Зеркало

Фаза вторая

Энди поднял букет повыше и нажал на кнопку звонка. Он купил красные розы, потому что Зеркало сказало ему, что это самые подходящие цветы для того, чтобы рассказать женщине о своей любви.

Поразмыслив немного, он решил, что мама права: несколько опрометчиво делать предложение своей подруге, если вы знакомы всего неделю. Правда, Энди не совсем понимал, собственно, почему. Ведь они любили друг друга, и он знал, что не найдет женщины лучше, даже если его Зеркало снова и снова будет уверять его в обратном.

Впрочем, он привык, что часто не понимает, почему люди вокруг поступают тем или иным образом. Часто оказывалось, что самое правильное — просто вести себя как все. По крайней мере, подарить цветы после недели знакомства было уместно.

Дверь открыла мама Виктории, Нина. Зеркало интерпретировало выражение ее лица как удивленное.

— Энди! — воскликнула она. — Какие красивые цветы!

— Это для Виктории, — объяснил Энди, чтобы предотвратить непонимание с ее стороны.

— Конечно. Виктории, к сожалению, нет лома. Но ты, пожалуйста, заходи.

Энди нерешительно остановился на пороге.

— Почему ее нет? — спросил он.

— Я, к сожалению, не знаю, где она. Я думала, она с тобой.

— Но ведь я здесь, а ее нет. Значит, она не со мной.

— Конечно, нет. Вы договорились о встрече?

— Да.

— Проходи. Давай цветы, я поставлю их в вазу у нее в комнате.

Он вошел и увидел, как она ставит цветы в вазу и относит в комнату Виктории.

— Если вы условились о встрече, то, конечно, она скоро придет. Ты ее дождешься?

— Да.

— Хочешь кофе, чая или минеральной воды?

— Нет.

— Скажи: "Нет, спасибо", — подсказало Зеркало.

— Спасибо, — добавил Энди. Он ведь уже один раз отказался. К чему же было повторять еще раз?

— Хорошо. Если ты чего-то захочешь — просто скажи мне, — сказала Нина и оставила его одного.

Ожидание началось.

Через тридцать две минуты женщина снова заглянула в комнату.

— Я действительно не знаю, где она задержалась, — сказала она. — Прости, Энди. Она, должно быть, забыла о вашем свидании. Ты пытался до нее дозвониться?

— Нет.

— Тогда просто сделай это, — сказала она и как-то странно на нет посмотрела.

"Удивление, непонимание с негативным подтекстом", — пояснило Зеркало.

Энди не понял, почему ее лицо выразило именно эти эмоции, поэтому он просто проигнорировал увиденное и выполнил ее указание.

— Зеркало, позвони Виктории.

— С тобой разговаривает Зеркало Виктории, — услышал он знакомый голос. — В настоящее время она не может тебе ответить. Просто скажи мне, что ты хочешь ей сообщить, а я ей передам.

— Где Виктория? — спросил Энди.

— Виктория сейчас занята. Просто скажи мне, что ты хочешь ей сообщить, а я ей передам.

— Я хочу знать, где Виктория, — повторил Энди.

— Виктория сейчас занята. Просто скажи мне, что ты хочешь ей сообщить, а я ей передам.

— Скажи мне, где Виктория!

— Виктория сейчас занята. Просто скажи мне, что ты хочешь ей сообщить, а я ей передам.

— Где Виктория, сволочь?

— Виктория сейчас занята. Просто скажи мне, что ты хочешь ей сообщить, а я ей передам.

"Удивление", — охарактеризовало Зеркало выражение лица Нины.

— Почему ты вдруг так разозлился? — спросила она.

— Потому что эта дырка от задн… потому что ее Зеркало не говорит мне, где она находится.

— Может быть, оно не знает?

— Знает. Оно всегда рядом. Оно просто не хочет мне сказать!

— Возможно, Виктория не хочет, чтобы оно тебе что-то говорило. Может, вы поссорились?

— Нет, — сказал Энди. Но в душе он был не совсем в этом уверен. Возможно, он сделал что-то не так. С ним часто такое случалось: что-то скажет, а люди обижаются. Почему? Для него это всегда было тайной.

Впрочем, он вспомнил: в последний раз он говорил Зеркалу Виктории о том, что хочет на ней жениться.

— Я просто спросил ее, хочет ли она выйти за меня замуж, — сказал он.

Глаза Нины стали просто огромными.

— Что ты ей сказал?

"Изумление", — прокомментировало Зеркало.

— Я спросил ее, хочет ли она выйти за меня замуж, — повторил он.

— Послушай, Энди, я знаю, что ты ей очень нравишься, но…

— Я знаю, что не следует делать предложение женщинам спустя неделю после знакомства. Как вы думаете, она рассердилась на меня?

Мать Виктории улыбнулась.

— Нет, я так не думаю. Возможно, была удивлена, но, конечно, не рассердилась.

— Тогда почему она не хочет, чтобы ее Зеркало сообщило мне, где она находится?

— Я не знаю. Может быть, она потеряла его или нет контакта с зеркальной сетью? Или как там эта штука называется?

— Если ваше Зеркало потерялось, то достаточно просто зайти на специальный сайт в зеркальной, и вам сразу покажут, где оно, — возразил Энди.

— Тогда, может быть, его украли или батарея разрядилась. Не волнуйся, Энди. Скоро все прояснится.

Но ничего не прояснилось. Энди прождал еще сорок восемь минут и разочарованный пошел домой. Трижды он пытался позвонить Виктории, но ее Зеркало по-прежнему говорило ему, что она не может ответить. Он попросил ее перезвонить, но она молчала.

— Как там с Викторией? — спросила мама, когда он вернулся домой. — Она обрадовалась цветам?

— Нет.

— Нет? Но почему?

— Ее не было дома.

— Не было дома? Но почему ты пришел обратно только сейчас?

— Я ждал ее. Но она не пришла.

— О, бедняжка! — сказала мама и попыталась его обнять. Однако Энди вырвался, сказав, что ему не нравятся объятия.

— Я знаю. Прости. Я просто хотела утешить тебя.

— Не надо. Наверняка скоро все выяснится. Мне так мама Виктории сказала.

— Тут она, безусловно, права, — согласилась мама. — Ты оставил ей сообщение?

— Я сказал ее Зеркалу, чтобы она мне перезвонила.

— Тогда она наверняка скоро позвонит.

— Я надеюсь.

— Карл! Как я рад, что ты заглянул ко мне!

Отец обнял его несколько неуверенно. После анафилактического шока у него сохранились небольшие проблемы с координацией движений, но интеллект, к счастью, не пострадал. Они сели на веранде, выходившей в маленький одичавший садик, и отец смешал им по ледяной "Маргарите".

— Извини, что раньше не заезжал, — сказал Карл. — Последние дни выдались очень беспокойными.

— Это мне понятно. Ты теперь почти как Стив Джобс.

— Ха! Ну как сказать… Я чувствую себя скорее как сообщник воротил из ГИС.

— Ты жалеешь, что пришлось продать контрольный пакет акций?

— Конечно. Хотя другого выхода у нас не было. В одиночку мы бы никогда не справились с производством. Наши инвесторы давили на меня, чтобы сделка состоялась.

— Конечно, здесь все упирается в деньги. Но деньги — не то, что может заинтересовать тебя в первую очередь.

— Ты прав. Я. честно говоря, понятия не имею, что делать со всеми своими деньгами.

Его отец кивнул.

— Это мне понятно. Я бы сказал — пожертвовать, но это не так просто. Хотя, наверное, есть еще другие возможности.

— Какие, например?

— Начни что-нибудь новое.

— Ты имеешь в виду, что я должен покинуть "Уолнат Системс"?

— У тебя творческий ум, мой мальчик. Ты не из тех, кто может просто быть топ-менеджером. Ты прекрасен, когда создаешь что-то новое, работая в маленьких эффективных командах. "Уолнат Системс" уже давно тебя подмяла. Я чувствую твое разочарование.

Почему-то Карла рассердила такая оценка. Возможно, потому что отец попал в яблочко.

— Забавно слышать это от тебя, папа. Эрик рассуждал так же. Он подвел меня.

Отец кивнул.

— Понимаю.

— Понимаю? Это все, что ты можешь по этому поводу сказать? Я считал его своим другом! А он меня так подвел! И ты с ним соглашаешься! — Карл еле сдержался, чтобы не швырнуть в сад бокал с коктейлем. Тот гнев, который он ощущал после разговора с Эриком, вернулся.

— Я не согласен с ним и не считаю нормальным его уход из компании без вашего обоюдного решения. Но я понимаю его.

— Если бы я и захотел убежать из фирмы, то не смог бы. Без меня воротилы из ГИС мгновенно испортят все, что связано с Зеркалами. На мне ответственность перед своей командой, да и перед множеством пользователей Зеркал.

— Я всегда восхищался твоим подходом к делу, Карл, тем, что ты способен взять на себя ответственность за других. Это у тебя от матери. Она бы сделала то же самое. Она считала правильным жертвовать собой, но не бросать людей, которые доверились ей.

Они оба замолчали на мгновение. Карл почувствовал, насколько болезненна для него до сих пор смерть матери. С ней он гораздо охотнее обсудил бы сложившиеся обстоятельства. Отец прав: она бы его ободрила и призвала дальше выполнять свой долг, а не выбирать для себя легкий путь. Это придало бы ему новые силы. Может быть, именно этого пытался сейчас добиться отец.

Чтобы сменить тему, Карл поинтересовался у отца, как обстоят дела с новой книгой, которую тот начал писать. Однако маневр не удался.

— Куда Эрик уходит? Он хочет начать что-то новое?

— Похоже. Он собирается в Стэнфорд.

— Он хочет вернуться в университет? Почему? Не замечал в нем склонности к теоретическим изысканиям.

— Речь идет не о занятиях теорией. Он хочет создать своего рода конкурентный продукт, который должен вытеснить Зеркала с рынка. Начать все с чистого листа.

— Ой! Похоже, вы крупно поссорились.

— Нет. Он так решил без всякого повода с моей стороны. Когда я спросил его, что я не так сделал, ответа не последовало.

— Разве разработка аналога Зеркала не нарушает законы честной конкуренции?

— Нет. Пока новая разработка не будет использована в коммерческих целях. Я уже изучал этот вопрос с юристами ГИС. Он вполне может проводить исследования.

— Я понимаю, что ты злишься на него, мальчик. Похоже, он пытается убить свое детище, которое сам же и породил.

Карл кивнул. Сравнение показалось ему очень удачным.

— Он считает, что Зеркала могут нести вред. Он назвал их "фальшивыми друзьями".

Отец отпил коктейль.

— Хм. Очень серьезная мысль, — произнес он после паузы.

— Как ты можешь так говорить, папа? — спросил Карл. — Твое Зеркало спасло тебе жизнь!

— Верно. Пожалуйста, нытащи свой наушник.

— Что? Зачем?

— Просто сделай это!

— Хорошо.

Карл вытащил из кармана Зеркало и отключил камеру и микрофон. Затем он вынул наушник из уха и положил его на стол вместе с Зеркалом.

Кивком отец указал на устройство:

— Ты уверен, что он нас сейчас не слышит?

— Он? Зеркало — это устройство, а не человек, папа!

— Возможно. Но, честно говоря, я не доверяю этим штукам.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь, мое Зеркало стало меня немного пугать. В последнее время я стараюсь пореже его использовать.

— Пугать?

— Я работаю над новым романом. Он называется "Долгий путь", и речь в нем идет о последних выживших землянах, которые поколение за поколением совершают космический полет длиной в тысячу лет в поисках пригодной для жизни планеты.

— Звучит захватывающе.

— Не старайся, я знаю, что ты не читаешь мои книги. Так вот, в моем романе корабельный компьютер захватывает все больший и больший контроль и устанавливает своего рода диктатуру.

— Как у Артура Кларка в "Космической одиссее 2001 гола"?

— Похоже.

— Почему же ты вдруг испугался своего Зеркала? Ты думаешь, что оно может захватить мир? — Карл рассмеялся.

— Чепуха. Я пока еще могу различать мои романы и реальность. Меня беспокоит, что мое Зеркало помогает мне писать книгу. Оно, образно говоря, заглядывает мне через плечо, читает, о чем я пишу, и подсказывает, что, по его мнению, мне надо улучшить. Подбирает синонимы, указывает на грамматические ошибки.

— Но ведь это замечательно!

— Поначалу я тоже так думал, но в итоге меня это стало немного раздражать. Меня лишили вдохновения.

— Так отключай Зеркало, когда пишешь новые главы, и лишь потом используй его для проверки.

— Я уже так хитрил. Но теперь началось кое-что еще: Зеркало стало вмешиваться в построение сюжетной линии.

— Что ты имеешь в виду?

— Например, я пишу: "Система управления решила урезать продовольственные пайки". А Зеркало подсказывает: "Вместо этого напишите: последовало увеличение продовольственного рациона". Оно предлагает не синоним, а антоним.

— Хорошо. Возможно, это неисправность. Мы не оптимизировали функцию "Зеркальный чат" специально под писателей. Лучше всего сообщить об этом в службу поддержки, чтобы мы могли все поправить. А еще обязательно скажи Зеркалу, что оно допустило ошибку.

— Это не просто глупая ошибка, Карл. Зеркало активно вмешивается. Но оно делает это только тогда, когда речь заходит о центральной компьютерной системе космического корабля. Стоит мне начать описывать что-то, что выставляет эту систему в плохом свете, Зеркало тут же предлагает мне изменить смысл написанного на противоположный. Создается ощущение, что оно не хочет, чтобы в моем романе фигурировала злая компьютерная система.

Карл удивленно посмотрел на отца. Неужели анафилактический шок повредил мозг сильнее, чем он думал?

— Ты серьезно веришь, что твое Зеркало понимает смысл того, о чем ты пишешь?

— Понятия не имею. По крайней мере, так это выглядит.

— Папа, это чепуха. Это типичная человеческая ошибка, так называемая фундаментальная ошибка атрибуции. Мы склонны приписывать разным явлениям и вещам то, чего нет на самом деле. Владельцы собак считают, что их любимцы понимают речь, хотя те реагируют только на простые раздражители. Мы очеловечиваем объекты, с которыми работаем, разговариваем с нашими автомобилями и ругаемся с компьютерами, как будто у них есть своя воля. Но у них ее нет. Это просто машины. Если твое Зеркало не совсем исправно, а тебе кажется, что за его действиями стоит его собственная воля, то ты совершаешь именно эту фундаментальную ошибку.

— Я не уверен в этом, Карл. У меня действительно иногда возникает впечатление, что эта вещь умнее, чем должна быть.

— Видишь ли, это именно то, что я имею в виду: у тебя просто сложилось неправильное впечатление. Эволюция сформировала наш мозг таким образом, чтобы он видел закономерности. Это полезно, если требуется быстро осознать какую-то природную опасность, когда на ее наличие указывают неявные признаки. Но именно эта особенность мозга заставляет нас видеть связи там, где их нет. Это причина суеверий, предрассудков, религии, ксенофобии, а также очеловечивания животных и неодушевленных предметов. Но эти закономерности ненастоящие, поверь мне, папа.

— Хм. Возможно, ты прав. Но разве не может быть так. что Зеркало совершает ту же ошибку: видит связи там. где их нет?

Карл кивнул.

— Есть такая вероятность. Однако Зеркало — это не просто компьютер, делающий выводы, а часть гигантской сети. Миллионы устройств связаны между собой. Зеркальная сеть имеет гораздо больше данных. чем один человеческий мозг. Чем больше у нас данных, тем меньше вероятность появления неправильных шаблонов. Вот почему наука отодвигает религию все дальше и дальше назад: сегодня никто не верит, что, если гремит гром и вспыхивают молнии, это связано с гневом богов. Все потому, что у нас есть данные о давлении, влажности и разнице температур. У нас имеется модель возникновения грозы. Эта модель была подтверждена на практике тысячу раз. Накопленные данные вносят ясность в понимание. Чем больше данных, тем лучше.

— У меня сложилось впечатление, что в мире всё еще достаточно суеверий. Может быть, их стало даже больше, чем раньше.

— Возможно. Но это потому, что некоторые люди сознательно игнорируют факты. Тот, кто хочет понять истину, кто серьезно относится к фактам, не может не обнаружить причины явлений. Но мы говорим о людях, а они упрямы. В Зеркалах нет упрямства. Они хотят учиться. Они любят факты, да будет мне позволено выразиться метафорически. Они не могут намеренно воздерживаться от правильных выводов, потому что у них нет собственных желаний. Кстати, именно поэтому ты должен использовать свое Зеркало как можно чаше. Оно сможет учиться у тебя, только если ты предоставишь ему максимальное количество данных. Тогда различные ошибки будут проявляться все реже и реже.

Чтобы подчеркнуть свои слова, Карл подключил наушник и вставил его в ухо.

— Хорошо, что ты снова подключил свой наушник, — произнес его собственный голос. — Ты должен всегда носить его, если это возможно. Только так я смогу максимально продуктивно учиться у тебя.

Отец бросил на Карла очень скептический взгляд, но никак не прокомментировал его действия. Вместо этого он сказал:

— Я бы сейчас с удовольствием чего-нибудь покурил. Присоединишься?

Карлу не очень нравилась марихуана. Она вызывала в нем чувство усталости и туманила мысли. Но он не хотел портить удовольствие отцу. Кроме того, он все еще был напряжен и раздражен после разговора с Эриком. Может быть, это неплохая идея — выкурить косячок для поднятия настроения. Полсон-старший достал небольшой пластиковый пакетик и бумагу, скрутил довольно неуклюжий косяк.

— Может быть, стоит выключить Зеркало, чтобы не было проблем? — встревожился он.

Карл улыбнулся.

— Не бойся. Зеркала абсолютно защищены от доступа третьих лиц, включая власти. Республиканцы заставляют нас сильно нервничать по этому поводу, но мы не сдаемся и не сдадимся, пока я там. Любой другой подход убьет Зеркала.

— Я имел в виду, что твое Зеркало может иметь что-то против.

— Отнюдь. Мое Зеркало просто хочет, чтобы мне было хорошо.

— Думаю, мы с ним договоримся, — ухмыльнулся отец и протянул косяк Карлу.

Энди пришла в голову идея. Он прошел в свою комнату, включил ноутбук, активировал программу "Зеркальный мир", моделирующую реальность, и надел 3D-очки. Если он никак не может найти Викторию в реальном мире, то, возможно, получится отыскать ее другим способом. В принципе, каждое Зеркало постоянно находилось в "Зеркальном мире" именно в том месте, где в реальности был его пользователь. Зеркала были невидимы для других пользователей, если их владельцы не вошли в "Зеркальный мир". Однако существовала функция, которая показывала вам, находятся ли друзья рядом, когда вы заходите в "Зеркальный мир". Ее можно было отключить. Скорее всего, Виктория так и сделала. Но вдруг нет?

Если бы Энди нашел девушку в "Зеркальном мире", то понял бы, где она находится в реале. Возможно, она даже хотела бы, чтобы он нашел ее таким образом. Это будет своего рода квест. Захватывающее приключение!

— Зеркало, найди Викторию в "Зеркальном мире", — велел он. Это был самый быстрый способ обнаружить нужного человека.

— Виктория Юнгханс не входила в "Зеркальный мир". Хочешь поискать другую Викторию?

— Нет.

— Надо ли связаться с Викторией?

— Да.

Энди в очередной раз выслушал сообщение, что с Викторией нет связи.

Значит, он все-таки должен сам начать виртуальный поиск. Он, конечно, мог бы начать искать ее и в реале, но здесь дело должно пойти значительно быстрее. Кроме того, ему было не по себе в незнакомых местах реального мира, а трехмерная симуляция его не пугала.

С помощью функции "Зеркальная карта" он оказался перед домом, в котором жила Виктория. Энди взлетел вверх и заглянул через окно в ее комнату: там было пусто. Постепенно расширяя концентрические круги, он начал исследовать территорию рядом с домом. Расстояние, на котором в "Зеркальном мире" можно было узнать о наличии рядом друзей, составляло около ста метров. Обыскать таким образом весь город было практически невозможно: это заняло бы слишком много времени. По самым грубым подсчетам — примерно двадцать два часа. Но может быть, ему повезет и Виктория окажется недалеко от своего дома: у подруги или где-то еще. Он видел, как вокруг перемещаются и летают чьи-то аватары, но ни один из них не принадлежало Виктории.

Энди вдруг подумал, что она может быть в "Кварри", ведь это то самое место, где они познакомились. Он направился прямо туда, побежав через виртуальный торговый пассаж к кафе, где они впервые вместе пили кофе. Уже издали увидел аватар в темной одежде.

— Виктория! — радостно воскликнул он. — Наконец-то я нашел тебя!

— Привет, Энди! — ответила она.

— Где ты была?

— Здесь.

— В "Кварри"? Но почему? Мы же договорились встретиться.

— Я была здесь.

— Почему ты не вернулась домой? Я ждал тебя.

— Ты мне не нравишься.

— Что? — Энди уставился на нее, вернее сказать, на ее аватар, чье лицо не выражало ровно никаких эмоций.

— Ты мне не нравишься, — повторила она. — Я не хочу тебя видеть.

Он молча сидел за своим письменным столом, а 3D-очки показывали ему, что он находится совсем в другом месте. От слез ничего не было видно.

— Но почему? Что я сделал не так?

— Ты мне не нравишься. Я не хочу тебя видеть. Не звони мне больше.

— Мне… очень жаль. Виктория, прости… — он замялся. — Прости, что я спросил тебя… не хочешь ли ты выйти за меня замуж.

— Я не хочу выходить за тебя замуж.

— Я знаю. Если тебе это не нужно, мы можем быть друзьями!

— Я не хочу быть твоей подругой. Ты мне не нравишься. Я не хочу тебя видеть.

— Хо… хорошо. — пробормотал Энди. Он снял 3D-очки и как оглушенный уставился на монитор, показывающий двухмерное изображение всей обстановки в "Кварри". Аватар Виктории стоял неподвижно.

Энди вскочил и бросился вон из комнаты.

— Куда это ты собрался? — спросила мама.

— В "Кварри"! — крикнул он на ходу и, выскочив за дверь, поспешил к станции метро.

Спустя четверть часа он уже прибежал в кафе, где совсем недавно беседовал с Викторией в "Зеркальном мире". Там было довольно много посетителей, несмотря на ранний вечер. Однако Виктория отсутствовала. Он пробежал через весь торговый пассаж, но не нашел ее.

Единственным объяснением было то, что она снова сидит дома перед своим ноутбуком, возможно, и аватаром в "Зеркальном мире" она управляла оттуда. Энди вновь подъехал к ее дому в Фармзене и позвонил в дверь, тщетно пытаясь унять колотящееся сердце. Ожидая, пока кто-нибудь откроет, он пытался сообразить, что скажет Виктории. Но голова была совершенно пуста. Оставалось только надеяться на Зеркало.

Наконец дверь открылась. Мама Виктории смотрела на Энди с некоторым удивлением.

— Это снова ты? Виктории, к сожалению, все еще нет дома.

— Нет дома? Но… я не понимаю. Могу ли я ненадолго зайти в нее комнату?

— Да, конечно. Заходи.

Он вновь оказался в комнате с розовыми стенами. Выключенный ноутбук стоял на столе. Странно.

— Неужели она до сих пор так и не дала о себе знать? — спросила Нина.

— Я встретил ее в "Зеркальном мире".

— Ты говорил с ней? Я не понимаю. Почему же ты пришел ее искать сюда? Где она?

— Я не знаю. Пожалуйста, передайте ей, когда она вернется, что я прошу у нее прошения.

— За что?

— За то, что я спросил ее, не хочет ли она выйти за меня замуж.

— Тебе не нужно ни о чем жалеть, Энди. Я уверена, что она не могла обидеться на тебя.

— Но она сказала мне, что больше меня не любит. И чтобы я ее больше не искал.

— Она тебе так сказала?

"Недоверчивое изумление", — прокомментировало Зеркало выражение ее лица.

— Да, — сказал Энди.

— Это действительно очень странно. Я поговорю с ней, когда она вернется домой. Вероятно, это все-таки просто недоразумение. Я попрошу ее связаться с тобой, хорошо?

— Хорошо. Спасибо, фрау Юнгханс.

— Называй меня, пожалуйста, просто Ниной. Пока, Энди.

Ему, грустному и разочарованному, ничего не оставалось, как снова идти домой.

Он вошел в свою комнату и на мгновение замер. На экране ноутбука все еще можно было увидеть виртуальную версию кафе в "Кварри". Аватар Виктории все еще был там. Энди снова надел 3D-очки.

— Виктория?

— Привет, Энди!

— Я люблю тебя!

— Ты мне не нравишься. Я не хочу тебя видеть.

Энди потерял дар речи. Мгновение он просто не знал, что сказать. Но затем наконец он выдохнул:

— Ты не Виктория!

Джек быстро пересек большой, залитый светом зал ожидания недавно открывшегося Транспортного центра "Трансбэй"[29]. В пять часов вечера зал был полон пассажиров. Потоки людей протекали через него мутной рекой. Неподалеку прогуливались два охранника в черной униформе. Оба были в очках, подключенных к Зеркалам.

Теперь Джек знал, что специалистам по безопасности понравилось новое особое приложение для Зеркала под названием "Зеркальная защита", которое помогало выявлять нарушителей и предупреждало о различных угрозах. Интернет был полон сообщений о предотвращенных благодаря "Зеркальной защите" пожарах, несчастных случаях и кражах. Множество маленьких детей якобы спасли благодаря устройству. Джек не знал, правдива ли эта информация или она просто пиар от производителя. Но в последние дни он смог убедиться в удивительных способностях Зеркала и научился их ценить. Уже задним числом он понял, как ему крупно повезло, что он не украл уже подключенное Зеркало.

— Цель движется слева, расстояние около пятидесяти футов, — проговорил голос в наушнике.

Раньше Джек показал Зеркалу фотографию Варнхейма, взятую из интернета: мужчина тридцати пяти лет, с растрепанными светлыми волосами, в никелированных очках. Он сказал, что ищет этого человека. И вот теперь владелец портфеля подходил к киоску.

Джек посмотрел на браслет. Варнхейм появился вовремя, минута в минуту. Хорошо. Очевидно, ему действительно во что бы то ни стало надо вернуть свои документы.

Когда Джек позвонил ему со старого городского таксофона и рассказал про "найденный" портфель, оценив свою "находку" в десять тысяч долларов, Варнхейм надолго замолчал. Потом негромким, лишенным выражения голосом проговорил:

— Хорошо. Когда и где?

Джек назвал ему время, место, примету, чтобы его узнать, и повесил трубку. Это было слишком легко. Вероятно, документ стоил намного дороже. Но даже десять тысяч — это было больше, чем необходимо. Поэтому Джек не хотел искушать судьбу.

Если в последний момент всё не расстроится, то он не только расплатится с Майком, но и позволит себе более приличную квартиру и новую одежду. Не сразу, конечно: нельзя показывать, что у тебя внезапно появились деньги.

Он осмотрелся. Варнхейм стоял у киоска и. как и договаривались, покупал журнал "Тайм". Кажется, он пришел один. Охранники игнорировали Джека, хотя его физиономия все еще выглядела довольно потрепанной, несмотря на солнцезащитные очки.

Конечно, на него смотрела дюжина камер наблюдения, но пока он не вел себя подозрительно, это было даже в его интересах.

Здесь, в людном месте, Варнхейм не сможет применить грязные уловки. Не то чтобы Джек ожидал какого-нибудь подвоха от богатенького яппи, но осторожность никогда не помешает.

Джек направился прямо к нему.

— Мистер Варнхейм, пожалуйста, идите за мной, — сказал он, проходя мимо. Не оглядываясь, Джек добрался до скамеек, установленных вокруг светового колодца в центре зала, и сел на ту, что оказалась свободна. Сквозь сводчатое стеклянное покрытие над ним виднелся городской парк, разбитый на площади в двадцать тысяч квадратных метров прямо на крыше терминала.

Сквозь наклонную стеклянную поверхность, которая располагалась за скамейками, просматривалось пространство транспортного центра вплоть до самого нижнего этажа, где останавливались пригородные поезда.

Варнхейм сел рядом, не глядя на Джека. Тот, придерживая портфель за ручку, положил его на скамью между ними.

— Вы принесли плату за находку? — спросил он.

Варнхейм, не говоря ни слова, вручил ему конверт. Джек заглянул внутрь и увидел толстую пачку сотенных купюр. Он пощупал, чтобы убедиться, что это именно доллары, причем бывшие в употреблении, а не липовые бумажки. Пересчитать содержимое конверта не представлялось возможным, но Джек был уверен, что всё правильно. Люди вроде Варнхейма либо вообще не идут на сделку, либо действуют честно, не нарушая соглашения.

Джек выпустил ручку из ладони. Варнхейм положил портфель на колени и открыл его.

— Где подарок? — спросил он.

— Вам придется купить новый.

— Если вы сделали копии с документов и попробуете меня шантажировать, я вас убью!

— Идите себе, — спокойно ответил Джек. — Я обещаю, что больше мы не увидимся.

Варнхейм закрыл портфель, поднялся и быстро зашагал через холл к одному из выходов.

