Знать. Книга VII

Глава 19

«Золотая спираль» — это, пожалуй, самый дорогой из всех возможных не только ресторанов, но и заведений Империи. Уверен, где-то найдётся какой-нибудь старпёрский клуб для извращенцев, цены в котором взлетают до небес, но это не наш случай. «Золотая спираль» идеально подходит для моего плана. Здесь нейтральная территория и запрещены убийства, драки и тому подобное. Исключительно деловые отношения. Если враги хотят решить какой-то вопрос при личной встрече, но переживают за свою жизнь, они встречаются именно здесь. Вот и я решил, что Щуку лучше позвать сюда.

Переживаю ли я за себя? Ха-ха! Конечно же нет. Щука — слабак. Настолько, что даже отражения своего, небось, пугается. И переживать за то, что он меня прикончит, я точно не стану. Я позаботился о нём. Для чего? Чтобы он не испугался со мной увидеться. Мне, кровь из носа, нужно, чтобы он пришёл и чувствовал себя в безопасности. Ведь именно в этом заключается мой план.

Приехали мы туда к вечеру, как раз начал подтягиваться народ. «Сливки» общества. Пухленькие мужчины во фраках и их молоденькие дамы. Некоторым ещё даже восемнадцать не стукнуло, но хрен кому они об этом скажут. Уверен, даже их спутники об этом не догадываются. Но оно и понятно. Ведь все без исключения дамы здесь набиты силиконом под завязку, чтобы выглядеть как куколки. Поставь их в один ряд и не отличишь одну от другой. Не знаю, кому такое нравится, но раз есть предложение, значит, и спрос найдётся.

Другое дело, мои невесты! Моя Катя, приехавшая со мной, как мой юрист, выглядит среди всех этих «красавиц» просто прелестно! И ведь ни грамма силикона, ботокса и тому подобных приблуд, которые «улучшают» девушек. Всё своё, и выглядит это сногсшибательно. Правда, Катя так, кажется, не считает.

По её лицу я видел, что ей очень некомфортно находиться в таком обществе. И это ей, девушке, которая большую часть своей сознательной жизни проторчала в собственном клубе или ресторане. Простыми словами, была не обделена вниманием. Как мужчин, так и женщин. Да и на подобных «куриц» тоже насмотрелась.

— Ты чего? — я прижал её поближе и улыбнулся. — Переживаешь?

— Мне не очень комфортно находиться среди этих «барби», — ответила Катя и надула щёчки. — Ты специально привёл меня сюда, чтобы натолкнуть на мысли об увеличении чего-либо? У Марии больше, и ты хочешь, чтобы я тоже себе увеличила?

— Чего? — я удивлённо вздёрнул бровями. — Катя, ты о чём? Не надо ничего увеличивать или менять. Меня в тебе устраивает всё. Вдоль и поперёк, ты прекрасна! Мы здесь по делу.

— Да знаю я! — Катя отвела взгляд, стараясь подавить ехидную улыбку. Вот те раз! Она нарывалась на комплименты? А я повёлся…

— Господин Громов! — рядом со мной нарисовался местный официант. — Вас ожидают за восьмым столиком. Прошу, пройдёмте.

Удобный сервис. Мы с Катей специально опоздали, заранее позаботившись и о столике, и о том, чтобы Щуку к нему проводили раньше нас. Хотел дать ему время всё проверить, изучить и убедиться в безопасности. Пускай расслабится.

За столом нас и в самом деле уже ждал Щука. С двумя мордоворотами, будто недавно выскочившими из тюрьмы. Очень неприятные личности, и даже пахло от них так себе. Даже прохожие оглядывались в нашу сторону и что-то обсуждали. Что же поделать, дамочки. Потерпите. Сегодня здесь произойдёт история. Не для вас, вы о ней никогда не узнаете. Но криминальный мир изменится. Может, и не навсегда, но точно надолго.

— Доброго вечера, — я расстегнул китель и сел на полукруглый диван. Рядом приземлилась Катя. — Как Ваше ничего?

Щука стрельнул в меня глазами и презрительно хмыкнул, после чего посмотрел на Катю.

— Везде таскаешь с собой свою шалаву? Отдаю ей должное, в жизни она смотрится лучше. Но сиськи мелковаты, как по мне!

