Зерно граната. Гадская Академия

Глава десятая.

Я провозился с этой Амарантой почти день, никак не мог вычислить, кто из богинь ведет травницу. Вычислил. И то, что я увидел, мне совсем не понравилось, но это уже были проблемы племянницы. Да и этот здоровый дурак, Альтаир, если бы смотрел дальше своего носа и своих книжек, какими забит под завязку весь императорский дворец, то сам бы прекрасно все понял.

- Гадес! - окликнул меня Танатос, догоняя меня на подступах к Академии, - Ученики давно ждут тебя, но могут подождать и еще. Я по поводу Катрионы.

- О, Бог Терпения! Что она опять натворила? Разрушила дворец? Выгнала Деметру? Нет? - друг смотрел на меня нехорошим взглядом, недовольно поджав губы, - Ну тогда отправила в Лету неготовых к перерождению, как Персефона, а вернулись они разной живностью, вместо людей, да? Снова нет? Она сожгла сокровищницу? У меня заканчиваются варианты…

Друг молчал, а я от догадок о моих бесценных сокровищах схватился за сердце, представляя разграбление моей святыни!

- Только не говори мне, что она раздала их нуждающимся? - сползая по стене академии, я пытался перевести дух. Танатос, опустив голову, подошел ко мне и отрицательно покачал головой, - Фуууу… Так, а что она тогда могла такого сделать? Самое страшное я уже перечислил. Остальное может потерпеть Идем, мой друг. Посмотри на мое настроение! Сейчас начнется урок Аполлона! Разве по моему настроению этого не видно?

- Просто выдели время и поговори с ней, - настаивал Танатос, как бы намекая на наш предыдущий разговор про эгоизм. - Поверь мне, мой друг. Это того стоит.

Где-то основным божественным местом, я уже предчувствовал неприятности, но пока предпочел просто отмахнуться от назойливых проблем. Сейчас и так дел по горло. Аполлон уже стоял напротив учеников на своей колеснице. Кони нетерпеливо рыли копытом, а когда увидели меня, то первыми решили покинуть учебное заведение, пытаясь унести сломя голову сияющего преподавателя.

- Стойте! - закричал злато… стоп, а что с волосами этого дегенерата? - Гадес, ждали только тебя. Мы отправляемся на Парнас!

Я даже что-то растерялся от такой наглости недалекого, но солнечного бога. Племянник был серьезен, внимательно осмотрел каждого из учеников, а дойдя до Константина- замер. Бог Солнца дотронулся до его лба и что-то прошептал. Мы стояли не шелохнувшись. Куда делся мой безответственный племянник и откуда взялась эта копия Танатоса? Это точно Аполлон? Я просто начинаю сомневаться! Где эта божественная непосредственность с пугающими меня наклонностями?

- Вижу! - радостно изрек Константин, уставившись своими плошками на все и всех. Аполлон улыбался, а мы с Танатосом тревожно переглянулись. Видящий Константин страшнее трех Аполлонов. - Я вижу! без очков вижу! Теперь я всех вижу!

- Прошу, дядя, - обратился ко мне бог света, а сам нырнул в портал, показывая пример и растворяясь в голубых вензелях перемещения.

- Дайте мне тряпочку. - тихо попросил я, осмысливая только что увиденное и услышанное от своего племянника. - Я глаза протру. Танатос, у тебя такое было, чтобы глаза видели то, чего нет? Это галлюцинация?

- Держи, и уши прочисти. И эгоизм свой смой. Он тебе не идет, - с усмешкой добавил Танатос, соглашаясь со мной и следуя за мной в портал. Как только мы оказались на другой стороне перемещающего круга, портал с хлопком захлопнулся.

Аполлон стоял в окружении девяти муз, а мужская половина учеников с огромным интересом изучала красивых и улыбчивых девушек. Особенно, теперь зрячий. Константин, моргая так, словно заигрывает с ними. На всякий случай он еще оттягивал уголок века, глядя на обтянутые туниками прелести.

- Каллиопа, - представил Аполлон, а к нам сделала шаг и слегка поклонилась красавица со взглядом, способного вдохновить на четверостишье даже Кроноса. - мать Гомера, Лина и Орфея. Муза Эпической поэзии. Другие народы называют ее Диодора. Старшая дочь Великого Громовержца Зевса и титаниды Мнемосины.

- А кто отец? - прогнусавило зрячее недоразумение и оценивающе облизнулся на музу. - Или это мать - одиночка? Согласно Фрейду…

- Я отец, - припечатал Аполлон, а его ученик заорал, что не готов к детям и попятился на задние ряды. - В этом нет ничего страшного, поверь мне.

- Ну конечно, ничего нет. Это ты сделал и сбежал. А я Гекату с рождения воспитывал! Это не раз в пол года появиться и идею подкинуть! Это постоянное издевательство над психикой, нервами и имуществом путем становления юной, наглой, избалованной и неокрепшей личности с божественным характером!

- По-моему, нормальным получился только Гомер, - шепнул я Танатосу, но меня услышал и Эдгард. - Ну и не факт, что его.

- От осинки не родятся апельсинки, - согласился со мной мой ученик, скептически глядя на то, как очаровательно улыбается муза, одаряя нас странным чувством.

- От лося лосенок, от свиньи поросенок. - поддержал его Танатос, а Аполлон посмотрел на нас нехорошим взглядом.

