8

Партизаны взяли вправо, обогнали женщин и вышли из кустов, преградив им дорогу.

Песня оборвалась на половине последнего куплета. Незнакомки явно испугались и, не вступая в разговор, попытались уйти. Это было и подозрительно и в то же время естественно. В такие времена, да еще в глухом лесу, хоть кто испугается, услышав преследование. А это ведь женщины!

Но надо выяснить, кто они.

Николай остановил незнакомок. С первого же взгляда внешность их произвела на него самое благоприятное впечатление. Черт возьми, какое красивое лицо у старшей! Даже в минуту опасности оно не потеряло уверенности и достоинства… На младшую Николай сначала не обратил внимания: так, курносая девчонка с синяком под глазом, с царапиной на щеке. Только вот глаза хороши: большие, серые, чистые. Но как сердито смотрят они из-под длинных ресниц! «А пела все-таки она», - почему-то догадался партизан и взглянул на девушку попристальней.

Тут вдруг почувствовал Николай, что ему неловко стоять в чужом, немецком мундире перед этими незнакомками. И ему очень захотелось, чтобы они оказались честными советскими людьми.

Однако старик с еще пущей подозрительностью разглядывал задержанных. Странно, вчера среди пленниц они казались чуть ли не старухами, а сегодня… за одну ночь обе так удивительно помолодели!

Между тем младшая, торопясь и волнуясь, принялась рассказывать партизанам свою историю. Рассказывала без запинок, излишне часто, впрочем, ссылаясь на разрешение «господина коменданта». Печальная, трогательная история эта казалась очень правдоподобной. И Николай, слушая, начал искоса бросать на напарника насмешливые взгляды: «Эх ты, бдительный товарищ! Недаром про тебя в депо говорили, что страдаешь бестолковой активностью. Какие же это фашистские наймитки? Разве у изменниц могут быть такие правдивые глаза?» Кузьмич начал хмуриться.

Но вот девушка вдруг назвала их город. Николай как бы внутренне скомандовал себе: «Смирно! Как стоишь, партизан?» Теперь он понимал: незнакомка лжет, лжет, как лгут только опытные обманщики, с самым искренним видом. И этот мешок! Как они обе всполошились, когда он попробовал дотронуться до мешка, висевшего за спиной у старшей! Неужели они действительно фашистские лазутчицы?

Теперь торжествовал Кузьмич. Его зеленый глаз издевательски пощуривался: «Эх ты, партизан! Вымахал в телеграфный столб, а ума не нажил. Силища как у большегрузного паровоза, а от одного взгляда смазливой девчонки таешь, как сало на сковороде! Разведчик…»

Чувствуя, что Кузьмич прав, Николай как можно грозней приказал:

- Снимите мешок!

Но тут старшая набросилась на него с таким неподдельным гневом, такое засверкало в ее глазах презрение, когда она выговорила слово «фашисты», что юноша опять заколебался: «Неужели можно так искренне лгать?»

Работая партизанским разведчиком, Николай всякого навидался и отнюдь не был идеалистом. Видел он выползших из щелей лютых врагов советской власти, снявших маски; бандитов и воров, выпущенных из тюрем оккупантами и из чистой корысти служивших фашистам; малодушных людишек, предавшихся захватчикам из трусости. Все они имели темное прошлое, были отмечены каиновой печатью отверженности, и, повстречав такого выродка, партизан чувствовал то же, что чувствует охотник в лесу при виде гнусного и опасного хищника. А тут впервые за свою разведывательную работу Николай испытывал раздвоенность. Факты настораживали, а сердце отказывалось им верить. Раздражаясь, он крикнул:

- Вы кто такие? Говорите правду!

- Честные советские люди - вот кто мы! - ответила старшая, повертываясь так, чтобы загородить собой от него мешок. - Не то, что вы… - и она презрительно добавила: - бандиты!

- Но-но, за такие слова… - Кузьмич вскинул автомат.

Руки у него тряслись, уголки тонких губ вздрагивали. Чувствуя, что оскорбленный старик, чего доброго, может нечаянно нажать спуск, Николай загородил собой незнакомок.

- Мы партизаны - вот кто мы! - раздельно сказал он, впиваясь взглядом в лицо младшей и стараясь уловить, какой эффект произведут его слова.

Женщины радостно переглянулись, но старшая тотчас же предостерегающе подняла брови:

- И что ты на партизан врешь? Партизаны с фашистами воюют, а ты на большой дороге у баб пожитки отнимаешь. Коли у самого стыда нет, не врал бы хоть на партизан.

- Покажи, что в мешке, покажи, змея подколодная! - кричал Кузьмич, потрясая автоматом и чуть не плача от обиды.

- Коли верно вы - партизаны, ведите к командиру. Командиру покажем! - твердо сказала высокая, и такая уверенность прозвучала в ее словах, словно не только правда, но и сила была на ее стороне.

Вот это выход! Ведь при всех условиях их нужно доставить в отряд. Николай как можно резче приказал женщинам идти вперед и громко, чтобы они слышали, предупредил Кузьмича, в какую из них он должен стрелять, если незнакомки вдруг вздумают бежать в разные стороны.

Загрузка...