Zombi in Russia

Глава десятая Детки, конфетки, нимфетки

Борисенок привез Лерку домой и не стал настаивать на том, чтобы умрюнец перебирался к нему в комнату. И вообще повел себя так, словно никаких доп. соглашений между ними не существовало. Пакет с покупками отправился в спальню вместе с охотником. Умрюнец, потоптавшись на пороге, тяжело и даже расстроено вздохнул, и отбыл восвояси. Неужели, тот разговор был не более чем неудачной шуткой А как же обещание! Тем не менее, заснул Лерка быстро, а вот проснулся уже прикованным к кровати. Точнее, проснулся он несколько раньше, но, обнаружив вторженца, лишь затаил дыхание и принялся ждать, что будет делать Женька в его комнате. А тот, выспавшись за день, принес с собой игрушки и принялся за дело сразу, как подошел к кровати.

— Не спишь — шепнул охотник в губы умрюнцу, надевая ему на глаза непроницаемую повязку. И добавил уже без вопроса, но с усмешкой в голосе — Притворщик.

— Да, — почти жалобно отозвался на это Лерка, которого буквально от кончиков пальцев до корней волос будоражила мысль, что вот оно… сейчас все будет!

— Тогда давай договоримся. Во-первых, с этого момента, если я не задаю прямых вопросов, то согласен слышать от тебя только стоны и крики и еще, возможно, мое имя, если ты захочешь его произнести. Кивни, если понял. — Кивать с заведенными за голову и прикованными к спинке кровати руками было неудобно, но Лерка исправно закивал, подтверждая, что все услышал и на все согласен. — Во-вторых, — продолжил Женька, удовлетворенный ответом — Нашим кодовым словом будет стоп. Если тебе что-то будет неприятно, ты не будешь терпеть, чтобы сделать приятно мне. Ты меня остановишь. Только на таких условиях я продолжу.

Лерка помедлил, облизал губы и снова кивнул. Напряженно следивший за ним Борисенок удовлетворенно ухмыльнулся. Похоже, невозможность видеть партнера умрюнца не сильно смущала, с завязанными глазами он ориентировался лучше, чем среднестатистический человек, оказавшийся в такой же ситуации. Лерка чутко реагировал на голос и легчайшие прикосновения подушечек пальцев. И по-настоящему заволновался только когда Женька вдруг встал и вышел из комнаты, не предупредив о том, что уходит. Но Лерка-то понял, что напарник не просто отстранился, чтобы подразнить, а всерьез испарился в неизвестном направлении, оставив умрюнца на первый взгляд беспомощным. Вот только в отличие от человека, тот при желании мог бы легко освободиться, но он же обещал! Но тут Борисенок вернулся, и не просто так, а с небольшой пиалкой, которую Лерка видеть не мог, но в полной мере ощутил все прелести ее содержимого. Это был лед, небольшие кубики. Борисенку нравилось добавлять его в хлебный квас, который он всегда держал в холодильнике. И вот теперь с помощью ледяных брусочкой, он с наслаждением дразнил и измывался над напарником. Лерка выгибался на кровати вслед за его пальцами, сжимающими быстро тающий лед, и сладко поскуливал совершенно по-звериному. У человека просто не получилось бы выдавить из горла подобных звуков. Борисенок потел, возбуждался, облизывал постоянно пересыхающие губы, но терпел и продолжал эту пытку. Проведет льдом от солнечного сплетения до пупка, погрузит в ямку, потом сдвинет чуть ниже, обведет основание члена, позволит Лерке вскрикнуть и дернуться. Наклонится и погрузит в пупок вместо льда горячий, влажный язык, обожжет тяжелым дыханием…

— Скажи, откуда у вас пупки, у вас же при рождении не нужно отрезать пуповину

— Не… не… не… — зачастил Лерка, не в силах правильно сформулировать неблагозвучную фразу.

— Ты, помнится, кое-что еще вчера мне обещал.

— Не знаю! — уже внятно вскрикнул умрюнец и захныкал.

— Хочешь еще — полностью отстранившись, поинтересовался у напарника Женька, наблюдая, как вдоль тоненьких ребер ползет солидная такая капля талой воды. Кубик льда, невзначай забытый на груди умрюнца, стремительно таял.

— Да-да-да!

— Хороший мальчик, — хрипло протянул Борисенок и… применил запрещенный прием.

Лерка запаниковал. Он не понимал, что происходит. Как Женька умудряется так к нему прикасаться. Точнее, чем он это делает. Это было мучительно. Легчайшие, волнующие прикосновения. Но не рукой, не губами… а чем-то мягкий, прилипающим к влажной коже паха и плавно скользящим по ней тончайшими нитями. Так зыбко, так невыносимо дразнящее, так…

— Хочу знать… скажи! Хочу знать, что… — захрипел умрюнец, забыв обо всех предыдущих договоренностях.

Но Борисенок лишь рассмеялся, и снова провел вдоль члена этим незабываемым, странным нечто. Цепь наручников жалобно звякнула, словно тренькнула оборвавшаяся в миг струна, маска была сорвана с глаз одним движением когтистых пальцев, Лерка резко сел и во все глаза уставился на склонившегося над ним мужчину. Тот распустил волосы. Обычно Борисенок стягивал их в жесткий узел, и Лерка еще не видел его с распущенными волосами. При этом умрюнцу даже в голову не приходило хоть раз задуматься над тем, какой они в действительности длинны и как Женька выглядит, если уговорить сурового охотника размотать тугой узел. Именно тяжелой, блестящей лавиной длинных прядей Борисенок сумел добиться столь невообразимого коллапса ощущений, от которого Лерка сошел с ума и нарушил все данные обещания. Умрюнец осознал как опростоволосился, и взгляд бирюзовых глаз наполнился слезами. Он рухнул обратно на кровать и резко отвернулся, ткнувшись носом в подушку.

— Уже сдаешься — вдруг раздалось над ухом. Малыш напрягся и весь обратился в слух. Отвечать что-либо он боялся, а вдруг скажет что-нибудь не то и окончательно все испортит Но Борисенок был настойчив. Аккуратно прошелся губами по нежной мочке. Обвел изгибы ушной раковины носом, задал другой вопрос — Наручники, конечно, жалко, но неужели ты думаешь, что такая мелочь может меня остановить

Вот на это Лерка отреагировал. Встрепенулся, кинулся ему на шею и запел прямо на ухо ни черта не понимающего мужчины. Но глубинного понимания и не требовалось, оказалось достаточным и поверхностного. Лерка был обнажен, на Борисенке были штаны и футболка. И это тоже стало одним из факторов, провоцирующих возбуждение. Лерка все пытался в своем страстном напеве донести до любовника какой-то скрытый смысл, но Борисенок уже опрокинул умрюнца на спину, подмял под себя и… рывок был сильным. В последний момент женькин разум на мгновение прояснился, ошпаренный испугом, что такое резкое проникновение может навредить. Но Лерка был влажным и доступным, как девчонка. Выгнулся, проехавшись когтями по плечам напарника и прорвав футболку. И застонал, явственно выказывая полное одобрение его действий. А дальше все было легко и просто, словно по учебнику, вот и все. Поэтому на общее собрание в Царицыно они, конечно же, опоздали, пропустив все самое интересное. Даже звонок Велесова не смог заставить Женьку оторваться от ненаглядной ундинки.

Всеволоду нравилось наблюдать за тем, как спит Руслан. Тот выглядел таким невинным и доступным, что не получалось оторвать взгляд. Доступным для понимания, вот как, а не для каких-нибудь пошлостей. Хотя о последнем Севка тоже уже успел подумать, но пока не позволял себе лишнего, потому что Русик завораживал. Такое красивое, нежное личико, словно у девушки. Немудрено в темноте у заводи в свете луны и звезд перепутать с легендарной русалкой — девой с зелеными волосами и рыбьим хвостом. Соблазн, конечно, велик, но скоро проснуться дети. А раз такое дело, то о нежностях лучше потом, а прямо сейчас о завтраке. Правда, с поправкой на то, что охотники, как и умрюнцы, ночные жители. Так что завтракать часов в шесть вечера для них в порядке вещей.

Ромка, конечно, вчера перед самым уходом успел заикнуться о том, чтобы перенести спящего сном младенца Дрюню к нему домой, благо, что это в соседнем подъезде. Но тут уперся Глеб, да и Велесов не горел желания подвергать малыша лишнему стрессу. Вдруг, у Ромки это лишь временное умопомрачение Так что охотник настоял на том, чтобы Дрюня остался у них с Русланом на правах приемыша. Люське идея так понравилась, что он отправился спать к Дюшке под бок под предлогом, что за тем, после того, как вырос хвост, надо присматривать. Вдруг, плохо будет, он же не умрюнец, для которых это в порядке вещей, а умряк. Глеб же, как и прошлую ночь, отправился спать в любимую кладовку. И вот теперь всех троих мальчишек надо накормить, что было лишь половиной проблемы. Куда сложнее их было одеть. Если для Люськи Марька принесла несколько наспех сшитых костюмчиков, то для Дюши с его хвостатостью требовалось срочно что-то придумать. Яшка, конечно, обещал обеспечить весь выводок одежкой, но когда это еще будет! А Велесову уже через пару часов с семейством, можно сказать, в люди выходить.

За всем за этим он отвлекся от мыслей о спящем Руслане и не заметил, как тот проснулся. Точнее, наконец, решил показать, что вообще-то тоже давно не спит и наблюдает за своим напарником, который подозрительно тупит и почему-то до сих пор не предпринял ничего из того, на что настроился истосковавшийся по ласке умрюнец. Русик так резко распахнул глаза, что Всеволод невольно отшатнулся. И совершенно не успел ничего предпринять, только охнул, когда умрюнец с непробиваемо серьезным выражением на морде нырнул под одеяло. Велесов приподнял свой край спальной принадлежности и встретился взглядом с мерцающими в полумраке глазами. Русик в этот момент уже стягивал с него трусы. Перспективы казались весьма соблазнительны, но было одно большое и жирное но.

— Русик, дети…

— Еще спят, — отрезал умрюнец и облизал губы, сосредоточив все свое внимание на промежности охотника.

— Русик, — укоризненно произнес Велесов и зарылся пальцами в волосы напарника, — их кормить надо. Всех троих.

— Глеб присмотрит, пока мы будем…

— Русик, — и снова имя умрюнца в исполнении охотника прозвучало с укором.

Руслан фыркнул, обдав нежную плоть горячим дыханием и подтянулся вверх, накрыв Всеволода своим гибким и изящным телом. Плотно вжался пахом в промежность любовника и замер, с лукавой заинтересованностью заглядывая в лицо Всеволоду. Тот вздохнул, накинул на них обоих одеяло, тем самым погрузив в приятный, но душный полумрак, и от души поцеловал своего шаловливого напарника. После чего снова откинул в сторону одеяло и вознамерился встать вместе с вжимающимся в него и ерзающим от нетерпения Русиком. Тот понятное дело запротестовал и больно укусил напарника в плечо, за что получил подзатыльник, неуклюжий, поэтом довольно сильный. Обиделся, откатился в сторону и снова зарылся под одеяло, предварительно повернувшись к Велесову спиной. Ну детский сад просто! Вот как с таким разговаривать Всеволод вздохнул, придвинулся к компактному тюку, в который превратился разобиженный Руслан и обнял со спины прямо поверх одеяла.

— Русик, ты ведь уже не маленький, — пробормотал охотник, честно стараясь, чтобы не привычный к такому голос звучал нежно и ласково. Но в интонации все равно пробрался упрек — Ты ведь не маленький мальчик, который только и может капризничать.

В ответ раздалась приглушенная одеялом гневная трель, ее смысл сводился к тому, что, может и не маленький, но рядом с Всеволодом очень хочет быть таковым, потому что никто и никогда с ним так не нежничал. И это восторг и истинное счастье чувствовать, осязать… самому принадлежать кому-то и владеть этим кем-то безраздельно.

Всеволод с трудом выкалупал свою Шамаханскую царицу из одеяла, снова поцеловал и, лежа с Русиком на одной подушке лицом к лицу, заверил, что нежничать время от времени не перестанет, но и о детях забыть не даст.

— Я понимаю, что для вас это в порядке вещей. Если ребенок родился полноценным, да еще и таким скороспелым и шустрым, как Люська, то вы почти не участвуете в его воспитании, пока до чертенка не дорастет и не придет время учиться азам бытия, так, кажется, это называется, — Всеволод опять прикоснулся к тем не своим воспоминаниям, которые достались ему от Руслана при единении. — Но ты и меня пойми. У нас-то ребенок и в двадцать лет для своих родителей может оставаться именно ребенком, пусть и великовозрастным. Понимаешь

— Тогда уж лучше бы я был для тебя сыном, чем любовником! — выпалил Руслан, не подумав.

Всеволод резко посерьезнел.

— Мы с детьми не спим, — и очень внимательно посмотрел на напарника. Тот прикрыл глаза пушистыми ресницами и признался откуда у него вообще возникли такие мысли.

— Лерка вчера успел рассказать, чем они с Борисенком занимались, прежде чем к нам приехать.

— И чем же

— Отоваривались, — сказал Руслан веско, а потом снова запел, делясь впечатлениями второй ундинки в их отряде от посещения секс-шопа. Закончил свою песнь он вполне по-человечески — Я хочу, чтобы и на такие облавы ты брал меня с собой.

— Хочешь поохотиться на маньяков — с горькой усмешкой уточнил Велесов, чье настроение резко упало. Воспоминания были не самыми приятными.

— Просто… всегда с тобой, — очень спокойно и по-взрослому откликнулся Руслан.

Всеволод помедлил, потом улыбнулся, потрепал насторожившегося напарника по волосам, чмокнул в нос и прошептал

— Таким ты мне нравишься больше. Даже взрослеешь прямо на глазах, когда перестаешь строить из себя озабоченную нимфетку.

Руслан на мгновение закрыл глаза, резко выдохнул и сел в кровати. Всеволод приподнялся на локте, подпер голову ладонью и с интересом принялся ждать, что еще ему скажет напарник, который, похоже, и думать забыл о всяких приятных шалостях. Что с одной стороны хорошо, с другой… теперь уже сам Велесов беспрерывно думал о том, что дети могут и подождать. А вот забыть все плохие воспоминания в объятьях ундины хотелось до дрожи в резко озябших пальцах. И маньяк тут был вовсе не причем. Велесов запрещал себе думать о том, что было бы, если бы люди сразу знали, что умрюнцы настолько разумны. Что не звери они, и даже не какие-нибудь отдаленные предки снежного человека из Гималаев, а самостоятельная и, что еще интереснее, самодостаточная раса. С развитой культурой и пониманием глубинных процессов, происходящих на планете. Тогда, возможно, никогда бы и не было Второй волны. И бабушка не превратилась бы в зомби прямо на глаза у шестилетнего Севки, и дедушка не защитил бы внука ценой собственной жизни. И мать с отцом не погибли бы во время Бунта обреченных. Да и им с Русиком не пришлось бы так долго мотать друг другу нервы, и они давно были бы не только напарниками, но и друзьями, а там и любовниками. Он гнал от себя все эти мысли, вот только не особо получалось. Они настойчиво лезли в голову и глумились над тем неоспоримым прогрессом, который произошел в отношениях умрюнцев и людей буквально за какие-то два дня.

— Это один из способов мимикрирования, — вдруг выдал Руслан, который поджал к груди колени и обхватил их руками, смотрел он прямо перед собой, словно не замечая, что совсем рядом на той же кровати лежит Всеволод. — Чем моложе выглядим, тем безобиднее кажемся. Можем пойти на деревенскую ярмарку, присоединившись к стайке деревенских мальчишек. Или в городе сойти за воришку-беспризорника, за которым погонится незадачливый, обворованный купец, выскочит к заводи и… увидит плещущуюся в воде деву…

— Я понял, — Всеволод прервал его, накрыв руку Руслана своей.

— И тебя это не смущает — довольно резко уточнил умрюнец.

— Нисколько.

— Тогда почему… — Руслан оборвал фразу, явно подбирая правильное слово. Потом все же сказал — тональность изменилась, — и продолжил без перехода. — Ты все так же неблагозвучен, но по-другому. Не так, как обычно… — умрюнец снова замолчал, а потом добавил — грустнее…

Всеволод тяжело вздохнул, отпустил его руку и перекатился на спину, уставился невидящим взглядом в потолок. Руслан повернулся и навис над ним, ожидая объяснений.

— Все дело в сожалении. Я сожалею, что не растормошил тебя раньше. Никто из нас не растормошил. Можно было бы избежать столько смертей.

— Тогда бы вы все равно не оценили нас. Приняли бы как должное.

— Возможно. Но во Второй волне погибла вся моя семья.

— Я… уже знаю. Единение… — Руслан начал медленно склоняться к напарнику. Губы чесались от страстной жажды поцелуя, но… из глубины квартиры раздался отчетливый звук бьющегося стекла. Всеволод дернулся, но Руслан с нечеловеческой силой прижал его ладонью к кровати.

— Сам разберусь, а ты оденься, — скомандовал умрюнец, и буквально через сотую долю секунды за ним захлопнулась дверь.

Ошарашенный таким поведением Всеволод остался лежать в постели. Потом спохватился, резко встал и принялся одеваться. Заняло у него это не больше минуты, после чего отец семейства поспешно покинул спальню и направился в кухню, безошибочно определив источник странных звуков.

На кухне разворачивалась семейная драма. Глеб пытался взять на себя вину за разбитую тарелку, но Руслан каким-то образом догадался, что старший умряк был вовсе не причем. Они оба ожесточенно спевали прямо посреди кухни. Люська восседал на кухонном столе возле совершенно целой тарелки, поэтому Всеволод не сразу сообразил, из-за чего вообще весь сыр-бор, а перепуганный Дрюня сидел на одинокой табуретке возле мойки и нервно переводил взгляд с Глеба на Руслана и обратно.

— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что произошло — вопросил Велесов сурово. На него обернулись все, но только Русик сделал попытку что-то объяснить. Правда, охотник почти тут же вскинул руку и остановил его. — Вот она тарелка, — ткнул он в столовый прибор, — из-за чего тогда весь кипишь

— Она была разбита, — сказал Руслан и замолчал, покосившись на Глеба. Тот виновато опустил глаза, но быстро воспрял духом, вскинул взгляд на Всеволода и добавил от себя

— Люська ее собрал. Но разбил я.

На что Велесов вздохнул, подхватил с пола тоскливо сидящего возле миски Тихона и направился к холодильнику. Глеб и Руслан посторонились.

— Ну что, Тишка, что будем кушать — спросил он в шутку.

И получил в ответ.

— Ры-ы-ы-ыбку, мяу!

Чуть не выронил кота, бедолага. Потряс головой и был благодарен Руслану, который догадался отобрать у него внезапно заговорившего Тихона. После чего Всеволод дошел табуретки, стоявшей у стола, упал на нее, окинул взглядом всю живописную компанию, еще раз потряс головой и потребовал

— Объясняйте. И желательно по порядку.

Семейство переглянулось и слово взял Люська, подобравшийся к отцу по столу и даже обхвативши маленькой ладошкой севкин большой пальце.

— Мы с Дрюней хотели сделать дырку. Глеб сразу предлагал ножницами, поэтому пришли сюда. А я хотел попробовать… — умренок замялся, — ну, без ножниц, — и воровато глянул на Руслана, тот в ответ тряхнул головой, отбросив со лба светлую челку, но смолчал. Интересно, почему Буквально пару минут назад с пеной у рта распинал все того же Глеба, который вздумал покрывать мелких, а теперь решил воздержаться от комментариев

— Что за дырка — уточнил Всеволод у сынишки.

— Для хвоста, — с жалобны вздохом отозвался от мойки Дрюня и посмотрел затравлено, словно боялся, что его сейчас побьют или как-то еще накажут.

Велесов такого не выдержал и протянул к умряку руку.

— Иди сюда. Посмотрим, что у вас там.

— Да они уже, что могли, сделали, — попытался вклинится Руслан.

— Да — охотник саркастически приподнял брови, — Только я что-то хвоста не вижу.

— Да, спрятал он его, — неожиданно поддержал Руслана Глеб.

— Дрюня, не слушай их, и просто иди сюда, — Велесов снова протянул руку. И на этот раз малыш за нее все же ухватился. Всеволод тут же дернул его на себя, обнял одной рукой, посмотрел снизу вверх в миловидное умрячье личико и с улыбкой попросил — Покажи, что там с хвостом.

Умряк занервничал еще больше, но подчинился и принялся расстегивать джинсы, которые и без того были ему велики на пару размеров, поэтому держались лишь на честном слове. Всеволод терпеливо ждал. Когда грубая джинсовая ткань соскользнула к ступням, на левой ноге мальчика обнаружилась интересная татуировка, словно тот обернул вокруг конечности хвост. И теперь двухмерная полоса, обхватывающая ногу и спускающаяся к лодыжке по спирали, заканчивалась под коленом аккуратной, но такой же двухмерной кисточкой нежно-розового цвета. Всеволод рискнул к ней прикоснуться. Отчего бедный Дрюня вздрогнул всем телом и с силой вцепился охотнику в плечо. А Руслан прикрикнул на умряка

— Только без когтей!

На что зашуганный до предела малыш отчаянно зажмурился и даже слегка присел, но послушно кинул. Всеволода смутила такая реакция. Он устыдился того, что напугал почти что умрёнка, поэтому нагнулся и сам натянул на Дрюню штаны. Отчего умряк рвано выдохнул и даже слабо улыбнулся.

— Не нервничай ты так. Я ведь к тебе прикасаюсь не как Ромка, а по отечески.

— Отечески — встрепенулся внимательно следивший за ними Глеб.

— А ты как думал — хмыкнул Всеволод, — раз уж вы оба теперь у нас живете, будете приемными сынишками. По возрасту в самый раз. Ведь Руслан, как оказалось, старше нас всех вместе взятых, ну а я морально старше всех присутствующих, надеюсь, это ни у кого не вызывает сомнений — последний вопрос прозвучал вроде бы в шутку, но имел очень серьезный подтекст. Правда, когда умряки никак на него не отреагировали, да и Руслан продолжал смотреть на Велесова с некоторым недоумением, тот был вынужден пояснить свою позицию, обращаясь к Глебу, но явно говоря для всех присутствующих — Ты ведь успокаиваешься, когда я тебя обнимаю. Но дружеской поддержки тебе недостаточно, потому что, скорей всего, подсознательно ты продолжишь ждать, что дружба однажды перерастет во что-то большее, но это чревато ревностью Руслана. Поэтому я предлагаю вам обоим другой расклад. Жить в семье с двумя отцами и младшим братишкой. Люсь, ты как — охотник весело подмигнул сынишке. Тот аж привстал от нетерпения, хотя до этого сидел на столе, по-турецки скрестив толстенькие херувимские ножки.

— За! — возликовал умрёнок, и радостно улыбнулся Дрюне, который тут же просиял, вскинул взгляд на Глеба, словно спрашивая разрешения, и тут же потух, когда тот вдруг отвернулся. Этот обмен взглядами не остался незамеченным, поэтому Всеволод нахмурился и уточнил

— Почему нет

— Руслан не согласится, — непреклонно произнес Глеб, не поднимая глаз.

— Не решай за меня, — тут же возмутился умрюнец, — может, ты и ближе к упырям, все равно, в нашей семье я старше!

Тут уже Глеб поднял взгляд на Руслана, а тот взял и запел. Через мгновение Глеб присоединился к нему, а вслед за ним запели и Дрюня с Люцифером. Всеволод встал с табуретки и протиснулся к холодильнику. Пока его разношерстое семейство, включая мурчащего как трактор Тихона, развлекалось вечерним хоровым пением, главному добытчику предстояло придумать, чем накормить всю ораву. Вот тогда-то и пригодились утренние суши, которые под соевый соус и дружные попытки научится есть палочками, пошли на ура. Правда, после того, как Всеволод выставил все это на стол и в ультимативной форме потребовал заканчивать спевку, разговор не окончился, только песня прервалась.

— Ты слышал — накинулся на охотника Руслан, — он без проблем поет. Он благозвучный!

— Нет! — тут ж запротестовал Глеб, но под суровым взглядом сузившихся бирюзовых глаз Руслана замолк. Подтащил к столу свободную табуретку и устроился на ней.

— Слышал-слышал, — легкомысленно отозвался Всеволод, а потом жестко припечатал, — а вот ты нет.

Руслан напрягся. Перевел взгляд на Глеба, потом снова на Всеволода, после чего настороженно уточнил

— Почему

— Потому что он явно хочет остаться для всех умряком. И будет стоять на своем до последнего, сам же видел, что было с твоим батяней. Поэтому запел он только потому что понял, что оказался в кругу семьи. Надеюсь, ты сможешь сохранить его секрет от Игоря и прочих.

— Но…

— Русик, Глеб не считает себя ущербным и правильно делает, между прочим. Он принял себя таким, какой есть. Возможно, поэтому и сумел так подняться, не находишь

— Но он… — Руслан явно выглядел разочарованным. — Если бы вовремя отрос, а потом отвалился хвост, он бы был упырем, — сказал он, ни на кого конкретно не глядя.

— И

— Мог бы вступить в братство кузнецов, у него есть все задатки. Это очень почетно, между прочим. — Последнее словосочетание умрюнец явно добавил для того, чтобы передразнить недавно сказанное Всеволодом. Тот это понял и только ухмыльнулся про себя. Похоже, ему досталась совершенно нетривиальная ундинка. Упрямая, дерзкая, и явно претендующая на лидерские позиции, хотя в традиционной расстановке сил, именно ундины были ведомыми, а упыри ведущими, что логично и естественно, если присмотреться.

— Давайте определимся, Глеб — леший, потому что ближе по устройству к упырям, правильно я тебя понял

— Да. А Санька — водяной, потому что мог бы когда-то вырасти в ундину. Но кроме этого в нем проснулся лидерский дар, что редкость среди нас. Поэтому… — Руслан замолчал, и паузу заполнил Глеб

— Ты правильно назвал тех новеньких кикиморами, — обратился умряк к охотнику, — русалки — они же ундины. Полноценные. А кикиморам как раз самое место в свите водяного.

— А у лешего тоже может быть своя свита или как Что-то даже на ум никто из славянской мифологии не приходит.

Глеб и Руслан переглянулись, тогда слово взял старший из них.

— Лешие традиционно одиночки. Но он тянется к тебе. И… — Руслан помолчал, потом тихо добавил, — уважает меня. И, если сыном, я не против, — последнее он добавил уже едва различимым шепотом и был настолько смущен собственным только что принятым решением, что не заметил, как на эти слова отреагировал Глеб, пока тот не попытался выскочить из кухни в коридор, но на выходе его очень ловко сграбастал Всеволод. Прижал мальчишку к груди и пробормотал в растрепанную макушку.

— Все хорошо. Все правильно. С родными можно.

— Не родные. Родные бросили, а вы…

— Подобрали. И теперь роднее тех, кто на самом деле родил, не согласен — Всеволод отстранил умряка от себя, посмотрел в повлажневшие от слез глаза и даже не подумал улыбнуться.

Улыбка только бы все испортила. Убила серьезность и искренность на корню. Потому что мужчины не улыбаются и не рассыпают на право и налево несбыточными обещаниями, они просто смотрят прямо, не отводят глаз, и держат слово до победного конца, если дали обещание. К ним подошел Руслан и вдруг тоже обнял Глеба, так еще Дрюню пальчиком подманил. Ну, а Люська уже сам перепрыгнул со стола Всеволоду на плечо. Получились коллективные обнимашки, которые могли бы показаться кому-то слишком наигранными или и вовсе пафосными, но только не тем, кто в них участвовал. Потому что иногда простые жесты понятнее и важнее любых даже самых красивых слов.

— А теперь хаваем и собираемся, — скомандовал Всеволод, первым размыкая объятья. — Нам в Царицыно надо, но сначала в магазин зайдем. Во-первых, водяного и его кикимор с умрёнками тоже надо чем-нибудь вкусненьким угостить, во-вторых, я обещал тебя, Дюша, представить перед светлые очи Ромки, только при этом условии он утром отсюда ушел.

Дюшка тут же заинтересованно привстал на цыпочки и вдруг скривился, схватившись за попу. Всеволод не сразу понял, что произошло, но исчерпывающее объяснение дал Русик, который тут же оказался рядом с умряком и помог тому избавиться от джинсов.

— Поэтому Мирон и сказал, что не сможет спрятать хвост, если генерал отправит его в обычную школу, — заметил умрюнец, одергивая на приемыше футболку, чтобы прикрыть ягодицы и бедра. — Стоит немного понервничать или чем-то шибко заинтересоваться, как хвост снова принимает исходный вид.

— То есть без дырки никуда, — подвел итог Всеволод и достал из стойки для ножей большие ножницы. — И все же, что там произошло с тарелкой и как Люська собрался сделать дырку без них, — охотник демонстративно пощелкал ножницами и посмотрел на своих мальчишек.

Люська бросил взгляд на Руслана и опустил глаза в столешницу. Дрюня тоже прятал взгляд. Глеб молчал с таким видом, словно не скажет ни слово, даже под дулом пистолета. Ну, этот точно не скажет, упрямый, как черт, точнее, умряк. Значит, остается Русик, который, похоже, и запугал тут всех какими-то небесными карами со стороны Всеволода.

— Ну, и — обратился к напарнику охотник.

Руслан ответил не сразу. Сначала помолчал немного, потом вздохнул и все же сказал

— Тарелка, действительно, разбилась.

— Вот эта тарелка, в которой сейчас в соусе роллы плавают

— Да, — наконец, выдавил из себя умрюнец.

Всеволод помедлили, потому с совершенно спокойным и непроницаемым видом уточнил

— Магия

Руслан промолчал, но кивнул.

— И говорить мне об этом ты запретил, потому что считаешь, что я покручу пальцем у виска и не поверю, или и вовсе испугаюсь вас всех до чертиков и выставлю за дверь, я правильно тебя понял То есть доверие, на которое я так рассчитываю, мне и не светит, так да

— Помнишь наш разговор — вдруг поднял на него глаза Руслан. Большие, слегка раскосые, завораживающие своей глубиной и… изменчивостью.

Интуиция охотника не подвела и в этот раз. Он сразу понял о чем речь. Они точно так же сидели все дружно на кухне, когда их с Русланом вызвали на дежурство. И в тот вечер он, действительно, кое-что не успел сказать.

— Ты так и не сказал, — тихо продолжил Руслан, — что еще… во что еще я не поверю, когда услышу.

— Но ты ведь догадался, иначе бы не настаивал сейчас на прямом ответе, — мягко обронил Всеволод и шагнул к нему. Улыбнулся, потому что это был уже флирт, а не что-то серьезное, просто флирт и… прелюдия к признанию. Потянуть время было неплохой провокацией. И он тянул. — Кстати, может быть, это ты мне сначала объяснишь, как у нас заговорил Тихон — и охотник скосил глаза на мирно лакомящегося рыбкой кота, тот заинтересованно дернул ухом, выдав, что прислушивается к разговору, но продолжил с аппетитом вгрызаться в хвост сырого палтуса.

Вот только интимность момента и открытую провокацию испортил Глеб, вдруг вылезший с вопросом.

— Зачем ты тему меняешь, ведь Руслан спросил… — но умряка перебил сам умрюнец, оскаливший зубы и ядовито обронивший

— Дразнит!

Но Всеволод лишь все так же улыбнулся и ласково поправил

— Провоцирую, — и тут же без перехода спросил — Любишь меня

Руслан от возмущения рот открыл и… окрас менять начал. Всеволод не успел возмутиться и остановить его, потому что в этот момент затрезвонил мобильник, забытый на полке над мойкой. Охотник не глядя схватил трубку, обнаружил, что звонит генерал и принял звонок.

— Да!

— Рассусоливать нет времени, — раздался над ухом жесткий, командный голос Львова. — Я сейчас в управлении. Отдел Можайко за день перетряс всех. От Питера до Камчатки. Внутренним заговором здесь и не пахнет, слишком сежа память о Второй волне. Что там с твоей идеей Мы, помнится, так ее и не дослушали.

— Пусть парни из отдела сведут корреляцию между вчерашними вспышками и ареалами расселения выживших в рейсах смерти. Я думаю, что те зомби были большей частью из тех, кто прилетел к нам извне. Успешно акклиматизировался, выучил язык и… зажил обычной жизнью, пока кто-то не активировал в них тот самый вирус. Не знаю, капсулы в них, что ли, специальные зашиты… — Тут генерал попытался что-то сказать, но Всеволод перебил — нет, дослушай. Умрюнцы это как-то чувствуют. Со Стивенсоном ни один не захотел иметь дело. И Русик тут недавно мотивировал это тем, что у парня кровь грязная. Я еще удивился, в чем это, типа, выражается, ведь Джек явно не зомби, не умрун, но если в нем все же скрыт этот вирус… только парня пока бы не трогать. Понаблюдать надо…

— За что я тебя люблю и уважаю, Велесов, это за сообразительность. Все, отбой. Встретимся в Царицыно, там и обсудим. Вы, кстати, уже выдвигаетесь

— Завтракаем. Потом в магазин заскочим и на выход.

— Договорились.

И генерал отключился. Охотник вернул телефон на полку и посмотрел на притихших мальчишек. Все четверо неотрывно смотрели на него своими нечеловеческими глазам.

— Ну, что, доедываем и быстро рассказываем папочке, то есть мне, почему у нас кот заговорил. Совместными усилиями делаем дырку для хвоста. И спускаемся, хорошо, что в магазин далеко ходить не надо.

— Заговорил, потому что ученый, — первый встрепенулся Люська.

— Лучше ножницами, — добавил Глеб, имея в виду, конечно, многострадальные джинсы. — А то опять промахнется.

— Лады. Русик, передай мне джинсы, а вы пока доедайте.

— А ты Голодным из дома не выпущу, — тут же отреагировал умрюнец и… лукаво улыбнулся.

Велесов улыбку вернул и невинно поинтересовался

— Решил примерить образ мамочки-наседки

— А что нельзя — невинно уточнил Руслан и тут же, взяв пример с напарника, без перехода добавил — Кстати, я люблю, а ты

— А я еще думаю. Еще посмотреть надо, как себя вести будешь, — решил пококетничать Велесов.

Повисла напряженная пауза, глаза Руслана сузились. А непосредственный Дюшка, громко ойкнул на своем стуле и поспешил заткнуть себе рот обеими руками, как только на него посмотрели и охотник, и умрюнец. И все-таки, несмотря на то, что Русик быстро учился словесным шпилькам, некоторые шутки явно проходили мимо него. И виной тому была пресловутая гордость, которая была наследственной и лечению, увы, не поддавалась. Положение спас Глеб, который вдруг сделал неожиданный вывод из всей это ситуации

— Наверное, надо как Санька.

— Что — напрягся Всеволод, для которого это была больная тема, так как он до сих пор чувствовал себя виноватым перед умряком, — Тоже хочешь затеять оргию

— Я думал, смогу найти кого-то своего… — сбивчиво принялся объяснять Глеб, палочками рассеянно полоская ролл в миске с соевым соусом. — Но, глядя на вас… Санька он, как я. Мысли путаются, теряются. Остается одна — хочу. Это так раздражает, особенно, когда понимаешь, что откровенно тупеешь… делать ничего не можешь, только выслеживаешь, высматриваешь объект… потому что… потому что по-другому не получается. И сдерживаться все трудней. Он правильно сделал. Один бы человек не выдержал, мог бы всю душу с ним растерять. А когда трое… доступный минимум. Потому и все живы остались. И ему хорошо…

— Потому что затрахали по самые гладны — не унимался все еще раздраженный Велесов.

— Потому что, — умряк поднял на него глаза и твердо закончил — еще долго не захочется снова.

— Мы с Русиком просто дурачимся, — медленно проговорил Всеволод, тщательно подбирая слова, — Не факт, что с твоим человеком у вас будет так же, это раз. И два, мне бы не хотелось, чтобы ты пошел по санькиным стопам. Потому что вряд ли он получил то удовольствие, которое, к примеру, уже познал на своей шкурке Дюшка. Я бы не желал своему сыну, пусть и приемному, такой судьбы.

— Просто, не делай, — вдруг поддержал Велесова Руслан, сидящий к Глебу ближе. И осторожно провел раскрытой ладонью по напряженной спине умряка. Тот вскинул на него потрясенный взгляд. А Русик склонился к его ухо и что-то пропел. Всеволод не разобрал. Но напрягся, так как в этот момент Глеб глянул на него и кинул, соглашаясь с чем-то, что сказал ему умрюнец. Вот, блин, заговорщики!

Глава одиннадцатая Паритет чувств

Силай встал с постели и вышел из супружеской спальни, как только понял, что Марька уснула. После всего случившегося ночью и утром, им с Яшкой не мешало бы поговорить наедине. Поползновения жены относительно счастливой семейной жизни втроем мужчину смущали. В том плане, что он трезво понимал — легко не будет, как бы Маринка не доказывала обратное. Да, она была уверена не только в муже, но и в Якове. Да, горячо поддерживала идею тройственного союза. Миллион раз да и одно нет, которое не давало покоя и могло все разрушить.

Умрюнец нашелся на кухне. Он ждал его. Силай вздохнул и сел за стол напротив напряженно следившего за ним напарника.

— Ну, что, поговорим — чтобы нарушить тягостную тишину, спросил Силай.

Яшка кивнул, но не произнес ни слово. Сразу стало ясно, что ведущую роль в разговоре охотнику придется взять на себя.

— Я верю, что она не будет ревновать, — сказал он после нескольких минут молчания. — Но ты мне скажи, каково тебе будет, когда ты у себя, а я с ней

В ответ умрюнец уставился на охотника, как баран на новые ворота. Не понял вопроса С каждым может случиться, но Силай понятие не имел, как разжевать и сделать спрошенное понятнее для понимания. Поэтому тупо ждал ответной реакции — более внятной, чем изумленный взгляд. Умрюнец закрыл глаза, медленно выдохнул и… заговорил

— Становитесь благозвучнее, когда вместе… музыкальнее… красивее на слух… — последнее он добавил почти шепотом.

— Так. Понятно, с этим, кажется, разобрались, — довольно жестко обрубил Силай. А все потому, что откровения умрюнца его смутили. Как-то раньше охотнику не приходило в голову, что Яшка их слышит. А все из-за того, что раньше он не воспринимал умрюнца как по-настоящему разумную личность, скорее, как животное, чуть более облагороженное интеллектом. Точнее, зачатками оного. — Тогда еще такой вопрос, — начал он после непродолжительной паузы. Поставил локоть на стол и прижал ладонь к щеке. Внимательно посмотрел на собеседника и попытался сформулировать максимально доступно. — То, что меня к тебе тянет, я понял давно, и тут, как говорится, уже не столь важно, эффект это какого-то там моста, как сказал Шурка, или что-то иное. Но… — Силай запнулся, собираясь с мыслями, — я более чем толерантен. Говорю же, у меня брат был геем, и я никогда не считал его ненормальным или что-то типа того, и все же, скажи мне честно, ты никак нарочно на меня не влияешь Не знаю, магическими силами каким-нибудь… не надо делать такие глаза, думаешь, я не видел, как ты только что расцарапал от напряжения столешницу, но закрыл борозды ладонью и теперь их там нет, — Силай указал взглядом на то место рядом с ладонью умрюнца, на котором, действительно, после первого вопроса охотника появились глубокие царапины. Появились и… исчезли.

— Нет, — твердо ответил Яков. — Я могу… зовом… но не зову. Это… — он отвернулся, словно смутившись, и негромко, но внятно добавил — не для тебя.

— Хорошо, — удовлетворенно откликнулся Силай, — тогда последний вопрос. Я понял, как у вас происходит зачатие, но что ты будешь чувствовать, если так… — охотник запнулся. Сформулировать более внятно не получалось, а Яшка… вдруг взял и улыбнулся.

— Хочу ребенка. Давно. Рад, если от тебя, — медленно проговорил он, явно стараясь выговаривать слова, чтобы было понятно, — и рад, что будут расти вместе. Очень жду… вашего, — запнувшись, пробормотал Яшка. И улыбка погасла. Умрюнец ожидал вердикта.

— А мне все время кажется, что если соглашусь, то словно бы я тебя как заменитель использую, ну, типа пока жена на последнем месяце и особо не потрахаешься… — с чувством выпалил Силай, потому что именно этот вопрос казался ему саамам главным. Он не хотел обидеть напарника, не хотел унизить или оскорбить. Как бы странно это не звучало, но Яшка уже давно стал частью его жизни. Он не мог себе представить их с Маринкой, пусть и совместную жизнь, но без Якова. Впрочем, Маринка тоже не представляла. Он вспомнил, как Яшка терпеливо и даже с охотой бродил с ней по торговым павильонам, когда сам Силай отсиживался в каком-нибудь ближайшем кафе. Как большинство мужчин он терпеть не мог магазины. Он вспомнил целый сундук домотканой одежды, расшитой пестрыми узорами. В ручную расшитой Яковым. Он вспомнил, как они бились с умрунами во время одного из крупных прорывов, и Яшка был ранен, один из умрунов вырвал целый клок живой плоти с его бедра, пока умрюнец закрывал собой остервенело отстреливающегося Силая.

— Когда ты сам, без нее… — вдруг заговорил умрюнец, точно так же сбиваясь и мучаясь от волнения и переполняющих воспоминаний и чувств, — в ванной… запертой… один… тоже благозвучнее… почти как настоящая песня, потому что думаешь о ней… и вода шумит, и… это так красиво. Но если со мной, будет еще благозвучнее, приятнее… я обещаю. И это не использование, просто… это я, а это Марина.

