Зерна смерти

Глава 12

Освеженный и взбодренный ночными упражнениями для своих аденоидов, Чиун встал задолго до Римо.

Когда Римо проснулся, Чиун сидел на полу в центре комнаты, прижав правую руку к правой половинке носа, вдыхая воздух через одну ноздрю и выдыхая через другую.

— Ты заглядывал в спальню? — спросил Римо. — Как девушка?

— Умерла, — ответил Чиун, не прерывая своих упражнений.

Римо вскочил.

— Что?! Как умерла?

— Умерла ночью. Когда ты ушел и оставил меня одного, я лежал и слушал, как она дышит. Какое-то время она дышала и была с нами в этом мире. Потом перестала дышать и умерла.

— И ты не попробовал ей помочь!?

— Ты, как всегда, несправедлив ко мне, — сказал Чиун, отнимая руку от носа. — Она была очень приятная леди, и я, конечно, пытался спасти ее. Но ей уже ничто не могло помочь. Она умерла, и это ужасно.

— С каких пор тебя стали беспокоить мертвецы? — сказал Римо.

Он встал и прошел мимо Тиуна в спальню. Мария Гонзалес тихо лежала на своем смертном ложе, накрытая простыней до шеи. Римо встал около девушки, вглядываясь в ее лицо. Ее правая рука покоилась на подушке рядом с головой, и волдырь на кончике ее указательного пальца, казалось, стал еще больше. Римо откинул простыню. Вид Марии заставил его покачать головой. Недавно еще белая и бархатистая, ее кожа теперь выглядела как свежеразмешанная масляная краска — вся в красных и желтых мокрых волдырях, сочившихся подобно слезящимся старческим глазам.

Римо невольно скривился и закрыл Марию простыней. Когда он повернулся, в дверях стоял Чиун.

— Я никогда не видел ничего подобного, папочка, — сказал Римо.

— Это не химикалии и не яд, — сказал Чиун. — Это что-то другое.

— Да... Но что?

— Мне приходилось видеть такое, — сказал Чиун. — В Японии, много лет назад. После большой бомбы.

Волдыри от радиации. Вернувшись в гостиную, Римо сразу же позвонил доктору Смиту. Он рассказал о Марии и попросил сделать все необходимое, чтобы немедленно забрать ее тело и произвести медицинское вскрытие.

— Зачем? — спросил Смит. — Разве это не обычный результат вашей работы? Сломанные шеи, разбитые черепа, разорванные на части тела. Я читаю газеты. Люди, свисающие с флагштоков...

— Нет, — сказал Римо. — Я думаю, это радиационное облучение, нужно предупредить тех, кто приедет за телом, чтоб приняли все меры предосторожности.

Он хотел уже повесить трубку, но добавил:

— И еще одно. Если вы не хотите еще одного ракетного кризиса, вам следует подумать, как избавиться от тела, и пусть кубинские власти решат, будто их агент просто потерялся.

— Благодарю, Римо, за совет. Но вы когда-либо учитывали...

Прежде чем Смит закончил фразу, Римо уже нажал кнопку аппарата и торопливо набирал новый номер.

Нет, мистера Филдинга в офисе нет. Он отправился осматривать четыре опытных участка с «Чудесным зерном», разбросанных по всей Америке. Да, конечно, секретарь помнит Римо. И она очень сердита на него, ведь он обманул ее и не пришел, как обещал. Но не настолько сердита, чтобы отменить приглашение. Да, она понимает, он сильно занят. Но как-нибудь в ближайшее время. Да. О, да, мистер Филдинг отправился сначала в Моджав. Он уехал только сегодня утром. А теперь вернемся к вашим карим глазам, Римо...

Римо повесил трубку, одновременно и удовлетворенный и неудовлетворенный полученными сведениями. Он был удовлетворен тем, что Филдинг еще жив и невредим. Кто бы ни стоял за вчерашним нападением на Римо, эти люди еще не успели добраться до Филдинга. Вместе с тем Римо был неудовлетворен тем, как обстоит дело с безопасностью Филдинга. Эта дура секретарша сразу же выболтала Римо, куда отправился Филдинг. Значит, она может точно так же проболтаться и любому другому...

Поскольку они теперь были равноправными партнерами, Римо спросил Чиуна, не хочет ли тот поехать вместе с ним в Моджав.

— Нет, — ответил Чиун. — Поезжай один.

— Почему?

— Если видел одну пустыню, значит, видел их все. Я видел Сахару. Зачем мне после этого твой Моджав? Кроме того, сегодня я собираюсь воспользоваться твоим советом и посмотреть прекрасные телевизионные драмы. Я верю твоему обещанию, что их больше не будут портить сценами насилия.

— Постой-ка, папочка. Я этого не обещал.

— Не пытайся отказаться от своего обещания. Я помню твои слова, как будто это было минуту назад. Ты лично гарантировал мне, что сцен насилия больше не будет. Я полагаюсь на твое обещание.

