Злата. Жизнь на "Отлично!" (том Третий)

Глава 62

Надев в раздевалке сменку и повесив на крючки свои мешки или пластиковые пакеты, у кого что было, наш коллектив всем скопом двинулся на третий этаж, в кабинет «классной», в котором у нас должен будет состояться классный час.

И в тот миг, когда мы уже практически достигли нужного этажа, по лестничным пролетам, отражаясь от стен, пронесся мой вопль.

Весь класс остановился, и те, кто шли впереди меня, обернулись, и…

Лестничные пролеты сотряс новый вопль! Это был мощный грудной рев, не чета моему взвизгу! После чего, все столпившиеся на лестнице услышали громкое: «Ай!» и весьма цветастую матершинку, раздавшуюся явно из девичьих уст, а затем кто-то кого-то пнул ногой и началась небольшая потасовка.

— Петрова, Ладова и Бирюкова вы чего там устроили? — чрезвычайно недовольным тоном поинтересовалась «классная», находящаяся в «голове» «состава».

— Екатерина Петровна! — жалобным тоном заканючила девица, стоящая на ступеньку ниже, чем я. — Эта корова… В смысле, Петрова! Она мне на ногу наступила! Нарочно! А Бирюкова, так и вообще, пнула меня ногой!

При слове «корова», сказанном в мой адрес устами Ладовой Ники (ее имя подсказала мне память), девицы чрезвычайно высокой и очень «широкой в кости», послышались смешки одноклассников.

— Извините, Екатерина Петровна, это случайно получилось! Честное слово, я не хотела своими копытами топтаться по ластам Ники, но она так здорово ущипнула меня за бок, что моя нога сама собой сорвалась, и… — громко заявил я, потирая пострадавший бок и обернувшись затем к своей обидчице, скривившей от боли физиономию.

После моих слов на лестнице начался громкий ржачь.

Эта Ника — дочка той самой женщины, которая на родительском собрании желала, чтобы ее ребенок «видела лишь счастье вокруг», а стало быть, то сборище продолжает аукаться мне.

Ника, видимо, ростом и фигурой в отца пошла, ибо ее мамашка, насколько я ее помню, субтильная женщина невысокого роста, но на физиономию у них сходство просто потрясающее.

— А нечего было меня в спину толкать! Я чуть голову себе не разбила! Дура! — возмутилась стоящая передо мной Лена Бирюкова (память, опять же, подсказала ее имя).

Наступая на ногу Нике, мне было очевидно, что она тут же попытается пихнуть меня, поэтому я сразу отпрянул в сторонку.

Так и случилось, и вместо меня досталось Лене, довольно щупленькой невысокой девице с короткой стрижкой.

— Так! Все, заканчивайте балаган, иначе будете втроем убираться в классе до конца сентября! — пообещала «классная», которая не первый день в школе работает и все прекрасно поняла.

Снизу начал нарастать недовольный гул учеников других классов, ибо мы создали пробку.

— Идемте! — велела учительница и наш класс пришел в движение вновь.

— Петрова! За то, что ты наезжала на мою маму, я твою жизнь превращу в ад! Поняла меня, сука?! — рядом со мной раздался злобный шепот.

Обернувшись на идущую рядом Нику, девицу, хотя и не слишком-то симпатичную, но весьма холеную и лощеную, на чьей новой лакированной туфле остался нехилый такой пыльный след от моего каблучка, я ответил:

— Как же я могу запретить тебе попробовать устроить мне веселую жизнь? Но… Как твоя нога, Ника? Не болит?

По физиономии Ники было очевидно, что нога побаливает. И, прежде чем она сумела ответить, продолжил.

— Вот и вспоминай о ней каждый раз, когда тебе захочется устроить мне очередную подлянку. Затем, чтобы не пришлось опять плакаться учительнице по поводу того, что «злая Петрова» обидела тебя. Усекла?

На ее ногу я наступил буквально через секунду после того, как сообразил, что меня ущипнули и кто за это ответственна, сделав это вполне расчетливо.

Наступил сильно, однако не чересчур, иначе можно было раздробить кости стопы, ибо вешу все-таки прилично.

Произошедшее на лестнице означает, что как минимум один антагонист в классе у меня точно имеется.

