Знание-сила, 2001 № 04 (886)

Я с вами до скончания века…

На протяжении всего XX века плащаница (по-гречески «syndone») всего четыре раза демонстрировалась публично. Последняя выставка, проходившая в Турине, длилась несколько месяцев и завершилась осенью 2000 года. По словам некоторых членов Комитета Туринской плащаницы, возможно, публика не увидит ее до 2025 года.

Обычно плащаница лежит в черном стальном сейфе. Сейф заполнен не атмосферным воздухом, а аргоном. Кроме того, сейф подключен к аппаратам, которые постоянно проверяют, не окислилась ли плащаница и не разъедают ли ее бактерии. Во время последней выставки зрители могли приближаться к плащанице самое большее, на пять метров.

Ткань плащаницы пропитана раствором смирны и алоэ (сравните: «Пришел также и Никодим, приходивший прежде к Иисусу ночью, и принес состав из смирны и алоя, литр около ста» (Иоан. 19,39).

В октябре 2000 года немецкий историк Михаэль Хеземан (его работы, впрочем, вызывают споры в научной среде) опубликовал книгу «Немые очевидцы Голгофы». В частности, он сообщает, что в Национальной библиотеке Венгрии, в Будапеште, обнаружил рукопись XII века – «Codex pray». В ней его внимание привлек рисунок, сделанный после посещения венгерскими послами Константинополя в 1150 году. Византийский император Мануил I привел своих гостей в церковь святой Марии, чтобы показать им свою самую дорогую реликвию – посмертный покров Иисуса Христа. Изображение этого покрова очень похоже на Туринскую плащаницу.

Как сообщает М. Флури-Лемберг, профессор текстилеведения из Берна и специалист по античным тканям, судя по структуре материала, ткацкой технике и характеру швов, плащаница напоминает образцы ткани из израильской крепости Масада; это позволяет датировать ее I веком новой эры.

В конце 2000 года Комитет по Туринской плащанице вынес решение о том, кто будет исследовать эту святыню.

Пред верительные планы уже известны. Например, будет повторен радиоуглеродный анализ.

Перед его началом американский физик Джон Джексон впервые сканирует плащаницу с обеих сторон. «Картинка» будет выставлена в Интернете. Все желающие получат доступ к ней.

Мехтхильд Флури Лемберг, а также Карлхайнц Дитц, профессор древней истории из Вюрцбурга, впервые осмотрят изнанку святыни. Ведь в 1532 году, после пожара во французском монастыре Chambery, монахини пришили к плащанице подкладку.

По материалом журнала «Spiegel» подборку подготовил Александр Волков.

Более ста лет ученые ищут ответ. Мария ЧЕГОДАЕВА- известный искусствовед, проделав гениальный в своей простоте и уникальный эксперимент, отвечает на него.

Она накладывает в компьютере изображение Христа на плащанице на изображение Пантократора из храма святой Екатерины на Синае – это, как известно, один из первых «портретных» образов Иисуса, – памятуя о главном постулате криминалистики: совпасть могут изображения лишь одного и того же лица…

С того дня 1898 года, когда перед закрытием выставки христианского искусства в Париже археолог и фотограф- любитель Секондо Пиа впервые сфотографировал лик Туринской плащаницы (а представлена она была на выставке в качестве плохо сохранившегося творения раннехристианских художников) и обнаружил, что изображение на ткани – негатив, ученые вот уже более ста лет пытаются и не могут разгадать тайну загадочного полотнища. Используются самые совершенные методы анализа и самая современная аппаратура, проводятся сложнейшие эксперименты, выдвигаются различные научные гипотезы, но результаты, кажется, не приближают, а только отдаляют решение проблемы.

Интерес вызывает не только занимательная научная загадка с элементами детектива, всегда привлекательного для широкой публики. С Туринской плащаницей сопряжено нечто куда более серьезное; не будет преувеличением сказать, что от того, какой ответ мы дадим на предложенный вопрос, во многом зависит отношение людей XXI века к Христу и христианству. Восприятие Иисуса либо останется таким, каким оно сложилось на протяжении последних двух столетий, либо изменится радикально…

Так что же такое Туринская плащаница?

