Звезда Монро

Глава 1 Начало

Норма Джин Мортенсон — впоследствии Мэрилин Монро — родилась 1 июня 1926 года в Лос-Анджелесе. Матерью ее была Глэдис Бэйкер, монтажница, склеивавшая кинопленку на одной из студий. Она выбрала для своей дочери карьеру кинозвезды еще до того, как у той прорезался первый зуб. Когда-то Глэдис сама мечтала стать знаменитой, а, став матерью Нормы Джин, часто повторяла: «Но уж если не я, то моя малышка непременно этого добьется».

Когда мать Мэрилин вернулась домой из городского роддома Лос-Анджелеса, мужчины рядом не было. И ей пришлось заботиться о ребенке одной. Кто был отцом Мэрилин — неизвестно. Глэдис иногда говорила расшалившейся Норме: «Если ты не прекратишь делать глупостей, я все расскажу отцу, когда он придет». И этого его прихода Мэрилин ждала всю свою жизнь. В свидетельстве о рождении он был записан как некий Эдвард Мортенсон. Года за два до рождения дочери Глэдис и вправду была женой норвежского иммигранта Мартина Э. Мортенсона, но ко дню 1 июня 1926 года того и след простыл. А сама Мэрилин позднее отрицала, что Мортенсон имеет какое-либо отношение к ее появлению на свет.

Однажды мать показала Норме Джин фотографию и сказала: «Вот твой отец». Все, что малышка запомнила — это лицо человека в широкополой шляпе в глазах которого притаилась живая улыбка, и у него были тонкие усики, как у Кларка Гейбла.

Так началась выдумка, которой суждено было сопровождать Мэрилин Монро всю ее жизнь. В детстве она говорила своим подругам, что ее отцом на самом деле был Кларк Гейбл. В последние месяцы жизни, снимаясь вместе с Гейблом в «Неприкаянных», она иногда позволяла себе думать, что это действительно так Если отца Мэрилин окружал ореол таинственности, то история ее семьи со стороны матери была совершенно явной и даже документально оформленной. Зная печальную летопись своего семейства, Мэрилин порой опасалась, что и сама генетически обречена на душевное расстройство. И страхи ее были вполне обоснованы.

Причиной кончины ее деда по материнской линии, Отиса Монро, согласно свидетельству о смерти, стал общий парез. Парез, и особенно слабоумие как последствие оного — форма душевной болезни, вызванная последней стадией сифилиса.

Ее бабушка Делла Монро в возрасте пятидесяти одного года тоже умерла в доме для душевнобольных. Она страдала болезнью сердца с «маниакально-депрессивным психозом» в качестве сопутствовавшего фактора.

Семейной жизни как таковой не существовало. После рождения Мэрилин, не имея средств заниматься только воспитанием дочки, Глэдис снова стала работать киномонтажницей. Добывая хлеб насущный, она большую часть времени оставляла дочь на попечение нянек и сиделок. У Глэдис Бейкер были еще и старшие дети, но они давно уже находились на иждивении родственников первого мужа.

Едва Мэрилин исполнилось семь лет, с ее матерью случилась беда. Глэдис в то время находилась в отчаянной депрессии, сменявшейся взрывами ярости. В один из дней она набросилась на свою подругу с ножом по какому-то незначительному поводу, и по этой причине ее отправили в ту же лечебницу для душевнобольных, в которой окончила дни свои ее собственная мать.

За исключением редких пауз, Глэдис содержалась в психиатрической больнице на протяжении почти всей жизни Мэрилин.

Некая Мелсон, ее опекунша, правда, считала ее не сумасшедшей, а просто нервной «Мать Мэрилин была помешана на религии, пороке и зле. Она полагала, что совершила в жизни какую-то ошибку, за что и была наказана».

В начале 1942 года официальный опекун Мэрилин, подруга ее матери, работавшая с ней вместе на студии — женщина средних лет по имени Грейс Мак-Ки, внезапно решила бросить свою воспитанницу в бурные воды взрослого мира. Грейс Мак-Ки со своим новым мужем решила переехать, а муж не пожелал брать с собой Норму Джин. Решением этой проблемы могло стать замужество воспитанницы. И подходящая кандидатура быстро нашлась. В женихи Нормы попал сын соседей Джим Дагерти. Джим был одаренным футболистом. Однако променял колледж на работу в похоронном бюро, где занимался бальзамированием трупов, а еще в ночную смену подрабатывал слесарем, Джим Дагерти и Норма Джин были знакомы. Раз или два они даже встречались. Встречаясь с ней, Дагерти одновременно ходил и с другими девушками.

Джим Дагерти был совершенно ошеломлен, когда опекунша Нормы Джин предложила ему жениться на своей воспитаннице. Но он согласился, узнав, что в противном случае Норму Джин отошлют в сиротский приют.

Свадьбу назначили на июнь. Нужно было немного подождать, чтобы Норме исполнилось шестнадцать лет. В оставшиеся до бракосочетания недели молодые с некоторым опозданием знакомились друг с другом. Бракосочетание по всем правилам состоялось 19 июня 1942 года. Невесте минуло шестнадцать всего около трех недель назад. Медового месяца и свадебного путешествия у них не было. В понедельник утром Джим вернулся на работу на авиазавод.

