Zombi in Russia

Глава первая Полигон Метро

Свет ламп моргнул, и вагон метро содрогнулся. Дети прижухли. Конечно, они уже были в курсе, что их будут испытывать в этом месяце. И даже приблизительно, со слов старших товарищей по несчастью, приблизительно знали, в чем будет состоять испытание, хотя не только с их родителей, но и с самих испытуемых традиционно брали подписку о неразглашении. Тут, как говорится, шило в мешке не утаишь. Но как показывала практика, это мало что меняло. Зато ребята из команды Всеволода с чистой совестью забывали про инструктаж, положенный по инструкции, не исключая даже десятиклашек, которые впервые попадали на полигон. Начальству гордо врали, что все это не халатности для, а исключительно ради чистоты эксперимента. Точнее, это начальство искренне верило, что бахвальство ребят ложь, но спускало все на тормозах и помалкивало, так как желающих напрямую контактировать с умрюнцами было немного. Бравых ребят из команды Велесова можно было по пальцам пересчитать. И каждый был поставлен в пару с клоуном, как их иногда называли, или архаично и просто — с живым мертвецом. В народе их подгребали под одну гребенку с умрунами и умрюками, но на самом деле умрюнцы были в разы интеллектуальнее первых двух видов, более того, за сжиранием всего, что в рот попало, в частности человечины, замечены не были еще ни разу. О чем не уставали писать газеты и так называемые независимые исследователи, чтобы сформировать у простого обывателя положительный образ тех, благодаря кому славянские народы Европы и Азии благополучно пережили Зомби-Апокалипсис и даже продолжили развиваться, правда, несколько в ином ключе, чем планировали еще двадцать лет назад, но это уже неважно. Главное, выжили, живут и, бог даст, будут жить, а не существовать, как некоторые. Но кем в действительности являлись умрюнцы и откуда они вообще появились в столь ответственный и переломный момент, знали только на самом верху. Даже Велесов и его команда, заслуженно считающаяся лучшей в стране, плохо представляли что из себя на самом деле представляют их клоунообразные напарники.

Детей пропускали через особую ветку метро, которую коротко и емко называли Полигоном, в рамках курса ОБЖ в надежде найти среди плевел хотя бы одно маленькое, но жизнеспособное зернышко. Ребенка, которого впоследствии можно будет пристроить к делу. И все это в рамках национальной программы по укреплению обороноспособности страны и профилактики зомбифицирования. Всеволод сам был одним из первых, кого в тринадцатилетнем возрасте отобрали для работы в элитном подразделении. Когда-то он так же, как и эти дети, спустился в метро вместе со всем классом, сел в раскрашенный радужными красками клоунский поезд, как его называли уже тогда, и совершил самую роковую для себя поездку по Московской подземке. С тех пор прошло пятнадцать лет, и возрастной ценз был снижен до десяти, так как специалистов по всей стране отчаянно не хватало. В других городах тоже были свои полигоны, но Московский был первым. Кроме того одним из немногих был смонтирован в действующей подземке, а не в каком-нибудь специально сооруженном в сибирских лесах бункере. Поэтому для детей путешествие в новую жизнь начиналось обыденно и даже скучно. В течение месяца вместо уроков ОБЖ весь класс катался на метро в компании двух учителей. И даже они не могли сказать наверняка, когда для их подопечных наступит час Х.

В команде Велесова детей называли выводком и старались особо не присматриваться. Всегда немного обидно, когда понравившийся пацаненок не оправдывал ожиданий, более того, вел себя настолько недостойно, что стыдно даже вспоминать. К тому же, в той свистопляске, в которую на короткий срок (от десяти до пятнадцати минут) превращался вагон, в котором ехали дети, они были лишь наблюдателями, искусно изображая из себя случайных пассажиров.

Из соседнего вагона сквозь стук колес и потрескивание ламп на потолке, раздался отчетливый звук бьющегося стекла. Дети навострили уши. Коек-то даже начал переглядываться с соседями, нетерпеливо пихаться локтями и весело улыбаться. Ну, наконец-то, дождались! Настоящее приключение! Именно такие живчики и весельчаки, как показывала обширная практика Всеволода, ломались первыми и начинали тихо подвывать, забиваясь под лавки и в дикой панике пытаясь выпрыгнуть из вагона прямо на ходу. Их, конечно, неизменно ловили, но попасть в команду такие ребят уже никогда бы не смогли, даже повзрослев и переосмыслив все произошедшее с ними в тот злополучный день, когда они впервые оказались между своей прошлой беззаботной жизнью и… умрюнцем. Живым и жутким, скалящим белые зубы, с отчетливо выступающими вперед клыками, и издающим какой-то невоспроизводимый звук, тонкий и ноющий на одной ноте.

Выводок, как по команде, одинаково большими и все еще не пугаными глазами, уставился на непрозрачную переборку с дверью посередине, отделяющую один вагон от другого. Никому даже в голову не пришло, что звук — это пшик, совсем ничего не значит. Проще всего отвлечь внимание именно каким-нибудь звуком, резко диссонирующим с окружающей действительностью. Всеволод, видевший сотни таких тестов, лишь ухмыльнулся про себя. Несколько бесконечных мгновений, разбавленных лишь стуком колес и шумным дыханием десятилеток, и основное действо началось с истошного детского визга. Потому что один из, казалось бы, безобидных пассажиров, мирно дремавший рядом с самым улыбчивым и борзым мальчишкой, вдруг поднял голову, и тот, кто сидел ближе всего, смог во всей красе пронаблюдать жуткую метаморфозу. Лицо, казавшееся секунду назад лишь немного бледноватым, приобрело устойчивый, совершенно белый, даже матовый оттенок. Под глазами пролегли нездоровые круги, быстро превратившиеся в почти черные синяки. Глаза сразу были зеленого цвета, но тут приобрели какой-то совершенно ненатуральный оттенок, слишком яркий для человека. В действительности, у умрюнцев было два базовых цвета глаз и волос. Если глаза зеленые, то при развоплощении волосы приобретали насыщенный бирюзовый цвет и завивались, являя собой шевелюру, которой мог бы позавидовать любой афроамериканец. Если же глаза были цвета морской волны, то волосы, при развоплощении, прямо на глазах из какой-нибудь самой обычной стрижки, отрастали до колен и приобретали кислотно-зеленый цвет. Гладкие и густые, они использовались своими хозяевами как оружие и были предметом зависти ребят из команды Велесова, которым посчастливилось попасть в пару к гладкошерстным умрюнцам.

Визг был разбавлен звуком бьющегося стекла. Шесть умрюнцев, разбив окна вагона прямо ногами, влетели внутрь, рассосредоточились и… началась та самая свистопляска, ради которой четвертый В вторую неделю катался по подземке за государственный счет. Неужели, и сегодня не проявит себя новая звездочка Что-то этот год стал особенно бесплодным. С чего бы это вдруг Ведь, казалось бы, должно быть наоборот. Люди привыкли к соседству умрюнцев, стали воспринимать их, как данность. Почему же тогда дети боятся их настолько, что ни один в этом году так и не смог пройти простой тест Потому что зажрались, — зло подумал про себя Всеволод. В первые годы после Апокалипсиса, было жутко, поэтому даже самые хилые и трусливые были вынуждены браться за оружие и учиться выживать. Теперь зажрались и снова начали окукливаться. Зачем напрягаться, если где-то там есть целые подразделения элитных бойцов, который непременно придут и всех спасут Хреново. Таким Макаром скоро смену растить будет не из кого. И ведь не объяснишь, что с каждым годом перспектива второго Зомби Пришествия все предопределеннее. Конечно, сеять панику среди мирного населения еще рано, но, похоже, нынешнее отсутствие клева — первый звоночек, сигнализирующий о том, что пора снова кое-что менять в массовом сознании. Сказав себе, что после сегодняшнего теста зайдет в отдел связей с общественностью и потолкует с пиарщиками, Всеволод вернулся к разворачивающемуся перед глазами действу.

Кто-то из умрюнцев, издав частично ультразвуковой рык, кинулся на стайку малолеток, который прыснули от него в разные стороны с таким ужасом на лицах, что сразу стало понятно, эти не пройдут. Кто-то кинулся на высокого для своих мальчишку, который, в отличии от большинства одноклассников попытался оказать сопротивление, выхватил откуда-то нож-бабочку. Хороший мальчик, но уже не жилец. Такие после первой же схватки и нездорового геройства отправляются к праотцам. Кто же на умрюнцев с ножичком выходит Конечно, геройству храбрых поем мы песню и все такое прочее, но столь непредсказуемого индивида Велесов себе в команду никогда бы не взял, да и другим бы отсоветовал. Потому что команды охотников на зомби собираются не для того, чтобы героически пасть под частичкам превосходящих сил практически неубиваемого так еще и частично заразного противника, а для того, чтобы этого самого противника раскатать тонким слоем и выжечь до артазеанского слоя, чтобы ни один микроб не прополз. Один из клоунов неприязненным звуком прошелся по нервам, проехавшись прозрачными когтями по стене, не отпуская взгляда застывшего в проходе мальчишки. Субтильного, с типичной славянской внешностью — русого и светлоглазого, который, как про себя отметил Всеволод, выглядел даже младше своих сверстников. На периферии сознания мелькнула мысль, что именно из таких и вырастают лучшие охотники. Велесов был типичным интуитом. Павда, до полноценных предсказаний, как у Витьки Борисенка, не доходило, и то хлеб. Вот и в этот раз интуиция капитана не подвела.

Умрюнец двинулся на ребенка, недобро скаля зубы. Мальчик сделал робкий шаг назад, все еще со странным недоверием во взоре светлых глаз, таращась на живого монстра. А потом вдруг замер… приподнял бровки… пожевал губу и… словно спохватившись, вытащил что-то из кармана форменных школьных брючек. Протянул на раскрытой ладони и застенчиво улыбнулся. Угрюмец замер, показалось, словно весь вагон, заполненный визгом и воем, притих, наблюдая за этой сценой. Клоун склонил голову к одному плечу, потом к другому. Сделал шаг навстречу. Еще немного и встанет вплотную, но мальчик больше не пятился. Все так же улыбался, глядя в глаза ожившему кошмару. Угрюмец опустился на корточки, устроил локти на бедрах, свесил изящные кисти с тонкими пальцами, увенчанными длинными прозрачными когтями между ног и… демонстративно открыл рот, обнажив зубы.

По вагону пронесся невнятный шепоток сорванных детских голосов.

— Укусит…

— Руку оттяпает…

— Хочу к маме!

Но ни угрюмец, ни мальчик на него не отреагировали. Потому что первый сделал вовсе не тот намек, о котором все подумали. И только один ребенок из всего выводка понял его правильно. Улыбка стала шири, а потом… малыш двумя руками попытался разорвать упаковку гематогена, который с такой готовностью предложил откушать угрюмцу. Но это у него почему-то не получилось. Он запыхнетл и раскраснелся от усердия. И совершенно, вот никапельки не испугался и не отпрыгнул, когда так называемый мертвец легко и стремительно выпрямился в полный рост, преодолел последние крохи разделяющего их расстояния, забрал из рук мальчика пачку полезной для детского организма сласти и, легко преодолев сопротивление упаковки, разломил плитку пополам. Часть вернул мальчику, а часть запихнул в рот и с наслаждением причмокнул. Мальчишка сою часть есть не стал, снова запихнул в карман, прямо так, без упаковки. Вытер руку о брючину и… шагнув к угрюмцу совсем вплотную, обнял и уткнулся лбом в грудь монстру. От замер на мгновение, а потом очень осторожно обнял в ответ. Вагон дружно испустил недоверчивый выдох, словно все неосознанно задерживали дыхание ровно до этого момента. И тут мальчик запрокинул голову, поднял лицо и, не размыкая рук, просительно спросил.

— Ты же нас защитишь, да.

Угрюмец начал менять боевой окрас прямо на глазах у изумленно таращивших на них десятилеток. Через пару мгновений, вместо карикатурного клоуна с синюшными губами, перед ними стоял бледный парнишка с платиновыми волосами и рысьими глазами неестественного бирюзового оттенка. На вид ему можно было дать от шестнадцати до двадцати — не больше. Единственное, что явно отличало его от человека, это уши — длинные, как у доморощенного эльфа, с пушистыми кисточками на кончиках. Правда, конкретно у этой особи они были прикрыты волосами, поэтому сходу и не поймешь. Что перед тобой вовсе не человек. Что же касается возраста, то с длинношерстными умрюнцами всегда так. Мало того, что выглядят вечными подростками, так еще в полной мере подходят под определение андрогинности и метросексуальности. То есть, с первого раза понять мальчик перед тобой или девочка, практически нереально. Вот с их кудрявыми сородичами это проще. Те изначально выглядят крупнее и даже можно сказать брутальнее. Поэтому легко идентифицируются как особи мужского пола. Но вот беда, за двадцать лет плодотворного сотрудничества на ниве истребления заграничных зомбей, никто из людей, непосредственно контактирующих с неожиданно нашедшимися соседями по планетке, не видел особей женского пола. Поэтому для ученых, которые осторожно, но вели исследования природы этих странных существ, до сих пор оставалось загадкой, как же они все-таки размножаются. Но даже охотникам, которые были напарниками некоторых из них, более того, когда-то прошли такой же тест, как сегодняшний мальчик, правда, не всегда с таким ошеломляющим размахом, но не в этом суть, в могильники, как назывались места, облюбованные умрюнцами для лежек, путь был заказан. Увы. Что уж говорить об ученых, которым только и оставалось, что грызть ногти с досады. Нарушать суверенность территорий, облюбованных мертвецами для лежек, запрещалось законом. Потому что никто не хотел ссориться со столь эффективными зомбимолотилками. Да и побаивались их, что греха таить. Если такие озвереют и начнут всерьез кидаться на людей, что с успехом проделывали умряки, которые в действительности были деградировавшими умрюнцами, то можно смело смываться в мир иной, в этом человеческому племени делать будет уже нечего.

— Это варварство, так поступать с детьми! Это, простите, просто негуманно! — разорялся новичок, активно жестикулируя руками.

— Тоже мне, моралист нашелся, — фыркнул в сторону задержавшийся рядом с Велесовым Димка Бублик, покачал головой и отчалил разыскивать Темку — своего умрюнца.

Всеволод вздохнул, покосился в сторону Америкоса, как прозвали новичка, как только он у них появился, и пошел в очередной раз проводить разъяснительную работу. Как же трудно с этими нерусскими, простите. Всеволод был далек от идей тотального национализма, просто, как показывал его обширный опыт, братья славяне — те же белорусы, хохлы или хотя бы прибалты, последние, правда, перебирались через границу редко, но все же были и такие прецеденты, если уж и записывались в охотничьи отряды, вели себя куда сдержаннее — это раз. И два — быстрее адаптировались исключительно к российскому взгляду на зомби-проблему. А вот европейцы или американцы, последним редко удавалось долететь до благословенной России, где можно было не опасаться прямого воздушно-капельного заражения и прочих неприятных вещей, которые пришли в мир с появлением в нем целых армий свободно кочующих зомби. Так вот, эти моралисты хреновы, обязательно в той или иной форме заводили вечную шарманку про гуманизм и давно изжившие себя доктрины о хрупкости и неприкосновенности детской психики и аморальности силовых и стрессовых методов воспитания подрастающего поколения.

— Вы понимаете, что такими методами вы можете на всю жизнь отвратить их от самой идеи мирного сосуществования с ними — беглый американец кинулся навстречу Всеволоды с этим вопросом, как только увидел, что капитан в компании Руслана, который традиционно следовал за Велесовым бирюзовоглазой тенью, направляется к нему.

— Нет, не понимаем и не поймем, — довольно резко отбрил его Всеволод, скрестив руки на груди с весьма независимым и подавляющим видом.

Американец как-то сдулся, даже присел, но не захотел сдаваться без боя. Хорошо. Возможно, и из него когда-нибудь выйдет толк. Не только из его спутника индейца, которого ребята из команды Всеволода уже прозвали Ченьгачкуком.

— Хорошо-хорошо. Положим, сегодня мы наблюдаем однозначно положительный эффект, — американец покосился в сторону шумно общающегося с умрюнцами четвертого В. — Но, если в такой группе не находится ни одного ребенка, который бы так бесстрашно поделился с мертвецом шоколадкой.

— Во-первых, ты, кажется, забыл, Джек, что тебе говорили на вводном инструктаже, — почти ласково произнес Велесов, угрюмо глядя в глаза Америкоса. Тот напрягся и зачастил.

— Ладно-ладно, — бросил вороватый взгляд на бесстрастно стоящего рядом с Всеволодом Руслана, — они не мертвецы. Я скоро привыкну, обещаю. Но ты же не будешь со мной спорить, что в таком виде… — он скривился, бросив еще один взгляд на умрюнца, который так и не сменил окрас, — … они — монстры.

— Буду, — сказал Всеволод ровно, но по спине Америкоса явно побежали мурашки. Тот даже плечами передернул.

На что Велесов насмешливо приподнял левую бровь, а потом под изумленным взглядом американца, притянул к себе Руслана, обняв субтильного умрюнца за плечи, и на короткое мгновение прижался губами к виску. Словно выключатель какой нажал. Смена окраса началась незамедлительно. Ярко-зеленые брови выцвели до чистого, льняного цвета, глаза перестали в сумраке подземки отсвечивать красным, губы побледнели и приняли более естественный вид, волосы стали прямо на глазах укорачиваться, пока не достигли привычной для Русика длины до плеч и не выцвели под цвет бровям и пушистым ресницам. Через минуту перед Джеком стоял мальчишка лет шестнадцати-восемнадцати. Если бы не выглядывающие из волос кисточки на ушах и нездоровая бирюза глаз, можно было бы запросто принять умрюнца за человеческого подростка.

— Так вот, — снова привлек к себе внимание его напарник, — во-вторых, если нужный ребенок так и не объявляется, его с успехом заменяет Бублик. Сам же видишь, он у нас как раз лет на шестнадцать тянет. Так что эффект такой же, иногда даже лучше, смотря как разыграть. Кстати, раньше у нас к этому делу вообще был приспособлен карлик… — сказав последнее, Всеволод сразу как-то погрустнел, резко пожалев, что вообще завел об этом разговор. Казалось бы, уже третий год поел. А, поди ж ты, чувство потери нет-нет, а дает о себе знать тупой болью где-то под ребрами.

— И что с ним стало — хмуро уточнил Америкос.

— Самолет мертвецов, — раздался у него из-за спины бесцветный голос Силая, самого старшего из охотников. Ему уже пошел пятый десяток и тест на зомбистойкость мужик проходил, так сказать, в боевых условиях. В команде Велесова он был кем-то вроде вечного прапора. Его угрюмца звали Яковом или Яшкой. И был он под стать напарнику, бледнолицым, черноглазым, чернобровым и зеленоглазым, не уступающим ростом Силаю, в котором было под два метра. На самом деле его охотника звали Валерием, но фамилия у него была Силаев, вот когда-то, еще в первые годы после Апокалипсиса, кто-то очень умный сократил его до Силая. Прозвище превратилось в имя, и теперь Валеркой его уже никто не называл.

— И, в-третьих, — менторским тоном продолжил Всеволод, затолкав обратно всплывшие было воспоминания о погибшем друге, — далеко ли вы сами продвинулись в этом деле со своим хваленым гуманизмом То-то вы с Радугой перекочевали к нам, а не остались в дорогих твоему сердцу гуманных Штатах.

Индейца, который попал в отряд вместе с Джеком Стивенсом, звали Чэвэйтангэквунуа, что в переводе по его словам означало короткая радуга. Но русскоязычным охотникам было не под силу выговорить эту тарабарщину, поэтому его и называли либо Ченьгачкуком, либо просто Радугой.

Американец обиженно засопел и отвернулся. Велесов пожал плечами, развернулся и ушел в сторону школьников, пестрой стайкой столпившихся на пустынном перроне. Их предстояло вывести с полигона в обычное метро и развести по домам. Последним займутся прикрепленные к классу учителя ОБЖ. Сам анализ теста ляжет на стол Велесова уже минут через сорок. Отдел пиара работал быстро, так как в их управлении был самым многочисленным и имел расширенные функции. Но Всеволод уже сейчас приблизительно мог сказать, что кроме Кирилла Ушакова, того самого мальчика с гематогеном в кармашке, еще двое ребят из четвертого В могли со временем стать охотниками на зомби и успешно сработаться с умрюнцами. Были еще трое, но, увы, ими оказались девочки. И как бы не прискорбно это было для некоторых воинственных дам, умрюнцы совершенно не шли на контакт с противоположным полом. Никогда и ни при каких обстоятельствах. И это тоже было одной из великих загадок современности, которую некоторые романтики от науки все еще надеялись разгадать, быть может, в самое ближайшее время. Наивные! Если умрюнцы каким-то удивительным образом ухитрялись скрываться от людей аккурат до 2013 года, проявившись только тогда, когда преобразившемуся миру реально потребовалась третья сила, чтобы как-то уравновесить первые две — живых и неживых. Если за двадцать с лишним лет мало что изменилось и знания об этой таинственной новой расе пополнились лишь самую малость, вряд ли приходилось рассчитывать, что эти угрюмые личности снизойдут до того, чтобы приоткрыть завесу тайны. Кстати, в среде охотников умрюнцов еще называли угрюмцами, но никак не мертвецами, потому что точно знали, что их вынужденные напарники живее всех живых, с той лишь разницей, что на взгляд не подготовленного человека жизнь эта выглядела уж больно своеобразно. Например, раз в месяц они удалялись в свои могильники и закапывались в землю, чтобы через пару дней восстать. Выглядело это весьма карикатурно, когда из рыхлой после дождя земли высовывались когтистые руки, а за ними поднимались перепачканные в черноземе или глине умрюнцы с алыми отсветами в нечеловеческих глазах. Поэтому не приходилось удивляться, что в массовом сознании они так и оставались ожившими мертвецами.

Разноцветный клоунский поезд увез стайку детишек и на перроне остались только охотники и их угрюмые напарники, когда у Велесова запиликала рация.

— Код четыреста тринадцать Общий сбор. Зона карантина Домодедово, — объявил Всеволод во всеуслышание. Лица окружающих его людей посерьезнели.

Похоже, несмотря на почти трехмесячный перерыв, в столицу из-за океана прибыл очередной самолет мертвецов. Когда же этот фарс закончится! И, самое хреновое, пока никому так и не удалось узнать, кто рассылал по миру этих тварей таким своеобразным образом. После закрытия границ связь с Америкой прервалась. Поэтому узнать о том, что там на самом деле происходило, можно было только от таких вот беглецов, как Джек и Чэвэйтангэквунуа. Даже те же канадцы, которым так же удалось сохранить цельность границ, мало могли рассказать о том, что творилось у соседей, сетуя лишь на то, что именно со стороны Штатов, к ним толпами кочевали зомби, которых отстреливали прямо на границе, не позволяя проникнуть вглубь страны. Зато самолеты с мертвецами разлетались по всему миру. Какой преступный гений задумал весь этот больной фарс и что именно пытался добиться, никто так и не выяснил. Увы. Но как данность, самолеты с беженцами, инфицированными зомби-вирусом, уже двенадцать лет как не сбивали на подлете. Потому что, сбив такой самолет, никто не мог гарантировать, что до земли вместе с обломками не долетит какой-нибудь обожженный зомби, не утративший возможности передвигаться. Отлавливать потом такого умруна в лесах и полях было делом проблематичным. Как показывала практика, такой мертвец очень быстро обзаводился последователями, понадкусанными и зараженными им же самим. До ближайшего города мог добраться уже довольно приличный отряд ходячих мертвецов, с которым было непросто справиться даже силами одного из соседствующих теперь со всеми крупными городами могильников, в которых обитали умрюнцы. Зараза не распространялась вблизи умрюнцев воздушно-капельным путем, но если зомби удавалось заломать и покусать какого-нибудь человека, тот, к сожалению, в самое ближайшее время тоже превращался в умруна. Поэтому самолетам позволяли долететь до карантинной зоны Домодедово, давали приземлиться и…выпускали прилетевших в теплые объятья охотников. Иногда беженцам, да и охотникам вместе с ними тоже, везло и инфицированными были два-три человека, не успевшие полностью превратиться в неразумных, вечно голодных тварей. Таких сразу направляли в карантин и в специальных машинах перевозили в институт Склифосовского, где уже какой год велись исследования природы зомби-вируса и поиски панацеи, позволившей бы избавить многострадальную землю от этой гадости. Остальных отправляли сначала в лагерь беженцев, а потом постепенно пристраивали к общественно полезному труду. Но иногда всем им вместе взятым капитально не везло и к моменту приземления живыми оставались только пилоты, да и то не всегда. Иногда автопилот был настроен так филигранно, что живые руки могли пригодиться только при полноценном приземлении. Но в случае с зомби приземляться особо не требовалось, потому что даже после падения некоторые твари оставались вполне боеспособными и одолеть их бывало непросто. К тому же, такие паданцы неизменно портили взлетно-посадочную полосу и близстоящие постройки, так что вызов на аэродром всегда был серьезным испытанием для команды Велесова. Впрочем, для охотников из других городов, где имелись такие же аэродромные карантинные зоны, история была той же.

На одном из таких самолетов и попали в Россию Джек Стивенсон и его краснокожий приятель с непроизносимым именем на Ч. Им удалось вместе с несколькими из оставшихся в живых пассажиров, забаррикадироваться в той части салона, который был когда-то отведен под места первого класса, и успешно уберечь не только себя любимых, но запертых в кабине пилотов, от загребущих лап живых мертвецов. Так и приземлились. Джек попросился в отряд к Велесову прямо там, только-только вывалившись из самолета. Тогда Всеволод не придал словам спасенного американца особого внимания. Но тот оказался упорным. Его заметили в отделе пиара и решили припрячь на ниве укрепления межнациональности охотничьего контингента Москвы и Московской области. Так в команду Велесова впервые за всю ее почти пятнадцатилетнюю историю попали американские гастарбайтеры. Примечательно, что умрюнцы работать с Джеком отказались сразу и наотрез. Но того это не смутило, и он притащил в напарники индейца. Тот, в отличие от Америкоса, вызвал в рядах угрюмой части охотничьей команды некое оживление. Русик, которого Велесов с упорством маньяка, не слушая ничьих увещеваний, продолжал учить нормально говорить, сумел донести до напарника мысль о том, что в отличие от Джека для Радуги нашелся бы напарник в одном из четырех могильников Москвы. Но Велесов постановил, что рано пока радовать краснокожего известиями, надо для начала присмотреться и к нему, и к его бледнолицему приятелю.

Русик только плечами пожал. Этот жест у юного умрюнца получался особенно выразительно. Иногда Всеволоду, наловчившемуся распознавать настроение напарника по мельчайшим деталям, казалось, что пожатием плеч тот может обозначить любую, даже самую сложную эмоцию. Но, разумеется, никто кроме Велесова не мог похвастаться такой наблюдательностью. Поэтому в порыве самокритики Всеволод порой начинал задумываться о том, что все это сам же себе придумывает, а потом верит, что его напарник не равнодушно взирающее из глубины веков нечто странное и непознанное, а существо, обладающее душой, схожей с человеческой по своим свойствам, проявляющихся в чувствах и порывах. И все-таки, какая жалость, что умрюнцы не могли нормально говорить, и в этом плане, в отличие от всего остального, практически не поддавались обучению. Потому и заслужили в охотничьих кругах ироничное прозвище угрюмцы. Зато, как бы противоречиво это не звучало, эти ребята с успехом осваивали грамоту. Писать не писали, зато читали с удовольствием, побуждая своих напарников-людей регулярно пополнять домашние библиотеки как старыми так и новыми авторами. Русик, к примеру, очень любил фантастику и фэнтези начала века, а вот Семен Шурки Коваля и Яшка Силая фанатели от детективной классики. Даже умудрялись с разрешения напарников обмениваться бессмертными историями о приключениях Шерлока Холмса, Эркюля Пуаро, Ниро Вульфа и других знаменитых детективов. А некоторые перечитывали по нескольку раз. Но никогда не отвечали на вопросы напарников чем привлекло и запомнилось то или иное произведения. В этом плане им повезло больше, чем Русику, которого Всеволод до сих пор не оставлял надежд однажды растормошить и вывести на чистую воду. Напарники Семена и Якова были уже взрослыми, состоявшимися людьми. Силай был успешно женат, сейчас его ненаглядная Маня ждала первенца, чем будущий папаша неимоверно гордился. А Шурик был отцом двух неугомонных мальчишек — Сережки и Вовки, восьми и десяти лет соответственно. Маму их умрун погрыз аккурат перед рождением Сережки. Так что младенца вынимали уже из трупа, который вот-вот должен был ожить. Пока было неясно, как такое могло сказаться на мальчишке, но раз в полгода Шурик водил младшего сына на плановый осмотр в Склиф. Пока никаких отклонений у мальчика не выявили, но фиг его знает, что будет, когда тот подрастет. Так что этим двум взрослым мужикам было точно не до того, чтобы измываться над нелюдимыми напарниками и вытягивать из них неохотно дающиеся им слова. А вот Велесов был не в меру настойчив, что и сам осознавал, так что Русику приходилось несладко. Но Всеволод утешал себя тем, что тому явно с каждым разом становилось все труднее сдерживаться. Потому что могут они говорить. Вот могут и все тут. Просто не хотят, упрямцы, хоть режь. Поэтому только и нужно переупрямить. Такая вот нехитрая жизненная философия, точнее, жизненное кредо капитана внутренних войск Велесова — переупрямь угрюмца и будет тебе счастье, вон оно как.

Глава вторая Ждал генерал

Выживших не было. Пилотам, сумевшим успешно посадить самолет с ломящимися к ним из основного солона зомбями, не повезло. Сидели бы себе в кабине и нос не высовывали, пока охотники во главе службы зачистки отстреливали их инфицированных пассажиров. Так нет же, на подвиги этих придурков потянуло, вот и допрыгались. Попытались прорваться через толпу озверевших зомби самостоятельно. Наверное, думали, что так будет быстрее. Да еще и девочку лет двенадцати за собой поволокли. То ли они была дочкой одного из них, то ли сестрой, уже не важно. Потому что из развороченного самолетного брюха один из пилотов вытолкнул ее на трап прямо в руки Джека, но сам выбраться не успел. Его втянули обратно в самолет подоспевшие мертвецы. Вот только и девочка, которую он так старался спасти, не выжила. Превратилась в полноценного умруна за то время, что Джек нес ее к машине скорой помощи. Флюиды умрюнцев еще не успели просочиться под кожу, поэтому у малышки не было шансов. Без респираторной маски она заразилась, пока вместе с последним оставшимся в живых пилотом пробиралась к трапу. Джек не сплоховал. Четырежды прострелил новоявленному зомби голову из своего глока, с которым не расставался с тех самых пор, как попал в Россию на одном из таких же рейсов смерти. Ему предлагали сменить оружие на российское, но Америкос заявлял, что хотя бы в этом хочет остаться патриотом. Пока привезенные с собой запасы боеприпасов не кончатся.

— Хорошо сработано, — сказал ему Всеволод и похлопал по плечу.

На что Джек грязно выругался на родном языке и сплюнул на асфальт, где все еще вяло трепыхался маленький, но кровожадный зомби. Руслан, который всегда был где-то поблизости от Всеволода, наклонился и одним сильным рывком оторвал девчонке голову, после чего распрямился как пружина и отшвырнул ее от себя, словно футбольный мяч во время розыгрыша. И уже через пару мгновений несколькими нечеловеческими скачками преодолел отделяющего его от самолета расстояние и присоединился к сородичам, совместными силами успешно истребляющим лезущих во все стороны зомби.

Зрелище было не для слабонервных. Умрюнцы изначально не признавали никакого оружия, поэтому рвали мертвецов на куски в буквальном смысле руками. Чистильщики и врачи скорой помощи старались лишний раз не смотреть в их сторону. А вот охотники не отворачивались. Смотрели, потому что в такие моменты особенно остро ощущалась та призрачная связь, о природе которой за прошедшие двадцать лет было написано немало высокоумных изысканий, но к истинному понимаю этого феномена не приблизился ни один из теоретиков. Впрочем, практикам объяснения тоже не давались. Они просто чувствовали, и так же могли лишь гадать о природе этих чувств. И все же, эта эфемерная связь в моменты наивысшей жизненной активности напарников-умрюнцев ощущалась охотниками весьма остро. Круче оргазма — как-то сказал о ней Димка Бублик и добавил — как наркота, бля….

У Джека не было своего умрюнца, но они с Радугой так же не отрывали глаз от самолета и беснующихся клоунов. Наверное, тем самым американец и индеец пытались ощутить сопричастность с другими охотниками. Но Всеволоду не давала покоя мысль о том, что именно Джек стал первым человеком, с которым умрюнцы наотрез отказались сотрудничать. Руслан по такому случаю, только взглянув на потенциального охотника, рекомендованного руководством, сумел без заикания выдать твердое нет. Что же с этим Джеком было не так Почему он с первого взгляды им не понравился Как бы расшевелить Русика, чтобы нормально все объяснил Ну, не верил Всеволод, с детства не верил, что умрюнцы на самом деле так бессловесны, как принято о них думать. За этим их неумением нормально говорить и связывать отдельные слова в полноценные предложения кроется какой-то секрет. И все пятнадцать лет, что Велесов знал Руслана, он пытался подобрать ключик к своему таинственному напарнику. Правда, кроме банального любопытство, к активным действиям его подталкивало еще одно немаловажное обстоятельство.

— До рассвета еще есть время, — сказал он, когда к нему подошел Руслан, облаченный в некогда темно-серый комбинезон, теперь наглухо заляпанный кровью. Окровавленные по локоть руки делали так и не сменившего окрас умрюнца еще больше похожим на умряка. Стоявший рядом с Велесовым Джек поморщился, не скрывая неприязни. Руслан сделал вид, что не заметил, хотя Всеволод был уверен, что от пытливого взгляда напарника ничего не ускользнуло. Но замечание Америкосу делать не стал, снова обратился к умрюнцу — поэтому мы с тобой идем праздновать очередную победу в ресторан.

— Ты что, серьезно — бурно отреагировал на его заявление Джек, к которому вообще-то никто не обращался, но назойливого американца это, похоже, не смущало.

— А что такое — с деланным безразличие уточнил у него Велесов.

— И как часто ты водишь своего карманного монстра на свидания.

Так вот что его возмутило! Всеволод лишь усмехнулся про себя. Хреново, когда к сработанной команде приписывают новенького. Ребят давно не удивляли его чудачества в отношении Русика. А кое-кто из них вообще взял на вооружения некоторые подходы, придуманные Всеволодом в отношении умрюнца. Но для Джека все это было, конечно, в новинку. К тому же, тот вполне мог оказаться гомофобом или что-то в этом роде. Хотя сам Велесов свою ориентацию предпочитал не афишировать, но и не отнекивался, если поступал прямой вопрос. Впрочем, пока его об этом спрашивал только Женька Борисенок — его первый заместитель в отряде. Уж больно въедливым был и внимательным, да и дружили они с детства. С того самого поезда, в котором Севка впервые встретил Руслана и вместо того, чтобы испугаться, кинулся к умрюнцу в объятья, ища спасения.

— Регулярно, — легко выдал Всеволод. А Руслан вдруг попытался заговорить параллельно с ним.

— В… п-п-п-п-пер… — выдавил из себя умрюнец, явно прикладывая нехилые усилия к тому, чтобы произносить хотя бы относительно членораздельные звуки.

Джек уставился на Русика во все глаза. Тот все слился произнести, глядя на американца своими не по-человечески большими глазами, которые медленно теряли кровавый отлив и снова приобретали свой природный, насыщенно бирюзовый цвет, параллельно с этим зеленые волосы укорачивались и выцветали, становясь пшеничными — так умрюнец менял окрас.

Всеволод, которому такое самоуправство Руслана не понравилось, вздохнул и вмешался.

— Впервые. Мы поняли, — резко обрубил он, и умрюнец, как по команде, заткнулся. Только кивнул, отрывисто и резко. Так, что светлая челка взметнулась и рассекла лоб, завесив глаза. Всеволод поднял руку и отвел непослушные волосы в сторону. Умрюнец не отшатнулся, но и не замер послушно под хозяйской рукой. Напротив, появилось у него во взгляде некое внутреннее упрямство, которое уже лет пять Всеволода отчаянно раздражало, но склонить чашу весов в их маленьком противостоянии на свою сторону Велесову пока не удалось. Русик имел поистине уникальную способность избегать прямых конфликтов, которую Всеволоду пока не придумал способ переиграть.

Тут Джек издал какой-то невнятный звук, на который они оба обернулись, прервав зрительный контакт.

— К слову, — с обманчивой легкостью в голосе начал Велесов, обращаясь к американцу. — Мне при тебе только что звонил генерал Львов. Это он пригласил нас с Русиком в ресторан. Какое-то у него ко мне дело. Но, чтобы ты не успокаивал себя раньше времени, предлагаю вам с Радугой заехать к нам. У нас есть на что посмотреть. — Америкос в ответ удивленно вскинул брови, на что Велесов хмыкнул и продолжил свою мысль, — Похоже, тебе так и не сказали, что наши, — он сделал на этом слове ударение, — умрюнцы после смены в могильники не возвращаются. Они живут в квартирах.

Америкос переглянулся с краснокожим и как-то неуверенно кивнул. То ли согласился на то, чтобы сделать крюк до квартиры Велесова, то ли подтвердил догадку последнего, что ему как-то забыли рассказать о быте охотников, напрямую связанных с умрюнцами. Как бы там ни было, Велесов отправил Русика к чистильщикам, чтобы тот хотя бы частично привел себя в порядок (в машину в таком виде не пущу!), после чего позволил заокеанским товарищам забраться на заднее сиденье своего внедорожника. Дождался, пока обеззараженный и сменивший комбез Русик присоединится к нему на переднем пассажирском сиденье и покатил в сторону города.

— Будь пятачком и покажи нашим гостям свою берлогу, — обратился Всеволод к Руслану, как только изрядно погремев ключами с множеством брелков открыл тяжелую металлическую дверь в квартиру. — А я пока переоденусь.

— Р-р-р-р-р… — отозвался на это умрюнец.

— Он против — занервничал Джек.

— Нет, — неожиданно вместо Всеволода вмешался молчаливый по натуре индеец. — Он хочет что-то спросить, — сказал он неуверенно.

— И рыбок тоже, — хмыкнув, подтвердил его догадку Велесов, ответив на так и не заданный вопрос напарника. Тот кивнул и повел переглянувшихся Америкоса и Радугу за собой.

Всеволод ушел в свою комнату и, как только остался один, врезал кулаком в стену и приглушенно выругался. С каждым днем Русик раздражал все больше. Когда же до этого пацаненка дойдет, что Всеволод уже не тот Севка, который мог часами смотреть в глаза светловолосого напарника, не скрывая своего восхищения, и ловить каждый жест и взгляд. Теперь чисто платонического обожания было уже недостаточно. Конечно, для такого рода плотских чувств нужно иметь определенную склонность. Но то у людей. У хомо сапиенсов, простите, есть четкое разделение на два пола, и как-то принято заводить романы с представителями противоположного, а не своего собственного. Но… у умрюнцев в принципе не бывает женщин. Конечно, можно было бы предположить, что своих дам эти загадочные твари старательно прячут в родных могильниках. Но нет, об этом умрюнцы поведали людям еще на заре своего появления вблизи задыхающихся под натиском зомби городов. И, если взять во внимание, что зеленоволосые умрюнцы были смазливыми, нежными мальчиками, а голубоволосые их антиподами — высокими, мускулистыми и мужественными, то, нетрудно догадаться, кто из них по логике вещей должен быть за девочку. Значит, Руслан, сучонок, все понимает, но как последняя целка не дает. По крайней мере, так думал доведенный до ручки Всеволод в моменты особенно отчаянного спермотоксикоза. Разумеется, был вариант пойти в тематический клуб, снять какого-нибудь андрогинного мальчика, внешне чем-то напоминающего напарника, и оттянуться, как говорится, на полную катушку. Еще пару лет назад Всеволод так бы и поступил. Но после нескольких весьма бурных и затяжных экспериментов понял, что бесполезно. Замены нет и быть не может. А Русик, сволочь, продолжал хранить нейтралитет. Конечно, насильно мил не будешь, и Всеволод это прекрасно понимал. Но за все эти годы он научился понимать своего напарника буквально с полуслова, хотя, в случае с умрюнцем это мог быть даже не начальный слог, а просто первый звук. Поэтому был уверен, что темнит Русик, ой, темнит. И не так уж он фригиден, как хочет казаться.

Всеволод вышел к гостям одетым в деловой костюм. Джек недоверчиво хмыкнул и тут же отвлекся, так как со стороны Радуги, который с интересом смотрел через прозрачное стекло на разномастных декоративных рыбок, раздался сдавленный звук. Оказывается, из-за стекла на него уставился кот, который забрался на стол с противоположной от индейца стороны аквариума, и удивил краснокожего своей наглостью.

— У вас даже крышки нет, — сказал Радуга, как-то рассеянно указав подбородком на верхнюю часть резервуара с рыбками. — Не ловит.

— Нет. Русик его выдрессировал. Так что у меня кот скоро книжки читать начнет наряду с этим белобрысым, — фыркнул Всеволод и приобнял напарника за плечи, после чего ненавязчиво развернул в сторону двери в комнату самого Руслана.

— Теперь твоя очередь менять обмундирование, — пошутил он.

Руслан, не меняясь в лице, кивнул. Ужасная досада, что умрюнцы были столь не эмоциональны. Как ледышки или всамделишные мертвецы. Когда-то это тоже раздражало Всеволода. Но данную стадию он уже преодолел. С неумением выражать эмоции через мимику лица смириться оказалось проще, чем с нежеланием умрюнца, который с увлечением читал книги, говорить. Ну, или хотя бы писать, если у них, вдруг, голосовые связки плохо развиты или вообще не приспособлены для человеческой речи.

Видя все это, Джек как-то недоверчиво хмыкнул в сторону. Радуга же выглядел больше увлеченным рыбками и котом, чем Всеволодом и Русланом. А вот Русик повел себя странно. Попытался заговорить, вместо того чтобы молча удалиться к себе и переодеться. Открыл рот, но так и не произнес ни звука. Снова закрыл, глядя широко раскрытыми глазами на Всеволода, который никак не мог понять, что нужно от него умрюнцу. Поэтому вскинул брови в немом вопросе. Умрюнец как-то рвано выдохнул и попытался снова.