Силай не сразу понял, о чем он, но, когда до охотника дотекло, то мужик покраснел, сам того не замечая, потому что самоудовлетворение было не той темой, о которой можно было так просто поговорить даже с самым близким другом. А ведь Силай был женат, и Марька никогда ему не отказывала в ласке. Тут было другое. Он обжег умрюнца взглядом и жестко спросил

— Сколько раз ты меня слышал

Яшка понял, что настроение напарника изменилось и занервничал еще больше. Когти снова прочертили столешницу, но умрюнец этого даже не заметил, неотрывно всматриваясь в лицо охотника и ища подсказку. Он так в ней нуждался! Ну, где же Где

Силай первым прервал зрительный контакт. Устало провел ладонь по лицу и тихо сказал

— Когда о ней, а когда о тебе… — произнес он, наконец. — Никогда не считал это проблемой. Говорю же, я был близок с братом несмотря ни на что. Просто, как-то даже в голову не приходила, что могу заинтересовать тебя в этом смысле. — Он воровато глянул на умрюнца, и растерялся, когда не обнаружил того на исходной позиции. Только через пол секунды до охотника дотекло, что напарник стоит совсем рядом и нависает над ним. Силай медленно поднял глаза, Яков воспринял это как поощрение и попытался опуститься на колени, но охотник поймал его за плечи и удержал.

— Нет.

Умрюнец тут же распрямился. Он выглядел таким спокойным, неэмоциональным. Таким же, каким был все эти годы. Индифферентным. Вот только теперь Силая было не обмануть. Охотник встал с табурета. Умрюнец посторонился, уступая место, и дернулся, когда его толкнули спиной на стол возле раковины и положили ладонь на бедро. Силай неотрывно смотрел в зеленые глаза умрюнца. Смотрел и ждал чего-то. Какой-то знак. Второй рукой он уперся в стол, полностью лишив Яшку свободы маневра.

— Если сейчас, — вдруг сказал мужчина, — то у тебя в спальне. Без надрыва и спешки. Спокойно и без истерики, потому что мы поговорили. И теперь я уверен, что мы не делаем ничего, о чем будем потом жалеть. И ничего, за что нас могла бы упрекнуть Марина, не согласен

Яшка только кивнул, говорить было тяжело. И так с человеческим неблагозвучием было непросто произносить неприятные для связок звуки, а тут волнение, которое просто зашкаливало, окончательно лишило упыря дара речи.

— И вот еще что, — сказал Силай, отстраняясь, — посмотрев на Люську, мне тоже нравится мысль, что дети будут расти вместе. Вот только, согласился я на это не из-за детей. А из-за тебя. Ну, и из-за себя немного тоже, это ведь нормально, быть немного эгоистичным, — на этом он чуть виновато улыбнулся и вышел из кухни.

Ошеломленный таким признанием Яков бросился следом. Кажется, мир в одно мгновение перевернулся с ног на голову и образовался форменный диссонанс. Какофония звуков. Но даже в ней, как не странно, можно было проследить закономерность, повторяющуюся последовательность. Мелодию. И Яков ни за чтобы не взялся растолковывать Силаю, что это может означать. А вот Маринка бы поняла с полуслова, в этом умрюнец не сомневался. Человеческие женщины вообще более чуткие и даже, как не странно, мелодичные, потому что на первом месте у них чувства, а не разум. Потому что любая, расскажи умрюнец о подоплеке новых для себя ощущений, ну, или почти любая, сразу же мечтательно вздохнула и выдала — Это любовь…

Бублик проснулся в незнакомом месте и не сразу понял, где очутился, пока не вспомнил, что после Велесова по настоянию Темки они отправились в тот самый Винный погребок, который чуть меньше года назад открылся как раз в соседнем с димкиным жилищем доме. Встав с небольшого топчанчика в подсобке, парень направился на поиски хозяина магазина и своего напарника. Те обнаружились на небольшой кухоньке, где на плите стоял огромный алюминиевый бак, из которого пахло перебродившим виноградом и каким-то цветами, принюхавшись поосновательнее, Бублик уловил запах специй, но идентифицировать их по отдельности не смог. Темка и Федор, хозяин магазина, о чем-то ожесточенно спорили… на пальцах. Темка показывал два, Федор с нажимом тряс перед лицом умрюнца тремя пальцами. Димка тряхнул головой и откашлялся. На него обернулись.

— О! — обрадовался ему Федор, — хоть ты ему скажи, что… — начал он воодушевленно, но тут умрюнец зарычал, и бедный Федор, не обладая врожденным иммунитетом, аж присел от приступа панического страха. Такого Димка стерпеть не мог и решительно набросился на напарника.

— Ты что это тут устроил гестапо — последнее слово мало что значило для практически не знающего историю бывшего беспризорника, но давно уже было нарицательным, поэтому он и сам не вспомнил бы, от кого его подцепил. — Власть почуял, типа

— Нет, — резко ответил пристыженный умрюнец. И даже извинился перед виноторговцем. Тот облегченно выдохнул и распрямился.

— Ладно. Я понял уже, что не со зла. — Пробормотал мужчина лет тридцати пяти и снова обратился к Димке. — Мы тут спорили насчет ингредиентов. Но, кажется, твой угрюмый приятель, действительно, профи в этом деле. А я еще гадал, почему мое начинание с винным магазином не завернули на корню.

— Вот и я гадал, пока вчера не выяснил, что он бражник. Кроме того, ты, дядя, похоже, за базар отвечаешь и бурду всякую народу не втюхиваешь под видом благородных кавказских вин.

— Еще бы втюхивал! Да я сам эту дрянь разведенную пить бы ни в жисть не стал!

— А вообще, с чего вдруг выпивоном решил заниматься

— Ну… — вопрос торговца явно смутил. Он прошелся ладонью по коротко остриженным волосам, отвернулся и уставился куда-то в сторону выхода из маленькой кухоньки. Раньше погребок был самой обычной квартирой на первом этаже, но незадолго до начала Зомби Апокалипсиса его вывели из жилого фонда и начал обустройство магазина. А потом экономика рухнула, и людям пришлось начинать все сначала, так что кухня сохранилась еще с тех времен. Федор отстраненно продолжил — Мы с женой пережили и Первую волну, и Вторую… а пару лет назад, когда отметили комендантский час и жизнь, вроде, начала налаживаться… в общем, вывез я ее с дочерьми в деревню под Брянском, все хотел узнать, что нам сталось с родными. У меня там тетка раньше жила. Дом такой приличный остался. Не разграбили его даже, соседи уберегли — родственники дальние. Ну, а там, вдруг, паданец объявился. Самолеты тогда уже не сбивали, но этот, как мне потом объяснили, из тех, что упали еще над Украиной, а там у них с этим делом хуже, чем у нас. Оповещение плохо срабатывает, вот и перебрался этот зомби через границу, хрен его знает как… Он там много кого покусать успел, но, когда мою Любу… в общем, замочил я его, даже сам не помню как… только в памяти и осталось, как стою я над ней, а она вся переломанная, погрызенная… мертвая уже… — голос хозяина погребка упал до сдавленного шепота. Он махнул рукой и нетвердой походкой направился к выходу. Схватился за косяк и, не оборачиваясь, сказал

— Дочки в школу ходят. Близняшки. А я вот, пить начал. Понемногу. Не хочу, чтобы смотрящий нас бросил из-за меня. Поэтому и честно торгую, не разбавляю и всякую бурду не гоню. Не зря значит, раз сам ко мне пришел… — на последних словах он ушел. Похоже, мужику было жизненно необходимо побыть одному. После таких воспоминаний, его можно было понять. Возможно, оно и к лучшему, потому что Димке с Темкой тоже не мешало бы кое о чем вспомнить.

Бублик покосился на замершего истуканом умрюнца. Больше всего Димку умилил огромный половник, который тот сжимал в руке, стоя рядом с чаном, где на слабом огне кипело вино, перелитое из десятков бутылок.

— Это значит, ты нам обещанную брагу готовишь — спросил он, приземлившись на колченогий стул с частично покоцанной спинкой.

— Да. — Умрюнец отложил половник и подошел к охотнику. Замер, возвышаясь прямо над ним. Димка волей-неволей уткнулся взглядом ему в живот. И замер, задумавшись о каких-то совершенно левых вещах. Он точно знал, что у Темки есть пупок. Вопрос на засыпку, откуда он там взялся То есть, если верить Велесову, дети у них появлялись каким-то совсем уж чудным способом. Откуда тогда взяться пуповине Вот ведь вопрос на засыпку. Но тут же обуяли сомнения. Так и подмывало, расстегнуть на Темке типовой комбез и… мысль про то, что можно было бы погрузить в чужой пупок язык, ошарашила настолько, что Димка моргнул и замер с приоткрытым ртом, медленно подняв взгляд и встретившись с напарником глазами.

— Мы не поговорили, — обронил Темка без выражения.

— О чем — тупо уточнил плохо соображающий Димка.

— Не потому что приходится, — произнес умрюнец после паузы.

— Ага, я понял, — осклабился Бублик, который с ранней юности придерживался мнения, что лучшая защита — это нападение. — Ты просто хочешь быть со мной, а дети — дело десятое.

— Так и есть, — припечатал Темка. Прислушался к себе и уточнил — Почему ты сомневаешься

— Здоровый скептицизм, — ввернул бывший беспризорник заумной слово, подцепленное от кого-то из взрослых коллег.

— Нет, — отрицательно качнул головой умрюнец и продолжил выжидающе смотреть на напарника. Димка разозлился и нарочито зло поинтересовался — у тебя там брага не убежит

После чего последовал щелчок пальцев, и огонь на плите потух. Димка вздрогнул от резкого звука и замер, уставившись на потухшую конфорку. После чего разозлился еще больше, но вскакивать со стула не стал, только глаза на напарника вскинул.

— Запугиваешь

— Не хочу, чтобы отвлекало.

— Мило. И что дальше

— Как ты решишь.

— То есть, предоставляешь свободу выбора А ты спросил меня, на какой хуй она мне сдалась! — Димка попытался вскочить, но тут же оказался отнесен к противоположной стене и вжат в нее сильным, гибким телом. И повис в воздухе, смешно дрыгая ногами. Но сам себе он в тот момент не казался смешным, скорее разъяренным. Он с силой врезал Темке в плечо и вызверился — Ты не охуел!

— Я решил сам, — чеканно припечатал умрюнец и не позволил охотнику освободиться. Димка подергался немного для проформы и перестал.

— И что теперь — осведомился хмуро.

— Решаю.

— Поторопись, бля. Я тут сейчас… — Димка не успел договорить. Если честно, он искренне рассчитывал, что его поцелуют и можно будет больше ни о чем не думать. Но не тут-то было. Темка просто поставил его на пол. Осторожно, блядь, поставил. И что, это все! Бублик обиженно засопел и зыркнул на умрюнца исподлобья.

— Нихрена ты в чувствах не понимаешь, Тема, — бросил он и… соскользнул на пол, утягивая за собой язычок молнии на комбинезоне умрюнца. Темка моргнул, но Бублик уже полностью перехватил инициативу — Раз ты там весь приблатненный по части магии, дверь закрой, чтобы нам твой новый приятель не помешал… — и попытался лизнуть в пупок, о чем думал совсем недавно. Но умрюнец отстранился, отступив на шаг. Димка хмуро воззрился на него снизу. Опустил руки и вопросил

— И как это понимать

— Не нужно заставлять, — мягко обронил Тема.

— Это я тебя, что ли, заставляю! — Бублик в мгновенье ока оказался на ногах.

— Себя, — покачал головой умрюнец, как только с легкостью перехватил Димкин кулак, нацеленный ему в лицо. Бублик разжал стиснутые до боли пальцы. Насупился, но не стал возмущаться и орать благим матом, когда высокий умрюнец склонился к нему и легонько коснулся губами губ.

— Я хочу быть с тобой, — повторил Темка, глядя ему прямо в глаза и не отстраняясь добавил, — но без злости и страха.

— Я тебя не боюсь.

— Ты себя боишься. Но в том, чтобы быть со мной, нет ничего плохого. Просто твои родные… — умрюнец помедлил, подбирая слово, и закончил нейтральным — странные.

— Неа. Они тупые козлы, которые могли бы мне всю жизнь испоганить, если бы не капитан Велесов, и… не ты… — последнее вырвалось у Димки нечаянно. И он поспешил отвести взгляд, смутившись. Но Темка взял его за руку, отвел к тому самому колченогому стулу, сел сам и притянул Димку боком к себе на колени. Мальчишка — о, чудо! — не стал возражать и самоутверждаться на пустом месте. Послушно сел, обнял за шею и позволил себя поцеловать, отметив, как за спиной опять щелкнули пальцы, и забурлило вино в чане, под которым вновь вспыхнула синим пламенем конфорка.

Всеволод только-только добрался до кассы с Люськой на руках и Глебом, который исправно катил за ними тележку с покупками, как обнаружил, что Русик, оставшийся присмотреть за Дюшей, который общался с Ромкой, стоящим на боевом посту, в буквальном смысле слова держит за яйца какого-то незнакомого Всеволоду парня в форме охранника супермаркета. И вид у парня был краше в гроб кладут. Ну, еще бы! Русик ведь не просто сдавил, небось, еще и коготки ощутимо выпустил. За что это, интересно, он на парня так взъелся Хотел бы убить, давно бы шею свернул, а тут явно какие-то воспитательные цели преследовал. Всеволод спустил Люську на стол перед кассиршей, которая этого даже не заметил, потому что так же с приоткрытым ртом наблюдала за развивающейся драмой. Дюшка стоял рядом с Ромкой и растерянно таращил глаза на Руслана, а тот с пугающим оскалом начал менять окрас, или, как у них там говорилось, распускать зеленые косы. Парень, которого он прижал, и вовсе посерел весь. Всеволод вмешался

— Русик, отпусти. Чтобы он не сделал или не сказал, отпусти.

Умрюнец дернулся, сердито фыркнул прямо в лицо своей жертве и… разжал пальцы. Отступил на шаг и брезгливо отер ладонь о джинсы, в которые его втиснул Всеволод, обнаружив, что умрюнец влез в традиционный для себя комбез. У нас выходной. К черту униформу!.

— Ну, а теперь в двух словах, за что ты так с ним

— Он, как нас с Дюшей увидел, назвал меня пидорасом, — со вздохом отозвался Ромка вместо Руслана.

— И кое-кто, я так понимаю, решил поучить приемного сынишку, как надо с гомофобами разговаривать — иронично осведомился у Русика Велесов.

— Да! — с жаром воскликнул Дюшка, которого Ромка обнимал за плечи. — Я понял, что нужно делать! И теперь знаю, что значит это слово!

— Понятно. А вам с Русиком обоим не приходило в голову, что Ромка не из тех парней, кого непременно нужно защищать таким… нездоровым способом.

— Почему это нездоровым — Вот тут уж Руслан возмутился. — Как нас обвинять в какой-то непонятной болезни, так вот такие как он, — умрюнец мотнул головой на постепенно приходящего в себя парня, — первые.

— Русик, в твоем возрасте пора бы уже знать, что на всякий роток не накинешь платок.

— Как это — встрепенулся Дюша.

— Нельзя заставить замолчать всех и каждого, — пояснил Глеб от кассы, возле которой уже нарисовал начальник охраны, который пока не вмешивался в происходящее, только наблюдал.

— Всеволод прав, — поддержал охотника Ромка, — вот если бы Кира на меня с ножом кинулся, тогда бы помощь не помешала, а так, я бы и сам справился.

— А может — вдруг с подозрение уточнил Дюша, покосившись на слегка оклемавшегося коллегу своего любовника.

Тот тут же вскричал

— Нет! — и вскинул руки в защитном жесте.

— Люди могут убивать друг друга… — вдруг начал Глеб, очень серьезно и внимательно глядя на Всеволода, и уточнил — за это

— Нет! — снова вскричал зашуганный до полусмерти парень. Но тут вмешался начальник охраны, если верить бейджику, его звали Семеном.

— И не за такое могут. Ты у нас тоже из клоунов — спросил он у Глеба.

— Я умряк, — ответил тот с достоинством, пристально следя за ответной реакцией. Охранник прищурился.

— Не верю.

— Зря. Он, правда, умряк, — вмешался Всеволод, — а твой подчиненный прежде, чем лезть в бутылку, для начала лучше бы присмотрелся, — сказал охотник и поймал дюшкин хвоста за кисточку, продемонстрировав собравшейся вокруг них публике. Раздались изумленные ахи и вздохи. Смущенный таким обилием внимания Дюшка спрятал нос Ромке подмышку. А Всеволод решил просветить собравшихся относительно происходящего, когда заметил у парочки школьников мобильники, на которые те, судя по всему, снимали это действо.

— Все слышали рано утром странные звуки из моей квартиры

— Так это от вас… — начала какая-то женщина. Но на нее зашикали, кто-то уже начал пересказывать сдавленным шепотом угрозу, которую озвучил генерал Львов Валькирии Семеновне с зятем.

— Вот у этого малыша хвост рос. Комплект постельного белья на выброс, хоть Русик и сообразил клеенку подстелить.

— Не понял, — пробасил начальник охраны.

— Кровью все пропиталось. Еле матрас спасли, — вставил Руслан.

Народ уставился на Дюшку с разной степенью жалости и недоумения.

— А вообще, — подвел итог Всеволод, — недоразумение, конечно, глупое, но показательное. Как оказывается, у них, действительно, в принципе не бывает женщин. Ундины за них. Вот Русик — ундина, Дюшка в принципе тоже. Еще вопросы

— А это кто — раздался ошалелый голос от кассы. Говорила девушка кассир, во все глаза разглядывающая радостно улыбающегося ей Люську.

— Сын, — спокойно и веско обронил Всеволод и вытянул в люськину сторону руку. Тот тут же совершил головокружительный прыжок и через мгновение оказался на широком отцовском плече.

— Чей — озвучил кто-то мучавший всех вопрос.

— Наш, — фыркнул Руслан и, кажется, оттаял. — А вот они, — он указал на Глеба с Дюшей, — приемные.

— Ага, — подтвердил Всеволод, когда лица повернулись к нему в поисках подтверждения, — Так что у нашего смотрящего обострение материнских чувств, поэтому не советую в ближайшее время обижать деток.

— Да такие сами кого хошь… — начал кто-то, но ему срочным образом заткнули рот.

А Всеволод подошел к кассе, вытащил из тележки шоколадное яйцо в пестрой обертке и протянул кассирше.

— Пробейте их сначала. Пусть дети отвлекутся.

Та послушно кивнула и принялась пробивать шоколадные лакомства.

— Ты обещал сюрприз! — тут же воскликнул Люська, заинтересованно следя за тем, как работает распознаватель штрих-кодов.

— Сейчас все будет, — заверил его Всеволод и презентовал яичко. — Вот, иди на стол для покупок, а я пока за все остальное расплачусь. — После чего Люська перепрыгнул в указанном направлении, пролетев над головами нескольких поздних покупателей. (Комендантский час, конечно, отменили, но до сих пор мало кто совался в магазин после восьми вечера. Либо самые отчаянные, либо те, кого выгнала из дома нужда или сварливая теща, тоже вариант.) Те проводили домовенка изумленными взглядами, а Велесов тем временем презентовал яичко Глебу и проинструктировал относительно того, что сначала надо снять внешнюю упаковку, потом расколоть шоколад и уж после добраться до вожделенного сюрприза. — Проследи там, чтобы Люська все правильно сделал, — попросил он и посмотрел на Дюшку, который подошел сам и застенчиво забрал предназначавшийся для него гостинец. Неодаренным остался только Руслан, который напряженно смотрел на Всеволода, но тот отвечал взглядом полным непонимания. Руслан поджал губы и явно уже был готов возмутиться вслух, как Всеволод расплылся в улыбке и достал из кармана еще одно яичко. Русик фыркнул, уличенный в детскости, подошел, выхватил яйцо из рук напарника и с независимым видом присоединился к выводку за столом для покупок. Всеволод же принялся выгружать другие покупки.

— Это, правда, ваш общий ребенок, — шепотом спросила у него молоденькая кассирша.

— Правда, — так же заговорщицким шепотом отозвался охотник.

— А детей у них могут рожать только… ну, смазливенькие…

— Длинношерстые Нет. И те, и те.

— Но как же так!

— От людей и те и другие, от друг друга только ундины от упырей, но не наоборот.

— Странно как-то, — поддержал девушку начальник охраны.

— Ну, как есть. Но вы сами на Дюшку посмотрите, одеть его в платье, и от девочки не отличишь.

— Это-то так, но парня жалко.

— Ромку, что ли Ну, так его никто не неволил. Сам выбрал, — пожал плечами Всеволод, расплачиваясь универсальной охотничьей карточкой.

— Почему ундины и упыри — вдруг спросил один из школьников и навел на Велесова объектив телефона. Охотник хмыкнул и решил подогреть интерес, в том, что уже ночью видеороликами с его мальчиками будет пестреть весь росьнет, он не сомневался.

— А вот это узнаете, когда отдел пиара соблаговолит сделать официальное заявление.

— Это секрет — с нажимом вопросил мальчишка лет шестнадцати.

— Однозначно! — подмигнул ему охотник, взял оба пакета с продуктами и отошел к столу для покупок, вокруг которого сгрудились Руслан, Глеб и Дюшка. А Люська традиционно восседал почти что в позе лотоса прямо на столе.

Игрушки всем попались разные. Так Дюшка выколупал из пластикового яйца охотника на зомби и радостно возвестил, как только увидел подошедшего к ним Всеволода, что это он, папа. И тут же смутился, что назвал так охотника, но тот в шутку дернул мальчишку за хвост и заверил, что все в порядке. Дюшка просиял. Потом была очередь русалки, которая досталась Люське. Тот, ревниво проследив за Дюшкой, заявил что это мама. Руслан чуть не сел, Всеволоду пришлось придержать умрюнца за плечи.

— А что, похожа. Волосы-то зеленые, гляди как косы распустила…

— Сисек у меня нет, и не предвидится! — возмущенно зашипел Руслан в ответ.

— Ну, если для тебя эта такая проблема, нарастим, — подмигнул ему Всеволод, за что получил нехилый тычок под ребра и непроизвольно охнул. Вокруг послушались сдавленные смешки, но семейство их проигнорировало.

Глебу досталась сборная машинка, которую он с подозрительным успехом собрал, сверяясь с предложенной в том же яйце схемой. И был очень горд собой.

— Начинаю думать, что относительно кузнечьего братства, ты прав, — сказал на это Всеволод, обращаясь к Руслану, — я тут вспомнил, что кузнецы у вас не совсем те, кто имеет дело с металлом, хотя, это одно из условий.

— Они кузнецы счастья для всего народа, ну, или расы, — подтвердил его слова умрюнец.

— И они же правят

— Нет, они учат и ведут в будущее. А вот совет старейшин не позволяют им оторваться от корней и подняться в запретные дали, откуда, если уж сорвешься, то однозначно насмерть.

— Интересное представление о государственном устройстве.

— У нас нет своего государства, — возразил Руслан и привлек внимание охотника к тому, что попалось в шоколадном яйце ему самому. Именно эта игрушка вызвала у умряков и самого умрюнца наибольшее недоумение.

— Это пазлл, ребята. Мозаика. Нужно собрать, — сказал Всеволод и решил не вмешиваться, давая ребятам возможность самим разобраться. В итоге первым сообразил Глеб.

— По краю не должно быть выступов, — заметил он задумчиво.

Собирать пазлл доверили Люське под чутким руководством старших. В итоге после нескольких подсказок Глеба и деятельном участии Русика собралась картинка со смешными медвежатами.

— Слушай, — обратился к Всеволоду Ромка, который тоже стоял поблизости, — может, тебе с ними в подвал спуститься, там есть отдел игрушек.

— В принципе, я и сам туда собирался, мне эту братию еще приодеть нужно. Только надо будет в хозтоварах ножницы купить, а то они у меня уже пытались сделать дырку под хвост без них.

— Не преуспели

— Ну, как сказать… сначала тарелку разбили, потом склеили, потом попытались скрыть от меня кое-что важное, получили по ушам… так что в ближайшее время больше яйца не получат, — сделал Велесов неожиданный вывод.

— Почему — жалобно утонил Дюшка, взволнованно виляя нежно белой кисточкой на вздернутом вверх хвосте.

— Потому что вести себя надо лучше, — поддержал Всеволода Роман. И тут вмешался начальник охраны Семен, рядом с которым теперь стоял молодой парень в деловом костюме. Последний оказался главным управляющим магазина и презентовал Велесову и его семейству целую коробку шоколадных яиц. Понятное дело, народ испугался, что охотник с умрюнцем покинут их благоустроенный район и торговля пойдет на спад, но тут, как говорится, без разницы, что побудило, главное, мелочь, а приятно. Всеволод принял подарок и строго посмотрел на своих мальчишек, у которых, включая Русика, буквально глаза загорелись.

— Посмотрю, как будете себя вести, — пообещал он, убирая коробку в отдельный пакет, и обратился к Роману, — ты за нашими покупками не присмотришь, чтобы по детскому с пакетами не таскаться.

— Конечно, не вопрос. — Ромке и самому хотелось бы побродить с ребятами среди прилавков, но что поделать — служба. Поэтому охранник остался на боевом посту, а охотник с семейством спустился в подвал по лестнице в дальнем конце торгового зала.

Глава двенадцатая Семейные ценности родственной души

Шурка вернулся из магазина с двумя огромными пакетами. Еда в их доме имела свойство заканчиваться внезапно и в самый неподходящий момент — аккурат к тому времени, когда мальчишки возвращались из школы. Но раньше Шурка всегда брал их с собой за покупками, поэтому простое по сути своей действо затягивалось на час-полтора. Сегодня ему хватило сорока минут все выбрать, покидать в тележку, расплатиться на кассе и вернуться домой. Но стоило в разы боле нервных клеток, потому что еще сутки назад ему бы и в голову не пришло оставить сыновей наедине с Семой. Поэтому в магазине он только и думал о том, как поведет себя умрюнец с Сережкой и Вовкой. И был изрядно обескуражен, когда по возвращении домой застал в общей комнате или зале, как они ее называли, весьма забавную картину. Семен объяснял мальчишкам математику. Простые дроби и отрицательные числа. Причем и Сережка и Вовка заинтересованно слушали новоявленного учителя, даже несмотря на то, что Вовчик учился на два класса старше, и знал побольше младшего братишки. Семка же нашел универсальный выход из ситуации и строил объяснения на всестороннем использовании подручных предметов. В частности от тройственного усердия уже пострадали четыре простых карандаша. Одни был разломан на четыре части или четыре четверти. Второй на восемь, третий всего на две. А вот четвертому явно была уготована участь почить смертью храбрых будучи разломанным на десять частей, но тут вернулся в дом главный семейный добытчик и урок увлекательной математики пришлось временно прервать.

— Ну, как тут у вас успехи — спросил Коваль, быстро справившись с изумлением.

Пакеты с продуктами он бросил прямо в прихожей — так торопился. И сразу же заглянул в зал из коридора, поэтому скрыть несколько лихорадочный и запыхавшийся вид он пристального взгляда Семки, разумеется, не удалось. Да Шурка и не пытался, если честно. Был слишком озабочен здоровьем сынишек. Не то чтобы он всерьез опасался, что Семка может их обидеть… нет, конечно же нет. Но кое-какие опасения все равно оставались, даже после тех открытие, что свалились на шуркину голову сегодня ночью и ранним утром. А все оказалось еще лучше, чем он предполагал. Семка прекрасно сумел поладить с Сережкой и Вовкой, которые тут же повскакивали с табуреток и понеслись приветствовать любимого папочку. При этом оба были возмущены, о чем не преминули высказаться, почему это Семка раньше с ними никогда не занимался.

— Что, даже понятнее, чем я — в шутку поинтересовался Коваль у сыновей, когда те принялись расписывать, как понятно им все объяснил Семка.

— Даже Ирина Геннадьевна так не может! — убежденно заявил Вовка, который уже учился в четвертом классе, в отличии от второклашки Сережки. Дело в том, что в начальной школе все предметы, по сути своей, вел один учитель, который по совместительству был еще и классным руководителем, то есть любимой классной мамой, поэтому Сережке было не с кем сравнивать. А вот после третьего класса, как раз в четвертом, разные предметы вели разные педагоги. Вот Вовка и припомнил старые обиды на математичку, которую боялся весь класс. Потому и заявил тут же, без перехода — А можно Сема у нас учителем математики будет

— Нельзя. У Семы другая специализация.

— Правда — тут же прижухли детишки, косясь на оставшегося за письменным столом умрюнца.

— Вот химию и биологию, думаю, он бы смог преподавать, если бы у него не было более важной и ответственной работы.

— Охотник, да — робко утонил у отца Сережка.

— Именно, — кивнул ему Коваль, потрепал младшего сынишку по голове и скомандовал — Ай-да, на кухню пакеты разгружать!

Малышня тут же выстрелила в коридор, где зашуршала пакетами.

— Сразу все не тащите, надорветесь, — крикнул им через плечо Коваль, но проверять не пошел. Он уже давно начал приучать мальчишек к определенной самостоятельности. Пусть не всегда удачно получалось, но он откровенно боялся их слишком заласкать и разбаловать, потому что помнил, как когда-то баловали его и как тяжело ему пришлось, когда родные погибли в Первой волне и он был вынужден учиться выживать в боевых условиях.

— Ну, что, уже задумался о собственных детях — с обманчивой веселостью осведомился охотник у умрюнца, который неотрывно смотрел на него подозрительно пристальным взглядом.

— У нас не бывает собственных, — вдруг выдал Сема и встал с компьютерного кресла, в котором сидел. Но приблизится к охотнику, подпирающему косяк, почему-то не решился.

— В смысле — опешил Коваль, — А Люська и Мирон — кто тогда

— Об этом и хочу… — сказал умрюнец и сделал паузу, словно считая предложение вполне законченным и мысль понятным. Но на шуркином лице все еще явственно читалось удивлением, поэтому после изрядно затянувшейся паузы Семка все же решил добавить к предыдущему предложению еще одно слово — поговорить.

— Ладно, — посерьезнел Коваль, — я тебя слушаю.

Умрюнец под его взглядом помедлил, потому снова опустился в кресло. Вцепился в обтянутые стареньким кожзамом подлокотники и выпустил когти. Шурка понял, что надо как-то подбодрить напарника, а то, похоже, они тут оба на нервах. Причем, если вдуматься, нервничают из-за пустяков, упуская из виду самое главное. Умрюнец уже рот открыл, чтобы начать серьезный разговор, на который сам же напросился, но тут охотник отлив от косяка и пошел в его сторону. Приблизился, уперся левой ладонью в спинку кресла, наклонился.

— Сема, — проникновенно начал Шурка, приблизив лицо к лицу умрюнца практически вплотную, — мы же с тобой оба врачи, я ведь правильно понимаю А это значит, что лучше других умеем называть вещи своими именами и принимать лю… то есть окружающих или, скажем, пациентов, во всем многообразии их слабостей и пороков. И в своих слабостях признаемся сами себе легче, чем другие, ведь так

— Я никогда не хотел детей, — вместо согласия, начал умрюнец, косвенно подтверждая все сказанное охотником, — потому что знал, никто из них не будет моим. Все общие, мы всей общиной их воспитываем обычно. Но теперь… ты ведь, как Всеволод, откажешься отдавать его в могильник… домовенка.

— Конечно, — Шурка резко выпрямился, — он будет и моим тоже. С какой стати моего ребенка должны воспитывать какие-то посторонние умрюнцы.

Семка облегченно выдохнул и, не поднимая глаз, признался

— Поэтому теперь хочу. Но ты сказал в машине, что должен подумать… — сказав это, умрюнец вскинул быстрый взгляд на охотника и снова отвел глаза.

— И все еще думаю, — неуверенно откликнулся Коваль, который считал, что с утреннего разговора по возвращении домой от Велесова, прошло слишком мало времени. Ничего путного надумать он так и не успел. Но спешить-то, вроде, некуда, так чего ж тогда ганашиться

— Я просто хотел сказать… — начла умрюнец, но его перебили.

— Папа-папа, а ты видел, как Сема карандаши обратно склеивает — вопросил Сережка, вбежавший в комнату вприпрыжку. Похоже, они с братом уже успели выложить продукты на стол. Шустрые, слово не то!

— И как же ты их склеиваешь — спросил Коваль у Семки, как только Сережка забрался под отцовскую руку и весело улыбнулся умрюнцу.

Тот откатился в кресле чуть в сторону и указал взглядом на стол, где лежали три целых карандаша и один, который все еще был разломан на две половинки. Момент, когда они срослись между собой в единое целое, ускользнул от Шурки. Похоже, это случилось мгновенно, поэтому невооруженным взглядом пронаблюдать сам процесс не удалось.

— И что же, вы все так можете — осторожно уточнил у напарника охотник.

— Нет. Я травник, поэтому бытовое волшебство можно назвать одной из второстепенных… — Семка запнулся, а потом с трудов выговорил — специализаций, — и, расслабившись, перевел дух, — Уф!

— Тяжело, когда неблагозвучно — догадался Коваль. Семка поднял взгляд и кивнул. И продолжил мысль после передышки

— Но у домовых это получается само собой. Поэтому если… — умрюнец снова запнулся. Попытался зайти с другой стороны и намекнуть, что если Шурка позволит прийти в их семью домовенку, то это будет весьма удобно, даже рот открыл, но его снова перебили.

— Эй! А я! Я тоже хочу все знать! — возмущенно возопил оскорбленный до глубины души Вовка, который почему-то задержался на кухне, — И почему Сема заговорил И почему карандаши срослись

— Просто наш Сема немного волшебник, — с улыбкой пояснил Шурка, позволив старшему сынишке просунуть голову под его вторую руку.

— А почему теперь говорит — насупившись, уточнил Вовка больше у самого Семки, чем у Шурика, потому что смотрел в этот момент только на умрюнца.

— Потому что мы с вашим папой помирились.

— А вы ссорились

— Он хотел сказать подружились, — поправил напарника Коваль и поверх детских макушек сделал страшные глаза.

Умрюнец сообразил, что был не прав, и послушно закивал, подтверждая сказанное.

— Значит, ему теперь можно с нами оставаться, да Не покусает — выдал непосредственный Сережка, из-за чего сам того не зная, вогнал Коваля в краску. Шурке был стыдно перед напарником за такие мысли. Но он, действительно, как и генерал Львов, как и другие охотники, до недавнего времени считал умрюнцев кем-то вроде чуть облагороженных йетти. А оказалось, что некоторые поразумнее иных людей будут. Не говоря уже о различных талантах и экстросенсорных способностях.

— Не укушу, — торжественно пообещал Сема мальчишкам и поднял взгляд на Шурку. — Если ты согласишься, это не больно, только приятно. Очень приятно. И займет всего час твоего времени… — но, заметив, как переменилось лицо охотника, умрюнец поспешил поправиться — полчаса, даже за двадцать минут можно успеть. И все, больше никогда…

— Я понял, — резко обрубил Коваль и вместе с мальчишками развернулся к умрюнцу спиной. Сказал, не оборачиваясь — Идем на кухню. А то у эти два бандита еще не обедали, — сказал он позволив развеселившимся мальчишкам повиснуть у себя на руках. И пошел с ними к выходу, правда, старший Вовка все же спросил

— А что не больно Если укусит

— Нет.

— А что тогда — поддержал старшего брата Сережка.

— Меньше знаешь, крепче спишь, — отшутился Шурка и скрылся на кухне.

Семка, оставшийся сидеть в кресле, грустно вздохнул. А он так рассчитывал, что сможет убедить напарника уже сегодня. Только дело было не в том, что он хотел умрёнка вот прямо вынь и положь. Напротив, он мог бы и подождать. Просто на фоне последних событий отчаянно не хотелось, чтобы хоть что-то тянуло за душу. Он уже жалел, что позволили напарнику сегодня утром, в машине, завести разговор о возможном совместном потомстве. Семке нравились шуркины дети, он был бы рад, если бы его собственный сын смог расти и воспитываться вместе с ними, но… считал, что далеко не так сильно хочет умрёнка, чтобы из-за него портить отношения с напарником, с которым только-только удалось наладить настоящий контакт. Теперь ведь столько можно будет сделать вдвоем, сколькому друг у друга научиться. Люди со своими синтетическими таблетками совсем забыли о народной медицине. Убеждены, что это все лженаука и ничего путного из примочек и травок никогда не выйдет. А ведь все потому, что утратили подлинные рецепты, которые со временем стараниями различных шарлатанов были заменены ложными, и теперь больше калечат, чем лечат. Семка был одержим идеей научить Шурку лечить по-настоящему, потому что чувствовал в том истинную родственную душу. И готов был пожертвовать призрачным семейным счастьем, о котором по большому счету никогда не мечтал, но заручиться поддержкой напарника в своих врачебных и целительских начинаниях.

Шурка был расстроен. Дал мальчишкам задание помыть овощи, а сам занялся готовкой омлета с ветчиной, укропом и помидорами. Вовка с Сережкой его просто обожали, хотя само по себе блюдо было простым и особых затрат не требовало. Ну, тут как говорится, на вкус и цвет. Правда, на этот раз, взбалтывая яйца с молоком, мыслями Шурка был далеко. Ему было отчаянно обидно, что Сема так представлял себе их дальнейшую совместную жизнь. Слово-то какое! Нарочно не придумаешь! При этом, как взрослый и здравомыслящий человек, Коваль понимал, что обижаться не на что. Это он, как последний идиот, решил, что небезразличен умрюнцу еще и в этом смысле, не только как друг. А тот изначально не давал повода так думать. И пока сам Шурка маялся вопросом, кто будет снизу, Семка искренне полагал, что все их контакты ограничатся часом или даже тридцатью минутами, которые, по словам самого урюнца, потребуются тому для зачатия. Вот и вся любовь, мать ее! А он губу раскатал! Ну не идиот ли Хотя даже самому себе Шурка не мог объяснить, почему ему так приглянулась мысль о… любовных отношениях именно с Семкой. Конечно, эффект подвесного моста — страшная сила, но не настолько же, чтобы полностью лишить здравомыслия. Более того, еще совсем недавно Шурка искренне полагал, что никогда не сможет впустить в их с мальчишками дом другую женщину и позволить Сережке и Вовке называть ее мамой. После смерти Алены прошло уже больше шести лет. Она умерла в родах, когда ее погрыз умрун. Поэтому до сих пор было неизвестно, как такое могло сказаться на Сережке. Кстати, теперь можно было спросить у Семы, что он думает по этому поводу. Вот только как-то запоздало Шурка об этом вспомнил. А все почему Да, потому что…

— Прости, — раздалось от двери, и Шурка отвлекся от омлета. Они с мальчиками дружно вскинули глаза на застрявшего в проходе Семена. Тот выглядел виноватым, но явно был полон решимости убедить охотника принять его извинения и больше… не злиться, что ли — Я не должен был, при детях… просто наши… для них нормально… они с рождения знают…

— Ты не так понял, — перебил его Шурка и со стуком поставил миску на стол возле мойки. — Абсолютно не так, — с нажимом проговорил он, швырнув в миску вилку, которой взбивал будущий омлет, и вдруг заговорил о том, о чем собирался сказать детям в какой-нибудь более торжественной и подходящей для этого обстановке. — Ребят, слышали, мы с дядей Семой разговаривали о каких-то там домовых и волшебстве. Бытовом волшебстве, кажется, это так называется… — Мальчишки, которые, вдвоем стоя коленями на одной табуретке, — и как только уместились! — полоскали под струей воды помидоры и огурцы, подняли к отцу заинтересованные мордашки — Как вы посмотрите на то, если в нашей компании появится еще один братик

— Волшебный — недоверчиво уточнил Вовка, переглянувшись с братом.

— Умрёнок. Или домовенок, если быть точным.

— Это как — благоговейно выдохнул Сережка.

И Коваль под изумленным взглядом Семы рассказал. Мальчишки слушали внимательно, не перебивали. А под конец Вовка вдруг выдал

— И хорошо, что новой мамы не будет. Новая не нужна, вдруг она нас не полюбит А Сема — это Сема.

— Хороший, — тут же поддержал его Сережка, который ловко слез со стула и робко приблизился к стоящему в дверях умрюнцу. Тот напряженно следил за его приближением, откровенно не зная, что теперь делать. Подсказку дал Шурка, который поймал на себе встревоженный взгляд умрюнца и изобразил, что берет на руки и качает младенца. Семка понял его правильно. Подхватил Сережку на руки, за что был вознагражден крепкими объятиями, и вместе с мальчиком плюхнулся на табурет возле обеденного стола. Вовка одновременно с этим просто подошел и прижался к отцовскому бедру. Коваль обнял старшего сына за плечи, придерживая рядом с собой и, спохватившись, уточнил у Семы

— Кстати, скажи мне, что у нас с Сережкой

Умрюнец ответил ему изумленным взглядом.

— Я не правильный, — вместо Шурки попытался вставить свою лепту мальчишка. Грустно вздохнул и доверчиво устроил голову на плече умрюнца. Коваль уже хотел возразить и даже рот открыл, чтобы начать переубеждать сына, но тот продолжил, и слова застряли в горле — Маму умрун погрыз, когда я внутри был. Поэтому папа меня в Склиф возить, на обследование. Если вы кровь пьете и по ней зомбей определяете, может, ты и мою выпьешь — Мальчик поднял головку и вскинул на умрюнца умоляющий взгляд — Я ведь не умрун, да

Семка нахмурился. Сережка истолковал это по-своему.

— Значит, все же умрун, — обреченно выдохнул он и попытался сползти с коленей умрюнца. Но тот крепко прижал его к себе и не отпустил. Посмотрел поверх сережкиной головы на Коваля и решительно заявил

— Кровь чистая. Мне даже кусать не надо, и так чувствую.

— Но — после заминки, осторожно уточнил Коваль, успевший быстренько взвесить все за и против продолжения такого серьезного разговора при детях. После чего пояснил — Судя по интонации, должно быть но…

Умрюнец открыл рот, чтобы ответить, потом снова его закрыл. После чего встал и осторожно поставил Сережку на пол. Тот запрокинул голову, робко улыбаясь Семе, к ак спасителю. На что травник не удержался и жестом, подсмотренным у Шурки, потрепал мальчишку по волосам. После чего решительно развернулся и вышел из кухни.

— Чего это он — спросил у отца Вовка.

— Не знаю, — нахмурился Шурка. — Но хорошо, что вообще сказал.

— Значит, я нормальный! — просиял Сережка, до которого, наконец, дошел смысл сказанного умрюнцем. Но последующие слова мальчика обескуражили его отца — И мне только кажется, что я их вижу.

Коваль весь напружинился.