О своем замужестве Норма Джин рассказывала в первые дни своей славы. Она говорила: «Фактически наш брак скорее походил на дружбу с сексуальными привилегиями. Позже я узнала, что в большинстве случаев так оно и есть. Я была своеобразной женой. Я терпеть не могла взрослых». Мне нравились мальчики и девочки, которые были младше меня. Я играла с ними в их детские игры до тех пор, пока не выходил мой муж и не приглашал меня в постель».

Вначале юная жена была абсолютно беспомощной хозяйкой. Она совершенно не умела готовить. Кто-то ей однажды посоветовал бросить в кофе щепотку соли, а она положила чайную ложку. Но постепенно Норма Джин всему научилась. Дагерти говорил, что она превосходно стала готовить оленину и крольчатину. В одном блюде она соединяла морковь и горох, «потому что ей нравилось цветовое сочетание».

Осенью 1943-го, год спустя после их женитьбы, Джим нанялся в торговый флот. Местом его службы стал остров Каталины. Норма Джин последовала за мужем. Год, проведенный ими вместе, показался Дагерти идиллией. Они ловили рыбу, купались, занимались спортом. Норма Джин несколько больше дозволенного красовалась перед парнями в униформе, заполонившими остров, но Дагерти не был ревнивцем. Супруги часто посещали вечеринки. Однажды Норма Джин весь вечер танцевала со всеми моряками отделения, кроме Дагерти. Когда он сказал: «Пойдем домой», — Норме Джин хотелось еще немного потанцевать. Это стало поводом для их первой размолвки.

В 1944 году Дагерти приказали отправляться за океан. Прибыв в Новую Гвинею, он получил сразу несколько писем. Норма Джин, жившая теперь с его матерью, писала почти каждый день. Пока Дагерти бороздил воды Тихого океана, его юная жена работала на Рейдио Плейн — этот завод выпускал самолеты, используемые для ведения стрельбы по мишеням.

Норма Джин проверяла парашюты и красила фюзеляжи. Позже она скажет: «Рабочей формой даже для девушек был комбинезон. Надеть его было все равно что работать в гимнастическом трико, особенно если ты знаешь, как правильно носить его. Мужчины перешептывались у меня за спиной. Вероятно, я вела себя неправильно, раз мужчины на заводе пытались назначать мне свидания и покупать вино. Я не чувствовала себя замужней женщиной».

В письмах к мужу она писала, что очень скучает по нему. В одном из посланий она процитировала песню-обещание, которое давали девушки и женщины солдатам союзных войск по всему миру: «Я буду гулять одна».

Когда Дагерти после нескольких месяцев, проведенных в море, вернулся домой в первый отпуск, Норма Джин ждала его на вокзале. Супруги направились в самую роскошную гостиницу на бульваре Вентура, «Ла Фонда», и почти не покидали номера. Норма Джин по этому случаю захватила с собой черную сетчатую ночную рубашку. В первый раз Джин заметил, что его юная жена слишком много пьет.

Незадолго до его ухода в море, по словам Дагерти, на нее напала какая-то хандра.

У Джима Дагерти кончился отпуск, и через несколько дней он снова ушел в плавание в Тихий океан, а Норма Джин вернулась на свой завод. В конце 1944 года, когда война близилась к завершению, жизнь ее вдруг переменилась. И Норма Джин ухватилась за представившуюся возможность.

На Рейдио Плейн появился рядовой Дэвид Коновер, чтобы фотографировать женщин, выполнявших военный заказ.

Коновер был армейским фотографом. Его командиром был капитан Рональд Рейган, которому было суждено стать президентом Соединенных Штатов. Цель его визита на завод состояла в том, чтобы сделать серию фотографий «хорошеньких девочек» для журнала «Янки» — «для поднятия боевого духа солдат». Много позже он говорил, что Норма Джин сильно отличалась от других. Коновер сначала снял ее за работой, а потом попросил переодеться в облегающий красный свитер, — на время обеденного перерыва. Тогда-то он и сказал Норме Джин, что ее место на обложке журнала, а не на военном заводе.

В ту пору будущая звезда получала 20 долларов в неделю, работая по десять часов в день на Рейдио Плейн. Коновер предложил ей позировать ему за 5 долларов в час. И Норма Джин согласилась.

В течение трех недель состоялось несколько фотосеансов, после чего она присоединилась к Дэвиду для участия в сафари по южной Калифорнии, где он должен был фотографировать. Некоторые из сделанных фотографий попали в фотоагентство «Голубая книга». И Норму Джин пригласили для собеседования. Именно с этого самого момента и началась ее карьера «девушки с обложки».

Норма Джин быстро добилась успеха. Вскоре фотографии Нормы Джин стали появляться в журналах для женщин: «Суонк», «Сэр», «Пик». Иногда она снималась в купальном костюме, иногда в шортах и бюстгальтере, но все фотографии были вполне приличными.

Она обладала прекрасной фигурой и белоснежной кожей, у нее были по-калифорнийски светлые волосы до плеч. И все это нещадно ею эксплуатировалось, так что у Нормы Джин, работавшей моделью, трудностей не возникало.

