Змеиное варенье

Глава 14. Инквизитор Тиффано

— Пожалуйста… — я склонил голову перед матушкой-настоятельницей в последней отчаянной надежде. – Просто передайте ей мои слова. Мне нужно ее видеть.

Все уговоры и доводы оказались бесполезны. От дознания меня отстранили, а настоятельница Селестина еще и специально просила великого князя оградить монастырь от моих визитов. За дверью уже стояли княжьи стрельцы, готовые выкинуть меня по ее приказу в любую секунду.

— Послушница не хочет с вами встречаться, — настоятельница встала и указала на дверь. — Покиньте святую обитель, или мне придется…

— Похищена княжна Юлия, убит сын магистра Лоренца, верховный каноник при смерти… Неужели вы думаете, что я здесь по собственной прихоти? Мне нужно встретиться со своим фамилияром.

— Послушница Лидия готовится принять постриг. Не надо тревожить ее душу мирскими соблазнами.

— Хотя бы ради княжны Юлии, которая помогала вашему приюту и больнице, вы можете это сделать?

Просто передайте Лидии, что я… хочу ее видеть.

Настоятельница какое-то время разглядывала меня в раздумьях, потом покачала головой и укоризненно произнесла:

— Какая бессовестность… Ладно, ждите.

Она ушла, оставив меня одного. За окном догорал кровавый закат. Догорал вместе с надеждами найти княжну по горячим следам. Прошло уже два дня с того злосчастного бала. По тревоге были подняты все: дворцовая стража, городское ополчение и княжье войско. Все выезды из города были перекрыты, суда и экипажи досматривали с особой тщательностью, портреты княжны развесили на каждом столбу, обшарили все притоны и злачные места, но все было бесполезно. Юлия как в воду канула. Во время запуска фейерверков она отлучилась всего на минуту в туалетную комнату, отослав офицера и охрану, и не вернулась. А из-за несчастья с каноником ее слишком поздно хватились… Клятая Лидия! Я стукнул кулаком по стене в бессильной злости на подлую дрянь и на самого себя. Она наверняка была заодно с преступником, удачно подгадав время и заманив меня в ловушку. А сейчас Лидия засела в монастыре, как лиса в норе, и попробуй ее выкури отсюда, когда она так нужна!.. При мысли о том, что Юля уже столько времени находится в полной власти кровожадного мерзавца, у меня темнело в глазах.

Зашелестело одеяние, и холодный голос настоятельницы вынес приговор:

— Послушница Лидия просила вам передать, чтобы вы оставили ее в покое. Она избавилась от греховного наваждения и простила вам обиды.

Я задохнулся от возмущения, а матушка уже позвала стрельцов, которые молчаливым конвоем окружили меня.

— Я вернусь, — бросил я напоследок. — И мы еще посмотрим, кто от кого избавился.

Я толкнул двери заведения и огляделся. Странный выбор, но офицер Матий действительно сидел за дальним столиком и, судя по всему, успел уже наклюкаться до безобразия. Ко мне подскочил вышколенный слуга и предложил пройти за свободный стол, но я покачал головой и указал на офицера.

— Давно сидит?

— С обеда… — скривился слуга. — Проходите, святой отец.

Я подсел к Матию и отобрал у него бокал.

— Офицер, хватит пить, тем более, здесь…

— А что? — он пьяно ухмыльнулся и подмигнул мне. — А вдруг я колдуна на живца поймаю…

Мы сидели в печально известной ресторации "Пять колосков", укутанные ароматами вкусной еды и уютным гомоном тихих затрапезных бесед.

— Не говорите глупостей. Мне нужна ваша помощь.

— Я отстранен, пушистик… — он обиженно хрюкнул. — Представляешь, маразум кошачий, впервые за двадцать, клятых двадцать лет безупречной службы… Собачья работа…

— Не пейте, — я отобрал бутылку, когда он пытался хлебнуть из горла. — И хватит себя жалеть.

— А что жалеть… Пойду в простые стражники, буду стены подпирать…

— Мы должны спасти княжну, слышите? Возьмите себя в руки.

— Ты тоже отстранен, пушистик. Серым Ангелом другие заниматься будут… Не чета нам, еще бы… И что я тебя не послушался?.. Ну а кто знал-то? Она ж сама меня отослала, говорит, значит, до ветру ей сходить надо… Ну а я что? Что я? Да дай хоть закусить, изверг!

