Зерна смерти

Глава 15

Моджав. Солнце и жара словно молотом ударяли в голову, притупляя рассудок. Люди стояли вокруг с сухими, воспаленными глазами и видели все сквозь мерцающие волны раскаленного воздуха. И даже в темноте эти люди будут по-прежнему видеть вокруг все те же мерцающие линии, но даже не заметят этого — так быстро тело и мозг человека приспосабливаются к окружающим условиям.

Две большие палатки снова были поставлены за проволочным забором, окружающим опытный участок. Обе палатки в эти ранние вечерние часы заполняли корреспонденты, агрономы из разных стран и просто любопытные.

Никто не обращал особого внимания на шестерых мужчин, державшихся вместе и старавшихся никому не бросаться в глаза. Каждый из них имел при себе картонную трубку, в каких носят карты или чертежи. Когда какой-то подвыпивший корреспондент попытался втянуть одного из мужчин в разговор, то получил грубый отпор:

— Отойди, пока не получил ногой под зад!

Собравшиеся смотрели сквозь все еще запертую сетчатую ограду на участке, рассчитывая хоть одним глазом глянуть на филдинговские чудеса. Но солнцезащитный фильтр скрывал опытную делянку, и на всем огороженном участке не было видно ничего, кроме скамеек.

Длинная вереница лимузинов: «кадиллаков» и «линкольнов» стояла вдоль дороги, ведущей к палаткам. Был там и один «роллс-ройс», принадлежавший посланцу Индии. Индиец все время громогласно жаловался на жару, которая, по его мнению, и является причиной столь заметных изъянов американского национального характера.

— Мы знаем, сэр, — обратился к нему один из корреспондентов, — что ваша страна — единственная, которая не изъявила желания подписать контракт на «Чудесное зерно» мистера Филдинга, если его эксперимент увенчается успехом.

— Это верно, — сказал представитель Индии спокойно. — Мы намерены сначала изучить результаты эксперимента и лишь затем, соответствующим образом, определим наши дальнейшие шаги.

— Казалось бы, — продолжал корреспондент, — ваша страна с ее хроническим продовольственным кризисом должна бы быть в первых рядах желающих получить эти семена?

— Мы не позволим империалистам диктовать нам, какую проводить политику. Если у нас и есть продовольственный кризис — это наш собственный кризис.

— Тогда непонятно, — сказал репортер, который был еще очень молод и неопытен, — почему ваша страна постоянно обращается к Америке за продовольственной помощью.

Индийский посол повернулся и отошел с надменным видом. Он не намерен был выслушивать оскорбления.

Корреспондент посмотрел ему вслед, потом увидел стоящего рядом пожилого азиата в роскошном синем халате.

— Не удивляйтесь, молодой человек, — сказал Чиун. — Индусы всегда такие. Алчные и неблагодарные.

— А вы из какой страны, сэр? — спросил корреспондент, глянув на Чиуна с любопытством.

— Из Америки, — сказал быстро Римо. — Пойдем, папочка.

Когда корреспондент уже не мог их слышать, Чиун плюнул на песчаный пол палатки.

— Зачем ты сказал ему эту ужасную ложь?

— Потому что Северная Корея, где расположена деревня Синанджу, коммунистическая страна. Мы не имеем с ней дипломатических отношений. Только заикнись корреспонденту, что ты из Северной Кореи, и завтра же твои фотографии появятся на первых страницах всех газет. И каждый корреспондент пожелает узнать, чем ты здесь занимаешься.

— И я им объясню. Что я интересуюсь неуклонным прогрессом науки.

— Прекрасно, — сказал Римо.

— Что я выполняю секретное задание правительства Соединенных Штатов...

— Еще лучше, — сказал Римо.

— А именно — готовлю профессиональных убийц и уничтожаю врагов великого императора Смита и таким образом обеспечиваю сохранность вашей конституции.

— Скажи это, и Смит тут же перестанет переводить деньги в Синанджу.

— Ладно, я помолчу, — сказал Чиун, — хотя и остаюсь при своем мнении.

Чиун, казалось, прервал себя на полуслове. Он внимательно смотрел через входное отверстие палатки на группу мужчин.

— Вон те люди следят за тобой, — сказал он.

— Какие люди?

— Те самые, которые сразу же насторожатся, если ты будешь вертеться, как флюгер, и орать «какие мужчины»! Кореец и другие, непонятного происхождения. Там, в палатке.

Римо как бы без особой цели обошел Чиуна и бросил взгляд на этих людей. Их было восемь, все азиаты, в возрасте за тридцать и за сорок. Они явно чувствовали себя стесненно в деловых костюмах, как в платье с чужого плеча.

