Zombi in Russia

Эпилог По парам пам-парам!

В парикмахерской поначалу не было ни души, поэтому Всеволод смог с чистой совестью расслабиться в руках нового мастера. Им оказался молодой парень лет двадцати, который умело щелкал ножницами где-то над ухом, но развлекать почетного клиента разговором явно побаивался. Или тут было нечто другое Интуиция в очередной раз не подвела. Парень тяжело вздохнул, встретился с охотником взглядом в зеркале и виновато потупился. Всеволод выразительно вынул брови.

— Я такой отбор выдержал, чтобы сюда попасть, а они, оказывается, предпочитают стричься в женском зале, — посетовал парикмахер.

Всеволод усмехнулся и окинул парня насмешливым взглядом.

— А ты думал, в сказку попал Девчонки моими парнями делиться точно не станут, можешь мне поверить. Они в нашем районе всеобщие любимцы. А ты-то сам давно к нам

— Я не из вашего района, — окончательно оробел тот.

— И откуда же ты сюда мотаешься

Парикмахер назвал адрес, Всеволод присвистнул.

— Далеко. С чего бы такое рвение Хочешь быть на гребне информационной волны Или шпионишь

— Хочу быть дизайнером одежды. Первым дизайнером, специализирующимся на умрюнцах… ну и умряках тоже, говорят, Глеб так не согласился считаться полноценнымумрюнцем, хотя его уговаривали и кузнецы и старейшины.

— Да, сынишка у нас упорный.

— Он ведь приемный…

— Ну, да. Об этом уже каждая собака знает. Пиар отдел работает без осечек. Что — Всеволод заметил, как на мгновение в лице парнишки что-то поменялось.

— Я из детдомовских.

— А почему никто в приемную семью не забрал

— Не захотел к чужим привыкать.

Всеволод нахмурился, в словах парня ему послышалась некая еще не ложь, но уже недосказанность.

— Обоих родителей задрали

Спонтанные вспышки зомбифицирования регулярно возникали там, откуда не ждали. Тем не менее, если погибали оба родителя, дети попадали в детдом только в самом крайнем случае, потому что всегда находились семьи, в которых в точно таких же вспышках, погибали не родители, а дети. Такие люди предпочитали забирать к себе на воспитания чужих детей и воспитывать как своих. Немыслимо, дико, но, как не странно, единственно правильно в тех условиях, в которых было вынуждено выживать человечество после зомби апокалипсиса.

— Маму, — парнишка окончательно замкнулся и даже ножницами щелкать перестал. — Я Антом Игнатьев. Слышали, наверное. — На щеках парикмахера расцвели красные пятна стыда.

Всеволод в нервном жесте почесал бровь. Да уж, мир, что называется тесен. Дядя Всеволода, младший брат отца и единственный оставшийся в живых после Бунта обреченных родной человек, погиб именно в той вспышке, которая началась по вине отца Антона. Тот натолкнулся на зомби в развалинах на границе одной из запретных зон, но не сообщил о нем чистильщикам, как предписывалось, а спокойно вернулся домой. Посадил в машину жену и сына, отвез туда, где видел зомби и бросил. Маргариту Игнатьеву разорвали на куски на глазах у семилетнего Антона. Потому что после того, как ее начал рвать тот первый зомби, на запах крови из лежек, инертных больше десяти лет, поднялись другие. Антон убежал. И бежал до тех пор, пока не вывел толпу озверевших мертвяков на ближайший жилой район. Малыш искал спасения, это все понимали. То те зомбяки сожрали столько народу, что неудивительно, что мальчика так никто и не забрал, и он рос на попечении муниципальных властей. Процесс над его отцом был показательным, потому что причина, по которой он спровоцировал всю эту жуть, не поддавалась осмыслению в современных реалиях. У него была интрижка с молоденькой практиканткой, которая оказалась достаточно кровожадной и бесбашенной, чтобы в доказательство его любви к ней потребовать смерти законной супруги и их общего сына. Девчонку задушил голыми руками один из мужчин, чья семья полностью погибла в той вспышке. Ее любовника осудили и публично сожгли на Красной площади. За такое злодеяние, рассудили военные, стоящие у руля, наказание должно быть соответствующим. Иначе их бы не поняли. Только ужасом перед мучительной смертью можно было остановить возможных подражателей. К сожалению, не все сохраняли трезвость рассудка в новом мире, и члены чрезвычайного комитета это прекрасно понимали.

— Ты шить-то умеешь

— ПТУ при детдоме, — Антон выдавил кривую улыбку.