— Видишь, кого

Повисла напряженная тишина. Мальчики переглядывались. Похоже, решали между собой, стоит ли посвящать отца в их общую тайну. Ответ дал Вовка, который выбрался из-под отцовской руки и отошел к младшему брату. Встал рядом и поднял на охотника решительный и недетский взгляд

— Тени. Я сам не вижу. Не получается. Только Сережка, — отрывисто поведал Вовка, — но верю, что он, действительно, их видит.

— Вот! — вдруг раздался от двери ликующий возглас Семы, который привлек всех к себе, продемонстрировав книгу — еще доапокалиптический детектив в потрепанном тонком переплете. Книга была раскрыта где-то на середине, и умрюнец настойчиво тыкал в страницы прозрачным когтем, отчего даже небольшая дырочка образовалась.

— Что там, пап — взволнованно спросил Вовка, который, как и Сережка, был еще слишком невысокого роста, чтобы видеть, на что указывает высокорослый умрюнец.

Коваль поправил очки, чтобы дать себе время осознать прочиненное и еще раз убедиться, что ничего не напутал и все прочитал правильно. Впрочем, то, о чем пытался сказать ему умрюнец, полностью соотносилось с тем, что успели рассказать сынишки.

— Экстросенсорны, — произнес он негромко и спросил — слишком неблагозвучное слово

Умрюнец кивнул и закрыл книгу, чтобы тут же небрежно отшвырнуть его на стол.

— Так и думал, что некрасиво, — сказал он как-то остраненно.

И тут Коваля озарило.

— Так вот почему вы с охотой читаете, но не говорите. Читая, вам не приходится слышать произношение слов…

— При должном… — умрюнец запнулся, нов сеже заставил себя выговорить — воображении, можно просто придумать себе подходящее звучание.

— Сильно.

— Так что же, я теперь экстрасекс — подал голос Сережка.

— Кто-кто ты — развеселился Коваль.

— Ну, этот… который мысли читает!

— А ты читаешь

— Нет, — отрезал вместо Сережки Вовка и вдруг задался совсем другим вопросом — пап, я о другом спросить хочу. Если вы с Семой умрёнка заделаете, то ты гей

— Хорошо хоть пидорасом не обозвал, — укоризненно сказал сыну Коваль.

— Ну… — смущенно засопел Вовка.

— А, знаешь, я не думаю. Да и не так они рождаются, как мы. К тому же… — Коваль задумался, прежде чем сказать, после чего попытался объяснить — геи — это те, кто изначально только в мужчин влюбляются. А мы просто дадим жизнь домовенку, если получится, конечно. Семка говорит, что не факт, потому что далеко не каждый желающий обзавестись потомством умрюнец сможет это потомство выносить. У них, оказывается, с размножением, вообще беда.

— Но ты был влюблен в маму, значит, не гей — спросил у отца Сережка.

— Не гей.

— А Сему теперь тоже любишь — не отстал от брата Вовка.

— Нет. Сема мне пока просто нравится. А вот я ему нет, — на этих словах он столкнулся с умрюнцем взглядом. Тот выглядел недоуменным.

— Почему — вскинулся Сережка и обернулся на Семку, заявив — Папа же хороший!

— Ты же сказал, что он тоже домовенка хочет… от тебя, — тихо добавил Вовка после заминки.

— Умрёнка хочет, а меня нет, — все еще не отрывая взгляда от лица умрюнца, обронил Коваль.

— А как они вообще выглядят, эти домовята — встрепенулся Вовка.

— Вот для того, чтобы познакомить вас с одним из них… или даже с двумя, — Шурка посмотрел на сынишек и выразительно подвигал бровями, — я весь этот разговор и затеял. Если сейчас ляжете спать и подремлите хотя бы пару часиков, мы вас возьмем с собой на необычное ночное дежурство.

— Правда! — просияли мальчишки.

— Чтобы мне в умруна превратиться, если вру! — подмигнул им Шурка.

— Ой, — спохватился Вовка. — А можно хотя бы на часочек во двор, ну, пожалуйста. Я ребятам обещал… футбол же!

— Ну, если только на часок… — с сомнением протянул Шурка и тут же весело расхохотался. Присел и крепко обнял обоих сынишек. Они ответили ему взаимностью. После чего мужчина снова распрямился и, взяв с каждого обещание, что вернутся домой не позже шести вечера, вернулся к готовке.

Обед прошел в веселой и непринужденной обстановке. Единственным, кому пришлось туго, был Сема, которого атаковали со всех сторон неугомонные мальчишки. Сережка никак не хотел смириться с тем, что умрюнец по словам Коваля отверг любимого папу, а Вовка все допытывался, можно ли побывать в могильнике и хоть разочек взглянуть, как они там живут. Шурка, возящийся у плиты спиной к семейству, лишь посмеивался, но внимательно прислушивался к разговору. Умрюнцу было тяжело реагировать на сыплющиеся в разнобой реплики сразу двух мальчишек, но в целом Сема держался молодцом. Даже сказал, что со временем, можно попробовать уговорить старейшим устроить людям небольшую экскурсию по святая святых. Перспектива мальчишек воодушевила, а вот Коваль был вынужден приложить некоторое усилие к тому, чтобы не выдать свою заинтересованность.

Разложив еду по тарелкам, отец семейства пожелал всем приятного аппетита и сам сел за стол. Мальчишки быстро порубали любимый омлет и помчались гулять. Вовка, хоть и был старше на целых два года, всегда таскал младшего брата за собой. В целом, это была общая тенденция для современных детей, потому что после апокалипсиса подрастающее поколения с младенчества учили держаться вместе. Было в этом нечто стадное. Но, как известно, один в поле не воин, а вот вместе, при правильной моральной и физической подготовке, компания восмиклашек, к примеру, могла реально отбиться от зомбяка. Были такие случаи.

Как только в прихожей хлопнула входная дверь, Сема, до этого сидевший неподвижно, словно статуя, резко поднял голову и встретился с насмешливым шуркиным взглядом. Охотник пил кофе — любимый напиток, только что собственноручно сваренный в турке, когда-то подаренной женой. Он потом и улыбался, потому что именно улыбка и насмешка над жизнью и самим собой помогали справится с атаками воспоминаний. На этот раз мысли о жене отчего-то не атаковали, не били на вылет, прямо в сердце, а скатывались, даже не намочив, как с гуся вода. Странно как-то, совсем не так, как он привык.

— Почему ты считаешь, что не хочу — спросил умрюнец.

— Двадцать минут, — обронил Ковал задумчиво. Встал и отправился мыть посуду, чувствуя, как спину сверлит умрячий взгляд. Он думал, что Семка не поймет, о чем он. И даже морально приготовился начать пространные объяснения на тему того, что если умрюнцу от него требуются всего лишь эти жалкие двадцать минут, то о какой симпатии может идти речь Но Сема повел себя непредсказуемо. Встал и замер у него за спиной. Коваль физически ощутил легкое движение воздуха и интуитивно понял, что умрюнец встал практически вплотную.

— Упыри, — раздался его тихий голос, — не настолько тем… темпе… страстные, как ундины. Вряд ли я смогу… — он запнулся и долго молчал, пока Шурка отстраненно водил пенной губкой по тарелке, которая давно была отдраена до блеска, но охотник не осознавал, что делал. Просто я стол и ждал продолжения. — Смогу как человек.

— Ты думаешь, что все люди помешаны на сексе Ты заблуждаешься. Конечно, много таких. До апокалипсиса — это вообще считалось нормой. Ты, наверное, лучше меня знаешь.

— Знаю. Мне чуть больше восьмидесяти.

— Так вот, — Коваль сделал зарубку на память, но заявление умрюнца про возраст никак комментировать не стал, — люди все разные. Я любил жену. Да, черт возьми, я и сейчас ее люблю! Просто подумал, что смог бы найти в своем сердце место и для тебя. Точнее… уже нашел, если получше к себе прислушаться. Но секс… да, это, конечно, приятно. Никто не спорит. Но это не главное, уж поверь мне. К тому же, говоря твоими же словами, я сам не такой уж и темпераментный, если на то пошло. Сам же видишь, уже шесть лет прошло, а я до сих пор… ни с кем… — он немного разочарованно вздохнул, со стуком поставив тарелку на решетчатую сушилку. И вовремя, потому что именно в этот момент его со спины крепко обняли не по-человечески сильные руки, а к спине умрюнец прижался щекой.

Коваль не смог сдержать улыбку. Сема был теплым и родным. Когда успел стать таковым Да вот как-то, так получилось. И никто из них не заметил, как все изменилось. Может быть и неправильно, может быть и спонтанно, но как же хотелось верить, что совместное будущее возможно, хотя бы ради детей. Но не в первую очередь ради них, потому что именно в этот момент отчаянно захотелось пожить для себя. Просто ради друг друга.

Потом они читали. Сема, наконец, получил с рук на руки вожделенный том энциклопедии о лекарственных травах, о котором не преминул попросить еще находясь в гостях у Велесова. Шурка сам сходил с свою спальню, которая одновременно с этим они с сыновьями в шутку называли кабинетом, и принес книгу умрюнцу. Тот с готовностью подставил руки. Прижал довольно объемный том к себе, любовно провел по корешку и подозрительно счастливо вздохнул. Как мало травнику для счастья надо! Коваль невольно улыбнулся. Он сам обожал читать, правда, до недавнего времени искренне полагал, что кроме детективов Семка ничем не интересуется. Зато теперь даже это на первый взгляд невинное увлечение обрело несколько иной окрас. Шурка плюхнулся на диван с электронной книгой в руках и остановил Семку, который уже направился в свою комнату, вопросом

— Из современных детективов ты в основном интересовался теми, где довольно детально описывалась работа судмедэкспертов, я прав Не только увлекательный сюжет, нои крупицы медицинской информации.

— Прав, — подтвердил Сема, повернувшись к охотнику лицом.

Коваль сверкнул на умюнца стеклами очков и уточнил, не скрывая лукавства во взгляде

— Не хочешь ко мне присоединиться

Умрюнец недоуменно склонил голову к левому плечу. Похоже, Сема не понял, о чем его просят. Шуркина улыбка стала чуть шире, и он продемонстрировал умрюнцу то, что забрал из кабинета вместе с книгой.

— Смотри, что у меня есть. — Это был светло-желтый механический карандаш. — Не понимаешь — Шурка вскинул брови в показном недоумении, уже открыто флиртуя. — Им можно делать пометки прямо на полях книги. Уверен, у тебя возникнет такое желание.

— Ты необычный, — неожиданно откликнулся на это Сема и сделал несколько неуверенных шагов по направлению к завлекающему его охотнику. — Сегодня. Не такой, как всегда.

— Просто, впервые по-настоящему расслабился в твоем присутствии, — Шурка посерьезнел, — ты ведь так и не понял… — сказал он, откровенно стыдясь того, в чем собирался признаться, — я не решался оставить тебя с детьми одного, потому что всерьез опасался, что как любое дикое животное ты можешь… — Шурка не выдержал пристального взгляда зеленых глаз умрюнца и отвернулся, — не знаю, кинуться, например.

Семка оказался рядом с ним слишком стремительно для неподготовленного человеческого глаза. Хотя, будучи достаточно опытным и тренированным охотником, Шурка все же смог уловить смазанное движение, поэтому не отшатнулся, когда умрюнец навис над ним, близко-близко склонившись к лицу охотника.

— Я не животное и не дикий.

— Теперь я это точно знаю.

— Но почему тогда думал иначе Откуда вообще…

Шурка его перебил

— Вы почти не разговаривали — это раз. И два, — охотник глубоко вздохнул и устало откинулся на спинку дивана — вы разрываете зомбей и умрунов голыми руками с абсолютно отсутствующим выражением на лицах. Это, знаешь ли, впечатляет и вынуждает делать соответствующие выводы.

— А должны упиваться победой

— Нет. Но если бы вы чуть раньше имели совесть показать свою человечность…

— Но мы не люди, ее в нас нет, — сказал умрюнец и уже собирался распрямиться, как Шурка вскинул руку и обхватил ладонью кудрявый затылок.

— Так что там с моим предложением

— Я люблю читать лежа… — с сомнением откликнулся умрюнец. — Когда ты сидишь, ноги не вытянешь.

— Плохо примеряешься, — откликнулся охотник. Убрал руку от затылка умрюнца и демонстративно переложил себе на колени декоративную диванную подушку. Приподнял брови в немом вопросе. Семен все еще колебался.

— Это очень по-домашнему, Сем. Не отказывай мне в удовольствии.

— По-семейному, — со странной интонацией уточнил умрюнец.

— Тебя это смущает

— Ты все еще любишь ее.

— Люблю. Правда, уже не живую, точнее, когда-то живую женину, а, скорее, е светлый образ. Мне ведь не двадцать лет, Сем, чтобы не отдавать себе в этом отчет. Мне было хорошо с ней.

— Нам все, — вдруг огорошил его умрюнец. И сразу же, абсолютно неожиданно для охотника горячо выпалил — я не успел!

Шуркины глаза невольно распахнулись в изумлении.

— Ты винишь себя — недоверчиво уточнил он после паузы. На что умрюнец отреагировал довольно странно. Мочал лег на диван, устроив голову на коленях охотника. Посмотрев вверх, встретился с растерянным шуркиным взглядом, отложил книгу на пол и перевернулся на бок. После чего уткнулся лицом в живот мужчины и… затих. Словно даже дышать перестал. Шурка замер, не зная, что теперь со всем этим делать. О чем спрашивать Что говорить И нужно ли хотя бы погладить умрюнца по кудрявым волосам

— Сема… — наконец, выдавил из себя охотник и зарылся пальцами в спутанную шевелюру напарника.

— Нам не обязательно появляться в могильнике каждый месяц. Просто по графику… в тот день я должен был быть очень далеко.

— Графику

— Не сейчас.

— Все еще секрет

— Да. Но я сожалею. И хочу, чтобы ты знал, что это из-за меня…

— Почему Просто судьба так распорядилась. Или ты нарочно подослал того умруна

— Нет! — Семка дернулся всем телом и приподнялся, чтобы заглянуть охотнику в лицо.

— Тогда не говори ерунды, — отрезал Шурка, на которого накатила вполне закономерная усталость, слишком много откровений за один день. Слишком много. Охотник приподнял очки на лоб и протер глаза двумя пальцами. — Давай читать, — сказал он примирительно, когда снова посмотрел на напарника сквозь стекла очков.

Сема вздохнул и опять уткнулся лицом ему в живот.

— Ладно, как хочешь, — обронил Коваль и попытался сосредоточится на электронной книге. Но текст так и не смог его увлечь, а вот Семка, которому наскучило обниматься, оттягивал на себя внимание. Умрюнец все еже поднял с пола энциклопедию. Открыл где-то посередине и начал читать, перты в тонкий, даже изящных, пальцах тот самый карандаш. Но окончательно Коваль потерял интерес к собственному чтиву, когда умрюнец, наконец, начал делать пометки на полях. Тогда-то и выяснилось, что у умрюнец не только свой особый, певучий язык имеется, но и письменность в наличии. Только Шурка собирался спросить об этом, как домой вернулись Вовка с Сережкой и застыли в дверях общей гостиной.

Младший сын ойкнул и робко спросил

— Семе плохо, что ли

— Нет.

— Тогда что — заинтересовался уже старший.

Умрюнец к тому времени уже отложил книгу и карандаш, повернув голову в сторону мальчишек, но так и не поднявшись с коленей охотника.

— Просто нашел родственную душу, — вдруг выдал он, и Коваль вздрогнул от этих слов, потому что впервые испугался, что это может оказаться правдой уже сейчас. Но это же такая ответственность Мы в ответе за тех, кого приручили. Раз так, то выдюжит ли он, оправдает ли доверие Но на смену резво скачущим, путанным мыслям пришла одна успокаивающая — вместе, наверное, да.

— Тогда мы тоже к вам! — вскрикнул Вовка, оборвав внутренние метания отца, и они с Сережкой кинулись к старшим обниматься. Вот такая получилась семейная куча-мала.

Глава тринадцатая Проверка на вшивость

Арсений пришел домой в весьма странном и необычном для себя расположении духа. Он уже и забыл, когда в последний раз испытывал такой ни с чем не сравнимый охотничий азарт и предвкушение, которое буквально пронизывало с ног до головы. Вследствие чего появились и нервное подрагивание в кончиках пальцах, и резкость движений. От чего хотелось носится по всему городу и искать… искать ту дичь, которой ему так не хватало последние годы. Дичь мертвую, беззвучную, как сказал бы Игорь, и смертельно опасную. Адреналин и сексуальное возбуждение, хреновый коктейль, но когда впервые за долгое время, наконец, можешь получить то, о чем уже давно не помышлял, чувствуешь себя проснувшимся, помолодевшим… живым.

Я хочу его… всегда хотел, — вот и все, что занимало мысли генерала, когда он, пренебрег лифтом, и взбежал на нужный ему этаж по лестнице, перепрыгивая через каждую вторую ступеньку. Его переполняла энергия, которую подпитывал не только охотничий инстинкт, направленный на разоблачение зомби-заговора, но впервые за долгие годы пробудившаяся страсть… даже похоть.

— Еще не вернулся — спросил он, заглянув в кухню, где Клавдия в компании Мирона что-то кашеварила.

— Нет, — отрицательно мотнула головой супруга, раздраженно сдувая со лба выбившуюся из прически прядь. Только тогда генерал увидел, чем она занята. Клавдия месила руками дрожжевое тесто, а Мирон, сидящий за столом напротив нее, зачарованно наблюдал за этим, несомненно, завораживающим процессом.

— Пирожки будут — В душе шевельнулось что-то домашнее, напомнившее о семейном долге и родственных связях. Львов прошел в кухню и отечески потрепал Мирона по волосам. И сам же удивился, настолько естественным оказался для него этот жест. Мальчишка тут же вскинул на него чуть виноватый взгляд и озадачил вопросом

— А ничего что я..

— Ты что — не понял Львов, о чем его спрашивают.

— Ну… — умрёнок замялся, бросил просительный взгляд на Клавдию, но та лишь усмехнулась и как ни в чем небывало продолжила свое занятие. Похоже, женщина считала, что свои сомнения сынишка должен озвучить отцу сам. — Ты хочешь, чтобы я был больше мальчиком

Вопрос, конечно, был сформирован весьма специфически, но не стоило забывать, что мальчик был умрёнком, поэтому нечему было удивляться. Арсений напряг воображение и быстро сообразил, как можно ответить сыну.

— С чего ты взял, что желание заниматься домашним хозяйством, например, готовкой, умаляет мужественность И вот еще что, ты ведь все равно останешься мальчиком, даже если через какое-то время вырастешь в ундину. Иди я что-то путаю

— Нет, — отрицательно замотал головой умренок, но слова отца его явно не убедили, — простоя подумал…

— Знаешь, а ведь когда-то я сам любил готовить. Могу в ближайшие выходные попытаться вспомнить былые навыки, — несколько наигранно улыбнулся умрёнку генерал. Он не привык общаться с детьми. Поэтому испытывал определенную неловкость в разговоре с сыном, но старался не расстраивать малыша и как-то подобрать такую манеру общения, чтобы хотя бы со временем между ними с Мироном установились доверительные отношения. Пока получалось, как ему самому казалось, не очень. Но генерал был не из тех, кто отступает после первых неудач.

— Я ему это уже говорила, — вмешалась в их разговор Клавдия, — даже заметила, что традиционно лучшие повара мужчины. Но ты все же предпочитаешь заниматься мясом, а ему явно нравится работать с тестом.

— Мир, ну это на самом деле такая ерунда, — попытался убедить сына генерал, но быстро сообразил, что выбрал не лучшую тактику, потому что отчетливо почувствовал, как умрёнок замкнул, отвернувшись обратно к столу. Да уж, не просто в сорок с лишним лет становится отцом, когда все предыдущие годы и не помышлял о чем-то подобном. И тут Арсения осенила, казалось бы, неплохая идея.

— Мирон, ты ведь домовой, — заметил он, снова положив ладонь мальчишке на макушку и тем самым заставив посмотреть на себя. — Разве это не естественно, что в этом возрасте тебе интереснее заниматься домашним хозяйством, чем играть в войнушку

— Я уже не домовой, — заметил малыш и потерся головой о широкую генеральскую ладонь. Маленькие рожки в густых кудрявых волосах ощущались весьма явственно. Из-за спины мальчишки выглянула кокетливая кисточка на хвосте. А вот взгляд миндалевидных глаз, неестественного красного цвета, сделался вдвойне внимательнее.

— Не просто ластишья, а проверяешь, не коробит ли меня твоя нечеловеческая природа — догадался генерал и тут же криво усмехнулся, — Набрался же ты повадок от певчего папочки!

Мирон смущенно засопел и опустил взгляд.

— Знаешь, как не странно, не смущает, — между тем, продолжил генерал, став немного задумчивым, так как всерьез прислушался к тем ощущениям, что будил в нем сынишка, — А вот то, что у меня пока не получается добиться твоего доверия, напрягает, но я не намерен отступать, запомни это, — отчеканил генерал и объявил, обращаясь больше к жене, чем к сыну — Я в душ. И пока Игорь все еще носится по городу со своими кузнецами, часов до пяти вздремну. Когда придет, пусть разбудит.

— Хорошо, — легко согласилась Клавдия. И, как только генерал утопал в ванну, сделал страшные глаза, встретившись взглядом с Мироном. Тут она была полностью на стороне супруга, потому что желание Арсения наладить контакт с сынишкой было очевидным. Другое дело, что Мирон по понятным причинам очень боязливо шел навстречу.

Мальчик пожевал губы, а потом все же решился.

— Я тоже хочу лепить пирожки, — объявил он, искательно заглядывая в лицо женщине. Та улыбнулась.

— Все-таки поверил ему — спросила она, разлепив тесто ножом на две равные половины и передвинув одену из них поближе к умрёнку.

— Он все еще меня не любит, — грустно заметил мальчик, тонкими полупрозрачными коготками отрывая от большого куска маленький, чтобы из него слепить пирожок. — Но я буду стараться, чтобы полюбил.

— Думаю, если оба будете идти навстречу, однажды это обязательно случится, — заметил Клавдия и… склонившись над столом, дунула на умрёнка, отчего веселые кудряшки на лбу мальчишки разлетелись в разные стороны. Мирон понял намек, перестал кукситься и робко улыбнулся.

Игорь вернулся домой на час с небольшим позже генерала. Пирожки давно были отправлены в духовку и сейчас находились на финальной стадии приготовления. Мирон все так же вместе с Клавдией сидел на кухне, но теперь на столе были разложены книги. Женщина и умрёнок увлеченно обсуждали только что прочитанное. Умрюнец заглянул к ним и заинтересованно замер в дверях. Клавдия бросила на него лишь короткий взгляд и сказала, вернувшись в увлеченно читающему умрёнку

— Арсений в комнате. Просил разбудить, когда ты придешь.

— Разбужу, — ровно откликнулся Игорь и ушел с кухни.

Мирон, прервавшись, посмотрел на Клаву с таким видом, словно хотел что-то сказать про старшего отца, но не решался. Женщина это видела, но не знала, стоит ли его провоцировать. Ей тоже приходилось нелегко, ведь когда-то она так же, как и Арсений, убедила себя, что детей у нее никогда не будет. К тому же, Мирон был во всех смыслах необычным ребенком, подобрать к нему ключик пока не получалось.

— Ладно, скажи уж, — не выдержала она.

— Он переживает.

— О чем

— Ну… — Мирон отвел глаза, — о тебе… о вас…

— О нас с Арсением

— Нет, — малыш помотал головой, — о тебе.

— А! Это ты меня пытался на вы назвать Брось это дело, — строго потребовала она.

— Хорошо, — Мирон снова посмотрел на Клаву и робко улыбнулся, а потом посерьезнел — Ему стыдно.

— Откуда ты знаешь

— По звучанию.

— Ладно. Хорошо. Я, наверное, не смогу себе представить, как ты слышишь, но могу назвать это чем-то вроде эмпатии.

На что Мирон неопределенно пожал плечами. Слово было ему незнакомо, но признаваться в этом он не стал. А Клава продолжили с нажимом

— Стыдно за то, что отбирает мужа Зря. У нас с Сеней… — она запнулась, не зная, стоит ли говорить такое ребенку. Решила, что пока все же есть смысл повременить, и нейтрально закончила — весьма своеобразные брачные отношения. Можешь так и передать.

— Не только это, — тихо откликнулся умрёнок, помялся и вдруг сказал — ему стыдно за детей. Ну, зато, что он мог бы помочь тебе, раз ты не можешь… и не помог.

— Вот как Но тут, знаешь ли, что есть, то есть и рвать на себе волосы как мне, так и ему, как-то уже поздновато.

Но Мирон энергично затряс головой.

— Еще не поздно! — с жаром воскликнул он.

— Малыш, мне уже за сорок. Ты ведь понимаешь, что в таком возрасте…

— Не имеет значения, — убежденно перебил ее умрёнок.

— Малыш… — ласково начала Клавдия, не желая признаваться, что слова Мирона зародили в ней сомнения.

— Просто поговори с ним… то есть, с непевчим папой, а потом с ним.

— Я подумаю.

В это время Игорь стоял в дверях супружеской спальни и смотрел на мужчину, спящего на кровати. Несмотря на возраст, Арсений выглядел моложе своих лет. Впрочем, эту закономерность пока никто из людей не выявил, но еще через лет десять-пятнадцать до кого-нибудь все же дойдет, что охотники живут дольше других, потому что связали свои жизни с умрюнцами. Намного дольше. Но это выяснится еще не скоро. Игоря такой расклад вполне устраивал. Но прошло слишком мало времени с момента раскрытия хотя бы самых безобидных тайн, поэтому сомнения грызли умрюнца изнутри. Слишком все спонтанно произошло. Меньше суток назад и такой шквал эмоций и впечатлений. Вот-вот снесет с чертовой бабушки разум и что потом Взрыв И все же, он давно хотел его, именно этого мужчину. Пусть и отказывался в этом признаваться даже себе самому. Он сделал выбор, когда вышел именно к нему. За двадцать лет успел не единожды пожалеть о нем, и вот снова все изменилось. Задевало то, что несмотря на умение слышать пусть и неблагозвучные, но вполне понятные мелодии человеческих душ, он так и не смог проникнуть в тайны конкретно этой души. Как Арсению удалось скрыть свои предпочтения в плане любовных взаимоотношений Почему Игорь до сих пор не может понять, что их связывает с Клавдией А ведь еще сутки назад был искренне убежден, что эти мужчина и женщина глубоко преданны друг другу, но изначально преданность выросла из любви. Просто последняя за годы совместной жизни претерпела некоторые изменения, что для человеческой натуры вполне естественно. А теперь вдруг выяснилось, что и тут была сокрыта какая-то тайна. Игоря раздражало незнание, но еще большее раздражение вызывала собственная беспомощность. Он злился, потому что боялся тех чувств, которые пробудили в нем нежданные откровения Арсения. Злился и не мог справиться с собой.

К кровати спящего генерала умрюнец скользнул беззвучной тенью. Можно было бы не ухищряться и подойти нормально, но его словно кто-то под руку толкнул. Наверное, все тоже раздражение. Генерал среагировал мгновенно, стоило умрюнцу прикоснуться к его плечу, как на запястье сомкнулись железные пальцы и дернули с такой силой, что Игорь завалился на Арсения. Мог бы легко пересилить, вырваться, подмять под себя, но позволил не до конца проснувшемуся генералу перекатиться вместе с ним по кровати и вжать себя в матрас. Замер под напарником, с непривычным для себя терпением ожидая, когда мужчина окончательно прейдет в себя и осознает, что произошло. Но даже проморгавшись, Арсений не спешил освобождать умрюнца. Замер, почти соприкасаюсь с тем носами, и в полумраке комнаты за плотно-сдвинутыми толстыми шторами, встретился с фосфоресцирующим взглядом Игоря и… потянулся к губам. Но тут дверь распахнулось, жалобно скрипнув, и под одеяло к Арсению нырнул тихо поскуливающий маленький комочек. Генерал резко откатился в сторону и поймал метнувшегося к нему в руки умрёнка, который на этот раз был в образе домовенка, а не чертенка. Что же заставило его обратиться

— Там… там… там! — стуча зубами, силился выдавить из себя малыш.

Арсений резко вскинул взгляд на севшего на постели Игоря. Тот понял его выражение правильно.

— Сейчас узнаю, — сказал он скороговоркой, и через мгновение умрюнца уже не было в комнате, а генерал принялся, как мог, успокаивать сынишку, который все еще не мог рассказать, что же с ним произошло.

А все оказалось до смешного просто. В гости к Львовым заявился Кирилл Ушаков, тот самый мальчик, с которым генерал несколько дней назад познакомил сынишку. Кирилл подслушал разговор отца и матери относительно того, что их ненаглядного сынку решили отдать на растерзание какой-то неведомой зверушке в лице Мирона. Мальчик, разумеется, был не в курсе, что Мир не человек, но его родителям генерал все же сказал правду. И вот во что все вылилось. Кирилл убежал из дома, добрался на метро до того района, где жил генерал с семьей и решительно постучал в дверь, на которую ему указали, когда он во дворе спросил, где здесь живет местный смотрящий. Клавдия в этот момент доставала из духовки противень с пирожками, поэтому попросил Мира сходить и открыть. Что умрёнок и исполнил. Обнаружил на пороге Кирилла, который робел и смущался, но был настроен весьма решительно, но чертенок, не дав мальчику и слово сказать, ударился в бега. А где еще спрятаться, как не у отца подмышкой Арсений, конечно, был по-своему растроган, что умрёнок именно у него кинулся искать спасения, но с Кириллом следовало поговорить начистоту, причем сделать это Мир должен был сам. Так что мальчишек снабдили блюдом с пирожками и отправили секретничать в комнату Мирона. Клавдия и Арсений, устроившись на кухне, откровенно нервничали, а Игорь, наблюдающий за ними от окна, выглядел недоуменным.

— Ну, что скажешь — обратился к нему генерал, безынициативно жуя предложенный супругой пирожок. Вкус он не чувствовал, работал челюстями на полном автомате.

— Слишком быстро.

— Что — насторожился Арсений.

— Все меняется.

— С этим не поспоришь, — тяжело выдохнул Львов, вернул надкусанный пирожок на тарелку и запил уже съеденное несколькими большими глотками полу остывшего чая.

— А я верю, что они во всем разберутся, — подала голос Клавдия, — Кирилл-то хорош, все бросил и примчался.

— И что это значит

— Ну, во-первых, он явно заинтересован — это уже хорошо. Но кроме этого не попросил отправить его обратно к маме, когда увидел тебя с Мироном на руках. И вот еще что… — продолжить она не успела, ее перебил задумчивый голос Игоря.

— Отвращения не было.

— Что Когда — не понял Львов.

— Когда он перевоплотился и встал с пола уже чертенком, — пояснил умрюнец и развил мысль — обычно вы очень настороженно относитесь к превращениям. Особенно, последние два века, когда магия стала не больше, чем кино-трюком.

— Вот ты как заговорил! — осклабился генерал. На что Игорь вскинулся, как сторожевой пес, даром, что не оскалил зубы. А Львов, видя это, удовлетворенно усмехнулся.

Но тут вмешалась Клавдия.

— Кончайте уже письками мерятся. Как будто заняться больше нечем, — проворчала генеральша и обратилась к мужу с серьезным вопросом — так что тебе удалось выяснить за этот день

И Львову ничего не оставалось, как поделиться новыми сведениями о последних вспышках зомбифицирования. В Царицыно Кирилл поехал вместе с ними, потому что Клавдия оказалась права, нечеловеческая природа нового знакомого не оттолкнула мальчика, напротив, заинтриговала. Единственное, на чем настоял генерал, чтобы Кирилл созвонился с родителями, правда, предварительно сам провел со старшим Ушаковым весьма содержательную беседу. Мальчика, разумеется, отпустили. Одно дело ворчать и возмущаться уготованной сыну участью в кругу семьи и совсем другое в открытую возражать самому генералу Львову.

Руслан, Дрюня и Люська как зачарованные наблюдали за паровозиками, которые катились по миниатюрным рельсам. Вся троица напряженно замерла перед демонстрационным стендом и не могла отвести взгляд от этого чуда индустрии игрушек. Последняя стала интенсивно развиваться несколько лет назад, после отмены комендантского часа. Люди почувствовали, что жизнь начала налаживаться и кроме товаров первой необходимости, принялись активно интересоваться досугом, развлечениями и заводить различные хобби. Игрушечные железные дороги были страстью хозяина магазина игрушек, расположенного в подвале дома Велесого, еще с детских лет, когда никто и помыслить не мог о том, что однажды зомби из книг и фильмов воплотятся в реальность. Увлечение было забыто, пока приходилось обеими руками и даже зубами хвататься за жизнь, но, стоило немного расслабиться, как первым делом хозяин магазина нашел все, что осталось от железной дороги, некогда принадлежавшей еще его деду. И по спецзаказу совместно с небольшой, но активно набирающей обороты фирмой, организовал создание и последующую поставку нескольких пробных моделей. Именно результат всех этих трудов и заворожил умряка, умрюнца и умрёнка. Велесов уже принял решение, что непременно купит сегодня эту игрушку, но вместо того, чтобы сразу отправиться к кассе, пошел разыскивать Глеба, который понаблюдав за движением паровозиков всего каких-то пару минут, ушел бродить между другими стеллажами и витринами. Между делом Всеволод сгреб в корзинку несколько больших паззлов, ему это показалось неплохой идеей — заставить умряков шевелить мозгами и собирать мозаику. И, натолкнувшись взглядом на одной из полок на кубик Рубика, присовокупил к паззлам и его, хотя и сомневался, что умряки сходу смогут разобраться, как правильно его собирать. Глеба он догнал, когда тот, основательно пропетляв по торговому залу, уже направлялся к кассе. В руках у умряка были два плюшевых мишки и две детские погремушки. Увидев все это, интуит Велесов предложил

— Может, им еще резиновых уточек купить Я просто подумал, раз домовятам в принципе нравится плескаться в воде, они же прямо в ней обычно рождаются, то почему бы нет — Глеб в этот момент бросил на него какой-то затравленный взгляд, что изрядно насторожило охотника, поэтому он поспешил оправдаться — Легко догадаться, для кого закупаешься. Правда, я не понял, неужели ты не хочешь и Саньке что-нибудь подарить. Ладно Дюшка, ему мы с Русиком, как и тебе, сами что-нибудь выберем, но твоего Саньку я почти не знаю…

Глеб подозрительно отвел взгляд и молча потопал к кассе. Всеволоду не понравилось такое пренебрежение, но давить на умряка он не стал. Интуиция подсказывала, что тот еще объяснит причины своего некорректного поведения. Все стало ясно, когда на прилавок вместе с выбранными им игрушками легли несколько мятых купюр. Ровно столько, сколько стоило все, что он выбрал. Похоже, больше денег у умряка не было, поэтому он и отказался от подарка Саньке, потому и не внял совету Всеволода относительно уточек. Велесов нахмурился. Поведение Глеба нравилось ему все меньше. Но прежде, чем он успел высказаться на этот счет, к Глебу сокрушенно обратилась девушка-кассир, ничего не подозревающая о расовой принадлежности позднего покупателя.

— Ой, прошу прощения, но у нас сегодня что-то касса уже в пятый раз зависает. Приходите лучше утром. Часам к одиннадцати, хозяин обещал заехать к девяти и все настроить, — он перевела взгляд с Глеба на Всеволода, которого в этом районе в лицо знали практически все, и попыталась сгладить вину и неловкость улыбкой. Но охотник никак не отреагировал на извинения. Он был полностью поглощен Глебом.

— Откуда у тебя деньги — спросил Всеволод у умряка.

— Я не крал! — тут же вскинулся Глеб и смял в ладони злосчастные купюры.

— Я и не говорю, что крал, — откликнулся охотник и вдруг обхватил голову мальчишку рукой и прижал к себе.

— У тебя тональность изменилась, вот он и всполошился, — раздался из-за спины голос Русика. Но на этот раз, несмотря на компрометирующие объятья умрюнец и не думал ревновать, напротив, когда Всеволод на него обернулся, выглядел всерьез обеспокоенным. Поэтому капитан поспешил оправдаться

— Просто вспомнил про Саньку. За такой бурный разврат от некоторых извращенцев можно получить неплохие деньги, — осторожно заметил он.

Глеб был слишком неискушенным в таких делах, чтобы понять, на что намекает охотник, но Русик после недавнего общения с просвещенным Борисенком Леркой, оказался более продвинутым.

— Нет, — покачал головой умрюнец, — он еще ни разу ни с кем не резонировал в унисон.

— Прости Как это резонировал, а потом в унисон А, понял! — догадался Всеволод, когда Руслан выразительно посмотрел на него. Но тут, наконец, дошло и до Глеба.

— Ты думал, что я..

— Да, — честно признается Велесов, когда умряк вынырнул у него из-под руки.

— Нет! Я умряк, мне можно брать деньги, но за такое… такое… я же говорил что хочу по-другому!

— Прости, — Всеволод пристыжено потупился, а потом вдруг снова с силой прижал умряка к себе и даже чмокнул в лохматую макушку. — Так как ты зарабатываешь — Спросил он и тут же обратился уже к Руслану, — Вам нельзя брать у людей деньги

— Это… сложная система. Пусть лучше кузнецы или старейшины, — рублено отозвался умрюнец, от волнения возвращаясь к приевшейся за долгие годы рубленой манере общения.

— Уговорил, — покладисто согласился Велесов и снова напомнил Глебу свой вопрос — Так откуда

— Подрабатываю.

— Кем Глеб, прекрати. Не в час же по чайной ложке из тебя выдаивать!

Глеб помялся, отодвинув от себя новоявленного папашу, упершись ладонями Всеволоду в грудь, но потом все же решился рассказать, что у него есть особый талант, вот только применить его по назначению не всегда получается. А уж честно расплачиваются за сделанную умряком работу буквально единицы из тех, кто с готовностью обращается к услугам свободного железятника. Еще с доапокалиптических времен люди, смыслящие толк в железе ценились навес золота, что уж говорить о нынешних временах, когда найти толкового железятника было непросто. Тем более такого, который, к примеру, согласился бы явиться в какую-нибудь начинающую фирмочку на ночь глядя. И все же, Глебу было непросто искать клиентов, потому что несмотря на свою схожесть с обычным человеческим подростком, Глеб невольно вызывал подозрения. Кроме того, никто не собирался воспринимать мальчишку всерьез. Конечно, особо зарвавшихся заказчиков Глеб мог и припугнуть, но как правило предпочитал не связываться, опасался привлечь внимание чистильщиков или, и того хуже, охотников с умрюнцами. Поэтому умряка регулярно намахивали только так, но у него, действительно, был особый дар договариваться с любой компьютерной техников на раз. Ему были не нужны особые приспособления, чтобы оценить ущерб или диагностировать системную ошибку. Он мало что понимал в программном обеспечении, но воспринимал очередной компьютер как своеобразный организм, который мог исцелить, всего лишь прикоснувшись, разумеется, при должной сосредоточенности.

— Круто, — присвистнул Велесов, выслушав сбивчивый рассказ умряка, если ты уже сейчас такими талантами блистаешь, что же из тебя может получиться, если подучить. Кстати, — словно между прочим добавил охотник — И девчонкам сможешь помочь — Он кивнул на испуганно прислушивающуюся к их разговору девушку-кассира и подошедшего к ним продавца. Велесов решил, можно сказать, не отходя от кассы, проверить, правда ли приемный сынишка так талантлив, как говорит.

— Я не пробовал… — еще больше занервничал Глеб. Он понял, что его хотят проверить, и отчаянно испугался не оправдать оказанное доверие, — там ведь не только компьютер, но и кассовый аппарат.

— Какие ты слова знаешь, — изумился все еще стоящий рядом с ним Руслан.

— Это проблема — насторожился Всеволод, которому почудились в голосе умрюнца какие-то особые интонации.

— Ему самое место в братстве. Кузнецы, если узнают, не отстанут.

— Не хочу! — Тут же взвился Глеб.

— Не гоношись, — отрезает Велесов и обратился к девушке-кассиру — так он попробует

Та помялась, потом все же откинула крышку с прилавка и пропустила мальчишку за кассу. И Глеб, действительно, сумел, как он и говорил, договориться с хитроумной техникой. При этом он положил раскрытую ладонь на системный блок, закрыл глаза и практически беззвучно что-то забормотал, едва шевеля губами. После чего экран монитора, на котором уже добрые полчаса картинка вообще не менялась, даже мышка не двигалась, моргнул и погас. Наступила напряженная тишина, но через мгновение системник задорно пискнул и пошла стандартная загрузка операционной системы. Глеб медленно разомкнул ресницы и убрал руку от системного блока. Поднял глаза на Всеволода и робко-робко улыбнулся. Велесов тут же залез в бумажник и выложил на прилавок крупную купюру.

— Заработал, — объявил он и подвинул денежку к напряженно замершему умряку.

— Но я… я для себя! — запротестовал он.

— А я для тебя. Будь здесь хозяин магазина, он бы заплатил, я уверен. Но его нет, поэтому будет разумнее, если деньги тебе заплачу я, а он, если согласится, потом мне их вернет.

— Ой! Конечно-конечно. Вы же знаете, Дмитрий Иванович всегда хорошо платит, если работа сделана на совесть, — заверила его кассир.

После чего Глебу ничего не оставалось, как взять предложенные Всеволод деньги.

