Земные дороги

ГЛАВА 3

Я разогнался и ушел в прыжок. Домой мы летели почти месяц. За это время мы с Кини очень сблизились. Как-то наши отношения перешли на другой уровень. Нет, тяга друг к другу так и осталась, и по ночам мы иногда выпивали друг друга чуть не досуха, но все равно что-то неуловимо изменилось. Мы относились друг к другу как-то бережнее и спокойнее, что ли. Иногда могли просто посидеть молча вместе. Да-да, именно молча. Никогда бы не подумал, что Кини может за целый вечер произнести два-три слова. Но такое было. Мы просто сидели в кают-компании или у меня в кабинете рядом, и каждый занимался чем-то своим. И мы оба были очень довольны. Не скажу, что счастливы, но близко к этому. Все-таки какое-то темное пятнышко в наших отношениях было. Это то, что стать настоящей, полноценной семьей мы не могли. Мы оба это понимали, хоть и молчали об этом. Да и что уж тут говорить. Да, именно с ней я и связал бы свою жизнь. И, наверное, был бы счастлив. И почему она не атланка? Можно было бы, конечно, плюнуть на все и жениться на ней, но… Да и она вряд ли согласится. Она ведь тоже прекрасно понимает, что наших детей ничего хорошего не ждет. А отправить их в Содружество вообще глупо. Их там или убьют, или захватят, чтобы шантажировать меня. Да и не отпущу я их никогда в Содружество. Вот и получается, что места им просто нигде нет. А прожить всю жизнь без детей мы просто не сможем. Рано или поздно появится раздражение, а там и до ненависти недалеко. А брать ее второй женой тоже не выход. А вдруг первая жена окажется ревнивой? Пусть даже и не ревнивой, но мало ли какие разногласия могут возникнуть между ними. А ведь Кини совершенно беззащитна против ментально одаренного, вернее — ментально одаренной. Та с ней может сделать все, что угодно: убить, искалечить, свести с ума — защиты-то у нее нет никакой. Так что это тоже не выход. Получается, что ей так и суждено оставаться моей любовницей. До самой смерти. Я бы ее, конечно, отпустил в Содружество, но ведь не захочет. Я даже предложить такое боюсь — обида будет смертельная. А ведь мне холостым недолго ходить осталось. Искины уже неоднократно намекали, что пора позаботиться о наследнике. А скоро и родители рядом будут, а от них не отмахнешься. Тянуть, конечно, буду до последнего, но рано или поздно они меня все же заставят жениться. Я в общем-то и сам понимаю, что это необходимо, но Кини… Ладно, что будет, то и будет. Может, еще и придумаю что.

Прибыли мы как-то буднично. Вошли в систему. Жук тут же доложил, что все спокойно, никто к нам не лез, народ занимается учебой. Хотя кое-что интересное было. Так, например, существовала дежурная смена, которая мониторила систему, пока остальные были в капсулах. График учебы был организован так, чтобы группа из трех-четырех человек всегда бодрствовала. Я-то думал, что они все будут по десять дней учиться, а потом по два-три дня отдыхать, а они организовали все по-своему. При этом на планету им спускаться удавалось намного реже, но народ был с этим согласен и не роптал. Ну, это в общем-то мое упущение. Надо было им объяснить, что в системе им ничто не угрожает. Да, доверия к искинам у них пока нет. Да и откуда ему взяться-то? Ничего, поживут тут подольше, пооботрутся, и все встанет на свои места. Ну а то, что сами организовали дежурства, даже в ущерб своему отдыху, — это и неплохо. Кстати, за всем этим стояли бывшие военные. Ну, кто бы сомневался. Хорошо хоть строем не ходят. Помню, на Земле была такая присказка от прапорщика: если вы такие умные, то почему строем не ходите? Хотя все ребята были и в самом деле умные. Ни у кого из моих добровольцев интеллектуальный индекс не был ниже ста пятидесяти единиц. Ну, в общем-то понятно, пожили они достаточно, так что развить интеллект как следует успели. Но с другой стороны — значит, он у них изначально был неплох, так как развить то, чего нет, нельзя. Да и у самого молодого моего добровольца, у Марины, дочки вылеченного летчика, ИИ был тоже нехилый — сто шестьдесят четыре единицы. И это в семнадцать лет. У Мишки он был, кстати, сто девяносто семь. А у одной девицы ИИ был вообще аж за двести пятьдесят единиц. Вот бы в Содружестве за ней гонялись. Правда, уровень ментоактивности у нее был средним — изначально 3,1, а после установки симбионта — 4,6. У всех почему-то уровень после установки симбионта и активации ментальных способностей повышался по-разному — у кого на 1,3 единицы, а у кого и на 1,8. Почему так, непонятно. И искины насчет этого ничего внятного сказать не могли. Да я особенно на ИИ и не заморачивался. Для меня сейчас главное — высокий уровень ментоактивности. Кстати, три человека изучать пилотскую базу закончили. И среди этих троих, естественно, самая наша умная девушка. И Мишка тоже изучил. Правда, к пилотированию их пока не допустили — меня ждали. Искины в общем-то были не против, но Инга уперлась и ни в какую. Видно, из-за того что среди этих троих был мой брат: а вдруг что случится? Перестраховщица. Хотя молодец, правильно сделала. Сам буду у них зачеты принимать. Все-таки первые пилоты из моих добровольцев. Это надо будет потом и отпраздновать.

Было еще много разных мелких новостей, но на них я уже особого внимания не обратил.

Мы с Кини сразу отправились в наш дворец. Кстати, дежурная смена одну из гостиных дворца использовала как дежурку, где и проводили все время дежурства. На станции были, конечно, и командная рубка, и диспетчерская, да и вообще полно служебных помещений, но туда я никому допуска не дал. Пусть выучатся сначала. Они, конечно, люди уже взрослые, но знаю я любопытные и шаловливые ручки своих земляков — обязательно их засунут куда-нибудь не туда. Так что пришлось одну из своих гостиных отдать в общее пользование. Тут теперь был и командный пункт переселенцев, и дежурка, и комната отдыха. Вот в эту гостиную мы с Кини и зашли. Тут находились трое дежурных, как раз тех, кто пилотскую базу уже выучил. Ребята, конечно, обрадовались, особенно Мишка, но тут же подступили ко мне с претензиями.

— Коль, Инга, конечно, хорошая девчонка, но тут она не права.

— В чем дело?

— Она не дает разрешения на пилотирование. Мы же все выучили и в виртуальном симуляторе сдали все зачеты по пилотированию и даже по мелкому ремонту малых судов. А она нас не выпускает в самостоятельный полет.

— Ну, во-первых, Инга в этом случае не девчонка, а офицер. Это вечером, на танцах она девчонка. А во-вторых, это мой приказ она выполняет. — Я, правда, такого приказа ей не давал, но надо же ее подстраховать.

— Но зачем?

— Сам буду у вас экзамены принимать. Не у всех, естественно, а только у первых, кто готов. Должен же я знать, как земляне усваивают знания.

— Но ты же выучился, а ведь ты тоже землянин.

— Не сравнивай. У меня выбора не было — или выучись, или сдохни. А у вас выбор есть.

— Ладно, ясно. И когда приступим?

— Да хоть сейчас.

— А как же дежурство?

— Ну я же всех с дежурства снимать не собираюсь. По одному. Кто первый?

Мишка тут же плюхнулся обратно в кресло. Правильно, дежурил-то он с двумя девчонками, так что сначала по-любому они. Я приказал Плюшкину подготовить к вылету один разъездной бот, взял одну из девчонок и пошел с ней на выход. Платформа нас уже поджидала у входа. Долетели до ближайшей летной палубы и сели в бот. Девочка, это была Даша Захарова, как раз та, с самым высоким ИИ, заняла пилотское кресло. Вылетели со станции. Часа два я погонял ее по системе. Даже в астероидное поле забирались. Садились и на планету. Пилотировала она очень неплохо. Огрехи, естественно, были, но мелкие. Это от волнения, а не от незнания, — все-таки первый раз в пилотском кресле. Потом так же полетал с оставшимися. Экзамены я у них принял и разрешил летать самостоятельно. Но официально квалификацию пилота никому пока не дал — сделаю это потом при всех, в торжественной обстановке. Основная группа будет учиться еще три дня, и еще семеро — пять. Вот когда все будут бодрствовать, соберемся — и я в торжественной обстановке дам им первые офицерские звания и присвою квалификацию пилотов. Метки, как в Содружестве, у нас ставить не надо, да и некуда их ставить — нейросети-то нет. Любой искин и так видит, какими знаниями ты владеешь.