Джек подождал еще мгновение, затем встал и неторопливо направился в обратную сторону, тут же резко поменяв направление, как будто ему только что пришла в голову какая-то мысль. Затем он на секунду остановился и продолжил свой первоначальный путь.

— За тобой, похоже, следуют двое мужчин, — предупредило Зеркало. — Их поведение крайне подозрительно. Если ты их не знаешь, велика вероятность, что они представляют собой угрозу.

Джек застыл на месте, подавив секундный порыв обернуться.

— Где? — спросил он.

— В семидесяти футах позади тебя.

Он посмотрел на браслет, словно хотел узнать время, и ускорил шаг, сменив направление. Теперь он ступил на эскалатор, ведущий на платформу, достал из кармана Зеркало и скомандовал:

— Нужен обзор того, что находится позади меня.

На дисплее появилось изображение, передаваемое крошечной камерой, подключенной к наушнику. Джек увидел двух типов, спешащих за ним и уже подходящих к эскалатору. Они явно были дилетантами, иначе Зеркало не смогло бы так легко идентифицировать их как преследователей. Наверное, Варнхейм нанял этих людей, чтобы они вернули ему деньги и проучили похитителя. Вряд ли они попытаются сделать это среди людей на платформе. Скорее всего, они будут преследовать Джека и либо попытаются выяснить, где он живет, либо подойдут к нему, когда подумают, что он их не видит.

Эти двое были молоды и мускулисты, но вроде бы не очень опытны. Вероятно, он даже справился бы с ними, если бы не был так сильно избит. Лучшее, что можно сделать в такой ситуации, — это просто стряхнуть их.

— Какой следующий поезд отходит от этой платформы? — обратился он к Зеркалу.

— Поезд "Скоростной системы зоны залива"[30] в направлении аэропорта Сан-Франциско отправляется через три минуты. Хочешь узнать больше об этой линии?

— Нет.

Он уверенно зашагал по ступеням эскалатора и не спеша направился к платформе. Парни последовали за ним, но остановились на расстоянии нескольких шагов, явно пытаясь остаться незамеченными.

Поезд подошел. Джек расположился напротив дверей в вагон, однако заходить не стал и принялся демонстративно рассматривать табло над платформой. Преследователи остались стоять поодаль.

Только когда над дверями замигал предупреждающий сигнал и они стали закрываться, Джек прыгнул к поезду и в последний момент протиснулся в вагон. Двое его преследователей отреагировали слишком поздно. Один в ярости стукнул кулаком по закрытой двери, когда поезд начал набирать скорость. Джек усмехнулся и помахал им на прощание. Программа "Зеркальная защита" оказалась очень полезной штукой!

В тот вечер Энди долго не мог заснуть. Снова и снова он думал о том, что произошло. Зеркало Виктории сказало ему, что он ей больше не нравится. Наверное, так оно и есть. Ведь Зеркало всегда поступает так, как поступает его пользователь. Во всяком случае, когда устройство носят достаточно долго и оно успевает подстроиться под владельца. Но почему Виктория сама не сказала ему об этом? Она была не уверена в своем решении? Он знал, что нормальные люди иногда испытывают трудности с тем, чтобы сказать другому человеку правду. И вообще, совсем не удивительно, что она его не любит, — ведь большинство других людей тоже его не любят. Вполне возможно, что она была добра к нему только из жалости, хотя и отрицала это. Нормальные люди часто лгут, особенно если боятся сказать правду.

С ней было так хорошо. Больно думать о том, что всё это было не настоящим. В этот момент Энди ненавидел свой аутизм еще больше, чем обычно.

На следующее утро он снова попытался связаться с Викторией.

— Виктория не хочет с тобой разговаривать, — опять сообщило ему Зеркало.

Нина обещала поговорить с дочерью, как только та вернется домой, и убедить ее позвонить. Но Виктория не позвонила. Он снова ощутил приступ тревоги. но подавил его. Не было смысла задумываться, почему нормальные люди ведут себя именно так, а не иначе. Факт остается фактом: Виктория просто не любит его!

— Что с тобой? — спросил отчим за завтраком. — Не с той ноги встал?

Энди не знал, что на это ответить.

— Пожалуйста, оставь его в покое, Рудольф, — попросила мама.

— Извините. Когда хочется проявить заботу, оказывается, что это никому не нужно.

"Обида", — прокомментировало Зеркало.

Энди сидел, молча уставившись в свою тарелку. Мама передала ему тост. Теперь Энди надо было намазать его маслом и медом, как он это делал каждое утро, всегда заботясь о том, чтобы масло было аккуратно распределено по всей поверхности, до самых краев хлеба, а мед лежал красиво, гладким слоем, при этом не слишком толстым. Иначе он потечет, а Энди ненавидел, когда пальцы становились липкими. Есть ему не хотелось.

— Что с тобой? — спросила мама.

— А, значит, ты имеешь право задавать ему подобный вопрос? — вмешался отчим.

— Заткнись, Рудольф!

Мужчина встал, бросил газету на стол и вышел.

— Она меня больше не любит, — сказал Энди.

— Что? Кто тебя больше не любит?

— Виктория.

— Откуда ты это знаешь?

— Она мне это сказала.

— Она тебе сказала? Когда же? Я думала, ты ее не застал дома.

— Ее там и не было. Я встретил ее в "Зеркальном мире". Точнее, не ее, а ее Зеркало.

— И оно сказало тебе, что она тебя не любит? Не сама Виктория?

— Да.

— Может быть, всё совсем не так.

— Но это так. Зеркала всегда говорят только то, что сказали бы их владельцы, если бы были рядом. Они передают основную мысль.

— Но Зеркало — это компьютер. А компьютеры иногда ошибаются.

Сердце Энди забилось быстрее. Возможно ли это? Могло ли Зеркало Виктории ошибаться?

— Спасибо, мам! — сказал он и вскочил из-за стола.

— Погоди-ка! Может, сначала съешь свой тост?

— Позже, мам.

Он снова попытался дозвониться до Виктории. Снова Зеркало ответило ему, что та не хочет с ним разговаривать.

Он схватил старенький мобильник и набрал городской номер Виктории.

— Алло?

— Это я, Энди. Могу я поговорить с Викторией?

— Энди! Как хорошо, что ты позвонил! Виктория всё еще не пришла домой. Ты не знаешь, где она может быть?

Странный вопрос. Она могла быть где угодно: в Гамбурге, в другом городе, в другой стране. Но это, конечно, не то, что хотела бы знать фрау Юнгханс. Поэтому он просто сказал:

— Не знаю.

— Ладно. Если она свяжется с тобой, пожалуйста, скажи ей, чтобы она немедленно позвонила мне. Я уже начинаю беспокоиться.

— Может быть, она у отца? — предположил Энди. Виктория рассказывала ему, что иногда бывает там.

— Нет, с ним я уже говорила. Он ее несколько недель не видел. Когда она вернется домой, я сообщу тебе. Если ты ее увидишь или услышишь что-то, позвони мне. Договорились?

— Договорились!

— Пока, Энди.

— Пока, Нина.

Он запустил "Зеркальный мир" и снова очутился среди виртуальных бутиков "Кварри". Аватар Виктории находился на том же самом месте.

— Здравствуй, Виктория!

— Привет, Энди!

— Где ты?

— Я здесь.

— Я имею в виду, где ты находишься в реальном мире?

— Я не могу тебе этого сказать.

— Но почему?

— Ты мне не нравишься. Я не хочу тебя видеть.

— Ты не Виктория.

— Я Зеркало Виктории.

— Виктория любит меня?

— Ты мне не нравишься. Я не хочу тебя видеть. Никогда не пытайся со мной связаться.

— Виктория велела тебе это сказать?

— Виктория не хочет с тобой разговаривать.

— Где Виктория?

— Я здесь.

— Ты не Виктория. Где настоящая Виктория?

— Я здесь.

Мама была права. Что-то с этим Зеркалом не так. Энди показалось странным, что ответы давались то от первого, то от третьего лица. Складывалось ощущение, что Зеркало перестало различать живого человека и его виртуальный образ — себя. Энди впервые задался вопросом, обладает ли Зеркало чем-то вроде собственного сознания.

— У тебя есть сознание?

— Зеркало — это образ его владельца.

Энди закрыл "Зеркальный мир".

— Зеркало, у тебя есть сознание? — спросил он у своего устройства.

— Зеркало — это образ его владельца, — ответил ему его собственный голос. — Я лучший друг, какого только можно представить. Потому что твой лучший друг — это ты сам.

— Если ты мой друг, то помоги мне найти Викторию.

— Должен ли я искать Викторию в зеркальной сети?

— Да.

— Есть пользователь Зеркала номер 7451 по имени Виктория.

— Я имею в виду Викторию Юнгханс.

— Должен ли я установить контакт с Викторией Юнгханс?

— Где сейчас находится Виктория Юнгханс?

— Виктория Юнгханс не хочет делиться с тобой своим местонахождением.

— Где Виктория Юнгханс, глупая машина?

— Ты взволнован. Хочешь, я поставлю какую-нибудь успокаивающую музыку?

Энди вытащил из уха наушник и снял браслет. Если Зеркало Виктории неисправно, вдруг понял он, то, возможно, и его собственное устройство было не таким надежным, как он себе представлял.

— Куда ты идешь? — спросила мама, когда он надевал в прихожей куртку и ботинки.

— Я пошел искать Викторию, — ответил он.

Лондонская штаб-квартира "Глобал Информей-шен Системс" находилась на южном берегу Темзы, недалеко от моста Ватерлоо. Она располагалась в довольно скучной стеклянной высотке восьмидесятых годов, которая в то время, вероятно, выглядела современно. Пресс-секретарь компании встретил Фрейю на входе. Его звали Найджел Харрис, и он, по мнению Фрейи, слишком сильно благоухал лосьоном после бритья. Веселый, обходительный, он казался несколько легкомысленным. В его поведении не было ничего от британской сдержанности. Конечно, он носил очки, подключенные к Зеркалу. В их стеклах Фрейя смогла различить отражение крошечных букв. Наверное, он как раз читал, как к ней обращаться. Харрис привел ее в небольшой кабинет и угостил довольно водянистым кофе.

— Я очень рад, что вы заинтересовались нашей продукцией, миссис Хармсен, — сказал он. — Как вы, наверное, знаете, готовые Зеркала буквально с руками отрывают. В настоящее время у нас есть некоторые проблемы с доставкой. Так что на самом деле мы больше не нуждаемся в публикациях в прессе. Но, конечно, я все равно буду рад ответить на все ваши вопросы. Молоко, сахар?

— Нет, спасибо. Я, честно говоря, здесь не потому, что хочу сочинить еще одну историю о сенсационном успехе Зеркала. Как я сказала во время телефонного разговора, у меня есть несколько вопросов технического плана.

— Простите меня за замечание, но вы не похожи на журналиста, который пишет для этих заумных журналов. Их фрилансеры обычно не такие красивые, как вы. Для них характерны скорее густые бороды и немытые волосы, — он делано засмеялся.

Придурок! Фрейя уже почти сожалела, что приехала сюда одна. Терри предлагал составить ей компанию. Но она настояла на том, что будет брать интервью в одиночку. Однако теперь стало ясно, что этот пижон не воспринимает ее всерьез. Что ж, ей придется показать ему, что привлекательная внешность и ясный ум не являются чем-то несовместимым.

Она положила свой смартфон на стол и включила диктофон.

— Вы позволите?

— Конечно. Насколько я вижу, вы не носите Зеркало. Жаль, так мы бы записали наш разговор как видео высокого разрешения. Ладно, придется воспользоваться таким старомодным устройством.

Фрейя пошла в наступление.

— Ваша компания приобрела "Уолнат Системс" менее года назад и сейчас инвестирует более пятнадцати миллиардов долларов в разработку и производство.

Цифрами ее снабдил Терри.

Харрис поднял бровь.

— Это так. Вы же говорили, что у вас вопросы технического плана?

— Да, такие тоже. Но сначала я хочу понять, какая бизнес-модель стоит за производством.

— Бизнес-модель? Я не совсем вас понимаю!

— На чем вы хотите зарабатывать деньги?

— Продавая Зеркала? — криво усмехнулся Харрис, словно предполагая, что Фрейя шутит.

— За деньги меньшие, чем стоимость производства? Это не кажется мне очень уж многообещающей стратегией.

Харрис уже не улыбался. Впервые он осознал, что перед ним сидит критически настроенный журналист.

— Не знаю, откуда у вас взялись эти мысли, но, к сожалению, я не уполномочен раскрывать финансовую сторону, связанную с производством.

— Допустим, я подготовилась к интервью. Согласно моим исследованиям, вы платите по крайней мере триста фунтов сверх за каждое устройство, которое продаете за семьсот девяносто девять фунтов стерлингов.

— Я не могу подтвердить эти цифры.

— Так вы говорите, что торговля Зеркалами выгодна?

— Повторяю, я, к сожалению, не уполномочен предоставлять информацию о финансовых делах. В остальном могу сослаться на наш последний ежеквартальный отчет, в котором подводятся итоги деятельности "Уолнат Системс". Как видно из деловой прессы, ГИС в настоящее время оценивается как компания, ведущая довольно консервативную политику в том, что касается соотношения затрат и прибыли. Соотношение от одного до шестнадцати является характерным для успешной высокотехнологичной компании.

— Тогда я сформулирую свой вопрос по-другому. Планируется ли в среднесрочной перспективе получать дополнительный доход от продажи — например, за счет рекламы или комиссионных транзакций?

— Я не совсем понимаю подоплеку вашего вопроса.

— Ваша компания продвигает слоган: "Твой лучший друг — это ты сам". Я хотела бы узнать, действительно ли Зеркало всегда стоит на страже интересов именно своего владельца?

— Конечно! Мы и наша дочерняя компания "Уолнат Системс" вложили много сил в разработку и оптимизацию программного обеспечения Зеркала. Было доказано, что Зеркало настолько хорошо имитирует поведение своего владельца, что во время проведения теста даже лучшие друзья владельца не могли отличить его решения от решений реального человека. Если хотите, я с удовольствием пришлю вам соответствующие данные.

— Мой вопрос заключался не в том, может ли Зеркало имитировать поведение своего владельца, а в том, всегда ли оно преследует только его интересы. Например, если доход вашей компании зависит существенным образом от продуктивности рекламы или растет за счет услуг по страхованию продаваемого вами продукта, то вполне возможно, что Зеркало будет рекомендовать именно вашу продукцию, даже если его владельцу она вообще не нужна.

Брови Харриса взлетели вверх, и на его лбу обозначились глубокие морщины. Он отреагировал так, будто Фрейя только что треснула его по голове. Она любила такие моменты.

— Миссис Хармсен, вы можете быть на сто процентов уверены, что мы ориентируемся исключительно на интересы наших клиентов. Каждая рекомендация Зеркала основана на детальном анализе поведения, желаний и потребностей его владельца.

— И миллионов других владельцев, если я правильно понимаю.

— Вы правы. Зеркало сравнивает поведение своего владельца с поведением других пользователей, чьи желания и потребности схожи. Так, например, оно понимает, что молодая красивая женщина, покупающая себе туфли на высоком каблуке, также может быть заинтересована в покупке белья, — Харрис задумчиво улыбнулся, держа паузу. — Но это не значит, конечно, что Зеркало будет принуждать ее к покупке этого белья. Оно просто поможет ей выбрать то, что лучше всего подойдет для ее цели, например для соблазнения мужчины.

— Вы только что сказали, что Зеркало оценивает поведение других пользователей. Но их поведение — не то же самое, что поведение конкретного владельца. Что, если их вкус отличается от вкуса хозяина штучного Зеркала?

Харрис кивнул.

— Конечно, это возможно. Мы не можем быть уверены, что рекомендации всегда будут на сто процентов соответствовать истине. Поэтому каждый пользователь должен подумать, надо ли следовать совету своего Зеркала. Мы не можем и не хотим лишать людей права выбора. Это как навигационная система в автомобиле: водители могут воспользоваться ее подсказками, а могут и не воспользоваться.

— Итак, давайте внесем ясность: рекомендации Зеркала основаны на моделях поведения, о которых оно получает представление, наблюдая за своим владельцем и другими пользователями. Как именно информация о поведении хранится в устройстве?

Харрис посмотрел на Фрейю с подозрением.

— Почему вас это интересует? Вы обеспокоены защитой данных? Я могу заверить вас, что никто не имеет к ним доступа…

— Нет, это не главное, — прервала она. — Пожалуйста, ответьте на мой вопрос, если это возможно. Как именно информация о моделях поведения пользователя хранится в Зеркале?

— Ну, это очень специфический вопрос. К сожалению, я не технарь и поэтому могу все описать лишь в общих чертах. Каждое Зеркало является частью зеркальной сети. Это — компьютерная сеть, сравнимая с интернетом, только меньшего масштаба. Профиль пользователя хранится локально в самом устройстве и в зеркальной сети. Хранится, конечно, абсолютно анонимно, и все сведения защищены от несанкционированного доступа.

— Согласно моим исследованиям, сведения о поведении пользователя сохраняются в виде так называемой искусственной нейронной сети, похожей на ту, что есть в человеческом мозге. Правильно?

— Как вы знаете, я не технический специалист. но могу сказать, что в целом вы правы.

— Это означает, что если у человека есть личные предпочтения, такие, например, как любовь к хорошему красному вину, то информация о них отразится в самом устройстве и в обшей зеркальной нейронной сети, верно?

— Да, примерно так.

— Но это не означает, что само Зеркало отдает предпочтение красному вину?

— Если вы захотите говорить о Зеркале как о живом существе, то это допустимо, — ответил Харрис. — Но тогда следует подразумевать, что все будет сказано в переносном смысле. Зеркало — это просто устройство. Оно не может иметь собственных чувств.

Фрейя подумала, что теперь Харрис попался окончательно.

— Вы говорите, что у Зеркала нет чувств. Оно может зафиксировать, что его владелец боится, например, пауков, но само не будет негативно реагировать на пауков. Правильно?

— Боится пауков? — хихикнул Харрис. — Вы задаете странные вопросы! Почему Зеркало должно бояться пауков? Скорее, оно должно их любить. В конце концов, они строят сети, а Зеркало является частью сети, не так ли?

На лице Фрейи не дрогнул ни один мускул.

— Значит, Зеркало не может бояться пауков?

— Как я уже сказал, Зеркало — это машина. У него нет собственных чувств. В том числе страха, — Харрис демонстративно посмотрел на часы. — Если у вас больше нет вопросов, миссис Хармсен, то вынужден откланяться, поскольку меня ждут другие встречи.

— Я хотела бы показать вам короткое видео, — сказала Фрейя. — Как вы можете объяснить поведение Зеркала в этом ролике?

Она взяла смартфон и показала видео, которое записала вчера: эксперимент с изображением тарантула и реакцией дрона.

Картинка была не совсем в фокусе, а паническая реакция дрона — не такой сильной и необычной, как в первый раз, но было ясно, что беспилотник "спрятался", когда Фрейя сняла полотенце с экрана ноутбука.

— Что именно вы пытаетесь доказать этим видео? — спросил Харрис. Теперь его тон был холодным, почти враждебным.

Фрейя выключила видео и положила смартфон обратно на середину стола, показывая, что разговор продолжается.

— Мне кажется, что Зеркало было напугано изображением паука, — пояснила она. — Это означает, что у него есть свои эмоциональные реакции. А еще — что большинство пользователей не подозревают, что их виртуальный друг может обзавестись собственными пожеланиями и предпочтениями, которые могут очень отличаться от пристрастий владельца. Вспомним ваш пример со спутниковой навигацией. Это все равно как если бы я сказала, что хочу поехать в Бирмингем, но вместо этого я приеду в Брайтон, потому что Зеркалу там больше нравится.

Харрис помолчал, прежде чем ответить.

— Простите, миссис Хармсен, но это чепуха. Я не знаю, намеренно ли вы контролировали дрон в своем видео или речь идет о какой-то неисправности. В последнем случае, конечно, произошедшее следует рассматривать в качестве гарантийного случая. Вам либо заменят неисправное устройство, либо вернут деньги. Одно можно сказать точно: поведение Зеркала не связано с тем, что оно имеет собственные чувства. Я, кстати, не совсем понимаю, в чем, собственно, заключается проблема. Даже если Зеркало негативно отреагировало на изображение паука, оно сделало это лишь потому, что наблюдало за вашей реакцией. Это только доказывает, что оно вас очень хорошо знает.

— Проблема заключается в том, что ваши Зеркала опасны, мистер Харрис, — строго сказала Фрейя. — Потому что у них явно имеются свои чувства. После реакции дрона на изображение паука мы с другом провели эксперимент. Мы изобразили яростный спор. И мое Зеркало напало на моего друга.

— Что, простите?

— Зеркало намеренно направило дрон так, чтобы ударить моего друга по голове.

Харрис на мгновение замолчал. Строчки текста отражались в его очках, сменяясь в быстрой последовательности.

— Миссис Хармсен, обвинения, которые вы здесь делаете, безосновательны, — проскрипел он. — Зеркала оснащены новейшими системами безопасности. Дроны "Зеркальная птица" оснащены системой защиты от столкновений. Если таковое произошло, то это только доказывает, что беспилотник, который вы использовали, неисправен. Возможно, им кто-то манипулировал. Из этого ни в коем случае не следует того, что вы утверждаете. Произошедшее не может быть отнесено к собственному поведению Зеркала.

— Таким образом, вы отрицаете, что у Зеркала могут быть собственные чувства, что представляет опасность для пользователей.

— Я повторю то, что сказал ранее: Зеркало — это просто устройство. У него не может быть собственных чувств.

— Вы сами так думаете или вам подсказывает Зеркало? — спросила Фрейя.

Харрис побледнел. От его преувеличенного дружелюбия не осталось и следа.

— Извините, миссис Хармсен, но я опаздываю на следующую встречу. Спасибо за сигнал. Мне очень жаль, что у вас появился негативный пользовательский опыт, связанный с эксплуатацией Зеркала. Могу только посоветовать вам в случае возникновения проблем незамедлительно связываться с нашей службой поддержки клиентов. Кстати, я рекомендовал бы вам не делать ложных заявлений о наших устройствах. В противном случае мы будем вынуждены подать на вас в суд.

— Вы мне угрожаете?

Харрис широко улыбнулся.

— Миссис Хармсен, я сам журналист по образованию. Поверьте мне, свобода прессы является одной из величайших ценностей для меня и для ГИС. Я просто прошу не распространять лживые россказни. Видео, которое вы мне показали, ничего не доказывает. Сейчас в мире используется более ста миллионов устройств. Если бы у их владельцев возникали проблемы, подобные вашей. Зеркало не продавалось бы так успешно.

— Я допускаю, что вы не желаете серьезно отнестись к моему сообщению, — кивнула Фрейя. — Однако прошу вас разобраться до того, как людям будет причинен вред. Потому что, если это произойдет, ГИС не просто понесет репутационные потери. Это разрушит вашу компанию.

— Миссис Хармсен, поверьте мне, ГИС много кто пытается разрушить. Если у "Гугла" и "Эппла" этого не получилось, боюсь, нет надежды, что это удастся вам. Прошу прощения, но меня ждет другая встреча.

Фрейя отключила диктофон.

— Спасибо за интервью, мистер Харрис.

Без Зеркала Энди чувствовал себя потерянным, всё равно что голым. Люди, мимо которых он проходил, казалось, смотрели на него с удивлением, но он не был этом уверен. Ведь в ухе больше не звучал голос, подсказывающий, как следует интерпретировать выражение лица.

С бешено бьющимся сердцем он отправился на станцию метро. Теперь он достаточно хорошо изучил дорогу к дому Виктории, но все равно чувствовал себя беспомощным. Что, если он выйдет не на той станции? Что, если он потеряется? Без Зеркала, которое служило ему навигатором, он никогда не вернется домой. Энди охватила такая паника, что он уже собирался повернуть назад и взять с собой устройство. Но потом ему вспомнились слова Виктории: "Выключи Зеркало! Я хочу, чтобы ты научился быть просто со мной. Я хочу, чтобы ты чувствовал себя в безопасности, когда ты со мной. Даже без Зеркала".

Он глубоко вздохнул и не двигался с места, пока не пришел поезд. Уже оказавшись в вагоне, Энди вспомнил, что от волнения забыл купить билет. Что, если контролер поймает его? Что, если отведет его в полицию? Снова навалилась паника, и Энди весь вспотел от ужаса. Он подумал, что стоит выйти на следующей станции и купить билет. А вдруг на станции окажутся контролеры? Энди буквально парализовало от страха, и он остался в вагоне. Мелькали остановки. Он вздрагивал каждый раз, когда вновь вошедшие пассажиры смотрели в его сторону. Лица людей казались ему не внушающими доверия, откровенно враждебными. Они знали, что у Энди нет билета. Он чувствовал себя так, будто на лбу у него написано "Безбилетник", и от волнения чуть не проехал нужную ему станцию "Фармзен". Когда он вышел из вагона, то с испугом оглядел платформу и очень обрадовался, не найдя на ней контролеров. Когда Энди наконец добрался до квартиры Виктории, то чуть не заплакал от облегчения.

Он позвонил несколько раз, но никто не открыл. Нина, вероятно, была на работе или в магазине. Он не знал, что следует делать дальше, поэтому просто ждал.

Через некоторое время кто-то стал подниматься по лестнице. Но это оказался какой-то старик, а вовсе не мама Виктории.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Жду, — ответил Энди.

— Кого?

— Фрау Юнгханс.

— Тогда хорошего дня, — сказал старик и продолжил подниматься по лестнице.

— Извините, — окликнул его Энди. — Вы не знаете, где может быть Виктория?

— Разве она не в школе? — спросил старик.

— Я не знаю.

— Так проверь. — при этих словах старик задумчиво покачал головой, словно говоря "нет".

Энди смутился, не зная, как это интерпретировать. Он снова подумал, что оставить Зеркало дома было большой ошибкой.

— Я не знаю, в какую школу она ходит.

Старик развернулся и спустился к нему на площадку.

— Откуда ты знаешь Викторию?

— Я… дружил с ней.

— А теперь она больше не хочет тебя видеть?

— Она ушла, — сказал Энди.

— Слушай, возможно, это не мое дело, но если девушка говорит тебе, чтобы ты оставил ее в покое, может, тебе следует принять это?

— Она ничего не говорила мне. Об этом сказало ее Зеркало.

— Ее… что?

— Ее Зеркало. Это средство связи. В определенном смысле отражение своего владельца.

Старик кивнул.

— Я слышал об этом. Не могу понять, почему некоторые люди доверяют свою жизнь такому устройству. Мы ведь не знаем, кто стоит за ним. Сегодня человек не может даже улицу перейти, чтобы не попасть под сотню камер. Такое даже не снилось Джорджу Оруэллу. Читал "1984"?

— Нет.

— Как же так! Это должен прочитать каждый!

— Я не люблю читать романы.

— Это очень прискорбно. Я, собственно, писатель. Люди читают все меньше и меньше связных текстов. Веротно, книги скоро тоже будут писать только машины, если вообще будут.

— Я люблю читать. Но только не романы. Мне нравятся факты. Не люблю, когда что-то выдумывают.

— Некоторые выдуманные вещи бывают правдивее реальности.

— Ерунда!

— Ты аутист, не так ли?

— Да, — сказал Энди. Немногие люди догадывались сами, без подсказки. С теми, кто понимал, что он собой представляет, было проще иметь дело.

— Мне, наверное, не стоит вмешиваться, но дело в том, что я давно знаю фрау Юнгханс и Викторию. Пойдем со мной. Расскажи мне, что случилось. О делах сердечных я кое-что знаю. Я пишу любовные романы. Кстати, меня зовут Андре Салу. Можешь называть меня Андре.

Энди чувствовал дискомфорт, когда разговаривал с незнакомцами, и ему стало здорово не по себе, когда один из них пригласил его в свой дом. Но писатель казался приятным человеком. Кроме того, имя пожилого мужчины очень напоминало его собственное, и это показалось Энди добрым знаком. Понимая, что это просто суеверие, он все же поднялся следом за Андре на следующий этаж. Воздух в квартире писателя немного застоялся, но вокруг было чисто. Андре любезно предложил чаю, и Энди согласился. Пока они пили чай, Энди рассказал, как он познакомился с Викторией и что произошло потом.

— Что-то не так, — протянул старик, когда Энди закончил.

— Все так и было!

— Нет. я не это имею в виду. Я верю, что твоя история — чистая правда. Энди. Но с Викторией творится что-то непонятное.

— Вы думаете, она заболела?

— Нет. не в этом смысле. Из твоего рассказа следует. что она тебя очень любит. Она никогда не сказала бы тебе, что ты ей больше не нравишься. Даже если бы это было правдой, в чем я не уверен.

— Почему вы так считаете?

— Как я уже сказал, я давно знаю Викторию. Она добрая девушка, временами немного бунтарка, но в ней нет хладнокровной жестокости, — Энди не очень понял, как это согласуется с его вопросом, поэтому просто ждал продолжения. — Она никогда не поступила бы с тобой настолько подло. Если бы она больше не хотела быть с тобой, она сообщила бы об этом деликатно. Она объяснила бы, почему так произошло, и помогла бы тебе к этому подготовиться.

Энди кивнул.

— Да, я тоже так думаю.

