Звезда Монро

Глава 4 Братья

Разговоры об отношениях Мэрилин с президентом Кеннеди и его братом Робертом не умолкали даже спустя много времени со дня смерти Монро. Слухов было так много и так часто подливали они масла в огонь скандала, раздуваемого досужими газетчиками, что разумным людям казалось проще отбросить их как вымысел. Однако изыскания последних лет убеждают, что истории эти появились не на пустом месте.

Для братьев Кеннеди примером по части донжуанства служил их собственный отец, Джозеф Кеннеди, который не способен был пропустить ни одной юбки. Делал он это порой на глазах своих детей, которым, по словам Джона Кеннеди, советовал «никогда не упускать шанса затащить кого-нибудь в постель».

Джон Кеннеди самым добросовестным образом следовал заветам отца. Со времен службы в Военно-морском флоте США и до своего пребывания в Белом доме он всегда был известен как большой ценитель и знаток женских прелестей.

Нэнси Дикерсон, репортер, встречавшаяся с Джоном Кеннеди, говорила: «Устоять против него было невозможно. Секс для Джека Кеннеди был все равно что чашка кофе или, может быть, десерт». Тем не менее Кеннеди никогда не путал секс с любовью.

Иное дело его брат — Роберт. Даже Джон был очень высокого мнения о моральных принципах Роберта. Имя Роберта Кеннеди никогда не упоминалось в разговорах о любовных интригах. Ко времени своего тридцатипятилетия он был женат уже десять лет и был отцом семерых детей.

Исключением были его отношения с Мэрилин Монро.

Кеннеди были без ума от кино. Джо, тот самый «развеселый» отец семейства, в двадцатые годы мечтал о самостоятельной постановке фильмов и для этого переехал в Калифорнию. Но не только создание кино само по себе привлекало Джозефа Кеннеди — более всего его манили голливудские красавицы.

Джон Кеннеди переплюнул отца по части волокитства за кино дивами. Соня Хени, Энджела Грин, Ким Новак, — это лишь небольшая часть киноактрис, бывших когда-либо его возлюбленными.

Среди имен людей, близких семейству Кеннеди, можно назвать Джуди Гарланд и Грету Гарбо.

Жертвой преследования Джона Кеннеди была кинозвезда Марлен Дитрих, с которой тот пытался заигрывать.

В 1960 у братьев Кеннеди появилась резиденция, предназначенная не только для деловых встреч, но и для развлечений. Ею стал дом на калифорнийском побережье, принадлежавший мужу их сестры Патриции — Питеру Лоуфорду, а ранее принадлежавший Луису Мэй-еру, директору киностудии «Метро-Голдуин-Мэйер». Лоуфорд, по всей вероятности, был для Кеннеди своеобразным поставщиком красивых женщин.

В Голливуде Лоуфорд жил уже несколько лет. Обладатель весьма привлекательной внешности, он вскоре сумел сменить работу билетера в кинотеатре на возможность играть главные роли в фильмах категории Б.

В 1954 году он стал мужем Пэт Кеннеди, самой красивой из дочерей Джозефа Кеннеди. К 1960 году они успели обзавестись тремя детьми.

Эта пара казалась образцовой — красавец мужчина и недурной актер женился на представительнице одной из величайших династий. Их жизнь была безмятежной и протекала в роскоши.

Однако супружество Пэт и Питера оказалось недолгим. Помимо того, что оба превратились в завзятых пьяниц, Лоуфорд еще и баловался наркотиками. Его третья жена, Дебора Гулд, на которой он женился в 1976 году, рассказывала, что Лоуфорд «травил себя наркотиками, кокаином и «ангельской пылью».

Он, Питер Лоуфорд, обладал необычными пристрастиями в смысле секса. Кое-кто из его подружек вспоминает: «Вместо того чтобы заняться любовью, он иногда заставлял меня кусать его соски до тех пор, пока они не начинали кровоточить». А особенным его пристрастием был групповой секс.

Так что место для увеселений было выбрано Кеннеди не зря — привычки хозяина дома вполне соответствовали отведенной ему роли.

Роберт Кеннеди тоже не был примерным мужем, несмотря на то, что сумел-таки снискать репутацию отличного отца и семьянина. Кажется, он просто был несколько более осмотрительным, чем Джон.

Среди прекрасных посетительниц дома Лоуфорда была и Мэрилин Монро. Многие тогда предполагали, что она спит с обоими братьями Кеннеди.

Мэрилин Монро заинтересовала Джона Кеннеди еще во времена «календарного бума». И существуют вполне достоверные свидетельства тому, что Монро и Кеннеди были знакомы с 1951 года.

Из рассказов Роберта Слэтцера следует, что Мэрилин упоминала о встречах с Кеннеди еще во времена своего короткого замужества с «королем бейсбола» Джо Ди Маджо.

Существует также мнение, что довольно близкими отношения Мэрилин Монро и Джона Кеннеди стали еще в 1954 году, в пору последних перипетий брака с Ди Маджо. Их даже видели вместе.

Об этом наверняка судачили, ведь Джон Кеннеди был в ту пору сенатором Что же пришлось пережить в связи с этим темпераментному итальянцу — угадать не трудно.

А по словам самой Мэрилин, они с Джоном снимали комнату в одной из гостиниц на бульваре Заходящего Солнца.

Многим казалось, что для Джона Кеннеди Мэрилин была одной из многих. Для Мэрилин же связь с Кеннеди была чем-то большим, чем простое любовное приключение.

В 1950 году Мэрилин познакомилась с Питером Лоуфордом, будущим зятем братьев Кеннеди. Они встречались несколько раз, и серьезно влюбившийся Лоуфорд пытался завязать с ней более близкие отношения. Но взаимностью Мэрилин не ответила. И тогда Питер попытался взять Мэрилин «измором»: он стал досаждать Мэрилин своими визитами. В общем, он здорово усложнял ее жизнь. Он преследовал ее почти до тех пор, пока не познакомился с Патрисией Кеннеди, которая с огромной симпатией отнеслась к Мэрилин.

Именно Питер Лоуфорд и познакомил Джека — так называли Джона Кеннеди близкие друзья — с Мэрилин Монро. Познакомил по просьбе самого Джона.

Лоуфорд был единственным участником этих самых вечеринок, начисто опровергшим слухи о связи Мэрилин с обоими братьями. По его рассказам, Мэрилин познакомилась с Кеннеди лишь в 1961 году, когда Джон уже был президентом.

В 1960 году предвыборная кампания Джона Кеннеди развернулась в полную силу, и дом Лоуфордов стал штаб-квартирой этого мероприятия. Часто на собраниях группы поддержки вместе с Кеннеди присутствовала Мэрилин Монро. По свидетельству некоторых участников этих встреч, Джон Кеннеди был без ума от Мэрилин, и Мэрилин была очарована им.

А сама Мэрилин очень нервничала, потому что попала в новую для себя обстановку. Хотя, как упоминалось выше, кое-какое понятие о том, что есть политика, Мэрилин приобрела в пору ее замужества с Артуром Миллером.

Ее состояние усугублялось еще и пристрастием к алкоголю и таблеткам. Она тогда была, по всей вероятности, не в лучшей форме. Красота ее начала разрушаться, но благодаря искусству парикмахера и визажиста она все еще казалась прелестной.

Сообщение о том, что кандидатом от партии демократов выдвинут Кеннеди, Мэрилин услышала в Нью-Йорке, во время недолгого перерыва между съемками фильмов «Займемся любовью» и «Неприкаянные».

Питер Лоуфорд устроил прием в честь Джека. И в ночь триумфа Джона Кеннеди Мэрилин была рядом с ним.

Если Мэрилин на самом деле встречалась с Кеннеди на съезде, то это было в разгар ее увлечения Ивом Монтаном и в пору распада брачного союза с Миллером.

В тот период в разговорах с представителями прессы Мэрилин снова проявляла свою склонность к различного рода мистификациям. Она говорила, что «было бы здорово иметь такого молодого и симпатичного президента».

Необходимость держать в тайне свои отношения с Джоном Кеннеди доставляла Мэрилин огромное удовольствие. Но порой она проявляла непростительную неосторожность: существует ряд записей, сделанных кое-кем из репортеров, в частности, британским корреспондентом Уиттерби, в которых содержатся довольно откровенные признания Мэрилин Монро, связанные с кланом Кеннеди.

О романе с Джоном Кеннеди Мэрилин рассказывала и своей близкой подруге и попечительнице Пауле Страсберг.

О Джоне Кеннеди знал и давний друг и советчик Мэрилин Сидней Сколски. Он остался верен обещанию, данному Мэрилин Монро, и ничего не написал о ее откровениях.

Мэрилин называла Джона Кеннеди «Президент» и никогда не упоминала его имени. Их встречи были обставлены не совсем обычно: в целях безопасности нельзя было даже выключать свет.

В то время Мэрилин много пила, поэтому неудивительно, что, порой забывая об осторожности, она могла обмолвиться в случайной компании о том, что «спит с Джеком Кеннеди».

Кое-кому были известны даже мельчайшие подробности их с Джоном Кеннеди интимных отношений, например, то, что «он вечно куда-то спешил и ему совершенно некогда было предаваться предварительной любовной игре».

Мэрилин считала Джона Кеннеди самой крупной личностью в мире. И его избрание на пост президента Соединенных Штатов было воспринято ею как должное.

Существует, однако, и другая версия отношений Мэрилин Монро с братьями Кеннеди. Суть ее состоит в том, что у Монро сначала была любовная связь не с Джоном, а с Робертом Кеннеди. И будто бы сам Джон говорил о романе Мэрилин и Бобби Кеннеди.

Похоже на то, что Мэрилин действительно была близка с обоими братьями Кеннеди.

И для Роберта, в отличие от Джона, она не была очередным капризом — для него увлечение актрисой было чем-то более важным, чем просто любовная интрижка.

И опять-таки, в отличие от брата, министра юстиции Роберта Кеннеди почти никто и никогда не встречал в сопровождении Мэрилин Монро.

И все же их видели вместе, и никто иной, как подруга Мэрилин и ее соседка по квартире Джин Кармен. По ее словам, однажды в квартире Мэрилин раздался звонок. Сама Мэрилин открыть не могла по причине пребывания в ванной, и поэтому попросила Джин придти и открыть дверь. Когда та открыла дверь, то увидела за ней Роберта Кеннеди. Последний невероятно смутился, но тут из ванной комнаты вышла Мэрилин и «не стесняясь, поцеловала его».

Та же самая Джин Кармен была участницей еще одной истории, произошедшей с ней, Мэрилин и Робертом Кеннеди. В один из визитов Роберта к Мэрилин они решили совершить увеселительную прогулку по пляжу. Мэрилин нацепила на Роберта бороду, солнечные очки и бейсболку на голову. Сама же одела парик Они прогуливались по пляжу, и никто не узнал двоих из наиболее знаменитых людей Америки.

У клана Кеннеди были враги, впрочем, как у всех, кто обладает властью. Главными среди них — по силе ненависти, по способности угрожать и приводить свои угрозы в исполнение — были Сэм Джанкана, один из самых влиятельных главарей мафии, и Джимми Хоффа, криминальный руководитель профсоюза водителей грузового транспорта.

Любовные игры братьев Кеннеди не были тайной за семью печатями, особенно это касалось президента Соединенных Штатов Америки Джона Кеннеди.

И их враги не могли устоять против искушения использовать эти самые любовные игры против Джона и Роберта. Возможно, попытки оказать на президента давление были связаны и с Мэрилин Монро — разговоры о том, что мафия использовала ее, чтобы убрать Кеннеди с политической арены, ходили в Вашингтоне и в Лос-Анджелесе после смерти Мэрилин.