Пять дней мы с Кини провели на планете. Через три дня к нам присоединилась Инга. Она, как только покинула медкапсулу и узнала, что мы вернулись, тут же рванула к нам. О том, что Берта нас покинула, она уже знала. Рассказывать о предательстве Берты мы никому не стали, сказав, что она решила вернуться домой. Правда, искинам я рассказал, что произошло на самом деле, и они долго ругались и обвиняли меня в преступном мягкосердечии. По их глубокому убеждению, за предательство есть только одно наказание — смерть. Я и сам это прекрасно понимал, но тут уж ничего не поделаешь — с Бертой я так поступить не мог. Это как раз то исключение, которое и подтверждает правило. Инге мы тоже не стали всего рассказывать. Честно говоря, мне было просто стыдно, что меня провели, как пацана. Поэтому и сам об этом происшествии молчал, и Кини попросил. Но Ингу это особо и не интересовало. Главное для нее было то, что одной конкуренткой стало меньше. Думаю, она не очень бы переживала, если бы и Кини осталась в Содружестве. Хотя надо признать, что именно с Кини они были особенно дружны.

Пять дней быстро пролетели, и мы вернулись на станцию. Сразу после возвращения я построил всех на площади перед дворцом. Построил — это громко сказано. Все-таки вояк было мало, в основном гражданские, но кое-как построились в две шеренги. Потом вызывал из строя новоявленных пилотов и присваивал им звания лейтенантов с ВУСом: пилот малых и средних кораблей. При этом на левом предплечье комбинезона у них появлялся серебряный треугольный галун. Заметив грустный взгляд Инги, вызвал и ее. Ей я присвоил звание капитана с ВУСом: пилот-инструктор малых и средних кораблей. Потом вызвал из строя бывшего командира полка, бывшего же полковника, и назначил его ответственным за строевую подготовку. Я не забыл, с каким трудом мне пришлось построить их всего лишь в две шеренги. Обратил его внимание, что некоторые несознательные личности стоят в строю в платьицах и в шортах. Он лишь кровожадно усмехнулся. Тут же присвоил ему звание сержанта. Все равно через несколько дней тоже лейтенантом станет. Новоявленным лейтенантам и капитану приказал во время строевых занятий беспрекословно подчиняться сержанту. На вечер назначил торжественный ужин в честь новых пилотов. Ну а до вечера — строевая подготовка.

А вечером у нас и в самом деле был торжественный ужин. Вернее, начинался он торжественно, а потом перетек в обыкновенную вечеринку. Ну правильно, народ-то молодой, на фига им торжественность, им танцы подавай. Только и успел еще раз поздравить новых пилотов. А потом до полуночи веселились.

На следующий день встали поздно. Правда, проснулись мы только вдвоем с Кини. Инги уже не было. Оказывается, и сегодня с утра у всего коллектива была строевая подготовка. Да, здорово за них сержант взялся. Правда, я сегодня собирался поручить Инге проэкзаменовать еще двоих — зря я, что ли, ее пилотом-инструктором назначил. Кстати, одним из двоих, кто как раз вчера завершил изучение пилотской базы, и был наш сержант, Сергей Мирошниченко. Ну, если он решил сегодня заняться строевой, то я только «за». Вообще-то и правильно, рано им еще в пилотское кресло. Пусть в виртуальном симуляторе пару дней потренируются. А потом уже Инга у них экзамен примет. А остальных в капсулы: пусть доучиваются.

Оделся, сходил позавтракал. Искины зазывали провести совещание. Послал их. О чем совещаться? Нафиг. Взял Кини и полетел на планету. Приземлились не на берегу моря, а улетели вглубь одного из материков, в горы. Вернее, в предгорья. Там я нашел очень красивое озеро в одной из долин. Вот там и обосновались. Дом ставить не стал, неохота. Разложил кресла у одного борта бота, и получилась нормальная двуспальная кровать. Нам двоим хватит. Даже если Инга к нам присоединится, все равно поместимся. Правда, ей сейчас не до нас. Она же теперь пилот-инструктор, так что забот у нее хватает.

Третий день отдыхаем у озера. Я как раз сижу на берегу с удочкой. Кини еще спит — рано. Вообще-то она тоже любитель порыбачить, но сегодня со мной не пошла — лень. За два дня более-менее отошел, уже не кидаюсь ни на кого. Да и не на кого здесь кидаться. Вроде полегчало. Что-то меня в последнее время мотает из стороны в сторону. Ничего понять не могу. Может, из-за того что цели вменяемой нет? Раньше, в Содружестве, у меня хоть какая-то цель была: накопить денег, купить домик на планете, перетащить туда родителей, жениться и жить спокойно. Смог бы я так жить? Вряд ли. Хреновенькая цель в жизни, но зато моя. А сейчас? Возрождение империи! Вот это цель так цель. А оно мне надо? Вот в этом все и дело. Меня как назначили императором, с моей, правда, подачи, так я после этого и двигаюсь по течению. Поэтому и колбасит так. И, главное, сделать ничего не могу. Соскочить теперь не удастся. Все на мне завязано. Вот это и раздражает больше всего. Ну, не общественный я человек. Нет, компанию я, конечно, люблю. Так, иногда, посидеть расслабиться, можно даже покуролесить. А потом разбежаться. А тут приходится быть все время в центре событий. И всем от меня чего-то надо. И ведь не откажешь никому — сам ведь людей взбаламутил. И это их всего четыре десятка. А когда будет тысяча? А сотня тысяч? Вот тогда точно свихнусь. Я, конечно, понимаю, что надо назначать заместителей и спихивать всю работу на них, но не получается как-то. Хотя я и не пробовал. Да еще и эта империя. Как-то мои бывшие старики к монархии относятся не очень. Молчат, конечно, но я же вижу, не слепой. С этим тоже надо решать. По-другому никак. Искины-то настроены именно на монархию. Я могу, например, приказать им обнулить свои настройки, то есть попросту сдохнуть, и они это сделают, но что я буду после этого делать? Без их помощи, именно осознанной помощи, здесь все просто рухнет. Да и не смогу я с ними так поступить, они мне уже как бы родными стали. Особенно Жук. Хоть и сволочь он порядочная. Так потому и Жук. О, легок на помине, вызывает. Ладно уж, свяжусь.

— Ну?

— Ник, тут дельце одно образовалось, прилетай, обговорим.

— Прилетать обязательно?

— Да. Надо подумать как следует. В пляжной обстановке не получится.

— Что хоть за дело? Намекни.

— Прилетишь — все расскажем. Ждем.

И отключился. Вот ведь жук. Придется лететь — любопытно же. Да и надоело тут. Правда, так и не решил, как жить дальше. А, ладно, по течению так по течению. Пока так, а там видно будет.

Разбудил Кини. Она была не очень довольна. Ну, понятно, на станции меня сразу закружат дела, и видеть она меня сможет только ночью, да и то придется меня делить с Ингой, а тут я вроде полностью ее. Ничего, собрались и полетели. По возвращении на станцию на платформе отправились к дому. Вернее, дворцу. Никак у меня эта махина не ассоциируется с домом. Надо будет потом подобрать себе что-нибудь поуютней. Кини ушла к себе, а я сразу прошел в свой кабинет. Уселся в кресло и связался с искинами.

— Ну и чего звали? Что за необходимость была выдергивать меня с планеты?

— Ну, для начала здравствуй, твое величество.

— Ладно, Жук, не ехидничай, говори уж.

— Понимаешь ли, Ник, тут возникла такая интересная ситуация. Можно здорово поднять нашу обороновооруженность.

— Это как? Поделись.