Достоверной истории плащаницы около 650 лет. В 1353 году граф Жоффруа де Шарни представил на всеобщее обозрение длинное льняное полотнище (4,3 х 1,1 метра) с довольно смутно проступающим на нем изображением обнаженного тела в двух проекциях – спереди и со спины, – расположенного таким образом, как если бы человека положили на нижнюю часть полотна головой к центру, затем перегнули ткань пополам и накрыли ею тело. По утверждению графа, это полотнище являлось не чем иным, как подлинной погребальной пеленой Иисуса Христа, той самой, в которую завернул распятого Учителя Иосиф Аримафе некий и которая, согласно Евангелию, была обнаружена в гробнице Петром и Иоанном:

«…Вышел Петр и другой ученик[* Считается, что «другой ученик» Евангелия от Иоанна – сам Иоанн Богослов.] и пошли ко гробу. // Они побежали оба вместе, но другой ученик бежал скорее Петра, и пришел ко гробу первый, // И наклонившись, увидел лежащие пелены; но не вошел во гроб. // Вслед за ним приходит Симон Петр, и входит в Гроб, и видит одни пелены лежащие, // И плат, который был на главе Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте» (Ин. 20,3-7).

Реликвия была помешена в специально выстроенной церкви в Лирее, владениях де Шарни близ Парижа. В 1452 году внучка графа Жоффруа Маргарита де Шарни передала плащаницу герцогам Савойским, чьи потомки позже стали властителями маркграфства Туринского. С 1578 года по сей день плащаница хранится в специальном ковчеге в соборе Джованни Батиста в Турине, и ее судьба известна буквально по месяцам.

Христос – Пантократор монастыря Св. Екатерины на Синае

Лик Туринской плащаницы

Этой, строго достоверной части истории плащаницы предшествовал долгий период легенд и преданий. С первых веков христианства существовали во многих вариантах рассказы о нерукотворном образе Иисуса. Были широко известны житие святой Вероники – благочестивой иерусалимской женщины, подавшей на пути к Голгофе Иисусу свое головное покрывало, которым Он отер пот и кровь с лица и на котором чудесным образом запечатлелся Его лик; история о царе Эдессы Абгаре V Великом, которому Иисус послал плат со своим нерукотворным образом и тем исцелил от проказы… Правда, во всех подобных легендах всегда говорилось о лике Спасителя и нигде не упоминалось о погребальных пеленах. Со всем тем за преданиями, видимо, стояло нечто реальное, и вполне возможно, что они восходили к тем пеленам, которые, как говорит Евангелие от Иоанна, ученики нашли в опустевшей гробнице Учителя. Судьба этих пелен неизвестна, но нетрудно предположить, что ученики унесли их с собой. Правда, по еврейским законам предметы, находившиеся в соприкосновении с покойником, считались нечистыми, но Иисус для учеников не был покойником – Он воскрес. Он был живым, и пелена с чудесным отпечатком Его тела не могла не казаться им драгоценной святыней.

Совмещенное изображение плащаницы с Христом – Пантократором

Есть свидетельства, что нерукотворный образ действительно какое- то время находился в Эдессе (отсюда легенда об Абгаре Великом), а после завоевания ее арабами был перенесен в Константинополь, где периодически выставлялся и был хорошо известен христианам. Более чем вероятно, что плащаница, дабы не вводить веруюших в соблазн видом совершенно нагого тела, хранилась сложенной таким образом, что открыто было только лицо, что и породило версию о нерукотворном лике. Во время разграбления Византии крестоносцами в 1204 году реликвия исчезла. Имеется немало и преданий, и научно обоснованных предположений о том, что таинственной святыней рыцарского Ордена тамплиеров, участвовавшего в крестовых походах, а после их завершения обосновавшегося в Португалии и Франции, была именно она – вывезенная из Константинополя погребальная пелена Иисуса Христа; что отчасти с ней как с сокрытом тамплиерами сокровищем были связаны страшные гонения на орден, почти поголовное его истребление во Франции в 1307 году. Эта драматическая страница истории плащаницы еще ждет своего детального исследования.

