Зона Правды

Явь и сон

Дождь хлестал по асфальту тяжёлыми косыми струями, люди разбегались по подъездам, прикрывая головы разной чепухой. Дима не стал прятаться от непогоды, и, запахнув пальто, поспешил дальше – на встречу с братом и Ярополком. По дороге он вспомнил, что договорился с Аней о кино. Пришлось позвонить ей и сказать, что он сильно простудился, у него температура, кашель и сопли, и поэтому он не сможет с ней увидеться. Аня расстроилась и попросила его пообещать, что он обязательно будет лечиться, не пускать болезнь на самотёк. Он обещал ей это с лёгким сердцем, и спустился в метро.

Как раз закончился рабочий день и толпы людей с одинаковыми выражениями лиц – замученными и хмурыми – пытались влезть на эскалатор, а потом проникнуть в душный вагон. Машинисты нервничали, потому что движение поездов выбивалось из графика, торопили пассажиров, закрывали двери и трогались с застрявшими в них людьми. Когда-то из-за участившихся несчастных случаев было решено полностью автоматизировать метро, чтобы исключить человеческий фактор. От машинистов отказались и супермощная сеть компьютеров стала управлять всей системой, расставляя интервалы между поездами, переключая линии, определяя длительность стоянок и скорость движения. Рассказывали, будто во избежание задержек поездов из-за неиссякаемого пассажиропотока двери в вагонах одно время были оборудованы острыми стальными лезвиями. Поначалу система справлялась неплохо, но метро всё росло и росло, пока не превратилось в огромный лабиринт. Программа управления движением поездов постоянно усложнялась и вскоре уже не осталось специалистов, способных в одиночку в ней разобраться. К тому же искусственный интеллект программы был ориентирован на самообучение, чтобы уметь в нестандартных ситуациях генерировать принципиально новые решения. И тогда начались загадочные сбои, поезда в какой-то момент стали ходить беспорядочно, в непредсказуемом направлении, с произвольными остановками или вообще без остановок. Поезд запросто мог застрять в каком-то туннеле и стоять там, пока пассажиры не вылезут и не пойдут пешком. А однажды целый поезд исчез в час-пик. Просто отправился со станции и больше его никто никогда не видел. Люди, заходя в метро, теперь уже не знали наверняка, куда именно приедут и во сколько, и приедут ли вообще. Многие из страха перестали пользоваться метро и поэтому не могли попасть на работу. В итоге пришлось отключить автоматизированное управление метро и вернуть машинистов.

Добравшись до нужной станции, Дима с радостью выбрался, наконец, на улицу. Было не поздно, поэтому очередь в кафе «Меланхтон» ещё не успела выстроиться. Вот часов в восемь у входа в каждый ресторанчик уже стояли уставшие после рабочего или учебного дня юноши и девушки, и люди постарше тоже стояли, ожидая, когда же, наконец, освободится какой-нибудь неудобный столик посреди зала. Столик освобождался, и вежливый официант приглашал их внутрь, чтобы они могли съесть что-нибудь не очень-то и вкусное, перекрикивая друг друга в попытках пробиться сквозь гул голосов десятков посетителей, перемешанный с грохочущей музыкой. А потом платили за всё это деньги.

В баре сидел Василий и задумчиво смотрел в меню. Официантка в бардовом фартуке стояла около него, ожидая заказ. Заметив Диму, Василий поднял голову:

– Ну как? Это был черноусый красавец, как ты и надеялся?

Сняв мокрое пальто и усевшись, Дима положил пластиковую папку на стол и рассказал брату, как было дело в Банке реинкарнаций.

– Симпатичная, – заметил Василий, разглядывая фотокарточку девушки, – чем-то на тебя даже похожа. Погибла тридцать с лишним лет назад, в юном довольно возрасте… Интересно, зачем она отправила тебе тот букет? Ты хоть выяснил, кем ты был при её жизни?

– Нет, – признался Дима. – И знать не хочу. Видимо, мужчиной, раз она прислала мне цветы.