Единственной проблемой стало для нее в то время наличие мужа, и когда Джим Дагерти приехал в очередной отпуск, вернувшись после кругосветного плавания, жена уже не ждала его на железнодорожном вокзале. Она прибыла только час спустя, ссылаясь на задержку в фотостудии. В ее жизни произошли огромные перемены: она заметно поостыла к Дагерти, уже не жила с его матерью и не работала на заводе.

Теперь Норма Джин больше всего любила говорить о своем успехе в качестве фотомодели, и мужу ничего другого не оставалось, как сделать вид, что он весьма этим доволен.

В канун рождества 1945 года Норма Джин не смогла остаться дома — она спешила на очередную съемку. Когда она вернулась, Дагерти заявил, что она должна выбрать что-то одно: сниматься для журналов или быть его женой.

Тогда Норма Джин сумела уйти от прямого ответа, и Дагерти снова ушел в море. Судьба забросила его в Китай. Там он и получил от нее очередное послание. Оно содержало все бумаги, которые были необходимы для развода. От него требовалось поставить свою подпись. Дагерти решил ничего не подписывать, пока не увидится с женой.

Ранним утром, вернувшись в Калифорнию, он прямо от причала помчался к дому, где жила Норма Джин. Она подошла к двери. Вид у нее был утомленный. Она извинилась и спросила, не могут ли они встретиться завтра. На следующий день она рассказывала ему о своей новой мечте. Она задумала стать киноактрисой.

Дагерти не воспринял это серьезно: «С чего это ты взяла в голову, что сможешь играть?» Норма Джин спокойно отнеслась к его насмешке, а так же твердо повторила, что между ними все кончено.

Норма Джин в школьные годы участвовала в театральных постановках, играла она в основном мужские роли и иного опыта актерской работы у нее не было.

Вспоминая о тех временах, она говорила: «Глядя в голливудскую ночь, я любила думать о том, что тысячи девчонок сидят в одиночестве, подобно мне, и мечтают стать кинозвездами. Но я-то мечтаю сильнее других».

Если мы скажем, что так окончилась история Нормы Джин, то погрешим против истины. Эта грустная, рано повзрослевшая девочка жила в ней всегда. Именно об этом говорит фраза, брошенная ею, уже известной актрисой: «Сейчас, когда меня окружает такой успех, я иногда чувствую, что смотрю на мир испуганными глазами маленькой девочки. Она все еще твердит мне: «Я никогда не жила, меня никогда не любили»».

Именно такой и была Мэрилин Монро в ту пору, когда имя ее было у всех на устах. И свидетельство о смерти, датированное 1962 годом, говорило только об уходе из жизни голливудской дивы Мэрилин Монро, хотя умерла на самом деле Норма Джин, маленькая девочка с безудержной и порою пугающей фантазией.

Уже бывшая миссис Дагерти скажет: «Я была бесконечно верна своему находившемуся в море мужу». И даже теперь, спустя три десятилетия, Джим Дагерти продолжает верить в то, что жена не могла его обманывать. Но все свидетельства утверждали обратное: Норма Джин была неверна.

В конце 1960 года Монро сама призналась одному журналисту: «Когда я была замужем, я не спала с кем попало, пока мой муж не ушел служить во флот. Тогда я вдруг почувствовала себя чертовски одинокой и иногда не отказывала себе и заводила дружка, потому что мне не хотелось быть одной».

По ее словам, из четырех лет их совместной жизни она обманывала мужа примерно в течение двух лет. И вот еще одна из историй, относящаяся к тому времени.

В декабре 1945 года Норма Джин сказала Джиму, что ей придется уехать примерно на месяц, поскольку ее ждет работа. Андре де Дьенес, фотограф, собирался отвезти ее в штат Вашингтон, за сотни миль к северу. За эту работу ей предложили две сотни долларов. Тогда Норма Джин сказала, что не рвется из дома. Но Де Дьенес был выдающимся фотографом, который мог бы немало сделать для ее будущей карьеры. И она уехала, обещая вернуться к Рождеству.

А потом позвонила мужу в то время, когда он сидел за столом, накрытым для рождественского обеда. Она сказала ему, что ей очень хотелось бы быть дома, но вынуждена остаться.

Андре де Дьенес, сын венгерского банкира-иммигранта, рассказывал свой вариант истории, приключившейся в то Рождество. Он только что приехал в Калифорнию, где искал модель, которая могла бы ему позировать на фоне пейзажа и желательно обнаженной. Однажды ему позвонили из агентства «Голубая книга» и порекомендовали Норму Джин. «Я в ту же секунду влюбился в это юное создание», — сказал он.

В ту пору Дагерти был в плавании. Де Дьенес начал ухаживать за Нормой Джин. Он присылал ей цветы, обедал в ее доме. Вот так развивались события, предшествовавшие их совместному решению с Нормой Джин устроить для себя рождественскую поездку.

Норма Джин не легла в постель с де Дьенесом сразу. И это продолжалось до тех пор, пока не получилось так, что в одну счастливую ночь они не смогли найти отель с двумя свободными комнатами. Норма Джин согласилась разделить с Андре комнату и постель. «Она была прелестна и очень мила, но больше всего мне понравилось то, что она позволила мне творить с ней». В постели, по словам Дьенеса, Норма Джин открыла для себя такой секс, которого не знала, будучи замужем несколько лет.

