ЗЕРКАЛО БРАХМЫ

Глава VII ПОХИТИТЕЛЬ УМА

Я прибыл в Прашанти Нилаям Сатья Саи Бабы («Обитель совершенного мира») под крики большой группы оборванных нищих, сидящих возле главных ворот. За ними во дворе толпилась группа хорошо вооруженных людей, что означало, что Саи Баба находится здесь. Я смотрел на все это со смешанными чувствами.

«Его считают Богом» — размышлял я, «и его последователи говорят, что он обладает властью избавить от несчастий, болезней и нищеты ― так почему же нищие толпятся прямо возле его собственного дома? И если его ученики и правда такие счастливые, почему они не сделают что-то больше для этих бедняков, чем просто бросать монетки?»

С этими дурными предчувствиями, я вошел в обширный и очень красивый городок-ашрам. В середине была резиденция Саи Бабы, большое здание абрикосового цвета, которое называли Мандир, а рядом с ним на песчаной площадке, называвшейся «место даршана», сидело около тысячи людей сидели рядами, ожидая появления Саи Бабы на балконе верхнего этажа. Перед толпой была круглое крытое возвышение, Шанти Ведика. Рядом был лагерь, разбитый паломниками под просторными открытыми навесами.

Другие здания стояли за стеной городка, фасадом к Мандиру. Среди них я заметил небольшую больницу. Я слышал, что верующий, принявший священный пепел (вибхути), который Саи Баба мистически производит рукой, излечивается от болезней. Читая вывеску с часами приема врачей, я думал, зачем же, если он обладает способностью излечивать пеплом, ему нужна здесь больница с обученными на Западе терапевтами.

Большой бородатый сикх в светлом тюрбане прогуливался около места даршана,. Я подошел к нему и спросил, куда он идет. Он собирался пойти в столовую поесть. Мы разговорились, он стал расспрашивать обо мне, и я сказал ему, что оставил все ради духовной жизни. «Я ищу Бога» — сказал я ему слегка улыбаясь, «и я пришел посмотреть, правда ли, что Бог действительно здесь».

Он внезапно озорно улыбнулся. «Ну, я не верю ни в одну из этих так называемых аватар, но я оказался неподалеку по делам, и кто-то сказал мне, что Саи Баба ― Бог, и я заглянул сюда, чтобы посмотреть, на что похож этот Бог». Он фыркнул. Затем он насмешливо взглянул на меня и спросил: «У тебя нет денег?»

«Нет» — ответил я.

Остановившись, он поднял указательный палец и серьезно заявил: «Не беспокойся, Бог здесь и он НЕ накормит тебя». Мы оба рассмеялись.

Все еще смеясь, я сказал: «Ну, Бог может и не накормит меня, но ты тоже здесь, поэтому, может, ты купишь мне завтрак?»

«О, конечно» — сердечно откликнулся он. Шлепнув меня по спине, он повел меня в столовую. «А как тебя зовут?»

«Свами Атмананда».

«О, ты свами?»

«Да, вчера только стал свами». Мы опять от души посмеялись.

В столовой давали обычную южно-индийскую пищу: идли, доши и самбар. Я был голоден, а сикх был очень любезен. «Ешь» — убеждал он, заказывая мне еще доши, «потому что Бог тебя не покормит, а я уезжаю через полчаса ― «Бери все, что хочешь, не стесняйся». Я наелся от души, и он, довольный, заплатил за все.

Когда мы вышли из столовой, он показал мне справочную, сказав мне, что если у меня есть вопросы, то здесь мне ответят. Мы тепло распрощались друг с другом. Затем я вошел в справочное бюро и просмотрел несколько книг, выставленных там. Из книги его лекций по Рамаяне, я понял, что учение Саи Бабы состоит из обычных банальностей Адвайтистов плюс еще кое-что. Философия адвайты, требуемая этикетом всех популярных индийских гуру, была мне знакома. Я много изучал ее, но мне стало скучно. На меня не произвело впечатления.

Положив книгу на место, я спросил сотрудника офиса, есть ли где-нибудь комната, в которой я могу пожить. Этот джентльмен, Мр. Н. Кастури, оказался главным помощником Саи Бабы в Прашанти Нилаям. Он ответил мне, рассказав о ценах в гостиницах.

