Зов Жизни (СИ)

Глава 5. Ночная поездка

На сборы Марку понадобилось чуть меньше пяти минут. Проверив, все ли лежит на своих местах, выключен ли свет и закрыта ли входная дверь, чтобы избежать внезапной волны паранойи, Марк поспешно вышел на улицу. По пути он безуспешно старался совладать с застежкой своего пуховика, который никак не хотел слушаться трясущихся от волнения рук. Как назло погода становилась совершенно отвратительной — с неба начинал идти дождь с мокрым снегом. Чувство лени и безразличия одержали над Марком верх. Бросив затею совладать с молнией, Марк дошел до машины нараспашку и сел на переднее сидение. Машина тронулась и двинулась навстречу надвигающейся ночи.

Какое-то время друзья ехали молча. Женька искал какую-то песню у себя на телефоне. Марк со стеклянными глазами и тупым взглядом смотрел то в лобовое, то в боковое стекло. В голове у Марка в тот момент было абсолютно пусто. Но эта пустота не сулила ничего хорошего. Она не была успокаивающей и умиротворяющей, какую, наверное, испытывают тибетские монахи высоко в горах в богом забытых монастырях. Абсолютное ничто в голове у Марка было чем-то вроде затишья перед надвигающейся бурей.

Машина остановилась на перекрестке. Раздался звонок, который отвлек Женю от поиска подходящей песни.

— Алло… Да, еду. Минут через пятнадцать буду у тебя, так что собирайся. Я с собой друга взял, Марка. Я про него тебе рассказывал. Я к нему заехал перед тем, как ехать к тебе. Он сейчас в таком состоянии… В общем, его нельзя оставлять одного. Короче, ладно, скоро буду. Давай, — Женька с кем-то разговаривал по телефону в ожидании зеленого сигнала светофора на перекрестке. Буквально через несколько секунд после его завершения на светофоре загорелся зеленый, и он нажал на газ.

— Это был Кирилл Сахно. Я про него говорил тебе. Его заберем и поедем на станцию. — пояснил Женька Марку. Того это мало заботило. Марк продолжал смотреть вперед отсутствующим взглядом. Не услышав ответа или какой-либо реакции, Женька продолжил говорить с Марком.

— Знаю, что ты сейчас испытываешь. У меня была похожая реакция, когда я просадил деньги в онлайн-рулетке. Не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но мне в тот момент, когда я проиграл все бабки, хотелось наложить на себя руки. Терять такую сумму безумно обидно, — говорил Женька, стараясь всячески растормошить Марка.

За окном уже давно стемнело. Со всех сторон летел снег напополам с дождем. Дворники на переднем стекле еле справлялись со своей задачей. Немногочисленные столбы с электрическими фонарями сносно освещали дорогу и близлежащую местность. Марк сидел и рассматривал едва различимые силуэты зданий. Слова Женьки буквально выдернули Марка из прострации.

— Мне обидно и больно не из-за денег. Я до сих пор не могу понять, как я оказался а таком состоянии, — ответил Марк.

— И не говори. Я до сих пор ахреневаю. Зная тебя, я был уверен в твоей адекватности и что ты не окажешься в подобной ситуации, — в шутливом тоне ответил Женька.

— Я тоже был уверен… До сегодняшнего дня, — ответил Марк поникшим голосом, в котором чувствовались горечь и самоирония.

— Понимаю, прямо сейчас это трудно, практически невозможно сделать, но постарайся взглянуть на эту ситуацию с другой стороны. Если бы не вся эта хрень, ты бы не написал мне сегодня, и мы бы не увиделись. К тому же, произойди все по-другому, ты бы, возможно, сегодня не познакомился бы с Кириллом Сахно. Это знак. Ну и посмотришь, как я работаю, — немного по-философски размышлял Женька.

Какое-то время двое друзей ехали молча. Женька, наконец, нашел песню, которую так долго искал и готовился ее включить. Марк смотрел в окно, попутно прокручивая у себя в голове последние события из своей жизни. Вдобавок, приготовления Жени невольно заставили Марка приготовиться к, во-первых, сильным вибрациям во всем салоне, так как его друг был любителем довольно громко слушать музыку, а во-вторых, к неочевидному выбору репертуара, потому что музыкальные вкусы двух товарищей были очень разными. Вернее, они были диаметрально противоположными. Но Марк зря переживал. В этот раз выбор Жени был прямо в точку под текущее состояние Марка. Песня была как будто сделана для него, чтобы он ехал на машине в плохую погоду в неизвестном направлении, смотрел в даль и размышлял о своей жизни.

Женька свернул с главной дороги во дворы. Машина начала петлять мимо частных одноэтажных домов и редкими четырехэтажками. Дождь со снегом потихоньку прекращался, кое-где можно было увидеть ямы и выбоины, которые нужно было объезжать, чтобы не угробить машину.

— Мне вот что интересно, — неожиданно сказал Женька. — Почему ты ничего мне не рассказал? Почему не поделился со мной?

Марк не знал точного ответа на этот вопрос.

