Зерно граната. Гадская Академия

Глава четырнадцатая

Я подходил к тронному залу, слыша как Зюся пытается переорать Катриону. На мгновение я даже замер. Зевс явно уступал позиции.

- А я тебе сказала, что он не похож на Вас! - орала Катриона, а я замер на полушаге. Это о ком она? - И не надо мне тут родством тыкать! Вы тут все переананасились уже! Совсем стыд потеряли!

- Гадес - Бог! Повелитель подземного Мира! Он почти равен мне! Громовержцу,- выпятил свое тщеславие Зюся. Правильно, брат, выгуляй его, пока Гера не оторвала. - Это позор! Заниматься ребенком! Тем более, полубогом! Этим занимается либо мать, либо нимфы!

- У вас просто бабы безрукие!- парировала Катриона. Я боялся вдохнуть. После того, что я делал, после того,что наговорил, и собирался наговорить, она все равно защищает меня.Пусть и в своей манере. Да, Гадес, что-то ты явно о смертных не знал. - А Гаденька, между прочим, для меня лошадь позвал! Чтобы я своими драгоценными лапками не топала по Аиде!

- И кого же из своих скакунов выделил тебе Гадес? - смеялась Деметра. - Луну? Ориона?

- Дорадо, - припечатала Катриона. Все ахнули. А что? Это мой любимец. Судя по стуку, Деметра упала в обморок.

- Смертная! Верхом! На дитя богов! - ревел Зевс, а по тронному залу забили молнии. Послышался визг Персика и Кати.

Двери с грохотом отворились, впечатываясь в стены. Тонкая паутина трещин расползалась по потолку, переходя на колонны. С каждым шагом я увеличивался в размерах, а тьма клубками стелилась вокруг и набирала мощь.

- Я обещал матери не причинять вреда, - начал я.

От вибрации моего голоса задрожали стекла. Танатос укрывал девочек крыльями, держит наготове свои мечи. Вот там и стой, мой добрый друг. Гера стояла со стороны Катрионы. Одежда сестры переливалась, а глаза горели тысячами звезд. Верховная Богиня готовилась убивать. За смертную.

Похоже, что только я один не рассмотрел вблизи эту смертную. Танатос смотрел на меня с улыбкой и снисхождением. Даже не по себе как-то.

- Но я ничего не говорил, что с вами будет, если вы причините вред МОЕМУ дитя. - припечатал я. Боги вздрогнули, а Катя… Стоп! Что? Чего она ревет то?

- Гадес, не позорься. Ребенок смертной - Зюся скривился, убрал за спину молнии и примирительно поднял руки, - Брат, ты прав. Мы уже забыли зачем собрались здесь.

- Это ты забыл где находишься, - с каждым словом я злился все сильнее. Кто-то из богов планировал покинуть Аиду бегством. Но двери с грохотом закрылись. Отсекая Олимпийцев от их мира. - Здесь я Повелитель. И ты только что оскорбил то, что принадлежит мне!

“Олимп 2”,- послышался шепот Персика. “Строим мир, смертных и любовь!”, - послышался в ответ Кати.

Тьма заполняла тронный зал все больше, заставляя богов опускаться на колени. Юные боги сбились кучкой в углу зала. Призванный двузубец создал поле, через которое не проходит удушающее чувство смерти.

- Убьешь ведь, - заходилась в кашле Деметра, пытаясь взрастить дерево и опереться на него, - Брат, подумай.

- Не получится, - улыбнулся я, намекая, что фокус с деревом не пройдет. - Все, что у тебя получится - душа. Прозрачная основа. Когда-то давно, когда вы свергли меня вниз, я сказал вам одну вещь. Когда вы ступите на земли Аиды - Вы мертвы.

- Прекрати, Гадес, - сипел Гермес, опираясь на Аполлона. Златокудрый бог старался сдержать мою тьму. Ненадолго. - Подумай о матери!

- А вы много думаете о матерях? - скептически я поднял бровь, падая на свой трон, - Например о том что напугали до полусмерти будущую мать следующего правителя Аиды? Нет? А будущую спартанскую матерь?

- Брат, остановись, - Зюся растекался по мраморным плитам. Он уже несколько раз сползал вниз, по своей молнии. Руки громовержца ослабевали с каждой секундой, а в глазах плескалась паника.

Нет, я не собирался убивать. Я хотел проучить.