— Вот теперь, — весело подмигнул ему охотник, — ты точно можешь выбрать еще подарков. Что скажешь

Глеб лишь кивнул, после чего был взят в оборот Русланом, который схватил его за локоть, выволок из-за прилавка и вместе с умряком отправился на поиски дополнительных игрушек. Всеволод же расплатился за железную дорогу и другие игрушки, собранные им в покупательскую корзинку, попросил показать где на складе находятся коробки с ЖД и отправил туда Дрюню, который только выглядел миниатюрным и хиленьким, но с легкостью поднял две тяжеленные коробищи, благо у них для этого имелись две специальные пластиковые ручки. Люська к тому времени перекочевал на руки к Всеволоду и вызвал бурный интерес со стороны как продавца торгового зала, так и кассира. Обе девушки недоверчиво умилялись и разглядывали малыша, который возмущенно пыхтел, недовольный навязчивым вниманием, но стоически терпел, ведь Глеб с Русланом к прилавку пока еще не вернулись. Когда с коробками к ним подошел Дюша, Глеб решил, что умрюнец и умряк и сами справятся, не маленькие, и отвел оставшуюся половину своего семейства в соседний магазин, где продавали одежду. Ему удалось перехватить продавца буквально на выходе. И тот, хоть и собирался сегодня уйти пораньше, отказывать охотнику не решился. А уж когда слово за слово выяснилось, для кого тот собрался приобретать одежду, совсем оттаял, пребывая под впечатлением от новости, что у смотрящего их района от охотника сын родился. И Люська все же проделал с помощью этой своей бытовой магии дырку в новеньких джинсиках Дрюни. Правда, перед этим Всеволоду пришлось строго посмотреть на двух так называемых малолетних папарацци, которые и в продуктовом супермаркете в ряде прочих снимали его семейство на мобильники, но в отличие от других, не вняли первому предупреждению, сказанному охотником еще до спуска в подвал, и продолжили свое неблагодарное занятие уже здесь. Даром, что Всеволод в отделе игрушек был так увлечен Глебом и новой для себя информацией, что на шпионивших за ними мальчишек банально не обратил внимание. Но в одежном они попались ему на глаза и были вынуждены покинуть помещение, обиженно понурившись. Скоро к Всеволоду и младшеньким присоединились Глеб и Руслан явно довольные покупками и друг другом. После чего охотник вместе с Дюшей, Люской и продавцом, принялись подбирать новую одежду уже для них. Провозились около получаса. Когда Глеб попытался заикнуться о том, что и тут он может заплатить за себя сам, Всеволод воспротивился

— Извини, но одно дело подарки для твоих друзей, совсем другое предметы первой необходимости, к которым относится одежда. Хотя я, конечно, понимаю, что у вас с этим проще и к обнаженке вы относитесь куда непринужденнее. И все же, если уж мы решили, что ты мой приемный сын, то и обеспечивать тебя одеждой, едой и всем необходимым мой долг, как родителя.

— Наш, — тут же встрял Руслан и неожиданно развил тему денег — у нас не принято брать плату у людей, но за многие годы жизни в общинах накопилось определенное благосостояние, выраженное в том числе в эквиваленте ваших денежных знаков.

— О! Что-то ты загнул, тебе не кажется

— Ну… после единения, говорить на твоем языке, определенно, легче. Кроме того, — в этот момент Руслан ревниво покосился на Глеба. Все ясно, у умрюнца ревность на почве нежной привязанностью к Всеволоду поутихла, зато пробудился здоровый дух соперничества. Но охотник благоразумно не стал на это указывать, решив на этот раз не дразнить гусей и оставить свои соображения при себе.

— Это я уже понял. Что дальше

— У меня тоже есть личные средства.

— Ну уж нет, прибереги их для какого-нибудь другого случая. Раз уж мы с тобой работаем в паре, значит и зарплата, что приходит мне на карточку, у нас общая, я не прав Просто раньше вы вроде не требовали плату, может пора…

— Нет.

— Почему

— Старейшины, наверное, не одобрят, — вмешался в их разговор Глеб, и Руслан с ним согласился.

— Да. Что-то я так и не понял ничего про ваше кастовое устройство.

— С чего ты взял, что у нас касты

— А что, разве нет

— Нет! — хором ответили ему Глеб с Русланом.

— А подробней

Умряк и умрюнец переглянулись, и Глеб сказал за обоих

— Лучше кузнец.

— Ты его даже по имени не хочешь назвать — Заинтересовался Всеволод и тут же подколол — так боишься

— Не боюсь, — насупился умряк.

— Тогда назови.

— Если назовет, признает, что признает и уважает, — вмешался Руслан, — Думаю, в этом дело.

— Да ладно. Имя еще ничего не значит, — фыркнул на это Всеволод, — тем более уважение.

— Так не приставай! — взвился Глеб.

— Ну не ругайтесь, — вдруг вступил в диалог Дрюня. — Я… я уже…

— Гулять хотим! — пришел ему на помощь Люська и решительно дрыгнул ножками, придерживаемый под животиком руками Дюшки.

— Миротворцы! — Весело подмигнул им Всеволод, расплатился с ошарашенным всем происходящим продавцом и весело зашагал на выход во главе своего небольшого, но уже гиперактивного выводка.

Ромка вместе с начальником охраны Семеном помогли Руслану с Глебом загрузить в машину покупки, пока Велесов озадачивал Дюшку и Люську, которые первыми забрались в салон внедорожника, новой игрушкой — кубиком Рубика. Разумеется, младшенькие так и не разобрались, как его правильно собрать, даже Глеб, который чуть позже присоединился к ним на заднем сиденье, был озадачен. Всеволод, следящий за дорогой, не скрывал веселой ухмылки. В том, что ребятам будет чем занятся всю дорогу, он не сомневался, но тут кубик неожиданно оказался в руках у Руслана и, — вуаля! — был собран буквально за считанные минуты.

— Главное, — очень мягко, но отчаянно самодовольно обронил умрюнец, — понять принцип, — и бросило кубик обратно в руки Глеба. И только после этого скосил глаза на Всеволода.

— Вот уж не думал, что это будешь ты, — честно признался охотник.

— Меня когда-то весьма позабавила эта игрушка, — почему-то шепотом откликнулся Руслан и неожиданно мечтательно улыбнулся. А потом продолжил каким-то не своим голосом, полностью поглощенный воспоминаниями — это была единственная вещь, которую он подарил мне сам. Думал, что у меня ничего не получится. Я же… ундина, у нас плохо с логическим мышлением, как это у вас называется. Но это был вызов и я… в общем, — Руслан повернул голову в сторону Всеволода, — из меня, как не крути, но получилась нетипичная ундина, поэтому сейчас я в чем-то даже завидую Глебу.

— В чем — С заднего сиденья раздался изумленный голос умряка. Всеволод мясленно поддержал этот вопрос.

— Свободе, — откликнулся умрюнец и отвернулся к боковому окну, больше не проронив ни слова до самого конца поездки.

Дети на заднем сиденье увлеченно разбирались в новой игрушке, а Всеволод делал вид, что полностью сосредоточен на дороге. Похоже, не все так просто в умрячьем королевстве. Хотя, вряд ли у этих странных существ есть король. Они же там, кажется, что-то упоминали про общины. И, скажем, две партии — консерваторы, они же старейшины, и новаторы или либералы, они же кузнецы. Последние, похоже, были кем-то вроде научной интеллигенции учителя, исследователи, двигатели прогресса. Всеволод покрути идею в голове и так и этак, придя к выводу, что она недалека от истины. Уже притормаживая возле заросшего газона, он поинтересовался у Руслана

— Их мастерство ведь не всегда полностью соответствует названию

— Не понял, — откликнулся умрюнец, после паузы.

— Ну, вот кузнецы, в моем понимании, должны ковать железо, условно, конечно. Ткачи — ткать, бражники… — договорить Всеволод не смог, потому что так и замер с приоткрытым ртом, обнаружив на том месте, где еще совсем недавно они с Русланом зачали Люську, полуразрушенную водяную мельницу без крыши. — Это что — выдавил из себя охотник.

— Дом, — ответил ему Глеб и первым выбрался из машины с Люськой на руках. Всеволод, Русик и Дюшка последовали его примеру.

— Лис очень разумно место выбрал, — подлил масло в огонь Руслан.

Всеволод, ни черта не понимая, начал закипать. Вот что стоило этим партизанам нормально объяснить, откуда эта бандура тут появилась, а Он уже собирался высказаться на этот счет, но тут со стороны неясного строения раздался дикий, нечеловеческий вопль. Глеб бросился к мельнице первым, остальные за ним. Всеволод бежал замыкающим, потому что никак не мог угнаться по скорости за умряками и уже тем более умрюнцем. Поэтому, вбежав, застал уже такую картину. В полумраке (откуда бы взяться свету в этих развалинах) Глеб сцепился с каким-то незнакомым Всеволоду упырем. Они рвали друг друга когтями, а вокруг толпились все кому не лень. Всеволод разглядел Вадима Смолина и Лиса, последний почему-то сидел прямо на дощатом полу, привалившись к стене, потом были жавшие друг к дружке те две ундинки с умрёнками, которых только прошлой ночью пришлось выколупывать из подвала жилого дома. Кажется, в другом углу Бублик с Темкой оказывали первую медицинскую помощь каком-то незнакомому мужику, который здоровой рукой придерживал рядом с собой Леонтия с двумя светлых комочка на коленях, в которых Всеволод узнал тех домовят, которые до того, как попробовали охотничью кровь, были мохнаты как те еще барабашки. Но кинулся он в противоположную от них сторону, потому что именно там обнаружились Игорь и Львов, неподвижно наблюдавшие за набирающим обороты мордобоем. Но его удержал Руслан. Обхватил за талию обеими руками и не пусти. Шепнул, уткнувшись носом в плечо.

— Так надо, не спеши.

— Но Глеб…

— Так надо.

Глава четырнадцатая Общий дом — клоуны в нем

— Не хочу, — продолжил упираться Глеб, несмотря на все увещевания кузнецов.

В схватке с незнакомым кузнецом умряк победил. Подмял противника под себя и уже собирался вырвать горло, как неожиданно для всех передумал. Взял под контроль собственную ярость, перестал скалить зубы и под изумленными взглядами присутствующих встал с поверженного врага и отошел к Всеволоду с Русланом. Глеб тяжело дышал и все еще был мало похож на человека, но Велесов все равно раскрыл объятья, что вызвало вторую порцию еще более удивленных взглядов. А Глеб просто нырнул в объятья к приемному отцу, словно в домик спрятался от всего мира. Уткнулся лицом под подбородком Всеволода и, тяжело вздохнув, тихо засопел, окончательно успокоившись.

— Ну и как это все понимать — Вопросил Вселесов у поднявшегося с пола умрюнца, глядя на того поверх головы Глеба.

Тут уж вмешался Игорь и принялся объяснять, что это была проверка. И теперь они с Ренатом (так, оказывается, звали напавшего на младших умряков кузнеца) официально приглашают Глеба вступить в братство кузнецов. Так же выяснилось, что Глеб не единственный, кого в эту ночь проверяли. Санька понравился кэльпи. Об этом сообщил еще один кузнец, который выглядел моложе Рената, но источал всю ту же уверенность в своих действиях и в праве так поступать с умряками. Велесов молчал недолго. Пока Аким в короткой песне пересказывал Игорю и Ренату как прошла проверка потенциального водяного, Всеволод, прекрасно понимающий о чем они там поют, с трудом сдерживался, но, стоило кузнецам замолчать, высказал все, что думает об их методах.

— И после этого вы считаете, что Глеб согласится — Вопросил он по завершению своей обвинительной речи. — Да я сам поддержу его решение послать вас всех далеко и надолго.

Надо было видеть, как вытянулись лица у кузнецов. Но это было еще не все.

— Я согласен с Всеволодом, — поддержал Велесова Руслан.

— А уж как я-то согласен, — подал голос Димка Бублик и, ища поддержки, строго посмотрел на Темку, который все еще возился с Федором, хозяином винной лавки. Тот выглядел серьезно помятым, но улыбался, потому что кроме умрюнца возле него возились два умряка с умрёнками.

Федора Севка запоздало узнал, так как и сам пару раз по праздникам покупал у него вино, но никак не мог понять, что тот здесь делает, и почему кинулись так рьяно защищать умряков. Кроме того, Велесов только сейчас обратил внимание, что оба умряка, выведенные вчера из подвала с помощью Леонтия, подозрительно одинаковые. Будь мальчишки людьми, он бы смело решил, что они близнецы. Но разве у умрюнца может родиться двойня

— Вообще, ребята правы, — вставил свое слово Вадим Смолин. Покосился на Лиса, который выглядел абсолютно невменяемым. Тяжело вздохнул и обратился к Велесову, внося свою лепту в объяснение происходящего — Елисей растит мельницу, поэтому временно нетранспортабелен.

— Растит — Изумленно выдохнул Львов, молчавший до этого.

— Он лесовик.

— Я это уже слышал. Они что же и могильники так же растят

— Чтобы вырастить полноценный могильник необходимо усилие сразу нескольких лесовиков, — заметил Игорь, сверля недовольным взглядом Глеба, который перестал обниматься с Всеволодом, просто встал между ним и Русланом и теперь хмуро взирал на кузнеца.

— Не хочу, — подал голос умряк, которому попросту надоело меряться взглядом с Игорем.

— Ты многое теряешь. Мы могли бы признать вас частью одной из общин.

— Нет.

— Так, минуточку, — вмешался Велесов, — почему частью Они ведь не умрюнцы. Значит, если войдут в одну из уже существующих общин, все равно будут восприниматься как существа низшего сорта по сравнению с вами, так — Ему не ответили, но охотник и не нуждался в подтверждении своих слов. — Поэтому, как по мне, если мы официально закрепляем за ними Царицыно, — он посмотрел на Львова, — община должна быть отдельной.

— Согласен, — легко согласился генерал и стоически встретился глазами с Игорем, который тут же повернулся к нему и прожег возмущенным взглядом. — Вы их отринули, как отбракованный материал, как неполноценных. А мы подобрали. Теперь они больше с нами, чем с вами.

— А если уйдем, — Вмешался в их диалог Ренат, — как раньше уходили

Генерал вздернул брови и неприятно ухмыльнулся.

— Тогда скатертью дорожка, вот только я не думаю, что мои охотники останутся без напарников, даже если решение об исходе будет принято вашим братством коллегиально. Кроме того, уж мы-то постараемся рассказать другим охотникам, что у нас в Москве ребятам удалось достигнуть весьма весомых договоренностей. Разумеется, кто-то из умрюнцев уйдет, но кто-то и останется.

— То есть из-за них, — Ренат кивнул на умряков, — вы готовы спровоцировать раскол

— Мы Нет. Это была ваша попытка шантажа, я же лишь обозначил, какой может оказаться ответная реакция.

В этот момент скрипучая дверь распахнулась, повиснув на одной петле, и в мельницу влетело полупрозрачное эфемерное создание, призрак или дух белоснежной лошади, с которой спрыгнул на дощатый пол Санька. Окинул всех долгим взглядом, отдельно задержавшись на Глебе. Тот едва заметно кивнул. Тогда водяной взял свою лошадку за уздечку и подвел к Акиму, возвращая. Тот уставился на него непонимающе. Санька качнул головой, схватил умрюнца за руку, впихнул в ладонь уздечку и отошел к Глебу, проигнорировав призывное ржание кэльпи. Похоже, волшебная лошадка обиделась за такое пренебрежение своей особой и сначала окончательно стала прозрачной, а потом и вовсе растворилась в воздухе без следа. Даже едва уловимого дымка или тумана, стелющегося по полу, после себя не оставила. Охотники с одинаковым недоумением и недоверием на лицах уставились на то место, где еще несколько мгновений назад сучила копытами и встряхивала гривой призрачная лошадь.

— Не верю! Отказ — Подал голос Аким, но уверенности в нем не было.

Санька коротко зашипел и отвернулся. Всеволод помедлил, все-таки из всех умряков именно с Санькой он был знаком меньше остальных, но поднял руку и потрепал мальчишку по волосам. Тот вскинул руки, видимо хотел вцепиться в запястье, но так и замер, встретившись взглядом с охотником. Велесов улыбнулся и не стал убирать руку.

— Все в порядке. За свои права надо бороться, даже если понимаешь, что было бы куда проще пустить все на самотек.

Санька пожевал губу, медленно опустил руки и вдруг спросил, заикаясь и явно с трудом преодолевая препятствие из человеческих слов, состоящих из таких чужих и непонятных звуков.

— П-п-п-почему

— Потому что иначе, так и останешься для них пустым местом, которое облагоденствовали, сделав выдающееся одолжение, — говоря это, Всеволод смотрел на Игоря.

Тот ответил хмурым и даже неприязненным взглядом, после чего повернулся к Львову.

— Ты и с этим согласен

— Определенно.

— Вот, значит, как

— А ты думал, я всегда буду на твоей стороне

— Думал, — обронил кузнец с вызовом.

— Не, дружище, так не пойдет. Ты не прав, и я почему-то уверен, что ты уже и сам это понял. Но продолжаешь упираться — это раз. И два — именно так ты вел себя со мной все эти годы.

— Как так — Уточнил у генерала Ренат, который, если судить по внешности, был старше Игоря. Если последнему было двести лет, то сколько же Ренату

— Как к пустому месту, — вежливо пояснил Львов и улыбнулся под стать среднестатистической акуле. Кузнец понял его правильно и не стал лезть с дальнейшими расспросами.

— Федор, а вы-то что здесь делаете — обратился к торговцу Всеволод, переведя взгляд с мужчины, баюкающего поврежденную руку, на Димку Бублика.

— Ну, это мы его привели, — отозвался юный охотник.

— Зачем

— Кое-что услышали и решил проверить версию…

— Это он! — Вдруг вклинился Леонтий.

— Кто

— Ну… — юный умрюнец посмотрел сначала на малышей у себя на руках, те глядели в ответ одинаково преданными большими глазами, фосфоресцирующим красными отблесками. Леонтий снова посмотрел на Велесова, но так и не смог заставить себя сказать.

— Папаша он их, — пришел на помощь Бублик.

— Чего! — Одинаково среагировали Велесов и Львов.

— Нет, я не голубой, — тут же принялся оправдываться Федор, если бы в помещении было светлее, наверное, все бы увидели, как он смущен самим фактом наличия у него таких внебрачных детей. — И ребятам, — он бросил быстрый взгляд на двух умряков, похожих как близнецы-братья, — я уже объяснил, что даже и не думал, что они… ну, мальчики, парни… пьяный был. Они же смазливые такие и волосы длинные, мягкие… — Федор замялся, а потом снова вскинул глаза на генерала и капитана охотников, — но от пацанят я не отказываюсь. Мои, значит, мои. И что это за фигня, что они не могут тут жить с ма… в смысле, с отцами своими, а должны пойти в могильник Мы бы с дочками их навещали. Не знаю, еду бы приносили, одежду, игрушки…

— Круто! — Вырвалось не у кого-нибудь, а у Дюшки, и на него тут же все обернулись. Умряк смутился и резко отскочил в бок, спрятавшись за спину Руслана, когда в его сторону с какими-то невнятными намерениями направился Ренат. Кузнец столкнулся взглядом с Русланом. Увидел, что просто так дотронуться до Дюшки ему не дадут, и решил ограничится вопросом

— У него хвост

— Вчера вырос, — тут же гордо сообщил Дюшка из-за плеча Руслана. Собственно, сразу стало понятно, откуда смелость взялась. Да и Глеб с Санькой стояли рядом.

— О чем еще ты забыл рассказать на вече

Игорь промолчал. Только перевел взгляд на Арсения и заметил

— Нам нужно поговорить.

— Утром. Дома, — покачал головой генерал и посмотрел в дальний темный угол. Только тогда Всеволод и другие заметили там крохотный красный огонек. Камера в руках у Дениса Киришенко — главы пиар отдела Москвы. На левом плече у молодого мужчины примостился Мирон в обличии домового и с интересом разглядывал экран камеры. Но что удивительно, на правом точно так же восседал Люська. Так вот куда делся этот сорванец! Генерал спросил у пиарщика — Все заснял

— Кадры боя будут смазанными, слишком уж эти ребята быстрые, — откликнулся тот и, повернув камеру, отключил съемку. Только после этого поднял глаза и продемонстрировал всем прямо-таки голливудскую улыбку. — Но вообще, это бомба, вы в курсе

— А если мы против видеосъемки — Почти возмущенно спросил Аким, который явно лучше других кузнецов разбирался в современной человеческой технике.

— Все может быть, — легкомысленно откликнулся Диня, он из тех парней, про которых каждый скажет — в палец рот не клади, — только разрешения на опубликование материалов мне явно не у вас спрашивать, — и пиарщик выразительно посмотрел на Глеба, как на хозяина мельницы и вообще командира отряда умряков. Тот сначала не понял, чем привлек его внимание. Потом резко вскинул глаза на Всеволода, тот кивнул и подмигнул, и Глеб разительно поменялся. Из хмурого и нелюдимого подростка превратился в мальчишку с горящими живым интересом глазами.

— А научите, как в сеть выкладывать Нас в магазине тоже снимали, хочется посмотреть, что там получилось. Ведь на один ресурс будете выкладывать, да

— Ну да, скорей всего на ру-туб, — согласился с ним Всеволод, с удовольствием отмечая, как вытянулось от такой оживленной речи лицо Дениса. Да уж, Глеб умеет удивлять, Всеволод это прочувствовал на себе. — Возможно, уже выложили. Кстати, никто мне так и не объяснил, что там со специализацией

— Какой еще специализацией! — Возмутился Денис, которого сейчас куда больше волновали совершенно иные материи.

— Ну, вот, кузнецы, к примеру, вовсе не те, кто имеет дело с металлом и оружием, а те, кто учит, лосовики — те, кто строит, травники — кто лечит, вот с бражниками у меня засада, никак не могу провести аналогии, но уж точно не те, кто поят, я прав

— Прав, — встал с пола Темка, вместе с Бубликом помогая подняться и Федору, — мы…

— Анестезиологи, — вдруг в едином порыве выдал Глеб, и все умрюнцы уставились на несчастного умряка, как бараны на новые ворота. Похоже, такое длинное и непонятное слово было не под силу большинству из них, а тут, понимаете, какой-то умряк! Леший тут же сообразил, что зря он решил щегольнуть познаниями и нахмурился, стиснув кулаки.

Первым из умрячьей братии опомнился Игорь.

— Ты понимаешь, каким незрелым выглядит твое упрямство, — обратился кузнец к умряку, — пусть будет отдельная община, все равно, ты же должен понимать, если войдешь в братство, с вами быстрее начнут считаться. Я могу понять, почему ты так легко отказываешься от столь щедрого предложения. Чувствуешь поддержку, — умрюнец бросил скептический взгляд на Всеволода и снова посмотрел на Глеба, — но с таким количеством младших, — он окинул взглядом других умряков, задержавшись на пару мгновений на каждом, — чем быстрее повзрослеешь, тем лучше будет и для тебя, и для них.

— Не хочу! — Взвился на это Глеб и… запел. Как умрюнец запел, как равный. Ренат и Аким вытаращились, а вот для Игоря песнь умряка, похоже, не стала таким сюрпризом. Ну что ж, и раньше было понятно, что в сообразительности и интуитивном чутье главе братства кузнецов не откажешь.

— О чем он — Обратился к Всеволоду генерал, как к единственному из людей, кто понимал язык умрюнцев.

Велесов вздохнул и нехотя ответил

— Рассказывает, что вполне реально можно оставаться вечным мальчиком.

— То есть вечным ребенком — Не понял его Арсений.

Велесов еще раз вздохнул и обратился к Люське, который все еще вместе с Мироном восседали на Денисе.

— Возьми Мира и Лео и принесите из машины тот маленький ноут, с помощью которого я порывался учить Глеба писать при первом знакомстве. Помните такой

— Да! — Энергично закивали умрёнки.

— И я — Недоверчиво уточнил у охотника Леонтий.

— А что, есть возражения

— Нет. Но они же…

— Да

— Полноценные, — глядя в сторону, выдал начинающий умряк.

— Ну, вот заодно и подружитесь, — проигнорировал его смущение Велесов.

Малыши умчались выполнять поручение, и быстро управились, Глеб как раз закончил свою песню, глядя на столпившихся вокруг умрюнцем с нескрываемым превосходством.

— Так зачем тебе ноутбук — Тем временем уточнил у Велесова Денис, освобожденный от двойной тяжести на плечах. Он как раз убирал в сумку на боку миниатюрную камеру для ночной съемки.

— Там есть эта книжка.

— Какая еще книжка — Взвился Арсений, которому надоела неопределенность. На его возглас среагировали и кузнецы, теперь они смотрели не на Глеба, а на Велесова.

— По-моему, наш Глебушка спутал сказку и реальность.

— Но это правда! Маря… — запротестовал было тот, но Всеволод жестом призвал к молчанию, достал телефон и позвонил жене Силая.

— Марь, уже собираетесь Рад за вас. Да Ну, надеюсь, только хорошие. У нас тоже новостей полон рот, но ты мне вот что скажи, ты своему малышу книжки вслух читаешь Ага. Я так и думал. А была там про мальчика, который никогда не повзрослеет О! Точно! Питер пен, а я все вспомнить не мог. На улице читала, в парке Ага, спасибо, Марь. Да нет, просто у нас тут небольшое расхождение во мнениях. Приедете, сами увидите. Ага. Ждем. — Охотник отключился и с укором посмотрел на Глеба.

Тот поджал губы и отвернулся.

— Так это детская сказка — Заинтересовался Игорь.

— Да. И, думаю, Леонтий нам ее прочитает, — заявил охотник, видя, что мальчишки вернулись с ноутбуком, но не только с ним. Люська, как самый маленький, тащил ноут в специальном чехле, а вот два бесенка волокли пакеты с едой и подарками. Только железную дорогу так и оставили в машине — рук не хватило.

— Ой! — Оживился Дюшка и выскочил из мельницы раньше, чем кто-либо успел его остановить.

— Куда он — Вопросил главный пиарщик.

— За железной дорогой.

— За чем — Уточнил у Велесова Ренат.

— О! Думаю, вам кузнецам должно понравиться, — вмешался Русик, — кстати, в лице Глеба вы потеряли очень перспективного кузнеца.

— Да — Заинтересовался Ренат, провоцируя Руслана на продолжение, но тот не спешил раскрывать карты.

— Ты уже выяснил, какой у него талант — Вмешался Игорь, обращаясь к старшему сыну.

— Да. Более того, вот эти подарки, — Руслан подошел к мешкам, которые Мирон и Лео опустил на пол себе под ноги, и вытащил одного из плюшевых медведей, который как раз лежал сверху, — он купил сам.

— Откуда у него… — начал Аким, но резко осекся, вскинул взгляд на Глеба. Тот сразу же независимо вздернул подбородок, наклонился к Люське, который дотащился до него ноутбук и, держа в одной руке домовенка, в другой ноут, сел прямо на пол. Потом поднял глаза на Велесова и попросил — ты мне покажешь, как искать

— Я — нет, а вот Димка, думаю, охотно тебе поможет, — подмигнув Бублику, отозвался охотник. — Кстати, Лео, ты тоже подтягивайся.

— А я — тут же вскинулся Мир.

— Куда же без тебя. А мы с Русиком пока все распакуем, если вы не против, конечно, — Глеб на это только рукой махнул, увлеченный новой игрушкой, остальные его молчаливо поддержали. Санька присоединился к ним.

Всеволод улыбнулся, Руслан вернул ему улыбку, и они вместе перебрались поближе к пакетам. Кузнецы во главе с Игорем никак на их передвижение не отреагировали, потому что во все глаза следили за тем, что будет делать умряк с ноутбуком. Похоже особые таланты кузнецов для них весьма важная тема. В этот момент в мельницу ввалился Дюшка, пыхтя от старания умряк тащил две коробки с железной дорогой. Глеб тем временем подозвал близнецов, как он решил называть двух молоденьким умряков, и вручил им по плюшевому мишке. Дальше дело пошло легче. Темка шепотом рассказал, что да, эти умряки, действительно, близняшки, что встречается крайне редко, и такие дети всегда неполноценные, так как воспоминания родителей делятся условно поровну, поэтому ни одни из двоих не получает полноценного развития. Даже удивительно, что эти двое сумели сохранить относительно вменяемый облик. И вдвойне удивительно, что теперь быстро прогрессировали. Всеволод тут же сделал вывод, что близняшки просто изначально требует к себе больше внимания, но так как воспитание у умрюнцев происходит весьма формально, по крайней мере, до стадии бесенят, то неудивительно, что близнецы автоматически подпадают под категорию умряков. Но чтобы те не расслаблялись, Велесов тут же раздал обоим задания по подготовке ночного пикника. Умряки его сначала не поняли и даже попытались втихаря отъесть кое-что из продуктов, как только Руслан подпихнул к ним пакеты с едой. За что тут же получили от умрюнца по подзатыльнику. Возмущенно заскулили, схватившись за головы. На этот скулеж среагировали Глеб и Санька, но, увидев, что это Руслан воспитывает недоундинок, и снова вернулись к прерванному занятию. Те поняли, что возникать бесполезно, и послушно принялись возиться с продуктами под руководством Дюшки. Тот чувствовал себя важным и нужным, явно отчаянно гордясь оказанным ему доверием. Тем временем Всеволод подсел к Федору, который вместе со своими домовятами перебрался поближе к Вадику и Лису. Расспросив торговца, Велесов окончательно убедился, что тот вполне отдавал себе отчет о том, во что ввязывался, когда предлагал свою помощь в содержании и воспитании родившихся от него умренят.

— Завтра вечером дочек сюда приведу. Познакомлю. Я же не знал, что так все обернется. Вообще, когда утром в кустах очнулся, решил, что приснилось все. Вот и… — Федор замялся и решил сменить тему, — А мельница эта, серьезно, еще расти будет — Спросил он, покосившись на Лиса, который все так же сидел с отсутствующим видом, прислонившись к стене.

— Да, — ответил за напарника Вадим и обратился к Всеволоду, — кстати, мы еще вчера все сделали правильно, так что они, — Смолин бросил короткий взгляда на кузнецов и сам не ожидал, что в этот момент встретиться взглядом с Игорем. Тот воспринял это как приглашения подойти и приблизился. Смолин стойко выдержал пристальный взгляд умрюнца и продолжил объяснения — не получится сказать, что, раз это место растит лесовик из общины, то им оно и…

— Что ты сделал — Перебил Вадима Игорь, который, похоже, уже понял, о чем речь.

Смолин растянул губы в неприятной улыбке и закатал рукав легкой куртки. От локтя до запястья по внутренней стороннем руки тянулась тонкая полоса замысловатого цветочного орнамента, ограниченная по бокам двумя параллельными прямыми полосками.

— Что это — Спросил у Игоря незаметно подошедший генерал. Остальные охотники разделяли этот вопрос.

— Стандартный договор, — хрипло отозвался умрюнец. — В прежние временя про вашего товарища сказали бы, что он продал душу черту.

— Всего лишь упырю, — поправил его Смолин.

— В массовом сознании это почти тождественные понятия. Демоны, выродки, нечисть, — перечислил кузнец.

Напряжение, которое повисло в этот момент, давило на нервы всем, казалось это невидимое давление вот-вот разорвет барабанные перепонки, но неожиданно его словно ножом разрезал звонкий голосок. Всеволод и остальные охотники не сразу сообразили, что это было начало сказки, которую читал с экрана ноута Леонтий. Такой чистый голос был у малыша, словно звон колокольчиков, каким бы нелепым не казалось такое сравнение в современных реалиях.

Все дети, кроме одного-единственного на свете ребенка, рано или поздно вырастают. Венди знала это наверняка. Выяснилось это вот каким образом…

Они так заслушались, что очнулись лишь когда в мельницу вошли Шурка Коваль и Семен, на руках последнего висели Вовка и Сережка. На них-то Леонтий и отвлекся, перестав рассказывать чудесную детскую сказку. Всеволод проморгался и обратился к Игорю

— Тебе не кажется, что даже без хвоста, его надо показать специалистам

— Кажется, — голос кузнеца был тихим и прозвучал почти обреченно.

— В чем дело — Первым насторожился Арсений, который единственный особенно чутко прислушивался к любым интонациям напарника. Уже понял, что если вовремя не подхватить и не растормошить, сам Игорь за помощью не обратиться.

— Слишком хорош, для общины…

— Выродков — Поинтересовался Всеволод, поднимаясь с пола. Игорь отвернулся, но охотник и не ждал ответа. Посмотрел на Вадима и кивнул на Лиса — как долго он будет в коматозном состоянии и чем тебе самому грозит договор купли-продажи

— Ничем. Я Лису доверяю.

— Каждый сам решает, за что оказать услугу, — вмешался Игорь. — Поэтому узнать подробности договора можно только у Елисея, если он согласится рассказать.

— Его может заставить открыться кто-нибудь из старших — Спросил Арсений.

— У нас… — Игорь поколебался, потом встретился взглядом с напарником и жестко закончил — нет старших.

— Тогда как же вы живете Кто-то же должен править

— Старейшины следят за незыблемостью традиций. Кузнецы двигают прогресс. Больше половины популяции спит, оставшиеся бродят по городам и весям, но неизменно соблюдая правила и ритуалы. Память общая. Списать на то, что забыл, поэтому нарушил, или и вовсе не знал, нельзя. Отступников убивают те, кто ближе, — вместо Игоря отрывисто пояснил Руслан, проигнорировав предупреждающий взгляд кузнеца.

— Неужели не бывает избежавших наказания — Недоверчиво выдохнул Федор, которого уже осматривали как Коваль, так и Семен. Каждый на свой манер. Один с точки зрения современной медицины, другой примеривался, какие народные средства можно применить, чтобы заживить трещину в кости и в кратчайший срок избавить от ссадин и ушибов.

— Не бывает, — ответил уже сам Игорь. — Ткачи легко найдут любого.

— Значит, ткачи — что-то типа ищеек — Оживился Велесов.

— Проводники, — отрицательно покачал головой Игорь и больше ничего не добавил. При этом вид у него был такой, что становилось ясно — любые дальнейшие расспросы бессмысленно. Не было между умрюнцами и людьми полного доверия. Пока не было. Но все еще впереди, ведь так

На этой не особо оптимистичной ноте в мельницу вошли Силай, Яков и Марька, и полностью отвлекли всех от их проблем. Во-первых, несмотря на финальные месяцы беременности Марька была гиперактивной девушкой, так что в одно мгновение сгруппировала всех умренят вокруг себя, подсела к Леонтию и активно включилась в разговор. Через какое-то время детки под ее чутким руководством уже разбирали железную дорогу. К ним, помявшись, присоединился Аким, который, похоже, весьма интересовался техническими новинками. Не говоря уже про Глеба, который весь загорелся, когда из коробки извлекли первый паровозик. Силай же тем временем подвел к остальным охотникам Якова, строга посмотрел на Дениса, который попытался было снова включить свою камеру, и в сухих, коротких фразах рассказал, что умрёнок у них с Яковым появится где-то через две недели, после чего сам осторожно задрал на напарнике домотканую, расшитую цветными нитками рубаху и продемонстрировал вздувшийся мозоль в том месте, где по логике должен был находится пупок.

— Так вот откуда у них пупки! — Воскликнул Димка Бублик, вытаращившись на яшкин живот во все глаза. Но Силай уже опустил подол рубахи.

Яков выглядел подозрительно спокойным. Всеволод предположил, что умрюнец таким своеобразным образом скрывал смущение. Хотя, возможно, что тот искренне полагал, что смущаться нечего, вот и не переживал по пустякам. Но начало совместного пикника прямо на полу мельницы и бурное обсуждение будущих перспектив прервало появление Клавдии. Та прошла внутрь мельницы с таким видом, словно она здесь уже была. Похоже, до начала проверки семейство Львовых прибыло сюда в полном составе и успело хорошенько осмотреться. Всеволод обратил внимание на суровый взгляд генеральши, и растерялся, когда, наконец, заметил, кого она привела с собой. Мальчишку он узнал сразу — Кирилл Ушаков, тот самый перспективный мальчик, каких им давно не попадалось. Похоже, женщину отослали вместе с ним, чтобы малышу не пришлось видеть какого рода проверку устроили кузнецы умрякам. Или была какая-то иная причина. Пока Клавдия сжимала в одной руке телефон, а в другой — ладошку Кирилла, тот все время искал кого-то глазами, пока не увидел Мирона. Тот был уже бесенком, с того самого момента, как Всеволод отослал их с Лео в машину за покупками. Мальчик улыбнулся и тут же присоединился к другим ребятам. Они с Вовкой Ковалем были погодками, так что его охотно приняли в общую компанию. Клавдия же подошла к взрослым и решительно заговорила

— Я созвонилась с представителем комитета по имуществу. Отчуждение земель из госсобственности — не проблема, но возникнут заморочки с постройками. Признаться, — пояснила она в ответ на недоуменные взгляды охотников, среди которых, похоже, только Арсений был в курсе о чем толкует его супруга, — я думала они нам как раз пригодятся, чтобы было где разместить умряков на первое время, но раз уж Лис так активно взялся за строительство…

— Уже завтра из среднесибирской общины прибудут еще лесовики, — перебил ее Ренат таким тоном, словно ждал, что ему станут возражать. Арсений услышал эту особую интонацию и вопросительно посмотрел на Игоря. Тот тряхнул головой и пояснил

— Это община, в которой живет Ренат. Аким же из Приамурья.

— Это должно о чем-то нам сказать — Уточнил генерал.

Игорь какое-то время молчал, словно взвешивая все за и против того, чтобы раскрыть людям еще одну тайну. Потом все же ответил

— На территории Московской области четыре могильника. Восточный — Среднесибирская община, Южный — Приамурье и Байкал.

— А два другие

— Западный — Белороссия, хочу заметить, что это не Белоруссия, это именно Белороссия, к ней у нас относится вся центральная Россия, ближняя к российским землям часть Украины, кусок Белоруссии, Прибалтика и Карели.

— Широкая география, — прокомментировал Львов.

— Община тоже самая крупная. И здесь считается главенствующей, поэтому Ренат засомневался. Вдруг я, к примеру, стал бы возражать.

— А Север тогда чей Если и Прибалтика и Карелия уже в западной — тут же спросил Силай, не дав вставить слово генералу, который хотел уточнить, откуда сам Игорь.

Игорь посмотрел на него, потом перевел взгляд на Рената, тот ответил главе братства нечитаемым взглядом.

— В чем дело — Решил поднажать Арсений, — Это какая-то совсем страшная тайна, о которой нам нельзя рассказать даже теперь

— Черное море, Крым, Кавказ, — сдался Игорь, но произнес все это так, словно само звучание этих слов должно было многое пояснить. Охотники стали переглядываться в недоумении, но тут вмешался Глеб, который неизвестно когда успел подобраться к ним. Слова лешего заставили задуматься всех, даже кузнецов, для которых, по сути своей, они не были откровением. Или все-таки были Наверное, их просто удивило, что умряк так хорошо осведомлен.

— Колыбель скифов, — вот и все, что сказал Глеб.

Первым среагировал Ренат

— Ты не только поешь, но и помнишь, — медленно проговорил умрюнец.

Глеб не отреагировал, глядя только на Всеволода, словно в ожидании поощрения. Охотник потрепал его по волосам, наклонился и с улыбкой уточнил

— А, если подробнее

— Когда под толщей океана был похоронен прошлый мир, именно в море, прозванным за это Черным, спаслись выжившие.

— Почему называемом Черным

— Море скорби и море… — Глеб замялся, потом сказал, — я не уверен, что правильно разобрал.

— Скажи, как слышишь, — вмешался Игорь, чутко прислушивающийся к словам умряка.

— Море покоя.

— Да! Это текст первой скрижали! — Воскликнул Ренат, словно добился какого-то значимого результата.

— Так нам кто-нибудь что-нибудь объяснит — Строго спросил Силай.

Кузнецы переглянулись, потом встретились взглядами с другими умрюнцами и ответил за всех Игорь

— Позже. Чем быстрее научимся жить вместе по-новому, тем раньше узнаете.

— Это ультиматум — Уточнил у напарника Львов, но где-то в уголках губ генерала совершенно определенно притаилась улыбка. Игорь не сразу это понял, пришлось приглядеться получше. Но никто не мешал ему неотрывно смотреть в лицо Арсения, все ждали, к чему приведет диалог главного охотника с главой кузнецов.

— Протянутая рука, — наконец, решил для себя Игорь.

— Не для милости, надо думать

— Для рукопожатия.

— Обозначим намерения, пожмем руки и скрепим договор — Арсений протянул руку навстречу Игоря. Тот колебался, но все же пожал сухую крепкую ладонь. И тут в разговор снова вступила Клавдия.

— А теперь, мои дорогие мужчины, предлагаю закрепить декларацию о намерениях документально. Денис, с вас видесъемка, в отсутствие диктофона сойдет за стенограмму для будущего протокола. Руслан, будь другом, сходи к моем машине. Там есть планшет и бумага.

— Вы серьезно — Недоверчиво уточнил Ренат.

— Я не знаю, как вам, — поддержал супругу Арсений, — но нам тут жить, даже если кто-то из вас отправится спать к своим сородичам и на ваше место придут другие.

— Дело говоришь, — согласился с мужчиной Ренат. Так начался новый виток взаимодействия умрюнцев и людей.

Глава пятнадцатая Семейный позитив

Даня Шустров был полной противоположностью своей фамилии. Невысокий, в очках, степенный и обстоятельный. Типичный ботаник, абсолютно безобидный на первый, да и на второй взгляд. Идеальная кандидатура для надсмотрщика. Типичным военным государством Россия не стала только благодаря умрюнцам, которые изначально выступали как некая третья сила, неподконтрольная человеческому правительству. Разумеется, клоуны никогда не вмешивались в политику, но их присутствие однозначно давало понять, что любого зарвавшегося политика могут легко сместить усилиями все тех же охотников, способных натравить на неугодного политикана своих занимательных напарников. Поэтому на Второй волны зомби-истерии Правительственный Комитет удалось переформировать так, что в нем оказались не самые плохие люди. Так что деспотичный диктат военных так и не сложился. Не будь умрюнцев все могло обернуться так же, как было при советской власти. Хорошие, светлые идеи были устрашающе извращены народными избранниками. Теперь же, несмотря на регулярные вспышки зомбифицирования и жесткий пересмотр всех устоев общества, обычные люди жили довольно мирно, не боясь, что к ним посреди ночи могут вломиться люди из внутренней службы безопасности. Так что понятие надсмотрщик подходило для Дани лишь условно. Именно таким незаметным личностям управление охотничьих дел доверяло присматривать за охотниками, так сказать, на местах. В каждом микрорайоне, в который поселяли охотника с умрюнцем, обязательно объявлялся такой человек. У московских охотников даже имелся своеобразный тотализатор по угадыванию, кто из соседей надс. Своего надсмотрщика Всеволод так и не вычислил, и все благодаря данькиной теще. Валькирия Семеновна была настолько харизматичной личностью, что напрочь заслонила собой зятя. Поэтому Данька по праву гордился тем, что был одним из немногих надсов кого еще не рассекретили ушлые охотники. Всеволода он уважал безмерно, но был полностью согласен с мнением руководства, что за этими оболтусами нужен глаз да глаз. Уж больно большую роль в современном обществе играли охотники. И дело было не только в том, что эти парни реально закрывали собой людей он зомби-угрозы. Вокруг каждого отдельно взятого охотника строилась инфраструктура целого микро-района. Он всегда был на виду. За ним наблюдали, изменение в его настроении и отношении к конкретно взятым индивидам чутко улавливали и всячески пытались подстроиться. Поэтому, если какой-нибудь охотник зазнавался, не пройдя испытание медными трубами, или начинал не по-детски чудить — такое тоже случалось, — то именно курирующий его надс первым начинал бить тревогу и тогда в игру вступала ПМС (психолого-моделирующая служба). Название говорило само за себя.

