ЗЕРКАЛО БРАХМЫ

Глава II МОГУЩЕСТВО ЛАМПАД

Вскоре я стал известен руководству Сундарам Индастрис как яркая новая звезда. Я начал как младший помощник, составляющий служебные записи в отделе кадров, но вскоре прыгнул в амбициозную должность «героя офиса», исполняя задания, с которыми другие не были способны справиться быстро или искусно. Несколько месяцев спустя после моего приезда туда, мое тщеславие было удовлетворено назначением на должность главного помощника начальника отдела кадров. Я также открыл, что благодаря тому, что я был племянником главного управляющего, я мог не обращать внимания на офисный стиль одежды. Согласно неписаным правилам, мы должны были носить белую рубашку, заправленную в брюки. Мой наряд состоял из курты и лунги. Курта (традиционная южно-индийская рубашка из неокрашенного хлопка) была длинная, до коленей. Лунги (белый саронг, который носят жители южной Индии) я носил обернутым вокруг ног, когда я шел куда-то, а когда я сидел за столом, оно свободно свешивалось до пола. И, наконец, увенчивали этот эксцентричный вид длинные волосы и длинные усы, подкрученные вверх.

Однажды какой-то худощавый человек с прилизанными назад волосами и со странным блеском в глазах вошел в офис и стал ходить от стола к столу, собирая пожертвования. Он был одет в лунги и простую хлопковую ткань, обернутую вокруг туловища. Его лоб был отмечен точкой синдура, что показывало, что он был шактой (преданным Деви, олицетворяющей женское начало). Я узнал в нем представителя керальской брахманской касты, известной под именем Намбудри, которых иногда побаиваются, потому что о них идет слава как об очень могущественных людях. Атмосфера вокруг него была какая-то театральная и женственная, что я счел глупым. Но все-таки каждый давал ему несколько рупий.

Когда он увидел меня и мой необычный вид, он, видимо, подумал, что я простофиля. Не говоря ни слова, улыбаясь и опустив глаза, он протянул руку.

«На что?» ― спросил я раздраженно.

«Я собираю деньги на местный храм Бхагавати, в котором я служу. Я хочу провести большой праздник для богини».

«Я не дам вам никаких денег» ― и я вернулся к работе.

«Но я слышал, что вы очень религиозны».

Хотя у меня пробудился интерес к религии в результате моего эксперимента с Аяппаном, я не утратил неприязни к ленивым и жадным брахманам-священникам. Я не понимал, почему я должен давать ему деньги. «Говорю же, я ничего вам не дам».

«Будь осторожней в своем поведении» ― высокомерно огрызнулся он.

Это уже пробудило во мне злость. «Что вы сделаете, если нет?»

Он повернулся к другим работникам офиса и сказал: «Расскажите ему обо мне». Они смотрели на меня неодобрительно. «Ты должен дать ему что-нибудь» ― сказал один работник с долей предостережения в голосе. «Он последователь тантры».

Мои глаза округлились от удивления. «О», ― я изобразил высшую степень изумления: «Тантрик? Хорошо, тогда… конечно, я не дам вам ничего».

Он поднял указательный палец в воздух и показал на меня. «Я предлагаю тебе прийти в мой храм в пятницу, и ты увидишь мое могущество».

Стараясь говорить как можно равнодушнее, я парировал: «В пятницу, вы сказали? Хорошо, но вы можете только разочароваться в том, что пригласили меня. Я видел могущество и раньше, и я видел могущественную глупость. Не думайте, что меня можно так просто обмануть».

С напыщенным видом он вышели из офиса.

«Ты мог дать ему две рупии и избежать этой сцены» ― сказал неодобрительно один сотрудник. «К чему этот вызывающий поступок?»

«Я просто хотел понять, почему это все вы сегодня так стремитесь отдать ему свои деньги».

«Смотри, мальчишка, это был тантрик! Будь осторожнее!» Я издал неблагозвучный звук и вернулся к работе.

Но в пятницу я таки отправился в храм, прихватив Ахмада с собой. Мы шли, ожидая увидеть в лучшем случае представление фокусника, в худшем ― фарс. В любом случае мы развлекались.

