Зима в сердце (СИ)

Глава 23 Сжигая мосты

Хмурым пасмурным утром, едва проснувшись, я хватаю с тумбочки зазвонивший телефон. Смотрю на экран — дядя Ваня. Поздоровавшись, весело докладывает, что вчера вечером разговаривал с моей директрисой.

— Ты спишь, что ли еще, соня? Ну уж теперь, если не передумала, конечно, тебя отпустят с работы день в день, — заключает с гордостью.

— Спасибо, дядь Вань. Я вам должна, как раньше говорили, как земля колхозу!

— Вот видишь, — смеется, — значит, и старый дядька твой на что-то сгодился. За деньги, дочка, тоже не беспокойся. На первое время помогу, пока обживешься, туда-сюда… Отдашь потом когда-нибудь!

Я снова бормочу слова благодарности, ужасаясь, и не веря до конца, что все происходит так быстро. Но делать нечего. Как сказал бессмертный Шекспир устами своего Ромео Монтекки — и, кто б ни правил мой корабль, уж парус поднят! Ежусь от такой ассоции, мороз по коже.

Пребывая в полнейшей неуверенности, я все же подтверждаю дяде Ване, что не поменяю своего решения.

— Молодец, Антонина! — его явное одобрение подрывает первый мой личный мост, связывающий с этим городом. Этот мост — весомый для меня авторитет дядьки. Теперь отступать стыдно, — нечего тебе делать в нашей глуши. Зимин вчера не лез к тебе?

— Нет.

— А то я вечерком тебе звонил, Лена твоя трубку подняла…

Что?! Черт, черт. Убегая к нему, я оставляла телефон дома. Ну, Ленка, блин! Она уже спала, когда я вернулась, ей на работу сегодня рано.

— И я Елену расспросил немного, — деловито продолжает дядя Ваня, — ничего? Она сказала, что приходил к тебе какой-то парнище…

Ну, этого у дядьки не отнять, он умеет расположить к себе практически любого. И технично разговорить!

— Дядь Вань, да, но там ничего страшного! Не переживайте. Просто проводил с работы, — нервничаю, но врать не хочу.

— Значит, уже и адресок твой знает?! Ты его недооцениваешь, — совсем как маленькой, объясняет он мне, — наобещала хулигану детдомовскому… Не забыла хоть?

— Забудешь тут, — ворчу.

— Вот и хорошо.

— Ну, не нагнетайте, пожалуйста! Я же сказала, что решение приняла и не поменяю. Он мне ничего плохого не сделает.

— А я проверять не советую, Тоня! Давай ноги в руки и дуй на работу, пиши заявление на увольнение. Отзвонись потом, — заключает.

Что-то дядя Ваня уж слишком вошел в раж в своей новой роли моего спасителя! Хотя, мне ведь реально больше не на кого рассчитывать. А между тем, мандраж уже начинает бить потихонечку. Данил Зимин абсолютно непредсказуем.

— Да, спасибо, так и сделаю, — отвечаю коротко, — перезвоню.

Кладу трубку, иду в ванную комнату, одеваюсь и еду на работу. Без завтрака, аппетита все равно нет. Наверное, в следующий раз я обрету способность есть только в Питере. Больше всего на свете теперь я боюсь встретиться с ним!

А дальше все происходит совсем быстро. Благодаря дяде Ване, я встречаю полное понимание со стороны директора Таисии Валерьевны. Она сочувственно сообщает, что ей известно о домогательствах ко мне одного из учеников, и она сделает все, чтобы о моем увольнении в коллективе узнали как можно позже.

Все это хорошо, конечно, но мне делается противно и гадко, потому что домогательства — неправда. Я тут же возмущенно заверяю ее, что никаких домогательств нет, но она даже не желает меня слушать, повторяя, что бояться мне нечего. Расстраиваюсь! Надо будет обязательно поговорить об этом с дядей Ваней. Не хватало еще, чтобы все думали, что я сбежала из-за домогательств Данила! Он итак возненавидит меня, и я никак не могу избавиться от почти осязаемого, какого-то липкого и гнусного ощущения себя как отрицательного героя.

Оставляю ей заявление, датированное сегодняшним днем, и получаю обратно на руки свою трудовую книжку. Потом, с Армагеддоном в душе, но внешне очень спокойная, я провожу несколько уроков в младших классах соответственно школьному расписанию.

Заразившись мрачным настроением своего суетливого родственника, по окончании последнего рабочего дня, я немедленно еду на вокзал и покупаю билет в Питер. Питерский поезд проходит через наш городок уже сегодня вечером.

Если Данил Зимин выбрал Москву, то я выбираю северную столицу! Холодную и дождливую, как моя душа сейчас. Там для нас намного меньше шансов пересечься. Представляю, как страшно он захотел бы мне отомстить, встреть меня еще раз когда-нибудь. Но я спрячусь так, что не найдет, даже если захочет! Никогда. Мне это просто — я не собираюсь становиться публичной персоной.

И пусть дядя Ваня прав не во всем, но во многом! Пришла пора это признать, и сейчас я фактически бегу из родного города. Если бы Данил пошел хоть на какой-то компромисс, или если бы не было того поджога, или если бы я не была такой самоуверенной дурой… Слишком много «если»!

Но история не терпит сослагательного наклонения. С билетом в кармане, совершенно убитая происходящим, я возвращаюсь домой к девочкам.

Почему-то мне всегда казалось, что понадобилось бы не меньше месяца, чтобы взять и вот так собраться, уехать куда-нибудь, но все оказывается гораздо проще. Мои вещи умещаются в пару чемоданов, если не считать кое-какой личной мебели и того ненужного, что мои родители смогут забрать из этой квартиры чуть позже.

Как всегда, все упирается в деньги. Но моя жизнь того явно стоит, поэтому я оставляю соседкам по квартире оплату за пару месяцев вперёд, чтобы они нашли кого-то вместо меня, не торопясь и не обижаясь.

Придумываю на ходу какую-то более или менее правдоподобную историю о том, что знакомые пригласили меня на работу в Москву, и ехать нужно прямо сейчас.

Я не рассказываю им даже про Питер. Не знаю почему, интуиция. В глазах Ленки, как обычно, читается недоверие, но не все ли равно?

К вечеру я собираюсь окончательно. Там меня встретит и поможет устроиться на ночлег старый знакомый дяди Вани. Я звоню родителям, сообщив им почти то же самое, что и девочкам. Обещаю объяснить все немного позже.

Чуть выдыхаю, хотя чувствую себя очень гаденько. Как предательница. И еще, на сердце щемит пока не очень ощутимо, но все больше.

Я всеми силами избегаю думать о том, что почувствует завтра Данил Зимин, когда ему расскажут, что я уволилась и съехала с квартиры. Всего за один день. А то, что он будет искать меня, сомнений не вызывает…