«Но у меня нет денег. Я хотел бы остановиться здесь на пару недель. Можете ли Вы выделить мне какое-то место?»

«О, мне очень жаль», ответил Кастури окончательно, «но у нас нет таких возможностей. Если Вы хотите остановиться бесплатно, Вы можете поселиться под навесом для паломников».

Я сменил тему. «Я хочу увидеть Сам Бабу. Как это можно сделать?»

«О» — он благосклонно улыбнулся, «увидеть Бога не так-то просто. Взгляните сюда…». Он указал на место даршана, где люди ждали, сидя прямо на солнце. «Сегодня они уже ждут два часа. Некоторые здесь уже месяцы, никуда не уходя. Никто не знает, когда он придет. Это все по высшей воле».

Оставив М-ра Кастури, я пошел на место даршана и сел там в один ряд. Справа от меня оказался Четтияр (член Тамилской купеческой общины). Он стал рассказывать мне о своей дочери, которая не могла говорить, и он оставил дом и бизнес «чтобы добиться от Бога, чтобы Бог дал ей голос. Я здесь уже семь дней ― нет даршана! Мое время еще не пришло. Я не знаю, что я буду делать». Его губы задрожали и он резко отвернулся, его глаза наполнились слезами.

Я приехал в Шанти Нилаям любопытства ради, а не из-за веры, и меня не радовала перспектива целыми днями бесполезно просиживать здесь на солнце, как этот человек, который сидел здесь уже неделю. Я встал и вышел из городка через ворота. Пройдя немного вокруг Путтапартхи без какой-либо особой цели, я пришел на песчаную дорожку, ведущую к каким-то новым беленым строениям. Одно оказалось магазином одежды, над входом был знак «Есть комнаты». Там сдавалось 4 комнаты. Никого не видя внутри, я сел на ступеньках снаружи.

Думая о том, как же доверчивы эти последователи Бабы, я сам с собой поспорил, что единственное, что нужно чтобы управлять подобными людьми ― это сообразительность. В этот момент из одной комнаты вышел человек, как будто уезжая. Чтобы проверить мою теорию, я приветствовал его «Саи Рам». Он ответил на приветствие.

Я спросил его: «Что Вы здесь делаете и какая у Вас просьба?»

Сразу удивившись и заинтересовавшись моим таинственным вопросом, он присел рядом и взволнованно спросил: «А откуда Свами?»

Неторопливо и непроницаемо я ответил: «Свами оттуда, откуда бы он ни был. Просто скажи мне ― какова твоя просьба?»

Он был взволнован. «О, но ведь Свами знает мою просьбу».

Я молча уставился на него. «Возможно, но все же мы должны говорить наши просьбы вслух».

Он дрожал, когда ответил. «Я занимаюсь крупным бизнесом, но я не уверен в доходах, и мне нужны благословения».

Я помолчал, глядя в небо, как будто советуясь с богами. Затем снова обратившись к нему, я спросил: «Когда ты идешь на даршан?»

«О, я хотел сейчас, но я слышал, там так много людей. Я уже шесть раз пытался увидеть Бабу. Я не жалуюсь, Вы поймите, это, видимо, моя греховная карма, но мое время еще не пришло».

Я сказал в заключение: «Я хочу пойти с тобой на даршан. Теперь скажи мне ― где ты поселился?»

«Я остановился здесь. Хозяин этого магазина ― мой родственник».

«Я хочу поселиться с тобой. У меня нет комнаты».

«О, конечно! Я буду очень рад, если со мной поселится свами. Свами не часто приходят сюда, потому что они не понимают, что Баба ― Бог. Только очень редко им открывается, что Бог, которого они ищут ― это Саи Баба. Пожалуйста, пойдемте со мной».

Он отвел меня в свою комнату и спросил о моем багаже. Я сказал: «Весь мир ― моя сумка». Я умылся и немного вздремнул. Потом мы вдвоем отправились к месту даршана.

