Зеркало миров

Шаг четвёртый. Ветер и шёлк

Лёгкий июльский ветерок ворвался с веранды сквозь приоткрытую дверь, словно шаловливый котёнок. Попытался пошуршать страницами лежащей на столике книги, пробежал по гобеленам стен, заглянул к часам на каминной полке. После чего хлопнул дверью вглубь дома, и, словно обидевшись, что бархат тяжёлой портьеры ему не под силу, взлохматил волосы сидящего в кресле светловолосого мужчины, дунул на гладко выбритую голову второго напротив и скользнул обратно, чтобы игривым домашним любимцем убежать в парк. Ислуин покатал в ладонях бокал с вином, чуть прикрыл глаза от яркого света, едва сбежала закрывшая солнце тучка радостно затопившего комнату сквозь большое окно во всю стену, и негромко произнёс:

— Так зачем же малоизвестный наёмник понадобился самому главе "охраняющих покой"? — и прямым, почти на грани вежливости взглядом пристально посмотрел на собеседника. Словно выискивая на смуглом лице признаки смятения от раскрытого инкогнито.

— И давно догадались?

— Это было несложно. В канцелярии внутренних дел не так много виконтов. И вряд ли рядового начальника будет сопровождать адъютант в чине легата.

— Чтож, действительно просто.

— Но вот вопрос, зачем… Не ради же того, чтобы угостить неплохим вином… — магистр посмотрел бокал с напитком на просвет, — если не ошибаюсь, урожая семьдесят пятого года?

— Не ошибаетесь, — в бархатистом баритоне эхом прозвучало удовольствие. — Вариант, что мне захотелось интересного собеседника?

— Занимательных людей можно найти и поближе. Без такой дорогостоящей взятки, как гражданство. И, в отличие от меня, жаждущих приобщится к секретам самого виконта Раттрея. После чего…

— Ну, не стоит сгущать краски, — рассмеялся хозяин дома. — Никаких государственных тайн я вам доверять не собираюсь. А вещи, про которые пойдёт разговор — так про них судачит половина двора. Добавляя вполголоса, что лучше бы я не занимался пустыми выдумками. К тому же с человеком, который сумел дойти аж до самого Заповедного леса, и правда стоит пообщаться.

— С чего вы взяли? — благодушие магистра сняло как рукой, и скрывать это он не собирался.

— За последние четыре года некто Ивар, предположительно выходец из северных королевств, мелкими партиями и поштучно продал очень много артефактов, — с улыбкой ответил Раттрей. Напомнив Ислуину, несмотря на ястребиный профиль и худощавое телосложение, толстого ленивого кота, — добыть которые ни в империи, ни на людских территориях вообще не представляется возможным. Разве что вы ограбили сокровищницу нашего любимого архимага Уалана. Но про такое мне не докладывали. А все остальные старые поселения и гробницы уже давно перерыты искателями бесхозного добра раз по десять.

— Если вам нужен проводник — откажусь сразу, — сухо бросил магистр. Досадуя на столь глупую ошибку. Но кто же тогда мог знать, что эти по его меркам безделушки здесь такая редкость, — потому что в развалинах Киарната нас было пятеро. А к границе Империи вышел я один.

— Так далеко? — теперь это был хищник, который выпустил когти и готовится упасть на добычу. — Пожалуйста, напишите об увиденном. Как можно подробнее, — глава тайной стражи не счёл нужным хоть как-то сгладить приказные нотки в прозвучавшей "просьбе". — Вас стоило разыскать хотя бы ради этого. Об оплате договоритесь с человеком, которого я пришлю. И о компенсации за "дождь времени" тоже. Также готов выкупить все аналогичные артефакты за цену… скажем, вдвое выше рыночной. Но вы нужны мне для иного, — Раттрей положил ладонь на лежащую рядом книгу. Прочитать что там верх ногами не получалось, но текст, судя по всему, был на эльфийском.