Итак, существует предположение, что Мэрилин Монро была лишь наживкой на крючке, который мафия предназначала Кеннеди для заглатывания. А сами Кеннеди — какова бы ни была истинная природа их интереса к Мэрилин Монро — играли с огнем.

Хотя Роберт Кеннеди понимал, каким риском сопровождается флирт и даже намек на флирт даже в самой невинной, на первый взгляд, ситуации. Тем не менее особого беспокойства в то время он не проявлял. А должен был — только теперь широкая читательская аудитория может представить, насколько хорошо были известны альковные тайны братьев Кеннеди их злейшим врагам — главарям организованной преступности.

Доподлинно известно — надо думать, что это было известно и Кеннеди — что в то же самое время, когда Мэрилин Монро уделяла свое драгоценное внимание братьям Кеннеди, у нее был роман с певцом по имени Фрэнк Синатра.

По словам Милтона Грина, первая встреча Мэрилин с Синатрой состоялась в 1954 году, на обеде «У Романова», как раз в то время, когда ее супружество с Ди Маджо балансировало на краю пропасти.

А некоторое время спустя Синатра принял участие в попытке Ди Маджо разоблачить изменщицу Мэрилин. Имеется ввиду событие, известное как «налет по неверному адресу».

Второй их встрече суждено было произойти только через шесть лет, в 1960 году, когда на йоту от гибели был брак Мэрилин с Артуром Миллером, а Джон Кеннеди уже был провозглашен президентом.

Она происходили при следующих обстоятельствах. В августе 1960 года вся съемочная группа картины «Неприкаянные» была приглашена Фрэнком Синатрой на концерт в «Кал-Нева-Лодж», как раз неподалеку от места натурных съемок На концерте Мэрилин присутствовала вместе с Артуром Миллером.

Синатра как раз собирался стать хозяином «Кал-Нева-Лодж», казино и курортного местечка на берегу озера Тахо. Он располагался в такой красивой местности на возвышавшихся над озером холмах и был настолько удобен и шикарен, что в рекламных проспектах его называли «Раем Сьерра-Невады». Но это был рай не для всех — это место облюбовали гангстеры.

Граница между штатами Калифорния и Невада проходила как раз по территории курорта и делила ее пополам. Это было весьма и весьма удобно — казино было разрешено только в Неваде, а калифорнийские законы запрещали азартные игры. Синатра переустроил казино и нанял в качестве членов администрации людей из клана Джанканы.

Таким образом, райский уголок «Кал-Нева-Лодж» стал приютом для Мафии и местом резиденции главы чикагской мафии Сэма Джанканы.

Джанкана восседал на троне, занимаемом когда-то самим Аль Капоне. К 1960 году он опутал сетью организованной преступности огромные территории в Соединенных Штатах. Доходы казино, шоу-бизнес — всем этим заправлял Джанкана.

Приход к власти администрации Джона Кеннеди означал то, что для Джанканы наступали тяжелые времена — основной целью пребывания на посту министра юстиции для Роберта Кеннеди стало не что иное, как уничтожение в Америке мафии.

Гораздо позже, в 1981 году, после того, как он дал клятву говорить правду в своих свидетельских показаниях на заседаниях комиссии по контролю за игровым бизнесом, Фрэнк Синатра заявил, что в 1960 году знал Джанкану весьма поверхностно и даже не догадывался, что тот является главарем мафии.

Однако есть свидетели тому, что встречи Джанканы с Синатрой происходили уже в 1954 году и что Синатра был преданным Джанкане человеком. Синатра очень гордился своей дружбой с Джанканой, и тот был частым гостем в доме Фрэнка в Палм-Спрингз.

Когда отношения Синатры с мафией перестали быть секретом, да еще, вдобавок, известным стало то, что «Кал-Нева-Лодж» принадлежал в равных долях как Синатре, так и Джанкане, Фрэнк был унижен в глазах широкой публики. Это выяснилось в 1963 году благодаря подслушивающим устройствам, установленным в «Кал-Нева-Лодж» сотрудниками ФБР. Тогда Синатре пришлось уйти из бизнеса. Постановлением комитета по контролю за игровым бизнесом он лишился права на ведение такого рода дел.

По иронии судьбы, отец президента Джона Кеннеди Джозеф часто посещал заведение, правда, еще до того, как владельцем его стал Фрэнк Синатра.

Но этим связь клана Кеннеди с «Кал-Нева-Лодж» не ограничивалась. В числе его завсегдатаев был еще и зять президента Питер Лоуфорд.

В последние недели своей жизни в «Кал-Нева» стала появляться и Мэрилин Монро. Визиты Мэрилин в это заведение стали одной из главных загадок последних дней ее жизни.

В конце 1960 года, вскоре после того как Мэрилин рассталась с Артуром Миллером, Синатра начал усиленно обхаживать Мэрилин. В частности, это он подарил ей белого пуделя взамен оставшейся у Миллера таксы по кличке Хьюго. Мэрилин назвала собаку «Маф», видимо, в ознаменование факта связи Синатры с преступным миром. А после пребывания Мэрилин в психиатрической лечебнице «Пейн-Уайтни» в 1961 году Синатра был любезен до такой степени, что предоставил в ее распоряжение свой дом в Калифорнии.

Свидетелем общения Мэрилин с Синатрой стал Джордж Мастере, ее парикмахер.

По словам психиатра Мэрилин доктора Гринсона, пытавшегося в ту пору оказать ей поддержку психологического плана, Монро по-прежнему чувствовала себя ужасно одинокой и пыталась найти успокоение в лекарствах или в «садо-мазохистских связях» с опасными людьми, среди которых был Фрэнк Синатра. Мэрилин тянулась к постоянному общению с людьми, которые причиняли ей боль.

Доказательством связи Монро с Синатрой служит также факт ее присутствия на выступлениях последнего в отеле «Пески» в Лас-Вегасе. Там присутствовали и сестры президента Кеннеди, Пэт и Джин.

На концерте присутствовал также Эдди Фишер со своей тогдашней женой Элизабет Тейлор. Он вспоминал, что Мэрилин в тот вечер была очень пьяна. Синатре не нравилось ее поведение, и он настоял на том, чтобы она ушла.

А в августе 1961 года Мэрилин провела выходные на яхте Синатры. По свидетельству людей, находившихся там, Мэрилин и Синатра жили в одной каюте.

Мэрилин опять была недовольна жизнью и очень злоупотребляла лекарствами. В то время она попала в очень сильную зависимость от таблеток, и если их у нее не было, могла сделать все, что угодно, чтобы кто-нибудь их ей дал.

Свидетелем одной встречи Мэрилин и Синатры стала горничная Монро Лене Пепитоне. Тогда он подарил Мэрилин пару изумрудных сережек По словам Пепитоне, Мэрилин страстно поцеловала его в знак благодарности. Но Мэрилин надевала эти серьги всего только один раз. Потом она подарила их Пэт Ньюком, своему пресс-секретарю.

Летом 1961 года Мэрилин заговорила о браке с Фрэнком Синатрой. Но ее безумно расстраивало то, что Синатра обращает внимание на других женщин.

А для Синатры Мэрилин Монро была лишь временным увлечением. И спустя несколько месяцев он объявил о своей помолвке с актрисой Джульет Проуз.

Он не был страстно влюблен в Мэрилин, но встречаться они продолжали вплоть до самой ее смерти.

Близость Мэрилин с Синатрой была прямой угрозой для братьев Кеннеди. Благодаря Синатре Мэрилин вращалась среди людей, в кругу которых было немало злейших врагов президента.

Вот тут на сцене появляется человек по имени Микки Коуэн. Скорее всего, именно он был тем, чьими руками мафия пыталась использовать Мэрилин для того, чтобы навредить Кеннеди.

Коуэн был одним из близких друзей Фрэнка Синатры. Он также был на короткой ноге с заправилами Голливуда. Мало того, Коуэн способствовал развитию карьеры Дина Мартина и Джерри Льюиса.

В 1959 году, во время съемок картины «Займемся любовью», имя Мэрилин Монро упоминалось в связи с именем Микки Коуэна, и вот по какому поводу.

Бюро расследований при окружном прокуроре Лос-Анджелеса вело наблюдение за Коуэном. Оно интересовалось связями Коуэна с наркобизнесом. Тогда же выяснилось, что Коуэн принимает активное участие в сборе компрометирующих материалов на кинозвезд с целью шантажа. Его люди сперва обольщали кого-либо из кинозвезд, а затем снимали на пленку интимные подробности завязавшихся отношений.

И однажды в поле зрения наблюдателей из окружной прокуратуры попала Мэрилин Монро.

Как выяснилось позже, благодаря все той же практике прослушивания, она также стала объектом вымогательства. А все из-за того, что никак не могла избавиться от привычки быть не очень-то разборчивой в своих близких знакомствах.

Кстати, против группы Коуэна проводили расследование в связи с вымогательством, и в документах, относящихся к этому делу, Мэрилин Монро фигурировала в качестве жертвы.

Очевидно также, что связи Монро с мафией, пусть даже косвенные, берут свое начало со времени ее первых шагов на пути к головокружительной карьере. Джо Шенк, помогавший ей на этом пути, когда-то отсидел в тюрьме. Привлечен к ответственности он был за причастность к выплате дани мафии.

Мэрилин Монро была не единственной женщиной, чьи отношения с Кеннеди мафия использовала в своих целях. Одной из любовниц президента в то время была Джудит Кэмбелл. Как стало известно, она была близка с Кеннеди с начала 1960 до весны 1962 года, правда, их встречи были нечастыми. Во время отношений Кэмбелл с Джоном Кеннеди Джудит поддерживала отношения с боссом мафии Сэмом Джанканой. Она, кстати, тоже была любовницей Фрэнка Синатры.

Таким образом, Джудит Кэмбелл вращалась в том же круге людей, что и Мэрилин.

Очевидно, что война против клана Кеннеди велась по всем фронтам.

Еще одно имя замешано в этой истории, и опять имя женщины.

В начале 1961 года муж начинающей актрисы Джудит Мередит подал иск о расторжении брака. Основанием для этого он считал неверность супруги.

Следователем в этом деле был довольно известный частный сыщик Оташ. По его словам, к делу о разводе привлекались многие мужчины. Среди них были Дин Мартин, Джерри Льюис, Фрэнк Синатра и… Джон Кеннеди.

Но президент оказался непричастным к этому делу только благодаря вмешательству мафии, надавившей также непосредственно на Оташа.

Джуди Мередит сегодня начисто отрицает свою любовную связь с Джоном Кеннеди. Однако в архивах ФБР, по многочисленным свидетельствам, все же содержатся документы, которые действительно указывают на причастность к этому, чуть не вылившемуся в публичный скандал делу самого Джона Кеннеди.

Есть также мнение, что замять историю супружеской неверности в отношении Джона Кеннеди просил Министр юстиции Роберт Кеннеди.

Это мнение весьма спорно, ибо администрация Кеннеди бросила тогда все силы на борьбу с организованной преступностью. Но в то же самое время эта история является вполне вероятной. Ведь это дело все же могло нанести непоправимый ущерб репутации Джона Кеннеди, так как его имя упоминалось наряду с именем Фрэнка Синатры и других, имеющих непосредственное отношение к мафии, людей. А мафия никогда не упустит возможности сделать что-то для правительства. Всегда полезно привязать к себе влиятельных и ответственных людей.

