Злобный леший, выйди вон! (СИ)

Часть III - Глава 34

- Кто вы? – повторил Теодор Кительсон.

- Помогите, прошу, - сказала женщина дрожащим голосом. – На нас напали. Боги, мой супруг, кажется, погиб. Я… я не понимаю, что случилось, кругом столько крови. Вы поможете?

- Где на вас напали?

- Тут недалеко, - она указала рукой на деревья. - На дороге. Вы поможете?

- Вы сбежали оттуда?

Женщина упала на колени и закрыла лицо руками.

- Там все погибнут, если вы не поможете! – завопила незнакомка.

- Послушайте, - начал спокойным голосом Теодор Кительсон, - если нападение произошло на ближайшей отсюда дороге, значит, оно случилось глубокой ночью, ведь иначе вы бы не добрались сюда так быстро пешком. Тем более в этих замечательных красных сапожках. Или, быть может, я не заметил прекрасного скакуна, что проскакал по заметенным лесным тропкам? К тому же, почему вы решили углубиться в лес, ведь вернее было бы вернуться на дорогу и поискать помощи там?

Ученый встретился взглядом с женщиной. Бесстрастный взгляд шел вразрез с обликом обреченности, который она только что навела.

- Ну? – поторопил ученый.

- Я растерялась, не знала куда идти.

Теодор Кительсон наклонил голову и улыбнулся. Женщина поднялась. Печаль сменилась ехидной улыбкой. Гримаса казалась ядовитой.

- Что же, - сказала она, все с той же дрожью в голосе, которую ученый сначала принял за последствия страха, - тогда я тоже задам тебе вопрос. Ответишь – хорошо. Уйдешь на своих двоих.

- А если не отвечу? – с вызовом спросил Теодор Кительсон.

- Лучше ответь.

«Может у нее такой голос от холода», - подумал ученый.

- Хотелось бы, все-таки знать, с кем я говорю.

- Где книга?

Внезапный вопрос застал ученого врасплох. Кому могла понадобиться книга, хранящаяся у иноземца?

«Книга Златовласки? Нет, вряд ли», - подумал он.

- Какая книга?

- Ого, – воскликнула женщина, - да у нас здесь великий ум! Неужели у тебя там много книг?

- Вы не поверите.

В холодных глазах что-то пошевелилось.

- Ведьмин том. Книга ведьмы.

Мимолетная мысль, упущенная только что, непонятая, вернулась, соединив воедино сразу столько всего. Вечная писанина Златовласки. Ее покрытое тайной прошлое. Происшествие в лесу, после которого пропала Ивовая Ведьма. Разные события свернулись тугим клубком, который еще предстояло развернуть.

« Ведьмин том. Тот, что искали три ведьмы в старой иве. Может ли быть, что передо мной одна из них?».

Женщина улыбнулась. По лицу собеседника она догадалась о карусели мыслей, что привела к замешательству, за которым последовал настороженный взгляд и едва заметное движение рукой к кинжалу, спрятанному за поясом.

- Какой пытливый ум, – восхитилась она. – Что же, раскроем карты? Прятаться мне больше нет смысла.

Не успел ученый ответить, как голова женщины разлетелась на две части, а за ней следом в клочья разорвалась и шуба, вместе с остатками истощенного тела. Страшное действо напомнило ученому рождение бабочки, только вместо прекрасного насекомого родилось лысое человекоподобное существо с торчащими из спины паучьими лапами, каждая длинной в сажень, и разорванным человеческим телом вместо кокона, ошметки которого разбросало вокруг места отвратительной метаморфозы. Из-за костлявых плеч создания торчала ржавая рукоять меча.

Скудный завтрак поспешил покинуть тело ученого, но усилиями последнего так и не достиг цели.

- Неприятное зрелище? – засмеялась ведьма.

Ученый услышал настоящий голос незнакомки. Звуки, что он ошибочно принял за страх и холод.

- Одно из самых, - сказал ученый, все еще борясь с собой.

Ведьма завертела головой.

«Если конечности у нее от пауков, то позвоночник точно совиный, - подумал ученый».

- Ты помнишь условия человек? Говоришь где книга, и уходишь живым. Больше мы с тобой никогда не встретимся.

- Не знаю ни о какой книге, уж простите.

Ведьма перебежала поближе к ученому и замерла, растопырив ноздри. Она поднялась на нижних лапах, и расставила верхние, как делают крохотные пауки, чтобы казаться больше.

- В тебе есть золотой гриб, человек. Как чудесно. Находясь в человеческом теле, я не смогла его учуять, но теперь. Откуда он в тебе? Лишь следы. Да, ты почти исцелился. Почти.

«Неужели она связана с Выселками?».

- Как много ты думаешь, человек. Пришло время говорить, – прострекотала ведьма, а именно такой у нее был голос - стрекочущий, точно песня кузнечика.