На всякий случай я отодвинул от него еще и тарелку. Пробовать что-либо в этом заведении я не стал бы, даже если бы умирал от голода. Перед глазами все еще стоял посиневший Фабиан, давящийся собственном раздвоенным языком, и помертвевшее лицо магистра Лоренца.

— Офицер, вспомните, кто говорил с княжной? Кто крутился возле нее? Я думаю, что Серый Ангел увел ее оттуда обманом, а значит, он был среди гостей. Вспоминайте, хватит сопли жевать!

— Ишь какой дерзкий стал… — прогундосил офицер обиженно. — Да много кого было. Тот же змееныш крутился постоянно возле нее, еще парочка хлыщей ухаживать пытались, с подружками княжна болтала…

А так с ней я да князь Тимофей все время были.

— Среди ухажеров были… зеленоглазые?

— Не было… Да князь Тимофей их всех знал, из богатеньких да знатных они. Или думаешь, что Серый Ангел из таких?

— Не знаю… Юля хотела мне что-то рассказать, но не успела… — я растер гудящие виски. — И теперь я думаю, что Серый Ангел заранее все спланировал.

— Вчера этот сучонок требование прислал. Доставили прямо князю Тимофею.

У меня остановилось сердце.

— Что… там?

— Да не трусись так, пушистик. Локон там ее и записка. А требует гаденыш все то же. Рецепт ему подавай.

Гаяшимцы точно при делах, помяни мое слово! Этот маш-ун мне сразу не понравился! — офицер стукнул кулаком по столу и попытался утянуть бутылку у меня из-под носа.

— Офицер Матий, соберитесь! — рявкнул я. — Думайте еще. Если гаяшимцы наняли Серого Ангела, то можно потянуть за эту ниточку. Что еще? Вспомните, как было сформулировано послание.

— Дай выпить, а?

— Не дам. Вам нельзя.

— К жениху он ейному обращался.

— К воягу Густаву? — подобрался я, вспомнив, как болезненно реагировала Лидия на упоминание этого имени. — Подробности, живей.

— Чтоб вместе с рецептом "Поцелуя Единого" жених ему и северное сияние отдал, или через три дня княжну нам начнут присылать по кусочкам. Затейник, кошкину мать!

— Не понимаю… Какое еще сияние?

— Северное, пушистик, северное… Так сапфир называется в фамильном перстне вояга… Редкой и незамутненной красоты… — офицер уронил голову на руки и захрапел, оставив меня в полной растерянности.

Я пытался понять мотивы Серого Ангела, но все больше запутывался. Мерзавцем движет выгода, в этом сомневаться не приходилось. Рецепт он может выгодно продать гаяшимцам, но что он будет делать с драгоценностью? Или на нее тоже есть заказчик? Кто? Попробовать узнать или сосредоточиться на оставшихся двух следах, ведущих к преступнику? Гаяшимцы и… Лидия. И что-то мне подсказывало, что встретиться с послом или маш-уном будет не в пример легче, чем с безумицей, решившей поиграть в добродетельную затворницу…

— Инквизитор Тиффано? — я вздрогнул и поднял голову, задумавшись и не услышав, как рядом со мной возник человек. — Рад вас видеть здесь… вновь…

Я недоуменно разглядывал высокого и какого-то высушенного годами мужчину с раскосыми глазами и высоким лбом, плавно переходящим в залысину.

— Простите?..

— Чжон Орфуа, хозяин этого заведения, — он обвел рукой просторный зал и щелчком пальцев подозвал подавальщика. — Простите моих нерадивых слуг. Я узнал, что в прошлый раз вы ушли от меня голодным, поэтому позвольте в качестве извинения угостить вас…

Мальчишка поставил поднос на стол и снял крышку. На тарелке был выложен священный символ, извивающийся мясом змеи и перекрестными мазками украшенный соусом. Живой цветок из засахаренных лепестков хризантемы расцветал в центре этого странного блюда.

— Настоящий бэмшин, как вы и заказывали в прошлый раз… — Орфуа почтительно склонился и добавил, – всегда приятно готовить для истинных ценителей гаяшимской кухни. Поэтому не откажите мне в этой чести и попробуйте…

— Спасибо, я не голоден, — отодвинул я от себя эту гадость. — Но вы можете оказать мне иную честь, если присядете и уделите немного времени… Мой товарищ, как видите, уже не в состоянии поддерживать беседу…

— Только при условии, что вы не уйдете отсюда голодным, — улыбнулся ресторатор и сел за стол. — Для меня, как для повара, ничего не может быть страшнее…

— Да… Голод — это всегда страшно… — протянул я, обдумывая. — Доводилось ли вам бывать в Асаде?