- Мало того, что возле музы стоите, так еще и в рифму говорите! - выпалил я, зажимая рот рукой. Еще немного и я тут на любовную лирику перейду! Ненавижу это чувство, когда муза одаряет вдохновением!

- Эвтерпа, - позвал следующую музу Аполлон. Дева поменялась местами с Каллиопой, тряхнув роскошными волосами. - Муза лирической поэзии. Мать Реса и покровительница молодых поэтов. Вторая по старшинству дочь громовержца и титаниды.

Я собирался сказать Танатосу о том, что пора сматываться. Вряд ли что-то пойдет не так! Разве что Константин полезет знакомиться с прелестями муз. За что и отгребет. Скукота!

- О, как прекрасны асфодели, - начал я, обалдевая от того, насколько издалека захожу. - И нежный их жемчужный цвет… Танатос, мы уйти посмеем. Опасности тут вроде нет...

Мое лицо скривилось, а Бог Смерти усмехнулся. Я прикусил язык, глядя на счастливых муз. Мое негодование нарастало с каждой секундой.

- Танатос, друг ты мой сердечный, учитель и наставник мой, - через силу выдавал я, пытаясь избавиться от вяжущей зубы рифмы. - Мы проторчим здесь бесконечно! Бери свой меч, пошли домой!

- Эрато, - представил третью музу лучезарный Бог, а к нам вышла нимфа, одетая в… лоскуточек. Даже Афродита себе такого не позволяла. - Мать Клеофемы. Муза любовных песен, любовной поэзии и чувственных мелодий. Имеет второе имя - Эраста. По верованиям людей, именно эта сторона музы является покровительницей нестандартных отношений.

Не-е-е-ет! Я отчетливо видел, с какой радостью Константин посматривает на Эдгарда.

- Ты же знаешь, как я тебя люблю, - послышался голос Танатоса, а я тряс головой, понимая что с каждой секундой думаю о том, что женился бы на Танатосе, будь он женщиной…

- Так! - погрозил я кулаком златокудрому чудовищу. Я видел, как двое учеников брались за руки. - Прикажи музам, чтобы они не вдохновляли!

- Мельпомена, - музы менялись, юные боги смотрели на них, как завороженные, а вот богини скрипели зубами и сбившись в стайку, старались загородить богам угол обзора. - Муза трагедии, среди людей известна еще как Писиноя.

Я посмотрел на Танатоса с такой трагедией в глазах, а мне в ответ драматично поджали губы.

- Писиноя! Имя как раз по Фрейду, - по привычке прищурился Константин, потирая фингал под глазом.

Попытка наладить личное счастье в рамках мужской половины не прошло для него бесследно. “Писиноя” - это состояние души.

- Талия, - улыбаясь во все зубы произнес Аполлон, эта муза была явно его любимицей, - Муза комедии, мать корибантов: Акмон. Корибанта, Дамнея, . Деанта, Идеи, Кирбанта. Комба Мелиссея. Окифои Пирриха Примнея. Сатрапа и Сока.

Действительно любимица ничего не скажешь. Какой детский сад у Аполлона оказывается.

- Терпсихора, - подбирался все ближе к концу Аполлон, а я уже откровенно скучал. Хотя вниз по позвоночнику спускалось прохладное чувство беспокойства. - Мать Гименея, муза танца и плясок!

- Я сейчас усну. Я в состоянии “писиноя”, - зевнул Танатос, опускаясь на землю и приваливаясь к дереву, - Пока он свой гарем представит тут и состариться можно. Где его любовь то? Суток не прошло.

- А я говорил, - гаденько произнес я, но так же понимал, что искать ее не пойду. - Говорил, что любовь Бога и смертной невозможна! Кто мне слушал? Никто! Вот еще одно доказательство!

- Клио, - с гордостью произнес Аполлон, подталкивая стесняющуюся музу к ученикам. - Муза истории. По характеру - форменный Гадес.

- Что? - опешил я, не приподнимая свои старые божественные мощи с земли, опираясь на Танатоса, - Это еще почему?

- Она несколько месяцев промывала мозги Афродите про недостойную любовь к Дионису, - с улыбкой пояснил Аполлон. Я смотрел на племянника и не видел его. Вместо него перед нами стол собранный, серьезный юноша, которому… не побоюсь этого слова, знакомо слово ответственность. - В этом вы схожи, Гадес!

Да что они мне все эту смертную сватают! Да если бы я хотел смертную, то уже обзавелся бы приличным гаремом! Бог терпения, мне нужна еще капелька терпения! Это в твоих интересах! Отвлекись от тех, кто сейчас не может добежать до туалета. Обрати свой взор на меня!

- Урания, - объявил следующую музу Аполлон, а Клио вернулась на место, - Муза астрономии.

Урания возвращалась на свое место, уступая выход последней. Что-то с Астрономией у Аполошика не очень. А я уже думал, что и тут звездочки удачно посчитали!

- Полигимния, - улыбнулся Аполлон, доставая из-за спины музыкальный инструмент, - Муза героических песен и гимнов. Великая муза, которая изобрела Лиру.

“Гадес, нужно поговорить! Как только появишься!” - бухтела Катриона, нарезая круги по тронному залу и репетируя начало будущей речи. Что мне резко расхотелось возвращаться. Аполлон что-то вещал про свою работу вдохновлять, как это делать, кто достоин вдохновения, а кому. даже с талантом, его давать не стоит. Мы слушали сбивчивую, но пылкую лекцию про великую силу искусства, пока я понимал, что далек от него. И буду отодвигаться от него все дальше и дальше!