— Я их не знаю, — сказал Римо.

— Достаточно того, что они тебя знают.

— Может быть, их интересуешь ты, — сказал Римо. — Может, они ищут, с кем сыграть в биллиард.

Ответ Чиуна потонул в крике толпы, которая хлынула вперед к закрытым и охраняемым воротам. Римо увидел, что к воротам подъехал «пикап» Филдинга.

Едва он вышел из машины со стороны водителя, корреспонденты окружили его плотным кольцом.

— Мистер Филдинг, скажите, что сейчас будет? Что вы нам покажете?

— Потерпите несколько минут. Тогда вы полностью удовлетворите свое любопытство.

Филдинг подал знак охранникам в униформе открыть ворота. Когда они сделали это, он обратился к толпе народа.

— Я был бы крайне признателен, джентльмены, если бы вы вошли на участок и заняли места на скамейках, — сказал он. — С них каждый из вас сможет все хорошо увидеть.

Сопровождаемый тремя охранниками, Филдинг прошел к черному синтетическому тенту и повернулся лицом к рядам скамеек, на которых поспешно рассаживался народ. Последними подошли Римо с Чиуном, а также делегат Индии. Он обнаружил в палатке поднос. С очень вкусными бутербродами и задержался возле него. Войдя наконец в открытые ворота, он направился прямо к переднему ряду скамеек и стал втискиваться между двумя мужчинами, что-то ворча о непредусмотрительности американцев.

Римо и Чиун встали за последним рядом скамеек, Чиун, игнорируя Филдинга, зорко осматривал весь участок.

— Это здесь исчезал Филдинг? — тихо прошептал он.

— Да, — сказал Римо.

— Очень странно, — сказал Чиун, Почти так же странно, подумал он, как и то, что шестеро мужчин с картонными трубками не пошли на участок, а заняли позицию за оградой, откуда и смотрели внутрь. Не менее странно было и то, что кореец и остальные семь азиатов, которые теперь стояли всей группой в углу участка, все так же пристально следили за Римо. На мгновение глаза двух корейцев встретились, но младший тут же отвел взгляд.

Филдинг откашлялся, оглядел толпу и начал:

— Леди и джентльмены! Я полагаю, что этот день, возможно, станет одним из величайших дней в истории цивилизации.

Индийский делегат громко фыркнул, продолжая высасывать застрявшие в зубах зернышки икры.

Филдинг повернулся и махнул охранникам. Те подняли передний край защитного тента, завернули его и начали стаскивать по направлению к концу опытного поля.

Когда лучи заходящего солнца осветили делянку, позолотив высокие густые колосья, у зрителей вырвался дружный вздох удивления и восторга.

Рядом с пшеницей росла соя, а в глубине участка — рис и ячмень.

— Вот плоды моего волшебного метода, — прокричал Филдинг, театральным жестом указывая на опытную делянку.

Публика начала аплодировать. Раздались громкие крики одобрения. Представитель Индии ногтем большого пальца выковыривал из зубов остатки печенья.

Аплодисменты продолжались и все разрастались, так что Филдингу пришлось несколько раз обращаться к аудитории и успокаивать ее призывом «джентльмены!..».

— Я намерен передать этот метод, фактически по цене себестоимости, всем странам, которые пожелают им воспользоваться. Чудесные семена будут предоставляться по принципу: кто первым подал заявку, тот первым и получит. В моем распоряжении находятся склады, заполненные такими семенами, они предназначены для всех государств мира. — Он взглянул на часы. — Сейчас двадцать минут восьмого. Я предложил бы вам, джентльмены, осмотреть выращенный урожай. Если желаете, можете взять образцы растений. Только, пожалуйста, понемногу, поскольку вас здесь много, а опытная делянка, в общем-то, небольшая. Через тридцать минут давайте вновь соберемся в палатках. Там мои представители будут готовы встретиться с представителями тех стран, которые изъявят желание подписать контракты на использование метода «Чудесное зерно», и я сам также отвечу на любые вопросы прессы. И пожалуйста, придерживайтесь пешеходных дорожек с тем, чтобы не вытоптать все поле. Благодарю вас за внимание.

Филдинг кивнул, и корреспонденты бросились первыми к дощатым дорожкам, которые делили опытную делянку на четыре сектора, и стали обрывать растения. За ними очередью выстроились остальные, чтобы пройти на поле. Представитель Индии пошел напрямик, игнорируя дорожки, топча колосья, которые доставали ему до пояса; он срывал образцы и засовывал их в портфель. Обернувшись, он улыбнулся. В конце очереди он заметил посла Франции. Приятная неожиданность, француз был парижанином, с ним можно будет потом всласть обсудить грубость и невежество американцев.