— Доводилось, — совершенно спокойно ответил Орфуа, не сводя с меня тусклого взгляда темных глаз. – Свадьба достопочтимого Оки Чена. Баранина в луково-пивном бульоне, куриные крылышки, запеченные в меду, и целый бык, зажаренный на медленном огне, нашпигованный травами и рисом, и нежный, словно перепела. Это на мясное. А для постящихся церковников была каша из…

— Откуда вы родом? — оборвал я его, смутно ощущая странную неправильность.

— Северные провинции…

Мне сделалось еще тревожней, и я покачал головой. Орфуа был удивительно непохожим ни на северянина, ни на повара. Он казался изможденным, как будто, готовя каждый день аппетитные блюда, сам к ним не притрагивался и морил себя голодом. А может, так оно и было…

— А ваша жена?

— Моя жена? — чуть удивленно переспросил Орфуа и покачал головой. — Уже больше года, как она покинула меня.

— Соболезную. Откуда она родом?

— Из Фирдула.

— Где это?

— Небольшая деревушка на севере Мирстены.

— Интересно… Вы даже не скрываете… — прищурился я. — У нас есть серьезные подозрения, что случаи странных смертей вызваны богопротивным колдовством, проистекающим из голодного безумия в Асаде.

И все указывает на то, что несчастных отравили спорыньей… как и то зерно, которое подменили и отправили в Мирстену…

Орфуа грустно улыбнулся и пожал плечами.

— Мне нечего скрывать, господин инквизитор. Вы хотели еще что-то узнать?

— Спорынью ведь достать в городе непросто? Хотя некоторые аптеки продают ее в ничтожно малых дозах для… — я замялся, делая вид, что припоминаю, чтобы Орфуа мог подсказать и выдать себя.

Но он спокойно продолжал молчать и смотреть на меня. Уверенность, что Орфуа имеет прямое отношение к колдовству, окрепла, но доказательств катастрофически не хватало.

— … кажется, для остановки внутренних кровотечений, так?

— Понятия не имею, — и опять хладнокровное молчание.

— Опросить аптекарей на предмет, кому они продавали спорынью — дело лишь времени. Кстати, ваш рецепт "Поцелуя Единого"… Надеюсь, в его составе нет ничего подобного?

— Рецепт не подлежит разглашению, как вы сами понимаете.

— Похищена княжна Юлия, и за ее возвращение преступник требует…

— Да, я знаю, — казалось, его вообще ничто не могло смутить. — Князь Тимофей уже приходил ко мне. И я отказал ему, как откажу любому… как отказал великому князю. Это дело принципа, простите.

— Вас не волнует, что княжна может… погибнуть из-за этого? — у меня перехватило дыхание от одной мысли, что из-за его рецепта Юлия…

— Смерть — неотъемлемая часть бытия. На кухне быстро осознаешь эту простую истину, — Орфуа подвинул ко мне остывшую тарелку офицера. — Например, чтобы вы могли полакомиться этой аппетитной отбивной, должен был умереть теленок, который еще утром сосал теплое вымя мамки. Кто-то должен умереть, чтобы остальные могли жить…

— Да вы философ… — поморщился я. — И ради чего, по-вашему, умирали от голода в Асаде?

Его глаза на мгновение помертвели, а в следующую секунду он опустил взгляд, встал вслед за мной из-за стола и поклонился в раздражающе вежливой манере гаяшимцев.

— Полагаю, это известно лишь господу Единому… Но уверен, ради чего-то очень… важного…

Под его немигающим взглядом я кое-как растолкал пьяного офицера и поволок к выходу. Не знаю, от чего меня мутило больше — от запахов еды или от страшного осознания, что рецепта Серый Ангел не получит.

Увы, узнать, где живет офицер Матий, мне не удалось, он и лыка не вязал, только пьяно мычал. Пришлось везти его к себе. Свалив бесчувственное тело на кровать в пустующей комнате Йорана, я спустился на кухню. Есть не хотелось совершенно, но надо было. Давясь всухомятку сыром и черствым хлебом, я разглядывал прихваченную из погреба бутылку вина, борясь с желанием напиться. Не просто выпить, а наклюкаться, как офицер, до поросячьего визга и полного отупения всех чувств. И чуть не подавился из-за резкого стука во входную дверь.

