— Она его выгнала…! — эмоционально всплеснув руками, воскликнула бабуля, кивнув на дочь.
— В смысле выгнала? — у меня натурально отвалилась челюсть, и я закашлялся, подавившись чаем.
Бабуля постучала по моей спине.
— Мам! Прекрати ерунду городить, пожалуйста! — раздраженно ответила «гонительница», а затем взглядом указала на висящий над обеденным столом календарь. — Сегодня пятница, рабочий день, а Елисей — лицо руководящее, и работает он очень много!
— Мам, как твоя нога? — поинтересовался у мамы я, вспомнив, какая здоровенная шишка образовалась на ее колене, после удара о ступеньку лестницы, а также о растяжении связок голеностопа.
— Фигня, Златка, все нормально. — пожав плечами, ответила та. — Тем более, на работе мне дали отгул аж на неделю, с сохранением зэпэ, чтобы в себя пришла.
— Он же сам сказал, что возьмет сегодня день из отпуска, я своими ушами это слышала! — не унималась старушка, и было очевидно, что этим утром они уже спорили на данную тему.
— Мама, ты чего, все подслушивала, что ли?! — возмущенно поинтересовалась мама, а затем произнесла, чеканя каждое слово. — На этот раз я желаю, чтобы все было сделано по-человечески! Елисей приедет к нам завтра вечером, и я представлю его тебе, мам, как положено!
Сказав это, она отпила чай, всем своим видом демонстрируя бабуле, что разговор на эту тему окончен.
— Как все серьезно-то… — я не сумел сдержать улыбку, чем немедленно вызвал гневный взгляд родительницы.
Для нее-то, видимо, все это и впрямь очень серьезно.
Ну, в конце концов, у каждого же человека существуют собственные заморочки, и если маман хочет, чтобы «ого-го» директор познакомился с ее семьей так, как она сама подобное себе представляет (женские мечты, но теперь-то я и сам подобному подвержен…), то это ее полное право и нечего мне над этим потешаться. Наоборот, нужно сделать все от меня зависящее, дабы помочь ей или, по крайней мере, не мешать строить отношения. Впрочем…
— Мам, а твой «ого-го директор» уже был женат раньше? — поинтересовался я.
— Нет, не был. — ответила родительница, подняв взор от чашки на меня, и в очередной раз заявила, чтобы я… — И прекрати уже называть Елисея «ого-го директором»! Подобная ирония ко взрослому мужчине от девчонки твоих лет совершенно неуместна! Особенно кэтомумужчине!
— А знаешь, мам, мне кажется, ты все правильно делаешь. Ты молодец…
Я вспомнил собственное знакомство с родителями будущей жены, которое стало эпохальным событием историитоймоей жизни. Тогда, помнится, было очень волнительно и…
Именно в тот день, понаблюдав за отношением Забавы к отцу и матери, а также за отношениями между ее родителями (что для меня было одним из важнейших критериев выбора той дамы сердца, которой я предложу руку, сердце и прочие части своего тела), я принял окончательное решение. Забава — моя!
Для «ого-го директора» завтрашний вечер, уверен, будет не менее волнительным событием, а, вероятно, даже гораздо более, ведь несмотря на то, что он куда старшетогдашнегоменя и, соответственно, жизненного опыта имеет сильно больше, отношения с моей маман для него намного более важны, на мой скромный взгляд, чем были для меня отношения с Забавой (по крайней мере, до тех пор, пока я не принял окончательного решения).
