Зона Правды

Жар и холод

И в самом деле, грохот нарастал – скрип, удары, солёные брызги в лицо. Что за черт, – сказал он про себя и встал. Быстро взбежав по лестнице, он вышел на палубу. Погода испортилась вконец – небо заволокло темной серой пеленой, ветер свирепо бил парусами и вздымал гребни в два человеческих роста, бросая в людей потоки ледяной воды. Вцепившись в фальшборт, он перегнулся и посмотрел в кипящую пучину за бортом. В черных волнах мелькали блестящие длинные тела, быстро скользили, уходили на глубину и вновь всплывали.

– Снять паруса! – закричал он. – Сети за борт!

Какой-то бородатый промокший матрос в огромном капюшоне спросил:

– Может не надо сети? Перевернут, суки!

– Надо! Выполняй!

Как только паруса спустили, судно стало держаться ровнее. Несколько человек сбросили с правого борта сеть.

– А ты прав, – весело закричал бородатый, – здесь они, милые, полно!

Дима ободряюще махнул рукой. Но мощные порывы и темнота беспокоили его – если ветер ещё усилится и корабль развернёт бортом, то может и перевернуть. Или, по крайней мере, смоет кого с палубы волной.

– Тяни! Тяни! – закричал бородатый.

Дима подбежал к морякам. Отяжелевшую сеть резко потащило вниз. Он вместе с другими схватил верёвки и потянул.

– Что такое!?.. Зацепилась!?

Зацепилась. Сеть не шла, а корабль накренился и медленно пополз бортом к ветру.

– Я же говорил, – страшным голосом сказал кто-то, – надо днище было чистить перед выходом в море…

– Конец нам, Дождь, – крикнул ему в ухо бородатый.

Тревожно зазвенел гонг, кто-то без приказа стал бить в него, как будто это могло что-то изменить. Судно кренило всё круче, нагибая мачтами к волнам, а звон всё учащался и нарастал, превращаясь в непрерывное дребезжание. Кто же это так часто долбит, – с раздражением подумал Дима.

Он сел в темноте на кровати и спустя несколько секунд понял, что это домофон. Пройдя в прихожую, он взял трубку.

– Здравствуйте, – раздался бодрый мужской голос. – Вы уже нашли свою вечную любовь? Или полагаетесь на вечность в запасе?

Дима испугался и растерялся. Ему показалось подозрительным, что среди ночи какой-то незнакомец спрашивает его о любви.

– Нет, не нашёл, – сказал он после мучительного размышления. – А вы кто такой?

– Ну и дурак. Открывай, это я.

Войдя, Василий сразу отдал брату вымокший холодный плащ.

– Непогода, – сказал он таким тоном, как будто приход в три часа ночи самое обычное дело.

– А что так поздно? Ты в курсе сколько времени? И что там было про любовь?

– Я по делам тут был рядом, решил зайти. Красивое у тебя лицо. Шрамы украшают мужчину. А про любовь – так, шутка.

За приготовлением чая Дима вкратце изложил брату свои приключения в клубе. Василий одобрительно качал головой. Дима рассказал ему и о странных снах. Больше всего его пугало, что сегодня на ночь он не употреблял таблеток, ведь он выбросил их накануне в мусорное ведро. Наверно, решили братья, переборщил, не следовало смешивать с алкоголем и пить в таком количестве, не всё ещё вышло из организма. Спать они легли под утро, часа в четыре.

На следующий день Дима проснулся поздно. Василий ещё спал и он решил сходить пока в магазин, купить сигарет. В очереди перед ним стояли наркоманы – за дешёвыми заменителями наркотиков. Дима до сих пор с трудом верил, что их покупают, но, тем не менее – это было фактом, они пользовались большой популярностью. Когда-то давным-давно люди придумали выпускать безалкогольное пиво, и все стали его пить, а потом появились безалкогольные крепкие напитки, все смеялись, но и их тоже стали пить. А затем – искусственный кокаин для богатых и искусственные амфетамины для бедных – без содержания веществ, вызывающих эйфорию, стимуляцию и, соответственно, привыкание. Но по вкусу, цвету и запаху они были точь в точь как настоящие наркотики. Даже стали делать безвредный героин. И что же? Несмотря на протесты всех учёных и просто здравомыслящих людей, заменители пользовались огромным успехом. В городе открылось несколько клубов, где мастера различных духовных практик обучали наркоманов умению получать удовольствие от ненастоящих наркотиков. Все просто, говорили они, достаточно лишь поверить, что они настоящие! Забыть, что это заменители и принимать их так, как будто желаемый эффект неизбежен! И вот, что любопытно – это действовало, а количество смертей от передозировок и разрушенного здоровья резко сократилось.

Едва выйдя из магазина, Дима торопливо выкурил две сигареты подряд. А потом прикурил третью. Он давно уже заметил за собой какую-то ненормальную спешку во всех делах и неумение вовремя остановиться. Например, даже в бане, куда он периодически ходил с братом, он парился дольше и отчаяннее всех. И не потому, что очень хотел париться, а потому что не мог сидеть в предбаннике без дела – там он сразу начинал нервничать, оглядываться по сторонам и беспокоиться, не зная, чем себя занять. И не усидев, вскакивал и опять бежал в парилку. Опытные банщики, многое видавшие на своём веку, даже спрашивали про него друг у друга: «А что это за парень?» «Какой такой парень?» – переспрашивали другие. «Ну, этот, что парится, как е-анутый». «Ааа, – отвечали те, – этот, что парится, как е-анутый? Не знаем, но да, ходит такой в баню давно уже». В бане его только так и называли поэтому: «этот, который парится, как е-анутый».