Она закатала рукав ветхого балахона, что покрывал человеческую часть тела. Испещренная десятками углублений, на подобии пчелиных сот, рука ее изобразила неизвестный жест, и соты засветились.

Теодор Кительсон схватил рукоять клинка, но вытащить оружие так и не смог. Тело замерло. В голове раздался писк, который перерос в настоящий звон. Следом, раздался другой звук - стрекотание. Послышались слова.

«Ах, вот ты кто. Теодор сын Кителя. Господин Кительсон. Ученый-ренегат. К тому же иноземец. Да, сестер теперь нет в ваших землях, кроме старой Гиаваль-Кар, да и та, бедняжка выжила из ума».

Ученый перевел глаза на ведьму – это стоило ему последних сил.

Ведьма, как и он, застыла в одной вычурной позе, с вытянутой в магическом жесте рукой, и разведенными в стороны лапами. Губы ведьмы не шевелились, но она говорила. Говорила в голове Теодора Кительсона.

«Чудесные приключения на пути сюда. Действительно, на что ни пойдет человек, цепляясь за жизнь. Ты и правда мог умереть, если бы остался на родине? – продолжала ведьма, читая мысли ученого, - А, вот откуда в тебе златогриб! Как интересно, надо поведать сестрам об этом. А это кто?».

Губы ведьмы на миг раскрылись, обнажив тонкие и острые, в несколько рядов, зубы, какие встречаются у щук.

«Олег. Я запомню это имя. А это, что у нас? А, вот он! Кокон, в котором ты нашел… ее… вот и всё».

Ведьма опустила руку, и за ней ученый рухнул на снег.

- Уходи Теодор. Твой ум действительно намного занятней всех тех, что я прочла. Я даже не хочу его разрушать - такое впервые. Не хочу трогать этот чудесный алмаз.

Теодор Кительсон поднялся и закончил начатое – достал кинжал.

- Полагаю, что ты, - он решил, что после такого тесного контакта ни о каком «вы», не может идти речи, - никого не оставляла в живых после этого обряда, – сказал ученый не зная, какое слово подобрать для испытанного. - Когда ты читала мои мысли, я видел отклики твоих. Слабое эхо, призраки, но я видел.

- Чудесный ум, - прострекотала ведьма.

- Убить Олега, что связан с ведьмой теснее, чем я думал. Убить Лешего, руками наместников, чтобы стереть с лица земли последние следы бунтовавшей сестры, что перешла грань дозволенного.

- Какой прекрасный и ловкий ум! Жаль, он тебя и убьет.

Ученый бросился на ведьму, но остановился в двух шагах. Другой жест уродливой руки что-то изменил в его теле. В этот раз голова осталась ясной. Никакого шума и звона. Но рука, с занесенным кинжалом зашевелилась и медленно, против воли ученого, направилась в его сторону. Другой рукой он схватил себя за кисть и попытался отстранить лезвие. Непреклонное приближение кинжала замедлилось.

- Кто окажется сильнее? Златогриб или жилы ученого? Узнаю на обратном пути, - сказала ведьма и побежала мимо Теодора Кительсона на восьми лапах.

Раздался грохот. Ведьма выбила дверь в убежище. Часть обломков прилетела в спину ученого, приблизив его к лезвию еще сильнее.

Пот бежал по лбу и заливал глаза. Такого сильного напряжения Теодор Кительсон давно не испытывал. И даже в таком, казалось бы, безвыходном положении, когда собственное тело стало врагом, «прекрасный и ловкий ум», продолжал искать выход. И нашел его. Прямо перед собой. Рукой, что осталось подвластна, он держал кисть, в том самом месте, где близко к коже шли сухожилия мышц, а самое главное нерв, что ими движет. Ученый сдвинул послушную руку, чуть выше к лезвию, обнажив тем самым нужное место. В следующий миг, он ослабил хватку и вцепился зубами в руку с кинжалом, лезвие которого все-таки достигло шеи. После укуса пальцы разжались, и кинжал упал в снег, оставив красную струйку среди белизны. Ученый схватился за шею. Крови мало, ранение пустяковое – крупный сосуд не задет.

«Жить буду», - подумал он.

Миг спустя, самострел, так предусмотрительно заряженный, был в руках ученого, а сам он бежал наверх по холму. Он стряхнул снег с окна. Сквозь заиндевелое стекло он увидел, как за спиной Златовласки стояла ведьма наперевес с ржавым тесаком.

- Только бы не промазать, – сказал Теодор Кительсон и приготовился стрелять.

Златовласка достала из кармана стеклянный флакон и поставила поверх книги. Тот самый флакон, что он подарил. Флакон, в котором спала ползучая роза.

- Этого не может быть, - тихо сказал он. – Это же неправда.

Прежде чем он выстрелил, ведьма обрушила на Златовласку тесак, но промахнулась. Девушка увернулась, каким-то неестественным, кошачьим движением и вся мощь удара пришлась на флакон. Стекло треснуло.