Впрочем, терпеть меня не могущие были итам(причем в избытке), так почему бы им не появиться итут?

И вот этой вот козище, а возможно, что и не только ей одной, мне практически наверняка еще пару раз придется настучать по рогам, прежде чем у нее сформируется условный рефлекс: «не тронь Злату!», ибо безнаказанно обижать себя я не позволю ни единого раза.

Никому!

Кабинет №308, чуть позже.

Войдя в класс, мои одноклассники «в темпе вальса» принялись рассаживаться на свои места.

— Не поняла… — недовольным тоном заявил я, когда обнаружил, что мое место в третьем ряду на третьей же по счету парте, о котором любезно поведала память, оккупировано неким пацаном. — Это мое место!

— В смысле твое? — удивился пацан. — Петрова, начался новый учебный год, если ты не заметила, а значит, садись куда хочешь! Теперь это мое место!

— Так, она же ни черта не помнит! — заявил его сосед по парте, чрезвычайно высокий и тощий тип (Кошелев Антон, сообщила память). — У нее эта…как ее там…а…ане…анезия…

— Амнезия. — поправил его типчик, сидящий на бывшем моем месте.

— Ладно! Спасибо за информацию! — сказал я и, оставив их обоих обсуждать мою скромную персону, направился к той парте, за которой сидел, будучи школяромтам.

Екатерина Петровна, очевидно, обязанностями «классной» решила заморачиваться по минимуму, ибо насколько помню свои школьные годы, а их, как и все прочееоттуда, я помню прекрасно, рассаживать детей всегда являлось прерогативой классной руководительницы.

Моих дочек тоже рассаживали их «классные», это точно, потому как перед началом каждого следующего учебного года они всегда интересовались у нас, родителей, устраивает ли схема рассадки детей или желательно кого-то куда-то пересадить.

Впрочем, какой класс, такая и «классная»…

Подойдя к нужной парте, второй в первом ряду, обнаружил две вещи. Во-первых,моеместо возле окна свободно, а во-вторых…

— Тут занято! — возмутилась Ника Ладова, волею злого жребия оказавшаяся моей соседкой по парте.

— Ага! Мной! — нагло заявил я, протискиваясь мимо нее и усаживаясь затем на стул.

— Ты чего, в край уже охренела, Петрова?! — у Ники от злости раздулись ноздри.

— Не ругайся. — ответил я, по-ученически сложа руки и повернув голову к соседке. — Мы же теперь с тобой навеки вместе, как Ленин и партия.

— Какая, нахрен, партия?! Чего ты несешь?! — вконец разозлилась соседка.

— Царапины остались… — деланно расстроенным тоном заявил я, когда, чуть отодвинув назад свой стул, взглянул на искалеченную мной туфлю Ники. — Как жаль! Красивая ведь…была.

— Ну и сука же ты, оказывается, Злат… — заявила Ника, на глазах у которой выступили слезы, а затем встала из-за парты.

— Повторяешься! Но в общем и целом согласна, я та еще сука. Но лишь с теми, Ника, кто пытается досадить мне! Со всеми же прочими… — я растянул физиономию в искренней и довольной улыбке. — Я само ангельское очарование!

— Смейся-смейся, сука! Ты у меня еще свое получишь! — сквозь зубы, шепотом, пообещала Ника и, взяв свою сумку…

Просто замерла на месте.

Я проследил за направлением ее взгляда, и…

Ника уставилась на мой телефон, который я положил на парту.

Ну да, устройство совершенно недешевое, хотя и из бюджетной линейки бренда, и «не только лишь все» школьницы могут похвастаться обладанием подобной игрушкой. Однако за окном капитализм и всеобщую уравниловку давно отменили, так что…

— Интересно, где надыбала? — вслух поинтересовалась она, а затем ушла, выбрав место не просто за другой партой, но, и вообще, в другом ряду.

И это правильно! Пускай мои недоброжелатели при виде меня переходят, фигурально выражаясь, на другую сторону дороги!

Ника — не Ирочка, Ника мне абсолютно несимпатична, так что цацкаться с ней я совершенно не намерен. Тем более что ныне-то я не юноша, таким образом, строить из себя джентльмена мне абсолютно без надобности.

