Золотая Орда: Судьбы поколений

Взгляд из Европы

Этой части нет в монографии. Ее я набрасывал в поезде Варшава-Краков. С Польшей меня связывают и научные отношения, и генетические корни. Мои русские предки, по-видимому, при первом Государе Всея Руси пришли на службу к нему из Польши и получили поместье в Московском княжестве, практически исчезнувшее в наши дни, но по сей день сохранившее название — Кульпино.

В апреле этого года по приглашению Института Всходни университета им. Адама Мицкевича в Познани я участвовал в работе конференции, читал курс лекций, посвященный эволюции российской ментальности. В промежутках знакомился с книгами на польском, украинском, белорусском, английском языках о Великом княжестве Литовском, которых в Москве практически не найти. Эти книги нужны для работы над монографией «Русь и Орда», которую мне предложил совместно написать директор Института Всходни, главный специалист Европы по истории Великого княжества Литовского, мой коллега и друг, замечательный человек и ученый, литовский лорд по происхождению профессор Кшиштоф Петкевич.

Но по каким бы делам и как долго я ни бываю в Польше — обязательно заезжаю в Краков. И в этот раз, за день до отъезда домой, с утра поехал в Краков, а вечером в Варшаве был приглашен в гости к старейшему члену Президиума Польской академии наук Адаму Урбанеку — в 1990-е годы вице-президенту и первому Полномочному представителю ПАН при РАН. В задачи Урбанека входило знакомство с новыми научными направлениями. Заинтересовался он и социоестественной историей, приехал на организованную мной конференцию в Крым. Затем пригласил меня в Польшу, познакомил с польскими коллегами, с чего и начались мои связи с ними. А его дочь Дорота, профессор Варшавского университета, показала польскую столицу и древний Краков так, как не смог бы никто другой.

Русский гид в Кракове на центральной площади — Старом рынке не преминет вспомнить песню Окуджавы о том, как горнист на Ратуше, извещавший горожан о монгольском нашествии, погиб, пронзенный татарской стрелой. Я слушал его и думал, что стрела-то могла быть и из колчана моего татарского предка. Потом гид покажет костел Святого Анджея, где собрались последние защитники Кракова, а монголы, взяв город, почему-то не стали брать штурмом костел. А в костеле-то мог находиться другой мой предок. Если так, то хорошо, что оба остались в живых. И я попросил Дороту заснять меня у калитки костела.

Этой весной я проехал пол-Германии, всю нынешнюю Польшу с запада на восток и почти всю прежнюю Речь Посполитую с севера на юг: от столицы крестоносцев — Мальборка до древней столицы Польши — Кракова. Везде стоят старинные города, создававшиеся веками и сохранившие свидетельства веков до наших дней. В интерсити Варшава — Краков смотрел в окно поезда и думал о Золотой Орде — также стране городов. Но страна забыта, и города забыты, и следы их затерялись в дорогах истории. И что знает ныне рядовой гражданин Молдовы о золотоордынском городе Шехр-ал-Джадид вблизи Кишинева, а житель Украины о десятках городов Орды в Диком поле? Лишь волгоградцы кое-что слышали о Сарае-ал-Джадиде — Цареве. Но немногим из них известно, что на территорию, которую некогда занимала столица мощного государства, неумолимо наступает городская свалка, а у обелиска, посвященного этому памятнику истории, уже невозможно дышать.

Как мало осталось памятников архитектуры эпохи великой степной империи! Существенная часть их сохранилась в Крыму. За счет Крымского ханства — последней части средневековой империи, дольше других сохранявшей независимость.

В 1980-е я каждый год осенью приезжал в Бахчисарай и неделю ходил по горному Крыму, видел, как памятники той эпохи постепенно разрушались. И не потому что их разрушали специально, этого не было, во всяком случае, в то время, и даже не потому, что они нуждались в поддержке. По большей части реставрация, во всяком случае, на мой непросвещенный взгляд, им была вовсе необязательна. А потому казалось, что причина в другом: не жили тогда на полуострове потомки людей сотворивших эти памятники старины. Казалось, оттого и ушла душа из камня, и ему не оставалось ничего, кроме умирания. Конечно, исчезнувшее не возвратить, но справедливость, убежден, восторжествует. Хотя бы потому, что возникновение империи означало начало великого перелома в жизни всего континента и более всего — Европы.