— Гэ-э-э… га-а-а-а… гэ!

Всеволод догадался о чем пытается ему сказать напарник, но не успел высказаться о своем удивлении.

— Чего он — снова занервничал Америкос.

— По-моему, хочет, чтобы я помог ему с галстуком, — с напускной невозмутимостью пояснил Всеволод и обратился уже к Руслану, — Для этого мне не обязательно идти с тобой. Оденешься и выйдешь, здесь завяжу.

На что умрюнец решительно помотал головой, возражая.

— Мило, — зло процедил Всеволод, который снова начал заводиться. Он и сам не мог себе объяснить, что в поведении напарника его так разозлило. Но не сдержался и прокомментировал. — С каких это пор ты без меня переодеться не можешь, ваше угрюмое величество.

— Мы лучше пойдем. Экскурсия была познавательной, — с минимальным акцентом протараторил Радуга, схватил в охапку Джека, растерявшегося от такой прыти индейца, и выпихнул напарника в прихожую.

— Но… — раздался уже оттуда слегка ошарашенный голос Джека. Продолжения не последовало. То ли индеец заткнул ему рот рукой и показал жестами, что не лучшее время задавать вопросы, то ли его мимика оказалась настолько выразительной, что американец и сам все понял. Никто из хозяев квартиры не пошел их провожать. И через пар минут за парнями захлопнулась дверь. А коварный угрюмец как ни в чем не бывало сбросил с плеч руку Всеволода, которую тот не успел убрать, и как ни в чем не бывало отправился в свою комнату больше не настаивая на том, чтобы Велесов следовал за ним.

Всеволод с трудом удержался от такого опрометчивого шага, как продолжение семейных — как он успел их про себя окрестить, — разборок. Досчитал до десяти и сел на диван, отстраненным взглядом наблюдая за мельтешением воздушных пузырьков и пестрых рыбок за стенками огромного аквариума. И просидел в неподвижности все то время, что потребовалось Руслану на переодевание, параллельно успокаивая нервы универсальным народным средством — кототерапия называется. Потому что чуткий до этого дела Тихон почти сразу запрыгнул к нему на колени, развалился как буржуй и благосклонно подставил брюхо и шейку, урча, как паровоз, пока в комнату не вернулся умрюнец.

— Чи… чи… чистить! — выдал Руслан почти не заикаясь, когда под его немигающим взглядом кот фыркнул и поспешил покинуть насиженное местечко.

— Угу, — вяло откликнулся его напарник, — специальная щетка для этого есть.

На темных брюках, действительно осталась шерсть, и Всеволод легко поднялся на ноги, собираясь отправиться в прихожую за названной щеткой. Но Руслан его опередил. В ограниченном пространстве квартиры стремительность, с которой умрюнец был способен перемещаться, вынуждала растерянно хлопать глазами. Ощущение было такое, словно вот он, стоит перед тобой, через секунду, уже исчез куда-то, а еще через пару вдохов снова вернулся только уже со щеткой в руке. Причем процесс движения от человеческого взгляда ускользал, в памяти отпечатывался лишь конечный результат перемещения. Всеволод давно привык к таким выкрутасам напарника, поэтому перенес происходящее стоически. Даже раздражение его куда-то пропало. Оставив после себя лишь тянущую за душу пустоту в сердце. Велесов молча шагнул к умрюнцу и попытался забрать щетку, чтобы почистить брюки, но тот неожиданно отвел руку в сторону и… мягко соскользнул на колени.

— Сам! — заявил Руслан и вскинул на напарника такой решительный взгляд, что бедный Всеволод чуть воздухом не подавился.

Вот ведь, все чудесатее и чудесатее. Что это вообще на него нашло Всеволод растерянно моргнул и прежде, чем успел съязвить, Русик провел специальным клейким валиком по правой штанине, собирая кошачьи волоски и прочие былинки.

— Так, значит — выдавил из себя Велесов, — То лишнего взгляда от тебя не дождешься, то принимаешься вылизывать, как кошка котенка. Вот и спрашивается, в чем правда.

— Я… я… не… — снова принялся заикаться Русик, отвлекшись от своего ответственного занятия.

— Не лижешься, я понял. Это образно выражаясь.

— М…м…м…

— Тебе, — устало сказал за напарника Всеволод.

— Не… не…

— Не нравится американец. Почему Неплохой он парень, я тебе скажу.

— Не нра… нра!

— Я понял. Но не понимаю, зачем было нужно столь явно демонстрировать, что ты ему настолько не доверяешь, что не хочешь, чтобы я с ним без тебя оставался. Кстати, не понятно, распространяется ли эта неприязнь на его краснокожего приятеля.

— Нет!

— Но и определить ему одного из своих ты не хочешь.

— П-п-пу… сть вдвоем, — выдавил из себя умрюнец, все еще стоявший на коленях с щеткой в руке.

— Отдай, — помедлив, устало произнес Всеволод, — Я сам, — и попытался забрать у Русика орудие труда. Но тот снова воспротивился.

— Нет!

— Да, — негромко обронил Всеволод и сделал шаг назад, больше не пытаясь забрать у Русика щетку.

Тот смотрел на него снизу вверх, запрокинув голову, и выглядел обиженным. Всеволод почти со злорадством подумал — и поделом! Но быстро взял себя в руки и пресек недостойные взрослого человека мысли. Скомандовал.

— Поднимайся. Давай завяжу, — имея в виду галстук, концы которого свободно свисали с плеч умрюнца, сказал он.

Руслан тряхнул светловолосой головой и подчинился. Уже знал, что, когда Велесов так командует, лучше не возникать. Переупрямить Всеволода не удавалось еще никому. Даже его учителю, генералу Львову.

— И все-таки это свидание, — шепнул умрюнцу Всеволод, ловко стягивая вместе концы галстука, наброшенного поверх воротника шелковой рубашки, приятного кремового цвета. Усмехнулся сам себе и вдруг прервал свое занятие на середине, так и не затянув уже почти готовый узел. Провалился в чужой взгляд как в неведомую доселе бездну, полную бирюзовых вспышек сверхновых звезд и… чего-то запредельного, до чего так отчаянно хотелось дотянуться. Он пришел в себя, когда их с Русланом губы разделяли считанные миллиметры, и почувствовал секундный укол совершенно несвойственной ему робости.

— Да — выдохнул Велесов, сам толком не понимая, с чего это вдруг решил спросить разрешение, когда, даже если услышал бы в ответ нет, все равно попытался исполнить задуманное и украсть свой законный поцелуй за вредность.

Но Руслан вдруг кивнул, пощекотав лоб капитана светлой челкой, и губы соединились. Так просто. Всегда бы так!.

Черный внедорожник отечественного производства мчался через сады и парки, в которые за все эти годы умрюнцы превратили урбанистические пейзажи Москвы. Обилие машин их раздражало, люди быстро это поняли и научились ограничивать свою тягу к автомобильным поездкам. Так что машины по городским улицам разъезжали в весьма умеренном количестве. Только на охотников не распространялись те ограничения, которые были законодательно закреплены правительством Москвы и Московской области на использование автомобильного транспорта в пределах жилых кварталов. Кроме того, клоуны категорически отказывались брать под свою опеку наркоманов, алкоголиков и даже безобидных курильщиков, поэтому сигареты быстро исчезли из употребления, их просто перестали производить. Наркотиками если кто и баловался, то все больше чисто натуральными и довольно безобидными, да и то по праздникам. С алкоголем было трудней, его все же употребляли, но в меру. Иначе никак. Ведь жилые районы были разбиты на сектора, к каждому из которых был прикреплен смотрящий из могильника. Охотники с их напарниками-умрюнцами были чем-то вроде последнего довода королей. В большинстве своем люди в случае новой вспышки зомбифицирования защищали себя и своих близких сами. При этом вся эта система могла быть далеко не так эффективна, если бы обороняющиеся не были уверены в том, что продержаться нужно совсем немного. Как только смотрящий чувствовал, что в его вотчине творилось что-то неладное, он приводил помощь, и умрюнцы всех спасали. Ну, или почти всех. Если в жилищном кооперативе на тот момент находился наркоман, запойный алкоголик или заядлый курильщик, помощь могла и вовсе не прийти. Или запоздать. Поэтому жильцы таких кооперативов сами контролировали пагубные пристрастия как свои, так и соседей. На заре новой эпохи кто-то еще пытался возникать, но таких быстро отселяли, после чего возмущаться было уже некому. Так как в ту пору зомби праздно шатались по городу ночами, устраивая себе дневные лежки в подвалах или на чердаках, а то и вовсе в квартирах, обитателями которых закусили предыдущей ночью.

Тем не менее жизнь продолжалась. Комендантский час отменили чуть меньше пяти лет назад, но народ все еще предпочитал не высовываться на улицы после заката. В некоторых окраинных районах, заброшенных еще после первой спонтанной волны зомбификации, в полуразрушенных высотках гнездились умряки, истребляемые вместе с обращенными ими умрунами в ходе регулярных рейдов службы зачистки, функции которой некогда взяла на себя полиция и примкнувшие к ней отряды народного ополчения. Теперь для того, чтобы вступить в ряды чистильщиков приходилось сдавать серьезный экзамен, но на первых порах такие отряды формировались спонтанно и были в разы менее эффективны, чем нынешние. Но очаги заражения все равно вспыхивали. Кроме того что инфекцию мог принести каким-то чудом притопавший в столицу залетный зомби, выживший после самолетокрушения или перебравшийся через границу, умрунов плодили умряки. Если у последних единственной потребностью было жрать, но у деградировавших под воздействием до сих пор неустановленных факторов умрюнцев такой потребностью было трахаться. Они охотились стаями, причем осознанно вылавливали молодых, здоровых парней и затрахивали до смерти. После чего те превращались в умрунов. Последних чистильщики косили направо и налево сами, а вот с умряками предпочитали не связываться и в случае обнаружения очередной банды сексуально озабоченных умрюнцев, вызывали охотников. Те вместе с напарниками крошили умряков в капусту, но через пару месяцев на окраинах появлялась очередная банда, которая имела свойство разрастаться, в случае если не сразу была обнаружена и уничтожена. Причем безэмоциональные умрюнцы, сталкиваясь по долгу службы с умряками непременно брезгливо морщились, всем своим видом демонстрируя, как им неприятны опустившиеся до насилия сородичи. И все равно, было непонятно, какая такая сила превращает умрюнца в умряка И неужели невозможно обратное превращение Сами клоуны по этому поводу хранили молчание. И все же люди понимали, что без умрюнцев со всеми их откровенно раздражающими тайнами, было бы намного хуже. Прошло не так много времени с первой волны. Память была еще свежа. Поэтому даже те краткосрочные вспышки зомбифицирования, которые провоцировали умряки, уже не могли настроить людей против умрюнцев. Пятнадцать лет назад клоуны уже уходили, бросив свои могильники, когда группа религиозных фанатиков умудрилась настроить несознательные массы москвичей против богомерзких созданий, которые сами все это подстроили с зомбями и теперь паразитируют на человечестве. Тогда-то и прошла по многострадальной столице вторая волна зомбификации, тогда-то уцелевшее после первой волны население столицы сократилось еще втрое. Больше данный вопрос в постапокалиптической истории России не поднимался. Правда, до сих пор оставалось неясно какие же все-таки цели преследовали умрюнцы, пришедшие на помощь человечеству в борьбе против зомби Что их побудило обнаружить свое существование на этой планете Почему они до сих пор не выдвинули никаких условий и не требуют эквивалентной платы за свои труды В чем тогда их выгода Над этими вопросами двадцать без малого лет бились лучшие умы, но без поддержки со стороны умрюнцев все их умозаключения так и оставались чисто гипотетическими. Увы.

Всеволод резко крутанул руль и намеренно сбил одинокого прохожего, в этот предрассветный час переходящего улицу в неположенном месте. Тот перелетел через внедорожник, шмякнулся об асфальт и, как показало зеркало заднего вида, начал медленно подниматься. Руслан попытался выйти из машины.

— Сиди, — приказал Всеволод, вынимая из-под сиденья дробовик. — Костюм запачкаешь.

Умрюнец с явной неохотой подчинился. Охотник выбрался из внедорожника. Умрун кинулся на него, несколькими нечеловеческими скачками, проделанными на четырех конечностях, преодолев разделяющее их расстояние. Всеволод выставил между собой и монстром дверь внедорожника и несколькими экономными выстрелами разнес умруну башку. Обезглавленный труп еще подергивался на влажном после небольшого дождика асфальте, когда Всеволод снова тронул машину с места, параллельно вызывая по служебному каналу районную службу зачистки. Проворонили, сволочи! Жилой ведь район, считай, что в самом центре, а зомби прямо по улицам расхаживает!

Генерал Арсений Петрович Львов ждал их в небольшой уютном ресторанчике на Старом Арбате в компании своего умрюнца Игоря. Тот был из голубоволосых. То есть не уступал в росте ни генералу, ни Всеволоду и выглядел довольно внушительно. С буйными черными кудрями, зелеными колдовскими глазами, бледной кожей, как у всех умрюнцев, тонкими губами, слишком ярко выделяющимися на ней. В комплекте так же шел нос с легкой горбинкой, узкие кисти рук с длинными узловатыми пальцами, угрожающе белые зубы со слегка выдающимися вперед верхними клыками. Взгляд Игорь имел отсутствующий. Впрочем, Всеволод был хорошо знаком с этим умрюнцем, который был первым, кто встал в полноценную пару с человеком. И тот всегда казался отстраненным, еще больше, чем иные его сородичи. И практически не проявлял человеческих чувств. Даже говорить не пытался, словно был немым от рождения. Как уж Арсений Петрович научился его понимать, Всеволод не знал. Тем не менее именно эти двое были родоначальниками охотников, поэтому в их среде считались легендарными личностями. Всеволоду повезло, он был с генералом на короткой ноге, так как тот сам когда-то взялся учить перспективного школьника и поставил с ним в пару Руслана. Правда, тут явно не обошлось без подсказки Игоря. Поэтому Всеволод искренне считал, что именно умрюнцу генерала нужно сказать спасибо, что ему в напарники достался Руслан, а не кто-то другой.

— Как добрались.

— Удачно. Проехались по свежему умруну пару кварталов назад.

— Чистильщикам сказал.

— Угу. Уже вставил.

— Молодец. Что-то расслабились они в последнее время. Полгода, чай, новых вспышек не было, только отголоски старых.

— Не нравится мне это.

— Согласен. Затишье перед бурей.

— Вы тоже чувствуете?

— И я, и… — генерал не договорил, посмотрел на своего умрюнца, который сидел по левую руку от него и стеклянным взглядом пялился в окно. — Светает, — обронил генерал, проследив направление взгляда своего напарника.

— Да. По койкам уже пора, — согласился с ним Всеволод, выжидающе посмотрев на учителя.

Тот глубоко вздохнул и, наконец, завел разговор о том, ради чего и пригласил их обоих. Так что весь предыдущий обмен любезностями был не более чем прелюдией.

— Хочу вот поблагодарить тебя за мальчика, — начал Львов издалека.

— Какого — растерялся Всеволод, который искренне полагал, что генерал позвал их с Русиком по поводу очередного самолета мертвецов.

— Кирилла Ушакова, — ответил Львов и посмотрел на Руслана, — и тебе, Русик, особое спасибо.

— За то, что сумел подыграть мальчику — заинтересовался Всеволод.

— Именно. И, что самое важное, очень вовремя.

— Для чего — насторожившись, уточнил Велесов.

— Для моего сына, — негромко ответил ему Арсений после небольшой паузы и снова перевел взгляд на Руслана, — и, чтобы выразить мою благодарность материально… — начал он, но Всеволод его перебил.

— Не знал, что у тебя сын.

— А ты думаешь, почему от меня жена ушла после двадцати лет счастливого брака Решила, что раз он выглядит на все десять, значит и нагулял я его еще в ту пору, когда мы с ней душа в душу жили.

— Постой, что-то я…

— У нас общий сын, вот с ним, — и Львов кивнул на своего умрюнца. Всеволод ощутил по спине предательский холодок, от которого волоски на руках встали дыбом. Он никогда не был особо чувствителен, но от такого заявления любимого учителя напрягся. Неужели генерал в свои сорок шесть решил слететь с катушек Вот уж на кого угодно можно было подумать, только не на него! Львов только усмехнулся, каким-то образом сумев разгадать о чем думает бывший воспитанник и снова обратился к Руслану.

— Поэтому в качестве благодарности, расскажу твоему другу о том, какую именно цену ты предпочтешь взять с него за эту дружбу, — последнее слово явственно прозвучало в кавычках. Всеволод резко повернулся к Руслану, тот низко-низко опустил голову, отчего длинная светлая челка завесила лицо, спрятав бирюзовые глаза. И тогда Велесов понял, что генерал Львов вовсе не сошел с ума. И что именно в этот момент их с Русланом устоявшаяся жизнь сделает такой кульбит, что еще неизвестно, сумеют ли они разгрести все последствия.

— А если я не хочу этого знать — негромко спросил Велесов у генерала.

— Сдрейфил — неприятно ухмыльнулся тот. Похоже, Арсению Петровичу тоже не доставлял радости этот разговор. Тогда зачем он вообще его затеял И тут Всеволод кинул быстрый взгляд на Игоря, и его озарила догадка. Все-таки хорошим он был интуитом, пусть до предсказателя так и не дорос.

— Вы сами не справляетесь. Груз слишком велик. Решили разделить его со мной.

— А кому еще я могу такое доверить! — неожиданно вскричал генерал. Хорошо, что в небольшом зале ресторана они были одни.

— Ладно. Я слушаю, — решился Всеволод, нашел под столом руку Руслана и крепко сжал. Тот в первый момент вздрогнул всем телом и так вцепился в ответ, что Велесов невольно улыбнулся генералу и незаметно погладил большим пальцем внешнюю сторону ладони умрюнца. Руслан немного расслабился и перестал с нечеловеческой силой до боли стискивать пальцы.

Львов, внимательно следивший за изменениями в лице собеседника, удовлетворенно кивнул, откинулся на спинку стула и рассказал все, как есть. После чего Всеволод забрал Русика и ушел, не попрощавшись, позволяя Львову опрокинуть в себя еще парочку рюмок коньяку под неодобрительное сопение Игоря. Мысли в голове у Велесова крутились разные. И пока не получалось их систематизировать, потому что рядом сидел резко притихший Руслан. Конечно, умрюнец и раньше не был болтлив, но сейчас его молчание особенно угнетало. Хотелось взять за узкие плечики и встряхнуть как следует, чтобы голова мотнулась, челка растрепалась, глаза распахнулись и… можно было бы снова утонуть в этих безднах и забыть о том, что услышал от генерала. О том, что за все в жизни надо платить и бескорыстной помощи ждать не приходиться.

Он заехал на территорию Царицынского парка, который мало изменился за последние двадцать лет. Даже большинство фонтанов уцелели в лихие апокалиптические годы. Здесь был целый каскад прудов. Вот к одному из них и подкатил на своем внедорожнике охотник, которому по роду службы везде был зеленый свет и никто бы не додумался остановить его, даже если бы в окрестностях пруда нашлись ночные ревнители правопорядка. Небо порозовело в преддверии рассвета, когда Всеволод выбрался из машины и принялся раздеваться, бросая вещи прямо на водительское сиденье. Сначала пиджак, потом галстук. После чего оперся на дверь, нагнулся, чтобы встретиться взглядом с Русланом, оставшимся сидеть на пассажирском сиденье, спросил:

— Ну, и?

Умрюнец резко отвернулся и уставился прямо перед собой. Уцепился в приборную панель руками. Да так, что прозрачные когти прочертили глубокие борозды. Всеволод, наконец, осознал, что ни ему одному так хреново, что выть хочется. Поэтому смягчился и рискнул зайти с другой стороны.

— Вот скажи, сколько мы с тобой знаем друг друга.

Русик медленно поднял на него глаза. В них плескалось недоумение. Всеволод не стал настаивать на прямом ответе. Он уже привык произносить слова за своего неболтливого напарника.

— Пятнадцать лет. Даже чуть больше. И я тебе доверяю, как себе. Более того, очень надеюсь, что это взаимно, — последнее предложение прозвучало с вопросительной интонацией. Поэтому он продолжил только после того, как дождался ответного решительного кивка. — Хорошо. А теперь давай взглянем на все, что мне о тебе рассказали, под этим углом. Хочешь ребенка Эта твоя самая главная цель в жизни Так мне не трудно. Давай заделаем тебе малыша и дело с концом. Единственное, что смущает, не кинешь ли ты меня после этого. Не хотелось бы искать нового напарника, знаешь ли…

— Нет! — Руслан так яро запротестовал, что одним слитным движением переместился с пассажирского сиденья на водительское, примяв сброшенный напарником пиджак. И еще через мгновение буквально повис на Всеволоде, вцепившись в капитана обеими руками. Не опасался бы поранить, еще бы и когти выпустил. Но даже без них, ткань рубашки от такого напора затрещала под пальцами умрюнца. Но Велесову было уже плевать, он с неподдающимся объяснению наслаждением смял чужие губы и протолкнул язык в рот напарника. Тот не ответил. То ли не умел, что вряд ли с их-то порядками, то ли был в такой прострации, что не сориентировался еще. Всеволоду было плевать. Он принял решение и не собирался отступать. Разорвав поцелуй, он выпустил умрюнца из объятий и продолжил разоблачаться. Теперь Руслан не стал тормозить и последовал его примеру.

К пруду Всеволод отправился раньше, хотя так и подмывало, дождаться, когда Русик избавится от брюк, взять за руку и увести мальчишку навстречу рассвету. Велесов никогда не был романтиком, но почему-то хотелось, чтобы у них с Русиком все было красиво. Но он так и не решился пойти на это, потому что не был уверен в партнере, хоть и заявлял совсем недавно обратное. К тому же, в душе его грыз червячок обиды на то, что Руслана рядом с ним держала такая банальность, как продолжение рода. И пусть у Всеволода до сих пор в голове не укладывалось, что умрюнцы обоих видов были способны зачать потомство от человека, он не мог так просто принять сам факт того, что все оказалось настолько прозаично. Поэтому романтика со всем этим уж никак не вязалась. Вот и зашел он в воду раньше Руслана, порадовавшись про себя, что под ногами оказался песок, а не речной ил. Было мелко, поэтому он сел. Устраиваясь поудобнее, оперся спиной на большой, гладкий камень, с которого и спускался в воду, и притянул к себе Русика, как только тот к нему присоединился. Хотел уже снова наброситься на мальчишку с поцелуями, но вдруг сообразил, что тот весь дрожит, как осиновый лист.

— Если не хочешь, — сам не узнавая свой голос, выдавил из себя Всеволод, — мы можем перенести на потом.

— Х-х-х… чу!

Велесов на мгновение зажмурился, с силой прижав к себе умрюнца. Того натурально потряхивало. Непохоже, что от возбуждения. В первых рассветных лучах Всеволод успел хорошо рассмотреть совершенно безволосый пах с маленьким членом и аккуратными яичками. Порыв вобрать в рот и старательно облизать, подавил в зародыше. А потом Русик оказался на нем верхом, наполовину скрытый водой, но и по нынешним ощущениям умрюнец не был возбужден происходящим. В отличие от самого Всеволода, в котором проснулся внутренний садист, который в той или иной степени живет в каждом человеке. Он ни за что не стал бы издеваться над партнером и причинять ему боль, но с удовольствием мог фантазировать о плетях, наручниках и удавках. Вот и сейчас покорность Руслана, его нервная дрожь и робость, свели с ума настолько, что Всеволод чертыхнулся сквозь зубы, когда мальчишка проехался обнаженным животом по налившемуся кровью члену. Догадка была внезапной. Он медленно ослабил объятья и поднял голову так, чтобы встретиться взглядом с Русланом. За спиной умрюнца всходило солнце, так что глаза слезились от его сияния. В отличие от умрунов и умряков умрюнцы не боялись солнечных лучей, но все равно проявляли себя как типично ночные создания. Заваливаясь в спячку с его первыми лучами. Поэтому, первой мыслью Всеволода стало то, что Русику не очень приятно заниматься активными телодвижениями на рассвете, но, заглянув ему в глаза, понял, что идиот. Тут дело совсем в другом.

— Первый раз — спросил он хрипло, сам себе не веря.

И, когда умрюнец вдруг кивнул, тихо рассмеялся, уткнувшись лицом напарнику в грудь.

— Т-т-т… ы… — сипло выдавил из себя Русик, осторожно обхватив его голову руками.

— Да. Рад. Очень, — отрывисто отозвался Всеволод и поймал губами нежный сосок.

Тот звук, который издал у него над головой умрюнец, никак не мог принадлежать человеку. И с такой силой ударил по натянутым, как струны, нервам, что Всеволод окончательно потерял голову. Он знал, что звуковые волны, которые могли издавать умрюнцы, повергали большинство людей в неосознанную панику. Не зря же напарников для этих созданий начинали искать уже среди десятилеток. Потому что, если не было внутреннего иммунитета к этим звуковым атакам, то даже полная убежденность в том, что клоуны не сделают тебе ничего плохого, не спасала от паники и бегства. Но этот звук был совсем другим. Не угрожающим, который умрюнцы использовали при атаке, а звучал, словно отголосок какой-то древней песни со славянскими мотивами. В мозгу сразу вспыхнул яркий образ костров, венков из трав, пестрых, расшитых вручную сарафанов, хоровода. Всеволод снова рассмеялся, его отпустило то внутреннее напряжение, которое не покидало капитана с того момента, как Львов рассказал ему про то, как умудрился обзавестись взрослым сыном, ни разу не изменив любимой жене с другой женщиной. Впрочем, то, как исхитрился зачать от него Игорь, тоже не тянуло на полноценную измену. Вот в случае с Русиком все происходило несколько иначе, потому что голубоволосые и зеленоволосые, оказывается, беременели по-разному. Вот ведь удивительные существа!

Смех потонул в поцелуе. Руки заскользили по обнаженному, нежному телу. Вскрики и стоны, так похожие на отголоски песни, слились в палитру звуков, раскрасившую рассветный мир в невообразимые цвета. Словно они с Русланом оказались в эпицентре радуги. Умрюнец заерзал на Всеволоде, тоненько-тоненько заскулил, ткнулся отвердевшим членом в живот, сверкнул глазами из-под опущенных ресниц, укусил за нижнюю губу, и Всеволод, не помня себя, подхватил парнишку под бедра. Заставил прогнуться и настойчиво провел пальцами между ягодиц. Удивление укололо словно иголкой. Два пальца легко скользнули внутрь, по влажному. Откуда Вода водой, но чтобы настолько легко.

— Ра… разные… — прохрипел Руслан ему в губы, почувствовав его заминку.

— Мы разные. Да, — ошалело пробормотал Всеволод и, не придумав ничего лучше, ухватил парня за предплечья и насадил на себя одним рывком. Руслан весь прогнулся, запрокинул голову и закричал. Всеволод, до которого вдруг запоздало дошло, что он как-то уж слишком поспешил, попытался снять умрюнца с себя. Но тот не дался. Впился в плечи когтями и задвигался сам. Нетерпеливо и резко. Пока Всеволод не перехватил инициативу и не навязал ему удобный для себя ритм.

— Вот так… не спеши… а теперь чуть резче, если… ага. Вижу, что хочешь. Чувствую!

Руслан был узким, несмотря на то, что член Всеволода легко погрузился в уступчивое тело. Умрюнец вскрикивал на каждом толчке. Его вскрики ласкали слух и эго. Велесов чувствовал себя полностью, вот абсолютно счастливым человеком в этот момент. И старался отдать всего себя, чтобы умрюнцу понравилось, чтобы и не думал уходить, даже если родит. Что пока представлялось Всеволоду чем-то далеким и нереальным. А Русик неожиданно почувствовал вкус к поцелуям, терзал губы Велесова острыми зубками, пока капитан не показал ему, что есть масса не менее чувствительных местечек, куда можно поцеловать. Или за что еще можно уцепиться зубами. Например, за мочку уха. Отчего Руслан так на нем подпрыгнул, что член Велесова выскользнул из него. Мальчишка заскулил просящее и протестующее. Всеволод засмеялся, опустил руку под воду, обхватил ладонью ствол и снова приставил ко входу в нетерпеливое тело. Умрюнец занервничал еще больше, когда капитан не позволил ему снова насадиться одним сильным толчком. Придержал, обвив рукой гибкую талию, и несколько раз намеренно провел головкой по растянутом входу, не проникая, но дразня. Руслан всхлипнул, выгнулся весь, посмотрел затуманенным, диким взглядом, расцарапал плечи Всеволода в кровь и вдруг… запел. Теперь это совершенно определенно была песня. Всеволод потерял себя. Он совершенно четко осознавал, что больше не способен контролировать свое тело, но как не странно остался достаточно хладнокровен. Но удовольствие сошло на нет. Несмотря на то, что физическое тело плавилось от блаженства, пытливый ум наблюдал за происходящим словно со стороны. Это было ненормально. Абсолютно противоестественно. И особенно явно странность происходящего проявилась в том момент, когда Всеволод ощутил, что кончает почти болезненными, затяжными спазмами. И тело буквально каждой клеткой вопит, как же ему в действительности хорошо. Но тело — это только оболочка. Разум или, как бы оно пафосно не звучало, душа, пребывает в полном недоумении, потому что нет ни звезд перед глазами и белесого тумана, в который невольно погружаешься, когда достигаешь пика наслаждения. Есть страх. Иррациональный страх быть сожраным заживо. Словно память предков встала за плечом поколениями дальних родственников и шепчет украдкой — Остерегайся! Беги!. Да что за нах!

— Больше ты не поешь, — сказал осипшим голосом Всеволод обмякшему на нем Руслану и, сбросив с себя парня, поднялся из воды. Вышел на берег и, не оборачиваясь, направился к машине. Обтерся полотенцем, которое входило в обязательный комплект предметов, считающийся базовым для любых автотранспортных средств охотников на зомби. Натянул брюки на голое тело, обулся и только тогда заметил, что Руслан так и остался сидеть в воде возле плоского камня. Все больше раздражаясь, Всеволод пошел к нему.

— Ты долго еще собираешься… — начал он и осекся.

С умрюнцем происходило что-то странное. Руслан стоял в воде на четвереньках и скреб когтями многострадальный камень, словно от боли. Да в чем дело, он же сам хотел! И тут до воспаленного мозга, который уже не справлялся с обилием впечатлений, запоздало дошло. Всеволод оказался в воде прямо в ботинках. Обхватил Руслана руками, почувствовал под ладонями нечто странное, перевернул мальчишку и чуть не поседел от увиденного.

— Ты что… уже сейчас — сипло выдавил из себя капитан, видя как буквально на глазах растет белый полупрозрачный мозоль на животе умрюнца. То есть, это новообразование выглядело как мозоль, но судя по тихим стоном и тяжелому дыханию, имело совершенно иную природу. А уж когда прямо изнутри к внешней стенке прижались детские ладошки, и мелькнуло нечто отдаленно напоминающее лицо, Всеволод плюхнулся на задницу, прижал Руслана к себе спиной и держал до тех пор, пока тот, суча ногами по песчаному дну, рожал… Нет, ну а как еще это можно было назвать! Но это было еще не самое главное потрясение. Потому что когда кожаный родильный кармашек лопнул, из него как пробка из бутылки вылетел… ну, наверное, плод, точнее уже ребенок, и, проскакав по водной глади лягушкой, на пятом счете ушел под воду.

— Эй, куда! — вскинулся Всеволод, не зная, как теперь быть бросить полубессознательного Руслана и спасать тонущего ребенка, или не бросать и…

— Нормально, — раздался тихий голос умрюнца, который, — о, чудо! — больше не заикался. Правильно Велесов считал, что это его надрывное заикание не более чем повод не отвечать на прямые вопросы. А ведь как натурально притворялся, сволочь! — Это нормально, — повторил умрюнец, едва шевеля обескровленными губами.

Всеволод уже собирался сказать все, что он думает о некоторых угрюмцах, как неожиданно понял, что не мешало бы кое-что уточнить.

— Хочешь сказать, что он теперь так и будет здесь плавать Мы просто встанем и уйдем Умрюнец как-то подозрительно замялся. И Велесов понял, что хватит рассиживаться пора брать судьбу-злодейку за горло и начинать диктовать свои собственные правила.

— Значит, так. Мне плевать, как вы их там обычно воспитываете, но мой сын будет жить со мной, — и быстро поправился, — с нами.

Тут Руслан так резко дернулся всем телом, чтобы повернуть к нему лицом, что Всеволод невольно разжал объятья, но тут же снова обхватил руками своего умрюнца.

— Т-т-т-ы… — заикаясь начал тот и замолчал.

— Ну, вот. Опять заикаешься, — неожиданно улыбнулся Всеволод, который вдруг ощутил какое-то неописуемое родство с тем существом, что держал в своих объятьях.

Умрюнец шумно сглотнул и прильнул к нему всем телом. Всеволод успел заметить у него на глазах слезы, когда мальчишка положил голову ему на плечо. Глубоко вздохнул и начал говорить.

— Еще не привык. Раньше не мог. Ваши слова плохо складываются в звуки. Неблага… небла…бла…

— Неблагозвучные. Я понял, — вспоминая песню, которой разродился умрюнец в процессе секса, сказал за него Всеволод. — Так почему теперь можешь?

— Единение, — выдохнул умрюнец ему в шею так, словно это все объясняло.

Всеволод только собирался уточнить, как осознал, что действительно все понял, потому что начала оживать память. Чужая, инородная, но… уже своя.

— Раз я уже согласился и оказался с тобой в воде, ты мог и не петь, — сказал он, тщательно подбирая слова и прислушиваясь к себе.

— У меня… никогда раньше. Я не знал, что ты так легко согласишься. Не думал. Что может понадобиться в ближайшее время. Я… не спрашивал, как нужно… что вообще принято делать и как… как благодарить.

— Сына покажи, вот и вся благодарности. И, кажется, ты сейчас на пару суток отрубишься. Я правильно… — слово далось ему с трудом — вспомнил?

Руслан кивнул, а потом сказал:

— Ты сам можешь его позвать. Раз… — помедлил, словно все еще был в чем-то не уверен, — признал, значит, он и твой… он придет… наши дети, не такие, как у вас…

— Догадываюсь, — хмыкнул Велесов и отвел руку в сторону. — Ну-ка, мелкий, иди сюда.

— Не беспомощные, — слабо пробормотал Руслан, уже засыпая у него на плече.

Но это было еще не все. Потому что в утреннем свете на поверхности воды на расстоянии метров двух от них появилась макушка с кокетливым рыжим хохолком на самой маковке. И на Всеволода уставились огромные, как у кукольного пупса глаза. Красные, что интересно. Они с Велесовом посмотрели друг на друга. Капитан пришел к выводу, что как бы ребенок не выглядел, он все-таки его. Это даже сомнению не подлежит. Хоть Львов и сказал, что его Игорь вынашивал Мирона две с лишним недели. Но отголоски чужой памяти услужливо подсказали, что в скорострельности Руслана виновато все тоже единение.

— Ну, чего ты — сказал он, как можно приветливее. И улыбнулся, — Не укушу.

На что малыш высунулся полностью, подплыл, смешно, по-лягушачьи перебирая пухлыми, как у херувимчика конечностями, и… цапнул новоиспеченного папочку за палец. Всеволод руку отдернул и выматерился. Ребенок снова ушел под воду. Мелкий поганец! Ясно же, что Велесов только от неожиданности так отреагировал. К тому же, воспоминания, которые ему достались от Руслана, имели неприятное свойство проявлять себя только постфактум, как реакция на уже произошедшее, а не предупреждать о предстоящем экстриме заблаговременно. Но тут тоже были свои плюсы. Например, кроме того, что так маленький умрюнок знакомится с любым живым существом, пробуя, так сказать на зуб и запоминая по крови, Всеволоду удалось выцепить знания о том, что малыши умрюнцев не только способны постоять за себя, но и несут в себе отголоски памяти обоих родителей. Значит, с ребенком, несмотря на малый возраст, можно нормально разговаривать, не опасаясь быть непонятным.

— Значит, так, — начал Всеволод тем самым тоном, которым совсем недавно разговаривал с Русланом, — мы едем домой. Не будешь слушаться, оставлю здесь. А, когда твой второй папа проснется, попрошу, чтобы отловил, и лично всыплю по мягкому месту, — пригрозил он и… едва успел выхватить из воды и прижать к плечу метнувшегося к нему умренка.

Как он со спящим Русланом на руках выбирался на берег, это отдельная песня. Хорошо, что умренок оказался раза в полтора меньше обычного человеческого младенца и с успехом мог твердо стоять как на четырех конечностях, так и на двух ногах. Он устроился у Всеволода на плече и крепко вцепился в волосы. Правда, лишний раз не дергал. За что Всеволод, поддавшись порыву, не преминул его похвалить. Ребенок растерянно захлопал рыжими ресничками, а потом неожиданно расплылся в такой искренней и счастливой улыбке, что Всеволод невольно улыбнулся в ответ. Поднял его обеими руками, как обычного младенца и чмокнул в лобик. И был награжден заливистым смехом, похожим на звон колокольчиков. От него даже Руслан завозился на заднем сиденье, но не проснулся. Только улыбнулся во сне. Всеволод никогда не видел его улыбку. И вообще, до сих пор не умолкали жаркие споры о том, способны ли эти существа улыбаться и чему-либо искренне радоваться. Оказывается, очень даже способны. Только жизнь у них тяжелая, вот и угрюмничают. Ведь теперь Всеволод точно знал, почему умрюнцы превращаются в умряков, и почему для тех и других важно родить именно от человека, а не от сородича. Так что теперь, выруливая из парка на автостраду, он мысленно поблагодарил генерала Львова за то, что тот открыл ему глаза на Руслана и те мотивы, которые побуждали умрюнцев держаться за людей. Теперь все встало на свои места, осталось только придумать, как помягче рассказать правду ребятам. Но об этом можно подумать потом. Дня через два.

— Эй, Борисенок, не спать, — весело заявил Всеволод в трубку. В ответ услышал сонное бормотание Женьки Борисенка, своего первого заместителя, который как любой нормальный охотник отправился спать с первыми лучами солнца, сразу после окончания смены. На самом деле Велесов разбудил приятеля не просто так, а по серьезному делу. — Завтра и послезавтра у меня отгулы, — поставил он перед фактом, — так что можешь вызывать только если будет новая вспышка или очередной самолет, договорились?

— Эй! Погодь! Я тока проморгался. Зачем тебе отгулы?

— Дело есть.

— Интимное — с подколом уточнил Борисенок.

— Интимней не бывает, — хмыкнул Всеволод, скосив глаза на устроившегося на соседнем сиденье малыша, завернувшегося в его, Всеволода, рубашку. Тот заинтересованно посмотрел на него в ответ и привстал на ножки. Ну, прямо котенок или щенок. И такая нежность разлилась в груди при взгляде на ребенка. Велесов притормозил. Зажал трубку между ухом и плечом, протянул руку и погладил умренка по голове, которая полностью исчезла под его ладонью. Тот так откровенно по-звериному подставился под ласку, что улыбка капитана стала еще шире.

— Ты там с кем, вообще — раздался над ухом заинтересованный и уже совсем не сонный голос Женьки, — Девку, что ли, новую нашел? Или парня?

— Нет. Руслан у меня приболел…

— Да, ладно, — недоверчиво протянул Борисенок тоном Ну, что там Что там.

— В общем, до после-послезавтра, — обрубил Велесов и отключился, совершенно упустив момент, что его ответ про Руслана расстроил умренка. Но, к сожалению, Всеволод еще не знал, что некоторыми воспоминаниями Русик с ним намеренно не поделился. А зря. Можно было бы избежать недопонимания.

Глава третья Родила ундина в ночь

— Марь, привет. Твои на дежурство уже отбыли?

— Отбыли-отбыли, — ответил в трубку насмешливый девичий голос. — Так что, колись теперь, конспиратор хренов, что там с Русиком стряслось И почему даже Борисенок не в курсе и готов на себе волосы рвать?

— Потому и звоню. У меня к тебе дело государственной важности… — так же весело отозвался Всеволод.

— Лучше бы ты, Велесов, мне сто баксов за свое дело пообещал.

— Так они же давно обесценились!

— Вот-вот. Я у тебя, считай, друг семьи, так что денег твоих мне не нать, а так, вроде, мелочь, а приятно.

— Ну ты скажешь, мелочь… Да их теперь днем с огнем не сыщешь, только в музее, разве что.

— Ты мне тут зубы-то не заговаривай. Это ты перед Силаем можешь соловьем заливаться, — ворчливо произнесла в трубку молодая женщина. И Всеволод, который уже минуты две, как совершенно искренне улыбался сам себе, вздохнул и перешел к делу.

— Ты ведь умеешь шить?

— Ну… — женщина на том конце трубки явно растерялась от такой резкой смены темы, — если не очень сложное…

— Мне нужно обшить… — Всеволод посмотрел на кресло, где под боком у Тишки устроился умрёнок, который ответил папочке пытливым взглядом очень умных для двухдневного возраста глаз. Велесов вздохнул и попытался объяснить так, чтобы Маринка — жена Силая, не приняла его за безумца. Лучше пусть сначала убедиться своими глазами, что он не сбрендил. А то мало ли, приехать-то она приедет, но может заявиться в компании крепких парней из неотложки. Вот уж когда не до смеха будет всем, потому что за сына Всеволод был готов порвать любого. Причем осознание этой простой мысли навалилось как-то внезапно. Даже дыхание на пару секунд перехватило. И откуда в нем только взялась эта семейственность Правильно говорят, когда ребенок от желанной женщины… ладно, Русик, конечно, не баба, но в свете последний событий…

— В общем, есть пупс, который раза в полтора меньше среднестатистического младенца, так что одежка из детского магазина не катит.

— Вы там что, совсем с ума с Русиком посходили, в куколок играть?

— Марь, ну, я тебя прошу, — принялся умасливать Всеволод, краем глаза отметив, какими грустными стали глаза сынишки. Правда, тот почти сразу отвернулся, уткнувшись носом в пушистый кошачий бок, вид сделал, словно уснул, и вообще не приделах. Эх! Узнать бы еще, что его расстроило И ведь не скажет. Партизанить явно у Русина учился. Вот интересно, а от самого Всеволода мелкому что-нибудь перепало Воспоминания, навыки, чувства Отбросив все лишние мысли, как неконструктивные, Всеволод сосредоточился на разговоре — Мне позарез нужна твоя помощь, но я не хочу никого раньше времени посвящать в наши с Русиком дела.

