над незапланированным ОВ могла вызвать ненужные подозрения. Так что все двигалось довольно медленно. Ну а кроме работы я, как уже говорил, занимался учебой и тренировками.

Но была одна проблема. С женским полом на станции совсем творилась беда. Нет, несколько борделей на станции было, но пользоваться ими меня как-то напрягало. Поначалу-то ничего, работа и тренировки меня достаточно выматывали, но постепенно гормоны давали о себе знать. Тем более что очень много времени я проводил в медкапсуле за учебой, а в ней и усталость снималась, и организм поддерживался все время в тонусе. Женщин на станции было процентов двадцать пять от общего количества жителей, так что подступиться к ним было сложно. Разборчивые — жуть. Но в конце концов я нашел выход из положения. Вернее, мне подсказал его в баре какой-то лаборант. Не из моей лаборатории, да и не мне, если честно. Просто он жаловался своему собутыльнику, что их завлаб, сволочь, заставляет спать с собой всех своих сотрудниц. У него это считалось вроде какой-то отработки. А попробуй откажи. Я подумал и решил — чего я-то теряюсь? Я же тоже завлаб. Вот так, пользуясь служебным положением, склонил, можно сказать, к сожительству одну из своих лаборанток. Правда, выбрал ту, что в данный момент была свободна. Да она в общем-то не очень и сопротивлялась. Ну а потом и вообще была очень довольна. Парень я не страшный, скорее наоборот, и самое главное — не жадный. А чего жадничать? Все равно воспользоваться своими деньгами я не смогу. Тратить их было просто негде и не на что. Нет, действовали на станции и магазинчики, и бары, и даже два ресторана. Ну и бордели, конечно. Но потратить там всю мою зарплату было просто невозможно. Можно сделать заказ — и тебе привезут с Большой земли заказанное. Вернее, кое-что из заказанного. Какие-нибудь безделушки — пожалуйста, а вот что-то серьезное — фиг, не дождешься. И без всяких объяснений. Нельзя, и все. Вот я и заказывал для нее разные ювелирные украшения. Она была жуть как довольна. А от ее довольства и мне кое-что перепадало. А кроме этого кое-чего, мне от нее и не надо было больше ничего. Так что меня все устраивало. Кстати, надо сказать, что зарплату на станции все получали на обезличенные банковские чипы. И расплачивались за все именно с чипов. Отделения какого-то банка на станции не было. И как я понял, это все было сделано опять же для выгоды корпорации. С банковского счета деньги можно и перевести кому-нибудь, а с чипа нет. Только на станции. Так что какую зарплату ни заплати — все равно все вернется в корпорацию. Опытному материалу ведь деньги не нужны. А на станции и так все принадлежит корпорации, так что деньги отсюда никуда и не уходят. Здорово придумали, конечно. И если бы я сам не находился в этой дробилке, я бы им поаплодировал. И претензий им особенных не предъявишь. Ведь здесь, на станции, одни преступники по законам Содружества, да и по человеческим меркам тоже. То, что такими их делает именно корпорация, не суть важно. Возьми и откажись. Тебя, естественно, сразу грохнут, зато совесть останется чистой. Но ведь никто не отказывается. И большинство здесь, так сказать, добровольцы. Правда, все они рассчитывали с кучей бабла вернуться домой. Ну-ну… Я тоже не лучше. Правда, у меня есть хоть и слабенькое, но оправдание — я ненавижу это сволочное Содружество, которое лишило меня любимой жены, ребенка, родителей, Родины. И если они вообще все передохнут, расстраиваться не буду. А с другой стороны — как же Мита, моя сегодняшняя подружка? Она, конечно, не идеал, но и зла я ей не желаю. Другое дело, что если мне придется здесь всех кончить, и себя в том числе, то и ее не пожалею. А вот если найду способ сбежать, то и ее прихвачу.

Так и жил. С людьми старался не сходиться. А то как бы в час X не пожалеть их. Хотя здесь все так жили. Друзей ни у кого не было. Так, приятели и собутыльники. На прошлой станции, кстати, так же было. Может быть, в других местах по-другому? Я ведь в Содружестве, кроме прошлой станции и этой недостанции, и не видел ничего. Нет, еще на планете бывал. Но и там толком ничего не видел. Может, в других местах и люди другие? И добрее и честнее? А ведь кроме людей есть еще и аграфы и сполоты. Я их и не видел никогда. Говорят, среди опытного материала попадались и аграфы, но ко мне в лабораторию они не поступали, так что вживую я их не встречал. Читал о них в галонете, еще на той станции. Вроде бы они снобы и сволочи. А сполоты вообще к себе никого не пускают и ни с кем не контактируют. Ну, если все в Содружестве такие, что встречались мне, то я совсем не удивлен. Я бы от таких тоже старался держаться подальше. Хотя встречались мне и более-менее нормальные люди. Не ангелы, конечно, но все-таки. Тот же сержант-абордажник, что занимался со мной на планете. Конечно, кредиты он любит больше всего на свете, но ведь и не совсем сволочь. И дело свое знает. Во всяком случае, в боевке здорово меня подтянул. Не хотелось бы, чтобы это мне когда-нибудь пригодилось, но, по крайней мере, я теперь ко всему готов.