— И стричь там же научился

— Три профессии параллельно осваивал, чтобы было чем голову занять, — независимо пожал плечами парень, — но вы не думайте, что я на жалость давлю. Просто умею добиваться своего, вот и все. Поэтому прошел отбор. И даже если они в мужской зал никогда не заглянут, все равно найду способ… — Во взгляде парня появилась такая отчаянная решимость, что Всеволод невольно проникся.

— У тебя завтра утренняя смета, раз сегодня вечерняя, так

Антон быстро кивнул.

— Хорошо, — легко обронил охотник, — завтра в четыре жду тебя у нас. Не заблудишься

— Нет, — отозвался тот, настороженно глядя на мужчину.

— Уже сшил что-нибудь

— Сшил. Но без примерки…

— Вот завтра и примеришь.

— Серьезно! — Лицо Антона осветила такая открытая, бесхитростная улыбка, что Всеволод в восхищении засмотрелся на мальчишку, который все еще мог так улыбаться, несмотря на все испытания, через которые ему пришлось пройти. С другой стороны, именно благодаря таким людям, как этот парень, человечество до сих пор не утратило человеческих облик и продолжало бороться, находя позитивные моменты в жизни, даже в те дни, когда весь мир содрогался от ужаса и отчаяния.

В этот момент в мужской зал вошел Павел Родимов, который уже неделю жил у родственников в Москве и осаждал Глеба непристойными предложениями. Шутка.

— Что, опять отбрил — Спросил Всеволод у командира разведроты погранвойск.

— Даже не говорит ничего. Молча выслушивает, отрицательно мотает головой и уходит.

— Упертый.

— Ага, — с горьким сарказмом отозвался пограничник, — Весь в тебя.

— Ну да ну да… — широко улыбнулся гордый за умряка охотник, — Сын же!

— Приемный! — Не выдержал Павел, прозвучало, как обвинение. Но, спохватившись, тут же сбавил обороты, — В общем, — устало выдохнул он, проведя ладонью по лицу, — завтра уезжаю обратно на границу.

— То есть сдаешься

— А что мне еще остается! Не силой же мне его… да и какая у меня сила против него

— А может, — неожиданно встрял в разговор Антон, болезненно закусив губу, оба мужчины вопросительно на него посмотрели. Павел с высоты своего почти двухметрового роста, а Велесов снизу вверх из кресла, — Может, он именно этого и ждет. Не слов, а решительных действий, я хочу сказать. То есть… иногда просто необходимо, чтобы кто-нибудь пнул в правильном направлении…

— И как, стесняюсь спросить, ты себе это представляешь — Хмуро воззрился на парня Павел. Но ответить Антон не успел.

— Здравствуйте, Всеволод, — раздался от входа в зал голос Даниила. Надс как всегда был вежлив до зубовного скрежета.

— Дань, ты чего такой пришибленный с утра пораньше

— Это у вас утро… — со вздохом откликнулся надс, бросив тоскливый взгляд на часы на стене.

Конечно, для охотников в 17.00 трудовые будни только начинались, в отличие от добропорядочных граждан мирных профессий и среднего достатка, но им редко указывали на оговорки, все понимали, что к чему. Сильно же Данька перенервничал, раз так грубо оговорился.

— Так что случилось — Тут же подобрался Павел, который тоже почуял неладное.

Кто такой Даниил на самом деле пограничник не знал, но уже был свидетелем культпохода, организованного этим парнем для семейства Велесова и примкнувшего к ним Саньки, в театр. И сделал определенные выводы. Например, Павел был убежден, что сами клоуны, что порченные, что нет, воспринимали Даньку как няньку. И уже тогда Пашка задался вопросом, кто же он все-таки такой, но расспросить Велесова случай так и не представился.

— Санька, — имя умряка Данька выдохнул с какой-то непередаваемой интонацией, что его собеседники невольно переглянулись, не зная, как это расценивать.

— О! Это тот парень, который к тебе кадрится — Оживился Антон, который как и все в парикмахерской, знал о том, что Данька был супругом Иринки — главного парикмахера, которая к тому же была владелицей парикмахерской. И у нее, при полном попустительстве супруга, был роман с маникюршей Татьяной. И все работники активно покрывали их перед вездесущим оком Валькирии Семеновны — тещи Даниила. — Он, кстати, приходил вчера, и Ирина проводила с ним профилактическую беседу. Кстати, а какое он имеет отношение к… — Антон указал взглядом на макушку Всеволода, который все еще сидел перед ним в кресле.

— Санька — Недоверчиво выдохнул тот, — Наш Санька

— Он умряк, — хмуро проинформировал Антона Павел.

— Да не может быть! Он ведь… ох, черт! Тот водяной, который на видео из Царицыно обычно прячется за кельпи и не любит фотографироваться.

— А еще почти не говорит, — заметил Всеволод, вопросительно глядя на Даниила.