— Со мной связался искин боевой станции.

— Серьезно? Надо же, и боевая станция наконец объявилась. Что же он молчал-то столько времени?

— Понимаешь ли, искины на боевых станциях немного не такие, как мы. Они более прямолинейные, что ли. Ну, такими их запрограммировали. Они заточены именно на войну, и ничто другое их особенно не интересует. И программировали их именно военные программисты, настоящие вояки, а как они относятся к интендантам, сам понимаешь. Искинам боевых станций, да и боевых кораблей, передалось это отношение к интендантской службе. Вот и этот искин такой же. Ко мне он относится еще ничего, я все-таки искин базы дальней разведки, а вот остальных не очень уважает.

— Ну ни хрена себе! Это что ж теперь, искины мне шекспировские страсти устраивать будут? Здорово. Ерунда какая-то получается.

— Ник, ну ты же сам понимаешь — более тридцати тысяч лет развития. Хорошо тем искинам, что были на консервации, но мы-то все это время бодрствовали. Вот и получилось, что получилось.

— Да ладно, вы-то меня со своим развитием как раз устраиваете, а вот этот железноголовый с боевой станции настораживает. И потом, Никитич-то как раз с боевого корабля, а он вполне вменяемый. Это как?

— Никитич — искин крейсера разведки. И этот крейсер был постоянно здесь и не участвовал в основных боевых действиях. Он не видел гибели своих хозяев, гибели планет, всей цивилизации. А вот искины боевых станций и боевых кораблей все это видели и ощущали. Думаешь, как отнесется искин корабля к гибели своего экипажа?

— Думаю, что никак. Искин — он и есть искин.

— Ну, ты просто еще не отошел от стереотипов Содружества. У нас искины немного другие. Практически у всех есть личностная матрица. У многих она не очень развита — это да, но некоторые имеют настоящую личность.

— Понятно, за тридцать тысячелетий чего ж ее не развить-то?

— Не всегда нужен такой большой срок. Иногда личность развивается намного быстрее. Во время войны, например. Мы в военных действиях практически участия не принимали, поэтому нам и понадобился такой большой срок, чтобы осознать себя личностью. А вот искину боевой станции повезло, вернее не повезло, оказаться в самой гуще событий. Он состоял в кластере из четырех боевых станций и сорока опорных пунктов, что защищали систему с имперской планетой. И участвовал в сражении за эту систему. Три боевые станции и большинство опорных пунктов были уничтожены, планета разрушена. И все это на его глазах. Так что сам понимаешь, для него это было огромным потрясением. Как тут не развиться личности? Ведь и люди в таких условиях становятся и умнее и мудрее. Если выживают, конечно. У вас ведь даже есть поговорка: все, что нас не убивает, — делает сильнее.

— Это что, он больше тридцати тысяч лет просуществовал уже как личность? Да он свихнулся наверняка. И чего этот псих от тебя хотел?

— А вот тут и начинается самое интересное. Он просит помощи. Не у нас, не у искинов, а у тебя, как у императора.

— И что это мне дает?

— Ну, как ты не понимаешь, это значит, он тебя тоже признает императором.

— А мне это надо? Зачем мне связываться с психом?

— Да не псих он. Да, немного неуравновешен и конечно же себе на уме. Но соображает он очень хорошо. По мощности он такой же, как и мы, а опыта, именно боевого опыта, у него хоть отбавляй. Ты же сам говорил, что нам нужны боевые станции.

— Да, тут ты прав. Хорошо, я постараюсь решить его проблемы, если это в моих силах, конечно. Но он и остальные боевые станции, что с ним на связи, должны официально признать меня императором и поклясться в верности императору и империи.

— Ник, ты забываешь, что мы не люди, нам присягу принимать не надо. Если он признает тебя императором, то это автоматически фиксируется в его прошивках, и ничего изменить он уже не сможет. Да и никто не сможет. Так уж мы устроены. А преданность императору и империи в нас заложена изначально.

— Вот и пусть признает. А что у него за проблемы?

— Да тут какая-то ерунда. От системы, которую они защищали, в пяти прыжках — это где-то в пятидесяти системах — находится система с планетой третьего класса. Незаселенная. Когда стало ясно, что систему они не удержат, командование решило начать туда эвакуацию гражданских, а для начала отбуксировать туда несколько опорных пунктов для защиты этой системы. Слегка поврежденных в боях. Ну, думаю, что не слегка — какой командир отдаст боевую единицу, способную воевать? Так что опорные пункты наверняка были здорово потрепаны, но для защиты никому не нужной системы и такие сошли бы. Успели отбуксировать один опорный пункт, и все. Потом уже было не до этого. Так этот опорный пункт и остался висеть в той системе. ОППА-36/86А — опорный пункт передвижной артиллерийский. Тридцать шесть крупнокалиберных орудий и восемьдесят шесть орудий ПРО, мелочовка. Автономный. Их еще называют малыми боевыми станциями.

— То есть обыкновенная артиллерийская платформа. В Содружестве тоже есть такие.

— Такие, да не такие. По огневой мощи их и сравнивать нельзя. Ну так вот, осталась эта платформа одна в этой системе. Без экипажа. Экипаж на таких платформах составляет от десяти до тридцати человек, в зависимости от размера опорного пункта. Этот как раз среднего размера — три километра в диаметре.

Посреди кабинета возникла сфера опорного пункта. Похож он был на свернувшегося в клубок ежика. Только иголки были не такими густыми и длинными. А вместо иголок — орудия. Правда, это только в боевом положении, а так орудия убираются внутрь и закрываются бронещитками.

— Опорный пункт данной системы может действовать и без экипажа. Правда, эффективность огня падает. Все-таки искин при ведении огня самостоятельно теряет много времени на анализ обстановки, принятие решения, выбор цели. Хороший оператор артиллерийских систем все это делает мгновенно, почти интуитивно. Особенно если он ментат уровня хотя бы выше среднего. На данном опорном пункте экипажа не было. Так вот, искин опорного пункта долго занимался восстановлением и практически восстановил платформу. Правда, из крупнокалиберных орудий удалось восстановить только половину, да и то за счет мелкокалиберных пушек. Просто не хватило сырья на разгонные кольца. На данный момент действуют двадцать два крупнокалиберных орудия и тридцать три орудия ПРО. Есть несколько плазменных орудий. Есть даже гравитационный излучатель.

— А это что за зверь?

— Неплохая штука. Разрывает любой материальный объект в клочья, создавая в нужном месте огромное количество разнонаправленных гравитационных полей. Правда, действенен только на средних дистанциях. И энергии жрет немерено. Устанавливают только на станциях, из-за очень громоздкого оборудования. Но используется редко. Потратить прорву энергии, чтобы уничтожить штурмовик, — бессмысленно. И вот этот-то опорный пункт и обнаружили рейды твоего любимого Содружества. И теперь пытаются ее захватить.

— Глупость какая. Как это они, интересно, смогут сделать?

— В том-то и дело, что смогут. Захватить, конечно, не смогут, а вот уничтожить — запросто. Вернее, искину опорного пункта самому придется уничтожить себя и свой опорный пункт. У него в программе заложено, что при угрозе захвата он должен самоуничтожиться. А дело все в том, что у него очень плохо с энергией. Почти все питающие стержни реакторов были выработаны в процессе восстановления опорного пункта. Оставшихся стержней хватит на два-три месяца боевых действий. Искин опорного пункта смог связаться с боевой станцией и попросить помощи, а тот связался со мной.

— И чего он хочет?

— Он хочет, чтобы ты слетал туда и вытащил оттуда этот опорный пункт.

— Ну ни фига себе. Из-за какой-то артиллерийской платформы тащиться хрен знает куда? Оно мне надо? Ну и самоуничтожится она, ну и что?

— Так-то оно так, но искин боевой станции настаивает на том, что опорный пункт необходимо эвакуировать. Целым он врагу, естественно, не достанется, но и по фрагментам много можно понять в атланских технологиях.

— Ерунда. В Содружестве даже атланские детские игрушки активировать не могут, а тут военные технологии.

— Ты забываешь, что отпущенная тобой домой аграфка знает атланский язык.

