Зодчие Москвы XV – XIX вв. Книга 1

А. Л. Кипарисова А.Ухтомскии (1719-1774)

Дмитрий Васильевич Ухтомский принадлежал к крупным зодчим Москвы XVIII века. Он происходил из древнего, но обедневшего княжеского рода. Родился в сельце Семеновском Пошехонского уезда. Двенадцатилетним подростком был определен в московскую школу «математических и навигацких наук», которую закончил в 1733 г., после чего был направлен для обучения в архитектурную команду архитектора И. Ф. Мичурина. Здесь на практическом строительстве он приобрел необходимые зодчему знания и опыт. После пяти лет обучения Мичурин характеризовал Ухтомского и некоторых других учеников «весьма рачительными, которые уже тщанием своим теоретику обучили и так предуспели, что могут сами какому-либо регулярному зданию композицию делать со всеми художественными доказательствами».

Ухтомский рано проявил себя одаренным архитектором и умелым художником-декоратором. В связи с коронацией Елизаветы Петровны он в 1742 г. выполнил в нескольких вариантах проект Триумфальных ворот на Тверской улице, а также декоративное оформление коронационных празднеств – на Ивановской площади в Кремле с «бассейнами и каскадами для фонтанов» и торжественной иллюминацией.

Тогда же, в 1742 г., по аттестатам находившихся в Москве известных архитекторов И. Коробова, М. Земцова, И. Шумахера, И. Бланка Ухтомскому был пожалован ранг гезеля архитектуры и он был зачислен в команду переехавшего из Петербурга в Москву И. Коробова.

После ухода И. Коробова с работы и смерти И. Бланка, служившего в полицмейстерской канцелярии, которая ведала благоустройством, регулированием улиц и текущим строительством города, Ухтомский, как наиболее знающий и достойный московский зодчий, был в 1745 г. назначен на эту должность и произведен в архитекторы.

В повседневной строительной работе в команде Мичурина Ухтомский приобрел прочные практические навыки. Под руководством своего учителя он уже в юношеские годы изучил архитектуру Москвы и Подмосковья.

Обучение у Коробова – одного из талантливых архитекторов Петербурга – значительно расширило кругозор молодого зодчего и ввело его в курс регулярного строительства, осуществляемого в новой столице, пробудило у него интерес к архитектурной науке, к теоретическим трудам классиков мировой архитектуры, повлияло на формирование творческого склада зодчего, дополнило и углубило его практическое мастерство, приобретенное в команде Мичурина.

Будучи достаточно подготовленным практиком, знакомым с основами архитектурной классики и передовой тогда системой регулярного градостроения, впитавший с юных лет архитектурно-художественные традиции московского зодчества, Ухтомский начал свою самостоятельную работу в качестве главного архитектора Москвы.

Приступив к постепенному упорядочению хаотически разросшегося к началу XVIII века города, Ухтомский сосредоточил свое основное внимание на жилой застройке – городских усадьбах, которые тогда преобладали в Москве. Планировка и внешний вид московских усадеб, построенных в значительной части еще в допетровское время, резко отличались от регулярной жилой застройки раннего Петербурга, имевшей тогда значение образца для строительства в Москве и других городах. Жилые дворы Петербурга представляли собой прямоугольные, одинаково разработанные участки стандартных размеров. Главный дом, строившийся по образцовому чертежу, располагался по линии улицы и вместе с подобными же смежными жилыми строениями составлял архитектурно-организованный единообразный фасад улицы. Усадьбы Москвы, напротив, представляли собой обширные хозяйственные владения, в глубине которых стояли деревянные хоромы или каменные палаты. Вокруг них свободно располагались небольшие служебные строения – поварни, кладовые, сараи, избы для дворовых людей и пр. Раздельное расположение построек издавна применялось в Москве и было своего рода предосторожностью против частых пожаров.