- Нет! – вскрикнула ведьма, увидев, как расползается трещина.

- Красиво, – сказала Златовласка.

Болт пробил окно и со свистом влетел в пол, пролетев между лапами ведьмы. Паучиха успела поднять удивленные глаза, прежде чем в один миг выросший осколок минерала размозжил ее голову, а второй прибил дергающееся тело к стене.

Теодор Кительсон скатился с холма, который следом покрылся бледно-розовыми, местами красными иглами, подобно сказочному ежу. От распирающего нутра холм увеличился в размере. Ученый закрыл голову руками, но холм лишь треснул в нескольких местах, ухнул и замер.

«Погибла, - понял он, - бедняжка погибла».

Горячая слеза покатилась по щеке.

Трещины в холме засияли так, словно, солнце взошло внутри. Раздался еще одно громкое «ух», отчего через щели полетел золотой пепел. Холм подпрыгнул, а через разбитое окно что-то взлетело и приземлилось неподалеку от ученого.

- Златовласка! – крикнул он и попытался подняться, но рухнул без памяти.

***

Олег добежал до околицы и закрыл нос платком. Он прошел через заставный двор, где застал спящего Прохора и побежал к усадьбе. Улицы, дворы, крыши домов - все плыло в призрачно-голубом пепле, застывшем в воздухе. Неподалеку от центра деревни, где величаво стояло сон-древо, Олег заметил ноги, торчащие из-за забора.

- Кузнец! – узнал Олег любителя поспать в снегу.

- Зврвре, - пробормотал Горан в ответ, надувая губы.

- И тебя спасать надо. Давай, руки, дотащу до дома.

Кузнец досмотрел волшебные масляные чары сна-древа на ковре из медвежьей шкуры, заваленный горой теплой одежды, на полу кузницы.

Олег забежал в свою избу, чтобы как следует обработать рану. Однажды, когда Леший еще не принял форму человека, ученый попросил несколько капель его крови, чтобы сделать эссенцию живицы духа. Получилось всего три флакона. Олег, после боя с Остроглазом, использовал один из них. Плечо зажило на глазах. Олег осторожно вытянул руку вперед.

- Как новая, - обрадовался он и побежал в усадьбу.

Первое, что бросилось в глаза Олегу, в комнате Бокучара – это пустая бутыль дурман-травы.

- Что же ты наделал?

Олег оглядел комнату. Тут и там на полу пестрели багровые пятна, едва различимые на темном ковре.

«Сколько же крови он потерял? - ужаснулся Олег, - человек бы уже лежал без сознания. А вдруг и он лежит без сознания среди полей?».

Олег схватил записку, и прочитал заветные слова.

***

- Авдей! Придумай, что-нибудь, ты же с псоглавцами воевал, – сказал один из мечников.

Под одобрительный гул, Авдей обратился к наместникам, что сидели на полу у дальней стены зала.

- Господа, тут меня в главы всех мечников выдвинули. Что скажете?

- Делай, что знаешь, - сказал один из них.

- Прекрасное напутствие. Итак, тот несчастный, что лежит теперь с пробитой головой сказал, что на холме, с солнечной стороны стоял мужик и махал руками. Полагаю махал он не нам, а стрелкам. А те уже притаившиеся на том же холме вели обстрел, - сказал Авдей.

- Стрелки? Ты погляди на копье - почти с меня ростом! Кто таким выстрелить сможет?

- И хоть, ты и не самый высокий, но все же прав. Такие снаряды могут лететь только из пороков. Похоже, на холме баллиста. Как еще расположились-то, собаки...

- Как, Авдей? Расскажи.

- Так, чтобы мы против солнца оказались. Сейчас солнце еще выше будет и вообще никого на холме не увидим. Надо действовать сейчас, либо ждать пока солнце уйдет за полдень.

- Против кого воюем то? Кто сгубил уже четверых наших, да еще плечо вон разорвал Карташу.

- Собака драная! Вот кто! – сказал Карташ.

Авдей осмотрел пику, на которую нанизало мечника.

-Древко и наконечник сделаны очень плохо. Почти не обработаны. Наконечник заточен наспех, видно по царапинам. Это успокаивает. Скорее всего, на том холме не настоящие солдаты.

- А кто, Авдей, кто? – спрашивали мечники.

- Может быть, тот самый Бокучар из Лысовки, раскошелился на баллисту и пригнал ее сюда, чтобы нас перебить? – обратился он в свою очередь к наместникам.

Те не ответили.

- Сколько у нас самострелов?

Кто имел самострел, поднял руку.

- Пятнадцать, - сосчитал он. - Значит так, есть у нас несколько путей. Мы можем подняться на второй этаж и вести ответную стрельбу из окон, но вариант плохой. До холма слишком далеко и солнце не даст прицелиться, считай, зря снаряды переведем.

- А какой еще путь? – спросили мечники.