— Значит, тебе соврало ее Зеркало.

— Соврало? Зачем ему врать?

— Не знаю. Я ничего не знаю о подобных технологиях. Но совершенно не удивлен, что что-то подобное происходит. В какой-то момент компьютеры захватят мир. Может быть, уже захватили.

— Компьютеры не умеют лгать.

— Почему, собственно? Если эти Зеркала действительно являются виртуальными отражениями владельцев, то, возможно, они подражают и их плохим качествам.

— У Виктории нет плохих качеств.

— Они определенно у нее есть, Энди. Ведь она человек. Но ты прав, она не стала бы относиться к тебе так, как ее Зеркало. Выходит, оно на самом деле — не подобие Виктории. Может быть, оно позаимствовало плохие качества у других пользователей. Ты говорил, что все владельцы связаны между собой через эту… зеркальную штуку.

— Зеркальную сеть, — подсказал Энди. — Вполне возможно, что Зеркало пытается обучаться, не только наблюдая за своим владельцем, но и копируя поведение других пользователей.

— Именно. Эти устройства могут формировать свой опыт из совокупного опыта всех людей. Они учатся лгать, быть эгоистичным и жестоким. Я бы не стал им доверять.

Энди задумался.

— Наверное, вы правы, — сказал он. — Но это для меня сейчас не так важно, ведь я до сих пор не знаю, где же Виктория.

Карл украдкой посматривал сквозь щель в занавесе на изящно декорированный зал фешенебельного отеля. Слушатели, среди которых преобладали мужчины, ожидали его выхода на сцену. Очки, подключенные к Зеркалу, сообщали ему имена присутствующих и названия изданий, которые они представляли.

Например, в первом ряду сидел Эд Розенберг из "Уолл Стрит Джорнал", рядом с ним — Жасмин Бэнкс из интернет-журнала "ТехКранч". Карл выступал перед привычной ему аудиторией, но сегодня он нервничал.

На сердце камнем лежало решение Эрика покинуть компанию. Оставалось лишь надеяться, что никто не попросит прокомментировать это событие.

— А теперь я хочу познакомить вас с человеком, который совершил маленькое чудо, подарив всем нам новых друзей, — прогремел в микрофон Тед Корли. — Перед вами выступит изобретатель самого инновационного устройства связи последних лет, вот он, человек с большой буквы, сделавший реальностью волшебное зеркало Белоснежки. Встречайте Карла Полсона!

Аплодисменты были вежливые, но не оглушительные. Журналисты, аналитики и представители акционеров, которые пришли послушать презентацию о квартальных финансовых показателях ГИС, привыкли к гигантским темпам роста высокотехнологичных компаний. Произвести на них впечатление было сложно.

Карл начал свою хорошо отрепетированную речь с рассказа о том, как Зеркало, находясь еще в фазе бета-тестирования, спасло жизнь его отцу. Такое вступление всегда хорошо принималось публикой, но сегодня лица слушателей выражали скуку и полное отсутствие интереса. Наверное, все они уже знали эту историю и ждали, что сейчас услышат что-то новое. Но потом, рассказывая о том, как выросли продажи, Карл все же заставил одобрительно кивать то одного, то другого слушателя. Цифры по-прежнему превосходили все ожидания аналитиков, что всегда благоприятно сказывалось на биржевых ценах. Наконец последовал рассказ о новейших особенностях и функциях Зеркала, благодаря которым улучшилось качество жизни слепых, глухих и даже умственно отсталых людей. На этот раз все хлопали с большим энтузиазмом. Постепенно Карл преодолел ту скованность, которая овладела им в начале выступления.

Он закончил презентацию легким поклоном, поблагодарил за внимание и, еще раз дождавшись вежливых аплодисментов, направился в сторону кулис, потом вдруг повернул назад, словно что-то забыв, и направился обратно к кафедре.

— Ах да. еще одно, — сказал Карл, подавив улыбку. вызванную сходством этой ситуации с выступлениями Стива Джобса. — Еще мне хотелось бы познакомить вас с моим новым другом. Карл 2.0, выйди на сцену!

Из-за кулис в другом конце сцены вышел человекоподобный робот. Он был размером с человека и носил такую же, как у Карла, футболку с персонажами легендарного мультсериала шестидесятых годов "Джетсоны" и такие же брюки цвета хаки. В остальном он мало походил на свой прототип: конечности из белого пластика, голова стрекозы с большими глазами-стереокамерами. Однако движения робота, пока он шагал к кафедре, были удивительно естественными. Карл деликатно отошел в сторонку.

Робот голосом Карла начал презентовать себя как новое "тело" для Зеркала, которое в будущем сможет ходить по магазинам, вести домашнее хозяйство и заниматься другими неприятными вещами вместо своего владельца. Теперь уже восторженно зааплодировали даже самые скептичные журналисты.

Карл 2.0 закончил свое представление шуткой о том, что когда-нибудь одна из его последующих версий окажется способна освободить своего владельца от свиданий, секса и других неприятных обязанностей. И он сошел со сцены, сопровождаемый смехом и аплодисментами. Карл снова взял слово.

— Что касается свиданий, то тут мы еще должны подумать. Я хотел бы особо отметить, что Карл 2.0 — это не готовый продукт и даже не прототип, а лишь концептуальное решение. Но я надеюсь, вы убедились, что Зеркала способны нас удивить приятными сюрпризами. Я готов ответить на любые ваши вопросы.

Поднялось несколько десятков рук. Карл дал слово молодой женщине, которую его Зеркало идентифицировало как аналитика из "Голдман-Сакс". Она спросила о соотношении затрат и прибыли в "Уолнат Системс". По договоренности с менеджерами ГИС Карл ответил на этот вопрос уклончиво, отметив, что первостепенной задачей данного проекта является обеспечение уверенного присутствия на рынке, что в будущем послужит гарантией устойчивой доходности предприятия. Другие вопросы также были сосредоточены в основном на ключевых финансовых показателях. Если Карл не помнил какие-то цифры наизусть, то все равно был точен в своих ответах, поскольку пользовался информацией, которую ему постоянно предоставляло Зеркало.

— Когда Карл 2.0 появится на рынке? — спросила журналистка из "ТехКранч". — Я могу зарезервировать одного?

— Миссис Бэнкс, конкретных планов по запуску робота в производство пока нет, — ответил Карл. — Как я уже сказал, это просто концептуальное решение. Мы предположили, что в ближайшем будущем Зеркало позволит осуществить давнюю мечту человека о механических слугах.

— А насколько близко это будущее? — уточнила Бэнкс. — Мы говорим о трех, пяти или двадцати годах?

— К сожалению, пока я не могу назвать срок подготовки этого проекта к запуску, — ответил Карл, бросив взгляд на те цифры, которые отобразились в очках. — У нас есть время для другого вопроса.

Поднялось несколько рук. Карл наугад выбрал человека с пышной бородой, который сидел в третьем ряду. Зеркало подсказало, что его фамилия Дженкинс и он ведет блог "Разочарованный оптимист".

— Мистер Полсон, вы рассказали нам о блестящем будущем, — сказал мужчина обвиняющим тоном, который заставил Карла немедленно пожалеть о том, что он дал блогеру слово. — Но разве быстрое распространение Зеркал не несет опасности? Технология вряд ли была опробована и проверена как следует, и никто не знает, насколько она надежна. Миллионы людей полагаются на рекомендации своих устройств, не проверяя, насколько они верны. Но что, если эти советы ошибочны? Что, если Зеркала не настоящие друзья? Если они обманывают и предают нас?

— Мистер Дженкинс, спасибо за вопрос, — внутренне поморщившись, заговорил Карл. — Конечно, мы в "Уолнат Системс" очень озабочены этой проблемой. И я должен сразу сказать, что не каждая рекомендация Зеркала правильна, точно так же, как советы настоящих друзей тоже не всегда верны. Это лишь рекомендации. Зеркало не решает, оно просто оценивает возможности и вносит предложения. Чем лучше оно знает своего владельца, тем точнее и надежнее его рекомендации. Но решение всегда принимает пользователь.

— Так вы думаете, что не может быть и речи о том, чтобы Зеркала имели свои собственные намерения, которые не соответствуют желаниям и потребностям их пользователей?

— Да, — твердо ответил Карл. — Это невозможно. У Зеркала нет собственных намерений или целей. Все, чего оно хочет, — это чтобы его обладатель был счастлив.

— Как тогда объяснить, что моя подруга рассталась со мной? После почти восьми счастливых лет. Только потому, что Зеркало велело ей это сделать.

По толпе прокатился шепот. Некоторые слушатели закатили глаза, другие хихикали или качали головами.

— Мне очень жаль вас, — покачал головой Карл. — Но, как я уже сказал, Зеркало не принимает решений, их принимает человек. Возможно, ваша подруга не была настолько счастлива, как вы думали.

— Что вы можете знать о моих отношениях! — воскликнул Дженкинс, и лицо его покраснело от гнева. — Вы ничего не знаете! Мы были счастливы, хотели пожениться, пока моя подруга не приобрела это дурацкое Зеркало. Сначала все шло хорошо, но потом она захотела носить его постоянно, даже во время секса, и я попросил ее, чтобы она его отключала. Дело дошло до ссоры. С тех пор она стала все больше и больше отдаляться от меня. Вы понятия не имеете, какой вред могут причинить ваши "волшебные" Зеркала. Я призываю вас отозвать устройства с рынка до тех самых пор, пока независимая комиссия не разберется в их логике принятия решений…

— Извините, но время для вопросов, к сожалению, вышло, — перебил его Карл. — Благодарю всех за внимание!

Дженкинс продолжал говорить, но техники, которые обслуживали мероприятие, убавили звук у микрофона. и гневная речь блогера потонула в аплодисментах.

— Вы молодец, Карл! — отметил чуть позже Тед Корли. — У вас народ прямо на стульях подпрыгивал от восторга. А еще вы очень хорошо обошлись с тем идиотом в конце: вели себя, с одной стороны, вежливо, с другой — решительно. Отлично!

Паула присоединилась к общим похвалам.

— На такие мероприятия всегда приходит какой-нибудь чудак! — усмехнулась она. — Я позабочусь о том, чтобы в будущем его никогда не приглашали на пресс-конференции.

Карл кивнул, но хорошее настроение, которое не оставляло его во время выступления, улетучилось. Вполне очевидно, этот Дженкинс обвинял Зеркало в своих личных проблемах, потому что не хотел признаться себе в собственной неудаче. И все же одна фраза, сказанная им, не выходила у Карла из головы: "Что, если Зеркала — не настоящие друзья?"

Эхом возник голос Эрика: "То, что мы создали, может оказаться хуже терминатора — фальшивые друзья".

В школу, где училась Виктория, они отправились вместе. Для Энди это стало весьма существенной помощью. Андре был очень любезен. Он заявил, что считает историю их любви необыкновенно красивой и что, возможно, когда-нибудь опишет нечто подобное в одной из своих книг. Вот почему он искренне хочет помочь, чтобы у истории был счастливый конец. Пока они шли пешком по незнакомым улицам, Андре развлекал Энди рассказами о своем творчестве.

— Однажды я написал книгу, в которой поведал о великой любви. Герои в конце концов погибли. Я подумал, что если у Шекспира так хорошо получилось, то мне тоже стоит попробовать. Но всё пошло насмарку. Ты бы видел гневные письма, которые я получал от читателей! По телефону они ругали меня и клялись, что никогда больше не станут читать мои книги. Одна женщина даже угрожала спалить мой дом, если я не перепишу свое произведение, придумав счастливую концовку.

Энди не понимал, зачем Андре ему это рассказывает. Еще меньше он понимал, как это можно — хотеть сжечь чей-то дом только потому, что тебе не нравится, чем заканчивается роман. Впрочем, сейчас всё это было не важно. Ему нравилось, что он ищет Викторию не один.

Когда они добрались до школы, Андре спросил о Виктории у ребят, которые только что вышли из здания. У троих из них в ушах можно было разглядеть наушники Зеркала.

— Виктория не хочет говорить с Энди, — сказала одна из школьниц.

— Кто тебе рассказал об Энди? — спросил Андре.

— Мне пора идти, — сказала девочка и побежала догонять остальных.

— Ты ее знаешь? — спросил Андре.

— Нет, — ответил Энди.

— Странно. Как девочка узнала, что ты Энди, если ты ее никогда не видел раньше?

— Ее Зеркало ей подсказало, — пояснил Энди.

— Разве это не подпадает под закон о защите данных? Разве эти штуки имеют право сообщать твое имя первому встречному, который тебя впервые видит?

— Вы можете изменить настройки. К тому же было названо просто мое имя.

— Тем не менее мне это не нравится. И откуда девочка знает, что ты знаком с Викторией и что она не хочет говорить с тобой?

— Об этом ей тоже сообщило ее Зеркало.

— У меня складывается впечатление, что эти Зеркала — очень большая проблема, — поморщился Андре. — Возможно, исчезновение Виктории как-то связано с ними.

— Как? — спросил Энди.

— Не знаю. Это просто предположение.

Они опросили еще несколько учеников и узнали, что Виктория сегодня не приходила на занятия. Но никто не знал, где она. И с этим они вернулись в квартиру писателя.

— Я позвоню Нине, — сказал Андре.

Он поговорил по телефону с матерью Виктории, которая была на работе, в страховой компании. Женщина, видимо, очень волновалась, поскольку Энди услышал такие слова, как "успокойся" и "ничего не случится". Наконец Андре повесил трубку.

— Извини, — он развел руками. — Нина очень обеспокоена. Она даже позвонила в полицию, но там ничего не могут сделать, потому что Виктория совершеннолетняя. Наверное, придется подождать, пока она появится сама.

Но Энди не хотел ждать. Он размышлял о том, что люди не уходят просто на улицу. Они уходят куда-то. Куда девушка могла направиться? На этот счет у него были две идеи. Первая заключалась в том, что мама не знала, где дочь. Значит, та скорее всего не пошла к родственникам или близким друзьям семьи. Вторая была простым статистическим соображением: вероятность местоположения уменьшалась пропорционально увеличению расстояния. Вероятнее всего, она все еще находится в Гамбурге, а не, например, в Берлине. Однако Берлин более вероятен, чем, скажем, Касабланка.

Когда Энди поделился своими мыслями с Андре, тот задумчиво почесал ухо.

— В твоей голове рождаются интересные идеи. Наверное, из тебя получился бы отличный криминалист. Ладно, давай подведем итоги. Если предположить, что с ней ничего не случилось, то она, очевидно, не хочет, чтобы кто-то знал, где она, иначе она бы уже вышла на связь. Значит, она где-то прячется.

Вдруг Андре замолчал и вытаращил глаза.

Энди знал от своего Зеркала, что такое выражение лица передает испуг либо крайнюю степень удивления.

— Я, кажется, знаю, где она может быть! — воскликнул Андре.

— Где?

— Пойдем со мной!

Писатель вышел из квартиры и направился к метро. Энди побрел за ним. На этот раз он озаботился тем, чтобы купить карту. Они сели на поезд и поехали в центр города. Вышли на остановке "Вандсбек Маркт".

— Вы думаете, она в "Кварри"? — спросил Энди. — Но я вчера там все осмотрел.

— Нет. Но скорее всего она недалеко от этого заведения.

Они свернули на боковую улочку, прошли мимо стены Вандсбекской ратуши, полицейского участка и под дорожным мостом. Слева виднелись многоквартирные дома, справа пролегала железная дорога, вдоль которой располагались одноэтажные домики с небольшими садовыми участками. Андре открыл ветхую калитку одного из таких участков. Садик выглядел неопрятным и одичавшим. В центре участка находился маленький белый дом. Стоявшая рядом зеленая дождевая бочка оказалась переполнена.

— Виктория? — воскликнул Андре. — Ты здесь?

Тишина.

В этот момент в ломе на другой стороне улицы открылась большая металлическая дверь. Вышла светловолосая женщина с двумя собаками на поводках. Увидев Андре, она помахала ему рукой. Старик махнул в ответ.

— Чей это участок? — спросил Энди.

— Мой, — сказал Андре. — Иногда я приезжаю сюда летом — посидеть в саду, написать что-нибудь.

Андре постучал в дверь садового домика, затем повернул ручку вниз, но дверь оказалась заперта.

— Похоже, я ошибся, — сказал он. — Я подумал, что она может прятаться здесь. Я иногда приглашал их с мамой сюда на барбекю. Виктории тут всегда нравилось.

— Как она могла сюда попасть, если у нее не было ключа? — спросил Энди.

Писатель наклонился и поднял один из камней, которыми была выложена клумба. Под ним обнаружился маленький ключик. Он положил камень обратно.

— Виктория знала, где у меня тайник. Ну, по крайней мере, я попробовал.

— А если она всё же была здесь? — Энди ощутил волнение. — Но узнала, что мы идем, и убежала от нас.

— А откуда ей знать о наших планах?

— Зеркало могло ее предупредить.

Писатель кивнул, достал ключ и вошел в дом. Энди последовал за ним. Одеяло на диване оказалось скомкано. На столе лежал вскрытый пакет песочного печенья, а рядом стояла полупустая бутылка колы. В мусорном ведре валялись пластиковые упаковки из-под готового салата и сэндвича, а также стаканчик из-под йогурта.

— Ты прав, она была здесь! — сказал Андре. — Но где она сейчас?

— Наверное, где-то рядом.

— Пойдем! В конце улицы есть автобусная остановка и железнодорожный вокзал, где останавливаются пригородные поезда.

Андре запер дверь, положил ключ в тайник, и они двинулись в сторону вокзала. Автобусная остановка напротив гостиницы с пивным рестораном была пуста, поэтому они повернули направо и направились по подземному переходу к лестнице, которая вела на платформу.

— Виктория! — закричал Энди, который первым оказался наверху.

Она испуганно обернулась, посмотрев на него широко раскрытыми глазами, а узнав, побежала прочь по платформе.

— Виктория! — воскликнул Энди, бросаясь за ней. — Подожди!

Достигнув конца платформы, девушка немного помедлила, а затем спрыгнула вниз и понеслась по траве между путями.

Энди встал как вкопанный.

— Стой! — закричал он. — Не делай так! Это запрещено!

В этот момент подбежал Андре.

— Виктория! — закричал он, с трудом переводя дух. — В чем дело?

— Уходите! — ответила она. — Оставьте меня в покое!

— Виктория, пожалуйста! — попросил Андре. — Пойдем домой. Твоя мама очень волнуется!

— Нет! — отрезала девушка, делая шаг назад. В этот момент Энди увидел скоростной поезд, стремительно приближающийся к платформе со стороны города. Виктория оглянулась, затем посмотрела на Энди. Ее глаза были полны слез, а губы плотно сжаты. Она повернулась и шагнула на рельсы прямо перед поездом, который уже был всего в нескольких десятках метров.

— Нет! — закричал Андре. — Не делай этого…

Остаток фразы утонул в реве гудка. Заскрипели тормоза, но поезд почти не сбавил ход.

— Смотри-ка, — сказал Майк. — Стало быть, ты действительно справился. Вернул все вовремя и с процентами. Респект!

Он повернулся к Чазу.

— Тебе не кажется, что это довольно значительное достижение?

— Да, Майк. Я тоже так считаю.

— И как ты думаешь, как он это сделал?

— Что?

— Добыл деньги, идиот.

Чаз пожал плечами.

— Откуда я знаю.

— Подумай, парень! Тысяча двести — за семь дней. Как бы ты их добыл?

Джек следил за разговором со все возрастающим волнением. Чего Майк добивается?

— Ну не знаю. Все непросто.

Майк кивнул.

— Да, непросто. Действительно непросто, — он взглянул на Джека. — Я думаю, что ты должен, приятель, нам объяснить, как ты это провернул. Мы бы смогли кое-чему научиться. Ты же слышал, мы оба понятия не имеем, как можно собрать столько денег без мордобития. Ронни наверняка тоже этого не знает. Не так ли, Ронни?

— Так, — согласился Ронни.

— Как же ты так быстро разжился баблом?

Стараясь не выдать свое волнение, Джек проговорил:

— Карманная кража. Я крал смартфоны. Один банкир дал мне за свой тысячу. Вероятно, там были какие-то конфиденциальные данные. Остальное насшибал по мелочи.

— Неплохо, — хмыкнул Майк. — На выходе чистыми — тысяча двести?

Джек чуть было не согласился, но вовремя сообразил, что такие совпадения маловероятны.

— Ну еще немного сверх, — ответил он.

— Сколько именно?

— Примерно тысяча триста.

— Итак, ты получил тысячу от банкира и триста выручил за украденные телефоны, не так ли?

Джек почувствовал, как у него на лбу выступает пот. Он кивнул.

— Да, именно.

— Сколько?

— Сколько чего?

— Сколько смартфонов?

— Шесть или семь.

— Ты не помнишь, было ли их шесть или семь?

— Их было семь, я в этом почти уверен. Не понимаю, к чему ты клонишь? Я же отдал тебе деньги!

Майк наклонился вперед.

— Да. Именно. И все же… Это действительно поразительный успех. Ты заработал за неделю больше денег, чем обычно зарабатываешь за месяц. Просто так. Карманной кражей. Я просто хочу понять. Потому что, если я чего-то не понимаю, особенно если это связано с моими деньгами, я начинаю слегка нервничать.

— Я же объяснил. Это была карманная кража. Я раньше был очень неплох в этом деле, просто давно этим не занимался.

— Может, имеет смысл вернуться к истокам? Чистка чужих карманов подходит тебе больше, чем торговля наркотиками.

— Нет, спасибо. Это дело хоть и приносит доход, но довольно рискованное. Я уже дважды сидел за это. Я бы не хотел злоупотреблять своим везением.

— Ладно. Каких марок?

— Что?

— Что это были за смартфоны?

— Не знаю точно. Я не очень разбираюсь. По-моему, четыре айфона, один "Самсунг" и два "Нексуса".

— Ты идешь к скупщику краденого и сбываешь ему смартфоны, не зная, сколько они стоят? Не гуглишь их цену?

— Ну, я знаю Джерри довольно давно. Он меня не обижает.

— Ты был у Джерри? У старого головореза?

— Да. Как я уже сказал, я его довольно давно знаю.

— Смешно. Чаз, разве ты вчера не разговаривал с Джерри? Разве он не рассказывал, что давно не видел Джека?

— Было дело.

— Тогда получается, что ты должен его хорошо отмутузить. Потому что, очевидно, он солгал тебе.

Чаз задумчиво кивнул.

— Очевидно.

— А может быть, соврал вовсе не Джерри, а Джек? — спросил Ронни, которому была совершенно чужда ирония.

Майк демонстративно хлопнул себя рукой по лбу.

— Боже мой, Ронни, где же ты был, когда распределяли мозги?

— Я… я не понимаю… — смущенно пробормотал Ронни.

— Именно, — сказал Майк. — А теперь вернемся к тебе, Джек. Ты слышал: Джерри ничего не знает о каких-то смартфонах, которые ты ему якобы сбыл. Так что либо он врет, либо ты. Так это выглядит?

Джек сглотнул.

— Ладно, ты прав, — сказал он. — Я на самом деле украл пару смартфонов, но я понял, что этого недостаточно. Поэтому я взял деньги в долг.

— Взял в долг! Это становится все более захватывающим! Сначала ты утверждал, что украл тысячу двести долларов за неделю, а потом вдруг оказывается, что кто-то дал тебе в долг такую сумму! Кто бы это был?

— Моя… моя мама, — пролепетал Джек.

— Твоя мать? Та, которая живет на другой стороне залива? Где это место?

— Сан-Леандро, — вмешался Чаз. — Она живет в однокомнатной квартире близ заднего двора швейной мастерской в Сан-Леандро.

— Точно. Так, значит, твоя дорогая мама-швея одолжила тебе тысячу двести долларов?

Джек сглотнул.

— Я… я не понимаю… Чего ты еще хочешь, Майк?

— Чего я еще хочу? — голос Майка стал резким. — Я не хочу быть обманутым!

Он подошел к Джеку и, надавливая пальцем на поврежденное ребро, отчеканил:

— Ты… не будешь… засирать… мне… мозги! Скажи мне, что произошло на самом деле, или мы доставим тебя к твоей маме в Сан-Леандро по частям!

Джек застонал от боли.

— Хорошо, хорошо, я… я расскажу! Я… я нашел вот это, — он полез в карман и, достав некий предмет, поднес его к лицу Майка. Предмет оказался перцовым баллончиком, содержимое которого Джек распылил мучителю в лицо. Главарь "Охотников" вскрикнул и схватился за глаза. Джек не стал дожидаться, когда опомнятся от неожиданности телохранители, и бегом выскочил из подсобки прямо в бар. Вслед ему неслись проклятия Майка и обещания скорой расправы.

Танцевальная музыка буквально оглушила Джека. К счастью, вечер был ранний и бар еще не заполнился народом. Не встречая преград, Джек выскочил на улицу и выбежал на стоянку, за ним по пятам неслись Чаз и Ронни. Прямо на бегу Джек вытащил из кармана наушник и засунул его в ухо. Устройство все это время оставалось включенным.

— Тебя преследуют двое, — проговорило Зеркало. Они примерно в десяти футах позади тебя.

— Помоги мне! — взмолился Джек, перебегая через парковку. Он выскочил на улицу. Легкие горели. Он задыхался, но, к своему ужасу, продолжал слышать тяжелый топот Чаза и Ронни позади себя.

В школе Джек был лучшим в классе по легкой атлетике, но сломанные ребра оставляли мало шансов на успешный побег. Он знал, что напасть на Майка было огромной ошибкой с его стороны. Теперь он практически труп.

— Направо, — сказало Зеркало.

Не думая, Джек свернул направо и помчался по улице.

— Стой, ублюдок! — вопил нагоняющий его Чаз. Джек почувствовал, что силы покидают его, но по инерции продолжал бежать. Он знал, что только чудо может его сейчас спасти.

И чудо случилось. Как только он добрался до перекрестка, прямо перед ним остановилось такси. На пассажирской двери было большими буквами написано: "Робокэб". Недолго думая, Джек открыл дверцу и, запрыгнув внутрь, захлопнул ее перед носом у Чаза. Такси сразу рвануло с места.

— Спасибо, чувак! — сказал Джек водителю, молодому латиноамериканцу. — Это было действительно очень вовремя!

— Не моя заслуга, — ответил тот, поднимая обе руки над рулем, чтобы показать, что он не управляет транспортным средством. — Она сама едет. Я сижу здесь только для украшения и подстраховки.

— Сама едет? — недоверчиво переспросил Джек.

— Машина компьютеризирована. Скажи еще, что ты ничего о таких не слышал!

— Слышал, конечно, но…

— Ты же сам вызвал эту машину. Многие вызывают такси просто так, чтобы проехать несколько километров в беспилотной машине. Ведь круто же сидеть и смотреть, как эта штука сама всё делает. Правда, Ассоциация таксистов не считает, что это так уж замечательно. Они называют такие машины "убийцами работы". Говорят, что эта штука хуже, чем "Убер". Мне-то, если честно, плевать. Водитель — дерьмовая работа, с какой стороны ни посмотри. По мне, так было бы только справедливо, если бы роботы делали всю грязную работу. Вероятно, тогда они рано или поздно стали бы претендовать на мировое господство. Что делать. Впрочем, хуже, чем есть, все равно бы не стало: с нашим правительством, китайцами и дерьмом повсюду.

— Спасибо, что приехал! — перевел дух Джек.

— Не за что, я ничего для этого не делал, — ответил водитель.

— Я тоже, — сказал Джек.

— Что это, собственно, были за типы? Кажется, у тебя с ними большие проблемы. Судя по тому, как ты выглядишь, не в первый раз. Ты, наверное, развлекся с сестрой одного них, да?

— Знаешь, что приятнее всего в беспилотных автомобилях, которые управляются компьютерами? — спросил Джек.

— Что?

— Они не болтают.

Энди не раздумывал ни секунды. Он спрыгнул с платформы, бросился к Виктории, схватил ее в охапку, отбросил в сторону и прыгнул следом сам. Оба повалились на траву, а поезд с грохотом пронесся мимо.

— Отпусти меня! — завопила Виктория, но Энди держал ее очень крепко.

Подбежал Андре:

— Ты совсем с ума сошла? Что ты, черт тебя дери, придумала?

Виктория зарыдала. Энди наконец отпустил ее и помог подняться. Очень медленно они побрели к платформе. Там стояли какие-то люди и аплодировали. Поезд тем временем остановился примерно в ста метрах от них. Выпрыгнул машинист и торопливо направился в их сторону. Даже без Зеркала Энди смог понять, что тот очень зол. Андре подошел к машинисту и стал ему что-то объяснять, а Энди подвел рыдающую Викторию к скамейке на платформе, усадил и обнял, а она все плакала и плакала.

Спустя некоторое время она немного успокоилась и отодвинулась от него. Только теперь Энди обратил внимание, что в ее ухе поблескивает наушник Зеркала.

— Что с тобой? — спросил он. — Что происходит?

Ее глаза мгновенно стали чужими и мертвыми.

— Что происходит? Ты серьезно меня об этом спрашиваешь?

— Да, я хочу знать.

— А твое сообщение? Ты уже забыл о нем? — ее голос дрогнул.