Де Дьенес пребывал в состоянии влюбленности. Он простил ей даже то, что по ее вине из незапертой машины была украдена его фотоаппаратура.

Позировать обнаженной Норма Джин тогда отказалась.

По возвращении в Лос-Анджелес венгр попросил ее выйти за него замуж. Если верить фотографу, она дала согласие.

Оставаясь ее страстным обожателем и полагая, что все еще обручен с Нормой Джин, де Дьенес выслал ей деньги, чтобы оплатить судебные издержки за развод с Дагерти. Но когда дело дошло до женитьбы, она отказала ему. Охваченный ревностью, де Дьенес поехал в Лос-Анджелес и застал ее с любовником…

Так окончился роман де Дьенеса и Нормы Джин. Де Дьенес не только не таил на нее зла, но и до самой своей смерти очень трепетно вспоминал о своей любви.

Мэрилин всегда подчеркивала, что в 1946 году ее жизнь была вполне целомудренна. Но в тот год ее карман был почти пуст, поэтому вполне вероятно, что у нее были романы, не лишенные меркантильных интересов.

Позже, беря уроки в студии Ли Страсберга, Мэрилин проговорилась, что в начале своего пребывания в Голливуде зарабатывала деньги, будучи «девушкой по вызову».

А потом, гораздо позже, она поняла, что прошлое «девушки по вызову» сослужило ей плохую службу.

Нью-йоркская горничная Монро, Лена Пепитоне, вспоминает рассказ Мэрилин о том, как незадолго до развода с Дагерти она продала себя одному человеку, предложившему подвыпившей Норме Джин пойти с ним в его номер. Сначала он попросил ее раздеться, желая увидеть ее голой. Она хотела убежать, но в конце концов передумала.

Тогда она «заработала» пятнадцать долларов.

Если верить той же Пепитоне, потом были и другие мужчины. Проблема карманных денег была решена.

О подлинной сексуальности Мэрилин Монро можно судить по многочисленным, чаще грустным, свидетельствам.

Часто снимал Мэрилин Монро фотограф «Лайф» Филипп Холсмен. Много лет спустя он скажет: «Когда она встречала мужчину, которого не знала, то чувствовала себя уверенной и защищенной только тогда, когда понимала, что желанна для него; поэтому все в ее жизни было направлено на то, чтобы спровоцировать это чувство. Я помню, как сам пережил нечто подобное в отношениях с Мэрилин».

В 1954 году Норма Джин утверждала, что до шестнадцати лет и замужества с Джимом Дагерти гнала от себя мальчишек. И Дагерти всегда утверждал, что их совместную жизнь она начала, ничего, ровным счетом ничего не зная о сексе. Но не прошло и двух лет, как она рассказала Эми Грин, своей близкой подруге, что впервые переспала с мальчиком, когда училась в старших классах.

Потом Мэрилин будет говорить, что первый опыт общения с мужчиной в лице ее первого мужа усилил ее равнодушие к сексу. Но вот что вспоминал в связи с этом сам Дагерти: «Норма Джин любила заниматься сексом. С этим у нас никаких затруднений никогда не возникало».

Мужчины, вошедшие в жизнь Мэрилин вслед за Дагерти, говорили совершенно иное. По их словам, она принадлежала к числу женщин, не испытывающих удовлетворения в сексе. Возможно, это было связано с ее озабоченностью по поводу своей неспособности к деторождению.

Оглядываясь назад в возрасте двадцати восьми лет, Норма Джин говорила о своем муже: «Он никогда не обижал и не огорчал меня. У нас был только один пункт разногласий. Он хотел ребенка. Но при мысли о ребенке у меня волосы вставали дыбом. Я могла его представить только в виде себя самой, еще одной Нормы Джин в сиротском доме. Я не могла объяснить этого Джиму. Когда он засыпал, я оставалась лежать без сна и плакала. Я даже не скажу точно, кто плакал во мне, то ли миссис Дагерти, то ли неродившееся дитя».

Версия Джима Дагерти и на этот раз отличается от версии его бывшей жены. Он утверждает, что Норма Джин говорила о своем желании иметь ребенка почти сразу после свадьбы, и именно он отговорил ее. Бывший супруг даже рассказал забавную историю о том, как Норма Джин экспериментировала с новеньким противозачаточным колпачком, купленным ею по его настоянию. Вставить она его вставила, но вытащить не смогла, и ей пришлось звать мужа на помощь.

Норма Джин, ухаживая за племянниками Дагерти, быстро убедила всех, что находит общий язык с детьми. Причем игра с малышами, похоже, доставляла ей истинное удовольствие. Когда Дагерти стал моряком торгового флота, по его словам, жена места себе не находила, «все время умоляла меня сделать ее беременной, чтобы у нее осталась от меня какая-то частица, если что случится». По прошествии многих лет, став Мэрилин, Норма Джин признается, что всегда мечтала иметь детей от своего первого мужа.

Однако за время их четырехлетнего супружества обстоятельства изменились. В последние месяцы их совместной жизни уже Дагерти уговаривал Норму Джин завести детей. На этот раз отказалась она, заявив, что боится испортить фигуру.