С Митой у меня, кстати, так и не сложилось. Нет, девчонка она была очень даже ничего, а в постели вообще супер. Но однажды, лежа в постели, она мне рассказывала о чем-то, о каких-то там своих делах и сплетнях по лаборатории. Я не очень-то прислушивался. Но когда она стала мне рассказывать, как забавно верещал от боли очередной подопытный, когда она ему вводила раствор в вену, меня чуть не вырвало. Это с каким же чудовищем я сплю? Я и сам далеко не ангел, но так пренебрежительно и даже с каким-то наслаждением относиться к человеческим мучениям — это уже за гранью. Гнать ее тут же я не стал, не хватало мне еще лишних разговоров и подозрений в СБ, но и продолжать наши отношения уже не мог. Но сделал я совсем просто. Утром, придравшись к какому-то пустяку, я с ней слегка поскандалил. Ушла она от меня сильно злая. А вечером отправилась в ближайший бар и стала флиртовать с каким-то офицером из охраны. Просчитать это все было несложно. Ни до чего серьезного у них бы, естественно, не дошло, но я, увидев это безобразие, сильно обиделся и дал ей отставку. Громогласно и при всех. Так что обратного пути у меня уже не было. Вот и все. Может быть, и не совсем хорошо поступил, воспользовавшись ее взрывным характером, но спать с ней я уже все равно не мог. Ну что ж, придется пользоваться девочками из борделя. У меня в лаборатории была, правда, еще пара лаборанток, но сближаться с ними я уже не решился.

Так прошло два с лишним года. Синтез своего ОВ я завершил. Теперь я был готов к уничтожению станции. Я даже разобрался, как мне это лучше всего сделать. Где находятся насосы вентиляции, я выяснил. Вот в вентиляционные каналы возле насосов и вылить эту гадость из пары контейнеров, которые уже готовы и спрятаны мною в техническом помещении моей лаборатории. Ключ от этого помещения был, естественно, только у меня. Жидкое ОВ на воздухе испаряется и разносится за несколько минут по всей станции. Инкубационный период длится около тридцати минут, так что все успеют заразиться. А потом наступает глубокий сон, такой глубокий, что никто уже не просыпается. То есть все очень просто, и спастись не удастся никому. Если только кто из техников в это время будет находиться вне станции. Вот с теми мне придется разбираться уже самому, так как через пару часов ОВ распадается и уже опасности не представляет. Осталось только самому обзавестись скафандром. А вот как это сделать — вопрос. Купить его здесь просто негде. В нашей лаборатории нет. В других, возможно, есть, но кто ж меня туда пустит. Есть скафандры у технической службы станции. Ну и, конечно, боевые скафандры у охраны, но к ним лучше не соваться. Так что остается только техническая служба. Выкупить у какого-нибудь техника вполне возможно, но есть вероятность, что он тут же доложит об этом в СБ станции. Так что выкупать нельзя. Остается только приватизация. А вот как это сделать незаметно и не обратив на себя внимания, надо думать. И я думал. Долго думал. Было бы проще, если бы у меня было оружие. Пристрелил бы какого-нибудь техника и забрал бы его скафандр. Но оружия у меня нет. Я могу и голыми руками любому шею свернуть, но вдруг сразу не получится и он успеет поднять тревогу? Передать сообщение по нейросети недолго. Поэтому валить надо сразу и наглухо, а иначе весь мой план накроется. А может, и не накроется? Необязательно же самому заливать ОВ в воздуховод. Это может сделать и дроид. Даже желательно, чтобы это сделал дроид. У меня в лаборатории есть меддроиды и дроиды-уборщики. Перепрограммировать я их смогу. Вернее, добавить еще одну, нужную мне программку. Парочки хватит. Да и одного хватит, но на всякий случай подготовлю пару. Но шум поднимать все равно нельзя. Не дай бог, кому из охраны взбредет в голову облачиться в скафандры. Без оружия я и с одним охранником не справлюсь, хоть они здесь обленились и разжирели от безделья. И тогда весь мой план накроется. Потравить всех я потравлю, но станцию уничтожить уже не успею. Не дадут. А тогда все насмарку. Главное — уничтожить станцию, это змеиное кубло. Со всем ее оборудованием и наработками. Ну что ж, буду готовиться.