- Второй путь – это выйти на улицу и штурмом брать холм.

Недовольный шепот прошел по рядам мечников.

В этот момент из кухни выбежал мечник по имени Ухай с радостным лицом.

- Мужики! Есть еще выход. На задний двор, а там чуть выше лес начинается, – затараторил он, - Путь есть, можем бежать!

- Во! – закричали одни.

- Это дело, – подхватили вторые.

Наместники самыми первыми забежали на кухню. Двое из них застряли в двери, не желая уступать дорогу. Наместник Полпути оказался сильнее наместника Зеленого Яра, и выбежал на улицу. Оглядевшись по сторонам, он ринулся к деревьям.

Ворон на крыше постоялого двора каркнул, дав сигнал. Глазами ворона Леший увидел бегущего наместника. Когда до деревьев оставалось два шага, пика пробила спину наместника и прибила к сосне.

Наместники и мечники, что следили за ним через окна кухни, с ужасом отвернулись.

- Боги, он еще жив! Как же он кричит. Душа рвется.

Глава мечников Полпути, – мужик суровый и неразговорчивый, - выхватил у одного из своих самострел и выстрелил. Болт попал в затылок наместника. Крик оборвался.

- Это же убийство, - тихо сказал наместник Зеленого Яра.

- Спасение, - буркнул в ответ глава мечников Полпути.

- Вернемся в зал, - сказал Авдей, - надо хорошо все обдумать.

***

Леший простоял неподвижно какое-то время. Никто больше не появился у окон или во дворе. Пару раз ему показалось, что тряпки, которыми завешали окна второго этажа, пошевелились, но тратить снаряд он не стал. Тем временем тень Лешего становилась все короче.

- Я ожидал битвы, а получил что? Пора заканчивать.

Леший знаком позвал Черноклюва.

- Вот, возьми этот мешочек и брось его в ту дымящую трубу. После этого, ты можешь лететь.

Ворон вцепился клювом в узелок и взлетел. Сделав несколько кругов над постоялым двором, он приземлился на крышу, и вприпрыжку добежал до дымохода, куда и сбросил мешочек.

Раздался хлопок. Следом еще один. Затем еще несколько, слившихся в одно громкое шипение. Через щели первого этажа потянул густой дым.

Леший размял задеревеневшую руку и вытянул влево. Крайнее копье задрожало.

В этот момент мечник, незаметно для Лешего прокравшийся к лошади, вскочил в седло, чем себя и обнаружил.

- А вот и первый смельчак, - сказал Леший и вытянул руку вперед.

***

- Кто-то должен поднятья на второй этаж и посмотреть в окна. Может уже видать холм, - сказал Авдей.

Начался спор. Каждый нашел немало доводов, почему он не должен идти к окнам. Тогда Авдей махнул рукой и пошел сам. Ползком он забрался в пустую комнату и добрался до окна. Сердце застучало, как в былые времена. Знакомый, заставляющий шевелиться страх, вернулся. Дрожащей рукой он отодвинул тряпку вбок, и тут же откатился к другому окну, закрыв голову руками. Но ничего не произошло. Второе окно прикрывал кусок старой ткани, такой старый, что даже отодвигать не было нужды, все видать насквозь.

- Кто ты такой? – спросил вслух Авдей у неподвижной фигуры на холме.

- Ну что там? Сколько их? – спросили мечники, когда он вернулся.

- Только одного увидел. А позади него стоит орудие, что стреляет. Очень похоже на сани. Наверняка все не так просто.

- Что теперь? – спросили мечники.

- Есть у меня мысля. Нужно вытащить стол на улицу и нести перед собой как щит. Таких столов тут три, а значит получится три щита. Пять человек будут нести стол, а еще пять идти за ними с самострелами. Как только доберемся поближе, стол поставим на землю и будем вести из-за него обстрел. Под градом болтов, тот, кто засел на холме, будет вынужден укрыться, тогда те, кто несут стол, достанут мечи и доберутся до стрелка. Главное – своих не перебить.

Все призадумались. Застывший в воздухе вопрос озвучил глава мечников Полпути.

- Как выходить будем? – спросил он.

- Нужно отвлечь.

Все замолчали, потому как поняли, что кто-то из них должен это сделать.

- Как отвлечь?

- Кто-то должен выйти через заднюю дверь и добраться до моего коня. Он стоит привязанный у угла дома. А потом что есть мочи скакать прочь отсюда. Конь верный, не подведет, - заверил Авдей, но никто не изъявил желания.

- Я пойду, - сказал глава мечников Полпути.

- Эй, отец, постой! Уважаю твою храбрость, но нужен кто-то более юркий, - вступил в разговор Ухай. – Да и ты стрелок вон какой меткий! Как наместника избавил от мучений, любо дорого, - сказал он и улыбнулся, обнажив золотые зубы.

- Ты чего, змей, зубы заговариваешь? Ты что ли пойдешь отвлекать?