— В старших домах исчезли знатоки эрда[3]? — удивился Ислуин. Потому что мода на "утончённое искусство и обычаи Высокорождённого народа" цвела среди благородного сословия буйным цветом последние полтора столетия. А уж эльфийскую речь в обязательном порядке изучал любой, кто принадлежал или надеялся войти в элиту. Конечно, если текст специфичный (скажем научное исследование или трактат по магии), знакомые в основном с упрощённой версией языка дворяне разобрать не смогут. Но и специалистов, владеющих эльфийским в полном объёме, в Империи найти труда не составит. Тем более для главы тайной канцелярии.

— Если бы мне нужен был обычный перевод… Но ректор университета не хочет ссориться с главой Гильдии. А архимаг Уалан меня терпеть не может. И потому в своё распоряжение я получил магические копии, к бумажному оригиналу моих людей не подпустили. Прочитать эти слепки может только маг, а среди не связанных с гильдией, — Раттрей сделал ударение, — вы лучший.

— С чего вы взяли?

— Владение эдом? Скандал с дневниками "Последней крепости Света" два года назад. А ведь до вас их проверяли достаточно внимательно, но определили с первого взгляда подделку только вы. Насчёт чародейства ещё проще: вы свободно пользуетесь артефактами. А ведь, в отличие от амулетов, человек без дара заставить их работать не сможет. Вряд ли ваш уровень выше шестого, может быть пятого — иначе Гильдия давно бы вас заметила. Но нужные способности есть.

— Разрешите взглянуть? — мысленно испустив громкий вздох облегчения, Ислуин протянул руку к книге. Плохо, конечно, что про отсутствие здесь активаторов, которыми мог пользоваться и обычный человек, он забыл. Но остального его сегодняшний "противник" не выведал — а магистру случалось играть и с худшим раскладом. — О, "Южные пришельцы" Хауэлла! Основополагающий труд по оркам.

— Вы с ним знакомы? Замечательно.

— Это не самый окончательный список, — добавил магистр, быстро пробежавшись глазами по страницам: видимо здесь или в библиотеку университета не попало следующее издание… или автор уже не смог его написать, — я могу отдельно по памяти добавить некоторые главы более позднего варианта.

— Это даже больше чем замечательно! — Раттрей лучился довольством. — Тогда с нетерпением буду ждать результатов, — и разлил по бокалам остаток бутылки. Показывая, что аудиенция закончена, но хозяин дома благоволит ценному специалисту.

Лейтис отнеслась к тому, что на пару месяцев путешествие на запад задерживается, без удивления. И также спокойно приняла, что всё это время она будет учиться вместе с другими студентами закрытого факультета чародеев, хотя скажи ей ещё полгода назад, что она будет жить в столице — расцарапала бы физиономию за попытку поиздеваться. А уж о том, что будет когда-нибудь посещать занятия в самом турнейгском университете не мечтала даже в счастливые времена, когда ещё не оказалась на улице. Слишком дорого было такое обучение, по карману лишь старшим родам и купцам "золотого ранга". На победу же в конкурсе на императорские стипендии могли рассчитывать только счастливчики, которые, к тому же, не один год готовились с репетиторами и нанимали частных учителей. Но теперь — что ей золоченые клетки дворцов, когда она уже обняла дорогу и ветер!

А вот платье-униформа девочку восхитила. И пусть капризных барышень из богатых семей требование к студентам одеваться одинаково, да ещё и без украшений, приводило в ужас — на её взгляд светло-голубая юбка и белая блуза со скромной серебряной каймой были восхитительны. Да и сшито всё исключительно по ней, университет массовых универсальных поделок для простонародья не признавал. Рядом с территорией специально открыли мастерскую-ателье, в которой были готовы выполнить любые пожелания студентов или их родителей — например, требование вшить в платье ножны для кинжала. Хотя даже для видавшего виды хозяина это было чересчур. Он попытался протестовать, зачем девушке убийственное железо! Но Ислуин был категоричен: ученица должна всегда иметь с собой оружие, должна привыкнуть к ощущению смертоносного железа под рукой. Чтобы когда оно действительно понадобится, не возникло излишней самоуверенности. Как это случается с теми, кто к воинской снасти непривычен.