Тот тяжело вздохнул и едва волоча ноги зашаркал к свободному креслу, за которым обычно обслуживала Маринка, напарница Антона по мужскому залу, но в отсутствие клиентов она сейчас, как и остальные работницы парикмахерской, зависала в женском зале в компании Глеба и Руслана, которым уже успели попенять, что те не прихватили с собой Люську.

— О, да, — заметил Данька удрученно, — он предпочитает сразу делать, а не снисходить до объяснений.

— Эй! Ты тут не строй из себя рыцаря печального образа, прямо скажи, что он сделал, — осадил надса не на шутку встревоженный Всеволод. Он считал, что несет личную ответственность за всех прирученных умряков без исключения.

От этих слов Данька встрепенулся, растер ладонями лицо и поднял на охотника прояснившийся взгляд. И тут же попытался сменить тему, деловито осведомился

— Как поживает наш забугорный друг Уже утопал восвояси

— Нет пока. Лесовики с ткачами все еще строят точку перехода.

— То есть новый могильник на пустыре в Зеленом микрорайоне под присмотром Ига и Потапа, я ничего не напутал

— Откуда такая осведомленность — Вмешался Павел.

— Он мой надс, — пояснил ему Всеволод, кивнув на Даниила, который тут же обжег охотника взглядом за излишнюю болтливость и тот поспешил исправиться, — надеюсь, ты не станешь об этом трепаться Где я еще найду для малышни такую высококвалифицированную добровольную няньку.

— Могила, — пообещал охотнику пограничник и даже улыбнулся, забыв на время о своих собственных проблемах на личном фронте.

— А что за забугорный друг — Решился задать вопрос Антон, изнывая от любопытства.

— Про Радугу и Амеикоса слышал

— Еще бы! Вся Росинка плюется ядом на предателя.

— Ну, так Радуга был его напарником. С того же рейса.

— И что же Он тоже

— Напротив. Оказалось, что он не просто из коренных американцев, то есть индейцев, если по-простому, он еще и из клана оборотней. Если верить Потапу, а я ему верю, — счел нужным заметить Всеволод, — умрюнцы вывели оборотней еще в бытность атлантами.

— Кем-кем

— Про Атлантиду слышал — Снова вмешался Павел.

— Нет… постойте… они же не…

— Пиар отдел готовит серьезную пиар-акцию по этому поводу. Думаю, через пару недель, наконец, развернут очередной этап просветительской компании.

— Круто! А как думаете, им понравится в одежде какие-нибудь греческие или римские мотивы Или лучше египетские

— Вот сам у них завтра и спросишь, — фыркнул Всеволод, в очередной раз убедившись в смекалистости и хватке Антона.

— Слушайте, но я так и не понял, зачем этот оборотень сюда заявился

— Его послали выйти на контакт с прародителями, трезво рассудив, что если у кого и искать спасения, то у них, — пояснил Данька.

— Но в итоге, даже наши новые клакастые друзья не в курсе, кто стоит за всем этим зомби-беспределом.

— Какое-то гипотетическое аморфное зло — Недоверчиво уточнил Антон.

— Не скажи, — хмыкнул на это притихший было Павел, — вот прорубим могильник в Америку, найдем эту тварь или тварей и сразу гипотетически всыплем, да так, что только рожки и ножки останутся.

— То есть будет организована карательная экспедиция Да ладно… — недоверчиво выдохнул парикмахер.

— Ну, это пока разве только в отдаленной перспективе. Сначала нужно понять, что у них там вообще происходит, — осадил Антона Всеволод и обратился к Даньке, которого по его скромному мнению не мешало бы дожать на предмет, что у них там с Санькой приключилось. — Слушай, Дань, а жена твоя нас каким-нибудь уединенным уголком не обеспечит

— Ну… у них тут есть небольшая кухонька. Это ведь раньше были две квартиры, которые уже после апокалипсиса в парикмахерскую переделали…

— Отлично! Попроси ее за меня, пока Тошка тут со мной заканчивает. Заодно глянь, может, они там уже закончили Глеба обрабатывать

— Зачем он нам — Павел не смог остаться равнодушен.

— Пинать будем, как выразился Антон, в нужном направлении.

— Ладно, — Данька со вздохом покинул кресло, — пойду чай организую. Или что покрепче

— А у тебя есть

— В погребке только вчера закупались, — вставил Антон, поймал взгляд Велесова и поспешил оправдаться, — у Ирины и Татьяны годовщина через пару дней.

— Тогда, и покрепче, — подмигнул ему охотник и снова повернулся в своем кресле к зеркалу, намекая, что парню не мешало бы закончить начатое.