Мэрилин Монро умерла, по всей вероятности, бездетной. Хотя в 1979 году в книге, написанной Леной Пепитоне, есть утверждение, что Норма Джин все же родила. Существует еще несколько свидетельств о том, что Мэрилин сама говорила о рожденном ею ребенке.

По воспоминаниям Пепитоне, Мэрилин рассказала ей историю о том, как один человек ее домогался, она уступила ему и забеременела. На протяжении нескольких месяцев Мэрилин скрывала это от своих опекунов. Когда она все же сказала о своей беременности, врачи взяли девочку под наблюдение, и ребенок родился в больнице. Пепитоне цитирует Мэрилин: «У меня есть ребенок… мой ребенок Это был маленький мальчик Я сжимала его в своих объятиях и целовала. Мне все время хотелось прикасаться к нему. Я умоляла: «Не забирайте моего малыша…» Но его забрали у меня… с тех пор я его больше не видела».

Мэрилин как-то обронила фразу, что так и не знает, что стало с тем младенцем; позже говорила, что регулярно посылает деньги супружеской паре в Калифорнии, которая усыновила мальчика. Создается впечатление, что ребенок появился на свет, когда Норме Джин было лет пятнадцать.

Эми Грин вспоминает, как слышала от Мэрилин, что та в подростковом возрасте родила ребенка и чужие люди усыновили его, и что она теперь сожалеет об этом и чувствует себя виноватой. Бывшая актриса Жанна Кармен, которая познакомилась с Мэрилин в то же время, что и Эми Грин, вспоминает похожую историю. Мэрилин сказала ей, что родила ребенка после брака с Дагерти, когда Мэрилин было около двадцати одного года. Скорее всего это были фантазии женщины, которая начала бояться, что никогда не сможет стать матерью.

До девятнадцатилетнего возраста Мэрилин дважды пыталась покончить с собой. Один раз она включила газ, второй — наглоталась снотворных таблеток.

1 июня 1946 года Норме Джин исполнилось двадцать и у нее не было ничего, кроме мечты.

Два месяца спустя в Лос-Анджелесе Дагерти нанес один из последних визитов Норме Джин по поводу развода, а она говорила о своем горячем стремлении стать актрисой. Она получила то, о чем мечтала больше всего на свете, — обещание заключить контракт на киностудии «XX век — Фокс», куда ее брали статисткой.

На студии ей дали новое имя — Мэрилин Монро.

Ей опять пришлось зарабатывать деньги, позируя в качестве фотомодели. За двенадцать месяцев Норма Джин появлялась на обложке журнала «Лайф» не менее четырех раз под разными именами.

Ее фотографии попались на глаза Говарду Хьюзу, владельцу «Рэйдио Пикчерз». Хьюз обратил на нее особое внимание, и один из его помощников позвонил агенту Нормы Джин. А Норма Джин к тому времени уже наладила важные для карьеры связи.

И через два дня Норма Джин впервые оказалась перед камерой. А Дарилл Занук, возглавлявший производство фильмов на студии, дал свое согласие на то, чтобы ее взяли в качестве актрисы с испытательным сроком. «Это лучшая студия в мире… Я буду сниматься в кино. Пока это маленькая роль. Но как только я появлюсь на экране…»

Теперь Норма Джин могла забыть и о прошлой жизни, и о прежнем имени. Теперь ее звали Мэрилин Монро.

Она по-прежнему занималась позированием, но сердце ее уже принадлежало кино.

Настоящих ролей пока не было, но Мэрилин с азартом пробивала себе дорогу к ним. Для этого она обхаживала даже репортеров, приписанных к студии. Но… через некоторое время она была уволена с киностудии, кажется, за то, что флиртовала с ничего не подозревающим кандидатом в зятья Дарилла Занука.

Но жизнь продолжалась. Норма Джин время от времени меняла адреса. Занятия в Актерской лаборатории она оплачивала из денег, получаемых за позирование для журналов.

Позже фотограф, снимавший Мэрилин в то самое время, Билл Бернсайд, говорил: «Она очень хорошо знала, как умеет влиять на мужчин». И здесь имел место любовный роман, продлившийся несколько месяцев.

Свободного времени было достаточно, и Мэрилин с азартом принялась овладевать знаниями. Стремясь расширить кругозор, она задумала собирать обширную библиотеку. С одной стороны, она просто удовлетворяла свою жажду познания, с другой — эти знания могли ей пригодиться в будущей актерской профессии. Она с жадностью поглощала книги Джеймса Джойса, стихи (преимущественно романтические), историческую литературу. Среди обожаемых героев Мэрилин особое место занял Авраам Линкольн. Это был первый роман с президентом Соединенных Штатов.

Тем временем, продолжая фотографироваться для обложек журналов, Мэрилин старалась и тут поднять планку. В 1947 году Мэрилин всесторонне изучила научный трактат об анатомии человеческого тела, написанный в шестнадцатом веке.

Незадолго до конца Мэрилин, уже пристрастившаяся к наркотикам, будет делиться с друзьями своими познаниями в области строения человеческого тела. Однако это было не просто занятием ума. Она с успехом поднимала тяжести, бегала по утрам, на тридцать лет предвосхитив эпидемию бега трусцой.