Катя презрительно фыркнула, но взгляд вниз скосила, будто проверяя, всё ли там в полном порядке. Значит, её всё же кольнул тот факт, что у Марии больше. Эх, надеюсь, она не побежит себе ничего исправлять?

— Екатерина не только моя невеста, но и юрист. Прошу относиться к ней нейтрально. Любое слово в её адрес вслед за предыдущими повлечёт за собой непоправимые последствия. — ого, как завернул. Это на меня так «магия» этого места действует? Слышал я, что здесь и в самом деле есть специальная магия, которая накладывается на всех посетителей. Успокаивает их, расслабляет и, в целом, располагает к тому, чтобы тратить больше денег. И, конечно же, защищает от отравлений и тому подобных неприятностей. Но, насколько я ощущаю энергию вокруг, это всего лишь слухи. Так что, если кто-то решит кого-нибудь отравить, проблем это не составит. Но вряд ли кто-то станет такое проворачивать. Слухи ведь ходят, а значит, и люди ведут себя осторожней обычного.

— Хрен с ней, с этой сукой, — Щука втянул сопли в нос и посмотрел на меня. — Ну, фраер, зачем позвал?

Думаю, такое можно спустить ему с рук.

— Хотел обсудить одну вещь. Точнее, вот эти документы, — я широко улыбнулся. — Но перед тем, как к ним перейти, давайте поедим и чего-нибудь выпьем. Заодно обсудим былое. Я не хочу ссориться, напротив, жажду мира.

— Я не буду здесь ничего есть или пить.

— Не стоит себя сдерживать, — я не снимал с лица улыбку. — Я за всё заплачу. Выбирайте всё, что пожелаете.

Глаза Щуки загорелись от удивления, и он бросил косой, едва заметный взгляд на стопку документов, которые Катя прижала к груди. Зуб даю, он представляет, как они пахнут. И я не про документы.

Думал он недолго, секунд пять. Но, когда решился, не стал себе ни в чём отказывать. И заказал еды почти на сотню тысяч Орланов. Это вместе с выпивкой. Одна только бутылка водки, объёмом в пол-литра, стоила пятьдесят тысяч. По сто Орланов за грамм. Ужас! Я столько Эмилю когда-то платил за поездки на такси, а сейчас готов раскошелиться на какой-то алкоголь. Ладно, это нестрашно, ведь это вложение в будущее. Мне нужно, чтобы он расслабился и ни о чём не подозревал. Пока что.

Когда еду и выпивку принесли, мы начали вести самую непринуждённую, на первый взгляд, беседу. Щука даже не подозревал, что за время всё этой беседы я понемногу вливал в него свою энергию. И не просто так, а для того, чтобы вызвать у него обильное потоотделение и сильный жар. Спустя минут десять разговора, он уже стал замечать неладное. Расстегнул воротник рубашки, начал посматривать на графин с водкой. И на меня.

Когда он увидел на моём лице язвительную ухмылку и поймал пересечение наших взглядов с официантом, который сразу после этого удалился, он всё понял. Хоть и неверно.

— ТЫ! — он вскочил, но, поняв, что за ссору здесь его могут и убить, замолчал и сел обратно. Но продолжил кричать на меня шёпотом. — Что ты сделал⁈

— Я? — улыбнулся. — Ничего, а что с тобой? Тебе плохо?

— Сука! Ты меня отравил⁈

— Нет, я тебя не травил, — я посмотрел в сторону. — Это был тот официант. Я его подкупил. Знаешь, яд, который сейчас попал в тебя, очень редкий и чрезвычайно едкий. Хочешь узнать название?

— Пошёл ты! — он вдруг закашлял и, кажется, стал задыхаться. Но я-то знаю, что это психосоматика. В нём нет ни капли яда.

— Раз не хочешь знать название, расскажу о свойствах. Сначала жертва яда испытывает сильный жар. Затем её бросает в холод, она начинает задыхаться. Приток кислорода в кровь уменьшается, но даже так, жертва ещё может дышать и всё чувствует. Спустя два часа начинает сильно чесаться всё тело. Так сильно, что человек начинает рвать на себе кожу. Лишь бы это чувство ушло. Но как бы сильно он не старался, этого не происходит, и смерть, как бы тебе того не хотелось, не наступает. Агония длится около пяти часов, после чего наступает последняя стадия. Стадия паралича. Всё тело сковывает, ты не можешь двигаться, а по телу, волнами, проходит колющая боль. И чесотка, по сравнению с ней, покажется тебе пустяком. И только по прошествии ещё двух часов ты начнёшь умирать. Правда, тут я не могу ручаться, сколько именно времени это займёт. Я слышал, что какому-то мужчине не повезло, и он прожил в состоянии «гниения» где-то неделю. Сердце не хотело останавливаться, пока он не истощился.