Еще одно обстоятельство может служить поводом для мыслей о том, что клан Кеннеди имел тесные связи с мафиозными структурами.

Одно время Синатра был довольно близок с президентом Джоном Кеннеди. Он и его «клан» оказывали существенную поддержку Кеннеди во время выборной кампании. В глазах широкой общественности он считался другом президента.

12 июля 1961 года Сэм Джанкана вошел в зал ожидания чикагского аэропорта «О'Хара» в сопровождении Филиции Мак-Гир, в которую босс мафии был давно влюблен.

В аэропорту, по приказу министра юстиции Роберта Кеннеди, их ждали агенты ФБР. Выследить Джанкану им удалось с помощью Мак-Гир.

Тогда Джанкана разразился потоком речей, не обещавших Джону Кеннеди ничего хорошего. Он заявил, что знает о Кеннеди все и даже более того, и что в один прекрасный день расскажет все. В конце этой тирады прозвучала прямая угроза: «Вы проклянете этот день…».

Любовница Джанканы Мак-Г ир довольно хорошо знала Мэрилин. В одном откровенном разговоре она сказала, что подтверждает связь Мэрилин Монро с Джоном Кеннеди, а так же с его братом Робертом. Так же она упоминала о том, что Мэрилин становилась болтливой под влиянием паров алкоголя.

Из этого следует, что угрозы Джанканы имели под собой реальные основания.

Любовь к женщинам и, как следствие, неосторожность братьев Кеннеди сделали их очень уязвимыми для тех, кто хотел устранить их с политической арены.

Но Кеннеди с небывалой легкомысленностью относились к этому обстоятельству.

И лишним доказательством тому был роман с Мэрилин Монро, поскольку к концу 1961 года актриса как личность была на грани распада.

Мэрилин Монро была все также одинока и неприкаянна.

Ей страстно хотелось простого человеческого тепла. В поисках его, испытывая жгучую необходимость в общении, она позвонила на радиостанцию Ки-Ди-Эй-Уай в Лос-Анджелесе. Когда она назвала свое имя, диск-жокей ей не поверил. А через несколько дней она позвонила снова и попросила Тома Клея, того самого диск-жокея, так бесцеремонно поставившего под сомнение ее правдивость, приехать к ней.

Заинтересованный и все еще не веривший, тот пришел по указанному адресу. Женщина, которую он там увидел, на самом деле была Мэрилин Монро.

Он приходил к ней в течение трех недель. Стосковавшаяся по простому человеческому общению, она даже не пыталась соблазнять Клея. Все это время они проводили за разговорами. Ее безумно интересовала семейная жизнь Тома, в особенности его дети. Теперь, когда Мэрилин стала задумываться о том, насколько суетной и бесполезной была ее жизнь, ее мысли опять стали вращаться вокруг нерожденных детей. А что может быть страшнее, чем сожаление о том, что мог бы сделать, но так и не сделал…

Жизнь Мэрилин была в опасности. Она опять пыталась найти забвение в смеси алкоголя и снотворного. Несколько раз ее жизнь была на волоске от того, чтобы оборваться.

После очередного такого случая с передозировкой снотворного начальство киностудии «XX век — Фокс», движимое лишь стремлением получить как можно больше денег от проката фильмов с участием Мэрилин и опасавшееся негативной рекламы, поспешило позаботиться о том, чтобы дело не получило огласку.

Тогда же Мэрилин возобновила ежедневное психиатрическое лечение у доктора Еринсона. Тогда им были выделены две основные задачи, требующие немедленного разрешения: навязчивый страх Мэрилин перед гомосексуализмом и ее неспособность переносить какую бы то ни было боль, как душевную, так и физическую.

В последние месяцы жизни Мэрилин рассказывала доктору Уринсону о том, что имела половые отношения с одним из рабочих, переоборудовавших ее дом. А однажды она пригласила к себе таксиста, который доставил ее домой.

Жизнь так ничему и не научила Мэрилин Монро: сколько неприятностей доставляла ей неразборчивость в связях, но она по-прежнему искала в этом успокоения с той целенаправленностью, что сродни мании.

По свидетельству Еринсона, мысли о смерти стали навязчивой идеей Мэрилин. По всей вероятности, она полагала, что только так сумеет избавиться от всего того, что так мучило ее душу.

Ввиду того, что Мэрилин могла-таки решиться на самоубийство, Гринсон прикрепил к ней медсестер, находившихся рядом с Мэрилин круглые сутки. Мэрилин отчаянно протестовала против такого строгого надзора, главным образом потому, что, по приказанию доктора Еринсона, в обязанности ее сиделок входило и строгое ограничение приема лекарственных препаратов. В конце концов, она сумела избавиться от своих надзирателей.

Записная книжка Мэрилин, относящаяся к тому времени, содержала имена более чем трех десятков врачей. Мэрилин использовала их для того, чтобы без проблем снабжать себя столь необходимыми лекарствами.

То, что Мэрилин в те дни была совершенно одинока, не совсем соответствует истине. Последнее Рождество Мэрилин встретила не одна. Джо Ди Маджо и маленькая рождественская елочка были рядом.

После Рождества Ди Маджо уехал. А Мэрилин долго еще зажигала на елке огни.

Тогда же, по совету доктора Гринсона, Мэрилин занялась поисками нового жилища. Гринсон надеялся, что приобретение собственного дома избавит Мэрилин от беспокойства и придаст чувство защищенности.

В этом увлекательном и новом для Мэрилин деле компанию ей составила шестидесятилетняя Юнис Мюр-рей. У нее был опыт по уходу за психиатрическими больными, и она сменила отказавшихся терпеть выходки Мэрилин медсестер.

С тех пор миссис Мюррей стала преданным помощником Мэрилин Монро.

Но купить дом оказалось нелегко. В одном из приглянувшихся Мэрилин домов хозяйка, увидев, что ее покупательница Мэрилин Монро, отказалась продать дом и обдала Мэрилин потоком словесной брани.

В конце концов, попытки увенчались успехом — дом был найден Это было скромное одноэтажное здание в «мексиканском стиле, с обшитыми деревом потолками, с большой гостиной… и маленькими спальнями».

Дом не вполне соответствовал общепринятому тогда понятию о роскоши, окружавшей кинозвезд, но Мэрилин была довольна.

Месторасположение дома создавало впечатление уединенности, и к тому же он находился в близком соседстве с домом Гринсонов.

Поблизости находился так же дом Питера Лоуфорда, где время от времени Мэрилин встречалась с братьями Кеннеди.

Мэрилин не снималась уже год, и когда она покупала новый дом, у нее было мало наличных денег.

Подписывая контракт на владение домом в Брентвуде, Мэрилин разразилась слезами: «Я чувствую себя так плохо, потому что покупаю дом одна»…

Странно, но на гербе, украшавшем наружную плитку дома, была надпись: «Свое путешествие я заканчиваю».

В начале 1962 года доктор Гринсон надеялся, что дела его подопечной действительно пойдут на поправку.

В один из дней января 1962 года Мэрилин собиралась пообедать в компании Роберта Кеннеди. Она была в числе гостей, приглашенных к Лоуфордам на обед.

Об этом дне многие упоминают как о дне, с которого начался роман Мэрилин Монро и Роберта Кеннеди.

Мэрилин хотела произвести впечатление на министра юстиции, поэтому тщательно подготовилась к встрече. Она уверенно вела разговор на политические темы, но Роберт Кеннеди все же заметил, что Мэрилин подглядывает в свою сумочку, где у нее лежала шпаргалка. Это его здорово позабавило.

Глория Романова, также приглашенная на обед, говорит, что весь вечер Мэрилин танцевала с Робертом Кеннеди.

Личный секретарь Роберта Кеннеди вспоминает, что встречала Мэрилин в доме Лоуфордов весной 1962 года, где присутствовали оба Кеннеди.

Примерно с того времени Мэрилин часто звонила Роберту в департамент юстиции.

Кеннеди либо отвечал на звонки Мэрилин, либо вскоре перезванивал сам.

Кто-то из людей, приближенных к клану Кеннеди, сказал корреспонденту «Манчестер Гардиан» У. Дж. Уиттерби, что «роман с Монро воспринимал как данность, но это была единственная связь Бобби».

Есть также сведения о том, что роман Роберта Кеннеди с Мэрилин Монро начался после того, как он пришел к актрисе по просьбе Джона, чтобы сказать, что их отношения с президентом больше не могут продолжаться.

Это известие наповал сразило Мэрилин, и, по всей вероятности, Роберту сперва хотелось утешить ее, но вскоре знакомство между Мэрилин и Бобби переросло в любовную связь.

Но самым убедительным доказательством близости Мэрилин с Робертом Кеннеди являются воспоминания дочери доктора Гринсона, Джоан, которая в последние месяцы жизни Мэрилин была с ней в близких отношениях. Именно ей в начале 1962 года Мэрилин говорила о «новом мужчине в своей жизни».

В разговорах с Джоан Мэрилин называла его «Генеральный»[1]. И та решила, что имеется в виду президент.

А самого доктора Гринсона чрезвычайно беспокоило то, что у Мэрилин «были близкие отношения с очень важными людьми в правительстве и что связь эта была «половой», и что мужчины, о которых шла речь, занимали «высшую ступеньку власти». Он считал, что Мэрилин просто использовали.

Как видно из свидетельств современников, любовные линии братьев иногда перекрещивались. Это качество было присуще всем мужчинам семейства Кеннеди.

Свидетельством связи Роберта Кеннеди с Мэрилин служат также воспоминания соседей Питера и Пэт Лоуфорд.

Ее неоднократно видели рядом с Робертом Кеннеди в те моменты, когда они гостили у Лоуфордов. Мэрилин смотрела на него влюбленными глазами.

Вышеупомянутая Лена Пепитоне, горничная из Нью-Йорка, говорила, что Роберт звонил ей довольно часто, и тогда Мэрилин укрывалась в спальне.

Слишком много людей знали об интимной связи Мэрилин с Робертом и Джоном Кеннеди, и это было уже небезопасно, но все равно встречи эти продолжались.

А Мэрилин между тем продолжала изнывать от одиночества.

В тот период она готовилась к съемкам картины «Так больше нельзя». Это был последний фильм, завершающий действие ее контракта с киностудией «XX век — Фокс». Закончен он не был.

Тогда же Мэрилин узнала о помолвке Фрэнка Синатры с Джульет Проуз. А намерение Артура Миллера вступить в очередной брак повергло ее в шок. Она замкнулась в себе, стала избегать какого-либо общения и даже не отвечала на телефонные звонки. Узнав же, что Артуру вскоре предстоит стать отцом, расстроилась еще больше.

Получив это известие, Мэрилин не пришла на обсуждение костюмов. Продюсер фильма «Так больше нельзя» позвонил ей, и на другом конце провода услышал невероятное бормотание.

По приезде он застал ее в состоянии комы от чрезмерной дозы барбитуратов. Вызвали врача. Мэрилин возвратили к жизни.

На «XX веке — Фокс» провели собрание. Кто-то предложил даже отменить съемки. Однако все обошлось, и работа над картиной, носящей символичное название «Так больше нельзя», продолжилась.

По настоянию доктора Гринсона, Мэрилин получила возможность отдохнуть. Тогда она отправилась во Флориду, чтобы повидаться с отцом Артура Миллера. В феврале 1962 года она встретилась с Айзадором, давним своим другом. Вечером того же дня последний обнаружил в кармане своего пальто 200 долларов.

Далее следы актрисы обнаруживаются в Мексике.

