Зеркальный вор

6

В полдень приступает к работе дневная смена в казино, и Кёртис начинает свой поход по Фремонт-стрит, не пропуская ни одного игорного заведения. Он беседует с дилерами, официантками, барменами, охранниками и уборщиками, а также с распорядителями казино, если тех удается разговорить. В зависимости от ситуации он варьирует свою историю, каковая в большинстве случаев сводится к следующему: «Я разыскиваю друга, который сейчас должен быть где-то в Вегасе, хотелось бы с ним повидаться, тряхнуть стариной». Каждому собеседнику он оставляет свой телефонный номер и порой – когда считает это вложение полезным – дополняет его двадцаткой. Двое из опрашиваемых вроде бы видели Стэнли где-то с неделю назад. И все служители, которым перевалило за сорок, как будто припоминают это имя.

Сначала Кёртис нервничал по поводу того, что оставляет за собой столь заметный след, но постепенно эта нервозность проходит. Держась в тени, только наблюдая и вынюхивая, невозможно добиться успеха за то короткое время, что имеется в его распоряжении. Да он и не подряжался на всякую чушь в духе «плаща и кинжала», и Деймон должен это понимать. По мнению Кёртиса, действия украдкой обернутся лишь пустой тратой времени; гораздо лучше сразу начать поиски в открытую и посмотреть, что из этого выйдет. А если Деймону такой подход не по нраву, пусть ищет себе другого помощника. Здесь, в Вегасе, Кёртис не совершил ничего противоправного, и у него нет причин скрываться от кого бы то ни было. Пока что, во всяком случае.

В каждом казино он совершает уже традиционный обход зала по часовой стрелке в надежде заметить среди посетителей лысый череп, узкие плечи и крючковатый нос Стэнли. И всякий раз после безрезультатного осмотра у него возникает ощущение, будто он упустил нечто существенное. Он сейчас явно не в лучшей форме и не очень доверяет собственным глазам.

Покинув казино «Мейн-Стрит-Стейшн» с двумя нераспечатанными роллами четвертаков в кармане, он садится в автобус до «Стратосферы». Так начинается его долгое странствие через город в южном направлении. На сей раз он действует более расчетливо, фокусируя внимание на лицах, с наибольшей вероятностью способных предоставить нужную информацию: на распорядителях с самыми простецкими прическами, на барменах средних лет или на слугах, глядящих прямо в глаза собеседнику. Деньги Деймона быстро утекают, но теперь Кёртис верит, что хотя бы часть из них потрачена не зря.

Никто не задает ему неудобных вопросов, но он на всякий случай к ним готовится, репетируя возможные ответы в процессе перемещения по бульвару до очередного казино. Попутно ему вспоминается разговор, состоявшийся десять дней назад в кафе на юге Филли; вспоминается Деймон, беспрестанно вертящий в руках чашку с остатками третьей порции кофе, и темная парабола кофейной гущи, которая с каждым оборотом все ближе подбирается к белому фарфоровому краю.

«Я не призываю тебя кому-либо врать, – сказал тогда Деймон. – Держись просто и естественно. А если тебя начнут прессовать, скажи, что всего лишь наводишь справки. Это ведь чистая правда, не так ли?»

Его равномерно подстриженные золотистые волосы отросли на полдюйма – длиннее, чем Кёртис когда-либо у него видел. Светло-коричневый твидовый костюм измят так, словно Деймон в нем спал, хотя он явно провел без сна уже несколько дней.

«Главное – правильно дозировать информацию, ты меня понимаешь? Дай им частичку, но так, чтобы они подумали, будто видят всю картину целиком».

Его темные глаза слезились от усталости, но по-прежнему быстро перемещались с предмета на предмет, поблескивая, как шарики в промасленном подшипнике. На одном рукаве черной поплиновой рубашки сохранилась обсидиановая запонка, но место ее напарницы на другом обозначалось лишь обрывками ниток.

«Можешь упомянуть мое имя, если тебе покажется, что от этого будет толк. Никто там не знает о случившемся в Атлантик-Сити. А если даже и слышали что-то, мое имя не вызовет у них ассоциации с тем случаем».

Новый мобильник лежит поверх длинного белого конверта без пометок. Внутри конверта – электронный авиабилет с маркировкой «UA 2123 dep PHL 07:00 arr LAS 09:36 03/13/2003» и три пачки стодолларовых дорожных чеков.

«Своей жене можешь сказать, что хочешь. Тут ведь нет никакой опасности. И никто не нарушает закон. Отыщи его и сразу же дай мне знать. Это надо сделать не позднее полуночи следующего вторника. Все проще простого».

Кёртис смотрел, как «ауди» Деймона выруливает со стоянки, и провожал его взглядом, пока машина не исчезла на подъеме к Уитманскому мосту. Он доел свой кусок яблочного пирога, а заодно и едва тронутый шоколадный торт Деймона, заказал новую чашку кофе и еще долго сидел за столиком, уткнувшись невидящим взглядом в развернутую газету. Только когда приблизился час пик, он покинул кафе и зашагал к станции метро.

На следующее утро он проснулся в четыре под звонок будильника Даниэллы. Он слышал, как жена оделась и ушла на работу, и продолжил лежать без сна, глядя сквозь приоткрытые жалюзи на то, как небо меняет цвет с черного на розовый, затем на желтый и, наконец, на слепяще-белый. Только тогда он поднялся, проделал обычные утренние процедуры, а потом на автобусе поехал в Коллингдейл и там приобрел револьвер.