Бхагавати, которую еще называют Деви, Махамая, Дурга, Парвати и множеством других имен ― это божественная Шакти (энергия), известная в мире как Мать Природа (мулапракрити). В Индии ей поклоняются люди, желающие насладиться ее качествами, такими как рати (эротика), бхути (богатство и процветание), тушти (удовольствие), пушти (прогресс) и так далее.

Храмы-деревья, посвященные Бхагавати ― обычное дело в индийских деревнях, и храм в Каламассери был одним из таких. Он был расположен возле пруда. Храм состоял из маленькой кирпичной комнаты, построенной вокруг дерева. Внутри комнаты, в дупле ствола был алтарь богини.

Когда Ахмад и я зашли туда, мы увидели группу местных жителей, стоящих в две линии по обе стороны двери храма-дерева. Эти люди повторяли молитву в унисон: «Амме-Нараяна, Деви-Нараяна, Лакшми-Нараяна, Бхадре-Нараяна…» Это имена Бхагавати, которые описывают ее как энергию Господа Нараяны (Вишну).

Пуджари-шакта приехал на велосипеде со своей работы (он работал в химической компании). Оставив велосипед на берегу пруда, он прямо в одежде прыгнул в воду. Он вышел мокрым, с него капала вода, вошел в маленькую храмовую комнату и закрыл за собой дверь. Оттуда послышался звон колокольчика и звуки мантр.

Толпа вела себя все более дико, распевая и ударяя ритмично в барабаны. Все люди были темнокожие, многие обросшие и с бородами. Молодые люди были в футболках с картинками.

Они обменивались дикими взглядами, их глаза и зубы блестели, их конечности дергались со все возрастающей агрессией. Женщины стояли позади мужчин, раскачиваясь в такт с закрытыми глазами и нахмурив брови, некоторые хлопали в ладоши или поднимали вверх руки.

Внезапно дверь открылась под громкие крики собравшихся. Шакта-священнослужитель провел арати, церемонию, когда благовония и ритуальная латунная лампада предлагаются мурти круговыми движениями.

Поставив лампу, он вышел из комнаты и начал скакать по кругу, не сгибая ног, держа стопы вместе, как птица. Я услышал, как кто-то закричал: «Он в трансе!». Для любого не-индуса все это показалось бы страшным, даже демоничным. Но для моего друга и меня это было довольно примитивно и очень смешно.

Сумасшедший священнослужитель скакал сквозь толпу, держа в руке пучок цветных нитей, которые помогают побороть болезни. Когда он оказался передо мной, он театрально заявил: «Я покажу тебе духовный мир. Не сомневайся в том, что ты видишь». Он прыгнул на кучу камней, лежащих на земле и согнулся под углом 90 градусов, вращая головой в разные стороны. Затем он объявил: «Я построю огромный храм в этом месте. Эти камни превратятся в мурти для поклонения!» Он внезапно выпрямился и потребовал у меня денег на вада-малы (гирлянды из вады, это растение в Южной Индии), чтобы предложить этим камням, когда они изменят свою форму.

Безуспешно стараясь сдержать веселье, я фыркнул: «Извините, но я ничего не дам вам».

Он посмотрел на меня, содрогаясь от преувеличенного презрения. Толпа, теперь собравшаяся вокруг нас, угрожающе затихла. Его голос сорвался в женский визг, шакта бросил вызов: «А, ты не веришь мне?» Я сказал, нет. Он попросил кого-то принести кокосовый орех. Схватив его обеими руками, он разбил его о свою голову.

«Это ничего не значит, кроме того, что у вас очень твердая голова» ― сказал я непримиримо, пожав плечами. Ахмад громко засмеялся. Его смех подхватила толпа, это рассредоточило внимание, но не испугало священника.

«Ты сейчас увидишь доказательство моей силы! Подожди здесь». Он снова вернулся в храмовую комнату и завершил поклонение. Тем временем толпа разошлась, понимая, что представление окончено. Ахмад тоже ушел, его все это больше не интересовало. Я слонялся, ожидая, когда шакта закончит. Меня заинтересовала его глупая решимость что-то доказать мне. Он вышел, и провел меня в свой скромный дом, расположенный в нескольких шагах.