Кухонька, и правда, была крохотной. Им вчетвером едва хватило места. Любопытство Антона настолько раздразнили всеми предыдущими разговорами, что он сам вызвался разливать чай и пряную травяную настойку, которыми теперь изобиловало ассортимент продукции Винного погребка, где в качестве постоянного работника обосновался деятельный бражник Темка, напарник Димки Бублика. Глеб присоединился к ним, как только Татьяна высушила ему волосы после покраски. Были свои прелести в том, что парнишка был умряком. Несмотря на всю развитость, он был не способен полноценно менять окрас, как, например, Руслан. Поэтому краска не сползала с него, как только происходила такая оказия. Руслан сынишке отчаянно завидовал, но был вынужден довольствоваться малым и посещать только маникюршу, в отличие от Глеба, которому был доступен весь спектр услуг. Так что умряк отрывался на полную катушку. В частности, в этот раз его волосы были выкрашены в насыщенный зеленый цвет, имитируя распускание кос, но при этом поверх зеленого было сделано мелирование ярко-рыжим. Смотрелось пестро и необычно. В самый раз для нечеловека.

Ввалившийся в кухоньку Глеб выглядел до неприличия довольным жизнью, пока не натолкнулся взглядом на сидящего за столом Павла. Лицо умряка словно заиндевало, и улыбка мгновенно сползла с него, словно и не было ничем незамутненного счастья. Это не укрылось от Всеволода, поэтому он протянул руку навстречу приемышу и рывком усадил умряка к себе на колено. Глеб сразу оттаял, расслабился и доверчиво прижался к его плечу. В последнее время у него выработался условный рефлекс на тактильный контакт с непевчим папочкой. Всеволод не видел в этом ничего плохого, даже Руслан одобрял. А вот Павел всякий раз раздражался, видя, как Глеб виснет на Велесове. Он быстро разобрался во всех подводных течениях, сопровождающих непростые отношения в семействе охотника. Уже знал про печальный опыт Саньки и о том, какие проблемы подстерегали Глеба с его упрямством и нежеланием ложиться под первого встречного, и несколько раз видел, как Русик делился с сыном частью души.

— Ревнуешь — Неожиданно вклинился в мысли пограничника голос Всеволода.

Павел моргнул.

— Что

— Ревнуешь, — уже утвердительно произнес охотник и обратился к сыну, — Так почему нет Неужели, совсем не нравится

Глеб ответил не сразу, открыто глядя в глаза названного отца, а потом вдруг выдал

— Я провел беглый статистический анализ.

— Чего Глеб, ты что-то… — но умряк не дал закончить, повысив голос

— Натурал никогда не подойдет мне по темпераменту, — он стрельнул взглядом на хмурого Павла, — как бы он мне не нравился.

— Чего — Выдохнули пограничник и охотник одновременно.

И тут Глеб начал загибать пальцы.

— Регулярные отношения с певчими напарниками на данный момент среди охотников поддерживают трое — Всеволод, Арсений и Димка, но они изначально предпочитали мужчин. Остальные, позволяют себе время от времени лишнее, но надолго границы чисто дружеских взаимоотношений не пересекают. Силай и Яков воспитывают умрёнка вместе с недавно родившимся ребенком Маринки, но сексом друг с другом почти не занимаются. Только если сама Марька их в очередной раз в одной комнате не запрет. Коваль и Семен вдвоем растят Сережку и Вовку, спят в одной постели, но почти не трахаются, слишком увлечены иными точками соприкосновения — медицинскими исследованиями, составлением новых лекарств и так далее. Еще есть Вадим и Елисей, но эти любят друг друга ментально, что, учитывая способности Смолина, вполне оправдано. Но со мной ведь нельзя так. Не получится. Мне другое нужно!

— Только секс — Негромко спросил Павел, сверля взглядом обманчиво безмятежного мальчишку. — Тогда я вообще не понимаю, зачем нужно было так долго терпеть, пить душу из Руслана и пудрить всем мозги, что ждешь одного единственного!

— Не только! — С жаром возразил Глеб и очень серьезно продолжил, — Просто, он тоже нужен. И много. Что плохого в таком критерии выбора

— В общем, проблема понятна, — вмешался Всеволод, — Но, знаешь, ты кое-что упустил. Забыл, что есть еще Лерка и Борисенок. Вот уж кто, действительно, трахается, как кролики, нам с Русиком с ними не сравниться. Но Женька, я тебе авторитетно заявляю, до Лерки вообще парнями не интересовался. Так что кривая у тебя выходит статистика.

Глеб задумался, Всеволод, видя это, криво усмехнулся.

— Ну, а пока ты перевариваешь, расскажи-ка нам, что там с Санькой Зачем он осаждает Даньку

— Хочет.

Даниил на это покачал головой и с хмурым видом вцепился обеими руками в чашку с чаем.