На пороге стоял профессор Адриани, в его руках была плетеная корзина, надежно укутанная от холода.

— Прости за поздний визит, Кысей. Надеюсь, не прогонишь?

Мы сидели за столом, а снаружи бессильно выла метель. Бутылка вина давно была выпита, за ней и вторая, которую принес профессор вместе с щедрым изморозным угощеньем — горячей похлебкой из кролика и пирогом из лука и сыра. К профессору приехала дочь, приготовившая все это богатство, которым Адриани счел необходимым угостить и меня.

— Профессор… — язык слегка заплетался. — Вы идите домой. Дочку давно не видели. А вы со мной тут сидте… сидите.

— Сариэн на всю неделю приехала, — вздохнул профессор. — А дома… там еще и Нишка. Они уже успели спеться. Не, не пойду. А ты не пей больше. Ты ж вообще не пьешь.

— Нишку вместо меня на дознание назначили? — вино казалось кислым, но я упрямо сделал еще глоток. — И как продвижа… продвигается?

— Даже вспоминать не хочу. Она решила Серого Ангела на живца ловить, то есть, на себя. Или на меня?

— О чем вы?

— Записка ей пришла от Серого Ангела. Хвастался, что скоро одарит ее щедро, все бросит к ее ногам. А еще требовал, чтобы она от меня съехала, иначе… В общем, угрожал, что соперников не потерпит. Так она теперь нарочно… А!.. — профессор махнул рукой и вылил себе в бокал остаток вина из последней, третьей бутылки.

Я зажмурился и встряхнул головой. Хмельной дурман туманил разум. Надо собраться.

— Угрожал? Нет, это обманка… Для отвода глаз. Ему нужен рецепт, чтобы продать гаямимцам… тьфу, гаяшимцам. Но "Поцелуя" он не плучит… не получит, как и "Северного сияния". Три дня… А завтра уже Изморозье. Нет, пока воягу сообщат, пока он сюда доберется… Не успеет… Из Норвштей… Норвштайна неделя пути, это в лучшем случае. Демон! Если мерзавец хоть пальцем тронет Юлю… — стакан в моей руке лопнул, обжигая кожу осколками.

— Эй-эй, не горячись ты так, — остановил меня профессор. — Нет ему резона ее убивать. Она живая ему нужна, чтобы обменять на рецепт.

— Не будет никакого рецепта, Орфуа… он не отдаст. А сапфир… Ради невесты вояг же не пожалеет перстня? Мне нужно его найти! — стукнул я кулаком по столу.

— Что найти? Перстень? Или вояга?

— Да нет же, Ангела этого клятого! Я должен его поймать… — я глубоко вдохнул и перевел дух. — Мне нужна Лидия.

— Погоди, Кысей, я не успеваю за твоей мыслью. Зачем тебя Лидия? Ты же радовался, что спрятал ее в монастыре, где за ней присмотрят и…

— Да уж! Сам отправил, а теперь ломаю голову, как ее оттуда выкопы… тьфу, выковырять! Она окрутила настоятельницу… А та и князю успела нажаловаться… Меня даже на порог не пускают, вы подумайте! – отчего-то стало смешно, но хохотом я подавился и закашлялся.

Профессор легонько похлопал меня по спине и налил стакан воды.

— Ну ведь можно же договориться? На, запей… Я знаю матушку Селестину, она вполне разумная женщина.

— Лидия затеяла какую-то грязную игру… Вы ее не знаете, профессор! Она страшный человек… Она не понимает, что разрушает все, до чего дотягивается… Я пытался ее остановить, но она все равно… Она же и себя уничтожает… А сейчас она — единственная, кто может вывести меня на Серого Ангела…

— Так, Кысей, не раскисай. Лучше подумай, как можно убедить настоятельницу. Кстати, а попробуй обратиться к советнику? Или к кардиналу…

— Меня отстранили. Монсеньор видеть меня не хочет, а советник… Из-за реликвии они все друг с другом переругались… И я уверен, что без Лидии здесь тоже не обошлось…

— Кысей, по-моему, ты несколько преувеличиваешь способности своей… гм… подопечной.