Южнее торгово-выставочного комплекса расположены самые крупные и с приближением вечера все более многолюдные казино, так что наведение справок затягивается. К восьми часам он минует аэропорт и, проигнорировав местечки, в которых появление Стэнли маловероятно, проезжает несколько кварталов на автобусе. Ужинает в буфете «Тропиканы» стейком из спинной части бычка и очищенными креветками среди подсвеченных аквариумов с кораллами, а затем около часа сидит перед бассейном, созерцая отражения пальм в рябящей поверхности воды. Дождавшись, когда ужин достаточно переварится, он поочередно обследует казино «Сан-Ремо» на западе, «Орлеан» на востоке, «Луксор» и «Мандалай-Бэй» на юге.

На обратном пути в свой отель он на несколько секунд засыпает в автобусе и пробуждается рывком, с участившимся сердцебиением. Город за автобусными окнами не похож на тот, какой он видел днем; и уличная жизнь сейчас выглядит иначе. По тротуарам фланирует множество кричащих, смеющихся и кривляющихся людей, а проезжая часть заполнена взятыми напрокат дорогими тачками, из открытых окон которых грохочет музыка. Лимузины-длинномеры выжидательно застыли у бордюров, и отражения праздной толпы, подсвеченные огнями фасадов, скользят по их наглухо тонированным стеклам. Время движется как будто в лихорадочной спешке. Кёртис вспоминает о самых неприятных местах, в которых ему случалось бывать; о ночных патрулях за «колючкой» периметра, среди дымящихся воронок, под вспышки пулеметного огня вдали. Вроде бы никакого сравнения с этим. Однако есть и кое-что общее: такое же нервное напряжение, такое же предощущение чего-то, таящегося по ту сторону огней и ждущего сигнала к действию. Впервые за долгое время Кёртис чувствует себя вернувшимся в реальность, неподвластную контролю и регламентации, где он может быть кем угодно либо вообще никем и где возможно абсолютно все.

Он добирается до двери своего номера и проводит карточкой по прорези, когда внезапно оживает его новый мобильник. Непривычная мелодия звонка застает его врасплох; он вздрагивает, дверь распахивается, а выпавшая карточка соскальзывает вдоль косяка на порог. Наклоняясь, чтобы ее подобрать, Кёртис одновременно нашаривает в кармане телефон.

Из динамика звучит громкий голос, который ему не удается опознать:

– Кёртис! Как делишки, старик?

– В порядке. А что?

– Догадался, кто это? Или не узнал по голосу? Это Альбедо, старик! Помнишь меня? Только что мне сказали, что ты здесь, в городе!

Кёртис не помнит никого по имени Альбедо – или, может быть, Аль Беддоу. Судя по голосу, это, скорее всего, белый мужчина примерно его возраста. Характерный акцент горца с Блу-Риджа: из Северной Каролины или Виргинии. Шум большой гулянки на заднем плане.

– Да, я здесь, – говорит Кёртис. – Приехал на несколько дней.

– Это же классно, старик! Надо бы как-нибудь пересечься. Чем ты занят прямо сейчас?

– Сейчас… я только что вернулся в свой номер.

– Вернулся в номер? Старик, еще нет и одиннадцати. Кто же сидит в номере в такую рань? Послушай, я тут зависаю с компанией в «Хард-роке». Давай тащи сюда свою задницу. Знаешь, где это?

Кёртис знает, где это. Он по-прежнему стоит на пороге, сжимая в руке уже отключившийся телефон, и пытается идентифицировать голос незнакомца. Может, это один из людей, с которыми он общался в течение дня? Или этот человек прикинулся его старым знакомым, чтобы сбить с толку кого-то находящегося рядом с ним? Кёртис закрывает глаза и пытается мысленно нарисовать образ этого Альбедо – в полумраке зала с гремящей музыкой и пытающимися перекрыть ее голосами (включая, возможно, и голос Стэнли). Однако в центре воображаемой картины ничего нет, лишь пустота в дымном воздухе, и он быстро сдается.

Пройдя вглубь темной комнаты, он проверяет факс и индикатор сообщений автоответчика: ничего нового. Дальше по коридору хлопает дверь, и ему вдруг становится не по себе, словно он вторгся в чужое замкнутое пространство, ощущая вокруг себя чье-то незримое присутствие. Кто-то и впрямь здесь побывал в его отсутствие: разумеется, обычная уборка номера. Пару секунд он принюхивается к наслоениям запахов в комнате – комбинации из моющих средств, дезодорантов и его собственного пота, – а затем обоняние привыкает, и запахи сходят на нет. Южнее по Стрипу, в квартале отсюда, происходит какое-то торжественное действо: презентация нового шоу или что-нибудь в этом роде. Четыре раза в минуту луч вращающегося в той стороне прожектора врывается в окно; обстановка комнаты возникает из тьмы, исчезает и возникает вновь. И при каждом обороте прожектора воздух над городом становится густо-синим, плотным и непрозрачным, а комната как будто теряет объемность, сплющивается, превращаясь в подобие диорамы.

Переждав несколько световых кругов, Кёртис достает револьвер и проверяет барабан в полосе света из коридора. Затем быстро выходит из номера и направляется к лифту, не дожидаясь, когда щелкнет замок плавно закрывающейся позади него двери.