Зона 54

Ч1. Глава 6

Теме удалось переодеться и скинуть рюкзак, но все оборудование он оставил при себе. И сразу сообразил почему — один из вариантов решения проблемы для Тани было снова отправить собирателя в пустошь. Там действуют другие законы и там Военный Институт может пойти на крайние меры, но с другой стороны, там Тема мог бы защищаться — так, как умел. Потому что в бюрократии и хитросплетениях интриг между Институтами он ничего не понимал, а в стрельбе и выживании опыт имелся.

Он долго сидел в большом кабинете Тани, пока ее самой не было — она сказала, что уйдет на полчасика, а сама исчезла на полтора часа. В окно открывался вид на две склоненные друг к другу башни Института Технологий. Переход между ними — нависший над улицей тяжелый бетонный блок — снизу был украшен барельефом Отцов Основателей. Строго говоря, это были отцы и матери — группа ученых, чиновников и высших офицеров, которые быстро сообразили, что Городку очень повезло остаться стоять посреди пепла и не дали обществу распасться. Среди их лиц в середине светился “зонтик” — точнее конусообразная антенна перехвата ракет. Она была установлена здесь, на вершине этих башен и работала в экспериментальном режиме, что и спасло город. Если бы война началась чуть позже, а проект успели признать успешным — этим бы накрыли все крупные города и, возможно, сейчас была бы совсем другая жизнь.

С тех пор общество Атома было поделено на Институты — каждый занимался своей сферой деятельности и стремился принести в ней как можно больше блага для общества. В теории каждый Институт имел равное представительство в Совете Ученых, но на деле как обычно все пошло не так. Военный институт, по сути, силовой блок города, естественным образом стал давить все остальные. У них оружие, благодаря ним люди спокойно спят по ночам, расширяются орбитали и уже скоро Атом перестанет быть городом-государством, а станет полноценной страной со своей пусть небольшой, но территорией. До войны существовали страны куда меньшего размера, чем текущая зона влияния Атома — так почему бы и нет?

Естественно, когда выяснилось, что они не единственные на планете, кому повезло выжить, ситуация стала еще сложнее. Полвека назад выяснилось, что на востоке существует большой сосед — Сибирская республика. Огромный регион, которому по большей части удалось восстановить старую инфраструктуру, в первую очередь — железные дороги, и теперь они сильны, богаты, многочисленны и, конечно, были бы не против видеть Атом в своем составе.

На западе — совсем далеко, но не так, чтобы совсем уж это игнорировать, поднимался Новый Союз — технологичное государство, которое утверждало, что оно преемник старой России. У них были довоенные технологии и, если верить слухам, какой-то запас ядерных ракет, которые так и не были заряжены в шахты. Представители оттуда добирались до Атома редко, но их интересы были очевидны — снова править огромной территорией, как это было до войны. Они пугали и тяжелым навесом прошлого, и страшным наследством, и тем, что про них вообще мало что было известно.

Да, были и другие соседи — за мертвыми степями на юго-западе, и в Алтайских горах на юге, но все они были несравненно малы и также как Атом опасались двух тяжеловесов, между которыми угораздило оказаться.

Военному Институту такое было на руку — на референдумах жители последовательно голосовали за повышение оборонных расходов, и силовой блок необычайно разжирел и усилился. Всем остальным Институтам пришлось создать коалицию, чтобы хоть как-то противостоять влиянию военных.

Татьяна вернулась как раз вовремя, чтобы вынуть Тему из рассуждений, в которых он мало понимал. Она упала в свое кресло и устало откинула голову.

— Этот Юрий Скай — гребаная бомба, — поделилась она, — все вокруг глотки друг другу перегрызть готовы, чтобы его заполучить.

— Но почему?

— Потому что в конверте, который он несет может быть что угодно. Ультиматум на присоединение, договор о сотрудничестве, объявление войны, предложение от которого невозможно отказаться… да что говорить, там банально может быть просто боевой нейротоксин, который должен убить Ректора, как только конверт будет вскрыт.