Об изменениях в личной жизни своего подопечного Данька узнал из Росинки (после падения Интернет именно так стали называть внутрероссийскую сеть), когда вылез на рось-туб и обнаружил сразу несколько роликов, на которых был застят поход его подопечного с семьей по магазинам. Сказать, что Шустров обалдел, это ничего не сказать. Попытался звонить в отдел пиара, вот уж кто должен знать, что это вообще за образцово-показательное выступление. Осознал, что события развиваются в геометрической прогрессии и даже вездесущие пиарщики успевают только к раздаче. То есть занимаются не тем, чтобы предупредить очередную охотничью выходку, а разгребают и сглаживают то, что Всеволод с компанией уже успели наворотить. После этого стало окончательно понятно, что настало время решительных действий.

Поэтому ровно через два дня после обнаружения скандального видео Даня стоял на пороге квартиры Велесова и последний раз перед сольным выступлением прогонял в голове то, что собирался сказать прямо с порога. Но все оказалось не так просто, потому что дверь открылась до того, как Шустров успел позвонить. На пороге стоял мальчишка. По сведениям, которые предоставили в отделе пиара, звали парня Глебом и не смотря на вполне человеческий на первый взгляд вид тот был умряком. Данька сглотнул. Он не ожидал, что придется общаться с кем-то из нечеловеков до того, как их официально познакомит лично отец семейства. Он даже не был уверен, что умряк станет с ним говорить, потому что от тех же пиарщиков уже знал, что у Глеба весьма строптивый характер и даже старшины умрюнцев, которых те называли кузнецами, не смогли сломить сопротивление этого хрупкого на вид паренька. Так что несчастному надсу пришлось импровизировать.

— Привет, — проблеял Данька. — Я ваш сосед. Могу я поговорить с Всеволодом

— Нет, — отчеканил умряк и попытался закрыть дверь, но Данька, поддавшись неосознанному порыву вцепился в косяк и был неожиданно удивлен, когда мальчишка перевел взгляд на его пальцы, понял, что если продолжит закрывать дверь, прищемит, и остановился. Снова посмотрел в лицо Шустрову, кажется, выжидающе. И тогда Данька ухватился за абсолютно безумную идею, которую ему подкинула супруга.

— Постой, ведь вы уже были в наших местных магазинах, так Освоились немного Я видел виде на рось-туб, — признался он немного смущенно. На этой фразе глаза мальчишки загорелись, надс воодушевился и продолжил — Не знаю, как к этому отнесся ваш отдел пиара, но, может, Всеволод поговорит с ними о том, чтобы сводить вас в нашу парикмахерскую. Ты, да и Руслан, наверное, не в курсе, что в парикмахерской наши местные кумушки перетирают косточки всем и каждому. Ох! Ты, наверное, не понял. Это образное выражение, означает…

— Сплетничают, — ввернул умряк, и Данька мысленно сделал пометку, что тот, действительно, смышлее, чем принято думать о его сородичах. Хорошо. Значит, выводы аналитиков пиар-отдела верны. Это облегчает жизнь.

— Правильно! — Просиял он, как начищенный сахарной водой Тульский пряник. — Кроме того, у вас же еще и младшенькие есть, можно будет и их постричь.

— Люську, вряд ли.

— Это, который, совсем маленький

— Умрёнок.

— Да-да, как ребенок, так

Умряк кивнул, открыл дверь настежь и отступил вглубь прихожей. Данька лишь мгновение колебался, принять ли приглашения, но потому, несмотря на затаенный страх перед умрюнцами и, уже тем более, закостенелый страх перед умряками, отважно принял приглашение. Прошел вслед за Глебов на кухню, где обнаружилась вся компания. Младший умряк, Данька точно знал, что Всеволод прозвал его Дюшей, сидел за столом, на котором скрестив пухлые младенческие ножки восседал умрёнок Люська. Оба с интересом разглядывали пришельца. Глеб же прошел в кухню и сел на свободный стул справа от Дюшки.

— А где… — Данька запнулся, но все же решился закончить так, как и собирался, — родители

Малышня тут же заулыбалась, а вот Глеб лишь головой качнул, но вид тоже имел весьма довольный. Так что Данька поставил себе пять баллов, подтащил к столу от мойки еще один стул, и тоже сел. Правда, получив ответ на свой вопрос, растерялся.

— Поют, — сказал Люська.

— В унисон, — откликнулся Дюшка почти мечтательно.

— Нельзя мешать, — вставил Глеб.

Данька вытаращился на них, пытаясь сообразить, о чем вообще речь. Никаких песнопений он в квартире не слышал, как бы ни прислушивался. Умряки и умрёнок смотрели на него выжидающе. Чего ждали непонятно, но нервировали изрядно.

— А, вот вы где! — Раздался бодрый голос со стороны коридора. Данька, сидевший спиной к дверному проему, резко обернулся и встретился с насмешливым взглядом полуобнаженного Всеволода. Тот был в одних спортивных штанах и держал в руках футболку, которую явно собирался надеть.

Даня весь подобрался, мелькнуло во взгляде охотника нечто такое, что заставило парня занервничать. Велесов прошел в кухню, и при ближайшем рассмотрении стало понятно, чем охотник занимался совсем недавно. На спине мужчины отчетливо проступали следы ногтей, а на шее засосов. Сразу возник вопрос, с кем расслаблялся данькин подопечный. За увлечениями и боевыми подругами охотников надсмотрщики так же вели наблюдения. Тут Данька вспомнил, о чем ему недавно сказали умряки и умрёнок и обо всем догадался еще до того, как Всеволод озвучил во всеуслышание

— Пока Русик оккупирует ванну, посмотрим, чем вы тут занимаетесь, — весело подмигнул Велесов мальчишкам и повернулся к Даньке. Тот уже хотел в традиционной для себя манере проблеять какое-нибудь невнятное приветствие, как замер с приоткрытым ртом, услышав в свой адрес — Ну, здравствуй, надс.

Блеянье было отметено за несостоятельностью. Данька подобрался, поправил очки и холодно уточнил

— Давно вычислил

— Супруга твоя сдала.

— Давно — С нажимом повторил вопрос Даниил. Его раздражала манера Велесова отвечать не на те вопросы, которые ему задавались. Об этом свойстве характера охотника было отдельной строкой отмечено в психологическом потрете, хранящемся в его личном деле.

Ответить Всеволоду не дал какой-то странный полувздох-полувсхлип. Данька не сразу понял, кому может принадлежать этот невразумительный звук, а вот Всеволод тут же повернулся к угнувшемуся над столом Глебу. Положил широкую ладонь на голову мальчишке, потрепал по волосам и с лаской в голосе обратился

— Глеб, ты что

Тот отрицательно замотал головой, не поднимая лица. Велесов еще больше забеспокоился. Присел рядом с умряком на корточки, не видя и не слыша никого кроме него.

— Ну, ты что

— Сейчас-с-с-с… с-с-справлюс-с-с-сь, — прошипел мальчишка, как змея.

На лице охотника на мгновение мелькнуло понимание. Данька же недоумевал, что могло случиться с умряком. Поэтому с жадностью первооткрывателя ловил каждый жест и каждое, сказанное охотником, слово.

— Завидуешь Это нормально. — Шепнул Глебу Всеволод.

Тот резко поднял на него потемневшие глаза.

— Правда

— Конечно. Ты не слушай, что я тогда тебе наговорил, если совсем невмоготу, можно подобрать тебе кого-нибудь, как Саньке. — Охотник сказал это преувеличенно бодрым тоном, но Данька слишком долго наблюдал за этим человеком, поэтому сумел уловить внутреннее напряжение и несогласие с тем, что тот сейчас озвучил.

Глеб тоже уловил, что Велесов лукавит, но по другим причиннам. Мальчишка слабо улыбнулся.

— Я слышу, как ты звучишь.

— Неблагозвучно — Охотник распрямился, все еще держа ладонь на голове мальчишки. Он улыбался и явно пытался отшутиться, но Глеб был серьезен. Поэтому улыбка Всеволода быстро померкла.

— Дело ведь не во мне. Я могу думать все, что угодно. Но приму любое твое решение.

— И не осудишь

— Нет. — Ответил Всеволод и на этот раз точно не покривил душой.

Глеб молча смотрел на него секунд двадцать. Потом вдруг развернулся, обнял обеими руками и уткнулся лицом в живот.

— Не хочу, как у Саньки. Он рассказывал. Гордился, что все так… что уже… не хочется ничего. — Мальчишка всхлипнул и затих, Всеволод осторожно гладил его по голове и плечам. Дал придти в себя, после чего уточнил

— Значит, будешь ждать

— Угу. Только не ждать, — Глеб поднял голову и ищуще заглянул в глаза охотника, не размыкая трогательных в своей невинности объятий — Искать.

— Хороший подход. Деятельный. Молодец, — похвалил Велесов, и они с Глебом очень похоже улыбнулись друг другу. Умряк разжал объятья, охотник потрепал его по волосам и отступил к плите.

В этот момент в кухню прошествовал Руслан в одном полотенце на бедрах. Вид у умрюнца был весьма угрюмым, впрочем, на взгляд Даньки это было вполне закономерным явлением. Он же не видел умрюнцев другими. Только на том памятном видео с рось-туба. А вот Всеволод, в отличие от Даньки, сразу просек, что дело нечисто.

— Русик, ты там не приревновал часом — Охотник с обманчивой веселостью в голосе попытался преградить напарнику путь. Глеб уже встал на ноги, готовый принять на себя гнев умрюнца. Всеволоду такая расстановка сил категорически не понравилась. Он нахмурился, когда Руслан повел себя так, словно не услышал его. Обхватил рукой поперек груди, не подпуская к приемышу. Но Руслан сказал негромко

— Это не ревность, — поднял глаза и холодно прищурился, — не веришь

Всеволод замешкался. Он сам настаивал на том, чтобы строить отношения на взаимном доверии, если оттолкнет Русика сейчас, откатиться назад на прежние позиции, которые их обоих уже не устраивают. Только за Глеба было откровенно боязно. Но Велесов был рисковым парнем. Поэтому он наклонился, чмокнул Руслана в нос и с легкой улыбкой сказал

— Я доверяю тебе.

После чего убрал руку и отступил в сторону. Руслан моргнул, словно осознавая, что сейчас произошло. Потом кивнул, словно сам себе, и шагнул вплотную к напряженно застывшему возле стола Глебу.

— Хочу показать тебе кое-что, — напряженно произнес Руслан, неотрывно глядя в глаза Глеба. — Одну технику, как можно частичкой души поделиться, или выпить чужую, если силы не равны, — Он явно был не уверен в том, что собирался сделать. — Если научишься, будет легче пережидать. И я надеюсь, не станешь использовать бездумно, — После чего он положил ладонь на затылок умряка. Тот послушно шагнул вплотную.

Тонкие пальцы умрюнца рассеянно перебирали волосы приемного сына, пока Руслан склонялся к Глебу. Все остальные напряженно наблюдали за происходящим. Руслан приоткрыл губы, Глеб отзеркалил его действие. Они почти поцеловались, когда глаза умрюнца засветились потусторонним зеленым светом и между ставших неожиданно яркими губ в рот умряка проскользнул сизый дымок. Глеб медленно моргнул, а потом сделал глубокий вдох через рот, буквально всасывая в себя воздух вместе с сизым дымом. Когда умряк и умрюнец расцепились, от потустороннего свечения и дыма не осталось ни намека. Глеб выглядел не таким бледным и потерянным. Напротив, во всей его фигуре появилась некая легкость, которая была видна невооруженным глазом.

— Что это было — Спросил у них с Русланом Всеволод.

— Мы еще поработаем над техникой, — вместо того, чтобы ответить охотнику, сообщил Глебу Руслан. Развернулся и пошел к выходу из кухни.

— Ты куда — Понесся ему в спину недоуменный голосок Дюшки. Руслан схватился за косяк и обернулся через плечо. Данька вытаращился на умрюнца, как баран на новые ворота. Руслан улыбался, весело и даже игриво.

— Я еще не домылся. — После чего ушел обратно в ванну.

Данька повернулся к Всеволоду, в его глазах тот увидел вагон и маленькую тележку вопросов, которые надсмотрщику натерпелось задать своему подопечному. И лишь хмыкнул на это. Правда, рано они с Данькой расслабились, потому что Люска, все так же сидящий прямо на столе, с подозрением в детском голосочке уточнил

— Пап, а почему ты его надсом называешь

Пришлось на пару объяснять. Но судя по сузившимся глазам умряков и Люське, перебравшемуся на руки к отцу, объяснение ребяткам совсем не понравилось.

— Не надо было впускать, — сухо заметил Глеб и прожег Даньку таким взглядом, что тот, бедолага, скорчился на своей табуреточке как миленький. Идея лично познакомиться с семейством Велесова резко перестала казаться Шустрову такой уже привлекательной.

— Так, а ну отставить панику, — бросил сыновьям Велесов. Все трое уставились на папочку одинаково недоуменно.

— Мы не паниковали, — вступился за всех Люська, устроившийся на плече охотника и даже дернул того за волосы для придания вескости своим словам.

— Да, но зато успели обдумать, как будете вытворять из дома безобидного Даниила.

— А он безобидный — Заинтересовался Дюша.

Данька тоже не отказался бы узнать ответ на этот вопрос. За себя он ручался, но мнение Велесова было весьма ценно. Иначе, после разоблачения Шустрову пришлось бы менять работу, как случалось с некоторыми из его сослуживцев. А это в обязательном порядке означало смену места жительства. В Валькирии Семеновне, определенно, были свои плюсы, особенно на фоне того, что хитрый зять давно научился лавировать между ее настроениями и использовать тещу в своих корыстных целях, но потерю теперешней жилплощади она бы ему точно не простила.

— Безобидный, — ответствовал Велесов, ссаживая Люську обратно на стол. — Я, кстати, еще год назад вычислил, кто за нами с Русиком приглядывает, — заявил охотник и подмигнул надсу, после чего с чистой душой отошел к плите и залез в духовку, где запекалась курица в количестве двух штук.

— Как — Тут же спросил Даня, но Велесов не посчитал нужным сразу ответить. Он вытащил противень, поставил на решетку плиты и с наслаждением втянул исходящий от кур аромат.

— Хорошо приправили, — похвалил он, потыкал ножом разложенную вокруг кур картошку и снова убрал дожариваться.

— Они — Недоверчиво уточнил Даня, с интересом окинув взглядом умряков и умрёнка.

— Люська, надо полагать, — заметил Велесов, поворачиваясь к ребятам лицом.

— Дюша помогал, — тут же объявил довольный похвалой отца Люсь.

— Правда А Глеб у нас чем занимался — По мелькнувшему в глазах охотника лукавству Данька решил, что тот уже догадался, чем был занят старший умряк, просто проверяет догадку.

— Ну… — ответил за старшего все тот же Люсь, — ты же еще тогда не возражал, чтобы он разговаривать с помощью нетбука учился… и сам его из машины вечера принес.

— Это когда я вас с Миром из Царицыно увозил, и с Глебом мы только познакомились

Умрёнок закивал.

— И как успехи — Поинтересовался охотник у старшего умряка.

— Я… учусь. — Тихо ответил тот, разглядывая собственные руки.

— Так он слабенький совсем и прямого выхода в росинку не имеет. В этом уже разобрался

Глеб робко кивнул.

Данька рискнул подать голос.

— Ты поэтому так загорелся, когда я сказал, что видел видео на рось-тубе — Обратился надс к умряку.

— Да А что за видео — Заинтересовался Всеволод, когда Глеб кивнул.

— Вот относительно его я и пришел. Кстати, вы, Всеволод Геннадьевич так и не ответили, как поняли, что это я

— Знаешь, я тут подумываю все же натравить на тебя своих сынишек, для профилактики так сказать.

Данька нахмурился. Он по голосу слышал, что Всеволод так специфически шутит, но никак не мог понять причину для подобных шуток. Все-таки не зря ему говорила супруга, что он по жизни слишком серьезный. Будь проще и люди к тебе потянуться — это точно не про него.

— Ему не понравилось, что ты его по отчеству назвал, — неожиданно раздался голос Руслана, прошествовавшего в кухню уже в более ли менее приличном наряде. На умрюнце были джинсовые шорты и футболка, явно с охотничьего плеча. Руслан весьма характерно повел носом и протянул

— Скоро — Удивительно, но он обращался именно к Люське.

— Минут пять, — малыш тут же продемонстрировал ему ладошку с растопыренными пальцами. Умрюнец кивнул и отправился к подоконнику, на котором и уселся, подтянув к груди левое колено и положив на него подбородок.

— Ты можешь называть меня по имени, — со вздохом подтвердил слова умрюнца Велесов, обратившись к Дане. — А сдала тебя твоя Иринка. Я знаю, что у них с Татьяной роман. Причем буйный. И вы все трое отчаянно шифруетесь от Валькирии.

— Не понимаю. При чем тут личная жизнь моей жены

— Просто именно этот факт привлек к тебе внимание и натолкнул меня на мысль копнуть поглубже.

— И ты догадался…

— В твоей биографии есть существенный пробел. Я так понимаю, по факту он заполнен пятью годами оперской школы.

— Похоже, кто-то в отделе пиара недоработал мою биографию, — поджал губы Даня.

— Похоже, — согласился с ним Всеволод, — но я не собираюсь сдавать тебя на тотализаторе. Мне, знаешь ли, спокойнее с тобой, чем с чужим человеком. Это во-первых.

— Есть и во-вторых

— Теперь да, — Всеволод снова улыбнулся, — Моим ребятам ты, похоже, понравился. Иначе они бы тебя даже на порог не пустили. Чем только взял, не пойму Неужели только многообещающим видео с рось-туба

— Нет, — тут же вмешался Люська, — он предложил нам в парикмахерскую сходить. И хоть Руслану нельзя вне могильника стричься, но Глебу и Дюшке ведь можно, да

— А почему тебе нельзя — Тут же поинтересовался у Руслана Всеволод.

Тот неопределенно пожал плечами.

— Традиции.

— И все

— Не при посторонних, — резко отрезал умрюнец. Данька даром что голову в плече не втянул. Всеволод это заметил.

— Ру-усик, — укоризненно протянул охотник, — с чего это тебя с утра пораньше на ультразвук потянуло

— Завидует, — авторитетно заявил Люська.

— Серьезно

— Ну… я тут вспомнил, — замялся умренок и выжидательно покосился на отца. Руслан вздохнул, слез с подоконника и подошел к Велесову, тот быстро сообразил обнять своего напарника и прижать к широкому плечу.

— У них там такие прически интересные… и красят по-разному, мы несколько раз мимо проезжали, я запомнил, — доверительно сообщил ему Руслан.

Даня, видя все это, часто-часто заморгал и даже очки снял, чтобы стекла протереть. Их грозный смотрящий конкретно в этот момент выглядел таким трогательно домашним, что даже у в принципе асексаульного Даньки что-то екало в груди при взгляде на обнимающихся парней.

— Ну, может, тогда с Игорем поговорить Заодно Мирона с собой на экскурсию позовем. Уверен, ему будет интересно.

— Он такие вопросы не решает.

— Он же глава кузнецов.

— Именно. За соблюдение традиций отвечают старейшины, кузнецы — за прогресс.

— То есть ты сам не можешь и из-за этого не хочешь ребят отпускать

Всеволод знал на что давить. Русик тут же насупился и возмущенно заявил, подняв голову с плеча охотника.

— Я не такой!

Даньку озарила интересная идея, он поколебался, по пока Велесов мерялся с умрюнцем взглядом, все же решился ее озвучить.

— А что с ногтями

— В смысле — Уточнил у надса охотник. Но Даня смотрел на Руслана.

— Вне могильника их можно красить Просто у вас очень красивые и длинные ногти. И я уверен, что далеко не каждый день вы пускаете их в ход, так что лак не сразу слезет. Поэтому можно попробовать сделать какой-нибудь красивый художественный маникюр. Цветочки нарисовать, бабочек… Понимаю, наши, человечески мужчины такое себе не позволяют, у них-то и ногти такими длинными не бывают, это только для женщин. Но вы же не люди, возможно у вас такая мода как раз приживется.

— Слушай, — оживился Всеволод, — а это идея

— А, правда, красиво — Подал голос самый робкий из нелюдей Дюша.

— Предлагаю, пойти и убедиться, — воодушевленно откликнулся Данька.

Он чувствовал себя вдохновленным, поэтому что внес определенную лепту во взаимопонимание велесова семейства, расписавшись в своей не бесполезности. К тому же, в парикмахерскую он собрался отправится вместе с ними, а там можно будет понаблюдать за всем семейством не только в домашней, но и в сторонней обстановке. И посмотреть, как нелюди будут контактировать с другими людьми кроме, собственно, охотника. Это важно. В том, что в самое ближайшее время именно ему доверят надсматривать не только за самим Велесовым, но и над всем его семейством, Данька был уверен. Более того, если в отделе пиара снова позволят себе что-то упустить в отношении Дани Шустрого, он сам обратиться с прошением. И дело тут не в карьерном росте. Просто именно в работе заключалась вся жизнь этого странного по общепринятым меркам молодого человека.

— Сначала завтрак, — неожиданно решительно объявил Люсь и даже на ножки встал.

— Что Уже приготовилось — Оживился Всеволод. — Ну иди сюда, будем вместе доставать и разрезать. Или тебе помощь не нужна

Данька изумился, как такому маленькому может не понадобиться помощь, противень ведь тяжелый Но, судя по всему, он еще очень много не знал о возможностях умрёнка. Тут позвонили во входную дверь.

— Глеб, — доставая из духовки курицу, обратился к умряку Всеволод, взглядом заставив Руслана остаться на месте.

Этот невербальный обмен между охотником и умрюнцем весьма заинтересовал Даню. Жаль, что он не мог в присутствии всей честной компании достать из кармана любимую черную книжечку, в которую заносил свои наблюдения.

Когда умряк поднял голову, Велесов продолжил

— Сходи к нам в комнату, достань из моего бумажника универсальную кредитку. Если не знаешь, то она такая…

— Желтенькая, — шепотом откликнулся умряк.

Всеволод вручил Люське нож и оставил разбираться с разделкой курицы под руководством Руслана, а сам повернулся и с интересом посмотрел на приемыша. Глеб опустил голову, похоже, умряк пока не чувствовал себя достаточно своим в этой компании или просто боялся, что за какое-нибудь неверное слово, ему могут отказать в доступе к этому гостеприимному дому, вот и вел себя так скованно и зажато. Неудивительно, что Велесов, который, по мнению Дани никогда не отличался особой тягой к физическому контакту с теми же подчиненными или приятелями (стоит вспомнить Борисенка), кинулся ерошить мальчишке волосы и обнимать, как только заметил, что тот робеет и переживает. Причину тех переживаний, после которых Руслан принялся делиться с приемышем дыханием, Данька до конца так и не уразумел, но был объят решимостью с помощью наблюдений и дедукции все-таки докопаться до истины. Пусть не сейчас, пусть после того, как с его присутствием свыкнуться. Но это его работа, и он привык делать ее хорошо.

— Со мной иногда пытались расплатиться с их помощью. Но у меня не было… — Глеб запнулся на секунду, но потом старательно выговорил — тер-ми-на-ла.

— Ясно. Тогда ты знаешь что делать, — подмигнул ему Велесов. Как раз в этот момент в дверь еще раз позвонили. — Примешь покупки, расплатишься и так и быть после завтрака торжественно сам все распакуешь и поможешь ребятам там, где они что-то не поймут.

Глеб поднялся со стула и уточнил

— Не поймут в чем

— В технике, — уклончиво отозвался счастливый отец семейства, — пора тебе собственным ноутом обзаводиться, раз серьезно учиться собрался. А Дюшке и Люське не мешало бы иметь телефоны, по которым с ними можно будет связаться даже в Царицыно.

На этой фразе Глеб просиял и кинулся в комнату за карточкой. Посыльный из магазина не станет долго ждать.

— У нас есть свои возможности общаться на расстоянии, — заметил Руслан из-за спины Всеволода.

— Я помню. То-то ты вчера так воодушевленно помогал мне выбирать им подарки.

— А почему мы не слышали — просил Дюшка.

— Потому что мы этим на работе занимались, — отозвался Руслан.

Дюшка ойкнул и закрыл рот ладошкой. Охотник с умрюнцем уставились на него в недоумении. На что умряк сделал страшные глаза и указал на Даню.

— А при нем можно

— Дань — Весело протянул Велесов.

— Я присматриваю за вашим отцами в их нерабочее время. В рабочее они мне мало интересны.

— Мы так и не поняли, зачем присматриваешь — Закончив с курицей, поинтересовался Люська. Он стоял на разделочном столе рядом с противнем с ножом в руках и вид имел воинственный, но весьма забавный.

— Иногда охотникам слава в голову ударяет, и они начинают делать глупости.

— Например — Насторожился уже Руслан. Из-за недавнего языкового барьера, который культивировался самими умрюнцами, они мало что знали о жизнеустройстве человеческого общества.

— Например, в прошлом году один охотник из Питера начал брать взятки с жильцов своего дома под соусом, что именно их спасет первыми в случае очередной вспышки.

— Ему что, денег не хватало — Не по-детски задался вопросом Люсь.

Даня пожал плечами.

— Трудно сказать. Я не видел отчета ПМС, но, полагаю, все дело нисколько в деньгах, а в подтверждении статуса. Ему нравилось, как все эти люди лебезили перед ним.

— Кто был его напарником — Вмешался Руслан.

— Кажется, умрюнца звали Евдоким.

— Это тебе о чем-то говорит — Спросил у напарника Всеволод.

— Да. Потом расскажу, — отозвался тот. Данька в очередной раз сделал стойку. Как только останется один, обязательно пополнит коллекцию своих записей на память.

Тут из прихожей раздался голос Глеба и какого-то незнакомого молодого человека. Судя по всему, обмен был успешно совершен. Так что пока Руслан и Дюша под руководством Люська раскладывали еду по тарелкам, в кухню влетел Глеб с сияющими восторгом глазами.

— Я все оставил на диване, — воодушевленно сообщил умряк.

— Молодец, — похвалил его Глеб. — Теперь за стол. Кстати, Дань, ты мне вот что скажи, а ты сам у нас по какой части

— В сексуальном смысле — Быстро догадался Даниил, которому довольно часто задавали подобные вопросы еще в оперской школе. Вид у парня тут же стал скучающим и индифферентным. — Ничего, что при детях

— Они нас с Русланом регулярно слушают. И поверь, слышат далеко не те стоны, которые услышали бы мы с тобой. Это я к примеру. К тому же в отделе пиара тебя уже должны били известить, что женщин у их расы, действительно, нет. Умрёнки рождаются с неким багажом знание, переходящим к ним от родителей. Так что даже Люсь в курсе откуда берутся дети, как у нас, так и у них.

— Да. Я уже в курсе.

— Ну так что насчет тебя Просто личное счастье твоей женушки и полное отсутствие романов с твоей стороны, если честно, обескураживает. Возможно, не мое дело. Но все-таки хочу убедиться, что в будущем смогу работать с тобой в тесной связке.

— В связке

— Ну, должен же кто-то помогать мне присматривать за этими охламонами, пока мы с Русланом, к примеру, в рейде. Люське еще расти и расти. Глеб, положим, однажды захочет к нам присоединится, да и то не факт. А Дюшка-то явно мирное создание. И на баррикады полезет только при очень большой нужде.

— Это не отменяет его смертоносность, как я понимаю, — Данька бросил быстрый взгляд на младшего умряка и с удивлением обнаружил маячившую за левым плечом мальчишки белоснежную кисточку. Тот скосил глаза, понял на что надс так уставился и смутился. Хвост тут же спрятался где-то под табуретом, на котором Дюшка сидел. Данька сделал вид, что умрячья хвостатость нисколько его не смущает. И снова перевел взгляд на Велесова.

— Не отменяет, — легко подтвердил охотник. — Но заставлять ребенка убивать себе подобных, знаешь ли…

— Я понял, — поспешил оборвать его Данька, — Извините.

— Теперь, я смотрю, ты сам не спешишь отвечать на прямой вопрос, — заметил Всеволод.

— Просто устал объяснять, — Даня поправил очки на переносице, — Я асексуал. Да, это лечится. Нет, я не хочу лечится. И да, меня все устраивает в этой жизни. Не понимаю и не хочу понимать тех, для кого секс — самоцель.

— Серьезное заявление.

Данька лишь пожал плечами.

— Вы кушайте, кушайте, а то остынет, — засуетился Люська, — потом будем подарки смотреть.

Глава шестнадцатая В ожидании броска

Арсений вернулся домой в бодром расположении духа. Игоря это успокоило, он не планировал долго скрывать от генерала новые вводные, но собирался именно сегодня начать с напарником непростой разговор, поэтому решил придержать информацию, полученную от сына. Ему до сих пор странно называть Мирона сыном и вместе с тем своим. В лексиконе умрюнцев нет эквивалента этому чисто человеческому сочетанию. Свой сын — звучит дико, потому что нет сыновей — есть потомство, нет своего — есть общее. Единое для всех. Трудно. Игорь тяжело вздохнул и вышел в коридор, где Арсений перебрасывался каким-то незначительными фразами с супругой. Умрюнец все еще ощущал чувство вины перед Клавдией. Ему хотелось бы обрести большую определенность в своем новом статусе, на котором настаивал генерал, но последние недели были так насыщены событиями, что они так и не успели обсудить сложившуюся в их семье ситуацию. Семья — еще одно непривычное слово, кажущееся просто диким, применительно к умрюнцу. И в тоже время, Игорь не хочет признаваться Арсению в своей слабости. Если скажет, как ему тяжело в новых реалиях, это ли не слабость Поэтому умрюнец медлит все это время, поэтому привычно молчит, хоть и чувствует, как старая модель поведения раздражает его напарника. Все очень не просто. И кажется, семья, сын, влечение — не про них. И все-таки именно эти слова последние дни звучат в этом доме особенно часто. И Игорю кажется, он начинает привыкать к ним. Очень медленно, с каждым произнесенным вслух словом словно теряя частичку себя, и все же.

— Ну а у тебя как дела — Спросил Арсений, когда увидел умрюнца в дверях кухни.

Игорь физически ощутил, что человек буквально силком заставил себя задать этот нелепый вопрос. Пытается играть в нормальность их отношений. Нормальность в понимании людей. У умрюнцев иные стандарты. Но Арсений все еще ломал Игоря под себя. Это раздражало. Поэтому Игорь в свою очередь не просто сопротивлялся, но и пытался построить генерала в соответствии со своими личными представлениями об их будущих взаимоотношениях. И оба молчали. Ничего не говорили партнеру и ничего не желали обсуждать, хотя, вполне возможно, что переговоры могли бы принести более ощутимый результат, чем так. Негласно и молчаливо, сцепились рогами и поперли друг на друга пока не затрещали лбы. Они ведь, и правда, уже затрежали. Игорю кажется, что он может слышать этот неблагозвучный звук ломающихся под давлением костей.

— Надо поговорить, — бесцветным тоном обронил умрюнец.

Арсений весь подобрался.

— Возвращайся на кухню.

Игорь развернулся и ушел куда велено, хотя на языке так и вертелась полная яда и сарказма фраза Есть, мой генерал!. А потом когтями по горлу и в окно с седьмого этажа. Хорошо, потому что насмерть. Но что потом Опять столетняя тишина

Арсений появился на кухне минут через пятнадцать, уже переодетый в домашнее. Главный охотник страны выглядел лет на десять моложе своего истинного возраста. Это справедливо для всех охотников, просто Арсений был первым из них. И таким же остается. Игорь выжидающе посмотрел на напарника. Тот невозмутимо прошелся по кухне, явно намереваясь сварить себе кофе. Достал из шкафчика турку, из другого вынул пакет с зернами. Кофемолка всегда стояла на столе, надо было только включить в сеть. Под мерное урчание простенькой молольной машинки, Арсений посмотрел на Игоря, но так ничего и не сказал. Ни один ни второй не желали признаваться как им трудно друг с другом. Еще труднее, чем было раньше, ведь тогда еще действовали негласные правила, выработанные обоюдным беспросветным отторжением. Теперь настало время сделать хотя бы по одному небольшому шажочку навстречу друг другу, но это означало бы пойти на уступки как с одной, так и с другой стороны. А к этому эти двое оказались не готовы.

Арсений разлил свежесваренный кофе по кружкам. Одну поставил перед Игорем, вторую взял себе и сел за стол слева от умрюнца. Игорь покосился на ароматный дымок, вьющийся над кружкой струйкой, и так и не притронулся к угощению. Арсений словно и не заметил этого, как будто ему было глубоко плевать, хочет Игорь кофе или нет. Главное, что сам генерал хотел обжечь горло пряной горькостью, а умрюнца он облагоденствовал чисто за компанию. Вот такие у них сложились отношения. Никто ни у кого ничего не спрашивал. Игоря молчал, но внутренне всякий раз злился и даже обижался, Арсений делал вид, словно так и должно быть. Грустно.

— О чем ты хотел… — начал Арсений, бросив на напарника косой взгляд, но их прервал Мир, осторожно проскользнувший на кухню. Вид у умрёнка был напряженный и даже раздосадованный.

— Почему ты никогда не спрашиваешь, что он хочет — Ошарашил малыш вопросом, адресованным генералу.

Арсений прищурился.

— А он не хочет

Но умрёнок словно не услышал вопрос. Занервничал еще больше, как говорится, поджал лапки и на цыпочках подошел ближе.

— Мне нельзя вмешиваться, потому что у вас не принято, чтобы дети влезали в разговоры взрослых

— С чего ты взял — Заинтересовался Арсений и притянул к себе сынишку, который облегченно выдохнул, как только оказался у него на коленях. Похоже, на протяжении этих недель Мирон твердо усвоил, что непевчий папочка проявляет свое отношение в тактильном контакте — если гладит по голове или берет на ручки — значит, не злиться и можно откровенничать. Игорь поймал себя на мысли, что хотел бы снова оказаться маленьким, таким, как Мирон. Общаться с Арсением сразу стало бы проще. Но с другой стороны, тогда охотник никогда бы не посмотрел на него, как на равного. Он и сейчас регулярно пытался задавить кузнеца авторитетом, не обращая никакого внимание на оказываемое сопротивление.

— Кирилла выгнали, хоть он и старше.

— Номинально старше, но ты ведь взрослеешь иначе. Кстати, что там были за разговоры

— Об этом я и хотел… — Мирон стушевался и бросил быстрый взгляд на Игоря. Тот ответил спокойным, выверенным взглядом и едва заметно опустил ресницы. Умрёнок кивнул, что не укрылось от Арсения. Генерал нахмурился и прожег умрюнца вопросительным взглядом, но Игорь решил предоставить слово сыну. Уже понял, что в отличие от него, Мирон не вызывает у Львова отторжение.

— Сегодня Кирилл водил меня к себе, знакомиться с друзьями…

Витя не понравился Мирону с первого взгляда. Ему было четырнадцать, и он возглавлял в микрорайоне Кирилла малый корпус тюленьего батальона. После первой волны зомбифицирования стало ясно, что нельзя отпускать подрастающее поколение бесцельно бродить по городским улицам и шататься по подворотням в поисках опасных развлечений. Тогда одним из идеологов пиар-отдела была возрождена из пепла триада октябренок-пионер-коммунист только в несколько видоизмененном варианте. Правильно говорят, все новое — хорошо забытое старое. Белек-тюлень-морж. Сейчас уже трудно сказать, почему был выбран такой на первый взгляд несерьезный подход к выбору названий для будущих адептов новопровозглашенной молодежной организации, тем не менее, они прижились. С пяти до двенадцати лет дети назывались бельками, с тринадцати до шестнадцати — тюленями, а с семнадцати до двадцати пяти могли претендовать на гордое звание моржа. Кирилл с друзьями входил в местный отряд бельков, курировали который ребята постарше, то есть тюлени младшего корпуса, атаманом которого считался Виктор Сочнев. Он с товарищами и поймал мальчишек на пустыре.

Район, в котором жил Кирилл считался не очень престижным. В современном мире престиж измерялся наличием у местного охотника умрюнца. Так вот у Романа Игоревича Капустина по прозвищу Иг напарника не наблюдалось, он был из одиночек. Но кроме него данный микрорайон охранял смотрящий от умрюнцев. Только последнего здесь видели редко, уповая лишь на порядочность странной зверушки, коими до недавнего момента считались умрюнцы, которая по договору должна была охранять спокойствие местных жителей по ночам. Иг жил в самом ближнем к пустырю доме. На третьем этаже, и окна его квартиры не закрывались даже зимой, охотник старой закваски был убежден, что так сможет услышать, если в его вотчине случится что-нибудь экстраординарное. Что интересно, он, правда, слышал и всегда первым оказывался на месте происшествия, даже если оно было связано, к примеру, с семейным насилием, а не с зомби. Охотника здесь уважали, и никто давно уже не заикался о том, что не мешало бы ему обзавестись умрюнцем, тогда бы престиж района резко подскочил, и жизнь его обитателей стала благополучнее в плане обеспечения благами цивилизации в виде супермаркетов, салонов красоты и прочих излишеств.

— Вы почему не на тренировке — Набросился на них Витька, вместо приветствия.

— Мы специально потренировались раньше, чтобы поиграть в футбол с Мироном, — чинно ответил атаману Кирилл. Его друзья робели перед старшим мальчишкой, умрёнок это почувствовал, переводя взгляд с одного на другого. Старший парней было трое. Их — пятеро. Мирон еще ни разу не принимал участие в драке, но из тех воспоминаний, которые почерпнул в момент зачатия от Арсения, знал, что в мальчишеской среде это не редкость. Правда, не был уверен, что должен принимать чью-либо сторону. Хоть и считал, что Витя не прав.

— Тоже мне цаца, — прокомментировал один из подручных атамана, — чтобы ради него тренировку бельков переносить.

— Опять договорился с тренером — Неприятно усмехнувшись, уточнил у Кирилла Витя.

— Слушай, — шагнул к атаману Кирилл, — что ты к нам постоянно цепляешься Да, договорился. Почему обязательно выполнять все тютелька в тютельку Кого это волнует

— Меня! — Гордо выпятил грудь Витька, — Потому что именно мне возиться с вами, мелкими, в случае экстренной эвакуации, а это значит…

— Надо быть внимательнее к своим подчиненным, — негромко проговорил Мирон и встал рядом с Кириллом. Хвост он старался не светить, потому что не был уверен, что стоит рассказывать о себе каждому незнакомому человеку. Подозрительность передалась ему в двойном объеме, так как оба родителя не отличались безоглядной доверчивостью и весьма трезво взирали на мир через прорези защитных масок.

— Ты вообще, кто такой Из какого района

— Зеленого.

— И тебя, что, не учили, что с атаманами так не разговаривают Это мне спасать ваши задницы, если на нас нападут зомбяки, — обратился Витька к остальным белькам, — а вы слушаете какого-то левого пацана. — И снова переключился на Мирона, — Типа, если твой района привилегированный, то можно тут свои порядки насаждать Шел бы ты отсюда. А ты, Ушаков, на тренировочную площадку, быстро!

— Ты не принимаешь решения о перенесении времени тренировок, а с тренером у нас отдельная договоренность, поэтому мы останемся здесь и будем играть в футбол, — произнес Кирилл очень спокойно и бесстрашно для своих лет. И присутствие рядом Мирона было вовсе не причем. Просто Кирилл был убежден, что он прав, а Виктор нет, поэтому шел до конца.

— Ладно тебе, Кир, — обратился к Ушакову один из бельков, — пойдем, раз уж они…

— Нет. — Бросил тот, — Хотите, уходите, а мы…

Не успел он договорить, как Витька метнулся к нему и попытался схватить за грудки, чтобы на физическом уровне утвердить свой авторитет, но между ним и Кириллом встал Мирон. Правда, четырнадцатилетнего парня это не остановило, он сжал футболку умрёнка и с силой встряхнул. С чувством полного превосходства ухмыльнулся прямо в лицо и толкнул спиной на Кирилла, только Мирон так и не навалился на мальчика, хотя тот даже ноги пошире расставить, чтобы удержать двойной вес. Умрёнок просто оказался за спиной атамана тюленей недоступным человеческому глазу движением.

Оба человеческих мальчишки одинаково растерянно заморгали, глядя друг на друга. Кирилл первым увидел Мирона, стоящего к ним спиной позади Виктора. Атаман, видя, как белек смотрит куда-то за него, резко обернулся и первое, что он увидел, был хвост. Мирон почувствовал его взгляд и медленно повернулся к нему лицом. Демонстративно поднял вверх руку и продемонстрировал длинные ногти, которые пока не напоминали когти, но впечатляли художественным маникюром с апельсиновыми, лимонными и лаймовыми дольками. Когда Кирилл впервые увидел это безобразие, он сморщился и сухо прокомментировал, что выглядит аппетитно. Мирон уже знал от Люськи, что у человеческих мужчин не принято так себя украшать, но ему, как и Глебу с Дюшкой нравилась идея, что у умряков и умрюнцев может быть своя мода. И они рассчитывали стать ее первыми законодателями.