Мы сели в первый ряд. Я ничего не мог поделать, постоянно думал о том, как это все глупо. «Если эти люди думают, что они не могут увидеть Саи Бабу, потому что их время еще не пришло, тогда кто выше, время или он?»

Внезапно на балконе появился Саи Баба, его правая рука была сложена в мудру абхая, благословляя. Я пристально смотрел на него. Увидев, как легко можно влиять на его учеников, я хотел узнать больше. Где-то в глубине моего ума зрел план.

Он был довольно невысок. Его фирменная прическа образовывала черный ореол вокруг его лица. Он был одет в длинную шелковую переливающуюся мантию с рукавами, которая была до пола, он спускался по лестнице как призрак. Он был совсем рядом со мной, шел вдоль первого ряда, собирая письма у людей, он держал их в левой руке. Я примечал его походку, жесты, выражение лица. Под конец он отправился обратно.

Я заметил, что пока он шел вдоль ряда, он указал некоторым встать. Мр. Кастури быстро собрал их в группу.

Не доходя до седьмого ряда, Саи Баба вернулся тем же путем. Он остановился перед моим новым соседом по комнате и внимательно посмотрел на него. Мой друг тоже вылупился на него, его кадык дергался на шее. Внезапно Саи Баба отвернулся от него и посмотрел на меня, показывая пальцем, что я должен встать. Я не понял, что происходит, потому что я был здесь впервые.

Мой друг чуть не лопнул от возбуждения: «О, Вас вызвали! Баба хочет подарить Вам беседу! Пожалуйста, расскажите ему о моей просьбе! Попросите благословение для меня!» Когда я встал, он прикоснулся к моим стопам. Кастури указал мне присоединиться к остальным избранным.

Между тем Саи Баба быстро проходил по другим рядам, почти так как если бы он перемещался по поверхности воды. Закончив, он вернулся обратно и кивнул Кастури, сказав на языке телугу: «Отправь их наверх». Затем он стал подниматься по ступеням.

Вслед за Кастури, возглавлявшем нашу группу, мы взошли наверх сразу за Саи Бабой. Когда он поднялся, Саи Баба бросил письма в мусорное ведро. Затем он повернул налево и пошел в свои апартаменты. Кастури указал нам направо, в комнату бесед. Нас было шестеро. Мы сели на диваны и стали ждать.

В комнате встреч была дверь, которая вела прямо в апартаменты Саи Бабы. Через несколько минут он вошел к нам, и все поднялись, сложив руки в пранам-мудре. Из вежливости я тоже встал. Посмотрев на его глаза, я увидел, что они широко раскрыты и несфокусированы.

Нескольким людям он дал пепел ― я ясно видел, как он материализовал его из руки пальцами. Рядом со мной стояла девочка лет десяти с отцом. Когда Саи Баба подошел к ней, он вставил две сережки, которые появились в его руках, в дырочки в ушах девочки. Отец и дочь задохнулись от изумления, потому что раньше ее уши не были проколоты. А теперь там были дырочки, и висело золото.

Увидев это, все закричали: «Саи Рам! Саи Рам!» с огромным удивлением. Затем, удостоив меня лишь взглядом, он повернулся и вышел так же как и вошел, мр. Кастури за ним.

Через минуту Кастури вернулся через ту же дверь и объявил: «Беседа закончена, теперь всем нужно уходить. Он не говорил с вами, но вам очень повезло, потому что вы видели чудо могущества Бабы». Он жестами подгонял всех к двери, которая вела на балкон, и мы встали, чтобы уходить.

Я шел за отцом с дочерью, но Кастури остановил меня, протянув руку. «Пожалуйста, сидите. Баба хочет, чтобы Вы ждали с удобством». Я кивнул, немного в замешательстве, и снова занял свое место. Как только комната опустела, Саи Баба снова зашел. Теперь он выглядел иначе.

У него уже не было этого странного взгляда, почти бессознательного, который я видел перед этим на его лице. Теперь он был полностью нормальным и расслабленным. Я непочтительно думал: «Как интересно: сумасшедший вид для масс».