— Урод! — Щука ударил по столу, чем привлёк внимание гостей, но я махнул им рукой, и они отвернулись.

— Тише, тише! — я улыбнулся и потянулся во внутренний карман кителя, достав оттуда флакон с фиолетовой жидкостью. Простая вода, подкрашенная пищевым красителем для яиц на пасху. — А вот и противоядие! Ты ведь хочешь его получить?

Щука попытался выхватить его из моих рук, но я не дал ему этого сделать, спрятав бутылёк в руку и убрав её под стол. На моём лице сияла ухмылка, а вот Щука был готов взорваться и, кажется, начал чесаться. Эх, великая сила мысли! Я уже даже его энергией не подпитываю, а он верит во всё, что я говорю. Может, стоило ему сказать, что от воздействия яда он в нормального человека превратится? Хотя, нет. На такое даже психосоматика неспособна.

— Отдай! — Щука стало ещё хуже, и он уже не мог стоять. Он снова сел обратно на диван и схватился за горло рукой. Ему стало тяжелее дышать. Его охранники при этом не знали, что делать. Вряд они были квалифицированными врачами и могли ему как-то помочь. А бить мне здесь лицо сродни самоубийству. Найдутся охранники покруче, которые мигом выведут их за пределы этого места и на сломанных пальцах объяснят, почему так делать нельзя. Даже если «хозяин» приказал. Что касается меня. Я совсем не переживаю, что мне за что-нибудь предъявят. Я сижу спокойно, никого не трогаю. В случае, если Щука начнёт кричать, что его отравили, первая же экспертиза покажет обратное. И мне ничего не будет. Да и место я специально выбрал такое, чтобы было поменьше лишних глаз. И сейчас, когда Щуке стало плохо, его мордовороты сами закрыли единственное место, откуда на нас могли смотреть.

— Отдам, если подпишешь документы, — я кивнул Кате, и она взгромоздила папку на стол. — Там все твои активы. Ты передашь их мне во владение. Я заполучу всё, а ты останешься ни с чем, но сможешь жить. Это ведь справедливый обмен? Всё, что у тебя есть, на жизнь.

Щука выпучил глаза от удивления, но, поняв, что жизнь ему дороже, дрожащей рукой потянулся к документам. Он был готов подписать всё, что я ему дам. Вот только не хотел я становится владельцем его активов. Зачем мне это? Чтобы что? Торговать людьми, наркотиками и творить бесчинства? Если это и приносит деньги, то мне такие деньги не нужны. И Щука от этого никуда не денется. Только обозлится, и будет мне всячески мешать. Бизнесы превратятся в бесполезные висяки. Я жду от этого совсем другого. Я жду, когда его оболочка треснет. И в тот самый момент, когда он потянулся подписывать документы, это произошло.

Моя рука едва заметно дрогнула, и душа Щуки перешла ко мне. Этого никто не заметил, кроме меня, но он изменился. Продолжил притворствовать, будто ему плохо, и даже пытался подписать бумагу, но я знал, что он делает это не по своей воле. По моей, ведь теперь Щука принадлежит мне. Целиком и полностью. Кстати, с его захватом, мой сосуд не вырос. Ни на каплю. Обидно, чтоб его, но оно и понятно. В нём нет энергии, почти нет. Какие-то жалкие капли. Это в криминальном мире он авторитет, а среди магов шут гороховый. Да чего уж там, он слабее шавки с улицы.

— Стой, — я остановил его в самый последний момент. Прямо перед тем, как он опустил ручку к листу бумаги. Мородовороты удивлённо посмотрели на меня. И даже злости на их лицах больше не было. Скорее, любопытство. — Я передумал. Знаешь, оставь всё себе и жизнь тоже.

Я протянул ему антидот, и, когда Щука вцепился в мою руку, я крепко схватил его за ладонь. Так, чтобы противоядие было между нашими руками. Мордвороты смотрели за сценой, затаив дыхание.