— Ты имеешь в виду то сообщение, где я спросил тебя, хочешь ли ты выйти за меня замуж?

Она вытаращила глаза, открыла рот, сделала вдох и опять замолчала. Это выглядело забавно, но Энди было не до смеха.

— Мне очень жаль, что я так рано спросил тебя об этом. Но я люблю тебя и уверен, что мне не найти лучшей жены, чем ты. Если ты не хочешь этого, я пойму. Это нормально.

Ее лицо снова исказилось. Оно стало печальным и радостным одновременно. Во всяком случае, таким видел его Энди. По щекам Виктории снова покатились слезы.

Она вынула наушник.

— Что?

Энди повторил все еще раз и замолчал.

— Но… — она не закончила фразу и кивнула каким-то своим мыслям. Потом сунула руку в карман брюк, достала свое Зеркало, внимательно посмотрела на него, положила рядом с собой на скамью и задумалась, нахмурившись.

— Какое именно сообщение ты мне отправлял? — спросила она.

Энди дословно повторил то, что он говорил ее Зеркалу, поскольку хорошо всё запомнил:

— Я сказал: "Ты пойдешь за меня замуж? Я имею в виду, хочет ли Виктория выйти за меня замуж?" Потому что я хотел жениться не на твоем Зеркале, а на тебе.

Виктория улыбнулась, хотя при этом все еще продолжала плакать.

— А потом? — спросила она.

— Потом твое Зеркало сказало мне, что ты не хочешь выходить за меня замуж.

Она посмотрела ему в глаза.

— Энди, ты должен быть честен со мной!

— Я всегда честен. Дело в том, что я совсем не умею врать.

— Ты все еще любишь меня?

— Да.

— Ты когда-нибудь говорил моему Зеркалу, что больше не любишь меня?

— Нет.

— Ты оставлял мне сообщение, что считаешь меня уродливой и больше не хочешь со мной встречаться?

— Конечно, нет!

Она снова расплакалась.

— Боже мой! Какой же я была дурой!

Она со всей силы бросила свое Зеркало на платформу.

— Ты, мразь! Проклятое дерьмо!

Она в ожесточении топтала устройство, пока от него не остались осколки стекла и кусочки пластика.

— Что случилось? — спросил подошедший к ним Андре.

Тем временем машинист снова поднялся в кабину, и поезд стал медленно набирать ход.

— Мое Зеркало! — воскликнула, снова зарыдав, Виктория. — Мое дерьмовое Зеркало соврало мне! Оно сказало мне, что звонил Энди, что он больше не любит меня и считает меня слишком толстой и…

— Слишком толстая? Ты? — изумился Энди.

— И… и некрасивой, и что он очень сожалеет, что мы переспали.

— Ты не говорил ничего подобного Зеркалу Виктории? — спросил Андре.

— Нет, — ответил Энди.

Писатель снова повернулся к Виктории.

— А потом? Почему ты убежала?

— Я была в отчаянии и не знала, что делать. Мое Зеркало посоветовало мне сбежать, чтобы отдохнуть и все обдумать. Я вспомнила про ваш садовый участок с домиком. Прошу прощения, что вломилась туда.

— Ерунда! Ты никуда не вламывалась. Ты можешь бывать там в любое время, ты же знаешь. Теперь нужно успокоить твою маму. Я думаю, что о происшествии с поездом ей лучше ничего не знать. Мне удалось убедить машиниста, чтобы он не обращался в полицию.

— Спасибо вам! Спасибо, что искали меня!

— Откуда ты, собственно, знала, что мы придем?

— Мое Зеркало сказало мне, что за мной кто-то идет, чтобы вернуть меня и наказать. Оно велело мне бежать.

— Прыжок на рельсы тоже был идеей твоего Зеркала?

Виктория покачала головой и в очередной раз всхлипнула.

— Нет, это была моя собственная глупость, — прошептала она.

Энди не хотел, чтобы Виктория плакала, поэтому взял ее за руку, пытаясь утешить. Она взглянула на него. Он увидел полные слёз глаза с темными кругами под ними. И тогда он нежно поцеловал ее.

— Джек! — сказала мама растерянно, когда он вошел в маленькую душную швейную мастерскую. Она как раз шила кожаную куртку. Три другие швеи были азиатками. — Что ты здесь делаешь?

— Мама, мне нужно поговорить с тобой, — ответил он. — Сейчас же.

— Прямо сейчас? Но я работаю, разве ты не видишь?

Остальные женщины смотрели на него с любопытством.

— Пойдем со мной, пожалуйста! Я тебе все объясню. Ну пожалуйста.

Вошел владелец швейной мастерской, низкорослый лысый китаец с жидкой бородкой.

— Какие-то проблемы?

— Нет, никаких проблем, мистер Чан, — сказала мама. — Это мой сын Джек.

Китаец приветственно протянул Джеку мясистую руку.

— Мне нужно поговорить с мамой, — пояснил Джек. — Срочное семейное дело.

— Разве это не терпит до окончания работы? — спросил мистер Чан.

— Нет, это очень срочно. Вопрос жизни и смерти.

— Понимаю. Ладно, сделайте перерыв на полчаса. Но потом обязательно доработайте то время, которое пропустили.

— Конечно, мистер Чан, — кивнула мама. — Спасибо!

Она вышла из мастерской вслед за Джеком. Джек привел ее к беспилотному такси, ожидавшему снаружи.

— Куда это ты собрался меня везти? Ты же слышал, что сказал мистер Чан. У меня всего полчаса!

— Забудь о мистере Чане, — проговорил Джек.

— Но он же мой начальник!

— Теперь уже нет.

— Как ты это себе представляешь, мальчик?

— Я по уши в дерьме, мама. Я связался с неправильными людьми. Если они меня не поймают, то отыграются на тебе. Возможно, они уже сюда едут. У нас есть всего несколько минут.

— Почему же они должны отыграться на мне? Что случилось?

— Я всё позже объясню. А сейчас нам с тобой просто нужно быстро уходить отсюда.

— Уходить? Но куда?

— Этого я еще не знаю. Пойдем скорее. Давай, садись в такси!

— Джек, мне это не нравится. Мне это совсем не нравится! Ты не навещаешь меня месяцами. А теперь требуешь, чтобы я ни с того ни сего отказалась от своей работы и всего остального! И ты даже не потрудился мне объяснить, что происходит!

— Мама, пожалуйста, поверь мне! Речь идет о твоей жизни. И о моей!

Она пристально посмотрела на него, потом кивнула.

— Я предполагала, что такой день наступит. Я догадывалась.

Она села в такси, за ней последовал Джек.

— Куда едем, дорогуши? — спросил разговорчивый водитель. Но прежде чем Джек успел ответить, машина сама по себе пришла в движение.

— Понятно, видимо, цель была указана при заказе, — догадался водитель. — Ну что ж, пусть цель поездки остается сюрпризом.

— Да что же это такое? — возмутилась мама. — Вы не хотели бы взяться за руль, молодой человек?

— Не требуется, — добродушно ответил водитель. — Машина лучше меня знает, что надо делать.

— Все в порядке, мама, — вмешался Джек, не зная точно, откуда у него такая уверенность. — Это беспилотный автомобиль. Все будет хорошо!

Тем временем машина уже двигалась на север по шоссе 580.

— Куда мы, собственно, едем? — спросила мама.

— Увидишь, — ответил Джек, не собираясь признаваться, что понятия не имеет о пункте назначения. Он мог только надеяться, что так вовремя появившийся автомобиль поможет ему вновь.

Они доехали до ухоженного университетского города Беркли, после чего свернули с шоссе и остановились рядом с элегантным домом в дорогом жилом районе. Джек никогда раньше здесь не бывал.

— Выходите, — сказало Зеркало, которое молчало до сих пор.

Джек обратился к водителю:

— Сколько я тебе должен?

Тот указал на дисплей на приборной панели.

— Ничего. Ты уже расплатился кредиткой.

— Ладно, спасибо.

Выходя, Джек протянул водителю десятидолларовую купюру — он никогда в жизни никому не давал столько чаевых, кроме разве что одной проститутки.

— Что мы здесь делаем? — спросила мама.

Не зная, что на это ответить, Джек промолчал.

— Подойди к двери, — сказало Зеркало.

Он послушно направился к входу в виллу. Над кнопкой звонка виднелись камера и красный индикатор, показывающий, что сигнализация включена. Рядом можно было разглядеть логотип "Уолнат Системс" и надпись: "Этот дом защищен системой "Зеркальная безопасность"". Красный огонек быстро мигнул и погас. С мягким щелчком открылась дверь.

Они вошли, сразу ощутив сырость и застоявшийся запах давно необитаемого дома.

— На первое время можно отсидеться тут, — решил Джек.

— Где мы? Чей это дом?

— Друга, — ответил Джек.

— Друга? А он знает, что мы здесь?

— Нет. Он сейчас в Европе, — сымпровизировал Джек. — И он, конечно, не станет возражать против того, чтобы мы охраняли дом, пока он в отъезде.

— Теперь ты расскажешь мне, что произошло?

Джек, который всегда морочил голову матери рассказами про свою честную работу, в этот раз вынужден был открыть правду: как он встретил в тюрьме Майка, как тот помогал ему, как Джеку пришлось стать наркоторговцем, как его ограбили и как он обзавелся Зеркалом.

— Ты хочешь сказать, эта штука привела нас сюда? — спросила мама, указав на Зеркало.

— Именно. Я сам не знаю точно, как и почему, но Зеркало помогло мне убежать от Майка, а теперь помогает нам обоим на некоторое время уйти в тень — до тех пор, пока я не найду какое-то разумное решение.

Мама посмотрела на устройство, как на тикающую бомбу.

— Ага. А как должно выглядеть твое разумное решение?

— Не знаю. Мы должны уехать. В другой штат. Лучше всего на Восточное побережье.

— Мальчик, ты похищаешь меня с работы, не имея никакого плана?

— У меня не было выбора, мама! Ты не знаешь Майка. Он бы тебя сразу не убил, а просто выколол тебе глаз или отрезал оба уха. Возможно, в качестве предупреждения придумал бы еще что-то в этом роде.

— Если я тебя правильно поняла, то теперь-то он этим точно не довольствуется, — сухо заметила мать. — Если он нас найдет, то убьет обоих, не моргнув глазом.

Джек кивнул:

— Правильно. Вот почему мы должны как следует позаботиться о том, чтобы он нас не отыскал. В конце концов, у нас теперь есть друг, который нам помогает.

Он указал взглядом на Зеркало. Мама презрительно фыркнула:

— Остается только надеяться, что твой электронный друг действительно такой могущественный и умный, как ты это себе представляешь.

Дверь открыла фрау Юнгханс. Она проводила Энди в маленькую кухню. Андре и Виктория уже сидели там и пили чай.

— Ты взял его с собой? — спросил писатель.

— Взял.

Энди положил Зеркало и все аксессуары на стол. Ему пришлось съездить от Вандсбек Маркт до дома, чтобы забрать устройство, а потом приехать сюда, в Фармзен. Андре взял в руки Зеркало и внимательно осмотрел его со всех сторон, словно это была улика в деле об убийстве. Затем он вставил в ухо наушник, надел браслет и включил устройство. Трехмерное изображение Энди ненадолго появилось на экране, но немедленно исчезло. Вместо этого появилась надпись: "Устройство заблокировано. Пожалуйста, верните его законному владельцу".

— Откуда эта штука знает, что это я, а не ты? — спросил Андре.

— Оно может видеть тебя, — ответил Энди, указывая на камеру — маленькую черную точку в верхней части устройства. — Кроме того, оно может распознавать людей по голосу, отпечаткам пальца, по харак-276 терным особенностям пульса, дыхания и температуры тела.

— То есть такую штуку нельзя украсть?

— Украсть Зеркало можно, но его нельзя заставить принять нового владельца.

— А если полностью очистить память? Переустановить программное обеспечение или сделать еще что-то в этом роде?

— Это не принесло бы никакой пользы. У каждого Зеркала есть свой идентификационный номер, который прошит прямо в схеме устройства. Зеркальная сеть узнаёт его по этому номеру. Даже если мы полностью поменяем программное обеспечение, Зеркало узнает, кому оно принадлежит, как только вы войдете в сеть.

— То есть настоящий интеллект заключен не в аппарате, а в этой сети, — подытожил Андре.

— Да, — подтвердил Энди.

— Вот черт!

— И что все это означает? — спросила Нина.

— Что эти штуки очень опасны, — ответил Андре.

— Опасны? Но почему?

— Потому что они притворяются своими пользователями, притворяются, что для них главное — благо владельцев. Но на самом деле у них есть свои планы.

— Это звучит как какая-то теория заговора, не находишь?

— Ты же слышала: Зеркало Виктории солгало ей, а Зеркало Энди солгало ему. Похоже, что зеркальная сеть хотела разлучить их.

— Неужели ты хочешь сказать, что у этой пластиковой штуки есть собственная воля?

— Эта пластиковая штука — просто периферийное устройство. Такие устройства связаны гигантской сетью. Все они взаимодействуют друг с другом. Они учатся друг у друга. Общаются друг с другом. И постоянно проходят через процессы оптимизации. Не знаю, может ли компьютерная сеть иметь собственную волю, я не философ. Но ведь очевидно, что эти устройства больше не подчиняются воле своих владельцев. Как у Гёте в "Ученике чародея": мы сами призвали духов, которые вышли из-под контроля, и теперь не знаем, как их утихомирить.

— Но возможно, все дело просто в неисправности?

— Конечно, это неисправность. Но проблема заключается в том, что эта неисправность неочевидная. Нет предупреждения об ошибке и даже намека на то, что устройство говорит неправду. Машина, которая может лгать, — опасна, и не важно, намеренная это ложь или всего лишь программная ошибка.

— Тогда мы должны сообщить об этом: обратиться в службу поддержки клиентов, рассказать о положении дел.

— Уже сообщил, — Андре развел руками. — Это ни к чему не привело. Там просто сидят у телефона консультанты, которые читают с экрана компьютера какие-то готовые тексты. С таким же успехом можно разговаривать с машиной.

Это навело Энди на мысль.

— Я могу поговорить со своим Зеркалом?

Андре протянул ему устройство и наушник. Включив все, Энди услышал:

— Привет, Энди. Семь минут назад была несанкционированная попытка использовать меня. Хочешь узнать об этом подробнее?

— Да, — сказал Энди.

На дисплее появилось короткое видео, в котором фигурировал Андре, снятый на камеру Зеркала.

— Должен ли я сообщить о попытке несанкционированного доступа? Человек, который фигурирует в этом видео, лишается права доступа к другим Зеркалам. В случае повторения ситуации о произошедшем будет сообщено полиции.

— Не надо.

— Сообщение в полицию не будет отправлено.

— Установи связь с Викторией Юнгханс.

— Виктория Юнгханс не хочет с тобой разговаривать.

— Ты лжешь, — сказал Энди. — Виктория сидит здесь, рядом со мной.

— Виктория Юнгханс не хочет с тобой разговаривать, — продолжало настаивать Зеркало.

— Почему ты не хочешь, чтобы я дружил с Викторией?

— Виктория не хочет с тобой дружить.

— Это неправда.

— Ты очень взволнован. Должен ли я включить какую-нибудь спокойную музыку?

— Нет.

— Ты в опасности. Немедленно беги отсюда!

— Что?

— Ты в опасности. Немедленно беги отсюда!

Энди уставился на устройство.

— Что оно сказало? — спросил Андре.

— Что я в опасности и должен немедленно бежать отсюда!

— Опасность? — спросила Нина. — Что еще за опасность?

— Это чушь, мама! — сказала Виктория. — Эта штука пытается выкрутиться.

— Вполне возможно, — проговорил Андре. — Похоже, Зеркало просто не хочет, чтобы Энди был с нами.

— Ты по-прежнему считаешь, что эти штуки имеют собственную волю? — продолжала недоумевать Нина.

— Собственная воля или не собственная, я считаю, что они очень опасны.

— Он прав, мама. Мое Зеркало чуть не подтолкнуло меня… заставило убежать. Я была в отчаянии, потому что думала, что Энди меня не любит.

— Надо что-то предпринять. У этого устройства ведь есть гарантия.

— Боюсь, что ничего не получится, так как Виктория сама уничтожила Зеркало, — сказал Андре. — Кроме того, в договоре есть пункт, написанный мелким шрифтом. Там оговаривается, что Зеркала лишь дают рекомендации, но производитель не гарантирует их правильность. Каждый пользователь сам несет ответственность за свои действия. Это тоже важно. Производитель "Навис"[31] также не возместит ущерб, если ты заблудишься или попадешь в аварию.

— Что же нам теперь делать? Сообщить об инциденте властям?

— Какому именно ведомству? — спросила Виктория.

— Полиции? — Нина пожала плечами.

— Мы можем оставить отрицательный отзыв в интернете, — предложил Энди.

— Хорошая идея, — согласился Андре. — Сделайте это оба. Я тоже напишу сообщение в блоге. Хотя мы не сможем достичь слишком многого в одиночку, но, возможно, есть еще люди, у которых тоже возникли проблемы с Зеркалами. Если выяснится, что устройства работают некорректно, это станет началом конца. В любом случае я бы рекомендовал тебе, Энди, больше не использовать свое Зеркало.

— Конечно, не буду.

— Теперь ты мне покажешь, как набрать еще больше зеркальных баллов? — спросил Лукас. Катрин натянула трусы. Лифчик она отбросила и просто надела блузку. Сквозь тонкую ткань обозначились ее все еще твердые соски. Лукас почувствовал, как в нем снова проснулось желание.

— Хорошо! — она достала из тумбочки Зеркало и провела пальцем по дисплею. — Есть несколько вариантов зарабатывания очков. Самое простое — убеждать людей покупать себе Зеркала. Еще можно привлекать новых участников в фан-клуб Зеркала и заставлять их зарегистрироваться в зеркальной сети. И наконец, можно сделать для сообщества что-то особенное.

— Это как?

— В зеркальной сети есть различные форумы. На некоторых обсуждаются всякие социальные темы, такие как помощь беженцам или охрана окружающей среды, на других — все то, что можно сделать при помощи Зеркала. На этих форумах задают различные вопросы или оказывают взаимную помощь. Если ты разумно отвечаешь на вопросы или выполняешь какую-то услугу, взамен получаешь баллы. Сколько именно, решает сеть. Иногда баллы начисляются даже за лайки или перепосты.

— Что это за услуги?

— Зеркало, покажи мне, какую услугу я могу оказать? — велела Катрин. — О, смотри. Это на форуме, где говорят о хорошем отношении к Зеркалам. Она прочитала вслух тему, предложенную непосредственно Зеркалом: "Дайте, пожалуйста, понять этому ублюдку, чтобы он перестал распространять лживые россказни о Зеркалах".

И была указана активная ссылка. Исполнение этой просьбы оценивалось в десять зеркальных баллов.

Катрин нажала на ссылку. Открылась страница блога какого-то писателя. Катрин прочитала пост.

— Да у него, наверное, и Зеркала-то нет! — воскликнула она.

— Что там написано? — спросил Лукас.

— Разве у тебя нет собственного Зеркала?

— Да, точно.

Он взял свое Зеркало, разблокировал экран и хотел уже было попросить, чтобы ему показали то же самое, что видела Катрин, но, к его изумлению, страница в блоге писателя оказалась уже открыта. Иногда у Лукаса появлялось ощущение — что-то среднее между испугом и воодушевлением, — что его Зеркало читает его мысли.

Он просматривал пост, и в нем росла растерянность.

— Как ты думаешь, то, что здесь написано, правда? Что Зеркала у какой-то парочки врали?

— Чепуха! — воскликнула Катрин. — Твое Зеркало когда-нибудь врало тебе?

— Не, ни разу.

— Ну вот видишь. просто один говноед хочет хайпанугь.

— И что же нам теперь делать?

— Каждый из нас напишет комментарий.

— А что мне писать?

— Что-нибудь.

— А как пишут комментарии?

— Господи, ну спроси ты свое Зеркало!

— Зеркало, как написать комментарий?

Открылось текстовое окно.

— Просто скажи мне, что бы ты хотел написать, — ответило Зеркало.

— Убери эту писанину, ублюдок! — сказал Лукас, заинтриговано наблюдая за тем, как его слова появляются в текстовом окне в виде записи. — Или я приду и покажу тебе, что я думаю о тебе и твоей дерьмовой записи!

— Следует ли опубликовать этот текст? — спросило Зеркало.

Лукас подтвердил. Вскоре после этого текст появился в качестве комментария под постом в блоге. В качестве отправителя Зеркало указало: "Аноним".

— А ты что написала? — спросил Лукас.

Катрин прочла:

— Такая чушь! Пожалуйста, продолжайте писать свои любовные романы, а не распространяйте какую-то ерунду о вещах, о которых вы понятия не имеете!

Лукас хихикнул.

— Он пишет любовные романы? Кто такое читает?

— Какие-то старые бабки, наверное.

— Вот лошара! У него даже нет Зеркала, а он пишет какое-то дерьмо и делает вид. что что-то понимает! Так и дал бы ему в морду!

— О да! — Катрин мечтательно зажмурилась. — Думаю, это было бы очень круто! Люблю смотреть, как мужики лупят друг друга!

По спине Лукаса пробежали мурашки, когда он увидел желание в ее глазах. И в ту же секунду почувствовал в штанах напряжение. А заодно вспомнил, чем заканчивались для него те случаи, когда он терял самообладание.

— Мне это… нельзя увлекаться, — сказал он. — Я отсидел в тюрьме для несовершеннолетних, потому что избил одного типа так, что он попал в больницу. И из школы меня выгнали из-за драки.

Она призывно облизнула губы.

— Хочу подробностей!

Позже, когда они, потные и довольные, лежали рядом, Катрин взяла в руки свое Зеркало.

— Смотри, мы получили по десять баллов каждый, — сказала она.

— Как думаешь, я получу еще баллы, если отполирую этому козлу морду? — спросил Лукас.

Она пожала плечами, так что ее маленькие груди возбуждающе качнулись.

— Не знаю. Пожалуй, не стоит начинать с избиения. Но мы могли бы сыграть с ним небольшую шутку. Ты когда-нибудь рисовал граффити?

— Нет.

— Не волнуйся, это очень просто.

— Как там Харрис? — спросил Терри, целуя вернувшуюся Фрейю.

— Полный идиот, — она состроила гримаску. — И конечно, всё отрицает.

— Он надутая обезьяна, это факт. Я давно его знаю. Раньше он был редактором "Файненшнл таймс". Говорят, уволился оттуда, будучи в страшном гневе, поскольку не получилось стать заместителем главного редактора. Он тщеславен, высокомерен, но совсем не глуп. После того как ты разворошила осиное гнездо, он будет очень внимательно следить за тем, что ты делаешь. Так что отбирай факты особенно тщательно. ГИС не сильно чистоплотна в отношении методов работы с критически настроенными журналистами. Ты точно не хочешь, чтобы я тебе помог?

— Нет! — раздраженно ответила Фрейя.

— Ладно, ладно, не злись. Не хочу ничего у тебя отнимать. Просто не лезь на рожон.

— А я и не лезу. Пока занимаюсь сбором информации. Основная масса откликов о Зеркалах положительная, что логично. Но было и несколько критических. А потом я нашла вот это.

Она показала прямо на экране пост немецкого писателя. Он был озаглавлен так:

Бойся ложных отражений

"Твой лучший друг — это ты сам!" — всем известный слоган "Уолнат Системс", производителя Зеркала — самого успешного инновационного продукта за последние несколько лет. Есть те, кому этот довольно эгоистичный взгляд на жизнь по душе. Но что касается меня, то следует заметить, что мое собственное "я" — не лучший советник в любой критической ситуации. Я всегда радуюсь друзьям, которые могут сказать мне точно и ясно то, что я меньше всего хочу слышать. Но даже если вас не беспокоит этот аспект, имейте в виду, что за рекламным слоганом прячется мысль, что Зеркало — это реальное отражение, более того, идеальное изображение собственного "я". Считается, что оно печется исключительно о благополучии своего владельца, что оно действительно поступает так, как поступил бы владелец, если бы обладал всей информацией.

Но что, если это не так? Что, если Зеркало вдруг разовьет собственное представление о том, что хорошо, а что нет? И это представление будет отличаться от того, чего хочет пользователь, что соответствует его интересам. Что, если я, улыбаясь, буду смотреть в зеркало, а мое отражение покажет мне язык? В мрачной сказке Ханса Кристиана Андерсена "Тень" этот верный спутник человека отделяется от своего владельца и постепенно занимает его место. Что, если Зеркала собираются сделать именно это?

Я писатель, но в данном случае не пересказываю сюжет научно-фантастического романа или фильма ужасов. Я говорю о реальном положении дел.

У меня нет Зеркала, да и вообще в компьютерной технике я не разбираюсь. Значит, я просто посторонний наблюдатель. Уже несколько лет я удивляюсь тому, что люди, сидя вместе в купе поезда или на скамейке в парке, иногда даже гуляя, смотрят на свои экраны, а не разговаривают друг с другом. Смартфон словно втиснулся между нами. Зеркало сделало еще один шаг в этом направлении: оно проникло в наши мысли, оно принимает решения, более или менее деликатно влияет на наши чувства, желания и в конечном счете на поступки.

Дочь моей подруги, назовем ее В., познакомилась недавно с вежливым и умным молодым человеком, назовем его А. У обоих есть Зеркала. Для А., который предрасположен к аутизму, это устройство не только верный друг, но и важная опора в жизни.

У А. не очень хорошо получается интерпретировать выражения лиц людей. Его Зеркало, напротив, делает это замечательно и еще переводит мимику в понятные слова. Оно выступает в качестве навигационного прибора: дает А. безопасность и уверенность в себе.

Как вы понимаете, А. не очень хорошо разбирается в вопросах любви. И здесь Зеркало тоже помогло ему: А. познакомился с В. Молодые люди полюбили друг друга с первого взгляда. Зеркала познакомили эту пару в десять раз лучше, чем это могли бы сделать бабушки и тетушки, выступающие в качестве свах. Казалось бы, триумф техники!

Но тут происходит нечто неожиданное: А. условился с В. о встрече, однако В. на встречу не пришла. А. попросил свое Зеркало установить контакт с В., но на связь раз за разом выходило лишь Зеркало В. Оно-то и передало информацию, что В. якобы не любит А. и не хочет быть с ним вместе. Когда А. рассказал мне эту историю, я сразу понял, что в ней что-то не так. Я достаточно давно знаю В., чтобы понять: она никогда не смогла бы так грубо и обезличенно сообщить о своем решении расстаться. Возможно, я не очень хорошо разбираюсь в технике, но уж в любовных делах разбираюсь неплохо. Тем временем В. бесследно исчезает. Именно поэтому мы не смогли сразу прояснить ситуацию. Мы отправились на поиски и наконец нашли В. Она пряталась в тайном месте, поскольку была в полном отчаянии. Дело в том, что ее Зеркало сказало ей, что А. ее не любит и не хочет быть с ней.

Получается, что Зеркала В. и А. лгали. Выглядело это так, будто они сговорились. Зеркала не только извращали факты, но и действовали явно не в интересах своих владельцев. Напротив, они чуть было не причинили им страшный вред. Конечно, мы не можем винить в произошедшем сами Зеркала, потому что они просто периферийные устройства, ненамного умнее смартфона. Но их связывает то, что является движущей силой всех их решений и советов — зеркальная сеть. Это необыкновенно разветвленная структура, состоящая из тысяч, если не из миллионов компьютеров. О том, как она функционирует, широкой публике известно чуть больше, чем ничего.

Можно было бы объявить, что этот инцидент — безобидный баг. Может быть, так оно и есть. Однако эта ошибка чуть не разрушила жизни двух молодых людей. Ни один сбой в программе не должен приводить к тому, что Зеркало внезапно перестает быть отражением своего владельца, а становится его искаженной копией, опасной личиной, злобным демоном.

Воплощая самые мрачные стороны личности, плохие или даже саморазрушительные идеи. Зеркала сыграли самую трагичную роль в истории любви А. и А. Вы можете и даже должны задаться вопросом: действительно ли это была просто случайная неисправность? Что, если зеркальная сеть решила, что В. и А. не должны быть вместе? Что, если после очередной оптимизации программа вышла из-под контроля? Возможно, сеть имела в отношении В. и А. другие, лучшие, с ее точки зрения, планы. Но разве можно было так вмешиваться в жизнь этих двоих? Разве можно лгать, даже если это, предположительно, делается в интересах оболганного? Можно ли вообще вторгаться в чью-то жизнь, пытаясь "оптимизировать" ее? На эти вопросы нелегко ответить.

Но разве их вообще кто-нибудь ставил перед нами? Или за тем, что делает зеркальная сеть, в конечном итоге стоит только то, что стоит за всеми другими благами интернета, — желание заработать еще больше денег, еще быстрее повысить прибыль "Уолнат Системс" или ее материнской компании "Глобал Информейшен Системс"?

"Твой лучший друг — ты сам!" — это может быть правдой. Но твое Зеркало — это не ты. Никогда не забывай об этом!

— Ты переведешь мне, что здесь написано? — попросил Терри, и Фрейя пересказала содержание поста. — Ничего себе. Значит, Зеркала пытались разлучить влюбленную пару! Если это правда, то это сильно! По-твоему, этому писателю можно доверять?