Жизнь Мэрилин в то время была более чем незавидной: она тогда почти нищенствовала, отказывая себе почти во всем, даже в еде. Но учебу она все же не бросала. Роман с Биллом Бернсайдом угас.

Вероятно, в аптечном магазине Шваба Мэрилин встретила какого-то молодого человека, появление которого и скрасило разлуку с Биллом Бернсайдом. В аптечном магазине всегда коротали время и поджидали удачу актеры, не востребованные на студиях. Одного из них звали Чарли Чаплин-младший. Он тоже стал частицей жизни Мэрилин Монро.

В 1948 году «Коламбия Пикчерз» подписала с Мэрилин полугодовой контракт. Также, как и на «Фоксе», ей предложили 75 долларов в неделю. Это произошло благодаря Джо Шенку престарелому властелину студии «XX век — Фокс», ради Мэрилин даже бросившего семью. Пресса долго и подробно муссировала тогда слухи об интимной близости Шенка и Монро. Сама Мэрилин опровергала эти слухи.

Эми Грин, подруга Мэрилин, так все это комментировала: «Похоже, что дорогу себе она проложила, переспав со всеми».

Как бы там ни было, к 1948 году актрису можно было постоянно видеть в мужском обществе в ресторанах и ночных клубах Голливуда. Самым излюбленным местом стало заведение Романова. Мэрилин сблизилась с его владельцем «князем» Майком Романовым и его женой Глорией. «Она рано начала делать то, что было нужно, чтобы добиться своего. Со временем Мэрилин, на мой взгляд, стала в какой-то степени безразличной к сексу». Эти слова принадлежат Глории Романовой, знавшей Мэрилин с конца сороковых годов.

И вот слова, принадлежащие самой Мэрилин: «Нельзя стать звездой, переспав со всеми. Нужно нечто гораздо большее. Но это помогает. Многие актрисы свой первый шанс получили именно таким образом».

Мэрилин иногда заводила и молодых любовников, но мужчины, которые имели хоть какой-то вес в ее глазах, как правило, были старше.

Меня всегда привлекали зрелые мужчины, потому что у молодых не хватает мозгов. Они приходят в состояние возбуждения только потому, что я кинозвезда».

Теперь в реальном мире Голливуда все мужчины, которых она станет обхаживать, будут старше ее и полезны для ее карьеры.

Неутолимое желание учиться актерскому мастерству заставляло Мэрилин искать учителей. Первой наставницей в 1948 году была женщина. Мэрилин судорожно ухватилась за протянутую ей руку помощи. Так завязалась довольно сильная и странная обоюдная привязанность, продлившаяся семь лет.

Наташа Лайтес, глава драматического отдела в «Коламбии», сама в прошлом актриса, женщина с русскими корнями. На много лет старше Мэрилин, чрезвычайно нервная и чувствительная. Мужем ее был писатель с левыми взглядами Бруно Франк. Теперь Наташа жила в Голливуде и преподавала актерское мастерство.

«Она не произвела на меня никакого впечатления, — говорила Наташа годы спустя. — Она была заторможенная и зажатая; не могла свободно произнести ни слова. Голос ее был похож на писклявое хныканье».

Но она все же согласилась поработать с Мэрилин. Так начались их занятия, которые Мэрилин аккуратно посещала и на которые никогда не опаздывала. Работала она с огромным энтузиазмом. Лайтес усердно учила ее ходить, свободно говорить, свободно передвигаться. Для Мэрилин занятия с Наташей стали своеобразным возрождением к жизни.

Некоторые люди говорили, что у Мэрилин с Наташей были лесбийские отношения. Пройдут годы, и Мэрилин скажет: «Люди пытались превратить меня в лесбиянку. Я всегда смеялась над этим. Нет плохого секса, если в нем присутствует любовь». Она хотела всего-навсего, чтобы ее любили, — кто угодно, лишь бы это чувство было настоящим.

После нескольких месяцев учебы, наконец, наступил долгожданный час, когда Мэрилин получила свою первую роль в кино, где ей надо было говорить, петь и танцевать. Это была картина под названием «Хористки». В ней Мэрилин играла роль бедной девушки, которая становится звездой. Это была одна из многих ролей, где отражен опыт ее собственной прошлой жизни. Именно тогда у Мэрилин появилась возможность раскрыть свой талант к пению.

Летом 1948 года молодая вдова Мэри Д'Обри, жившая со своей матерью, ворвавшись в спальню, обнаружила там своего брата Фреда и его новую подружку Мэрилин, лежащих в постели. Фреду Каргеру в ту пору было тридцать два года и он был человеком женатым. На студии «Коламбия Пикчерз» Фред, композитор по образованию, заведовал музыкальной частью. Продюсер фильма «Хористки» направил Монро к Фреду, чтобы тот подготовил ее по музыкальной части. Каргеру голос ее показался тонким и непоставленным, а его обладательница поразила своей неуверенностью и страхом перед съемочной площадкой. Но Мэрилин готова была и учиться.

В один прекрасный день эти занятия переросли в любовь. Всегда тосковавшая по матери, Мэрилин перенесла всю силу нерастраченных дочерних чувств на мать Фреда.

