Золотое пособие народного знахаря. Книга I

Отводник для мастера, или Как свести свою беду на скотину

Наверное, нет ничего важнее для хорошего мастера, чем умение правильно и вовремя отвести от себя перехваченную болезнь или беду. Никогда не следует забывать о том, что, вызволяя своего подопечного из кабалы порчи, вы автоматически получаете себе умного, зачастую непримиримого врага – того мастера, который сотворил эту порчу.

Произошло это в 1959 году. Я тогда еще была в детском возрасте, но до сих пор хорошо помню ту историю. К бабушке привезли совсем плохую, обессиленную, умирающую женщину, но, несмотря на ее тяжелое болезненное состояние, всех поразила ее необыкновенная красота. У нашей гостьи были огромные черные глаза, обрамленные пушистыми длинными ресницами. Тонкие, как будто нарисованные брови вразлет выделялись на ее беломраморном лице. Густые русые волосы заплетены в тугие тяжелые косы, а на пылающей от жара щеке была маленькая черная родинка. Я до сих пор очень ясно помню ее образ. Звали эту женщину Анастасия Ананьевна Апростина, была она крепкого старинного колдовского рода, позже мне моя бабушка много рассказывала и о ней, и о ее прабабках. В тот вечер, когда Настасью привез в наш дом ее муж, я услыхала удивительную историю, через которую эта опытная ведунья попала в беду.

Примерно за три месяца до того, как ее доставили к нам домой, к Настасье пришла жена священника, матушка Ефросинья. Пришла она по семейной беде, которая может посетить любой дом и любую семью. Имя этой беды – измена. Несмотря на образ жизни и на сан священнослужителя, измена не миновала и их дом – дом настоятеля храма. Если поглядеть на эту историю глазами обывателя, то, в общем-то, удивительного в этом нет ничего, так как священники такие же, как и мы, люди, и они имеют такое же тело и прочие мирские слабости, нужды и соблазны. Итак, со слов жены, ее муж по роду своей работы общался со многими женщинами, но никогда ничего плохого не было, до тех пор, пока их храм не стала посещать одна молодая женщина. Они часто виделись, беседовали, он исповедовал ее и даже был ее духовником, в общем, в какой-то момент священник потерял от нее голову. Дома он называл свою матушку именем прихожанки и в буквальном смысле бредил ею во сне и наяву. Ночами кричал ее имя, а днем, что бы он ни рассказывал, все всегда сходилось к одной теме – о ней. Священник хвалил ее ум, доброту, голос, походку, говорил о ее доброй душе, про то, как она много и часто жертвует храму. Сперва матушка Ефросинья, слушая мужа, не задумывалась над тем, что же на самом деле происходит, но потом постепенно стало ясно, что неспроста это имя не сходит с его языка. Она стала присматриваться к нему и обнаружила странные, не свойственные ему поступки. Он сократил проповеди, перепоручил проводить службы дьяку, а сам в это время куда-то ходил. Возвращался муж поздно и грубил, если матушка спрашивала его, где он был. Проследив, куда он ходит, женщина испытала шок – священнослужитель, настоятель храма, часами простаивал под окнами дома своей прихожанки. Подняв очи, он не отрываясь глядел на ее окно. Естественно, после всего этого жена священника, матушка Ефросинья, стала разговаривать с ним о происходящем, а поговорив, поняла, что тот настолько влюблен, что готов принять постриг и оставить храм и свой сан. Откинув гордость и чувство страха перед встречей с соперницей, Ефросинья пришла к своей разлучнице. Разговор был коротким и неприятным, обе женщины наговорили друг другу оскорблений, и последние слова прихожанки были такими: «Даже если я действительно пойду в ад за прелюбодеяние, то и тогда я ни за что не откажусь от него. Скоро мы уедем из этого города и будем счастливы. И запомни, что бы ты ни делала, все равно он будет мой. А если будет нужно, то знай, я не задумываясь возьму грех на свою душу и изведу тебя колдовством – моя мать и бабка хорошо умеют это делать!»