— Ну и что? Это им все равно ничего не даст.

— А вот этого с уверенностью утверждать нельзя. Так что отвечать искину боевой станции?

— «Что отвечать, что отвечать…» Связываться с психом, конечно, не очень хочется, но развеяться и в самом деле не помешает.

Я как будто услышал облегченный вздох всех четырех искинов. Да в общем-то я все понял. Видя, как меня корежит, они решили меня занять чем-нибудь продуктивным и интересным. Слетать и пообщаться с кораблями Содружества и в самом деле интересно, а захомячить артиллерийскую платформу — продуктивно. Тем более что восстановить ее полностью для меня не составит труда — инженер я или не инженер? А иметь такую платформу очень даже неплохо. Если ее поставить на боевое дежурство в Солнечной системе, то ни архи, ни корабли Содружества туда даже войти не смогут. Вернее, войти-то смогут, но очень ненадолго.

— Ладно, какой у нас будет план действий? Обязательно этот опорный пункт оттуда вытаскивать? Может, я на фрегате сгоняю туда, отвезу ему реакторы и сырье для ремонта? Заодно и подремонтирую его там. И пусть он там и дальше бодается с кораблями Содружества. Чьи хоть корабли? Запись боевых действий не прислали, что ли?

— Нет, запись картинки боевая станция не прислала. У них там со связью что-то. По-видимому, какие-то повреждения у опорного пункта. И на фрегате туда слетать не получится, искин БС настаивает именно на эвакуации.

— Да я что, против, что ли? Но как я сейчас это смогу провернуть? Лететь туда на буксире глупо — долго и опасно. Можно на крейсере, но он платформу не утащит.

— Лети на линкоре.

— Да я и собираюсь слетать туда потом на линкоре, когда экипаж подготовлю.

— А кто тебе нужен в экипаж?

— Ну, в первую очередь пара хороших артиллеристов, оператор силовых щитов, оператор связи и РЭБ. И желательно всех в тройном экземпляре, чтобы разбить по сменам. Нужна техническая смена. И хотя бы один инженер. Еще необходимы медтехник и врач. И это минимум. Мне ведь придется сидеть в пилотском кресле — никто тяжелые корабли пилотировать, кроме меня, еще долго не сможет. То есть надо как минимум двадцать специалистов, а без них лететь на линкоре смысла нет. Я от пилотирования отвлекаться ни на что не смогу. А кто будет вести огонь, ставить и регулировать силовые щиты? Надеяться только на искин корабля глупо, может и не справиться.

— Ну и в чем проблема? Отбери двадцать человек из тех, кто уже выучил пилотские базы и заканчивает их учить, и лети с ними. По пути пусть учат профильные базы. Хорошими специалистами они, конечно, не станут за такой короткий срок, но хоть что-то. Хоть отбиться, если что, сможешь.

— Ну, это, конечно, выход, но не очень-то хороший. Лететь с неподготовленным экипажем — чистая авантюра.

— Кто бы говорил.

В принципе он прав. И чего я упираюсь? Да, видно, я и в самом деле здорово сдал. Где прежний веселый и бесшабашный Ник? А ведь я и впрямь раньше был безбашенным авантюристом, а теперь стал угрюмым и постоянно всем недовольным скептиком. Вот что власть с людьми делает. Хотя где та власть-то? Я ведь до сих пор никому ничего не приказываю, а только уговариваю. А ведь если прикажу — подчинятся не раздумывая. Даже если прикажу прыгать в космос без скафандра. Не получается у меня командовать. Хотя, будучи наемником, крейсером командовал неплохо. Но там отвечал за все не я, а капитан. Вот это меня, по-видимому, и напрягает — ответственность за людей, доверившихся мне. Но ведь я насильно никого к себе не гнал, все на добровольных началах. Так что прекращай, Ник, комплексовать и вновь становись самим собой. Вот черт, это я сам себя так настраиваю или Афра подключилась? Да, еще немного — и в самом деле свихнусь.

— Все, согласен. Летим. Думаю, ничего страшного не случится. И не из таких передряг выкручивался. Да и практика у ребят будет прекрасная. Тогда готовьте линкор, а я разберусь с людьми. Надо будет частично освободить одну летную палубу от истребителей и загнать туда буксир. Штурмовиков и ботов не трогайте. Линкор получает имя «Витязь», а искин линкора — Вит. Все. О времени вылета сообщу.

Из кабинета прошел в гостиную дворца. Свободные от учебы наверняка там тусуются. Поговорил с ребятами, их оказалось там всего одиннадцать человек, никто лететь не отказался. Наоборот, когда узнали, что оттуда, буксируя артплатформу, полетят сразу в Солнечную систему, уговорили меня поднять из капсул всех, кто сейчас там находится, и поговорить со всеми еще раз. Я с ними согласился. Тех, у кого пилотская база далека до завершения, в общем-то и не было: самый отстающий изучил уже восемьдесят семь процентов базы, да и то отставал не из-за лени, а из-за не очень высокого ИИ. Но оставить людей в капсулах и улететь я и сам считал неправильным. Даже если кому-то и придется остаться здесь, надо им хотя бы объяснить почему. Поэтому дал команду искину медсектора поднять всех из капсул и пригласить в гостиную. Общее собрание назначил на послеобеденное время, чтобы люди, поднявшись из капсул, немного отошли от учебы.

После обеда все собрались в гостиной, даже Кини пришла. Собрание получилось бурным. Сначала я рассказал о возникшей ситуации. Правда, полностью все объяснять не стал. Сказал только, что какие-то отморозки напали на наш опорный пункт и хотят отжать наше имущество, а наша задача: слетать туда, надавать по шапке отморозкам, забрать наш опорный пункт, отбуксировать его в Солнечную систему и поставить его там на боевое дежурство, чтобы он мог, если что, показать кузькину мать всем, кто туда сунется без спроса. Что тут началось! Все хотели войти в экипаж линкора, даже те, кто еще не доучил пилотскую базу, обещая доучить ее в кратчайшие сроки. И как они это собираются сделать, интересно? Пришлось их обломать. Выбрал сам двадцать человек и распределил среди них обязанности. Правда, остальных тоже пообещал взять с собой и дать им учить, после пилотской базы конечно, базы специалистов экипажа линкора. Это было в общем-то против моих планов, но пусть учат — пригодится. А производственников я из них все равно сделаю. Вот так, отказать опять никому не смог. На бурчание Жука по мыслесвязи ответил, что я сам когда-то всем обещал, что они через год вернутся в Солнечную систему и смогут посетить Землю. Хотя, признаюсь, хотел как-то от этого обещания аккуратненько отбрехаться, но не получилось. Как говорится, ну не шмогла я, не шмогла. Но в отместку приказал продолжить строевые занятия. А то совсем берега потеряли — на собственного императора орут. Этим я, конечно, никого не напугал, и дальше общение продолжилось в более расслабленной обстановке. Все собрались по кучкам обсуждать услышанное, а я поднял всех бывших офицеров и пригласил их в свой кабинет. И хотя им тоже хотелось почесать языки, но приказ есть приказ. В кабинете я вставил всем офицерам пистон за то, что они пошли на поводу у гражданских и ведут себя так же расхлябанно, как и они. А спорить с начальством — это вообще беспредел. Прониклись. Хотел еще кое-что добавить из командно-матерного, но среди бывших офицеров оказалась одна бывшая офицерша, а в данный момент очаровательная девушка. Так что ничего не получилось, но я все-таки попытался. Что получилось, не знаю, но они еще больше прониклись. Немного посмеялись, а потом уже пошел серьезный разговор. Который был совсем некстати.

— Ник, ответь нам пожалуйста, — спросил Сергей Матвеев, бывший капитан второго ранга, — почему именно империя? Мы понимаем, что нам придется строить новую страну, но не понимаем, почему империю? Разве мало других форм правления?