Занятия в университете начинались с первых чисел мая, и потому два десятка адептов-первогодок, которых Лейтис увидела в аудитории, уже успели неплохо друг-друга узнать, оценить, поделиться на друзей и врагов. И на ещё одну студентку все лекции смотрели насторожено и оценивающе. Впрочем, Лейтис тоже смотрела на эти два десятка парней и девушек изучающе. Почти все старше неё, но ненамного. Года два или три. Лишь двое — крупный чернявый парень с мясистым лицом и рыжий аристократ, судя по тонким фамильным чертам из какого-то рода императорского дома, взрослее. Лет, наверное, восемнадцать — не меньше.

Едва окончились занятия, новенькую обступил весь поток разом: набралась толпа человек сорок, к "своей" группе присоединились и остальные маги-первокурсники. Сразу начались расспросы кто она, откуда, заодно на неё тут же вывалили "в нагрузку" кучу университетских новостей, сплетен и слухов. Но чем больше Лейтис общалась, тем сильнее росло недоумение: вроде вполне взрослые, девушки в семьях горожан уже начинают в их года готовить покрывало невесты и подыскивать женихов. Да и парни собирают деньги на будущую свадьбу. А эти — сущие дети. Следом вдруг пришла глухая обида: её детство закончилось, когда Лейтис не исполнилось и десяти… С каждым новым вопросом раздражение и неприязнь росли, потому ответы становились всё резче и туманнее. Внезапно раздался возглас: "Ух ты! Дай посмотреть!" Оказалось, это тот самый чернявый парень заметил кинжал: непривычная к новой одежде, девочка ещё не приспособилась носить его незаметно. "Дай!.." — и осёкся, наткнувшись на ледяной взгляд и произнесённое сквозь зубы: "Ещё раз сунешь пальцы — обрежу". — "Да ты чо, худородная, обнаглела совсем?! Перед тобой сын самого лорда Кингасси!" Внезапно вмешался рыжий. Оттеснив нахала, он уважительно обратился к Лейтис: "Не разрешит ли дана сравнить клинки?", — и показал на свой пояс с ножнами. Это было в границах дозволенного, и потому Лейтис аккуратно передала ему свой кинжал. Отказавшись от ответной вежливости — в оружии она пока разбиралась слабо, а позориться не хотелось. Рыжий внимательно осмотрел нож, уважительно присвистнул, и уже собрался было отдать обратно, когда сбоку снова вылез чернявый: "Ух ты. Значит можно! Дай теперь мне. А всё ломалась… или кого получше отдаться выбирала? Так мой папаша… Упф!" — и парень согнулся от удара в живот. Вслед полетело: "Химиш, ещё раз услышу, как оскорбляешь благородную дану — зубы выбью, — после чего рыжий аристократ обратился уже к девочке. — Дана Лейтис, прошу простить невоспитанность этого недостойного отпрыска дома Кингасси. Чтобы у вас не сложилось плохого мнения о соучениках, прошу позволить угостить вас в извинение в лучшем из заведений, которое могут предложить здешние кварталы", — и, подхватив Лейтис под руку, повел за собой.

Больше о случившемся никто не вспоминал, а вскоре и с остальными сокурсниками Лейтис наладила отношения: с кем-то, как с рыжим Харелтом, очень хорошие, с кем-то похуже. Разве что Химиш продолжал смотреть на девочку волком, хотя оскорблять снова не пытался. Бастард главы дома Кингасси, которого признали законным сыном лишь когда в парне внезапно открылся сильный дар Воды, урок усвоил хорошо: в нём прекрасно уживались высокомерие и презрение к тем, кто ниже, и слепое унижение перед теми, кто выше. Вот только Лейтис с её неизвестным статусом вызывала раздражение… и ненависть. В некоторых вещах девочка проявляла удивительное для светского общества незнание, зато во многих других, например в умении сидеть в седле или знании эльфийского, Лейтис была даже лучше Харелта. А для этого, по общему мнению, её должны были учить очень хорошо и лет с семи, не позже. И душу Химиша при каждой встрече точило подозрение: она такая же бастард, такая же безродная… вот только с самого детства имела отцовскую любовь и всё, чего сын лорда Кингасси был лишён. И продолжает отбирать то, что должно принадлежать по праву рождения ему — ту же дружбу Харелта, который оттолкнул сына Высокого лорда, но взял под свою опеку эту выскочку…