— Ладно. Я поняла. Привезу с собой корзинку для рукоделия. Может, удастся сшить что-нибудь твоему пупсу. Ты мне только скажи, это ритуал какой-то, да Твой умрюнец, наконец, заговорил.

— Просто приезжай, — с нажимом сказал на это Велесов.

— Севка, у тебя такой голос… — не на шутку заволновалась Маря.

— Знаю. Есть причина, Марь. Но она… скорее счастливая, чем наоборот. Просто… так странно все… — он резко оборвал себя и решительно закончил — В общем, сейчас попрошу какой-нибудь патруль чистильщиком заехать за тобой и подбросить до меня.

— Не утруждайся. Сама доберусь.

— Марь, — предупреждающе протянул Велесов, — мне твой супруг голову оторвет, что я тебя беременную из дома на ночь глядя выдернул.

— Не кипишись, Севка. Меня Глеб проводит.

— Глеб Насколько помню, вашего смотрящего зовут Аристархом.

— Ага. И он из кучерявых. А Глеб из длинношерстых. Мы с ним случайно познакомились. И он теперь иногда ко мне заглядывает, когда поблизости бывает. Ой, знаешь, мне кажется, ему очень интересно наблюдать за мной беременной, — Маря хихикнула и выразительно замолчала.

— Силай знает?

— И Силай, и Яшка. Так что…

— Не кипишиться, я понял, — закончил за подругу Велесов.

Все-таки Марька имела поистине удивительный талант заводить полезные знакомства буквально на ровном месте. А еще по трезвому размышлению Велесова, она была единственным человеком, с кем он мог обсудить сложившуюся ситуацию до того, как представить результат их с Русиком вчерашних ночных трудов на суд общественности. Всеволод собирался показать сынишку друзьям, как только Русик придет в себя, потому что просто не мог держать внутри переполнявший его восторг. Малыш у них с Русиком получился расчудесный. Но прежде чем ошарашивать приятелей, надо было провести полевые испытания — это раз. И два, мелкий, действительно, нуждался в смене гардероба. Хотя, не похоже, чтобы малыш испытывал дискомфорт от собственной наготы. Холодно ему явно не было. Но Велесов считал, что одеть его все же надо, поэтому и обратился к Марьке с просьбой. Сам-то он точно с иголкой и ниткой совладать бы не смог. А вот готовить, к примеру, умел получше некоторых баб. Так что еще утром, когда они только вернулись, и Руслан был транспортирован в кровать к самому Всеволоду, а не в ту комнату, которая в их общей квартире отводилась умрюнцу. Севка потчевал умрёнка собственноручно засоленной семгой, которую, вообще-то, готовил для Русика, тот был страшно охоч до морепродуктов, но и мелкому рыбка пришлась по вкусу. И еще молоко. Правда, малыш попытался лакать из того блюдечка, которое на полу кухни было поставлено для Тихона. Был пойман под мягкий животик, водружен прямо на стол и поставлен перед фактом, что придется учиться пользоваться кружкой и столовыми приборами. На что поставил на старшего папочку неестественно большие глаза, повел носом, как котенок, и несколько раз посмотрел сначала на небольшую чашечку, вытянутую Велесовым из подарочного кофейного сервиза, потом на Всеволода и обратно. И отрицательно качнул рыжим хохолком на макушке.

— Так не пойдет. Ты же не котенок, а умрёнок, — сказал ему Велесов строго. — От ребенок, ясно?

В этот момент малыш снова вскинул глаза, и в них вспыхнуло что-то такое… капитан охотников даже растерялся. Но чрезвычайно развитая интуиция помогла ему и тут.

— За что такая благодарность, объясни — попросил он, сев за стол и вперив в малыша внимательный взгляд.

Тот подозрительно смущенно засопел и спрятал глаза.

— Мелкий, — укоризненно протянул Велесов.

Но тот лишь тяжело вздохнул и, ухватившись крохотной ручонкой за ручку кружки, притянул к себе, наклонился и попытался отпить, зажав край кружки между губами. При этом умрёнок явно не испытывал восторга оттого, что делал, но в непонятном пока отчаянном желании понравится отцу, очень старался проделать все так, как тот от него хотел. Велесов этот нерв ситуации уловил на раз-два, поэтому кружку отобрал и поставил перед малышом чистой блюдце. Перелил молоко туда и сделал приглашающий жест, подтолкнув блюдце к умрёнку. Тот неестественно замер, уставившись в стол. И, как понял охотник, боялся теперь глаза на него поднять и лишний раз вздохнуть, потому что не хотел разозлить. Да за какого изверга он его принимает! Неужели, это передалось от Русика Но тот ведь никогда так явно не демонстрировал, что боится Велесова. Наверное, потому что взрослый, потому и скрывать умеет лучше. Хотя… что силе умрюнца может противопоставить человек, пусть и тренированный, пусть и бывалый, непонятно. Вот тогда-то Всеволод и понял, что самое трудное только начинается. Поднял руку и буквально двумя пальцами осторожно погладил малыша вдоль позвоночника. Нужно было что-то сказать, но в голову, как назло, ничего не приходило.

— Пей, как нравится, — почему-то шепотом выдавил из себя Велесов, — и говори, если что-то не по тебе. Я попытаюсь понять и перестроиться…

И тут умрёнок в очередной раз обескуражил. Поднял глаза и… сказал

— Правда.

Велесов и не думал, что малыш уже сейчас может говорить. Так еще и осмысленно. Вот черт! Как же много он еще не знает о собственном чаде! И Руслан, как назло, ему не помощник. В лучшем случае умрюнец очухается послезавтра к ночи, в худшем проспит еще пару суток. Но как без него общаться с умрёнком, не ясно. И так стремно напортачить и сделать что-нибудь не так, просто жуть.

— Давай договоримся, не знаю, какие у них в могильниках порядки, но ты не только Русланов, но и мой сын. Поэтому будем друг с другом честными. Я тебе врать не буду, и ты будешь честно говорить, если что-то не так, хорошо?

— И твой… правда — малыш аж привстал на ножках, хотя до этого сидел, скрестив их почти по-турецки.

— А что, есть сомнения? — с саркастической ухмылкой отозвался Велесов, но вовремя оборвал себя. Что это он Ребенок же! Какой тут может быть сарказм — Мой. Даже не сомневайся.

И тогда малыш обхватил его ладонь, прижался щекой и… заурчал. Уж очень по-кошачьи, но были в этом его урчании особые нотки. Коты так не могут, только умрюнцы. Точнее, умрёнки. Велесов улыбнулся. С умилением пронаблюдал за тем, как малыш лакает молоко. Даже пару раз подливать пришлось! Потом взял уместившегося на ладони умрёнка и отнес в спальню, где уже окуклился в пуховом одеяле Руслан. Пристроился рядом с умрюнцем на двуспальной кровати, положил умрёнка на подушку между Русиком и собой, и сам отрубился в одно мгновение. Правда, в какой-то момент между сном и явью из-под ресниц успел увидеть, как мелкий протянул ладошку и недоверчиво, одним пальчиком, коснулся кончика его носа, словно боялся засыпать, будто, когда проснется, доброжелательное отношение Всеволода может оказаться всего лишь странным и неправильным сном.

— Спи, сынок, — пробурчал Всеволод в подушку, смутившись собственных слов, потому что еще сутки назад и помыслить не мог о том, что когда-нибудь родиться тот, к кому можно будет с ними обратиться. И так и не понял в полудреме, что его смущение не осталось незамеченным, и было воспринято совсем не так, как хотелось бы. Жаль. Но с трудностями недопонимания только предстояло разобраться.

К разборкам он решил приступить, как говорится, не отходя от кассы, как только закончил разговор со словоохотливой Марей. Подошел к креслу, где расположился умрёнок, успевший еще утром познакомится с Тихоном и найти с котом общий язык, взял сына на руки, сел с ним на диван, устроив малыш у себя на груди, и внимательно посмотрел в красные глаза.

— Ну, что, выкладывай, — со вздохом сказал ему Всеволод и посмотрел выжидающе.

Умрёнок замялся и ничего не сказал. Но капитан был настроен решительно.

— Я так понимаю, умение говорить ты подхватил от меня. И, так как все прошло по обоюдному согласию, те воспоминания, которые перепали мне от Русика, позволяют утверждать, что сие обстоятельство очень важно при зачатии, то ты не испытываешь принципиальных затруднений с неблагозвучностью человеческой речи. Если я прав, моргни.

Повисла напряженная пауза. Умрёнок все не решался признаться, но Велесов нутром чувствовал, что прав. Жаль, что малышу пока нельзя было дать имя. Всеволоду хотелось обсудить этот вопрос с Русиком, а уж потом называть. Правда, в голове тут же всплыла чужая мыслишка о том, что умрёнки выбирают себе имена сами. Но Всеволод не придал ей значения. Может быть, это какие-нибудь ложные воспоминания С этими умрюнцами и их так называемым единением ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов. Вот проснется Русик, тогда… Малыш моргнул. Для верности даже дважды. Всеволод улыбнулся и провел подушечкой указательного пальца по пухлой щечке. Умрёнок с готовностью принял ласку, а потом обхватил пальчиками отцовский палец и крепко сжал. Всеволод не стал его у него отбирать. Если малыш так чувствует себя спокойнее и увереннее, так даже лучше.

— Тогда просто скажи, что, по-твоему, я сделал не так. То есть, сказал. И, знаешь что, я ведь вспомнил, что вчера в машине, когда я про Русика Борисенку говорил, ты тоже как-то напрягся. Объясни мне. Думаешь, я не пойму — видя сомнения умрёнка, спросил Велесов, не скрывая обиды.

Малыш отпустил его палец, весь подобрался в компактный клубочек и впился в лицо отца внимательным взглядом кровавых глаз. И все равно, не смог решиться. Да что за бред! Почему он такой зашоренный! Велесов все никак не мог понять, что он сделал не так, поэтому все больше злился. И, самое хреновое, что видел, малыш все понимает, чувствует его раздражение, поэтому и молчит. Но никак не мог призвать к порядку собственные разбушевавшиеся эмоции. Его деточку обижают! Кто Где Да, он сам и обижает. Но как понять в чем именно, и как объяснить, что не хотел, не ясно, вот ведьм звездец, причем полный.

— Мелкий, — взмолился Всеволод, — ну, вот что я тебе сделал За что ты так меня… не доверяешь, одним словом. Ждешь, что обижу Да, кто я по-твоему… — с горечью выдохнул он. Потом вскинул руку и закрыл глаза ладонью. Сделал несколько глубоких вдохов и осторожных выдохов, чтобы не сдуть умрёнка, все еще сидящего у него на груди. — Извини, — прохрипел охотник, не отнимая от лица руки, — просто не знаю, как себя с тобой вести, вот и… — он осекся, когда почувствовал, как его пальцы отдирают от лица юркие пальчики умрёнка. И помог им в этом, убрав ладонь совсем. Они встретились глазами.

— Ты не сказал, что я родился… вчера. Что Руслан заболел… — шепотом произнес умрёнок.

Всеволод внутренне весь подобрался.

— И ты решил… — начал он, намеренно оставив фразу незавершенной.

Малыш только рот открыл, чтобы ответить, как в дверь позвонили. Они одинаково вздрогнули. Переглянулись. И Всеволод пошел открывать, устроив умрёнка на сгибе локтя. Вот уж Марька удивиться, когда увидит! А в итоге в дураках оказался сам Всеволод. Потому что Марька увидела совсем не то, на что рассчитывал капитан.

— Ой! Какой кукленок милый. Где вы такого урвали — бесхитростно воскликнула Марина, на восьмом месяце беременности ставшая непривычно женственной, хотя раньше была той еще пацанкой. И вкатилась в прихожую Велесова с деревянной корзиной для рукоделия, которая по конструкции больше напоминала корзинку для пикника из старых американских фильмов. С выдвижными ярусами и удобной прямоугольной ручкой.

Всеволод растерянно моргнул и перевел взгляд на умрёнка, вместо которого на сгибе его локтя в горизонтальном положении устроился кукольный пупс. Ни живого блеска глаз, ни подвижной мимики. Велесов моргнул и потряс головой. Он ведь не сбрендил, это мир как-то не под тем углом повернулся. Или…

— Севка, ты чего — заволновалась Марька, заметив, какими глазами мужчина смотрит на игрушку в своих руках.

— Ты проходи, Марь, — не своим голосом откликнулся тот. — У меня тут просто кое-какое недопонимание с сыном возникло.

— Постой-постой, ты сказал, с сыном

Но Велесов ее уже не слушал.

— А знаешь, мне ведь обидно, что ты так обо мне думаешь, — обратился он к умрёнку, — Догадываюсь, от кого ты всех этих глупостей нахватался. И еще выскажу все, что думаю об этом, Русику лично. Ты только объясни, чем я заслужил такое ваше недоверие Я, что, твоего… — он не знал, как назвать в этом случае Руслана. Ну, не мамой же! В представлении Велесова они оба являлись полноценными отцами. Поэтому он извратился и в виду внешних особенностей умрюнца, сказал про него — младшего отца третировал, что ли За что, можешь мне объяснить

И тут под изумленным взглядом Мари, которая, что греха таить, уже успела пожалеть, что не стала настаивать, когда сопровождавший ее Глеб отказался подняться с ней в квартиру Велесова, убежав куда-то по своим делам, пупс в руках Всеволода ожил и произнес одно единственное слово

— Стыдишься… — тихо, но внятно.

Велесов напряженно замер и вдруг спросил

— А ты?

— Я — малыш встал на ножки на сгибе локтя, вцепившись в рукав футболки капитана, и удивленно уставился ему в лицо.

— Я же человек. Слабый, беспомощный… неблагозвучный, — вдруг сорвалось с языка неожиданное слово.

— Нет! — и малыш быстро-быстро вскарабкался ему на плечо. Плюхнулся на попу и обнял отца за шею, прижавшись к уху Всеволода нежной щечкой. Отчаянно замотал головой. — Никогда-никогда.

В этот момент Всеволода озарило.

— А он стыдится.

Охотник хотел уже перефразировать вопрос, чтобы обозначить, кого имеет в виду. Вдруг, малыш решит, что Руслана Но тот, неожиданно, правильно его понял. И медленно кивнул. Всеволод скосил глаза, и скорее почувствовал, чем увидел.

Но тут уж подала голос Маря, священным шепотом уточнив

— Русик.

— Львов, — ответил ей Всеволод. И повел за собой в гостиную, так и не потрудившись пересадить сынишку с плеча. Разговор обещал быть насыщенным.

Они расположились прямо на полу. Это было инициативой неугомонной Мари, которая, во-первых, заявила, что для ее чрезмерной округлости пол подходит куда лучше дивана, а, во-вторых, добавила, что кроить одежду для умрёнка (Всеволод успел признаться, что именно так называет сынишку) на большой, ровной поверхности пола будет удобнее, чем наклонятся к журнальному столику. Между делом, она успела выведать у Велесова подробности случившегося и с маньячным блеском в глазах затискать мелкого. Причем Марьку не смутил даже традиционный приветственный укус.

— Так ты говоришь, они так знакомятся?

— Ну, почти, — отозвался Велесов.

— Доверять не смогу, пока не убедюсь, что кровь чистая, — вставил умрёнок, с интересом наблюдая за тем, как молодая женщина шьет ему первые в жизни штанишки.

— Чистая от чего? — одновременно с Всеволодом спросила Маря, и замерла с иголкой в руках.

Умрёнок помялся. Поерзал попой по ковру и неохотно уточнил

— Без внутренней песни кровь грязная. Старшие чуют сами. Такие, как я, только на вкус.

Мужчина и женщина у него над головой удивленно переглянулись.

— Ты что-нибудь понял? — спросила Маря у Всеволода.

Тот отрицательно покачал головой.

— Русик проснется, уточним.

— Ну, и когда нам ждать явление Христа народу? — поинтересовалась несколько разочарованная Маринка, возвращаясь к шитью.

— Обещал завтра к ночи. А там неизвестно. Я же говорю, у них нормальный срок, две недели, а у нас, сама видишь, сразу получилось.

— И? — с каким-то странным намеком протянула Маринка, отрывая зубами нитку, — что делать думаешь

— А что в таких случаях делают? — хмыкнул на это Всеволод. Заметил, каким заинтересованным взглядом наблюдает за ним умрёнок, подмигнул ему и объявил — Приглашу друзей на рождение сына. Традиционно, между прочим.

— Когда? — подозрительно оживилась Маря, показывая малышу наспех сшитые штанишки из светло-зеленого ситца, который в качестве материала для одежды умрёнок выбрал сам, когда женщина разложила перед ним пестрые лоскутки, принесенные с собой.

— Ну, послезавтра и позову, сразу после смены.

— Отлично! — возликовала Маринка, подозрительно радостно улыбнувшись. И принялась помогать умрёнку надевать штанишки.

— Ты чего это оживилась? Задумала что? — поинтересовался у нее Всеволод с хитрым прищуром.

— А ты подумай, если удастся Силая уговорить, то у нас почти одновременно с сынишкой появится свой умрёнок. Говоришь, это с длинношерстными спать нужно чин по чину, а с кудрявыми можно ограничиться минетом — лукаво взглянула она на Велесова. На что тот лишь головой покачал.

— Все равно, не думаю, что Силай на такое пойдет. Я твоего супруга знаю.

— Значит, плохо знаешь.

Всеволод уже хотел высказаться насчет спорности подобного заявления, но вовремя заткнул себе рот. Помедлил и уточнил

— Я что-то упустил?

— Между ними с Яшкой иногда такие искры летят, это надо видеть, — тихо обронила Маря, посмотрела с хитринкой и снова взялась за кройку и шитье. Теперь следовало порадовать умрёнка курточкой.

Велесом помолчал, переваривая услышанное, потом рискнул уточнить

— А ты как к этому относишься?

Маринка фыркнула.

— Деточка, я же из компании яойщиц выросла. Как я могу к этому относиться? Конечно, только воодушевленно!

— А не боишься… — Всеволод недоговорил.

— Неа. Они оба меня просто обожают.

— Даже оба?

— А ты думал!

— А если серьезно, Марь?

— А если серьезно, послушала я тут тебя насчет генерала… нет-нет, не волнуйся, я уж поняла, что выложил ты мне все только в виду состояния аффекта, и никому, даже мужу, о том, что знаю, не скажу. Но, прости, превращать собственного ребенка в постыдный грешок… это слишком даже для генерала, которого я, как и все, безмерно уважаю, но…

— Я понял.

— Поэтому, Севка, чтобы там не думал Валерка, если Яшка родит, детей мы будем воспитывать вместе — это раз. И два, меня совершенно не смущает, что умрюнцам, оказывается, от наших мужиком, именно дети нужны. Более того, возмущает, что они раньше в этом не сознались. Потому что если ты все правильно понял, и друг от друга они рожать не могут…

— Могут, — неожиданно вмешался умрёнок, который все это время делал вид, что с интересом разглядывает себя со всех сторон в небольшом зеркальце, которое ему принес из ванной Всеволод.

— Да То есть их держит с нами что-то еще?

— Ундины умирают, — подняв на него глаза, сказал снизу умрёнок.

— Кто, прости? — растерялась Маря.

А Всеволод широко раскрыл глаза, потому что хорошо быть интуитом. Некоторые вещи встают на свои места куда быстрее, чем могли бы. Маря подняла на него глаза и поняла, что Велесов догадался о чем-то очень и очень важном. Поэтому взмолилась

— Ну! Севка, не томи!

Велесов медленно перевел взгляд с умрёнка на подругу.

— Мелкий вчера порывался лакать молоко из блюдца, выставленного для Тихона. Генерал, раз соизволил поблагодарить за перспективного десятилетку, рассчитывает поставить его в пару к сыну уже сейчас, значит, тот выглядит его ровесником… Я, конечно, могу ошибаться… — засомневался он, но Марька слишком хорошо знала тонкости озарений, которые случались у подлинных интуитов. Недаром дружил и с Велесовым, и с Борисенком. Поэтому даже слушать не стала, прервала.

— Да не тяни ты за хвост. На десять выглядит, значит, на десять. Ну!

— Длинношерстые беременеют только в воде. А кудрявые сосут… Тоже с умрюками. Помнишь, сколько недоумрунов из воды вылавливали И ведь всегда крепкие парни зачем-то суются в логова этих тварей, даже зная, что это опасно и все-такое.

— И! — уже вся извелась Марька, которой никак не удавалось уловить суть.

— Что общего у русалки и вампира?

— Что Ты помедленней, я не успеваю…

— Сейчас скажу. Вспомни старые фильмы, книги… что у нас там еще?

— Так. Дай подумать… ну кровь, наверное, и те и другие пьют…

— Нет. Зов. Вспомни, русалки по легендам приманивали моряков песнями, так И вампиры гипнотизировали жертв вампирьим зовом. Делали их безвольными, добровольно идущими на убой.

— Поняла! — Марька, забыв про шитье и про все на свете, вся подалась вперед и ударила кулаком по раскрытой ладони. — Ундины — это по-русски русалки, да Длинношерстые умрюнцы — это они и есть. А кудрявые тогда… как же это по-старинному будет?

— Упыри, — тихо вставил умрёнок и послушно прижался к груди Велесова, когда тот подхватил его на руки.

— А ты домовой, — сказал Всеволод, свободной рукой пригладив рыжий хохолок на макушке сынишки.

— С ума сойти можно. Один и тот же вид и вся наша славянская нечисть в нем…

— Ну, не вся, — с сомнением протянул Всеволод.

— Хорошо, самая известная и распространенная, — легко согласилась с ним Маря, — одним словом, та, что на слуху. Кстати, насчет домовят, — она веселее посмотрела на умрёнка, — они ведь колыбельки качали в избах и за младенцами присматривали. Или я что-то путаю?

— Ну, если в доме будет ребенок, конечно… — замялся умрёнок. — Мы быстро растем и быстро учимся. Особенно, — он быстро глянул на Всеволода, для чего ему пришлось запрокинуть голову, и снова посмотрел ан Маринку, — когда не певчие отцы добровольно пришли к заводи или кровью поделились.

— Слушай, а ведь получается, что упыри не только… — начал Маря, но оборвала себя.

— Бедренная артерия, — негромко сказал Велесов. — Брэм Стокер в своем романе явно попытался романтизировать образ, хотя общую суть передал — кровь и оргазм.

— С ума сойти можно… — протянула ошеломленная свалившейся на нее информацией Маря. Потом встрепенулась и вскинула на Велесова почти просительный взгляд, — Слушай, два дня я еще как-то продержусь, но потом, вот честно, начну требовать от своих мужиком умрёнка. Поэтому, лучше бы тебе всех для разговора пораньше собрать.

— Догадываюсь. Но это не от меня зависит. Без Руслана я собирать никого не буду.

— Ладно-ладно. Но ты обещаешь, что соберешь?

— Сказал же. С каких это пор ты мне на слово не веришь?

— Ох! Извини. Просто… мысли путаются. Вот уж не думала… — зачастила Маря.

— Да, я тоже! — с жаром поддержал ее Всеволод, но их обмен переживаниями неожиданно прервал умрёнок.

— Я буду Люськой. Выбрал уже.

Глава четвертая Давайте разберемся

— Мелкий, ну, почему Люська? — не унимался Всеволод, пока они вместе с сынишкой везли Марьку домой по предрассветным улицам Москвы.

— Нравится, — насупившись, буркнул умрёнок, сидящий на коленях у Маринки. Та рассмеялась.

— Что, узнаешь интонации? — весело вопросил она у Всеволода. Тот лишь тяжко вздохнул.

— Узнаю уж, — и незаметно от своих пассажиров бросил настороженный взгляд в зеркало заднего вида. Кто-то их преследовал. Причем, не особо скрываясь. Странно. Ведь умрюнцы лучше многих должны знать, что люди, которые вставали с ними в пару, в разы внимательнее и чисто интуитивно чувствительнее к окружающему миру, чем любые другие представители хомо сапиенсов. Но Велесов не хотел лишний раз волновать беременную Марьку, поэтому отвлекал их с умрёнком, как только мог.

— Но это же женское имя, — возопил он, скосив глаза на соседнее пассажирское сиденье.

— Ну, и что? — еще больше надулся малыш и даже пухлые ручонки на груди скрестил. Просто очаровашка! И вдруг попытался развить тему — Если вырасту ундиной, то, значит, по-вашему, девочкой буду.

— В каком смысле, если вырастишь? — тут же заинтересовалась Марька.

— Они только годам к пяти окончательно определяются кем быть, — вставил Всеволод, в котором в очередной раз проснулись полученные по наследству знания.

— Ну, так это здорово!

— Эт как посмотреть, — хмыкнул Велесов, круто выкручивая руль.

Над крышами девятиэтажнек вставало солнце. А бравый капитан охотничьего отряда размышлял о том, что сделает с тем мужиком, кто посмеет подмять под себя его ненаглядного умрёнка, если последний с возрастом все же переквалифицируется в ундину. С другой стороны, капитана разрывали внутренние противоречия. Ему почему-то отчаянно хотелось, чтобы Люська (вот ведь идиотское имя!) вырос похожим на Русика, раз уж семейные черты от самого Велесова могут проявиться разве что в характере и мироощущении. Внешне-то умрёнок вряд ли когда-нибудь обнаружит хотя бы отдаленное сходство со старшим папой. Эх! Нет в мире совершенства.

— Эх, мужики! — уничижительно протянула Марька с соседнего сиденья. — Что ж у вас мысли вечно какие-то левые всплывают! Небось уже думаешь о том, как будешь расстреливать того парня, который уведет ундинку из отчего дома.

— И как ты догадалась? — язвительно спросил у нее Всеволод и даже головой потряс, чтобы прогнать невеселые мысли.

— И догадываться не нужно. Ты в моем присутствии вечно расслабляешься, и все по лицу прочитать можно.

— Ладно, — примирительно сказал Всеволод, — Люська, значит Люська.

И тут же услышал громкое фырканье со стороны умрёнка и лишь головой покачал, не забыв бросить еще один пристальный взгляд в боковое зеркало. Похоже, в лице этого новоявленного умрюнца Глеба Марька приобрела себе личного телохранителя. Вот только непонятно, с чего это вдруг тот оказался к ней приставлен. И ладно был бы упырем. Последних в могильниках было большинство. Теперь даже стало ясно почему. Так что ундинки были явно на особом счету и к людям их выпускали весьма ограниченно. То, что в могильниках верховодили упыри, Всеволод не сомневался. Достаточно было вспомнить, что именно Игорь первым вышел к Львову и завязал знакомство. А тот же Русик, к примеру, все время озирался на кого-нибудь из кудрявых, в случае, если возникал какой-то спорный вопрос. Но Глеб по словам Маринки был именно длинношерстым. И, судя по тому, что успел увидеть Велесов в зеркало, преследовал их. Зачем Просто хотел убедиться, что с подопечной ничего не стрясется по дороге или имел какие-то иные, неясные пока цели Интуиция кричала о том, что все не так просто. Именно поэтому, высадив Марьку у подъезда и проследив из машины, как женщина зайдет в дом, Велесов резко газанул, отчего внедорожник взвыл благим матом, и направил машину не домой, где спал непробудным сном все еще не очухавшийся после родов Руслан, а в сторону Царицынского парка. Он не взялся бы объяснить, откуда в нем появился этот порыв. Но привык доверять собственной интуиции, потому и прослыл интуитом.

Всеволод остановил машину на берегу пруда в том самом месте где прошлой ночью они с Русланом зачали Люську. От последней мысли по спине пробежал холодок. Непривычно было думать о напарнике в таком контексте. Да и себя с отцом семейства Всеволод пока плохо отождествлял. Люська, который всю дорогу до парка проехал у него на плече, взволнованно заерзал. Всеволод это уловил, поэтому спросил

— Что-нибудь чувствуешь? — и вынул из-под сиденья дробовик.

— Там есть кто-то, — прошептал ему на ухо сынишка, — на нашем месте.

— Ясно, — так же негромко отозвался капитан и выбрался из машины. Пошел к спуску к воде и… не успел среагировать, когда с большого плоского камня ему навстречу метнулась какая-то тень и тут же круто развернулась, чтобы в одно мгновение скрыться в прибрежных кустах. Ствол дробовика качнулся в их сторону и замер.

— Люсь, ты что-нибудь различил?

— Это… — начал малыш почему-то резко осипшим голосом, как вдруг из кустов на них выпрыгнул взрослый умрюнец.

У Всеволода, как у большинства охотников, были поистине железные нервы. Дробовик так и не выстрелил. Но глаза у капитана полезли на лоб, когда он, наконец, осознал кто перед ним стоит. Длинношерстый умрюнец, который выглядел лет на шестнадцать, даже младше Русика, раз уж на то пошло, буквально за шкирку держал мальчика лет десяти. Рыжеволосого и нескладного. Слишком длинного, узловатого. С мослатыми коленками, длиннопалыми босыми ступнями, конопушками на лице и руках. Одет мальчишка был в короткие джинсовые шорты и некогда белую футболку. И замер, уставившись на Велесова широко раскрытыми вишневыми глазами. Слишком большими, чтобы… ох, черт!

— Отпусти, — сказал Всеволод старшему. Но пришлось повторить, так как с первого раза тот не послушался. — Глеб, отпусти, говорю. — Умрюнец неохотно разжал пальцы. Мальчишка тут же отскочил от него и попятился в сторону пруда. Всеволод поспешил оттеснить плечом Глеба и встал перед мальчиком, щурясь от бьющего в глаза солнца. — Ты Мирон, правильно Что ты тут делаешь?

— У него хвост режется, — неожиданно подал голос Люська, который, когда на них выскочил умрюнец, спрятался, повиснув у Всеволода за спиной, и вот теперь снова вскарабкался на отцовское плечо. — А на нашем месте, после рождения, звучание хорошее. Легче будет переждать.

— Какой хвост? — опешил Всеволод.

— Обыкновенный. И это бо-о-ольно, — сочувственно протянул Люсь.

Велесов вздохнул и протянул к Мирону руку.

— Давай кусай, и пойдем с нами.

Глаза у генеральского сынишки глаза на лоб полезли.

— Как кусать?

— Ты мне тут зубы-то не заговаривай. Я же знаю, что вам это нужно. Или ты уже перерос эту стадию?

Мирон резко отвернулся. Едва слышно произнес в сторону

— Не перерос.

Велесов нахмурился.

— Отец, что, не в курсе, что вам кусаться нужно?

— Отец-то знает, но генерал…

— Так стоп-стоп, — перебил его Всеволод и шагнул ближе. Положил руки на узкие мальчишеские плечи, развернул мальчишку к себе лицом, всмотрелся в глаза. — Ты генерала даже отцом не называешься?

— Он… он никогда не говорил о себе, как об отце.

— Я шизею в этом зоопарке, — прокомментировал Велесов и прижал к губам Мирона палец. — Давай, грызи и пойдем уже, а то, вон, Люське, уже спать пора.

На что юный умрюнец помялся немного, встретился взглядом с умрёнком и послушно укусил. Правда, когда Велесов попытался отнять руку, вцепился в ладонь и принялся быстро-быстро зализывать укус юрким язычком. Удивлению Велесова не было предела, потому что после такой вот санобработки от укуса не осталось даже следа.

— Ну, вы даете, — прокомментировал он, проинспектировав палец. — Ладно. А теперь руки в ноги и в машину. — Скомандовал Всеволод и, видя, что Мирон все еще сомневается, подошел и открыл дверь со стороны заднего пассажирского сиденья. — Знаешь, а ведь недоверием и обидеть можно. Не хочешь с нами, так и скажи. Можешь оставаться тут и лелеять свой ненаглядный хвостик. Небось, из дома-то сбежал как раз затем, чтобы не отягощать жизнь генерала подробностями своего взросления, я прав?

— Он и так… за чем бы ему знать? — запинаясь, откликнулся Мирон и послушно потопал к машине.

Велесов только головой покачал. У него накопилась масса вопросов к любимому учителю. Правда, первым пунктом их следующей встречи, определенно, будет мордобой. Причем Всеволод пока до конца не определился, кому ему сильнее хочется засветить промеж глаз — самому Львову или Игорю. Вот уж кто понимал в происходящем побольше их с генералом вместе взятых, и до сих пор молчал, зараза. А тут уже, понимаешь, ребенок мучается. Скоты! Чего эти двое не поделили, трудно сказать. Наверное, власть. Или, что вероятнее, гордость. Вот и тешат самолюбие кто как может. В итоге Мироша оказался между двух огней. Точнее, даже трех. Всеволод хорошо знал Клавдию Петровну. Детского хирурга, которая все эти двадцать лет Зомби Апокалипсиса была верной боевой подругой генерала. Да уж, ситуация.

— А тебе, что, персональное приглашение нужно Чай, не умрёнок уже, — прикрикнул раздосадованный Всеволод на Глеба, который так и остался стоять на берегу, внимательно наблюдая за ним и детьми. После этих слов, умрюнец медленно приблизился. А дети, вдруг, занервничали.

— Странный он. Не бери, — заявил Люська, больно вцепившись папе в ухо.

— Так, вы мне тут расизмом-то не страдайте, — фыркнул на это Велесов и распахнул перед умрюнцем дверь со стороны переднего пассажирского сиденья. Тот мгновенно юркнул внутрь внедорожника. Велесов обошел машину спереди, сел за руль и сдал Люську с рук на руки Мирону. — В качестве успокоительного, — прокомментировал он свой жест. Детки тут же прижухли на заднем сиденье и… зашушукались. Хотя разговор двух умрёнков звучал как тихий, двухголосый напев, приятно разбавляющий рассветную тишину городских улиц.

Глеб тоже вел себя тихо, но то и дело косился на малышей. А Всеволод присматривал за ним, потому что не понимал, чем тот мог не понравиться Люське. С виду ундина ундиной. Разве что совсем какой-то щупленький вариант. Конечно, длинношерстые все как один были внешне изящными и тоненькими, но этот чуть ли не на голову ниже того же Русика. С другой стороны, как отмечалось ранее, ундины попадались людям довольно редко, поэтому, фиг его знает, какой у них там среднестатистический рост.

— Он порченый, — вдруг раздался с заднего сиденья приглушенный шепот Мирона, который вместе с Люськой отодвинулся так, чтобы быть максимально близко к Всеволоду и как можно дальше от Глеба.

— В каком смысле?

— Кровь грязная, — подал голос Люська.

— Не понял, — буркнул на это Всеволод, все больше раздражаясь. И похолодел, когда услышал

— Умряк по-вашему.

Первым порывом было вдавить педаль тормоза в пол, но Всеволод сдержался. Глубоко вздохнул и обратился к сидящему рядом с ним парню

— То есть ты сейчас на меня набросишься прямо при детях

— Они даже не поют, куда им говорить — снова раздался с заднего сиденья комментарий Люськи. Вот уж неугомонный! Хотя, Всеволоду было приятно думать, что эта непоседливость передалась сынишке именно от него. Все-таки Русик был более инфантильным, это определенно.

— Но, похоже, понимают, — сказал на это Велесов и снова обратился к умряку — Кивни, если да.

Тот помотал головой.

— Хорошо. Тогда объясни, что тебе от меня нужно?

В ответ последовало неопределенное пожатие плеч, после чего умряк демонстративно отвернулся к окну. А Велесов ухитрился не проворонить очередное озарение. Умряки обитали рядом с реками или прудами. С водоемами, одним словом. Некоторые настолько деградировали, что выглядели натуральнейшими монстрами, но попадались и такие, которые не утратили знакомые человеческие черты. И, судя по беглому анализу, который только что провел для себя Велесов, все они были ундинами. В такие моменты Всеволода особенно тянуло порассуждать вслух. Он так привык к присутствию в своей жизни Руслана, который всегда был его бессловесным собеседника и выслушивал его догадки и домыслы, что и сейчас заговорил вслух прежде, чем осознал, что с ним в машине нет напарника, зато в наличии два разновозрастных умрёнка и один умряк. Вот ведь компания подобралась, нарочно не придумаешь!

— Вы темпераментнее упырей. Еще и поэтому вас так мало. Кроме того, что умираете в родах, еще и в умряков превращаетесь, когда без полноценного секса становится совсем невмоготу. А они вас сами не отлавливают, только с нашей подачи. Потому что превратив очередного мужика в зомби, вы вполне способны выносить жизнеспособное потомство… — дальше ему на помощь пришли почерпнутые от Русика воспоминания, — если умрюнцы успевают отобрать у умряка умрёнка, того еще можно вырастить полноценным, но, если они слишком поздно прознают об очередном зачатии, то даже пытаться не станут перевоспитывать, например, такого, как ты… Почему ты не нападаешь, Глеб У тебя было столько возможностей. Почему вывел ко мне Мирона Только из-за Мари А с ней-то ты, зачем, знакомство свел?

Но, разумеется, ответа так и ней последовало. И тут Всеволод вспомнил об одной штуке, которую приобрел для Русика в тщетной попытке заставить того хотя бы печатать, раз уж полноценно говорить тот отказывался наотрез.

— Мир, посмотри, там в задней панели кроме аптечки есть еще два ящика. Мне нужен нетбук из левого. Да, этот, — подтвердил Велесов, мельком глянув в зеркало заднего вида. — Передай Глебу.

Мальчик проделал требуемое, отчаянно старясь не коснуться умряка. Тот с безразличным видом забрал у него ноут. Всеволод протянул руку и сам раскрыл его, краем глаза следя за дорогой, на которой уже начали появляться ранние пташки на своих тихоходных и медлительных авто. Мужчина включил нетбук и снова сосредоточился на дороге.

— Если бы вы у меня не были такими расистами, ты, Мир, мог бы сам Глебу показать, как запустить нужную программу. Там такой ярлычок с буковками.

— Расизм — это плохо. Я читал, — раздался из-за спины голос Мирона, но, похоже, эти слова тот адресовал вовсе не Всеволоду, а Люське. Последний в ответ разразился какой-то невнятной певучей тирадой. Всеволод хмыкнул и прокомментировал

— Раз уж вляпались, будем расхлебывать, а не валить друг на друга.

— Ты понял? — изумился Мирон.

— Да. Хотя теперь точно знаю, что мои голосовые связки для этих ваших певческих изысков явно не приспособлены.

— Но, главное, ты понял. Как тебе удалось?

— Ты лучше помоги нашему приятелю с обучающей детской программкой, а на вопрос я тебе отвечу, когда до дома доберемся.

— Если доберемся, — угрюмо возвестил из-за плеча Люська.

— Отставить паникерство, — фыркнул в его сторону Велесов и резко крутанул руль, объезжая неожиданно выскочившего прямо под колеса прохожего. И через пару секунд резко ударил по тормозам, потому что понял, что человеком этот прохожий не был.

— Похоже, — тихо и ровно произнес Всеволод, — твоя банда нас все же догнала.

Обращался он, конечно же, к Глебу. Ведь умряки охотились стаями по три-пять особей. И, похоже, не зря малыши паниковали. Велесов молча вынул дробовик и повернулся к пассажиру на соседнем сиденье. Глеб поднял на него ультрамариново-синие глаза. Захлопнул ноутбук ладонью левой руки, одновременно с этим правой открывая дверь машины.

— Не спеши стрелять, — вдруг раздался взволнованный голос Мирона.

— Видишь, я даже на мушку его еще не взял, — отозвался на это Велесов, не сводя с лица умряка напряженного взгляда. Тот тоже словно чего-то ждал. Тогда Всеволод, шалея от собственного идиотизма и явно нездоровой наглости, выдал — Если пообещаешь прилично себя вести, постараюсь решить вашу с друзьями проблему. Кивни, если да.

И умряк кивнул. А потом выбрался из машины. Через пол минуту перед капотом стояли уже трое. Собственно, сам Глеб и два его приятеля. И верь потом россказням, что умряки, как умруны солнечного света боятся! Но то, что ему попались какие-то неправильные умряки, Всеволод уже понял. Поэтому убрал оружие и медленно вышел из машины. Один из приятелей Глеба, самый низкорослый, метр с кепкой в прыжке, не больше, тут же метнулся к нему и… схватил за руку с таким похотливым и нетерпеливым выражением лица, что по спине охотника пополз холодный пот, но руку он так и не отдернул. Только вздрогнул слегка, когда за вторую ладонь ухватились прохладные, тонкие пальцы Мирона, на плече которого, цепляясь за рыжие вихры, стоял решительный до невозможности Люська.

— Этому хуже всех, — прокомментировал умрёнок, — скоро совсем с катушек съедет. А Глеб ничего, держится. И явно не хочет кидаться на первого встречного.

— Ты, уверен, что они совсем говорить не могут?

— Ну, могут, наверное, — ответил вместо Люськи Мирон, — только по-своему. Мы их все равно не поймем. Они же еще неблагозвучнее вас.

— Так… а я

— А?

— Я ведь вас понял, но сам по себе я неблагозвучный… — пробормотал Всеволод, рассуждая про себя. И, отпустив взгляд вцепившегося в него умряка, посмотрел на его более внушительных товарищей — Глеб, попробуй мне что-нибудь сказать так, как вы меж собой общаетесь.

Тот помедлил, а потом вдруг заворчал, как барсук. Или… ох! Ну, конечно! Леший! Но самое веселое, что Всеволод с трудом, но все же понял.

— Я понял. Постараюсь помочь. Есть у меня один знакомый, которого можно попросить помочь вашему младшенькому. Но при условии, что ты, Глеб, гарантируешь мне, что с парнем ничего не случится, ты меня понял — дождавшись кивка, за которым последовало еще два от двух других умрюнцев, Велесов постановил — Едем к нам.

— Все вместе, что ли — заволновался Мирон, переглянувшись с умряками, у которых синхронно вытянулись лица от такого предложения.

— Да. Потому что нужный нам парень живет в соседнем подъезде. Давайте, по машинам. Вижу же, что нашим неблагозвучным друзьям хреново под солнцем.

— А сидеть как будем?

— Сядешь с Люськой спереди, а Глеб с друзьями сзади.

— А если в спину ударят?

— Мир, ты паранойей-то не страдай. Хотели бы ударить, уже бы отстреливаться пришлось. И кончайте тормозить, у меня там Русик один, и меня это нервирует.

Так что под суровым взглядом Велесова умрёнки и умряки снова погрузились в машину и покатили по утренним московским улицам все вместе.