Вскоре Фред и Мэрилин расстались, и вскоре Картер женится на актрисе Джейн Уаймен, бывшей жене будущего президента Соединенных Штатов Рональда Рейгана. Потом супруги развелись, но в 1961 году они вновь соединились в браке. И все эти годы Мэрилин не могла забыть Фреда Каргера. Да и Фред Каргер тоже не забыл ее. Он на семнадцать лет пережил Мэрилин и умер в день ее смерти.

Мэрилин с сожалением говорила о днях, проведенных с Каргером. Сожаление это — тоска по неродившимся детям. Хотя во время их романа Мэрилин не раз делала аборты.

Наташа Лайтес как могла утешала Мэрилин, говоря, что Каргер не стоит ее слез. Но не только это было причиной печали Мэрилин: ее надежды стать актрисой во второй раз не оправдались — в сентябре, когда срок контракта Мэрилин истек, его не стали продлять. Мэрилин уверяла, что потеряла благосклонность шефа студии, как только отвергла его сексуальные домогательства.

Но судьба все же улыбнулась ей. В октябре 1948 года фильм, созданный на «Коламбии» с ее участием, появился в прокате. Он был очень плох, но Каргер не зря трудился: о голосе Мэрилин отзывались весьма одобрительно. Мэрилин называли прелестной и стильной, ей прочили большое будущее.

Вместе с Каргерами Мэрилин пошла на общественный просмотр. «Хористок» показывали в Кармел-театр, который в те времена демонстрировал преимущественно порнофильмы. В тот вечер Мэрилин тщательно замаскировалась и ее никто не узнал. Однако на студию «Коламбию Пикчерз», вышвырнувшую Мэрилин вон, потек тоненький ручеек посланий от ее поклонников.

Следующим был фильм с названием «Помешанный на любви».

Продюсер картины решил привлечь Мэрилин для рекламы фильма. Ее отправили в рекламное турне по стране. Именно тогда Мэрилин впервые побывала в Нью-Йорке.

Нью-Йорк припас для Мэрилин приятные сюрпризы. У нее взял интервью Эрл Уилсон, репортер колонки шоу-бизнеса, который станет ее другом и поможет завязать знакомства с прессой Западного побережья. По просьбе работников отдела рекламы студии он представил ее как «Мммммм девушку». Мэрилин здесь повстречалась со своим бывшим любовником Андре де Дьенесом, которому она когда-то позировала на пляже.

В Манхэттене ее повели в самый элитарный ночной клуб в стране — «Эль-Марокко». Мэрилин была тут же приглашена в «правую» часть клуба Генри Розенфельдом, миллионером, королем одежды.

В этот день Мэрилин приобрела себе друга на долгие годы. Друг этот будет с готовностью помогать ей в трудные минуты, находить психиатров, спасать ее от денежных трудностей.

Из Нью-Йорка Мэрилин была вынуждена ехать на Средний Запад, где ее заставили позировать. Желание Мэрилин рекламировать картину изрядно охладело. Она вернулась в Лос-Анджелес. Ее ждала новость приятная — небольшая роль в вестерне. И новость огорчительная — Фред Каргер по-прежнему не хотел жениться на ней. На приеме в Палм-Спрингс она встретила мужчину, который страстно хотел этого. Именно ему Мэрилин Монро была обязана своим успехом.

Джонни Хайд сказал Мэрилин, что мог бы сделать из нее звезду. Он был очень богат, а еще страдал от серьезной болезни сердца, от которой и скончался спустя полтора года. Последние месяцы его жизни были посвящены Мэрилин.

Однако самую большую роль в их отношениях (со стороны Монро, разумеется) играло то, что Хайд был дружен почти со всеми воротилами кинобизнеса в Голливуде. Перед смертью ему удалось добиться для Мэрилин участия в значительном фильме, причем в главной роли, — и заключить семилетний контракт со студией «XX век — Фокс», студией, однажды отказавшейся от ее услуг. Этим контрактом предусматривалось повышение жалования от пятиста до полутора тысяч долларов в неделю.

Тем самым фильмом, значительным в равной степени как для студии, так и для самой Мэрилин, и в котором она снялась благодаря усилиям Хайда, был фильм «Асфальтовые джунгли». Его снимал режиссер Джон Хьюстон, несколько лет назад отменивший пробы Мэрилин, считая, что она годна лишь для плотских развлечений.

Вернувшись к вышесказанному, вспомним, что привязанность Хайда к Мэрилин многие объясняли эротическими чудачествами старика, но скорее всего он был единственным на свете мужчиной, который ее искренне уважал и по-настоящему заботился о ней. И Монро ценила это и была ему благодарна. Ведь именно после смерти Джонни Хайда она совершила очередную попытку самоубийства.

Фильм «Асфальтовые джунгли» стал рождением Мэрилин Монро как актрисы кино. Он вышел на экраны летом 1950 года. Мэрилин играла любовницу преступника преклонного возраста, отношения между которыми выдавались за отношения «дяди» и «племянницы». Ее игру отметили критики «Нью-Йорк Пост» и «Геральд Трибьюн». Итак, победа…

Но Мэрилин не получила того, о чем мечтала. В тот год у нее было лишь несколько эпизодических ролей, мелких и неинтересных.

В 1951 году Мэрилин записывается на вечерний факультет университета в Лос-Анджелесе, занимаясь литературой и искусством. Одна незначительная роль сменяет другую, однако Мэрилин не падает духом. Она продолжает упорно шлифовать свое актерское мастерство.