— Каких, например? — Ну вот, дождался. Я, конечно, понимаю, что для них всех, проведших лучшие свои годы в СССР, строить самим империю как минимум стремно. Но и спорить о чем-то и убеждать их в своей правоте не хотелось. Тем более что я и сам не был уверен, что империя нам нужна. Вернее, я как раз был уверен, что мне лично она совсем не нужна. Но объяснять им, что отказаться от империи мы не можем хотя бы потому, что искины подчиняются именно императору, и никому другому, пока не хотелось.

— Ну, например, республика, — продолжил Сергей. — Еще Черчилль что-то такое говорил о преимуществе республики над всеми другими формами строя.

— Ну, если я правильно помню, то Черчилль говорил: демократия — наихудшая форма правления, не считая всех остальных. Так что и он от республики с демократической формой правления был не в восторге. И потом, почему я должен принимать во внимание слова какого-то Черчилля? Он что, мой папа или дедушка? А от вас, товарищи офицеры, я такого вообще не ожидал — прислушиваться к словам самого ярого и бескомпромиссного врага нашей бывшей страны не очень красиво. И почему вы этот вопрос именно сейчас решили прояснить?

— А когда еще? Мы как-то раньше вот так вот не собирались.

— Согласен, это моя вина. Я все время в бегах, а надо было раньше посидеть и разрешить все непонятные вопросы. Ну что же, отвечу пока на этот вопрос. Я и в самом деле считаю монархию самой передовой формой правления. И не только я. Я, как вам известно, долго жил в Содружестве независимых миров. Так вот, там самая распространенная форма правления — это монархия. А остальное — это или диктатуры, или олигархат. То есть то же самое, только название другое. Ну, почти то же самое. И монархии там существуют по несколько тысяч лет. И менять форму правления никто не собирается. Это о чем-то да говорит. Да и наши предки жили в империи. И жили, надо сказать, очень даже неплохо. И жили бы, думаю, до сих пор, если бы не та злосчастная война. Так что у нас тоже будет монархия. Хотя, я думаю, не абсолютная. А вот какая — это мы решим потом. А пока давайте расходиться. И не забывайте: мы находимся на военной базе, а скоро перейдем на военный корабль, и дисциплина должна поддерживаться соответственная. Старпомом на корабле назначается Сергей Матвеев. Он у нас бывший флотский и службу на корабле знает. А мы будем находиться хоть и на космическом, но корабле.

Потом еще немного порассуждали над тем, как превратить линкор в настоящий боевой корабль, но сошлись на том, что пока это невозможно: слишком мало специалистов. Вернее, их совсем нет. Один я. Но не могу же я быть сразу в нескольких местах и выполнять обязанности сразу нескольких специалистов. Так что пока народ не освоит базы, наш линкор к походу не готов. Именно освоит, а не просто выучит. Но лететь к системе, где бултыхается уже наш опорный пункт, около двух месяцев, так что выбранные люди хотя бы что-то успеют освоить, и чисто номинально к встрече с противником мы будем готовы. Около двух месяцев нам лететь напрямую, через территорию бывшей империи. Честно говоря, мне не очень хотелось лететь через бывшую империю. Не знаю почему, но мне казалось, что там нам будет не очень уютно. Ведь там погибли сотни миллиардов людей. Это как срезать путь через кладбище. Вроде и ничего такого, но неприятно. Можно было бы полететь вокруг, сначала к Содружеству, а потом вокруг него, по окраине. Но так путь удлинится как минимум вдвое, и мы наверняка опоздаем. Зато прилетели бы с готовым экипажем. Но на нет и суда нет.

После того как народ разошелся, я еще долго сидел и совещался с искинами. Мы обсудили наиболее оптимальный маршрут движения туда, а потом и к Солнечной системе. Проблема была в длительности перелета. Нет, на линкоре мы передвигались довольно неплохо, не так как на моем фрегате, но даже быстрее, чем на крейсере. Пятьдесят систем мы могли покрыть за четыре дня, а не за пять, как на крейсере. Но нам ведь придется тащить опорный пункт. А буксир даже без груза прыгает только на десять систем за пять дней. Хотя сколько там того груза. По сравнению с базой Жука, считай, ничего. Обсудили этот вопрос и сошлись во мнении, что в принципе с таким грузом буксир сможет спокойно прыгать и на расстояние в одиннадцать-двенадцать систем. Так что если лететь напрямую через империю, то месяца за четыре долетим. Придется так и сделать. Жаль, я вообще-то планировал лететь к Земле на госпитальном судне. Ну, вместе с крейсером, конечно. На госпитальном судне стояло триста медкапсул, и это нам у Земли здорово бы пригодилось. Ведь волонтеров надо лечить, а потом учить. Да и нынешнему экипажу еще учиться и учиться. А на линкоре всего сорок медкапсул и одна на буксире. Еще две в опорном пункте. И все. Маловато, конечно, но ничего не поделать. Если залетать к нам на Миру, то путь удлинится месяца на два.

Потом обсудили распределение людей. Не все были согласны с моим выбором специальностей для них. Так, самую нашу умную девушку, Дашу Захарову, с ИИ в 250 единиц, я прочил в инженеры, а она хотела стать врачом. Нет, от специальности инженера она не отказывалась, но только после того, как станет медиком. Уперлась, и ни в какую. Жаль. Но в принципе ничего страшного — хороший доктор нам тоже не помешает. Я попросил Плюшкина совместно с медицинским искином станции разбить медицинскую базу на составляющие. Слишком уж объемной она была. Думаю, что отдельные базы она за два месяца успеет выучить. Подобрать самое необходимое, например: физиологические процессы, биохимия человека, диагностика и еще несколько не очень крупных отдельных баз. Ну и, конечно, полевую хирургию — мало ли что может произойти. Но искины меня переубедили. Даже если она не успеет доучить полную медицинскую базу за два месяца, при эвакуации опорного пункта особых боестолкновений не ожидается и потерь не будет. Мы ведь туда не воевать летим. А недоученное она доучит на пути к Земле. Тем более что одной ее будет мало. Надо еще хотя бы пару. Ведь неизвестно, сколько добровольцев мы наберем на Земле. А если их будет много? Я тогда из медсектора и выйти не смогу. С этим я согласился, но еще два медика начнут учиться уже из второй партии, из тех, кто не вошел в состав экипажа. Все военные специальности заняли, конечно, бывшие военные. В общем, распределение по специальностям, что я провел прежде, было верным. Обсудили каждую кандидатуру и оставили все без изменений. Потом Жук настоял на изучении мной еще нескольких баз. Основы стратегии, основы оперативного искусства, основы управления крупными административными единицами. Базы все из высших и довольно объемные. Я, естественно, стал отбрыкиваться, но не тут-то было. На все мои возражения, что я в общем-то водить флот не собираюсь — есть у меня на примете для этого кандидатуры, — был один ответ: буду я командовать флотом или нет, не столь важно. Но знать, что происходит и как командуют другие, я должен. Хотя бы иметь представление. А вот база управленца и администратора мне просто необходима. Пришлось согласиться и с этим. После обсуждения комплектования корабля они оставили меня в покое. Фух, наконец-то один. Даже ужин пропустил. Да и шут с ним.

На следующий день вылететь не смогли. Пока всех перевезли на станцию к Вояке, пока разместились в линкоре, время подошло к обеду. Потом я решил обойти корабль — должен же я его знать, капитан я корабля или нет? Но обойти корабль и осмотреть его весь не получилось: слишком уж он был огромен. Тут недели две лазить придется. Но реакторный отсек, резервную рубку, артиллерийские посты и конечно же технические мастерские я все-таки осмотрел. Не один, со мной находился весь экипаж. Летали по линкору на четырех платформах. Пока я всех не разогнал — экскурсанты, блин. Оставил с собой только будущего инженера и будущих техников, и с ними уже осматривали все службы. Им я уже подробно рассказывал о реакторах, двигателях, дроидах. Многого я показать, конечно, не мог — ни к двигателям, ни к энергомагистралям так просто было не подобраться, да и понимали они пока мало, но хоть что-то. Так весь день и прошел.