По одной простой причине. Возраст. Возраст, который с определенного момента подгоняет в определенном направлении мысли и поступки уже не только у прекрасного пола. И если бы у этого Елисея имелись собственные дети, это было бы одно дело, однако…
Все без исключения знакомые мнетамтипы «за сорок», с коими довелось поговорить по душам «за рюмкой» и или на рыбалкошашлыках, и у которых по какой-либо причине еще не было родных детей, а «ого-го директор» как раз из таких, страстно желали этих самых детей завести, прямо-таки идея фикс. Особенно этим страдали неженатые, там вообще все было «туши свет»…
Общество, в лице родных и близких, давит. «Природа» давит. И собственные «тараканы» давят, которых к этому возрасту у подобных субчиков заводится такое количество, что никаким «дихлофосом» их не вытравить, одномоментно с этим мешая строить отношения (у всех же и жизненный опыт появляется, и требования к другой «половинке» образуются листа на три убористым почерком).
В общем, завтрашний вечер обещает быть исключительно нескучным и завершиться он может каким-нибудь совершенно неожиданным и крайне импульсивным поступком «ого-го директора». Например…
Ладно, хорош уже девчачьими размышлевизмами мучиться, завтра и поглядим на все из «первого ряда», как говорится.
Уверен, что маман, из-за ебанутого Олега перенеся действо всего лишь на денек, устраивает завтрашнее событие в первую очередь для своего «ого-го директора». Уж не знаю, умом ли и жизненным опытом она понимает, как быстрее и вернее всего «приготовить» этого мужчину или ей женская интуиция подсказывает. А может, и то и другое разом. Однако на мой скромный взгляд, она все правильно делает, куя железо, пока горячо и беря в свои руки собственное будущее, а заодно и мое, чего уж там.
— …Злат, ты меня слышишь?! — тем временем маман пыталась достучаться до витающей в облаках дочери, до меня.
— А, да, чего?! — вернулся я из мира грез.
— Ты чего, так сильно смерти моей жаждешь? — поинтересовалась родительница, а бабушка сочла за лучшее молча дуть кофеек с молоком.
— Долгих лет здравствовать матушке! — громко и пафосно объявил я, поднимая чашку с чаем.
— Прекрати паясничать! — буква в букву повторила она вчерашние слова Сереги. — Ты почему этой ночью без спроса вышла из дома?
— Так ты же ключи от машины возле соседнего подъезда выбросила, вот я и отправилась на их поиски…
— Злата! — взвизгнула мама, чьи нервы, после безумного происшествия минувшего вечера, еще очень нескоро окончательно придут в норму. — Ты хотя бы представляешь, что́ я почувствовала, когда заметила твое исчезновение?! А что, если бы тебя убили?!
— Кто, например? –вопросом на вопрос ответил я, пересаживаясь на стул рядом с маман и беря затем ее руку в свои. — Зомбиапокалипсис за окном пока еще не наступил, а единственный человек, который может представлять для меня реальную опасность, проведет в тюрьме многие годы…надеюсь.
— Вот уж даже не сомневайся! — заявила мама, однако затем тональность ее голоса стала гораздо менее высокой. — Да мало ли сволочей сейчас по ночам шастает…? Вся Средняя Азия здесь!
Я, обняв, чмокнул ее в щеку и улыбнулся.
— Уже все, мам… Все закончилось! Эпопею с твоим «другом»…бывшим «другом»…можно считать окончательно завершенной. Добро пожаловать в новую жизнь!
— Все закончилось, да… — произнесла она и, обернувшись на стуле, крепко обняла меня, словно большую плюшевую игрушку.
— Во всем плохом, мам, всегда нужно искать и положительные моменты. По крайней мере, жизнь наша перестала быть скучна, и в ней, как говорится, появилось место и перестрелкам, и постельным сценам… Ай! За что?! — возмутился я, потирая ушибленный лоб.
— Я тебе сейчас…! — маман, отлипнув от меня и сделав свирепое выражение лица, угостила свою дочь щелбаном по лбу. — Постельным сценам, видите ли, в ее жизни место появилось! Малявка еще! Если узнаю о чем-нибудь подобном в твоем исполнении, по крайней мере, до тех пор, пока тебе не исполнится шестнадцати, то я…
— То есть в шестнадцать уже можно…? Ай! — воскликнул я, снова получив болезненный щелбан.