Учитывая новые градостроительные требования, Ухтомский постепенно, начав с выгоревших участков, выполнил чертежи регулярной застройки всего города и представил их в 1753 г. в Сенат. Но практически зодчий видел неприемлемость прямого перенесения в Москву столичных образцов и был вынужден искать более реальные пути для внедрения порядка и новой системы в застройку города.

В своей постоянной работе Ухтомский стремился внести некоторую упорядоченность в расположение застройки, найти устойчивую схему размещения всего комплекса сооружений, пригодную для применения в усадебном строительстве города в целом.

Унификация планировки городских усадеб вносила систематичность не только в отдельное жилое владение, но и в общую организацию московских улиц, в которых усадьбы были основным компонентом, господствующим в архитектуре Москвы в течение всего XVIII века.

Разрабатывая схему новой планировки московских усадеб, Ухтомский, несмотря на требования указов, сохранял традиционное расположение жилого дома внутри двора, раздельное размещение небольших вспомогательных строений, их простую конфигурацию. Вместе с главным домом это составляло живописный усадебный ансамбль.

Вся система усадебных строений основывалась теперь на симметрии и порядке. По сторонам главного жилого дома располагались небольшие флигеля и службы; полукруглая ограда объединяла центральный дом и вынесенные на передний план боковые строения, образуя подъездной двор. За домом находился сад и дополнительные хозяйственные постройки. Жилой дом с подъездным передним двором и расположенные по его сторонам дополнительные строения придавали парадность и представительность усадебному ансамблю.

Композицию жилых усадеб Москвы Ухтомский применил в подмосковной Трубецких (1750-1753), расположенной на высоком берегу Москвы-реки близ Нескучного. Это был небольшой, искусно разработанный усадебный ансамбль, включающий жилые строения, регулярный парк с различными садовыми устройствами и природный ландшафт – лес, пруд, реку, широкие просторы с виднеющейся вдали Москвой. Простые и ясные объемы жилых строений, их четкое, ордерное построение, несложная отделка фасадов контрастно выделялись на фоне декоративного паркового обрамления.

В разработке жилых зданий усадьбы Трубецких Ухтомский преемственно развивал фундаментальные основы творчества Мичурина – строгость, сдержанность, простоту архитектурных форм. Главный дом подмосковной Трубецких был схож с произведениями Мичурина общим построением фасада, составом его элементов и деталей.

Классическую основу русской загородной усадьбы XVIII века Ухтомский, как и в городских усадьбах, связывал с традициями старого московского зодчества. Но если его учитель Мичурин обогащал свои сооружения буквальным воспроизведением древнерусских деталей и форм, то Ухтомский творчески перерабатывал их сообразно художественным требованиям и вкусам времени.

Москве – крупнейшему политическому и торговому центру страны – были необходимы здания для различных общественных нужд, благоустроенные рынки, площади и мосты, торговые и складские помещения. Ухтомский систематически осуществлял строительство этого рода. Он проектировал Полянский рынок с лавками на торговой площади, строил соляные амбары, винные склады, харчевни, пожарные сараи и пр.

Крупным произведением Ухтомского был каменный Кузнецкий мост через реку Неглинную (1751-1757), сооруженный вместо деревянного, который затоплялся во время паводков. Уже во время строительства каменного моста зодчий расширил свой первоначальный замысел. Он разработал проект торговых лавок, которые должны были дополнить собой строение моста, составить вместе с ним представительный ансамбль. Предусматривалась также перепланировка близлежащих улиц. В пояснительной записке к проекту Ухтомский писал, что торговые корпуса должны украсить мост и придать «регулярность и великолепие» центральной части города близ Кремля.

Проект Ухтомского предлагал совершенно новую для Москвы XVIII века разработку торгового ансамбля. Вместо обычного обширного здания торговых рядов с внутренним замкнутым двором архитектор создал несколько отдельных небольших строений, которые объединил с центральным сооружением комплекса – каменным мостом.