Римо с Чиуном наблюдали всю эту картину, но и за ними тоже внимательно наблюдали.

— Что ты думаешь обо всем этом, Чиун? — спросил Римо.

— Я думаю, что здесь очень странный запах. Здесь пахнет, как на фабрике.

Римо втянул носом воздух. Он опять почувствовал прежний слабый запах. Теперь он смог точнее определить его. Это был запах машинного масла.

— Мне кажется, ты прав, — сказал Римо.

— Я знаю, что прав, — сказал Чиун, — Я знаю также и еще кое-что.

— Что именно?

— На тебя собираются напасть.

Римо взглянул на Чиуна, а потом заметил какое-то движение в стороне. Одинокий «кадиллак» с трудом прокладывал себе путь по песку в голову вереницы машин. Римо узнал человека за рулем, хотя сегодня на нем были темные очки и шляпа, а когда Римо видел его в последний раз, его голову украшал унитаз. Это был Джонни Черт. Ему-то что здесь понадобилось?

Римо опять взглянул на Чиуна.

— Нападение? На нас?

— На тебя, — поправил Чиун. — Кореец и другие с ним. А также мужчины за забором со своими картонными трубками. Они не сводят с тебя глаз и передвигаются медленно, как люди, которые готовятся к убийству.

— Хм, — сказал Римо. — Что будем делать?

Чиун пожал плечами.

— Делай, что хочешь. Меня это не касается.

— Я думал, мы равноправные партнеры.

— Ах да. Но это относится только к выполнению официальных заданий. Когда ты впутываешься в неприятности по собственной воле, ты не можешь рассчитывать на мою помощь.

— Сколько их всего? — спросил Римо.

— Четырнадцать. Восемь азиатов и шестеро с трубками.

— Чтобы справиться с четырнадцатью, ты мне не нужен.

— Я определенно надеюсь на это.

Филдинг между тем уже направился к двум палаткам за забором участка, и вся толпа устремилась за ним. Перед узкими воротами люди постепенно выстраивались в колонну и замедляли шаг.

Проходя мимо Чиуна, посол Индии вежливо кивнул старику:

— Хороши эти американцы, не правда ли? Как это на них похоже — пытаться нажиться на методе, который по праву должен принадлежать всему человечеству!

— Они вовремя платят по счетам. И им удается прокормить себя, — сказал Чиун. — Но не волнуйтесь. Подождите подольше, и они отдадут вам эти семена бесплатно, как делали всегда. У них есть важная причина не давать вашему народу умереть с голоду.

— Да? — Индиец хмыкнул. — И что же это за причина?

— Вы помогаете им выглядеть добрыми в глазах всего мира, — сказал Чиун.

Индиец фыркнул и отошел.

Римо думал о запахе машинного масла, который стал ощущаться слабее теперь, когда от движения множества ног в воздух поднялись клубы пыли. Участок уже почти опустел. Поле, оголенное желающими иметь образцы, снова превратилось в площадку, покрытую песком, каким было всего несколько недель назад. Синтетический тент был свернут и лежал у задней ограды, и поверх него на Римо глядело жесткое лицо человека, державшего в руках картонную трубку. Человек посмотрел на часы.

— Как ты думаешь, что у них в этих футлярах? — спросил Римо.

— Не думаю, что это флейты, чтобы сыграть на сегодняшнем приеме.

Римо и Чиун повернули к палаткам. Последние посетители уже скрылись внутри них. В воротах, преграждая путь Римо с Чиуном, встали восемь азиатов. Они выстроились в одну линию поперек ворот и по сигналу одного из них, с карими глазами, стали быстро освобождаться от своих костюмов, оставаясь в черных боевых одеждах ниндзя.

— Они собираются атаковать тебя приемами ниндзя, а те шестеро с ружьями атакуют тебя современным способом, — сказал Чиун.

— Не вмешивайся в мои дела, — сказал Римо. — Ты же говорил, что это тебя не касается.

— Ты недостаточно силен, чтобы выстоять против такой атаки, — сказал Чиун.

— Все будет о'кей, — сказал Римо. — Просто мне придется управляться одному. Ведь у меня нет равноправного партнера. Есть я — и платный наемник. А от наемных служащих в наши дни, сам знаешь, какой прок.

— Это мерзость, не сравнимая ни с чем, что ты говорил мне прежде.