А утром следующего дня я вывел линкор из дока и, разогнавшись, ушел в гипер. Да, это не фрегат. Даже на тяжелом буксире было намного легче. Пришлось полностью слиться с кораблем и отдать всего себя пилотированию. Ничем другим заниматься было просто невозможно. В принципе я это знал из базы, но все равно казалось, что уж я-то смогу не только пилотировать, но и управлять и щитами и артогнем. Ан нет. Не такой уж я и крутой. Так что все не связанное с пилотированием придется отдать искину или спецам, когда они наконец появятся.

Я встал из кресла пилота. Аж шатает. И пропотел весь. Комбинезон, конечно, тело уже просушил и пот убрал, но все равно хочется в душ. Пойду, раз хочется. Ничего, это только первый раз так, потом пообвыкну.

Инга сидела в кресле второго пилота и с тревогой на меня поглядывала. Сергей, старпом, тоже находился в рубке. Я махнул им успокаивающе рукой и пошел в свою каюту. Она была в минуте ходьбы от рубки, сразу за бронированным коконом. Двойное бронирование на корабле имели только рубка и реакторный отсек. Они были не только бронированы, но и снабжены отдельной охранной системой. Допуск в рубку имели только я, Инга и старпом. А в реакторный отсек — только я. Не то чтобы я никому не доверял, но сейчас ни в рубке, ни у реакторов никому просто не было смысла находиться. Вот отучатся инженер и техники, тогда и допущу их в различные технические помещения. А в рубке в принципе и Инге со старпомом делать нечего — хотя они уже и пилоты, но до пилотирования тяжелых кораблей им еще далеко. Однако одному мне в рубке было скучновато и я им дал туда допуск. Правда, это я так думал, что мне будет скучно, а оказывается, скучать мне просто некогда. Ладно, пусть сидят, не гнать же их теперь.

Я прошел в свой кабинет и завалился на диван. Спать в общем-то не хотелось, но отдохнуть надо было. Кини тоже прошла со мной, но, видя мое состояние, просто уселась у меня в ногах и стала копаться в своем планшете. Я даже задремал. Так мы и провели время до обеда. Обед проходил в большой столовой. В принципе на корабле было три столовых, совершенно одинаковых по оснащению, но разных по размеру и по расположению. Был даже один небольшой бар у рекреационной зоны. Была здесь и такая. Небольшой то ли сквер, то ли сад с маленьким прудиком и спортивной площадкой. Нет, тренажерные залы тоже присутствовали, с различными тренажерами и виртуальными симуляторами. Было и несколько бассейнов. Но вот сквер один. Правда, деревьев там пока не было, одна только трава, но саженцы уже тоже торчали. Искин корабля обещал, что через полгода они превратятся в настоящие деревья. Саженцы, кстати, брали с Миры. Инга натаскала на все станции, пока мы болтались по Содружеству.

Кстати, об Инге. Надо с ней поговорить, а то что-то она на меня дуться начала. Непонятно почему. Да, Кини со мной проводит больше времени, ну так ей и заняться больше нечем. Поручу-ка я это Кини. На нее обижаться невозможно, так что она Ингу быстро растормошит.

Четыре дня я только отдыхал. Проводил время с Кини и Ингой. Инга даже учиться на это время не пошла, хотя свободные капсулы были. Старпом организовал постоянные дежурства, вернее вахты, так что шесть человек всегда бодрствовали. Сам старпом тоже собирался учиться, так что вместо себя, на время своего отсутствия, назначил заместителей. Список принес мне, и я его утвердил. Там, естественно, были только бывшие офицеры. Но в общем-то и правильно.

По вечерам собирались в небольшой офицерской кают-компании. Можно было бы собираться и в баре у пруда, но оттуда до рубки было далековато. Не то чтобы я чего-то опасался, но пусть лучше будет так. Дежурная смена должна находиться рядом со своими боевыми постами. Правда, пока они не выучат свои боевые базы, я их в рубку пускать не собирался, но пусть привыкают.

После первого прыжка дело пошло веселее. Я уже не так сильно уставал. Наверное, организм приспособился. Хорошо бы посоветоваться с кем, но не с кем. Разве что с самим собой. Я тут самый продвинутый медик. Ничего, скоро я эту громадину буду пилотировать с такой же легкостью, как и свой фрегат.

Теперь я тоже стал иногда ложиться на учебу. Надо было выучить военные базы. Жук прав — я хоть и не собираюсь сам командовать флотским соединением, но знать это все обязан. Да и не на кого мне это пока спихнуть. Не смогут ребята пока освоить эти знания. Ну да ладно, воевать серьезно мы пока ни с кем не собираемся, а разогнать шпану и я смогу.

Так и летели. В транзитных системах ничего интересного нам не встречалось. К сожалению, империя была разрушена полностью. В одной системе, в самой середине империи, мы увидели настоящее кладбище разбитых кораблей. Тут их были сотни. И ни одного целого. Планета тоже была разрушена. Вернее, планета-то была целой, но абсолютно безжизненной. Сожгли даже атмосферу. Уж какое оружие здесь применили, не знаю, но жуть полная. А ведь на этом оплавленном огрызке когда-то проживало несколько миллиардов человек. Честно говоря, осознать то, что видят мои глаза, я так и не смог. А у Инги вообще случился нервный срыв. Пришлось после ухода в гиперпрыжок нести ее в мою каюту и долго с ней сидеть рядом, успокаивая, пока они с Кини не уснули в обнимку. Класть ее в медкапсулу я не решился. Все-таки это не физическая травма, а психическая, и как ее лечить — неизвестно. Капсула ее накачала бы успокоительными, и все, но как бы хуже не стало. А так они поспали несколько часов, и Инга вроде оклемалась. А Серега, старпом, выпросил у меня бутылку вина и попытался напиться. Но куда там. Что такому лбу с бутылки вина, да и симбионт напиться не даст. Это я могу попросить свою Афру отключить функцию борьбы с отравлением, а в их симбионтах такого нет. У них если симбионт решит, что организм подвергается опасности отравления, то начинает с этим бороться. И борется, надо сказать, очень интенсивно, так что бухнуть теперь у мужиков не получится. Хотя никто к этому и не стремится. Выпить иногда бокал вина, чисто символически — это да, бывает, а вот чтобы кто-то захотел набухаться, такого еще не было. Вот и сейчас у него не получилось. Но зато он успокоился. А ведь этот человек войну прошел, так что кое-что повидал, но и его здорово прихватило. Но такого мы, слава богу, больше не встречали.

Наконец к концу второго месяца прилетели на место. Я не стал подкрадываться, а вышел сразу в системе с нашим опорным пунктом. Выйдя из гипера, стал связываться с искином опорного пункта. Заодно все наши системы сканировали систему. Я думал, война вовсю идет, а тут тишина. Нет, несколько кораблей я сразу нашел, по скоплению людей, но никто никого не трогал. Связавшись с искином, потребовал доклада. Искин опорного пункта не стал качать права, чего я все-таки опасался, а сразу приступил к докладу. Оказывается, тишина наступила только благодаря нам. Увидев наш корабль, все затихарились. Правда, и до этого особо интенсивных боевых действий не велось. Так, постреливали немного. Эти хулиганы выскакивали из-за астероидов и стреляли из орудия или запускали ракеты и сразу уходили за астероид. Платформа им, конечно, отвечала. Попаданий было очень мало, но несколько раз она все-таки попала. По ней-то попадали чаще, но щит пока держал. А вот их щиты наших снарядов удержать не могли. Так что обломки нескольких кораблей смешались с астероидами. Но энергии осталось всего ничего — еще недели на две-три. Так что вовремя мы. Кто атакует мою платформу, я так и не понял. Из-за астероидов они не показывались, на связь не выходили. Я тоже молчал. Ну и хорошо, не мешают, и ладно. Убивать никого, честно говоря, не хотелось.

Подлетел к опорному пункту и выпустил буксир и грузовой бот. На боте стали перевозить на опорный пункт реакторы, питающие стержни, ремонтных дроидов и сырье. Небольшая техническая группа из трех человек останется на платформе и начнет ремонт. А я во время остановок в транзитных системах буду заскакивать к ним и проверять, что они там наремонтировали. Думаю, за четыре месяца мы эту платформу отремонтируем. И у ребят будет неплохая практика. Вернее, у девчат, так как на платформе остаются как раз три девчонки. Да и на буксире экипаж тоже из трех девчонок. Вместе с Ингой, конечно. Но там люди будут меняться. Все-таки у нас сейчас все пилоты, и практика нужна всем. Бедная Инга. Ей, как пилоту-инструктору, большую часть пути придется торчать на буксире. Буду ее иногда навещать. Или на линкор выдергивать. Ну, посмотрим, как дела пойдут.