— Скорее преуменьшаю, — я встал, недоумевая, почему пол ходит под ногами, как при качке. — Я вот прямо сейчас отправлюсь в монастырь и буду сидеть там, караулить, пока эта змея не выползет из норы… А тут я ее за хвост и!..

— Да ты на ногах еле стоишь! — профессор подхватил меня под руку. — Не стоило тебе пить… С непривычки хуже всего… Кысей, иди спать. Мы что-нибудь придумаем. Я обещаю. Достанем твою Лидию. Из-за реликвии, говоришь, переругались?..

Голова трещала так, как будто кто-то бил по ней молотом. Каждый удар отдавался в висках, туманя зрение. Во рту словно ежик сдох… шишканутый. Больше никогда даже капли, даже нюхать не буду!..

Помятый офицер Матий тоже выглядел паршиво и был неразговорчив, но помочь не отказался. Бредовая на первый взгляд идея профессора на свежую голову казалась единственно возможной. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь на такое пойду… И в канун светлого Изморозья да с жуткого похмелья я отправился нарушать все мыслимые правила. Хотя именно в праздник это оказалось проще всего. Меня никто даже не остановил.

— Инквизитор Тиффано, вы не понимаете слова "нет"? — матушка-настоятельница разглядывала меня с брезгливым презрением. — Мне опять позвать стрельцов, чтобы они выставили вас с позором?

— Я готов обменять послушницу Лидию на реликвию, — у меня настолько сильно болела голова, что я отказался от словесных игр и говорил без обиняков.

Матушка осеклась на полуслове и села на место, сцепив руки в замок и разглядывая меня.

— Реликвию заступницы Милагрос, — глупо уточнил я. — Меня отстранили от дознания по змеиному колдуну, но дознание по факту осквернения могилы преподобного Переграя все еще в моей компетенции. Я закрою его, и реликвия вернется в эти стены в полном соответствии с законом.

— Какая прелесть… — протянула настоятельница, жадно сверкнув глазами. — А монсеньор Яжинский об этом знает?

— Нет, — не стал хитрить я. — И пока он не вспомнил об этой лазейке, у вас есть возможность получить святыню обратно.

— Кардинал не прощает предательство… Или вы действуете с его ведома?

— Господи… — не выдержал я и встал. — Мне плевать на ваши интриги! Мне нужна Лидия! Если вы отказываетесь, я пойду к советнику. Думаю, он найдет способ…

— Нет, подождите! — она явно колебалась между жадностью и осторожностью. — Я всего лишь хочу понять.

Что между вами происходит? Ваша Лидия — слишком незаурядная личность для обычной шпионки. И я до сих пор понять не могу, как вам вообще удалось заставить ее работать на себя… Я хочу быть уверенной, что… что приобрету больше, чем потеряю. Ведь я обещала ей защиту от вас… не просто так, как вы сами понимаете…

— Разве есть что-то важнее реликвии? О каких торгах может идти речь?

Я поставил подпись под заключением о закрытии дознания и кивнул офицеру Матию. Тот вытащил укутанную в грубое полотно реликвию и положил на стол перед настоятельницей. Селестина с таким благоговением взяла в руки гравюру со святой, что мне сделалось стыдно. Господи, до чего я докатился!

Хитрю и изворачиваюсь в юридических тонкостях церковного права, торгую реликвией, словно дешевой разменной монетой, нарушаю прямой приказ кардинала, а еще и собираюсь…

— Я выполнил свою часть уговора, — нарушил я тишину. — И хочу наконец увидеть Лидию.

Матушка даже очей не подняла, любовно поглаживая реликвию и что-то шепча.

— Вы меня слышите? — я отбросил в сторону деликатность и потянул из ее рук гравюру. — Немедленно приведите послушницу. Или я уничтожу заключение и заберу реликвию!

— Отдайте… — она забрала у меня из рук свою драгоценность и прижала ее к груди, укачивая и баюкая, словно любимое дитя. — А вашей Лидии здесь нет.

— Что? — оторопел я. — Как нет?

— Послушница Лидия теперь прислуживает на дворцовой кухне, — настоятельница довольно улыбнулась, – в качестве помощника княжьего повара. Она же выиграла в состязании, если вы забыли… И я не могла ее не отпустить…

— Вы меня обманули!