— В этом учебном году наш дружный коллектив пополнился еще двумя ребятами… — это «классная», не обратив никакого внимания на нашу с Никой небольшую стычку, произошедшую прямо перед ее столом, сообщила классу о «пополнении».

После чего, назвала совершенно чуждые моему уху имена прибывшего «пополнения», коим оказались: юноша, вероятнее всего, родом из Таджикистана и девица, то ли узбечка, то ли киргизка.

И если, одетая скромно девица и выглядела приветливой, и смотрела на класс дружелюбно, то юноша, «прикинутый» с претензией на некую «моднявость», в его понимании, конечно, глядел на собравшихся в классе, включая и классную руководительницу, с высокомерным презрением и откровенно враждебно.

И вот это взбесило меня до крайности!

Нет, меня взбесило не его отношение к коллективу, ибо мне абсолютно по барабану, как конкретно этот организм относится к моей скромной персоне, а к учителю, даже к такому безразличному к своим ученикам, вроде нашей дорогой Екатерина Петровна. Ибо уважение к учителямтаммне привили еще в начальной школе.

Я выдохнул.

Повертев головой, обнаружил, что с учетом «пополнения» в нашем классе теперь обучаются, ну, как могут, восемь детей из семей «иностранных специалистов».

Именно «как могут», ибо очень скоро выяснилось, что вновь прибывшие на «великом и могучем» говорят...да практически не говорят!

Мне вдруг вспомнилось родительское собрание, на котором меня чихвостили за то, что я якобы стану мешать успеваемости одноклассников. А вот эта вот парочка, и иже с ними, мешать не будут?! Вы так считаете, да?!

Вспомнив тот день, меня вновь разобрала злость, угомонив которую, я четко понял, что от этого «чудесного» коллектива необходимо отпочковываться. Лучше всего, в класс к Стёше. И как можно скорее! Ибо совершенно очевидно, что руководство школы канализировало всех «самых-самых» (со знаком минус) в «Г» классе, дабы они не расползлись по всем «буквам» и не портили атмосферу всему «алфавиту» параллели.

Интересно, а что в подобном классе делает Ирочка? Уверен, ее маманька без особых проблем сумела бы подобрать для своей дочери коллектив и получше.

Непонятно…

Тем временем, пока я витал в облаках, юноша из «пополнения» остановился возле моей парты и собрался было…

— Занято! — заявил я, кладя рюкзак на соседний стул, когда понял, что он сейчас сделает.

Тип этот, очевидно, уже привыкший к тому, что с ним и с его соотечественниками местные «аборигены» лишний раз предпочитают не связываться, просто игнорируя устраиваемые ими фортели, тупо «завис», уставившись на меня как баран на новые ворота, а затем, когда «отвис», указал пальцем на мой рюкзак.

— За-ня-то! — повторение — мать учения, а поэтому я повторил, по слогам.

— Злата! — покраснев, недовольным тоном окликнула меня «классная», прекрасно поняв подоплеку происходящего. — Кем это у тебя там занято?!

И правда, занять место рядом со мной оказалось некому, ибо все, кроме вновь прибывшей парочки, уже расселись.

Впрочем, на этом все и окончилось, так как парни, сидящие «на Камчатке», окликнули своего земляка на родном для него языке и он, постоянно оглядываясь на меня и чего-то там злобно бормоча себе под нос, пошел к ним, а усевшись за парту, показал мне средний палец.

После того как небольшой конфликт с моим участием оказался исчерпан, «классная» отправила особенно шумевших пацанов в школьную библиотеку, дабы они получили учебники «Истории» на весь класс и притащили их сюда.

— А мы самые «левые», что ли?! — возмутились для порядка парни, после чего пошли выполнять распоряжение «классной».

— Злат! Иди помоги ребятам! — «классная» попыталась было напрячь этим делом заодно и меня, но…

— Екатерина Петровна, прощу прощения, но доктор строго-настрого запретила мне таскать тяжести! — сделав честное-пречестное лицо, тут же отбоярился я.

— Злата, ты…! — раздув ноздри, заявила учительница.

— Чего я, Екатерина Петровна? — похлопав ресницами, поинтересовался я.