— Глеб, но ты ведь понимаешь, что не всегда выходит получить то, что хочется. Насильно мил не будешь.

— Не надо, — оборвал его сынишка, — как с ребенком не надо, просто как с сыном, хорошо

— Договорились. Тогда давай по-взрослому. Данька однозначно не любит секс ни с парнями, ни с девчонками. Мы это уже обсуждали, поэтому, я уверен, ему очень неприятно, когда Сань…

— Но он реагирует, — очень серьезно посмотрел на отца умряк, снова перебив на середине фразы.

Всеволод замер, после чего медленно перевел взгляд на надса.

— Дань

— Он слишком напористый. И, кажется, вообще не способен слушать, что ему говорят. Но я не могу так! — Вдруг вспылил надс, но тут же сдулся, — Мне важно… важно сохранять контроль над ситуацией. Хотя бы видимость контроля…

— То есть ты, правда… О, ясно. Глеб, извини, беру свои слова обратно, — обратился к сыну Всеволод и снова посмотрел на Даньку, — Я так понимаю, тебя напрягает, что, раз он такой напористый, то будет сверху

— Да, нет же! Я… — Вскинулся Даниил и осекся. Отвел взгляд, — Он ничего не говорит. Вообще, почти не разговаривает.

— Ему все еще тяжело по-человечески… — попытался вступиться за приятеля Глеб. Но Данька его даже не услышал.

— Как я вообще могу довериться ему в таком щекотливом вопросе Откуда ему знать, как надо… что надо делать, — Даниил снова поднял глаза и тихо признался, — У меня никого не было. Никогда.

— Но он знает! И умеет! — Воскликнул Глеб.

Всеволод оборвал умряка жестом и обратился к надсу.

— А мне ты поверишь, если я скажу, что он, действительно, знает что к чему лучше некоторых сородичей

— Да откуда!

И Всеволод рассказал, что произошло с Санькой в день их знакомства с умряками.

— Как бы там ни было, те парни понятия не имели, кто он. И это значит, обхаживали и готовили как обычного человека. Так что Санька на свой шкуре прочувствовал что, куда и как, можешь не сомневаться.

Даниил долго молчал, потом резко выдохнул и поднялся

— Пойду я.

— Он у тебя, что ли

— У подъезда караулит. Я потому сюда и свернул, не хотел сталкиваться.

— Нужно чаще говорить, даже если он сам молчит, — попытался дать совет Глеб, — Он соображучий, на самом деле. Все слышит и все понимает.

На что надс коротко кивнул и вышел.

— Думаете, все будет нормально — Впервые вставил реплику всерьез обеспокоенный Антон.

— Кто не рискует, тот не пьет. Вот если бы я в свое время не рискнул с Русланом, мы могли бы и не пережить вторжение. Ладно, теперь с вами. — Встряхнулся Всеволод и с интересом посмотрел на сына, — не хочешь дать Пашке шанс и хотя бы поговорить с ним по-человечески. Мы с Русиком все равно отбываем на дежурство. Квартира свободна.

— По-человечески — Умряк бросил косой взгляд на подобравшегося пограничника. — Но я же не человек.

— Глеб, — укорил Всеволод.

— Ну, если ты так настаиваешь…

— Не надо давить. Да, настаиваю, даже приказываю. Так пойдет

Глеб кивнул и встретился взглядом с Павлом. Тот молча поднялся и выгнул бровь. В глазах пограничника отразилась та же решимость, что мелькнула во взгляде умряка. Нашла коса на камень. А дальше-то что

В дверях кухни они неожиданно столкнулись с Русланом. Тот выглядел раздосадованным, но посторонился и пропустил обоих, прежде чем войти самому. Одного косого взгляда умрюнца хватило Антону, чтобы сориентироваться и, сославшись, на необходимость вернуться к исполнению должностных обязанностей, слинять обратно в мужской зал. Всеволод приглашающим жестом хлопнул ладонью по колену, широко улыбнувшись напарнику. Тот фыркнул, но подошел и сел точно так же, как сделал недавно Глеб. Только в отличие от умряка Руслан мог себе позволить обнять Всеволода в ответ и крепко поцеловать, воспользовавшись временной уединенностью.

— Ты чего такой сердитый — Весело спросил у него охотник, слизывая кровь с нижней губы, которую умрюнец прикусил в порыве чувств.

— Что без меня было

— Хочешь, чтобы я пересказал Ну, уж нет! — Запротестовал Севка, — Ты сам все мог прекрасно слышать.

— При работающих фенах — Наигранно возмутился Руслан, но уже не выглядел таким обделенным вниманием, как в первый момент.