И я готовился. Залил программы в двух дроидов-уборщиков. Даже потренировался с ними. Перенес контейнеры с ОВ поближе к вентиляционным насосам и спрятал их в закутке на техническом уровне. Теперь по моему сигналу дроиды помчатся туда и выльют всю эту гадость в систему вентиляции. И все, конец научному центру. Всем ученым уж точно конец. А это уже неплохо. Уроды еще те. Хотя и я не лучше. Залил несколько программ по взлому искинов на свой старенький планшет. Хотя он только с виду старый, а так очень даже ничего, все-таки последнее поколение. Еще на прежней станции куплен. И недешево, кстати. Смогу я взломать искин станции или нет, неизвестно. Но вдруг повезет. План захвата станции уже более-менее прорисовывался. Я даже рассчитывал захватить корабль и удрать. Правда, было множество допущений, но деваться-то мне все равно некуда. Получится — хорошо, нет — сдохну вместе со всеми. Захватить я решил курьерский рейдер. Тот, на котором и прилетел сюда. Или его брата-близнеца. Как я уже говорил, корабль прилетал на станцию раз в два месяца. Экипаж отдыхал дней пять-шесть, и потом он улетал. Отдыхали они в секторе охраны. У тех было практически все свое. Свои бары, свой ресторан, даже бордель был свой. Нет, никто не запрещал посещать их и другим, но как-то это для них плохо кончалось. Или изобьют, или жди неприятностей по службе. Вот никто к ним и не ходил. Я-то принципиально разочек сходил в бар. Меня они фиг тронули — все-таки завлаб, элита станции. Но мне самому не понравилось. Злые, нахмуренные лица. Угрюмые взгляды. Да нужны они мне! Вот там экипаж корабля и отрывался. Насколько я знал, первый день они просто надирались, а потом уже отдыхали более цивилизованно. Если зависание в борделе можно так назвать. Вот в это время я их и хотел подловить. И программки на взлом писал именно для искина их корабля. Уж его-то я взломать сумею. Это не искин станции. В принципе за полгода я ко всему подготовился. Долго, потому что все приходилось делать архискрытно. Малейший прокол — и мне хана. Но все-таки подготовился. Правда, потом еще полгода выжидал — все не мог решиться. Все-таки хладнокровно убить почти две тысячи человек не так-то просто. Даже для меня. Но пришел день, когда прилетел корабль в очередной раз, и я решился.

Я почему-то совершенно не волновался. Делал все спокойно и размеренно, как будто проводил очередной опыт. Весь день и даже вечер я провел на своем рабочем месте. Дождался, пока все разошлись, и, просидев у себя в кабинете еще пару часов, уже поздней ночью, начал действовать. Первым делом я решил озаботиться добычей скафандра. Недалеко от моей лаборатории, на этом же уровне, находился небольшой технический пост с крошечной мастерской. Там всегда дежурил один техник. Я туда как-то зашел познакомиться, якобы на всякий случай. Зайдя туда, подошел к технику и ударом в челюсть вырубил его. Оставлять его в живых было опасно — вдруг очнется раньше времени, — и я свернул ему шею. Потом спрятал тело в мастерской и закрыл ее на ключ, который нашел у него. В шкафу висело два скафандра. Простенькие, технические, всего на двенадцать часов автономки, но мне этого хватало. Выбрал тот, что поновее, и надел его. Потом связался со своими дроидами и отправил их на дело. Сам уселся в кресло, в котором перед этим сидел техник, и принялся ждать. Так и просидел до самого утра. А утром связался с искином станции. Раньше это было проблематично. Нет, заявку какую-нибудь он, конечно, принимал, но вот пообщаться с ним было невозможно. А уж вопросы ему какие-то задавать я даже не пытался. Но сейчас все прошло гладко. Казалось, он даже обрадовался. Он мне и сообщил, что из живых на станции только я. В связи с этим я получаю статус временного коменданта станции со всеми надлежащими допусками. Код допуска к искину корабля он мне тоже выдал без всяких разговоров. Вот так. А я волновался, программы на взлом писал. Я уж собрался рвануть на корабль, но опомнился. Общаться со мной искин корабля, конечно, будет, но вот выполнять мои приказы — нет. Сертификата пилота у меня не было. У меня на нейросети вообще стояло только две метки — врача и медтехника. И это несмотря на множество баз, которые я выучил. Я связался с искином станции и спросил, могу ли я как-то получить сертификат пилота? Оказалось, что ничего сложного. На базе у охранников есть несколько виртуальных симуляторов, и в любом из них я могу сдать экзамен на пилота. А в техническом отделе в виртуальном тренажере могу сдать экзамен на инженера. Принять экзамен и поставить метку на сеть имеет права и он, искин станции. Так что весь день я провел в виртуальных тренажерах, сдавая экзамены. Правда, перед этим приказал собрать все трупы и разместить их на одном из пустых складов станции, предварительно откачав оттуда воздух. Задерживаться на станции я не собирался, но и натыкаться постоянно на трупы тоже было стремно. Переживал ли я? Нисколько. Я был даже рад, что смог освободить мир от кучи уродов. Я, конечно, понимал, что нахожусь пока в эйфории от обретения свободы и потом наступит откат. Но это будет потом. Да и вообще проблем у меня выше крыши, но я решил пока не заморачиваться со своими проблемами, а заниматься делом. Так что весь день я провел в виртуальных тренажерах и к вечеру стал сертифицированным пилотом и инженером. До кровати в своей квартире я добрался на автомате — слишком уж тяжело мне далось получение сертификатов.