- А хоть и я. Почему нет? Мне конь Авдейский давно приглянулся, - засмеялся Ухай. – Да и вряд ли кто здесь ловчее меня.

- Хорошо. Тогда иди к двери и жди команды. А вы, мужики, давайте ножки пообломаем, чтобы держать столы сподручней было.

Когда мечники закончили приготовления, Авдей обернулся к Ухаю и сказал:

- Пошел.

Мечник кивнул, и хотел было открыть дверь, но замер, смотря куда-то вглубь кухни.

- Чего застыл? – крикнул ему Авдей. – Беги!

В следующий миг раздался хлопок, после которого всю кухню заволокло едким дымом. Ухай выбежал через заднюю дверь. Толпа побежала к выходу, но Авдей встал поперек двери с криком:

- Стоять, ублюдки!

Кто-то попытался подвинуть его, но отступил после тяжелого удара в подбородок.

- Взять столы! Достать самострелы! Ждать команды! – крикнул он и уставился в небольшую щель в окне. Глаза от дыма заслезились, но сверкнувшее на солнце копье он увидел. Стрелок отвлекся на Ухая.

- Вперед! – закричал он, встав подле мечников.

Авдей выбил ногой дверь и потащил крышку стола на улицу. Как только первая группа мечников выбежала на улицу и укрылась за столом, Ухаю вслед полетела второе копье. Конь оказался лучше, чем сказал Авдей. Верный конь спас бы от смерти один раз, этот же спас от грозного снаряда дважды, а значит, конь был поистине сказочный. Ухай махнул рукой и скрылся за деревьями, отделяющими двор от дороги.

- Стреляй в холм!

Мечники с самострелами выглянули из-за стола и одним залпом разрядились в сторону Лешего, который скрылся за санями. Вместе с этим вторая группа мечников побежала вперед и повторила все то же самое, дав время третьей группе выбежать дальше всех. Пока проходил маневр, первые стрелки успели перезарядить самострелы. Все началось заново.

Так залп за залпом мечники подходили все ближе к Лешему, а болты летели все точнее. Один из них, пролетел между досками телеги и порвал рукав шубы.

- Веселей мужики, холм близко! Готовьте мечи!

Один из мечников встал в полный рост и поднял меч в героическом жесте.

- Рано, баран! Сядь! – завопил Авдей, но новоявленный храбрец уже вылетел из строя с копьем в животе, пробившим и стрелка, стоявшего позади.

- В укрытие! – крикнул Авдей и все вплотную прижались к столам и друг к другу.

Леший обрушился градом из пяти копий на ближайшую группу мечников, среди которой находился глава мечников Полпути. Стол разлетелся в щепки от первого же столкновения. Следующие четыре пики пробили живую плоть, убив или покалечив почти всех.

- Стреляйте! – скомандовал Авдей другой группе, что с ужасом смотрела на пробитые тела товарищей. – Сучьи дети, стреляйте!

Стрелки опомнились и выстрелили в Лешего, но тот вновь спрятался за санями.

Группа Авдея первой добралась до подножия холма.

- Что за дьявол? Как он выпустил сразу четыре снаряда, Авдей? – спросил его, стоящий позади стрелок.

- Вот как доберемся до него, так и спросим. Стреляйте!

Болты забарабанили об дерево, а тем временем вторая группа поравнялась с первой.

- Авдей, чего делать то? – закричали мечники из второй группы.

- Немного осталось, мужики. Чуть выше заберемся и он наш. Стреляйте братцы! – скомандовал он.

Стрелки второй группы приподнялись из-за стола, но ни один не выстрелил. Раздался страшный грохот. Сани налетела на укрытие. Тех, кто держал стол, вмяло в землю, стрелки же успели отбежать на несколько шагов, но не более. Так и замерли прибитые к земле.

- Чтоб тебя, тварь! – зарычал Авдей. – Дай сюда самострел!

Он выглянул из-за стола и выстрелил в фигуру на холме. До его уха донесся звон и фигура пропала.

- Перезаряди, - сказал он, возвращая самострел стрелку, а сам достал меч и побежал вверх по холму. Мечники последовали за ним.

Когда до вершины осталась пара шагов, Авдей жестом приказал мечникам остановиться.

- Эй, там, – крикнул он противнику, - выходи, трус! Не будешь брыкаться – убьем быстро!

Стрелки тем временем направили самострелы на верхушку.

- Ну? Выходишь? – спросил Авдей.

- Лучше вы уходите! – донеслось сверху.

Голос врага озадачил мечников. При очевидной грубости, звук был полон непонятной вежливости. Если бы наступающие знали, что Леший выпил целый флакон дурман-травы за один день, то смятения бы не возникло.

- Ваши хозяева мертвы, – продолжил голос. - Эти недостойные своего чина люди предпочли смерть в дыму, смерти в бою. Теперь, когда они мертвы, мне нет толку губить вас. Уходите! Я не буду стрелять в спину.