— И в итоге он все равно у военных. То есть я зря геройствовал.

— Они как раз настаивают на последнем варианте. Мол, в Сибирской республике понятия простые, избавляешься от головы — тело падает. Поэтому для них идея ликвидировать Ректора кажется логичной. И если этого не сделает письмо, то поможет этот Юрий. Здесь я, признаюсь, с ними согласна — чертов суперсолдат в наших стенах — это сраный шершень в пчелином улье… — Таня выпрямилась в кресле. — Это все неважно сейчас. Давай займемся тобой. Я все инстанции оббегала, до Ректора даже достучалась и, кажется, есть решение.

Она замолчала. Внимательно посмотрела на Тему, изучающе. Будто он не работал на нее последние десять лет.

— Ты можешь отказаться, конечно.

— Я еще не знаю от чего.

— И, к сожалению, не узнаешь, пока не подпишешь согласие. Нужно будет много знать и при этом молчать, Артемий. Это бывает трудно.

— Альтернатива?

— Суд и наверняка арест. Большой срок тебе вряд ли светит, но само расследование может тянутся годами и все это время тебя будут держать взаперти где-нибудь на дальней орбитали. Копать антрацит, тебя, конечно, не пошлют, что уже неплохо.

— Почему расследование будет долго тянуться? У них же все на руках. Показания Егора в первую очередь.

Татьяна помялась, будто решала, говорить или нет.

— Видишь ли, тебе предстоит написать подробный рапорт обо всем что произошло, — она говорила очень серьезно, — и они могут, точнее они точно усомнятся в правдивости твоей истории. Этот Петров с заставы погиб где-то в Пятне, проверить это будет тяжело. Они могут решить, что рассказ про рейдеров — просто отмазка, чтобы скрыть убийство представителя Военного Института.

— Мы вообще-то приятелями были, — ответил Тема сухо. Суки. Уроды. Засидевшиеся в городе жопы. Даже не представляют как там, снаружи, бывает. Но все готовы повернуть так, чтобы тебя закопать.

— Думаешь, это можно приобщить к делу? Так или иначе, друг мой, но с моей точки зрения проще всего подписать пару бумаг, шагнуть в неизвестность, но остаться на относительной свободе. Но решать тебе.

Тема думал. Он доверял Тане, но понимал, что и на нее могут давить. Конечно, подписать бумаги легко. Но то что за ними кроется наверняка не слаще колонии на отшибе. Все секретное так или иначе окунет тебя в дерьмо — взять хотя бы этот чертов конверт.

— Та студентка… дай угадаю, ей тоже придется подписать какие-то бумаги?

— Всем кто взаимодействовал с республиканцем придется это сделать в том или ином виде, — кивнула Татьяна. — Мы, конечно, открытое общество, но приходится думать о безопасности. Мы понятия не имеем сколько в нашем городн внедренных агентов из Нового Союза и уж точно не хочется проверять их реакцию на любое содержимое конверта.

— Звучит так, что после подписания пути назад не будет. Выход будет только через могилу.

Таня пожала плечами.

— Надеюсь, что это не так, — сказала она и чуть помедлила. — Потому что мне тоже придется многое подписать.

Зайти домой ему не дали — пришлось мыться и приводить себя в порядок в офисном душе, а обедать в столовке. Ощущения были странные — многие люди были ему рады, спрашивали как прошла вылазка в пустошь, звали в гости или просто поболтать, а он наблюдал за этим будто издалека.

Возможно, он уже никогда и не встретится с этими людьми. Возможно, вся его карьера только что закончилась — впереди была неизвестность, и она выглядело ужасно неприятно.

После подписания огромного документа о неразглашении — Тема даже не вчитывался, само количество листов говорило о том, что лучше просто в целом не разговаривать ни о чем, что он узнает в ближайшие часы — ему сообщили, что вечером будет встреча с Ректором.