Впрочем, Лейтис на подобных завистников было наплевать — жизнь в столице она рассматривала как недолгую остановку в пути. К тому же, дав пару недель освоиться, наставник изрядно её загрузил занятиями сверх университетских: да, в первый месяц он сумел заложить в память девочки изрядное количество знаний — вот только они не заменят подобных, но полученных "в живую". Уроки по математике, естественным наукам, этикету… занятия по магии. Ислуину очень не понравилось, что основой здешнего образования, особенно для начинающих, было простое зазубривание без объяснений. И потому, посмотрев записи лекций за первую неделю, он начал преподавать так, как привык вести занятия сам. Тем более что готовить магов стихии Жизни в Империи не умели совсем. А уж когда добавились тренировки с оружием, времени даже на те посиделки с сокурсницами, куда Лейтис иногда соглашалась пойти, не осталось.

Зато, к удивлению девочки, она часто стала сталкиваться с рыжим приятелем. Сначала выяснилось, что оба ходят заниматься к мастеру Ренану: лучшему в столице фехтовальщику. Потом отец Харелта уговорил Ислуина вести занятия по магии для своего сына, хотя отказывался магистр как мог. Сначала ссылаясь, что лорд Хаттан ничего о нём не знает — но приглашает в свой дом. Потом на то, что преподаёт он исключительно на эльфийском… Малколм Хаттан на это только посмеивался: мол, приглашение виконта Раттрея лучшая из рекомендаций. А если наследник будет говорить на эрде так же хорошо, как и воспитанница дана Ивара, отец будет счастлив. После чего в качестве оплаты предложил доступ к архивам дома Хаттан — и устоять Ислуин не смог.

Незаметно кончился август, потом один за другим канули в лету сентябрь и октябрь. В один из дней первой декады ноября Ислуин сидел с окончательным вариантом перевода, рассеяно глядя на нахохлившихся от дождя ворон за окном. Время было вечернее, но сумерки только-только подступали. Потому магистр выключил лампу и с благодушным настроением развалился в кресле, глядя на первые капли дождя на стекле. Почти как в Киарнате, даже кабинет он сделал один-в-один как в покинутом доме. И также как и там, он сейчас сядет готовить очередной курс лекций. "Словно и не уезжал никуда. Разве что нет мессира Хевина и Стража Овайна, готовых, ради очередного интересного приключения, выдернуть меня из повседневной трясины… — магистр встал, чтобы спуститься за нужными книгами в библиотеку на первом этаже, и вдруг замер на месте. — Ты всё-таки нашёл, чем меня опутать, Сарнэ-Туром! Но партия ещё не доиграна, мы ещё посмотрим, кто кого!"

Просто заявить об отъезде было нельзя: глава тайной службы почти наверняка не захочет терять ценного специалиста, придумав для него очередную важную работу. Да и лорд Хаттан открыто намекал, что не против занятий со своим сыном как минимум до следующего лета. Следовательно, нужен был повод покинуть город немедленно. И такой, чтобы никто не смог найти возражений для задержки. Вернувшись обратно в кресло, магистр начал обдумывать варианты, постепенно оформляя смутную идею в чёткий план. Для начала, стоило незаметно собрать всё нужное, чтобы подступающая зима не принесла в дороге неприятностей: ведь уезжать придётся "в спешке, не тратя ни минуты лишнего времени". А затем…