Въехав во двор, Всеволод припарковался и отправил Мирона с Люськой в компании Глеба и еще одного умряка в квартиру, снабдив сынишку Львова ключами. А сам буквально на себе потащил едва переставляющего ноги самого хлипенького из умряков в соседний подъезд. В сумраке лестничное клетки, куда не попадали прямые солнечные лучи, умряк немного оживился. Его имени Всеволод не знал, потому решил временно придумать его сам.

— Будешь Дрюней, понял. И постой вот там, за углом у мусоропровода. Я за тобой приду. — После чего позвонил в дверной звонок. Открыли ему не сразу.

— А, Велесов, это ты! — пробасили с той стороны двери через пару мгновений после того, как потемней дверной глазок. Щелкнул замок и на пороге квартиры нарисовался Ромка. Парень из охраны супермаркета, про которого Всеволоду было доподлинно известно одно важное обстоятельство.

— Ром, ты ведь у нас за обе команды играешь, я правильно понял

— Ты чего это с таким вопросом с утра пораньше? — изумленно захлопал глазами высокорослый, плечистый парень с коротким ежиком каштановых волос.

— У меня у приятеля беда. Спермотоксикоз называется.

— Ты чего с дубу рухнул, в сводники, что ли податься решил?

— Может и решил, но ты про такое заболевание плевматуверит, слышал — вдохновенно принялся врать Велесов.

— Нет… — ошалело протянул недалекий Ромка.

— Это когда у парня ноги отнимаются от возбуждения, а кончить он все равно не может. Только с анальной помощью, ясно Причем вибраторы тут не помогают.

— И что, ты мне его, типа, полечить предлагаешь А сам чего?

— Русик яйца оторвет.

— О! А вы с ним что… ну, ты даешь, Велесов!

— Пока не даю, но и испытывать судьбу не рвусь. Так ты как, посмотришь на парня.

— А чего на него смотреть, если ты говоришь, что трахать нужно?

— Вот за что я тебя уважаю, Роман, так это за то, что быстро соображаешь, — воодушевленно хлопнув парня по плечу, заявил Всеволод и выволок из-за угла полувменяемого умряка. Тот выглядел почти неотличимо от человека, только вид имел помятый и болезненный.

— Э… — растерялся Ромка, — и где ты таких находишь Все Русика пытаешься заменить… хм, — парень неопределенно кашлянул и взъерошил волосы всей пятерней. А потом поймал на себе похотливый взгляд умряка и сдавленно сглотнул — Он хоть, того, совершеннолетний?

— Более чем. Так, поможешь…

— Ну, да… наверное…

И умряк был сдан с рук в руки. После чего Всеволод, повторяя про себя как мантру кто не рискует, тот не пьет шампанского, чинно спустился пешком до первого этажа и через пять минут уже входил в родную квартиру, где было подозрительно тихо.

Умряки обнаружились на кухне, где Мирон под руководством Люськи уже извлекал из холодильника всякие вкусности. Всеволод приземлился на единственным свободный стул, походу взъерошив рыжие вихры генеральского сынишки. Тот аж замер от неожиданной ласки.

— Привыкай, — с улыбкой сказал ему Всеволод, — когда-нибудь и твой отец додумается. А нет, так мы ему подскажем, правда, Люсь — на что мелкий умрёнок, все еще цепляющийся за умрёнка постарше, расплылся в довольной улыбке. А Мирон негромко вздохнул и продолжил накрывать на стол. Велесов же обратился к Глебу — а тебе самому не подыскать кого-нибудь Есть у меня пара знакомых, которым, в общем-то, все равно кому и когда вставлять.

Умряк решительно помотал головой. Его товарищ бросил на него вороватый взгляд, вздохнул и тоже отверг щедрое предложение.

— Почему — заинтересовался Всеволод. После чего со всей внимательностью прослушал очередной пассаж ворчаний и фырканья, из которого понял, что Глеб больше так не хочет. Поэтому не преминул спросить — Как так?

— Он посмотрел, как у тети Мари с Силаем, и теперь, как у тебя с Русланом. Вот и хочет так же. Ну, и чтобы дети потом… — пояснил вместо умряка Люська.

— Значит, вы их все-таки как-то понимаете?

— Вообще-то, не должны. Я не помню, чтобы Руслан понимал. Но это, наверное, от тебя…

— Ясно, — кивнул польщенный Всеволод и снова обратился к Глебу — а с ума от возбуждения не сойдете А то меня, знаешь ли, не прельщает начать завтрашнюю ночь с посмертного существования.

Тот снова помотал головой, а вот его товарищ, похоже, не был в себе так уверен. Всеволод столкнулся с ним взглядом.

— Будешь Сашкой. Сейчас позвоню насчет тебя, — и ушел в просторную гостиную за телефоном. Наблюдая за рыбками в русиковом аквариуме, Всеволод сговорился с барменом из тематического бара, в котором сам пару раз снимал хорошеньких мальчиком на день-другой. И после раннего завтрака или позднего ужина, это как посмотреть, умряка, которого он с легкой руки окрестил Сашкой, увезли на модной в этом сезоне тихоходной ладе-рябине.

— Ну, все, отбой по гарнизону, — объявил Всеволод, задернув плотную штору, из-за которой наблюдал за отъезжающей от подъезда машиной. — Мир, ты у нас обживаешься в комнате Руслана. Люся я заберу с собой. А тебе, Глеб, постелем в гостиной. — На последнее умряк отрицательно помотал головой. — А где еще — изумился Всеволод, на что ему была продемонстрирована кладовка. Темная, сухая. С тоненьким половичком на полу. Но, главное, что солнце туда не проникало в принципе. Окон-то не было. Похоже, пока он провожал Сашку, Люська уже успел продемонстрировать Глебу сие апартаменты, поэтому тот и слушать не хотел, что будет спать где-то еще.

— Ладно же. Бери плед и окукливайся, — со вздохом обронил Велесов.

После чего плотно закрыл дверь за умряком, забившимся в угол под вешалки с зимней одеждой, проверил как там в комнате Русика устроился Мирон, убедился что Люська уже сладко посапывает на одной подушке с Русланом, быстренько принял душ и сам лег спать. Ночка выдалась та еще. Что же будет завтра, когда Руслан проснется

Руслан завозился под рукой, и пришлось просыпаться. Сон был сумбурным, но со счастливым концов. В последнем Всеволод был уверен, наверное, потому и чувствовал себя отдохнувшим и выспавшимся.

— Полежи еще немного, — пробурчал он в светловолосую макушку, подгребая напарника к себе.

— Ребенок… — раздался в тишине спальни хриплый голос.

— Хочешь сказать, умрёнок… к Миру убежал, похоже.

— К кому? — Руслан обернулся на него. В полумраке спальни глаза умрюнца отчетливо фосфоресцировали, но для Всеволода это было привычное зрелище. Велесов зевнул во весь рот, мотнул головой и только после ответил

— Вчера на нашем месте столкнулись с генеральским сынишкой. По словам Люськи он туда прибег хвост отращивать, чтобы не так больно было… я его к нам забрал, чтобы в одиночестве среди всяких умряков не шатался.

— В Царицыно их и нет… — пробурчал Руслан, снова опустив голову на подушку.

— Ага. Мечтай, — фыркнул ему в основание шеи Велесов.

Умрюнец застыл под рукой мужчины.

— Ты… что-то знаешь?

— Ага. Познакомился тут кое с кем.

После чего Русик резко сел, спустив ноги с кровати. У Всеволода вырвался разочарованный вздох, а он только уши навострил поблаженствовать, пока детки не видят. Ну, да ладно. Русик у него все еще не прирученный, так что пора кончать расслабляться и браться за непростой дело по приручению строптивых умренят.

— На работу пора, — сказал умрюнец в пустоту. Ну, надо же! Похоже, кто-то пытается оправдать свою резкость. Хороший знак. Всеволод улыбнулся, откинулся на спину, протянул руку и провел ладонью по обнаженной спине напарника. Тот весь выгнулся, то ли уже знакомо уходя от прикосновения, то ли…

— Русик — позвал Всеволод, приподнявшись на локте и придвинувшись вплотную к умрюнцу.

— Я, — тихо и робко начал тот и вдруг дернулся, подхватился и выскочил из спальни.

Велесов растерянно моргнул, потом услышал звон бьющегося стекла и помчался следом. На кухне обнаружилась разбитая тарелка — одна штука. Загнанный в угол Глеб — тоже один. И два умрёнка, вставшие между ним и разъяренным Русланом. Всеволод чинно вплыл в помещение, вовремя успев затормозить, так сказать, на подлете, и бросил в спину напружиненного умрюнца.

— Не знал, что ты такой расист.

— Причем тут это — вскричал тот, обернувшись. — Ты притащил в дом умряка.

— Он не псих, просто вырос в неблагоприятных условиях. Прекрати зашугивать детей и иди оденься, — жестко обрубил Всеволод.

Русик застыл, а потом медленно повернулся к нему всем корпусом.

— Детей?

— Детей, детей, — покивал на это Велесов, не сводя с напарника хмурого взгляда, — а за то, что считал, будто я буду собственного сына стыдиться, я с тебе еще спрошу, можешь не сомневаться. — И тут же с деланным удивлением вопросил — Ты все еще здесь — и окинул полуобнаженного умрюнца пристальным взглядом.

Тот вжал голову в плечи и медленно промаршировал мимо него прочь из кухни. Велесов выдохнул, успокаивающе улыбнулся умрёнкам и Глебу и принялся собственноручно собирать осколки. К нему очень быстро присоединился Мирон, пока щебечущий на знакомом певучем языке Люська успокаивал в углу сползшего на пол и сдавленно икающего с испуга Глеба. Вот уж Русик учудил!

Умрюнец вернулся в свободных спортивных штанах и черной футболке в облипку. Подарок Всеволода, который Руслан еще ни разу не надевал. Надо же. Что-то где-то взмерзло, раз Русик расщедрился на такой жест. К тому времени, Глеб уже пришел в себя и был усажен обратно за стол. Руслан приземлился напротив него, бросил тяжелый взгляд и тут же отвернулся, полностью сосредоточившись на хозяйничавшем у плите Руслане, на плече которого сидел Люська, а Мирон, просунул голову под руку капитану и тоже активно принимал участие в готовке рыбы, которую, прежде чем бросить на сковородку, по рецепту следовало как следует обвалять у муке. Генеральский сынишка был просто счастлив, что с ним так приветливы и даже ласковы. Поэтому ластился, как котенок, из-за чего только крепла решимость Всеволода съездить Львову по генеральской морде лично.

— Что ты думаешь делать с ним дальше? — задал Руслан мучавший его вопрос.

— С кем — не оборачиваясь, уточнил Велесов, — с Люськой, Миром или Глебом

— С последним. Кстати, это не его имя. Он его украл, — заложил умряка умрюнец.

— Почему украл Думаю, скорее одолжил.

— Ты думаешь — с раздражением и почти издевкой уточнил Руслан. И стукнулся затылком об стену, когда попытался отшатнуться, потому что Велесов резко повернулся к нему и взял за подбородок перепачканной в муке и рыбе рукой.

— Я только что вспомнил, что у вас не бывает повторяющихся имен. Зато есть что-то вроде общего реестра, из которого вы их себе выбираете. И этот список передается каким-то странным способом, чуть ли не телепатически. Хочешь сказать, что имя Глеб уже занято?

— Нет, — непослушными губами ответил умрюнец, глядя на охотника широко раскрытыми глазами.

— Тогда как он мог об этом узнать Подслушал у кого-то из ваших?

И тут же со стороны Глеба раздалась гневная тирада. Всеволод ухмыльнулся.

— Вот видишь, он сам сумел дотянуться до внутренних резервов памяти.

— Ты его понял?

— Я тоже его понимаю… через старшего папу, — впервые заговорил с Русланом Люська.

Умрюнец часто-часто заморгал, уставившись на свесившегося с плеча Всеволода сына.

— Ты уже говоришь… — слабо пролепетал Руслан.

— Папа со мной занимается.

— Да, ладно. Не особо я…

— Но вы же со мной разговаривали с тетей Марей, — перебил его Люська, убежденный в своей правоте. — И в пруду ты меня не оставил подрастать, сразу говорить начал, обращаться… вот я и…

— Ясно, — Всеволод придержал его не испачканной в муке рукой и снова отвернулся к плите, а то рыбка начала подгорать. Мирон же, так внимательно следил за их разговором, что тоже забыл, что надо переворачивать.

— Всеволод, — осторожно выговорил его имя Руслан после продолжительной паузы. По сути, он впервые назвал Велесова по имени. Удивительно, каким приятным может оказаться, казалось бы, абсолютно простое действие.

— Да? — откликнулся тот, непроизвольно улыбаясь.

— Я…

Из гостиной раздался настойчивый стук в окно. Кто это мог очутиться на балконе пятого этажа Русик замер, но, увидев, как встрепенулся Глеб, пригвоздил того к месту одним взглядом, и сам пошел разбираться. Всеволод бросил ему вдогонку

— Если там два умряка помладше, то это тоже наши.

В кухню Русик вернулся, волоча за локоть Саньку. Тот выглядел перепуганным, но Глеб тут же заговорил с ним на их ворчливом наречии, и умряк немного успокоился.

— Мне нужно звонить Тофику, чтобы выяснить, жив он там еще или уже умруном по району гуляет

Глеб отрицательно замотал головой, после чего этот жест повторил за ним Санька.

— Чем докажешь — с прищуром поинтересовался у предводителя умряков Велесов. Но тут кто-то робко поскребся во входную дверь. Руслан бросил на напарника возмущенный взгляд и отправился встречать очередного умряка. Это вернулся тот, которого Велесов окрестил Дрюней. Выглядел он теперь не в пример лучше, чем утром. И тут же, невзирая на Руслана, всем видом демонстрирующего свое недовольство, принялся ворчать и фыркать. Причем, обращался он к Всеволоду. Благодарил, счастливый и непосредственный. Ну, сущее дитя.

— Они подростки, да — тихо спросил Всеволод у Руслана, раскладывая рыбку по тарелкам, и покосился на умряков, сбившихся в кучу у противоположного от умрюнца края стола. — Младше тебя и по возрасту ближе к Мирону.

В этот момент в кухню чинно вплыл Тихом и громким мявом потребовал хавчик и себе любимому. Руслан поднялся и пошел к холодильнику, кота кормить. Умряки вжались в стену, чтобы не дай бог хоть как-то задеть его.

— Хуже, — наливая для кота в блюдечко молоко, наконец, снизошел до ответа умрюнец. — У них хвост так и не отрастает. Тому, что пришел последним, только-только два года исполнилось. А Глебу твоему, — на этих словах умрюнеца явственно перекосило, — не больше трех.

— И что, вы таких, как они, никогда в свои могильники не принимаете

— Пусть одни живут. Долго все равно не протянут. Цикл нарушен. Безумие неизбежно.

— Русик, по-моему, ты ревнуешь, — мягко заметил Всеволод, отбирая у напарника пакет молока, чтобы налить в такое же блюдечко, только уже для Люськи. Категоричность умрюнца его не смутило. Он уже усек главное — угрюмцы сами мало знали о том, на что способны в экстремальных ситуациях, поэтому с первого раза верить русиковым словам не стоило. Все могло оказаться совсем иначе.

Руслан поджал губы и ничего не сказал, молча вернувшись за стол. Умряки тоже получили по своей порции молока и с жадностью накинулись на жареную рыбу.

— Вкусно — спросил Всеволод у Глеба.

Тот покивал за всех. Самому Велесову за столом места не нашлось поэтому он стоял, упершись бедрами в мойку и на весу трескал жареный минтай. Какое-то время никто ничего не говорил, потому что треск за ушами стоял. После чего, Всеволод произнес

— Надо подумать, куда их определить, и чтобы ваши их не пришибли ненароком. Если удастся перевоспитать…

— Не верю! — отрезал, вскинувшийся на него Руслан.

— И в то, что Люська говорил со мной уже вчера, тоже не веришь И в то, что вот этот костюмчик ему шила Марька, прямо-таки загоревшаяся идеей уговорить своих мужиков родить ей умрёнка аккурат к тому сроку, когда ей самой придется рожать И в то, что я… — его прервала заливистая трель мобильника. Всеволод быстро вытер руки подвернувшимся полотенцем и ответил на звонок. — Да, Борисенок, мы будем. Уже выезжаем. Да, я понял. Чистильщики уже выехали Хорошо-хорошо. Идиотских вопросов не задаем и направляемся прямо туда. — Отключившись, Велесов скомандовал, — Переодевайся. У нас новая вспышка, — и, повернувшись к Глебу, добавил — а вы сидите тут и не высовывайтесь, а то, попадете под горячую руку, и замочат вас до кучи с умрунами. Заодно присмотрите за мелкими. Все ясно

Ему по-лешьи ворчливо ответили, что дети это святое, даже для умряков. Русик на это только вздохнул и смирился с текущим положением вещей. А на лестничной клетке, куда они вышли уже в форме, вдруг заметил

— Ты мне потом скажешь

— О чем?

— О том, что не успел сказать, — почему-то шепотом ответил умрюнец и… в одно мгновение исчез. Точнее, со своей сверхскоростью спустился с пятого этажа на первый. Смутился, что ли Ну, просто слов на него не хватает! Велесов хмыкнул и последовал за напарником. Если переживут эту ночь, в чем он, правда, почти не сомневался, надо будет до общего собрания зажать этого недотрогу в каком-нибудь темному углу, и доходчиво разъяснить, что, если у них секс только для продолжения рода, то кое-кому придется пересмотреть свои взгляды на жизнь, потому что сам Велесов после того, что было, поститься не намерен ни за какие коврижки!

Глава пятая Разбираться — не играться

Вспышек зомбификации не случалось с осени, что было странно, так как зима считалась самой горячей порой. По морозу обнаружить умрунов было сложнее. Служба очистки не справлялась. Иногда даже приходилось оттягивать с границ передовые отряды особых армейских частей, специализирующихся на борьбе с прорывающихся со стороны Европы зомби. Но эта зима была самой тихой за последние годы. Все ждали подснежников, но весна тоже прошла без серьезных происшествий. Даже на границе все было подозрительно тихо. И вот в июле, кажется, началось. Рвануло так, что одновременно в разных районах Москвы появились целые стаи зомби, по пять-восемь особей. Небывалый размах. Ветераны первых отрядов народного ополчения вспоминали былые годы и брались за оружие.

Когда Всеволод и Руслан прибыли на место, из окрестных домов уже выскочили особо ретивые граждане, так что у зомби просто не было шансов. Хотя присутствие умрюнца придало людям дополнительной храбрости. Велесов вышел из машины не с обрезом, а с серпами. Идея данного оружия принадлежала все тем же умрюнцам. Точнее даже Игорю, который презентовал два самых первых боевых серпа своему напарнику. Поэтому, если Львов когда-то учился работать ими больше по наитию, то охотники более молодого поколения, такие, как Всеволод, осваивали секреты мастерства под руководством наставников. И, действительно, могли не просто выйти против зомби с таким оружием, но и натурально порубать мертвецов в капусту. Перед ним расступились, пропуская вперед, и Всеволод легко, почти играючи, вклинился в схватку между живыми и неживыми. Руслан демонстративно не стал вмешиваться. Такое доверие подкупало. Раньше, даже три-четыре дня назад, обязательно бы оставил Всеволода простым наблюдателем наряду с ополченцами и чистильщиками, но сегодня все было несколько иначе. И Велесов оправдал ожидания. Зомби кончились как-то подозрительно быстро.

Умрюнец ждал его у машины. Вырвавшись от ополченцев, каждый из которых старался лично хлопнуть охотника по плечу. Зрелище он для них устроил знатное. Парни из отдела пиара будут довольны. Поднятие боевого духа, воспитание на личном примере, и прочее, прочее, прочее. Так что одним ударом двух зомби. Всеволод ухмыльнулся пришедшей на ум перефразированной присказке, и поинтересовался с прищуром

— Оправдал?

Руслан моргнул и вместо того, чтобы поддержать шуточный тон напарника, ошарашил

— Я хочу научиться водить.

— Напомни мне, это не вы ли извели почти весь личный автотранспорт с городских улиц — быстро нашелся Всеволод.

— Они шумные. И воняют. Но… — Руслан поджал губы, помолчал, словно никак не решаясь продолжить, и выдал — хочу уметь тоже, что и ты.

Всеволод скрестил руки на груди, посмотрел на напарника задумчиво. Склонил голову к плечу и негромко спросил, так, чтобы посторонние не услышали

— Хочешь стать ближе?

Повисла неловкая пауза. Куда уж ближе Уже и умрёнка общего успели нагулять! И все равно далеко. И расстояние это сейчас кажется почти непреодолимым, но…

Руслан так и не ответил. Перевел взгляд на постепенно разбредающуюся толпу ополченцев. За некоторыми уже выскочили из подъездов жены и дети. Безопасно же! Даже если откуда и выползет завалящий зомби, охотник и его умрюнец наведут порядок и людей в обиду не дадут. Чистильщики тоже, походу, расслабились, собрались уезжать, сведя нанесенный улице и ближайшей подворотне ущерб к минимуму. А Всеволод и Руслан продолжали стоять друг напротив друга под ярким светом уличного фонаря.

— Садись в машину, — скомандовал Всеволод, решив, что ответа так и не дождется. Умрюнец подчинился, забрался на пассажирское сиденье и затих. Всеволод тронул машину с места и негромко сказал — Я научу.

Руслан промолчал, но охотник не сомневался в том, что был услышан. Они выехали на автостраду. Велесов связался с Борисенком и выяснил, что остальные очаги зомбифицирования так же с успехом локализованы. Раненых нет, погибших нет. Зомби уничтожены. Ночь удалась. Можно продолжать плановый объезд территории. Но на душе скребли кошки. И Руслан к ним не имел ни малейшего отношения.

— Они не показались тебе знакомыми — выпалил Всеволод еще до того, как осознал, что говорит вслух.

Руслан ответил не сразу. Похоже, еще не привык, что может нормально говорить.

— Кто — наконец соизволил уточнить умрюнец.

— Ну, те люди, которыми они были. Зомби явно же свеженькие, так что лица узнаваемы…

— Нет.

— Не показались или не обратил внимание — уточнил Велесов, который интуитивно чувствовал, что упустил нечто важное, но никак не мог поймать за хвост озарение, маячившее где-то на краю восприятия.

Руслан снова ответил не сразу, но на этот раз Всеволод обратил внимание, каким напряженным сделалось лицо умрюнца, словно, он над чем-то сильно задумался, да еще и губами зашевели так, будто подбирает слова. Велесов не стал его торопить.

— Я не могу соотнести их с вами, живыми. Вы неблагозвучны, но по-разному. Поэтому различаем. А они одинаково не звучат, — наконец, выдал умрюнец.

— То есть внешность для вас не главное. И я для тебя просто чуточку менее неблагозвучен, чем остальные, тем и нравлюсь

Дальше ехали молча. Всеволод уже понял, что как и раньше, развести Русика на откровенный разговор не получится. Но в этом был свой вызов. Поэтому так просто сдаваться он не собирался и продолжал задавать каверзные вопросы, пусть и не надеясь получить ответы. А потом… они как раз въезжали в свой район, где по инструкции надлежало до утра проверить чуть ли не каждую подворотню, вдруг, где наметилась новая вспышка Руслан заговорил, тих, невнятно и сбивчиво. Словно снова стал почти немым, вечно заикающимся и неспособным и двух слов связать.

— Я… мы… Мы только для продолжения рода. Не для удовольствия, — выдал умрюнец и замолчал.

Всеволод, который за те два дня что Русик проспал, много думал и успел поразмыслить и о таком продолжении отношений, даже зубами не скрипнул, потому что ждал именно этого. Точнее, подобное отношение умрюнцев к сексу было ожидаемым. Но легче от осознания правильности своей догадки не становилось. Но тут Руслан заговорил снова

— Но с тобой… — голос умрюнца резко оборвался. Всеволод скосил в его сторону глаза, увидел, что приборной панели опять не повезло и прозрачные когти умрюнца оставляют на дверце бардачка глубокие борозды, и улыбнулся, уже зная, что будет дальше. В принципе, он мог бы расщедриться и прийти на помощь напарнику. За годы совместной работы он научился понимать его с полузвука. Но здесь и сейчас это было уже делом принципа. Он хотел услышать признание. Пусть неполноценное, куцое, что греха таить, но признание, после которого хоть трава не расти.

— С тобой я хочу, — шепотом произнес Руслан, словно испугался звучания собственного голоса.

Всеволод не ответил. Свернул в глухой переулок и затормозил. Конструкция внедорожника позволяла практически мгновенно отодвинуть водительское сиденье назад, освобождая место предположительно для борьбы с прорвавшимся внутрь противником. Руслан оказался у Всеволода на коленях раньше, чем прозвучал щелчок, сигнализирующий, что сиденье отодвинуто до упора. Велесову даже делать ничего самому не пришлось, хотя он собирался сам перетащить Русика к себе. Но умрюнец избавил его от необходимости совершать резкие движения. Оседлал бедра, навалился, заурчал в поцелуе, завибрировал весь, особенно в области живота, где они со Всеволодом особенно плотно соприкасались. Велесов запустил пальцы в льняные волосы и сжал в кулаке. Взгляды встретились, Всеволод только рот открыл, чтобы еще немного помучить умрюнца разговорами о чувствах, как благим матом заорал мобильный телефон. Русик крепко зажмурился, на мгновение ткнулся лбом Всеволоду в плечо и тихо попросил

— Пусти.

Мужчина разжал пальцы в волосах умрюнца и тот снова оказался на соседнем сиденье. Велесов резко выдохнул, прогоняя наваждения и экстренно преодолевая жгучее, удушливое разочарование, перехватившее на миг дыхание. После чего, наконец, взял трубку

— Умряки, Севка. Прорыв в районе Домодедовской. Три особи. И им явно есть что защищать. Забились в подвал жилого дома и ни в какую. Стоят насмерть. Так что подтягивайся. Мы все туда…

— Ты уже там

— Ну, да.

— Узнай мне у очевидцев, насколько они обросшие.

— Чего

— На людей похожи

— Да на мальчишек они похожи вот на кого! Они же окрас не меняют…

— Хорошо, я понял.

— Что ты понял, Велесов — рявкнул на него в трубку Борисенок, который был тем еще собственником и терпеть не мог, когда у лучшего друга появлялись от него секреты.

— Приеду, расскажу, — отрезал Всеволод и отключился. После чего обратился к Руслану, который внимательно слушал весь их разговор — Мне нужно подкрепление в виде Глеба. Что посоветуешь

Руслан поднял на него недоуменный взгляд.

— Уверен, у вас есть какие-то свои средства связи, — терпеливо пояснил ему Всеволод, возвращая водительское сиденье в исходное положение и заводя машину.

— Если бы он был умрюнцем, но он умряк… — медленно проговорил Руслан, отвернувшись в сторону окна.

— Низший сорт

— Ты же слышал, как они спевают.

— Прости, что делают

— Мы поем, а они… гадость! — последнее прозвучало брезгливо и резко.

Всеволод хмыкнул.

— Расист.

— Нет!

— Да, да… — покачал головой Велесов. — И это, хочу заметить, ничуть тебя не красит. Мне он нравится. Глеб, я имею в виду.

Повисла напряженная пауза, на которую Всеволод не сразу обратил внимание, погрузившись в мысли о том, как бы вытащить Глеба с сотоварищами в качестве подкрепления. Возможно, удалось бы справятся с умряками без потерь не только со стороны людей, но и…

— Больше меня — вмешался в ход его мыслей вопрос Руслана.

Велесов моргнул и вернулся к реальности.

— Ты мне весь бардачок уже раздербанил, может, хватит уже

— Ответь, — требовательно бросил на это Руслан, продолжая точить когти о приборную панель.

— Вот еще! Ты много на мои вопросы отвечал

— Ты дразнился!

— Я хотел услышать правду из первых уст, а не намеки и недомолвки.

— Я тоже хочу!

— Вот и ответь тем же.

— Уже ответил! Сказал! — вскричал Руслан, грозно сверкнув глазами, и… начал менять окрас.

— Ну, ты еще позеленей тут у меня от ревности, — осадил Велесов, прибавил скорость и сделал вид, что полностью сосредоточен на дороге.

Русик долго молчал и, казалось, не шевелился. Потом разжал пальцы, которыми вцепился в переднюю панель и, вдруг, положил ладонь на колено Всеволоду. Хорошо, что тот был опытным водителем. И на его стиль вождения данное прелюбопытнейшее обстоятельство никак не повлияло.

— Я тебя слушаю, — негромко произнес Всеволод, провоцируя умрюнца на очередную откровенность. Но тот промолчал. Тогда Велесов хмыкнул, демонстративно пожал плечами и снова взялся за мобильник. Не глядя набрал номер своей городской квартиры и принялся терпеливо ждать, считая про себя гудки. Мирон решился взять трубку на двадцатом.

— Алло

— Мир, молодец, что подошел. Сориентируй там Глеба. Мне он нужен на станции метро Домодедовская. Это там, где Царицынский парк. Ничейная зона, мне тут Руслан подсказывает. Умряки должны знать. У нас тут их товарищи, тоже не особо одичалые и, судя по всему, прячущие нечто такое, что будут защищать до последней капли крови. А я, после знакомства с Глебом и его компанией, не хочу лишних жертв. Сориентируешь их

— Да. Тут Люська тоже хочет…

— Нет, уж. Сидите дома и не высовывайтесь! — отрезал Всеволод жестко. — И дай мне Глеба. Глеб Мир тебе расскажет, куда вы должны прибежать как можно быстрее, знаю, что вы это быстро умеете. Оставь там Дюшку, а то я догадываюсь, что наши мелкие деятели улизнут вслед за вами, как только останутся без присмотра. Если понял, поворчи, как вы это умеете. Если нет… Ага. Молодец. Ну, все, ждем вас. Постараюсь сдержать своих, чтобы раньше времени там всех не переубивали.

Он положил трубку и резко выдохнул, еще прибавляя скорость.

— Ты думаешь, из этого что-нибудь получится — печально спросил Руслан, сжав колено напарника.

— Да. Иначе мы никогда со всем не разгребемся. Пора выходит из тени, ундинка моя, — его самого это обращение позабавило, поэтому, несмотря на серьезность ситуации, Велесов улыбнулся. Пальцы умрюнца сжались еще чуть сильней.

— Твоя, — тихо и удовлетворенно обронил Русик. И руку не убрал, пока они не добрались до места и не пришлось выходить из машины.

Вход в подвал был оборудован с торца девятиэтажного дома и начинался с небольшой пристройке, в которую вела ныне страшно покореженная металлическая дверь. Именно возле нее засели охотники с умрюнцами. И только Борисенок в компании Лерки прохаживался вдоль границы оцепления, ожидая дражайшее начальство. Всеволод припарковался и выбрался из машины одновременно с Русланом.

— Ну, наконец-то! — возликовал Женька Борисенок, — у нас для штурма все готово, только вас ждем.

— И еще подождете, — резко осадил его Всеволод. Друг тут же уставился на него со скрытой обидой, но Велесову откровенно было не до того. Весь остаток пути он подбирал слова и пытался привести в порядок мысли, чтобы прозвучать как можно убедительнее. Иначе, весь его спонтанный план можно будет послать псу под хвост, а товарищи уже завтра будут оплакивать его бренные останки. Он глубоко вздохнул, резко выдохнул и сразу взял быка за рога — Значит, так. Если все получится, штурма не будет. Поэтому, отводи ребят к границе оцепления, только Лерку мне оставь.

— Зачем Что вообще за дела, я не понял

— Борисенок, ты мне друг

— Вот именно, друг! Поэтому…

— Так надо, — с нажимом сказал Велесов, померился с Евгением взглядом и тихо добавил — и ты меня знаешь, ради развлекухи рисковать не стану.

Борисенок еще какое-то время пристально на него посмотрел, потом кивнул Лерке, чтобы тот остался, и потопал сообщать остальным, что их безумный командир удумал что-то странное, но что конкретно не признается, зараза. Может, пора навалять ему по первое число, чтобы больше не думал так поступать

А Велесов, как только Борисенок ушел из зоны слышимости, обратился к умрюнцам.

— Кто из упырей стоит над вами двумя. Русик, не таращься, если для Лерки это еще оправдано, то тебе точно нечему удивляться. Можно подумать, ты впервые видишь свидетельства того, что я у тебя не идиот и умею не только мыслить, но и самостоятельно делать выводы. Ундинки всегда на особом счету, упыри с вами лишний раз не спорят, предпочитают не отказывать. Раньше я бы не додумался, тот тут проанализировал и понял, что это именно так. И все же, среди них есть те, кто выше вас в иерархии. Игорь, например. Но его мы звать пока не будем. Кто из наших

Ундины переглянулись. Лерка замотал головой, но Русик к мнению сородича явно не прислушался. Вскинул на Велесова глаза и негромко сказал

— Яков. Он ткач.

— Прозвище

— Мастерство.

— Принято, — кивнул Велесов, сделав в памяти зарубку, обязательно выяснить о каком таком мастерстве идет речь.

— Н-н-н-н-н… ны! — выдавил из себя Лерка. Бедолага. Всеволод ему даже посочувствовал. Напарник Борисенка явно разрывался от желания что-то сказать, но неблагозвучность человеческой речи не позволяла изнеженным певучестью родного языка связкам умрюнца нормально работать.

— Потом, — отрезал Велесов, даже вникать не стал в возражения второй ундинки в их общем отряде. К ним как раз снова подошел Борисенок.

— Тебе на словах передать или сам пойдешь послушаешь, что ребята думают о твоих бредовых идеях — вопросил заместитель, недобро прищурившись.

— Позови мне Яшку.

— Я, что, у тебя мальчик на побегушках

Но Велесов проигнорировал его возмущение и просто повернулся к Лерке.

— Лер

Тот кивнули собирался уже ускакать в сторону столпившегося в стороне отряда, но Борисенок вцепился в руку умрюнца мертвой хваткой.

— Велесов, — угрожающе начал он.

— Жека, я тебя прошу, — устало обратился к другу капитан, — и без того весь на нервах, потому что то, что собираюсь сделать… в общем, я лучше не буду пока тебя посвещать, иначе вы меня сначала всем скопом повяжете, а потом потащите в Склиф, в психиатрическое отделение.

— Не потащат, — неожиданно вступил в разговор Руслан и очень пристально посмотрел на Борисенка, после чего мирно и почти ласково добавил — Загрызу.

— Э — выдавил из себя Женька, — Ты, что, заговорил — и тут же Женька накинулся уже на Лерку, — А ты, значит, тоже так можешь!

Его напарник часто-часто замотал головой, но Борисенок ему явно не поверил.

— Он, правда, не может, — вступился за умрюнца Всеволод, — оставь его, Жень, я потом объясню с чего это у меня Русик по-человечески говорить начал. Сходи за Яшкой, я прошу.

— Будешь должен, Велесов, ты меня понял

— Понял-понял. Вали уже. И пока не возвращайся.

— Сука ты последняя, — проворчал Борисенок напоследок и ушел.

— Пока он ходит, охарактеризуй мне Яшку, — попросил Всеволод Руслана.

Тот вытаращился, но, натолкнувшись на решительный взгляд, принялся перечислять.

— Уравновешенный, своенравный, сильный духом.

— Это все — Всеволод дождался кивка и посмотрел на Лерку, стоявшего с другой стороны от него — Можешь что-нибудь добавить, только быстро

Умрюнец закивал, а потом в очередной раз открыл рот и попытался выдавить из себя неприятные для его понимания звуки.

— Пропой, Лер. Я пойму, — тихо сказал ему Велесов, — и, пожалуйста, не трать наше время на бессмысленное таращенье. Вон, и Яков уже подошел — сказал он, подняв глаза на приблизившегося к ним упыря. Тот выглядел настороженным и даже напряженным.

И Лерка, бросив быстрый взгляд на Руслана, запел.

— Я понял. Добрый и мягкосердечный, значит. Как раз то, что мне нужно. Да, Яш, мы тут как раз тебя обсуждаем. — А дальше Велесов заговорил для всех, жестко и решительно, чтобы ни у одного из умрюнцев даже мысли не возникло, что он сам не уверен в том, что предлагает — Значит, я спускаюсь и пытаюсь уговорить хотя бы одного из них выйти к нам, чтобы поговорить. Меня страхуют Русик и Лерка, потому что тоже ундины. И не надо рот открывать, что сравнивать высокоинтеллектуальных вас и недоразвитых их глупо и кощунственно, это понятно — ундинки нестройно закивали. Велесов поднял взгляд на упыря. — Да. Я в курсе, что они ундины, а ты упырь. Но не об этом сейчас речь. Ты, Яшка, страхуешь нас наверху. И я тебя очень прошу, без резких движений, договорились Спугнешь, потом только и останется соскребать со стен ошметки, чего бы мне, откровенно говоря, не хотелось.

— Откуда… — вдруг довольно внятно произнес Яков, помолчал, словно с силами собираясь, и добавил — такое миролюбие

— Есть у меня парочка знакомых, которые сейчас прискачут и помогут нам в непростом деле приручения умряков. Но, пока они еще в пути, надо разобраться в ситуации и хотя бы приблизительно наметить план дальнейших действий. Так что я пошел.

— А если… — начал Яков и выразительно замолчал.

— Возражаешь Не думаю, — Всеволод отрицательно покачал головой, — потому что ты добрый, Яш, и в душе понимаешь, что они просто не правильно рожденные и неправильно повзрослевшие дети… или, и вовсе, не повзрослевшие. Неужели тебе не хочется попробовать дать им хотя бы один шанс

— Хочется, — тихо ответил на это упырь и отвернулся.

Велесов кивнул и начал спускаться по выщербленной лестнице. Скоро свет мощных охотничьих фонарей из дверного проема почти перестал освещать дальнейшую дорогу. Русик и Лерка благоразумно не дышали ему в спину, а двигались вместе с капитаном, но на несколько ступенек выше. Когда спуск закончился, Велесов интуитивно закрыл глаза, встал у подножья лестницы и заговорил, очень стараясь быть убедительным

— Я пришел без оружия и гарантирую вам жизнь — это первое. И второе — я обещаю, что никто не отнимет у вас ребенка, если именно ради него вы так отчаянно защищаетесь. И готов отстаивать ваши родительские права перед умрюнцами. Я понимаю, что у вас нет основания мне верить, но через полчаса здесь будят мои знакомые умряки. Они сегодня у меня в квартире пережидали солнце, и мы нашли общий язык. Хочется верить, что и с вами получится договориться и избежать лишних жертв. Пожалуйста. Я прошу. Кто у вас старший Пусть выйдет и подождет со мной ваших сородичей. Вот моя рука. Он может укусить и… убедиться что я не вру. Кровь ведь не обманет, правда — Велесов и сам не знал, откуда это взял. Просто та часть памяти, которой с ним во время единения поделился Руслан, окончательно прижилась и уже не воспринималась как нечто инородное и не выделялась на общем фоне его воспоминаний. Он протянул в темноту руку и застыл в ожидании. Ждать пришлось долго. Даже рука задрожала от напряжения, но тут ладонь обхватили чьи-то жесткие пальцы. Боль была чисто символическая, а вот обида в голосе из темноты прямо-таки неподдельная

— С этим за спиной и оружия не нужно.

Всеволод, не отнимая руки у вцепившегося в ладонь умряка, скосил взгляд через плечо. Ни зги не увидел, кроме двух светящихся точек. Хмыкнул и прокомментировал

— Это он просто так меня любит, что не смог отпустить одного на растерзание.

— Кто это тут тебя терзать собрался — последовал вопрос, и Всеволод не стал ждать, резко сжал пальцы на подвинувшемуся под руку запястье и дернул на себя, ловя в объятья откровенно недокормленное, субтильное тельце, которое мгновенно напряглось, замерло и через пару томительных секунд, задрожало, как лист на ветру.

— Тише, малыш, тише… — прошептал охотник, крепок прижимая к себе умряка. — Я все еще безоружен. И с такого расстояния даже Русик тебе не помеха, можешь выцарапать мне глаза или вырвать сердце… хочешь

— Хотел бы, уже бы вцепился, — обиженно заворчал подозрительно разговорчивый умряк. Что-то Глеб с сотоварищами такой болтливостью явно не страдали.

— Тогда пошли наверх.

— Там… — умряк сделал паузу, проглотив слово, — я чувствую.

— Его зовут Яков. Он ткач. И я знаю, что кудрявые — упыри, а гладкошерстые — ундины. Так что, пошли, пошли… — Велесов разжал объятья, в темноте взял умряка за руку и повел за собой мимо посторонившегося Руслана.

И только когда поднялся на поверхность и сел прямо в проеме двери на первой ступеньке лестницы, повернул голову и посмотрел на свой улов. Мальчик выглядел один в один как Мирон. И уж точно не тянул на умряка — грозу и ужас современных подворотен. Правда, если Мирон казался мослатым и тощим, то этот парнишка выглядел прямо как узник Освенцума. Круто! Как только душа в этом щуплом тельце держалась

— Ну, и как тебя зовут — обратился к нему Всеволод, притягивая умреныша к себе.

Тот не ответил, потому что во все глаза, большие и синие, смотрел на Яшку, стоявшего с противоположной стороны дверного проема. Тот скрестил руки на груди и прислонился плечом к косяку, внимательно наблюдая за Всеволодом и гостем из подземелья. Русик и Лерка так и остались в темноте на лестнице, но Велесов чувствовал на себе их взгляды.

— Не тронут. Я же обещал, — повторил он, обнимая умрёнка за плечи, — откуда ты такой Ведь явно не умряк

— Умряк, — упрямо отозвался малыш.

— Да, что ты говоришь, — протянул Велесов, не скрывая своего скепсиса.

— Умряк, — повторил мальчишка, — не хочу больше притворяться, — и зло зыркнул на Яшку. Тот удивленно вскинул брови. Похоже, как только выяснилось, что Всеволод в курсе событий, умрюнцы перестали скрывать эмоции и казаться мертвыми, даже будучи живыми.

Озарение было закономерным.