Римо тихо вздохнул. Значит, Чиун сдался и снова будет проводить время перед телевизором. Чтобы Римо ни говорил и ни делал, Чиуна не остановишь. Но если телешоу снова не понравятся Чиуну, то он уже знает, кого в этом винить.

После того, как, не привлекая постороннего внимания, он перевез Чиуна, его сундуки и телевизор в новую гостиницу, Римо отправился в аэропорт «Вандалия». Стремительный реактивный лайнер, а затем вертолет доставили его к границе пустыни. Здесь Римо взял напрокат мотоцикл «Ямаха» и отправился дальше.

Миля за милей Римо мчался сквозь жару и пески по узкой дороге, прямой, как натянутый грузом канат в глубоком колодце. Наконец, вдали, на холме, он увидел легкую ограду из проволочной сетки, окружавшую опытный участок Филдинга. К нему по песку вели следы грузовиков.

Он проехал еще с милю, затем свернул с дороги влево и двинулся прямо по сыпучему песку. Мотоцикл глубоко увязал, вилял из стороны в сторону, кашлял и отплевывался. Стараясь держаться других следов, Римо добрался, наконец, до ограды.

Стоявший за ней охранник в форме оглядел Римо.

— Я Римо Баркер. Работаю на мистера Филдинга. Где он?

Римо заметил на участке небольшой грузовичок-" пикап" с номерными знаками сдаваемых внаем автомашин.

— Он там, осматривает опытную делянку, — лениво ответил охранник. Нажав кнопку на панели внутри ограды, он открыл проволочные ворота.

Римо прислонил мотоцикл к столбу и вошел внутрь.

— Скучновато, должно быть, здесь одному, — сказал он.

— Да, — ответил охранник. — Иногда. — Он кивнул в сторону деревянного домика на участке. — Я и двое других парней дежурим здесь посменно. — Он наклонился к Римо и тихо сказал: — Непонятно, кому нужно красть зерно?

— Как раз этот вопрос я все время задаю себе сам, — бормотал про себя Римо, шагая к опытной делянке, расположенной в дальней части участка. Она была закрыта от солнца почти черным тентом из пластика. Участок занимал около ста квадратных метров. Опытная делянка составляла примерно четверть этой площади. На огороженном участке земли, кроме делянки и деревянного домика, не было ничего.

В поисках Филдинга Римо подошел к краю закрытой делянки, поднял угол пластикового тента и вступил под него.

Он увидел настоящее чудо. Перед ним было поле пшеницы, поднявшейся на бесплодных и безводных песках пустыни Моджав. Слева рос рис. В глубине ячмень и соя. И всюду ощущался странный запах, который Римо запомнил еще со времени первого посещения этого места. Теперь он понял, что это за запах. Так пахнет нефть.

Он огляделся, но Филдинга не увидел. Он пошел по делянке, по этому чуду жизни, ожидая найти Филдинга на поле, склонившимся к какому-нибудь колоску. Однако его здесь не оказалось.

На другом конце делянки Римо снова приподнял край тента и обнаружил, что тент начинается от самого проволочного заграждения. Здесь Филдинг не мог бы поместиться. Римо посмотрел вправо и влево вдоль ограды, до самых ее концов, но не увидел никого, даже ящерицы.

Куда мог исчезнуть Филдинг? В этот момент Римо услышал, как заработал автомобильный мотор и по песку тяжело зашуршали шины.

Римо прошел обратно через опытную делянку, по дороге срывая и пряча в карман образцы разных растений. Подойдя к воротам, он увидел грузовичок, уже отъехавший на порядочное расстояние.

— Это Филдинг?

— Да, — ответил охранник.

— Откуда же он появился?

Охранник пожал плечами.

— Я говорил ему про вас, но он сказал, что торопится и должен успеть на самолет.

Римо вышел из ворот, оседлал мотоцикл и двинулся по песку за Филдингом. Грузовичок Филдинга ехал по узкой дороге со скоростью семидесяти миль в час, и Римо сумел догнать его только мили через две. Он подскочил на мотоцикле прямо к открытому окну грузовика и тут же обругал себя. Похоже, он сильно напугал Филдинга, потому что тот вильнул рулем, грузовичок кинуло влево, и он вскользь зацепил мотоцикл Римо.

Мотоцикл накренился, Римо бросил весь свой вес в противоположную сторону и удержал его от падения. Переднее колесо мотоцикла все же оторвалось от земли, и он резко крутанулся, встав почти вертикально. Выровняв мотоцикл, Римо затормозил в стороне от дороги.

Филдинг уже остановил «пикап» и из кабины смотрел на подходившего Римо.

— Вы меня напугали. Вы же могли разбиться, — сказал он.

— Ерунда, — сказал Римо. Он посмотрел на погнутый мотоцикл. — Если вы не против, я поеду дальше с вами.

— Нет, конечно. Садитесь за руль.

По дороге в аэропорт Римо сказал:

— Там на участке произошел настоящий цирковой номер с исчезновением человека. Куда вы скрылись?

— На участке? Я был на делянке.