— Сегодня я прощу тебя и позволю жить, оставив всё при тебе. Но я хочу, чтобы ты помнил, кто сегодня позволил тебе сохранить твою никчёмную жизнь. И если ты хоть краем глаза посмотришь в мою сторону, или кто-то из твоих людей это сделает… — я сделал театральную паузу. — Я вернусь, и все, без исключения. Не только ты, но и твои подчинённые, умрут самой страшной смертью. И даже этот яд покажется пустяком по сравнению с тем, что я придумаю.

Оп, а вот и мородовороты свою оболочку потеряли. Захвачу и их, на всякий случай. Мне не нужны лишние слухи о том, что Щука под кого-то прогнулся. Будет лучше, если никто об этом не будет знать. Ведь я планирую не просто убрать его, как конкурента. Я хочу его контролировать.

Во-первых, мне нужны от него деньги. Он будет отсылать мне прибыль от всего, что получает. Часть, само собой. Этакий пассивный доход для моего Рода. Чтобы прикрыть часть, хотя бы коммунальных платежей.

Во-вторых, я хочу иметь власть над Москвой. Не только среди Знати и аристократов, но и среди криминала. Ведь убей я сейчас Щуку, на его место быстро придёт кто-нибудь другой. И если лично меня эта проблема уже не коснётся, то простым людям будет плохо. А ведь я сам когда-то был обычным человеком. И торговля людьми, рабство и наркотики — это всё то, что отравляет город и людские жизни. От этого я, по большей части, хочу избавиться. Избавился бы от всего, да не смогу. Щука, пускай и монополист в этой сфере в Москве, но где-то точно найдутся те, кто рискуют таким промышлять. Само собой, я буду бороться с этим от лица Щуки, но всех ведь не перебить.

Короче, если простыми словами, буду искоренять преступность, взяв под контроль самую крупную рыбу в этом пруду. Думаю, что из этого что-то да точно выйдет.

Когда всё закончилось, я отправил Щуку и мордоворотов восвояси. Незачем им тут тусоваться. Зато мы с Катей посмеялись на славу, когда всё прекратилось. Стало значительно проще жить и общаться с нею, когда она узнала всё о Знати и моих способностях. Да и как часть Рода Громовых, она тоже могла частично управлять «моими» душами. Если я позволю, само собой. Как и захватывать их на благо Рода, она тоже могла. Я до конца ещё не понял, как это точно работает, но точно как-то работает. И это нам предстоит потом узнать.

Когда нам принесли чек, сердце кровью обливалось его оплачивать. Но в этом месте неоплаченный чек не погасить помывкой посуды. Даже если выдраить всё это место сверху и донизу, всё равно не расплатиться. Максимум, если воду заказал. Тут нужно чем-то платить. И если денег нет, я даже боюсь представить, что происходит. Возможно, людей отправляют как раз к таким вот Щукам, которые платят часть их долга и взамен делают с ними всё, что хотят. Этакая обратная сторона медали. Не уверен, что всё именно так, но благо, у нас есть деньги, чтобы заплатить за всё, что Щука заказал. Правда, часть недоеденного нам с собой взять не дали. Ещё один жирный минус этого места, но что поделать? Пообещал себе, что когда-нибудь доведу Род до такого уровня, чтобы мы могли питаться здесь каждый день, по три раза и всей семьёй!

— А клёво мы его! — произнесла Катя, когда мы садились в джип. — Ни за что бы не подумала, что ты на такое способен. Я думала, ты всё только силой решаешь, а ты, оказывается, способен на подобные ухищрения?

— Если бы не такие ухищрения, мы бы с тобой сейчас тут не сидели, — ответил я и непринуждённо завёл двигатель джипа.

— Эй, о чём это ты? — Катя нахмурилась, заподозрив неладное. — Рассказывай!

— О чём? — я загадочно улыбнулся. — Если ты ничего не заметила, значит, ничего не было. Впрочем, даже если и было, тебе незачем знать.

— Громов! — Катя ударила меня кулачком в плечо. — Ах ты хитрый, лицемерный красавчик! Рассказывай, каким образом ты смог залезть ко мне в трус… Сердце!

— Если я раскрою тебе все тайны, будет уже не так интересно, — я ей подмигнул. — А что касается твоих трусиков…

Я резко дал по тормозам, остановившись на обочине дороги.

— Стёкла у нас тонированные, так что… — я подтянул её к себе и крепко поцеловал. — Можем отпраздновать победу!