“Ты отрываешься на них, за то,что сам отрицал столько времени - поучал меня голос Танатоса. - А ведь нужно было просто взглянуть в глаза своему страху и понять, что тебе не лгут”.

“ Лучше поздно, чем никогда” - отозвался я, наблюдая распластавшихся богов по полу.

Эдгард отделился от группы римских богов и направился к богам. Ближайшим к нему был - Арес. Он взял его руку за кисть и стал считать.

- Пора, - хмуро отозвался он и, кашляя, вернулся к своим.

Соблазн протянуть еще немного и закончить начатое, был слишком велик. Просто передержать тьму… Чуть больше, чем нужно. И все закончится.

- Гадес! - окликнул меня Танатос, откуда-то издалека. Как-будто из другой жизни, - Гадес! Одумайся! Они же все сюда переедут! Насовсем!

Что? Насовсем? “Оу! А у тебя есть красивые души? Только Гере не говори!”, - потирал руки и кое-что еще дохлый в моих фантазиях Зюся. “А я устрою здесь храм мертвых искусств! Мы будем целыми днями упражняться в музицировании и стихосложении!”, - представил я дохлого Аполлона. “Ребята! Наливай!”, - орал дохлый Дионис. “Мммм! А я открою храм загробной любви!”, - слышался голос дохлой Афродиты. Голоса смешивались, наполняя зал. Дохлые боги топтались, шастали по дворцу, галдели, что-то праздновали. Короче, Олимп переехал вниз. Караул!!! “Дядя, а у вас войну можно разжечь?”, - послышался голос дохлого Ареса. Аааааааа!!!

- Фу! Фу-фу-фу-фу! - сдувал я тьму, очищая пространство, начиная видеть валяющихся у моего трона богов, - Фу! Не надо мне их тут! Пусть живут и здравствуют! Долго-долго! Но там! На Олимпе! Кыш-кыш-кыш!

- Гадя! - заорала Катриона и повисла у меня на шее, звонко чмокнув в ухо. И кто из нас двоих монстр? Древний титан оглох! - Так ты просто себе цену набивал?

- Катриона, - взвыл я, когда эта ламия вгрызлась мне в ухо, - Отстань!

- Все, теперь жениться придется, - радостно выдала Персик и схватилась за живот.

- Так я , - я не успел договорить. Громкий хлюп тихое “ой!” Персика заставили напрячься всех присутствующих.

- Воды отошли, - прошептала Катриона, закрывая рукой рот, в ужасе смотря на богиню жизни. Та стояла бледная и растерянная. Ее тут же подхватил Танатос.

- Началось…. - послышался шепот. Я смотрел на Катриону, которая почти плакала.

Танатос подхватил Персика на руки и, расправив крылья, взмыл вверх. Я стоял в ступоре. Я не ожидал, что так быстро все пройдет. Мойры… Может, к мойрам? Да нет… Они и так уже все сказали… Геката? Точно!

- Геката! - заорал я. Катриона, зажав уши, отскочила от меня. - Прости. Геката!!! Геката!!! Быстро сюда! Племянница! Это срочно! Прозерпина! Геката!!!

Ответом была тишина. Катриона трепала меня за тогу, моля следовать за Танатосом.

- Идем, - я схватил ее за руку. Мы переместились в лесополосу. Когда Танатос в панике - он идет сюда.

- Где мы? - металась Катриона из стороны в сторону, - Где они? Персик! С ней все в порядке? Гадес! Не молчи! Пожалуйста! С ней все будет в порядке?

Послышался голос Танатоса. Бог смерти был где-то рядом.

- Мама! - орал Танатос, но самого его еще видно не было. - Мама! Мама, где ты?

Из маленького дома на краю Эллизиума выбежала женщина. Она была одета, как спартанский воин. Перекинув полотенце на другую руку, женщина побежала на голос сына, к нам в лесополосу.

- Мама! - звал Танатос, приземляясь и держа на руках корчившуюся Персика, - Мама, помоги!

- Уйди! - прикрикнула Никата, размахивая руками. На движение самой ночи камни потянулись со всей округи, формируя кровать и становясь мягкими-мягкими.- Клади.

- Ой, как больно! - пищала Персик. Катя ломанулась к ней и схватила за руку.

- Я тут, моя хорошая. Здесь, - Катриона гладила Персика, роняя слезы и растирая по лицу потоки соплей,- Все будет хорошо. Все хорошо.

- Когда началось? - произнесла Никата, все еще колдуя,- Дед! Воды! Горячей! Два ведра! Быстро!

