Звезда печали и любви

Глава вторая. ДРУГА НЕ ПРЕДАЮТ

Ира перед выходом на разминку посмотрела на зрителей в надежде увидеть Олега Ивановича, который обещал прийти на соревнования, но его не было. Она автоматически выполнила несколько несложных элементов, соскочила на маты и села на скамейку. Константин Петрович заметил, с какой вялостью она разминается, и подошел к ней.

— Ира, ты не заболела?

Та отрицательно покачала головой. Через несколько минут начались соревнования. Ира выступала третьей. Судья объявил:

— Уважаемые зрители! На брусьях по программе кандидатов в мастера спорта выступает чемпионка города Ирина Наумова.

Ира не слышала дружной овации зрителей. Она вновь окинула взглядом трибуны, но Олега не было. Ира еще не коснулась руками жердей, а Константин Петрович уже понял, что она провалится, и не ошибся. Ира сделала упражнение автоматически. После двойного сальто вяло приземлилась на маты и чуть не упала. Судьи поставили ей 9.0 балла. Константин Петрович схватился за голову. Это был провал. Ира даже не посмотрела на оценку, села на скамейку. Тренер подскочил к ней.

— Что с тобой?

Ира подняла глаза. В них стояли слезы. Он понял, что слезы эти не от неудачного начала, тут было что-то другое. И, не удержавшись, зло бросил:

— Я не знаю, что с тобой происходит. Может, дома у тебя непорядок, может, с друзьями поссорилась. Но когда подходишь к снаряду, ты об этом должна забыть. Поняла? Должна забыть! А если будешь поддаваться своим чувствам и лить слезы, то можешь уходить. Такая безвольная спортсменка мне не нужна!

Ира вытерла слезы. Команда переходила к другим снарядам. Словно в тумане, она автоматически сделала упражнение на бревне. Больше она на трибуны не смотрела. Но перед выходом на вольные упражнения, стоя на краю ковра, Ира словно почувствовала на себе его взгляд. Она повернулась и увидела Олега. Улыбаясь, он подбадривающе махал ей рукой. И вдруг она преобразилась. Константин Петрович увидел прежнюю Иру. Лицо у нее сияло. И когда она сделала двойной пируэт, трибуны охнули. Она выполняла такие сложные элементы, которые в ее программу не входили. К тренеру подошла хореограф.

— Константин Петрович, что она вытворяет? Она в своем уме?

— Откуда я знаю? — недовольно ответил тот.

Время выступления Иры подходило к концу и перед последними прыжковыми элементами на какое-то мгновение она замерла. Взгляд ее был устремлен на ковер. Трибуны притихли. Резко взмахнув руками, оттолкнувшись, как птица для полета, девочка взметнулась вверх и вновь сделала двойное сальто. Трибуны сначала тихо охнули, а когда Ира замерла на краю ковра, взорвались бешеными аплодисментами. Зрители восторгались своей землячкой и, громко скандируя, требовали от судей высший балл. Ира повернулась к судьям, улыбнулась им, счастливая, и направилась к тренеру. Не доходя до него, остановилась, посмотрела в сторону Олега Ивановича. Тот стоя аплодировал ей.

— Ты что самовольничаешь? — набросился на нее тренер. — Кто тебе разрешил менять комбинацию?

Ира удивленно смотрела на его разгневанное лицо и не могла понять, чем он недоволен и почему кричит.

— Ты хоть понимаешь, что из-за твоих фокусов команда проиграла?

— Константин Петрович, я же хотела как лучше.

Но он, не слушая ее, направился к судейской бригаде. Трибуны продолжали скандировать: «Ира..! Ира..!» И когда судьи выставили низкую оценку, публика заулюлюкала. Отовсюду раздавались выкрики: «Судью на мы…ло..!»

Ира, опустив голову, боялась смотреть на подруг. До нее дошло, что она совершила что-то нехорошее. К ней подсела Надя Щебланина, подруга по сборной. Она обняла ее за плечи, тихо произнесла:

— Молодец, Ирочка. Ты была неотразима.

Объявили, что их команда заняла второе место. Никто из членов команды не упрекнул Иру.

Она собралась уходить, но тренер окликнул ее.

— Ты куда?

— Мне надо домой.

— Пойдешь после награждения.