— Не знаю… Хотел сам все разрулить, — ответил Марк после недолгого размышления. И это было правдой, потому что в тот период жизни Марк, как ему казалось, слишком часто просил либо прибегал к помощи со стороны. И это казалось ему не совсем правильным, так как служило доказательством его инфантильности, незрелости, слабости, неадаптированности к взрослой жизни.

— Ну и еще я думал, что это знак. Как в Алхимике[1]. — через паузу добавил Марк.

— Насколько я понял из твоего рассказа, эта чертовщина длилась с тобой достаточно долго. И ты все держал в себе. Пообщавшись с Кириллом Сахно, я убедился, что все держать и копить в себе не стоит. Вообще он мудрый тип. Сегодня у тебя будет возможность убедиться в этом лично, — сказал Женька, подъезжая к трехэтажному дому.

— Да я и до этого знал, — сказал Марк.

— Знать мало. Теория, как говорится, одно, а практика — совсем другое. Вот возьми сейчас и поплачь. Тебе станет легче, — продолжил Женька.

— Ты гонишь что ли? — удивленно ответил Марк.

— Попробуй. Доверься мне. Я херни не посоветую, ты же знаешь, — сказал Женька.

Марк согласился, так как не один раз убеждался в верности последнего приведенного аргумента, хоть внешне и не подал виду. Не ожидая от этого никакого “вау эффекта”, Марк впервые за долгое время позволил себе расслабиться и потерять контроль. Чувствовавший себя нормально до предложения Жени, Марк ослабил вожжи над своим поведением и над своими чувствами. Как только это произошло, сосуд души, который Марк искусственно опустошил, наполнился различными комбинациями и пропорциями из чувств и эмоций. На глазах у Марка выступили слезы. Он не ожидал этого. Перед тем как раздались слова “поплачь, полегчает”, Марку не хотелось этого делать. А тут это произошло как по команде, причем не по своей собственной. Слезы подступали все больше и больше. Марк не успевал их сглатывать. Он отвернулся к окну, всячески стараясь успокоиться. Женька заметил это и обратился к другу: — Пусть все выйдет из тебя. Пусть выходит все то, что ты хранил в себе все это время. Кто сказал, что нам нельзя поплакать? Правильно, те, кто ни хрена в этом всем не понимают.

Когда он услышал эти слова от своего лучшего друга, который побывал в передрягах похуже, однако в данный момент понимал и просто поддержал его, Марк сдался на милость прущей из него силе. Силе, сметающей все на своем пути. Силе, которую теперь никто не контролировал и насильно не держал. Марк устал и больше не мог сопротивляться солено-горькому привкусу во рту. Слезы хлынули из глаз, стекали вниз по лицу, образовывая полосы как у гепарда, капали на куртку, сиденье, коврик под ногами. Попутно до Марка начало доходить, что с ним произошло на самом деле. Все воздушные замки, цепочки событий из придуманной будущей жизни с треском ломались, а осколки со свистом устремились вниз. Они безжалостно впивались в мозг и душу и оставляли после себя уродливые и безобразные рубцы и шрамы. Шрамы, которые можно спрятать от кого угодно, кроме самого себя. Рубцы, которые будут яркой иллюстрацией и напоминанием о человеческой лени и алчности до конца жизни. Ну а те места, по счастливой случайности нетронутые и не изуродованные осколками, превратятся в темные и мрачные пустоши, делающие человека черствым, угрюмым и безразличным ко всему вокруг.

— Ты — красавчик. У меня раза с третьего получилось, а ты быстро учишься, — сказал Женька.

Эти слова, сказанные Женей, стали для Марка сигналом к возвращению и прекращению целительного, но в тоже время тягостного потока слез. Марк протянул руку к Женьке. Он хотел лишь пожать руку и обнять друга.

— Спасибо тебе, дружище, — всхлипывая, сказал Марк.

— Да не за что, — ответил Женька, одобрительно похлопывая друга по плечу. — Давай, успокаивайся потихоньку.

Пока Марк тыльной стороной ладони вытирал мокрые от слез глаза и лицо, Женька выключил игравшую до этого песню и начал кому-то звонить.

— Алло. Да, мы подъехали. Ждем тебя у подъезда. Давай, выходи — сказал Женька, как догадался Марк, Кириллу Сахно, с которым ему вот-вот предстоит познакомиться.

— Давай на улице его подождем, — пригласительным тоном сказал Женька и вышел из машины. Марк вытер глаза и последовал за другом. Когда он вышел на улицу, Марк увидел ничем не примечательное трехэтажное здание. В некоторых окнах горел свет. Участок перед домом был сделан в виде клумбы, на которой находились поделки, сделанные из использованных покрышек и цветных пластиковых бутылок. На улице, пока они с Женей добирались сюда, снег с дождем прекратился. Слегка похолодало. Надвигающийся небольшой мороз и не такая мокрая земля под ногами скрашивали ожидание. Ожидание перед знакомством Марка с новым знакомым Марка — Кириллом Сахно.

[1] “Алхимик” Пауло Коэльо.