А с утра все закрутилось. Первым делом я, конечно, облазил корабль. Сверху донизу. Надо было полетать, потренироваться, но пришлось отложить. Не хотелось терять время. Но поменять коды и назначить себя владельцем корабля время я нашел. Хотя времени у меня как раз было завались. Корабль ведь пять дней должен был провести на станции, а потом еще полтора месяца в полете. И только потом хозяева станции начнут волноваться. К этому времени я уже буду далеко. Я решил лететь на Землю. Отсидеться там лет пять-шесть, а потом вернуться в Содружество. Станцию я, естественно, взорву. Тем более что, как я и подозревал, она была заминирована. Это мне искин сообщил. Вот после отлета и взорву. Пусть разбираются, что тут случилось. Меня наверняка тоже посчитают погибшим. Но отсидеться все равно надо. Первое время, понятно, будут искать выживших со станции. А по меткам на моей сети любой узнает и о гражданстве, и об имени. Этот вопрос я собирался решить на какой-нибудь пиратской станции. Но потом. Пока я к этому был не готов. А на Земле я со своими возможностями надеялся неплохо устроиться. Тем более что и лететь недалеко. До системы с червоточиной месяца два. Главное, червоточину проскочить. Но тут уж как повезет.

Поработать мне пришлось знатно. Первым делом я смотался в техсектор и активировал один технический комплекс, привязав его к себе. А потом с помощью дроидов этого комплекса стал шерстить станцию.

В первую очередь я установил на крейсер еще один дополнительный топливный бак. Теперь я мог находиться в автономке до шести месяцев. Потом поснимал искины из всех лабораторий. Да и не только из лабораторий. Практически все искины, находящиеся на станции, я демонтировал и загрузил в трюм корабля. Оставил пока только искин станции. Его потом тоже прихвачу. Всех их, конечно, потом придется чистить от закладок и прописывать на себя, но времени у меня будет много, пока я доберусь до Земли. Не забывал я очищать и сейфы завлабов. Прошелся и по администрации станции. Ну и, конечно, как следует пошуровал на базе охраны. Прихватил много оружия и боеприпасов. Полсотни скафандров. И легких, и средних, и даже парочку тяжелых. Не забыл и о технических и инженерных скафандрах. Нейросети и базы знаний выгребал все, что находил. В медсекторе хотел демонтировать медкапсулы, но потом передумал. Там стояли капсулы шестого поколения. Ну зачем мне такое старье? Я прошелся по лабораториям и демонтировал их медкапсулы. Там были в основном девятого поколения. Нашел даже одну аграфскую. Правда, работать на ней я не мог, просто не знал как, но, думаю, научусь. Баз знаний у меня теперь столько, что хватит даже сотне таких заучек, как я. В кабинете начальника СБ я нашел, кстати, дроида-взломщика. Не самоделку, а заводского изготовления. Хотя он мне и не особо нужен теперь, ведь коды допуска я знал ко всем искинам, но пригодится. Прихватил несколько комплексов технических и инженерных дроидов. Естественно, все запчасти и ЗИПы к кораблю, что нашел. Всегда пригодится. Набрал пищевых и медкартриджей. Короче, все трюмы на корабле были битком. Да и не только трюмы. И помещения, в которых перевозили опытный материал, и кубрики, все было забито.

Возился я с погрузкой дней пять. Очень сложно было выбрать, что мне в самом деле необходимо для проживания на Земле. Поэтому постоянно приходилось что-то добавлять, а что-то, наоборот, убирать. Наконец все загружено. Но улетать я не спешил. Необходимы были тренировки. Пилот-то я пилот, но вот навыков у меня нет. На совсем скромной летной палубе крейсера стояли два бота и один флайер, предназначенный для разведдействий в атмосфере. В космосе он был не очень хорош, а вот для атмосферы самое то. Совсем маленький, одноместный, размером с земной минивэн, но довольно кусачий. Вооруженный небольшой плазменной пушечкой и пусковыми с ракетами. Но главное — с отличной системой маскировки. Вообще-то системой маскировки были снабжены и боты, и сам корабль. Видно, этот корабль выполнял частенько не совсем законные задания. Ну так мне от этого только лучше. На Земле меня никто и не увидит и не услышит, что меня очень даже устраивало.

Целый день я гонял по системе на боте. В конце концов у меня неплохо стало получаться. На следующий день я выгнал из ангара крейсер и рассекал по системе уже на нем. Хорошим пилотом за день тренировок мне, конечно, не стать, но хоть представление о пилотировании такого корабля я получил.