Ира безропотно вернулась назад. Константин Петрович хотел, чтобы она видела, как будут награждать других. Понуро опустив голову, она сидела на скамейке. К ней подошла незнакомая женщина в судейской форме.

— Не отчаивайся. Мне очень понравилось твое выступление. У тебя впереди большое будущее.

Ее слова немного подняли Ире настроение. Когда стали награждать победителей, она от души радовалась и аплодировала им. Константин Петрович наблюдал за ней, хотел увидеть уязвленное честолюбие в глазах своей ученицы, но не увидел. «Ребенок!» — мысленно произнес он и ему стало жалко ее. Он не выдержал, подошел к ней.

— Завтра отдыхаешь, а послезавтра — на тренировку. Ира с благодарностью посмотрела на тренера.

— Спасибо, Константин Петрович. Больше не подведу. Она выбежала на улицу. Олега Ивановича нигде не

было. На душе стало тоскливо. Радостное возбуждение, с которым она выбежала на улицу, исчезло. Закинув спортивную сумку на плечо, Ира медленно побрела домой, но неожиданно позади себя услышала его голос:

— Ира…

Она резко повернулась. К ней приближался Олег Иванович. Ира не выдержала и сама побежала ему навстречу. Он снял с ее плеча спортивную сумку.

— Если не возражаешь, провожу.

Ира не удержалась, взяла его под руку. От прикосновения к его руке по телу пробежала теплая волна. Она была счастлива.

— Скажи, а почему судьи тебе такую оценку поставили? Ты же вольные исполняла лучше всех.

— В вольные упражнения я включила элементы из программы мастера спорта, судьи за это меня и наказали… Вам понравилось мое выступление?

— Очень. Я тебя просто не узнал. В школе ты тихая, незаметная, а на ковре просто неузнаваемая. Ты станешь олимпийской чемпионкой. Я в это верю.

— И тогда, Олег Иванович, вы сдержите свое обещание?

— Какое обещание? — не понял он.

Она хотела ему напомнить, но передумала. Некоторое время они шли молча, но потом Олег снова спросил:

— Ира, о каком обещании ты говоришь?

— А вы вспомните.

— Пытаюсь.

Ира засмеялась.

— Не пытайтесь, когда я стану олимпийской чемпионкой, я сама напомню о вашем обещании… Олег Иванович, я слышала, что у нас в школе уроки физкультуры будут после обеда. Это правда?

— Да, Ира. Над этим я сейчас работаю.

— А как же я? У меня же после уроков тренировка.

— Я это предвидел. В нашей школе сто двадцать ребят занимаются в разных спортивных школах. Вы приносите справку от спортшколы, приказом по школе вас освобождают от уроков физкультуры, но в конце четверти вы по школьной программе сдаете зачеты. А для тех ребят, которые не посещают спортшколы, для них я хочу организовать своеобразную спортивную школу, поняла?

Он посмотрел на нее и по глазам понял, что девочка думает совсем о другом. Он замолчал. Ира действительно не слышала его, она искала предлог, чтобы побыть с ним хотя бы еще час. И, когда они подошли к дому, Ира набралась смелости.

— Олег Иванович, я не хочу домой. Давайте посидим.

— Время уже позднее, тебе пора. До свидания, — и, не оглядываясь, он пошел.

Ира стояла и смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду. Но даже это не испортило ей настроения. Перескакивая ступеньки, она побежала вверх. Дарья Александровна, открывая дверь, увидела сияющее лицо дочери.

— Вижу, что ты победила.

— Да, мамочка, я победила, — ответила она и радостно чмокнула мать в щеку.

Время летело незаметно. Весною в составе сборной области Ира поехала на соревнования в Воронеж. Константин Петрович вез ее на соревнования с тяжелым чувством. Он предвидел, что старший тренер сборной страны Кныш, вновь увидев Иру, заберет ее к себе. И не ошибся. После соревнований Кныш подошел к Обухову.

— Молодец. Видно, что этот год ты не зря потрудился. Из этой девчонки толк получится.

— Но я ее вам не отдам!

— А я и не собираюсь ее у тебя забирать. Буду привлекать ее только на сборы, а в остальное время тренируй сам. В октябре первенство Европы среди юниорок. Думаю включить ее в сборную. Не возражаешь?