— То есть ты узнал, что на самом деле рожден от умряка, у которого тебя не так давно отобрали, и сбежал

— Я просто никак понять не мог, почему они так со мной. Как будто я виноват в чем… но я же ничего не сделал! Просто хотел быть как все! Просто хотел выбрать сам, — на последней фразе голос умренка упал до шепота, — а потом наставник сказал, что у всех давно хвост вырос только у меня… — он судорожно втянул в себя воздух и едва слышно закончил, — до сих пор не растет и уже не вырастет. — И тут умрёнок вскинул больные глаза на Всеволода, — а по мне лучше так… так! Чем убивая при рождении ундину, выносившую их. — Он резко отвернулся, сжался весь в комочек и добавил, нарушив ошеломленное молчание старших, — А я ведь на всех трех языках могу… а они хлебомесом и точка.

— Хлебомес — это профессия — спросил Всеволод у Яшки. Тот кивнул. — Со знанием языков это толмач, получается

— Нет, — помотал головой Яков.

— Нет такого ремесла, — вмешался из темноты Русик, — даже не знаю, какое бы ему подошло… но хлебомес, действительно, мелко. — И он обратился к мальчишке на певучий манер. Всеволод понял, что у умрёнка интересуются из какого тот могильника. Но мальчик только зло фыркнул и ощерил зубы.

— Эх, Русик, Русик, — вклинился Велесов, головой покачав, — не умеешь ты быть деликатным и с трудными подростками общаться.

— Почему это я трудный — оскорбился мальчишка, — Это все они!

— Не спорю. Но и категоричность твоя…

— Ты просто ничего не знаешь!

— П-п-п-п… — раздался из темноты подвала голос Лерки, силящегося что-то сказать.

— Пропой, — посоветовал ему Велесов. И услышал простую мысль, что мальчик прав и Лерка, который, как давно понял Всеволод был самым младшим умрюнцем в их команде, с ним полностью солидарен. Вот тебе на. Это что же получается, в могильниках нет единства Тогда как они выстраивают свою иерархию А ведь еще совсем недавно он искренне считал, что в их тусовке верховодят кудрявые. Но нет, похоже это ундинки были на особом счету.

— Хорошо, тогда давай я расскажу тебе, — обратился к беглецу Велесов, — что я понял из того, что вы тут мне наговорили. Ты сбежал из могильника. Но одному жить стремно, особенно в нашем городе. Пусть тут вашими стараниями и растут повсюду деревья, но все-таки город — это не родной могильник. И ты прибился к парочке умрюнцев. Ты интеллектуальнее их, но они тоже оказались не так чтобы совсем одичалыми. И тебе понравилось быть свободным от обязательств и какой-либо ответственности. Живу где хочу, творю, что вздумается, и ни перед кем ни за что не отвечаю, правильно

— Нет, — угрюмо отозвался умрёнок.

— На все сто процентов

— Я не знаю, что это такое, — мальчишка принял еще более угрюмый вид, почти закрылся. И Велесов был вынужден сказать резче, чем планировал, потому что хотел снова расшевелить неуступчивого собеседника

— Врешь.

— Думай, как хочешь.

— Это ты подумай, сколько у них шансов выжить без тебя И еще вот о чем хочу тебе сказать, у меня друг сильный интуит, наверное, тебе будет понятнее, если я его предсказателем назову. И он сразу почувствовал, что что-то в вашей банде не так. Есть какой-то внутренний нерв всего того, что вы творите. Положим, это ты. Твой светлый ум и воля, но я думаю, есть еще кое-что. Ты вышел ко мне потому что я кое-что пообещал, так Например, что придет подкрепление из умряков и уж они-то точно помогут вам выбраться из оцепление. Ты на это рассчитываешь

— Нет. Я… ты обещал… — мальчик явно занервничал. Вся его подростковая шелуха куда-то пропала. Он что-то почувствовал в голосе Велесова. Или не только в голосе. Как бы там ни было, Всеволод понял, что угадал.

— Значит, две недели назад они затрахали до смерти одного из моих сородичей. И ты все еще надеешься, что я сдержу обещание, так Тогда дай мне повод… — начал он, но резко замолчал, так как мальчишка встрепенулся, вскинулся весь, встретился с ним взглядом и… заговорил на языке умряков, точно зная, что обступившие их умрюнцы не поймут. На середине этой пламенной речи, когда у Велесова брови все сильнее сходились на переносице, заработала врученная ему Борисенком рация.

— Велесов, тут походу твои прибыли. Смелый у тебя умряк завелся. Как, говоришь, его зовут — раздался из кармана бойкий голос Борисенка.

— Глеб, — повернув голову, ответил капитан, — что, прямо через строй оцепления поперлись

— Угадал.

— Ну, этот в целом упрямый, как баран, так что неудивительно. Вы, надеюсь, их не тронули

— Ты слышал выстрелы — ехидно поинтересовался Витька.

— Умрюнцам пули ни к чему.

— Все прониклись тем, что ты еще жив, и ведут себя прилично.

— Надеюсь на это. Скажи Глебу, что у нас тут очень серьезная проблема назрела. И пусть идет ко мне.

— Что, еще проблематичнее, чем вначале

— Угадал. Им, действительно, есть что защищать, Вить. И, что еще хуже, наши умрюнцы на это что-то явно засматриваются.

— Круто! Ладно, мы твоих приятелей пропускаем.

Через минуту к ним приблизился Глеб в компании Саньки. Покосился на Яшку, тот ответил внимательным и цепким взглядом, и полностью сосредоточил свое внимание на Всеволоде, даже безымянного мальчишку в его объятьях проигнорировал. Умный малый! Быстро просек, за кого нужно цепляться. Велесов не бросит, раз уж пригрел на груди, так сказать.

— Значит так, — начал Всеволод, сделав глубокий вздох. Он собирался осчастливить ближайшими перспективами всех присутствующих без исключения, поэтому несколько помедлил с продолжением, потом сказал — Я предлагаю следующее…

Через пять минут умряки ушли в подвал, а Всеволод в компании всех трех умрюнцев вернулся к своим за периметр оцепления. К нему тут же подскочили остальные охотники.

— Ну, что там — озвучил общий на всех вопрос Борисенок.

— Проверяем на вшивость. Сбегут, значит, пусть уходят и живут, как знают, пока их не поймает кто-нибудь из близлежащего могильника. А вот если придут с повинной, есть у меня одна перспективная идейка.

— Которую ты нам почему-то так и не озвучил, — ворчливо прокомментировал Руслан, стоящий по правую руку от Велесова.

Всеволод фыркнул и притянул парня к себе за плечи.

— Ну, что, мужики, каким бы не был исход ночи, предлагаю утром собраться у нас.

— Зачем это — подал голос Бублик, с подозрением прищурившись. Остальные разделяли его настрой.

— С сыном познакомлю, — легко обронил Велесов и подмигнул Димке.

— Каким сыном — не своим голосом рявкнул Борисенок, но быстро успокоился, потому что сильно удивился, когда Лерка, который по наблюдениям Велесова был еще более нелюдимым, чем Руслан до зачатия, сжал тонкими пальцами локоть напарника. Вид умрюнец при этом имел напряженный и неуверенный. Борисенок, будучи еще более сильным интуитом чем капитан, обернулся на него и внимательно всмотрелся в бескровное лицо мальчишки. О чем он там догадался, непонятно, но тему про сына пока развивать не стал.

— Ладно, развел тут тайны, — проворчал Силай, самый старший в их отряде, — Хоть что-то ты нам сказать можешь или так и будешь стратеговать — и покосился на Яшку, своего умрюнца.

— Теперь могу. А то наши красавцы, — Велесов обвел взгляд столпившихся вместе с охотниками умрюнцев, — все равно леший язык не понимают. А Лео мне, между прочим, массу всего интересного рассказал.

— Лео — спросил Борисенок, устав играть с Леркой в гляделки.

— Леонтий. Умрёнок, сбежавший из могильника и прибившийся к умрякам. Но у меня будет большая просьба, либо верите на слово, либо сразу отходите в сторонку и возмущаетесь моим враньем где-нибудь там, — Велесов неопределенно махнул рукой и поочередно посмотрел в глаза каждому охотнику и умрюнцу.

Никого из чистильщиков они в свой круг не пустили, хотя те и порывались в первый момент подойти. Но пары резких фраз хватило, чтобы отстали и оставили охотников в покое.

— Они такие агрессивные, действительно, из-за потомства, — сказал Всеволод после паузы и посмотрел на Яшку, который в отличие от других упырей лично присутствовал при его разговоре с умряками, — только там не один умрёнок, а два. Это раз. — Дальше пришлось помолчать, потому что Лерка, Яшка и чуть позже присоединившийся к ним Русик начали спевку под изумленными взглядами охотников и сородичей. Если первые просто еще никогда не слышали истинную речь умрюнцев, то вторые были поражены тем, с какой легкостью ребята запели при людях. Но Велесов быстро прервал их обмен мнениями.

— А ну, оставить разговорчики! — прикрикнул он на них. — И, как говорится, на чужой каравай…

— Но они неполноценные, они не смогут… — с жаром начал Руслан и осекся под взглядом Всеволода.

— Я дал слово и намерен его сдержать любой ценой.

— Даже если… — начал Русик и замолчал, не отрывая взгляда от лица напарника.

— Да. Если ты поставишь свой гонор на одну чашу весов с моей честью.

Русик опустил взгляд. Велесов подождал, будут ли еще возражения, но их не последовало. Все хранили напряженное молчание.

— Хорошо, — обронил он, — и вот еще что. Не такие уж они и деградировавшие. Лео сказал, что детки смышленые, хоть и не говорят еще. Все потому, что их не певучего, — он употребил слово из лексикона умряков, — отца до смерти никто не затрахивал. А добровольность в этом деле, как я понял по личному опыту, играет немаловажную роль.

— Личному — хрипло уточнил Борисенок, но его беспардонно перебили.

— Невозможно! — неожиданно четко воскликнул Сема, умрюнец Шурки Коваля, второго по старшинству охотника в их отряде.

— А ты у нас, типа, такой спец — ехидно уточнил у него Велесов.

Вмешался Яшка. Кашлянул и выдал одна единственное слово

— Травник.

Охотники смешались, но не Велесов, который уже понял, что кроме простого разделение на ундин и упырей, умрюнцы делятся еще и по профессиональному признаку.

— Врач по-нашему — деловито утонил он у Семена. Тот кивнул, а потом разразился певучей тирадой. Велесов вскинул брови.

— Ну, чего он там — заволновался Шурка Коваль, переводя взгляд с напарника на капитана.

— Кует железо, пока горячо, — с усмешкой ответил Всеволод, — сказал, раз уж мы теперь все равно в курсе, кто он, можно ему читать книги со стеллажа в твоем кабинете. В частности его заинтересовал справочник лекарственных растений и какая-то хрестоматия… я не очень понял.

— Охуеть! — после непродолжительной паузы, емко выразил общую мысль Димка Бублик. — Ты когда так лихо научился балакать по ихнему

— Балакать по ихнему ни я, ни кто бы то ни было другой никогда не научимся, потому что голосовые связки не те. Но понимать их, понимаю. И не только певучих, но и ворчащих, — и Всеволод демонстративно бросил взгляд в ту сторону, где на приличном расстоянии от них остался темный зев в подвальные помещения.

— Т-т-т-т-т… — подал голос Лерка. Потом вдруг плюнул и пропел.

— Что он — потребовал перевести Борисенок.

— Спрашивает, так что там с не певчим папочкой. Отвечаю. Забрел к ним намедни какой-то мужик, то ли обдолбанный, то ли слегка под эшафе. Они такие состояния не отличают. Ну, ундинки его и подманили. А как процесс пошел, мужик, который вообще, похоже, не врубился, с кем имеет дело, со слезами на глазах принялся рассказывать про двух дочек. Так вот Лео даже убеждать их не пришлось отпустить его, умряки сами отвалились. Пожалели. — После чего Велесов повернулся к Семе и негромко спросил — вот скажи мне как травник скажи, дегенераты, каковыми вы их считаете, смогли бы так

Умрюнец выдержал его прямой взгляд и ровно ответил

— Нет.

— Значит, самое время пересмотреть кое-какие взгляды на расстановку сил.

— К чему ты клонишь — спросил у Велесова Силай. — Кстати, если этот травник, то мой кто — и перевел взгляд на Яшку. Тот смутился и спрятал глаза, отвернувшись. А потом резко встрепенулся и выдал

— Идут!

Все повернулись к подвалу, откуда вышли Глеб и Леонтий. А потом появился Санька, ведущий под руки двух умряков, которые по возрасту и внешнему виду напоминали третьего из банды Глеба, его Всеволод обозвал Дрюней. Мелкие, перепуганные, но… готовые биться насмерть, потому что на руках у каждого из них был завернутый в какие-то тряпки меховой комочек.

— Это нормально, что они такие лохматые — невольно вырвалось у Всеволода.

— Нет, — резко и ядовито ответил ему Руслан, — это явный признак деградации, так что все твои инсинуации…

— Рот закрой, — обрубил его Всеволод, наплевав, что может обидеть, и громко обратился не только к своим, но и к чистильщикам — Если хоть одна сука палнет, лично палец, которым курок нажимали, отгрызу.

Глеб подвел своих вплотную к столпившимся в куче охотникам. Встали перед Велесовым, который вышел немного вперед, и подтолкнул к нему одну из молодых ундинок с умрёнком на руках. Всеволод не растерялся, прижал подушечку большого пальца к бескровным губам. Бирюзовые глаза ундины широко распахнулись.

— Давай, мальчик, — ласково обратился к умряку охотник, — кусай.

На что тот шумно сглотнул, совсем немного разомкнул губы и цапнул, а потом принялся зализывать и несказанно удивился, когда обнаружилось, что ранка заросла точно так же, как если бы человека укусил полноценный умрюнец. Велесов воспользовался удивлением умряка и ловко перехватил из его рук умрёнка, точно так же позволив лохматому нечто себя цапнуть. И вот тут-то начались метаморфозы. Не успел молодой папочка возмутиться, только парочку ворчливых реплик выдал и когти в предплечье Велесова от возмущения впустил, как темно-серая шерсть, покрывающая умрёнка с ног до головы, начала стремительно белеть. Велесов сам испугался, а уж умряк, вцепившийся в него, заголосил и запричитал со стонами и слезами. Но тут вмешался Семка. Выхватил из рук Велесова умрёнка и позволил укусить и себя. Шерсть начала отваливаться клоками. Как белый тополиный пух. Красиво и страшно. Что это за внеплановая линька такая Из-за чего Через минуту на руках у Семена был уже самый обычный умрёнок, только без рыжего хохолка на лысенькой макушке. Его папочка перестал голосить, Велесов осторожно отцепил от себя его когтистую руку. И тут же обнял обескураженного и потерянного умряка за плечи, после чего обратился к Семену

— Как я уже сказал, Сема, на чужой каравай роток не разивай. Верни ребенка отцу.

Травник вскинул взгляд на охотника и…

— Сема, Всеволод прав, не знаю уж, почему они считаются у вас дегенератками, но красть чужих детей не дело, — вступился за умряка напарник Семена.

— А если они снова их испортят — подал голос Руслан, теперь самый говорливый из умрюнцев.

— Не испортят, — тут же вклинился Леонтий.

— Сема, — почти ласково обратился к умрюнцу Велесов, — вот своего родишь, тогда и будешь нянчить. Представь себя на его месте. А если бы твоего так кто-нибудь левый отобрал

Семена аж передернуло от такой перспективы, и он протянул умрёнка папочке. Но тот не успел принять дитя у него из рук, потому что малыш вдруг задергал ножками и… оттолкнувшись пяточками от ладоней упыря, сам кинулся к папочке. Забрался на плечо, прижался пухлой щечкой к бледной щеке и радостно заворчал. А умряк расплакался. Зашмыгал носом, повернулся ко всем спиной и уткнулся Велесову в область солнечного сплетения. Всеволод обнял мальчишку, погладил умрёнка по лысой головке и обратился с вопросом к Семену.

— Второго будем шерсти лишать

Семка моргнул и изумленно уставился на еще одного умряка с ребенком на руках. Тот занервничал, но его подвел к травнику Глеб, который не стал слушать возражения, которыми фыркая и ворча разразился сородич. Травник внимательно посмотрел на предводителя умряков, даже наклонился, чтобы взгляды их были почти на одном уровне. После чего распрямился и подозвал Руслана и, приняв умрёнка из рук умряка, передал его почему-то Ковалю. Тот, будучи врачом по образованию сообразил быстрее всех.

— Ради чистоты эксперимента

— Это ты о чем — уточнил у Шурки Всеволод.

— Если получилось у тебя и него, что будет если кровь будет от других. Например, от меня и Руслана. Похоже, с кровью у них многое связано.

— Да уж. То что многое, можешь не сомневаться, — подтвердил его догадку капитан и пронаблюдал, как умрёнок укусил сначала Шурку, а потом его принял на руки Русик и тоже дал себя тяпнуть.

Дальше последовала такая же экстренная линька.

— Здесь… еще что-то… — с перерывом выдавил из себя Семка. — Не просто так, — и с вопросом уставился на Велесова. Тот принялся экстренно соображать. Что же еще могло повлиять на то, что у двух натуральнейших умряков родились полноценные дети Он вспомнил Люську. Первый фактор — это добровольность зачатия. Второй — это… Догадка была очень яркой. Он повернулся к Леонтию.

— Так кем ты хотел быть, если не хлебомесом

Глаза умрёнка забегали. На него смотрели все. И люди, и умрюнцы, и даже умряки. Но он явно не хотел признаваться. Очень похоже, что считал свою мечту настолько дерзкой, что никогда бы не решился в ней сознаться, если бы… к нему подошел Лис, которого на самом деле звали Елисеем и он был напарником самого молчаливого охотника из команды Велесова — Вадима Смолина. Он склонился к уху мальчика и пропел что-то настолько тихо, что Велесов не расслышал. А потом молча отошел обратно к своему напарнику, с интересом наблюдающему за происходящим, но никак его не комментируя.

Леонтий медленно поднял взгляд на Велесова, мучительно сглотнул и, всеми силами стараясь не опустить взгляд, сказал

— Сказочником.

Велесов улыбнулся, потому что догадка оказалась верной.

— Ты с ними говорил, рассказывая сказки, я прав Они по певчему не понимают, значит, говорил ты с ними по-нашему.

Леонтий кивнул. Велесов обратился к умрюнцам.

— Ну, что, скажет кто-нибудь, что потомку умряков нечего делать в столь почетном мастерстве Оно ведь почетное, я правильно понимаю

— Особый талант… — выдал Яшка и посмотрел на мальчика с почти недоверчивым восторгом. Тот смутился и все же спрятал взгляд, опустив глаза в землю.

— Хм… — хмыкнул Велесов и поделился только что пришедшей ему в голову мыслью, — а почему мне кажется, что упырям проще говорить по-нашему, чем ундинам — и спросил конкретно у Руслана, — у них изначальный зов менее певучий

— Угу.

— Так. Хватит, — окончательно взбеленился Борисенок, вышедший вперед, — Либо ты нам нормально все рассказываешь, либо…

— Светает, — вдруг прозвучали чьи-то слова и Велесов не сразу понял, что они принадлежали Глебу, который вообще еще ни разу с ним не говорил.

— Верно подмечено, — опомнился Всеволод, — поэтому делаем мы вот что. Во-первых, Вадька, вы с Лисом берете всю эту компанию, — он указал на умряков, — и сопровождаете в Царицынский парк. Пусть там окапываются. Завтра мы к ним приедем посмотреть, как устроились и обсудим, как будем жить дальше. Почему Царицыно — предупредил он вопрос Борисенка, который уж было рот открыл — потому что, — Велесов повернулся к Русику, — ничейная зона. Я так понял, что могильники просто не смогли поделить сей лакомый кусочек между собой и предпочти оставить его ничейным. Но умряки не принадлежат ни одному из могильников, значит, вполне подходят на роль смотрящих этого места.

— Ты правильно выбрал, — тихо сказал на это Руслан. Но прозвучало это как-то странно, поэтому Всеволод уточнил

— Место

— Сопровождающих. Елисей — лесовик.

— Профессия такая

— Р-р-р-ремесло! — вдруг выдал Лерка и явно возгордился, что смог произнести такое сложное слово, не оборвав на середине. Глянул с гордостью на Борисенка и сразу сдулся, потому что тот ответил хмурым взглядом. Велесов решил вступится за ундинку.

— Вить, ну и суров же ты!

— Раз твой говорит, значит, и мой придуривается.

— Мой мне сына родил, потому и говорит, — спокойно ответил на это Всеволод и, пронаблюдав за тем, как у охотников всех до одного вытянулись лица, продолжил раздавать указания. — Бублик, вы с Темкой за хавчиком. Набери там суши на всех, мои рыбку просто обожают, думаю, и остальным должно понравиться.

— Суши — заинтересовался Русик.

— Это вкусно вот увидишь, — бросил ему Весволод и повернулся к Валерке с Яшкой, — Силай, вам с Яковом забирать Марьку. Она у меня вчера была, так что без нее теперь никак.

— И ребеночка видела — спросил Силай с подозрением.

— Да.

— И

— У нее на вас с Яшкой большие планы, — обрадовал коллегу Всеволод.

— Убью, — спокойно и веско обронил тот. — Ты мог и нас вчера позвать!

— Вчера Русик был еще в отключке после родов, а мне позарез нужна была одежка для сынишки, не голым же ему расхаживать. К кому, кроме Марьки, я мог с таким обратиться

— Я понял.

— Ко мне, — вдруг выдал Яшка-ткач.

— Я же говорю, Русик был в отключке, кто мне должен был сказать о твоей профессии

Умрюнец смутился, что не подумал об этом сам.

— А что там с ундинами и упырями — поинтересовался Коваль.

— Все расскажу, но не здесь. Кстати, к тебе у меня тоже большая просьба. Сможешь уговорить присоединиться к нам Клавдию Петровку. Ты же у нее, типа, любимый ученик.

— А она-то, зачем Может, лучше сразу генералу позвонить

— Генералу еще рано, — решительно ответил Всеволод, — а вот его жене мне есть что показать.

— Ладно, постараюсь устроить.

— И еще кое-что, пока с Семкой ездить за ней будете, — Всеволод посмотрел на умрюнца-травника, — может, захватишь с собой что-нибудь из своих травок или что там у тебя.

— Зачем

— У меня у второго мелкого хвост режется. Наверное, у вас есть какие-нибудь притирки или еще что-то типа этого, чтобы…

— У твоего — недоверчиво уточнил Сема.

— У генеральского, — тихо, но внятно ответил на это Всеволод.

Кто-то присвистнул. Похоже, Вадька Смолин. Но больше никто не высказался на этот счет. Над деревьями явственно всходило солнце, и умряки, стоявшие тут же, начали нервничать.

— Все, парни, по коням, — скомандовал Велесов. — Жду вас всех у себя, а мы с Борисенком и ундинками пока встречу подготовим.

— Значит, наши ундинки, а эти упыри — уточнил Витька.

— Правильно.

— Ну, хоть что-то проясняется!

— Рано радуешься, — обломал его Велесов и весело подмигнул Семке. Посмотрел на охотников, которые не спешили расходиться и с намеком выдал, — сами подумайте, Игорь генерала — он кто

Лица вытянулись вторично. Велесов расхохотался, обнял Русика за плечи и посмотрел на Глеба.

— Ну, все, забирай свою банду и до вечера.

— Угу, — отозвался тот и посмотрел на солнце.

— Я их отвезу, — вызвался Смолин, — мелкие же все, легко уместятся на заднем сиденье.

— Как знаешь, — махнул на него рукой Велесов и под все еще изумленными взглядами однополчан повел Русика к машине. И жизнь в этот момент была прекрасна и удивительна. Трудно поверить в счастье, когда по миру бродят зомби, но все-таки даже в таком мире оно есть, потому что свое счастье каждый кует сам. И как при этом выглядит кузница, дело десятое.

Глава шестая Разврат — не изврат

— Борисенок, — уже возле машины поинтересовался у друга Велесов, — а где наши американцы

— Я их отсыпаться отправил. Они сегодня тоже гасили вспышку на юге Москвы. Ну, и потом, Джек этот явно из кожи вон лезет, чтобы выслужится.

— Что-то не заметил… — пробурчал Велесов, рассеянно наблюдая за тем, как в отдалении Смолин и Елисей грузят в машину умряков.

— Ну, и зря. Так вот, его с подобными позывами лучше к умрякам не подпускать, еще выкинет чего-нибудь, а рядом нет никого, кто бы мог его вовремя удержать. Ты, кстати, раз уж теперь такой сведущий, не выяснил, почему они с ним дело иметь не хотят

— Выяснил. Говорят, кровь у него грязная. И я вот что думаю, какова вероятность, что наши доктор проморгали зомби-вирус на ранних стадиях

— Нулевая. Вон, у Шурки спроси, он в этом дока. И он тебе скажет тоже самое. Они же уже двадцать лет над этой загадкой бьются!

— И так и не нашли решение, — Велесов потер ладонью подбородок и посмотрел на мнущегося рядом с Витькой Лерку. Тот явно отчаянно завидовал Русику, который теперь мог свободно говорить со своим человеком. Вот ведь тоже беда, как были немы, так, по сути своей, и остались таковыми. Только Руслану повезло. И не факт еще, что с другими так же будет.

Велесов встряхнулся и под испытующим взглядом Борисенка выдал

— Хорошо, что их тут нет, а то пришлось бы выкручиваться. Русик мне еще умряков не простил, а Джека бы вообще на порог не пустил, я уверен.

— Правильно, — раздалось из салона машины. Русик потянулся и с пассажирского сиденья открыл дверь со стороны водителя. — Мы вообще к детям собираемся Они же переживают, наверное!

— Ох, да. Извини. Сейчас позвоню им, — спохватился Всеволод.

— Женушка, — беззлобно фыркнул в сторону Русика Витька.

Руслан услышав, хмыкнул и поправил

— Ундина. Имею право.

— Потому что ундина — Борисенок думал, что подколол, но Русик нынешний явственно отличался от того зашеренного парнишки, каковым был еще пару суток назад. К сожалению, Витька это еще не понял, поэтому так и встал столбом, когда услышал в ответ

— Потому что любовь.

— Ну, вообще, — протянул Борисенок после паузы, пока Велесов дозванивался до мальчишек. Покосился на Лерку и деловито уточнил — Мой что же, таким же станет, если трахнуть

— Н-н-н-н-н… — тут же принялся заикаться Лерка.

— Вряд ли, — пришел на помощь сородичу Руслан. — Он младше. Да и по характеру мы разные. — И тут же весьма мирно и даже по-дружески поинтересовался у охотника, — Разочарован

— Напротив, — отозвался тот, испытующе глядя на Лерку. — Велесов, вот ты мне скажи… — начал он, но Всеволод протестующее вскинул руку, потому что Мирон, наконец, ответил на звонок.

— Мирчик, вы там как У нас У нас все лучше не бывает. Все живы, здоровы. Да и Глеб с товарищами тоже. Приедем расскажу. Вы там с Люсем не засыпайте, хорошо У нас сегодня гости. Ну, я же обещал всех пригласить. Эт, еще что за паника в голосе. Оставить! Ты замечательным умёнок, Мир, прекрати паниковать и нервничать из-за ерунды. Ты мне веришь Молодец, что веришь. Вот и продолжая в том же духе. И Люся слушайся, договорились Я помню, что он младше. А Дрюня там как Ну, вот и хорошо, что подружились. Все, отбой. Скоро будем и с угощением, имейте в виду, так что не набивайте там животы печеньем и прочими вкусностями. Отбой. Борисенок, что ты там хотел — сказал Велесов, отключившись.

— Я понял, хорошо-хорошо, приблизительно понял, как может залететь ундинка. Но ты мне скажи, упыри, что, тоже все поголовно снизу

— А с ними не нужно быть сверху или снизу. Сам сообразишь, когда ответишь на простой вопрос, в чем главная отличительная особенность вампиров, в нашем случае упырей, от прочей нечисти

— Ну, кровь они сосут, это все… — просветление было болезненным. Глаза Борисенка сначала округлились, потом сузились, — Хочешь сказать, они залетают от минета — почти брезгливо протянул Витька.

— А кровь не из шеи, а из бедра пьют, — подтвердил его догадку Всеволод и сел в машину. — Все Витек, мы впереди, вы за нами. Еще будет время объясниться.

— Ловлю тебя на слове, — пробурчал впечатленный новостями Борисенок, взял Лерку повыше локтя и увел к своей машине.

Они были уже на полпути к дому Велесова, когда у Всеволода затрезвонил мобильник.

— Да, Борисенок — ответил тот на звонок, бросив беглый взгляд в зеркало заднего вида, где был отчетливо виден внедорожник приятеля.

— У меня чисто конструктивный вопрос, — раздался в трубке напряженный голос Витьки, — Им только потомство нужно, или среднестатистический секс тоже интересует

— Русик сказал, что спят они только ради потомства, но для меня он готов… уй! За что — возмущенно вопросил он у врезавшего ему по бедру Руслана, который сделал страшные глаза, как только Всеволод бросил на него взгляд.

— Я понял, — отреагировал на это Борисенок и вдруг сказал — Езжайте пока без нас, мы позже подъедем.

— Витька, стой. Ты что там задумал Он же у тебя маленький еще, с ним…

— Что

— По-человечески надо.

— Думаешь, я такой тупой, что на дыбу его потащу

— Да, знаю я, что ты не мазохист, но и целку из себя нехрен строить, доминант, хренов, — зло прокричал в трубку Велесов. А в ответ услышал

— Я тебя понял, Велесов. Но сам разберусь, что и как делать, — отрезал Борисенок и отключился.

Всеволод чертыхнулся, отшвырнул от себя телефон и, увидев, как машина, идущая следом, сворачивает в ближайший переулок, покачал головой и вдавил педаль газа в пол, прибавляя скорость. Через мгновенье на бедро легла узкая рука, и Русик мягко произнес

— Мы тоже можем задержаться в дороге.

Велесов шумно выдохнул и сбавил обороты, притормаживая.

— Телефон достань, Мира предупрежу, — попросил он.

Когда они остановились в безлюдной подворотне, город все еще только просыпался. Велесов снова отодвинул свое сиденье до придела, и Руслан опять оказался в его руках, стоило только расчистить плацдарм.

— Почему ты так разозлился — шепнул умрюнец, с жадностью втягивая носом воздух в районе шеи охотника.

— У Борисенка своеобразные представления об отношениях. Ему обязательно надо полностью доминировать над партнером. Шаг вправо, шаг влево — побег, подпрыгивание на месте считается попыткой улететь. Он совсем Лерика затюкает.

— Ты не прав. Лер будет счастлив, если у них получится.

— Серьезно — недоверчиво уточнил Велесов, отвлекшись от изучения тела напарника руками. Руслан тут же нетерпеливо заерзал, намекая, что кое-кому не мешало бы вернуться к своему тактильному исследованию.

— Лерка очень… очень послушный, — придыханием сообщил ему Русик, — от него даже мастер отказался именно из-за этого. Любые его слова малыш воспринимал слишком буквально. Слишком.

— А какой мастер его учил

— А ты так и не понял Ундины у нас все творческого жанра.

— В смысле, сказочники

— Певцы, танцоры и художники.

— И, что, даже исключений не встречается

— Исключения бывают всегда, но… ты долго еще собираешься

— Вот если бы ты сразу комбез снял, прежде чем ко мне перебраться, уже бы не болтали.

— В следующий раз учту.

А в это время в машине Борисенка происходил совсем другой разговор.

— Я контрол-фрик, как про таких говорили в начале века. В быту это, к счастью, не очень заметно, но в сексе для меня важно полностью и безоговорочно контролировать своего партера. Наверное, потому и один до сих пор. Не смог найти женщину, которая не попыталась бы своими типично бабскими уловка прижать меня к ногтю. Поэтому у меня к тебе будет два вопроса. Во-первых, ты прямо сейчас хочешь обзавестись ре… то есть, умрёнком — Борисенок сделал паузу и скосил глаза на сидящего на пассажирском сиденье умрюнца.

Лерка закусил губу, посмотрел на него, снова перевел взгляд на лобовое стекло и отрицательно помотал головой. Потом попытался заговорить, но это у него плохо получилось. И тут Борисенок впихнул ему в руки мобильник с выдвигающейсяаналоговой клавиатурой.

— Вот смотри, входим в раздел для написания эсемэсок и теперь ты можешь напечатать то, что хочешь сказать. Давай. Читать-то ведь ты умеешь. Раз устная речь не дается, то хотя бы так. Ну

И умрюнец забрал у него слайдер. Помедлил, а потом прямо на глазах у изумленного охотника втянул когти. Раньше за клоунами такого не водилось. Они всегда были вооружены и очень опасны, эти прозрачные коготки при всей своей изящности запросто оставляли глубокие царапины на металле. Но тут практически полностью втянулись в пальцы, притупились и внешне стали почти неотличимы от среднестатистических человеческих ногтей, правда такое изящество формы больше подошли бы девушке, чем парню. Но ундин трудно было однозначно идентифицировать как представителей именно мужского пола. В отличие от людей, и в свете последних событий это стало особенно очевидно, половая идентификация у умрюнцев была весьма условной.

Я хочу, но не сейчас, — напечатал умрюнец и сунул мобильник Борисенку, тот кивнул.

— Хорошо. Тогда переходим ко второму вопросу, — Витька повернулся полу боком, закинул руку на спинку соседнего сиденье и пристально всмотрелся в лицо напарника, — Как ты хочешь жить дальше, с сексом ради удовольствия или без, Велесов сказал, что вообще-то получать удовольствие у вас не принято… — на этих словах Лерка судорожно вцепился в телефон и напечатал

С тобой хочу! — и даже восклицательный знак в конце предложения не забыл пририсовать.

— Умница, — удовлетворенно обронил на это Борисенок. И притянул к себе парня для поцелуя. Тот ответил с такой жадностью, что чуть слюной не захлебнулся. Пришлось мужчине подушечкой большого пальца стирать из уголка губ мальчики слюньки. — С этого момента ты слушаешься меня безоговорочно, — прошептал охотник умрюнцу, — это понятно — последовал быстрый кивок и тогда Борисенок начал проверку на вшивость, о которой сосредоточенно думал до того момента, как позвонил Велесову и уточнил про сексуальные предпочтения умрюнцев. — Во-первых, голос. Я приказываю тебе говорить медленно, но внятно. Пусть с паузами между словами, но чтобы без заиканий. Это ясно Ослушаешься, будешь наказан — В этот момент Лерка снова вцепился в телефон, но Борисенок отобрал у него мобильник. — Скажи вслух. Это приказ.

— Д-да, — выдавил из себя умрюнец после заминки.

— А конкретнее — не смирился с односложным ответом Борисенок, — чего ты хочешь

— Подчинятся, — снова после продолжительной паузы, произнес умрюнец, старательно выговаривая слоги, от чего слово прозвучало со странным акцентом, но внятно и разборчиво, и то хлеб!

— Молодец, — похвалил Борисенок, мазнул мальчишку по губам и скомандовал — Выходим.

Он специально попросил у Велесова дополнительное время и привез умрюнца в специализированный магазин, располагавшийся практически по пути их следования. Только и понадобилось, что свернуть в неприметный проулок. Сам он давно здесь не был. Последнее разочарование было таким сильным, что уже почти три года Борисенок не позволял себе заводить длительные отношения. Иногда ходил вместе с Велесовым на различные тусовки, цеплял девчонок на один-два дня и почти сразу после знакомства забывал имена, обращаясь к своим временным пассиям кисонька, рыбка, зайка и дальше по тексту. И все бы ничего, но кто сказал, что его устраивал секс без обязательств Другие охотники, которые знали его несколько хуже, чем тот же Севка, дразнили Витьку Казановой и Ловеласом, но, в действительности, он был и оставался глубоко одиноким человеком. Например, тот же Велесов всегда был душой компании, к нему тянулись люди и он тянулся к ним. А вот Борисенок был совсем из другого теста. Он мог филигранно притворяться, строя из себя рубаху-парня, но надолго его все равно не хватало, и он забивался обратно в свой медвежий угол. За почти тридцать лет жизни у него был только один единственный полноценный друг — это Севка Велесов. И так и не случилось любви. Конечно, про такого, как он, каждый мог сказать, что герои-любовники в любовь не верят, они ее используют в своих целях, только и всего. И даже не саму любовь, а разговоры о ней. Навешают лапшу на уши какой-нибудь очередной пассии, отымеют честь по чести и свалят к новой юбке. И невдомек завистникам, которым так нравится думать о таких парнях, как о циниках, что именно они несчастнее прочих. Вечно мечущиеся, вечно в поисках, вечно одни. О проблемах Борисенка на личном фронте знал только Севка. И не раз повторял, что тот просто слишком придирчиво выбирает ту, которую собирается впустить в свое сердце. Витька не пытался его переубеждать. Что же касается Лерки, то к нему у Борисенка изначально было двойственной отношение. С одной стороны мальчишка, напарник, оружие массвого поражения, если грамотно разозлить, с другой Валерик внешне воспринимался еще более андрогинно, чем Русик. Тот хотя бы на парня был похож, хоть и смазливого. А Лерку, в сарафан одень, косички в длинных, пшеничных волосах заплети и вылитая девчонка будет. И глаза эти его вечно влажные. Как поставит две тарелки бирюзовой синевы, так и екает что-то внутри, неприятно, но тягуче и… многообещающе. Теперь понятно почему. Ундина. Не мальчик, а ундинка. Вон оно как.

После Зомби Апокалипсиса секс-шопы на долги пятнадцать-восемнадцать лет пропали из поля зрения московских обывателей. И только несколько лет назад данное направление торговли начало возрождаться. До этого люди были слишком озабочены тем, чтобы просто выжить, и им было банально не до развлечение. Теперь же быт и жизнь постапокалиптического общества начали налаживаться. Поэтому и индустрия развлечений, хоть и претерпела ряд изменений, начала возрождаться.

— Заходи, — обронил Борисенок, открыв перед Леркой дверь и испытал странное чувство удовлетворения. Словно даже такая мелочь могла еще раз подчеркнуть зависимое положение его подопечного. Вообще, о мальчишке хотелось заботиться. Наказывать и баловать, любить и поучать. Получив карт-бланш Витька находился в легкой эйфории и откровенно не знал, за что хвататься. Чему учить С чего начинать

Оказавшись в довольно большом помещении, стены которого были выкрашены в темный тон — черный с кислотно-розовыми ставками, Лерка с интересом завертел головой. Похоже, об этой стороне людской жизни умрюнцы, даже старшие имели весьма поверхностное представление. Им же самим все эти ухищрения без надобности, вот и интереса, соответственно, ноль без палочки. А тут, пустили, понимаешь, козленка на сурепковое поле.

— Иди сюда, — позвал урюнца за собой Борисенок и подвел к стеллажу с путами, повязками, наручниками и плетьми. — Вот этим я никогда не увлекался, — Борисенок указал на ротанговую трость, — и плетки меня не привлекают.

— Но… — начал Лерка, покосился на него, снова посмотрел на кожаное великолепие и тихо сказал — я слышал…

— Что мне Велесов в телефон сказал, — кивнул Витька, — и я ему напомнил, что не садист. А вот это, смотри, — он продемонстрировал умрюнцу кожаную повязку на глаза, — меня привлекает. И вот это, — он взял в руки кожаные наручни с тонкой цепочкой. — Хотя, ты легко сможешь от них избавиться, если посчитаешь, что я делаю что-то, что тебе не по душе.

— Н-н-н-н, — снова принялся заикаться Лерка. Резко замолчал и сделал несколько глубоких вздохов под испытующим взглядом охотника. Потом начал снова — я… — и замолчал, не в силах выговорить следующее слово. Зажмурился, закусил губу. Но Борисенок не спешил прийти ему на помощь. Он со своей сверхчувствительной интуицией уже догадался, что хочет ему сказать напарник. Но стоял на своем Лерка должен был озвучить это сам, иначе никогда не приучится говорить по-человечески.

— Вы-ы-нос-ли-ве-е-е-е… — наконец по слогам проговорил умрюнец и беспомощно уставился на Борисенка в ожидании наказания.

— Дома накажу, — пообещал тот и указал взглядом на соседнюю со стендом витрину. Лерка послушно потопал изучать ее содержимое, а Витька отошел в сторонку к подвижной вертящейся стойке с дисками. Надо бы Лерке для начала так сказать обучающее видео показать, а то будет нервничать за зря. Доминирование — это не всегда боль, и не всегда унижение. Просто один чуть более послушен, а второй чуть более властен, только и всего. Если оба не против, то почему нет

Он выбрал пару дисков с относительно легким порно и чуть не выронил их, когда услышал из той части магазина, где оставил Лерку, странный, ни с чем не сравнимый звук. И только примчавшись туда, осознал, что это его мальчик смеется. Похоже Лерке посчастливилось стать первым умрбнцем, который так открыто рассмеялся в присутствии людей. При этом смех его был адресован нескладному парнишке, лет двадцати пяти на вид, на чьем бейджике гордо красовалось менеджер торгового зала. Это немного задело, но легкая ревность тут же забылась, потому что Лерка, сияющий и как никогда прекрасный, стоило только ему заметить Борисенка, кинулся к напарнику на шею и восторженно запел прямо в ухо. Вот когда Витька отчаянно позавидовал Севке, который теперь понимал все эти их песнопения на раз-два.

— Ну что там у тебя произошло — спросил Борисенок с нежностью, которой от себя никак не ожидал.

— Че-человека… за… принял… — немного сбивчиво и нескладно откликнулся умрюнец, повисший в его объятьях, Витька был почти на полторы головы выше и с легкостью удерживал умрюнца над полом.

— И — Борисенок адресовал свой вопрос продавцу, который подозрительно прятал глаза. Не получив ответа, он поставил Лерку на пол, и озвучил догадку. — Ты решил, что я извращенец

— Ему хоть пятнадцать-то есть — ядовито уточнил тот, откровенно неприязненно поморщившись.

Борисенок хмыкнул.

— А ты смелый. Не думаю, что у тебя часто бывают такие перспективные клиенты, как я.

— Если ты мальчишку обижаешь, срать я хотел на такие перспективы.

— Молодец. Уважаю, — удовлетворенно кивнул Борисенок и обратился к умрюнцу, — Лер, покажи ему. А то не поверит на слово. Ты уж очень на обычного мальчишку сейчас похож, — после чего же приказным тоном добавил — Смени окрас.

И умрюнец беспрекословно подчинился. Правда нашел в себе силы внятно прокомментировать

— Рас-с-спускаем косы… так говорим… а вы… окрас и окрас…

— Офигеть! — непроизвольно вырвалось у продавца, на чьем бейдже значилось Владимир. — Никогда живого умрюнца так близко не видел! Так вы охотник — спросил он у Борисенка очевидное.