Вокруг этого места были разбросаны всевозможные таинственные параферналии ― странного вида оружие, маски, вытаращенные нарисованные глаза, искусственные зубы. В одном углу был массивный, высотой в два фута, латунный светильник с пятью горящими масляными фитилями. Прямо над ним, примерно на четыре фута выше, висела еще одна масляная лампа, подвешенная на цепи к потолку. На маленьком деревянном столе позади двух ламп лежал ритуальный меч.

Взяв меч, шакта посмотрел на меня злыми прищуренными глазами. «Ты все еще не веришь мне?»

Скорее из любопытства, чем из страха перед его действиями, я сказал: «Нет…».

Он держал меч прямо в пространстве между двумя лампами. Через какое-то время он опустил руки. Меч остался висеть в воздухе.

«Можно, я взгляну, как вы сделали это», ― сказал я, придвигаясь к нему. Вместо того чтобы попытаться остановить меня, как я ожидал, он стоял с победоносной ухмылкой. Я схватил меч и дернул изо всех сил. Я не смог сдвинуть его с места ни на волосок. Я провел рукой над и под мечом. Никакой проволоки.

Он хихикал над моим растущим смущением. «Похоже, ты не понимаешь, как я сделал этот фокус?»

«Да» ― ответил я так спокойно, как мог. «Меч не может просто стоять в воздухе. Итак, в чем тут фокус?»

«Это сила тантры. Это не фокус». Я ничего не ответил, не зная, что сказать. Повернувшись к двери, чтобы выйти, он сказал: «Я вернусь через минуту ― ты можешь изучить это чудо, как тебе будет угодно».

Я проверил лампы и меч со всех сторон. Там не было никакого намека на фальшивку.

Он вернулся. Его голос звучал как вызов всем неверующим в моем лице, когда он заявил: «Я собираюсь провести праздник через две недели. Если же люди не помогут мне, я буду вынужден использовать силу тантры, чтобы все устроить».

«Позвольте мне помочь вам» ― услышал я свой голос. Меня восхитил блеск меча в колеблющемся свете ламп. «Я организую для вас весь праздникь». Каково бы не было объяснение, я счел, что этот магический меч ― самое удивительное, что я когда-либо видел в жизни, даже более удивительное, чем сияние на Сабари Гири. Если я мог идти за Рамнатхом, чтобы увидеть эту огненную форму Аяппы, то я могу и следовать и за этим человеком, чтобы больше узнать о тантре. Теперь, когда я, наконец, признал его могущество, все его бахвальство испарилось. Он тепло улыбался, глядя мне в лицо. «Давай будем не просто друзьями, давай будем последователями тантры. Ты разумный молодой человек. Ты быстро научишься, если будешь делать все правильно».

На следующий день я вернулся, и он представил меня своим прихожанам. Они приняли меня с большим почтением, считая образованным и религиозным молодым брахманом. Они думали, что я приехал из далекого Тамил Наду, чтобы помочь их священнику. Я нарушил кастовые барьеры, общаясь с ними, посещая их дома, помогая им, чем мог. Всем этим я завоевал их поддержку и уважение.

За неделю перед фестивалем, я собрал молодежь деревни, и они занялись украшением города, уборкой улиц, наймом слонов, покупкой фейерверков и рассылкой приглашений местным политическим лидерам. Пригодились организационные навыки, которым я научился на работе.

Я напечатал листовки с фотографией мурти Бхагавати. Я распространял их по домам за небольшую плату, и мы собрали столько денег, сколько пуджари-шакта в жизни не видел. Фестиваль продолжался 4 дня. Каждый день я вел процессию по городу с двумя слонами впереди. В таком небольшом поселении, как Каламассери, это было событием, о котором говорили годами. Когда фестиваль закончился, я организовал регулярные пожертвования от индусов. Они давали деньги этому пуджари-шакте, чтобы он не бедствовал.

Потом мусульмане из этой деревни попросили меня организовать для них фестиваль в мечети. Я сделал и это, с большим успехом. Я думаю, я мог бы стать ведущим политиком среди местных жителей.

Примерно в это время некто мистер Мурлидхаран Карта приехал из Калькутты и стал работать в нашем филиале «ТВС». Мы подружились. Дом его семьи находился в Ернакулам, и однажды он отвез меня туда познакомить со своей семьей. Этим же вечером он отвез меня в Чхоттаникара Бхагавати Питха, важное место поклонения богине Деви в этой местности. Мы прибыли к полуночной пудже.