Парикмахер Джордж Мастере со всемирно известной кинозвездой сидели в туалете самолета. Мэрилин настояла, чтобы они уединились там, и он привел в порядок ее волосы. Поездка эта была частным визитом, но сохранить в тайне ее появление не удалось.

Синатра заказал для Мэрилин номер в отеле «Хилтон». По коридорам ходила вооруженная до зубов охрана, которая должна была сдерживать пыл особо рьяных журналистов.

Через два дня состоялась пресс-конференция.

Один из снимков, сделанный на этой пресс-конференции, но в то время не опубликованный, подтверждает, что трусиков Мэрилин не носила.

И вот несколько долгожданных дней покоя. Сопровождаемая идущей след в след Юнис Мюррей, Мэрилин делала покупки для нового дома: кое-что из мебели, картины.

В это время и в этом месте у Мэрилин появились новые друзья.

Она познакомилась с одной супружеской парой, которая вызвалась показать ей Мехико. Это были Фред Вандербилт Филд и его мексиканка-жена. Они сразу же полюбили Мэрилин. А та, в свою очередь, еще раз получила возможность узнать, что есть простые человеческие отношения, бесхитростные и безмерно теплые.

Мэрилин рассказывала им о знакомстве с Робертом Кеннеди, о Фрэнке Синатре. Но больше всего она говорила о надеждах на будущее.

Рассказывая о браке с Артуром Миллером, Мэрилин делала упор на то, что потеряла. Самой большой ее болью, по словам Филдов, была потеря детей.

Друзья видели, что Мэрилин много пьет. По тогдашнему впечатлению Фрэда Вандербипта, у Мэрилин было много сексуальных связей продолжительностью в одну ночь.

К тому времени относится увлечение Мэрилин молоденьким красавчиком Хосе Боланьосом, мексиканским сценаристом. Еще до встречи с Мэрилин он был уже довольно известен в мире кино.

Боланьос начал ухаживание стремительно. Сначала он прислал цветы Пэт Ньюком. Та, тронутая неожиданным вниманием, познакомила Боланьоса с Мэрилин.

Несмотря на предупреждения встревоженного Филда, Мэрилин пошла на сближение с мексиканцем.

Боланьос, как и многие другие до него, говорил, что с ним Мэрилин «получала редкостное сексуальное удовольствие, которого не знала с другими мужчинами».

А сама Мэрилин снова переживала смятение и раскаянье.

По словам ее нью-йоркской горничной Лены Пепитоне, Мэрилин упоминала о Боланьосе в связи с тем, что он хотел бы жениться на ней.

Незадолго до отъезда из Мехико она посетила Государственный институт защиты детей, которому собиралась сделать пожертвование в сумме 1000 долларов. Потом в каком-то порыве разорвала чек и выписала новый на 10000 долларов.

2 марта Мэрилин должна была лететь в Соединенные Штаты, но ее никак не могли разбудить. Парикмахер актрисы Джордж Мастере поднял ее с постели и вынес из комнаты. Похоже, она снова принимала таблетки в большом количестве.

Это время ознаменовано также тем, что перед президентом Кеннеди встала вполне реальная угроза, что его чрезмерная любовь к женщинам может стать достоянием гласности.

Почти месяц прошел со времени угроз Сэма Джанканы.

Но Сэм был всего лишь одним из опаснейших врагов Кеннеди. Другим был Джимми Хоффа, председатель профсоюза водителей грузового транспорта. Работая в различных комиссиях сената, Роберт Кеннеди убедился в том, что профсоюз под председательством Хоффы стал «скрытым злом». Хоффа попал в поле зрения полиции.

Чтобы не сесть в тюрьму, Хоффа пытался вести отчаянную борьбу против министра юстиции. Студия «XX век — Фокс» тоже стала участником этой войны.

В 1961 году стало известно, что «Фокс» намечает снять фильм по книге Кеннеди «Враг внутри». Это была книга о мафии и ее руководителях. На главную роль пригласили Пола Ньюмена. Роберт Кеннеди принимал участие в обсуждении сценария.

Через несколько дней после появления в прессе известий о будущем фильме его продюсеру позвонил неизвестный. Это был первый из ряда многочисленных звонков. Были еще и письма, содержавшие угрозы.

После прямого запугивания затея с фильмом провалилась.

В 1961 году сотрудники ФБР получили письмо с предложением представить доказательства тому, что президент прелюбодей и обещаниями прислать фотографии. По правде говоря, сделать эти фотографии не составляло никакого труда.

Сотрудники из министерства юстиции начали поговаривать о том, что не понимают, как администрация может бороться с мафией, если Кеннеди водят дружбу с Фрэнком Синатрой, большим другом мафиози.

В феврале 1962 года, пока Мэрилин была в Мехико, сотрудники ФБР выяснили, что другая любовница Джона Кеннеди, Юдит Кэмбелл, одновременно встречалась и с президентом, и с Джанканой. Была обнаружена одна из «мин», заложенных под кресло президента.

Однако сама Кэмбелл утверждает, что все равно президент продолжал встречаться с ней. Похоже, Джон Кеннеди не воспринял всерьез предостережений директора ФБР.

23 марта братья Кеннеди должны были вылететь в Калифорнию. Джон Кеннеди хотел погостить у Фрэнка Синатры в Палм-Спрингс, но в связи с нежелательными разговорами о его дружбе с Синатрой, в последнюю минуту изменил свой план и решил остановиться у Бинго Кросби.

В доме Питера Лоуфорда состоялась встреча, на которую пришли Фрэнк Синатра и один из братьев Кеннеди.

Роберт Кеннеди объявил, по какой причине президент больше не мог встречаться с Фрэнком Синатрой. Он сказал также, что если президент не разорвет отношения с Синатрой, то будет вынужден подать в отставку.

Но опасность не помешала Джону Кеннеди видеться с Мэрилин Монро. Они встретились во время этой самой поездки Кеннеди в Калифорнию.

Президент не раз отлучался из особняка Бинго Кросби, где он официально остановился. Его видели с Мэрилин, и их близость сомнений не вызывала.

Существовал и еще один очевидец, Ральф Роберте, актер и массажист, с которым Мэрилин делилась рассказами о происходящем в то время.

Мэрилин к тому времени стала отличаться рискованной болтливостью. Теперь она свои отношения с братьями Кеннеди уже обсуждала со всем кругом друзей. А президент и министр юстиции продолжали вести себя так, словно были богами.

Вскоре после возвращения Мэрилин из Мексики в доме ее приятеля Арта Джеймса, агента по продаже недвижимости, зазвонил телефон. Звонил посредник Кармина Де Сапио, коррумпированного политика, имевшего связи с боссом профсоюза водителей грузового транспорта Джимми Хоффой. Джеймса, по его словам, просили о том, чтобы он на некоторое время увез Мэрилин из ее дома. Они хотели установить подслушивающую аппаратуру. Арт знал об отношениях Мэрилин с Робертом Кеннеди, она сама рассказывала ему об этом. Джеймс ответил, что не станет этого делать. Больше никто не звонил. Вероятно, мафия использовала кого-то другого.

Калифорнийский дом Мэрилин был очень удобен для подслушивания, так как в нем много перестраивалось на протяжении 1962 года. В доме постоянно кто-то находился.

Да и квартира Мэрилин в Нью-Йорке также была легкой добычей.

Однако прослушивания начались вовсе не мафией, затеял это бывший муж Мэрилин Джо Ди Маджо. Его интересовало все, что касалось Мэрилин.

Но личная жизнь Мэрилин интересовала не только Ди Маджо.

В 1961 году проводами были опутаны все телефонные линии как в квартире Мэрилин, так и в пляжном доме Лоуфорда.

«Жучок», установленный в доме Лоуфорда, позволял слышать отрывки из разговоров Мэрилин и президента, а также весьма характерные звуки.

К середине президентства Кеннеди у правительственных агентов имелись досье как на Мэрилин, так и на Кеннеди.

С какой бы невинной целью ни поручил Ди Маджо установить наблюдение за бывшей женой, не стоит забывать о том, что близким другом Джо был Фрэнк Синатра, близкий в свою очередь к преступному миру. Да и Ди Маджо, интересовавшийся Мэрилин исключительно по личным причинам, иногда появлялся в сомнительных местах и общался с людьми с сомнительными связями.

Неизвестно откуда, но мафиози именно в то время узнали о связи Мэрилин и братьев Кеннеди.

По официальной версии, компромат на Мэрилин и Роберта Кеннеди был получен криминальным миром прежде всего благодаря лидеру профсоюза водителей грузового транспорта Джимми Хоффа.

Его собственностью были так называемые «пленки Монро». На них были записи «постельных бесед» между Мэрилин и одним из Кеннеди. Качество записи оставляло желать лучшего, имелись помехи, как это часто бывает при подслушивании.

У Хоффы имелись даже оригиналы телефонных счетов Мэрилин и что среди них значились звонки Роберту Кеннеди в Вашингтон.

Часть информации, касающейся Мэрилин и Роберта Кеннеди, поступила с «жучка», вмонтированного в министерстве юстиции в Вашингтоне. «Жучок» был на плинтусе в кабинете министра юстиции и мог воспринимать звуки через слой краски. Получателем информации был опять-таки Джимми Хоффа, у которого был сообщник в министерстве юстиции.

А в ФБР имелись серьезные подозрения, что с лета 1961 года до весны следующего, когда умерла Мэрилин, в министерстве работали сообщники Хоффы.

Мэрилин часто звонила в министерство юстиции. Об этом свидетельствуют как воспоминания секретарши Роберта Кеннеди, так и страницы записных книжек Мэрилин.

Два человека из близкого окружения Хоффы также утверждают, что у него был грязный материал на Роберта Кеннеди.

Хоффа и в самом деле хотел использовать Монро как оружие против Роберта Кеннеди. Мысль о том, чтобы дать ход информации о ее связи с Кеннеди, не оставляла его и после смерти актрисы.

Итак, сведений вполне достаточно для того, чтобы сказать, что разговоры Монро и братьев Кеннеди прослушивались и были записаны на пленку. Скорее всего, эта операция началась без каких-либо неблаговидных целей и ее инициатором был Джо Ди Маджо. Но потом она стала коварным оружием в руках Джимми Хоффы, злейшего врага братьев Кеннеди.

Известно, что Мэрилин в то время очень нервничала. По свидетельству Юнис Мюррей, актриса даже навела справки о своих соседях.

Довольно часто в Нью-Йорке и Калифорнии Мэрилин пользовалась телефонами общественного пользования.

По словам все того же близкого друга Мэрилин Роберта Слэтцера, Монро догадывалась о том, что ее телефонная линия прослушивается. Именно по этой причине актриса начала носить с собой тяжелый кошелек, набитый монетами, и когда ей нужно было позвонить по важному поводу, она шла к телефону-автомату.

Артур Джеймс, с которым в последние дни жизни она виделась довольно часто, рассказывал, что Мэрилин звонила из общественных телефонов-автоматов «из-за навязчивой идеи, что ее частная жизнь перестала быть тайной для окружающих». Но Джеймс так и не сказал ей о том, что несколько месяцев назад ему звонили и просили помочь установить в ее доме подслушивающую аппаратуру.

Вряд ли тогда Мэрилин, узнай она обо всем, смогла бы полностью осознать всю полноту опасности. Состояние актрисы было очень нестабильно, ей все труднее и труднее было владеть собой.

Весной 1962 года ее друг, поэт Норман Ростен, вместе с женой навестили Мэрилин в ее новом доме в Брентвуде. Супруги с удовольствием слушали щебетание хозяйки о домашних заботах, издавая одобрительные звуки по поводу привезенных ею из Мексики масок и ацтекского календаря.