— Нет. Я всего лишь обещала, что не стану вам мешать. И вы можете ее увидеть. Там, во дворце…

Ступайте…

Я в бессильной злости хлопнул за собой дверью так, что офицер Матий вздрогнул и схватился за виски:

— Титька тараканья, ну что же ты так шумишь…

Попасть во дворец тоже оказалось непросто. Хорошо, что капитан дворцовой охраны был давним приятелем Матия, и после его вмешательства мне разрешили пройти. Кухонный корпус представлял собой большое двухэтажное здание, на нижнем этаже которого находились служебные помещения: пекарни, хлебные, кондитерская, погреба, кладовые, поварня и сервизная. А на втором этаже жили собственно сами повара и челядь.

Я пытался узнать, где искать Лидию, но до меня никому и дела не было. Дым стоял коромыслом. С десяток поварят что-то мыли, резали, жарили и парили, драили котлы и сковородки, носились мимо, ловко лавировали на поворотах и удерживали равновесие с полными подносами. Обеденное время… Я стал методично осматривать все помещения, а в глазах рябило от одинаковых белых колпаков и фартуков. Но наконец мне повезло. Взгляд выхватил из череды лиц знакомый тонкий профиль, склоненный над разделочной доской. С совершенно зверским выражением лица Лидия… резала лук.

— Надо же! Нашли достойное применение своим способностям?

Она вздрогнула, и лезвие неловко соскользнуло с блестящей луковицы, оставляя кровавый штрих на пальце. Лидия злобно зашипела и закусила порезанный палец во рту, разглядывая меня и сжимая нож. Но я не стал дожидаться, отобрал опасное орудие кухонного труда и потащил ее на свежий воздух.

— Эй! А кто лук резать будет? — возмутился какой-то толстяк, перегораживая нам дорогу.

— Дела дознания! Прочь с дороги! — рявкнул я, и в кухне стало тихо, только скворчали да плевались жиром сковородки. Сопровождаемый этой странной тишиной и любопытными взглядами, я подтолкнул Лидию к выходу и захлопнул за нами дверь.

Глаза болели и слезились от ярко блестящего на солнце снега, но я упрямо тащил Лидию дальше, прочь от посторонних взглядов. Она даже не пыталась сопротивляться.

— Мне интересно, вы решили сделать круг почета вокруг дворца? — насмешливо спросила она, когда я наугад свернул по парковой дорожке.

— Вы!.. — я остановился, на мгновение испугавшись, что не справлюсь с собой и придушу ее прямо здесь. – Мерзкая подлая интриганка! Преступница! Княжна похищена. Вы знали. Знали о планах своего любовника? Знали! Подсыпали кошачьей травы канонику и спровоцировали у него приступ! Отвлекли мое внимание гадкой выходкой! Этим клятым шоколадом! Где Юля? Где Серый Ангел? Отвечайте!

Моя гневная обвинительная речь ее ни капли не тронула, она разглядывала меня с каким-то странным выражением, а потом спросила:

— У вас похмелье?

— Это не ваше дело! — вызверился я.

— И бриться бравому спасителю сиятельной княжны тоже недосуг, да? — она попыталась провести ладонью по моей щеке, и у меня потемнело в глазах. Я схватил ее за горло.

— Гадина! Змея подколодная… Если с Юлей что-нибудь случится, удавлю…

Лидия хрипела и царапала меня по руке в тщетной попытке освободиться. И только когда в серых глазах мелькнул страх, я опомнился и отпустил, оттолкнув ее от себя. Она пошатнулась, не удержала равновесие и упала в сугроб.

— Не доводите до греха… Если выдадите Серого Ангела, обещаю, что не буду…

Я осекся, потому что Лидия расхохоталась булькающим, переходящим в кашель, смехом. Она лежала в снегу и истерически всхлипывала от смеха, даже не подумав подняться.

— Прекратите! Что вам надо? Что вы затеяли? Да вставайте уже!

Я поймал ее за руку и рывком поставил на ноги, едва сдерживаясь от желания дать пару пощечин.

Пришло горькое понимание того, что упрямую дрянь можно хоть на кусочки резать и убивать, но она и пальцем не пошевелит, чтобы спасти Юлю.

— Хватит, пожалуйста. Что вы хотите? Вы же не просто так все это затеяли. Что мне сделать, чтобы вы выдали Ангела? Встать на колени? Посыпать голову пеплом? Что?

Она в последний раз хрюкнула истеричным смешком и покачала головой.

— А вы хотите поймать Серого Ангела или все-таки… спасти Юлю? И кстати, вам прекрасно известно, что я хочу от вас.