Храм был построен в архитектурном стиле, напоминающем Керальский, то есть простой, компактной структуры, с низкой черепичной крышей в стиле пагоды. Небольшой внутренний дворик освещался рядами масляных ламп, висящих на латунных цепях. Стены были украшены замысловатыми узорами с магическим смыслом.

Я спустился вниз по узкой каменной лестнице в углубление под алтарем. Там я увидел церемонию, проводимую для камня, который год от года увеличивался в размерах. В колеблющемся оранжевом свете масляных ламп я увидел обряд рисования мелом белой мандалы на полу и отметок красного синдура на стенах. Потолок был украшен корой банановых деревьев и листьями. Повсюду были странные фигурки, сделанные из белой муки. Весь этот древний этнический культ оказывал ощутимое мистическое воздействие на ум.

Огромное дерево росло из углубления в полу сквозь потолок и простирало свои ветви во двор. На моих глазах в пещеру привели группу одержимых. Каждого за прядь волос крепко привязали к гвоздю, а гвоздь забили в дерево. В безумии своем эти люди начинали неистово мотать головами. Оставляя на гвозде волосы, они таким образом избавлялись от мучившего их духа, и все их признаки одержимости сразу же проходили.

Этот опыт глубоко повлиял на мое отношение к жизни. Я вышел оттуда полностью убежденный в том, что я должен познать секреты тантры так глубоко, как только возможно. Я вернулся к пуджари в Каламассери и научился у него всему, чему мог в поклонении Деви.

Слово «тантра» в переводе с санскрита означает «связующая нить» или «узор на материи». Это относится к скрытому закону вселенной. Это знание может быть окрашено одним или несколькими смешанными типами желаний. Наши желания бывают трех видов: тамас (примитивные желания), раджас (желание материального успеха) и саттва (желание духовного просветления и мира). Обычно термином «тантрик» называют того, кто практикует тамасический тантризм.

Душа, обусловленная качеством тамаса, переполнена вожделением и безумием. Она неуклонно катится во тьму, действуя так, что разрушает духовный прогресс. Тантрические писания, поведанные Шивой его супруге Деви, предписывают религию, которая привлекает таких несчастных людей, привязанных к сексу, интоксикациям и мясоедению. Эти писания советуют ритуально совершать эти греховные действия, как способ поклонения Шиве и Деви. Целью является преодолеть это влечение и подняться на более высокий уровень жизни. В качестве поощрения Шива и Деви предлагают искренним последователям тантры материальные благословения.

В тантре существуют два пути (марга). Шакты, подобные моему новому другу, пуджари из Каламассери, следуют дакшина-марге (пути правой руки). Шакты хотят обрести общение с Деви через храмовое поклонение и транс, от нее они получают силу прорицания и целительства. Путь правой руки в тантре считается «чистым», потому что ритуалы ограничиваются только символами, которые только представляют предложение мяса, рыбы, вина и сексуальные связи.

Но практика тантры вама-марга (левой руки) включает в себя очень грязные ритуалы. Подобно шаманам Гаити (которые, что любопытно, известны как бокоры, «священнослужители, которые поклоняются левой рукой»), тантрики левой руки Индии при помощи этих страшных и странных методов хотят обрести силы черной магии.

Эти своеобразные проявления мистических сил служили пищей моему юному любопытству к оккультному. Как рекомендовал пуджари, я стал обучаться у мастера тантры левой руки. Он объяснил, что в вама-марге есть две специализации. Одна из них некромансия: вызов злых духов, привидений, гоблинов и других существ для особых заданий. Чтобы привлечь и контролировать этих существ, называемых Якши, Дакини, Шакини, Мохини, Шатан и Удумбан, совершаются ужасные ритуалы. Эти демоны обитают в нижнем мире, но по призыву опытного тантрика они поднимаются на земной уровень и делают чудеса.

Другая специализация ― что-то вроде сиддха-йоги. Это метод обретения мистических сил при помощи медитации на второстепенные экспансии Шивы или Деви. Йог следует некоторым обетам, проводит жертвоприношения и ритуалы этим устрашающим или сладострастным формам. Ублаготворив их, он получает взамен сиддхи (совершенства йоги).