Хроники сообщают, что в походе на Византию участвовал некий рыцарь де Шарни, видимо, предок графа Жоффруа. Это весьма существенное сведение: можно предположить, что рыцари де Шарни были теми, кто сохранял и прятал плащаницу в годы гонений на тамплиеров и оповестил о ней мир, когда опасность миновала. Так или иначе, имя де Шарни связывает легендарный и исторический периоды истории плащаницы и возвращает нас к 1353 году, моменту ее достоверно зафиксированного обретения.

Надо сказать, что это обретение отнюдь не вызвало восторга у клерикальных властей. Перед Церковью и всем христианским миром встал тот самый роковой вопрос, ответа на который нет и по сей день: что такое Туринская плащаница?

Собственно говоря, ответов может быть только три – церковным владыкам XIV века это было ясно не хуже, чем их потомкам в XX веке. Либо плащаница действительно является подлинной погребальной пеленой Иисуса, хранящей отпечаток Его тела, – след чудесного Воскресения; либо она – художественное воспроизведение этой пелены, подобие иконы чина «Лик Нерукотворный», созданное художником-иконописцем; либо ее надо счесть подделкой под ту пелену, ее имитацией, делом рук ловких фальсификаторов, имевших целью ввести верующих в заблуждение.

Необходимость как-то «определиться» с обретенной реликвией поставила клерикальные власти в сложное положение. В 1390 году папа Климент VII вынес вердикт: плащаницу можно показывать в церкви, но только в том случае, если при этом разъяснять, что это не настоящее полотно, в которое Иосиф Аримафейский завернул тело Христа, а его художественное воспроизведение – икона. Папа явно не решился взять на себя ответственность во всеуслышание подтвердить подлинность плащаницы как величайшей христианской святыни; не рискнул и публично заклеймить почитаемую реликвию как кощунство и обман.

С таким осторожным полупризнанием плащаница просуществовала до конца XIX века. У нее была нелегкая судьба: она несколько раз горела; ее проваривали в масле отчасти для сохранности, отчасти для того, чтобы убедиться в том, что на ней нет следов красок, убеждались и все-таки не канонизировали. Ее почитали, она привлекала внимание художников, ее неоднократно копировали, воспроизводили в гравюрах, в медальонах. Известны работы художников эпохи Средневековья и Возрождения, явно восходящие к Туринской плащанице[* Заинтересовавшихся этой темой отсылаю к книге Яна Уилсона «Туринская плащаница. Нерукотворный Спас и другие христианские святыни». – Ростов/Дон:Феникс, 2000.].

В конце XIX века к религии относились достаточно скептически, и «плохо сохранившееся творение раннехристианских художников» не вызывало ни научного, ни общественного интереса. Все изменилось в одночасье. С 1898 года начался третий, современный период в истории плащаницы, ее новое чудесное обретение.

Андрей Рублев. «Спас Нерукотворный»

Правда, тут нужна важная оговорка. Все рассказанное выше относится к тому изображению, которое можно и по сей день видеть на ткани, – достаточно расплывчатому отпечатку мужского тела с почти бесформенным лицом, одутловатым, грубым, с подпухшими маленькими глазками, лицом мытаря, торговца, но никак не Христа. Удивительный Лик, который теперь связывается в нашем представлении с Туринской плащаницей, открылся лишь в 1898 году. Словно спала маска, почти две тысячи лет скрывавшая подлинное лицо плащаницы, и она явилась нам в своем истинном обличии… Именно с этого момента начинается совершенно иная, современная жизнь загадочной плащаницы, ставшей вдруг из древней реликвии, интересной лишь историкам-религиоведам, научным феноменом XX века, волнующим миллионы.