— Не прибедняйся. Зато у меня точно есть в закромах такое, о чем ты еще не в курсе, но, наверное, не отказался бы узнать, — заинтриговал напарника охотник.

В итоге получил еще один страстный поцелуй, после чего поймал себя на том, что всерьез размышляет, как бы поделикатнее завалить Руслана на небольшой кухонный столик. Будь они у себя дома, можно было бы обойтись без деликатности, но сейчас они вроде как в гостях… черт! Всеволод вовремя очухался и даже головой встряхнул. После чего поспешил отвлечься на разговор, даже не дожидаясь дополнительных уговоров со стороны умрюнца.

— Вчера, когда мы пили в Борисенком в любимом женькином баре, к нам присоединился Игорь.

— Почему ты сразу не сказал — Заволновался Руслан.

— Да, все нормально. Это был типичный мужской разговор, с поправкой на всю абсурдность нашей нынешней жизни, только и всего.

— А почему нас с Леркой не позвали

— Ну, знаешь, Львова там тоже не было.

— И о чем же вы говорили — Руслан выглядел насупившимся, но Всеволод интуитивно чувствовал, что нет в нем серьезной обиды. Умрюнец просто флиртовал. Научился-таки! Хотя, как сказал Игорь, дурацкое дело нехитро.

— У твоего папани проблемы с твоим отчимом.

Руслана от такой формулировки аж перекосило.

— Не называй его так!

— Игоря отцом или Арсений отчимом

— Обоих. Это же глупо звучит, разве не понимаешь

— Неа.

— Ты дразнишься! — Возмутился Русик.

— Не без этого, — легко подтвердил его догадку Всеволод.

— Нам еще вместе дежурить, — подчеркнуто невинно напомнил ему умрюнец.

— И что Разве ты позволишь какому-нибудь залежалому зомбяку порвать отца твоих детей

— Нет, конечно, я сам его порву, как тузик грелку.

— Ты знаешь, как я тебя обожаю

— Неа. Так что там у Игоря с Арсением Опять проблемы

— Не совсем. Но я тебе скажу, что чисто мужской разговор, знаешь ли, подразумевает некую долю интимных подробностей, так что…

— С сексом у них все хорошо, — авторитетно заявил Русик, так что Всеволод тут же задался вопросом, он откуда знает. И получил ответ — Мирон регулярно слышит, как они спевают. В песне соврать у людей никогда не получается.

— Да, не повезло мужикам, — хмыкнул на это Всеволод и резко посерьезнел. — Он волновался насчет Клавдии. С одной стороны Арсений сам его убедил сделать ей ребенка, пусть тот и будет выглядеть как типичный цыганенок, но Игорь усомнился, что сам Львов сможет легко простить ему подобную измену. Поэтому ему нужно было наше с Женькой мнение.

— И что вы ему сказали

— Что им с Арсением надо больше доверять друг другу и чаще разговаривать в открытую. Нам, конечно, проще, вы с Леркой ундинки и по физиологическим аспектам не можете претендовать на ведущую роль, но у Львова с Игорем равноправие, поэтому обоим так трудно поймать момент, когда нужно настоять на своем, а когда лучше уступить к обоюдному удовольствию.

— Ну, так что, будет у Клавы ребенок

— Думаю, что да. Мне показалось, что нам вдвоем удалось его убедить. Из бара он вышел вроде бы просветленным.

— Ладно. Я расспрошу его сегодня на охоте.

— И мне потом расскажешь, что узнал — Прищурился на напарника Велесов.

— Ну… — протянул тот игриво, — ты же мне рассказал Баш на баш получается.

До подъезда Глеб и Павел шли молча, только иногда косились друг на друга. Начать разговор никто так и не решился, пока за их спинами не захлопнулась тяжелая, стальная дверь. В обманчивом уединении подъезда, они начали подниматься пешком по лестнице — Глеб не признавал лифты, — вот тогда-то Павел и нарушил напряженном молчание.

— Я втрескался в парня, когда мне исполнилась пятнадцать. В лучшего друга. Решил, что схожу с ума. Отцу сказать не мог, он же у меня… сам знаешь. Военком и все остальное. Не тот, кому можно так просто признаться. Так что пришлось выплывать самому. Попросился в военное училище, чтобы мозги были заняты учебой, а тело изнурительными тренировками. Отец, конечно, обрадовался. До этого я всем говорил, что ни за что не стану военным, хотел быть надсом при каком-нибудь охотнике. С моей врожденной наблюдательностью получилось бы, все говорили. Но пришлось менять планы.

Глеб молча топал по ступенькам впереди него и, самое обидное, что даже после начала доверительной речи пограничника, не затормозил. Павел грязно выматерился, отчаянно жалея, что рискнул открыть душу. Но продолжил подниматься по ступенькам вслед за умряком. Упертый.