Кореец в одежде ниндзя обратился к Чиуну:

— Прочь, старик. С тобой мы не хотим ссориться.

— Я в ссоре с продолжением твоего существования на земле, — сказал Чиун.

— Тогда приготовься к своим похоронам, старик, — сказал кореец, посмотрев на часы.

За собой Римо услышал звук разрываемого картона и, обернувшись, увидел, что шестеро мужчин за оградой уже держат в руках оружие.

— Восемь часов! — крикнул кореец. — Атака!

— Поработай внутри забора, папочка, — сказал Римо.

— Конечно. Мне всегда достается самая грязная работа, — сказал Чиун.

Человек в дальнем углу участка как раз поднимал винтовку к плечу, когда Римо и Чиун шагнули навстречу восьмерым ниндзя. Азиаты игнорировали Чиуна и начали окружать Римо. Но Чиун обогнал его и, двигаясь слева направо, прошелся по всем восьмерым, увлекая их за собой на землю и открыв щель, в которую проскочил Римо. Ниндзя заметили, что Римо преодолел их барьер, и устремились за ним через ворота. Но Чиун уже перекрыл им дорогу. Широко раскинув руки, он нараспев провозгласил по-корейски:

— Великий Мастер Синанджу приговаривает вас к смерти!

Шестеро с винтовками, стоявшие за оградой, сперва не увидели ничего, кроме клубка тел. Куда, черт побери, подевался тот белый? Фред Феличе из Чикаго оказался ближе остальных к свалке, но ему мешала сетка забора, и он прислонился к ней лицом, чтобы лучше видеть. Мгновение спустя сетка уже не мешала ему, ибо его голова прошла сквозь нее, как сваренное вкрутую яйцо через проволочную ломтерезку. Он не успел даже вскрикнуть.

Второй снайпер успел крикнуть. Римо приблизился к нему, двигаясь зигзагами, стремительно и едва касаясь земли, хорошо помня уроки Чиуна, когда час за часом приходилось скользить на предельной скорости по мокрой туалетной бумаге и выслушивать поучения наставника, если на бумаге оставалась хотя бы одна морщинка. Когда Римо достиг Энтони Эбоминела из Детройта, тот только начал оборачиваться. Он закричал, тут же его крик перешел в вопль, прервавшийся от хлынувшей в горло крови, и он упал с проломленным черепом.

Этот вопль, наконец, обратил глаза остальных стрелков к Римо.

— Вон он! Вон он! — Пули посыпались градом, стрелки опорожняли свои обоймы.

Римо продолжал двигаться, делая, казалось, только один шаг вперед и два назад. Тем не менее он медленно, но неотвратимо, как волна, накатывался на следующего снайпера, стоявшего у самого угла забора и посылавшего мимо цели одну пулю за другой. Ему повезло в одном: он успел нажать курок еще раз, последний. Но ему не повезло в другом — при этом дуло винтовки оказалось у него во рту.

Передвигаясь вдоль ограды, Римо бросил взгляд через плечо. Бой с ниндзя переместился в центр участка. В свалке тел то и дело мелькал синий халат Чиуна. Хорошо. Беспокоиться не о чем. Ведь их только восемь.

Римо прыгнул через забор, чтобы, тут же перекинув тело обратно, обеими ногами вбить голову четвертого стрелка вместе с шейными позвонками ему в плечи.

Пятый сумел выпустить еще две пули, прежде чем его внутренности были разорваны ударом собственного ружейного приклада. Увидев это, последний снайпер бросил оружие и пустился бежать, но сделал только два шага, после чего его лицо было вдавлено глубоко в песок, и он задохнулся, втянув в легкие смертоносные зерна песка. Тело его дернулось и замерло.

Покончив со стрелками, Римо кинулся ко входу на участок и далее мимо палаток. В наступивших уже сумерках он бесшумно скользил мимо высыпавших из палаток людей, привлеченных разгоревшейся пальбой. Он летел так стремительно, что большинство его даже не заметило. Римо мчался к «кадиллаку», который стоял с выключенным мотором и с Джонни Чертом за рулем.

Он рывком распахнул дверцу, даже не потрудившись нажать на кнопку замка. Деуссио взглянул на него с удивлением, которое сменилось страхом, а затем и ужасом.

— Привет, — сказал Римо, — тебя почти не узнать, С головой в унитазе ты смотрелся по-другому.

— Что вы собираетесь делать?

— За сколько раз угадаешь?

— Ясно. Скажите мне одно. Вы действительно та сила, которая борется с преступным миром, так? Только скажите, я прав?