Мастер вамамарги может следовать одному или обоим из этих путей обретения силы. То есть, он может совершать также и ритуалы правой руки. Существует множество других ответвлений от этих основных путей, и не всегда возможно четко разграничить их.

По совету пуджари, я отправился искать мастера вамамарги в небольшую деревню рядом с Гхоттаникарой Питхой. В центре поселения было всего одно настоящее здание, храм, вокруг которого теснились хижины и лачуги. Когда я пришел, на рыночной площади происходило соревнование между двумя тантриками. Они выбрали в качестве инструмента для демонстрации своих способностей одного зеваку из толпы. Они сделали так, что он застыл неподвижно, как доска, находясь в трансе. Один тантрик указал на него своей палкой и сказал: «Ложись». Тот лег на пол. Другой указал и сказал: «Вставай». Он поднялся прямо, не сгибая колен.

Один тантрик поставил на землю куклу, сделанную из рисовой муки и яиц. Она была длиной около шести дюймов, с двумя костями, воткнутыми внизу как ноги и пучком волос сверху. Тантрик прочитал заклинание, и кукла встала и стала двигаться, послушная его воле, качаясь назад и вперед на своих ногах-костях. Толпа неутомимо прибывала. Люди окружали тантриков на почтительном расстоянии, испуганно переговариваясь между собой. Я вскоре понял, почему. В своем рвении победить один другого, тантрики вызывали еще людей из толпы, принуждая их совершать довольно опасные действия. Наконец, к всеобщему облегчению, они завершили свой поединок, договорившись встретиться снова в другой день.

Толпа разошлась. Я прошелся по небольшому рынку, где я увидел одного из тантриков. Он ходил от лавки к лавке, требуя дать ему то или это, и все получая. Все его боялись до смерти.

Когда он ушел, я спросил у некоторых лавочников, почему они позволяют ему вести себя подобным образом. Один ответил: «Если я не дам ему то, что он хочет, он превратит эти овощи в животных». Другой сказал: «Он способен сделать так, что с неба начнут падать змеи». Третий сказал: «Он может изменить цвет кожи моей жены». Еще один сказал: «Все что угодно может случиться. Этот человек бессердечен. Он может сделать все, что пожелает, и ни один полицейский не осмелится тронуть его. На него работает Шатан».

Слово «шатан» произошло от санскритского четана (сознание). Я не знаю, есть ли связь между этим словом и арабским словом «шайтан» или иудейским Сатаной. Это вопрос к этимологам. Я горел желанием узнать все о том, что я видел и слышал. Поэтому, не теряя больше времени на рынке, я направился в лес, расположенный рядом с деревней. В этом лесу, как сказал пуджари, я найду жилище мастера. После долгого пути сквозь густой лес, я наконец пришел туда, уже во второй половине дня.

Это было небольшое строение, сложенное из камней, с грубой деревянной крышей, построенное под баньяновым деревом. Вокруг валялись кости и черепа животных. На ветках висела даже пара засохших человеческих рук.

Очень миловидная молодая девушка сидела возле двери строения. На вид ей было меньше двадцати, и она выглядела свежей и невинной. Ее длинные волосы были растрепаны, и она была одета в простое бордовое платье, длиной до щиколоток. В ее глазах застыло отсутствующее выражение, которое не изменилось, когда я обратился к ней.

Я спросил ее о человеке, которого я ищу. Она медленно проговорила: «Пожалуйста, подожди, он сказал, что ты придешь». Такой ответ не прояснил мне то, что я хотел знать. Я перефразировал вопрос, и получил тот же ответ, повторяемый снова и снова. Я понимал, что она находится под каким-то воздействием.

Я оставил расспросы и сел на камне возле лачуги. Скоро я услышал, как что-то движется сквозь лес. На поляну вышел человек, и я узнал в нем одного из тантриков, который раньше собирал продукты на рынке. Сейчас он не казался таким диким и устрашающим. Он мог бы быть простым человеком с улицы ― водителем рикши, например. Но на его лице было заметно какое-то странное вожделение: не грубое чувственное, но жажда могущества. Можно было сказать, что он распространял вокруг себя атмосферу преуспевающего бизнесмена. Я почувствовал смесь безжалостных амбиций и дерзкой самонадеянности. Но его успех был не по части бизнеса. Он был в черной магии.