— Нельзя!
— Я же пошутила! Прекрати уже бить родную дочь, это непедагогично… Ай!
— Я знаю. — уже без раздражения в голосе, ответила мама. — Но шути на подобные темы с подругами, а не с матерью!
— А что, разве мы больше не подруги? — поинтересовался я. — Ай!
Маман прикрыла глаза, а я, воспользовавшись моментом, удрал от нее, пересев поближе к бабушке, которая все также помалкивала.
— Злат! — произнесла наконец маман. — Ну, чего тебе стоило просто скинуть мне смску с бабушкиного телефона, чтобы я с ума не сходила?
— Так ты же сама оставила свой телефон на кухне, когда Елисей пришел. — ответил ей, понимая, что оправдание так себе. — Честное пионерское, я хотела предупредить, что на несколько минут выйду из дома, но бабушка уже спала, а ты… Короче, мам, ты стопудово не сказала бы мне «спасибо», если бы я вошла в твою комнату в тот момент…
— В какой еще «тот момент»?! — мама, разумеется, все поняла, как надо, отчего и покраснела, словно помидорка, а бабуля, издав тяжкий вздох, просто прикрыла ладонью глаза.
Вчерашним вечером, маман, окончательно выйдя из ванной, в которой провалялась черт-те сколько, и, убедившись в том, что ее дочь в порядке (заставив раздеться до труселей и внимательно меня осмотрев, она заметила на моей ноге синячище, отчего пришла в такую ярость…едва успокоил), велела ложиться спать не и отсвечивать, ибо вот-вот должен был прибыть этот ее Елисей. Однако, несмотря на чудовищную усталость, в моей крови циркулировалтакойкоктейль гормонов, что я без сна пролежал в кровати более часа. Ну, тогда-то я и решил прогуляться до авто, продукты забрать. Поначалу, собственно, я и собирался предупредить маман о своей отлучке, хотя и не факт, что она бы отпустила (скорее всего, нет…). Однако звуки, которые услышал, подходя к ее комнате, однозначно намекали на то, что сейчас мое вторжение станет для маман и «ого-го директора» крайне нежелательным событием, ибо последний очевидно и вполне небезуспешно «утешал» первую.
А про то, что маман может прочесть смску и позже, если ей вдруг вздумается искать меня, я попросту не сообразил тогда…
— Мам, ты не поверишь, но мне уже пятнадцать, и я…
— Злата! — покраснев еще сильнее, хотя это казалось уже невозможным, воскликнула маман.
Ну, по крайней мере, от событий вчерашнего вечера она на некоторое время отвлеклась.
— Извини, мне просто нужно было оставить записку или написать смску... — произнес я, а затем сменил тему. — Ты, надеюсь, Серегу вчера не сдала в милицию?
— Серега… Это тот тип, с которым ты вчера домой заявилась? — поинтересовалась маман, которая оказалась весьма рада этой смене темы, а мне вдруг захотелось сделать «фэйспалм», ибо то, что я посреди ночи вернулся домой в компании со взрослым мужиком, может здорово подпортить матушке ее матримониальные планы, ведь гулящая, а значит, проблемная, дочь-подросток у женщины — это…
— Мам, мне жаль, что… — начал было я, однако…
— Забей! — махнула рукой маман. — С тем уже разобрались.
— В каком это смысле разобрались? — у меня похолодело в желудке, ибо маман, особенно учитывая ее вчерашнее состояние, та еще экстремистка во всем, что касается моей защиты.
В этот момент раздался сигнал вызова от телефона мамы.
— Это тебя. — поглядев на дисплей, сказала она и передала устройство мне. — Твоя подруга сегодня уже обзвонилась!
«Стеша Москвина». — сообщил мне аппарат.