Открытие Секондо Пиа произвело ошеломляющее впечатление. Оказавшееся позитивным негативное воспроизведение позволило разглядеть не только в лице, но и в фигуре такие детали, которые раньше увидеть было невозможно. Безусловно подтвердилось, что изображенный на плащанице человек был распят, что его руки и ноги были пробиты гвоздями, что правый бок (потому что – негатив) был пронзен, что на голову ему был надет терновый венец, изранивший лоб, что перед казнью он подвергся жестокому избиению. Словом, изображение на плащанице до деталей соответствовало евангельскому описанию страстей и казни Христа. Профессор сравнительной анатомии Сорбонны И. Деляж, исследовавший снимки, несмотря на то, что был атеист и вольнодумец, пришел к поразительному выводу: изображение на Туринской плащанице – подлинный отпечаток тела Иисуса Христа.

Научное сообщество на рубеже XIX – XX веков менее всего было склонно доверяться чудесам (как не склонно и на рубеже XX – XXI веков). Отрицать, что на плащанице изображен распятый Христос, было невозможно, но еще труднее было признать это изображение подлинным отпечатком Его тела, оставленным чудом Воскресения. Перед учеными встала та же проблема, что и перед клерикалами. От них потребовали прямого ответа на тот же вопрос: что такое Туринская плащаница – чудо, икона или обман? Как и клерикалы, ученые пошли по наиболее легкому пути. Удобнее и безопаснее всего было предположить, что плащаница – произведение искусства. Правда, химические анализы подтвердили, что следов краски на ткани нет. Но ведь рисунок может быть нанесен на ткань не только с помощью красок, но и с помощью некоторых веществ, дающих при определенных условиях потемнение волокон. Анализы обнаружили следы крови на месте ран, но она могла быть нанесена и специально для большей убедительности.

И все-таки версию о том, что плащаница – создание художника, пришлось отвергнуть. Можно допустить, что древние алхимики пользовались веществами, которых мы не знаем и обнаружить химическим путем пока не можем. Но никакие алхимики не могли создать негативное изображение человеческого тела. Это вообще невозможно даже сейчас, когда эффект негатива известен и изучен. Что же говорить о времени, когда о нем не имели ни малейшего представления! Ни одному имитатору и в голову не могла прийти мысль о подобном изображении.

Но если это не рисунок, то, может быть, оттиск со статуи, с какой-то высокой матрицы? Предположение крайне сомнительное, но все же и оно выдвигалось в качестве одной из гипотез.

Наконец, настал момент, когда от всех гипотез о плащанице как художественном произведении пришлось отказаться. Исследовавшие плащаницу анатомы решительно отвергли все версии о ней как о деле рук художника. По их мнению, не чем иным, как только отпечатком мертвого тела, изображение на Туринской плащанице быть не может.

Итак, мертвое тело. Труп. Но чей? Чье же все-таки тело оставило отпечаток на ткани? Подлинное тело Иисуса Христа? Хотелось бы видеть Иисуса именно таким: с гармонически прекрасным лицом, идеально сложенной фигурой около 1,80 метра роста. Но пока можно достоверно сказать лишь то, что в льняное полотно было завернуто тело распятого человека, с которым не позднее чем на третий день по погребении (поскольку на ткани нет признаков начавшегося разложения) случилось нечто необъяснимое, какая-то неведомая нам реакция, в результате которой на погребальной пелене запечатлелось негативное изображение трупа, сам же он исчез; причем сгустки крови, присохшие к материи, оказались нетронутыми, словно тело из пелены просто испарилось. Все научные версии, пытающиеся объяснить это явление то ли окислением мочевины, то ли действием благовонных масел, то ли разрядом молнии и т.п., не нашли практического подтверждения; предположение же, что в теле распятого произошел мощный выход энергии, подобный чуть ли не ядерному взрыву, неизбежно приводил к идее Воскресения, с чем решительно не мог согласиться научный позитивизм XX века.

По существу, все сто лет прагматически настроенные ученые искали и ищут «подвоха», пытаясь распознать, с помощью какого трюка, фокуса или приема был получен на ткани этот странный отпечаток. В том, что феномен Туринской плащаницы должен иметь чисто материалистическое объяснение, прагматики не сомневаются; вопрос заключается лишь в том, каким неведомым нам способом этот фокус был осуществлен.