Архитектура торговых зданий отвечала строгим и лаконичным формам основного инженерного сооружения. Здания имели по фасадам открытые арочные галереи на столбах и тем самым как бы развивали главную тему ансамбля – мощную аркаду устоев трехпролетного моста. Архитектурные членения строений были отмечены скупыми ордерными формами.

В проекте Кузнецкого моста и торговых лавок Ухтомский посредством сочетания одинаковых, небольших, простых по конфигурации строений создал сравнительно сложное и представительное целое.

Этот ансамбль в силу своих функциональных свойств, в отличив от замкнутой планировки усадеб, имел раскрытую, обращенную к городу композицию. Это был пример своеобразной регулярной застройки города, созданной на основе группы сооружений утилитарного назначения.

Но Ухтомский желал видеть в своем произведении не только «регулярность», но и «великолепие» – качество, отвечавшее его представлениям о роли и значении общественных зданий в архитектуре города.

Зодчий разделял передовые градостроительные убеждения петровских и послепетровских зодчих о том, что утилитарные, общественные здания являются центральными сооружениями города в композиционном и идейно-художественном отношении, и утверждал их в своем творчестве.

Но Ухтомский не упрощал понятие «великолепия» по отношению к деловым сооружениям. Строения Кузнецкого моста не воспроизводили неуместных в утилитарных постройках роскоши и богатства дворцовых зданий. «Великолепие» представало здесь в монументальности и масштабах всего ансамбля.

Широко задуманный Ухтомским проект моста с торговыми корпусами близ него, при условии реконструкции окружающей жилой застройки, не получил полного осуществления. Строительство торговых зданий не было реализовано. Их устройство потребовало бы сноса большого количества частных строений в густо заселенном центральном районе Москвы, что представляло в те времена большие трудности.

Сдержанными, простыми формами отличалось здание первой в Москве архитектурной школы, проект которого был выполнен в 1760 г. Эта школа была организована Ухтомским на основе его окрепшей и разросшейся команды. В этом небольшом сооружении проявились качества, общие для делового строительства – скупость форм, практицизм, экономичность и вместе с тем представительность, известная величавость, соответствующие престижу публичных общественных строений в ансамбле города.

Сравнительно небольшое, прямоугольное в плане здание имело трехчастпое членение фасада с неглубокими центральным и боковыми ризалитами, увенчанными фронтонами. Плоские стены строения, характерного для московского зодчества первой половины XVIII века, были обработаны лопатками, завершенными картушами на фронтонах и фигурными маскаронами. Здание было просто и удобно распланировано сообразно условиям специального учебного заведения.

В связи с приездом Елизаветы Петровны в Москву Ухтомский выполнил проект и построил близ Лефортовского дворца здание Сената в Немецкой слободе (1753-1757). Это одно из немногих государственных сооружений, осуществленных в Москве в середине XVIII века.

Для Сената, высшего государственного учреждения, сопровождавшего царский двор во время его посещений Москвы, был предоставлен (в качестве составной части нового здания) пустовавший дом лейб-медика Елизаветы Петровны – Лестока, расположенный недалеко от Головинского дворца, где останавливалась императрица.

Ухтомскому предстояло создать крупное сооружение, внушительный облик которого должен был со всей выразительностью и «пристойностью» свидетельствовать о правительственном и общественном назначении сооружения.

Старый, почти квадратный в плане двухэтажный дом лейб-медика Лестока был превращен Ухтомским в центральную часть возводимого здания. Торжественность, монументальность придавал зданию купол, который покоился на центральном выступе сооружения. Он возвышался над двухэтажным портиком, увенчанным разорванным фронтом и украшенным по сторонам скульптурными фигурами, аллегорически изображавшими гражданские доблести, и государственным гербом. Под гербом был расположен парадный вход в здание, к которому вели сложно разработанные изогнутые лестницы.