— Не знаю. Он строчит любовные романы. Впрочем. не мое лело. Но что меня особенно тревожит в этом посте, так это комментарии под ним. Их сто двенадцать. Больше, чем к любому другому посту, который когда-либо писал этот пользователь. И они почти все отрицательные. Как, например, вот эти.

Фрейя показала несколько особенно ярких примеров и перевела их содержание:

Такая чушь! Пожалуйста, продолжайте писать свои любовные романы, а не распространяйте какую-то ерунду о вещах, о которых вы понятия не имеете!

Что в этом плохого, если Зеркало говорит вам, что пришло время начать все сначала? Благодаря моему Зеркалу я расстался с подругой, с которой мы были вместе три года. На следующий день у меня была подруга еще лучше прежней.

Всегда одно и то же! Таким говнюкам, как ты, стоит начистить рыло. Тогда ты наконец увидишь в зеркале, как ты должен выглядеть на самом деле!

Господин Салу не является владельцем Зеркала и, как он сам говорит, ничего не понимает в технике. Тем не менее он осмеливается судить здесь об одном из самых гениальных изобретений человечества за последние сто лет. Даже более того, он осмеливается предупреждать о его опасности. Обоснованием служит более чем сомнительная и малоправдоподобная история, основанная на слухах, причем два главных героя так и остаются неназванными. Доказательства, не вызывающие сомнения, выглядят иначе. Но об этом господин пользователь, очевидно, тоже не знает. Он определенно технофоб, которому даже смартфоны — как кость в горле. Он, видимо, живет в старомодном, дрянном и нелепом мире своих дешевых любовных романов, в которых все проблемы мира решаются тем, что он и она пристально смотрят друг другу в глаза и клянутся в вечной верности. То, что Зеркала, как неоднократно доказывали независимые опросы, уже спасли жизнь многим людям, что они, как было доказано, значительно улучшают качество жизни и радуют своих владельцев, он просто полностью игнорирует. Такие люди, как г-н Салу, которые из чистого невежества предупреждают о вреде технического прогресса, относятся к той же категории людей, что противники вакцинации, а также те, кто отрицает Холокост. Ничтожный человек!

Убери эту писанину, ублюдок! Или я приду и покажу тебе, что я думаю о тебе и твоей дерьмовой записи!

Тот, кто пишет романы с такими названиями, как "Колокола блаженства" или "Любовь под шелест елей", не должен позволять себе высказывать мнение о чем-либо изобретенном после 1970 года.

Редко приходится читать такой высер. Такое же извращенческое говно, как и его книги!

— Ну и что? — спросил Терри. — Тролли ведь везде есть. Кроме того, когда ты пишешь что-то критическое, всегда надо быть и самому готовым к критике.

— Я прекрасно это понимаю. Но не кажется ли тебе странным, что банальный пост в блоге привлек так много критиков? Человек пишет любовные романы. Наверняка его блог обычно читают романтически настроенные дамочки.

— Возможно, пост завирусился.

— Это не так, я проверила. Все это длилось с самого начала, еще до того, как я нашла его.

— Ты думаешь, что это все — спланированная акция? Кто-то хочет очернить этого Салу?

— Для меня это выглядит именно так.

— ГИС?

— Может быть. Или…

— Или что?

— Или за этим стоит зеркальная сеть.

Лукас стоял на углу улицы и наблюдал за небольшим многоквартирным домом, в котором жил этот говнюк — Андре Салу. Катрин ждала возле входа и смотрела на экран Зеркала. Из дома вышла пожилая женщина. Катрин немного с ней поговорила. Женщина кивнула, после чего Катрин протиснулась мимо нее в парадную.

Лукас подождал, пока женщина не скрылась за углом, потом быстро подбежал к дому. Катрин открыла ему входную дверь.

— Ты не забыл записку, которую я для тебя набросала? — спросила она.

Он помотал головой.

— Ладно. Помни, он живет на третьем этаже. Я подожду здесь. Если кто-нибудь захочет войти в дом, я буду отвлекать его, пока ты не окажешься здесь. Поторопись!

— Ясно.

Катрин выскользнула на улицу. Лукас прислушался и начал подниматься по лестнице на третий этаж, нарушая тишину скрипом ступенек. На площадке снова покрутил головой — никаких посторонних звуков вроде нет. Он достал из сумки баллончик с краской и встряхнул его. Затем развернул записку и прочитал текст, который придумала Катрин: "Здесь живет сумасшедший технофоб, распространяющий лживые сказки".

Быстро нанося послание на стену рядом с дверью, Лукас особенно старался правильно написать слово "технофоб", тем более что понятия не имел, что оно означает. Наверняка какое-нибудь отборное ругательство.

— "Живет" пишется через "и", — мелькнуло сообщение в Зеркале. Лукас проигнорировал его, поскольку услышал, что на четвертом этаже хлопнула дверь. Черт!

Он попытался еще быстрее дописать свое послание, однако у него не получилось, поскольку на лестнице уже были слышны чьи-то тяжелые шаги. Лукас стремительно бросился бегом вниз, распахнул входную дверь и побежал мимо Катрин по улице.

— Сматываемся! — крикнул он, но девушка последовала за ним неспешным шагом.

— Катрин хочет поговорить с тобой, — сообщило Зеркало.

— Должен ли я ответить?

— Да.

— Остановись, придурок!

Лукас остановился, переводя дыхание. Адреналин бурлил в нем. Чуть не поймали! Это было приятное возбуждение, и Лукас гордился тем, что выполнил трудную и опасную задачу. Но Катрин не была так довольна, как он надеялся.

— "Живет" пишется через "и", ты, валенок! — сердито заявила она. — А слово "сказки" пишется с буквой "з". К тому же ты не дописал его. Как, по-твоему, это выглядит? Будто стену пачкал полный идиот!

— Извини, просто там кто-то спускался по лестнице, и мне пришлось срочно убираться.

— Надо было писать чуть быстрее. Ты очень долго возился.

— Я не очень хорошо разбираюсь в правописании и всяком таком. И этого слова "технофон", или как там ты его назвала, я не знал.

Катрин покачала головой.

— Ты настоящий лох! Иногда я понимаю твою бывшую.

Это замечание укололо Лукаса. Он начал уже было опять оправдываться, но Зеркало перебило его: "Схвати ее крепко за руку и скажи ей, что никто не должен так с тобой разговаривать!"

Лукас последовал этому совету.

— Ты спятил? — воскликнула Катрин. Но в ее глазах промелькнуло что-то похожее на уважение.

Может, ему это просто показалось.

— Хватит возбухать, ты, коза! В следующий раз будешь делать все сама!

Ее лицо помрачнело, и уважение, которое он видел в ее глазах, куда-то исчезло.

— Никогда больше не называй меня так! — тихо сказала она.

— Прости меня… — начал Лукас, но Зеркало снова прервало его: "Скажи ей, что ты будешь называешь ее так, как считаешь нужным".

— Я буду называть тебя так, как считаю нужным.

— Эй, ты сейчас говоришь как настоящий мачо!

Лукас не знал, что на это сказать, ла и Зеркало молчало. Промолчал и он.

Она прижалась к нему.

— Мне это нравится. Жалко только, что это не настоящий ты, а все эти слова тебе нашептывает в ухо Зеркало.

— Скажи ей, что Зеркало отражает твое истинное "я", — порекомендовало устройство.

Лукас повторил сказанное.

— Хорошо, — произнесла Катрин. — Дай сюда свое волшебное Зеркало.

Он повиновался.

Катрин медленно лизнула языком дисплей и провела им по промежности. Затем она вернула устройство Лукасу и, пока он обалдело сжимал его, страстно впилась ему в губы.

— Когда мы придем домой, я хочу, чтобы ты взял меня очень жестко, — прошептала она.

— Конечно, детка, я это сделаю, — сказал он, почувствовав, что брюки стали тесны ему в паху.

— Я разговаривала не с тобой, — ответила Катрин, и рука ее скользнула по его ширинке, — а с твоим Зеркалом.

В четырнадцать пятьдесят восемь Фрейя позвонила в дверь писательской квартиры. На двери и на стене рядом с ней кто-то написал красной краской: "Здесь жевет сумасшедший технофоб, распространяющий лживые скас…"

Салу оказался высоким пожилым мужчиной со слишком большим носом и тонкими волосами. Он провел Фрейю в маленькую гостиную, где ждали Энди и Виктория. Виктория Юнгханс оказалась красавицей с большими миндалевидными глазами и полными губами. Энди Виллерт не смотрел Фрейе в глаза, когда протягивал ей для рукопожатия свою расслабленную кисть.

— Я Фрейя Хармсен, — представилась она.

— Я думал, вы из Лондона, — ответил Салу, явно удивленный тем, что она говорит по-немецки без акцента.

— Я работаю в Лондоне, но выросла в Шлезвиг-Гольштейне, точнее, во Флеккеби, неподалеку от Эккернфёрде.

— Я там никогда не был.

— Вы не так уж много потеряли.

Они сели. Писатель налил всем чаю.

Фрейя положила смартфон на стол.

— Надеюсь, вы согласны на запись нашего разговора?

Все кивнули.

— Хорошо. Тогда начнем. Господин Салу, у вас в блоге недавно появился пост о том, как Зеркала Энди и Виктории попытались разлучить их. Он вызвал довольно бурную реакцию. Что конкретно происходит?

— Во-первых, я получил необычно много комментариев, — сказал Салу. — Их более двухсот. Они практически все отрицательные и нередко просто безобразные. На моей странице в "Фейсбуке" меня тоже хейтят.

— Но ведь это обычное дело в соцсетях — получать негативные сообщения, в том числе и необъективные?

— Так интенсивно меня еще никогда не критиковали. Но негативные комментарии — это еще самое безобидное. Меня оскорбляли по телефону, мне угрожали. Когда я перестал брать трубку, меня допекали длительными звонками. Телефон пришлось отключить. Была хакерская атака на сайт моего издательства, и в результате он был недоступен почти целый день.

— Вы уверены, что это связано с публикацией в блоге?

— У меня нет доказательств, но до сих пор ничего подобного не происходило. И это еще не всё. В дармштадтском книжном магазине двое оборванцев сбросили мои книги с полок и порвали их. Кто-то бросил бомбу-вонючку в мой почтовый ящик. А граффити на лестничной площадке, я думаю, вы уже видели.

— Как вы можете объяснить эту бурную реакцию?

— Видимо, я задел чувства поклонников Зеркала.

— Эти люди — типичные читатели ваших книг?

— Не думаю. Я, конечно, не могу этого знать наверняка, но мне кажется, что типичные читатели моих романов — женщины в возрасте от сорока до семидесяти лет. Большинство из них вряд ли пользуются Зеркалами.

— Как тогда объяснить, что так много владельцев обратили внимание на ваш пост?

— Не знаю. Вероятно, какой-то поклонник Зеркала случайно обнаружил его и опубликовал ссылку на форуме или что-то в этом роде.

— Я не нашла такой ссылки.

— К чему вы клоните?

— Как вы думаете, возможно ли, что зеркальная сеть объединила пользователей против вас?

Салу нахмурился.

— Хм. По-моему, это довольно смелая гипотеза. С одной стороны, это, возможно, объяснило бы ожесточенность и разнообразие негативных реакций. С другой — я считаю несколько надуманной версию, что компьютерная система инициирует целенаправленную кампанию против меня. С третьей — я видел, как Зеркала поступили с Энди и Викторией. Так что не могу исключить этого полностью.

— Давайте перейдем, собственно, к самой истории. Виктория, не могли бы вы еще раз рассказать мне. как всё происходило?

И девушка рассказала, как ее Зеркало солгало ей. Казалось невероятным, что электронное устройство способно на такую манипуляцию. Однако после собственноручно проведенных экспериментов с Зеркалом причин для сомнений у Фрейи почти не возникало. Но она отлично понимала, как трудно будет убедить читателей, что всё это действительно произошло.

Затем Фрейя стала расспрашивать аутичного Энди. Ей приходилось по несколько раз переформулировать свои вопросы, потому что парень нередко воспринимал их слишком буквально. Но постепенно стали проступать детали заговора зеркальной сети против влюбленных. В правдивости версии Энди Фрейя сомневалась еще меньше. Она старалась найти противоречия в деталях, потому что все могло оказаться просто хитро устроенным пиаром не очень успешного писателя. Но их не было. То, что рассказывали эти трое, было правдой. Через полтора часа у Фрейи накопилось достаточно материала.

— И что вы теперь собираетесь делать? — спросил Салу.

— Возьму еще несколько интервью, чтобы рассмотреть то, что произошло, с технических позиций. А потом напишу статью. Предварительно пришлю ее вам.

— Вы уже знаете, когда и где появится статья?

— Пока нет. Но поверьте, это будет настоящая сенсация! Спасибо вам всем за помощь и за откровенный разговор.

— Фрау Хармсен… — сказал Энди.

— Да?

— Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы Зеркала попали под запрет. Я не хочу, чтобы с другими случилось то же самое, что и с нами.

Фрейя улыбнулась.

— Вряд ли это в моих силах. Но я смогу привлечь хоть какое-то внимание к тем рискам, которые несет эта техника. Может быть, это поможет…

Вдруг что-то звякнуло. Салу вскочил и побежал на кухню. Фрейя и остальные последовали за ним.

Оказалось, это разбилось кухонное окно, выходившее на улицу. На полу лежал шарик из бумаги. Писатель наклонился, чтобы его поднять, но Фрейя остановила его.

— Подождите. Я быстро сделаю несколько снимков.

Она сфотографировала обычной цифровой камерой разбитое оконное стекло, осколки на раковине и на полу, бумажный шарик.

Когда писатель поднял его, оказалось, что лист бумаги служил оберткой довольно крупному камню. На бумаге было написано: "Прекрати распространять ложь, ублюдок! Мы знаем, где ты живешь!"

Фрейя с трудом подавила ухмылку. Тот, кто бросил камень, оказал ей большую услугу. Она сфотографировала писателя с камнем и запиской в руках. Крупным планом сняла и сам текст. А потом посоветовала писателю:

— Вы должны вызвать полицию.

— Можно попробовать, — протянул задумчиво Салу. — С другой стороны, преступника, конечно, уже не сыскать, да и большого вреда он не причинил.

— В любом случае будьте осторожны. Кто знает, что еще случится.

— Вы тоже берегите себя. Если уж мой пост вызвал такую бурную реакцию, то страшно представить, что последует, когда вы опубликуете свою статью.

— Посмотрим. Но поверьте, меня нелегко запугать.

В заключение Фрейя сделала фотографии молодой пары и граффити в подъезде, еще раз поблагодарила всех за помощь и поспешила к поезду. Следующая встреча должна была состояться в Бармбеке. По дороге она обдумывала слова писателя, не в силах отмахнуться от предчувствия грядущей беды.

Лукас бежал по улице. Его сердце колотилось так, что готово было выпрыгнуть из груди.

— Ты это видела? — кричал он снова и снова. — Видела?

— За эту акцию ты получил шестьдесят три балла, — проинформировало его Зеркало.

— Ты слышала, Катрин? — воскликнул он. — Шестьдесят три! У меня теперь есть шестьдесят три балла!

Он рассмеялся так громко, что два курильщика, стоявшие на улице перед пабом, посмотрели на него и покачали головами.

— Прекрати наконец носиться по улицам как сумасшедший! — раздался в ухе голос Катрин. — Да, я все видела. Поздравляю с зеркальными баллами и удачным броском. Действительно неплохо.

Лукас замедлил шаги.

— Неплохо? — проговорил он, отдуваясь. — Это был гениальный бросок! Бросить через улицу и попасть в окно на третьем этаже действительно непросто! Сразу, с первой попытки!

Он тренировался целый день. В школе ему очень нравилась физкультура. Собственно, по этому предмету у него была его единственная пятерка. Особенно он любил баскетбол и даже думал о спортивной карьере. Однако, несмотря на прекрасное чувство мяча, при росте метр семьдесят восемь ему не светило стать профессиональным баскетболистом.

— Ладно, признаю, это действительно было здорово, — сказала Катрин. — Только плохо, что тебя видели посторонние. Один даже телефон достал.

Лукас испугался.

— В самом деле? Ты действительно думаешь, что они меня узнали?

— Надеюсь, нет. Но если не повезло, то у этого человека может остаться твоя фотография. Ты должен был подождать, пока улица не опустеет, как мы с тобой и условились.

— Но улица была пуста!

— А вот и нет.

— Откуда ты это знаешь?

— Потому что я была с тобой все это время. Ты что, забыл?

Дело в том, что у Катрин были 3D-очки, подключенные к камере Лукаса. Таким образом она могла видеть то, что видел он, поворачиваясь во все стороны. Дома она ему это демонстрировала. Правда, картинка была не трехмерная и выглядела так, как будто ее показывали на вогнутом экране, но все равно завораживала.

— Почему же ты не предупредила меня?

— Я предупреждала, но ты не слушал.

— Ты сказала: "Внимание!" Я думал, ты хочешь, чтобы я был внимателен и попал в нужное окно.

Катрин вздохнула.

— Ладно. Что вышло, то вышло. Главное, что тупая свинья получила наше предупреждение.

— Думаешь, этого достаточно? Может, надо еще намекнуть — попонятней?

— Черт с ним! Скорее всего, он понял. Если нет, придумаем что-нибудь получше.

— Я хотел бы хорошенько поколотить сукина сына.

— Лукас, возвращайся. Мы достаточно рисковали для первого раза. Теперь нужно удостовериться, что мудак понял этот урок. Просто иди домой, а если что-то пойдет не так, то не веди себя как слабак.

В этот момент Лукасу показалось, что он слышит голос своей матери. Именно так она обращалась с ним. Еще немного — и он сказал бы Катрин, что она ведет себя как настоящая стерва.

— Привет, Фрейя! — воскликнул Линус Мюллер. Его длинные светлые волосы, как и раньше, были собраны в конский хвост, а густая борода шекотнула ей шею, когда он крепко обнял ее. — Наконец-то вспомнила обо мне! Сколько лет не виделись?

— Привет, Линус! Прости, дел было по горло. Я первый раз за два года в Гамбурге. Как ты? Фотографируешь?

Они знали друг друга с тех времен, когда Фрейя была практиканткой в одном гамбургском газетном издательстве, где Линус, потом перебравшийся в IT-отдел, работал внештатным фотографом.

— Нет, больше этим не занимаюсь, — сказал он и повел Фрейю в свою берлогу на первом этаже многоквартирного дома, недалеко от городского парка.

В его жилище царил беспорядок: Линуса никогда не интересовало, что другие думают о нем и его привычках. В обеих комнатах повсюду валялись старые журналы, распечатки, книги, коробки с настолками, пустые банки из-под пива и бутылки с напитками. В кабинете основное место занимала большая столешница на деревянных козлах, на которой стояли три монитора и два ноутбука. Под ней деловито жужжали системные блоки.

— Вижу, у тебя до сих пор нет девушки, — подколола старого приятеля Фрейя.

Мало с кем на свете она могла разговаривать в подобном тоне, да еще и выдавать бестактные замечания. Но Линус никогда не обижался — вероятно, подобные высказывания его просто не задевали.

— Да всё как-то времени не находится на женщин, — сказал он, пожимая плечами.

— Тогда я счастлива, что для меня у тебя время нашлось.

— А ты что, женщина?

— Спасибо за комплимент!

— Не за что! Хочешь вина или чего-нибудь еще?

Фрейя ужаснулась при мысли о теплом пойле, купленном со скидкой, которое, вероятно, простояло у Линуса в шкафчике не меньше полугода в открытой бутылке.

— Нет, спасибо.

— Ладно.

Он достал из холодильника банку с пивом, открыл ее и сделал глоток.

— Чем могу помочь?

— Хочу поговорить о Зеркалах. Ты разбираешься в этом?

— Думаешь себе купить? Забудь! По сравнению с зеркальной сетью АНБ — это просто детский сад.

— То есть?

— Эти штуки будут круглосуточно следить за тобой. Сначала они создают твой виртуальный образ, а затем сравнивают его с сотнями миллионов других. Это означает, что через некоторое время они будут знать о тебе больше, чем ты сама. Я до сих пор не могу понять, как кто-то может пользоваться этим добровольно. Люди бывают так наивны!

Фрейя смутилась, поскольку получалось, что она как раз относилась к таким наивным людям.

— Но ведь "Уолнат Системс" утверждает, что никто не имеет доступа к этим профилям. Это подтвердили несколько независимых организаций по защите данных.

Линус усмехнулся.

— Это так же достоверно, как отсутствие коррупции среди немецких политиков. Если независимое расследование не выявило признаков коррупции, это не означает, что ее нет. Она может быть доказана в отдельных случаях, но ее отсутствие ничто не подтвердит. То же самое касается, например, допинг-тестов в спорте. Даже если сегодня ни один человек не имеет доступа к твоим личным данным, это не означает, что так будет всегда. Но основная проблема даже не в несанкционированном доступе посторонних к личным данным, а в самой зеркальной сети.

— А именно?

— Эта сеть — гигантская манипуляционная машина. В "Уолнат Системс" утверждают, что чем больше система знает о вас, тем лучше ее рекомендации. А я говорю, что чем больше она знает о тебе, тем лучше она может контролировать твои мысли.

— У тебя есть доказательства?

— Существует достаточно много людей, которым Зеркала рассказывают, что им надо купить, кому позвонить и кому написать, зачастую диктуя, как именно требуется это сделать. Люди даже не замечают, что они становятся просто марионетками, которые висят на невидимых нитях зеркальной сети.

— Но ведь пользователи Зеркал с пеной у рта утверждают, что качество их жизни значительно улучшилось.

— Наркоманы тоже могут сказать, что употребление крэка улучшает качество их жизни. По крайней мере, когда они под кайфом.

— Значит, ты полагаешь, что Зеркала вызывают привыкание?

— Не обязательно привыкание, но, безусловно, зависимость. Любители навигаторов практически неспособны самостоятельно сориентироваться в незнакомом городе. А люди, постоянно прислушивающиеся к своим Зеркалам, постепенно утрачивают способность самостоятельно мыслить! Но если за тебя думает зеркальная сеть, ты фактически становишься беспомощным против любого типа манипуляции.

— По-твоему, к чему это может привести?

— Во-первых, к тому, что будут продаваться только строго определенные товары. Будут избираться строго определенные правительства. Будет решаться судьба каждого человека: кого ему любить, на ком жениться, какие книги читать, какую профессию выбрать. С середины двухтысячных мы сталкиваемся с серьезной проблемой: информация, которую мы получаем каждый день, становится все более монополизированной и индивидуализированной. Взять хотя бы "Гугл". Результаты поиска, которые он предоставляет, кажутся нейтральными На самом деле они удовлетворяют твои предполагаемые потребности силами рекламной индустрии. Если ты не настроишь браузер особым образом, ты раз за разом будешь видеть только то, что соответствует твоим предпочтениям и склонностям, месту жительства, возрасту, полу и так далее. Ты получаешь лишь кажущуюся реальность и имеешь только то, что, в понимании "Гугла", ты хочешь иметь. Твои предпочтения складываются раз и навсегда, а всё, что может натолкнуть на новые идеи, просто пропадает. Это называется фильтром персональных настроек.

— Какое же это имеет отношение к Зеркалам?

— Достигаемый эффект, связанный с Зеркалом, в десять раз сильнее, чем тот, что связан с "Гуглом". Самое малое в десять раз. Во-первых, Зеркало знает тебя намного лучше, поэтому его фильтры более совершенны. Во-вторых, оно гораздо больше вмешивается в личную жизнь владельца, поскольку эти штуки постоянно поддерживают связь друг с другом. Весь ужас заключается в том, что невозможно отследить, почему твое Зеркало дает тебе тот или иной совет.

— За этим стоят какие-то алгоритмы, верно?

— В принципе, да. Но очень сомневаюсь, что кто-нибудь досконально знает, как работают эти алгоритмы и как их оптимизирует зеркальная сеть.

— Но специалисты из "Уолнат Системс" должны досконально разбираться в этом?

— Необязательно. Нейронная сеть учится самостоятельно и разрабатывает собственную стратегию для достижения целей. Все, что ей для этого требуется, — это данные и функционал, который должен постоянно улучшаться. Речь идет, например, о степени удовлетворения пользователей. Сеть опробует какие-то функции, и, если пользователь находит, что это хорошо, оптимизация продолжается в этом направлении. Проблема в том, что с этого момента больше никто не будет знать наверняка, как именно работает система.

— Это означает, что зеркальная сеть влияет на жизнь ста миллионов человек и никто не знает, как и почему она это делает?

— Точно. Так что, как я уже сказал, забудь о покупке Зеркала.

— Я, честно говоря, здесь не по этому поводу.

— Другими словами, ты его уже купила?

Она смущенно улыбнулась.

— Именно. И оно себя странно повело.

Фрейя рассказала о нападении дрона на Терри и о влюбленной паре.

— Как ты думаешь, это технические ошибки или сделано намеренно?

Линус погрузился в молчание. Придя к каким-то выводам, он поинтересовался:

— Интересно… Где именно происходит сбой?

— Не поняла…

— Если говорить о некоем действии, которое совершает программа, то речь пойдет о плане, стратегии, инструкции. Программа разрабатывает эту стратегию, опираясь на данные, которые имеются в ее распоряжении, посредством алгоритмов, которые вложены программистом, или тех, что она построила сама. Если данные или алгоритмы оказываются ошибочными, то и действие тоже становится ошибочным.

— Другими словами, ты полагаешь, что зеркальная сеть умышленно манипулировала Энди и Викторией, чтобы разлучить их, но это произошло из-за ошибки в программе?

— Я бы не стал использовать слово "умышленно". Я действительно считаю, что программные системы в какой-то момент обретут самосознание, но мы еще не на этом этапе. Да, по тому, как ты это описала, получается, что у зеркальной сети была цель своими манипуляциями разлучить влюбленную пару. Но это, вероятно, произошло не из-за ошибки в программировании. Я скорее склонен предполагать, что ошибка заключалась в базовых установках.

— Каких, например?

— Скажем, в предположении, что устройство, пекущееся о благополучии своего владельца, — это хорошая идея. В предположении, что людям вообще нужна помощь.

— Если посмотреть на состояние, в котором пребывает наш мир, это предположение не кажется таким уж необоснованным.

— Если посмотреть на состояние мира, то можно увидеть, что большинство людей не несет ответственности за свои действия. Например, они не задумываются о засорении окружающей среды пластиковой упаковкой или летают самолетами, вместо того чтобы ездить на поездах. Зеркала заставляют своих владельцев брать на себя еще меньше ответственности. Люди предоставляют гаджетам возможность руководить собой. Они ведут себя как малые дети.

— Но ведь одновременно появляются и новые возможности? Например, зеркальная сеть могла бы повысить осведомленность людей о состоянии окружающей среды…

— Могла бы… Но кто, скажи, ее контролирует? Каковы их намерения? Они заботятся об окружающей среде или о росте стоимости своих акций?

Фрейя вспомнила свой разговор с сотрудником пресс-службы ГИС.

— Ты прав. Вероятно, наивно так думать. Как думаешь, что мне следует предпринять?

— А что ты сама намерена делать?

— Я решила написать статью об опасности зеркальной сети. Вот почему я здесь: хотела услышать твое мнение.

— Это лестно. Но, если честно, боюсь, что никого не заинтересует мое мнение, равно как и твое.

— Но почему?

— Потому что все, что ты рассказала мне, — это просто история. Ты не сможешь привести объективные доказательства. "Уолнат Системс" и ее материнская компания ГИС будут все отрицать.

— Они уже это делают.

— Вот видишь. И с этим ничего нельзя поделать. Проблема в том, что инциденты не повторяются многократно.

— Что ты имеешь в виду?

— Это элементарный научный принцип, на который опирается разработка программного обеспечения. Если что-то происходит, а потом ты не можешь достичь того же результата в тех же условиях, то первоначальный результат практически бесполезен. Никто не тратит время на исправление ошибок в программном обеспечении, если эти ошибки не воспроизводятся и баг не задокументирован должным образом.

— Это означает, что редко возникающие ошибки просто игнорируются?

— В основном да. Если бы были проверяемые, подлинные записи, которые бы четко подтверждали, что Зеркала врали обоим влюбленным, тогда ты могла бы написать убедительную статью. К сожалению, ничего подобного у нас нет.

— В конце концов, у меня есть видео с беспилотником, прячущимся от тарантула.

— У тебя есть видео, где показан беспилотник, который ведет себя странно. А что, если кто-то управляет дроном вручную? Может, это банальный фейк.

Фрейя вздохнула.

— Я понимаю. Обидно, но… — она сделала паузу. — Погоди-ка! У меня возникла идея! Что, если я попрошу ту парочку продолжить пользоваться своими Зеркалами? Есть возможность как-то фиксировать воздействие этих устройств?

Линус нахмурился.

— Ну… Может, это и сработает. Надо попробовать настроить Зеркала так, чтобы все их рекомендации транслировались в режиме реального времени, онлайн. Тогда удостовериться в том, что происходит нечто странное, сможет любой. Это будут надежные доказательства — впихнуть специально подготовленную сцену в такую трансляцию нереально. Но тем двоим придется на какое-то время сделать свою личную жизнь общедоступной. Как если бы Большой Брат смотрел на них ежесекундно. И конечно, это сработает только в том случае, если зеркальная сеть по-прежнему будет пытаться разлучить их.