Он не слишком переживал. Наверняка ему предстоит просто слушать кучу всего, нужно будет только кивать. К тому же текущий Ректор — Маргарита Антонова — слыла очень мягким человеком, что подтверждалось ее публичными выступлениями и тем фактом, что она, как и все, частенько ходила по Атому пешком, чего не скажешь о многих Советниках, которые предпочитают щеголять восстановленными довоенными автомобилями.

За ним пришли прямо в столовку — и отвели к машине снаружи. Она стояла под самым переходом Института Технологий и возле нее уже кто-то стоял — мужчина в костюме и шляпе.

— А где Татьяна? — спросил Тема у сопровождающего.

— Уже там, — коротко ответили ему бесцветным голосом.

Стоящий у автомобиля оказался мужчиной в возрасте. Он улыбался, от чего по его лицо расходилась сетка морщин, и показывал завидные для такого возраста ровные белые зубы.

— Здравствуйте! — вежливо приветствовал он. — Приятно видеть собрата по несчастью.

Сопровождающий открыл заднюю дверь и пригласил обоих внутрь. До этого Тема никогда в автомобилях не катался, даже общественный транспорт игнорировал — предпочитал ходить пешком, чтобы и внутри города не отучать себя от необходимости много ходить. Так можно быстро расслабиться, а пустошь этого не прощает.

— Что значит — “собрат по несчастью”? — спросил Артемий, когда машина мягко покатилась по дороге.

— Вы, полагаю, как и я подписали некоторое количество документов, — пояснил мужчина в шляпе, — вот, собственно, и…

— Так, — кивнул Тема. Это могло быть проверкой. Уж больно этот товарищ своим нарядом напоминал особиста в гражданском из довоенных книг. — Как же вас угораздило?

— Наука поощряет любопытство, — широко улыбаясь ответил незнакомец, — но в обществе, бывает, только вредит. Меня кстати, зовут Роман. Роман Панин. Институт Технологий.

— Артемий. Собиратель, — они пожали друг другу руки. — Так как именно ваше любопытство привело вас сюда?

— Скажем так, кое-кто слушал не те частоты в радиоэфире, — он продолжал улыбаться, будто они на какое-то приключение собираются, — оказалось, это может привести к неожиданным последствиям.

Понятно. Видимо, построил собственный приемник, многие в ИТ так делают, и слушал, случайно или специально, военные переговоры. И, видимо, узнал про некое происшествие на дальней заставе.

Машина двигалась вперед под плотной сенью деревьев, слева и справа лежали территории исследовательских площадок — затем выехали на перекресток с Центральным проспектом и повернули на него. Теперь их путь лежал между корпусов Институтов самого разного толка. Атом делился на несколько районов — зону Военного Института, Нижнюю зону, где в основном располагались жилые дома и Верхнюю зону, где находились все производства. Верхняя зона в свою очередь делилась между Институтами, кампусом Университета и старой жилой застройкой, которой минуло сто лет в обед и поддерживать ее в жилом состоянии становилось все сложнее. Впрочем, жить в Верхней зоне, пусть и давно просроченных домах, считалось престижным.

Дорога лежала широко, с вынесенными далеко в стороны тротуарами для прогулок и четырьмя полосами движения. Всего этого не было еще пятнадцать лет назад — почти вся протяженности проспекта была застроена трущобами из мусора и здесь жило не меньше двадцати процентов населения Атома и сам Артем вырос в одной из хибар, выстроенной прямо на растресканном асфальте. Только расселение людей в соседние поселения — Шлюзы и ГЭС, Нижнюю Ельцовку, а также на среднюю и дальнюю орбиталь, позволило превратить эту улицу в то, чем она была до войны — хребет научного города.

Не все были рады переезду из Атома, многим претило строить новую жизнь где-то в пустоши, подвергая себя постоянной опасности. Надо признать, что здесь снова свою роль сыграл Военный Институт — многих сманили приятными по доходу контрактами на работу в пограничной дружине. Так, например, было с семьей Миши. И со многими другими, чьи отцы и матери решали, что риск стоит того.