Выходцы из северных королевств, каким считали Ислуина, всегда славились как отменные любовники и утончённые ценители прекрасного. Мол, не зря многие из тамошних дворянских родов числили в своих предках полукровок-эльфов. Конечно, после чисток десять лет назад, когда отец нынешнего короля Зимногорья вырезал "под корень" несогласные дворянские роды в покорённых странах, в империю перебралось немало народу. Но это были никому не нужные чужаки — а тут человек, вхожий в дом одного из самых могущественных лордов. И потому, едва магистр переступил порог фамильного особняка семьи Хаттан, за ним началась "охота". От молодых и глупенько-романтичных барышень до прожжённых светских львиц. Ислуин за эти месяцы даже завёл пару интрижек: но по привычке не оставлять следов возле дома про них никто не знал. Да и расставались с ним надоевшие девицы "по своей инициативе", даже молчали, чтобы не "ранить чувства бывшего любовника, опечаленного их уходом". Потому для остальных светловолосый красавец оставался притягательным, но недоступным призом. И ему хватило всего недели, чтобы внушить одной из самых блистательных дам столичного света, что она может стать первой обладательницей вожделенного трофея — нужен лишь подходящий "повод для знакомства". Скажем, такой, как "случайная" встреча на балу у лорда Кингасси. Куда будет приглашена Лейтис… и, сопровождая несовершеннолетнюю воспитанницу, приедет опекун.

Они подъехали, когда бал едва начался — в такое время на новых гостей смотрят куда внимательней, как это бывает в общей кутерьме перед открытием или позже, в разгар танцев. Когда лакей в белых и красных цветах дома Кингасси провёл их в просторную бальную залу, Ислуин с удовольствием подумал, что угадал. При свете дорогих канделябров с бесчисленным множеством похожих на свечи ламп сверкали мельчайшие детали золоченых фризов, тонкая чеканка бронзовых инкрустаций и роскошные краски фресок. Редкостные цветы в художественных жардиньерках изливали сладостное благоухание. Все, вплоть до драпировок, дышало вычурной роскошью, всюду, куда ни посмотришь, золото, бриллианты и шелк камзолов кавалеров и бальных нарядов великосветских дам. Лейтис в изящном голубом платье почти без украшений выделялась по-детски хрупкой, беззащитной простотой. Добавить попытки скрыть неуверенность без привычного кинжала — и картина молодой леди, первый раз вышедшей в общество, идеальна.

С первого танца магистр с удовлетворением смотрел, как молодые парни и взрослые кавалеры, очарованные "непривычным к таким празднествам ребёнком", один за другим приглашали девочку на вальс за вальсом. А когда объявили перерыв, молодёжь утащила Лейтис за собой на террасу у дома. Где уже расположились огромные столы, уставленные блюдами золоченой бронзы с целыми горами клубники, ананасов, свежих фиников, янтарного винограда, золотистых персиков, апельсинов, гранатов, всяческих кулинарных сюрпризов, которые может позволить себе богатство. Минут двадцать не происходило ничего особенного, и Ислуин уже начинал тревожиться: скоро второй круг танцев, и если ничего не случиться, придётся изобретать способ избегнуть внимания леди Атайры. Покидать ученицу сейчас нельзя. Но вдруг на лестнице, поднимающейся из сада, показалась ещё одна шумная, явно уже слегка подвыпившая компания во главе с бывшим бастардом хозяина дома — и магистр вздохнул с облегчением.

Едва поднявшись на веранду и заметив Лейтис, Химиш переменился в лице. После чего обрушился с бранью на "вонючее безродное отродье, которое забыло своё место". Ислуин был готов вмешаться в любой момент, но его помощь не понадобилась: бойкая на язык Лейтис отвечала так едко, что скандал и не подумал утихать. И если в первые мгновения в обеих компаниях ещё как-то пытались погасить ссору, то через несколько минут над шутками Лейтис смеялись даже приятели Химиша. Парень не выдержал. Он побагровел, начал жадно хватать воздух, а потом с криком: "Ах ты, помойная дрянь!" — попытался ударить обидчицу в лицо… и задёргался, остановленный стальной хваткой возникшего рядом с ним магистра.

— Ваше поведение по отношению к леди, дан Химиш, не просто недостойно благородного, — во внезапно наступившей мёртвой тишине прозвучал ледяной голос Ислуина. — Даже если бы всё ограничилось одними оскорблениями… но только что вы окончательно переступили предел дозволенного. И потому, как опекун даны Лейтис, я вызываю вас на дуэль. Где мечом готов отстоять её честь. Время — через пять дней. Условия поединка за вами, как за отвечающей стороной. Но в силу вашего малолетства, а также серьёзной травмы, я готов согласиться на замену, — и резким движением сломал Химишу руку.