«Ниспровергателям чуда» противостояли те, кто упорно верил, хотел верить, что Туринская плащаница – подлинная погребальная пелена Иисуса, чудесное свидетельство чудесного Воскресения. Решить вопрос о подлинности плащаницы могла бы ее точная датировка. И она была сделана. Однако считающийся самым точным и неопровержимым радиоуглеродный анализ перечеркнул все доводы «за». Содержание углерода С-14 в ткани определило возраст плащаницы не ранее XIII века. В спорах о подлинности, казалось бы, была поставлена точка. На единственно волнующий всех вопрос, Иисус или нет, был дан отрицательный ответ.

Итак, согласно радиоуглеродному анализу, время «рождения» плащаницы почти совпадает со временем ее обретения в 1353 году. Как и кто ее изготовил, по-прежнему оставалось непонятным, но к распятию и Воскресению Иисуса Христа сие изделие, во всяком случае, отношения иметь не могло. Большинство ученых (а может быть, и клерикалов) вздохнули с облегчением: слава Богу – подделка. Никаких чудес, никакого Воскресения. Что и требовалось доказать.

Но отделаться так просто от плащаницы науке не удалось. От ученых требовали объяснений, каким же все-таки образом возникло изображение?

Надо напомнить еще ряд важных фактов. К XIII – XIV векам в христианской традиции сложились устойчивые каноны изображения Христа. Фигура на кресте никогда не представала нагой, но всегда в набедренной повязке; руки бывали пробиты в ладонях; терновый венец, если изображался (чаще не изображался), рисовался или ваялся в виде обруча, подобия королевской диадемы. На плащанице же распятый совершенно обнажен, что согласно с римскими обычаями; руки пробиты в запястьях, что опять-таки соответствует исторической правде – ладони не выдержали бы тяжести тела; терновый венец сплетен в виде митры – царского венца Востока. Лжехристос XIII века, несомненно, следовал бы канонам своего времени, а не исторической реальности, даже если бы она была ему известна. Но в изображении на плащанице открылись такие исторические подробности, о которых в XIII веке знать просто не могли. Анатомы утверждают, что тело распятого было исполосовано римским бичом с шипами – в XIII веке такой бич был не известен. Самое, пожалуй, сенсационное: на глаза казненному при погребении были положены монеты, чеканившиеся только в 30-х годах новой эры в Палестине. Одна из них – лепта Пилата – содержит ошибку: в имени императора «TIBERIOU KAICAROC» вместо К на плащанице стоит С. До публикации фотографии плащаницы нумизматы не знали об этой ошибке, но после публикации в разных коллекциях обнаружилось пять таких монет. Эти подробности – и характер плетения ткани, и пыльца растений, и соответствие римским обычаям казни на кресте, и «лепта Пилата» – делают в своей совокупности практически невозможной датировку плащаницы XIII веком. Все сходится на первом веке христианской эры.

А как же радиоуглеродный анализ? Наука пришла сама с собой в противоречие, которое ей же, науке, придется разрешать. Не стану приводить аргументы тех, кто, подобно священнику Глебу Каледе, доктору геологических наук, отлично знакомому с радиоуглеродным анализом, выразил сомнения, весьма убедительные, в выводах комиссии[* Рекомендую заинтересованным книгу: Профессор протоиерей Глеб Каледа. «Плащаница 1Ъспода нашего Иисуса Христа». – М.: Зачатьевский монастырь, 1995.].

Но для меня вопрос лежит совсем в иной плоскости. Как ни важны химические, биологические и прочие научные анализы, сказать нам. что такое Туринская плащаница, может только образное, философски-богословское и искусствоведческое ее исследование.

Прежде всего, для меня совершенно очевидно, что Туринскую плащаницу ни в каком случае нельзя причислять к «иконам», и дело туг не только в заключениях патологоанатомов. Иконы чина «Спас Нерукотворный» никто никогда не выдавал за подлинный нерукотворный Лик Иисуса, никто и не считал таковым. Все знали, что перед ними не сам Святой плат, а его художественное подобие, созданное иконописцем, никаких споров и сомнений на этот счет не возникало и возникнуть не могло. С Туринской плащаницей дело обстоит иначе. Либо это подлинная погребальная пелена Иисуса Христа, хранящая следы Его крестных мук и чудесного Воскресения, либо имитация такой пелены, ловкая подделка, которую по сей день не удается раскрыть, а стало быть, обман.