Ну что ж, маршрут проложен, пора лететь. Я запрограммировал взрыв станции через десять часов после отлета, демонтировал наконец станционный искин и покинул станцию. Три долгих года я на ней провел. Три года, а вспомнить нечего. Хорошего. Всяких мерзостей было достаточно. Одно только то, что я проводил опыты над людьми, было… А что было? Как-то меня это не напрягало. Я понимал, что это мерзко, что это настоящее преступление, и совершал это преступление именно я, ежедневно, в течение трех лет. Понимал, но не очень-то и переживал. Что поделаешь — такова жизнь. Пусть совесть мучает тех, кто это все организовал. Хотя их как раз совесть мучить не будет. У них есть классная отмазка: это необходимо для безопасности государства. А я тогда с чего должен переживать? Да идет оно все!

До системы с червоточиной я добрался на удивление спокойно. Правда, пришлось потратить не два месяца, как я планировал, а два с половиной, но это ерунда. Один только раз, во фронтире, мне пришлось удирать от пиратов. Меня они не увидели, так как я летел под системой скрыта, но вот возмущение гиперпространства при моем выходе из него они разглядеть сумели. Тут же бросились меня искать, но я спокойно разогнался и ушел. Потом, правда, сообразил, что сними я систему маскировки — уже они бы от меня удирали. У них и был-то всего один фрегат и один рейдер, переделанный из транспорта. И все пятого поколения. Я их мог спокойно помножить на ноль, но не сообразил. Хотя и так хорошо получилось. Правда, из-за этого потерял много времени на запутывание следов. Но я все-таки не вояка. Мне проще сбежать, чем вступать в драку. Так и долетел. Пару дней искал эту проклятую червоточину, но все-таки нашел. Потом еще пару дней висел перед ней, не решаясь лететь сквозь нее. Даже подумывал вернуться и спрятаться на какой-нибудь пиратской станции. Только осознание того, что там меня все равно найдут и это наверняка приведет к гибели, придало мне смелости, и я наконец решился. И ничего не случилось. Я спокойно пролетел в Солнечную систему. Как-то все буднично получилось. Я так нервничал, так накручивал себя, а тут раз — и я уже дома. Я потом еще полдня не мог в себя прийти. Пришлось даже стакан спирта накатить. Хорошо, что перед этим догадался заглушить двигатели и просто зависнуть, а то бы точно вписался куда-нибудь, так как после стакана меня с непривычки просто вырубило.

В себя пришел только часов через десять. Зато соображать наконец начал. На планету сразу не полетел. Решил озаботиться своей безопасностью. Мало ли кто сюда может прилететь. Раз я смог, то и другие смогут. Корабль спрятал на темной стороне Луны. Потом на несколько земных спутников навесил свои сканеры слежения и датчики связи. Можно было бы и свои зонды разбросать по системе, но так было безопасней — земные спутники никто внимательно рассматривать не будет. Зато у меня все околоземное пространство, да и сама Земля, как на ладони. Правда, чтобы Луна не экранировала сигнал, пришлось перевести корабль на светлую сторону. Ничего, спрятал его в каком-то кратере так, что хрен найдешь. Только после этого решил отправиться на планету. Но была одна проблема. Вернее, не одна, а несколько. У меня не было ни документов, ни денег. Да даже одежды земной не было. Я, правда, прихватил со станции несколько сот килограммов золота в брусках. Что уж оно там делало, не знаю, может, использовали для каких-то технических нужд. Но только сейчас сообразил, что взял его зря. Куда я с ним сунусь? Спалюсь ведь сразу. Или грохнут. Но пару колечек обручальных на принтере все же сделал. Может, удастся продать. Хоть какие-то деньги для начала. Так и полетел — в техническом комбинезоне и с двумя колечками в кармане. Полетел на флайере. Естественно, к Москве. На земную систему ПВО мне было плевать: увидеть мой флайер под системой маскировки даже сканеры Содружества не могли. Так что приземлился спокойно в каком-то крошечном лесу, что тянулся вдоль Киевского шоссе, километрах в пяти-шести от Внукова. Сел на небольшой полянке и отправился к шоссе.