— Нет.

— Ну и прекрасно. Через месяц я ее заберу.

— Ренальд Иванович, вы же обещали…

— Я заберу ее на сборы. Всего на два месяца. Пусть она привыкает к сборной.

В общекомандном зачете воспитанники Константина Петровича заняли восьмое место. Это был большой успех. На соревнованиях Ира стала открытием. Особенно выделялась она в вольных упражнениях. Ей равных не было.

Спустя несколько дней из Москвы на имя директора спортшколы пришло распоряжение. Ирину Наумову вызывали на сборы в составе сборной страны. Константин Петрович сказал об этот Ире. Та некоторое время молча смотрела на него.

— Я должна на два месяца уехать из дома?

— Да.

— Нет, я никуда не поеду.

Обухов на целую минуту потерял дар речи. Он-то ждал, что она от радости бросится ему на шею…

— Ира, ты что, не поняла? Ты включена в состав сборной страны и едешь на тренировки.

— Я все поняла, но никуда не поеду.

Она сказала это таким тоном, что он испугался, что она действительно не поедет. Узнает об этом Кныш и тут же подумает, что это дело его рук. Он стал убеждать Иру, что она обязана ехать на сборы, что это большая честь для нее. Та упорно стояла на своем: «Не поеду и точка!» Под конец Константин Петрович не выдержал и резко спросил:

— Ты хочешь стать олимпийской чемпионкой или нет?

— Вы же прекрасно знаете, зачем спрашиваете?

— Я спрашиваю потому, что ты должна понять: чтобы стать олимпийской чемпионкой, тебе надо попасть в сборную страны. Дошло? Там у них богатая спортивная база. Они дадут тебе больше, чем я.

— Но два месяца — это очень много. Может, на месяц?

Тренер тяжело вздохнул.

— Тебе не спортом заниматься, а куклами. Если хочешь войти в мир большого спорта, ты должна настраивать себя на то, что какое-то время будешь принадлежать не себе, а другим — тем, кто из тебя будет лепить будущую чемпионку. Поймешь это — далеко пойдешь, а если не поймешь, останешься рядовой спортсменкой. Самое большее, что могу тебе дать я — это стать мастером спорта. У меня нет такой матбазы, как у них в сборной. Вот видишь? — Он показал на потолок, где на крюке был прикреплен скользящий трос. — Видишь, совсем на соплях висит. Я уже боюсь им пользоваться и не знаю, когда его сделают. Тебе надо ехать.

— А если мне дома не разрешат? — не теряя последней надежды отказаться от сборов, спросила Ира.

— Я успел побеседовать с твоими родителями по телефону. Вначале твоя мать возражала, но я ее убедил, что это надо, и она дала согласие.

— Хорошо, я вам завтра скажу, поеду я или нет.

Утром на следующий день, стоя на углу, Ира ждала Олега. И когда тот показался, пошла навстречу.

— Доброе утро, Олег Иванович! Мне надо с вами поговорить.

— Давай поговорим.

— Меня в сборную страны пригласили.

— Это же здорово! Поздравляю! — обрадовался он. И тут же увидел ее грустные глаза. — Ты что, не рада?

— Олег Иванович, меня в Москву на сборы приглашают. На целых два месяца. Понимаете, на два месяца! А я не хочу.

— Надо ехать. Это большая честь — быть приглашенной в сборную страны,

— Я не хочу!

— Но почему? — удивился он.

Ира молчала. Не могла же она сказать, что не хочет уезжать из-за него.

До самой школы Олег с жаром убеждал ее, что обязательно надо ехать. Возле школы она остановилась и неожиданно спросила:

— Олег Иванович, а вы будете по мне скучать?

Он хотел ей ответить шуткой, но увидел выражение ее глаз и серьезно сказал:

— Буду.

— Тогда я не поеду! — девочка озорно взмахнула портфелем и побежала в школу.

— Ира! — крикнул он. — Ты должна ехать! Обязательно!

Константин Петрович ждал, когда появится Ира. Час тому назад сам Кныш звонил ему из Москвы и интересовался Ирой. Он сообщил ему, что Ира на сборы приедет, хотя сам был далеко не уверен в этом.