Центральному портику отвечали боковые, в которых помещались служебные входы. Портики имели треугольные фронтоны, также украшенные аллегорическими фигурами, и завершались небольшими куполами. Промежуточные части фасада были оформлены пилястрами.

В здании Сената наметились первые существенные особенности архитектуры этого времени. Помимо представительности и общего парадного облика это были П-образный план с подъездным двором, монументальная ордерная композиция центральной части здания с главным портиком, ее купольное покрытие – как архитектурно-художественное и смысловое завершение всего архитектурного целого.

Схемы казенного здания общественного назначения и городских московских и загородных усадеб послужили основой для дальнейшего развития и всесторонней разработки типа этих сооружений в будущем. Образцы их получили законченное воплощение в творчестве учеников Ухтомского – мастеров московского классицизма.

Ухтомский много работал в Московском Кремле. Он делал обмеры старых памятников, производил их реставрацию, перестраивал и строил новые сооружения, занимался благоустройством кремлевской застройки.

Для исправления крепостных стен Москвы и прежде всего Кремля зодчий со своей командой проделал громадную подготовительную работу. Она была закончена в 1761 г. составлением фиксационных чертежей. Существуют обмерные чертежи и других кремлевских построек, выполненные Ухтомским. Сделанные с большим вкусом и графическим мастерством, они ценны не только как документы, сохранившие подлинный вид исторических памятников Москвы, но и как своеобразное художественное наследие зодчего. Ухтомский принимал участие в строительстве Кремлевского дворца по проекту Б. Растрелли, производил починку соборов, колокольни Ивана Великого, разрабатывал проект недостроенного еще тогда Арсенала.

Новатор, убежденный поборник современной ему архитектуры, Ухтомский смело проектировал рядом с древними памятниками Москвы сооружения, выполненные в формах русского зодчества нового времени. Показателен в этом отношении его проект перестройки части здания старых приказов для временного размещения Сенатской конторы, строения которой были снесены в связи со строительством нового дворца. Хотя проект Ухтомского получил одобрение, утверждено было только переустройство внутренних помещений. Ордерные формы фасада, его убранство и портик оказались неприемлемыми из-за непосредственного соседства со старым зданием.

Также не были связаны формально с архитектурой древних кремлевских памятников галерея для хранения имущества Оружейной палаты (проект 1755 г., закончена в 1764 г. П. Никитиным) и проект переустройства Ивановской площади (1754). Вся композиция и обрамление площади были выдержаны в проекте в духе барочного декора.

В свои произведения Ухтомский никогда не переносил без переработки детали древнерусского зодчества и не применял поверхностной стилизации старины, что можно объяснить его безоговорочным утверждением главенствующей роли новой архитектуры в московском зодчестве середины XVIII века. Ухтомский, как известно, прекрасно знал и высоко ценил древнерусское зодчество, которое он рассматривал как закономерное звено исторического процесса общего развития русской архитектуры. Он различал в нем два основных периода с двумя различными архитектурными системами. В пояснении к проекту Сенатской конторы Ухтомский характеризовал старое зодчество как иррегулярное, т. е. безордерное, а в противоположность ему новую архитектуру называл регулярной – ордерной.

Отказавшись от буквального повторения приемов и деталей допетровского зодчества, Ухтомский заменил это внешнее воспроизведение форм тонким и проникновенным претворением в своих произведениях жизнеспособных традиций прошлого, переосмыслением испытанных архитектурно-художественных средств старых русских мастеров. Он, как мы видели, считал также возможным композиционно объединять регулярные строения с древними сооружениями, не сближая их формально; он создавал новые, более сложные ансамбли в архитектуре Москвы, что было продолжено Казаковым и стало одной из отличительных черт московского зодчества второй половины XVIII столетия.

Традиционность не как внешнее заимствование ушедших в прошлое форм, а как живое наследие и органическая преемственная связь с ними в сочетании с утверждением новых начал в архитектуре создавали подлинно национальную основу творчества этого московского зодчего, остро чувствовавшего современность и прогрессивные тенденции будущего, подготовлявшего возможности для их реализации в дальнейшем.