Находясь в полупустых комнатах с окнами, занавешенными белыми простынями, Ростен испытывал глубокое беспокойство. Слушая Мэрилин, он слышал «скрытое отчаяние».

По словам Мэрилин, Ди Маджо присматривал за ней или что-то в этом роде. При Синатре, который однажды в присутствии Ростена зашел, чтобы пригласить Мэрилин на обед, она, похоже, испытывала пьянящее чувство и немного нервничала. На следующий день она позвонила в 7.30 утра — так ей не терпелось поговорить о Синатре. «Он хорош, правда?» — спросила Мэрилин.

Тон ее голоса, как вспоминал впоследствии Ростен, был не радостным, а скорее испуганным.

Как-то вечером Мэрилин сказала Ростену, что перед ею приездом «приняла маленькую таблетку» и ей придется лечь в постель. Когда тот уже уходил, хозяйка задремала. Все больше и больше Ростен укреплялся в мнении, что друзья уже не могут влиять на судьбу Мэрилин.

В последний день своего пребывания в Калифорнии Ростен вдвоем с Мэрилин сели в лимузин и поехали в художественную галерею. Внимание Мэрилин привлекла одна работа Родена. «Посмотри на них, — сказала Мэрилин, — он делает ей больно, но в то же время он хочет любить ее». Она купила эту статую, заплатив более тысячи долларов.

Мэрилин показала свое приобретение доктору Гринсону. Тот сказал, что, на его взгляд, статуя поразительна. Мэрилин, не удовлетворенная таким ответом, водила по ней руками. «Что это значит? — допытывалась она. — Он что, владеет ею или это только видимость? А это что? Похоже на пенис». Казалось, что голос ее вот-вот сорвется.

Ростен чувствовал, что Мэрилин хотела получить ответы на вопросы, на которые не было ответа, — как можно почувствовать любовную нежность, как распознать жестокость и защититься от нее. По словам Ростена, Мэрилин теряла себя.

Не только Ростен и Гринсон были такого мнения. «За последние пару лет она сильно сдала», — вспоминал сценарист фильма «Так больше нельзя» Джонсон.

А сама Мэрилин была убеждена, что в этот год сможет обрести форму. Но как только работа над сценарием была закончена и Джонсон уехал, все опять пошло наперекосяк.

Картина «Так больше нельзя» была обречена с самого начала. И дело было не только в состоянии Мэрилин Монро. Киностудия «XX век — Фокс» была в состоянии агонии от финансового убытка, нанесенного ей другой звездой и другой картиной, снимавшейся в Риме — Элизабет Тейлор и ее «Клеопатре». За год киностудия потеряла 22 миллиона долларов.

Новый фильм с участием Монро обещал быть прибыльным. А Монро должна была получить всего лишь 100000 долларов. Но студия не получила того, на что рассчитывала.

«Помните, что вы располагаете Мэрилин Монро, — как-то сказала Мэрилин, настаивая на том, что в одной из сцен на ней должно быть бикини. — Вы должны это использовать».

Но эта Монро превзошла даже свою пресловутую ненадежность и взбалмошность. Она вбила себе в голову, что актриса Сид Чарисс хочет иметь такие же белокурые волосы, как и у нее. Во избежание конфликта сделали более темными волосы даже пятидесятилетней актрисе, исполнявшей роль домработницы.

Киностудия готова была вывернуться наизнанку, чтобы выполнить все капризы Мэрилин, но она не знала, как бороться с отсутствием кинозвезды — за тридцать пять дней работы Мэрилин лишь двенадцать раз почтила своим присутствием съемочную площадку.

Мэрилин проявляла сговорчивость только тогда, когда ей этого хотелось. А на студии она была просто невыносима.

Однажды, узнав, что у Дина Мартина насморк, она упорхнула в мгновение ока, не слушая заверения медиков, что это не заразно. Однажды Билли Травилла, ее друг и художник по костюмам, шел к воротам студии, когда возле него остановился лимузин. Мэрилин поболтала с ним, а потом вдруг хлопнула себя ладонью по губам: «О, я совсем забыта, у меня же нет голоса».

В это время Мэрилин встречалась с доктором Гринсоном каждый день. Мэрилин в любой день могла снова скатиться к наркотикам, и доктор был вынужден удлинить свои сеансы. Но временами даже его решимость заходила в тупик.

Жене Гринсона нездоровилось, на доктору постоянно приходилось откладывать отпуск, чтобы Мэрилин могла принимать участие в съемках фильма. Но однажды, перепоручив ее своим коллегам, он с женой отправился в Европу. В тот день работа остановилась.

Неделю спустя актриса вылетела на Восточное побережье, чтобы в последний раз предстать перед публикой. Это было памятное выступление в честь президента Кеннеди.

Заблаговременно Мэрилин пригласила к себе модельера и попросила создать платье, которое выглядело бы экстравагантным даже для нее. Это была прозрачная, очень тонкая ткань, украшенная искусственными бриллиантами, чтобы в свете прожекторов она могла сверкать. Под платье Мэрилин ничего не надела.

Тогда же тайна, связанная с предназначением этого наряда, была разгадана. После звонка из дома Кеннеди в Массачусетсе, и по волнению Мэрилин горничная и модельер поняли, с какой целью шилось платье.

19 мая в Мэдисон-Сквер-Гарден происходило чествование президента США Джона Кеннеди по случаю дня рождения. Чтобы поздравить своего лидера, собралось пятнадцать тысяч членов партии демократов. В представлении должны были участвовать Джек Бенни, Генри Фонда, Элла Фицджеральд, Пегги Ли и Мария Каллас. По предложению Питера Лоуфорда Мэрилин Монро решено было поручить пропеть «С днем рождения, мистер президент…»

Продюсер картины «Так больше нельзя» знал об этой затее еще до того, как работа над фильмом зашла в тупик. Он протестовал против участия Мэрилин в празднике, так как необходимо было продолжать съемки. Но хитрая Мэрилин сослалась на болезненные месячные и не вышла на работу.

В сопровождении Питера Лоуфорда Мэрилин отправилась поздравлять президента на личном вертолете Синатры.

Во время импровизированной репетиции Мэрилин снова овладел страх. Происходило это в ванной комнате в присутствии Джоан Гринсон. Запинаясь, Мэрилин бормотала, что никогда не сможет вытянуть этого.

В своей квартире в Манхэттене Мэрилин часами репетировала, напевая под пластинку. Она никак не могла усвоить даже хорошо известный припев.

Для поднятия духа было принято несколько порций ликера, и к моменту своего выхода Мэрилин была пьяна. Она едва могла шевелить ногами.

В огромном зале сидели братья Кеннеди. Роберт был с женой, а президент прибыл один — несмотря на торжественное событие, Первая леди осталась в Вирджинии со своими лошадьми.

Джон Кеннеди сидел в президентской ложе, закинув ноги на перила и курил сигару. Шоу было в полном разгаре, когда микрофон взял Питер Лоуфорд. Он объявил выход Мэрилин Монро.

В зале раздались аплодисменты, но Мэрилин не появилась.

Позже, когда выступили другие звезды, снова раздался барабанный бой, но актриса не вышла.

Мэрилин должна была появиться последней. Наконец стоявший за кулисами агент Лоуфорда буквально вытолкнул Мэрилин на сцену Долгие тридцать секунд она никак не могла собраться. Потом мягко и нерешительно начала:

«С днем рождения вас, С днем рождения вас, С днем рождения, мистер президент, С днем рождения вас».

После аплодисментов Мэрилин, не допустив ни единой ошибки, пропела стихи, написанные специально по этому поводу.

После этого слово взял президент. Он сказал: «Спасибо. Теперь, после того как мне так мило и дружно пропели «С днем рождения», мне можно удалиться от политики».

После гала-концерта, за кулисами, Мэрилин представила президенту своего бывшего свекра, Айзадора Миллера, которого она пригласила на вечер.

Потом она появилась на приеме для более узкого круга.

В Голливуде Мэрилин появилась уже в понедельник утром. Она пребывала в особенно приподнятом настроении и собиралась играть сцену ночного купания. По сценарию ей надо было погрузиться в бассейн… обнаженной.

Сначала она вошла в воду в бикини телесного цвета. Но купальник был виден. Мэрилин, пошептавшись с режиссером Джорджем Кьюкором, ушла.

Несколько минут спустя она вернулась, и, сбросив с плеч голубой халат, обнаженная, скользнула в воду.

Всех не имеющих отношения к съемкам режиссер попросил покинуть съемочную площадку. Так, впервые через двенадцать лет после появления знаменитых «обнаженных» календарей, студийные фотографы снимали нагую Мэрилин Монро. По их собственным признаниям, для них это было полной неожиданностью.

Слух о том, что Мэрилин снималась в обнаженном виде, распространился со скоростью света. Сопровождаемый щедрыми похвалами в адрес прекрасно сохранившейся фигуре Мэрилин, этот слух стал желанной для студии рекламой.

В следующем месяце в журнале «Лайф» появилась серия снимков, достаточно откровенных, чтобы увидеть, что Мэрилин обнажена, и в то же время вполне приличных.

Некоторые фотографии были слишком откровенными для того времени. И фотографы не могли пустить снимки в дело без личного разрешения Мэрилин. Для получения этого самого разрешения они поехали к ней.

И вот что услышали: «Ребята, мне только и нужно-то потеснить Лиз Тейлор с обложек журналов мира». Правда, она изъяла из этой серии некоторые снимки.

Так началась эта выгодная торговая операция. Оригиналы фотографий были помещены в банковский сейф.

Некоторые из снимков были отправлены Хью Хефнеру, издателю «Плейбоя». С ним была заключен контракт на рекордную по тому времени сумму в 25 тысяч долларов.

Общая прибыль от всех продаж составила более 150 тысяч.

А много лет назад, в 1949 году, когда Норма Джин позировала для «обнаженного календаря», ей заплатили всего-то 50 долларов.

Фотографии, где Мэрилин плавает в бассейне совершенно нагая, «Плейбой» напечатал больше чем через год после смерти актрисы.

1 июня 1962 года Мэрилин исполнилось тридцать шесть лет. В тот вечер настал ее черед слушать поздравления с днем рождения. Песенку, соответствующую случаю, исполнила для нее съемочная группа картины «Так больше нельзя». Торт был украшен двумя изображениями Мэрилин, взятыми из фильма. На одном она была запечатлена в белье, на другом — в бикини. Надпись на торте гласила: «С днем рождения».

Ко дню рождения Гринсоны подарили ей бокал для шампанского, на котором внутри было выгравировано ее имя. «Теперь, — сказала Мэрилин, — когда пью, я буду знать, кто я».

Не прошло и сорока восьми часов, как Мэрилин снова позвала к себе детей доктора Гринсона. Голосе ее звучал глухо и безрадостно, и они снова пришли к ней.

По их словам, Мэрилин достигла предела отчаяния. Она снова не могла спать, она говорила о том, как ужасно чувствует себя, какой бесполезной себя считает, что никому не нужна, что безобразна и что люди милы с ней только потому, что это выгодно. Она сказала, что у нее нет детей и ее никто не любит. Финальной точкой были слова о том, что жить дальше не имеет смысла.

Доктор Гринсон находился в отпуске в Европе, и его дети вызвали к Мэрилин одного из его коллег-психиатров.

Кризис длился всю следующую неделю. На студию позвонила Паола Страсберг и сообщила, что Мэрилин больна.

На следующий день актриса стала настаивать на том, чтобы доктор Гринсон по телефону ответил на несколько вопросов, которые, на ее взгляд, требовали немедленного ответа.