– У тебя явно хромает логика. Вообще-то, как правило, цветы дарят девушкам, а не наоборот. Во-вторых, ты слышал когда-нибудь об однополой любви?

Дима сделал глупое лицо:

– Нет. А что это такое?

– В общем, Дима, пока ты не узнаешь, кем был ты сам, ты не узнаешь, почему получил этот букет.

– Если бы ты знал, как мне не хочется ничего узнавать… Мне и так хорошо, комфортно…

В этот момент распахнулась дверь и проем заслонила длинная худая чёрная фигура в клубах уличных испарений. Человек в кожаном плаще почти до пят и темных очках медленно прошёл к их столику, и только когда он сел на свободный стул, они поняли, кто перед ними.

– Привет, парни, – сказал Ярополк, сняв очки и положив их на стол, – на работе задержался. – Девушка! – он щёлкнул пальцами, даже не оглянувшись в поисках официантки. – Сюда.

Прибежала официантка и он приказным тоном зачитал ей список того, что желает, велел поторапливаться и напоследок заметил, что ей надо сменить причёску. Она испугано выслушала его, натянуто улыбнулась, нелепо поправила что-то на голове и бросилась исполнять заказ, чуть не упав по дороге.

Дима с Василием изумлённо переглянулись. Ярик, конечно, всегда был склонен к дешёвым эффектам и ложным попытками придать себе значимости в глазах других, но сейчас, похоже, всё происходило всерьёз. Он изменился. С наглым взглядом он сидел перед ними и улыбался, чувствуя своё превосходство и власть, которая непонятным образом ощущалась и братьями.

– Слышали новость? – спросил он и многозначительно замолчал.

Дима с Василием поняли, что он ждёт их реакции и поэтому ничего не ответили. Но Ярик молча смотрел на них и не продолжал. Через пару минут переглядываний Василий сдался:

– Какую?

– Учёные из Зоны Правды создали таблетки, которые вызывают в памяти образы прошлых жизней. Сейчас проходят тестирование на подопытных образцах. Скоро поступят в продажу.

– Вот это да, – не удивившись, сказал Василий. – А что за подопытные образцы?

– Да так. Разные преступники, антисоциальные элементы общества, крысы. Таблетки по доступной цене. Теперь не нужно будет переплачивать в банках и долго ждать в очередях, чтобы узнать, кем ты был в прошлых жизнях! Кстати, у меня есть одна упаковочка.

– Откуда? – спросил Василий. – Ты рекламный агент Зоны?

– Знакомый дал. Мне ни к чему, могу подарить, если нужно. Хотите, парни?

В самом деле, – подумал Дима, – было бы неплохо обзавестись такими таблетками и позволить выйти, наконец, на свет тому, что пока во тьме, но упорно просится наружу. И не ходить в этот банк.

– А давай, Ярик. Попробую, любопытно.

Одобрительно улыбнувшись, Ярик протянул ему пластиковую баночку.

По случаю встречи они решили немного выпить. Заказали текилы, а потом ещё и ещё, пока бар не сузился до размеров их столика, став мутно-золотым, заставленным пустыми рюмками, залитым алкоголем и безудержно весёлым. Хотя в такой ситуации расстаться было невозможно, им всё же пришлось закончить встречу – Ярополк заявил, что ему пора на работу, а Василий хотел пораньше встать утром.

– Ладно, парни, – предложил Дима, – тогда напоследок по текиле!

– Дмитрий, а может, хватит? – возразил Ярик серьёзно. – Ты никогда не мог остановиться вовремя. Пора бы уже научиться знать меру!