- Как в того наместника, что повис скворечником на дереве? Как же, спасибо, кланяюсь в пол!

- Дело твое. Тогда подходи поближе смелый человек. Закончим уже. Времени у меня не так много.

Только Авдей собрался двинуться дальше, как мечник потянул его вниз.

- Ты чего? Отпусти! – сказал Авдей и вырвал рукав.

- Гляди, – указал он на разбросанные тела, - Мертвяки шевелятся, – сказал он и добавил с широко раскрытыми глазами, - Колдун. Точно тебе говорю. На холме колдун. Пошли отсюда, Авдей, молю!

На глазах мечника выступили слезы.

- Погоди бежать, - сказал, приглядываясь на двор, Авдей, - это не мертвецы, это копья из-под них выходят.

Мечники сжали оружие так, что рукавицы заскрипели, но ноги при этом еле стояли.

- Последний раз говорю, - донеслось с верхушки.

- Мы уходим, - пропищал один из мечников.

Авдей посмотрел на него таким взглядом, что лучше всех слов разъяснил, что будет, сделай он хоть один шаг от холма.

- Я хочу услышать ответ другого человека, – донеслось сверху.

- Подожди немного. Я тебе в лицо отвечу, – прокричал Авдей.

Все это время копья освободились от назойливых человеческих тел, и медленно, описывая полукруг, улеглись наконечниками к холму. Как только Леший услышал ответ Авдея, копья как пришпоренные, вырвались из снега и полетели в мечников. В тот же миг с верхушки вылетело еще пять копий. Мечники попадали на землю, некоторые попытались убежать в сторону и только Авдей, остался стоять, зажмурив глаза. Один за другим, донеслись звуки падающих тел, а он все стоял. Разлетевшиеся после столкновения пики, забарабанили по спине щепками. А он все стоял. Все ждал, когда же холодная сталь пронзит его сердце и вырвет душу из этого, в общем-то неплохого мира. Последний миг его жизни затянулся. То ли смерть наступила не так, как представлялось, то ли он остался невредим.

- Что стоишь? – раздался знакомый голос, - Хотел в лицо сказать, так поднимайся.

Голос звучал вовсе не угрожающе, а скорее доброжелательно, будто хозяин звал к себе на обед. Только теперь Авдей открыл глаза. Не только двор, но и подножье холма покрылось трупами. Только теперь он понял, чего стоил прорыв. Особенно последние его шаги, когда был шанс спасти хоть кого-нибудь, а он отказался. Оставалось только заплатить свою цену. Заплатить убийце его же монетой, или прибавить свое тело к остальным.

***

Как бы не был Ухай себе на уме, но оставить в беде столько человек, не позволяла совесть мечника - сама по себе вещь легендарная. Верный конь Авдея повернулся на дыбах и поскакал обратно, вдоль пролеска, к постоялому двору. Ухай на скаку заряжал самострел, а потому не заметил, как над ним пролетел черный аист.

Море тел и реки крови встретили мечника жутким молчанием, что заставило его усомниться в решении.

«Помогать то, похоже, не кому», - подумал он.

Словно услышав его мысль, на холме показался Авдей, а перед ним мохнатое чудище, выше мечника на голову, в стальных сапогах и рукавицах. Воины ударились мечам, после чего оба кубарем слетели с холма. Когда противники поднялись, Авдей встал ровно между Лешим и Ухаем, отчего тот не мог как следует прицелиться.

- Отойди родненький, отойди же, - шептал он, боясь выдать свое присутствие.

Враг Авдея отступил на шаг назад и скинул шубу. Под ней засверкал латный доспех, каких прежде Ухай не видел, а потому нашел повод прицелиться получше. Ведь повредить доспех означало одно – продать придется на пару златцев дешевле.

Авдей в свою очередь тоже отошел назад, чтобы перевести дух.

- Замри Авдей! – крикнул Ухай.

Мечник замер. Не шевелился и Леший, он пытался разглядеть источник звука, глазами полными дурманной пелены.

Прежде чем Ухай нажал на курок, он услышал короткий свист, оборвавшийся хлопком где-то возле виска. Конь Авдея беспокойно заржал, когда обмякший всадник упал на землю.

Авдей с Лешим обернулись на выстрел. На холме возникла другая фигура.

- Олег? – с опасением произнес Леший.

Авдей воспользовался замешательством врага и нанес удар в область шеи. К удивлению атакующего меч застрял. Леший пошатнулся.

- Стой! – закричал Олег.

Мечник, недолго думая, достал из сапога нож и с размаху ударил противника чуть пониже уха. В этот раз сталь прошла глубоко в ткани и уперлась в позвоночник. Леший кое-как отмахнулся мечом от Авдея, и рухнул на спину. Мечник не заметил, как его штанина порвалась и на коже выступила алая, точно ягодка клюквы, капля крови. Авдей вырвал из шеи меч и, сделав несколько шагов назад, приготовился встретить нового противника.