Он встал передо мной. Теперь я не встал. Говоря на санскрите, он спросил меня, как я поживаю и все ли хорошо. Я ответил на тамильском: «Я не знаю санскрит, пожалуйста, говорите со мной на своем родном языке». Он перешел на телугу, и задал тот же вопрос. Теперь мы могли общаться, потому что телугу и тамильский довольно похожи.

Я ответил: «По милости Господа, все хорошо. У меня есть, где остановиться, и я планирую побыть в Прашанти Нилаям недели две». Он прошелся по комнате, как бы раздумывая, и затем вернулся ко мне.

«Говоришь, хочешь пожить здесь две недели?» — Я кивнул.

«А какие у тебя здесь планы?»

Вспомнив то, что я сказал сикху, я ответил: «Я ищу Бога».

Он вдруг улыбнулся и наполовину подняв руки, обращенные ладонями ко мне, что как я догадался, наверное означало двойное благословение. Слегка согнувшись в коленях, бедрах и плечах, он жеманно склонил голову на одну сторону и шелковым голосом сказал: «Если ты не можешь здесь увидеть Бога, то где ты Его найдешь?»

На меня не очень-то произвело впечатление это маленькое шоу, и я почувствовал дискомфорт. «Ну, я здесь еще буду какое то время, надеюсь, еще увидимся…» мой голос затих. Он пристально смотрел на меня и решительно сказал: «В любое время, когда захочешь, можешь увидеться со мной».

В этот момент из двери в апартаменты Саи Бабы появился слуга и подал знак. Саи Баба отослал его. Он снова повернулся ко мне и спросил: «Ты проголодался?»

Было уже обеденное время, и я ответил: «Я не бы против съесть что-нибудь, но конечно, мне надо еще попросить кого-нибудь дать мне бхикшу».

Он великодушно улыбнулся. «Поешь со мной».

Я не мог скрыть свое удивления и поблагодарил его. Он вышел в дверь и я за ним. Войдя в его личную столовую, мы сели на плюшевые подушки за низкий круглый столик, покрытый мрамором.

Сквозь широкий дверной проем я видел его спальню. Я заметил некоторые личные вещи Бога: кровать, застланную шелком, а рядом с ней ночной столик, на котором стоял будильник и какие-то бутылочки с лекарствами. Позади через полуоткрытую дверь я увидел туалетную комнату.

Он беззаботно напевал что-то сам себе, пока его слуга принес обед на подносе. Обед состоял из утмы (жареные овощи с манкой), ачар (острый маринад), жареные баклажаны и кофе.

Утма, к моему удивлению была сдобрена луком. Я знал, что строгие садху избегают лука, потому что он увеличивает страсть. Кофе, как опьяняющий напиток, тоже было отклонением. Но казалось, Саи Бабу не волнуют эти правила. Так же, как и меня, потому что я был самодельным свами, не дававшим никаких обетов.

Мы закончили. Он встал, чтобы вымыть руки и прополоскать рот, и я сделал то же самое. Затем со своей обычной ласковой улыбкой он кивнул головой, показывая, что мне пора уходить.

Когда я спустился по лестнице, я увидел, что люди все еще сидят в рядах, теперь уставившись на меня, открыв рты. Мой друг и сосед по комнате подбежал ко мне с выражением благоговейного экстаза на лице. Другие бежали за ним, и мы встретились внизу лестницы.

Он жадно спрашивал: «Что там было? После беседы все остальные вышли, но тебя Баба оставил».

Как ни в чем ни бывало пожав плечами, я сказал: «Я просто пообедал с ним, вот и все».

Вокруг меня толпилось по меньшей мере человек двести. Меня повели к кирпичной гостинице и привели в большой номер с кондиционером, а передо мной вся комната была наполнена богачами. Им пришлось запереть дверь и охранять ее, потому что снаружи собралась большая толпа.

Практически, это был допрос: «Что это за чудо с сережками? А что Баба сказал Вам?» Но я сидел молча и невозмутимо в большом кресле с подлокотниками, куда они меня усадили. В уме я злорадствовал над моей внезапной переменой в судьбе. Я сомневался, смогу ли я использовать эту ситуацию в дальнейшем. Мне нужно было понять, что означает быть Богом. «Просто сделай это» — кукарекал авантюрист внутри меня. «Это не грех, ты просто дашь им веру во что-то высшее. Это та жизнь, которую ты искал».