— Если я сейчас выпущу когти и так же тебя толкну, а ты сломаешь себе шею, меня даже не накажут. Потому что большинство ваших взрослых все еще считают нас зверушками. А еще, никому не захочется поссориться с тем, кто когда-нибудь будет, действительно, защищать вас и ваших детей.

— Ты кто — Тяжело сглотнув, спросил один из тюленей. Но Витя вскинул руку, призывая друга к молчанию.

— Ты умрёнок

— Да.

— Ты с ним — Атаман кивнул на Кирилла.

— Да.

— И он уже настроил тебя против меня, так

— Нет. Ты сам повел себя… — умрёнок резко замолчал и опустил глаза в землю.

Кирилл первым понял, что что-то не так.

— Мир, что — Успел спросить мальчик, и тут из-под земли вырвалась скрюченная рука и схватила Витьку за ногу.

В рядах бельков и тюленей началась паника и неразбериха. Витька упал на землю и с воплями пытался вырваться, остальные тоже орали что-то. Кто-то из старших уже схватился за ножи, но Мирон оказался быстрее. Рука зомби отлетела в сторону, но вслед за ней из-под земли выскочил сам мертвец. Умрёнок едва успел оттолкнуть в сторону Витька, как по его спине полоснули короткие когти, разодрав футболку. Маникюр полетел ко всем чертям, когда умрёнок повернулся к зомби и начал рвать на мелкие кусочки, пока мальчишки стояли вокруг и пялились на него одинаково остекленевшими глазами. Когда умрёнок, наконец, оторвал зомби голову, тело, покрытое комьями земли, медленно осело на колени, а потом окончательно упокоившись, рухнуло. Умрёнок стоял над ним с окровавленными руками и тяжело дышал. Потом поднял взгляд и нашел глазами Кирилла, словно ожидая одобрения. И мальчик не подвел, медленно кивнул, только после этого Мир выдохнул и повернулся к Вите, который полулежал на земле и таращился на прокушенную в двух местах ногу. Почувствовав, что на него все смотрят, атаман медленно поднял голову.

— Добейте, — прозвучало хрипло и окончательно. И старшие, и младшие мальчишки стали переглядываться, а вот Кирилл повел себя иначе и подошел к Мирону, сжал пальцами локоть умрёнка и негромко спросил

— Неужели, ничего нельзя…

— Я попробую, — отозвался тот и подошел к Виктору. Атаман с готовностью подставил горло, но не тут-то было, умрёнок опустился рядом с ним на колени, наклонился к поврежденной ноге и как ни в чем не бывало принялся зализывать раны. Спохватился он лишь тогда, когда Кирилл у него за спиной издал сдавленный звук — нечто среднее между покашливанием и хрипом.

— Что — Обернулся на него отвлекшийся Мирон. Встретился взглядом с человеческим мальчишкой и задался вопросом — Слишком неприлично

— Да! — облегченно выдохнул Кирилл, обрадованный, что не пришлось самому объяснять умрёнку, что было не так в его действиях. Мирон склонил голову на бок, словно обдумывая ситуацию, и через мгновение превратился в домового. По рядам мальчишек прокатился изумленный вздох, но умрёнок не обратил на него внимания, вернувшись к прерванному занятию. Теперь его вылизывание выглядело менее непристойным.

— Что там у вас — Раздался громовой голос местного охотника, который как раз приблизился к началу пустыря, посреди которого ребята собирались поиграть в футбол. К нему тут же кинулось несколько из присутствующих ребят. Кирилл же присел на корточки, оставшись рядом с Витей. Тот поднял глаза на мальчика и тихо спросил

— Он знает, что делает

— Вряд ли, — Кирилл протянул руку и провел раскрытой ладонью по кудрявым волосам домовенка, который теперь не только вылизывал раны, а высасывал кровь, словно пиявка.

— Тогда зачем

— Кирилл попросил, — голос Мирона забавно вибрировал на букве р.

Оба мальчика смотрели на малыша во все глаза. В какой-то момент Витька даже отвлекся от своей беды, загипнотизированный дрожью очаровательного чертячьего хвоста. Но тут их идиллию прервал подбежавший охотник. Витя весь подобрался. Он был старше и должен был нести ответственность за произошедшее. Хотя, кто же знал, что на пустыре могут быть захоронены зомби Да и откуда они тут взялись! И все же, мальчишкам с малых лет вбивали в головы, что они должны отвечать друг за друга и, особенно, за тех, кто младше. Но Иг не успел ничего просить, потому что Мирон снова отвлекся от зализывания витькиных ран, поднял голову и посмотрел на возвышающегося над ними охотника своими кровавыми глазами, которые после произошедшего стали только ярче.

— Тут еще трое. Я почувствовал, когда с первым расправился, только они спят пока. Но лучше выкопать.

Охотник сориентировался быстро.

— Где копать, покажешь

Мирон перевел взгляд на витькину ногу и удовлетворенно кивнул. Тут же взгляды и Кирилла, и Виктора, и охотника посмотрели в том же направлении. Раны затягивались, словно по волшебству.

— Ничего себе! — Выдохнул кто-то из подошедших мальчишек.

— Как тебя зовут — Спросил у умрёнка Иг.

— Мирон, — отозвался тот.

— Иди ко мне, — охотник протянул малышу руку. Тот помедлил, покосился на Кирилла, тот быстро кивнул, только тогда малыш взлетел по руке охотника ему на плечо. И они отправились ставить метки для чистильщиков в тех местах, где были спрятаны другие зомби.

— Потом Иг отвел нас к Кириллу. Мне же нужно было переодеться. Зомбяк футболку разорвал. Это плохо, я знаю. А еще ногти… они дорогие, а теперь… вот, — Мирон со вздохом продемонстрировал отцу остатки былой красоты в виде ошметков растрескавшегося лака. — Когда выпускаю когти, они же увеличиваются, вот лак и трескается… мне жаль правда

— Ты делаешь мне больно, — неожиданно для умрёнка и Игоря обронил Арсений с грустью. — Неужели, все еще думаешь, что я могу разозлиться из-за такой ерунды

Мирон закусил губу и поднял на отца блестящие глаза.

— Хочешь, хоть каждый день за новым маникюром бегай. Денег не жалко.

Умрёнок заколебался, а потом крепко обнял мужчину за шею и устроил голову у него на плече.

— Что там было дальше Тебя нормально встретили у Ушаковых

— Угу. С нами ведь Иг был. А потом еще Потап появился. Это смотрящий…

— Я знаю.

— Не все. Еще он один из старейшин. Очень молодой, поэтому единственный, кто является действующим смотрящим, остальные с людьми напрямую не контактируют. И он меня видел. Мы даже поговорили.

— И о чем же

— В общем…

Мирон уже знал, что не нравится родителям Кирилла. Особенно маме. Поэтому с удовольствием бы избежал визита в их дом, если бы Иг не настоял, убедив умрёнка тем, что нужно обязательно дождаться смотрящего. Не приходилось сомневаться в том, что тот скоро появится. Кирилл жил с мамой, папой и бабушкой. Последняя напекла вкусных пирогов. Умрёнок невольно повел носом, как только оказался в квартире.

— Значит так, слышал, вы тут не очень жалуете малыша. В общем, искупать, переодеть, накормить. И пока вы, Марина Витальевна, будете помогать Мирону, я расскажу вашим невестке и сыну, как этот малыш спас наших ребятишек от зомби. — Прямо с порога обратился Иг к бабушке Кирилла. Та всплеснула руками и попыталась забрать у него малыша, но умрёнок спрыгнул на пол и через пару мгновений поднялся в полный рост уже чертенком.

— Значит, Мирочка, вот тут у нас ванная… — подтолкнула его пожилая женщина в сторону неприметной двери. — Тебе Кирочку прислать, чтобы помог с душем разобраться

— Нет. Я сам умею. Папа научил.

— Это ж какой из двух

— Не певчий.

— Генерал, значит

— Угу.

— Тогда пойду, поищу тебе что-нибудь из кирочкиной одежды.

Оставшись в ванной один, Мирон с облегчением выдохнул и принялся настраивать воду в душе, но тут к нему заглянул Кирилл, принесший рюкзак, который подарила умрёнку Клавдия.

— Держи. Подумал, ты захочешь поговорить с кем-нибудь из отцов без свидетелей.

— Спасибо, — немного смущенно улыбнулся другу Мирон. — Ты извини, что я… — договорить умренок не смог, так как к ним ворвался запыхавшийся Витька. Оба младших мальчишки уставились на старшего в недоумении.

— Я это… — с трудом переводя дух, начал атаман и замолчал, воззрившись на умрёнка. Смутился и попробовал начать заново — тебе тут ничего не нужно Одежда, еда

— Одежду ему уже ищут, и покормить тоже обещали, — насупился Кирилл, которому не понравилось, что старший парень так беспардонно лезет в их с Миром взаимоотношения.

Витька бросил на мальчишку возмущенный взгляд, но тут вмешался Мирон.

— Ты мне ничего не должен. Ты ведь был прав, когда пытался прогнать нас с пустыря.

— Я не поэтому пытался, — еще больше смутился атаман, — мне… просто он никогда меня не слушает, — он мотнул головой на Кирилла.

— Я догадался, — Мирон улыбнулся и полез под душ.

— А родителям позвонишь — Забеспокоился Кирилл, перестав мериться с Витькой взглядами.

— Ага. Сейчас только смою в себя кровь и все остальное, — легкомысленно откликнулся умрёнок.

— Ладно. Мы за дверью подождем, — быстро проговорил Витька и посмотрел на Кирилла, тот кивнул, и они оставили Мирона одного, не подозревая, что тот, быстро ополоснувшись, почти сразу убавил воду и осторожно выбрался обратно на прорезиненный коврик. Рюкзак Кирилл оставил на корзине с грязным бельем. Мир достал телефон, немного повозился с сенсорным экраном, все еще опасаясь оцарапать, ведь царапины от когтей были бы для новой игрушки фатальны, поэтому малыш осторожничал, даже когда когти были втянуты и аккуратные ноготки выглядели вполне по-человечески.

— Почему ты позвонил Игорю — Спросил генерал, успокаивающе поглаживая сынишку по узкой спинке, а то еще вообразит, что на него сердятся. Хотя, генерал, правда, был раздосадован таким проявлением недоверия. Но очень старался не подать виду. Игорь это видел. Но был обескуражен тем, что впервые не испытал удовлетворения при мысли, что удалось, пусть в малом, но досадить напарнику.

— Из-за Потапа. Сначала я хотел сразу тебе, но, когда вылез из ванной, как раз пришел смотрящий, я его почувствовал. Мне еще не принесли одежду, поэтому я завернулся в полотенце и вышел прямо с телефоном. Оказывается, спевка получается не очень благозвучной, если через него, но разобрать можно.

— То есть вы с Игорем говорили на родном языке

— Угу. А Потап как раз стоял в гостиной напротив Ига. Ну, и увидел меня. Я ведь ни разу не был в могильнике, поэтому старейшинам обо мне ничего неизвестно. Было.

— Что это меняет

— Ничего, — вмешался Игорь, — я все улажу.

— То есть мне требуется испрашивать отдельное разрешение, чтобы мой сын жил со мной

— Раньше у нас с людьми не было общих, — умрюнец сделал ударение, — сыновей. Либо ваши, либо наши.

— От женщин — наши, от мужчин — ваши.

— Именно.

— Что дальше — Спросил генерал у Мирона, отвлекшись от Игоря.

— Старейшина увидел, что мы спеваем по телефону, заинтересовался, но я сделал вид, что не замечаю.

Мирон прошел в гостиную, где засели взрослые, но о чем они там говорили он не слышал, впрочем, как пропустил мимо ушей реплики Кирилла и Витьки, которые, как и обещали, сторожили под дверью. Умрёнок был слишком сосредоточен на совместной спевке. Некоторые песенные реплики удавалось разобрать с трудом. Но лучше так, чем никак. Конечно, у умрюнцев существовали своим средства связи, но полноценно объясняться по ним было невозможно, лишь призвать помощь или сообщить об опасности. Коротко и малоинформативно. А Мирону нужен был совет. Он бесстрашно смотрел на старейшину, продолжая тихо напевать в трубку.

— Впервые видишь такого продвинутого умрёнка — Поинтересовался Иг у Потапа, зная, что ответа не получит. И растерялся, чего с ним давненько не случалось, когда тот протянул руку к Мирону и ответил охотнику.

— Да.

Мирон отнял трубку от уха и внимательно посмотрел на упыря, который, что интересно по комплекции больше был похож на ундину. У него даже традиционно волнистые волосы были не черными, а светло-каштановые почти рыжие. Большая редкость. И Мирону было известно, что это означает. Он отдал смотрящему телефон. И тот внимательно вслушался в то, что пропел ему Игорь, который был начеку с первых секунд разговора с сыном.

— Что там происходит — Спросил Иг у умрёнка, выбравшись из кресла и подойдя к мальчику. Параллельно с этим он бросил весьма суровый взгляд на семейство Ушаковых.

— Сейчас-сейчас, — засуетилась бабушка, которая так и не принесла мальчику одежду. Мать Кирилла наградила умрёнка неприязненным взглядом, но постеснялась открыть рот при охотнике.

— Не любят тебя тут, — заметил мужчина, внимательно следя за реакцией Мирона. Тот тяжело вздохнул и сказал

— Они не хотят, чтобы Кирилл стал охотником.

— Почему, знаешь

— Его мама была влюблена в тебя, но ты отказал, и она возненавидела и тебя и профессию, — Мирон поднял взгляд на охотника. Тот замер на мгновение, а потом с пониманием ухмыльнулся и покивал.

— Что все это значит Откуда об этом мог узнать мой сын!

— Наш, вообще-то, — осадил супругу старший Ушаков.

— Кирилл мне ничего не говорил, — вступился за друга Мирон, — просто это видно… — он не знал, как объяснить.

— Что-то с нашей обоюдной неблагозвучностью — Осторожно уточнил у умрёнка Иг.

— Да! — Просиял тот, объяснить самому у него не получилось бы. Не было в человеческом языке понятий, которые считались среди умрюнцев фундаментальными.

— Мы можем поговорить отдельно — Раздался мелодичный, певучий голос.

Все изумленно уставились на смотрящего, который перестал что-то невнятно напевать в микрофон мобильного телефона. Потап дал понять, что недоволен таким обилием внимания к своей персоне — нахмурился и повел плечом.

— Лучше на кухню, — быстро проговорил Мирон и дернул Ига за рукав. Тот кивнул. И холодно глянул, когда вслед за ними попытались сунуться другие члены семейства Ушаковых, особенно шустрым оказался Кирилл, Иг так посмотрел на всех, что больше никто не пытался пройти на кухню. А насчет Кирилла и присоединившегося к нему Витьки прокомментировал, что детям при серьезном разговоре тем более не место. В кухне охотник подошел к накрытому полотенцем блюду и вручил Мирону сразу два пирожка. Тот оробел, но под взглядом мужчины взял угощение. Иг перевел взгляд с умрёнка на Потапа.

— Пирожок

Умрюнец отрицательно мотнул головой и сел за стол, справа от Мирона. Иг помедлил, но занял место по левую руку от малыша.

— С кем ты разговаривал — Спросил он у умрёнка.

— С Игорем. Певчим отцом.

— Почему с ним, а не с генералом

Мирон выразительно посмотрел на Потапа. Тот нахмурился и перевел взгляд на охотника. Тот вопросительно поднял бровь.

— Что не так — Спросил Иг после затянувшейся паузы.

Ответил ему Мирон.

— Потап в недоумении, почему ты так спокоен, словно уже знаешь обо всем.

— В смысле, знаю о новых реалиях больше чем он

— Наверное.

Иг снова посмотрел на Потапа.

— Вчера для всех охотников проводили брифинг по скайпу. Так что многое прояснилось. В частности, ваша неразговорчивость. Я собирался обсудить с тобой кое-что, как только снова встретимся. Но никак не ожидал, что это произойдет при таких обстоятельствах. — После этого Иг снова обратился к Мирону — Что сказал твой отец

— Просил пока не говорить генералу, он сам все уладить. Если они смогут… ну, поговорить нормально, травники присоединятся к исследованию останки вместе с вашими учеными. Это ведь хорошо, да

— Почему ты сомневаешься

Мирон глубоко вздохнул.

— Не хочу расстраивать непевчего папу.

— То есть генерала Львова. А что, есть вероятность, расстроить

— Кузнецы будут на пустыре раньше чистильщиков. И заберут упокоенных, — произнес Потап задумчиво. — О чем ты собирался со мной поговорить

— Мне все еще непривычно, что ты способен говорить так… ровно. Нам объяснили, что такое возможно, только, если умрюнец прошел через единение с человеком. — Иг сказал это довольно напряженным тоном. Мирон не сразу догадался, почему так. Но вмешался до того, как Потап решил, стоит отвечать или нет.

— Потап старейшина. Очень молодой. Единственный из них, кто решился сам посмотреть на людей. И еще… — Мирон осторожно взглянул на умрюнца. Тот склонил голову к плечу, глядя в ответ. Умрёнок понял, что ему предоставляют право выбора, вздохнул, откусил пирожок, прожевал и только после этого осторожно начал.

— Ты же видишь, его внешность не типична для упыря…

— А он упырь Я после вчерашнего инструктажа был убежден, что ундина, — оживился Иг.

— Он… я не знаю, можно ли такое слово, в общем, мертворожденный.

— Не понял.

— Потомок упыря и ундины, — вмешался Потап.

— Единственный из ущербных, кто смог стать старейшиной, — внес свою лепту жующий пирожок Мирон. Поймал на себе взгляд Ига и поспешил уточнить, — Это не я так считаю, это в целом считается, что такие умрёнки чаще превращаются умряков. Кстати, — Мирон замялся, если ты собрался поговорить с ним о том, чтобы образовать пару… ну, в обмен на зачатие или что-то в этом роде…

— То что И да, именно об этом, — Иг сосредоточил все свое внимание на Потапе и теперь стал говорить только для него, — Я живу бобылем уже довольно долго, обзаводиться женой и детьми не планирую, но умрёнок — это не ребенок, а великолепное подспорье в охоте. Поэтому…

— Нет-нет-нет, — зачастил Мирон и даже с коленками на стул забрался. — Нельзя так.

— Почему

— Во-первых, потому что мертворожденный, он не захочет потомства. Во-вторых, потому что старейшина. Ему можно объединиться с человеком только через полноценный договор на крови. Ну, типа того, который заключил с Вадимом Смолиным Елисей.

— То есть, если я продам душу

— Ну, да. У вас это так называется.

— А у вас

— Я не знаю, но папа Арсений говорил, что у Смолина с Лисом странные отношения. Лису необходим постоянный тактильный контакт, потому что так он подпитывается от Вадима, но они как-то ухитрились построить взаимоотношения не как у Всеволода с Русланом, например, а без непосредственного… — Мирон неопределенно взмахнул рукой, помялся и выдал — сексуального подтекста. Я правильно сказал

— Похоже, да, — медленно обронил Иг.

— Но он Елисей все равно подпитывается за счет душевных сил человека, — вставил реплику Потап, внимательно следя за реакцией охотника.

— То есть мне не светит обзавестись напарником

— Почему — Вступился за его идею Мирон, — Сейчас многий из тех, кто раньше скептически относились к задумке отца, певчего отца, выбрались на свет, поэтому можно найти кого-нибудь, кто согласится образовать пару.

— Нет.

— Почему — Взгляды умрюнца и охотника скрестились.

— Мы присматриваем за этим районом почти десять лет. Коней на переправе не меняют.

— Глупо.

— Имею право.

— Лис сейчас вместе с другими растит могильник в Царицыно, — вмешался в поединок характеров умрёнок, — поэтому много спит. Но договор подразумевает постоянный физический контакт. Они с Вадимом спят вместе, ну, в одной кровати. И вообще, Смолин воспринимает его скорее как, не знаю… Руслан сказал, что дракона, но я не читал книг, в которых рассказывается о драконах и их наездниках. Вот Люська о них больше знает, потому что Руслан знал, когда они…

— Его зачали, — договорил за него Иг.

— Есть еще — заинтересовался Потап.

— Люсь и я. А еще Глеб, Санька и Дюшка.

— Этих знаю. Умряки.

— Да, но хорошие.

— Младшего уже подтянули до умрёнка, — продолжил гнуть свое Потап, словно не слыша реплику Мирона, — Глеб сразу был полноценным на момент обнаружения. Санька растет в водяного. Верно

Мирон быстро кивнул. Умрюнец посмотрел на охотника.

— У мертворожденных больше вероятность произвести неполноценное потомство.

— Нам сказали, — осторожно произнес охотника, — что с умряками можно работать, если не запустить на ранней стадии.

— Все это ново и еще ничего не доказывает.

— То есть никаких рискованных авантюр, я правильно тебя понял

— Вчера на вече мне рекомендовали к тебе присмотреться, — просто сказал Потап и поднялся со своего места. — Нужно встретить кузнецов. Тебя заберут — Спросил смотрящий у Мирона.

— Ага. Мама только что подъехала. Но вряд ли людям понравится, если я пойду на улицу так… — он развел руки в стороны, демонстрируя полотенце.

— Сейчас тебя оденем, не переживай, — Иг тоже встал и сказал уже Потапу, — я к вам присоединюсь, только переброшусь парой слов с его мамочкой, — охотник потрепал умрёнка по волосам.

Потап кивнул и исчез из квартиры со скоростью, недоступной человеку.

— Так ты об этом хотел поговорить — Негромко спросил Арсений.

Игорь очень внимательно на него посмотрел. Ему все еще было сложно ориентироваться в человеческих эмоциях. Как бы он хотел уметь читать их, как теперь читает Всеволода Руслан. Но Игорь трезво понимал, что у них с Арсением единения не будет никогда. Слишком они одинаковые. И, если этот вывод правильный, то Арсений никогда его не подпустит. Он сам на его месте не подпустил бы.

— Да, именно об этом.

— Жаль, — обронил Арсений, пристальной глядя в глаза умрюнца, — Потому что я думал обсудить больше личное, чем общественное. Но, если ты настаиваешь… — Генерал попытался встать, ссадив со своих колен Мирона, но тот буквально повис на нем и запричитал, вцепившись в плечи отца пальцами.

— Ну, не надо… не надо…

— Ш-ш-ш-ш, — успокаивающе зашипел на ушко малышу Арсений и снова сел на стул. — Что случилось

— Почему ты всегда так Руслан сказал, что все дело в тебе. Ты постоянно решаешь все за него. Вот и с кофе этим, — Мирон обличительно ткнул пальцем в безвинную кружку, все еще стоящую перед Игорем. — И с телефоном. И вот сейчас с разговором этим…

Генерал замер. Потом немного передвинул сына и с деланным интересом заглянул ему в глаза. Удобно, когда в комнате есть ребенок, можно обращаться вроде бы к нему, объясняя прописные истины для взрослого, который, похоже, кое-что упустил.

— А что не так, к примеру с кофе Я просто хотел подлизаться немного, сделать приятное и намекнуть, что готов на разумный компромисс. Этот метод считается опробованным и беспроигрышным. Клаве, к примеру, после кофе я обычно предлагал массаж ног, правда, она неизменно отказывалась, но всякий раз смеялась. Значит, кофе срабатывал.

— Правда — Мирон озадаченно захлопал рыжими ресничками. Генерал засчитал одно очко в свою пользу. Похоже, Мир между ними с Игорем что-то вроде индикатора. И его реакциям можно доверять, в отличие от поведения умрюнца.

— Конечно. Теперь с мобильным телефоном, которым вы с таким успехом сегодня воспользовались. Я не позволил Игорю выбрать самому, потому что это был подарок, а дареному коню в зубы не смотрят. И да, возможно, это прозвучало грубо, когда я вручал его, сказав, что раз мой напарник не идиот и уж точно не зверушка, то я хочу иметь возможность с ним связаться без ваших около магических штучек. Но, знаешь ли, даже в моем возрасте можно смущаться и боятся выглядеть сентиментальнее и слабее, чем хотел бы показаться перед человеком, который вообще несгибаем.

— Не человеком, — осторожно поправил Мирон, успокаивающе гладя отца по груди.

— На данный момент непринципиально, — отмахнулся генерал и продолжил — Теперь с разговором. И так слишком долго тянули, пора прекращать трепать нервы себе и Мирону с Клавой, — последнее Арсений озвучил уже глядя в глаза напарника. Игорь медленно наклонил голову в жесте согласия.

— Хорошо, — удовлетворенно обронил генерал, ссаживая с колен сына. — Иди к маме, скажи, что все в силе.

— Что именно — Тут же заинтересовался Мирон.

— Вот пусть она тебе сама объяснит, договорились

— Ладно, — кивнул умрёнок и умчался.

— Мне тоже спросить у Клавдии — Поинтересовался Игорь.

На что Арсений провел ладонью по лицу, потер лоб и со вздохом произнес

— Попросил ее задержаться сегодня в Царицыно до утра. Чтобы нам не мешали. Что там с теми зомбяками У ваших уже есть версии

— У ваших есть. Наши пока под впечатлением. Всеволод и Борисенок предположили, что куколки начали вылупляться раньше, чем планировалось, и их по-тихому захоронили. Но они вызрели, и в любой момент могло произойти разупокоивание, просто мальчишки оказались не в том месте, не в то время.

— Очень даже в то. Иначе жертв могло быть больше.

— Нет. Ночью их сразу бы учуял смотрящий.

— До ночи еще было достаточно времени.

— Нет.

— А совсем не спорить ты не можешь Знаешь, иногда полезно уступать.

— Тоже могу сказать и о тебе, — Игорь вскинул на генерала глаза и осекся. Тот улыбался.

— Все ясно, — сказал Арсений и, вставая, на пару мгновений сжал плечо умрюнца. От такого неожиданного и явно осознанного контакта Игорь несколько растерялся. Арсений никогда не касался его без повода, словно умрюнец был чумным или, как бездомная собака, плешивым и заразным. Охотник же невозмутимо достал из кармана домашних брюк телефон, и упершись бедрами в разделочный стол, набрал номер Велесова.

— Привет, Севка. Как тебе под пятой моего горячо любимого напарника. Не жалуешься Ты не язви, не язви. Я уже понял, что без меня меня женили. Что, уже вся компашка в курсе, что у нас проблемы Ну, собственно, ничего нового. Ладно. Можете считать, что добро получено. Подключайте научников, и пусть кто-нибудь из твоих побудет с ними в качестве переводчика. Хорошо, если Глеб. Все-таки Люсь маловат. Нет. Леонтий тоже еще маленький, нечего его эксплуатировать. А Глебу будет даже полезно вылезти из-за компа, а то, по-моему, парень слишком уж завиртуалился. Да, представь себе, мне уже сообщили, что твой приемыш схватывает на лету. Вот как И зачем они к Дине поперлись Что ты говоришь Нет, не уверен. Думаешь Тогда слишком хорошо маскировался. Ты там уже сказал своим, чтобы разгребали Молодец. Так что там с Геком Понятно. Ладно, сейчас поделюсь с напарником сказочкой на ночь. И вот еще что, я, конечно, поговорю с Игорем, но ты, надеюсь, и сам понимаешь, что это в первый и последний раз. Вот и молодец. Все, отбой.

Генерал отключился и посмотрел на Игоря с нечитаемым выражением лица. Умрюнец весь подобрался, ожидая бури. Но Арсений отмер и криво усмехнулся, вертя в пальцах телефон.

— Представляешь, сегодня Гек в сопровождении Леонтия заявился в наш пиар-отдел. Как уж их там пропустили в правительственное здание, дело десятое, хотя, не мешало бы узнать.

— Могли забраться по стене, — деланно пожал плечами Игорь. Начало истории его заинтриговало.

— Тем более, надо выяснить. Но не сегодня, точно. — Отмахнулся генерал, — Так вот, по сведениям Всеволода, Леонтия Гек взял в качестве переводчика. Разумеется, Динька Киришенко принял их тут же, как понял, кто пришел. И дальше полный финиш. Гек пытался добиться разрешения носить платье. Не понимаешь Элементарно. Он умряк, так еще умндинка, явно нечета тому же Глебу или Саньке. И секса малышу хочется, тем более, запретный плод они с братцем уже вкусили. Тот мужик, который им умренят заделал, понятно, на второй заход не пойдет ни за какие коврижки. Он сам не скрывает, что по-пьяни дело было. И вообще, у него кроме умрянят есть две обычные дочери. В общем, суть в том, что Гек правильно рассудил, в девчоночьем прикиде подцепить кого-нибудь будет проще. Вот и пошел разрешение спрашивать.

— Почему у пиарщиков

— Потому что после выходки Велесова с магазином, Динька на следующий день примчался в Царицыно и устроил скандал на тему, чтобы без его ведома ничто и никогда. Умряки, похоже, прониклись. И правильно сделали. Вас они все еще раздражают, а мы к ним относимся по-человечески. Стоп. Не говори ничего, — спохватился генерал, вскинув руку в отгораживающем жесте, — я не хотел обидеть или как-то принизить, просто обозначаю логику. Без подтекста.

— Хорошо, — медленно обронил Игорь. Он понятие не имел, куда их может завести этот разговор, но был намерен дослушать до конца.

— Слушай дальше, — немного расслабившись, продолжил генерал, но уже не так экспрессивно, — короче, мальчики все правильно рассудили. И Леонтия он позвал с собой очень вовремя. Что, во-первых, подтверждает, что эти ребятки несмотря на заявленную отсталость, быстро учатся, а, во-вторых, без регулярных физических контактов их оставлять никак нельзя.

— Им разрешили

— Лучше. По сведениям Велесова, Динька выпроводил из кабинета Лео и весь обеденный перерыв провел в компании Гека. А после и вовсе укатил из офиса вместе умряком.

— Что это значит

— Запал наш Динька. Опять-таки, как говорит Севка. Но я не настроен выяснять так это или нет прямо сейчас.

— Я тоже, — осторожно проговорил Игорь, отметив, как удовлетворенно вспыхнули при этих словах глаза Арсения. Тот был доволен его готовностью общими усилиями найти компромисс. Это обнадеживало.

Они помолчали. Правда, впервые за очень долгое время тишина между ними не искрилась от тщательно скрываемого напряжения. На этот раз Игорь рискнул заговорить первым.

— Мне нужно, ответить на какие-то дополнительные вопросы

— Как же ты, порой, наворочено говоришь.

— Обычно, — Игорь не подал виду, но комментарий напарника его задел.

— Да. Но длинно. Во время охоты такие длинные фразы не сложишь. Можно было ограничиться двумя словами или вообще одним.

Игорь задумался, перебирая варианты.

— Вопросы или Еще вопросы.

— Можешь, когда хочешь, — улыбнулся ему генерал.

— А если не хочу — Игорь четко обозначил вызов в самой интонации, с которой был задан вопрос.

Генерал долго смотрел на умрюнца, терпеливо ожидающего ответа.

— Нервничаю, — признался вдруг Арсений, — вот тебе честность. Поэтому пытаюсь сбросить напряжение глупой шуткой.

— Очередное одолжение.

— Нет. Просто не знаю, как подступиться.

Опять помолчали. Теперь это казалось невыносимым. Игорь уже собирался встать из-за стола. Сидеть и бездействовать было тяжело. Хотелось уйти в свою комнату и закрыться там, проведя ночь в тишине и одиночестве. Но взгляд Арсения не позволил умрюнцу сбежать, а потом зазвучали слова.

— Осталось прояснить два вопроса. Во-первых, насчет Клавдии и наших с ней отношений. Тебя это все еще интересует… Ну, я так и думал.

— А второй

— Давай-ка, не будем спешить и пойдем по порядку.

Игорь кивнул. Только тогда Арсений вернулся за стол. Соединил перед лицом подушечки пальцев и тяжело выдохнул, больше не глядя на умрюнца.

— Я всегда любил мужчин. Со старших классов школы. С Клавдией мы дружили. Вместе поступили в один вуз, там поддерживали друг друга, как это принято называть. А потом мне разбил сердце очередной парень, а ее родители надумали выдать дочку за сыночка богатеньких родителей, наркомана, дебошира, даже насильника. Тогда она пришла ко мне. Я точно знал, что никогда не женюсь для того, чтобы спрятать от всех свою ориентацию, но не смог отказать подруге, потому что тогда на нее уже наседали обе семьи. В общем, мы расписались втайне от всех за неделю до первого сообщения в прессе о заражении и восставшем мертвеце. Так что, если бы не Апокалипсис, возможно, меня бы по-тихому прикопали где-нибудь родители того поддонка, а ее все-таки вернули в лоно семьи. Но мы оба были молодыми, наивными, думали, что основная проблема решена. Ну, а потом стало резко не до того. Ты же понимаешь

Игорь кивнул, но генерал даже не взглянул на него.

— Но это еще не все. Одним из виновников Второй волны был некий Артем Семенов, помнишь такого

— Я убил его, когда он стрелял в тебя.

Арсений горько усмехнулся.

— Извини. Никак не перестроюсь, что ты понимаешь и помнишь все еще лучше меня. Слишком привык…

— Видеть во мне зверушку

— Да. Что-то типа того. — И тут же без перехода, — Она была влюблена в него как кошка, но не хотела бросать меня. Не знаю. Потом она так и не объяснила мне почему. Сказала, что Артем был ее личным сумасшествием. И ты его убил, из-за меня. Если учесть, что на тот момент тебя считали моим разумным оружием…

— Как она… как она, все эти годы — Негромко спросил умрюнец. Он был под впечатлением от того, как люди вообще способны жить так… с таким грузом воспоминаний и обид. И улыбаться, и прощать, и… — Как

— Не знаю. Женская душа потемки. Тем не менее, было и такое. Но я к чему все это рассказываю. После смерти Артема она загорелась идеей усыновить ребенка. Очень хотела назвать его Артемом и воспитывать. Но я был категорически против. Меня коробило при одной мысли, что малыш, который, в сущности, ни в чем не виноват, станет для нее живым напоминанием. Да и для меня тоже… и для меня… — тише и обреченнее добавил генерал. Резко выдохнул и подытожил — В общем, я категорично ей отказал. И тут через столько лет у меня вдруг нашелся внебрачный сын не пойми от кого. Причем, о матери Мирона сразу речи не было, вспомни. Это Клавдию и оскорбило. Она ведь, и правда, воспитывала бы его как родного.

— Теперь воспитывает.

— Да. Но теперь ты понимаешь, почему она так бурно отреагировала и даже ушла от меня.

— Понимаю. Ты хочешь, чтобы я помог ей зачать своего собственного ребенка

— А ты согласился бы помочь

— Ты сам с ней поговоришь. Я… не смогу, — Игорь понимал, что такое признание — это слабость. Но еще он видел, что этот разговор непросто дался Арсению. И неожиданно поймал себя на том, что хочет разделить со своим напарником тяжесть этих откровений.

— Конечно, — Львов слабо улыбнулся.

Игорь почувствовал нестерпимое желание прикоснуться, но не знал, как это будет воспринято. Поэтому не сдвинулся с места. Просто смотрел на генерала широко раскрытыми глазами и почти не дышал. Арсений моргнул первым. Момент был упущен, но Игорь решил, что это даже хорошо, как только взгляды расцепились, дышать стало легче. Но рано он расслабился.

— Теперь, — деловым тоном начал Арсений, — перейдем ко второму вопросу.

Глава семнадцатая Похищение строптивой

— После того парня из семнадцатого года, у тебя были интимные контакты с людьми

— И кто из нас слишком сложно выражается

Генерал моргнул, потому что Игорь никогда даже не пытался с ним шутить, а потом неожиданно широко и открыто улыбнулся. Игорь почувствовал, как все переменилось от одной только этой улыбки. Стало тепло, где-то в области затылка. Будь он человеком, наверное, сердце забилось бы быстрее. Но у умрюнцев эмоции проявлялись по-своему. Арсений оценил его шутку. Не притворился, а оценил. Пусть глупую по человеческим меркам, но это неважно. И Игорь осознал, что больше не хочет так, как было прежде. Не хочет недоговоренности и скрытого напряжения, не хочет ненависти, хочет тепла.

— Так были — Напомнил Львов, перестав улыбаться, и совершенно неожиданно прикоснулся первым. Сжал под столом колено умрюнца и очень серьезным взглядом ответил на растерянность, мелькнувшую в глазах напарника.

— Нет, — ответил Игорь, не желая вдаваться в объяснения, что после того предательства, у него глаза еще долго на людей не смотрели.

— Почти сто лет назад ты был молодым и неопытным, выглядел еще более юным, чем сейчас. Я прав — Игорь кивнул, и Арсения продолжил свои рассуждения — Кроме того, нравы тогда были несколько иные, поэтому вряд ли можно было рассчитывать на разнообразие. — Взгляд Игоря стал еще более удивленным. Арсений хмыкнул и чуть настойчивее сжал пальцы на колене умрюнца, словно решил, что сможет прощупать пульс под коленкой. Увы. Пульс не прощупывался. Никто же не говорил, что строение тела умрюнца было полностью идентично человеческому. В конце концов, после легкой заминки Львов все же уточнил — То есть секс ограничивался одной позицией

— А причем тут… — начал умрюнец и замолчал под требовательным взглядом генерала. — Он не любил, когда я пытался проявлять инициативу. На тот момент меня это устраивало.

— То есть, я могу надеяться, что теперь может и не устроить, — пришел к неожиданному выводу Арсений.

Игорь нахмурился.

— Что значит можешь надеяться

— Потому что в отличие от тебя, мой друг, — генерал позволил себе легкую улыбку, — я в молодые годы чего только не попробовал, и в каких только позах. Поэтому могу совершенно определенно сказать, что снизу мне нравится больше. — Окончательно обескуражив напарника, генерал с ухмылкой победителя поднялся и, решительно хлопнув Игоря по плечу, объявил — Я в душ, а ты пока определись, с чего начнем.

Умрюнец так и остался сидеть с застывшим в одной точке взглядом.

Он опомнился минут через десять, когда из ванной уже доносился шум льющейся воды. Игорь тряхнул головой, прогоняя наваждение. Давно он не переживал провалов. Нет, не в памяти. А просто провалов. И в первый момент, когда осознал, что с ним произошло, умрюнец так испугался, что не запомнил, как оказался напротив закрытой двери в ванную комнату. Квартира у Львова была улучшенной планировки. С четырьмя спальнями, огромной гостиной с камином, столовой, двумя гардеробными и даже с сауной, совмещенной с обычной ванной комнатой с джакузи. Игорь снова осознал себя, когда уперся лбом в дверь ванной. Нет. Только не сейчас. Не тогда, когда все… все только начало проясняться, налаживаться. Ведь скоро будет тепло. Если он снова ничего не испортит. Будет тепло, значит, можно будет жить. Только не сон. Ведь провалы на то и провалы, однажды один из них обернется тем самым сном, в котором пребывают половина их странной, какой-то даже купированной расы. Так спал Руслан. Так спали многие другие. Игорь был из тех, кому еще ни разу не доводилось проваливаться настолько глубоко, чтобы не было сил выдернуть себя из этого вязкого забытья. Неужели, пришло и его время Но почему сейчас Почему именно тогда, когда…

Умрюнец заскулил, сам того не осознавая. Заскулил, как подстреленный браконьерами волчонок. И чуть не завалился на Арсения, когда тот рывком распахнул перед ним дверь. Широкая грубая ладонь легла на затылок. Взгляд генерала впился в лицо умрюнца. Лоб прижался ко лбу.

— Что

Игорь попытался замотать головой. Он не мог заставить себя быть неблагозвучным. Не сейчас. Это опасно. Еще один провал может оказаться фатальным. Но и звучать полноценно он не мог. Арсений ведь все равно не поймет. Он ведь не Всеволод. И нет рядом Мирона, чтобы перевел.

— Игорь, — тихо, но жестко произнес генерал, не позволяя умрюнцу отвернуться. — Если тебе что-то нужно, возьми это. Слышишь меня Просто возьми.

И тогда родилось неблагозвучие.

— У меня начались провалы, — выдохнул Игорь на человеческом языке и отчаянно зажмурился, сильнее вжавшись в лоб Арсения.

— Так. Понял, — четко произнес генерал, — Что это значит

— Могу уснуть.

— Надолго.

— Ты столько не проживешь.

— С чем это связано

— Не знаю. У нас… бывает.

— Понял, — и через мгновение Арсений втащил его в ванную и захлопнул дверь. Толкнул Игоря на нее спиной, заставил поднять голову и посмотреть на себя. — Я просто тебя обескуражил. Не представляю, как выглядят эти ваши провалы, но это… Это. Был. Не он. — С нажимом, чеканя каждое слово, проговорил генерал.

Игорь сам себе противореча шало улыбнулся.

— Хочется тебе верить.

— Так верь, — припечатал Арсений и раздвинул губы умрюнца жадный до ласки языком.

Игорь оттолкнул его через несколько секунд, когда решил, что снова испытал провал. Арсений глянул на него сердито, но его взгляд смягчился, когда он увидел, каким ошеломленным выглядел его напарник.

— Это не провал. Просто затянули.

— Я…

— Провал подразумевает отсутствие реакции на внешние раздражители

— Да.

— Ты мне ответил. Это не провал, — и по губам Арсения скользнула самодовольная ухмылка. Игорь прищурился. Львов сдернул с бедер полотенце и с независимым видом отправился в сторону почти заполнившейся джакузи. — Мне нравится твоя реакция, — прокомментировал мужчина, стоя к умрюнцу спиной.