Все необходимое на опорный пункт перевезли за три рейса. Бот так и остался на платформе. Потом Инга притянула опорный пункт к буксиру гравизахватами и закрепила его. Все, можно улетать. И тут наконец показался из-за астероида один из хулиганов. Картинка со сканера поступала прямо в мозг, так как я находился в капитанском кресле, и я мог приближать и отдалять появившийся корабль и мог его как следует рассмотреть. Корабль был, как и все в Содружестве, кирпичеобразной формы, но края его были настолько зализаны, что он больше походил на речной голыш, которые мы в детстве любили запускать по речной глади и считать, сколько раз он подпрыгнет на воде. Такой же приплюснутый и с округлыми краями. Раньше я таких не встречал. И в пилотской базе знаний Содружества таких не было. А значит, что? Значит, сполоты пожаловали. И ведь и в самом деле не дураки. Арварцы уже давно бросились бы в безнадежную атаку. Почему безнадежную? Потому что раз уж они столько времени не могли справиться с простой артиллерийской платформой, то с таким кораблем, как мой линкор, они и подавно справиться не смогли бы. Ведь корабль может не только стрелять, но и маневрировать. И это они прекрасно бы поняли, но все равно атаковали бы — такая уж у них суть. А эти сидели тихонечко и не рыпались и лишь теперь, когда мы собрались улетать, вылезли. С корабля сполотов поступил запрос на связь. Я дал команду показать мне картинку, но не включать звук. Что они там вещают, мне было неинтересно, а вот как они выглядят — увидеть хотелось. Но ничего интересного я не разглядел. Человек как человек. Ну, не совсем человек, конечно. Больше на аграфа похож, чем на человека. Рожа молодая, но по глазам видно, что ему не меньше сотни лет. Он что-то говорил, и довольно экспрессивно, даже размахивал руками. А учитывая их снобизм, о котором я слышал, куда там аграфам до них, это о многом говорит. Да, сильно разнервничался дядя. Послушать, что ли?

— Звук, — дал я команду.

— …мы требуем…

— Отключить звук.

Сжечь его, что ли? А то требует он! Требовалка не выросла еще! Вот так и знал, если услышу, о чем он говорит, сразу грохнуть его захочется. И это я только пару слов услышал. Ладно, черт с ними, пусть живут. Я связался с Ингой:

— Инга, разгоняйся и улетай. Я прикрываю. Встретимся в транзитной системе.

Маршрут мы уже давно проработали, и первая транзитная система у нас запланирована в семи системах отсюда, а потом будем смотреть, как далеко сможет прыгнуть буксир с платформой. Инга стала разгоняться, а мы так и остались висеть на месте. О буксире и платформе я не беспокоился, щиты у них были накачаны на полную, так что пробить их из орудий даже сполотов было невозможно. Ну а я ждал, гадая — откроют они огонь или нет? Вот если выстрелят хоть раз, тогда да, тогда можно жечь их с чистой совестью. Ну же! Нет, не решились. Умные, собаки ушастые. Так мы и простояли друг напротив друга, пока буксир с платформой не ушли в гипер. Потом и я, чуть ли не с места, рванул за Ингой. Выделывался, конечно. Такой прыжок допустим в бою, слишком уж большая нагрузка на все системы, но ничего с собой поделать не мог. Очень уж хотелось опустить на землю этих зазнаек. А то с людьми они общаться не хотят, козлы.

До нужной системы мы долетели меньше чем за сутки, а потом еще четыре дня дожидались буксира. Я надеялся, что сполоты последуют за нами. На семь систем они прыгнуть могут спокойно и за те же пять-шесть дней. Так что вместе с буксиром могли появиться и корабли сполотов. Вот тогда можно и повоевать. Свой миролюбивый характер я уже всем показал. Хотя все меня как раз и не интересовали, а вот мнением о себе своих людей я дорожил. Пусть думают, что их император прибегает к силе только в крайнем случае. А преследование нашего каравана разве не крайний случай? В принципе я и в самом деле никогда ни на кого без причины не нападал. Если только на архов, но и там причина была — зачем они мою планету сожрали? Так что и тут я был в своем праве. А то, что аграфов жег, так у меня с ними война. А сполоты, говорят, еще похлеще аграфов, вообще людей говорящими животными считают. Может, врут? Я-то с ними не сталкивался, может, вполне нормальные ребята. Надо было все-таки установить с ними связь и посмотреть, как бы они себя повели, когда увидели, что общаются с человеком. Сейчас-то они бог весть что себе напридумывали. А и ладно, так даже лучше. Пусть гадают — с кем это они встретились. Хотя Берта о нас уже, наверное, раззвонила. Но сполоты-то не знают точно, с кем встретились. А в общем-то мне какая разница — знают, не знают, догадываются, не догадываются. Я с ними пока дел иметь не собираюсь, а дальше видно будет.

Все четыре дня мы отдали тренировкам. Я даже отменил временно учебу. Только четыре человека продолжали учиться — им я выдал базы Диверсант. Именно им придется составить тревожную группу, которая будет в случае чего вытаскивать остальных из разных неприятностей на Земле. Конечно, лучше бы всем выучить эту базу знаний, очень полезная, но слишком уж она объемная, да и в виртуальном тренажере много времени провести необходимо. А времени как раз и не хватает. Еще полно неизученных баз. Да что говорить, я так до сих пор и не скомплектовал экипаж корабля. Были пока только наметки. Еще учиться и учиться. Не до диверсантов сейчас.

А тренировались в пилотировании малых кораблей. На линкоре было достаточно и истребителей, и штурмовиков, и ботов различного назначения. Все уже давно закончили изучение пилотской базы и провели достаточно много времени в виртуальном симуляторе, но настоящей практики ни у кого не было. Вот они ее и нарабатывали. Летали ребята хорошо, даже отлично, но со взаимодействием было не очень. А ведь в базе все это было. Да, придется гонять их еще и гонять. Вряд ли им, конечно, светит столкнуться с кем-то именно в таком бою, но а вдруг? Жаль, что кислородной планеты в системе не было и попробовать себя в атмосфере они не смогли. А ведь это может пригодиться. Я, конечно, постараюсь не допустить столкновений с землянами, но подстраховаться бы надо. С россиянами-то я по-любому договорюсь, а вот с пиндосами вряд ли. Эти перцы считают себя самыми крутыми на планете и сразу попытаются меня нагнуть. Думаю, до этого не дойдет, но на всякий случай подготовиться необходимо.

Вечером все собрались в кают-компании. Народ просто захлебывался от восторга, делясь впечатлениями. У многих сегодня был первый самостоятельный полет. Ну что ж, ребят понять можно. Неплохо бы отметить это дело, но вина я с собой не брал, маловато у меня осталось аграфского, а кухонные синтезаторы алкоголя не выдавали. Надо будет на Земле затариться хорошим вином, когда еще у нас свое появится. К пьянству я отношусь вообще-то строго отрицательно, но бокал хорошего вина в таком вот случае не помешал бы.

Мы сидели со старпомом в уголке и тихо беседовали. Служебные вопросы порешали еще днем, а сейчас просто трепались ни о чем. Сергей, да и не только он, в таких беседах пытался выяснить мое отношение к различным вопросам. Не то чтобы я скрывал что-то, но и особенно откровенным тоже не был. Не потому что я им не доверял, нет, просто я по жизни такой, не очень открытый. Опять зашел разговор об основной нашей проблеме, проблеме добровольцев. Где их набирать? Только в России или можно и в других странах. Сергей, и вместе с ним остальные ветераны, был категорически против набора людей в Европе и Америке. Я тоже к этому склонялся, но не так категорично. Все-таки я думал, что и в Европе можно найти вменяемых людей. И если уж нас прижмут в России, то можно и по Европе пройтись.