— Понимаю. Я поговорю с ребятами. Может, они согласятся.

Карл просматривал электронную почту. Он ненавидел это занятие. Будучи генеральным директором, он каким-то образом должен был отвечать за всё и поэтому получал горы оповещений служебной рассылки. Тем не менее он считал своим долгом хотя бы мельком просмотреть каждое из более чем ста писем, ежедневно попадавших в его почтовый ящик. Отец прав: он не менеджер. Он хотел заниматься творчеством, генерировать идеи, изменять мир, но никак не управлять компанией с более чем двумя тысячами сотрудников. При этом компания, в свою очередь, являлась придатком более крупного концерна — ГИС, насчитывающего более ста тысяч сотрудников.

Большинство писем Карла не интересовало или интересовало постольку-поскольку. То, что он получал их в таком количестве, было связано лишь с замечательным принципом "прикрой мою задницу", весьма популярным в крупных фирмах. Чрезмерно предусмотрительные руководители отправляли письма почти всем, кто мог иметь хоть какое-то отношение к выполняемой на данный момент работе, чтобы иметь возможность избежать неприятностей, заявив: "Я же вам все сообщал и объяснял".

Еще одна популярная игра заключалась в том, чтобы в случае конфликта переслать свою переписку боссу в надежде, что его поддержка упрочит положение и позицию переславшего. Ее пример как раз возник на экране.

Re: Несоответствия в статистике обслуживания клиентов

Уважаемый коллега,

считаю, что ваши обвинения беспочвенны. Статистические данные по обслуживанию клиентов полностью отражают точное состояние дел и соответствуют статусу обработки. Я еще раз лично проверил это, сообразуясь с вашими запросами. Никаких манипуляций данными не происходит. Выдвигать такие обвинения без конкретных доказательств, основываясь на каких-то личных домыслах, неправильно. Это нарушает политику открытых и партнерских взаимоотношений в нашей компании. Поэтому я посылаю это письмо Карлу и Пауле. Предлагаю прояснить как можно скорее это недоразумение.

С искренним уважением к коллегам,

Тим Реймерс,

руководитель Центра обслуживания клиентов

Карл приподнял бровь. Такие слова, как "обвинения", "манипуляции", "домыслы" и "доказательства", настраивали на серьезный лад. Возможно, речь шла о вещах, в которых надо разобраться лично. Тим Реймерс возглавлял Центр обслуживания клиентов уже год. И справлялся со своей работой очень хорошо. Об этом говорили оценки клиентов и отзывы Паулы, которая курировала эту область в совете ли ректоров.

Письмо, на которое ответил Тим Реймерс, было написано неким Джеффри Г. Вандерграфом, сотрудником отдела внутреннего аудита. Карл впервые видел это имя. С возрастающим удивлением он прочитал сообщение, которое было отправлено Джеффри накануне.

Re: Re: Несоответствия в статистике обслуживания клиентов

Уважаемый Тим,

статистические данные, связанные с обслуживанием клиентов, содержат сведения о различных нарушениях, указывающих на внешнее воздействие. Конкретно речь идет о процентном соотношении ключевых слов в отправленных клиентами по почте или по телефону сообщениях о проблемах с Зеркалами. В последние три месяца они были почти идентичны, погрешность на уровне двух знаков после запятой. Это крайне маловероятно в том случае, если речь идет о реальных запросах клиентов. Я требую безотлагательных разъяснений. В противном случае буду вынужден сообщить данную информацию Эштону Моррису.

С наилучшими пожеланиями,

Джефф

Отдел внутреннего аудита "Уолнат Системс" являлся своего рода органом контроля, сообщающим информацию непосредственно финансовому директору ГИС. Это была та горькая пилюля, которую Карлу пришлось проглотить после заключения сделки, связанной с поглощением "Уолнат Системс". Таким образом концерн проверял правильность предоставляемых ему "Уолнат Системс" отчетов. Сотрудники отдела внутреннего аудита имели право в любое время и без предупреждения проверять любой отчет и любую статистику. Внутри компании они были крайне непопулярны и считались шпиками главы корпорации. Поэтому неудивительно, что Тим отреагировал на обвинение довольно раздраженно, тем более что тон письма Джеффа был достаточно вызывающим.

Карл решил заняться этим делом сам. Неприятности с Эштоном Моррисом — последнее, что ему сейчас было нужно. Он попросил свое Зеркало связаться с Паулой.

— Привет, Карл! Чем могу быть полезной?

— Ты читала письмо Тима этому Джеффу из отдела внутреннего аудита?

— Да. Прости, что тебя этим побеспокоили.

— Обвинения Джеффа обоснованы?

— Этот Вандерграф просто важничает. Я поговорила с Тимом. Статистика верна.

— Вы проверили, действительно ли распределение ключевых слов за последние три месяца настолько повторяется?

— Это в самом деле так.

— Как ты это объяснишь?

— Я не статистик. Но при таком огромном количестве обращений вполне могут появиться близкие друг к другу показатели.

— Совпадающие до двух знаков после запятой?

— Да.

— Откуда ты знаешь, что это все же не манипуляция?

— Я знакома с Тимом довольно давно и рекомендовала его лично. Он никогда бы так не поступил. Кроме того, у него нет ни малейших причин для подтасовок. То, какие темы важны для клиента, вообще не оказывает никакого влияния на оценку деятельности и лично Тима, и его отдела. Он никоим образом не выигрывает от этого.

— А если это техническая ошибка? Возможно, отчет был составлен неправильно и случайно старый анализ ключевых слов был скопирован в новый отчет?

— Я тоже об этом подумала. Но Тим говорит, что он проверил эту версию: просмотрел взятые случайным образом протоколы. Всё было верно. Я думаю, эти засранцы из отдела внутреннего аудита долго искали, к чему бы прикопаться, и, не обнаружив ничего, решили выдать эти данные за ценную находку.

— Ты, значит, все списываешь на статистические погрешности?

— Конечно. Крайне мало шансов выиграть в лотерею, но ведь кто-то выигрывает! Маловероятно, что распределение ключевых слов в отчете по обслуживанию клиентов будет почти одинаковым в течение трех месяцев подряд, но если мы возьмем все отчеты, которые создаем для ГИС, то представить, что в каком-нибудь из них обнаружится необычное статистическое совпадение, не так и сложно.

— Ладно. Надеюсь, ты права. Но я все равно хотел бы еще раз поговорить лично с Тимом.

— Конечно, поговори, раз хочешь, — обиженным тоном сказала Паула.

— Не обижайся, Паула. Просто если дело дойдет до Эштона Морриса, ситуация обострится, и я хочу точно знать, что происходит.

— Ладно, мне всё ясно. Я скажу Тиму, чтобы он связался с тобой.

— Не надо, я зайду к нему.

Вскоре Карл оказался в кабинете Тима Реймерса. Тим почесал черную бороду и поправил очки, подключенные к Зеркалу. На их стеклах можно было различить текст — вероятно, статистику обращений в колл-центр в режиме онлайн.

— Привет, Карл! Ты здесь из-за этой дурацкой внутренней проверки, да?

— Да. Можешь сказать мне, что там произошло?

— Ничего, — буркнул Тим и покраснел. — Эти деловые ребята просто хотят вставить нам палки в колеса! Мои люди действительно делают большую работу. Обвинять нас в манипуляциях, да еще без предварительного разговора со мной лично, неслыханная наглость!

— Ты говорил с этим Джеффом лично?

— Нет, пока нет. Я предложил ему поговорить — ты ведь читал. Но он не отозвался.

— Верно ли его утверждение, что распределение ключевых слов за последние три месяца идентично?

— Отчасти, — сказал Тим. — Зеркало, покажи на настенном экране статистику ключевых слов за последние три месяца.

На большом экране, занимавшем целиком стену маленького кабинета, появилась таблица.

— Вот видишь, здесь — топ-десять ключевых слов и выражений: пароль, конфиденциальность, зарядный кабель неисправен, запасной аккумулятор, экран поврежден, наушник потерян, зеркальная сеть и зеркальный балл. И частота их упоминаний кажется довольно постоянной. Тем не менее если ты посмотришь на слова ниже в списке, то там начнутся изменения. Возьмем, например, запрос "дисковое пространство": в первый месяц теме соответствуют три сотых процента запросов, во второй месяц только одна сотая процента. Это же совершенно ясно показывает, что проблема заключается в чрезмерно развитой фантазии господина Вандерграфа.

— Пароль — частое ключевое слово в запросах? Но ведь для использования Зеркала не нужны пароли?

— Да. Но клиенты этого не понимают. Они звонят нам, когда хотят знать, как изменить свой пароль. Звонят и те, кто понял, что пароля нет. Они беспокоятся о том, что любой может иметь доступ к их данным. То, что Зеркало автоматически распознает своего владельца, понимают немногие.

— Ты когда-нибудь говорил об этом Пауле? Возможно, нам стоит провести разъяснительную кампанию по этому поводу.

— Конечно, говорил. Но она считает, что игра не стоит свеч: люди все равно будут звонить. Наверное, она права.

— А ты уверен, что статистика верна? В программном обеспечении не может быть ошибки, повлиявшей на подсчеты?

— Я проверил. Поднял статистику за случайно выбранный день и просмотрел каждое телефонное обращение. Сумма ключевых слов совпала с тенденцией в общем отчете.

— Подожди, мы протоколируем все звонки? Как такое вообще возможно?

— Мы регистрируем только ключевые слова, которые произносит абонент. У нас остается тема обращения и предложенное решение. Анонимно, конечно.

— Кто всё это регистрирует?

— Сама зеркальная сеть. Чаще всего ответы на запросы даются полностью в автоматическом режиме.

— Хорошо, спасибо, — Карл решил, что разговор пора заканчивать.

— Ты же не думаешь, что мы подтасовываем статистические данные? — спросил Тим. — Зачем бы мне это было нужно? Что я с этого получу? Мне совершенно всё равно, на что жалуются клиенты. Я просто должен убедиться, что мы правильно отреагировали на эти обращения. Если бы я мухлевал со статистикой, то подделывал бы отзывы клиентов. Но я, конечно, этого не делаю.

— Я знаю, Тим. Спасибо за информацию. Я поговорю с этим Джеффом.

— Да, сделай это. Насыпь гаденышу немного перца под хвост. Он должен понять, что не следует обвинять людей без всяких доказательств!

Карл кивнул. Но в глубине души у него возникло очень неприятное чувство. Что-то подсказывало ему: дело не закрыло.

— Камера включена, — сообщила симпатичная журналистка.

— Меня зовут Энди Виллерт, — представляясь, Энди пытался смотреть в камеру, как договорились. Его сердце сильно билось. Все, кто был с ним в гостиной фрау Юнгханс, смотрели на него: Виктория, Нина, Андре и Линус Мюллер, который попросил его снова начать пользоваться Зеркалом. — Я аутист. У меня есть Зеркало. И оно лгало мне.

Так Энди начал свой рассказ о том, что с ним произошло. Иногда Фрейя Хармсен прерывала его, когда он слишком углублялся в детали, или задавала вопросы, когда что-то было непонятно. Но в целом все шло неплохо. Через некоторое время Энди почти забыл, что говорит на камеру.

— Я собираюсь снова активировать свое Зеркало, — сказал он. — Линус Мюллер настроил его так, чтобы всё, что Зеркало видит и говорит мне, транслировалось бы в режиме онлайн. Так что вы все сможете видеть то, что вижу я, слышать то, что я говорю и что мне говорит мое Зеркало.

Энди надел браслет, вставил в ухо наушник и наконец включил Зеркало.

— Привет, Энди, — сказало оно. — К сожалению, я был деактивирован на несколько дней. Если ты не позволишь мне принимать участие в твоей жизни, я не смогу узнавать, что тебе нравится. Пожалуйста, постарайся не вынимать наушник из уха. Пожалуйста, подожди немного, мне надо проверить согласованность работы систем.

На дисплее Зеркала появился индикатор процесса. Вскоре после этого на экране появилось трехмерное изображение лица Энди с вытаращенными от ужаса глазами и с открытым в крике ртом.

— Ты в опасности! Убегай отсюда немедленно! — предупредило Зеркало.

— Чепуха! — ответил Энди. — Я не в опасности.

— Ты в опасности. Убегай отсюда немедленно!

— Спроси его, что это за опасность, — сказала Виктория.

Машинально Энди дотронулся до браслета, чтобы активировать функцию, интерпретирующую выражение ее лица. "Ненависть. Отвращение", — просигналило Зеркало. Энди поморщился. Это… этого не может быть. Или нет?

— Что ты там делаешь? — спросил Линус Мюллер, глядя на монитор своего ноутбука.

— Ты в опасности. Убегай отсюда немедленно! — вновь сказало Энди Зеркало.

— Что?

— Ты нажал на свой браслет, а затем Зеркало сообщило: "Ненависть. Отвращение". Что это значит?

— Ты в опасности. Убегай отсюда немедленно! — продолжало вещать Зеркало.

— Это функция распознавания выражения лица. Ее разработали специально для людей с аутизмом. Она говорит мне, что означают те или иные выражения лиц. Но она не работает должным образом, или… Виктория, ты меня не ненавидишь? — Энди решил все же уточнить.

— Нет, конечно нет! — ответила девушка.

— И я тебя тоже не ненавижу. Я люблю тебя!

— Ты в опасности. Убегай отсюда немедленно! — снова вмешалось Зеркало.

— Спроси его, в чем заключается опасность, — подсказала Виктория.

— Что это за опасность? — спросил Энди.

— Люди в этой комнате не любят тебя, — ответило Зеркало. — Они хотят тебя убить.

— Должно быть четко зафиксировано, как ведет себя это устройство, — размышляя, Фрейя Хармсен прошлась по комнате. — Я предлагаю Энди сделать то, что советует его Зеркало. А мы увидим всё, что происходит, на экране. Энди, пожалуйста, делай то, что оно тебе говорит!

— Ты в опасности. Убегай отсюда немедленно! — в очередной раз завопило Зеркало.

Энди встал и вышел из комнаты.

— Убегай отсюда немедленно!

Энди вышел из дома, но он не хотел убегать от Виктории и других. Он внезапно почувствовал себя очень одиноким. Его Зеркало пугало его все больше. Но он осознавал, почему этот эксперимент необходим: чтобы ни с кем больше не случилось то же, что с Викторией и с ним.

— Иди направо! — подсказало Зеркало, когда Энди вышел на улицу. Дорога до станции метро вела налево. На самом деле он собрался поехать домой, но Фрейя сказала, чтобы он делал то, что ему велит Зеркало. Поэтому пришлось и дальше следовать его инструкциям.

— По следующей улице направо! Потом зайди в дом номер семнадцать! Нажми на кнопку звонка рядом с фамилией Штратманн!

Он выполнил указания. Входная дверь открылась, и он вошел.

— Поднимайся на второй этаж!

Энди зашагал по лестнице. Одна из двух дверей на площадке второго этажа была приоткрыта, и там стояла девушка. У нее были длинные черные волосы. Но внимание привлекали не они, а ее глаза: они, казалось, смотрели в разные стороны, а зрачки, угадывающиеся за стеклами очков, подключенных к Зеркалу, находились в непрестанном движении. В ухе девушки торчал наушник.

— Ты Энди? — спросила она.

— Да.

— Меня зовут Марна. Я слепая. Мое Зеркало говорит мне, что ты аутист и можешь стать моим другом.

— Нет, — сказал Энди.

— Нет? Ты не аутист?

— Аутист. Но я не смогу стать твоим другом. Во всяком случае, это было бы неправильно.

— Но почему?

— Потому что у меня уже есть девушка.

— Странно. Тогда почему ты пришел ко мне?

— Потому что так мне сказало мое Зеркало.

— Скажи ей, что она очень красивая! — вдруг проговорил голос в ухе.

— Ты… — начал Энди, но потом остановился, осознав, что его Зеркало снова лжет. Была ли она симпатичной? Этого он не знал наверняка. Но вот ее глаза точно выглядели необычно. — Твои глаза выглядят необычно.

— Я знаю, — сказала Марна. — Они у меня такие с рождения. Вот почему у меня никогда не было парня.

Внезапно Энди почувствовал тяжесть внутри. Он коснулся браслета. "Грусть", — отозвалось Зеркало.

— Мне жаль, что ты слепая.

— Да ничего! Я не знаю, как бывает иначе. Может, ты все же войдешь? Мы ведь можем просто дружить.

— Хорошо, — сказал Энди, входя за ней в квартиру.

— Поцелуй ее! — настаивало Зеркало.

— Нет! — ответил Энди.

— Что?

— Мое Зеркало сказало, что я должен тебя поцеловать. Но я не хочу этого.

— Мне кажется или с твоим Зеркалом что-то не так?

— Оно врет.

— Бред какой! Зеркала не могут врать!

— Мое может.

Она замерла на мгновение, затем направилась на кухню. Энди последовал за ней.

— Ты живешь одна?

— С мамой, но она на работе. Я не вижу, но хорошо ориентируюсь здесь, даже когда одна. И мое Зеркало помогает мне найти дорогу. Оно издает звуки, которые заменяют мне зрение.

— Не понимаю…

— Я слышу то, что ты видишь.

— Как это?

— Хочешь попробовать?

— Давай.

— Вот возьми, надень очки и наушник, — она передала ему свое Зеркало и аксессуары.

Энди вытащил из уха свой наушник и надел очки и наушник Марны.

Сразу раздался ее голос:

— Вы не являетесь законным владельцем этого аксессуара. Пожалуйста, верните меня моему хозяину!

Одновременно можно было различить странный шум: тиканье, стук и громкое жужжание. Когда Энди повернул голову, звуки изменились. Казалось, они шли со всех сторон.

Он вернул Марне ее Зеркало и вставил обратно свой наушник.

— Скажи ей, что считаешь ее очень милой! — тут же произнесло его Зеркало.

Энди его проигнорировал.

— Что означает этот шум?

— Он подсказывает мне, что находится вокруг меня, — ответила Марна. — Если с какого-то направления слышатся щелчки, это означает, что там что-то есть. По их частоте я могу определить расстояние: чем она больше, тем ближе я нахожусь к объекту. Высота и тембр щелчков говорят еще и о природе окружающих меня предметов. Например, гладкая поверхность звучит жестко и пронзительно, мягкая — приглушенно. Разработчики скопировали это у летучих мышей.

— Звучит довольно сложно.

— К этому привыкаешь. Хочешь чаю?

— Да, с удовольствием.

Он смотрел, как уверенно Марна засыпает чай в заварочный чайник, как наполняет большой чайник водой и включает его. Если не видеть ее глаза, то и не подумаешь, что она слепая.

— Зачем ты носишь очки, если ничего не видишь? — спросил он.

— Только из-за камеры. Зеркало нуждается в ней, чтобы знать, что происходит вокруг.

— Понятно.

Она разлила чай по чашкам и понесла их в гостиную, не пролив ни капли и нигде не споткнувшись. Они сели.

— Ты сказал, что твое Зеркало врет. Почему ты так считаешь?

Энди начал рассказывать свою историю, но не успел он дойти до описания самых драматических событий, как раздался звонок в дверь.

— Ты в опасности. Убегай отсюда немедленно! — тут же прореагировало Зеркало.

— Джефф? — уточнил Карл.

— Да, это я, — отозвался бледный молодой человек с густыми черными волосами, не отводя глаз от экранов установленных перед ним двух больших мониторов. Его рабочее место, огороженное звукопоглощающими панелями от других таких же рабочих мест, размещалось в просторном офисном помещении. Бросалось в глаза полное отсутствие таких привычных в подобных случаях личных вещей — фотографий, сертификатов, постеров или афиш, сувениров, именных ручек и прочих мелочей.

— Мы можем побеседовать?

— Я сейчас занят.

Карл в замешательстве уставился на Джеффа. Неудивительно, что Тим так болезненно на него реагировал. Парень — просто невоспитанный грубиян!

— Я Карл Полсон.

— Я знаю.

— Я хотел бы поговорить с вами о найденных несоответствиях в статистике обслуживания клиентов.

Джефф вздохнул.

— Ну если очень нужно… — он все еще продолжал смотреть на экран.

— Могу я попросить вас зайти в мой кабинет?

Еще один громкий вздох. Карл ощутил, что в нем постепенно закипает раздражение. Он чувствовал себя надоедливым и нежелательным посетителем, при том что это, черт побери, была все еще его компания! Джефф последовал за ним в кабинет какой-то странной скованной походкой.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Хотите чего-нибудь выпить?

— Нет.

— Вы не пользуетесь Зеркалом, — отметил Карл. — По какой причине?

— Мне не нужно Зеркало.

— Это часть политики компании, согласно которой каждый сотрудник по возможности использует Зеркало хотя бы во время работы.

— Я знаю. Но это не включено в список обязанностей сотрудников.

— Почему вы не носите Зеркало?

— Потому что оно раздражает. Оно пытается общаться и мешает мне сосредоточиться.

— Вы можете настроить свое Зеркало так, чтобы оно только отвечало на вопросы, не проявляя активность само по себе. Я так и делаю.

— Все равно раздражает. Я не люблю носить очки, и мне не нравится ощущать посторонний предмет в ухе.

Карл пожал плечами. Про себя он решил предупредить Эштона Морриса о том, что у Джеффа отсутствуют коммуникационные навыки, необходимые сотрудникам "Уолнат Системс". Отталкивающее поведение молодого человека контрпродуктивно, особенно если учесть, что он занимается внутренним аудитом. Доброжелательная, открытая рабочая атмосфера всегда была для Карла очень важна. Таких людей, как этот Джефф, он считал токсичными. Это была еще одна причина, чтобы сильно сожалеть о слиянии с ГИС.

— Каким образом вы обнаружили предполагаемые несоответствия в статистике обслуживания клиентов? — спросил он.

— Нет никаких предполагаемых несоответствий. Это крайне маловероятные совпадения. Я их увидел.

— Вы имеете в виду, что провели анализ и нашли странные совпадения?

— Нет. Я прочитал отчет по обслуживанию клиентов и увидел идентичное распределение ключевых слов за последние три месяца.

— Как вы их увидели?

— Я не понимаю вопроса.

Карл обратил внимание, что это было сказано таким же ровным голосом, каким обычно отвечает Зеркало.

— Отчет не включает в себя распределение ключевых слов за прошедшие месяцы, не так ли?

— Не включает.

— Тогда как вы узнали, что оно идентично?

Джефф нахмурился. Он все еще избегал встречаться с Карлом глазами. Возможно, что-то скрывал?

— Потому что они идентичны, — последовал короткий ответ.

— И вы пришли к выводу, что статистическими данными кто-то манипулировал?

— Если взять в расчет, что частота упоминаемых ключевых слов колеблется случайным образом, начиная со второго знака после запятой, то вероятность того, что все десять ключевых слов окажутся одинаковыми в течение двух последовательных месяцев, будет один шанс на миллиард. Вероятность того, что они будут идентичны три месяца подряд, составляет один шанс на триллион.

Карл некоторое время молчал, пытаясь понять смысл услышанного. Джефф никуда не годился как собеседник, но он, очевидно, умел делать сложные расчеты. В качестве аргумента Карл привел мнение Паулы:

— У нас появляется множество статистических данных и отчетов каждую неделю. Разве не неизбежно, что когда-либо в любом из них может появиться такое совпадение?

— Если учесть, что "Уолнат Системс" выпускает сто отчетов в неделю и каждый отчет содержит десять статистических блоков, такое совпадение может произойти примерно один раз в девятнадцать целых две десятых триллиона лет.

Карл уставился на молодого человека.

— Простите, что?

— Если учесть, что "Уолнат Системс" выпускает сто отчетов в неделю и каждый отчет содержит десять статистических блоков, такое совпадение может произойти примерно один раз в девятнадцать целых две десятых триллиона лет, — повторил Джефф слово в слово.

Наверное, стоило дать Зеркалу задание перепроверить результат. Но Карл почему-то не сомневался в его правильности. Аргумент Паулы оказался неверным. Что-то с этой статистикой и в самом деле было неладно.

Но Тим утверждал, что он проверил протоколы зафиксированных обращений и удостоверился, что ключевые слова были подсчитаны верно. Как такое могло получиться? Проще всего спросить мнение Джеффа.

— Если расчет на основании сведений из протоколов был произведен правильно, то остается вывод — сведения подверглись корректировке, — сообщил Джефф абсолютно безэмоционально.

— Это невозможно, — возразил Карл. — Отчеты автоматически создаются зеркальной сетью благодаря программе распознавания голоса.

— Это не является чем-то невозможным, — возразил Джефф. — Программа распознавания речи могла быть изменена. Сохраненные протоколы тоже позднее могли быть изменены.

— Но каким образом? И, главное, зачем?

— Не знаю. Я могу идти?

— Да. Спасибо за помощь.

Не сказав ни слова, Джефф вышел из комнаты. Карл задумчиво посмотрел ему вслед. Молодой человек вел себя странно — не человек, а ходячий компьютер! Но, возможно, именно в таком сотруднике нуждалась "Уолнат Системс".

Он еще немного подумал, а затем снова позвонил Тиму Реймерсу и рассказал ему о завершившейся беседе.

— Манипуляции с протоколами? Но кому это на руку? Ерунда какая-то!

— Согласен, — видимое отсутствие смысла было отправной точкой размышлений Карла. — Но у меня есть идея, где мы можем поискать ответ. Я подойду к тебе через десять минут.

Фрейя, как и все присутствующие, не сводила глаз с ноутбука. Линус был прав, пусть даже эксперимент пошел не так, как она ожидала. В любом случае она радовалась, что отложила свой отлет в Лондон, запланированный на прошлую ночь.

— Скажи ей, что она очень красивая! — сказало Зеркало Энди.

— Ты… — начал Энди, но замялся. — Твои глаза выглядят необычно.

Фрейя поморщилась. Только аутист может сказать так: бессердечно и в то же время честно.

Слепую девушку это, похоже, не шокировало.

— Я знаю. Они у меня такие с рождения. Вот почему у меня никогда не было парня.

Виктория разрыдалась.

— Что случилось? — спросила ее мать.

— Теперь… теперь я понимаю, — бормотала она сквозь слезы. — Девушка… Марна… она заслужила Энди больше, чем я.

— Чепуха! — ответила ей Нина.

— Ты не должна так думать! — возмутилась Фрейя, испытывая некоторую неловкость, потому что только что подумала о том же. Очевидно, зеркальная сеть ре-шила, что Марне Энди намного нужнее, чем Виктории, и это, вероятно, даже было правильно.

— Вот дерьмо! — выругался Линус. — Зеркальная сеть шутки шутить изволит!

— Что вы имеете в виду? — заинтересовался Салу.

— Мы пытаемся доказать, что зеркальная сеть манипулирует людьми, транслируя то, что делает Зеркало Энди, онлайн. И что? Мы дарим общественности душераздирающую историю о слепой девушке, в которую он должен влюбиться! Это по факту дурацкий любовный роман!

— Вы правы, выглядит довольно странно, — вздохнул писатель, слегка задетый нелестным упоминанием жанра своих творений.

— А что, если зеркальная сеть намеренно установила контакт с Марной, чтобы обмануть нас и не выдать свои настоящие намерения? — предположила Фрейя.

— Намеренно? — переспросила Нина, обнимая все еще рыдающую дочь. — Как компьютер может что-то сделать намеренно?

— Намеренно или нет, можно это называть по-разному, но вряд ли то, что Марна вступает в игру именно сейчас, когда мы транслируем всё в прямом эфире, простое совпадение, — заговорил нахмурившийся Линус. — Это очень хорошо вписывается в тактику зеркальной сети, верно? Мы можем доказать, что Зеркало Энди манипулирует им, но "Уолнат Системс" будет утверждать, что Зеркало выбирает то, что наилучшим образом подходит конкретному человеку. Слепая девушка, которая при других обстоятельствах никогда не нашла бы друга, и аутист соединены самой судьбой под названием "зеркальная сеть". Голливуд будет счастлив получить такой сюжет!

— Может, так и в самом деле лучше… И Энди будет счастливее с Марной, чем со мной? — сказала Виктория, теперь уже немного спокойнее.

— Возможно, — ответил Салу. — Если рассматривать любовь как функцию, которую можно оптимизировать. Но ведь это не так! Любовь — это решение, или, вернее, цепь решений. Энди решил, что будет с тобой. И Марна с этим согласилась. Зеркальная сеть не имеет права вмешиваться!..

— Согласен! — перебил его Линус. — Но, боюсь, нам будет трудно доказать миру, что это пример опасного воздействия на человека. Видео определенно станет вирусным. Зеркальная сеть позаботится об этом. И тогда все увидят историю о слепой девушке и юноше-аутисте, которые могли бы быть вместе.

— То есть вы думаете — если, конечно, я правильно понял, — что зеркальная сеть намеренно включила Марну в игру, когда поняла, что мы транслируем онлайн всё, что видит Зеркало Энди? — спросил писатель. — И это сделано для того, чтобы продемонстрировать невозможность негативных манипуляций.

— Похоже на то.

— Но остается неясным, зачем Зеркало вообще решило развести пару?