Игорь понял, что противостояние продолжается, просто перешло на несколько иной уровень. Стремительнее и ближе. Умрюнец тяжело навалился спиной на дверь и прикрыл глаза. Прислушался к себе. Он был убежден, что в первом случае это был все же провал, а вот во втором, да, он просто растерялся. Тот, другой, не целовался почти. И уж точно никогда так неприкрыто ненасытно. Скорее, как одолжение. Но Арсений… из другой эпохи. Возможно, сейчас новое поколение тоже так не целует, у них другие отношения, другой менталитет. Но открытый гей начала двадцать первого века… Угрюнец покачал головой. Наверное, генерал в чем-то даже прав, когда осуждает формализм в словесных формулировках. Зачем плодить неблагозвучие, когда можно попробовать певуче зазвучать в унисон

— Так и будешь там стоять

— Насколько все

— Все, значит, все, — помедлив, ответил Арсений, когда сообразил, что именно у него спрашивают в такой подчеркнуто урезанной формулировке. — То есть все, что захочешь. Но, знаешь ли, я уже немолод, так что хотелось бы надеется на снисхождение. — Мужчина, вольготно расположившийся в джакузи и устроивший подбородок на скрещенных на бортике руках, лукаво посмотрел на своего визави.

— В чем именно — Поинтересовался Игорь и сделал осторожный шаг навстречу.

— Твои когти и клыки меня смущают.

— То есть, не царапаться и не кусаться

— Отчего же И царапаться, и кусаться, но не распарывать до кости и не вгрызаться. Сможешь удержаться

— Я… — подумаю Игорь сказать не успел, потому что пока они с Арсением упражнялись в словесной баталии, он неосмотрительно слишком приблизился к джакузи. Конечно, будь перед ним противник или даже враг, умрюнец смог бы избежать опрокидывания в воду прямо в одежде, но против генерала применить превентивные меры не смог. И через мгновение оказался в воде, вдавливая Арсения в ванну всем телом. Львов даже крякнул от навалившейся на него тяжести, хотя, вроде бы сам все это спровоцировал и должен был успеть сгруппироваться. Игорь по привычке насупился, возмущенный таким обращением, но Арсений широко улыбнулся и с силой провел раскрытой ладонью по его спине, где рубашка не успела еще промокнуть.

— Ты слишком долго, — сказал охотник и подул на лицо умрюнца.

— Исправлюсь, — неожиданно покладисто откликнулся тот и сдержал обещание.

Для Игоря по-настоящему страстные поцелуи все еще были в новинку, но он быстро освоился. Ведь Арсений был начеку и буквально каждым жестом убеждал умрюнца в правильности происходящего.

— Чувствую себя школьником с повышенным тестостероном, — ухмыляясь, признался генерал и рывком перевернулся, подминая напарника под себя.

— Я никогда не учился в школе, — сообщил ему умрюнец.

Вода вокруг них бурлила, закручиваясь барашками. Щекотно. Особенно, когда лежишь на дне. Игорю нравились новые ощущения. Но в этот момент он думал о том, что его обманули. Арсений специально наобещал в три короба про возможность побыть ведущим. И вот теперь ложь потеряла свою актуальность, именно поэтому охотник только что так лихо сменил диспозицию. Но быстро выяснилось, что у генерала иные планы.

— Что там у тебя с когтями — Деловито осведомился мужчина, целуя умрюнца в шею.

— Уже втянул, — отозвался тот и в подтверждение с силой огладил спину и бока напарника.

— Чуть ниже, пожалуйста, — со смехом в голосе скомандовал генерал и совершенно неожиданно для Игоря прихватил губами мочку уха и принялся посасывать, как петушка на палочке.

Игорь подчинился, осторожно прикасаясь подушечками пальцев к пояснице, но и этого оказалось недостаточно.

— Еще ниже, — чужое дыхание опалило жаром ушную раковину.

Умрюнец с силой зажмурился и выполнил указание.

— Уже лучше.

— Раздражает, когда ты издеваешься, — выпалил Игорь, не сдержавшись.

— Догадываюсь. Ты так недовольно сопишь.

— Добавить острых ощущений — Взгляд умрюнца столкнулся с генеральским, и в нежную кожу ягодиц вмялись когти.

Арсений с присвистом втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы и не стал делать резких движений. Только пристально посмотрел на своего вспыльчивого напарника и больше ничего. Игорю понравился этот темный, завораживающий взгляд. Он уже видел такой и не раз. В поединках с зомби и умрунами Арсений всегда был собран и зол, как тысяча чертей. И через черные провалы его зрачков в мир человеческих судеб смотрело навье царство. Из-за такого взгляда умрюнец когда-то выбрал именно этого человека.

Умрюнец снова втянул когти, так и не проткнув кожу. И немного наклонил голову вперед, когда почувствовал, что Арсений расслабился. Поцелуй получился мокрым, после чего генерал прокомментировал

— Надо было сразу тебя раздеть, теперь задолбаемся.

— Нет, — коротко отозвался Игорь и легко вывернулся из полностью промокшей рубашки, вспоров неуступчивую ткань когтями. Та же участь постигла и брюки. Правда, Арсению пришлось приподняться пару раз и поерзать, что спровоцировало весьма определенную реакцию у обоих, отчего первое соприкосновение кожи к коже произвело неизгладимое впечатление.

— Блядь! — С чувством выдохнул генерал в шею любовника.

— Лучше, — сипло отозвался умрюнец, прикрыв глаза ресницами.

Происходящее было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но он больше не чувствовал подвоха, поэтому и действовать начал решительнее.

— Быстро учишься, — удовлетворенно заметил Арсений, опускаясь на растягивающие его пальцы. И, покрывая плечи быстрыми поцелуями, напомнил, словно между прочим — Спину разомни. А лучше сразу… ох! Да, очень быстро.

Игорь заурчал по-звериному и укусил под подбородком, стоило генералу запрокинуть голову от особенно яркого прикосновения к простате. Попытался зализать небольшую ранку, но Арсений отклонился назад, еще глубже приняв в себя пальцы, и укоризненно качнул головой.

— Не исцеляй.

— На память — Осторожно уточнил Игорь.

— А почему нет Жаль, у меня так не получится.

— Я могу не восстанавливаться, если хочешь.

— Пф! — Фыркнул генерал, — Не фиг отвлекаться. Давай уже…

— Нет.

— Дразнишь

— А почему нет.. — Игорь резко осекся, потому что ему заткнули рот поцелуем. И от того, каким жадным и неистовым он был, окончательно помутился рассудок.

Генерал начал раскачиваться, скользя вдоль тела умрюнца и с силой сжимая коленями узкие бедра. Игорь, рывком высвободил пальцы и уже обеими руками обхватил любовника за спину. Оцарапал до крови, чутким нюхом уловил запах крови, завыл напевно, словно таежный шаман, укусил за ключицу, проткнул кожу клыком. С наслаждением слизал кровавую струйку, зная, что ранка скоро затянется. Заставил Арсения приподняться. С наслаждением зарылся лицом в волоски на груди, потерся носом, поцеловал чуть выше солнечного сплетения. Растаял. Поднял взгляд, встретился с мутными глазами напарника. Задохнулся, когда тот провел ладонями по бокам к подмышкам, пощекотав и спровоцировав волну тепла в области затылка. Поцеловал, долго и глубоко, утверждая право на главенство хотя бы в этот раз. И, обхватив ладонью собственный член, помог Арсению медленно насадиться до конца. Увидел, как тот поморщился. Нахмурился. Но генерал поспешил успокоить.

— Давно не было, — хрипло пробормотал охотник, а потом вдруг широко улыбнулся. — Ну, что, поскакали

И умрюнец заголосил на своем певучем языке, потому что то, что происходило дальше, можно было выразить только в песне.

Генерал был вне себя от разочарования. Надо же было так опростоволоситься. Сам от себя не ожидал. Но тут, как говорится, предсказать было трудно. Иначе, подстраховался бы. Но Игорь оказался таким горячим, что Арсений сам не понял, как получилось, что он так быстро кончил. Не то чтобы это сильно ударило по генеральскому самолюбию, просто самому за себя было немного обидно. Вот надо было профукать такое удовольствие Хотя, в произошедшем, определенно, наблюдался один неоспоримый плюс. Львов уже сейчас ощущал в себе готовность ко второму заходу. А это что-то, да значит! Арсений, наконец, разлепил слипшиеся ресницы и посмотрел на напарника, на чьем члене все еще восседал. И вот тогда стало ясно, что все намного хуже, чем представлялось до того.

— Игорь! Игорь! — Генерал потряс напарника за плечи и понял, что бесполезно.

Похоже, это и был тот провал, которым умрюнец его запугивал. Если бы сам напарник в тот момент не выглядел перепуганным до смерти, хотя в отношении умрюнца, трудно представить себе что-либо, способное его напугать, Арсений бы разозлился на него. Но сейчас он просто был зол на проведение за то, что оно только что отобрало у него самое яркое воспоминание за последние пять-шесть лет. Сволочь!

Игорь не реагировал на внешние раздражители. Арсений даже включил душ и направил в лицо умрюнцу струи ледяной воды, но толкну никакого. Тот даже не моргнул. И стало жутко. Львов уже и забыл, когда в последний раз так истово пугался. Не к месту вспомнились намеки напарника про магию и прочие метафизические штучки. Арсений выбрался из джакузи, наспех вытерся, бросая косые взгляда на замершее изваяние, которое напоминал теперь умрюнец. Накинул халат, чего уже давно не делал, предпочитая после душа сразу переодеваться в домашние брюки и футболки. А потом сел на бортик ванной, наклонился и зло прошептал напарнику в лицо

— Ладно, Белоснежка, проверим…

Потянулся поцеловать, но умрюнец вдруг моргнул. И в поцелуе, поднимающем из мертвых, отпала вся необходимость. Но генерал сориентировался быстрее напарника, резко вскинул руку, вплел пальцы в мокрые волосы и, притянув к себе, поцеловал настолько жестко, насколько смог. Прокусил нижнюю губу, распробовал вкус нечеловеческой крови на языке и только тогда отстранился.

— Больше никогда, — припечатал Арсений, резко встал и вышел из ванной комнаты.

Генерал сидел на кровати, уперев локти в колени, и вертел в руках мобильный телефон.

— Совсем никогда — спросил Игорь, замерший в дверях спальни.

Его напарник поднял голову и окинул умрюнца тяжелым взглядом. Отшвырнул телефон в сторону изголовья и откинулся назад, упершись ладонями в матрас. Поднял бровь. Игорь замешкался лишь на секунду.

Это было так странно, просить прощение за то, в чем не был виноват, и в тоже время отчаянно хотеть быть прощенным. Он соскользнул на колени, как только оказался между раздвинутых в стороны ног генерала. Распутал пояс халата, хотя мог бы разорвать. Но опасался делать резких движений. Зарылся носом в уже знакомую поросль в паху. Хорошо, что после Мирона он больше не сможет зачать и можно не осторожничать. Выпустил клыки, но спрятал за губами. Виной был инстинкт, ведь нормальный упырь шел на подобное с человеком только ради потомства, а зачатие у них подразумевало не только минет, но и укус. Не стал придерживать рукой, зажав обе ладони между собственных бедер, дабы не было соблазна. Только губами, ртом и глоткой. Лицом и носом. Грязно, пошло, так, как должно было понравиться напарнику. Игорь хотел, чтобы его извинения поняли и приняли без слов. Но Арсений схватил за волосы и дернул вверх, на себя. Смял губы поцелуем. Прижал к груди, чуть ли не усадив на колени.

— Если бы я хотел унизить, я бы нашел способ это донести.

Игорь протестуя мотнул головой. Генерал разжал пальцы в его волосах и осторожно погладил по макушке.

— Больше никогда не смей проваливаться, пока мы вместе, — перефразировал генерал собственную угрозу.

Игорь моргнул и легко высвободился из неуклюжих объятий. За весь этот нелепый обмен репликами и жестами он понял одну важную вещь. Арсений не любит уступать и подчиняться в жизни, но легко отдает бразды правления в постели. Поэтому последнее, чем можно его удержать, это навязчивой покорностью.

Умрюнец не поскупился с применением силы и через несколько секунд обнаженный охотник был распят под ним, отвечая на жадный взгляд приглашающей ухмылкой.

— Поощряешь

— Докажи, что не зря.

И Игорь полностью отдался на волю собственным желаниям. Проникновение было резким и глубоким. Умрюнец замер, давая захлебнувшемуся стоном генералу привыкнуть и не отводя взгляд от искаженного гримасой страсти лица. Ему нравилось чувствовать себя сильным. Нравилось подчинять. Он вмял пальцы в бедра напарника, до синяков и аккуратных кровавых точек от слегка заострившихся ногтей. Лизнул в щеку, укусил в шею и начал двигаться, как только почувствовал, что мужчине под ним удалось расслабиться. Но и на этот раз, что откровенно не лезло ну ни в какие ворота, они недолго наслаждались друг другом.

Трель мобильного телефона была приглушенной, так как несчастное устройство было зажато где-то между матрасом, покрывалом и потным телом генерала. Но специальная мелодия звонка четко сигнализировала о том, что случилось нечто экстраординарное, поэтому не ответить нельзя.

— Сука! — С ненавистью выдохнул Арсений, чьи глаза несколькими секундами ранее уже начали закатываться в преддверии подступающего оргазма.

Игорь мученически уткнулся лбом ему в плечо и нашарил под боком напарника злополучную трубку. О специальной мелодии звонка, установленной на несколько исключительных для Арсения номеров, урюнец знал. Не то чтобы генерал обсуждал с ним свои средства коммуникации с подчиненными, но Игорь вычислил их эмпирическим путем, неоднократно слыша неблагозвучные трели.

— Да! — Рявкнул в трубку генерал, распятый под умрюнцем. Но вся его злость улетучилась, сменившись обеспокоенностью, как только собеседник выдал первую фразу. — Еще раз. Да. Я понял. Да, хорошо. Мы будем через двадцать мин… эй! — Арсений возмутился, когда Игорь отобрал у него телефон и умудрился одной рукой пригвоздить запястья мужчины у него над головой, не стесняясь пользоваться нечеловеческой силой. Второй умрюнец поднес мобильник к уху и коротко бросил в трубку.

— Все по плану. Так надо, — выдержал паузу и коротко закончил — Позже. — Отключился и встретился взглядом с генералом.

Мысль, что после такого, Арсений точно больше никогда его не подпустит так близко, как сейчас, резанула между лопаток острой болью. Стало все равно, что будет потом. Разум сосредоточился только на конкретном мгновении и страстной жажде довести дело до конца. Получить последнее в этой жизни удовольствие. Умрюнец коротко рыкнул и вжался в рот напарника с отчаянием, неподвластным осмыслению. Арсений весь выгнулся, напряг руки в попытке вырваться, а потом резко обмяк. Это воодушевило Игоря. Он запел, распрямился и рывком перевернул напарника на живот. Так генерал оказался в коленно-локтевой и громко выругался, когда умрюнец снова протолкнул член через кольцо мышц. Игорь навалился на него, накрыл ладонью генеральский кулак, скомкавший покрывало, и начал двигаться короткими глубокими толчками, долбясь в простату на каждом рваном выдохе. Не осталось ничего, кроме общего на двоих дыхания и хрипов, переходящих в стоны. Умрюнец все еще тянул свою странную песню, когда клыки сомкнулись на генеральском загривки. Два тела замерли на бесконечном обоюдном рывке и провалились в безумие.

Игорь лежал на спине рядом с вытянувшимся в полный рост Арсением. Смотрел в потолок и ждал приговора. Человеку требовалось больше времени, чтобы прийти в себя. Но умрюнец и так знал, что случится, когда охотник, наконец, вспомнит, что произошло. Вот только он так и не понял, что Арсений был стойким оловянным солдатиком. Кроме того охотничьи навыки позволили быстро прийти в чувства. Это как с зомби. Тебя бьют по голове, но ты не можешь позволить себе разлеживаться, иначе бойкий мертвец вырежет полрайона, обзаводясь последователями после каждого укуса.

— Ловля на живца — Поинтересовался генерал ровным тоном.

Игорь даже головы не повернул.

— Да.

— Сколько у нас форы

— Сутки. Он везет его к границе.

— Куда именно

— Брянская область. На стыке границ Украины, Белоруссии и России.

— Пограничная дивизия генерал-майора Семушкина, — проговорил Арсений, и только тогда Игорь рискнул повернуть в его сторону голову. Генерала это воодушевило, и он задал следующий вопрос — Кто забрал Люся

— Америкос.

— Вместе с напарником

— Его напарник… — Игорь замолчал.

— Что — Арсений приподнялся на локтях.

— Он никогда бы не стал ему помогать. Из сообщения кота-баюна выясним конкретнее, но не раньше, чем через пару часов.

— Как мы успеем к границе раньше их

— Ткачи проведут через могильники.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Арсений и протянул руку.

Игорь думал, что его сейчас погладят по щеке или просто обнимут поперек груди. Думал, даже осознавая, что ничего такого не будет. Но надежда умирает последней, и она умерла, когда оказалось, что генерал просто тянулся к телефону.

— Велесов Собери мне всех доступных охотников с автотранспортом и по возможности в компании смотрящих, если одиночки. Да. Про Ига и Потапа я уже слышал. Встречаемся через два часа в Царицыно. Глеб и Санька с нами. Найдешь как убедить, если понадобиться. Младшенькие останутся дома под присмотром Клавдии и Маринки. Да, сынишки Коваля тоже пусть с ними побудут. На всякий случай. Да не знаю я какой! — Раздраженно бросил Арсений, — Считай, что готовим войсковую операцию. И пусть пытаются связаться с дивизией Семушкина каждый двадцать минут, ясно А, и вот еще что. У нас в Орле или Курске, кажется, был вертолетный полк. Пусть птички посмотрят с неба на территорию на стыке границ. Отчеты пришлют сразу же, как только получат хоть какие-то сведения. И разверните, мать его спутник. Даже если подробностей не видно, мне нужна съемка ландшафта местности. Все понятно Выполнять. — Припечатал генерал, повесил трубку и снова посмотрел на напарника. — Теперь с тобой, — решительно произнес он. Игорь перевернулся на бок, подложив под голову согнутую в локте руку, и закрыл глаза. То, что обречен, он уже понял. Так зачем же тянуть Лучше услышать все сразу.

Пауза затягивалась. Умрюнец рискнул открыть глаза и увидел, что генерал отзеркалил его позу, тоже повернувшись на бок, только подпихнул между головой и локтем подушку.

— Почему ты все время дергаешься Нет, я готов признать, что раньше вел себя с тобой не лучшим образом. Но теперь воспринимаю совершенно по-другому. В чем проблема Неужели, ты этого до сих пор не понял

— Насколько по-другому — Резко оборвав все внутренние переживания, осторожно уточнил умрюнец.

Генерал тяжело вздохнул и перекатился на спину. Закинул руки за голову и помолчал.

— Хочешь сопливых откровений Ну, изволь, — мужчина тяжело вздохнул и начал говорить, все так же глядя только в потолок и не обращая внимания на ищущий взгляд умрюнца, скользящий по его лицу. — Раз уж на то пошло, я видел в тебе даже не зверушку, потому что и у братьев наших меньших есть чувства и с ними приходится мириться. Для меня ты был неодушевленной куклой. Без чувств, без эмоций, без жизни, как таковой. Робот.

— Но я живой.

— Теперь я это знаю. И вижу перед собой молодого человека… Не перебивай! Я помню, что доисторические предки у нас разные, ну, скорей всего. Дело не в этом. Мы говорим о психологическом портрете, если хочешь.

— Я не против быть в твоем восприятии человеком, — не внял предупреждению Игорь и приподнялся, чтобы нависнуть над напарником и свободно заглянуть тому в глаза, — но я старше тебя больше чем вдвое.

— Внешне ты в лучшем случае студент последнего курса института.

— Это не повод… м-м-м! — Выразительно замычал Игорь, когда ему заткнули рот.

— Мы говорим о моем восприятии, — напомнил генерал, прервав поцелуй.

— Ладно, — покладисто согласился умрюнец.

— Так вот, молодой человек… — Арсений растопырил пальцы, чтобы было удобнее расчесывать густые волосы напарника. Упругие пряди так приятно скользили между ними, — умный, начитанный, интересный. Сильный. Я бы даже сказал властный и деятельный. Соперник, любовник, равный. Неслабый такой скачок, правда

— Угу, — буркнул умрюнец, а потом совершенно неожиданно для обоих улыбнулся. Арсений крепче обхватил его голову ладонью и перекатился по кровати, опрокидывая Игоря на спину. Когда закончили целоваться, спросил — Ну, что, быстро в душ и на войну

Глава восемнадцатая И вечный бой

Это было неправильно. Велесов понимал, и все равно забрал с собой Руслана с места общего сбора. В Царицыно продолжали прибывать все новые и новые охотники. Вести с границы были не утешительными. Все ждали генерала Львова и его умрюнца. Но время еще было, поэтому Всеволод решил, что может себе позволить серьезный разговор с напарником.

Спрятавшись от посторонних глаз под сенью вековых деревьев, Севка довольно грубо толкнул Руслана спиной на березовый ствол. Навис над низкорослым умрюнцем и задал самый животрепещущий для себя вопрос

— Ну, и что ты мне скажешь в свое оправдание

— Это было важно для Игоря, — почему-то шепотом откликнулся Руслан. Видимо, прекрасно осознавал свою вину и обозначал тем самым, что готов принять наказание. Всеволоду не понравилась эта пришибленная покорность. Он покачал головой и прижался лбом к плечу напарника.

— Он же наш сын, понимаешь Я испугался, когда сообщили…

— Прости, — откликнулся Русик и осторожно обнял, — так было нужно. И он был, действительно, идеальным поводом мобилизовать всех. Мирон бы тоже подошел, но тогда пришлось бы придумывать отдельную легенду.

— Зачем

— Появление Люськи Америкос засек, когда вся команда два дня, в отличие от них с Радугой, отдыхала. А вот про Мирона пришлось бы врать. С чертенком он бы вряд ли согласился связаться.

— Он

— Скорей всего его инструктировали, когда направляли к нам диверсантом. Так считают кузнецы.

— Я тоже склонен с ними согласиться, — кивнул Велесов и поднял голову. Их с Русланом лица оказались так близко, что ни один, ни другой не смогли отказать себя в поцелуе.

— А еще это он устроил схрон на том пустыре, — Пробормотал Руслан слегка припухшими губами, когда Всеволод от него оторвался. Пальцы охотника ласково гладили по подбородку и шее и неизменно отвлекали. Но Руслан понимал, что это, возможно, их последний разговор перед очень серьезной заварушкой, поэтому хотел максимально расставить приоритеты и раскрыть секреты, которые на фоне последний событий уже не казались такими уж важными.

— Откуда такая уверенность О захоронении стало известно только часов шесть назад.

Руслан подозрительно замялся. Всеволод перестал гладить его по лицу и заинтересованно прищурился.

— Пришло подтверждение от Люськи.

— Ах, вот оно что! То есть, у вас с ним благополучно налажена связь, а я об этом опять узнаю в самую последнюю очередь.

— Нет, — умрюнец замотал головой, — ты первый… первый из людей.

— Ну, хоть это радует. Что еще расскажешь

Руслан расстроился, потому что уловил в словах напарника сарказм. Поэтому попытался схватить Всеволода за руку, чтобы тот не ушел никуда, а остался все так же близко. Но Всеволод все равно отстранился. В лице Руслана мелькнула беспомощность, от которой защемило в груди. Поэтому капитан улыбнулся и еще раз мазнул губами по губам напарника.

— Твоя неуверенность в наших отношениях угнетает, — прокомментировал он и опустился на колени, притянув к себе умрюнца за бедра. Тот рвано выдохнул и вдруг принялся возмущаться, вместо того, чтобы расслабиться и поощерить. Маленький засранец! Теперь-то что не так Время есть, почему бы не пошалить

— Ты что собрался делать Эй!

— Русик, ты же уже взрослый мальчик, — криво усмехнулся на это Севка.

— Я-то мальчик, но не человеческий же! Зачем только время тратить!

— То есть нет — В голосе Всеволода мелькнула обида.

Руслан моргнул и вдруг поменялся в лице. Словно лампочка над головой щелкнула и загорелась.

— Я же все равно кончить не смогу. Я же ундина. Поэтому у упырей не может быть детей от нас, только у нас от них. Ты разве не понял, о чем говорил тогда Борисенку Лерка

— Хочешь сказать, что вы спускаете только когда вам вставляют — Уточнил охотник и легко поднялся на ноги.

— Да, — коротко бросил умрюнец и сам взялся за молнию своего безликого, серого комбинезона. Расстегнул до пупка и развернулся лицом к березе.

Всеволод сам стянул с него комбез до середины бедра, обнажив мягкие ягодицы, и прижался сзади. Вжикнула еще одна молния, на этот раз на камуфляжных брюках Велесова. Охотник поцеловал напарника в основание шеи, огладил изящный контур тела вдоль ребер, одной рукой придержал в области бедер, второй — ущипнул за сосок. Руслан выгнулся и тихо пропел что-то по-птичьи мелодичное. Всеволод с жадностью втянул воздух в области тонкой шеи. Молочно-матовая кожа в вечерних сумерках словно светилась изнутри. Охотник потерся носом за слегка заостренным ушком и, опустив обе ладони на бедра напарника, одним плавным, сильным рывком натянул на себя. Тесно и туго, как в перчатке. Руслан весь выгнулся, запел громче, почти сразу начал подаваться назад и насаживаться на член уже самостоятельно. Мокро и грязно, так как хотелось обоим. Быстро, но до конца. Вдвоем.

— Я не понимаю, почему ты не можешь остаться, — продолжал взывать к Якову Силай. — Это важно. Ты важен. Сын важен. Что тут может быть непонятно

— Я — ткач, — продолжал упорствовать умрюнец.

Охотник все больше заводился, потому что не мог не переживать за сына, до рождения которого оставалось всего ничего. И выросший на животе урюнца пузырь отчетливо оттягивал ткань комбинезона.

Они так же отошли от места сбора в сторонку, чтобы не трясти дурью при посторонних, как выразилась Маришка, которая и пнула своих мужчин в нужном направлении, отогнав от интернациональной стаи ребятишек, которые бродили среди охотников, засыпая несчастных вопросами.

— Единственный ткач на всю Москву.

— И что теперь, нельзя попросить кого-то со стороны

— Я знаю вас всех. Первый переход всегда труден. Только я могу гарантировать жизнь каждому, кто пойдет за моими клубками.

— Яш, — устало выдохнул Силай и взъерошил пятерней волосы на затылке, — за какими клубками Куда переход

Умряк сделал шаг к человеку. Взгляд его был тяжелым, пристальным. Силай медленно опустил руку. Уже понял, что желание Якова идти с ними не блаж.

— В Навье Царство, — тихо сказал умрюнец и шагнул еще ближе. Его взгляд беспорядочно скользил по лицу напарника, но то и дело возвращаясь к глазам. — Наши могильники — это не дома, не землянки, не подземные деревни. Это всего-навсего точки субпространственного перехода. Но в подпространстве можно легко заблудиться без путеводных клубков, которые прядут и сматывают ткачи.

— Хочешь сказать, что вы все из какого-то параллельного мира

Яков отрицательно качнул головой.

— Когда погибал прежний мир, выжившие нашли пристанище на дне Моря Покоя. На ваших картах это Черное море. Именно оно стало новой Колыбелью. Это трудно объяснить, но Навье Царство — это не параллельный мир как таковой, это некое расщепление пространства, в котором укрылись от катаклизма те, кто сумел выжить.

— Новая Колыбель, значит А что было старой

— В ваших сказках сохранилось ее название.

— Предлагаешь погадать на кофейной гуще — Силай был раздражен тем, что Яшка продолжает говорить загадками. Тот это понял, отвел взгляд и произнес одно единственное слово

— Атлантида.

Силаю понадобилось несколько минут, чтобы осознать сказанное и прийти к конкретному решению. Он поднял руку и зарылся пальцами в кудрявые волосы на затылке напарника. Притянул его голову к себе и уперся лбом в лоб.

— Не прощу себе, если с малышом что-то случится. Понимаешь

Яшка медленно кивнул.

— Марька нас обоих кастрирует. Ложкой.

— Почему ложкой — Растерянно моргнул Яшка.

Его серьезность вызвала улыбку. Силай покачал головой, все еще вжимаясь в лоб напарника.

— Потому что больнее, ложка ведь — не нож, тупая.

Яшка тоже не проникся драматичностью момента и насмешливо фыркнул. Силай отстранился, обнял за плечи и отвел еще глубже в едва облагороженный, естественный парк.

— Знаешь, на что она вчера полночи намекала

— Слышал, — кивнул Яшка посерьезнев.

— Ты себе это представляешь

— Втроем в одной постели Нет, — умрюнец покачал головой.

— Марька умеет добиваться своего.

— Вряд ли у нее это получится, пока не разродиться.

— И что

— Есть время предпринять ряд контрмер.

— Я знал, что смогу на тебя рассчитывать. — Широко улыбнулся другу Силай. Вот уж никогда не думал, что в своем возрасте сможет с кем-то подружиться. Но с Яшкой за эти полторы недели они, действительно, сдружились. На что не переставала умиляться неугомонная Марька. Но мужчины не особо прислушивались к ее восхищенным пассажам, потому что такие вещи в их кругу явно не нуждались в комментариях.

Местом сбора генерал назначил ту часть парка, которая примыкала к главным воротам. От них было рукой подать до водяной мельницы, которую трудолюбивые лесовики под мудрым руководством Лиса, уже благополучно дорастили до положенных размеров. Торжественный пуск водяному колесу устраивать не стали, не до того всем было, но два дня назад оно начало крутиться с тихим скрипом и журчанием.

Вадим отделился от постепенно разрастающейся группы охотников, к которым уже примкнул ряд одиночек в компании смотрящих из их районов и ребята из ближайших областей. От тех же Тулы, Калуги, Рязани, Твери, Владимира и других крупных городов вокруг Москвы до столицы было три-четыре часа быстрой езды. Кто-то приехал со своими умрюнцами, кто-то в одиночестве, потому что их напарники, как по команде ушли в могильники. То там, то здесь раздавался смех. Молодые ребята травили байки, старшее поколение охотников снисходительно взирало на младшее.

Героями вечера были умрёнки и умряки. Не все однозначно реагировали на то зрелище, которое представало перед глазами охотничьей публики, когда гости только проходили через главные ворота. С невысокого холма открывался роскошный вид на парк, центральный пруд и Большой фонтан, который заработал в ту же ночь, что и мельница. Так вот, рядом с фонтаном, где начинался высокий, выгнутый над прудом мост, расположился келпи. Это странное, полупрозрачное существо, могло выглядеть как лошадь, но сейчас развалилось на нагретых за день гранитных и мраморных плитах в виде морского змея, которые иные охотники сразу обозвали драконом, только китайским. А рядом с этим чудом играли два умрёнка, детишки близнецов Чука и Гека. Один за полторы недели вылинял и неожиданно стал светленьким, будущий нордический блондин, если бы был человеком. Но тот же Сема-травник объяснил, что окрас может еще смениться на стадии бесенка. И не раз. А второй был темненьким и смуглым. Издали малыши выглядели как двухлетние дети. Поэтому первое, что спрашивали неискушенные гости у корифеев, кто разрешил детям играть рядом с этаким чудом-юдом. Тогда им показывали на Саньку, тот старался держаться рядом с Глебом, и объясняли, что вот он виновник сего безобразия. А дальше начинался подлинный глум на тему, что кое-кто не способен отличить человеческого ребенка от умрёнка, а ведь недавно пиар-отдел проводил специальное селекторное совещание со всеми УОДами (управление охотничьих дел) страны и подробно излагал новые сведения и природе и быте умрюнцев.

Вадим всегда был немного нелюдимым молодым человеком, поэтому решил покинуть место общего сбора и укрыться в мельнице. Там он и нашел Лиса, хотя особо не искал. Стоило войти, как из темноты на него посмотрели две светящиеся точки.

— Устал, — просто сказал Вадим и приблизился к напарнику.

Тот сидел на полу, как в ту ночь, когда только начал растить эту архаичную постройку. Вадим присоединился к нему на полу, сел так, чтобы их плечи соприкасались. И только после этого позволил себе устало выдохнуть и закрыть глаза, откинувшись на деревянную стену.

— Это будет, как настоящая война, — произнес Лис.

Он всегда молчал на людях, как и Вадим, который в принципе не нуждался в словах. И до недавнего времени ему казалось, что умрюнец такой же. И сама мысль грела душу, потому что в охотничьей среде Смолину так и не удалось познакомиться ни с одним таким же молчуном, поэтому он иногда ощущал себя безумно одиноким. Он многое понимал без слов, потому что, как показали уже первые тесты, которым подвергали всех школьников в десятилетнем возрасте, равно как и выезды на Полигон Метро, Вадим был эмпатом. Сильным настолько, что мог не только принимать, но и транслировать эмоции. Даже насаждать. При должных амбициях из него мог бы получиться какой-нибудь великий и грозный диктатор древности, но амбиций не было. Парень с детства предпочитал просто плыть по течению.

Возможно, он никогда бы так и не стал охотником, потому что в этом деле было недостаточно решения руководства, сам человек должен был хотеть служить и защищать, никак иначе. Но в семнадцать он познакомился с Велесовым. Первым человеком, с которым ему было комфортно молчать. Всеволод никогда не пытался его растормошить и заставить реагировать на свои реплики. Просто говорил, не ожидая ответной реакции, но подмечая любой отголосок внутренних эмоций, мелькающий в глазах Смолина. Будучи интуитом капитан сам догадывался о том, о чем молчал его подопечный. Так Вадим оказался в команде. И раньше они с Лисом молчали на пару, но, как только умрюнцы, благодаря все тому же Велесову, открылись перед своими напарниками, Лис стал говорить. Только с ним одним. Умрюнец не наседал на напарника с вопросами, просто регулярно, когда их никто не слышал, выбрасывал в пустоту реплики, на которые не ждал ответной реакции. Но Вадим реагировал. Ему нравилось, как первые дни Лис дергался и удивлялся. Теперь умрюнец уже ждал его реакции, поэтому Вадик не мог разочаровать Елисея.

Не открывая глаз, эмпат представил, как два гигантских ангельских крыла обнимают умрюнца за плечи. Ему не требовалось какой-то особой сосредоточенности, достаточно было простого желания. Вадим улыбнулся в полумрак мельницы, когда почувствовал отклик. Лис положил ладонь на его бедро и выпустил когти. Никакого сексуального подтекста, как у других. Потому что, как бы дико это не звучало, им не нужно было идти на прямой физический контакт, чтобы почувствовать друг друга.

— То, что ты делаешь, непохоже, на платоническое чувство, — неожиданно сказал Лис и толкнул напарника плечом.

Вадим промолчал, но передал напарнику свое беспокойство. Лис вздохнул, положил голову ему на плечо, а ладонь на сердце.

— Нравится. Не больно.

Страх эмпата пощекотал подмышки, странное ощущение. Будь Елисей человеком, возможно, ощущал бы исходящие от Вадима волны не так остро. Страх сменился вспышкой гнева, который ощущался, словно раскаленная игла, прошивающая насквозь диафрагму. Лис закрыл глаза, нашел руку напарника и переплел пальцы.

— Дети растут вместе до бесенят, потому их отдают в обучение. Не отцам. Просто в те профессии, которые нужнее или к которым выявлена склонность. Никаких родственных связей, как у вас. Те, кто родил, редко интересуются их дальнейшей судьбой. — Лис замолчал, но с такой силой сжал человеческие пальцы охотника, что тот невольно зашипел сквозь зубы. Больно. Умрюнец ослабил хватку. Провел большим пальцем по запястью, словно в извинение и добавил — Я поинтересовался.

Теперь очередь Вадима ослепнуть и оглохнуть от волны жара. Словно языки пламени лижут пятки, и запах паленой плоти забивает ноздри. Словно когтями разрывают грудь и вынимают сердце, бросают под ноги, топчут до кровавого месива, дурно пахнущей лужи. А вместо него, сращивают с сосудами кусок сухого льда величиной с кулак.

— Больше не хочу детей, — прошептал Лис над ухом.

Вадим с трудом преодолел приступ тошноты и впервые задал ответный вопрос, обозначая реакцию словами. Чувствами сложно, слишком больно, слишком страшно.

— Убили

— Девяностые. Братки. Дебош у реки.

— Но ведь даже умрёнок…

— Наркотики. Ундины дразнят, заманивают, чтобы в воде. А они порошок в воду. Пьяные, обколотые. Хотели шик показать, что ничего ради ее колдовских глаз не жалко, даже дури.

Вадим закрыл глаза и потянулся к губам. Чужим. Впервые осознал, что бывают в жизни моменты, когда эмпатии недостаточно. Единственное спасение — что-то простое и понятное. Не душе, телу. У Лиса влажные, соленые губы. Так странно. Умрюнцы кажутся такими непохожими на людей, а слезы у них такие же соленые.

Иг привез Потапа в Царицыно, все дорогу внимательно наблюдая за умрюнцем. Старейшина вел себя смирно. Сидел на пассажирском сиденье и смотрел в окно. Как же быстро все переменилось. Теперь охотник-одиночка лучше понимал смотрящего своего района, но до полного понимания было далеко. Когда они приехали, на подъездной площадке уже яблоку негде было упасть, поэтому пришлось искать парковочное место за воротами. Припарковавшись, Иг бросил косой взгляд на своего пассажира и встретился с умрюнцем глазами.

— Тебе все еще непривычно говорить, я правильно понимаю — Рискнул он нарушить завесу тишины.

Умрюнец кивнул, но снизошел до устного ответа.

— Я буду… держаться рядом, — слова давались ему с трудом, но явно легче среднестатистических сородичей, что не могло не радовать.

Иг сдержанно кивнул и выбрался из машины.

Когда они прошли через центральные ворота, выложенные из выщербленного красного кирпича, к Игу тут же кинулись знакомые охотники. В последнее время с участившимися случаями спонтанного зомбифицирования охотники редко собирались вместе. В управлении предпочитали проводить краткие селекторные совещания, не отрывая охотников с постов. Поэтому им было о чем поговорить и чем обменяться кроме традиционных крепких рукопожатий. Иг был своим, к нему подходили, жали руку, бросали быстрый взгляд на стоящего рядом умрюнца и тут же отвлекались, принимаясь расспрашивать о случившемся на пустыре. Напрямую про Потапа никто не спрашивал. Иг понимал коллег, несмотря на стремительное изменение статуса умрюнцев, многие охотники, особенно, это касалось, конечно, таких же одиночек, как он, до конца не верили, что те разумнее некоторых из них, плюс практически на все имеют свое собственное, иногда, весьма отличное от напарника-человека мнение. Поэтому, пока он не представил им смотрящего, его предпочитали игнорировать, пока к небольшой компании, сгрудившейся вокруг Ига, не подошел один из ветеранов еще Первой волны.

— Твой — Спросил усатый пожилой мужчина, лет шестидесяти на вид.

Иг не стал прослеживать направление его взгляда, и так было понятно, кто имеется в виду. Уже собирался кивнуть, но в этот момент на локте сжались обманчиво хрупкие на вид пальцы.

— Да, — коротко выдохнул в повисшей тишине Потап и решительно потянул Ига за собой, уводя от людей, нпряженно смотрящих им вслед.

— Что случилось — Спросил охотник напряженно, только и успев неопределенно махнуть знакомым на прощание.

— Хочу… рассмотреть, — выдохнул старейшина, не глядя на него, и целенаправленно потащил за собой к пруду, на берегу которого блаженствовал белоснежный дракон, как окрестил про себя это создание Иг. А рядом играли два маленьких умрёнка.

— Не уверен, что без спроса, это хорошая идея, — заметил охотник.

Умрюнец резко затормозил, когда до цели оставалось шагов десять. Дети подняли на пришельцев немного раскосые глазки. Испугались. Иг это понял по тому, как малыши метнулись под защиту драконьей головы, поднырнув под нее и выглянув уже с противоположной стороны.

— У кого спросить — Выдохнул Потап нетерпеливо.

— У меня, — раздалось слева и к ним подошли два умряка.

В том, что это именно умряки, Иг не сомневался. На все том же селекторном совещании, им показывали Глеба, Саньку и Дюшку с требованием запомнить внешний вид и не пытаться убить в случае столкновения конкретно с этими умряками, потому что те на их стороне. Так же были продемонстрированы Чук и Гек, но насчет них руководство было не настолько категорично, потому что пока даже Глеб не мог поручиться, что у близняшек в какой-то момент крышу не сорвет, поэтому к этим двумя и к их потомству рекомендовалось присматриваться, но особого доверия не проявлять.

Предводитель умряков встал напротив Потапа и окинул старейшина пристальным взглядом.

— Можно — Спросил тот, сильнее сжав локоть Ига. Охотник даже не поморщился. Напротив, поймал себя на том, что ему приятно, что смотрящий нуждается в нем.

— Не бесплатно.

— Глеб! — Вмешался в разговор Шурка Коваль, с которым Иг был знаком по общим собраниям охотников. — Ты что это задумал

За Ковалем стоял Семен — его напарник-умрюнец, но пока никак не выказывал своего возмущения провокационным заявлением мальчишки, в котором только наметанный глаз охотника мог признать не человека. Иг напрягся, когда Потап разжал пальцы на его локте.

— Чем ты собрался платить — Ухватив старейшину за руку, уточнил охотник-одиночка.

— Собой, — неопределенно дернул плечом тот и высвободил руку. Шагнул к Глебу вплотную. Тот не посторонился. Санька, который пришел на разборки вместе с ним, весь напружинился, что не укрылось ни от охотников, ни от умрюнцев. Но пока водяной не делал резких движений, зато в тот момент, когда Потап поднял руку и положил на затылок Глеба, с берега поднялась к быстро темнеющему небу, драконья голова на длинной, чешуйчатой шее. Момент, когда Потап приоткрыл рот и выпустил сизую струйку дыма, едва не ускользнул от внимания Ига. Глеб глубоко вздохнул, с жадностью втягивая в себя отголосок чужого дыхания, и закрыл глаза. А потом сам вскинул руку, сжал в кулак волосы на затылке Потапа и уперся лбом в лоб старейшины.

— В чем дело — Раздался голос Велесова, который пришел к месту быстро разрешившегося конфликта в компании Руслана. Оба выглядели немного растрепанными, но никто не обратил на это внимание. Все присутствующие при странном обмене любезностями между умряком и старейшиной, были поглощены наблюдением за основными действующими лицами.

Коваль объяснил Всеволоду, что произошло, как раз в этот момент умряк и умрюнец синхронно открыли глаза, моргнули и одновременно отступили друг от друга. Выглядели оба неважно.