Теперь огромная доля поселений в орбиталях — это военные или те, кто на них работает.

Вопреки ожиданиям машина проехала мимо поворота на администрацию и продолжила движение по проспекту — он пошел вправо мягким изгибом, постепенно переходя в Морской проспект — единственную дорогу, сохранившую в Атоме довоенное название. Своим противоположным концом проспект упирался в берег водохранилища, отчего и получил свое название.

Роман тоже не скрывал удивления, но довольно быстро сообразил:

— Ну, конечно, нас будет много таких. Будем общаться в Доме ученых.

Он оказался прав. Машина остановилась у вход в Малый зал Дома — здания, где проводились все общественные мероприятия города. Зал нависал над ними тяжелым серым блоком, опирающимся на четыре будто невесомые колонны. Не верилось, что они могут нести такую тяжесть.

Они дождались, пока сопровождающий откроет им дверь, вышли, и их сразу повели внутрь, ничего не объясняя.

Их быстро провели через холл, на второй этаж — и завели в малый зал. Тема замер в дверях, увидев сразу несколько знакомых лиц. В первую очередь — спасенную им и Юрием студентку Лену. Она сидела во втором ряду зала, глядела перед собой. В ушах были те самые серьги с клеверами. Кроме того, здесь был капитан Максимов, особист Военного института. Он был в камуфляже, будто переоделся для пустоши, на соседнем кресле стоял рюкзак.

Еще одного молодого парня он не знал — абсолютный альбинос, смотрит в одну точку, рядом с ним на кресле — какие-то знакомые очертания, довоенный хлам. Тема пригляделся и удивился — это была реальная редкость, диковинка. Робоглаз, летающий робот-шпион. Таких, говорят, было много до войны и в ее короткий, но печальный разгар. Соединенные Штаты Америки засылали таких роботов, чтобы они следили за определенными людьми или территориями. Или — распространяли пропаганду.

Тема сразу направился к Лене и сел рядом с ней.

— Как ты? — спросил он, хотя и так было видно, что она гораздо лучше — вся залеплена пластырями, синяки все еще зияют, но взгляд уже не зашуганный, а ровный, твердый. И мочки ушей, судя по всему, пострадали не так уж сильно, раз уже вдела в них свои серьги.

— Нормально, — ответила Лена. Теме показалось, что она не сразу узнала его. — Точнее… да не, нормально.

Он не стал допытываться, что она хотела сказать.

— Я думал, тебя трогать не станут. В том смысле, что не ожидал тебя тут увидеть.

— Я бы тоже хотела себя видеть в общаге. И желательно в спящем виде ближайшие часов пятнадцать.

Тема кивнул. Да, им вообще не дали передохнуть. Он тоже чувствовал усталость — после захода по пустошам полагалось хотя бы пару дней откисать даже ему, опытному собирателю.

По опыту он знал, что девушке еще далеко до того, чтобы прийти в себя. Да, сейчас она собралась, но с ней делали ужасные вещи и убивали ее друзей у нее на глазах. Такое за день не проходит.

— Эй! — вдруг оживился Максимов. — Не шептаться.

Тема повернулся на него. Ты посмотри, строит из себя невесть кого. Не понимает, что его сюда заграбастали вместе с ними, потому что он тоже заляпался в этом дерьме с конвертом.

— Я не очень внимательно читал приказ о неразглашении, — спокойным и ровным тоном произнес Тема, — но мне кажется там достаточно пунктов, позволяющих мне безнаказанно послать тебя нахер.

На удивление капитан не вскочил, не начал орать, вообще ничего не предпринял. Только улыбнулся, хотя видно было, как напряглись его скулы. Тема угадал. Особисту пришлось проглотить обиду. Смущало только одно — если их, судя по его униформе, выкинуть в пустошь, там пойдет совсем другой разговор.