Показания радиоуглеродного анализа в этом случае ничего не значат. Если бы анализ и показал первый век, это вовсе не стало бы доказательством подлинности плащаницы – она могла быть подделана в I веке, как и в XIII, и даже еще скорее в 1, чем в XIII. Мы знаем из Евангелий, что духовные власти Иерусалима подозревали учеников в намерении украсть тело Учителя и возвестить о мнимом его «воскресении».

Ну а если плащаница подлинная, об анализе вообще смешно толковать. Анализ мог бы показать и XXI век: чудо Воскресения или, говоря научным языком, выход энергии необычайной мощи, не мог не спутать все показатели, не нарушить все нормы содержания в ткани углерода С-14, определяющие ее возраст. Показания радиоуглеродного анализа, если и свидетельствуют, то не против, а за подлинность и плащаницы, и распятия Иисуса Христа, и Его, однажды за всю историю человечества достоверно совершившегося Воскресения из мертвых. Лукавые ученики с помошью неведомых нам магических приемов могли добиться появления на плащанице негативного отпечатка мертвого тела – добиться изменения содержания в ткани углерода С-14 оии во всяком случае не могли.

Мудрый раввин Гамалиил в «Деяниях апостолов» говорил: «Если это дело – от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете его разрушить; берегитесь, чтобы вам не оказаться богопротивниками» /Деян., 5,38-39./.

Исследователи плащаницы, даже те, кто уверены в ее подлинности, сосредоточивают свое внимание преимущественно на том, что в ней, безусловно, «от человеков»: на способе плетения ткани, соответствующем тому, как ткали полотно в Палестине на рубеже христианской эры; на характере ранений и следов бичевания, совпадающих с тем, как истязали и распинали осужденных в Римской империи… Все это, безусловно, важно, как и исследование пыльцы эндемичных растений, доказывающее ближневосточное происхождение плащаницы. Но все это только дополнение к главному, тому, что очевидно «от Бога»: запечатлевшемуся на ткани поразительному лицу, не мертвому и не живому, пребывающему в вечном покое, – Лику Бога. Глядя на него, величавое и прекрасное и в муках, и в смерти, только и можно, что повторить слова евангельского сотника, стоявшего у креста: «Истинно Человек этот был Сын Божий» (Мф., 27,54).

Быть может, самое неопровержимое, самое странное и чудесное, что явило открытие Секондо Пиа, – поразительная близость лика Туринской плащаницы великим творениям Спаса Андрея Рублева и Пантократора из монастыря святой Екатерины на Синае. Именно на это я как искусствовед прежде всего обратила внимание.

Удивительно, как повторяются в сотнях образов и картин узнаваемые портретные черты Иисуса, привычные настолько, что мы спокойно говорим про кого-то: «Он похож на Христа», как если бы речь шла о конкретном человеке, чьи изображения нам достоверно известны. Правильное, с античными пропорциями лицо: тонкий нос, волнистые, распадающиеся надо лбом и спускающиеся на плечи волосы, короткая бородка – таков Иисус Джотто, таков Спас Андрея Рублева, таким предстает Христос у Тициана, Веронезе, Рембрандта, Александра Иванова, таковы тысячи Его изображений во всех католических и православных храмах мира.

Как, каким образом возник этот канонический образ Иисуса, принятый и Западной, и Восточной Церковью? Еще одна загадка.

В раннехристианском искусстве Христа представляли символически – в виде агнца, виноградной лозы, Доброго пастыря, прекрасного ангелоподобного юноши. И вдруг в какой-то момент все резко изменилось. Почему? И какое изображение Христа стало прототипом для всех последующих? Нет ответа.