Ира появилась и, стараясь не смотреть ему в глаза, тихо произнесла:

— На сборы я не поеду.

— Почему?

— Не хочу.

— Если не поедешь, можешь катиться ко всем чертям. Тренировать я тебя не буду.

Некоторое время Ира, не веря своим ушам и хлопая глазами, смотрела на тренера.

— Ты не ослышалась, — грубо сказал он. — Уходи, чтобы духу твоего здесь не было!

Ира повернулась и пошла к выходу. Константин Петрович растерянно смотрел ей вслед. Потеря Иры в его планы не входила. «Ничего, завтра же придет сюда», — утешил он себя. Он готов был простить ей отказ ехать на сборы, лишь бы пришла.

Но она не пришла. Проходили дни, а Ира не появлялась в спортшколе. Обухов понял, что вернуть Иру назад будет трудно. Он решил поговорить с Дарьей Александровной и позвонил ей по телефону. Та сказала, чтобы ее дочь оставили в покое и что Ира гимнастикой больше заниматься не будет.

На следующий день Обухов пошел в школу, где училась Ира. Галина Анатольевна молча выслушала его, задумчиво посмотрела на тренера.

— Да, Ира у нас особенная. Она на все имеет свое мнение, и если считает, что права, переубедить ее просто невозможно. Хорошо, я поговорю с ней.

Но разговор с Ирой ничего не дал. Та упорно отказывалась и от тренировок, и от сборов. Галина Анатольевна обратилась за помощью к Олегу.

— Ира, почему ты не ходишь на гимнастику? — спросил ее Олег, когда она зашла к нему в кабинет.

— Я же вам сказала: мой тренер уехал, а с другим я не хочу заниматься.

— Ты правду мне говоришь?

Ира отвела взгляд.

— Отвечай!

Она молчала.

— Только что у директора школы был твой тренер. Почему ты меня обманываешь?

— Я не хочу ехать на сборы.

— Почему?

Она молчала.

— Ладно, допустим, ты не хочешь ехать на сборы, хотя с твоей стороны это непростительная ошибка. Тогда почему на тренировки перестала ходить?

— Он меня выгнал.

— Ты опять что-то не то говоришь. Как он мог тебя выгнать, если сам пришел в школу просить помощи у директора? Опять обманываешь?

— Я не обманываю. Когда я отказалась ехать на сборы, он меня выгнал и сказал, чтобы больше я на тренировки не приходила.

— Он правильно сделал. На его месте и я поступил бы так же. Ты здорово подвела его. Как он будет отчитываться перед старшим тренером сборной страны? Ты об этом подумала? Тебе надо идти к нему и просить извинения.

— Не пойду, — упрямо заявила девочка.

— Жаль. А я и вправду поверил, что ты станешь олимпийской чемпионкой… — он не договорил, вышел.

Константин Петрович стоял возле брусьев и подстраховывал юную гимнастку, когда вошла Ира и остановилась у двери. Он понял, что она не решается подойти, хотел сделать это сам, но усилием воли сдержал себя. Первый шаг должна была сделать Ира. От этого зависело ее будущее.

После недолгого колебания Ира медленно направилась к тренеру.

— Здравствуйте, Константин Петрович.

— Привет. Ты без уважительной причины пропустила тренировки. На первое время объявляю замечание. Иди, переодевайся.

Он произнес это будничным голосом, как будто между ними не было никакой ссоры. Ира с благодарностью посмотрела на него и побежала в раздевалку.

После тренировки Ира неожиданно спросила:

— Константин Петрович, а когда надо ехать на сборы?

Классный руководитель Наталья Ивановна предупредила ребят, чтобы после уроков они остались в классе.

— Будем обсуждать, что брать с собой в поход, — объявила она.

В классе раздались радостные возгласы. Первый поход с ночевкой! Ребята только и говорили о нем.

Ира после уроков собралась домой. Взяла портфель, подошла к Наталье Ивановне.

— Наталья Ивановна, а я в поход не пойду.

— Почему?

— У меня тренировки, и тренер не отпускает.

— Ну, это твои проблемы, — безразлично произнесла классручка и повернулась к ребятам.

Ира вышла из класса. В конце коридора увидела Олега Ивановича. Тот шел ей навстречу. Они поравнялись. Олег спросил:

— Ты куда, домой?