Боссы «XX век — Фокс», просмотрев отснятый материал картины «Так больше нельзя», все как один заявили, что Мэрилин играла, «как в замедленной съемке, что действовало усыпляюще». Начальство уже подумывало о замене.

Доктор Гринсон собирался вернуться домой. В телефонном разговоре с продюсером фильма «Так больше нельзя» он пообещал в скором времени вернуть Мэрилин на съемочную площадку.

Не заезжая домой, прямо из аэропорта он поехал к Мэрилин, но опоздал. Несколькими днями ранее Мэрилин была уволена, а съемки картины прекращены.

Студия предъявила Мэрилин иск на сумму в полмиллиона долларов. А когда партнер Мэрилин по этой картине Дин Мартин отказался работать с другой актрисой, иск предъявили и ему.

Съемочная группа «поблагодарила» Монро за то, что она оставила всех без работы, а Мэрилин, в свою очередь, письменно извинялась перед всеми.

Мэрилин обратилась за помощью к Синатре. У них был общий адвокат, и теперь она нуждалась в его услугах. Звали его Милтон Рудин. Она хотела, чтобы он попросил киностудию о снисхождении.

Но Мэрилин Монро не долго лила слезы. На студии довольно быстро поняли, что заменить Монро никто не может, и уже затевались переговоры о примирении.

Не прошло и двух недель, а она уже давала интервью журналам «Лайф» и «Космополитен» и много фотографировалась.

Выглядела, по словам друзей, Мэрилин неплохо. «Знаете, — утверждала Мэрилин, — сейчас я нахожусь в лучшей форме, чем когда бы то ни было, лучше, чем в пору моей юности». В знак подтверждения она распахнула блузку и показала грудь.

На протяжении тех нескольких недель, что еще оставались у нее, Мэрилин старалась доказать, что за шестнадцать лет тело ее не только не утратило своей привлекательности, но даже выросло в цене, поскольку снимки из недорогих изданий перекочевали на глянцевые страницы журналов шестидесятых.

Во время ночных фотосъемок для журнала «Вог», в отеле «Бель-Эр», Мэрилин позировала в мехах, прикрывшись прозрачным газовым шарфиком. А напоследок фотографировалась в совершенно обнаженном виде.

Журнал «Лайф», который начал вести с Мэрилин переговоры вскоре после концерта в честь дня рождения президента, прислал в Лос-Анджелес репортера по имени Ричард Мэримен, который взял интервью у Мэрилин Монро за два дня до ее смерти. Это было ее последнее обращение к публике.

Выглядела она тогда, по воспоминаниям Ричарда, ужасно.

Мэримен и Монро сразу же нашли общий язык. Его попросили прислать вопросы заранее, и во время их первой встречи Мэрилин давала хорошо заученные ответы. Несмотря на большой опыт работы в шоу-бизнесе, ей по-прежнему приходилось готовиться к интервью.

Постепенно она расслабилась, и потом болтала с кем-то по телефону. По пустым комнатам эхо разносило переливы ее звонкого смеха. Но смех был долгий и не производил впечатление здорового.

Пэт Ньюком присутствовала при беседе. В воспоминаниях Мэримена она осталась как «навязчиво верная, преданная до крайности».

Мэрилин сказала тогда журналисту, что не хочет, чтобы он снимал в ее доме.

Рассказывала Мэрилин в основном о своем детстве. Она говорила также об актерской игре, о преданности простым людям, которые и составляют ее аудиторию.

«Я всегда чувствовала, — говорила Мэрилин, — что должны получать те, кто платит деньги. Иногда, когда приходится снимать сцены, где заложен большой смысл и ты ответственна за то, как донесешь его, у меня возникает желание быть какой-нибудь уборщицей. Думаю, все актеры проходят через это. Мы не только хотим быть хорошими; мы должны быть такими…»

«Слава накладывает определенные обязательства, — сказала Мэрилин репортеру «Лайфа». — Я ничего не имею против обязанности быть шикарной и сексуальной. Мы все, благодаря Богу, рождены сексуальными существами, но, к сожалению, многие люди презирают и разрушают этот природный дар. Искусство, подлинное искусство, основывается на этом — и все остальное».

Мэрилин с тоской говорила о детях, собственных нерожденных и приемных, которых дважды обретала и дважды теряла.

Вернувшись к себе в отель, Мэримен думал о том, что взял интервью у женщины, которая ему очень понравилась. По его мнению, она хорошо давала себе отчет в каждом слове и каждом своем движении.

Он бывал у нее еще несколько раз. Мэрилин даже пыталась делать кое-какие поправки по тексту.

Однажды он долго и напрасно звонил в дверь, хотя было очевидно, что в доме кто-то есть.

В другой раз, когда он был у нее в гостях, Мэрилин вышла на кухню, а затем вернулась, держа в руке ампулу. «Они заставляют меня делать уколы в печень».

Во время их последней встречи Мэрилин говорила о цветах в саду. Мэримен шел по дорожке, ведущей от дома, а она стояла в дверях. Потом раздался ее голос: «Эй, спасибо!».

Но вместе с прекрасным впечатлением от хозяйки было еще и другое, не очень приятное впечатление от той атмосферы, в которой она жила. «Я был рад, что ухожу. Мне не понравилась атмосфера того дома — в ней было что-то гадливое, нездоровое. У меня было ощущение, что я нахожусь в крепости, знаете, бывает такое чувство, когда кажется, что мир ополчился против вас и вы находитесь в боевой готовности».

«Слава пройдет. Конечно, она пройдет, я всегда знала, что Слава переменчива. Во всяком случае, это нечто, что я испытала, но живу я не тем».

Эти строки до сих пор трактуются как завещание Мэрилин Монро.

Было еще кое-что, сказанное Мэрилин. «Теперь я живу в моей работе, — на одном дыхании произнес записанный на пленку голос, — и поддерживаю отношения с небольшим числом людей, на которых на самом деле могу рассчитывать».

Работы больше не было, оставалась только тоска и боль в сердце.

А тем временем Нью-Йорк гудел от слухов, когда Мэрилин в день рождения президента пропела ему поздравительные куплеты на гала-концерте. Сплетни укладывали ее в постель то с одним, то с другим братом.

По воспоминаниям Сьюзен Страсберг, которая тоже была на приеме, президент и Мэрилин Монро уехали… по отдельности.

Мэрилин нуждалась в тот вечер в компании и внимании. Она позвонила Ральфу Роберту и попросила сделать массаж. Несмотря на позднее время, он поспешил к ней, чтобы исполнить просьбу.

Существуют предположения, что с начала 1962 года до кончины Мэрилин Монро президент в Вашингтоне поддерживал любовные отношения с женщиной по имени Мэри Мэйер, которая была ненамного моложе президента и знала его с университетских дней. Ее родня жила по соседству с семейством Роберта Кеннеди. Одним из ее приятелей был Джон Кеннеди, у которого она бывала в гостях в Белом доме.

В семидесятые годы один из близких знакомых Мэйер сделал сенсационное сообщение о том, что она познакомила президента с марихуаной. Джеймс Труитт, один из исполнительных директоров «Вашингтон-Пост», заявил, что во время одного из свиданий с президентом Кеннеди в Белом доме Мэйер принесла ему шесть сигарет с марихуаной. Выкурив их, президент пошутил по поводу предстоящей конференции по наркотикам, и кроме того, проявил интерес к употреблению других наркотиков. Труитт утверждал, что президент был знаком и с кокаином.

Во время расследования в 1982 году правоохранительными органами обстоятельств смерти Мэрилин Монро, Питер Лоуфорд заявил, что о наркотиках президент разговаривал и с кинозвездой. Он рассказывал, что в 1961 году, когда Кеннеди и Мэрилин встречались в его доме, «значительную часть вечера они посвятили обсуждению пилюль».

Мэри Мэйер ненамного пережила Мэрилин. Она была убита в 1964 году из огнестрельного оружия при обстоятельствах, которые так и не были надлежащим образом расследованы. Ее имя снова всплыло, когда увидела свет автобиография доктора Тимоти Лири, психолога, получившего известность благодаря экспериментам с наркотиками и выступлениям в их защиту.

В 1962 году Лири занимался исследованиями в Гарвардском университете. Он рассказывает, что весной того года его навестила Мэйер. Она упомянула какого-то таинственного любовника, «очень важного человека… общественного деятеля, которого заинтересовало то, что он узнал о ЛСД. Теперь он хотел бы попробовать его сам».

Заинтригованный, Лири согласился встретиться с ней, и таких встреч у них было несколько. Позднее Лири познакомился и с Мэрилин Монро.

Их встреча произошла в мае во время съемок фильма «Так больше нельзя» и, вероятно, как раз перед ее выступлением на гала-концерте по случаю дня рождения президента. В Калифорнии, уже снискавшей себе репутацию центра наркокультуры, доктор Лири с изумлением ощутил, что его встречают как гуру психоделии. Благодаря этому имя его стало известно каждой домохозяйке. Обычно его исследовательская работа не выходила за академические рамки: здесь же он встретил множество людей, преимущественно из сферы шоу-бизнеса, которые уже экспериментировали с наркотиками, изменяющими психику.

Встреча с Мэрилин состоялась в конце приема. Там, наряду с врачами, присутствовали и знаменитости. Среди них были Дженифер Джоунз и Деннис Хоппер. «Я очень устал», — говорит Лири. «Меня таскали по всему городу, я побывал на одной крупной киностудии, где на протяжении всего вечера меня забрасывали вопросами о наркотиках. Я поднялся в спальню и прилег. Через некоторое время появилась Мэрилин и разбудила меня. До этого на вечере я не видел ее, поэтому догадался, что она приехала уже после того, как я ушел. Она хотела познакомиться со мной и просила просветить ее относительно ЛСД».

Лири пытался объяснить ей, что ЛСД — это не то средство, которое можно принимать бездумно. Он ничего не предлагал ей тогда, а она, напротив, предложила ему две пилюли, назвав их «Рэнди-Мэндис». На жаргоне так обозначался мандракс — транквилизатор, популярный среди наркоманов в начале шестидесятых годов. В сочетании с алкоголем он вызывал чувство эйфории. Мэрилин объяснила, что «пилюли дал ей мексиканский приятель», и пошутила, что это таблетки аспирина. Они вызвали у Лири глубокий сон.

Наутро Мэрилин позвонила хозяйке дома, где остановился Лири, и они с Лири договорились вместе пообедать в одном из ресторанов. Лири чувствовал себя бодрым и энергичным. Мэрилин по его словам была «клубком противоречий. Смешной, игривой, но очень строптивой. Мы разговаривали о наркотиках, и я рассказал ей о проекте, который будущим летом собирался осуществить в Мексике. Она сказала, что хотела бы тоже приехать и присоединиться к нам. Но еще ей не терпелось проверить, как действует ЛСД». Лири говорит, что Мэрилин показалась ему «неустойчивой», но он не знал, что она находится под постоянным психиатрическим наблюдением.

Вечером Лири дал Мэрилин ЛСД — «очень маленькую дозу». Они вместе поехали на широкий пляж в Венеции и в темноте гуляли по берегу моря. «Было весело», — вспоминает Лири.

В начале шестидесятых на Западном побережье самым крупным специалистом по изучению наркотиков был доктор Оскар Джэнигер, ныне профессор психологии при калифорнийской медицинской школе. Он хорошо помнит визит Лири в Лос-Анджелес. Доктор Джэнигер говорит: «Люди, с которыми я работал, хорошо знали Мэрилин».

