Золото, облако, синь

Сквозь пространство солнце глядит рассеянно,

а лицо земли лебедой засеяно,

чабрецом, подсолнечником, крапивою,

сон-травою, выросшей под оливою,

первоцветом, маками огнеликими…

А на них — семействами невеликими

угнездились всем хорошо знакомые

молодые мелкие насекомые —

муравьи, стрекозы, жуки и бабочки,

кто-то чистит усики, кто-то лапочки,

и паук с медлительностью картинною

швы пространства штопает паутиною.

Что за тайну знают они великую

и кого считают своим Владыкою,

а когда дождями они умоются,

то какому Богу смиренно молятся?

…И открыл мне тайну жука и тополя

Каллиаст, владыка Константинополя.

Вопросил он душу мою голодную:

«Кто соделал сладостью горесть водную?

Кто могучий тополь с его подручными

напоил сегодня дождями тучными?

Кто развеял вечером тьму над бездною,

а тебя душой наделил словесною?

Ты стоишь с зеницами затворёнными

вместе с нами, Господом сотворёнными,

рядом с нами, грешными человеками,

и с лесами рядом, морями, реками,

ты в соседстве с ангелами бесплотными

и с цветами, травами и животными.

Нет средь них Иуды и нет предателя —

эти твари чтут своего Создателя».

Посмотрела я на врата царьградские,

на пустые рвы, на могилы братские,

на людские слёзы, на звёзды млечные,

растравила раны свои сердечные,

чтоб узнать — как знает земли окраина —

нет ли там, на сердце, печати Каина,

нет ли в сердце помысла некрещёного

и греха Иудина непрощёного.

И, нырнув беспомощно в воды тёмные,

тени рыб увидела я огромные,

были их тела в чешую закованы,

плыли рыбы-ангелы, рыбы-клоуны,

и акулы хитрые шли на промыслы

и резвились в море, как в сердце — помыслы,

и, взрывая воду, подобно Тереку,

кит с Ионой в чреве стремился к берегу…