— Да. Ребята собрались в поход, а я не могу. Тренер не отпустит.

— Жаль. А меня Галина Анатольевна попросила, чтобы я с вашим классом в поход пошел.

Он зашел в класс. Ира молча смотрела на закрытую дверь. Представила, что если пойдет в поход, то появится возможность долгие часы быть с Олегом Ивановичем и сидеть с ним до утра у костра. Недолго думая, она вошла в класс.

— Наталья Ивановна, я тоже в поход пойду, — быстро произнесла она и села за свою парту.

— Хорошо. У Тани записано, что с собой брать. Перепиши у нее.

Ира молча кивнула и украдкой посмотрела на Олега Ивановича. Глаза их встретились. Позабыв все на свете, она видела только его. На душе было радостно. Она уже мысленно была в походе. Мечтательно улыбаясь, она смотрела в окно и не слышала, что ее зовет Наталья Ивановна. Таня толкнула ее в бок. Ира очнулась и услышала голос учительницы:

— Ира, я тебя спрашиваю. Не может ли твой отец нам помочь с автобусом?

Ира вначале не поняла, о каком автобусе идет речь, потом до нее дошло, и она утвердительно закивала головой:

— Наталья Ивановна, папа автобус даст! Обязательно даст!

Она говорила так уверенно, что Наталья Ивановна заранее ее поблагодарила.

Ира спешила на тренировку. Теперь надо было уговорить тренера, чтобы тот разрешил ей идти в поход. Константин Петрович спокойно выслушал ее, внимательно посмотрел ей в глаза и понял, что она просто рвется в этот поход. И сказал:

— Раз идет весь класс, надо идти и тебе. От коллектива нельзя отрываться.

Ира чмокнула его в щеку и побежала в раздевалку. Глядя ей вслед, он усмехнулся. Эта девчонка была непредсказуема. С ней ему не приходилось скучать.

Вечером Ира с нетерпением ждала прихода отца, а его все не было.

— Мама, почему отца до сих пор нет?

— На эту тему мы с тобой уже разговаривали. У него такая работа. Он звонил и предупредил, что задерживается. Из главка комиссия приехала, а раз комиссия, то постоянно надо быть с нею.

Утром, когда она проснулась, отца уже не было. Ира накинулась на мать:

— Почему ты меня не разбудила, когда он пришел? Я же тебя просила!

— Ты что так кричишь?

— Ты насчет автобуса говорила ему?

— Забыла.

— Ну как ты могла? Я же класс подведу!

— Вы же в поход не сегодня идете. Автобус будет, и не надо так волноваться.

— Наталья Ивановна ждет от меня ответа сегодня, а не завтра, Что я ей скажу?

— Я же сказала тебе: автобус будет. Так и ответь Наталье Ивановне.

— А если он поломается?

— У папы что, один автобус? У него их десятки.

Но Ира не успокоилась. Она позвонила отцу на работу.

— Папа, это я! Мне нужен автобус.

— Какой автобус? — удивился тот.

— Наш класс идет в поход, и нам нужен автобус.

— Когда идете в поход?

— С субботы на воскресенье.

— Хорошо, автобус будет. Только уточни, когда и куда его направить.

— Спасибо, папочка! — теперь можно было спокойно жить дальше.

Уже в пятницу Ира стала складывать в рюкзак продукты. Дарья Александровна помогала дочери. Когда в рюкзак сложили все, Ире показалось, что продуктов мало.

— Мама, может, еще что-нибудь взять?

— Ты сначала это съешь.

— Я ребят хочу угостить.

— Они без продуктов пойдут?

— Почему? Они тоже берут.

— Тогда в чем дело?

— У них таких деликатесов нет.

— Обойдутся без деликатесов, — решила мать и подняла тяжелый рюкзак. — Как ты все это понесешь?

Ира взяла рюкзак и с трудом взвалила на плечо. Под его тяжестью она согнулась.

— Положи рюкзак. Папа на машине до школы довезет.

В субботу утром Игорь Анатольевич подвез дочь до школы. На школьном дворе ребята весело гонялись друг за другом. Ира поискала глазами Олега Ивановича, но его не было. Минут через десять подошла классный руководитель.

— Наталья Ивановна, а где же Олег Иванович?