Я отвернулся от нее и невидящим взглядом уставился на слепящий снежный покров. Гнев ушел, оставив пустоту бессильного отчаяния. Казалось, что в ушах звенит холодная и мертвая тишина парка. Все так неправильно…

— Я… согласен, — выдавил я через силу. — Что угодно. Только скажите, где Юля.

— Вот как… — протянула она чуть удивленно, а потом обошла меня кругом и заглянула в глаза. — Надо же, какая покладистость! Вы готовы отдаться мерзкой подлой интриганке вроде меня? Пожертвовать своей драгоценной невинностью ради этой соплячки? Какая щедрость! Правда, товар-то немного потрепан…

Лидия провела рукой по щеке и поморщилась, взяв меня за подбородок и заставив взглянуть ей в глаза.

— Ну ничего… Я же не гордая, да? Я и объедки с чужого стола подберу…

— Господи! — я оттолкнул ее руку. — Да чем вы опять недовольны? Вы добились своего! Я буду с вами, что еще вам надо?

Щека онемела от злой пощечины. Лидия вцепилась мне в волосы, до боли стянув их в кулаке, и зашипела в лицо:

— Козлина небритая! А гонора-то сколько… — она закусила губу и выплюнула с ненавистью, — ладно, демон с вами, пойдемте. Будем вас девственности лишать. Я видела неприметный закуток возле…

— Нет.

— Что нет? — она стояла со сжатыми кулаками, готовая разве что не плеваться ядом. — Хотите прямо здесь?

— Сначала Юля вернется домой, живая и невредимая, — твердо сказал я. — Только после этого… у нас… будет близость. Говорите, где она.

Лидия шагнула ко мне, явно готовая ударить, поэтому я поторопился добавить:

— И только посмейте распустить руки раньше!

Она споткнулась и застыла.

— А я не знаю, где она. Но обещаю, что она вернется… живой. А вот насчет невредимой — уж как получится, — мерзко ухмыльнулась она. — Серый Ангел — большой любитель женского пола, в отличие от некоторых.

— Если только он посмеет… Нет, так не пойдет, сделки не будет! Вы не можете не знать, где он ее держит…

— Не знаю, — отрезала Лидия. — И я не торгуюсь, господин инквизитор. Вы можете искать ее сами. Или с моей помощью найти. Решайте, что вам лучше — найти Юлю мертвой, но невинной, или живой, но чуточку попользованной?

Я прикрыл глаза, борясь с отчаянным желанием плюнуть на все и прикопать заразу прямо в сугробе. Ее до весны никто не хватится.

— Да не стоит так переживать… — она снисходительно потрепала меня по щеке и фыркнула. — Серый Ангел умеет завоевать женское сердце, вашей Юле даже понравится, уверяю вас. Тем более, она, кажется, много шоколада накануне выпила… Да, и кстати, побрейтесь. А то я ведь могу и передумать…

Лидия развернулась и пошла прочь, перешагнув через сугроб и рассекая нетронутую снежную гладь цепочкой следов. Не оглядываясь. Она проваливалась по колено и загребала снег в сапоги, но упрямо шагала напрямик к Кухонному корпусу, словно ведомая внутренним компасом. Как крыса, семенящая на запах сыра в мышеловке…

Я развернулся и отправился к капитану дворцовой охраны.

— Глаз не сводить. Ни на секунду.

— Да понял я, понял.

— Она хитра и изворотлива… — я осекся, заметив, что капитан пускает слюни на рисунок, и стукнул по столу кулаком. — Капитан! Портрет показать всем стражникам и гвардейцам. Они должны знать ее в лицо. Но она может переодеться. Может отвести глаза. Может окрутить, разжалобить, уговорить. Не обманывайтесь ее невинным личиком. Следить за ней постоянно. Куда она пойдет, с кем будет общаться, все, слышите, абсолютно все ее действия отслеживать и запоминать! Она должна вывести нас к Серому Ангелу!

Офицер Матий хлопнул меня по плечу.

— Пушистик, не шуми. Никуда твоя мышь бледная от нас не денется. Пошли.

Я бросил последний взгляд на портрет в руках капитана. Глупо было злиться на Тень. Она всего лишь рисовала то, как я сам видел Лидию. Бесстыдно распущенные волосы, чувственные полные губы и громадные глаза, горящие безумной похотью. Словно демон во плоти под маской святой невинности…