- А! - Тартар высунулся из дома, и быстро оценив ситуацию, запихнул в дом любопытную ребятню, - Сейчас, родная!

- Мама! - Танатос смотрел на Никату с такой мольбой, что мне самому стало страшно, - Мамочка…

Ночь лишь поджала губы и, взяв за руку сына, поцеловала тыльную сторону. Танатос осел на землю.

- Ты что это? - опешила Катерина, глядя на Танатоса, потом на меня. Дрожащими руками она продолжая держать руку Персика, - Гадес, что это было? Гадес! Я тебя спрашиваю! Что тут происходит?!

“Никата - титан. И не просто титан, а сама ночь. В общем, она знает кто и когда…” - я запнулся, увидев, как побледнела моя половинка. Катя резко замотала головой. Я отвел глаза. Я бессилен.

Среди прекрасных полей Эллизиума раздался голос. Он пронимал до глубины души. Души трепетали перед ним. Танатос затих. Никата подняла глаза. Катя тряслась рядом с Персиком, убирая волосы с ее лица.

“Танатос знал, что боль-исход, и лишь ребенка назовет, Покинет ее жизнь в тот миг, но вскоре рОдится двойник. Обломок силы, что хранишь, цветку красивому вручишь, - скрипучим голосом прозвучало пророчество самой старой, из мойр - И вместе с той, что всех милей, сорви тот цвет, среди камней.”

- Где Геката? - заорал я,но мойра уже замолчала.

Танатос был цвета земли, но нашел в себе силы и подполз ближе к Персику. “Не обращай внимания!”, - утешала Персика Катя. “Ничего страшного. Все будет хорошо!”, - слышался ее дрожащий голос. Персик кивала, не сводя с нее глаз.

Ногу обожгло, я дернулся. В кармане моей туники находился маленький камушек силы, который я отобрал у Персефоны. Мойры считают, я должен отдать его какому-то цветку среди камней.

Где? Где эти ветоши видели этот цветок на камнях?! Я перерыл все! Каждый уголок! Его нет!

- Любимый, - дрожащим голосом Персик позвала Танатоса. Тот тут же навис над богиней жизни, - Побудь со мной. У меня предчувствие плохое. Мне почему-то кажется, что в Аиде наступила зима. Снегом пахнет…

Подтверждая слова молодой Богини крупные хлопья снега, как пепел Тартара, кружились в воздухе и тихо оседали на землю.

- Сень, ты чего? Тебе холодно? - уже почти рыдая шептала Катриона, а Никата растерянно смотрела на меня.

Я пожал плечами. Еще до конца сам не веря тому, что вижу. Я еще раз попытался позвать Гекату, но племянница так и не ответила. По каким мирам ее носит в такой ответственный момент?

- Больно! - визг Персика больно резанул по ушам. Я стоял, как вкопанный, не зная что делать и чем помочь. Я думал умирать больно! Интересно, все женщины так мучаются? Или только богини. Если такое происходит с богиней, то что будет с маленькой смертной? В этот момент я посмотрел на Катриону. Неужели она не боится? Неужели ей не страшно? Как хорошо, что я - мужчина. И мужчины не рожают! И тут мне вспомнился Зюся, который случайно выдавливал прыщ на голове. Так появилась Афина Паллада. Иногда, глядя на Афину мне кажется, что прыщь был вовсе не на голове. А Зюся что-то умалчивает!

Тартар, принесший воду, сжал плечо сына и сочувственно поджал губы.

Персик часто дышала, потом замедлялась и задерживала дыхание, точно следуя всем указаниям Никаты. Я боялся даже представить, что сейчас чувствует мой друг. А как представил, что и мне это предстоит тоже, чуть не осел рядом с ним.

- Сенечка, Сенька, все будет хорошо, - как заведенная повторяла Катриона, не переставая поглаживать по руке Персика. Танатос уже метался туда-сюда, высматривая каждое движение и прислушиваясь к каждому шороху.

Нет, друг мой. Мы не там искали. Внешней опасности нет. Она внутри. Внутри твоего Персика. Я не представлял что делать сейчас, зато прекрасно знал, что сделаю потом. С Зюсей и Деметрой. Медленно и с наслаждением.

Снег падал все сильнее. Хлопья кружили вокруг нас, но холод не ощущался. Персик находилась в каком-то забытье. Она что-то шептала, но никто из нас не понимал, что и о чем она говорит.