— Он сейчас придет.

— А если не придет?

Та удивленно посмотрела на нее.

— Как не придет?

— Ну, если не придет?

— Придет. Он не такой.

И в подтверждение ее слов из-за угла школы появился Олег. Ире хотелось броситься к нему навстречу, но она сдержала себя. К школьному двору подъехал автобус. Ребята схватили свои вещи и ринулись к нему, Ира была первая. Ей хотелось занять место рядом с собой для Олега Ивановича. Она так и сделала, поставив рядом с собой рюкзак, чтобы никто не сел. Но кончилось тем, что Наталья Ивановна посадила на это место опоздавшую одноклассницу, в то время как Олег Иванович по-прежнему стоял рядом с водителем, о чем-то беседуя с ним.

Проехав через весь город, автобус помчался по широкой трассе. Ребятам было весело, а Ира всю дорогу молча смотрела на Олега Ивановича. Она все ждала, что он повернется к ней, но он так и не повернулся.

К обеду они подъехали к излучине реки. Автобус остановился возле обрыва. Когда все вышли из автобуса, Наталья Ивановна обратилась к ребятам:

— Видите высокое дерево на берегу реки? Там будет наш лагерь. По тропинке спускаемся вниз. Будьте осторожны. Олег Иванович пойдет последним.

Ребята, поднимая пыль, визжа и радостно крича, устремились вниз. Ира взвалила на себя рюкзак и тоже хотела идти, но Олег Иванович снял рюкзак с ее плеч.

— Я понесу, а ты иди с ребятами.

Ира помчалась вниз. Олег с улыбкой смотрел ей вслед. Наталья Ивановна, руками опираясь на землю, осторожно спускалась с крутого обрыва. Мимо нее с диким визгом промчался мальчишка.

Наталья Ивановна с ужасом посмотрела ему вслед и громко крикнула:

— Андрей! Упадешь!..

Но тот, размахивая руками, как крыльями, благополучно приземлился. Ребята растянулись на сотни метров. Олег, стоя наверху, наблюдал за ними. Потом окинул взглядом горизонт и увидел картину, достойную восхищения. Река среди лесков змееобразно появлялась и вновь исчезала. На лугу паслось стадо коров. Стояла удивительная тишина. Простор земли казался отсюда бескрайним… Олег вдохнул полную грудь воздуха и, как мальчишка, помчался вниз.

Ира, стоя внизу, смотрела на Олега. Тог, поднимая пыль, стремительно спускался. Неожиданно, взмахнув руками, не удержавшись на ногах, Олег упал и, несколько раз перевернувшись, юзом проехал на спине. Ира испугалась, но когда тот встал и стал стряхивать с себя пыль, она засмеялась.

— Олег Иванович, а у вас сзади трико порвалось. У меня в рюкзаке есть иголка и нитки.

Она достала иголку с ниткой, протянула ему. Он взял и сказал:

— Уходи, а рюкзак оставь, я принесу.

Она отошла от него на значительное расстояние, села на землю и стала ждать. Олег быстро снял трико, зашил. Взвалив рюкзак на плечи, направился к ней.

— У тебя что, в рюкзаке кирпичи?

— Нет, продукты, — наивно ответила она.

Когда они подошли к ребятам, Наталья Ивановна уже построила их в шеренгу.

— Прошу внимания! Вот здесь будем ставить палатки. Олег Иванович, мальчики в вашем распоряжении. Кто из девочек будет готовить обед?

Почти все девчонки подняли руки. Наталья Ивановна назвала четырех из них.

— Всем из своих сумок вытащить продукты и сложить под деревом. Будем питаться из одного котла. Не возражаете?

— Не…ет! — хором ответили ей.

— А свободные от работы пойдут в лес за дровами.

Ира пошла в лес вместе с Таней и Андреем. Сухих веток оказалось много, и скоро у каждого из них было уже по большой охапке дров. Можно было возвращаться в лагерь, но произошло неожиданное. Андрей увидел в дереве дупло и рукой полез вовнутрь. Внезапно он громко крикнул и выдернул руку. На конце пальца висела змея. От увиденного Андрей оцепенел. Таня, дико визжа, как угорелая понеслась к лагерю. Ира вначале не поняла, что случилось, но, увидев змею, висевшую на пальце Андрея, тоже оцепенела. Андрей опомнился первым и, крича как резаный, промчался мимо нее. Ира, еще громче визжа, обгоняя Андрея, понеслась к лагерю.