В XVII веке первый исследователь христианских древностей Антонио Бозио обнаружил в катакомбах святого Калликста фреску с очевидным изображением Христа, совпадающим с каноническим образом. Бозио датировал ее началом II века, то есть временем, когда теоретически еще могли быть живы люди, в детстве видавшие живого Иисуса. К сожалению, фреска погибла, осталась лишь копия, сделанная Бозио, так что проверить его датировку невозможно.

Но совершенно поразительный образ Иисуса предстает перед нами в Христе монастыря святой Екатерины на Синае. Создан он не позднее, чем в VI веке. Сделанный в технике энкаустики, реалистический и живой образ Иисуса кажется уже просто портретным, в нем присутствуют индивидуальные, неповторимо характерные черты: удлиненное лицо с отчетливо обозначенными скулами и запавшими шеками; глубоко посаженные удлиненные глаза; хорошо видные надбровные дуги; довольно длинный нос, маленький рот; характерная линия волос надо лбом…

Когда сравниваешь негативную фотографию Туринской плащаницы с Христом монастыря святой Екатерины на Синае, поражает абсолютное сходство; мысль, что это одно и то же лицо, с какого-то времени просто не давала покоя. И в какой-то момент пришла идея: поразительно, но факт -это субъективное впечатление может быть объективно проверено и подтверждено. Как? Возможности компьютера позволяют соединить два изображения – вот такой, не слишком сложный эксперимент я и произвела, и результат оказался ошеломляющим: фотография Иисуса (а как иначе называть фото-лик Туринской плащаницы?) полностью совмещается с ликом Синайского Христа. Два изображения слились в одно – на экране монитора возник новый, доселе не существовавший образ. Я, конечно, прекрасно знаю утверждение криминалистики, что слиться могут только изображения одного и того же человека…

Кто тут что подтверждает, лик ли плащаницы свидетельствует о верности явленного нам древними иконописцами человеческого облика Иисуса? Святая ли намоленная икона подтверждает подлинность плащаницы? Для меня это подтверждение подлинности и синайского Пантократора как реального «портрета» Иисуса Христа, и Лика Туринской плащаницы как запечатленного на пелене чуда Воскресения.

Но не только это. Лик Туринской плащаницы – свидетельство реальной правды того, что «изначала сущий» Иисус Христос остается реально «сущим» и по сей день. За два года до прихода грозного, поистине апокалипсического XX века Он явился людям не древней иконой, обретенной ребенком на пепелище, как Казанская Божия Матерь, не чудесным видением, подобным чуду Преображения, как фатимская Мадонна. Он предстал при свете красной электрической лампы в оснащенной по последнему слову техники фотолаборатории в виде проявленной фотопластинки, словно два тысячелетия только и ждал открытия фотографии… Отбросившее религию как истасканную ветошь, преисполненное атеизма и «научного материализма» человечество узрело фотопортрет Бога.

Он вновь явил себя – теперь уже в преддверии XXI века, почти невыносимым для нашей психики смешением всех понятий, сбоем всех представлений о научном прогрессе, о мировосприятии современного человека… Как принять, как осмыслить такое: эксперимент, проделанный на компьютере, – и возникающий на экране Иисус Христос.

Взгляните на этот поразительный образ, на Лик Туринской плащаницы, открывший глаза. Спокойный, мудрый, но несколько отрешенный взор Синайского Пантократора, соединившись с ликом Туринской плащаницы, изменился. Иисус словно вопрошает нас о чем-то, скорбит, ждет отклика.

Можно ли воспринимать Его, как воспринимала Христа интеллигенция, начиная с XVIII века, Человеком, прошедшим свой земной путь тысячелетия назад и таким же далеким от нас, как ветхозаветный Адам; Богом, взирающим с алтарной стены храма, запрестольным образом, иконой – чем-то сакральным, требующим ритуального поклонения, но столь же далеким. чуждым нашей современной житейской суеты? Смыкаются тысячелетия, исчезают грани времен; здесь, сегодня, сейчас звучат обращенные лично к каждому из нас слова надежды, утешения, но и укора, и серьезного предупреждения, которым не стоит пренебрегать.

Я с вами во все дни до скончания века /Мф., 28, 20/.