Вышел как раз к автобусной остановке. Но денег на проезд не было, а ездить зайцем я, к своему стыду, так и не научился. Стыдиться тут, правда, нечего, но это бы мне сейчас помогло. Стал голосовать. Хорошо какой-то парень на самосвале подбросил меня до МКАД бесплатно. Оттуда я уже на своих двоих дошел до Юго-Западной. Прошел на небольшой рынок у метро. На мой комбинезон, кстати, не очень-то и косились. Ну, забыл мужик переодеться и пришел на рынок в рабочей одежде — чего ж такого-то? Походил по рядам, спросил у одного нерусского мужичка, кому золотое колечко продать можно. Тот указал на парня. Подошел, поинтересовался. Тот, глянув на кольцо в моей руке, повел меня за собой. И вот тут мне повезло. Заведя меня в закуток между металлическими контейнерами, меня, видно, решили просто ограбить. Или, как говорится, кинуть. Взяв мое кольцо, парень посоветовал мне бежать отсюда далеко и долго, но перед этим отдать все, что еще осталось у меня из золотишка. А чтоб я особо не кочевряжился, к нам подошла еще парочка ребят. То ли цыгане, то ли кавказцы. И довольно внушительные. Но куда им против меня. После пятого ранга Абордажника и Рукопашного боя. Да и наука сержанта-абордажника даром не прошла. Так что положил я их всех за несколько мгновений. Не знаю, убил или нет. Убивать никого не хотел и старался бить несильно. Во всяком случае, пока их обыскивал, они еще были живы. Так что и деньги и документы у меня теперь были. Не теряя времени, пробежался по рядам. Купил джинсы, футболку, куртку, кроссовки. Потом поймал частника и поехал к своему леску. Флайер нашел быстро. Раскидал ветки, которыми на всякий случай его накрыл. Ну а что? Маскировка хоть и включена, но и куча лапника не помешает. Как говорят на Востоке, «на Аллаха надейся, но верблюда привязывать не забывай». Никем не замеченный, вернулся на корабль. Там, по образцу добытых документов, изготовил себе несколько паспортов на разные фамилии и водительские права. Получились лучше настоящих. Но углубленной проверки они бы, конечно, не прошли. Хотя надеюсь, до этого не дойдет. Потом на принтере напечатал денег. И рублей, и долларов, и евро. Тоже неплохо получилось. От настоящих не отличить. Даже номера и серии у всех разные. Вот теперь можно и отправляться в столицу. Я даже обедать не стал.

Приземлился там же. Теперь, правда, до Москвы доехал на автобусе. В метро и домой. А вот подходя к дому, я наконец очнулся. Куда я иду? Меня там ждут? Ведь семь лет прошло. Даже больше. И что? Что делать-то?

Тут из нашего подъезда вышел паренек с собакой. Где выгуливают собак, я знал и рванул туда. Там встретил парня и разговорился с ним. Парня я вспомнил. Жил на этаж ниже нас. На год старше моей дочки. Делать ему было нечего, поговорить он, видно, любил, вот и рассказал мне все последние новости. И не только последние.

Семьи у меня больше не было. Жена через год после моей пропажи снова вышла замуж. И теперь у моей дочки есть брат и сестра. Живут они хорошо, дружно. И не бедствуют совсем. Тещу с тестем отселили, купив им квартиру в соседнем доме. Дочка учится в одной с ним школе. Учится вроде неплохо. Меня парень не узнал. Да и как меня узнаешь? Столько лет прошло, а я стал моложе, чем был. Да и на себя прежнего я совсем не похож. Был очкастый задохлик, а теперь молодой, накачанный парень. Ну и хорошо, что не узнал. Проговорив с пареньком все время, пока он выгуливал собаку, я после его ухода задумался. Лучше бы я это раньше сделал. Но чего уж теперь. Ну что ж, думай не думай, а соваться к ним мне нельзя. Поломать им жизнь я, конечно, смогу. И что дальше? Вернуть любовь жены? А получится? А дочка? Она ведь своего отчима папой называет. И относится он к ней хорошо. Различий между детьми не делает. А как она ко мне будет относиться? И как я объясню семилетнее отсутствие? Рассказать о работорговцах, Содружестве, космических станциях? Только напугаю. Вообще за психа примут. Нет, не пойду.

Поехал к родителям. Но прежде чем идти к ним, поговорил с бабулькой, что сидела на лавочке у подъезда. Оказалось, правильно сделал, что не пошел. Родителей уже не было. Сначала умер отец, а через год и мать. Вот так. Оказалось, что я на Земле и не нужен никому. Пошел в магазин, купил несколько бутылок водки и трехлитровую банку маринованных огурцов. На частнике добрался до леса с флайером и улетел на корабль. Там и напился. Первый раз в жизни. Сколько выпил — не знаю. Я даже не помнил, сколько водки купил. И по пустым бутылкам не посчитаешь — дроид-уборщик любой мусор сразу убирает. Но в раздрае я находился три дня. А потом надоело. Полежал пару часов в медкапсуле и привел себя в порядок. Как следует поел и сел думать, как жить дальше. Да, семьи у меня теперь не было. Ну так что, стреляться? Я что, угробил две тысячи человек, прошел через черт знает какие унижения и трудности, чтобы в конце концов раскиснуть и отстрелить себе полчерепа? Да вот хрен. Буду жить. Как и планировал, лет пять перекантуюсь на Земле, а потом улечу в Содружество. Свет клином на Аратанской империи не сошелся. Поменяю во фронтире идентификатор — наверняка там можно это сделать. Если нет, то сам сделаю. Ученый я или нет? По нейросетям я, правда, никогда не работал, но разберусь как-нибудь. Вот этим как раз на Земле и займусь. Все равно делать нечего.