— Злат, спасибо, что за ключами вечером сходила, а то бы сегодня я еще и по этому поводу нервничала. И молодец, что догадалась принести домой наши покупки, они очень к месту пришлись… — выходя с кухни, услышал я мамин голос. — И вообще, как же хорошо, что ты не такой тормоз, как я, иначе бы…
— Никаких «иначе», мам! — обернулся я через плечо.
Комната Златы и ее бабушки.
— Привет! — поздоровался я, усаживаясь на диван и принимая звонок.
— Привет. — услышал я на том конце «провода» тихий и печальный голос обычно веселой и неунывающей подруги, не оставляющий сомнений в том, что о событиях минувшего вечера ей уже известно. — Камеру включить можешь?
— Да. — ответил я, одномоментно со Стешей, включая камеру устройства.
Видок у подруги оказался такой, будто бы в своих фантазиях она меня уже похоронила. Минимум раз десять.
— Стоп. — я взмахнул рукой, останавливая очевидно готовую вот-вот разреветься от счастья (Злата живая!) подругу. — Стешик, считай, что вчера в меня просто кирпич с крыши бросили. И промахнулись! А дебила, который кидался кирпичами, уже посадили в клетку. Это можешь не считать, его, и правда, в обезьяннике закрыли…
Я зевнул.
— Ты почему мне вчера ничего не сказала, а?! — требовательно вопросила Стеша. — Мы же вроде как подруги…
— Вроде как?! — перебил «вроде как подругу» я, изобразив затем печальную моську. — А я-то надеялась, что самые настоящие…
— Я не то имела в виду! Ты вчера промолчала, а сегодня я… — она разревелась.
— Чего сегодня ты, бейб? — поинтересовался я.
— А сегодня я… — она замолкла вновь.
— Ты…?
— В ютюбе выложили видео с камер наблюдения вашего дома. Там, где тебя…и твою маму…мужик пытался застрелить! И я…
— Твою же душу! — приложив микрофон аппарата к плечу, дабы подруге не было слышно, громко ругнулся я, хотя в итоге получился просто взвизг.
Нужно будет заглянуть «на огонек» в администрацию нашего ТСЖ и поинтересоваться у того организма, который следит за камерами, какого хрена он продал или же просто слил в сеть записи с камер…
Скотина!
— Стеш… — я улыбнулся ей во все тридцать два зуба.
— Кстати! — внезапно перебила меня подруга и даже как-то оживилась. — Как так вышло, что у тебя вчера телефон разбился?
— Так же, как утонул твой… Я его уронила… Когда мы с мамой от того безумного организма удирали. — ответил я, не желая рассказывать о том, что аппарат спас мою ногу, а вместе с ней и наши с мамой жизни, дабы не подпитывать трагичные фантазии подруги.
— Новый не покупай! — заявила Стеша.
— Это еще почему? — удивился я.
— Мама, когда я ей вчера сказала, что у тебя сдох телефон…короче, сама все увидишь, но телефон не заказывай!
— Стеш, если теть Люда собирается… — я вознамерился было возразить, хотя бы по той причине, что моя собственная маман, насколько уже узнал ее натуру, очень вряд ли будет довольна, если я приму от подругиной родительницы столь недешевый подарок (а то, что подарком станет совершенно небюджетный аппарат, в этом сомнений никаких), да и вообще, самому как-то неловко, ибо Стешка то ко мне в больницу ежедневно моталась.
— Злат, да не парься! — перебила подруга. — Я в курсе и моя мама тоже, что ты навещала Павлика по собственному желанию, а не за какие-то там подарки или что-то такое. И мама это оценила.
При воспоминании о произошедшем с ее братом, Стешин голос дрогнул, однако она быстро взяла себя в руки.
— Просто у моей мамы есть маленький бзик... Она постоянно на нервах, пока не отблагодарит человека, сделавшего ей добро.
— Неблагодарность — грех? — поинтересовался я.