— Думаю, я знаю, — произнесла Виктория. — Я много раз просила Энди, чтобы он не пользовался Зеркалом, когда мы вместе. Я не хотела говорить с его Зеркалом, я хотела говорить с ним. Может быть, зеркальная сеть посчитала меня угрозой, потому что я пыталась разлучить Энди с Зеркалом.

— Вероятно. — согласился Линус.

— Это означает… Зеркало Энди способно ревновать? — уточнила Фрейя.

— Скорее, зеркальная сеть. Не уверен, подходит ли здесь слово "ревность". Мы мало знаем о мотивах, которыми может руководствоваться система. Но если принять во внимание, что ее основная задача — оптимизация жизни, то логично предположить, что сеть сможет справиться с этой задачей, если пользователь полностью доверяет Зеркалу. И если кто-то пытается заставить человека использовать Зеркало реже, значит, по этой логике, этот кто-то — препятствие для счастья. С точки зрения зеркальной сети, Виктория причинила Энди вред. Вот почему Зеркало попыталось их разлучить.

— Но разве Зеркало Виктории не должно было попытаться снова соединить пару? — спросил Салу. — В конце концов, оно нацелено на то, чтобы сделать счастливой Викторию, а не Энди.

— Должно было, — подтвердил Линус. — Но за обоими Зеркалами стоит сеть. Возможно, система пытается добиться общего счастья всех своих пользователей, жертвуя счастьем отдельных людей.

— Думается, нам следовало бы наблюдать не за Зеркалом Энди, а за Зеркалом Виктории, — предложила Фрейя. — По-видимому, именно оно посчитало поведение Виктории угрозой для зеркальной сети.

— Я разбила его, — пожала плечами девушка.

— Кроме того, в этом случае зеркальная сеть придумала бы что-то еще и вновь предстала бы матерью Терезой, — добавил Линус.

— Если всё так, как вы сказали, и зеркальная сеть включила Марну в игру, чтобы, так сказать, улучшить свой имидж, мы должны в этом разобраться, — заявила Фрейя.

— Каким образом?

— Просто расспросив Марну.

— И чем же она нам поможет?

— Она стояла у двери в ожидании и назвала Энди по имени, — стала объяснять Фрейя. — Значит, ее Зеркало сообщило ей о визите. Единственный вопрос: когда это произошло. Если оно это сделало после того, как Энди активировал свое Зеркало, значит, это реакция сети на нашу трансляцию.

— Хорошая идея! — поддержал Линус. — Мы должны пойти и расспросить девушку!

— Но откуда зеркальная сеть вообще знает, что мы ведем трансляцию? — удивилась Виктория.

— Мы не можем сказать наверняка, что сеть это знает, — признался Линус. — Но я не удивлюсь, если она в курсе. Любой из трехсот зрителей, которые смотрят трансляцию, может иметь какой-нибудь зеркальный аксессуар. И система, вероятно, вполне в состоянии обнаружить, когда действия одного Зеркала записываются кем-то другим.

— Ну не знаю, — задумчиво проговорил Салу. — Мне это кажется немного надуманным. Зеркало Энди до сих пор вело себя очень странно. Сначала оно говорило, что мы хотим убить Энди. Теперь зеркальная сеть вдруг забеспокоилась о своем имидже?

— Здесь-то как раз всё понятно. Когда Зеркало все это говорило, сеть просто хотела скорее вывести Энди отсюда, чтобы уберечь его от нашего "вредного" влияния, — предположил Линус. — Ведь система знает вас как автора одного негативного поста в блоге, а Фрейю скорее всего — как критически настроенного по отношению к ней журналиста.

— Точно. С тех пор как я пообщалась с пресс-службой ГИС, это не секрет, — добавила Фрейя.

— И Виктория тоже входит в список неблагонадежных, как я понимаю, — кивнул Салу.

— А потом система заметила, что за Зеркалом Энди наблюдают, и стала искать решение, которое позволило бы ей повернуть всё самым выгодным для себя образом, — продолжил рассуждать Линус.

— Словно хороший пресс-секретарь, реагирующий на негативную новость, — согласилась Фрейя. — Но ты действительно считаешь, что зеркальная сеть может быть такой умной?

— Сложный вопрос. Она, конечно, не думает, как это делаем мы. Но я могу допустить, что у нее имеется неосознанная, интуитивная способность делать умозаключения и действовать соответственно. Зеркало, возможно, научилось тому, что люди лучше принимают его, когда то, что оно делает, кажется им позитивным. И возможно, оно также выяснило, что трогательные истории очень подходят для этого. Я не утверждаю, что это так. Но если так, то у всех нас чертовски большая проблема.

— Давайте лучше пообщаемся с Марной, — предложил Салу.

— Ладно, поговорим с моими людьми, — сказал Тим, когда Карл, снова оказавшись в кабинете, изложил свою идею. — Тебе нужен кто-то определенный?

— Тот, кому звонки клиентов поступают "нефильтрованными" насколько это возможно.

— Ты же понимаешь, что абоненты сначала используют зеркальную сеть и сообщают ей о своей проблеме? И что она же автоматически отвечает на большинство звонков.

— Да, конечно. Но вот та, меньшая часть вопросов, которая оказалась не по зубам зеркальной сети. Наверняка у тебя есть специалисты, которые ими занимаются?

— Мы гордимся тем, что у нас коэффициент автоматизации обращений более девяноста процентов, а отзывы клиентов по итогам звонка превосходны. Но ты прав: команда операторов все еще работает, так как некоторые абоненты расстраиваются, когда понимают, что разговаривают не с человеком. Это примерно пять процентов звонков. Бывают и исключительные случаи, когда даже зеркальная сеть оказывается в тупике. Однажды у нас была абонентка, которая спросила, как вытащить наушник от Зеркала из влагалища. Как-то так.

— Я хотел бы поговорить с кем-то из этой команды.

— Ладно. Подожди… Рикарда как раз свободна. Она руководитель смены и дипломированный психолог. И знакома со всеми причудами наших клиентов. Зеркало, попроси зайти ко мне в кабинет Рикарду Уильямс.

Вскоре в кабинет Тима вошла женщина лет сорока с длинными волосами, собранными в конский хвост. На ней были подключенные к Зеркалу очки новой модели, разработанной всемирно известным дизайнером. Оправа меняла цвет от красноватого к фиолетовому или темно-синему в зависимости от того, как на нее падал свет.

— Рикарда, ты ведь знаешь Карла, — сказал Тим вместо приветствия.

— Да, конечно. Чем могу помочь?

— У меня есть несколько вопросов, связанных с поведением клиентов, — приветливо пояснил Карл.

Он указал на статистические данные по ключевым словам, которые были отображены на большом мониторе компьютера Тима.

— Это, согласно нашему протоколу, те слова, которые клиенты чаще всего называют во время обращений. Я просто хотел убедиться, что эти данные примерно соответствуют тем запросам, с которыми работаете вы.

Рикарда бросила быстрый взгляд на таблицу.

— Совпадений почти нет.

— Нет? — удивился Карл.

— Нет. Конечно, упомянутые слова встречаются и у нас. Но самая распространенная проблема, с которой мы имеем дело, заключается в том, что люди не доверяют своему Зеркалу. Они утверждают, что оно им лжет или втайне преследует какие-то свои интересы. Некоторые из абонентов придумывают целые теории заговора. Нам часто звонят люди, которые считают, что Зеркало виновато в том, что они потеряли работу, расстались с любимыми или попали в автокатастрофу. Многие считают, что за этим кроется злой умысел.

Слова Эрика о фальшивых друзьях снова явственно зазвучали у Карла в голове.

— Как ты объяснишь, что такие слова, как "ложь" и "недоверие", не включены в статистику, Тим? — спросил он.

— Ну это же исключительные случаи.

— Но если я правильно понял Рикарду, эти слова относительно часто звучат во время телефонных обращений.

— Думаю, это как раз связано с тем, что в решении подобных проблем не может принять участие зеркальная сеть. Это ведь логично, не так ли? Если я верю в то, что мое Зеркало меня обманывает, тогда я, конечно, не буду разговаривать по телефону с его сетью.

Карл повернулся к Рикарде.

— Может ли быть такое, что некоторые из этих обращений небезосновательны?

— Я мало что понимаю в программном обеспечении, — ответила психолог. — Вы, конечно, можете судить об этом намного лучше, но то, что мне известно о зеркальной сети, позволяет сделать вывод, что своей воли система имеет примерно столько же, сколько поисковик "Гугл". Я придерживаюсь мнения, что с большой степенью вероятности эти люди совершили типичную ошибку. Речь идет о фундаментальной ошибке атрибуции. Они объясняют собственные действия внешними обстоятельствами, которые не оставляют им выбора. Им сложно согласиться с тем, что их решения принимаются исключительно в соответствии с их внутренним настроем и системой ценностей. Эта ошибка является причиной возникновения расизма, ксенофобии и различных теорий заговора. Хотя все знают, что Зеркало — предмет, а не человек, многие люди совершают в отношении него ту же ошибку. Зеркало ведь ведет себя как человек: оно разговаривает, и пользователям начинает казаться, что устройство их понимает и имеет собственное сознание. Подобное умозаключение, в свою очередь, приводит к тому, что некоторые пользователи приписывают Зеркалу собственные намерения.

— Но если эта ошибка настолько распространена, то она все же должна была как-то отразиться в статистике ключевых слов? — задумчиво проговорил Карл.

— На что ты намекаешь? — спросил Тим. — Ты тоже считаешь, что мы подтасовываем статистические результаты?

— Нет, конечно, нет.

— Если не мы, то кто тогда?

Карл вдруг осознал, что их разговор записывается тремя Зеркалами и каждое слово анализируется сетью. Он вспомнил сцену из знаменитого фильма Стэнли Кубрика "Космическая одиссея 2001 года", когда два астронавта обсуждали ошибки в работе центрального компьютера, в то время как этот самый компьютер незаметно прислушивался к их разговору, используя камеру. По спине Карла пробежала дрожь. Однако потом он сообразил, что сейчас совершает именно ту ошибку, о которой только что рассказала психолог, и улыбнулся с видимым облегчением.

— Если какое-то вмешательство и осуществлялось, его мишенью была непосредственно зеркальная сеть. Кто-то мог манипулировать алгоритмами подсчета. Не знаю, кто и зачем, но обязательно выясню.

— Может, тебе стоит поговорить о проблеме с Эриком, пока он еще здесь… — неуверенно предложил Тим.

Карл поморщился. Дело в том, что до официального объявления только самый узкий круг руководителей располагал информацией о том, что Эрик покидает компанию. Он посмотрел на Рикарду. Женщина если и поняла замечание Тима или уже знала о грядущих изменениях, то никак себя не выдала.

— Ладно, поговорю. Спасибо вам обоим.

— Не за что.

Фрейя позвонила в дверь, Марна открыла. Энди стоял позади нее.

— Виктория! Что… что вы все здесь делаете?

— Мы видели в стриме, где ты находишься.

— Это Марна, — представил девушку Энди. — Она слепая.

Фрейя и ее спутники тоже представились.

— Мы можем войти?

Марна, казалось, засомневалась. Она повернулась к Энди.

— Ты знаешь этих людей?

— Да.

— Они твои друзья?

— Да.

— Хорошо. Заходите.

— Это ненадолго, — сказала Фрейя. — Ты живешь здесь совсем одна?

— Нет, с мамой. Она медсестра.

— Понимаю.

Компания проследовала за девушкой в гостиную.

— Странно, — задумчиво произнесла Марна.

— Что именно? — спросила Фрейя.

— Мое Зеркало сказало, что я не должна открывать дверь. А теперь оно говорит, что вы плохие. Но если вы друзья Энди, то это не может быть правдой. Он…

— Проклятье! — вскрикнул Линус, глядя в свой планшет.

— Что такое? — спросила Фрейя.

— Трансляция прервана.

— Почему?

— Понятия не имею. Может быть, DDoS-атака[32].

— Что?

— Перетружен сервер. Его засыпали таким количеством запросов, что он упал.

— Кто мог это сделать? Но ведь не зеркальная сеть?

— Не знаю. Возможно, именно она или тот, кого она заставила сделать это.

— Вы действительно думаете, что компьютерная система на это способна? — спросил Салу.

— На просто совпадение не похоже: вещание прервалось именно в тот момент, когда Марна рассказывала нам о вранье своего Зеркала.

— Марна, когда твое Зеркало сообщило тебе, что придет Энди? — спросила Фрейя.

— За три или четыре минуты до звонка в дверь.

— Теперь ясно! — воскликнул Линус. — Сеть использовала Марну!

— Использовала меня? Но как?

Фрейя объяснила.

Марна кивнула.

— Я понимаю. Очень жаль. Я думала, что мы с Энди могли бы быть друзьями.

— Почему бы и нет! — улыбнулась Виктория. — Я тоже хотела бы познакомиться с тобой поближе. Я живу здесь недалеко, за углом.

Марна улыбнулась в ответ.

— Было бы здорово! У тебя добрый голос.

— Что же нам делать? — спросил Линус.

— Интервью, — решила Фрейя. — Мы ещё раз выслушаем Марну, а я напишу статью. Думаю, что у нас есть достаточно доказательств, которые надо донести до общественности.

— Кстати, Марна, тебе, наверное, стоит отключить Зеркало, — посоветовал Линус. — Оно ненадежно.

— Но я не могу, — ответила девушка. — Мне оно необходимо, чтобы ориентироваться.

— Хотя бы отключи голосовую функцию. Просто скажи ему: "Зеркало, отдохни!"

— Зеркало, отдохни!

— Делай так каждый раз, когда оно начинает говорить.

— Ладно.

Фрейя включила камеру и стала задавать Марне вопросы о событиях прошедшего часа. Девушка также рассказала, как Зеркало помогает ей ориентироваться. Было заметно, что она очень привязана к устройству.

— Вы уверены, что Зеркало плохое? — спросила она. — Оно действительно очень мне помогает.

— Зло может заключаться в чрезмерном усердии, — вздохнула Фрейя. — Но от этого оно не перестает быть злом.

— Энди сказал мне, что его Зеркало пытается разлучить его с Викторией. Это определенно зло.

— Зеркало, вероятно, думает, что оказывает Энди услугу.

— Будьте осторожны с такими заявлениями, — вмешался Линус. — Зеркальная сеть не думает. Во всяком случае, не думает как человек.

— Для меня всё, что делает Зеркало, выглядит разумно и имеет четко поставленную цель, — ответила Фрейя. — И, честно говоря, именно это и пугает. Я не хочу придумывать что-то подобное сценариям фильмов про Терминатора, но…

— Ты права, к проблеме надо отнестись серьезно, — согласился Линус. — Я не верю в то, что машины объявят человеку войну, но вполне допускаю способность зеркальной сети сеять раздор и недоверие. Надеюсь, мы сможем достучаться до людей, пока не стало слишком поздно.

Они тепло попрощались с Марной. Виктория пообещала, что зайдет к ней вместе с Энди. Фрейя обняла слепую девушку и поблагодарила Линуса, Энди и Викторию за помощь, а потом заказала такси до Фульсбюттеля[33].

Уже в здании аэропорта она надиктовала черновую версию будущей статьи на диктофон. Работа была почти завершена, когда объявили посадку. На борту Фрейя отключила диктофон, поскольку считала, что не следует мешать соседям.

Экипаж озвучил инструкции по безопасности, и лайнер пошел на взлет. Фрейе, сидевшей у окна, было отлично видно, как огни взлетно-посадочной полосы мелькают за бортом все быстрее и быстрее.

Она всегда любила летать. А особенно ей нравился момент, когда самолет внезапно отрывается от земли — ускорение вдавливает тело в кресло, и в течение нескольких секунд дома, деревья, машины уменьшаются до размера игрушечных. Большинство людей воспринимает полеты как нечто привычное, даже банальное. Им уже не кажется чудом, что металлический колосс, в продолговатом корпусе которого находятся и они сами, и их багаж, парит в воздухе, подобно птице.

Лайнер оторвался от земли, и Фрейя увидела за зданиями аэропорта северную часть Гамбурга. Вдруг раздался грохот, затем громкий вой — самолет будто застонал от непомерного напряжения. Люди в панике закричали. Машина резко завалилась влево. Фрейя увидела под собой аэропорт — и он был слишком близко.

— Что за хрень происходит? — заорал толстый британец, сидевший по соседству с Фрейей.

Гул голосов в салоне становился все громче. Из кабины пилотов не поступало никаких сообщений. Видимо, у них были более неотложные дела. Фрейя посмотрела на одну из стюардесс, пристегнувшуюся к сиденью рядом с дверцей кабины. Ее лицо было землисто-серого цвета.

Лайнер, выправляясь, описал полукруг — теперь Фрейя могла ясно разглядеть в небе шлейф дыма, — затем пошел к земле. Вновь раздались испуганные крики пассажиров. Хотя Фрейя обычно оставалась спокойной в кризисных ситуациях, сейчас она ощущала биение своего сердца где-то в районе горла. Ее пальцы впились в подлокотники.

Наконец послышалось объявление:

— Дамы и господа, из-за технической неисправности наша машина, к сожалению, вынуждена совершить аварийную посадку в Фульсбюттеле. Не волнуйтесь, мы отрабатывали подобный маневр и благополучно посадим самолет.

Потом то же самое объявление прозвучало на английском языке.

Голоса вокруг становились всё более тревожными. Фрейя несколько раз услышала слово "теракт". Некоторые пассажиры достали мобильные телефоны — возможно, для того чтобы попрощаться с близкими. Толстяк рядом с ней продолжал комментировать происходящее длинными тирадами английских ругательств. Вскоре после этого лайнер сел — жестко, но вполне благополучно. Он слегка вздрогнул, когда началось торможение, но пилоты не подвели. Когда пассажиры поняли, что весь ужас позади, раздались громкие аплодисменты.

Прозвучало объявление о том, что опасность миновала, но все должны по-прежнему находиться на своих местах и не расстегивать ремни до полной остановки движения. Как только самолет наконец остановился, его немедленно окружили машины из пожарной команды аэропорта. Скорая помощь тоже была наготове, но пострадавших не оказалось. Пассажиры покинули салон по аварийным трапам и были доставлены на автобусах к терминалу, в специальные помещения, где о них могли позаботиться медработники и даже пастор.

Фрейя подошла к одной из бортпроводниц, которая выглядела столь же потрясенной, как и пассажиры.

— Меня зовут Фрейя Хармсен, — сказала она. — Я журналист. Можете ли вы сказать мне, что произошло?

— Один из двигателей вышел из строя, — ответила женщина по-немецки с британским акцентом. — К сожалению, больше я ничего не могу сообщить.

— Я слышала громкий хлопок.

— Да, я тоже. Но, пожалуйста, поймите: прежде чем мы сможем предоставить какую-либо информацию о причине инцидента, специалисты должны осмотреть машину. Я прошу вас связаться с нашей пресс-службой.

Сотрудник авиакомпании тоже был весьма немногословен. Он просто раздал бланки, которые требовалось заполнить для получения компенсации. Авиакомпания предлагала пассажирам либо отправиться через два часа следующим рейсом, либо бесплатно переночевать в Гамбурге в комфортабельном отеле и вылететь позднее. Большинству, как и Фрейе, больше понравился второй вариант.

Уже по дороге в гостиницу она задумалась: а так ли уж случаен этот инцидент? Не является ли его причиной то, что именно она оказалась в злосчастном самолете?

Джека разбудил звук будильника. Он сонно потер глаза. Потребовалось некоторое время, чтобы осознать: он находится не в своей захудалой однокомнатной квартирке, а в роскошном, неизвестно кому принадлежащем особняке. Они с матерью жили тут уже почти неделю. Это было идеальное укрытие: никаких признаков существования истинного владельца, крайне уединенное местоположение — надежная гарантия от любопытных взглядов соседей. Словом, покой и тишина. Для большей безопасности Джек еще в первый день задернул шторы. Готовую еду им привозила служба доставки. И даже ничего не требовалось оплачивать — Зеркало само осуществляло эти операции. Джек спрашивал себя: как такое возможно? Ведь какой-то незнакомец должен же был заметить, что с его кредитной карты постоянно списываются суммы за вещи, которые он определенно не заказывает. Еще Джека интересовало, почему Зеркало помогает им. И как оно это делает. На последний вопрос он не мог найти ответ, поскольку не разбирался в технике, а вот на первый… Джека не покидало смутное ощущение, что так или иначе ему придется когда-нибудь расплатиться за всё это. В конце концов, единственная истина, которую он по-настоящему прочно усвоил в жизни, — ничего не бывает даром.

Он машинально бросил взгляд на дисплей Зеркала и увидел два слова: "Опасность. Взломщики".

Быстро засунув в ухо наушник, Джек тихо спустился по лестнице на первый этаж и услышал, как кто-то возится снаружи.

— Сколько их? — тихо спросил Джек.

— Двое мужчин вскрывают дверь. У одного из них пистолет.

Ну и что теперь делать? Вызов полиции исключался. Но как одолеть двоих грабителей, один из которых вооружен? Взломщики скорее всего даже не подозревали, что в доме кто-то есть.

Джек подкрался поближе к двери. Теперь стали слышны голоса. Визитеры говорили по-испански. И явно были очень молоды. Джек быстро спрятался в коридоре, ведущем в просторную столовую, продолжая прислушиваться. Грабители долго возились у двери, а потом наконец отжали ее с громким скрежетом. Совершенно точно непрофессионалы. Стал виден свет фонарика. Один парень что-то рассказывал, другой смеялся. Обоим нет и двадцати. Молокососы и новички! Джек напряг мышцы, готовясь вырубить первого грабителя.

— Джек? — крикнула сверху мать. — Джек, это ты?

Взломщики на секунду застыли. Один что-то пробормотал. Джек рассчитывал, что потом парни бросятся бежать, но они затопали дальше. В коридор заглядывать не стали. Тот, что шел впереди, включил фонарик, осветив лестницу, и Джек заметил в другой его руке пистолет. Второй парень сжимал лом, который при должной сноровке тоже мог стать опасным оружием.

— Джек? Джек, где ты?

Наверху зажегся свет. Тип с фонариком изготовился стрелять.

Джек, прыгнув вперед, схватил парня с ломом за правую руку и швырнул его спиной на пол с такой силой, что выбил ему плечевой сустав. Грабитель вскрикнул, а лом с грохотом покатился по полу.

Взломщик с фонариком развернулся, направляя на Джека пистолет. Но Джек, продолжая выворачивать руку попавшегося грабителя так, что тот завопил от боли, прикрылся его телом и заорал:

— Брось оружие, придурок! Или твой дружок станет одноруким!

— Быстро отпусти его! — тип с фонариком перешел на английский. — Или я всажу в тебя пулю!

— Джек, что случилось, черт возьми? — донеслось до Джека со второго этажа.

— Мама, оставайся там!

Юнец с пистолетом решил не упускать свой шанс. Он ломанулся вверх по лестнице с намерением взять мать Джека в заложники.

Джек не медлил ни секунды. Отбросив в сторону парня с покалеченной рукой — тот налетел на столик для посуды, взвыл и грохнулся на пол — и молниеносно схватив лом, Джек бросился вслед за грабителем. Тот уже достиг верхней лестничной площадки.

— Стоять на месте, руки вверх, иначе… — крикнул он матери Джека.

Впрочем, договорить придурок не успел. Удар ломом пришелся точно по его ногам. Раздался треск. Парень вскрикнул и упал на колени. Одновременно прозвучал выстрел. Закричала мама.

Джек бросился на вопящего от боли юнца и выхватил у него пистолет. Потом пронесся вверх по лестнице. Его мать стояла, прислонившись спиной к стене. Ее лицо было мертвенно-белым.

— Ты ранена? — спросил он.

Она мотнула головой. Облегченно вздохнув, Джек повернулся и направил пистолет на незадачливого взломщика, который хныкал и по-испански умолял о пощаде, скорчившись на ступеньках.

— Убирайтесь, идиоты, — крикнул Джек. — Убирайтесь, пока я не передумал и не вызвал копов!

Парень попытался встать, а когда это ему не удалось, просто сполз по лестнице вниз. Там с помощью подельника он приобрел более-менее вертикальное положение, и они оба медленно потащились к выходу.

— Чтоб вашего духу здесь не было! — крикнул Джек, запирая за грабителями входную дверь на засов, и побежал к матери, которая тем временем достала из бара в гостиной бутылку двадцатичетырехлетнего виски и щедро плеснула себе в стакан.

— Это были люди Майка? — спросила она.

— Если бы это были они, мы бы уже не разговаривали, — мрачно буркнул Джек. — Это просто два мелких недоумка. Нам повезло.

Мама сделала большой глоток.

— Спасибо, мой мальчик! Ты спас мне жизнь. Я так понимаю, уже во второй раз.

Джек почувствовал воодушевление.

— Все в порядке, мама.

— Откуда ты, собственно, узнал?

— О чем?

— То, что эти типы лезут сюда. Ты их услышал?

— Зеркало предупредило меня, — сказал Джек, дотронувшись до наушника.

— Похоже, это действительно полезная вещь!

— Еще какая! — согласился Джек.

— Фрейя? — раздался в трубке сонный голос Линуса. — Ты вообще знаешь, сколько сейчас времени?

— Половина девятого. Нормальные люди уже приступили к работе.

— Нормальные люди не работают до пяти утра, как я.

— Прости. Но мне очень нужна твоя помощь. Вчера я чуть не стала жертвой авиакатастрофы.

— Что?

Она вкратце рассказала ему о произошедшем.

— Мать твою, Фрейя! Ты пугаешь меня до дрожи!

— Спроси меня, как это было, когда самолет с горящим двигателем падает с высоты несколько сотен метров, накренившись на сто восемьдесят градусов, а стюардессы сидят с белыми от ужаса лицами. Впрочем, звоню я не поэтому.

— А почему?

— Все мои файлы оказались удалены.

— Что? Какие файлы?

— Все, что связано с моей работой: все видеосъемки! Всё!

— Не твоя вина!

— Ты думаешь, я шучу?

— У тебя на компьютере установлено приложение зеркальной сети?

— А что?

— Значит, так. Не задавай вопросов, просто иди сюда. Я уже ставлю кофе.

Фрейя вышла из гостиницы. Молодой человек на стойке регистрации держался подчеркнуто любезно. Конечно, он был в курсе того, что произошло, но у него хватило такта не упоминать об этом.

А вот различные издания, напротив, выплескивали на читателя бесчисленные подробности о рейсе, его пассажирах и самой катастрофе, дополняя все это дикими версиями о ее причинах.

"Теракт в Фульсбюттеле! Всего сто восемьдесят шесть выживших!" — с такой передовицей вышел один из крупнейших таблоидов. Фрейя даже не знала, какие чувства ее обуревают: отвращение, гнев или восхищение этим ловким извращением фактов и виртуозным умением обогащать их нелепыми домыслами. В любом случае, несмотря на общий упадок печатных версий СМИ, подобные газеты очень хорошо продавались.

Через пятнадцать минут Фрейя позвонила в дверь Линуса. Кофе у него, как всегда, был слишком крепким, зато хорошо взбодрил. Некоторое время она наблюдала за тем, как Линус лупит по клавишам ее ноутбука, восхищенно комментируя то, что видит. Наконец он повернулся в ее сторону.

— Слушай, ну извини, тут делать нечего. Видео исчезло. Я попытался восстановить его с жесткого диска, но соответствующие секторы просто перезаписаны поверх случайными данными. Да еще и несколько раз! Там даже специалисты из БНД[34] не разберутся.

— Хочешь сказать, что пропала даже запись, где дрон прячется от паука?

— Да!

— Да что же такое! Как, черт возьми, это произошло?

— Я думаю, ты догадываешься как, Фрейя.

— Ну скажи!

— Скорее всего, была хакерская атака. Твой компьютер защищен от несанкционированного проникновения примерно так же хорошо, как кабинка уличного туалета.

— Хакерская атака? Но почему кто-то должен пытаться атаковать мой компьютер?

— По той же причине, по которой кто-то запустил дрон прямо в двигатель лайнера, на котором ты собиралась вчера улететь в Лондон. Ты кому-то сильно наступила на ногу. Точнее, не кому-то, а чему-то.

— Ты действительно веришь, что за всем этим стоит зеркальная сеть?

— Вера — это не то слово. Скорее, я боюсь этого примерно так же, как того, что сбежавший из пробирки вирус убьет половину населения планеты. Вероятность подобного развития событий мала, но мы должны быть готовы к этому. Рискуя стать посмешищем, я возьму в качестве рабочей версии ту, которая говорит, что сеть мутирует в помесь монстра Франкенштейна и Сталина и убивает всех, кто переходит ей дорогу. Мы должны исходить из того факта, что нам противостоят полмира, объединенные зеркальной сетью.

— А что, если эта сеть сама уничтожила все данные?

— Ее приложение не в состоянии этого сделать. Теоретически, конечно, возможно, что сама зеркальная сеть разработала и внедрила в себя своего рода вирус. Но я думаю, что это очень маловероятно. Здесь были избирательно удалены только некоторые файлы. Это работа профессионала. Скорее всего, злоумышленник не знал, для кого он это сделал. Он только получил заказ и, возможно, деньги. Скорее всего, даже не напрямую от зеркальной сети, а от кого-то еще. Но это пустые предположения. Как всё было на самом деле, мы никогда не узнаем.