Дима растерялся, он не ожидал услышать от него нравоучения, да ещё в таком тоне… Хотя Ярик был прав. В самом деле, никогда Диме не получалось соблюсти меру и многое из-за этого было непоправимо испорчено… Однажды, давным-давно, когда он был ещё совсем юн, он познакомился с чудесной девушкой, красивой, как небо в летний день, не густо покрытое пышными, сочными облаками. Если поднять голову и смотреть на такое небо, поражаешься его удивительно яркой голубизне, так удачно разбавленной белизной облаков, и кажется, что ничто не имеет значения по сравнению с ним. Хочется дышать чистотой этого неба, пить его, раствориться в нем. Вот так он смотрел на эту девушку. Справедливости ради надо сказать, что это не он с ней познакомился, а она с ним, потому что сам он был очень робок и никогда бы не решился первым на знакомство с девушками. Он был до того застенчив, что когда дело дошло до свидания, испугался почти до обморочного состояния. И он знал, что на встрече с ней как-нибудь опозорится, потому что у него будут трястись коленки, дрожать пальцы, сердце биться в горле, и он не сможет вымолвить ни слова, а будет только смущённо улыбаться. И вот он решил поступить так – выпить слегка для храбрости перед встречей. Он взял бутылку коньяку и выпил рюмочку. Потом ещё, и ещё одну. Ему всё казалось, что он ещё не достаточно смел и спокоен для предстоящего важного события, поэтому допил бутылку до конца. На свидание он пришёл совершенно пьяный, едва переставляя ноги, качаясь и тяжело дыша. За сотню метров от места встречи он упал в грязную лужу и весь испачкался. Короче, свидание не состоялось, хотя он долго стоял на площади, дико озираясь по сторонам и пытаясь сохранить равновесие.

Разъезжались на такси. В машине Дима вдруг отчётливо понял, что его неудержимо тянет на приключения. Размытый ливнем ночной мир растекался по лобовому стеклу городскими огнями, он казался таинственным, прекрасным и беззвучно манил его к себе. Неловко порывшись в карманах, он вытащил на мутный свет смятую бумажку с номером телефона девушки, которая на именинах Семена Абрамовича звала его в бар. Под номером было написано «Марина». Она ответила почти сразу.

– Але, это кто? – позвучал раздражённый голос.

– Привет, Марин, это Дима! Приезжай в гости.

– Ты сдурел что ли? Я сплю уже, – и она отключилась.

Дима огорчился. Почему-то всегда, когда хочется встретиться с девушками, им не хочется. А вот когда ему совершенно это не нужно – так, пожалуйста, сколько угодно, готовы все и сразу. Он подумал, что имеет смысл позвонить другим, и рано или поздно кто-то согласится. Хотя других, уже знакомых ему, видеть не хотелось. Тянуло на общение с малознакомым человеком, чтобы можно было узнавать, открывать и впервые переживать новые волнующие мгновения. Ситуация показалась ему трагической – вот он готов, открыт миру и жаждет приключений, а мир с усмешкой закрывает перед ними двери в самый важный момент. Прав был Ярополк, – снова с горечью подумал он, – я и в самом деле никогда не могу остановиться. Всякий раз, когда нужно сказать «стоп», потому что кульминация праздника достигнута и дальше ничего хорошего не будет, а только позор и деградация, он хотел продолжения игры. И горько потом жалел об этом!

Подъезжая к дому, Дима полез в карман за деньгами и нащупал баночку, которую подарил ему Ярополк. Развернув инструкцию по применению, он попытался сконцентрироваться на расплывающихся в темноте строчках. Читать было трудно и неинтересно, удалось разобрать только название: «Морфики». Высыпав прямо в рот несколько капсул (они выглядели такими маленькими, что одной казалось недостаточно), он запил их пивом из жестяной банки, которую всё это время держал в руке. Почувствовалось лёгкое волнение – ведь скоро ему откроется его прошлое! В лифте он вспомнил, что вышел из машины, не расплатившись с водителем, а тот ничего ему даже не сказал. Или он просто не расслышал? Добравшись до квартиры, он побросал все свои вещи на стул и лёг на кровать. В ожидании эффекта он подумал, что вот так сам человек своими руками разрушает своё благополучие, видимый покой и размеренную уютную жизнь, вторгается туда, куда не хотел. Не стоило пить эти таблетки… Не стоило… И вообще не стоило пить.