— Ничего! — скривив лицо, ответила она, а затем, встав со своего стула, подошла к доске. — Достаньте свои дневники и запишите расписание уроков на сегодня…

Обыкновенный бумажный школьный дневник — очередная ностальгическая штуковина, достав из рюкзака которую, я вновь пришел в хорошее расположение духа.

Вот уж не подумал бы, что мне когда-нибудь снова придется держать в руках «аналоговый» ученический дневник, иботам-то уже давно перешли на цифровой вариант. По крайней мере, в тех школах, в которых учились мои дочери.

Мою ностальгию прервал негромкий стук в дверь, после чего в класс вошла старшеклассница с красной повязкой на плече. Дежурная, стало быть.

— Извините, Екатерина Петровна. — извинилась она перед «классной» за вторжение. — Но тут же сейчас классный час у девятого гэ?

— Да. — не поворачивая головы на вошедшую, ответила «классная».

— А Петрова Злата здесь? — поинтересовалась девица, после чего практически все головы класса обернулись на меня. — Мне велели привести ее к директору.

И на этом моменте мои одноклассники загоготали, кто весело, а кто злорадно.

— Нормально, Златка! — раздался голос кого-то из пацанов. — Первый школьный день после каникул и сразу «на ковер» к директору! К успеху пришла!

— Злат, ты все слышала, иди! — велела мне «классная».

— А учебник? — поинтересовался я, убрав письменные принадлежности и дневник в рюкзак, а затем встав.

— Потом заберешь, никуда он не денется! — сказала учительница, добавив. — Иди!

Первый этаж.

— Сюда. — сказала дежурная, когда мы спустились на первый этаж, кивнув на дверь с двумя табличками: «Директор школы» и «Секретарь», а затем поинтересовалась. — Чего успела натворить-то?

Ну, собственно, причина повышенного интереса к моей персоне со стороны товарища школьного директора вполне ясна и очевидна…

— Если я скажу, то придется тебя убить, а мне этого не хочется! Труп здесь негде спрятать… — ответил я, подмигнув девице.

— Пфф! — скривив физиономию, «пфыкнула» старшеклассница, после чего, постучавшись в дверь кабинета, приоткрыла ее и доложилась обитающей там секретарше. — Маргарита Семеновна, я привела Петрову!

Несколько минут спустя. Кабинет директора школы.

— Юрий Николаевич… — подняв глаза на прикрученную к двери табличку, прочел я имя собеседника, добавив. — Здравствуйте!

— А! Петрова! Здравствуй! — оторвав взгляд от дисплея ноутбука, ответил директор. — Рад, что ты чувствуешь себя достаточно хорошо для того, чтобы посещать школу. Проходи садись на любой стул.

Мне вдруг вспомнился букет, стоявший на прикроватной тумбочке, в больничной палате.

«От директора школы». — было написано на визитке, которую я нашел в тех цветах, а значит, этот человек или навестил меня лично, или попросил кого-то отнести цветы. Но в любом случае про заболевшую ученицу вверенной ему школы он не забыл…

Закрыв ведущую в секретариат дверь, я прошел к Т-образному директорскому столу и уселся в один из двух (левый) стульев для посетителей.

Директор же продолжил заниматься тем, чем занимался до моего явления сюда, набирал текст на клавиатуре ноутбука той же фирмы, что и подаренный мне телефон. И судя по внешнему виду этого устройства, принадлежит оно явно не к бюджетной линейке.

Да и вообще…

Я осмотрелся по сторонам.

…обстановка кабинета директора данного бюджетного учреждения совершенно не бюджетная, хотя и с некой претензией на псевдоаскетичный стиль или минимализм, не знаю точно, в дизайне ничего не смыслю.

Стена передо мной оказалась увешена всевозможными грамотами и дипломами, один из которых, по центру «экспозиции», сообщал, что обитатель сего кабинета аж целый кандидат педагогических наук, доцент.

И так как директор начинать разговор не спешил, я принялся разглядывать его самого.

Юрий Николаевич оказался весьма импозантным мужчиной, лет сорока, наверное, если исходить из занимаемой им должности.