Приняв такое решение, я стал выбирать место жительства. Хотелось бы на побережье Средиземного моря, во Франции или Испании. Но ни французского, ни испанского я не знал. Немного знал английский. По работе постоянно приходилось сталкиваться с научными трудами на английском языке. Так что читал я бегло, а вот с разговорной речью было слабовато. А так было бы неплохо. Прикинуться богатым англичанином, прикупившим себе домик у теплого испанского моря. Но не прокатит. Документы-то я себе изображу, но вот что будет, если на настоящего англичанина наткнусь? А их там полно шастает. Евросоюз же.

Но лететь в Европу все равно пришлось. Нужны были образцы документов. Слетал я в Ниццу. Прилетел под вечер. Высадился на окраине. Флайер оставил посреди какого-то поля. Ночью-то туда наверняка никто не попрется. А дальше пешочком. К сожалению, магазины уже были закрыты, а то мне надо было прибарахлиться. Но я нашел все-таки и открытые. В каком-то большом торговом центре. Там и оделся, и впрок барахла набрал. Правда, посматривали там на меня косо — англичанин, а я именно за англичанина себя и выдавал, — и расплачивается наличкой. Оказывается, наличка тут не в ходу. У всех кредитные карточки. Ну что ж, буду знать. Потом долго сидел на набережной. Таскаться со здоровенным баулом было не очень удобно, так что пришлось припрятать его в кустах. Ближе к полуночи пошел на охоту. В разных темных переулках глушил одиноких прохожих стайером и обыскивал их. Работал под грабителей, так что вместе с документами брал и деньги, и различные ценности. За пару часов я стал обладателем английского паспорта, двух немецких, шведского, трех французских и даже одного русского. Русский паспорт я выкинул недалеко от его бессознательной тушки. Утром найдет. Нехорошо земляка на чужбине без документов оставлять. Денег у него было немного, и их я не возвращал, но кредиток ни у кого не брал, так что не пропадут. Потом пешком тащился к флайеру. Хорошо на полицейских не нарвался. Для них хорошо, не для меня. Их бы тоже положил. Хотя ничего страшного с ними не случилось бы. Поболела бы с утра голова, как с легкого похмелья, и все.

Слетал на корабль и изготовил себе документы. Утром я уже в одном из банков Люксембурга открывал себе счет. С английским паспортом, конечно. Счета открыл в разных банках. Именные и на предъявителя. Потом весь день как английский турист шатался по городу. А ночью опять на корабль. Через земной спутник связи подключился к серверу Дойчебанка и уволок у них несколько десятков миллионов европейских рублей. Искин прогнал их через сотню различных банков и потом разместил на моих счетах. И только после всего этого вернулся в Россию. Купил себе домик недалеко от Сочи. Ничего особенного, кроме большого капитального гаража, где прекрасно вставал мой флайер. Летать постоянно на корабль было все-таки опасно, поэтому я решил притащить на Землю один из ботов, а корабль законсервировать. Целую неделю занимался ботом. Установил в нем реанимационную и лечебную капсулы, санузел с душем, кухонный синтезатор. Оборудовал небольшую мастерскую и склад. После этого стал решать, где мне оборудовать схрон для бота. Тут обыкновенным гаражом не обойдешься. Решил найти большую пещеру в горах и там оборудовать что-то вроде ангара или даже дока. Все оборудование для этого у меня было. На Кавказе, совсем уж в неприступном месте, нашел полость в горе. Правда, прохода в эту полость не было, но техдроиды мне за день проложили туда тоннель. Пещера оказалась и в самом деле большой. Там десяток ботов поместился бы. Там свой бот и оставил. Вход, конечно, замаскировал. Да и не подобраться туда никак. На флайере вернулся на корабль. Заглушил все системы. Оставил работать только сканеры в пассивном режиме. Ну и искин, конечно. Теперь обнаружить корабль было просто невозможно. А на Земле меня вообще никак найти не получится. Хоть и некому искать, но мало ли. Вот после этого я со спокойной совестью вернулся в свой дом. Там и прожил с полгода. Все это время учил языки. Даже репетиторов нанимал. И не без успеха. Во всяком случае, английский я знаю получше какого англичанина. Выучил немецкий и французский. Вот после этого и стал мотаться по планете. В одном месте пару недель поживу, в другом месяц. Когда надоедало бездельничать, заваливался в бот на учебу.