— Да, точно! Она всегда так говорит! В общем, забей, и тебе нормалек, и она останется довольна!
— Ладно… — не стал спорить я, а затем встал с дивана и подошел к круглому столу, беря блокнот и ручку. — Стеш, напомни, пожалуйста, номер Сереги, а то мне ему позвонить нужно и предупредить о том, что я завтра… А нет, стоп!
Раз уж записи с камер выложили в сеть, то, вероятно, Серега их уже видел, а разговаривать на тему вчерашнего еще и с влюбленным в Злату пацаном…
Ну уж нет! На это сейчас у меня определенно нет сил…
— Стешик, можно тебя попросить позвонить ему и сказать, что, во-первых, со мной все окей, я жива-здорова, а во-вторых, что конкретно завтра у меня не получится с ним встретиться. Пожалуйста!
— Да без проблем. — пожав плечами, согласилась подруга. — Только это… Не делай так больше!
— Стеш, извиняй, что вчера умолчала. Просто сама в шоке была… Хотела сегодня тебе обо всем поведать, но… Ты и сама уже все знаешь. Кстати! Помнишь капитана Флинта?
— Попугая, что ли? — через некоторое время, шмыгнув носом, поинтересовалась Стеша.
— Ага, его. Он вчера трагически погиб…
— Как? — спросила подруга, хотя было заметно, что ей, в общем-то, глубоко пофиг.
— Развязал веревочку, а затем открыл клетку…
— Э-э-э… В окно улетел, что ли?
— Не совсем… — ответил я. — Получил премию Дарвина. За ум и сообразительность. Фунька самолично ему ее вручила.
Стеша фыркнула.
— Пипец! Златка, ну ты, блин, прикол ходячий. Но птичку жалко, да, прикольная была…
Изображение подруги внезапно исчезло, и вместо него дисплей телефона сообщил о входящем звонке по второй линии от некой Лиды.
— Стешик, слушай, тут моей бабушке звонят, я тебе позже наберу, окей?
— Окей. — заявила подруга и отключилась.
Некоторое время спустя. На кухне.
— Господи! Вы то, чего здесь так раскудахтались? — с неудовольствием в голосе заявила вернувшаяся на кухню бабушка и, судя по виду, расстроенная просто донельзя. — И без вашей ругани тошно…
— Мама… — я указал рукой на родительницу, — намылилась сейчас в магазин ехать! Продукты ей, видите ли, необходимо купить взамен утерянных! Бабуль, скажи ей, что если она со своей больной ногой и вся на нервах сейчас поедет, то…
— Ну-ка, ногу свою покажи! — перебивая меня, заявила старушка, садясь на стул возле маман.
— Мам… — начала было маман, но…
— Прекрати уже мамкать! Мам, мам…! — бабуля, преодолевая сопротивление дочери, явно рассердилась, но это куда лучше, нежели бы она пребывала в подавленном состоянии. — Вот скажи мне, куда ты с такой ногой попрешься?
— Ай…! — маман поморщилась, когда бабушка дотронулась до связок ее пострадавшей стопы.
— Сейчас Верке позвоню, попрошу прийти, сделать тебе тугую перевязку! — заявила бабуля, отпуская мамину ногу. — И сейчас же марш в постель, а я тебе холодный компресс принесу…
— Мам…
— Ира! Ты завтра с палочкой ходить будешь, как старушка, если не станешь меня слушаться, этого хочешь?!
— Не хочу… — словно маленькая девочка, ответила расстроенная маман.
— Одно горе с вами! А в магазин мы со Златкой сегодня сходим, все равно ты ничего путного не купишь! И приготовим все что нужно, а ты отдыхай уже!
— Бабуль, ну и чего ты так разошлась-то? — поинтересовался я.
— Чего-чего! Приятельница меня сейчас предупредила, что в ближайшее время нам стоит ожидать новой инспекции из «опеки»! Говорила же тебе, что лучше с ними не ссориться!