Из рассказа Лири видно, что в тот год, по крайней мере, две любовницы президента Кеннеди хотели поближе познакомиться с ЛСД.

Сразу же после увольнения с киностудии «XX век — Фокс» Мэрилин полетела в Нью-Йорк Накануне отъезда она в последний раз беседовала с У. Дж. Уитерби, британским репортером, с которым после «Неприкаянных» время от времени встречалась. Они не видели друг друга почти год. «Я двинулся ей навстречу и увидел, как она переменилась, — вспоминает Уитерби. — У нее был измученный, усталый вид… Я не мог поверить, чтобы женщина, которую я недавно видел, могла так измениться».

Уитерби и Мэрилин говорили о женитьбе Миллера, и Мэрилин загадочно произнесла: «Может быть, в скором времени и я выйду замуж». Казалось, она была серьезна, потом с грустной улыбкой добавила: «Есть, правда, одна проблема. Сейчас он женат. И он знаменит. Так что встречаться нам приходится тайком». Затем она расточала похвалы в адрес президента. Она считала, что из него «получится второй Линкольн». Позже, в Центральном парке, Уитерби спросил Мэрилин, знает ли она президента лично. Но она уклонилась от ответа.

По мнению продюсера картины «Так больше нельзя», отсчет последних мгновений жизни Мэрилин начался с тех дней, когда она погрузилась в черную бездну отчаяния.

Ньюком, пресс-агент Мэрилин, много времени проводила с ней, когда у той возникали проблемы. По свидетельству Юнис Мюррей, она принесла Мэрилин транквилизаторы вместо тех таблеток, которые изъял у нее психиатр, заменивший доктора Гринсона. У многих, видевших тогда Мэрилин, возникало ощущение, что «Монро была пленницей в собственной спальне».

Сама же Пэт Ньюком опровергает утверждение, что когда-либо снабжала Мэрилин лекарственными средствами.

Пэт была другом президента Кеннеди еще до того, как начала работать у актрисы. Она должна была знать многое.

Однако известно, что на протяжении всей жизни все кризисы Мэрилин происходили либо в связи с потерей ребенка, либо в связи с разрывом отношений. Означал ли нынешний кризис разрыв с братьями Кеннеди?

13 июня Мэрилин отправила телеграмму на домашний адрес Роберта Кеннеди в Вирджинии. В ней, как это ни странно, она ответила отказом на приглашение одного из Кеннеди.

Но ее встреча с Робертом Кеннеди все-таки произошла.

26 июня последний вылетел в Лос-Анджелес, где собирался провести совещание по борьбе с организованной преступностью.

С Робертом Кеннеди Мэрилин встретилась на званом обеде в доме Лоуфордов.

По словам Юнис Мюррей, Кеннеди пробыл в доме около часа. И его визит не особенно обрадовал Мэрилин.

В последние недели жизни Мэрилин больше не увидится ни с одним из братьев. Те, кто встречал Мэрилин в эти дни, говорят, что выглядела она удрученной.

Питер Лоуфорд говорил потом, что не знал, почему Мэрилин чувствовала себя такой несчастной.

Судя по тому, что актриса обращалась к врачам, она находилась в состоянии полнейшей безысходности.

Судите сами — с Гринсоном за тридцать пять дней она встречалась двадцать семь раз, с терапевтом Энгельбергом — тринадцать.

Дважды за это время Мэрилин побывала на озере Тахо в «Кал-Нева-Лодж», совладельцами которого были Фрэнк Синатра и Сэм Джанкана. Была она там в сопровождении Питера Лоуфорда и его жены, сестры братьев Кеннеди Патрисии. В то время там выступал Синатра.

Она останавливалась в домике, предназначенном для самого Синатры и его гостей.

Бывшая кассирша «Кал-Нева-Лодж» говорила, что Мэрилин Монро выглядела тогда не совсем здоровой. Она все время была закутана в черный шарф и большую часть времени проводила у себя в комнате. Она ложилась спать, оставляя рядом с собой телефонную трубку и переключив аппарат на коммутатор.

Именно благодаря телефону, вернее, телефонистке, Монро не умерла в те дни. Телефонистка сидела в офисе казино, и вдруг с линии, соединявшей пульт с бунгало Мэрилин, стали доноситься странные звуки — кто-то очень тяжело дышал. Телефонистка позвонила менеджеру, и тот поднял тревогу.

Мэрилин снова превысила дозу снотворного.

А бывшая в ту ночь с Мэрилин в комнате Пэт Лоуфорд, очевидно, не совсем трезвая, по словам Питера Лоуфорда, осознала опасность только тогда, когда Мэрилин упала с кровати.

Мэрилин часто говорила, что снотворное в обычных дозах не помогает ей, как всем другим людям, потому что она его слишком долго принимает. А тут еще и безумное сочетание спиртного и огромной дозы снотворного.

На личном самолете Синатры Мэрилин в тяжелом состоянии была доставлена в аэропорт Рино. Потом она вылетела в Лос-Анджелес под опеку ее докторов и Юнис Мюррей.

Вполне возможно, что в ту пору Мэрилин снова была беременна.

«Мне хотелось бы быть настоящей женщиной и иметь ребенка», — говорила Мэрилин Монро во время поездки в Мексику. После многочисленных выкидышей и небесследных абортов надежда все еще не покидала ее. На протяжении последних месяцев жизни она продолжала говорить о детях.

В разговоре с одним из журналистов Мэрилин как-то сказала: «Женщина, чтобы забеременеть от мужчины, должна любить его всем сердцем. Особенно в тех случаях, когда она не состоит с ним в браке. И когда мужчина покидает женщину, узнав, что она беременна его ребенком,, это не может не ранить женщину до глубины души».

Вполне вероятно, что, если Монро и вправду была беременна тогда, она носила под сердцем ребенка Кеннеди, правда, которого из них — на этот вопрос уже никто не сможет дать ответа.

Артур Джеймс, друг актрисы, так же упоминает, что при встрече с Мэрилин заметил, что ей «было плохо даже по ее собственным меркам. Она уже рассказывала нам раньше о неприятностях с Кеннеди, а теперь ей было совсем плохо. Мэрилин сказала, что потеряла ребенка».

К тому же моменту относится и слух, будто Мэрилин сделала очередной аборт. Добавляли, что операция была выполнена в Мексике.

В 1962 году эта операция оставалась в Америке запрещенной, а на границе с Мексикой аборты делались вполне легально.

Однако медицинских свидетельств, подтверждающих беременность Мэрилин в то время, не существует.

Один из близких друзей Мэрилин, который поддерживал ее контакты с прессой, слышал, как Пэт Ньюком обсуждала с кем-то отношения Мэрилин с братьями Кеннеди. Он говорит, что особенно их волновало то, как бы разоблачение этой связи не испортило политическую карьеру обоих братьев. В этом же разговоре упоминалось и о том, что Мэрилин в последние месяцы жизни сделала аборт.

Друзья по-прежнему старались не давать ей пить и принимать таблетки.

По словам Натали Джекобе, вдовы Артура Джекобса, Джон Кеннеди частенько наведывался к Мэрилин инкогнито. Останавливался высокий гость всегда в особняке Питера Лоуфорда.

Та же Натали Джекобе также слышала о беременности Мэрилин, которая будто бы имела место незадолго до смерти. Но Джекобсы не знали, говорила ли Мэрилин правду или фантазировала.

Врачи Мэрилин Монро придерживались того мнения, что люди, злоупотребляющие таблетками и алкоголем, утрачивают связь с реальным миром. Именно по этой причине к словам Мэрилин о беременности надо относиться с оглядкой.

Правда это или выдумка, но эта история в любом случае угрожала Кеннеди скандалом. Потому-то братья старались держаться подальше от Мэрилин.

У друга Мэрилин Артура Джеймса, который принимал актрису у себя в Лагуне за шесть недель до ее кончины, создалось впечатление, будто Мэрилин обманывают. «О братьях Кеннеди она говорила открыто, и только с любовью и восхищением. Ее ужасно обидело, когда ей сказали, чтобы она не пыталась звонить или искать встреч с ними».

Когда Мэрилин звонила Роберту Кеннеди в министерство юстиции, она, по словам его биографа, пользовалась условленным именем. Для звонков Кеннеди дал ей «специальный номер».

А после 2 5 июня Мэрилин не звонила по специальному номеру, а набирала номер главного операторского пульта министерства юстиции в Вашингтоне.

В министерство юстиции звонила Мэрилин дважды: 2 июля, когда Кеннеди только что вернулся в Вашингтон, и — 16 июля, когда министр юстиции собирался в Лас-Вегас.

В течение того месяца Мэрилин общалась со своим старым любовником Робертом Слэтцером, с которым поддерживала отношения.

В последние недели жизни Мэрилин говорила ему о своем романе с братьями Кеннеди и о том, что дружбе с Робертом пришел конец.

В своей книге о Мэрилин Монро Слэтцер цитирует саму Мэрилин: «Он игнорирует меня. Я пытаюсь дозвониться до него, но не могу».

А что касается Кеннеди, то он изменил номер своего персонального телефона. Именно тогда она отчаянно пыталась пробиться в министерство юстиции, набирая общий номер.

Мэрилин призналась Слетцеру, что у нее роман с младшим Кеннеди. Похоже, она тешила себя надеждами, что в один прекрасный день он женится на ней. Слэтцер сказал ей, что это глупые надежды. Министр юстиции не захочет подобным поступком испортить свою политическую карьеру. Однако Монро не хотела прислушиваться к голосу здравого рассудка.

В период отношений с братьями Кеннеди у Мэрилин была маленькая красная записная книжка.

Она называла эту записную книжку своим «дневником». По утверждению Роберта Слетцера, там находились записи бесед с Кеннеди, «включая замечания по поводу Кубы, а также слова о намерении Кеннеди упрятать за решетку лидера профсоюза водителей грузового транспорта Джимми Хоффу».

Слэтцер тогда интересовался, зачем Мэрилин делала эти записи. Она ответила, что Роберту нравилось говорить о политике и что однажды он вышел из себя из-за того, что Мэрилин не запомнила ничего из сказанного им.

Многие утверждали, что по складу своего характера Мэрилин не могла вести какие бы то ни было записи. Но в течение многих лет актриса делала записи, хотя они и были случайными.

Как уже говорилось выше, Мэрилин купила себе «еженедельник и записную книжку» еще в 1951 году. А в 1955 году уже Эми Грин видела, что Мэрилин носит с собой «дневник с маленьким ключиком».

В пору знакомства с Робертом Кеннеди Мэрилин сохранила свою давнюю привычку вести записи, и он, похоже, знал об этом.

По словам Джин Кармен, как-то раз в ее присутствии Роберт, взглянув на записную книжку Мэрилин, как будто между прочим посоветовал: «Избавься от нее».

Вполне возможно, что Кеннеди рассказывал Мэрилин о вещах, о которых бы следовало молчать — ведь даже Хосе Боланьос, ее мимолетный любовник, утверждал, что Мэрилин якобы упоминала о том, что они с Кеннеди обсуждали режим Кастро на Кубе.

Таким образом, не умевшая держать язык за зубами Мэрилин ставила под угрозу безопасность страны.

Вероятно, в конце концов братья Кеннеди поняли все безрассудство своего общения с Мэрилин, не говоря уже о других женщинах, с которыми встречался президент.

В мае того же года ЦРУ сообщило Роберту Кеннеди о том, что знает о его отношениях с лидерами мафии в связи с подготовкой убийства Кастро.

Прошло всего два месяца с тех пор, как Джона Кеннеди известили о том, что ФБР осведомлено о его встречах с Юдит Кэмбелл, которая одновременно является любовницей Джанканы.