Вернувшись от соперницы домой, матушка Ефросинья рассказала об этой встрече мужу, со всеми подробностями, включая и слова о колдовстве. К изумлению жены, священнослужитель на ее рассказ прореагировал спокойно, сказав, что этого быть не может и услышанное им абсолютная ложь, так как его любимая чиста как ангел, как святая! На другой день после этого матушка нашла возле своего порога куриную лапку. Она подумала, что, наверное, кот или чья-то собака притащили эту лапку к ее дверям. Вечером, когда она возвращалась из булочной, Ефросинья обнаружила у порога кучку земли, в которую был воткнут нож. Выкинув землю вместе с ножом и помыв порог, она прилегла, так как почувствовала неимоверную усталость. Проснулась она глубокой ночью от какого-то звука и увидела, что прямо напротив кровати стоит маленького роста седой старик. В свете луны он копошился у ее изголовья, а затем в ногах, что-то при этом шепча. Жена священника повернула голову в сторону спящего мужа, он крепко спал и не чуял происходящего. Разлепив губы, матушка спросила старика: «Что ты делаешь?» И он ответил: «Замеряю тебя на гроб!» Покопошившись еще немного, седой лохматый старикашка пошел к двери и, не дойдя до нее, исчез. На трясущихся ногах Ефросинья поднялась с постели и прошла до двери – она была закрыта. Ей захотелось пить и, взяв ковш, она наклонилась над бочкой с водою и увидела в воде лицо своей соперницы. От увиденного ее обуял ужас, и она обронила ковшик в бочку с водой. Когда ковш коснулся воды, в котором был ясно виден лик любовницы, Ефросинья услышала вскрик, и голос был именно той, чье отражение было в воде!

На следующий день женщину ждало еще одно испытание: вечером пришел ее муж и накинулся на нее с кулаками. Он обвинял ее в том, что она поставила его любимой синяк, по крайней мере, так сказала ему соперница. С этого дня, несмотря на то, что жена была больна, он ежедневно устраивал ей скандалы, бил ее, душил и требовал от нее развода, но женщина отвечала ему отказом, она любила его и боялась его потерять. Один раз, когда муж был на службе, Ефросинья собралась с силами и отправилась к той, которая ее уничтожала. На стук в дверь ей открыли, и матушка увидела, что вся комната уставлена горящими свечами. Свечи были повсюду – на подоконниках, на комоде, на полках, на столе и на полу. А в углу комнаты на стуле сидела старуха в черном. Она, не обращая внимания на гостью, читала вслух заупокойную молитву о душе рабы Ефросиньи.

Все увиденное настолько подействовало на пришедшую, что она, не говоря ни слова, развернулась и пошла домой. Идти было тяжело, ноги подгибались, и она шаталась, как шатается пьяный человек. Не заходя к себе домой, матушка Ефросинья отправилась к знахарке, которую знала как постоянную посетительницу храма. От людей ей было известно, что Настасью кличут в народе по-разному – кто зовет ее целительницей, кто мастерицей, а кто и колдуньей. Матушка Ефросинья не раз видела, как знахарка в храме молилась, покупала и ставила свечки и всегда жертвовала на храм. Именно к ней и отправилась за советом и помощью Ефросинья. Выслушав ее, почитав какую-то книгу и помолившись, Настасья сказала, что видит смертельный поддел и даже знает, кто его сотворил. Пообещав матушке Ефросинье подмогу и защиту, она отправила гостью домой, сказав: «Ты теперь выздоравливать будешь, да и муж твой постепенно войдет в свой ум, а я теперь твою кару за тебя понесу, а там уж как Господь даст, так и будет». И действительно, с этого дня Ефросинья пошла на поправку. Она стала крепко спать, перестала видеть явление духов и не обнаруживала более никаких подкладов, а главное, ее муж как бы заново пришел в себя. Он интересовался здоровьем жены, звал ее погулять перед сном, помогал ей одеться и обуться. Молился за нее на коленях и говорил, как она ему дорога. Про бывшую любовницу просил никогда не вспоминать, искренне считая, что его попутал лукавый. В то же самое время разгоралась не на жизнь, а на смерть война между двумя знаткими – Анастасией из рода Апростиных и Валентиной Заградской. Когда Настя поняла, что погибает и силы ее уже на исходе, она попросила мужа отвести ее к моей бабушке Евдокии Степановой.

Как сказала тогда моя бабушка, еще пару дней, и одной знаткой на земле стало бы меньше. Анастасия Ананьевна Апростина выздоровела и жила у нас до тех пор, пока однажды к нам не приехала та, с которой она сразилась. Теперь я уже могу назвать ее настоящее имя, так как она уже давно умерла. Это

была Валентина Семеновна Заградская, урожденная Струпина. На правах старшей, по велению моей бабушки эти два достойных всяческих похвал мастера примирились и даже, когда прощались, обнялись. В общем, все для обеих закончилось добрым миром. Но позже мне бабушка сказала, что и сама Настасья допустила непростительную для мастера ошибку, опростоволосилась, так как вовремя не скинула свою погибель на скотину. Все это я рассказала вам, мои дорогие, с единственной целью, чтобы вы хорошо запомнили, как важно делать при работе на себя оберег, а если вы все же перехватите на себя болезнь или гибель, то нужно сразу же, не теряя времени, избавиться от нее перекладом на птицу или скот.