— Как видишь.

— И что, многие из вас… то есть, извините, — стушевался парень.

— Не многие, — веско обронил на это Витька.

Но тут же вмешался Лерка, дернул напарника за рукав и с трудом выговорил, снова принимая свой первоначальный вид

— Что

— Ему стало интересно, многие ли из охотников, так же как я тебя, водят своих напарников по секс-шопам.

— Не, — отрицательно помотал головой Лерка, глядя на продавца, — первый… я…

— Круто! Получается, вы вообще не знаете, что для чего нужно.

— Ага, — подтвердил умрюнец.

— Слушай, а, может, вы подробнее о чем-нибудь узнать хотите Я могу про любой товар рассказать!

— Да я и сам его просвещу, не сомневайся, — немного ревниво пробурчал на это Борисенок, но тут Лерка снова всех удивил. Крепко взял Витьку за руку и решительно повел куда-то в сторону. Борисенок переглянулся с продавцом и послушно последовал за умрюнцем. Владимир тоже не отставал. Еще бы! Когда еще такое чудо-юдо в живую увидишь

В общем, подвел их умрюнец в дальней стенке, вдоль которой стояли фигурки козы, барашка и собачки невнятной породы, и даже пальчиком на сие безобразие указал. А потом еще и посмотрел с неподдельным вопросом в глазах. Переглянулись мужики и поняли, что это полная жопа. То есть, для чего эти звери тут поставлены и в каком виде должны употребляться знали и тот и другой, но как объяснить наивному умрюнцу непостижимость человеческих душ, понятие не имели. Видя, что продавец, хоть и обещал обратное, не спешит дать подробное разъяснение касательно данного торгового наименования, Лерка запрокинул голову и преданно уставился Борисенку в глаза. Тот вздохнул и начал издалека, понадеявшись, что чувствительная интуиция позволит вовремя сориентироваться и правильно расставить акценты.

— Извращения бывают разные. Как я тебе уже говорил, например, мне нравится ограничивать передвижение партнера во время секса или глаза завязывать, а кто-то может запросто избить любимого плетью и тот еще недовольным окажется, что слабо избили. Это понятно — умрюнец кивнул, Борисенок выдохнул, сам не заметив, что был напряжен все то время, что произносил все эти слова, и продолжил — а кому-то миле и ближе не с таким же человеком или умрюнцем, как ты или я, а со зверушкой. Например, с козочкой. — Он взял мальчишку за руку и заставил обойти барашка, указал на его филейную часть и больше вдаваться в объяснения не стал, позволив умрюнцу самому сообразить что к чему, зато счел нужным прокомментировать — Владимир очень правильно поступил, что подошел к тебе. Он ведь предложил помочь избавиться от меня, правильно

— Сказал… спрячем… — Лерка говорил с паузами между словами и явно даже простая фраза требовала от ундинки сильной сосредоточенности, зато теперь его можно было понять, а не играть в отгадайку всякий раз, как умрюнцу приспичивало рот открыть.

— Он принял тебя за мальчика лет четырнадцати. Нашего мальчика, человеческого. Видел деток

— В… метро…

— Есть и такие извращенцы, которые развращают очень маленьких детей. Насилуют, — на этих словах брови умрюнца недоверчиво поползли вверх. А Борисенок решительно продолжил — когда смутные годы были, почти все повывелись. Но теперь жить стало легче, и снова начали появляется подобные отморозки. Мы вас к такому не привлекаем. В прошлом месяце как раз одного поймали. Он девочек от семи до восьми лет, первоклассниц, насиловал в лифтах. Помнишь, я в свой выходной тебя дома одного оставил и вместе с Велесовым ушел Севка тогда Руслана тоже не взял.

Умрюнец кивнул, а потом вдруг вцепился охотнику в руку так, что кровь под вспоровшими кожу прозрачными ноготками выступила. Борисенок поморщился, Лерка опустил глаз, увидел, что натворил и поспешил исправить содеяно. Обхватил запястье мужчины нежно-нежно, поднес поврежденный участок кожи ко рту и принялся остервенело зализывать крохотные ранки.

— Это… нормально — подал голос молчавший доселе продавец.

Борисенок хмыкнул и подтвердил

— Да. У них даже умренята через кровь знакомства с окружающими сводят.

— У них бывают дети

— Ну, еще бы! Все надо размножаться, знаешь ли! — с чувством внутреннего превосходства воскликнул Борисенок.

— Умер — вдруг спросил Лерка, отняв руки мужчины ото рта. Ранки стремительно затягивались.

— Кто — не понял его Витька.

— Тот… кто девочек…

— Посадили.

И тут Лерка подался к нему всем корпусом, впился когтями в рубашку, так, что ткань затрещала, и даже на носочки привстал, чтобы лицо к лицу охотника приблизить.

— Отдайте! Нам! — отрывисто выпалил умрюнец.

— Э — еще больше опешил охотник.

— Он… долго… жить… будет… долго… и жалеть… что… что жи-и-ивет… — запинаясь на каждом слове, выпалил ему в лицо умрюнец.

Борисенок, наконец, понял, что его рассказ достиг цели. Улыбнулся, прижал Лерку к себе покрепче, потом отпустил и сказал

— Передам твое пожелание начальству. Но и ты своим передай, что теперь мы вас и на такие вызовы тягать будем.

— Дети… не… не…

— Ты забыл мой приказ — почти ласково напомнил Лерке Витька.

Тот отрицательно покачал головой, набрал в легкие воздух и все же сказал

— Не-при-кос-но-вен-ны… даже умряки… не… не трогать…

— Я тебя понял, малыш, — Борисенок потрепал Лерку по пшеничного цвета полосам. — И рад, что ты разделяешь мое мнение на этот счет. А теперь давай на время отвлечемся и решим, наконец, что нам понадобиться на первое время. А потом можем сюда еще как-нибудь разок заскочить, да

— Повязка… наручники… — тут же принялся перечислять немного успокоившийся Лерка и под конец вдруг выдал — бусы…

— Бусы — тут же напрягся продавец, у которого такого в ассортименте явно не водилось.

Лерка снова потащил Борисенка за собой. Бусами оказались разноцветные анальные шарики из полупрозрачного каучука. Витька вздохнул и принялся объяснять, чем они отличаются от нательных украшений. Лерка проникся. Глаза загорелись красными ответами, а Владимир вдруг хитро подмигнул посмотревшему на него Борисенку и заметил

— Похоже, кто-то не прочь попробовать бусики прямо в машине…

— Обойдется. Мы сегодня на сабантуй приглашены.

После чего Лерка издал такой душераздирающий, тяжелый вздох разочарования, что Борисенок чуть не поддался на провокацию и не пообещал мальчишке небо в алмазах. Но вовремя взял себя в руки, вспомнил, кто тут главный и, притянув умрюнца к себе за шею, прошептал на ухо, что сделаем с ними мно-о-ого интересных вещей, но только после того, как один непослушный парень понесет заслуженное наказание за непослушание.

— Какое — так же шепотом, почти испуганно уточнил у него Лерка. Вот ведь чудо-дивное, может порвать Борисенка на куски буквально играючи, но подчиняется и даже всерьез боится. Это так возбуждает!

— Воздержание, — почти торжественно сообщил ему Борисенок и, насвистывая, отправился на кассу, расплачиваться за выбранный умрюнцем товар.

В итоге не так уж сильно они и задержались. Только въехали во двор дома, в котором проживали Велесов с Русланом, на минуты три раньше, чем сами хозяева квартиры. Только и успели, что выбраться из машины, как к подъезду подкатил такой же служебный внедорожник и из него выбрались слегка помятые Всеволод и Русик.

— Похоже, кое-кто тоже не спешил, — ехидно озвучил Борисенок свой комментарий подошедшему Велесову.

— Ну, кто ж знал, что ты с ним о вечном будешь говорить, а не делом заниматься, — не остался в долгу капитан.

— За кого, интересно, ты меня принимаешь Первый раз в машине — и не самая приятная перспектива, знаешь ли.

— Ну, так как у меня уже не первый, мы тянуть не стали, — вдруг выдал подошевший вместе с Велесовым Руслан.

Об охотника изумленно уставились на умрюнца. Тот громко фыркнул и заявил, обращаясь к Всеволоду

— Меня всегда раздражало, что они все лезут в твою жизнь, как будто ты сам не знаешь, что для тебя лучше!

— Позволю себе заметить, что он в наши тоже нос сует, — попытался осадить его Борисенок, но не тут-то было!

— Вы больше, — категорично заявил Руслан и первым вошел в подъезд, бросив на ходу, проходя мимо Всеволода.

— Дети ждут.

— Да уж, — почесал в затылке Велесов, — вот уж не думал, что ты у меня таким деспотом окажешься, женушка.

— Ундина, — вдруг раздался из-за спины робкий голосочек Лерки, — мы… нас… — он снова замолчал, вздохнул и все же сказал — балуют больше. А… Руслан старше…

— И — не понял его Всеволод, зато понял Борисенок и на этот раз все же пришел на помощь своему напарнику

— Больше времени, чтобы избаловаться.

— А! — многозначительно протянул Всеволод, на что услышал из подъезда голос Руслана

— Я все слышу, — после чего последовала короткая песня о том, что Лерка еще получит.

И они все вместе, наконец, оказались у лифта. Валерка не выглядел сильно впечатленным угрозой Руслана, так что никто не стал заострять на этом внимания.

— Слушай, а как хоть генеральского сыночка зовут

— Мироном. И с отцом… точнее, не певучим отцом у него сложные отношения.

— Не певучем

— Они не могут нормально говорить, потому что наш язык для них отчаянно неблагозвучен.

— Так вот, оказывается, в чем дело!

— И еще. У меня там кроме Люся и Мира засел Дрюня, третий умряк из компании Глеба.

— В общем, я смотрю, ты, Велесов, в умрячьего папочку переквалифицировался.

— Не без этого. Смотри, чтобы ты в скором времени не последовал по моим стопам.

И они с веселыми улыбками вывалились из лифта, еще не подозревая, что праздника сегодня не получится. И утро станет непростым испытанием для всех, кто побывает сегодня в квартире норме шестнадцать на пятом этаже типовой шестнадцатиэтажки.

Глава седьмая Обнаженная душа

Квартира встретила их тишиной. Уже от этого Всеволод напрягся и схватил Руслана за рукав, когда тот первым сделал шаг в сторону дверного проема, ведущего в гостиную. Детки, что, уснули уже Они же явно ночные создания. А на дворе уже позднее утро. Умаялись, перенервничали и отрубились Вполне вероятно, но интуиция вопила об обратно. Что же могло произойти, пока они добирались до места

Детки обнаружились в гостиной, и вид у всех троих был пришибленный. Дрюня сидел на диване, а Люська с Мироном устроились у него на коленях. Как они там вдвоем разместились Да, очень просто! Мир выглядел теперь так же, как Люсь, с той лишь разницей, что у старшего умрёнка не было кокетливого рыжего хохолка на макушке, а имелась в наличии густая, кудрявая шевелюра. Всеволоду невольно вспомнился заграничный мультик, который как-то попался ему на глаза еще в первые годы после Зомби Апокалипсиса. Кажется, там был целый цикл мультфильмов от загадочного канала Никелодиум, от которого уже на тот момент осталось лишь название. И в один из мультфильмов был про бойких младенцев. Там был малыш со странным для русского уха именем Чаки. У него были кудрявые волосы и, кажется, очки. У Мира очков не было, но внешне он чем-то неуловимо напоминал этого мультяшного персонажа.

— Вы чего это тут прижухли — обратился Велесов к деткам и только потом обратил внимание, на телевизор, работающий без звука. Там как раз шел репортаж о ночных событиях, в которых в разных концах Москвы принимали участия все охотники. Не успел Всеволод снова повернуться к деткам, как к нему в руки влетел Люська, совершив какой-то чудовищный прыжок прямо с дивана. И запричитал на умрячьем языке, чуть не плача. Всеволод придержал его под попу и принялся успокаивать.

— Ну, будет тебе, мелкий. Вернулись живы-здоровы, чего теперь реветь

— Ты же вроде сказал, что у тебя один сынишка — поинтересовался Женька, вошедший в гостиную вслед за другом.

— Один. Вот. Это Люська, — и Всеволод представил приятелю умрёнка, после чего вручил Люся подошедшему к ним Руслану, сделав при этом страшные глаза, пока малыш, уткнувшийся в грудь певчему папе, не мог это видеть.

Русик не понял и вопросительно вскинул брови. Всеволод посмотрел в ответ укоризненно. Руслан тяжело вздохнул и принялся певуче успокаивать сына. Тот отвечал на тот же певучий манер. Борисенок смотрел на них во все глаза, словно не обращая внимания на тот факт, что Лерка вцепился ему в запястье когтями. Похоже, увиденное не оставило младшую ундинку равнодушным. Всеволод переключил все свое внимание на Мира. Подхватил малыша подмышки и поднял на уровень лица.

— Во-первых, мне удивительно, что ты, оказывается, можешь перевоплощаться. А, во-вторых, объясни, зачем

Мир на это тяжело вздохнул и отвел большие красные глаза.

— Нравиться хочет, как я, — раздался с рук Руслана голос Люськи, — а, между прочим, перевоплощение может спровоцировать рост хвоста, отчего будет только больнее, — заложил друга Люсь.

— Мир, — укоризненно обратился к умрёнку Всеволод, — я все понимаю, но нельзя же так. Ты и в другом своем виде очень мил, — произнес Велесов не без труда, все-таки ему, как большинству мужчин, было трудно использовать в речи такие словосочетания как очень мил или просто очарователен. — Ты думаешь, что это выход из положения Но я уверен, ты смышленый малыш, поэтому сам должен понимать, что твое притворство только усугубляет… — договорить Всеволод не смог, потому что умрёнок вдруг вывернулся из его рук, спрыгнул на пол и… поднялся уже в своем старшем виде. Обнаженный, худенький, сутулый. Он вжал голову в плечи и, глядя в пол, тихо сказал

— Я знаю, что делаю. Потому что… — Мир запнулся, сжал кулачки и вскинул голову на хмурого Всеволода, который уже догадался, что сейчас услышит не самое лицеприятное откровение по отношению к своему любимому учителю. — Я два года жил в коробке из-под обуви, выходя, только когда генерал уезжал на работу. И все казалось таким простым… а сейчас… сейчас… — было понятно, что малыш сейчас банально разревется, Всеволод уже руку протянул, чтобы обнять и прижать умрёнка к себе, но тут со стороны прихожей раздался сдавленный голос

— Как это в коробке

Мир резко обернулся, Всеволод вскинул глаза поверх его голову и обнаружил Клавдию Петровну Львову, супругу генерала, которая смотрела на Мирона во все глаза. Малыш, быстро осознав, кто перед ним, ойкнул и отшатнулся. Спиной налетел на Велесова, испугался еще больше, и, не позволив мужчине схватить себя и обнять, метнулся в сторону и вдруг упал на колени, стукнулся лбом об пол и… заскулил. При этом он оказался к Велесову спиной, поэтому Всеволод первым увидел, как нежную кожу в области копчика прорезал крохотный лысый отросток, и на ковер упало несколько кровавых капель. Выматерившись, охотник вскрикнул, хватая мальчишку на руки

— Где Коваль с Семкой

— Здесь мы! — раздался из прихожей голос Шурки, и сам врач тут же показался из-за спины Клавдии Петровны.

— Хвост, — резко бросил Всеволод и потащил все еще тихо поскуливающего Мирона в комнату, которую раньше занимал Руслан. Положил мальчишку на кровать и обратился к вошедшим вслед за ним Ковалю и Семе.

— Не забудьте, дать себя укусить, а то будет нервничать и в тайне боятся, когда прикасаться будете.

— Конечно! — откликнулся на это Шурка, но тут вмешалась Клавдия, последовавшая за ними.

— Я первая.

Мужики, не скрывая своего удивление, уставились на генеральскую жену. А она фыркнула, подошла к кровати и присела рядом с лежащим на животе и тихо постанывающим Мироном. Поколебалась немного, а потом ласково-ласково погладила малыша по спутанным рыжим вихрам. Скользнула рукой по щеке и прижала к губам затихшего умрёнка большой палец.

— Давай же, — мягко надавив на губы мальчика, сказала женщина, — не хочу, чтобы ты думал, что я тебя ненавижу…

На что Мирон так и не разомкнул губы, но открыл глаза. Взгляд был недоверчивым и влажным от невыплаканных слез. Клавдия испытала непреодолимую потребность оправдаться, потому что от этого взгляда что-то сжалось в груди и сердце закровоточило, хотя, казалось, раны, нанесенные ему судьбой, давно зарубцевались.

— Я не могу иметь своих детей. Поэтому очень расстроилась, когда поняла, что он все эти годы скрывал тебя от меня. Десять лет — это большой срок. А оказалось…

— Он сам только год, как узнал, — хрипло прошептал ей в ответ умрёнок и цапнул острыми зубками за щедро предложенный палец, зализал ранку, которая под изумленным взглядом тети-доктора тут же затянулась, и снова закрыл глаза и проговорил с тихим вздохом, — и мне не десять, мне три… будет осе… — договорить он не смог, вскрикнул и весь выгнулся. К нему тут же подскочил Семен, притащивший с собой плетеный короб, чем-то напоминающий корзинку для пикников. Всеволод решил, что теперь мальчишка в надежный руках и вышел, притворив за собой дверь, из-за которой раздался приглушенный стон умрёнка. Вот ведь беда с ним, зачем, спрашивается, перевоплощался Получается, если бы Мира не потянуло на эксперименты, хвост рос бы постепенно, что тоже болезненно, но не настолько, как сейчас, когда позвоночник приобретает дополнительные позвонки каждые минут пять. Бедный малыш. Наверное, это просто одуряющее больно, даже при их умрячьей регенерации.

— Ну, что там — накинулся на друга Борисенок, устроившийся на диване, где с одной стороны к нему жался Лерка, глядящий затравленно и испуганно, а с другой устроился Люсь, прижавшийся к Женькиному бедру и подложивший под щеку ладошку.

— Растет. Я хочу сказать, хвост.

— И долго…

— Не знаю.

— Часа два, наверное, — робко предположил Люсь и тяжело вздохнул. Лерка, когда на него посмотрел Велесов, подтвердил слова умрёнка кивком.

— А Русик где

— На балконе. Переживает, похоже, — вставил свою реплику Борисенок, помолчал и вдруг сказал — Знаешь, это все-таки очень странное имя для мальчика Люся.

— Как будто я ему не говорил! — покосившись на сына, воскликнул Всеволод. Тот только фыркнул, но глаз так и не поднял.

Из кухни в зал вплыл Тихон и принялся с упоением тереться о хозяйские ноги, выгибая спинку и урча.

— Сейчас покормлю, — подхватив кота на руки, пообещал Всеволод, но сразу же уйти на кухню ему не дал задумчивый голос Женьки.

— Я вот что думаю, раз у них такое специфическое представление о реакции человеческого отца на умрёнка, может, тебя водят за нос

— Что-то не пойму, это ты о чем — нахмурился Всеволод.

Борисенок почесал глаз и попытался объяснить

— Ну, вот смотри, Мирон сбежал из дома, как я это понял, потому что испугался, что генерал не сможет с ним мирно сосуществовать, пока он хвостатый, чем явственно отличается от человеческого ребенка. При этом, заметь, после двухлетнего существования в коробке, когда, наконец, принял относительно очеловеченный вид, он сразу же свел знакомство с папочкой. Причем, могу предположить, что это была именно его инициатива, а не Игоря, который, похоже, предпочел бы и вовсе скрыть наличие общего сына. Думается мне, что Мир подсознательно хочет быть любимым отцом и нравится людям, контачить с нами. Разумно

— Положим. Только имя Люся тут причем

— Ну, а Люсь твой мог выбрать такое имя, которое, по их с Русланом мнению, ведь я правильно понял, пока у Люськи своего полноценного мнения нет, только то, что он успел подхватить от папочки

— Я быстро учусь, — засопел на это Люсь.

— Но изначально…

— Да! — горячо поддержал напарника Лерка. И Борисенок продолжил

— В общем, имя, которое тебе, скорей всего, в первоначальном своем звучание не по душе придется. Вот и стратегуют.

— Это правда — обратился к сыну все еще стоящий посреди зала Всеволод. Тот не ответил. Тогда Велесов посмотрел на Борисенка, чья интуиция была еще более развитой, чем у него, и настоятельно попросил — Предположи.

— Люцифер, например, — на гора выдал Борисенок и… попал в точку.

Потому что со стороны балконной двери раздался негромкий голос Руслана

— Это очень древнее имя, им уже несколько сотен лет никто не пользовался, потому что у вас суеверия…

На что Велесов встретился взглядом с Русланом и спокойно сказал

— Я понял, — после чего вышел из зала и отправился по направлению к кухне.

Руслан потопал к креслу и собирался уже в него опуститься, как из-за спины раздался задумчивый голос Борисенка

— Считаешь, что это нормально все так оставить

— Как так — обернулся на него умрюнец.

— Ты его обидел. И не будь тут ребенка, врезал бы я тебе на правах друга семьи, — холодно припечатал Женька.

— Думаешь, преуспел бы — криво усмехнулся на это Русик, не пожелав внять словам охотника с первого раза.

— Намекаешь, что заломал бы меня только так Не отрицаю. Только за что Правда глаза режет

— И в чем же та правда

— Ты бесчувственный чурбан, вот в чем. А ты, Люсь, очень тебя прошу, не смей больше брать пример с мелкого папочки.

— Между прочим… — начал Руслан оскорблено, но договорить не смог. Из комнаты к ним вышла Клава.

— Где Велесов — резко спросила она, когда обнаружила, что в гостиной Всеволода нет.

— На кухне кота кормит, — ответил ей Борисенок. И женщина сразу же последовала в указанном направлении. Русик проводил ее раздраженным взглядом.

— Кто не успел, тот опоздал, — с сарказмом заметил Борисенок. И едва не отшатнулся, таким злым взглядом его прожег умрюнец. Правда, именно этот взгляд позволил мужчине кое-что понять.

— Не знаю, сколько тебе на самом деле лет. Как показывает практика, вы почти не меняетесь, ни через пять лет, ни через десять. Но ты еще совсем незрелый, Русик.

— И когда же мне было созреть — рыкнул в его сторону умрюнец и плюхнулся в кресло.

Присутствие посторонних в доме его явно все больше раздражало. Он хотел остаться с Всеволодом наедине, хотел поговорить, хотел… ну, да, и поцелуев тоже хотел. Разве в машине, когда знаешь, что тебя дома ждут, можно насытиться быстрыми, словно украденными поцелуями и ласками, которых, увы, уже недостаточно, когда знаешь, каково это, принадлежать и обладать одновременно. Его мысли прервала певуча трель Лерки, после которой они успели обменяться несколькими напевами, прежде чем Борисенку это надоело и он попросил Люську перевести. Тот вздохнул, поднял голову и только рот открыл, как у входной двери раздался шум, после чего последовал звонок. Всеволод, общавшийся на кухне с Клавдией, у которой после близкого знакомства с Мироном накопилось множество вопросов, пошел открывать. Это, наконец, добрались до них Силай с Марькой и Яшкой. И сразу же начался бурный обмен мнениями, потому что Марька банально не желала держать при себе то, что успела узнать. Она оказалась достаточно настойчивой, чтобы расколоть молчаливого и мягкого по натуре своей Яшку. Так что они с Силаем заявились к Велесову в обновках. Оказывается, ткач втайне от них заготовил целый короб детского приданного для еще нерожденного малыша, которого вынашивала Марька. При этом он между делом вышил для Силая красивую домотканую рубашку, а для Марьки сшил целое платье из мягкого льна и тоже украсил красивым этническим орнаментом. А не признавался он в том, что все это сделал, потому что знал, у людей ткачество и шитье считается чисто женским занятием. И опасался потерять уважение Силая. За что получил строгий выговор по словам самого Валерки.

— Вот уж не ожидал, так не ожидал, — прокомментировал рассказанное Марькой Силай и строго покосился на своего напарника. — Кстати, насчет дальнейших детородных планов хотелось бы узнать поподробнее, — после этого он впился взглядом в Велесова и откровенно пожалился, — а то Марька только хитро улыбается. Даже нервирует как-то, — зная о пристрастиях жены, добавил он чуть виновато.

Всеволод хмыкнул, покачал головой и принялся рассказывать то, что было ему известно. Его слушали с вниманием, а умрюнцы даже добавляли иногда некоторые детали. Так подтвердилось, что ундины с успехом могли рожать и от упырей, но при этом однозначно погибали при родах. Таким образом, популяция умрюнцев не пополнялась довольно длительное по человеческим меркам время. После революции сменилось мировоззрение, и между делом была принята та сакраментальная статья, по которой за гомосексуализм отправляли в лагеря. И если в царское время к такого рода связям относились философски, поэтому ундинкам и упырям с успехом удавалось заманивать в свои сети мещан, боевых офицеров, дворян, не говоря уже про крестьянский люд, то в советские годы лафа кончилась. Мало кому из умрюнцев хватало изобретательности провернуть все так, чтобы советский гражданин пошел на такое преступление. От них шарахались, их принимались откровенно травить. Конечно, без привлечения официальных властей, до которых банально не доходило дело, так как умрюнцы были достаточно изворотливы и быстры, чтобы слинять до приезда милиции или, что еще хуже НКВД. Но теперь даже на буйных деревенских гуляниях не удавалось скосить под какую-нибудь легкомысленную крестьяночку и увести молодого, да бойкого паренька к реке или к пруду, чтобы с успехом провернуть свое черное дело и вернуться в родной могильник с умрёнком на руках. Упырям приходилось еще хуже. Если обряженную в юбку ундинку еще можно было по-пьяне спутать с девчонкой, то упырю на подобное рассчитывать не приходилось. К тому же, если человек был пьян или обкурен, когда его подлавливали ундина или упырь, ребенок как правило, подрастая, так и не обзаводился хвостом, признавался неполноценным и изгонялся из могильника. Поэтому они так предвзято относились к алкошам и нарикам.

— Вот ведь как интересно все устроено, — прокомментировала Марька задумчиво, — я имею в виду, во всех этих сказках про русалок. Всем девчонка хороша, но только до пояса, а ниже пояса… по официальной версии хвост. А так получается, что там…

— Мы тебя поняли, — перебил ее супруг, подумал и добавил — но, вот что непонятно, если это изначально был вопрос выживания вида, почему не сказали раньше — и он посмотрел на Якова. — Понимаю, с ундинками сложнее, но ведь можно было выйти из ситуации. Во-первых, выжившие после первой волны изначально стали более философски относиться к интимным связям, потому что, когда не уверен в завтрашнем дне, пытаешься урвать хотя бы маленький кусочек счастья и тут уже не до народного осуждения и порицания. Вы бы все уже давно могли быть счастливыми папашами.

Другие охотники поддержали старшего товарища и с вопросом уставились на своих умрюнцев. Руслан, Яков и Лерка переглянулись, и слово взял почему-то Русик, хотя на взгляд Велесова было логичнее, если бы ответ держал единственный в их компании на данный момент упырь.

— Никто не захотел унижаться.

Охотники переглянулись.

— И это все — озвучил общее недоумение Всеволод. — Вы поставили под удар выживание всей расы только из-за гипертрофированной гордости

Русик ответил твердым и решительным взглядом. Но тут вмешался Яшка, которому все еще было трудно говорить, но как для любого упыря, человеческая речь изначально была ему доступнее, чем любой среднестатистической ундине.

— Мы живем дольше. Можем подождать.

— Минуточку, но со слов Леонтия, я так понял, что есть целое поколение умренят, который при рождении убили выносивших их ундин, — уточнил Всеволод.

— Есть, — после секундной заминки подтвердил Яков.

— И — подал голос Борисенок, недобро прищурившись на упыря.

— Будущее выглядело неопределенным. Подстра-хо-в-в-вывались, — отрывисто ответил на это Яшка.

— Но уже в девяностых статья эта идиотская перестала работать, да и люди стали по-другому относится к сексменшинствам, как тогда говорили, — запротестовал Велесов.

— Ты не прав, — вступила в разговор Клавдия, которая все это время внимательно следила за разговором.

Она мало чем могла помочь Мирону, там и Шурки с Семой вполне хватало. Коваль разминал мальчику спину, а Сема снабжал напарника специальными травяными мазями и консультировал относительно особенностей физиологии умрёнка возраста Мирона. Кроме этого, Мир все еще нервничал, когда она была рядом с ним, смущался и начинал переживать. Природа этих переживаний была таинственна и пока непонятна, но сейчас было не самое подходящее время расспрашивать малыша что по чем. Поэтому жена генерала Львова предпочла от греха подальше оставить Мира на попечение травнику и его напарнику-врачу, рассудив, что не стоит терять время даром и жизненно важно разобраться в глубинной подоплеке происходящего.

Женщина, помедлив, продолжила

— Из того, что я тут услышала, можно сделать вывод, что урюнцы живут дольше, поэтому и перемены воспринимают с запозданием. Пока они наблюдали за стремительно меняющимся миром людей, наступили двухтысячные. И я думаю, так как мы с Силаем почти ровесники, он меня поддержит, в 2011, может, чуть раньше или чуть позже, развернулась настоящая травля геев, лесбиянок, бисексуалов и трансгендеров, как тогда их называли. Неудивительно, что умрюнцы затаились, не спеша подводить под монастырь своих случайных любовников. Более того, в ту пору урбанистичность российского общества достигла своего пика, что сказалось не только на здоровье населения и поголовной алкозависимости тех же деревенских жителей, но и на экологии. А я вот думаю, для зачатия тем же ундинам подходит далеко не каждый водоем. В Москве-реке у них бы вряд ли что путное получилось, я права — она адресовала свой вопрос Русику. Тот сдержанно кивнул. — Ну, а потом начался Апокалипсис, и они вышли к нам. Вот только гордость никуда не делась, а ведь кроме нее, я готов поспорить, остались затаенные обиды на несправедливость славянских народов в период советской власти. А теперь, Сева, будь так любезен, дай свой телефон, хочу позвонить двум своим гордецам и вправить мозги. Думаю, они оба заслужили хорошую встряску, потому что уже достаточно отыгрались на общем ребенке.

Всеволод сразу же достал из кармана мобильник и протянул ей. Клавдия легко разобралась со стандартным меню, нашла контакт супруга и нажала кнопку вызова. Ей было что сказать благоверному. При этом она нисколько не стеснялась присутствия в комнате его подчиненных, потому что понимала, время недоговорок и тайн закончилось, пора вскрывать карты и играть в открытую, иначе уже не получится, потому что любой другой подход чреват новыми обидами, которые имеют свойство накапливаться. И что тогда Для умрюнцев очередной коллективный исход, а для людей третья волна зомбифицирования Ну, уж нет. Хватит. Доигрались. Пора учится жить дружно. По-настоящему дружно, а не так, как сейчас, чисто для отвода глаз. И она, как та, что видела мир до Апокалипсиса и успешно устроившаяся в нем после, могла сравнивать и была убеждена, что раньше было хуже, даже несмотря на то, что теперь регулярно плодились зомби. Присутствие умрюнцев изменило человечество в лучшую сторону и продолжало меня. Так что, настало время платить по счетам. Кроме того, оплата обещает взаимную выгоду. Так почему бы не заплатить, не откладывая в долгий ящик

— Ну, здравствуй, дорогой. Прежде чем я начну, скажи-ка мне, как именно Игорь объяснил тебе уход из дома сына — Последовала напряженная пауза, после которой Клавдия произнесла, — Я приблизительно так и думала. Так вот, твой сынишка ни в какой могильник отсыпаться не пошел. Ему еще рано там обретаться. Он сбежал в Царицынский парк, чтобы лишний раз не напрягать тебя и не шокировать, потому что как у наших мальчиков в определенном возрасте начинаются первые поллюции и эякуляция, у Мира режется хвост. Чертячий. С болью и кровью. У Велесова. Он подобрал малыша в парке и привез к себе. И вот еще что, к твоему сведению, он два года жил в коробке из-под обуви, которая у нас на антресолях пылится, потому что боялся тебе показываться, пока не приобрел относительно человеческий вид. Но с появлением хвоста он снова, по его собственному мнению, его утрачивает, потому и сбежал. Хвост, к слову, раньше чем лет через восемь не отсохнет, так Сема сказал, а он травник, то есть врач по-нашему. Ты все правильно понял, дорогой, или повторить Умница моя, — с сарказмом произнесла Клавдия и продолжила, — ждем вас. Может, еще успеешь к тому моменту, как начнет расти кисточка. По оперативным данным, это самый болезненный, но, слава богу, уже завершающий этап. Все. Ждем. — И она повесила трубку.

— Ну, что там — первым не выдержал Всеволод, но на лицах остальных присутствующих был написан тот же вопрос.

Клавдия задумчиво повертела в руках мобильник, потом протянула ему и, отдав, спросила

— Ты уже думал, кому из них первым дать в торец

Велесов помедлил, а потом подтвердил, что да, думал. Руслан уставился на него во все глаза, но Всеволод проигнорировал его взгляд, сосредоточив все внимание на Клавдии Петровне.

— Тогда оставь за собой Игоря. С мужем я и сама разберусь, а вот в том, что его напарник не стукнет в ответ, не уверена.

— Не стукнет! — вдруг взвился Лерка, самый молчаливый из всех присутствующих в комнате умрюнцев.

Все охотники, Марька и Клава повернулись к нему в недоумении.

Умрюнец смутился, отвел взгляд и, заикаясь, начал

— Не… об-б-б-б…

Сидящий рядом с ним Борисенок взял ундинку за руку и крепко сжал узкую ладошку.

— Напомнить, что ты мне обещал

Лерка тут же старательно завертел головой. Все он прекрасно помнил. Просто… ведь для голосовых связок так мучительно это неблагозвучие чужого языка. Жуть! Но умрюнец глубоко вздохнул, закрыл глаза и медленно проговорил, почти не запинаясь, правда, подбирая слава покороче, поэтому прозвучало смешно

— Не обижаем… теть…

— А дядь, значит, можно — хмыкнув, уточнил у него Силай, решивший немного разрядить обстановку, но вместе посмеяться над глупой шуткой они не успели, потому что в дверь снова позвонили. Это с пакетами хавчика из японского ресторанчика примчались Димка Бублик и его умрюнец Темка. И все бы ничего, но их появление ознаменовало новый виток проблем, правда, даже сами пришедшие о них пока ничего не подозревали.

Арсений Львов убрал мобильный телефон и, еще плохо соображая, направился прямиков в ту комнату, которая в его пятикомнатной квартире на проспекте Вернадского была выделена для Игоря. Тот, как не странно, не спал и был застигнут за чтением потрепанного томика Ги де Мопасана. В любой другой день Львов сказал бы что-нибудь о том, что это интересный выбор для умрюнца, и оставил бы напарника в покое, но не сейчас. Генерал замер в дверях, не замечая, что сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Умрюнец заложил пальцем страницу и встретился с ним взглядом. Что он увидел в глазах человека, неизвестно, но после непродолжительной заминки книга была отложена в сторону, а сам Игорь легко поднялся с кровати и пошел навстречу напарнику. Тот все еще стоял неподвижно, словно тело его покрылось броней, жесткой и закостенелой, и смотрел на приближающегося клоуна стеклянным, расфокусированным взглядом. Львов боролся с самим собой. Желание ударить, впечатать кулак в вечно юную, неменяющуюся за все эти годы физиономию, было таким сильным, что перехватило дыхание, а сердце болезненно кольнуло. Старость. Хотя, нет еще и пятидесяти, но если учесть, сколько уже пришлось пережить… Игорь встал четко напротив напарника, аккурат на расстоянии замаха. Встал в ожидании. Он понял. Конечно, он понял, какие демоны плясали в груди генерала резвый фокстрот. И был готов получить по лицу, подставлялся под удар, прямо-таки напрашивался. Зачем Почему так подло врал про сына Почему готов заплатить за ложь прямо здесь и сейчас Кулаки разжались, Львов закрыл глаза, выдохнул и снова посмотрел на умрюнца.

— Собирайся. Мы выезжаем.

Умрюнец ничего не сказал. Только вышел вслед за ним из комнаты. Генерал накинул куртку, обулся и ушел вниз, к машине, не закрыв за собой дверь. Игорь замешкался, вот и проверим, способен ли умрюнец сам взять с полки ключи и закрыть квартиру. Оказалось, что способен. Лучше поздно чем никогда узнать о том, что не так уж напарник и инфантилен, просто с припиздью. Злость вновь обожгла внутренние органы. Львов резче, чем следовало провернул ключ в замке зажигания и тронулся с места сразу, как Игорь оказался рядом с ним на соседнем сиденье. Молчание длилось недолго, слова рвали душу на куски неровными кроями осколков мыслей и поруганных, растоптанных и разбитых в дребезги чувств.

— Что я тебе сделал За что ты так ненавидишь его — вырвалось у генерала, несмотря на то, что он доподлинно знал, Игорь не ответит. Никогда не отвечал, сколько бы он не спрашивал, сколько бы не требовал заговорить, только просить еще не пробовал, умолять… но подумал он об этом, почему-то, только сейчас. Отмел мысль, как несущественную и продолжил зло и отчаянно — Ненавидишь его только потому, что он от меня, правильно я понимаю Не ответишь, знаю. Так хоть кивни!

В ответ со стороны пассажирского сиденья раздалось сдавленное фырканье. Насмешливое и… такое же злое, как звенящий от напряжения голос генерала, остервенело выкручивающего руль при маневрировании на московских улицах.

— Сука! — выплюнул Львов в пустоту.

В ответ услышал спокойный голос, глубокий и грудной баритом, приятный на слух и возмутительный для восприятия распаленного яростью сознания.

— Я не могу ненавидеть собственного сына. Я даже тебя возненавидеть так и не сподобился.

— Так какого хуя ты мне мозги компостировал все это время! — пойманной в сети белугой взвыл генерал. И получил простой ответ

— У меня тоже есть гордость. И у него будет, когда вырастит.

Слова умрюнца отрезвили. Львов сбросил скорость, отчаянно жалея, что уже лет семнадцать, как бросил курить. В угоду Игорю, между прочим. Что б его!

— То есть, по-твоему, в угоду гордости можно и ребенка до посинения гнобить, так получается Только тюкаешь ты его вроде как не за свой, а за мой счет, правильно И чего ждешь На что рассчитываешь — Умрюнец не ответил, глядя в окно с непроницаемым видом. Генерал помолчал, собираясь с мыслями. Ярость все еще клокотала где-то внутри, но уже далеко, уже под толщей иных чувств. Сожаления, отчаяния… боли. Да, черт побери, ему было больно! Почти физически больно, что все эти годы рядом прожила меркантильная лживая тварь, чей меркантилизм зиждился на гордости, которой и у самого генерала было хоть отбавляй, но ставить ее выше семьи, выше детей и чувств. Выше дружбы и… ну да, как бы глупо это не звучало в его возрасте, выше любви Нет. Никогда.

— Я тебя понял. Поэтому готов поступиться своей, — негромко сказал он, полностью сосредоточившись на дороге и даже глаза не скосил, чтобы взглянуть на напарника. Тот долго молчал, потом выдал

— Такие жертвы — лишнее, — голос Игоря звучал угрюмо и глухо.

Генерал не ответил, для себя он уже все решил. Если придется унижаться, если придется плясать под дудку этого монстра, которого он по наивности своей долгое время считал другом, а потом позволил ему сделаться любовником, путь и на одну ночь, но все же, он был готов принять все как данность. Ради сына… ради семьи. Пусть и такой дурацкой. У них с Клавдией изначально семейная жизнь была несколько нетрадиционной даже на взгляд продвинутых обывателей двадцать первого века, так что Мирон, как их общий с Игорем сын, всего лишь новый, так сказать, постапокалиптический виток. Вот и все, вот и поговорили. Но тут Игорь, все так же отвернувшись к боковому окну, сказал в пустоту

— Мне двести лет, ты не… — его прервал визг тормозов и яростный мат Львова, резко крутанувшего руль, чтобы уйти от лобового столкновения.

Разговор пришлось прервать, потому что в зеркале заднего вида генерал увидел, как через лобовое стекло чуть не протаранившей их малолитражки вывалился на асфальт только-только вылупившийся зомби, еще минут десять назад бывший молодой женщиной. Зарычал и кинулся в их направлении. Львов выхватил дробовик, заряженный разрывными, выскочил из машины и одним выстрелом снес зомби пол лица, а вторым окончательно прикончил. От головы остались одни ошметки. Из шеи, рухнувшего навзничь тела, торчал уродливый остов позвоночника. Только Арсений собирался вернуться к машине, чтобы позвонить куда следует. Повернулся спиной к укокошенному зомби и врезавшейся в столб малолитражки, как мимо него стрелой промелькнул Игорь. Скрюченные в ярости когтистые пальцы умрюнца сомкнулись на детской шейке. Мальчик лет шести-семи превратился в зомби вслед за матерью. И это днем, и это в городе, защищенном умрюнцами от воздушно-капельного заражения. Игорь оторвал ребенку голову. Отшвырнул окончательно обмякшее тело на асфальт и повернулся к напарнику, отсвечивая красными отблесками в глубине глаз, вокруг которых пролегли типично клоунские синяки. В случае необходимости окрас умрюнцы меняли прямо-таки мгновенно.

Генерал спросил

— Могли они заразиться по воздуху

— Нет, — решительно откликнулся умрюнец.

Львов кивнул и все же добрался до телефона. Вызвал бригаду чистильщиков и позвонил в управление. Сразу в отдел внутренних расследований.

— Какого хуя у вас гражданские зомбифицируются мало того, что в центре города, так еще и средь бела дня — почти спокойно спросил он у начальника отдела. — К вечеру чтобы у меня был отчет о вскрытии. По воздуху вирус бы к нам не прошел, значит, им что-то ввели. Если это сделали здесь, у нас, будет жопа, потому что это твои архаровцы проморгали внутренний заговор, а, если окажется, что дамочка откуда-то еще к нам приехала… ну ты меня понял, Вовчик, да Вот и работай! — прикрикнул на подчиненного генерал и бросил трубку. Обошел внедорожник, пронаблюдал, как Игорь смывает с рук кровь водой из канистры, специально на этот случай припасенной в багажнике. Передал умрюнцу захваченное с собой из салона полотенце.