Ухтомский строил и культовые сооружения: церковь на Лазаревском кладбище (1748-1750), колокольню церкви Параскевы Пятницы (1740-е годы) и др. Лучшее среди них – прославленная колокольня Успенского собора в Троице-Сергиевой лавре (1741-1770).

При посещении лавры Елизаветой Петровной в 1753 г. Ухтомским поднес ей для утверждения проект перестройки колокольни, возводимой первоначально по чертежам И. Шумахера. Императрица одобрила замысел зодчего, который представил колокольню в виде высотного триумфального строения, отвечавшего идеям и вкусам времени.

Ухтомскому удалось без существенных изменений уже построенной части превратить заурядное, маловыразительное сооружение в высокохудожественное произведение, вошедшее в русскую архитектуру XVIII столетия как один из совершенных ее памятников.

С ученических лет соприкасавшийся со строительством колокольни, а после отъезда Мичурина возглавивший его, Ухтомский видел несоответствие возводимого строения тому значению, которое оно должно было иметь в ансамбле монастыря. Приземистая, тяжеловесная колокольня, запроектированная Шумахером, была чуть выше собора и поэтому не могла стать в ансамбле лавры необходимой высотной доминантой, не способствовала объемно-пространственному обогащению ансамбля. Ухтомский направил свое внимание прежде всего на устранение этого недостатка. Он максимально развил ввысь ствол колокольни, предельно используя запасы прочности, заложенные в ней Мичуриным при ее основании.

Ухтомскому пришлось выбирать одно из двух решений: надстроить один четверик и завершить колокольню монументальным куполом или повысить ее на два яруса, но отказаться от купольного завершения, заменив его легким декоративным покрытием. Ухтомский избрал второй вариант, в котором, насколько позволяли условия фундамента, была выявлена высотность башенной части сооружения. Ухтомский создал высотную четырехъярусную башню на мощном постаменте, легко вздымающуюся над ансамблем лавры.

При сравнении произведения Ухтомского со столпообразной колокольней Ивана Великого, с колокольней Новодевичьего монастыря или, наконец, с Меншиковой башней обращает на себя внимание почти полное отсутствие в надстроенной части глухой стены, ощущаемой в столпах древнерусского зодчества. Такой прием вызван в первую очередь необходимостью облегчить нагрузку верхних ярусов башни, сохранить в них лишь нужную конструктивную опору. Наряду с этим отказ от глухих простенков привел к созданию эффекта, на который, очевидно, и рассчитывал Ухтомский.

Зодчий предполагал украсить колокольню, поставив на парапетах четвериков скульптурные фигуры – аллегории гражданских доблестей и душевных добродетелей. Этим самым он как бы вносил идеи гуманизма и общественных начал, наполнял образ сооружения прогрессивным для того времени идейным содержанием. Предложение Ухтомского вызвало неудовольствие у духовенства лавры, и уста-. новка скульптурных фигур была запрещена.

Величавая колокольня, как это было присуще лучшим произведениям Ухтомского, тесно связана с окружающей средой. Она составила гармоничное целое вместе с разнообразным комплексом строений лавры, обогатила монастырский ансамбль.

Ухтомский создал глубоко национальное произведение, связанной с традициями древнерусского зодчества, но отвечающее эстетическим идеалам своего времени.

Творческие достижения, воплощенные в колокольне Троице-Сергиевой лавры, зодчий закрепил в проекте Воскресенской башни. Она близка лаврской колокольне по замыслу, формам и художественному образу.

В 1753 г. Ухтомскому было дано распоряжение разобрать деревянные триумфальные ворота, мешавшие движению по Никольской улице (ныне улица 25 Октября), и декорировать «теми же уборами» Воскресенские ворота Китайгородской стены, стоявшие на пути от Тверской к Красной площади. Зодчий представил чертеж в 1755 г. Он выполнил три варианта свободно стоящей многоярусной Воскресенской башни, превратил порученную ему небольшую работу в широко задуманный градостроительный проект.