Посыльный с условиями "поединка до второй крови" — то есть до первого серьёзного ранения — появился в доме магистра на следующее утро. И сейчас, наблюдая за будущим противником на другом конце дуэльного поля, Ислуин был доволен, его расчёты оправдались полностью. Заменой невезучего парня стал один из лучших бретёров столицы. И значит, исходя из присланных условий, лорд Кингасси заказал убийство: ведь в горячке боя грянь между "тяжёлым" и "смертельным" случайна и тонка. Жаль, хоть и середина дня — зевак маловато, секунданты не в счёт, они будут молчать. Но хмурая погода и осевшая на окружающих поле деревьях влага отпугнули всех, кроме десятка заядлых любителей крови. Которые пришли взглянуть, как мастер Франган убьёт очередного неудачника.

Едва секунданты остались позади, и поединщики, сбросив куртки и камзолы, сошлись лицом к лицу, Ислуин бросил в противника гневную речь о лордах, которые посылают защищать свою честь наёмников и платят за неё золотом. И о том, что Единый карает тех, кто соглашается на подобное. У Франгана в ответ не дрогнул ни один мускул, он слышал такие слова не раз и услышит ещё. Но по донёсшимся от зрителей смешкам магистр понял, что там тоже всё поняли прекрасно и теперь потешаются над незадачливым дурачком-дуэлянтом. Отлично! Можно начинать.

Вначале пошёл неторопливый обмен стандартными ударами ученических основ, потом Франган начал наращивать темп, вплетая самые неожиданные финты и комбинации. Атака справа, атака слева. Обойти клинок противника, начать ложную атаку сверху, чтобы попытаться достать сбоку… стоящий перед ним провинциал пока успевает защищаться, но еле-еле, видно, что он устаёт и скоро начнёт ошибаться. Ислуин наслаждался: всего второй человек в столице, кроме учителя для Лейтис, кто так виртуозно владел оружием. Плавно "спустить" по своему клинку вражеский меч, закрутить атаку и "испуганно" разорвать дистанцию, понимая что "не успеваешь"… Жалко прерывать такой красивый поединок — но пора заканчивать. Ложная атака справа, опытный бретёр угадывает замысел и переносит клинок так, чтобы отбить настоящий выпад — как вдруг "отчаянным" порывом меч Ислуина ускоряется и летит вперёд. Ошеломлённый Франган тут же начинает движение обратно, чтобы успеть перехватить движение, после чего добить обессиленного противника… и напарывается на остриё. Его "менее опытный" враг замешкался с движением и не рассчитал своего роста: вместо плеча меч распорол бретёру горло. Подбежавшие секунданты констатируют: "Мёртв". И завершающим штрихом — бессвязные оправдания Ислуина. Мол, как же так, он не хотел… видимо сам Единый руку повёл, покарав поправшего законы чести.

Следующим утром, едва открылись ворота внешней стены, два всадника выехали из столицы на запад. Торопясь убраться как можно дальше, прежде чем разъярённый ползущими по городу слухами лорд Кингасси решит отыграться. Бросив дом, "наспех" собрав лишь "самое необходимое" из того, что подвернулось под руку. "Не меньше трети барахла придётся выбрасывать, — лениво подумал Ислуин. — В тайник, что ли, этот мусор сунуть? Нет, лучше загоню по дешёвке. Как раз впишется в образ. Даже пару побрякушек добавлю, пусть думают, что с наличными деньгами совсем плохо. Пока пытаются найти по счетам в банках "Золотого квартета", другим способом будут искать не так резво, — тут его взгляд упал на остающиеся за спиной предместья. — А ведь я выиграл, Сарнэ-Туром! Я всё-таки не свернул с твоей тропы, так что с тебя проигрыш!"

И крикнув Лейтис: "Догоняй!" — пустил коня рысью.