— Ну, ты наглый, — восхитился сыночком Руслан, который явно понял подоплеку произошедшего лучше людей. И переглянулся с Семеном, тот как-то подозрительно поспешно кивнул, словно подтверждая какую-то невысказанную ундиной догадку.

— Ну, блин, конспираторы! — Возмутился Всеволод и недолго думаю отвесил Русику подзатыльник, тот сначала опешил, а потом совершенно не таясь, оскалил на напарника зубы и на несколько секунд обозначил готовность в любое мгновение сменить окрас, то есть, распустить свои зеленые косы. Платиновая челка успела поменять цвет на оливковый и почти сразу вернулась к исходному.

— И часто у вас так — Невольно спросил у молодого охотника Иг.

— Нет, но бывает, — хмыкнул на это Всеволод и обратился к Глебу, раз уж Руслан не снизошел до объяснений, — Ну, что, узнал все, что хотел

— Не все, но достаточно, чтобы рискнуть, — рассудительно откликнулся тот, напряженно всматриваясь в лицо Велесова. Тот напустил на себя серьезную мину, а потом вдруг, совершенно не таясь, в голос рассмеялся, чем озадачил и охотников и умрюнцев. — Думаешь, перекину через колено и отшлепаю

Глеб замер недоверчиво, а потом вдруг совершенно определенно насупился. Ни фига себе сколько эмоций! А ведь многие до сих пор не верили, что умрюнци, да и умряки вместе с ними способны что-либо чувствовать. Конечно, пиар-отдел уже уведомил всех и каждого, что их напарники далеко не то, чем их принято было считать все эти годы. И все же, скепсиса в охотниках было хоть отбавляй, особенно на фоне того, что сами умрюнцы не спешили разубеждать в ошибочности представлений о них.

— Потап, верно — Обратился к смотрящему Велесов.

Умрюнец посмотрел на него пытливым взглядом и осторожно кивнул.

— Можешь подойти и пообщаться с подрастающим поколением, только забрать их в могильник тебе все равно не дадут.

— Они должны пройти обряд, потом могут… — Потап запнулся и тут же попытался найти взглядом Ига. Тот все понял правильно, вздохнул и подошел поближе. Старейшина снова сжал его локоть и продолжил, как ни в чем не бывало, — потом смогут вернуться.

— Ты выбрал не самое лучше время для этого разговора, — покачал головой Всеволод, никак не прокомментировавший действия Ига. — После этой заворушки многие могут и не вернуться, — и покосился на Глеба. Тот среагировал мгновенно.

— Мы все равно пойдем. Там Люсь!

— Мне было бы спокойнее… — начал охотник, но его одернул Руслан.

— Хватит. Мы все там будем. Так что это справедливо и по отношению к тебе. — Вид у ундинки был до комичного суровым, только никому не было смешно.

— Чего это вы тут — Спросил подошедший к ним Борисенок. Лерка плелся вслед за напарником, и вид имел виноватый.

— Что, вытряс из ундинки всю правду — Весело подмигнул другу Всеволод.

— Должен же я был знать, в чью пасть собираюсь сунуть голову.

— Это вы о чем — Деловито осведомился Руслан.

— Любопытство сгубило Борисенка. — Пояснил ему напарник, — Почуял, что пахнет керосином и решил науськать Лерку, чтобы подслушал, чего это мы тут все столпились. И только после этого появился сам.

— Предусмотрительный, — уважительно заметил Глеб, с интересом разглядывая новоприбывших.

— Почему он один — Вдруг спросил Потап и указал куда-то за спины умрякам. Те обернулись. Рядом с кельпи и умрёнками сидел на корточках один из близнецов. Их еще плохо различали. Иг так вообще не мог однозначно сказать, кто перед ними Гек или Чук.

— Братца сейчас привезут, — отозвался Всеволод.

— Эксперименты — Выдал довольно сложное слово Потап и внимательно посмотрел на капитана.

— Любовь, — хмыкнув, отрицательно покачал головой тот. Иг тоже уже был наслышан о приключениях близняшки, возжелавшего носить женские платья, в их среде новости распространялись быстро.

Потап склонил голову к плечу, похоже, у умрюнцев все же были некоторые звериные замашки.

— Давайте не будем отвлекаться, — вмешался Глеб, — ты хотел посмотреть поближе, — напомнил он старейшине.

Тот кивнул и отошел от Ига, чтобы познакомится с умряками и их потомством.

— А нам можно или тоже придется платить — Вопросил у Глеба выскочивший из кустов Вовка. За ним появились Сережка и Кирилл.

— А Мира где потеряли — Тут же заинтересовался Коваль.

— А, — Сережка махнул рукой куда-то в сторону мельницы, — он с мамочками и Лео сказку выбирает. Ну, которую будет нам рассказывать, пока мы будем вас ждать.

— Мамочками — Изумился Иг.

— Клавдия — жена генерала, и Марька — Силая, — пояснил ему Борисенок.

— Можно, вы же свои, — ответил мальчишкам Глеб. Те заулыбались и помчались сводить более тесное знакомство с малышами, а за одно и со старейшиной. Тот тоже на взгляд мальчишек был примечательным экземпляром.

На этой душевной ноте в наушниках, которые были у каждого охотника, прозвучал сигнал об общем сборе. Прибыли генерал Львов и Игорь. Наконец-то!

— Слышал, тебя можно поздравить, — обратился к Игу Арсений, как только они нестройной толпой присоединились к остальным на поле перед воротами. Ига Львов знал давно, еще по Первой Волне, поэтому мог себе позволить довольно панибратское общение. Тот криво усмехнулся.

— Сорока на хвосте принесла

— Скорее, умрюнец на косе, — и Арсений с улыбкой посмотрел на Игоря. Тот фыркнул и принял независимый вид, а потом под взглядами изумленных охотников и не менее изумленных сородичей, улыбнулся.

— Опупеть, — прокомментировал Димка Бублик, стоящий рядом с Темкой.

— Еще ничего не решено, — уклончиво отозвался Иг. Но тут вмешался сам предмет разговора. Как Потапу удалось оказаться рядом так быстро, даже задумываться не стоило. Умрюнец! Что еще скажешь

— Решено, — заявил старейшина и уже привычно сжал пальцы на локте охотника.

Тот посмотрел на субтильного умрюнца с высоты собственного роста, а потом проделал тоже, что тот сделал с Глебом. Наклонился, обхватил затылок ладонью и выдохнул в лицо, намеренно приоткрыв рот. Ситуация была нестандартной. Никто ничего не понял, зато Потап среагировал именно так, как от него ждал Иг.

— Не по правилам! — попытался вмешаться Игорь.

— Что именно — Уточнил у напарника Львов.

— Он не может знать, что это означает.

— Почему же — Иг оторвался от слегка пришибленного его действиями старейшины.

— Этот парень в свое время натаскивал Вадима Смолина, — заметил Всеволод, — И, насколько я знаю, они до сих пор часто общаются. А Вадим с Лисом… — капитан осознанно оставил в конце фразы многоточие.

— То есть, ты в курсе, какой договор сейчас заключил — Требовательно уточнил у Ига Игорь.

— На свою бессмертную душу, — легко отозвался тот, — вот этот мальчик, — охотник указал на Глеба, — подал трезвую мысль. Если есть сомнение в доверии, почему бы не открыться. Мне нечего скрывать от… — он запнулся, но закончил твердо и жестко, — от напарника.

Потап шумно выдохнул, словно до этого вообще не дышал. Хотя, наверное, так и было.

— Так ты с него кусочек души стребовал, чтобы мысли и чувства прочитать и убедиться, что малышей не обидит — Уточнил Велесов у приемного сына.

Глеб поджал губы и отрывисто кивнул.

— Ну, продуман… — восхитился Димка Бублик.

— Ладно, — решительно прервал все разговоры Иг и посмотрел на Львова. — Что нас сегодня ждет, генерал Командуйте.

— Ситуация у нас такая, — заговорил генерал, не напрягая голос, но через наушники его услышали все, — пока мы до вас добирались, ребятки, пришли разведданные об армии Центр. Они в окружении. Через границу ломится армия зомби, с нашей стороны их подпирают паданцы и те, кого этим тварям удалось захватить с собой по дороге. Вот почему у всех в подкорке засело, что последнее затишье было перед бурей. Не просто так к нам зачастили рейсы смерти. И буря грянула, ребята. Не хочу показаться излишне пафосным, парни, но так и подмывает сказать, что за нами Москва. Мы ведь с вами понимает, что это значит для нас, нынешних, тех, кто никогда не видел Второй Мировой Войны, но видел к чему привел нас Зомби Апокалипсис. Но и в этом аду у нас есть маленький, но весьма весомый союзник. В эпицентре предполагаемого прорыва сейчас находится похищенный предателем умрёнок, сын капитана Велесова и Руслана. И он будет снабжать нас самыми свежими сведениями через кота Баюна. Сам понимаю, как это звучит, но мы с вами уже видели столько потусторонней фигни, парни, что не убоимся сунуться в самое пекло. Наши языческие предки называли это Навьим Царством, церковники Царством Тьмы, как мы назовем то, через что нам придется пройти, чтобы вовремя успеть к раздаче, еще неизвестно. Но наши друзья, наши напарники, просто наши ребята из могильников, проведут нас через свое тайное пристанище. Надеюсь, здесь и сейчас каждый понимает степень оказанного нам доверия. По машинам парни, покажем зомбякам как мы на них злы!

Глава девятнадцать Resident evil[1]

Первую часть пути Люська, по его собственному мнению, вел себя образцово. Сидел в серебряной клетке и честно делал вид, что окропленные святой водой прутья наисерьезнейшая преграда. Он сам пока не определился, почему это в действительности не так. Ему отчаянно не хватало Глеба, который каким-то прямо-таки уникальным образом умел вычленять из общей памяти именно те фрагменты, которые были нужны здесь и сейчас. Но умрёнку хотелось верить, что все дело в непевчем папочке, который сразу и безоговорочно принял его, тем самым избавив от страха перед освещенным серебром. Ведь каждый урёнок до Люськи, даже Мирон, рождался с грузом скрытого отторжения со стороны отца-человека, что само собой провоцировало еще внутриутробное проклятие. До этих воспоминаний Люське удалось дотянуться самому, ведь первую часть пути времени у них с Тихоном было предостаточно. И не только у них. На заднем сиденье охотничьего внедорожника валялся связанный по рукам и ногам Радуга. Америкос ему даже рот клейкой лентой заклеил. Видимо опасался, что бывший напарник начнет увещевать и отговаривать. Хороший знак, значит, парень сам не уверен в том, что делает. Только вот, если верить дедушке Игорю, выхода у него нет. Вредоносный зомби-вирус, зашитый под кожу или еще как-то помещенный в тело, начнет действовать, если Джек не исполнит приказ. Поэтому тот с такой легкостью пошел на предательство. Вот только из-за общего нервоза не подумал, что никогда бы не смог похитить умрёнка, если бы того не уговорили поддаться. Но, видимо, тот, кто его послал, сам раньше с малышами не сталкивался. И это наводит на определенные мысли, как сказал все тот же Игорь. Люське, в сущности, было все равно. Он хотел бы поскорей закончить свою миссию и вернуться домой, к папе. То есть к папам. Просто Руслан — он, скорее, как старший братик, например, как тот же Глеб, а вот Всеволод — папа, тот, кого не только любишь, но и уважаешь безмерно.

Люська тяжело вздохнул и зарылся слегка курносым носиком в пушистую шерстку на загривке кота, которого Америкосу пришлось захватить с собой, потому что тот первым юркнул в клетку, а Люська за ним, вроде как играя в догонялки. Предатель побоялся, что вытаскивая Тихона, упустит умрёнка, поэтому захватил обоих. В конечном счете, что может противопоставить человеку кот Все что угодно, если это кот баюн, только Америкос об этом пока не знает. И поделом ему!

Охотники погрузились в машины, выстроились в импровизированную очередь и, как выразился Силай, уступили место профессионалу, коим оказался Яшка. Именно ткач должен был открыть для них путь в так называемое Навье Царство.

— Что думаешь — Спросил Всеволод в пустоту и в зеркале заднего вида встретился взглядом с Глебом, который вместе с Санькой устроился на заднем сиденье его внедорожника. Судя по тому, что сидевший справа от охотника Руслан тут же повернулся к приемышу, того тоже интересовал данный вопрос.

Глеб независимо пожал плечами и отвернулся к окну. Они стояли следующими после машины Силая, которая должна была стать ведущей в их колонне.

— Я многое помню, — отстраненно обронил Глеб.

— Угу, — буркнул Всеволод, — эта ваша общая память, я понял. Но, а сам-то ты что скажешь

— Почему ты у меня спрашиваешь, если тебе интересно, что вас там ждет — Глеб подозрительно насупился и стрельнул взглядом на Руслана, намекая, что тот явно больше осведомлен в данном вопросе. Тот возмущенно засопел в ответ, но ничего не сказал.

— Потому и не спрашиваю, слышишь, как сопит Значит, не скажет ничего, хоть режь.

— А я, значит, скажу

— Почему Ты точно так же можешь отказаться. Но если бы я не спросил, не убедился бы…

— Да. Я понял, — поспешил перебить его умряк, совершенно человеческим жестом провел ладонью по лицу и даже попросил прощения, — Извини, просто нервничаю.

— Вот с этого места поподробнее. Меня ведь тоже беспокоит, что вы оба попадете туда, куда, по логике вещей, для умряков ход заказан. И, если мы, человеки, не такие уж и чувствительные ко всем этим вашим ментальным штукам и так называемой магии, то что будет с вами

— Не знаю, — честно ответил Глеб, четко дав понять, что сам обеспокоен тем же. И бросил вороватый взгляд на Руслана.

— Важно, чтобы сами, — подозрительно немногословно откликнулся тот, сев прямо. Всеволода даже ощутил де жа вю. Так Русик мог бы ответить еще до единения, когда человеческая, неблагозвучная речь давалась ему с трудом,

— Очень хорошо, — со здоровой долей скепсиса начал Всеволод, — то есть ты предлагаешь… — и осекся, когда увидел, что происходит на большом лугу, очищенном лесовиками от мелкого кустарника, ветоши и строительного мусора.

В его центре стоял спиной к колонне Яшка. И если до этого момента было не совсем понятно, что он там такое делает руками, то сейчас умрюнец вдруг повернулся к ним лицом, и стало ясно, что до этого он сплетал в клубок золотые, лунные нити. Клубок на правой ладони ткача светил ровным серебряным светом. Он запустил руку в карман на штанине серого, боевого комбеза и вытащил оттуда второй клубок, обмотанный отрезом черной парчи. Когда непроницаемая ткань полетела на землю, на левой ладони ткача засиял золотом второй клубок. Яшка с непроницаемым лицом разве руки в стороны, словно распиная себя на воображаемом кресте, и замер. Земля у него за спиной вскипела, пошла волнами, прорвала травяной покров уродливыми комьями, словно нечто огромное и жуткое готово было в любой момент вырваться из ее толщи. Так открывались врата или рождался новый могильник. Именно из такой рыхлой земли появлялись умрюнцы, что непроизвольно навевало ассоциации с ожившими мертвецами.

— И нам туда нырять — Почему-то шепотом спросил Всеволод у Руслана.

— Да, — отозвался тот, — но сначала нужно пустить перед собой путеводный клубок, иначе заплутаем.

— Какой из двух

— Один из двух, — поправил Руслан.

— То есть из двух клубков, — вмешался Глеб, который понял, что Руслан неожиданно прорезавшейся немногословностью еще больше запутал Всеволода, — ткач соткет один из лунных и солнечных нитей. Вот за ним и пройдем.

— Да уж, Русик, что-то ты… — Велесов хмыкнул и вовремя оборвал себя.

Умрюнец тут же обжег его негодующим взглядом.

— Ну, что

— Словно и не было никакого единения, — невинно заявил Всеволод и вопросительно выгнул брови.

Руслан раздосадовано зашипел и принялся распускать косы. Наблюдая за тем, как мертвенно бледнеет лицо, и зеленеют волосы напарника, Всеволод тяжело вздохнул, уперся локтями в руль и снова сосредоточил все внимание на ткаче, пробуждающем могильник. Яшка подбросил вверх оба клубка, которые столкнулись друг с другом у него над головой. Слияние Всеволод не видел — зажмурился от нестерпимо яркой в полумраке ночи вспышки. Теперь у Яшки над головой вращался вокруг своей оси один большой клубок, отчаянно косящий миниатюрное солнце. Ткач соединил перед собой руки, сложил ладони лодочкой и резко развел, снова приняв форму мученика на кресте. И вдруг начал медленно заваливаться на спину, никак не останавливая свое падение. Из первой машины выскочил Силай, который явно был весьма обеспокоен судьбой напарника. Но тот успел успокаивающе улыбнуться ему, прежде чем окончательно упасть в рыхлую, комковатую землю, которая приняла его в свое лоно и поглотила, словно воды мертвого моря. Силай чертыхнулся и снова забрался в машину. Завел двигатель и направил внедорожник прямо в эпицентр круга черной, взрыхленной неведомой силой земли. Машина начала медленно погружаться, словно в зыбучие пески. Точнее, это поначалу казалось, что медленно, но потом автомобиль подозрительно быстро исчез. Всеволод так засмотрелся, что не сразу сообразил последовать примеру Силая. Сзади раздался надрывный гудок. Всеволод выматерился и завел двигатель.

— Кто сигналил, знаешь

— Генерал, — единодушно выдохнули Руслан и Глеб.

Велесов улыбнулся. Забавное у них получилось семейство, но останавливаться на достигнутом явно не стоило.

В непроглядной темноте двигались долго, прока впереди не забрезжил свет. Всеволоду даже начало казаться, что они вообще стоят на месте, погрязли в земле, погребены заживо, и никуда им больше не сдвинуться, ни назад, ни вперед. Только монотонное урчание двигателя и постепенно меняющиеся показания заблаговременно обнуленного счетчика пробега, возвращали капитана к мысли, что они все-таки куда-то едут, а не похоронены в общей могиле.

Сначала свет был тусклым, но постепенно разгорелся, момент, когда они выскочили из темного коридора на открытое пространство, не стал неожиданностью, но окружающий пейзаж шокировал свой первозданностью. Над головой парили пушистые облака, заслоняя собой лазоревую даль неба, вокруг колосились заливные луга, разбавленные прямоугольниками полей — золотых и бронзовых — пшеница и овес. На лугах под дланью ветра колыхались на ветру головки маков, на полях — тяжелые колосья. Под колесами вилась грунтовая дорога, глубокие, наезженные колеи.

Силай притормозил, и Всеволоду тоже пришлось остановиться. Оказывается до этого впереди колонны сразу за клубком шел Яшка. Теперь же умрюнец забрался на пассажирское сиденье машины Силая. Похоже, первый этап пути успешно пройден. Но что ждет впереди, вот в чем вопрос

Ведущий снова тронул машину с места. Всеволод бросил взгляд в зеркало заднего вида. За ними в ряд до самого горизонта вытянулась колонна. Странно. Не так уж их много, чтобы так растянуться. Но, видимо, с горизонтом в этом Навьем царстве тоже было неладно. Всеволод покрепче взялся за руль и покатил за Силаем. Мелькнула мысль позвонить генералу, который вместе с Игорем ехал замыкающим, и спросить, как для них выглядит продвижение. Всеволод даже бросил взгляд на мобильный телефон, мирно лежащий на приборной панели.

— Кому — тут же спросил непривычно чуткий Руслан.

— Львову.

— Не дозвонишься, — резко бросил умрюнец и отвернулся к окну.

— Я так и подумал, — примирительно отозвался Велесов, но все же решил уточнить, — ты-то чего такой дерганный, объясни мне

Руслан уже привычно засопел, но не ответил. Вмешался Глеб.

— Дальше будет… по-другому. Он боится, что не понравится.

— В смысле У вас там на деревьях висят удавленники, а в реках крови валяются утопленники, и воняет от них… — Велесов навскидку в двух словах нарисовал самую неприглядную картинку, которую только смог представить.

— Нет! — Воскликнул Руслан с жаром.

— Тогда что

— Лучше увидеть, — буркнул умрюнец, скрестил руки на груди и отвернулся к окну.

Велесов независимо пожал плечами. И снова вмешался Глеб.

— Сюда можно попасть случайно. Тогда есть шанс безболезненно вывести такого человека на поверхность, и он даже не поймет, что побывал где-то не там.

— Не понял бы, если бы мы все еще жили в каком-нибудь девятнадцатом веке, так — Насмешливо осведомился Всеволод, но развивать мысль не стал.

По дороге в окружении колосьев и маков они проехали еще двадцать километров, если верить счетчику, а потом началось то самое, насчет чего, судя по всему, волновался Руслан. Или это было еще не все

Небо приобрело устойчивый стальной оттенок, а вокруг раскинулась выжженная пустыня. Жуткие остовы некогда бревенчатых домов, обугленные стволы деревьев, красные яблоки на черных ветвях без единого листочка и ультрамариновые васильки на антрацитовом безколосье. Удручающий, ирреальный пейзаж.

— Еще не все, — подтвердил догадку Руслан, и Велесов сравнил смену пейзажа в этом странном, чужом мире, с кругами ада. Что там в эпицентре Ответы на все вопросы или еще одна дверь в неизведанное

Пейзаж менялся еще семь раз. Девять кругов ада. Ну, надо же!

Люська решил, что самое время выйти на связь, когда почувствовал нестерпимую вонь, которая пробралась в машину сразу, как только они пересекли некую невидимую границу, за которой уже сейчас начинались владения беззвучных. Зомби ведь не звучат, да Сколько не прислушивайся. Никакое неблагозвучие не сравнится с той жуткой тишиной, которая заползает в уши болотной тиной и затыкает ноздри трупной вонью несвежих утопленников. Ни с тем, ни с другим сам Люська еще ни разу в своей короткой жизни не сталкивался, но ассоциации пришли откуда-то из глубин памяти Руслана. Даже тишкина шерсть, в которую уткнулся носом умрёнок, не спасала.

Докричаться до Руслана получилось настолько легко, что измученный беззвучием умрёнок рассмеялся звонко и ломко. Его похититель, тупо пялящийся на дрогу перед собой, вздрогнул всем телом, чертыхнулся, когда внедорожник подскочил на уродливой яме и покосился на малыша. Тот больше не издавал подозрительных звуков, поэтому человек облегченно выдохнул и снова сосредоточился на дорожном полотне, которое, чем ближе к границе, становилось тем хуже, ведь в этих краях некому было его ремонтировать. Дорогами, что вели за пределы страны, теперь едва ли пользовались. А БТР преодолевали и не такие ухабы. Именно на них передвигались пограничники.

И все было бы хорошо. Люська передал Руслану свои ощущения от той местности, в которой они с Тихоном оказались, и тот, если прибегать к лексикону непевчего папочки, запеленговал его, так еще помог разобраться на что в этом безмолвии стоит особенно обращать внимание и как искать живых среди мертвых, но тут из пут освободился Радуга. Как же не вовремя! Ну, что за невезуха! Люсь, конечно, уже знал, что индеец не тот, кем хочет казаться, но не рассчитывал, что тот так легко выдаст себя.

— Ну и зачем ты это сделал! — Возмущенно воскликнул на него умрёнок, когда все было кончено.

Внедорожник врезался в дерево, кот баюн легко вскрыл серебряную клетку. Именно для этого Тихон и был направлен вместе с Люськой, никто из певчих не предполагал, что умрёнку окажется нипочем и серебро, и святая вода. Так что Люсь возмущался, стоя на покореженном капоте. Радуга отвечал утробным рыком, но оседлать себя позволил и даже без дополнительных уговоров потрусил в том же направлении, в котором они двигались на внедорожники, пока волчьи клыки не разорвал податливое человеческое горло.

Клубок закончился рядом с колодцем, одиноко стоящим в центре пустоши, покрытой серебряной травой. Небо над головой было темно-бардовым, как в каком-нибудь мистическом фильме ужасов. И ни единой живой души.

— Вечный покой, — тихо выдохнул Глеб за спиной у выбравшегося из машины Велесова.

— Дальше-то куда — Поинтересовался тот у Руслана, который так же покинул пассажирское сиденье.

— Сначала хотим показать, — негромко ответил тот, странным взглядом смотря в отливающую багрянцем серебристую даль.

И тут небо прорезала молния, ударила прямо в колодец. Свет вспыхнул в каменном чреве и тут же погас. Показалось, что на секунду потемнело в глазах, а через мгновение прямо из земли стали расти другие колодцы. Через равные промежутки друг от друга, словно метки для какого-то узора, видимого только с высоты птичьего полета. А после прямо из колодцев стали подниматься в багровую высь разноцветные воздушные шары. По одному на каждый колодец, большому, яркому и достаточно большому, чтобы внутри мог запросто поместиться взрослый человек в позе эмбриона. Именно это высветил повторный росчерк молнии, обрисовав абрисы скрюченных тел. В каждом таком шаре кто-то спал.

— Это мы, — выдохнули все умрюнцы одновременно, словно вместо каждого из них конкретно в этот момент говорил некий коллективный разум.

Глеб шарахнулся, и Всеволод лишь в последний момент ухитрился поймать умряка за руку и прижать к себе. Санька, который к тому времени тоже выбрался из салона, тяжело привалился к боку автомобиля и тихо заскулил, пока не встретился взглядом с охотником, и тот не протянул ему руку. Теперь Велесов обнимал обоих умряков, пока полный штиль не сменился порывистым ветром. Шарики на тонких золотистых цепочках начали раскачиваться, соударяться друг с другом, скрипеть и позвякивать от натяжения. Люди, наблюдающие эту картину, застыли в ужасе, а потом шары стали лопаться. Не все, каждый третий или четвертый. И под багровые небеса начали вываливаться пробудившиеся умрюнцы. Они падали в колодцы и пропадали. Пока ветер не стих и оставшиеся шары не опустились обратно в глубину колодцев.

— И что это было — В наступившем безмолвии звонкий голос Димки Бублика прозвучал как разрыв гранаты. Кто-то вздрогнул, кто-то моргнул, кто-то встряхнулся.

— По машинам! — раздался в наушниках голос генерала.

— Надо же, радиосвязь заработала, — прокомментировал Всеволод, выпуская из объятий умряков под излишне пристальным взглядом Руслана.

— Радио да, но мобильники тут не ловят, — прокомментировал умрюнец и первым забрался обратно в салон автомобиля.

— Это значит, объяснений не будет — Весело спросил его Всеволод, садясь за руль.

— Они разбудили всех, кого можно было разбудить, — прокомментировал Глеб, устраиваясь сзади вместе с Санькой.

— То есть на вашей стороне будет не две тысячи особей, как раньше, а чуть больше четырех тысяч. Считай, что вдвое больше.

— Прости — Не понял Всеволод, повернув голову к Руслану.

Тот тихо вздохнул и пояснил.

— Нас всего две тысячи постоянно бодрствующих особей. Поэтому мы регулярно уходим в могильники. Меняемся — это раз, и два — несем вахту там, где нет постоянных дозоров, как в больших городах типа столицы.

— Постой-постой, на всю Россию две тысячи умрюнцев Но как же вы все успеваете и… ох, черт! Вы уходите в эти свои могильники по четкому графику, да Но все равно, две тысячи — это очень мало!

— После Апокалипсиса не так уж много поселений осталось. К тому же, в маленьких городках, не имеющих прямого сообщения с районными центрами, можно… — умрюнец замялся, но все же продолжил, — меньше себя ограничивать в ментальном, как ты говоришь, или как мы — магическом плане.

— Ясно. — Потрясенный Велесов провернул ключ в замке зажигания. — Теперь куда

— Уже наверх, — просто ответил Руслан, но когда Всеволод хотел иронично уточнить, как именно, под колесами каждого отдельно взятого внедорожника в их автоколонне взорвалась радуга, пестрой, семицветной летной взвилась ввысь и колеса машин словно сами собой покатили по ней к поднебесью.

— Ух, ты! — Раздался в наушниках радостный вопль Димки Бублика, — Круче чем на американских горках! Ошизеть!

Рухнув с радуги в небо, вынырнули на твердой земле в расположении пограничных войск армии Центр. Вояки отреагировали оперативно. Так что из внедорожников охотники выбирались под прицелом элитных армейских частей, готовых в любой момент открыть огонь. К генералу Львову из полевого штаба вышел лично главком армии. Мужчины замерли друг напротив друга, а потом одновременно, не сговариваясь, шагнули навстречу и крепко обнялись.

— Ни хрена не изменился, чертяка! — Воскликнул Денис Эдуардович Родимов, — Ты не стареешь, что ли, совсем

— Возможно. Это у напарника спросить надо, — подмигнул ему Арсений и тут же посерьезнел. — Что у вас тут, главком

— Жопа большая и маленькая, с какой начнем

— С обоих, — жестко отрезал Львов и пошел за главкомом в штаб, бросив на ходу, — Велесов, за мной.

Капитан энергично двинулся вслед за генералом, но это была не последняя командная реплика Арсения. Тот остановился на пороге, когда Родимов уже скрылся в штабной палатке, и обернулся через плечо, мгновенно вычленив из общей массы Игоря.

— А тебе, что, особое приглашение нужно

Умрюнец сначала моргнул, а потом весьма неприятно осклабился. Похоже, он предпочел бы услышать просьбу или хотя бы прямой приказ, а не такое вот панибратское обращение. Но особого приглашения дожидаться не стал. Правда, судя по мелькнувшей в глазах кровавой искре, выходку напарника оценил и запомнил. Свои люди, сочтутся, как только выиграют войну.

— Значит так, — начал главком, нависнув над расстеленной на столе картой, — вот здесь у нас тоннель, прорытый еще контрабандистами с доапокалиптических времен. Именно по нему мои лучшие парни пошли в разведку. На тот момент, когда с ними полностью пропала связь, они успели передать следующее. Со стороны Харькова на нас надвигается целая армия зомбяков. Причем организованно, то есть этими тварями кто-то управляет. По ходу следования они пополняют свои ряды теми, кого вылавливают в уцелевших деревнях. Причем именно пополняют, а не сжирают подчистую, что было бы логично, если бы какая-то сила не гнала их на нас.

— Что там с твоими Надежды нет

— Отчего же Появился у нас тут пару часов назад ваш мальчик, — взгляд главкома метнулся к Всеволоду.

— Люська

— На черном волке и с котом. Я пробовал отговорить, но он сказал, что слышит их. Моих парней. Они где-то рядом с тем тоннелем застряли. Обещал вывести.

— Что тебе об этом известно — Всеволод резко повернулся к Игорю. Тот ответил хмурым взглядом. Велесов все понял, — Значит, ничего. — А потом закрыл глаза и очень проникновенно позвал вслух, — Руслан, — с легкой вибрирующей интонацией и акцентом на первую букву имени. Тот вошел в штабную палатку буквально через пару секунд. — Ну и — Требовательно посмотрел на него Всеволод.

— Он их уже нашел. Бросить — Невинно уточнил у напарника умрюнец.

— Придушить. Обоих, — зло выплюнул Львов и вскинулся на Игоря, — твоя школа

— Я тоже не в восторге, — отозвался тот и прожег старшего сына взглядом.

Руслан остался безмятежен.

— Ладно, — отвлекся от семейных разборок Львов, повернувшись к Родимову, — что еще известно

Но тот не сразу ответил на вопрос.

— Если им удастся вытащить моих парней…

— Группу повел Павел — Вдруг спросил у старого боевого товарища Львов. Тот замялся, а потом резко кивнул, встретившись с генералом больным взглядом отца, который мог в любую секунду лишиться единственного сына.

— Ясно, — коротко бросил тот, — вернемся к предстоящей заворушке. Что тут у нас

Они выстроились частой цепью. Вперед вышли умрюнцы, обезличенные в своих серых комбезах, жуткие в облике мертвых клоунов. Ундины и упыри — длинношерстые и кудрявые. Их движения были размыты. За ними двигались солдаты на БТР и внедорожниках, с установленными на крышах крупнокалиберными пулеметами. И уже следом шли охотники и простые солдаты. Пограничная стена, через которую проходил ток, сотрясалась от ударов, ломящихся с противоположной стороны зомбяков. Они выли, теряли пальцы, носы и уши, гнили, воняли и продолжали напирать. Когда рухнула одна из монолитных секций, пролом закрыли собой умрюнцы. Никто даже не пытался их считать, все поверили, что на всю огромную страну было всего четыре тысячи клоунов, сейчас это было неважно. Люди, техника и нелюди слились в едином порыве, и земля под ногами зачавкала от серой, гниющей плоти, а глаза заслезились от вони. Но даже в таких нечеловеческих условиях, охотники продолжили воевать даже тогда, когда простые солдаты начали ломаться и отступать, пропуская вперед более опытных, более стойких…

— Что вы сделали Я спрашиваю, что — Орал на Игоря перемазанный в грязи Арсений.

— Это не мы! — Отвечал тем же тот.

— А кто тогда!

— Они, — и умрюнец указал куда-то ему за спину. Генерал порывисто обернулся. Увидел Ига, который склонив голову слушал то, что пытался напеть ему Потап.

— Так, — тяжело обронил генерал победившей армии и зашагал к старейшине, — Почему все прекратилось — Потребовал он ответа у умрюнца. Тот поднял на него растерянный взгляд.

— Потап, — позвал его Иг и уверенно сжал плечо напарника.

— Заклятье тишины разорвали, — с трудом проговорил тот.

— Как Как, я вас спрашиваю! — Не унимался Арсений.

— Собрали малый круг.

— Силами только малого круга! — Вскричал пораженный Игорь.

Взгляд обоих охотников метался между кузнецом и старейшиной.

— Что это за херня — Неожиданно устало спросил Арсений и провел ладонью по лицу.

Тяжелой выдалась ночка. Облегчение принес рассвет. Как только первые лучи солнце вызолотили горизонт, все зомби неожиданно перестали сопротивляться. Те, что сохранились хуже, рухнули там, где стояли, те, что были посвежее, перестали целенаправленно переть напролом, и их очень быстро перебили умрюнцы вместе с охотниками.

— Игорь, — позвал Арсений и тут же почувствовал, как умрюнец встал к нему плечом к плечу. Обнять, как Иг Потапа, видимо, не решился. Вот ведь придурок. Хотя, если вспомнить, в каком веке родился и в каких условиях воспитывался, неудивительно. — Ладно, — Львов, на мгновение закрывший глаза, снова посмотрел на Потапа. — Если я правильно понимаю, вы отсекли от этих тварей того, кто ими управлял, так

Потап склонил голову к плечу, словно прислушиваясь к чему-то, потом осторожно кивнул. Арсений уже собирался озвучить еще одно предположение, когда откуда-то слева раздались приветственные крики.

— Что там — Повернулся на голоса генерал.

— Люцифер вернулся, — ответил ему Игорь, смотрящий в том же направлении.

— Умоляю тебя, только без этого его имечки. Раздражает, — протянул генерал и решительно направился в том направлении.

— Не думаю, что ты можешь комментировать его выбор имени, — заметил Игорь, который, похоже, на что-то обозлился. Арсений понял это по интонации голоса и криво усмехнулся. Ему было чем ответить.

— Он тебе кто По-нашему, выходит, что внук. Я у тебя, опять-таки, по-нашему, считай, что супруг. Значит, он и мой внук тоже. Так что имею право.

Игорь так резко затормозил, что Арсений не сразу обратил внимание, что тот больше не идет с ним рядом. Сам остановился, пройдя несколько шагов по сырой и вонючей земле, и резко обернулся. Игорь прищурился, поджал губы и нагнал напарника. Поравнявшись, прокомментировал

— У вас не разрешены однополые браки.

— Ну, насчет вашего гендерного самоопределения я бы поспорил. А вообще, что мешает их разрешить Как там в песне, мы рождены, чтоб сказку сделать былью

— Тебя не поддержат.

— Это мы еще посмотрим.

Они, наконец, приблизились к собравшимся вокруг выбравшихся из подземного лаза спецназовцам. И только, когда перед генералом расступились, стало ясно, что не все так радужно, как могло показаться. На земле лежал задыхающийся, потный как мышь и бледный до синевы Павел Родимов, сын главкома и командир разведроты. Положив детские ладошки на виски молодого мужчины, у него в голове сидел чуть не плачущий Люсь. Он увидел дедушек и слезно воскликнул

— Он заразился раньше, чем мы познакомились!

— Ясно, — отрывисто бросил Львов, — ты смог бы вылечить, к примеру, царапину, но изнутри не можешь…

— Пашка! — Раздался совсем рядом почти болезненный окрик главкома. Тот упал на колени рядом с сыном и сжал влажную от пота ладонь.

Тот улыбнулся устало и облегченно, и одними губами прошептал

— Добей.

Денис Эдуардович моргнул, а потом выпустил руку сына и полез за пистолетом, но тут ему на плечо опустилась узкая, мальчишеская ладонь.

— Я могу.

Все посмотрели на незаметно подошедшего Глеба. Но тот уже опустился рядом с командиром разведчиков, почти превратившимся в зомби, и вдруг впился в бескровные губы страстным поцелуем. Люди, столпившиеся вокруг, так опешили от этого зрелища, что никто возразить не успел. Зато умирающий прямо-таки взбеленился. Отшвырнул от себя умряка последним титаническим напряжением сил и выматерился так, что даже его отец присвистнул. Только Глебу не было дела до его возмущения. Он отлетел в сторону и теперь стоял на коленях, глядя только перед собой. Рядом с ним вовремя оказался Всеволод, успел подхватить, когда умряк начал заваливаться лицом вниз. А потом мальчишку вывернуло прямо на пожухлую траву черной, похожей на гудрон желчью. Он кашлял и плевался, а потом поток черной дряни стал именно потоком, который хлестал из открытого рта умряка с такой силой, что в земле образовалась вмятина, из которой по траве начала растекаться внушительная лужа.

— Бог ты мой, Глеб, — беспомощно пробормотал Всеволод, придерживая приемного сына за узкие плечики. И сам того не осознавая, ласково и сочувственно поцеловал в висок. Тот издал какой-то квакающий звук и захлопнул рот.

Поток желчи прекратился. Только тонкая черная струйка стекла из уголка губ по подбородку на шею. Всеволод стер ее пальцем. В этот момент с противоположной от него стороны рядом с Глебом приземлился Руслан. Обнял крепко и запел что-то взволнованным, ласковым голосом. Глеб помедлил, а потом поднял руки и вцепился в Русика, словно утопающий. После чего и сам запел с ним в унисон. Их песнь подхватили другие. Над местом сражения затянул странную песнь стройный хор, который резко умолк, когда откуда-то со стороны лесополосы раздался жуткий звук — нечто среднее между звериным воем и человеческим стенанием.

Генерал сорвался с места и побежал, но Игорь и несколько других умрюнцев, конечно же его опередили. Под сломанной березой обнаружился раненный Яков и прижимающий его к себе Силай, у которого были совершенно больные глаза человека, только что лишившегося самого главного в жизни.

— Он ведь не умирает… умрюнец же! — Растерянно пробормотал кто-то, глядя на Яшку.

— Он потерял ребенка, — шепнул Семен, который, как травник, быстрее других сориентировался в происходящем.

Яшка плакал, уткнувшись лицом в живот напарника. Силай тоже выглядел так, словно готов разревется, правда, как взрослый мужчина и охотник к тому же, не мог позволить себе такой роскоши. И тут к ним из толпы вышел Потап, держащий за руку Ига.

— Есть способ сохранить малыша. Осколок души еще в теле…

— Что — Силай перестал раскачиваться вместе с Яковом на коленях и впился в старейшину требовательным взглядом.

— Если с ним добровольно поделится кровью женщина на сносях…

— До смерти — Хрипло уточнил у умрюнца охотник.

— Нет! — Вскинулся Яков, вырвался из объятий и отчаянно затряс кудрявой головой.

— Нет, — подтвердил Потап.

— Я не попрошу, — оказалось, что Яков имел в виду совсем не это.

— Ты не попросишь, я — тоже. Только тогда придется морально приготовиться к тому, что по возращению она нас обоих ложкой кастрирует.

— Почему ложкой — Спросили в толпе. — И кто

— Да женка его, — ответил кто-то из умрюнцев, кто выглядел постарше. Значит, их тех, кто только недавно проснулся и тех, кто прожил в этом мире не одно столетие.

— Почему ложкой — Повторил вопрос Яшка.

— Чтобы успели прочувствовать как были неправы, — хмыкнул Силай и резко поднялся на ноги, после чего протянул руку напарнику. Тот посмотрел на ладонь охотника — широкую и грубую, и решительно за нее ухватился.

— Потап поедет с вами, — решил Львов, который до этого не вмешивался в происходящее, пока не разобрался что к чему.

— Я не поеду, — неожиданно уперся Яшка. — Это может сказаться на ребенке. На вашем ребенке, — с нажимом сказал он, обращаясь к Силаю, который все еще не отпускал его руки. Охотник напрягся.

— Ребенок выживет, — вмешался Потап.

— Как мой Сережка — Уточнил у старейшины Шурка Коваль.

— А что с ним — Не понял Яшка. И тогда вмешался Семен, который тихо запел. Через пару мгновений песнь подхватил Потап, а после него и Яков, пока в общий хор не влилась более низкая и решительная партия Игоря. Через несколько минут все, участвующие в спевке умрюнцы, резко замолчали.

— Ну, что — Спросил генерал у напарника.

— Пусть едут вместе, — распорядился тот, глянув на Потапа с Игом, — Марьку предупредим через Люся. Хорошо, что Дюшку оставили. Он должен услышать, раз теперь даже с хвостом. А Семен и Шурка нужны здесь, — он посмотрел на напарников.

— Зачем — насторожился Коваль.

— Глеб только что нашел лечение. Выпил ту часть души, которая была поражена безмолвием. Вылечил. Нужно разобраться.

— Ты серьезно — Недоверчиво выдохнул доктор.

Игорь кивнул.

— Да уж, вот ведь верно, не бывает худо без добра, — прокомментировал генерал и пошел разбираться с насущными проблемами. В Царицыно раненого Яшку переправят и без него, в Игоре Арсений больше не сомневался.