Глеб замер возле двери, достал из кармана ключи. Звяканье ключей в замке отрезвило.

— Скажешь, что-нибудь — Зло выплюнул ему в спину Павел, — Получается, что я тоже изначально не натурал, верно

И Глеб его поразил, потому что все так же не оборачиваясь сказал

— Я ближе к упырям, но все равно не совсем такой. Как и ундинам, мне не нужна смазка.

Павел моргнул и по инерции перешагнул порог квартиры вслед за умряком. И тут же оказался вжат спиной в захлопнувшуюся дверь гибким, требовательным телом. Глеб с таким рвением наскочил на него, что пограничник был вынужден подхватить его под бедра. Умряк быстро сориентировался и обвил ногами талию мужчины. Поцелуй был таким жестким, что перед глазами заплясали цветные пятна.

Павел плохо ориентировался в квартире Велесова, поэтому по пути до зала успел приложить Глеба об стену, а потом и об косяк. Мальчишка зашипел в поцелуе, но продолжил неистово скользить вдоль тела военного. Это окончательно свело человека с ума. Тормоза отказали.

Они трахались прямо на полу гостиной, грязно, пошло и по-звериному взрыкивая на вдохах. Павел с такой силой впился в бедра Глеба, что проступили синяки. В заднице умряка влажно хлюпало при каждом толчке. Глеб сотрясался всем телом, располосовывая ковер когтями. С жадностью недоступной осмыслению словно засасывал в себя член Павла, насаживаясь и крутя бедрами так, что под развязку тот окончательно лишился человеческого облика. Ебал так, словно первый и последний раз в этой гребанной апокалипсической жизни. А кончая, уткнулся лбом в складки скомканной на спине умряка футболки и, рвано дыша, прохрипел

— Сука… какая же ты сука! Ненавижу! — Вогнал в последний раз по самые гланды и кончил так, что по внутренней стороне бедер сперма потекла.

Глеб распластался на ковре животом, Павел, скатился с него и упал рядом на спину. Оба загнанно дышали. Пограничник отрешенно пялился в потолок, Глеб лежал, повернув голову в противоположную от него сторону. Павел положил ладонь на поджарую ягодицу и, все так же отрешенно глядя вверх, высказался

— Думаю, можно уже завтра подать заявку. Всегда мечтал быть охотником, — на этих словах он с силой стиснул в пальцах обманчиво податливую плоть.

Глеб застыл под его ладонь, а потом резко приподнялся на локтях и впился взглядом в лицо пограничника.

— Только ради этого — Даже если умряк и пытался, обиду скрыть не удалось.

А Павел безмятежно улыбнулся в ответ и выдал

— А ты думал, что ты сам по себе тут кому-то сдался

Глеб низко-низко опустил голову, почти уперся лбом в ладони, лежащие на ковре, но сдержать обиду и злость все равно не смог. Зарычал по-звериному, едва ли не кинулся на ненавистного человека, когда тот перестал стискивать его задницу до боли и неожиданно ласково погладил в области поясницы.

— Шутка. Не все же тебе одному меня на вшивость проверять.

Теплые пальцы задержались на спине, осторожно пересчитали позвоночки поясничного отдела. Человек перекатился на бок, навис над умрюнцем, все еще уткнувшимся лицом в ковер, поцеловал в плечо влажно и тепло. Лизнул за ушком, поморщившись от запаха краски — не зря же только что из парикмахерской. И вдруг оказался распят под обманчиво изящным телом.

— Моя очередь, — возвестил Глеб и поцеловал.

— Только не забудь, что у меня нет природной смазки, в отличие от некоторых, — хрипло пробормотал в потолок Павел, когда Глеб оторвался от вылизывания его рта.

— Помню, — хрипло отозвался умряк и резко встал на ноги, легко утягивая за собой любовника. Да уж, что называется, силы — немерянно.

Они переместились в спальню. Дюшка уже вторую неделю как переехал в соседний подъезд к Роману. Так что спальня отошла Глебу. Правда, тот регулярно порывался по привычке проводить дневные часы в чулане, но если его заставал за этим делом Велесов, то непременно на пинках загонял в спальню, мотивируя тем, что не сыновне это дело в кладовке прозябать.

Глеб нашел у Павла в кармане смазку, которую тот таскал, как сам признался, чисто на всякий случай. Например, как этот. И растянул по всем правилам. Не зря они много общались с Санькой, по опыту друга Глеб имел представление о том, как это происходит у людей.