Ее педагогом по мастерству актера по-прежнему оставалась Наташа Ляйтес, однако Мэрилин казалось, что этого не вполне достаточно. И тогда она решила брать уроки у Михаила Чехова, замечательного русского актера. Незадолго до смерти она говорила о нем как о человеке, «который показал, что у меня на самом деле есть талант и что мне нужно развивать его». Именно Михаил Чехов понял, что Мэрилин пытаются использовать как сексуальный стимулятор и сама Мэрилин часто дает для этого повод.

Монро никогда не забывала о друзьях из отдела печати. И это сослужило ей хорошую службу. В тот год в журнале «Лайф» появился ее портрет.

Несмотря на успех, чувство неуверенности и незащищенности не покидало Мэрилин.

Именно в это время Мэрилин познакомилась с Артуром Миллером. Это случилось несколько дней спустя после неудавшейся попытки самоубийства, вызванной смертью Джонни Хайда.

Миллер был женат. Имел двоих детей. Женой его была Мэри Слэттери, с которой Миллер был в близких отношениях еще со времен студенчества. Мэри работала в издательстве «Харпер», а Миллер пробовал свои силы в сочинительстве.

И пробы оказались весьма успешными. В 1947 году написанная им пьеса «Все мои сыновья» завоевала награду нью-йоркских театральных кругов. А через два года его новая пьеса — «Смерть коммивояжера» — принесла ему пулитцеровскую премию и всенародное признание.

В 1950 году, когда вместе со своим другом Элиа Казаном, близко знакомым с Мэрилин Монро, Миллер приехал в Голливуд, дабы обсудить картину о бандитизме на рынке труда, он был уже знаменитостью и общепризнанным драматургом.

А потом был любовный роман с Мэрилин Монро… Случайная встреча повлекла за собой новые.

«Он увлек меня тем, что умен. У него ум сильнее, чем у любого из мужчин, которых я когда-либо знала. Он понимает мое стремление к самосовершенствованию», — так говорила Монро об Артуре Миллере.

Многие из знавших Мэрилин достаточно близко говорили, что она была влюблена до безумия.

А сама Мэрилин говорила, что выбрала Артура давно, задолго до их женитьбы. Она остановила свой выбор на Миллере — и она получила его. Но тогда они не были вместе. Миллер с женой и детьми жил в Нью-Йорке. И Новый 1951 год она встретила в одиночестве.

Немного раньше, когда дела были совсем плохи, Мэрилин позировала. Фотографии были более чем смелыми, и связанная с ним история вскоре станет темой номер один в сенсационных газетных заголовках. В 1949 году, когда Мэрилин не имела средств к существованию, она позировала обнаженной для фотографа Тома Келли. Сделанные снимки он продал для серии календарей. По прошествии трех лет кто-то сравнил лицо новой звезды с лицом и телом фотомодели.

Руководство студии не знало, что делать. Ходили слухи о разрыве контракта с Мэрилин и прекращении съемок фильма «Ночная схватка» с ее участием. Сама Мэрилин, говорят, также была в слезах. Однако вывернулась она довольно изящно — призналась, что позировала в обнаженном виде, но при этом сказала, что причиной тому была вовсе не склонность к разврату, а крайняя нужда. Эта слезоточивая история сумела вызвать симпатию к ее героине и превратила скандал в триумф.

Эта история открывает для нас еще одну сторону личности, именуемой Мэрилин Монро — огромное мастерство по созданию рекламы самой себе.

Поборники общественной нравственности, однако, позаботились о продолжении этой поистине скандальной истории. В 1953 году в Лос-Анджелесе по обвинению в нарушении норм морали арестовали владельца магазина фотоаппаратуры. Ему инкриминировали то, что у его витрины школьники разглядывали выставленный на всеобщее обозрение календарь с изображением обнаженной Монро. Почтовое управление Соединенных Штатов объявило его непристойным и запретило дальнейшее производство подобных календарей, однако календарь этот пользовался огромной популярностью и все еще имелся в продаже.

В декабре 1953 года снимок из этого календаря был куплен за 500 долларов молодым человеком, которого звали Хью Хефнер. Именно он украсил им первый номер нового журнала для мужчин «Плейбой».

Так в Америке начиналась сексуальная революция. И начало ее проходило при непосредственном участии Мэрилин Монро.

Весной 1952 года благодаря этому скандалу началась обширная рекламная кампания. Мэрилин снималась в картине «Дурачества», а газеты напечатали серию публикаций о болезни Монро. Тем самым пресса давала понять, что наконец-то признала Мэрилин Монро.

28 апреля съемки фильма были приостановлены. Мэрилин предстояло удаление аппендикса. Операция была выполнена в больнице «Ливанские кедры», где год тому назад скончался ее предполагаемый любовник Джонни Хайд.

Положение обязывало — и вскоре Мэрилин переехала в роскошные апартаменты отеля «Бель-Эр».

1 июня 1952 года свое двадцатишестилетие Мэрилин, уже кинозвезда, опять праздновала в одиночестве. Однако она долго говорила по телефону с Нью-Йорком. Ее собеседником в тот праздничный вечер был Джо Ди Маджо.