Так же в мае, накануне празднования дня рождения президента, лидеру профсоюза водителей грузового транспорта было предъявлено обвинение в вымогательстве, и Хоффа зашел так далеко, что рассматривал убийство Роберта Кеннеди как вполне подходящий способ решения этой проблемы.

27 июня Кеннеди навестил Мэрилин Монро дома, куда приехал один на машине с открытым верхом. Похоже, что Хоффа установил наблюдение за Мэрилин и Кеннеди и имел компрометирующие материалы, связанные с личной жизнью министра юстиции.

Тогда же имел место один телефонный разговор, подслушанный агентами ФБР. Участниками его были мафиози Эдди Мак-Грат и некая Джин: «…президент Соединенных Штатов… перетрахался со всеми красотками, которых поставляет ему Синатра…»

Учитывая участие Джанканы в осуществлении планов ЦРУ (имеется ввиду его участи в заговоре против кубинского лидера Фиделя Кастро), Роберт Кеннеди решил пока не привлекать главу мафии к судебной ответственности.

Судя по всему, Кеннеди знал о «грязной сплетне», согласно которой это было возможно благодаря дружбе Сэма с Синатрой, являвшимся близким другом семьи Кеннеди. Министр юстиции был очень встревожен этим.

Роберт Кеннеди тогда хорошо осознал, что это серьезная опасность, и что встречам братьев Кеннеди с Мэрилин Монро следует положить конец.

23 июля Мэрилин снова попыталась дозвониться до министерства юстиции, но через минуту повесила трубку.

Джин Кармен видела тогда Мэрилин и говорила, что «та выглядела жутко». В один день у нее было два визита к доктору Гринсону и два визита к ее терапевту доктору Энгельберту.

Характер Мэрилин портился, она все больше проявляла свою склонность ко всякого рода интригам.

В то время ее посетило начальство «XX век — Фокс», чтобы оговорить условия возможного возобновления работы над фильмом «Так больше нельзя», и Мэрилин спрятала в соседней комнате Пэт Ньюком, дабы та подслушала их разговор.

Мэрилин также испытывала и терпение Юнис Мюррей. Однажды ее зять Норман Джефрис застал тещу с упакованными чемоданами. Но тогда Юнис не уехала.

Мэрилин иногда видели бродившей по берегу поблизости от дома Лоуфордов.

Один человек вспоминал, что проявлял для Фрэнка Синатры фотопленку со снимками Мэрилин Монро, сделанными в один из последних дней ее жизни. На снимках Мэрилин выглядела скверно.

Во время последнего наркотического кошмара к ней на озеро Тахо приехал Джо Ди Маджо. Он хотел выяснить, где Мэрилин и поговорить с ней но телефону, но на территорию «Кал-Нева-Лодж» не вошел, потому что рассорился с Синатрой.

Об этой поездке Мэрилин рассказывала массажисту Ральфу Робертсу. «Она сказала, что это был сущий кошмар. Оказавшись там, она увидела Джо».

В описанное выше Рождество, сразу после переезда Мэрилин в новый дом, Джо Ди Маджо приезжал навестить ее. Похоже, он все еще надеялся, что они опять поженятся. Есть и другие подтверждения, что в последние месяцы жизни Мэрилин у бывших супругов были дружеские отношения. Поездки Мэрилин на озеро Тахо приводили его в ярость. Он считал, что там ее «пичкали таблетками, устраивали оргии». Именно из-за этого Джо Ди Маджо и поссорился с Синатрой.

В последние месяцы жизни Мэрилин оценила многолетнюю преданность Ди Маджо. Она даже написала ему письмо, но оно не было отправлено. Его нашли уже после смерти Мэрилин Монро.

Как-то раз Роберт Слэтцер совершил с Мэрилин автомобильную прогулку. Ее настроение подвергалось перепадам от воодушевления до глубокого уныния, она даже жаловалась на Роберта Кеннеди. В конце концов Мэрилин разразилась слезами и говорила, что он хотел просто с нею поиграть. А потом, просматривая вдвоем со Слэтцером дневник, Мэрилин сказала, что жене Роберта было бы наверняка интересно узнать кое-что из того, что он говорил ей.

Отчаявшаяся Мэрилин однажды даже отважилась на то, чтобы позвонить министру юстиции домой в Вирджинию. Роберт пришел в ярость.

Мэрилин снова стали посещать мысли о смерти. Она даже проконсультировалась с адвокатом по поводу нового завещания.

Доктор Гринсон, психиатр актрисы, виделся с ней почти каждый день. За несколько дней до смерти актрисы он писал другу: «Мне следовало бы для безопасности поместить ее в психиатрическую лечебницу, однако это было бы безопасно для меня, но ужасно для нее…»

30 июля 1962 года Мэрилин в последний раз звонила в министерство юстиции. Разговор длился восемь минут и состоялся он в понедельник, начавший последнюю неделю ее жизни.

В последние дни жизни Мэрилин особенно много эксплуатировала своего, как она выражалась, «лучшего друга» — телефонный аппарат. Она звонила тогда многим из своих друзей и с жаром обсуждала с ними планы на будущее. Она даже договаривалась о съемках нескольких фильмов со своим участием. И никому из тех, с кем она разговаривала в свою последнюю неделю, подавленной она не показалась.

Но были признаки и другого настроения. Мэрилин звонила калифорнийскому психиатру, у которого консультировалась в прошлом.

На той же неделе Мэрилин звонила и гинекологу, у которого лечилась много лет назад, незадолго до окончания работы над фильмом «Некоторые любят погорячее». Мэрилин хотела увидеться с ним.

Они даже договорились, что вместе пообедают, но встреча не состоялась… потому что Мэрилин Монро умерла.

Она тянулась к своим старым друзьям. Среди тех, с кем ей хотелось бы пообщаться, был Марлон Брандо. Когда он отвечал на ее звонки, они всегда подолгу болтали.

С некоторыми из них Мэрилин говорила о братьях Кеннеди, и по всему было видно, что она находилась в страшном смятении.

3 августа Мэрилин звонила в Нью-Йорк Норману Ростену. Ростену голос Мэрилин показался исступленным. Монро перескакивала с одной темы на другую. Звонок настолько расстроил его, что он тут же написал ей письмо. Но оно пришло, когда ее уже не стало.

Мэрилин отчаянно пыталась выйти из одиночества. В пятницу она позвонила Анн Каргер, матери своего старого возлюбленного Фреда. Она говорила тогда, что очень любит Боба Кеннеди и собирается выйти за него замуж Но голос у нее был безрадостный.

В одном из разговоров с Робертом Слэтцером Мэрилин сообщила ему, что все еще пытается дозвониться до Кеннеди в Вашингтоне, но безуспешно.

Ей удалось как-то выведать и домашний номер телефона Роберта Кеннеди.

3 августа было предпоследним днем в жизни Мэрилин Монро. Она провела его, как обычно: наведалась к доктору и психиатру, что входило в ее дневной распорядок.

Однако по сей день остается загадкой, чем занималась она вечером после безуспешной попытки дозвониться до Роберта Кеннеди.

Согласно одним данным, она предприняла отчаянный шаг — полетела на Север, чтобы самой найти Роберта Кеннеди.

4 августа полусонная Джин Кармен слушала взволнованный рассказ Мэрилин о событиях прошедшей ночи.

Мэрилин «рассказывала, как всю ночь ей не давали покоя звонки. Какая-то женщина обзывала ее всякими словами, после чего вешала трубку». Мэрилин говорила Джин, что голос ей знаком, но она не может назвать имени.

Суть первого разговора можно было бы выразить такими словами: «Ты, шлюха, оставь Бобби в покое». Звонки продолжались до 5.30 утра, и теперь Мэрилин чувствовала себя совершенно разбитой.

Утром Мэрилин позвонил отец Артура Миллера. Ему сказали, что Мэрилин перезвонит ему чуть позже. Но звонка он так и не дождался, и это показалось ему странным. Мэрилин обычно прерывала даже важные дела, чтобы поговорить с ним.

А утром последнего дня у Мэрилин состоялось несколько телефонных бесед.

О событиях последних часов ее жизни стало известно, главным образом, со слов Питера Лоуфорда, Пэт Ньюком, Юнис Мюррей и доктора Гринсона. Показания двоих первых противоречат друг другу.

По-видимому, это объясняется их близкими отношениями с братьями Кеннеди.

Когда Мэрилин позвонила доктору Гринсону, то тому показалось, что она «находится под воздействием наркотиков». Он незамедлительно отправился к ней. Доктор провел возле Мэрилин около двух с половиной часов, после чего «она как будто немного успокоилась».

Мэрилин сказала тогда доктору Грину, что поссорилась с Пэт Ньюком. Как она говорила ранее Сиднею Сколски, Пэт ревновала ее. Причиной этой ссоры Мэрилин с Ньюком мог стать Роберт Кеннеди.

И еще — по словам одного из врачей отряда по предотвращению самоубийств, Гринсон сказал, что в тот вечер Мэрилин надеялась увидеть «очень важных людей». Она позвонила доктору, когда узнала, что встреча отменяется. Мэрилин умерла, говорил Гринсон, чувствуя себя «отвергнутой одним из тех, с кем была очень близка».

Мэрилин хотела, чтобы Пэт Ньюком покинула ее, и доктор Гринсон попросил женщину уехать.

Один из приемных детей Мэрилин, Джо Ди Маджо-младший, дважды в тот день пытался до нее дозвониться. Трубку сняла Юнис Мюррей и сказала, что Мэрилин нет дома. Вскоре после ухода доктора Гринсона молодой Ди Маджо все-таки дозвонился.

По словам Юнис Мюррей, после этого Мэрилин объявила, что на прогулку не поедет. Из ее спальни доносились звуки музыки. Это были песни Фрэнка Синатры.

Больше, как говорит миссис Мюррей, живой Мэрилин она не видела. Было около восьми часов вечера, и в комнате Мэрилин по-прежнему звучала музыка.

Когда Мэрилин последний раз звонила доктору Гринсону, она спросила его: «Вы забрали мой нембутал?». Гринсон его не брал, но эти слова повергли его в шок, ибо он был уверен, что Мэрилин перестала принимать барбитураты.

После смерти Мэрилин в ее комнате найдут пустой пузырек из-под нембутала, на наклейке которого написано, что в нем было двадцать пять таблеток.

Мэрилин звонила Джин Кармен и попросила подругу прийти и принести «пакет со снотворным». По словам Кармен, Мэрилин потом снова позвонила ей и настойчиво повторила просьбу. Кармен опять сослалась на занятость.

Из Нью-Йорка, примерно между восьмью и девятью часами по калифорнийскому времени, Мэрилин позвонил ее богатый друг Генри Розенфельд. Телефонную трубку сняла она сама. Он говорит, что голос ее показался ему «пьяным», но в этом он не усмотрел ничего необычного.

Около десяти, говорит Джин Кармен, Мэрилин снова позвонила. «Ты действительно не можешь прийти?» — спросила она. Чувствовалось, что актриса нервничает. Она добавила, что боится, как бы не повторились звонки предыдущих ночей, когда ее просили оставить Роберта Кеннеди в покое. Но и на сей раз Кармен нашла предлог и отказалась прийти. Позже телефон снова звонил, но она не снимала трубку.

На другой день Ральф Роберте узнал, что в десять часов вечера ему позвонила женщина и оставила на автоответчике «невнятную запись». Узнав, что Робертса нет, повесила трубку. Он счел, что звонила Мэрилин Монро.