- Родная моя, - шептал Танатос, облокотив Персика на себя, и мысленно проклиная себя, судьбу и все, что связано с богами.

Я был солидарен.

- Стой, где стоишь! - рявкнула на меня Катриона, когда я хотел подойти к ней, - Ты - Бог смерти! Еще чего не хватало!

- Что? - опешил я, хлопая глазами. - А кто постоянно вытаскивает вас из позора и проблем?

- Зато сейчас я, смотрю, от тебя толку, - буркнула Катриона и отвернулась к Персику, продолжая усердно протирать дырку в ее руке.

- Это она от нервов, - раздался за моей спиной голос Тартара, - Не обращай внимания. Она просто боится.

- Никата себя так же вела? - задумчиво поинтересовался я.

- Если бы Катриона вела себя как Никата, во время беременности, - усмехнулся Тартар, - Ты бы, говоря деликатно,сдох.

Очень деликатно. Спасибо. Прям сама тактичность. Что-то меня здесь недолюбливают. Видите ли дышу я не в ту сторону. Кто виноват, что я бог смерти? Или мне что? В сторонке постоять? Где бог жизни? Пусть дышит в сторону Персика!

Я попытался возразить и поспорить. Но меня дружно послали. Кстати… Хорошая идея! Я как раз туда и схожу!

- Ты куда? - кричала мне в след Катриона. Я уже занес над головой двузубец. - Ты что нас бросить собрался?

Двузубец очертил круг над моей головой и вошел в землю, верхней частью.

-Гадес, вернись! - кричала Катриона, а меня уже осветило золотое свечение. - Гадес!

Яркой вспышкой, среди тихого сада Элевсина, я возник у подножия храма.

- Госпожа отдыхает и не ждет гостей, - гордо вздернув подбородок, с вызовом, смотрела на меня Мелисса. - Уходите.

Я проигнорировал верховную жрицу и стал подниматься по ступеням храма.

- К Богине нельзя, - предприняла еще одну попытку жрица, призывая шипастые лозы. Было бы даже забавно, не будь я так зол. Как только лоза приближалась ко мне, тут же засыхала и рассыпалась в прах.

Жрица взвизгнула и отпрянула,прижавших спиной к дверям храма. И вообще. Поливать нужно чаще. А то у вас тут одни удобрения! Жрице было очень страшно. Она знала, что я могу с ней сделать, но ее преданность Деметре брала верх.

- Жалкая смерть, такого большого сердца, - проговорил я, подходя к дверям,- Подумай еще раз. Стоит ли твоя преданность столько же, сколько стоит твоя жизнь.

- Стоит, - тяжело дыша, выдавила из себя жрица, сквозь стиснутые зубы. Она дрожала, зажмурившись, не смея даже посмотреть на меня.

- Ну, - смеялся я, задрав голову и раскинув руки в сторону, - Где твоя богиня? Неужели она готова бросить ту, единственную, кто поклоняется ей, не потому что надо. А потому что действительно любит ее.

Через плотно зажмуренные веки просочилась первая слеза. Мелисса уже все понимала. Ее предали. Так же, как предала всех. Природа жестокая штука. Но даже она смертна.

- Деметра, если ты сейчас не выйдешь - зайду я, - поставив ультиматум, я упер руки в бока и приготовил двузубец. - Раз, попрощайся со своей маленькой смертной… Два…. Прощайся со своим храмом… Три ….

- Остановись! - на балкон храма вышла богиня, напуганная и растерянная. Она опасливо выглядывала из-за боковой колонны. Правильно боишься.

Я ударил двузубцем о землю и оказался за спиной сестры.

- Бу! - шепнул я, практически одними губами, а богиня плодородия чуть из туники не выскочила. - Идем. Нам нужно к Зевсу.

Я больно держал богиню природы за локоть. Странно, но она даже не сопротивлялась и колких замечаний в мой адрес тоже не было. Она ждала моего появления?

- Зюся, я вернулся! - громко оповестил я весь Олимп. Меня давно так не встречали. Абсолютная тишина. - Зюся, ку-ку!

- Мне больно! - взвизгнула Деметра, когда я потащил ее в тронный зал Олимпа. Скорее всего, они туда набились, как души в Аиду, после катаклизма. Оборону держат. - Гадес, больно!

- О, моя дорогая, ничего страшного, - я понимающе покачал головой и театрально надул губы. Глаза богини плодородия округлились, когда я склонил к ней голову и почти выдохнул в лицо, - Но я обещаю тебе, когда все закончится - тебе будет гораздо больнее. Чем сейчас. Идем!