Общительный же Панин отправился к альбиносу.

— Илья! — жизнерадостно заговорил он. — Это ты, неужели? Я думал, тебя уже искать перестали…

Голубоглазый Илья медленно поднял голову и придирчиво осмотрел склонившегося над ним — прошелся по шляпе, плащу, задержался на лице.

— Извините, — сказал он тихим виноватым голосом, — я потерял память и ничего не помню. Мы были знакомы?

Потерял память? Вот это интересно, очень интригующая компания собралась. Неужели и он как-то связан с Юрием?

Видно было, что для Романа это шокирующая новость. Он аккуратно уселся в соседнее кресло с бедолагой.

— С тобой что-то случилось? Как ты здесь хотя бы оказался?

Илья какое-то время думал.

— Мне помогали, но я мало что помню, — ответил он, — помню как очнулся, будто ото сна — в Скорбной обители. Выяснилось, что я бродил там, как кукла, без всякой цели, пока монахи меня не нашли и стали выхаживать.

Скорбной обителью называли монастырь-крепость посреди руин станции Мочище к северо-востоку от пятна. Тема, Юра и Миша не дошли до него километров десяти, свернули к золоотвалу ТЭЦ. Там жили монахи и успешно оборонялись от рейдеров. Формально признавали власть Атома, так как попадали в среднюю орбиталь.

— А потом? — спросил Панин.

— А потом я оказался здесь, — ответил Илья, — точнее, за мной прибыла группа и отвела меня в Атом. Со мной еще была эта штука, — он показал на робоглаз.

— Шпион, — кивнул Роман, — по закону подлежащий уничтожению.

Он был прав — даже собиратели должны были уничтожать любые шпионские довоенные устройства, мало ли кто там, за океаном, их слушает? Поэтому они специальным образом утилизировались после изучения и извлечения полезных материалов. Но Теме показалось, что он услышал в словах Романа что-то еще. Будто у него с этими шпионскими роботами была какая-то история. Какие-то личные счеты.

— Этого нельзя, — просто ответил Илья. — Но пока не знаю, почему.

В этот момент в зал стали заходить люди. Сначала вошли строгие мужчины и женщины и стали расставляться по углам. Охрана. Видимо, им всем особо не доверяют.

Затем еще один охранник ввел Юрия Ская. То есть как ввел — он его просто сопровождал. Сам Юрий шел свободно, на каждом запястье у него висело по дужке наручников, но цепь была разорвана.

Республиканец увидел Тему и Лену, обрадовался и сразу пошел к ним.

— Эй! Эй! Для тебя отдельное место! — крикнул в спину ему охранник.

— Пусть сидит где хочет, — произнес вдруг властный женский голос, — это уже неважно.

Юра сел слева от Темы.

— Что это? — шепнул собиратель, показав на наручники.

— Пугнул их, — весело ответил Скай, — последовал твоему совету. Сработало, кстати. Конверт, пока ваша Ректор не появилась, никто так и не забрал.

— У вас будет время поговорить, — снова властный голос. У двери стояла она — Ректор, глаза Совета Ученых, избранный правитель города-государства Атом. Официально — доктор Антонова.

За ней заходили другие участники Совета — прям весь цвет. Татьяна, как представитель Института Реконструкции, была среди них. Сильнее всех выделялся седой, но при этом статный дед в генеральской форме — глава Военного Института Сергей Алдаров.

Они не шли в зал, а рассаживались за стол на сцене, Тема только сейчас обратил внимание, что на сцену падает специальный свет, а напротив каждого спикера стоит маленький микрофон. Прямо сейчас одна из охранниц расставляла по столу стаканы с водой.

Пока советники рассаживались, вынужденные “зрители” заметно заерзали на своих местах — все-таки, видеть глав государства так близко было непривычно. Но все замерли и замолкли, когда Ректор положила на середину стола конверт. Тот самый. Вскрытый.