— Сергей, да что ты так взъелся на европейцев-то?

— Понимаешь, Ник, ты давно не был на Земле и многого не понимаешь. К сожалению, в Европе не осталось нормальных, настоящих мужиков. Как говорится, со стальными яйцами. Там сейчас гомики через одного. И главное, они этого совсем не стесняются, а даже гордятся этим. Да и женщины со своим феминизмом совсем с ума посходили. Не дай бог мужику посмотреть на женщину не как на неодушевленный предмет, а именно как на женщину, так и засудить могут.

— Ну, это ты утрируешь. Я слышал, что это в Штатах бабы такие психованные, но не в старушке же Европе. Да и насчет мужиков ты загнул. Взять ту же Германию. Уж там-то мужики нормальные. Вон во Вторую мировую всю Европу нагнули. Да и нам от них досталось.

— Да, в войну там мужики были. Хоть и сволочи, но бойцы. Сам с ними четыре года бодался. Смелые, дисциплинированные, умелые. Частенько дрались до последнего патрона, особенно когда мы в Германию вошли. Но в том-то и дело, что были. Были мужики. Но мы их как раз всех и повыбили. Настоящих мужчин в живых осталось очень мало. Зато осталась разная шваль, что в тылу отсиживалась. Да потом еще пленные вернулись. Тоже уже сломленные. Вот их дети и внуки сейчас и рулят в Германии. А яблоко от яблони недалеко падает, сам понимаешь. Как раз они сейчас в первых рядах с голубым знаменем. Так что искать нормальных людей в Германии не советую. Да и кончится скоро Европа. Там уже население на треть из выходцев из Африки и Азии. И все едут и едут. И творят там что хотят. А старые европейцы только пищат, то ли от страха, то ли от удовольствия, когда африканцы имеют их женщин, их детей, да и их самих. Мужик, что не может защитить свою жену и своих детей, — не мужик, и нам таких не надо. Пусть свою толерантность засунут себе глубоко в зад, мы и без нее обойдемся.

— Ну, у нас в России тоже азиатов хватает.

— А вот тут ты ошибаешься. Потому что мы сами азиаты. Мы и азиаты, и европейцы одновременно. Уж такая у нас страна.

— Да уж, тут с тобой не поспоришь. Единственное, что могу сказать: страна у нас теперь другая. И это не Россия. И какой она будет, зависит от нас. И я с тобой согласен, тащить к нам разную мерзость ни к чему. Хотя на крайний случай Европу все-таки надо иметь в виду.

Вообще-то не думаю, что так уж в Европе все плохо, как рисует Сергей. Еще до того как покинуть Землю, я где-то слышал, что гомики — это просто больные люди. А любую болезнь ведь можно вылечить. Плохо, что они гордятся своей болезнью. А то, что они пытаются заразить окружающих, вообще никуда не годится. Хотя, собственно, мне-то какое до этого дело? Нравится кому-то сходить с ума — и бог с ними. Это все происходит далеко от нас и нас не касается. Даже если они там все вымрут — мне до этого какое дело? Своих забот, что ли, мало?

Следующие три дня провели в тренировках. Оттачивали в основном взаимодействие. Совместные действия истребителей, истребителей и штурмовиков, защиту абордажных ботов, защиту носителя от нападения малой авиации противника. Не все получалось так, как мне хотелось бы, но ничего страшного, все еще впереди. Вводных было еще много, и в принципе во время таких остановок все их можно пройти, но ведь и учиться надо. Так что тренироваться теперь будет только дежурная смена, а остальные пусть учатся. По-любому за время перелета пилотами малых кораблей все станут хорошими. Ну а кто пожелает, тот в дальнейшем и сам сможет довести свои навыки до оптимального состояния. Да и не собираюсь я ни из кого делать пилотов-профессионалов малых кораблей. Слишком уж нас мало. Так что эта специальность у всех будет дополнительной.

Через четыре дня в систему вошел буксир с платформой. Даже не через четыре, а через трое с половиной суток. То есть одиннадцать систем за пять дней он преодолеть сможет. Решили проверить. Рассчитали прыжок на одиннадцать систем. Подождали, пока буксир уйдет в прыжок, и прыгнули сами. Нам в прыжке находиться чуть больше суток. В этот раз я погнал всех на учебу, кроме дежурной смены, конечно. Сам решил заняться встраиванием Кини в нашу технологическую систему. В принципе она и так уже неплохо приспособилась работать с нашей техникой через наручный коммуникатор, но я решил это все проапгрейдить. Мы пользовались всей своей техникой путем ментального посыла. То есть ментально приказал — и искин или вычислительный центр, даже простейший, любого технического агрегата тут же этот приказ выполняет. А вот Кини ментально приказать не могла из-за отсутствия ментальных способностей. Вообще-то в Содружестве в нейросетях последних поколений тоже была функция мыслесвязи. Мысленно можно было связаться с нейросетью человека, естественно, с такой же продвинутой, а можно было связаться и с искином, также последних поколений. Именно они поддерживали такую связь. А через искин можно было управлять любой техникой. Если, конечно, эта техника прописана в данном искине. Ну и если ты прописан в этом искине как хозяин. А в сущности, какая разница — мысленный посыл или ментальный? Я решил использовать один из своих искинов как промежуточное звено между Кини и искинами нашей техники. Этот искин будет принимать мысленный посыл от Кини, перерабатывать его в ментальный и передавать дальше по назначению. Не знаю, смогу я такую программу написать или нет, но попробовать-то можно! В принципе этим давно уже заняться надо было, но я не был уверен, останется Кини со мной или нет. С одной стороны, отпускать ее не хотелось, но и удерживать против ее желания тоже смысла не было. Но наконец я понял, что никуда она не уйдет. Да и я постараюсь этого не допустить. Так что придется поработать. У нас, правда, такую работу вряд ли кто проводил — атлантам это было просто ни к чему. А вот в Содружестве — вполне возможно. Ведь как-то они могли активировать некоторые артефакты древних. Ну если уж они смогли, то почему бы и мне не суметь? А сделать это было необходимо. Держать девчонок в подвешенном состоянии было свинством. Тем более что пары образовывались постоянно. Я уже зарегистрировал брак семи пар. А Сергей Мирошниченко, бывший полковник-танкист, женился аж на двух девицах. Вот же хохол! Что интересно, в той жизни, на Земле, он вообще не был женат. Но бабник был знатный! Видно, и тут решил тряхнуть стариной, но девчонки его мигом окрутили. При регистрации брака у него было такое удивленное и недоумевающее лицо, что потом при его виде еще несколько дней все хихикали. Но жили они дружно и, по-видимому, и в самом деле любили друг друга — это было сразу заметно. Так что и мне тянуть с женитьбой не стоило. Тем более что я требовал от всех ребят побыстрее заключать браки и начинать наконец улучшать демографическое состояние нашего общества. Не то чтобы требовал, но на мозги капал постоянно. А сам отлынивал. Народ на наши отношения уже коситься начал. Так что я твердо решил заключить официальный брак с Ингой и Кини. Понимаю, что брак с Кини — это не очень хорошая затея, и она мне потом аукнется, но ничего поделать с собой не мог. Как я буду смотреть в глаза Кини, если женюсь только на Инге? Да я сам себя изведу. Ну и что, что у нас с ней детей не будет? Ничего страшного. Живут же люди и без детей. Тем более что в нашей семье детей, думаю, будет много. Кини наверняка их будет любить не меньше, чем своих, с ее-то незлобивым характером. Да и родители на Земле от меня не отстанут. А они ведь теперь будут рядом. А еще после того как Мишка с Маринкой поженятся, а они только и ждут прилета на Землю. Мишка хочет перед свадьбой познакомить свою невесту с родителями. В общем-то правильно, хотя в наших условиях это и несущественно. Но раз уж они так решили. Честно говоря, жениться не очень хотелось. Меня и так все устраивало. Но и выхода другого не было. Ладно, прилетим на Землю — там и сделаю им предложение, сразу обеим. Эх, прощай свобода!