Непринужденно и самоуверенно я начал петь Читта Чора (похититель ума), знаменитую песню Саи Бабы. Вся группа замолчала и замерла. Потом один за другим они начали хлопать в ладоши и подпевать, пока вся комната не наполнилась звуками. Песня кончилась, я снова замолчал. Упомянутая в пословице булавка прозвучала бы как автомобильная авария.

Наконец я мягко заговорил: «Что вы хотите от меня? Я нищий».

«Свами», ответили мне, «Вы один из тех редких свами, которые принимают, что Баба ― Бог». Баба говорит, что это очень необычно, потому что он скрыт для тех, кто занят религиозной и духовной жизнью. Он говорит, что в результате их садханы он дает им даршан, который они ищут ― если они поклоняются Раме, он появляется как Рама. Если они поклоняются Шиве, он приходит к ним в этом облике. Но как Бабу его могут видеть только очень удачливые люди.

Я закрыл глаза. «Но для меня», тихо проговорил я, «он просто проводник».

Кто то сзади закричал: «О, какая проницательность! Его проводник!» Я стал понимать, чтобы я ни сказал, все будет принято как «нектарное откровение».

В этот момент занавеска, закрывавшая открытую стеклянную дверь на балкон, стала шевелиться на ветру. Увидев это, две женщины из толпы стали рыдать. «Баба! Баба здесь с нами, прямо сейчас» — всхлипывали они.

Теперь я действительно видел, как это работает. Человеку даже не нужно ничего делать. Эти глупцы создадут свои собственные «чудеса», расскажут о них повсюду, и сделают из вас Бога.

Мой знакомый тоже был там, неподалеку. Он попросил: «Свами, пожалуйста, расскажите нам о Вашей встрече с Бабой».

«Все вышли», начал я, «но Мр. Кастури попросил меня остаться, и пришел Баба. Он заговорил со мной на санскрите».

Они все переглянулись широко открытыми глазами. Я услышал тихие восклицания: «Санскрит! Веда! Веды исходят из его уст!»

Я продолжил, даже встал, чтобы показать им позу, которую принял Саи Баба, когда сказал, «если ты не видишь Бога здесь, где же ты найдешь Его?». И я рассказал им, как он сказал, что я могу прийти на даршан в любое время, когда захочу. Они ловили каждое слово.

Мой знакомый спросил: «Сказали ли Вы ему обо мне?» — Я торжественно покачал головой. Он заныл: «Но я же просил Вас».

Я ответил с полной серьезностью: «Считаете ли вы его Богом, или вы считаете его обычным человеком? Если вы думаете, что он ― Бог, тогда он все знает. Если же вы думаете, что он ― обычный человек ― тогда вы не должны быть здесь. Почему кто-то должен говорить о вашем случае?»

Кто-то воскликнул: «Это именно то, что говорит Баба! — «Если вы признаете меня Богом, тогда почему у вас нет веры, а если не признаете ― зачем вы здесь?» Баба говорит то же самое!»

Какая-то женщина сзади закричала: «Свами, еще одну песню? Пожалуйста, пролейте нектар в наши уши». И я спел песню о Вишну, которую также поет Саи Баба, но это не его сочинение. Пришел вечер, и я проголодался. Они отвели меня в столовую и, естественно, заплатили за все.

Теперь все повернулось таким образом, что мой знакомый также прославился среди этих богачей, поскольку он был связан со мной. Они обращались к нему, чтобы привлечь мое внимание, и ко мне ― чтобы привлечь внимание Саи Бабы.

Несмотря на весь мой внутренний цинизм к «Богу» из Прашанти Нилаям, меня очень тянуло к нему, потому что он так здорово справился со своей задачей. Отрекшись от мирских стремлений, я нашел здесь совершенно новое искушение. Ничто так не увеличивает амбиции, как слава другого, и хотя я чувствовал отвращение признать это у себя, я завидовал этому «Богу». Любопытно, что мое грубое подражание поведению Саи Бабы его последователи приняли за преданность ему.

Я должен понять, что он думает то же самое.