Двузубец выпустил сгусток тьмы в закрытые двери зала собраний. Двери поддались, а нас встретили испуганные пары глаз.

- Зевс! - взвизгнула Деметра, пытаясь вырваться. Не получилось. - Зевс, он сошел с ума! Помоги!

- Брат, - нахмурился Зюся, но увидев страдальческое лицо своей любовницы тут же поменялся в лице. - Я же говорил тебе, что общение с титанами запрещено! Ты нарушил запрет, но я готов простить тебя… Если ты...

- О чем ты? - я непонимающе поднял голову, боги расступились. Я увидел, прикованных цепями к стене Геру и Гею. - Да вы совсем…

Рука сильнее сжала локоть богини,заставив ее взвизгнуть. Зевс сделал шаг навстречу ко мне, но тут же передумал.

- Ты мой старший брат, Гадес, - начал младший издалека, примирительно поднимая руки вверх. - Я не хочу конфликта с тобой.

Зюся, наверное, судит всех по себе. Или я произвожу такое впечатление. Но мой недалекий близкий родственник был свято уверен, что я не увижу, как Гермес пытается пробраться к нему с молниями.

- Ты издеваешься? - выдохнул я, понимая, что тысячелетнее терпение кончилось даже у меня. Достаточно. Я кивнул в сторону застывшего Гермеса, а Зюся поджал губы. - Значит так, сейчас ты освобождаешь мать и Геру. Они СЕЙЧАС же спускаются в Аиду. И идут сами знают куда. А ты, мой дорогой брат, идешь со мной. Всем понятен порядок действий?

Боги внимательно смотрели на Зевса. Громовержец колебался. Он не мог поверить, что за столько тысячелетий, мое смертельное терпение закончилось. Да, Зюся, так бывает.

- Отпустите, - хмурый Зевс двинулся к нам. Авторитет его и так был шаток,а сейчас так вообще. Но меня это уже не волновало. - Ты доволен?

- Еще нет, - оскалился я, кивая ему в сторону дверей, - Как говорит моя половинка :”Шуруй,давай!”.

Зевс шел впереди меня. Я тащил почти не сопротивляющуюся Деметру. Мы дошли до беседки нимф. Я принудительно посадил их на скамью. Богиня тут же вцепилась в Зюсю, как в спасительный плот.

- Итак, попробую объяснить доходчиво, и с первого раза, - начал я , стараясь контролировать богов своей тьмой, - Ваша дочь вот- вот стает частью Аиды. Насовсем. Прозерпина вот-вот умрет.

- Что? - опешил Зевс и тут же постарел на несколько веков, - Что? Что с моей дочерью? Что ты с ней сделал?

- Интеллект, Зюся, никогда не был твоей сильной стороной, - я устало привалился к колонне, посмотрев на младшего брата очень выразительно. Деметра и ухом не повела, продолжая обиженно тереть локоть. - Если бы я хотел убить ее - убил бы сразу. А не бегал бы, как Гермес по Олимпу, за ее родителями.

- Ты уже лишил меня одной дочери, - ядовито заметил Зевс.

- Лишиться божественной силы - не значит умереть, дорогой мой брат, - отмахнулся я, не видя причин для трагедии. - Тем более, так будет безопаснее, для нее самой. Сам виноват. Не надо было давать ей свои мозги.

- Она больше не богиня, - спорил со мной громовержец, - А значит она больше не может называться дочерью верховного бога.

- Как ты смеешь так говорить! Про нашу Персефону, - ожила Деметра, а у меня брови наверх поползли. - Она останется нашей дочерью! Чтобы не случилось! Нашей маленькой девочкой!

- Твоей маленькой девочкой, - поправил ее Зевс и повернулся ко мне, - Что я должен сделать, чтобы спасти свою дочь?

- Если бы я знал, что ты должен сделать - я бы уже тащил тебя в Аиду, - выкрикнул я, тяжело переводя дыхание и с трудом сдерживая желание убивать. - Я думал ты, как почетный отец-герой, знаешь что делать с твоим выводком!

- Ты - не бог, Гадес, - Зюся перешел на оскорбления, - Ты - истинный титан! Чудовище! Назвать детей верховного бога - выводком! Это мой дар смертным!

- То-то я смотрю, смертные красавицы бегают и радуются подаркам. Да в твоем храме женщины наклоняться бояться! Ты хоть знаешь, бог-осеменитель, судьбу и имена своих детей! - не выдержал я, - Кроме Геракла.