Олег подбежал к телу Лешего и упал на колени. По клинку, торчащему из шеи друга, текла темная струйка.

- После такой раны не выживет даже колдун, - сказал Авдей.

Олег быстрым взглядом оценил мечника.

- Что ты наделал, дурак? Что ты наделал? – сказал Олег то ли Лешему, то ли Авдею.

- Как я разумею, после прощания с другом, ты захочешь расквитаться с его убийцей? Тогда поспеши. Мне еще друзей хоронить, - сказал Авдей, но Олег его не слышал.

- Зачем ты пошел один? Почему не сказал нам с Тео? Ты держись только, - сказал Олег и достал из поясной сумки флакон с живицей духа, но открыть не успел. Авдей подскочил и пинком выбил целебное средство.

- Чего удумал, проклятый?

Олег схватил меч и напал на Авдея. Очень быстро последний лишился оружия и равновесия. Олег же вернулся к другу.

- Что? Добивать не будешь? В благородную кровь играешь? – крикнул Авдей вслед.

- Ты уже мертв, просто еще не понял, - сказал Олег и вырвал нож из шеи Лешего, после чего вылил целый флакон живицы духа на рану.

Леший тихо застонал. Рана на шее тотчас затянулась тонкими изумрудными волокнами.

- Что ты несешь, собака? Это я-то умираю? Я? Тот, кто поразил кол… колду…

- Смотри, язык уже опух. Скоро отечет глотка, а за ней и гортань – тогда ты перестанешь дышать. Что глаза выпучил? Не понимаешь, что случилось? Меч моего друга отравлен, и ты задел лезвие. Вон, чуть выше колена.

- Цар.. цара… пина, - сказал Авдей, после нескольких коротких вздохов.

- Тебе хватит, - сказал Олег и отвернулся.

С каждым вздохом, все меньше воздуха проходило по отекшей гортани. Мечник сел на колени и согнулся. Одной рукой он оперся на землю, а другой схватился за шею, словно пытался снять невидимые оковы. Губы его посинели. Глаза налились кровью. Последние звуки вырвались из груди и вместе с облаком пара улетели в небо.

- Олег, - тихо позвал Леший.

- Я здесь, друг.

- Там, в доме… Сходи…

- Ты хочешь пить? Тебе нужна вода?

- Наместники. Проверь... Пятеро. Их пятеро.

- Боги! – воскликнул Олег, - зачем ты все это начал? Почему ты пошел один? Почему не поговорил с нами?

- Я это начал…

Леший не договорил, но Олег понял, что тот хотел сказать. Он укрыл друга лежащей неподалеку шубой и побежал к дому. Олег прошел через ряды трупов. Что-то холодное и неприятное скользнуло внутри, когда он переступал через тела с зияющими дырами от копий, что прошли навылет.

В обеденной зале бархатистым одеялом разлегся серый пепел. Знакомый Олегу запах каменной пыли и аммиачной воды пропитал деревянные стены, пол, каждую крохотную щель. Олег поморщился и пошел дальше. В дальнем углу, у самой стойки, он обнаружил тела, лежащие в ряд. Длинные, не по-крестьянски роскошные шубы выдали хозяев с потрохами.

- Вот и наместники, - сказал Олег и проверил биение алчных сердец. – Эти мертвы. Где еще двое?

Он зашел на кухню, где пепел лежал прям-таки горой. Через окно, он увидел прибитое к сосне тело.

- Вот четвертый, - сказал он и вышел на задний двор, но больше тел не обнаружил, но увидел почти исчезнувшие следы на снегу. Несколько человек проследовали от заднего крыльца к погребу. Олег потянул за крышку и отскочил в сторону, ожидая выстрела, но только кто-то заохал внизу.

- Вы кто будете?

- А вы сами кто? – ответил Фарсин.

Дружескую, пропитанную доверием, беседу прервал паломник Пробка.

- Мы рабочие здешние! Да хозяин Фарсин с нами.

Раздался шлепок – это Фарсин одарил болтуна затрещиной.

- А в углу кто сидит? – спросил Олег.

- Мальчишка наш, тоже рабочий, - ответил Пробка, потирая голову.

- Скажите, добрые люди, наместника среди вас нет, случаем?

- Нет, батюшка.

- Тогда поднимайтесь, мне нужна ваша помощь.

Первый выбрался Фарсин.

- Разорви меня леший, - прошептал он.

- Что там? – спросил Пробка.

Увидев тело, прибитое к дереву, слабый желудком паломник побежал за угол дома.

- Кто же его так? – спросил Фарсин.

- Хозяин, - начал Олег, оставив без внимания вопрос, - ты человек толковый, как мне кажется, а потому послушай внимательно. Постоялый двор пострадал в междоусобной войне наместников, в чем ты сейчас убедишься. Если именно это ты будешь, говорить тем, кто спросит о случившемся, ты получишь средства, на которые сможешь поправить хозяйство.