Он был верхом на коне, с копьём в руке, в латах и рогатом шлеме. Рядом стояли солдаты в помятых доспехах и с мрачными лицами смотрели в сторону леса. Низко нависало дождливое серое небо, которое вскоре пронзят стрелы, крики и стекленеющие взоры. Чесалась спина, и он никак не мог её почесать, разве что попросить одного из солдат залезть ему под доспех, но сейчас, перед боем, это показалось бы неуместным. Ещё и наколенник заржавел в долгих походах, и теперь неприятно скрипел при любом движении.

– Господин, – тревожно обратился к нему одноглазый сержант, с ног до головы заляпанный землёй, – пора?

– Ещё нет, – уверенно ответил Дима.

Солдаты выглядели равнодушными. Изрезанные шрамами, в пробитых латах, в многодневной грязи они походили на убийц, насильников и прочих подонков. Впрочем, такими они и были.

Со стороны леса раскатисто просипел рог и на опушке появились конные и пешие фигуры. С каждой секундой их становилось всё больше, и вскоре лес скрылся за десятками знамён и штандартов. Вновь возник сержант и, протирая рукавом пустую глазницу, спросил:

– Ну что? Пора?

Вместо ответа Дима молча вскинул руку с копьём. Его воины дружно закричали, вернее – зарычали, потрясая оружием. Он пришпорил коня, прикрылся щитом и двинулся, набирая скорость, к лесу. В ряд с ним рванулась всадники, следом побежали пешие солдаты. Он видел, как, затмевая небо, несётся волна стрел и скашивает на опушке вражеских солдат. Вперёд выступили их копейщики и выставили перед собой забор длинных пик.

Грязь и трава разлеталась под копытами, конь шёл тяжело, но быстро. Дима взял копье наперевес и выбрал цель, слева и справа мчались его воины, громыхая железом и так же нацеливаясь. Спустя несколько секунд стена всадников обрушилась на вражеские пики, раздался треск ломающихся древков и грохот от падения закованных в доспехи людей. Он въехал точно в выбранного заранее вражеского солдата, пробив копьём и щит, и его самого насквозь. Оставив копье в поверженном, он выхватил меч и принялся рубить вокруг себя не глядя, потому что через прорези закрытого шлема ничего, в общем-то, не было видно, кроме мелькания клинков и непонятно чьих движущихся рук и ног. Надо надеяться, что эта отрубленная рука принадлежит врагу, – пролетело в его рогатой голове, – а если свой подвернулся под мой меч, значит сам виноват… В следующее мгновение он получил мощный удар в спину и выпал из седла в измочаленную мокрую грязь. Он вскочил, но был снова сбит с ног, кто-то слева рубанул его по руке и он выронил шит. Щит упал внутренней стороной на землю, и он разглядел герб – схематичное, как будто ребёнком нарисованное белое облачко на светлом фоне с тремя падающими из него голубыми каплями. Ему удалось снова подняться. Не оборачиваясь, он махнул мечом влево и в кого-то попал – судя по вскрику, удачно, но тут же упал на колени, ощутив острую боль в правой ноге – из бедра торчал арбалетный болт. Ещё пытаясь разить врага, стоя на коленях, он размахивал клинком вокруг себя, пока страшный удар по голове, видимо, молотом или клевцом, не уткнул его лицом в землю.

В отдалении послышались неразборчивые крики, что-то вроде: «Вождь убит! Дождь убит! Спасайте тело!»

Кровь быстро заполняла шлем изнутри, заливая рот, уши и глаза. «Я умираю», – подумал он. Шум сражения улетал всё дальше и дальше, пока он не остался совсем один в полной тишине. Боли не ощущалось, было хорошо и спокойно, он чувствовал лишь, как сильно соскучился по отдыху, долгому и беспробудному сну. И хорошо бы, вечному. Он глубоко вдохнул, закрыл глаза, и всё исчезло.