— Времени мало, нас ждут, — предупредил генерал и снова вернулся на водительское сиденье.

Игорь почти сразу присоединился к нему, бросил назад полотенце и затих. Через три минуты молчания вдали показалась первая машина чистильщиков, с типичными отличительными знаками. Оперативно, и то хлеб! Львов завел машину, развернулся и поехал мимо. С телами могут разобраться и без него, а у сына хвост первый и последний раз режется. Когда они отъехали от места происшествия на несколько кварталов, умрюнец вдруг сказал

— Интересная догадка. Мне такого в голову не приходило.

На что Львов хмыкнул и произнес

— Ты мне зубы не заговаривал, начал разговор о личном, вот давай его и продолжим. С догадками специалисты из Склифа и без нас с тобой разберутся.

— А если я передумал откровенничать

— Тогда заткнись и смотри на дорогу, — вызверился генерал.

Какое-то время ехали молча. Но, когда до дома Велесова оставалось всего ничего, Игорь вдруг снизошел до того, чтобы вернуться к теме прерванного разговора

— У меня уже был сын.

— Умер

— Почему

— Ты странно про него сказал.

— Просто у нас не так, как у вас. Не принято индивидуализировать отпрысков.

— Не понял. Вы их за людей… то есть умрюнцев, что ли, не считаете

— Нет. Воспитываем не индивидуально, каждый своего, а всей общиной.

— Ясно. И что с ним было не так Что заставляет тебя так обращаться с нашим общим сыном

Игорь снова погрузился в молчание. Львов хотел было высказать свое фэ, но сдержался. Кто ж этого умрюнца знает, какая драма у него там случилась. В том, что все не так просто, как кажется, и гордость для Игоря не более чем оправдание, Арсений уже догадался. Вот только что, когда тот заговорил не о пафосных материях, чести и гордости, а о старшем сыне. Раз был сын, значит, был и второй отец. В этом разгадка

— Он родился в семнадцатом году, — тихо произнес Игорь, и столько тоски было в его голосе.

Львов напрягся и рискнул уточнить

— В две тысячи семнадцатом — потому что в ту пору они с Игорем уже встали в пару, и было странно слышать, что у напарника нашлось время завести интрижку на стороне.

Но умрюнец покачал головой и поправился

— В тысяча девятьсот семнадцатом. В год революции. Его не певчий отец был офицером царской армии. И с ним я испытал единение, — на последнем предложении голос умрюнца упал до шепота. Генерал напрягся.

— Что это значит

— Такое редко происходит. Обычно мы вынашиваем отпрысков две недели. Но иногда, если человек настроен к кому-то из нас особенно позитивно, ребенок рождается сразу после акта.

— Что значит позитивно Как-то в твоем исполнении все эти заумные слова чудно звучат.

— Мне двести лет, — устало повторил умрюнец, объясняя тем самым наличие богатого словарного запаса.

Генерал тут же пожалел об озвученном комментарии, но извиняться не стал, просто спросил с нажимом

— В чем выражается этот позитив

— В эмоциональной составляющей, — бесцветным тоном откликнулся умрюнец.

— А конкретнее — бросил Львов, злясь, что приходится вытягивать из напарника каждое слово.

— Он называл это любовью, — наконец сознался умрюнец и без перехода продолжил — но забыл обо всем, как только я попытался представить ему сына. Наспех женился, сменил фамилию и убеждения, стал преданным псом советской власти. И даже пытался организовать на меня охоту в Воронежских лесах. Не вышло. Вот его, пожалуй, ненавижу, — резюмировал умрюнец и опомнился, ощутимо вздрогнув, только когда услышал мягкий, почти воркующий голос генерала.

— Впервые вижу твою обнаженную душу… — и тихо-тихо добавил, сам до конца не понимая, что и кому говорит — так и хочется сжать в ладонях.

— Чтобы раздавить — с горьким смешком, уточнил Игорь, но напарник не оправдал его ожиданий.

— Чтобы согреть…

Глава восьмая Хвостик, хвостик, где ты был

Бублик горячился и не хотел слушать никаких оправданий. Впрочем, умрюнцы как-то подозрительно переглядывались все-то время, что Димка, стоя в центре комнаты, произносил свою обличительную речь. Пакеты с едой из единственного на всю Москву круглосуточного японского ресторанчика были безбожно брошены в прихожей. В гостиную, где разместились остальные охотники со своими умрянцами, Бублик вломился уже заведенным до предела. Своего собственного напарника, который привычно возвышался за спиной парня с непроницаемым выражением лица, Димка словно не замечал. И адресовал свое возмущение больше Велесову, на которого смотрел, чем непосредственному виновнику его фиаско на личном фронте.

— Он мою девушку выжил из дома, это нормально Я, может, на ней женится собирался, а он… он… Ему, оказывается, ребенок вынь и положь потребовался, так, да И хуй с ним, что у меня личная жизнь, любовь… Ратмира, — разорялся раскрасневшийся Димка, — Темка сказал, что она к нему приставала. Солгал, да — наконец выдохся он и спросил уже обреченно и тихо, отвел взгляд. Осознал, что орал в присутствии доброй половины команды. И вел себя как самый обычный мальчишка, а не полноценный охотник со стажем.

Велесов, который все это время молча выслушивал его вопли, осторожно уточнил, встретившись взглядом с Темкой из-за плеча низкорослого Димки.

— Так и сказал

— Ну, намекнул, — не глядя на капитана ответил Бублик вместо умрюнца — Тоже думаете, что солгал — вдруг вскинулся он, почувствовав, что пауза затянулась. Обернулся на Темку и вдруг обнаружил, что из дверного проема за всей этой сценой наблюдают генерал и Игорь.

После Апокалипсиса дома всех без исключения граждан обзавелись стальными дверями, которые неизменно запирались как ночью, когда нападение зомби было весьма вероятно, так и днем — просто на всякий случай, потому что лихие времена, когда во всех городах центральной России был в обязательном порядке установлен комендантский час, закончились лет пять назад. И некоторые отщепенцы продолжали жить на улице, сбиваться в стаи и мародерствовать. Ими занимались все те же чистильщики. Лишь в самых экстренных случаях привлекая к поимке преступников охотников. Умрюнцев на такие облавы не брали никогда. Это было сродни вопросам чести. Привлекать клоунов для того, чтобы ловить обычных людей, которые, что греха таить, могли быть хуже зверей, считалось неэтичным. С другой стороны, не будь у охотников и чистильщиков своего внутреннего кодекса чести, возможно, подразделения внутренних войск, как их называли вкупе, никогда бы не стали настолько эффективными за какие-то пятнадцать-двадцать лет. Но сегодня в квартире Велесова собрались лучшие охотники Москвы со своими напарниками-умрюнцами, поэтому не удивительно, что никто не посчитал нужным закрыть на замок входную дверь. Поэтому генерал Львов и его умрюнец свободно попали в квартиру.

— Не солгал, — вдруг ответил на вопрос Димки не кто-нибудь, а сам Игорь. И с независимым видом под изумленными взглядами собравшихся прошел в гостиную. Генерал, оставшийся позади, сдавленно хмыкнул, покачал головой и последовал его примеру. Пояснил, встретившись взглядом с Велесовым.

— Учимся разговаривать.

Тут уж фыркнул Игорь, причем с таким видом, что сразу стало ясно, обиделся и больше ни слова не скажет. Генерал снова покачал головой и пояснил свою предыдущую реплику.

— Оба, — и добавил, чтобы стало окончательно понятно, — оба учимся.

— Недопонимание много, — неожиданно поддержал его Силай. — И раз уж выяснилось, что вы, действительно, вполне способны разговаривать, пусть и с трудом преодолевая нашу неблагозвучность…

— Да. Говорить нужно, — подвел общий итог Борисенок и внимательно посмотрел на Игоря. — Так к Темке та девица, и правда, приставала. Но так как вы в принципе с нашими женщинами не контактируете…

— Нет, — оборвал его Игорь и нахмурился, потому что обнаружил Дрюню. Тот под его взглядом окончательно съежился, хотя и до этого старался казаться ниже воды, тише травы. Такое количество умрюнцев в одной с ним комнате умряка явно пугало до дрожи. Уж когда Игорь пристально на него посмотрел, бедолага, до этого тихо-мирно сидящий в уголке дивана, возле самого подлокотника, метнулся в сторону и забился в угол между диваном и одним из кресел. Лерка, который до этого был его ближайшим соседом, тут же перегнулся через подлокотник, чтобы посмотреть на умряка. Попытался что-то пропеть, но вовремя вспомнил, что Дрюня его не поймет. Но Лерка оказался не из тех, кто легко отступает. Под хмурым, буквально прожигающим до костей взглядом Игоря, ундинка обернулся на Борисенка, тот вскинул брови, мальчик вздохнул и клацнул зубами, словно что-то укусил. Интуит Женька быстро сообразил что к чему. Кивнул и улыбнулся, бросив на Игоря взгляд, в котором явственно сквозило превосходство. А непосредственный Лерка просил и протянул умряку руку. Тот воззрился на него почти такими же квадратными глазами, как Игорь, который почти сразу запел о чем-то своем, понятном в данный момент только умрюнцам и Велесову. Но Всеволод не стал переводить для других охотников раньше времени, потому что в этот момент запели все остальные умрюнцы. Кроме Лерки, конечно, потому что непоседливая и самая юная в этой комнате ундинка старательно предлагала умряку себя укусить, а тот все не решался.

— Знаешь, Дрюнь, — обратился к нему Велесов, — надо брать, пока дают.

И тут же острые зубки сомкнулись на леркином указательном пальце, которым умрюнец старательно тыкал в губы умряку.

— Затянулась — поинтересовался у напарника Борисенок, когда Лерка снова сел ровна и даже придвинулся в охотнику поближе, явно, пусть и неосознанно, напрашиваясь на поощрение в качестве объятия. Обнимать его Женька не стал. Решил, что на глазах у друзей как-то оно будет странно смотреться. Да и не привык он еще к мысли, что Лерка теперь с ним. Еще часов двенадцать назад ни о чем таком и не помышлял, а тут раз — и уже несвободен. Вот ведь жизнь-подлянка! Правда, умрюнц на его бездействие совершенно не обиделся, так как сам свои порывы до конца так и не осознал. Неопытный, юный… ундинка.

— Ага, — отозвался умрюнец, которому не потребовалось много сил, чтобы озвучить простое междометие. А вот потом последовала фразу, которую Лерке пришлось выговаривать с вящей старательностью — Если… так… — он явно заметил затянулось словом попроще, — то… отсталые меньше… — наконец, закончил свою мысль умрюнец.

— Правда — спросила у Игоря Марька, которой выделили отдельное кресло, на подлокотнике которого уместился муж, а в ногах у женщины, прямо на полу, устроился Яшка. При этом Силай явно не имел ничего против подобной расстановке сил. Смотрелись они втроем весьма специфично, но трудно было не почувствовать какую-то внутреннюю гармонию, которая нежданно негаданно проявилась в этом тандеме. Похоже, они уже успели кое-что обсудить, пока добирались до квартиры Велесова, и, как не странно, пришли к какому-то консенсусу, который позволял воспринимать перемены в большей степени в положительном ключе.

— Нет. Это не доказательство, — отрезал тот, — оперируя вашими понятиями, генетически мы схожи, морально — разные. Но, раз уж активные компоненты, содержащиеся у нас в слюне, так влияют на вас, то у умряков они тоже присутствуют. Другой вопрос, что при полной деградации происходит… — Игорь запнулся, потому что никак не мог подобрать нужное слово.

Зря он решил щегольнуть перед людьми знанием человеческой терминологии. Было бы много проще, если бы он просто сказал, что в происходящем нет ничего примечательного. Но рядом был генерал, который по глубокой убежденности умрюнца считал их за полуразумных существ. Игоря это глубоко оскорбляло. Но будучи заложником чести и гордости он не мог сказать об этом прямо. Поэтому его единственным оружием были скрытый сарказм и полунамеки, чем он не уставал пользоваться с того самого момента, как встал в пару с Арсением Львовым. Но генерал тоже был не промах. За все эти годы он научился показательно не замечать не только едких намеков, но и прямых оскорблений. И быстро перестроиться на иной стиль общения не получилось бы при всем желании. Поэтому он проигнорировал все сказанное напарником ранее и вернул разговор в первоначальное русло

— Так почему Артемий выжил из квартиры Димкину подругу

— … необратимые изменения, — неожиданно закончил за Игорем Руслан. Они обменялись странными взглядами, после чего ундина продолжил, больше ни разу не взглянув на упыря — Мы способны продлить свой род только от ваших мужчин. От женщин у нас рождаются люди.

Повисла гробовая тишина.

— Вы рожаете и от женщин — слабо пролепетал Бублик, взлохматив всей пятерней и без того торчащие во все стороны рыжие волосы.

— Они от нас, — вставил Яков и обратился к Димке, — твоя девушка… по имени… цыганка

— Ну, да, — пролепетал парень, все еще потрясенный услышанным.

— Они знают, — тихо произнес упырь и замолчал.

— Знают что — спросил у Русика Всеволод, но тот не успел ответить, потому что заговорил Игорь

— От нас ваши женщины рожают цыган. Только мальчиков. Всегда. Даже если изначально неспособны выносить ребенка. Нам такие дети без надобности, но после них пустоцветы обретают возможность приносить плоды. Раньше цыганские ведьмы, когда к ним обращались такие женщины, водили их к заводи. Как правило, всегда можно договориться, но есть условие — мы не имеем никаких дел с детоубийцами.

Умрюнец замолчал, но люди не спешили нарушать повисшую после его слов тишину, пока не проявила себя пришедшая из комнаты Руслана Клавдия, которая услышала голос мужа и решила узнать, что его так задержало. Почему, после всех вскрывшихся фактов, тот не поспешил к Мирону. Поэтому успела застать весь разговор про человеческих женщин.

— То есть, если бы вы изначально не сцепились рогами, сейчас я бы могла быть счастливой матерью трех очаровательных мальчишек, ты к этому ведешь — адресовала она свой вопрос Игорю.

— Почему трех — спросил у супруги генерал.

— Мирон мог бы родиться в два раза раньше, плюс сын с цыганской внешностью, рождение которого позволило бы мне родить сынишку и от тебя.

— Не…необязательно, — слегка запнувшись, выдал Лерка, все так же сидящий на диване рядом с Борисенком, и выкрикнул, хлопнув ладонью по подлокотнику — Девочка! — Ему все еще трудно было говорить связными предложениям, но теперь он прилагал все силы, чтобы не заикаться на каждом слове. Перспектива воздержания оказалась неплохим стимулом, чтобы заставить ундинку нормально разговаривать и не злить Женьку понапрасну.

— Не суть, — резко осадила умрюнца Клава, впившись взглядом в Игоря, — я ведь не делала аборт, значит не детоубийца. Просто от рождения неспособна зачать ребенка.

— Я не знал.

— Оправдываешься

— Вот еще!

— И сколько же тебе лет, друг-дорогой, раз ты такими фразами отвечаешь

— Достаточно!

— Хватит! — неожиданно влез Руслан. — Все и так сложно. Зачем вы давите!

— Защищаешь его Из чувства солидарности, надо полагать… — прищурилась на ундину Клавдия.

— Подозреваю, что все не так просто, — мягко отстранив жену от Игоря, обронил Львов.

Но прежде, чем генерал успел озвучить свою догадку, из соседней комнаты раздался детский крик. Клавдия, а за ней и Арсений, бросились туда. Игорь за ними не последовал. Зато в суматошности момента Бублик слинял на балкон. Темка остался в комнате, но с подлокотника кресла, в котором сидела беременная Марька, встал Силай и подошел к умрюнцу, замершему в центре комнаты.

— Иди за ним, — негромко сказал охотник умрюнцу. Тот поднял на него вопросительный взгляд. Тогда мужчина, едва заметно помедлив, положил ладонь на плечо умрюнца, ободряюще сжал и пояснил — Если бы был на его месте, я бы хотел, чтобы за мной пришли и спасли от одиночества.

Умрюнец перевел взгляд на балконную дверь. На сквозняке едва заметно колыхалась плотная занавеска. Шторы в квартирах охотников неизменно были весьма плотными, так как в силу профессии спали ребята обычно днем, что накладывало свой отпечаток на их жилища. Поэтому Димки не было видно на балконе через окно. Словно парень шагнул в окно и исчез. Темка зажмурился на мгновение, что мог видеть только Силай, стоящий к нему ближе всех. Повел плечом, что охотник принял за согласие и убрал руку. Тогда умрюнец ушел вслед за своим напарником. Им было о чем поговорить наедине.

Когда Темка скрылся за балконной дверью, Велесов, не поднимаясь из своего кресла, спросил у Силая

— Давно ты знаешь

Тот хмыкнул и уточнил, прежде чем ответить

— Про Димку Это, знаешь ли, трудно проморгать, если знаешь, куда смотреть.

— И откуда же ты знаешь

— Старший брат погиб в две тысячи двадцатом. Паданец погрыз его… — старший охотник запнулся, — ну, мужа, наверное. Как-то любовник — не то слово. Ну, и вылупившись, парнишка пообедал Виталькой. Так что я давно понял, что все попытки нашего Бублика завести длительные отношения с девушками только для отвода глаз. Причем, его собственных глаз, надо полагать.

— То есть Димка у нас… — начал Борисенок, который в отличие от Силая ничего такого за Бубликом не замечал.

— Ну, да, — признался Всеволод, а потом окончательно раскололся, сказав — я его в команду взял в первую очередь из чувства солидарности. Он с пятнадцати лет бродяжничал, с успехом отбиваясь от залетных зомби, потому что его отец…

А в это время Димка, устремив взгляд на зеленеющий каштанами солнечный город, изливал душу тихо вставшему позади него Артемию.

— … Школы начали регулярно работать, когда мне пятнадцать исполнилось. Девятый класс, короче. Но так как до этого все учились нерегулярно, собрали нас всех в сборную солянку. От пятнадцати до восемнадцати лет, распихали по классам и начали новую параллель. А я… в общем, никогда особо девчонками не интересовался, но и к парням меня, честно, не тянуло. Ничего такого. Но в том сборном классе был парень, восемнадцать лет, весь из себя такой крутой, что я… в общем, втрескался я в него так, что сам напрашиваться начал. У меня всегда так, когда психую… — он замолчал, не решаясь продолжить.

На плечи легли чужие руки, мягко и ободряюще.

— Когда боишься, — поправил Темка.

— Я не боюсь! — запротестовал Димка, но вяло, без убежденности.

— Боишься-боишься, — снисходительно отозвался умрюнец. Тогда парень попытался скинуть с плеч его руки, но не преуспел.

— Ладно! — взорвался Бублик, прекратив делать лишние телодвижения и с силой вцепившись в обитые деревом балконные перила, — Я его нарочно подловил, когда он урок прогуливал и курил в туалете один, без всех своих прихлебателей, ну и закинул удочку. Типо, на слабо взял, заявив, что отсосу так — ни одна девчонка не сравнится. А он взял и согласился. Так и началось. Втрескался я в него, как сучка течная, пиздец как, — сорвался на мат Бублик, — и все было нормально, пока я не попросил меня трахнуть. Он так орал. Что типа он не пидорас, чтобы ебать всяких тут в жопу. То есть, когда я дрочил себе ему отсасывая, а он перся с этого, наблюдая за мной, — это типо не по-пидорски, ага. А как что погорячее, то все, баста, в кусты. Сволочь! В общем, я ему так и сказал, что он гондон, послал на три буквы, а сам провыл, как белуга полдня, мотаясь по чердакам и крышам… — на этом голос юного охотника резко сел. Он заговорил уже не так экспрессивно. Напротив, тон его стал отстраненным и усталым, словно на парня разом навалился неподъемный груз застарелых воспоминаний. Поэтому его рассказ перестал восприниматься как крик души, а стал похож на краткий отчет с места происшествия — Нарвался на умруна, пришиб его куском арматуры. Сам не понял, как с перепуга голову твари расколошматить. Пришел домой только к утру весь никакой. А там папаня. Он меня даже слушать не стал, через подлокотник кресла перекинул и давай ремнем охаживать. Сказал, пидоры ему в семье не нужны. Это мой хахаль бате настучал, что я у мужиков отсасываю. О том, что он сам был тем самым первым и единственным парнем, для которого я такое делал, не сказал, конечно. В общем, я вызверился, выдержал экзекуцию, съездил бате по морде, когда он ремень убрал, и ушел. Просто выскочил из квартиры в чем был и больше не вернулся. До сих пор не знаю, живут они там еще или съехали, или… сожрал кто, тоже вариант. — Голос парня упал до шепота, когда он подвел неутешительный итог — Такая вот история. Когда Ратмиру встретил, думал, что стал нормальным, что не пидор, а хотя бы би. А теперь…

— Почему ты считаешь, что если со мной, то ненормальный — спросил умрюнец подозрительно бесстрастным тоном и убрал ладони с плеч напарника.

Димка взбеленился. Он тут, понимаешь, душу наизнанку выворачивает, а этот гад мертвяцкий морду утюгом и хоть бы хны! Молодой охотник резко крутанулся лицом к напарнику, чтобы высказать ему все, что думает о такой подставе. Даже руки вскинул, чтобы за грудки умрюнца схватить, и так и замер с открытым ртом, потому что Темка… сворачивал самокрутку.

— Нет, я не понял, мне ты курить запрещаешь, а сам…

— Бражник, — перебил охотника умрюнец все с тем же полностью индифферентным выражением лица. Димка поджал губы и недобро прищурился.

— И что это значит

— Ты курил отраву. А это, — на этих словах Темка смачно лизнул краешек пергаментной бумажки, в которую насыпал из табакерки какие-то невнятные сухие листья и цветочки, не глядя скрутил в папироску и как ни в чем не бывало продолжил свои весьма невнятные объяснения — травы. Особый сбор. Нужный.

— Кому это

— Тебе.

— А если я… — но тут умрюнец опустился на корточки.

На что Димка растерянно моргнул, посмотрел вниз, понял, что беситься можно сколько угодно, но Темка как был непрошибаемым, так им и остался. Поэтому охотник в сердцах плюнул и присоединился к своему умрюнцу на полу лоджии. Темка к тому моменту уже успел вынуть из кармана бесформенного серого, типичного для охотничьих умрюнцев, комбеза не что-нибудь, а огниво. Что это за штука такая, Бублик узнал потом, поэтому и не возмутился, когда увидел впервые. А вот когда посыпались на бетонный пол, застеленный линолеумом, настоящий яркие искры, попытался возмутиться. Но самокрутка уже занялась, а огниво исчезло в таинственных закромах темкиного кармана. После чего Бублику пришлось проглотить все свое возмущение, потому что он банально засмотрелся и, как говорится, подвис, когда его напарник жестом полным неприкрытого изящества поднес самокрутку ко рту, обхватил тонкими, бескровными губами и глубоко затянулся. Подержал ароматный дым внутри себя, а потом принялся выпускать кольцами, наслаждении запрокинув голову к потолку. Раз колечко, два, три… четыре! И, кажется, было бы пятое, если бы Бублик из вредности не попытался отобрать у умрюнца самокрутку. Темка легко ушел от захвата, сам обхватил парня за шею, и пока тот не особо резво пытался вывернуться из-под его руки, затянулся еще раз, и через мгновение уже вдыхал пряный дым в рот Димки, растерявшегося от столь неожиданного поцелуя. Кашля, как не странно, почти не было. Это был какой-то особый дым, какие-то особые травы. Зато по щекам покатились слезы. Димка уткнулся лбом в плечо напарника. Навалился на умрюнца всем телом. Тот немного сместился, чтобы привалиться спиной к боковой стенки лоджии и с чистой совестью вытянул ноги, усевшись на пол и рассеянно растирая между пальцев остатки самокрутки. Второй рукой он обнял Димку за плечи, глубоко вздохнул и промолчал, услышав в свой адрес вполне резонное обвинение.

— Ты этой дрянью превратил меня в плаксу!

— Так надо, — безапелляционно ответствовал умрюнец.

— Кому — зло буркнул Димка, все еще пряча лицо на плече напарника. Он был уверен, что услышит в ответ — тебе, но вместо этого прозвучало

— Нам.

И все, что было сказано или сделано ранее, стало неважно. Димка вздохнул, завозился, устраиваясь удобнее, прижался щекой к темкиному плечу и соблаговолил согласиться

— Ладно.

За что его ласково потрепали по рыжим волосам, и Бублик окончательно решил — была не была и потянулся за полноценным поцелуем, но тут какая-то сволочь (не будем тыкать в капитана Велесова пальцем) постучала в оконное стекло.

— Вы там не уснули Мы суши есть собрались…

Димка выругался и начал подниматься, но Темка поймал его за руку, отчего охотник замер в наполовину скрученном состоянии.

— Ну, что — смущенно засопел Димка, встретившись взглядом с умрюнцем, и настойчиво высвободил руку. После чего, распрямившись, принял независимый вид, но снизошел до соблазнительного обещания — Дома поговорим и… поцелуемся.

Арсений вбежал в комнату в тот момент, когда Мирон, стоящий на четвереньках на кровати Руслана, весь вытянулся в струнку, словно собака, принявшая охотничью стойку. Даже длинный лысый хвост расположился параллельно полу. Коваль, который сидел на краешке кровати рядом с мальчиком и разминавший малышу поясницу, резко отнял руки от худенького, напряженного тельца и вскинул глаза на Сему, который устроился с противоположной стороны от мальчика. Врач и травник обменялись только им понятными взглядами и лишь тогда заметили новоприбывших. Клавдия не забыла захватить с собой влажное полотенце, за которым и вышла, когда в квартиру к Велесову нагрянул супруг. Женщина-доктор быстро поняла, что нужно делать. Оттеснила Львова и бросилась к хвосту. В этот момент из самого кончика выстрелила иголками шерсть, ощетинилась, вздыбилась… протыкая нежную, только наращенную кожу, отчего шерстяная кисточка местами слиплась от крови. Вот это шерстяное новообразование Клавдия и завернула в махровое полотенце. Отчего Мир вскрикнул и… резко обмяк на кровати. Локти мальчика подломились, но бедра остались все так же вздернуты вверх. Шурка попытался надавить малышу на поясницу, чтобы тот мог, наконец, вытянуться на постели в полный рост, но генерал его остановил.

— Я сам.

— Сначала дай себя укусить, — вмешалась Клавдия, осторожно обтершая хвостик мальчика и теперь внимательно следившая за действиями мужа.

Коваль быстро сообразил, что лучше бы им с Семкой оставить семейство Львовых наедине, поэтому указал напарнику взглядом на дверь и сам отправился в том же направлении. Семка его понял и поддержал, выйдя вслед за Шуркой и плотно притворив за собой дверь.

— Ему физически неприятны твои прикосновения, пока он с тобой через укус не познакомился, — сделала еще одно пояснение Клавдия.

Львов окончательно растерялся, не решаясь занять освобожденное Шуркой место рядом с обнаженным умренком и по-отечески приласкать малыша — хотя бы по голове погладить. Но тут немного пришел в себя сам Мир, который повернул голову в сторону отца и замер, глядя на него растерянным и даже испуганным взглядом. Арсений почувствовал себя чудовищем. Попытка оправдаться не удалась, потому что горло сдавило совершенно нетипичным для генерала спазмом. Он привык быть жестким, решительным, волевым… он разучился быть чуть больше человеком, чем того требовал его высокий статус главнокомандующего охотничьих войск. И сейчас, перед страхом собственного ребенка, он был беспомощен и разбит. Растерян и нелеп, лишен голоса и обескуражен. Мир сузился до взгляда красных глаз, больших и влажный, в обрамлении ресничек, игольчатых и слипшихся от слез. Хвост рос болезненно, умрёнок плакал, но теперь те слезы затмил страх. И этот страх вбил в сердце кол, а во рту генерала появился такой знакомый привкус крови. Только на этот раз это была не его кровь, чужая, детская, пусть и чисто метафизически, но… но… сколько страха. Сколько боли!

— Прости, — выдохнул мужчина, колени подломились, и он рухнул рядом с кроватью. Их с Мироном взгляды оказались на одном уровне. — Прости, прости, прости… — упершись лбом в собственный кулак, хрипел генерал, стиснув пальцы так сильно не от злости и даже не от боли, а чтобы не коснуться, не зарыться в рыжие кудри сына, не попытаться погладить по влажной от пота спине. Но мальчик сам ткнулся лобиком ему в кулак. И пальцы раскрылись поверх вихрастой головки сами собой. И генерал зажмурился, боясь спугнуть момент, а урёнок прошептал

— Это ничего… я привык… без крови… по запаху. Знаю, что свой…

Генерал сел на кровать, упершись в спинку, и перетащил умрёнка к себе на колени. Тот обвил шею мужчины руками. Уткнулся носом под подбородком и тихо вздохнул.

— Мне жаль, что из-за моего неверного представления о вас, ты сбежал отращивать хвост вне дома, — пробормотал Арсений, потрепав Мирона, по волосам и продолжил каяться. — Меня настолько задевало извечное пренебрежение твоего отца, что я отказывался принимать очевидное. Убедил себя когда-то, что вы лишь немногим разумнее тех же дельфинов и так же непонятны для понимания, вот и… — на этой фразе острые зубки сомкнулись на коже шеи. Генерал даже не поморщился. И не такое терпел, а тут, понимаешь, первое полноценное знакомство с сынишкой, который поранив, еще и зализал ранку и той почти сразу не стало.

— Так лучше… совсем хорошо… — пробормотал Мирон и ласково потерся кончиком носа о щетинистый генеральский подбородок. Львов улыбнулся, сам того не замечая, и обратился к жене, которая наблюдала всю эту сцену

— Клав, ему бы рубашку, чтобы хотя бы немного бедра прикрыть. Штаны подходящие вряд ли найдем, но хоть что-то.

— Так я могу и так, — попытался вставить умрёнок, но Арсений только головой покачал.

— Догадываюсь, что нагота вас в целом не особо смущает, но там у Велесова, как говорится, полна горница людей, так что с нашим представлением о приличиях все же следует считаться.

— Ну, вот что ты за человек такой — возмущенно выдохнула Клавдия, — не успел с ребенком помириться, уже отчитываешь, — и ушла на поиски одежки для умрёнка.

— Она не права, — вдруг выдал Мирон, пока генерал соображал, имеет ли смысл снова начать извиняться. — Это я не подумал, — и прижался к отцу еще теснее, словно ища поддержки, после чего признался — А я соврал.

Повисла напряженная пауза, но Львов не спешил задавать вопросы, решил выждать. И такая тактика быстро возымела действие, умрёнок продолжил откровенничать с папой

— Сказал Люське, что убежал, потому что не хотел обременять тебя, но это не вся правда. Ты меня в тот вечер с Кириллом познакомил, сказал, что мы с ним теперь будем учиться вместе и сможем подружиться, если захотим. И он такой… — умрёнок запнулся, а потом отстранился, заглянул отцу в лицо и выпалил с жаром — Он мне понравился! Я хочу дружить! Хочу быть другом! — и резко сник, отвел взгляд и чуть не плача выдал — Хотел…

— Так что же изменилось — Львов попытался придать голосу побольше ласковости, но сам понял, что не преуспел. Тяжело вздохнул и честно признался — Вряд ли, даже после того, что я о вас с Игорем теперь знаю, из меня получится хороший отец. Не умею я… да и не думал никогда о детях. Не думал, что будут. Поэтому решить все проблемы одним махом не получится. Что скажешь

— Просто обнимай меня хоть иногда, ладно И выслушивай, хорошо

— Это я могу. Это нетрудно и даже… — генерал с улыбкой в очередной раз погладил сына по голове, — приятно. А еще учить буду. Всему, что знаю сам.

— Да! — и Мирон снова кинулся обниматься.

— Ладно-ладно, что там с твоей ложью и кто такой Люська — вроде женское имя, а ты в мужском роде о нем говоришь

— Мой сын, — вдруг раздалось от двери, и в комнату проскользнул Руслан. Встретился взглядом с генералом, потом посмотрел на поднявшего голову Мирона и с независимым видом подошел к шкафу. Прокомментировал, зарывшись на полках — у меня есть идея, насчет одежды под хвост.

— Это хорошо. Но что-то я не понял, когда у вас с Севкой успел малыш появиться…

— Единение, — односложно откликнулся Руслан, извлекая из недр шкафа какой-то ярко-оранжевый сверток.

Генерал с Мироном заинтересованно следили глазами за перемещением умрюнца, который подошел к кровати, на которой они оба расположились, и развернул ни разу не одеванную рыжую футболку и в комплекте с ней шли семейные трусы, застегивающиеся спереди на пуговицы. Руслан разложил все это на кровати и, наконец, снизошел до комментария

— Если задом наперед, просунется хвост, — поднял глаза и нахмурился, встретившись взглядом с генералом.

— Скажи, если бы у вас было такое же индивидуализированное отношение к детям, как у нас, — словами Игоря начал Львов, — вы с Мироном считались бы братьями

Повисло напряженное молчание. Генерал ждал ответа, Руслан смотрел ему в глаза и упрямился, это было видно по взгляду, но тут не выдержал Мирон и выдал в адрес старшего сородича певучую трель. О своем возможном родстве с Русланом он слышал впервые и горел желанием узнать все наверняка. Умрюнец посмотрел на умрёнка, вздохнул и признался

— Сводными, если по-вашему.

— Я так и подумал.

— Как догадался, что я — отрывисто спросил Руслан у генерала.

Тот хмыкнул и откровенно признался

— Уж больно тараканы схожи. Только у Севки с гордостью изначально было попроще, чем у меня, поэтому вам с ним легче.

— Просто изначально не так обидно было, когда он… — по инерции начал оправдываться Русик, но оборвал себя, тряхнул головой и собрался уходить, притормозив у двери, чтобы сказать — мы начнем есть без вас, если долго… — и вышел.

— Да уж, игорево воспитание налицо, — прокомментировал Львов и посмотрел на Мирона, тот, похоже, все еще был под впечатлением оттого, что у него, оказывается, старший брат есть. В отличие от Русика умрёнок воспитывался вне могильника, поэтому его представление о семейственности было ближе к человеческому, чем к умрячьему. Вот он и тянулся к не певчему отцу и старался понравится. Но зря он расслабился, Арсений был не из тех, кто, переключившись на новую тему разговора, забывает о ей предшествующей.

— Так почему ты обманул и Севку, и Руслана

— Ты сказал, что мы с Кириллом будем учиться вместе, то есть все зависит оттого насколько успешно я смогу притворится человеком в школе… А у меня хвост… и рога скоро будут… как я теперь — голос умрёнка резко сел. Мирон был близок к тому, чтобы расплакаться. Каким же он был еще маленьким, хоть и выглядел на все десять лет!

— Ну, — наигранно сурово протянул Львов, с каждом минутой, несмотря на все свои опасения, все больше вживаясь в роль отца — с хвостом, конечно, будет сложнее… и дразнить могут начать, и поколотить могут попытаться… к тому же, предлагая такое, я основывался на заблуждении, что физически ты мало отличаешься от обычного ребенка, но я так понимаю, что по наущению второго папочки ты осознанно в моем присутствии скрывал природную скорость и силу, так — Мирон кивнул, тогда Арсений продолжил — Но кроме этого ты не только его, но и мой сын. Поэтому я все же рискну предположить, что от меня тебе перешло умение соизмерять свои силы, и никого из таких забияк ты не покалечишь и не убьешь. Поэтому готов рискнуть и все же отправить тебя учиться с нового учебного года. Нет-нет, не надо мне зубки в улыбке показывать раньше времени. Есть условие… — он сделал драматическую паузу, после которой сам же спугнул момент, расплывшись в лихой, мальчишеской улыбке — ты сам расскажешь правду Кириллу. И вообще, в ваши отношения я больше вмешиваться не намерен. Сдружитесь — хорошо, нет — печально, но не смертельно.

— А советом Советом поможешь Я ведь людей почти не знаю… негде было узнать… вы же другие!

— Ну, не так уж сильно мы отличаемся, если подумать. Физиологически, возможно. Но сдается мне, что вас обижает тоже, что могло бы обидеть и нас. К тому же, плачем и смеемся мы с вами по одним и тем же причинам. Я прав

— Не знаю. В могильнике я не был.

— Ничего. Я у твоего второго папочки тоже это спрошу. Уж он-то компетентен мне ответить. А теперь марш переодеваться, а то суши без нас съедят.

— А что это, суси

— Суши. Это рыба, рис и водоросли…

— Водоросли Разве вы их едите

— А вы едите

— Ну… да, — смущенно признался Мирон, слезший с колен отца и уже просунувший голову в ворот футболки.

— Тем более есть повод поторопиться и не проворонить заморское лакомство, — подытожил Львов и с величайшей осторожностью помог умрёнку просунуть хвост между пуговицами. Трусы, которые предназначались для Руслана, смотрелись на Мироне как шорты, пусть и надетые задом наперед, но все равно довольно прилично. Футболка тоже болталась, но лучше уж так, чем совсем никак. Критически осмотрев сына, Львов показал малышу большой палец, обнял просиявшего умрёнка за плечики и вывел в гостиную, уже на выходе спохватившись и спросив

— О, кстати, где же этот таинственный Люська

— Да, вон, в аквариуме русиковских рыбок гоняет, — весело ответил ему Борисенок, все так же восседающий на диване в обнимку с Леркой, к последнему активно лип Дрюня, которого до сих пор нервировало такое скопление умрюнцев вокруг. Все остальные охотники, включая Марю и Клавдию, столпились возле аквариума, в котором выделывал кренделя совсем маленький умрёнок. А умрюнцы во главе с Игорем скучковались в другой части комнаты и что-то тихим, неспешным напевом, обсуждали между собой. Идиллия Вряд ли, но нечто, определенно, близкое.

— Я тоже хочу! — вдруг выпалил Мирон, но тут же смутился своей несдержанности, потому что к нему обернулись все.

— Ух, ты, какой хвостик! — воскликнула непосредственная Маря.

Отчего смутившийся еще больше умрёнок тут же поспешил спрятать оный предмет от глаз собравшихся, но не тут-то было, предательская кисточка все равно показалась из-за плеча.

— Ну что, вторая стадия у нас чертенок… — прокомментировал Велесов весело, — а ангельские крылья у вас с возрастом, случайно, не растут

— Нет, — ответил за всех умрюнцев Игорь. — Мы нечисть, а не чисть.

— То есть мне смело можно записываться в ведьмы — уж слишком серьезно уточнила Клава, за что и получила.

— Так если верить некоторым сослуживцам Арсения… — начал Игорь и замолчал. А потом вдруг отвел взгляд и… закусил губу. Но Клава была не из тех, кто легко отступает.

— А ну быстро улыбнулся, а то решу, что всерьез обидеть хочешь, — пригрозила она и задумчиво добавила — А, может, правда, обидеться. Выгнать тебя в твой могильник, к мужу вернуться. А Мира мы и вдвоем воспитаем…

Игорь тут же вскинул на нее внимательный взгляд.

— Испугался, — нисколько не стушевавшись, прокомментировала железная леди, — значит, есть что терять… — она сделала пауза и, чуть понизив голос, добавила — кого любить…

Игорь вздрогнул и отвернулся. Обстановку развеял Всеволод, которого толкнул под локоть Руслан.

— Ладно, Мир, заныривай, Русик не возражает. Силай вы с Яшкой суши из прихожей тащите, ну а я сейчас напомню Бублику, что хорошенького понемножку, и они с Темкой еще успеют на общаться.

Но стоило всем расположиться вокруг низенького журнального столика, на который выставили пластиковые контейнеры с роллами и суши, как из аквариума выскочил мокрый, повизгивающий и гневно попискивающий клубок. Это, пока взрослые на стол накрывали, Мир и Люська передрались. Теперь хвост у Мирона был и в обличии домового. Более того, волосатость прибавилась. В частности на загривке, то есть в основании шеи и даже чуть ниже прорезалась рыжая шерстка, тонкой дорожкой тянущаяся вдоль позвоночника к пояснице и заканчивающаяся у основания хвоста. Но по росту и комплекции малыш остался таким же, поэтому они с Люськой, несмотря на разницу в возрасте, однозначно были в одной весовой категории. Так что еле растащили. В итоге Люсь оказался в руках Всеволода, а Мирон сначала побывал у Русика, но вывернулся и перепрыгнул к Арсению. По всей видимости, думал спастись, но тут же еще вперед Люськи, получил по попе.

— Он первый начал! — попытался оправдаться Мир, после чего прозвучал резкий хлопок, который каким-то чудом полностью дезориентировал всех находящихся в комнате людей и никто из них так и не увидел процесса перевоплощения, только его конечный результат. Теперь на коленях сидящего на диване Львова восседал обнаженный чертенок, которому Яшка сразу передал сверток одежды, сложены на подлокотнике кресла. Правда, Мир не спешил одеваться.

— Люсь, ну ты чего — спросил у сына Всеволод.

— А он чего — обиженно засопел домовенок, цепляясь за рубашку охотника. — Это не правильно. Не хочу так!

— Как — Всеволод переглянулся с Русиком и снова сосредоточил все свое внимание на сыне.

— Когда то совсем-совсем плохой, то — раз! — и уже хороший. Непонятно! Кого ненавидеть Против кого дружить

— Но я же не знал, что так будет! — яростно запротестовал Мироша.

— Что-то я не… — начал одновременно с умрёнком Димка Бублик, но Темка тут же зажал ему рот рукой.

— А что, — осторожно спросил Всеволод под взглядами всех присутствующих, — дружить обязательно надо против кого-то Просто так нельзя

— Не пробовал, — упрямо насупился Люсь.

— Знаешь, а ведь, если бы вы оба были людьми, то считались бы племянником и дядей, несмотря на малую разницу в возрасте.

— Чего — Бублик отстранил от лица темкину ладонь и поспешил развить тему, пока снова не заткнули — Русик, ты что, типа, сын Игоря

— Постой-постой, так тебе больше ста лет — вытаращился на Руслана Велесов.

— Я спал! — умрюнец тут же попытался защититься от обвинения, прозвучавшего в голосе охотника, — Мы все спали, дети тех лет, — сказал он куда тише, больше не глядя ни на кого, словно какой-то общий секрет выдал.

— Когда — после паузы первым спросил Силай.

— Мировая война, — прошептала в ответ его супруга. Марька всегда быстро схватывала, к тому же, успела о многом подумать за те сутки форы, что у нее были по сравнению с остальными друзьями Велесова.