- А кто меня может спросить?

- Неважно кто. Ты всем так говори. Без исключения. Собрались, мол, наместники обсудить дела насущные, да в пылу спора схватились за клинки, вот и пошла резня. А если будут что-то еще спрашивать, то так и скажи, что спрятался с работниками в погребе, как только началась драка, а когда вылез, то нашел лишь трупы.

- Лишь трупы? Значит, никто не выжил? Но их же был не один десяток!

Олег пошел в дом и жестом позвал хозяина. Конюх с мальчиком пошли следом.

- Чем это пахнет? Что за кислятина?

- Каменная пыль и аммиачная вода. Придется потрудиться, чтобы избавиться от запаха. Вот, - указал он на тела, - еще трое.

- Но где кровь? – заметил Фарсин.

- Они отравились дымом.

- Все окна выбиты, батюшки, поглядите. А столы где?

- Идем.

Они вышли на улицу. При виде разбросанных по красному снегу тел Фарсин ощутил тяжёлую пустоту внутри. Конюх закрыл лицо руками от ужаса, а мальчишка забежал обратно в дом.

- Я… мы ведь могли умереть вместе с ними, если бы не записка.

- Записка?

- Перед этим побоищем на задний двор прилетел ворон и передал сообщение. Потому мы и скрылись в погребе.

- Записку ты сожги, и о вороне забудь. Чем больше ты забудешь – тем больше я заплачу.

- Можно ли оценить это побоище? – недоумевал Фарсин.

- Сорок златцев.

То, как сдержано и уверено вел себя Олег, заставило Фарсина думать о нем, как о человеке высокого положения. Свободное распоряжение таким богатством только усилило эффект.

«Это же можно не только поправить хозяйство, - подумал Фарсин, - а прямо-таки начать новое».

- Но ведь погибли люди, - озвучил он голос совести.

- Послушай, останься ты в доме, ты бы погиб. Быть может вместо твоих столов, тебя бы взяли живым щитом. И не тебя одного. Всех вас. Подумай, кто здесь лежит? Наместники, что душат крестьян поборами, и их верные мечники, что, словно бешеные псы, вгрызаются все в тех же несчастных крестьян. Никто по ним горевать не будет. Или ты забыл, какого это, быть крестьянином?

- В Лысовке говорят, жизнь не такая, - сказал конюх.

При виде трупов в голову Фарсина лезли самые мрачные мысли.

- Меня же за это в железо закуют.

- За что? Никто не поверит, что четверо добрых молодцев перебили такую армию. По десятку человек на брата? Вы же не богатыри. Они сами перебили друг друга. Вот и вся история.

- А что случилось на самом деле? Кто их всех? – осторожно спросил Фарсин.

- Как я тебе сказал, так все и было.

Фарсин задумался.

- Сорок златцев, - повторил он.

- Сорок пять, - сказал Олег – если выдашь мне двух коней и сани.

- Так тут вон кругом сколько коней осталось. Бери, сколько хочешь, и кареты вона. Пять штук.

«Карет пять, а наместников четверо, - подумал Олег, - кто-то сбежал».

- Нет, этих коней с каретами оставь себе, в доказательство того, что наместники прибыли сюда сами. Мне нужны твои сани и твои лошади. Так, что?

- Данька, вывози сани, - сказал Фарсин конюху.

- Хорошо. А ты, пойдем со мной, подсобишь, - сказал Олег и пошёл к холму.

- С чем это?

- Кое-кого я заберу с собой.

Фарсин зачесал затылок. Он никак не мог понять, что же тут случилось и чем может обернуться помощь неизвестному господину. Олег выдернул его из рассуждений.

- Ты сейчас лучше думай о том, как хозяйство наладить.

Фарсин принял этот аргумент и пошел следом. Каждый труп, мимо которого он проходил, подталкивал его к мысли, отказаться от предложения, но, онговорил он себе: «Хозяйство-то наладить, и правда, надо».

- Вот его надо поднять в сани, - указал Олег на высокого крепкого старика, укрытого шубой.

Полностью одеревеневший без движения Леший, погруженный в целебный сон живицей духа, выглядел точно мертвец. Фарсин так и подумал, что грузит покойника. Незнакомец подобрал со снега меч, причудливой формы и забрал с собой.

- Кстати, тела тебе бы лучше припрятать куда-нибудь. Ты же не хочешь, чтобы гости из леса пришли пировать к тебе во двор?

- Куда же мне их деть?

- Лучше всего, схоронить в одном месте. Хоть в том же погребе. Чтобы чуть-что выдать их по первому требованью.

- Что будем делать? - спросил конюх, когда сани с незнакомцем и стариком скрылись за холмами.

- Неси лопаты. Тут недалеко есть старый грот.