— Ты прав. Только мы не просто силовая организация. Мы — КЮРЕ, лекарство. — И Римо вылечил Джонни Черта от последующей жизни. Он не стал дожидаться результатов вскрытия тела и сразу же направился сквозь толпу народа на огороженный участок. Там не было заметно никакого движения. Приблизившись, Римо увидел лишь груду тел. Чиуна нигде не было. Римо бросился вперед и, лишь поравнявшись с горой тел, заметил синий халат и услышал голос:

— Что, мне уже можно вылезать?

— Ну, разумеется, ты можешь вылезать.

Подобно дельфину, выныривающему из глубины вод, Чиун, на вид даже не очень помятый, появился из свалки мертвых тел. Римо взял его за руку и повел прочь, не обращая внимания на начавшую собираться вокруг толпу.

— Почему это «разумеется»? — спросил Чиун. — Ты играешь в свои игры, и эти твои дураки пуляют во все четыре стороны. По-твоему, ни одна пуля не может попасть в меня? Ты думаешь, так легко найти другого равноправного партнера? Особенно такого, кто берет на себя восьмерых врагов, в то время как ты забавляешься всего с шестью?

— С семью, — сказал Римо. — Я нашел еще одного в «кадиллаке».

— И все-таки. Семь — это не восемь!

Какой-то корреспондент хлопнул Чиуна по плечу:

— Что случилось? Что это? Что здесь произошло?..

— Эти люди пытались свергнуть конституцию Соединенных Штатов, но они не учли силы и ловкости Мастера Синанджу и его помощника, — сказал Чиун. — Они не...

— Обычная схватка двух гангстерских банд, — перебил его Римо. — Вот эти парни из одной, а за оградой — из другой. А устроил бойню вон тот, в «кадиллаке». — Он указал на машину Джонни Черта. — Побеседуйте с ним.

Римо и Чиун пошли в противоположный угол участка, подальше от освещенных палаток, где сгустилась ночная тьма. Там Римо поковырял песок ногой, ему показалось, что он какой-то не очень песчаный.

— Чиун, как тебе этот песок?

— Довольно странный, — сказал Чиун. — Почему, по-твоему, я беспокоился, как бы меня не задела пуля? Я не мог правильно двигаться.

Римо потянул воздух носом.

— Это из-за машинного масла?

Чиун кивнул:

— Я давно принюхиваюсь. В вашей стране воняют даже пустыни.

Римо погрузил носок ботинка в песок. Ощущение было странное. Он повернулся на правой ноге, отталкиваясь левой и ввинчивая правый носок в почву. Вдруг он остановился.

— Чиун, это металл! — Он подвигал ногой. Нога уперлась в плоскую металлическую плиту. Сквозь тонкую подошву итальянских ботинок он нащупал в плите небольшие отверстия.

Римо выдернул ногу из песка, словно из ванны с кипятком.

— Чиун. Я понял.

— Это что-то заразное?

— Не валяй дурака. Я говорю о «Чудесном зерне». Это обман. У Филдинга там подземное помещение. Урожай не созрел на песке. Растения пробиваются через песок снизу. Вот почему убивали строителей! Потому, что они знали об этом. Они знали.

— Вот ты и разгадал свои тайны.

— Теперь, наконец, разгадал. Склад с радиоактивными материалами. Этот выродок собирается всучить всем радиоактивные семена и отравить радиацией все сельскохозяйственные угодья. По сравнению с этим стихийные бедствия, которые люди испытали в прошлом, покажутся им просто удовольствием. — Он посмотрел на песок под ногами скорее с печалью, чем с удивлением. — Думаю, настала пора поговорить с Филдингом.

Они двинулись молча через толпу к палаткам и тут услышали «уип, уип, уип» — то были сигналы машины скорой помощи.

— Пожалуй, для скорой помощи уже поздновато, папочка, — сказал Римо.

Скорая помощь подкатила к палатке, выбрасывая из-под колес фонтаны песка. Из машины выскочили два санитара с носилками.

— Что случилось? — спросил Римо какого-то репортера.

— Филдинг. Ему стало плохо.

Римо и Чиун прошли сквозь толпу, как по пустому пространству. Филдинга уже положили на носилки. Римо наклонился над ним и сказал:

— Филдинг, я все знаю. Я раскрыл ваш план.

Лицо Филдинга было белее мела, рот под резким светом выделялся лиловым пятном. Отыскав Римо уже затуманенным взглядом, Филдинг разлепил губы в усмешке.

— Все люди букашки. Букашки. И теперь все букашки подохнут. Я добился этого.

Глаза Филдинга закрылись, и санитары понесли его в машину.