— Я вас там не видел.

— Должно быть, я вышел с нее как раз в тот момент, когда вы вошли под тент. Всходы отличные, не правда ли? Вы приехали ради этого — посмотреть, как зреет урожай?

— Нет. Я приехал предупредить, что ваша жизнь, похоже, в опасности.

— Почему? Кому нужна моя жизнь?

— Не знаю, — сказал Римо. — Но слишком много насилия вокруг этого дела.

Филдинг медленно покачал головой.

— Сейчас никто не может мне помешать. Слишком поздно. Растения поднимаются так быстро, что даже опережают мой график. Еще дня три, и я смогу продемонстрировать их всему миру. Мой чудесный урожай — спасение для всего человечества. Я думал, он созреет через месяц, но хватило и двух недель.

Он взглянул на Римо и улыбнулся.

— И тогда настанет конец.

Филдинг не пожелал, чтобы Римо сопровождал его на другие опытные участки.

— Послушайте, — сказал он. — Вы постоянно говорите о насилии, но ведь все оно фактически направлено против вас. Не против меня. Может быть, цель его — именно вы, а не я.

— Сомневаюсь, — сказал Римо. — И еще. Одна девушка ездила на ваш склад в Денвере. — Римо почувствовал, как напрягся на сиденье Филдинг. — После этого она умерла. От радиационного облучения.

— Кто она? — спросил Филдинг.

— Кубинка, она пыталась украсть формулу метода.

— Какая жалость! В Денвере, действительно, очень опасно. — Он пристально взглянул на Римо. — Могу я довериться вам? Я скажу вам то, чего не знает ни одна душа. Это особый вид радиации, которым обрабатывались семена, чтобы они давали такой волшебный урожай. Эта радиация, действительно, опасна, если не знать, как от нее защищаться Бедная девушка, мне ее очень жаль. — Он покачал головой — Мне сейчас так же плохо, как было, когда погиб при трагических обстоятельствах мой слуга Оливер. Не хотите ли взглянуть на его фотографию?

В зеркальце водителя Римо видел, как губы Филдинга искривились в гримасе. Или это была усмешка? Какая разница. Многие скрывают свое волнение под усмешкой.

— Нет, обойдусь без фотографий, — сказал Римо.

Когда несколько позже он остановил автомобиль в аэропорту, Филдинг положил ему руку на плечо.

— Послушайте. Возможно, вы правы. Если все эти нападающие считают, что путь ко мне лежит через вас, то нам лучше держаться порознь. Вы согласны?

Поколебавшись, Римо кивнул. Это было логично, но не очень его устраивало. Он впервые нашел себе дело по душе и хотел довести его до конца. Если спустя десятилетия или даже через несколько поколений история Римо станет известна людям, они тогда смогут судить не по числу убитых им мерзавцев, а по одной-единственной жизни, которую ему удалось спасти. Ибо это — жизнь самого Джеймса Орайо Филдинга, человека, который навсегда покончил с голодом, нищетой и страданиями на земле.

Римо думал об этом, следя за самолетом, уносившим от него Филдинга. Он продолжал думать об этом и во время своего полета в Денвер. Думал и после, когда, совершенно случайно, вспомнил о лежащих в кармане зернах с опытного поля Филдинга. Вспомнил — и отнес их в агрономическую лабораторию университета Огайо.

— Абсолютно нормальные зерна, — сказал ему ботаник, — Хорошие, доброкачественные образцы пшеницы, ячменя, сои и риса.

— А как бы вы среагировали, если бы я сказал, что они выращены в пустыне Моджав?

Ученый улыбнулся, показав желтые от табака зубы.

— Я бы сказал, что вы провели слишком много времени на солнцепеке с непокрытой головой.

— И все же они выращены именно там.

— Невозможно.

— Да вы, наверное, об этом слышали, — сказал Римо. — Проект Филдинга «Чудесное зерно». Эти зерна с его опытного поля.

— Разумеется, я слышал об этом. Но я не собираюсь верить в эту болтовню. Послушайте, дружище, в мире есть одно чудо, которого никто не может совершить. А именно — вырастить рис в какой-либо почве, кроме грязи. Грязь — это земля с водой. Ясно?

— При этом методе растения извлекают влагу из воздуха, — объяснил Римо терпеливо.

Ученый громко расхохотался. Он смеялся очень долго.

— В пустыне Моджав? Да нет там никакой влаги в воздухе. Там влажность равна нулю. Попробуйте извлечь влагу из такого воздуха. — И он опять начал смеяться.

Римо сунул образцы обратно в карман.

— Вспомните, — сказал он, — точно так же смеялись над Лютером Бербэнком, когда он вывел арахис. Над всеми великими людьми вначале смеются.

Ботаник, видимо, был одним из тех, кто смеялся бы и над Лютером Бербэнком, потому что, когда Римо ушел, он все еще продолжал хохотать, приговаривая:

— Рис... в пустыне. Арахис... Лютер Бербэнк... ха-ха-ха...