Хотя, возможно, что и гораздо моложе, ибо на его физиономии я не увидел тех морщин, которые к сорока годам уже обычно присутствуют. Плюс к этому, он обладатель просто-таки шикарной густой шевелюры каштанового цвета, модно постриженной и зачесанной назад, без единого седого волоса (я, по крайней мере, не заметил ни единого) или какой-нибудь проплешины, а ведь подобное качество волос присуще скорее юноше до двадцати, а не мужчине в начале среднего возраста.

У меня внезапно возникло совершенно иррациональное желание проверить: уж не парик ли это?

Естественно, что проверять сей факт я не стал. В конце концов, моя Злата все же не героиня какой-нибудь школьной комедии, чтобы пытаться содрать с головы директора школы его предполагаемый парик.

Хотя, если честно, то я с трудом сдержался, чтобы не заржать, представив себе подобную сценку.

А затем…

Закрыв ноутбук и отставив от себя устройство, директор сложил руки домиком и принялся рассматривать меня, причем взгляд его не был «неправильным», ну то есть был не таким, каким педагогнедолжен рассматривать своих учениц, не задерживающийся на отдельных достоинствах и недостатках моей девичьей фигуры.

Сидящий передо мной человек явно оценивал форму моей одежды и внешний вид в общем, а также, вероятно, мое ментальное состояние. И, судя по всему, остался доволен увиденным.

Я же в свою очередь тоже как следует успел рассмотреть директорский «прикид», который казался явно под стать обстановке данного кабинета. Директор-то модный тип!

В какой-то момент наши взгляды встретились, и это по неведомой мне причине спровоцировало мою память…

— Злат, догадываешься, зачем я попросил пригласить тебя ко мне? — услышал я директорский вопрос, погружаясь в воспоминания.

На очередной встрече выпускников, первой из тех, которую я соизволил-таки посетить, а произошло это аккурат через три года, после того как окончил ВУЗ, я поинтересовался у Генки Стеклова, с которым приятельствовал, когда учился в школе, за каким таким лешим он подался в школьные учителя, ибо по нынешним временам (девяностые…) занятие это совершенно непрестижное, да и настолько же неденежное. Тем не менее Генка закончил МГПИ и теперь вкалывал в школе учителем географии.

— Знаешь, Сань… — ответил школьный приятель, употреблявший вместе со мной водочку, — я же, в отличие от тебя, не семи пядей во лбу! Да и родственников, которые бы могли…

Он внезапно замолк, а затем, когда мы «опрокинули» очередную стопку, поправился.

— …которые бы хотели…хотели бы устроить меня на приличную должность… Так вот, таковых родственников у меня нет!

— И…? — поинтересовался я, поддевая вилкой очередной кусочек грудинки.

— Ну, ты же в курсе того, что в школе в основном одни тетеньки работают? — вопросом на вопрос ответил бывший одноклассник, наливая мне очередную стопку.

Я кивнул, ибо это общеизвестный факт.

— Во-от! — он поднял вверх указательный палец и провозгласил тост. — Ну, Сань, за все хорошее, против всего плохого!

И после того, как мы выпили и закусили, продолжил.

— Сань, если не спороть какого-нибудь жесткого косяка… — он вдруг поморщился, явно вспомнив нечто нехорошее и крайне неприятное, а затем закончил фразу, тыча в мою сторону вилкой, — Короче, в нашей стране дяденькам в школе везде дорога, как говорится.

— В смысле карьеры? — уточнил я.

— Точно! — он, засмеявшись, размашисто кивнул. — Школа… Знаешь, а мне ведь, и правда, нравится учить детей… Но! Школа для меня лишь первая ступенька… Выпьем?

В общем, это был последний раз, когда мы с Генкой встречались лично, ибо жизнь окончательно развела наши пути-дорожки, однако потом, много лет спустя, общие знакомые поведали, что он, вроде как, поднялся до замминистра. То есть, его «ставка» на школу вполне себе «сыграла».

— …Злата? — голос директора вывел меня из задумчивости.

Человек, сидящий за директорским столом, точно такой же, как и Генка! Амбициозный карьерист до мозга костей!

— Да, кое-какие догадки у меня имеются... Мои эксперименты с камерой начали не очень хорошо сказываться на ваших карьерных устремлениях, Юрий Николаевич. Поэтому-то вы меня и вызвали… Я угадала?