— Да, — произнес Игорь веско, словно тем самым дал добро на раскрытия еще одной тайны.

— Почему — спросил Коваль, адресовав свой вопрос Семе.

— Канонада, — произнес одно единственное слово умрюнец.

Люди сначала ничего не поняли, но первым догадался Борисенок. Правда, вместо того, чтобы разъяснить остальным, предпочел задать свой вопрос

— Как же вы тогда терпите звуки выстрелов

— Пушки не используете.

— Потому что пушки бьют по площадям. А зомби армиями вроде как не воюют. Не будем же мы ракетницами стрелять по мало того, что единичным, так еще и сверх подвижным целям, если мы говорим уже не о зомби, а о умрунах

— Могильники разрушаются, — вставил свою реплику Лерка.

— Тогда было бы разумным просто уйти за Урал. Там ведь не стреляли.

— Бомбили, — сказал Игорь, помолчал и добавил — Плюс Казахстан. Ядерные испытания. Космические полеты.

— То есть и то, и другое вам жить мешало — снова влез Бублик. — Может, и зомбяков вы придумали, а Может, все это Мировой Заг… — он клацнул зубами, когда Темка отвесил ему подзатыльник, но возмутиться не успел, потому что вмешался Всеволод.

— Вы ведь не отслеживаете умряков, так Неполноценные и все. С глаз долой из сердца вон, правильно — обратился он к Игорю. Тот кивнул. — Какая вероятность, что, например, те же американцы в лихие девяностые могли вывезти одного из них в свои секретные лаборатории Я так понимаю, поголовье умрунов вы контролировали сами на протяжении столетий. Возможно, даже вместе с наиболее адекватными умряками. Потому, несмотря на провал в рождаемости в коммунистический период нашествия умрунов людям не грозило. При этом в массовом сознании умруны и зомби тождественны, но мы-то все здесь присутствующие знаем, что они отличаются. Умруны подвижнее, пусть и нечета тем же умрякам. Более того, они еще и похитрее будут. Могут полноценно охотиться и загонять жертвы. А зомби тупо прут на пролом и жрут все, что шевелится… — его рассуждения прервал голос Клавдии, которая задумчиво произнесла

— Они регенерируют…

— Что — выдохнули сразу несколько человек. И только Шурка Коваль понял генеральшу правильно.

— Очередная попытка создать супер-солдата А что, похоже.

— Это вы о чем — спросила у него Маря.

— Регенерация и супер-сила.

— Слушайте, а ведь, правда, — изумленно выдохнул Силай. — Пытались в очередной раз улучшить геном или что-то типа того, а получили в итоге зомби-вирус.

— Умряки превращают людей в умрунов через укус — деловито осведомилась Клава у Игоря, но тот не успел ответить.

— Нет же ж! — вскричал Дрюня, о котором давно все забыли, таким незаметным тот старался казаться. И тут же зажал себе рот ладонью, глядя поверх собственных пальцев большими, испуганными глазами.

— Говори, — резко приказал Игорь.

— Молчи! — влез без спроса Люська и бесстрашно фыркнул на Игоря, когда тот на него посмотрел.

— Теперь ты будешь с Дрюней дружить против Игоря — поинтересовался у сына Всеволод.

— Нет. Буду учиться дружить просто так, а не против, — важно ответствовал домовенок, — но… — и обжег Игоря взглядом, — Дрюня не тупой. Он хороший. Пусть и петь не умеет. И ты ему не командир, у него Глеб есть.

— Кто такой Глеб — спросил у Всеволода умрюнец генерала.

— Ну, собственно, тот умряк, который у них верховодит.

— Севка, я не ослышался, — вмешался генерал, — у них

— Изначально их было трое…

— Точнее, один Глеб, — поправила Всеволода Марька. Тот кивнул и принялся рассказывать о ночных событиях. Игорь и Арсений слушали и, судя по хмурым лицам, офигевали. На фразе Вадька и Лис их до Царицыно провожают, так еще Лис, походу лесовик, что у них значит, строитель могильников, обещал для них дневную лежку обустроить… Игорь зарычал, обнажив двойные клыки. На него уставились в изумлении. Кроме традиционной пары верхних клыков, из-за передних выглядывали острые костяные иглы второй пары. Похоже, именно с помощью этих клыков упыри пили кровь.

— Игорь, — строго обратился к напарнику генерал. Тот столкнулся с ним взглядом и постепенно успокоился. Закрыл глаза и вдруг сказал

— Я прошу умряка ответить, — умрюнец сделал ударение на слове прошу, это все услышали. Дрюня, который успел снова юркнуть в свое уже опробованное укрытие между диваном и креслом, высунул голову и все же рискнул дать развернутые пояснения

— Души пьем… если до донца, умруном станет…

— Правильно, — снисходительно обронил Игорь и о чем-то глубоко задумался, глядя на Дрюню, который занервничал и опять перебрался на диван, чтобы подсунуть голову Лерке под руку и спрятать лицо у ундинки подмышкой. Тот не возражал, а вот Борисенку такое поведение умряка явно было не по нутру, но затевать разборки охотник не спешил.

— Ну, раз такое дело, то вот вам, братцы пища для размышления, — неожиданно заговорил генерал и рассказал охотникам о том выводе, который сделал, столкнувшись по пути сюда со спонтанным зомбифицированием женщины и ребенка.

И тут Велесова осенило. Он даже кулаком по ладони стукнул и обратился к Русику

— Помнишь, я у тебя еще спрашивал, не показался ли тебе кто-нибудь из тех зомби знакомым — умрюнец поспешил кивнуть. — Я понял, где мог видеть эти хари. Они, конечно, скособоченные были в той или иной степени, но зомбяки явно свежие, поэтому узнаваемые черты сохранились.

— Кончай стратеговать, Велесов, — первым взорвался Силай, когда Всеволод прервался, чтобы собраться с мыслями.

— В общем, есть только один вариант развития событий, при котором в одну ночь могли вспыхнуть сразу несколько таких обильных вспышек зомбифицирования. Это если… — договорить Велесов не смог, потому что именно в этот момент в дверь настойчиво позвонили. Принесла же кого-то нелегкая!

Глава девять Генералы болотных вольеров

Открывать дверь новоприбывшим на правах хозяина квартиры отправился Всеволод, который до самого последнего момента был убежден, что это прибыли Вадик и Лис, но на пороге обнаружился Ромка, охранник из супермаркета. Вид у парня был нервозный и робеющий, что при его комплекции смотрелось весьма курьезно. Всеволод фыркнул, пожал протянутую в приветственном жесте руку и тут же поинтересовался

— Чем обязан Извини, что зайти не приглашаю, у меня гости.

— А! Значит, не разбудил, — излишне облегченно выдохнул Роман, кашлянул и начал объяснять, что же его привело к охотнику в столь ранний час — Слушай, а ты мне не можешь дать телефончик Дюшки

— Кого

— Ну, Андрея.

Всеволод потряс головой и уставился на собеседника все с тем же вопросом в глазах.

— Ну, паренька, — с трудом выдавил из себя Ромка, глупо улыбаясь, — которого позавчера ко мне приводил.

— Зачем — Всеволод нахмурился.

— Ну… — Ромка тяжело выдохнул, смешно раздув щеки, несколько раз провел широкой ладонью по ежику коротко остриженных волос и, наконец, произнес — ну, просто… встретились бы еще разок, поболтали…

— Трахнулись, — прищурился на парня Всеволод, продолжив невысказанную мысль.

— Не, ну а чо Может быть и трахнулись, если бы он захотел… после свидания, я хочу сказать, святое же дело. Я еще ни разу ни на кого так серьезно не залипал, вот честно. Даже с девчонками, как-то оно все не то было… а он… он… не знаю, такой ласковый… такой… — Ромка сделал неопределенный жест рукой, словно схватить кого-то хочет и окончательно выдохся. — Ну, ты понял, короче. Не мастак я про чувства пиздеть.

— Понять понял, но лучше бы ты плюнул на это дело. Телефона у него нет и не предвидеться.

— В каком это смысле плюнул Нет телефона, так я ему подарю, — тут же вызверился Ромка. — Ты просто скажи мне, где его найти, сам разберусь что дальше…

— Ром, — устало обратился к знакомому охотник, — я тебе по-дружески говорю, забей и забудь. Не стану я тебя с ним сводить.

— Да, почему! Типа на один денек еще сгожусь, а дальше рожей не вышел — продолжал все громче разоряться Роман.

— Ты тут не причем. Все дело в Дрюне.

— То есть он меня видеть, что ли, больше не захочет Ну, так скажи сразу, а не люли тут!

— Может быть, и захотел бы, ему, похоже, тоже понравилось… — на свою беду честно признался Севка, и эта его честность еще больше завела непосредственного охранника супермаркета.

— Тогда какого ты мне тут… — начал Ромка грозно и даже руку протянул, чтобы Всеволода за грудки схватить, но вовремя вспомнил, с кем имеет дело. Отступил на шаг, глаза отвел, но кулаки так и не разжал. Всеволод вздохнул и негромко сказал

— Он умряк, Ром. Не надо тебе на нем зацикливаться. Я ведь знал, что ты все равно больше по девочкам, когда его к тебе направлял, думал, как обычно трахнешь и забудешь.

— Эй! Что за хуйню ты мне тут втираешь! Какой к чертям собачьим умряк! — Костяшки пальцев у Ромки побелели, на лице от ярости проступили красные пятна. Он смотрел на Всеволода с обидой и почти ненавистью и не верил, отказывался верить тому, что ему сказал охотник. Было очевидно, что просто так его не убедить. Тогда Велесов открыл дверь квартиры и позвал

— Игорь, выйди на минутку.

Как не странно умрюнец генерала снизошел до того чтобы откликнуться на просьбу капитана. Вышел и встал рядом, с непроницаемым выражением изучая резко спавшего с лица Ромку.

— Узнаешь — мотнув головой в сторону Игоря, спросил у соседа Велесов.

Тот только кивнул и поспешил разжать кулаки. Вот уж с кем не стоило лезть на рожон, так это с полновесным умрюнцем, этому даже в школе учат с младых ногтей.

Всеволод обратился к Игорю

— Это Роман. С позапрошлой ночи Дрюня был с ним, вернулся только под вечер.

На лице умрюнца на мгновение проступило совершенно непонятное выражение — гремучая смесь изумления, недоверия и… неужели, брезгливости Всеволод был не уверен, что правильно идентифицировал, но, несмотря на смешанные чувства, которые у него самого вызывал приход Романа, охотник решил сразу расставить точки на ё.

— Он не верит, что Дрюня умряк. Пришел просить у меня его номер телефона, чтобы позвать на свидание.

— Он умряк, — совершенно бесцветным голосом подтвердил Игорь.

Ромкины глаза широко распахнулись. Он несколько секунд тупо таращился на умрюнца, потом метнулся взглядом к охотнику, натолкнулся на такое же бесстрастное выражение лица и затряс головой в тщетной попытке прогнать наваждения. А потом снова вскинул глаза на Всеволода и обреченно пробормотал

— Не верю…

— Ром, они ведь не меняют окрас, как умрюнцы. Поэтому даже если мы его сейчас позовем, он будет выглядеть так же, как тогда… очень похоже на человека, разве что с умственными отклонениями или что-то типа того, — почти с жалостью обратился к соседу Велесов.

Но тот ухватился за одну только фразу.

— Так он тоже у тебя

— Ром, — укоризненно обратился к парню охотник.

— Нет, — резко вскинулся тот и неожиданно взмолился — я прошу. Давай позовем.

Велесов скосил глаза на Игоря. Тот тоже в этот момент посмотрел на него и… отрицательно тряхнул головой.

— Нет.

— Ладно. — И все же охотник не стал прислушиваться к мнению умрюнца.

Всеволод снова открыл дверь квартиры и позвал Дрюню. Тот появился не сразу. Его вывел в коридор Лерка. Похоже, умряк до последнего опасался выходить из квартиры, поэтому ундинке пришлось его уговаривать. Правда, Лерка быстро сориентировался и слинял обратно в квартиру, как только сдал Дрюню с рук на руки Велесову. А умряк увидел Ромку и аж на носочки привстал, заулыбался и даже сделал робкий шажок к нему навстречу, но тут Всеволод поймал мальчишку за локоть, придержал возле себя и под напряженными взглядами соседа и Игоря в двух словах объяснил цель ромкиного визита. После чего, неосознанно слегка понизив голос, добавил

— Я ему сказал, что ты умряк.

Дрюня сник. Опустился с цыпочек на полную пятку. Отвернулся, тихо вздохнул, бросил быстрый косой взгляд на Ромку и… кивнул, подтверждая обвинение в умрячестве.

— Но не может же быть! — раненым медведем взвыл Ромка, — Я ведь, вроде, не умрун, так Иначе не разговаривал бы тут с вами, а бегал по округе с кровожадными намерениями. А я ведь с ним спал. Как Дюша может быть умряком после этого

— Как видишь, молча, — развел руками Всеволод. И, отпущенным им Дрюня поспешно попятился обратно к двери квартиры. Попытался улизнуть, но в последний момент, когда уже повернулся ко всем спиной и схватился за ручку двери, почему-то помедлил. Обернулся. Натолкнулся на полный отчаяние взгляд любовника на одну ночь и вдруг метнулся к Ромке в каком-то отчаянном, диком порыве. Вскинул руки, хотел обвить за шею, но парень, вдруг, отшатнулся. Все-таки умряк — это вам не хухры-мухры. Но Дрюня, — похоже, даже не понял, что его испугались, потому что его переполняли чувства. Такие, о которых молоденький умряк и не подозревал. И тогда зазвучала песня. И столько страсти, столько отчаяния было в этом напеве, что слова оказались не нужны. Это не было зовом ундины, подманивающей к заводи незадачливого ухажера, но и невнятным ворчаньем лешего это тоже уже не было.

— Странно, а Люська с Мироном сказали, что они еще неблагозвучнее нас, — прокомментировал Всеволод, наблюдая за поцелуем влюбленных. Назвать происходящее как-то по-другому язык не поворачивался.

— Неблагозвучнее, — каким-то не своим голосом подтвердил Игорь.

Охотник резко повернул голову в его сторону.

— Тогда, как

— Я не…

Но этот момент Дрюня резко разорвал поцелуй и даже оттолкнул от себя разомлевшего было Ромку. А потом заскулил и вдруг присел на корточки, обхватив руками задницу.

— Эй, что не так — заволновался Ромка, который не успел толком сориентироваться после такого резкого перехода от страсти и поцелуев к скулежу и плачу.

Игорь тоже выглядел изумленным и непонимающим. Зато Велесов первым сориентировался в происходящем. Если охотничьи умрюнцы носили в основном безликие темно-серые комбинезоны, то умряки традиционно носились по подворотням либо совершенно заросшие свалянными космами, напоминая дальних предков человечества неандертальцев, либо, как в случае с Глебом и его командой, перебивались чьими-нибудь обносками. Поэтому на Дрюне были линялая футболка с логотипом давно не существующей фирмы и старенькие джинсы, которые были умряку откровенно длинны, но он все же додумался подвернуть штанины, не иначе Глеб, как самый сообразительный из всей компании, подсказал. И вот под этой потертой светло-голубой джинсовой тканью что-то шевельнулось и почти сразу проступило кровавое пятно.

— Игорь, хвост! — вскричал Всеволод.

И глазом моргнуть не успел, как умрюнец подхватил умряка на руки. Велесов вовремя сообразил открыть для него дверь. И кинулся следом, лишь краем глаза отметив, что Ромка тоже влетел вслед за ними в прихожую. Но тут уже командовал Игорь.

— Еще один хвост, — возвестил он в гостиной и понес слабо извивающегося у него на руках и поскуливающего умряка в комнату, из которой только совсем недавно вышли Арсений и Мирон. За ним последовали Коваль с Семой. И, чуть помедлив, к ним же присоединилась Клава. Игорь почти сразу вернулся. Растерянно и даже как-то удрученно замер посреди комнаты, а потом вдруг выдал в пустоту

— Крови будет много… — Словно сам до конца так и не осознал, что произносит мысли вслух.

Тут уж подорвался Русик, метнулся зачем-то в кухню, потом промчался через гостиную с клеенкой в руках и скрылся в собственной спальне, где на все лады вскрикивал и поскуливал Дрюня. Ромка сполз по стене на пол и так и остался сидеть рядом с креслом, в которое плюхнулся Всеволод. Капитан тоже пребывал в некой прострации. Сообразительный Люська тут же оказался у него на коленях и принялся ластиться, как котенок.

Из всех, находящихся в гостиной Марька первой накинулась с расспросами

— Что там произошло

Велесов сначала только рукой махнул, потом скосил глаза на Ромку, который со своей комплекцией на полу смотрелся как-то даже странно. Ведь не маленький мальчик, а крупный такой мужик, но что поделать, если пошла такая пьянка

— Ты себя не вини, — обратился к нему Всеволод, вместо объяснений. — Нормально все будет.

— Может и умереть, — вдруг в противовес ему выдал Игорь, за что был награжден суровым взглядом и в кое-то годы не стал его игнорировать. Покачал головой и развил мысль — никогда такого не было, чтобы у сложившегося уже умряка хвост отрастал. А кости-то уже закостенели… так просто не уступят.

— Так почему все-таки вдруг хвост — подала голос Марька.

— Это я виноват, — обреченно выдавил из себя Ромка.

— В чем — с неожиданно проснувшейся иронией уточнил у него Велесов. — В том, что отнесся по-человечески Или в том, что сделал из недоразвитого умряка полноценного умрюнца

— Умрёнка, — поправил вдруг Яшка.

— Знаешь, как-то не катит, — фыркнул на это Велесов, — раз уже трахается во всю, то уж точно не ребенок.

— По нашей внутренне градации, если выживет, будет умрёнком, как ты младших называешь, — вмешался Игорь. — И невинностью мы возраст не меряем.

— А мы что, меряем, что ли — почти оскорблено вопросил Бублик, которому надоело отмалчиваться.

— Девочка, девушка, женщина. Мальчик, юноша, мужчина, — Игорь перечислил стадии взросления людей обоих полов с таким видом, словно это все объясняло.

— Знаешь, а ты прав, — согласилась с умрюнцем Марька. — Действительно, по невинности… правда, не так уж и жестко. Есть же, к примеру, старые девы и что-то вроде того…

— Престарелые девственники — хмыкнув, уточнил ее муж.

Остальные тоже как-то непроизвольно заулыбались, но тут из-за двери спальни снова раздался детский плачь и за ним и звериный рык.

— Бедный, — почему-то шепотом выдохнул Мирон, устроившийся на коленях генерала, который все это время давал возможность выговориться всем окружающим, а сам внимательно слушал, собирал информацию и делал выводы. Поэтому, успокаивающе погладив сына-чертенка по спине, спросил у Велесова

— Ты говорил, что умряков было трое. Глеб — это тот, что у них главный, я так понял, спал у тебя в кладовке, Дрюня провел ночь вот с этим парнем, — он указал взглядом на погруженного в самобичевание Ромку, — а третьего, надо думать, ты тоже к кому-то на ночь пристроил. И как только не испугался, что они их заразить могут…

— Глеб обещал. Любое сотрудничество начинается с доверия, вы сами меня учили, — негромко обронил Велесов, — Но вообще удивительно, что вы догадались, в чем вся подоплека.

— В том, что этот парень на свидание пришел умряка звать, нам Лерка рассказал, — хмыкнул Борисенок, развеяв миф о генеральской догадливости. — Подслушал.

— Вол… волновался… — тут же, запинаясь, принялся оправдаться умрюнец. Но никто на него даже внимания не обратил, потом что крики из-за двери стали жалобнее, но при этом слабее. Зато пробирали буквально до костей, похоже, опять пошел в ход ультразвук или какие-то иные волны доступные исключительно умрюнцам.

— Так почему он смог запеть — спросил Всеволод у Игоря, — и почему хвост вдруг…

В этот момент грохнула входная дверь, и в гостиную ввалился Глеб с бешеными глазами и побелевшим лицом. Всеволод мячиком выскочил из кресла и успел перехватить умряка раньше, чем тот добрался до двери, из-за которой слышался плачь Дрюни. Охотник обхватил умряка обеими руками и крепко прижал к себе

— Тихо, тихо… у него просто хвост режется… успокойся. Все будет хорошо…

Напряженный до предела Глеб немного расслабился в его руках, перестал рычать на одной ноте, и Всеволод рискнул осторожно ослабить хватку. Из-за спины умряка он видел, что в гостиную вбежали Вадик и Лис, которые и привезли лешего обратно.

— Что тут у вас происходит — вопросил Смолин. После чего всем пришлось потесниться, и Всеволод начал объяснять.

Разумеется, под крики и плачь умряка никому кусок в горло не лез, так что роллы и суши были благополучно забыты. Все сидели как пришибленные и негромко делились впечатлениями. Даже Роман, который не только сильно переживал за Дрюню, но и откровенно робел в столь серьезной компании, попытался вставить свои пять копеек и хотя бы немного пролить свет на то, что произошло с Дрюней. Его морально поддержал Глеб, устроившийся на полу рядом с парнем. При этом леший стойко игнорировал Игоря, который попытался рассмотреть его поближе, как только Всеволод окончательно выпустил парнишку из объятий, но надо было видеть как умряк посмотрел на умрюнца, посмевшего вторгнуться в его личное пространство. После чего недружелюбно оскалил зубы, развернулся на пятках и отошел к стене, возле которой устроился Ромка.

— Он такой нежный… может, пошлости говорю, но как тут по-другому скажешь И не говорит почти… так, нашептывал мне все о чем-то своем… я и разобрать не мог, о чем это он… а он поначалу еще ничего, а потом явно очень захотел, чтобы я его понял… но я к тому времени уже сонный был… заездил он меня совсем… такой страстный! Ну и запел он… я даже не понял, когда шепот сменился тихим пением… — Ромка замолчал, не в силах подобрать иных слов. Но тут всех ошарашил Глеб.

— Он кусался

— А — Роман ошалело посмотрел на умряка, повернув в его сторону голову. И тут же возмутился — Да не умрун я, что вы приколебались к укусам!

— Ну, вообще, — задумчиво вставил Силай, — сам же говоришь, что нежный, но страстный… значит, засосы все-таки ставил…

— Да фигня все, — Роман махнул на охотника рукой, — мне тоже казалось, что на шее должна быть тьма тьмущая засосав, а нету ничего, — и он демонстративно оттянул ворот футболки.

— Значит, кусал, — негромко сказал Игорь, явно адресуя свои слова в первую очередь Глебу. Но тот лишь плечом дернул. Тогда Велесов был вынужден перехватить инициативу у генеральского умрюнца, так как быстро смекнул, что Глеб не будет общаться с Игорем напрямую.

— Что не так с укусами

— Дети, — только и произнес Глеб.

— Вы что еще и от укусов бер… — начал было Бублик, но получил тычок в бок от Темки и быстро заткнулся.

— Они стали нормальными, после того, каким дали укусить сначала меня, потом одного из вас, — задумчиво обронил Всеволод, вспоминая недавние события.

— Разумно, — похвала в адрес Глеба прозвучала в исполнении Игоря с изрядной долей удивления. Похоже, генеральский умрюнец не ожидал, что умряк может оказаться настолько сообразительным. — Плюс, эмоциональная составляющая. Очень чистая, это редко встречается.

— Это потому, что он не знал, — вставил Яков.

— Ну и что — вдруг вскинулся притихший было Ромка, — я и сейчас готов повторить то, что сказал в коридоре! — бросил он с вызовом.

— То есть ты все равно пригласишь Дрюню на свидание — поинтересовалась у парня Маринка.

— Да.

— Ему еще трех лет отроду нет, не смущает — поддержал супругу Силай.

Роман растерялся, но тут за Дрюню вступился Лерка.

— Руслану — сто, мне — семнадцать… но это же неважно!

— Да, взросление может быть и нелинейным, — вставил Игорь и сделал немаловажное уточнение, — у нас.

Тут у Велесова зазвонил телефон. Охотник мельком взглянул на экран и принял звонок.

— Да, Тофик, только быстро. Я занят. Да, я понял, передам. Нет, это вряд ли. Да. Подлечил ты его знатно, спасибо тебе… — после чего Всеволод замолчал, выслушивая ответную реплику собеседника и, вдруг, сильно изменился в лице. Нахмурился, помрачнел. И ледяным тоном уточнил в трубку — Что значит с ребятами — поле чего нажатием нескольких клавиш врубил громкую связь

— … клянусь, он сам меня упросил. Я бы не стал с тобой ссориться, Севка. Тем более из-за пацаненка, которого и сам смог бы оприходовать по самые гланды, если бы он нормальным был… ты же сам сказал, болезнь у него там какая-то… ну чистой воды нимфоманка!

— Сколько вас было — все тем же вымораживающим тоном уточнил Велесов.

— Вместе со мной трое. Я клянусь, он нас до полусмерти ухандокал! Я почему только сейчас звоню, мы тока проснулись… Сев, ну, честно. Просто, скажи парню, что если у него еще будет такая проблема, пусть только свиснет… он так выгибается, бля, крышу сносит капитально… словно без костей совсем, на шарнирах и…

— Я понял, — капитан жестко обрубил поток слов. — Передам. — И отключился.

— Не соврал, — подол голос Глеб, пока остальные переваривали услышанное. — Он такой же, как я.

— Объяснись, — тут же властно потребовал Игорь и был ошпарен ненавидящим взглядом, в ответ на который вопросительно выгнул бровь и тут же недобро прищурился. Но тут к умряку обратился сам генерал.

— Глеб, Игорь, конечно, не подарок, и ты можешь с чистой совестью его игнорировать, потому что считаешь, что он для тебя не авторитет. Возможно, это и правильно, но… мы ведь сейчас о твоих друзьях говорим. Если этот Санька такой же юный, как Дрюня, нам важно знать, что его не обидели.

— Обидят — умрут, — совершенно спокойно заявил умряк и вскинул взгляд на Велесова, словно ища одобрения.

— Правильно, — не разочаровал его капитан. — Но обида должна быть очень серьезной. По нашим меркам, то, что сделали эти трое с Санькой — это серьезно.

— А по нашим нет.

— Почему И отчего ты его с собой сравниваешь

— Водяной, — впервые заговорил Лис, и все повернулись к лесовику, прибывшему вместе со своим охотником. Но умрюнец не счел нужным как-то пояснить сказанное. Расспросить его подробнее никто не успел, потому что снова заговорил Игорь.

— Надо будет показать его кельпи. Может, подойдет им…

— Да, вы объясните что-нибудь или нет! — вдруг возмутилась Марька, в гневе похожая на рассерженного Колобка.

Умрюнцы переглянулись с Глебом и все-таки начали объяснять. Отрывисто, иногда односложно, поэтому приходилось задавать уточняющие вопросы. Но худо-бедно разобрались. Оказалось, что Санька, действительно, сам попросил Тофика позвать еще и друзей, потому что умряки деградируют, превращаясь в похотливых тварей в тщетной попытке прикоснуться к свету души. Данное словосочетание впервые прозвучало от Лиса, когда Глеб не смог подобрать слов.

— Как этот свет души соотносится с сексом — уточнил за всех Силай.

— В процессе, человек, если полностью поглощен моментом, делится с партнером частичкой души, — более пространно объяснил Игорь, который умел говорить дольше и более связно, чем остальные умрюнцы. — Чем шире эмоциональная составляющая, сопутствующая акту, тем больше та частичка. Поэтому, мы при всей простоте родов, как тут успел высказаться Коваль, никогда не сможем расплодиться так, как вы. Мало того, что в течение жизни мы можем воспроизвести потомство только дважды. Потом детородная функция полностью атрофируется. Кроме этого, далеко не от каждого человека может получиться умрёнок. Плюс, нужны не только благоприятные внешние условия, например, чистая вода для ундин или чистая кровь у партнера для упырей, но и эмоциональный фактор весьма и весьма важен. Конечно, есть зов, но человеку недостаточно просто откликнуться на него…

— Удовольствие, — перебил его Глеб, ни на кого конкретно не глядя.

— В смысле — спросил у умряка Вадим.

— Человек должен попытаться не только получить, но и поделится удовольствием, — пояснил вместо умряка сообразительный Борисенок.

— То есть, даже если каждый охотник пойдет на то, чтобы сделать своему умрюнцу ребеночка, далеко не у всех получится — Осторожно поинтересовался Димка Бублик.

— Да, — подтвердил Темка.

Но тут обратил на себя всеобщее внимание Шурка Коваль, который все это время стоял в дверях спальни.

— Спорный вопрос, — У него руки были по локоть в крови, и в целом охотник выглядел уставшим и измученным. — Нас выгнали, сказали, только кисточка осталась, сейчас вылизывать будут, а то может не пережить, — после чего он посторонился и пропустил вперед Клавдию. Они оба отправились в ванну.

Проводив их взглядом, Игорь встал со своего места на диване и подошел к противоположной стене, возле которой устроились Ромка и Глеб. Встал напротив умряка и смотрел на того до тех пор, пока парнишка не поднялся на ноги. Он был ниже Игоря на полторы головы, но смотрел с вызовом. Разница в росте и статусе его не смущала. Тогда генеральский умрюнец склонил голову на бок и пропел одну единственную, короткую трель. После чего мотнул головой в сторону спальни, где подозрительно притих Дрюня. Глеб прошел мимо него в указанную сторону. Игорь попытался положить ладонь ему на плечо, но Глеб ее скинул. Так они и скрылись за дверью, плотно притворив ее за собой. В этот момент из ванной вернулся Коваль.

— Что ты имел в виду — спросил у него Силай.

— Насчет эмоциональной привязанности охотников к их умрюнцам Есть у меня одна теория. И даже не у меня, так, прочитал на одном заброшенном сайтике. Эффект подвесного моста.

— Это как — спросил Бублик, как самый непосредственный и необразованный из охотников.

После чего, Коваль объяснил, что наткнулся на растолкование эксперимента, построенного на двухфазной теории эмоций. Мужчин-участников попросили встретить интервьюера на середине одного из двух мостов. Один из них выглядел надежно, а другой опаснее. Привлекательная женщина-исследователь беседовала с проходящими мимо мужчинами на середине двух мостов. Она давала свой номер телефона на случай, если кто-нибудь пожелает узнать результат. Мужчины на менее надежном мосту были более возбуждены из-за высоты моста, но они вероятнее всего объясняли это чувство влечением к этой женщине. Многие из них перезванивали и предлагали встретиться.

— Из этого я делаю вывод, что мы с вами, я имею в виду всех охотников без исключения, в принципе постоянно находимся в таком вот двойственном состоянии возбуждения. Стресс от нападения зомби, частенько внезапных, и постоянное присутствие умрюнцев, как универсального средства защиты, изрядно влияет на психику. И, если у молодых охотников такой эффект еще может быть обратим, то у нас с вами в большинстве случаев имеет место глубокая зависимость. Поэтому чисто психологически, мы более подготовлены к такого рода контакту. Так что идея выйти к людям на волне зомбифицирования оправдала себя, — он шуточным жестом отсалютировал умрюнцам и добавил с улыбкой — снимаю шляпу.

— Не все хотят детей… — тихо пробормотал с дивана Лерка, но его услышали, потому что комната погрузилась в тишину, сказанное Шуркой еще надо было осознать.

— В этом что-то есть, — наконец, выразил общую мысль Силай. После чего обратился к Лерке — То есть и у вас есть те, кому дети на фиг не сдались

— Да, — ответил вместо ундинки Темка, — но надо поддерживать численность. Иногда приходиться через не хочу.

— То есть со мной ты не… — тут же вскинулся Бублик, но умрюнец не долго думая зажал ему рот рукой и так посмотрел, но парень насупился и отвернулся, но тему при посторонних развивать не стал.

— Кстати, есть у меня еще одна теория, но о ней расскажу, когда с хвостом будет покончено, — заинтриговал Коваль и тут из спальни раздался визг, переходящий в ультразвук. — Все. Либо пан, либо пропал, — шепотом произнес Шурка и замолк.

Визг все еще не обрывался. Чтобы хоть как-то отвлечься, Всеволод спросил у Лиса.

— Глеб — леший, Санька, предположим, вырастет в водяного, а те двое, которых только сегодня подобрали, будут его кикиморами, что ли

— Правильно, — степенно кивнул Лис, такой же серьезный, как его напарник. Они с Вадиком вообще чем-то неуловимо напоминали друг друга, хотя внешне и были совершенно разными.

— Весело, ничего не скажешь, — прокомментировала Марька, — вы их там хоть нормально устроили

— Лис — лесовик, — вступился за напарника Вадим. — Он сделал им что-то типа мини-могильника. И они ушли в землю.

— Малая префектура, — поправил его умрюнец.

— Что это значит — спросил у него Силай.

— Надо смотреть… — откликнулся Лис.

— Понятно, лучше один раз увидеть… — поддержал его Львов. И тут визг Дрюни оборвался, а в дверь в квартиру Велесова заколотили кулаками.

— Эх, — в сердцах вырвалось у Севки, — опять, небось, Валькирия Семеновна жаловаться пришла.

— Это кто — спросил у него Львов.

— Да, соседка. Достала уже. Постоянно чем-то недовольна, то внедорожник мой дымит прямо возле детской площадки, то звуки ей странные из мой квартиры мерещатся. Нет, сейчас-то понятно, что звуки были и страннее некуда, но обычно…

— Так, а ну, пошли, — скомандовал генерал, и увел ученика разбираться со сварливой соседкой.

Всеволод угадал, это, действительно, была бабища поперек себя шире в застиранном халате и одутловатым лицом вечно недовольной жизнью особы. Стоило Велесову открыть дверь, как баба, пришедшая в компании зятя — щуплого парнишки лет двадцати трех, открыла рот и принялась высказывать свои претензии, что вопли жуткие спокойно жить не дают, что это беспредел так вопить средь бела дня и так далее. Но тут из-за спины Всеволода раздался очень спокойный голос генерала

— Знаешь, Сева, я думаю, пора тебе обзаводиться более просторной жилплощадью, так сказать, в связи с пополнением в семействе. Подберем тебе дом поближе к Царицынскому парку. И тебе неплохо, и мелким твоим хорошо. А то будут тебя всякие… — он намеренно опустил грубое слово, так прозвучало даже более грозно и весомо, — жизни учить. Вот и пусть живут тут одни, без смотрящего под боком. Тогда будет им и супермаркет круглосуточный на первом этаже, и промтовары в подвале, и парикмахерская за углом. — Генерал намекнул на то, что именно присутствие в доме Руслана, обуславливало благостное и беззаботное проживание всей высотки и близлежащих домов. Очевидно, что, опасаясь разгромов от каких-нибудь залетных зомби или своих местных умрунов, предприниматели в попытке минимизировать риски старались обустраивать бизнес вблизи домов, в которых проживали охотники с умрюнцами. Приходящий смотрящий из могильника — это тоже, конечно, неплохо. Но, вдруг, не успеет прибежать В таких домах и квартиры стоили в разы дороже, так что получалось, что тетка сама пилила сук, на котором сидела. Что ж, и в постапокалиптическом мире бывают такие дуры, куда же без них

Конфликт быстро исчерпал себя. Валькирия Семеновна все еще рот открывала, как рыба, не зная, что сказать, как в нее клещом вцепился зять, и утащил на нижний этаж, после чего вернулся уже один и принялся многословно извиняться и даже умолять Всеволода не переезжать.

— Ладно, Дань, я понял, — Велесов хлопнул его по плечу, — просто у нас что ночь была безумной, что день ей под стать. Спите спокойно, никуда я пока не уезжаю.

Спровадив соседа, они с генералом вернулись в квартиру и обнаружили, что Руслан, Сема, Игорь и Глеб вернулись в гостиную, вот только Дрюни с ними не было.

— Что — Выдохнул Всеволод, вложив в одно единственное слово все свое неподдельно беспокойство за жизнь юного умряка.

— Спит, — ответил ему Руслан. И помедлив, добавил — Пусть спит.

— Ладно, тогда пора расходиться.

— Один момент, — сказал Коваль, — я обещал вам рассказать насчет умряков.

— Ну, давай. После подвесных мостов нам уже ничего не страшно, — хмыкнул на это Силай и хлопнул врача по плечу.

— Классы коррекции.

— Что-то я не улавливаю, — прокомментировал Львов, переглянувшись с Всеволодом.

— А ведь верно, — неожиданно поддержала Коваля Клава.

— В общем, — принялся пояснять Шурка, — раньше, когда тех же алкашей было дофига и больше, приходил ребенок из неблагополучной семьи в школу. Первый класс, второй… понятное дело, что заниматься с ним некому, он школьную программу не тянет. А перед третьим классом, его на комиссию, типа отставание в развитии. И все, класс коррекции или коррекционная школа, после которой разве что в ПТУ, да и то по особой программе. Вот и с умряками так же. Родился с отклонением, из-за того, что родитель, которого зовом подманили, если не под эшафе, так под кайфом, или просто кровь дурная… не грязная, но мало ли какие там у них еще критерии для этого дела Думаю, они даже сами не сразу понимаю, что какого-то не того парня подманили. В итоге, ребенок рождается слабенький, развивается медленно. Хвост вовремя не вырос — вон из могильника. Или же, особенно во времена, когда особо не пожируешь, в могильнике-то оставляют, но нормальным мастерством овладеть не дают…

— Как с Леонтием, — вставил Велесов и рассказал про умрёнка, который прибился к ундинкам и сказки им рассказывал, вместо того, чтобы довольствоваться ремеслом хлебомеса.

— Вот я и говорю, коррекционщики, — покивал Коваль, — в общем, разбираться надо.

— В Царицыно свободная зона, правильно — сказала Клавдия.

— У тебя есть конкретное предложение — спросил у супруги генерал.

— Интернат для умряков и умренят, — веско обронила та.

Идея всем понравилась. Сговорились, что уже этой ночью по очереди съездят в парк и посмотрят, что там осталось от дворцового комплекса. Здания-то почти все уцелели, но давно стояли под замком. Но тут вмешался Игорь.

— Одновременно, — вставил умрюнец с нажимом.

— У ребят дежурство, — заметил генерал, встретившись взглядом с напарником.

— Завтра пусть гуляют.

— Позволю себе заметить, — нарушил тишину Силай, — что это не тебе решать. У нас есть прямой руководитель. И это не ты.

— Действительно, — хмыкнул Львов, — как бы ты отнесся, если бы я попытался командовать твоими кузнецами

Снова повисла напряженная пауза. Игорь молча смотрел на Арсения. Остальные не решались вмешиваться и прерывать поединок взглядов.

— Мне есть, что показать Братству. Завтра выведу на улицы кузнецов. А у вас есть более важная миссия, чем дублировать нас…

— Мог бы и не объяснять, — неожиданно произнес в пустоту Руслан, не глядя на отца, — просто извиниться…

— Знаешь, а почему у вас если ундина, то просто ундина, а если упырь, то с профессией — вдруг обратился к Игорю Львов, — а то твой Русик такая умничка, что не понятно, почему не в Братстве.

На что умрюнец отрицательно тряхнул головой и отрезал

— Не сбивай. — Потом поднял глаза и все же сказал, — я прошу…

— Принято. Так что там с ундинами

— Танцуют, поют, рисуют, лепят, творят, как у вас говорится, скрашивают досуг…

— Не понял, — вмешался в их диалог Борисенок, — они что, все типа творческих профессий.

Все, находящиеся в комнате умрюнцы, закивали.

— А сказочники как же — удивился Велесов.

— Сказочники рассказывают, а не придумывают.

— О!

— С ума сойти можно, — выразил общую мысль Димка Бублик, — без ста грамм не разберешься.

— Пусть Тем нальет, — обронил Лис. Все повернулись к напарнику Смолина, но тот смотрел на Темку, который сделал страшные глаза, на что Лис разразился певучей трелью, которую, кроме самих умрюнцев, понял только Всеволод, хмыкнул и перевел

— Лис говорит, что у Темки есть какой-то неплохой поставщик среди людей, что неожиданно. Так что тому не составит труда сделать для нас какой-то особый напиток, и в могильник ходить не надо.

— А это не тот парень, что Винный погребок держит — с подозрением уточнил у напарника Димка.

Темка вздохнул, махнул рукой на Лиса и подтвердил кивком, что да, тот.

— О, так мы живем, ребята! — оживился Коваль, — вот следующей ночью и отпразднуем новую эру взаимоотношений, но и про рождение умренят не забудем, — подмигнул Миру и Люське и первым отправился на выход.

— Глеб — вопросительно обратился к умряку Всеволод.

Тот, и без того заведенный фамильярностями Игоря и вообще всей этой ситуацией, отвернулся и подозрительно спокойно спросил

— Выгоняешь

— Не хотелось бы стелить тебе в кладовке. Может, лучше здесь

— Нет. Там лучше.

— Глеб, — укоризненно посмотрел на парнишку охотник.

— Да, ладно. Пусть спит, где хочет, — попытался убедить ученика Львов.

— Например, в коробке, — вмешалась Клавдия.

На что ее супруг стушевался, был взять под белы ручки женой и сыном, и тоже отправился на выход, не забыв обернуться на Игоря — идет ли следом — тот шел.

— Ладно, бывай, Севка, — пожал капитану руку Силай и вместе со своим семейством тоже выкатился в коридор.

Так все и вышли, только Борисенок с Леркой задержались.

— Ну, что у тебя — обратился к другу Велесов.

— Да неспокойно как-то на душе. Эра во взаимоотношениях, может, и новая, но проблем только прибавится, я прямо жопой чую.

— Слушай, не нагнетай. Прорвемся!

— Вместе, — неожиданно сказал стоящий рядом с Велесовым Руслан и взял капитана охотников за руку.

Борисенок посмотрел на них, хмыкнул, посмотрев напоследок на живописную картину — Велесов с умрёнком на плече и умрюнцем, крепко держащимся за руку капитана. После чего Женька обнял своего Лерку за плечи и тоже ушел.

— Ну, все, по койкам, — скомандовал Севка и, протянув свободную руку, взъерошил волосы стоящего в стороне Глеба. Тот поднял на него глаза, а потом вдруг шагнул вплотную и обнял за талию, несмотря на недовольство Руслана. Прижался щекой к груди и… всхлипнул. По крайней мере, этот звук больше всего был похож на всхлип.

— Какие же вы у меня… неприкаянные…

— Уже нет, — возразил Руслан, который даже ревновать перестал, и сам же осторожно и с не непривычки неловко погладил Глеба по напряженной спине, — Просто семья…