Не произнося ни слова, он пригласил меня в свою хижину. Один угол этого темного, беспорядочного интерьера занимала кирпичная печка, которая топилась дровами. На ней стоял большой медный чайник с двумя ручками. Пар, выходящий из носика чайника, наполнил воздух каким-то слабым, но очень неприятным запахом. У противоположной стены лежал плоский камень с поверхностью, отполированной до зеркальной гладкости. Еще в помещении был небольшой книжный шкаф с толстыми ветхими томами, заполнявшими полки, и старая фисгармония. В углу я увидел снова уже знакомые мне фигуры-куклы из рисовой муки. Они показались мне отвратительно-пугающими и какими-то детскими одновременно. Когда я вошел, наклонившись, моя голова задела за что-то, свисавшее со стропила. Я увидел, что это кости, связанные узлами из волос.

Он зажег пару свечей от огня печки, и мы сели. Немного нервничая, я стал рассказывать про себя и мой свежеиспеченный интерес к тантре. Он пристально смотрел на меня, как бы изучая, с холодной тонкой улыбкой. Вскоре я стал запинаться. Тогда он спросил смертельно спокойным голосом, который подходил к его улыбке: «А насколько далеко ты хочешь зайти?»

Я сказал: «Ну, честно говоря, мне хочется развить веру в духовные предметы, увидеть что-то самому».

«Ты видел представление, которое я давал сегодня?» ― спросил он, продолжая улыбаться своей улыбкой рептилии. «О, да, и это было очень впечатляюще. Как вам удается делать такие вещи?»

Он пристально изучал меня в течение минуты, затем ответил: «Я могу рассказать тебе, где ты можешь немного глубже увидеть таинственные силы. Это будет своего рода проверкой для тебя. Но это не имеет никакого отношения ко мне, я просто скажу тебе, куда идти и дам тебе советы, как подготовиться, но после этого ты будешь делать это один. Если то, что ты увидишь, убедит тебя, что это не салонные фокусы, ты можешь вернуться и получишь серьезные инструкции. Тебя это интересует?»

Я кивнул, очень заинтересованный. Он рассказал мне о маленьком мусульманском селении, возле рощи деревьев «шавук». В середине рощи деревьев «шавук» есть поляна. Я должен пойти на эту поляну в следующее полнолуние, сесть там и ждать, пока что-то появится.

«И не засыпай, что бы ты ни делал» ― предостерег он. «Ты должен набрать в карманы мелких белых камушков. Если ты испугаешься, смочи их слюной и брось позади себя, так далеко, как сможешь. Это поможет тебе убежать».

Он замолчал. «Если ты выживешь после этой встречи, приходи сюда». Я ушел в возбуждении, жадно дожидаясь следующей ночи полнолуния.

После обеда перед этой ночью я вернулся в эту местность вместе с Ахмадом. Мы быстро нашли маленькую деревню, о которой говорил тантрик, и предусмотрительно расспросили о лесе шавук. Мы нашли его, когда солнце уже садилось. На случай, если нам понадобится помощь, Ахмад познакомился с мусульманской семьей, жившей в ста метрах от дороги возле леса. Они поняли, что мы затеяли что-то довольно опасное, и сказали нам, что будут держать горящую лампу в окне, чтобы мы могли легко найти дорогу.

Мы оба наполнили карманы белыми камушками.

Бесцельно прослонявшись по деревне несколько часов, примерно в 11 ночи мы вернулись и вошли в лес. Луна высоко стояла в безоблачном небе, затопив все своим бледным светом. Спустившись с небольшой возвышенности, мы пришли к месту, где некоторые деревья были срублены. На середине поляны мы увидели очень дневнюю круглую стену, почти разрушенную. Мы сели на поваленный ствол примерно в 20 метрах от этого строения.

Не зная, чего ожидать, мы реагировали на каждый лесной шорох. Но ничего не происходило. Наконец, уже после полуночи, Ахмад стал клевать носом. Я помнил предостережение тантрика, и бодрствовал, сидя спиной к стене и, как прожектор, пристально оглядывая деревья вокруг.