В принципе мне такая жизнь нравилась. Хотя и приелась быстро. Пытался начать серьезные отношения с одной вроде бы хорошей девушкой, но не получилось. Нет, девушка и в самом деле была хорошая, а вот я… Я и не думал, что окажусь отравленным космосом. Несколько раз я на боте прошелся по Солнечной системе и загорелся. Одной системы мне уже было мало. Я грезил настоящими космическими путешествиями, тем более что корабль у меня был. Я уже собирался расконсервировать корабль и обследовать окрестные системы. Но тут искин мне передал сообщение, что в систему вошел неизвестный корабль. Вошел и пропал. Ясно было, что это гости из Содружества. Кто-то из Центральных миров. Только у них такие сумасшедшие технологии. Мои сканеры не видели ничего. Правда, работали они в пассивном режиме, команду на активацию я им не дал: сразу бы обнаружили. Вот так и просидел чуть ли не месяц как на иголках, пока неизвестный корабль не улетел. После этого я стал очень осторожен. Полеты по системе прекратил. Зато стал копать на планете. Ведь зачем-то они прилетали? Случайно в интернете нарвался на сообщение о пропаже стариков в нескольких домах престарелых. Нашел эти дома, пообщался с их работниками и понял, что это как раз то. Правда, я думал, что искали людей с высоким ИИ. И это были точно не арварцы. Те бы не заморачивались со стариками, похватали бы первых попавшихся. Но и не аратанцы, у них просто нет таких технологий. Их маскировку мои сканеры пробивают на раз, даже в пассивном режиме. Но и государства из Центральных миров для меня были так же опасны, как и другие. Даже опасней. Эти, узнай о моих художествах, точно не пощадят. И с ними не договоришься. Не такой уж я для них ценный кадр. Поэтому требовалось сидеть тихо и не высовываться. Но как же это муторно. Иметь корабль, желание заняться исследованиями космоса, но сидеть на планете из опасения быть обнаруженным. Как в кино: «Имею желание купить дом, но не имею возможности; имею возможность купить козу, но не имею желания». Так и у меня. Но следить за домами престарелых я не перестал. И еще я просчитал, что и по больницам они тоже пройдутся. Особенно по онкологическим. Раз забирают людей с проблемным будущим, то там объявятся наверняка. Вокруг онкологического центра в Москве я расположил кучу своих датчиков и сканеров. Не обошел вниманием и дома престарелых, те, что покрупнее и где еще не успели побывать. Мне очень хотелось узнать, кто это такие. В идеале — взять языка. В принципе — ничего невозможного. Действуют они очень аккуратно, стараются не навредить. Значит, наглеть и грабить не будут. Значит, разные сувениры с отсталой планеты будут покупать. Деньги наши для них не проблема. А покупать будут в центральном магазине. В России это ГУМ. Действовали они как раз только в России. Я даже подозревал, что это постарался кто-то из моих собратьев по несчастью, ведь их как раз в Центральные миры и увезли. Так что и в самом ГУМе, и вокруг установил сканеры. Ну и принялся ждать. Правда, к червоточине все-таки слетал. А там творилось что-то невообразимое. Я сразу понял, что через нее пройти теперь невозможно. Сначала подумал, что специально закрыли сюда дверь, чтобы уже никто в систему проникнуть не смог. Но нет, наверняка был и другой путь. Люди есть люди. Один раз попробовав что-то вкусненького на халяву, никогда от этого не откажутся. А дверь закрыли для всех остальных. Так что языка придется брать по-любому, иначе я отсюда не выберусь. Уничтожить их я даже и не надеялся: не с моими возможностями. Надо разговаривать с языком. Очень вдумчиво. Может, и придумаю что.

Так и жил. Занимался, как и прежде, своими делами, но постоянно ждал. И дождался. Как прилетел корабль, я не заметил. Вернее, сканеры засекли какой-то громадный корабль, а потом он пропал. Но вот похищение людей из домов престарелых и онкологического центра я засек. К онкологическому центру я даже успел, но напасть не решился. Сразу понял, что я там ни с кем не справлюсь. Но продолжал выжидать удобного случая. Удобный случай представился в ГУМе. Там были в основном девчонки, и я уже решил, что наконец мне повезло. Но, на счастье, у меня был с собой ручной сканер по определению ИИ. Он и ментоактивность определяет. Приблизительно, конечно, но все-таки. Уж зачем я его прихватил, не помню. Вот я и решил определить самую толковую и брать именно ее — уж наверняка она знает побольше других. Настроил сканер, глянул и тут же поспешил на выход. Все они оказались псионами неимоверных уровней. Любая из них размазала бы меня в тонкий блин, уж я-то знаю, приходилось общаться с некоторыми, правда не такими сильными, в нашем научном центре. Да и слышал я о них много. Не зря же одна лаборатория у нас только по псионам и работала. Так что с языком получился облом. А сегодня, совершенно случайно, встретил тебя. Ехал на такси по Кропоткинской и увидел знакомое лицо. Ты как раз стоял и разглядывал храм. Отпустил такси и стал за тобой следить. Долго не решался подойти, но выхода у меня нет. Очень уж не хочется провести всю свою долгую жизнь безвылазно на планете. Вот и вся моя история. Поможешь?