Времени остается с каждой секундой все меньше!

- Кто бы говорил! Сам превратил несчастную перепуганную и отвергнувшую тебя нимфу в траву! - съязвила Деметра, пытаясь укусить меня за больное.

“Гадес!” - голос Катрионы остановил руку с тьмой уже на подлете к шее застывшей богини плодородия. “Гаденька, пожалуйста!”

- Да какого Эрисхопа! - выругался я, раскручивая двузубец, глядя на родственников полными ненависти глазами, - Мы не закончили! Посидите тихо. Постарайтесь не умереть до моего прихода. Не лишайте меня удовольствия!

Я провалился вниз, оказавшись уже не среди снежной зимы, а посреди цветущего, яблоневого сада. Пьянящий запах цветущих деревьев чуть не сбил меня с ног.

Над Персиком колдовали Гера, Гея и Никата. Но, судя по выражениям лиц, Танатоса и Катрионы - безрезультатно. Персик так и находилась в забытье.

- Ну, - потребовал я, подходя к богиням.Те лишь опустили голову.

- Спасибо, - Гера положила мне руку на плечо и слегка сажала его. - Я… мы не ожидали. Не беспокойся, я разберусь и наведу порядок на Олимпе. И накажу виновных.

Я сморщил нос, давая понять, что меня это сейчас волнует в последнюю очередь. В Аиде поднялся ветер, и яблочные деревья, которых до этого не было, пришли в движения.

Как белый снег, лепестки стали осыпаться и кружиться. Вместо красивых цветов, на них стали завязываться маленькие плоды. Резкий крик Персика привел всех в чувство.

- Давай, как я тебе говорила, - скомандовала Никата. Меня и Танатоса оттеснили от родов Гера и Гея. Катриона осталась с Ночью.

- Давай! Ты сможешь! Страшного ничего не происходит! Все через это проходят! - Никата умоляюще смотрела на Персика.

Персик как будто теряла связь с реальностью, периодически отключаясь. Плоды на деревьях становились крупнее, на некоторых уже появились красные прожилки окраса.

- Что сказали на Олимпе? Узнал что-нибудь? - Танатос поднял на меня полные надежды глаза, но я лишь отрицательно качнул головой. - Я просто не переживу…

- Они в своем репертуаре, - отмахнулся я, вспоминая наш разговор с олимпийцами, - Они кроме себя и своих проблем не замечают никого. У нас остался единственный вариант. Тот, что предложила мать.

- Не получится, - отозвалась Гея, а у меня сердце пропустило удар, - Ты видишь, что происходит? Я просто не властна сейчас, над природой. Прозерпину подпитывает ребенок. Сила двух титанов против одной? У меня просто не выйдет.

Гея обвела взглядом природу вокруг, ветви деревьев гнулись под тяжестью спелых, готовых к падению плодов. К следующей зиме - она родит. И ее жизнь оборвется на весне…

- Нет! Не правда! - заорала Катриона, заливаясь слезами, - Так нельзя!

- Забери ее, - кивнула Гера, на маленькую смертную, ей не нужны такие потрясения! В ее положении.

- Да? Вот сама и пробуй, - я предложил сестре показать мне пример. Верховная богиня почему-то отказалась выступить в первых рядах.

Глухой удар об землю, потом еще и еще. Яблоки посыпались с веток, а листва приобрела темно-зеленый цвет.

- Осень, - одними губами прошептал Танатос и дернулся к Персику. - Мама, как она? Что-то можно сделать? Мама! Ты же можешь!

- Я не всесильна, сын, - напряженно скрипнула зубами Никата, - Я делаю, что могу. Мне жаль, Танат.

- Гипнос? - тихо предположил титан смерти. Мать отрицательно качнула головой. Ну, давайте и его позовем! Что ж не позвать то главного специалиста по маковым зернам! Давайте на совет теперь всей Аидой соберемся! И гидру! Главное, это гидру не забыть! А то как мы без нее то! Одна голова хорошо! А …. эм.. сколько у нее после Геркалом осталось? Раз… два… три… десять… А просто гидра - лучше!

Листва, тем временем, становилась желтой. Она опадала золотом на землю. Красные яблоки чернели и сморщивались. Листва, едва коснувшись земли становилась черной и склизкой.

Сезоны сменяли друг друга стремительно, приближая неизбежное.