Монгольское завоевание стало переломным моментом в истории всего Старого Света. Речь идет не о самом завоевании, потрясшем Европу с тех и до сих пор, а об установлении в результате нашествия единой информационной сети от Тихого океана до Атлантики. До того Европа имела весьма смутные представления о жизни Китая, опередившего в своем развитии Европу на несколько веков. А жители Поднебесной не знали, да и не имели желания знать о жизни далеких западных варваров дикой, в их представлениях, Европы. Что обычно знают об установлении связи Запада и Востока — Великом шелковом пути? То, что караваны перевозили шелк. Не все вспоминают того главного, что получила Европа от Китая — ЗНАНИЯ. В лучшем случае вспоминают немногое, в основном то, что позволило Европе стать ведущей мировой цивилизацией: порох, компас, книгопечатание. Но сколько всего еще, говоря современным языком, хайтеков, ноу-хау заимствовала Европа с Востока?! Этим пока никто профессионально не занимался. Известно лишь то, что прямые заимствования шли через Геную и Венецию. Но сколько знаний помимо двух купеческих республик шло иначе: через многие города и веси, страны и народы? Пройдя через многие руки и умы, претерпев по пути многократные изменения, ноу-хау утрачивали непосредственную связь с первоисточником. Но история, как и жизнь, парадоксальна: за счет этих многократных передач и утрат стала единой, прежде разорванная и редкая информационная сеть континента. Монгольское завоевание стало предпосылкой будущей мировой интеграции. Конечно, сеть и после завоевания оставалась редкой и мозаично окрашенной разными представлениями жителей каждого отдельного места о мире и о себе, но она возникла и стала жить. После первых путешествий европейцев в Монголию и Китай появилось понимание огромности мира, его разнообразия и единства, существования всех Homo sapiens Мир-системы в одном времени и одном пространстве.

Так случилось, что чисто пространственно, географически не какое-либо иное государство, а именно Золотая Орда оказалась в центре этой информационной сети. Факт существования и «работоспособности» сети смог оценить только человек, живущий в нынешнем глобализированном мире, охваченным паутиной Интернета, сопоставив стремительный темп (с точки зрения медленно текущего времени древности и средневековья) создания степных городов Золотой Орды с другими прецедентами.

Вчерашние еще кочевники (во втором, третьем, а нередко и первом поколении), не имевшие прежде профессиональных экспертных знаний о практическом устройстве больших и малых городов, создали более 130 полисов в степной зоне Евразии, то бишь цивилизацию. И это в географической зоне, которая до того и много позднее представлялась многим местом, непригодным для жизни цивилизованных людей. До того и много позднее люди не представляли, как можно построить не просто отдельные города, но сложный организм системы городов в степи. И в более благоприятной природной среде на создание системы городов уходили столетия. Здесь же она была создана по историческим меркам молниеносно, внезапно за тридцать лет — за срок меньший, чем смена двух демографических поколений. Отцы еще не представляли себе, как организовать городское хозяйство, но методом проб и ошибок искали верные решения, учились на ходу, используя внешний опыт и творчески применяя его в новых условиях. За их спинами стояли поколения предков, имевших навыки кочевой, но никак не городской жизни. Они еще не знали, что город требует развитой инфраструктуры, водоснабжения и канализации, устройства жилых помещений, производственных комплексов, но быстро освоили науку городского хозяйства и творчески применили необходимые знания.

Население Золотой Орды стало центральной частью тогдашней мировой информационной сети. Оно впитывало, «переваривало» потоки, проходящей через их страну информации. И надо сказать, тюрки проявили себя весьма способными учениками, причем не только «от природы», по генетическим данным. Как бы ни были гениальны от природы «маугли», выросшие в фантастическом художественном мире Киплинга, реальные человеческие детеныши, воспитанные в дикой природе, не способны усвоить даже обычную человеческую речь. В том-то и дело, что вчерашние кочевники, не имевшие никаких навыков устройства городской жизни, не были дикарями, и потому, создавая города, быстро преображались в горожан. За тридцать лет два поколения людей построили более 130 городов в географической зоне, казалось бы, не приспособленной к созданию сети городов. До того такой сети в мире не было. А, следовательно, знания, накопленные за время смены почти ста поколений людей со времени создания первых полисов, не могли быть применены автоматически, бездумно. Шел интенсивный творческий поиск. Археологи отмечают, что дома в усадьбах непрерывно перестраивались, и эта перестройка шла не как в Европе при жизни нескольких поколений (или еще большем числе поколений в Китае), но при жизни одного и того же поколения.

Городское хозяйство — один из важнейших индикаторов цивилизованности. О достижениях забытой цивилизации речь пойдет дальше. В Европе же я невольно думал о том, почему мы не ценим, не знаем и не гордимся своим прошлым, как будто его нет или оно не достойно памяти.