Куда я спешу, – недоумевал он, стоя на улице с сигаретой, – отчего убегаю? Вроде бы он всегда торопился всё сделать быстро, как будто хотел освободить время для настоящих важных дел или для отдыха, но едва это время появлялось, он сразу начинал маяться, не зная, к чему себя приложить и опять куда-то спешил. Однажды брат сказал ему на это, что это нормально – потому что остановиться и успокоиться можно только в двух случаях – в любви или в смерти. А если нет ни того, ни другого, то придётся метаться, бежать, ждать чего-то несбыточного. Хотя это несбыточное – вполне простые вещи: любовь и смерть.

Вернувшись домой, он обнаружил на кухне Василия за чашкой кофе.

– Никак не могу привыкнуть к твоему лицу, – сказал Василий. – Испугался, что это какой-то незнакомый мужик в твою квартиру зашёл.

– Доброе утро, – ответил Дима.

– Пойдём в баню? Давненько мы не парились.

Дима был совсем не против бани, на работу он всё равно идти не собирался.

– Может, Ярополка возьмём с собой? Хотел с ним поболтать, – предложил он.

– Что ж, можно и пригласить. Всё равно он не придёт.

Дима отправил Ярополку sms с приглашением. Надежды на то, что тот придёт и, в самом деле, почти не было. Ярополк давно перестал регулярно встречаться с братьями. Первое время они по привычке часто приглашали его с собой в разные интересные места, но неизменно получали отказ. «Ой, парни, – говорил Ярополк, – я бы с удовольствием, но работаю!» Или: «Очень хочу, но ребёнка не с кем оставить!» А однажды признался честно: «Не могу, жена ругаться будет, она мне запрещает с вами видеться». И это было правдой. Его бывшая жена не очень любила братьев, она боялась, что вместе с ними её муж ходит к девочкам и изменяет ей. Дима понимал её страхи, ведь она была на пятьдесят шесть лет старше Ярополка. Пластическая нано-хирургия творила чудеса – выглядела она совсем как девушка, и всё бы хорошо, если бы не начался старческий маразм. Вот тут и возникли настоящие проблемы. Но внезапная смерть жены освободила его от диктата с её стороны. С тех пор он любил повторять известную поговорку:

– Парни, не ведитесь на внешность, сначала узнайте, сколько вашей избраннице на самом деле лет…

Как правило же, он объяснял невозможность встречи своей работой. Причём в любое время суток, будь то день или ночь, выходные или будни, Ярополк постоянно оказывался на работе занятый какими-то неотложными делами. Правда, теперь он обзавёлся новой женой, Катьей, и неизвестно какое влияние она имела на него.

Несмотря на будний день, в бане было много людей. Заплатив за вход, купив веник, шапки и тапочки, и арендовав простыни, они нашли пару свободных мест в одной из кабинок. Повсюду сидели и полулежали раскрасневшиеся мужчины в анабиозе, отходившие после хорошей пропарки. В центре зала отдыха стоял длинный прямоугольный стол и потёртые диваны вокруг него, обтянутые красным дерматином. На этих, центральных диванах, обычно отдыхали завсегдатаи, парильщики, ходившие в баню ещё тогда, когда Дима с Василием не родились. Стол всегда был накрыт, между пропарками за ним закусывали и выпивали, болтая и громко хохоча. А иногда за столом играли в домино, с таким азартом, как будто на деньги, но нет, играли просто так, ради победы и духа соревнований. Фишки бились об стол, и вылетали горячие крепкие слова, неизменно сопровождающие эту древнейшую игру столько веков, сколько она существует.

Дима с Василием пришли вовремя – едва они разделись, как из предбанника вышел мокрый человек и сказал: «Мужики, через пять минут готово!» Братья нацепили тапочки, надели войлочные шапки и побежали к парилке, чтобы занять место ближе к входу. Очередь выстроилась уже большая. Время от времени из дверных щелей вырывался свист и пар, это шайками поддавал кипяток в печь Велемир Адроныч.

Вскоре он вышел из парилки. На его голове была не такая шапка, как у всех, а широкая треуголка с войлочной звездой посередине. Протолкавшись через очередь, он встал под холодный душ. Все приготовились – раз главный вышел, значит, сейчас будет дана команда заходить. И точно, спустя минуту Адроныч крикнул: «Пошли!»

Стадо голых мужиков рванулось в парилку. На карачках, потому что жар стоял невыносимый, они быстро заползали по ступенькам наверх и ложились на пол. Дима успел найти свободное место и лёг ногами к центру, где для Велемира Адроныча был оставлен небольшой пятачок. Те, кому места на полу не хватило, сидели на ступеньках или стояли внизу, а некоторые смельчаки легли повыше, на полки. Дима поднял руку и её обожгло горячим паром. Теперь все ждали прихода главного.

Парилку освещал слабый свет лампы в толстом стеклянном плафоне под ржавой железной решёткой. Доски, из которых были сделаны пол, ступени и пологи почернели от постоянной влаги и пропитались потом тысяч тел. Кирпичные своды потолка со следами штукатурки мрачно нависали над голыми людьми. Несмотря на общую атмосферу ада, люди в парилке, по всей видимости, получали ни с чем несравнимое удовольствие. Как заметил лежащий рядом с Димой старик, «ощущения выше половых». Дима отчасти был согласен с ним.