В 1753 г. Ухтомскому было поручено построить каменные Красные ворота вместо сгоревших незадолго до того деревянных ворот, возведенных М. Земцовым к коронации Елизаветы Петровны. Они стояли на пересечении бывшей Мясницкой (ул. Кирова) и Садовой улиц. В своем проекте Ухтомский сохранил основные членения и состав декора предшествующих деревянных строений, живописность их облика. Но формы новых ворот при переложении их в камень приобрели монументальность и иной архитектурный смысл.

Вместо бутафорских колонок и деталей ордера, частично выполненных живописью, зодчий поместил по сторонам арки и боковых проходов мощные сдвоенные колонны, придавшие силу и величественность архитектуре ворот, а созданные им в камне реальные, трехмерные членения ордера подчеркнули его определяющую роль в сооружении. Ясно читаемая рельефная ордерная структура выявила классическую основу сооружения, решительно отделила его от ближайших образцов – временных «увеселительных» строений. Это произведение Ухтомского вышло из сферы малых форм в область большой фундаментальной архитектуры.

Произведением, которое ярко выразило тесную связь Ухтомского с современностью и вместе с тем его устремления к будущему, был проект Госпитального и Инвалидного домов – одна из последних крупных работ зодчего.

Трудно было бы найти среди архитекторов тех лет мастера, более подходящего, чем Ухтомский, для выполнения этого значительного по своим задачам проекта. Ансамбль должен был состоять из ряда корпусов различного назначения, храма, парка и пр. Опыт в строительстве деловых зданий, многолетняя работа по переустройству города позволили Ухтомскому создать детальное продуманное и мастерски выполненное сооружение практического назначения, каким явился проект Госпитального и Инвалидного домов.

Идея создания казенного учреждения для раненых и инвалидов, для сирот погибших воинов возникла в годы семилетней войны с Пруссией. Первоначально предполагалось строить Инвалидный дом в Казани, но затем было решено создать его в Москве. Он мыслился в духе прославленного Дома инвалидов в Париже, законченного в начале XVIII века [Дом инвалидов в Париже был построен в 1671-1674.гг. архитектором Врюаном. Церковь в центре постройки но проекту Мансара закончена в 1706 г].

В проекте Инвалидного дома, выполненного Ухтомским (1758-1759), от парижского прообраза сохранился лишь общий замысел композиции и соотношения ее основных частей. В центре, как и в ансамбле Брюана – Мансара, возвышался величественный собор, а по сторонам размещались лечебные и жилые корпуса, скомпонованные в крупные симметричные блоки. В остальном архитектурные формы, художественный образ и идеи, вложенные в проект зодчим, были независимы от исходного образца.

Для возведения комплекса сооружений было намечено место на берегу Москвы-реки, в районе Симонова и Даниловского монастырей, В проекте ансамбля Инвалидного дома, в котором слились все, казалось бы, противоречивые тенденции творчества Ухтомского, приобрели подлинное единство «регулярность» и «великолепие» – характерные свойства русской архитектуры середины XVIII столетия. В исторической перспективе проект Госпитального и Инвалидного домов можно рассматривать как недостающее звено в общей цепи сооружений и ансамблей общественного назначения XVIII – начала XIX века. Этот проект Ухтомского явился предшественником общественных ансамблей будущего, осуществленных учениками зодчего – прежде всего Казаковым, а затем мастерами Петербурга и Москвы. Творческая и учебно-воспитательная деятельность зодчего прокладывала пути для дальнейшего становления московской архитектуры, подготавливала расцвет большого стиля конца XVIII – начала XIX столетия – московского классицизма.

Колокольня Троице-Сергиевой лавры. Д. Ухтомский. 1689—1690