Через десять минут после того, как Ахмад заснул, я почувствовал нервное покалывание в шее. Вскочив на ноги, я повернулся и увидел стоящую на краю стены, залитую лунным светом фигуру. Это была высокая статная женщина, слегка качавшаяся из стороны в сторону. Ее глаза были закрыты. В первую минуту я подумал, что она лунатик.

Лицом и сложением она не походила на индийских женщин. У нее были длинные распущенные волосы, свисавшие до лодыжек. Помимо того, она была обнаженной. Ее навязчиво-пленительный вид был одновременно и соблазнительным, и пугающим.

Застыв с открытым ртом от этого видения, я пихнул Ахмада. Он сел и повернулся, чтобы посмотреть, что я там увидел; у него перехватило дыхание, и он насилу смог подняться.

Одновременно с этим веки женщины поднялись, открыв пару дьявольских глазных яблок. Они светились, пронизывая темноту ярким светом, подобно глазам тигрицы. Она обратила свои ужасные глаза на меня и сошла со стены, спустившись по воздуху, как будто была не тяжелей, чем пушинка хлопка.

Ноги двигали ее вперед. Я не могу сказать, «шла» она или «бежала», ни одно из этих слов не способно отобразить картину того, как она продвигалась к нам. Ее ноги двигались, не сгибаясь в коленах, совершая быстрые маленькие шажки так плавно и без усилий, что это напомнило мне движение сороконожки. Это выглядело так, как если бы ее тело ниже пояса было машиной. Когда ее ноги пришли в движение, то голова, туловище и конечности слегка качнулись назад от внезапного движения вперед.

Ахмад, отчаянно дрожа и заикаясь, схватил меня за руку и стал тянуть к дороге. Но я был как будто прикован к месту таинственными глазами этой женщины. Я попытался сказать ему, что я не в состоянии бежать, но никакого звука не вышло из сжавшегося горла. Он побежал, спасая свою жизнь, когда женщина уже была на полпути от нас.

Как неодолимая гипнотическая сила автомобильных фар приковывает к ним взгляд оленя, также и ее глаза заставили застыть меня. Она преодолела последние несколько футов между нами. Я услышал, как мой друг закричал позади меня: «Приготовься бежать!». Что-то зашумело в воздухе и приземлилось позади женщины. Она оторвала от меня свой гипнотический взгляд и обернулась посмотреть, что это. Как только она посмотрела в сторону, я снова обрел способность действовать. В ужасе я бросился вслед Ахмаду, который к этому времени уже достиг деревьев на пути к тропинке.

Он обернулся, достал что-то изо рта и бросил это над моей головой. Я тоже вспомнил о белых камушках, которые мы взяли с собой. Продолжая бежать как сумасшедший, я нащупал в кармане и достал один из них, размягчил в своем рту и метнул его за плечо, не оглядываясь. Со стуком сердца мы выбежали из леса, пересекли дорогу и понеслись что было сил к дому мусульман.

Я обернулся и увидел жуткое зрелище: женщина появилась из-за деревьев и неслась через дорогу прямо позади нас. Ужасная мысль пронзила ум: «Нам отсюда не выбраться…».

Споткнувшись, я опустил руку в карман и схватил полную горсть камней. Я быстро лизнул их, перед тем как бросить их прямо в нее, затем кинулся вон с полной скоростью.

Глядя через плечо, я увидел, как она остановилась, изучая некоторые из камней, беря их в руки один за другим. Но она отбросила их, как будто в приступе ярости, и снова возобновила погоню. Но в это время мы уже добежали до дома.

Мы вбежали в дом, задыхаясь, и заперли за собой дверь. Хозяин и его пожилая мать вышли из комнаты и, уговорив нас сесть, быстро занавесили окна. Сделав это, мужчина вручил Ахмаду и мне по большому сверкающему ножу. Он натер открытый конец половинкой лимона и сказал нам держать ножи наготове. Тем временем пожилая женщина громко читала Коран.

Кем бы ― или чем бы ни была эта загадочная женщина, она не пыталась войти. Примерно через час мужчина и его мать ушли. Я и Ахмад, все еще трясясь от страха, не отважились заснуть до первого луча Солнца.