Получилось еще круче, чем в первый раз. Медленно и запоминающееся. Но не сказать, что без борьбы. Когда Павел вдруг осознал, что подмахивает, как последняя блядь, это всколыхнуло в пограничнике дух противоречия, и они с Глебом покатились по кровати, перевернувшись. Так тренированный Павел оказался сверху, верхом на умряке и уж тогда-то дал жару. Да такого, что Глеб, забывшись, расцарапал ему бедра и долго с упоением зализывал глубокие царапины, пока тот, основательно обкончавшись, уже остывал, раскинувшись на кровати в позе морской звезды.

Потом умряк ушел куда-то. Павел даже не сразу это понял, так его разморило после самого офигенного секса в этой проклятой жизни. Он только собирался отправиться на поиски беглеца — а то, понимаешь, закрались сомнения, не решил ли этот сучонок его кинуть, так сказать в назидание за недавнюю подставу, — как где-то на полу, забытый в наспех сдернутых джинсах, затрезвонил мобильник.

Звонил отец.

— Да, командир, — по-военному четко выдохнул Павел в трубку.

— Ты там обратно еще не собираешься, а то твои ребята меня тут измором взять решили

— Уже нет. Я… — Начал Павел и осекся, не зная, как признаться. Он был взрослым, состоявшимся мужчиной, но слишком привык скрывать от всех свою самую страшную тайну. Особенно, от отца.

— Закадрил его

— Отец — Прозвучало почти беспомощно. Павел вскинул руку и закрыл глаза ладонью. — Черт! Психологические тесты на профпригодность, по ним, да И почему я раньше не понял

— Да, — подтвердил главком, откуда ему стало известно о настоящей ориентации сына. — Так ты теперь будешь считаться охотником

— Не знаю. Он умряк. Это прецедент, я думаю, даже для умрюнцев.

Помолчали, после чего Родимов-старший вдруг предложил

— Знаешь, после того, как охотники с клоунами шли к точке прорыва, через Навь, у нас тут собственный могильник. Может, договоришься там со своим пацаном, будет тебя время от времени провожать к нам.

— Вряд ли умрюнцы будут в восторге, что по их владениям шастает бесконтрольный умряк.

— А ты предложи ему попроситься в старейшины. Мне тут рассказали, что пацана уже всем миров обрабатывали, но всякий раз и те, и другие предлагали ему быть кузнецом. А если его не устраивает именно это

Павел сам не заметил, как начал кивать в ответ на реплику отца.

— А это мысли. Я поговорю с ним.

— Да и к тому же, должен же ты нас с ним познакомить как подобает, а то прошлый раз как-то мимо прошел.

— Спасибо, — неожиданно расчувствовавшись, выдохнул в трубку Павел.

— Бывай, сынок, — на последнем слове голос главкома дрогнул, и он поспешил отключиться.

Павел опустил руку и несколько секунд пялился на трубку в своей ладони.

— Я приготовил ванну, — раздалось от двери. Глеб подпирал плечом косяк, скрестив руки на груди, и пытливо смотрел на Пашку.

— Слышал

— Они никогда не предлагали… — замялся умряк.

— Просто не додумались, — фыркнул пограничник, встал и с наслаждением потянулся всем телом. — Пытаешься быть вежливым со своей ванной — Подколол он.

Умряк подкола не понял.

— Читал, что после первого раза, лучше отмокнуть и расслабиться.

— Ты это говоришь парню, который с семи лет занимается единоборствами. Я до сих пор на шпагат могу сесть без проблем. Так что легкое жжение в заднице — не проблема.

Глеб оттаял и даже улыбнулся. Понял, что все у них хорошо, просто замечательно. Перестал закрываться, опустил руки. Схватившись одной за притолоку, выгнулся как-то по особенному и издал типично кошачий звук.

— Повторим — Промурлыкал и облизнулся, как игривый котенок.

У Павла помутнело в глазах. Кто там сомневался, что они не подойдут друг другу по темпераменту

— В ванной

Глеб как-то подозрительно замер, но Павел не предал этому значение. Очень зря.

— Хорошо, — согласился тот после заминки, и решил пока не признаваться, потому что вдруг испугался, что это общее помешательство пройдет, и завтра Павел передумает быть с ним и укатит обратно на свою границу, к отцу и незнакомым Глебу ребятам из своей любимой разведроты.

Утро началось со скандала, потому что Глеб, сладко раскинувшийся на скомканной постели, под взглядом любующегося им Павла, который всегда был жаворонком, перекатился на спину и сладко потянулся. На животе, вместо ямки пупка оказался полупрозрачный пузырек. Павел даже в первый момент не поверил глазам. Протянул руку и очень осторожно коснулся мозоля кончиком пальца. Глеб вздрогнул всем телом и широко распахнул глаза.

— Засранец! — Прошипел нависший над ним Павел, злой, как черт, — Когда ты собирался мне сказать!