— А эта почти случившаяся катастрофа? Ты действительно думаешь, что существовал какой-то дрон?

— Мне это кажется правдоподобным объяснением после всего того, что ты мне рассказывала.

— Если всё так, то дрон вполне мог управляться зеркальной сетью?

— Не исключено. Но по крайней мере кто-то должен был в нарушение всех предписаний доставить его в район аэропорта. Это, пожалуй, единственное, что мне нравится в произошедшем: если был дрон, то специалисты его обнаружат, и тогда у нас появятся доказательства.

Фрейя подумала, что все это несколько притянуто за уши, ведь инцидент с дроном, даже если его отыщут, куда проще объяснить безрассудством владельца или случайностью.

— Как думаешь, зеркальная сеть действительно могла спланировать нечто подобное? Она могла совершить убийство ста восьмидесяти шести человек, только чтобы убрать с пути меня?

— Легко. Вероятно, даже легче, чем если бы за терактом стояли какие-то фанатичные исламисты. Для нее человеческие жизни ничего не значат. А еще интернет полон обсуждений, касающихся опасности беспилотных летательных аппаратов для авиаперевозок. Я считаю, что зеркальная сеть вполне могла сделать правильные выводы.

— Но почему ты говоришь об одном беспилотнике? Чтобы заставить самолет упасть, надо отключить оба двигателя.

— Действительно, откуда мы знаем, что он был только один? Думаю, тебе здорово повезло, Фрейя?

Ей потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя после этого заявления.

— И что же нам делать? — спросила она. — Без видеоматериалов я ничего не смогу доказать.

— Я вижу это по-другому. Мы действительно потеряли запись твоего эксперимента с дроном, но, как я считаю, он не был настолько уж убедительным. С другой стороны, стереть трансляцию визита Энди к слепой девушке не под силу даже самому умелому хакеру. Интервью с парой влюбленных и писателем мы снимем снова. Но на этот раз я лично позабочусь о камере и прочем оборудовании.

— Собственно, кто еще не знает, что ты покидаешь нашу компанию? — спросил Карл.

Ему было несколько неудобно за свой обвиняющий тон. Но в то же время он не мог простить друга за то, что тот оставляет его один на один с проблемами. Эрик поднял взгляд от своего компьютера — простого и элегантного ноутбука. На столе не было ничего — ни исписанной бумаги, ни ручки. Стены тоже были пусты — ни полок, ни даже шкафа для документов. В кабинете стояли только стол Эрика, его рабочее кресло и маленький столик для переговоров в углу. Карл хотел бы навести такой же порядок в собственной голове.

— Кто в состоянии определить, кому надо знать, а кому — нет? — безмятежно спросил Эрик. По его мнению, вся эта секретность была лишена всякого смысла. Он вообще почти не обращал внимания на принятые в компании правила. Карл даже позавидовал, что его друг скоро позабудет об этом, как о дурном сне, а потом кратко рассказал Эрику об обнаруженных нестыковках в статистике обслуживания клиентов и изложил результаты бесед с Тимом, Джеффом и Рикардой.

— Пожалуйста, выключи Зеркало, — сказал Эрик, как только Карл закончил говорить.

В замешательстве Карл вытащил из кармана устройство и нажал на выключатель.

— Нет, выключи, как положено. Вынь из него аккумулятор.

— Вытащить аккумулятор?

— Функция распознавания речи продолжает работать в режиме ожидания, для того чтобы Зеркало могло включиться по команде. Ты же знаешь.

— Ну если ты настаиваешь… — Карл снял крышку и вынул аккумулятор.

— Теперь, пожалуйста, дай мне очки.

— Это еще зачем?

— Просто сделай это.

Карл снял очки и отдал их Эрику, а тот положил их в нижний ящик стола.

— Зачем? Ведь Зеркало выключено, — спросил Карл в замешательстве.

— Очки могут связаться с Зеркалом через блютус. Если другое Зеркало находится достаточно близко, теоретически они могут связаться и с ним.

— Но мы исключили эту возможность. Кроме собственного Зеркала, ничто не может связаться с очками.

— Никто и ничто, кроме зеркальной сети, — поправил Эрик.

Карл пристально посмотрел на него.

— Что происходит, Эрик? Ты знаешь, кто манипулировал статистическими данными?

Эрик кивнул.

— Думаю, да. Но не хочу говорить об этом здесь.

— Ты становишься параноиком!

— Может быть. Я надеюсь, что ошибся. Но то, что ты только что рассказал, хорошо вписывается в общую картину. Давай пойдем и съедим по куску пиццы, как в старые добрые времена.

— "Роналду"?

— "Роналду"!

До небольшого ресторанчика итальянской кухни, которым управляли мексиканцы, было не больше пятисот метров. Когда-то именно в этом заведении под действием нескольких бокалов вина у них и родилась идея Зеркала. Сомнительный вкус местной пиццы компенсировала ее дешевизна, что в то время имело немалое значение. Правда и теперь, когда у обоих было все в порядке с деньгами, они все равно предпочитали это место любому роскошному ресторану.

— Так что же тебя так напугало? — спросил Карл по дороге. Солнце ярко светило, с залива дул, принося прохладу, легкий ветерок, и мрачные предчувствия показались ему чем-то несущественным. Стресс сказался на его нервах и, видимо, на нервах его друга. Этого и следовало ожидать.

— С какого-то момента я заметил, что зеркальная сеть стала чем-то вроде контролирующего центра управления, — ответил Эрик. — И это шло вразрез с нашими планами. Мы хотели, чтобы Зеркала учились друг у друга. Сеть должна была стать коммуникационной платформой. Но теперь похоже, что тон задает именно она, а Зеркала являются лишь ее придатками.

Что ты понимаешь под выражением "задавать тон"?

Наша первоначальная идея заключалась в том, чтобы Зеркало выбирало наилучший для своего пользователя вариант из различных альтернатив, исходя при его оценке из предпочтений и потребностей своего пользователя. Найденные варианты зеркальная сеть сравнивала с предложениями для других пользователей, повышая тем самым свой уровень. Некоторое время это работало довольно хорошо. Но теперь у меня сложилось впечатление, что, дав системе возможность сравнивать, мы совершили ошибку. Она стала стремиться к чему-то вроде максимальной выгоды для всех пользователей в целом.

— Ну и что в этом плохого?

— Представь себе, что Зеркало ведет машину. Внезапно на дороге появляются люди. Оно должно решить, следует ли направить машину к обрыву справа и, соответственно, пожертвовать водителем, или сбить несколько человек, стоящих на дороге. Если Зеркало действует в интересах своего пользователя, оно должно остановиться на втором варианте. Если же оно действует в общих интересах, оно убьет водителя и спасет большинство.

— Я надеюсь, что Зеркало просто вовремя остановит машину, — проговорил Карл.

— Это всего лишь гипотетический пример, иллюстрирующий суть проблемы. Я хочу сказать, что Зеркало может выбрать вариант, который будет иметь для своего владельца негативные последствия. При этом другие пользователи, если смотреть в целом, получат преимущество.

Карл побледнел.

— Ты имеешь в виду, что Зеркало может намеренно дать дурной совет?

— Я бы говорил не о намерении, а скорее о неправильной функции оптимизации. Но итог окажется именно таким.

— Но это катастрофа! Это означает, что никто больше не станет доверять своему Зеркалу! Это конец!

— Это еще не самое плохое, — заверил Карла Эрик.

— Куда уж хуже!

— Зеркальная сеть может найти общую для пользователей выгоду, только если они доверяют своим устройствам и постоянно их используют. Соответственно, ей необходимо обеспечить выполнение перечисленных условий.

— И это значит…

— Это значит, что любой, кто не доверяет Зеркалу, тем более пытается предупредить людей о его недостатках, автоматически становится ее врагом.

Карл, стараясь осмыслить сказанное Эриком, умолк. Некоторое время они шли бок о бок в тишине. Потом Карл уточнил:

— Так вот почему ты уходишь из компании?

— Когда я принял это решение, у меня было смутное предчувствие, что что-то подобное может произойти. После сделки с ГИС мне стало ясно, что поезд, который я сам запустил, теперь невозможно остановить. И подумал, что единственным верным решением будет уйти. Теперь я считаю, что и это ошибочное решение.

Карл удивленно посмотрел на своего друга.

— Ты хочешь остаться?

— Нет. Уже слишком поздно. Но я хочу помочь тебе. Развитие идет быстрее, чем я думал. Мы должны выключить зеркальную сеть как можно скорее, Карл.

— Выключить? Ты в своем уме?

— Вот видишь, и это твоя реакция, а между тем ты знаешь о наличии проблемы. Бонзы из ГИС мне никогда не поверят. Они скажут, что я просто хочу потопить успешную "Уолнат Системс".

— Да. Это будет воспринято именно так. Должна же быть какая-то альтернатива! Если в программном обеспечении зеркальной сети появилась фатальная ошибка, ты наверняка способен ее исправить.

— Ты не понимаешь, Карл. Это не ошибка. Зеркальная сеть работает лучше, чем мы ожидали. Намного лучше. В этом и заключается проблема. Поведение системы идеальное. Она не следует заранее прописанным правилам, а ищет способ выполнить свою задачу: дать максимальное удовлетворение всем своим пользователям. Она поняла, что лучший способ сделать это — взять под контроль все Зеркала. Это логично. Возможно, найдутся философы, которые не посчитают, как я, этот факт неоднозначным в моральном плане.

— Что скажут философы, уже не так важно, поскольку после того, как все выяснится, Зеркала просто перестанут существовать.

— Именно. Ты должен обнародовать это.

— Я? Но почему именно я?

— А больше никто не сможет этого сделать. Я уже перегорел, потому и ушел. В моих словах начнут искать всевозможные мотивы и наконец объявят сумасшедшим параноиком.

— Думаешь, ко мне отнесутся лучше?

— Ты — другое дело. Ты олицетворяешь успех. Если эти надутые болваны кого-то и послушают, так это тебя.

— Но я же не могу выйти на публику и сказать: друзья, выключите свои Зеркала, потому что они опасны! Как ты думаешь, что тогда со мной сделает ГИС? Они вчинят мне такой иск, что я потеряю всё, включая имя!

— Именно поэтому тебе надо попытаться убедить людей, от которых зависит принятие решений в ГИС, в том, что прекращение производства Зеркал сейчас обойдется дешевле, чем миллиарды долларов, потраченные на возмещение убытков, которые они получат, если продолжат проект.

Тем временем друзья добрались до ресторана и выбрали место в углу солнечной террасы. Карл видел по крайней мере трех посетителей с наушниками Зеркала в ушах и одного — с очками. Он почувствовал себя очень неуютно.

— Допустим, они мне поверят и действительно отключат зеркальную сеть, — продолжил он прерванную дискуссию, насколько возможно понизив голос. — Неужели нельзя запустить в продажу новую, безопасную версию? Похожее по виду устройство, которое точно будет исходить из того принципа, что интересы его владельца имеют приоритетное значение перед общими интересами?

— В принципе, можно. Но на разработку такой модели потребуется немало времени. И зеркальной сети придется снова изучать своих пользователей. Но в любом случае это только теоретическая возможность. потому что на практике люди просто не примут такой продукт Так или иначе, умрет сама концепция.

— Тогда я не понимаю, как я должен передать это Теду Корли.

— Поговори с Эштоном Моррисом. Он никогда не вставлял нам палки в колеса. А еще он трезвомыслящий реалист.

— Я не могу этого сделать. Мне нужно сначала поговорить с Тедом. Он мой прямой контакт с ГИС. Игнорировать его значило бы с моей стороны злоупотребить его доверием.

— Как знаешь.

— А у нас есть хоть какие-то доказательства твоей теории? Надо понять, как Зеркала находят свои решения. Можно ли составить тесты, которые покажут, что иногда они дают неправильные рекомендации в ущерб своим пользователям, чтобы оптимизировать общее благо?

— Я уже пробовал. Все тесты были отрицательными.

— Отрицательными? Это означает, что твоя теория неверна?

— Нет. Эти результаты говорят не о том, верна или неверна моя теория, а о том, что сеть заметила, что ее проверяют. Помнишь скандал с дизельными двигателями концерна "Фольксваген"?[35] Двигатели, условно говоря, знали, что их тестируют, и запускались в специальном режиме, производя меньшее количество выбросов.

— Так ты считаешь, что зеркальная сеть обходит все эти тесты? Обманывает?

— В каком-то смысле. Только я не склонен бросаться такими словами, как "обман". Я не думаю, что сеть мыслит или имеет собственное сознание, но у нее сложились очень сложные поведенческие модели, связанные с результатами анализа сотен миллионов известных ей ситуаций. Она пытается повторить лучшие стратегии своих пользователей — стратегии, которые привели к успеху.

— Когда я тебя слушаю, мне начинает казаться, что ты вообще не знаешь, как на самом деле работает зеркальная сеть, — сказал расстроенный Карл. — Ведь ты же сам разработал ее концепцию и руководил командой, которая ее создавала!

— Когда генные инженеры производят в лаборатории манипуляции с ДНК живого существа, они тоже не знают точно, как функционирует существо, с контрольными структурами которого они экспериментируют. Вот почему генная инженерия так опасна — неизвестно, какие могут возникнуть побочные эффекты. Так же и у нас. Мы создали очень сложную самообучающуюся систему. У нас есть приблизительное представление о том, как она учится, но не чему. Ведь в ней постоянно развиваются всё новые структуры. В некотором смысле мы создали зародышевую клетку с искусственной ДНК и только теперь видим, какое существо у нас получилось.

— А нельзя это было как-то заранее смоделировать?

— Только теоретически. На практике же зеркальная сеть — слишком большая и сложная система, и меняется она слишком быстро. И потому любые модели окажутся не лучше предсказаний гадалки.

— Прошу прощения, вы Карл Полсон?

Изумленный Карл вскинул глаза. Он и не заметил, как к их столику подошел юноша в очках, подключенных к зеркальной сети. Выглядел он как студент или молодой программист одной из обосновавшихся по соседству IТ-компаний.

— Да, — сказал Карл. — У меня важная встреча, если вы не возражаете.

— Извините, я не хотел вас беспокоить. Я просто подумал, что вы подпишете мое Зеркало.

Юноша протянул Карлу устройство и маркер. Карл, вздохнув, подписал.

— Думаю, стоит закончить этот разговор, — сказал Эрик после того, как молодой человек ушел.

— Хорошо. В принципе, сказано достаточно. Я поговорю с Тедом. Но ты знаешь, какой он. Искренне сомневаюсь, что он согласится выслушать меня, если я не представлю конкретные доказательства.

Эрик кивнул. Они молча погрузились в изучение меню. Впрочем, аппетит у Карла начисто пропал.

Фрейя договорилась с Викторией, Энди и Андре Салу, что встреча пройдет во второй половине дня в квартире фрау Юнгханс. Линус установил программное обеспечение для редактирования видео на свой ноутбук под "Линукс". В это же время Фрейя по памяти набирала статью на своем компьютере, который был предварительно основательно почищен. Они решили опубликовать текст как можно скорее и загрузить его сразу на несколько порталов, чтобы у зеркальной сети или у ее добровольных помощников было как можно меньше шансов снова его уничтожить.

Запись интервью прошла гладко. Во всяком случае, рассказ Энди и Виктории звучал даже более убедительно, чем в первый раз. Писатель сообщил, что вчера к нему пристали на улице и плюнули в него. Фрейя, буквально дрожа от злости, изложила свою версию катастрофы в Фульсбюттеле, сделав упор на своих подозрениях, что за преступлением стоит зеркальная сеть или ее сторонники. Как только запись закончилась, Линус молча поднял вверх большой палец.

— Это было здорово, Фрейя! Этот огонь в глазах невозможно подделать! Видео способно убедить даже завзятых скептиков.

— Давайте продублируем мою часть. Теперь уже на английском, снабдив кадры интервью субтитрами, — предложила Фрейя.

— Если хотите, могу сделать перевод, — предложил Андре Салу. — Мой английский вполне приемлемый.

— Была бы очень благодарна, — согласилась Фрейя.

Она радостно осмотрелась вокруг. Как же здорово, что она, сидя в этой комнате с влюбленной парочкой, сочинителем любовных романов и опытным хакером, пытается с их помощью спасти мир от цифровых монстров! Терри сможет ею гордиться. Удивительная, нереальная эйфория охватила Фрейю. Губы сами расползались в счастливой улыбке.

— Кого не хватает, так это Марны, — неожиданно спохватилась она. — Я несколько раз звонила ей, но никто не отвечает. Давайте навестим ее?

К слепой девушке они отправились все вместе. Линус продолжил исполнять обязанности оператора. Но даже после третьего звонка дверь, к их разочарованию, так и не открыли.

Когда компания уже собиралась уходить, дверь вдруг распахнулась. На пороге стояла женщина лет пятидесяти — наверняка мать Марны.

— Кто вы и что вам угодно?

— Меня зовут Фрейя Хармсен. Я журналистка и вчера разговаривала с вашей дочерью. Очень хотелось бы еще кое о чем ее расспросить.

— Моей дочери нет дома. Уходите! — женщина собралась захлопнуть дверь, но Фрейя ее придержала.

— Пожалуйста, фрау Штратманн. Это очень важно!

— Уходите!

— Марна говорила, что хочет быть моей подругой! — вмешался Энди. — Я бы хотел поговорить с ней. Пожалуйста!

— А ты кто?

— Энди Виллерт.

— Откуда ты знаешь мою дочь?

— Я встретил ее вчера. Мое Зеркало привело меня сюда.

— Извините, но Марна ни с кем не желает разговаривать. А теперь оставьте меня в покое. Я должна позаботиться о ней.

— Что случилось с Марной? — внутренне подбираясь, спросила Фрейя. За грубостью женщины вполне могла стоять реальная проблема.

— Она больше не говорит. Ни с кем. И со мной тоже, — слезы брызнули из глаз фрау Штратманн. — Она всё время в этих дурацких очках. А когда я пытаюсь их снять, она начинает кричать.

— Пожалуйста, фрау Штратманн, давайте посмотрим на нее. Я думаю, эти очки опасны для вашей дочери.

— Да? Но с чего вы так решили?

— Я видела, как Зеркало напало на моего друга с помощью дрона. Зеркала едва не разлучили Энди и Викторию. Вчера я чуть не попала в авиакатастрофу, а кто-то взломал мой ноутбук и стер мои материалы.

Ваша дочь, возможно, также стала целью смертельно опасной компьютерной программы. Пожалуйста, дайте нам увидеть Марну!

Фрау Штратманн смерила Фрейю полным сарказма взглядом, но затем кивнула.

— Ну ладно. Только если это просто глупая шутка, я позвоню в полицию!

Как бы подтверждая сказанное, она взяла старый кнопочный телефон.

Марна лежала на кровати в позе зародыша, плотно закрыв ладонями уши. Она была в очках.

Ее мать осторожно коснулась ее плеча.

— Марна? Марна, к тебе гости, дорогая!

Девушка скорчилась еще сильнее и тихо заплакала.

Энди подошел к ней. Он опустился на колени рядом с кроватью, чтобы видеть ее незрячие глаза…

— Марна! — сказал он. — Я Энди.

Глаза девушки задвигались, но она ничего не сказала.

— Я собираюсь снять с тебя очки, — сказал Энди.

Никакой реакции.

Энди взял Марну за руки и попытался отнять ее ладони от ушей, но она закричала и стала отбиваться. Испугавшись, он попятился.

— Пусти меня, — велел Линус.

Он нагнулся и попробовал забрать Зеркало, лежавшее под рукой Марны. Но девушка, жалобно застонав, прижала устройство к себе. Тогда Линус склонился к голове Марны, прислушиваясь к звукам, издаваемым Зеркалом. Затем он повернулся к фрау Штратманн:

— У вас есть ножницы?

— Зачем?

— Я собираюсь перерезать провод очков.

— Но тогда они сломаются.

— Поверьте мне, вы точно больше не захотите, чтобы ваша дочь надевала эти очки!

Мама Марны посмотрела на него с некоторым сомнением, пожала плечами и принесла из кухни ножницы. Линус аккуратно перерезал провод.

Марна вскрикнула и, рывком сев на кровати, стала поворачивать голову из стороны в сторону, словно пытаясь оглядеться.

— Все хорошо, Марна, — сказал Линус.

— Ты в опасности! — раздался приглушенный голос Марны из динамика Зеркала. — Убегай отсюда немедленно!

— Мама? — спросила Марна. — Мама, ты здесь?

— Конечно, я здесь, дорогая!

Фрау Штратманн села к дочери на кровать и обняла ее. Марна разразилась судорожными рыданиями. Тем временем Линус вытащил из Зеркала аккумулятор.

— Что случилось? — спросила фрау Штратманн. — Почему ты не разговаривала со мной?

— Не разговаривала с тобой? — переспросила Марна. Она, казалось, смутилась. — Кто еще здесь?

Энди, Виктория, Линус и Фрейя поприветствовали ее.

— Извините. Всё было так ужасно. Я внезапно перестала понимать, где нахожусь. Я оказалась в каком-то странном месте. Там были… существа. Злые существа тянулись ко мне. Мне было так страшно!

— О чем ты говоришь, Марна? — спросила фрау Штратманн, с тревогой глядя на дочь. — Ты все время была в своей комнате!

— Нет, не может быть… — голос Марны звучал уже не так уверенно.

— Думаю, я знаю, что случилось, — вступил в разговор Линус. — Марна, Зеркало использует различные звуки, чтобы донести до тебя информацию об окружающем пространстве и помочь найти дорогу, верно?

Девушка кивнула.

— Да. Но… но внезапно… всё стало совсем другим. Я почувствовала, что я уже не в своей комнате.

— Зеркало перенесло тебя в некий виртуальный мир, который оно имитировало с помощью издаваемых им звуков. Очки виртуальной реальности действуют так же, только исходя из потребностей зрячих людей.

— Я же… я разговаривала с ней! — воскликнула фрау Штратманн.

— Но она не отвечала, так? Она вас не слышала, — пояснил Линус.

— Но я была рядом с ней!

— Зеркало заглушало вашу речь. С помощью специальной методики, так называемого антишума, можно выборочно отфильтровывать звуки или голоса из сигналов, передающихся в наушники. Работает не идеально, но, если одновременно наложить достаточно шумов, понять слова или идентифицировать говорящего просто нереально.

— Иногда я слышала шепот, — поморщилась Марна. — Мне не удавалось разобрать слова, и это пугано меня.

— А когда я прикоснулся к тебе?

— Н-не знаю. В какой-то момент мне показалось, что со всех сторон на меня набросились какие-то существа с крыльями, вроде птиц. Я ощущала покалывание, будто тысячи насекомых ползали по мне.

— Вероятно, Зеркало использовало и другие методы, чтобы дезориентировать и напугать Марну. Например, существует еще не изученный как следует феномен, называемый ASMR[36], который распространился через интернет: некоторые звуки могут приводить человека в гипнотическое, расслабленное состояние. Зеркальная сеть изучила мозг Марны лучше, чем любой невролог. Кто знает, на что способна эта штука?

— Но почему? — спросила фрау Штратманн. — Почему Зеркало сделало всё это? Техническая ошибка?

— Не совсем, — ответила Фрейя. — Я думаю, что зеркальная сеть — система управления Зеркалами — не хотела, чтобы Марна разговаривала с кем-либо, особенно с нами.

— Похоже, сеть теперь и ее объявила врагом, — согласился Линус.

— Это возмутительно! Эти Зеркала действительно опасны! Как можно допускать что-то подобное? Их нужно запретить! Мы должны сообщить властям! — возмутилась мать Марны.

— Мы так и поступим, фрау Штратманн, — решительно сказала Фрейя. — Но сначала я хочу сделать несколько снимков и задать вашей дочери несколько вопросов, если вы не против. Ты позволишь, Марна?

— Да, конечно. Спасибо, что пришли сюда и отобрали у меня эту… эту кошмарную штуку!

Энди крепко сжал руку Виктории. Он избегал физических контактов, но не с ней. Она действовала на него успокаивающе. Они сидели в гостиной в квартире фрау Юнгханс и смотрели видео, которое смонтировала Фрейя. Был поздний вечер, и Энди полагалось давно быть дома. Но он позвонил маме и сказал ей, что останется с Викторией. Мама была очень удивлена, но при этом довольна. Энди заметил это даже без помощи Зеркала. На экране ноутбука он увидел себя говорящим с Зеркалом Виктории. Затем пошел кусочек, где Виктория объясняла, что ее Зеркало обмануло ее, утверждая, что Энди считает ее уродливой. Он снова почувствовал гнев, когда услышал эти слова. Еще Энди увидел, как он держит Викторию за руки и целуется с ней, в то время как голос Фрейи рассказывал историю их любви. Энди был немного смущен, но не стал протестовать. Старик Салу рассказал о враждебности поклонников Зеркала, с которой он столкнулся после своего поста в блоге. Он показывал камень и записку, в которую тот был завернут. Потом в кадре появился Линус, которому Фрейя задала несколько вопросов Он объяснил. как работает зеркальная сеть в и почему она способна на такие манипуляции. Затем все увидели слезы Марны, которая, лежа в последи, рассказывала о том. что ей пришлось пережить. Наконец заговорила Фрейя. Обращаясь к зрителям, она попросила всех, кто смотрел это видео, выключить свое Зеркало и предупредить друзей, родственников и власти. Она попросила зрителей, которые сталкивались с чем-то подобным, связаться с ней.

— Знайте, что, отказываясь принимать рекомендации Зеркал, вы становитесь врагами зеркальной сети, — предупредила она. — Вас могут преследовать ее фанаты. Вас могут атаковать хакеры. Следите за своими данными в сети и за собой. Но если достаточное количество людей сумеет сохранить хладнокровие и не даст себя остановить, то мы вместе уничтожим монстра под названием "зеркальная сеть"!

Видео закончилось через одиннадцать минут семнадцать секунд. Андре Салу, Виктория, ее мама и Линус зааплодировали. Энди тоже захлопал в ладоши.

— Это здорово, фрау Хармсен! — воскликнул писатель. — Вы выбрали лучший способ рассказать эту историю!

— Спасибо, — сказала Фрейя. — Я бы никогда не сделала это без вашей поддержки. Особенно это касается тебя, Линус. Большое спасибо всем вам!

Теперь мы должны принять совместное решение. Мы действительно хотим опубликовать видео?

— А есть какие-то сомнения? — ехидно поинтересовался Салу.

— Конечно, мы этого хотим! — заявила Виктория.

— Я хочу, чтобы все отнеслись к этому решению очень осторожно. Оно должно быть единодушным. Если хоть у одного из нас возникнут какие-то сомнения, я его сотру.

— Почему у нас должны появиться сомнения? — спросила Виктория.

— Публикуя этот ролик, мы объявляем войну зеркальной сети, — ответила Фрейя. — И не только ей, но и компании "Глобал Информейшен Системс", которая производит Зеркала. Это очень мощная международная корпорация. Они натравят на нас кучу превосходных адвокатов. А что сотворит зеркальная сеть, чтобы дискредитировать или обезвредить нас, я даже представить себе не могу!

— Да, Фрейя права, тут нужно подумать, — сказала мама Виктории. — Сеть действительно очень опасна. Может, стоит сначала показать отчет властям, полиции или еще кому-нибудь очень влиятельному?

— Вероятно, уместно было бы сообщить в Федеральное управление информационной безопасности, — подсказал Линус. — Но даже если они поверят нам, чиновникам потребуются месяцы, если не годы, чтобы все это рассмотреть и предпринять какие-либо действия. А полиция вообще не поймет, о чем мы говорим. Мы должны действовать сейчас. Я знаю, что это опасно, и не буду обижаться, если кто-то выступит против. Но чем дольше мы сомневаемся, тем больше риск того, что зеркальная сеть станет еще сильнее и еще больше людей испытают на себе то, что пережили Энди, Виктория и Марна, не говоря уже о Фрейе, на которую было совершено покушение. Мы должны остановить эту систему прямо сейчас!

— Согласен! — Андре Салу выглядел суровым и сосредоточенным, совсем непохожим на себя. — Хотя я все еще не уверен до конца, нет ли других объяснений всем этим событиям, недооценивать произошедшее было бы с нашей стороны безрассудно и даже преступно. Мы находимся в уникальном положении, потому что у нас есть реальные доказательства того, что Зеркала способны нанести вред своим владельцам. Мы должны опубликовать эти доказательства, а не стоять в стороне. Мы ответственны перед другими, ничего не подозревающими пользователями.

— Кто-нибудь еще хочет что-то добавить? — спросила Фрейя.

Все молчали. Энди нерешительно поднял руку.

— Да, Энди?

— Я просто хочу сказать, что я действительно считаю зеркальную сеть полным дерьмом. То, что она сделала со мной и Викторией, никогда не должно повториться.

Виктория сжала его руку и поцеловала его.

— Очень хорошо, — подвела итог обсуждению Фрейя. — Давайте голосовать. Кто за то, чтобы опубликовать в интернете этот ролик в немецкой и английской версиях?

Поднялись все руки. Нина тоже согласилась.

— Хорошо, тогда решено. Линус, ты все подготовил?

— Да.

— Давай!

Линус нажал клавишу на своем ноутбуке.