Олег услышал крики, выскочил из палатки. В сторону лагеря, размахивая руками, громко крича, бежала Ира, а за ней еще двое. Все, затаив дыхание, наблюдали за ними, пока не услышали Ирин крик:

— Андрея змея укусила!..

Олег побежал навстречу Андрею. Вслед за ним и Наталья Ивановна. Андрей с глазами, наполненными ужасом, молча приближался к ним. Олег увидел в его руке змею.

— Бросай змею! — крикнул он, но от увиденного как вкопанный остановился.

Змея, наполовину проглотив палец Андрея, висела на нем. Мальчишка, словно не видя учителей, промчался мимо них. Первым опомнился Олег. Он быстро догнал Андрея и схватил за руку.

— Стой!

Тот остановился. Олег взял змею за голову и стал разжимать ей пасть. Тело Андрея тряслось, как в лихорадке. Как только Олег оторвал змею, мальчишка без чувств свалился на землю. К нему подбежала Наталья Ивановна, опустилась на корточки, приподняв его голову, несколько раз пошлепала по щекам. Но тот в себя не приходил.

— Боже мой, только не это! — со страхом произнесла она. — Ребята, воды…

Кто-то из ребят побежал за водой. К ним подошел пастух. Увидел в руках учителя змею.

— Змея неядовитая, — спокойно сказал он.

Наталья Ивановна повернулась к нему.

— Правда?

— Да. Это медянка. — Он взял в руку змею и погладил ее по голове. — Она безобидная. А парень лишился чувств просто от испуга. Сейчас он придет в себя. Побрызгайте водой.

Кто-то из ребят принес воду. Наталья Ивановна побрызгала мальчику в лицо. Андрей открыл глаза и отсутствующим взором посмотрел на учительницу. Та, поглаживая его голову, успокаивала. Постепенно мальчик стал приходить в себя. Ребята молча наблюдали за ним, а когда он произнес первое слово, все непроизвольно засмеялись. Андрей так растянул это слово, что без смеха его невозможно было слушать. Ребята разошлись, но еще долго не могли успокоиться.

Среди ребят Иры не было. Олег пошел к палаткам. Ира сидела там, поджав под себя ноги. По ее глазам он понял, что девочка не на шутку испугана. Он сел рядом.

— Испугалась?

— Да…а, — стуча зубами, ответила она.

— Змея была неядовитая. Ее укус неопасен.

— Олег Иванович, а вы не боитесь змей?

— Боюсь. На меня пусть лучше тигр нападет, чем змея. При одном их виде у меня в ушах звон стоит.

Он говорил, чтобы успокоить ее.

— Вадим Егорович рассказывал, как однажды он ехал с солдатом по пустыне и у них в радиаторе от жары вода закипела. Он говорил: пока солдат воду менял, я сошел с дороги и решил на бархан подняться. Подымаюсь, и вдруг прямо на меня кобра смотрит. Голова широкая, плоская, вижу только два маленьких глазка и не могу от них оторваться. Страх сковал мое тело. Мир словно перестал для меня существовать. Что было дальше, я не помню. Я потерял контроль над временем. Потом мне рассказывал мой водитель. Он говорит: «В радиатор я налил воду, сел за руль и жду, когда вы придете, а вы стоите полусогнутый и смотрите на палку, воткнутую в песок. Я смотрю на вас, а вы даже не меняете позу. Потом я увидел, что палка зашевелилась, и до меня дошло, что перед вами кобра. Я схватил монтировку и побежал к вам. Не успел я размахнуться, чтобы ударить кобру, та резко повернула голову, и я встретился с ее глазами. Дальше не помню. Вадим Егорович говорит: смотрю, кобра медленно стала опускать свое тело на песок и плавно, словно по воде, поплыла за бархан. Как только она скрылась, я медленно побрел к машине. Я даже не заметил своего водителя, что он был рядом со мной. Когда я сел в машину, стал кричать на него, что не пришел мне на помощь, а он мне рассказывает, что его самого кобра загипнотизировала.

Олег замолчал и, глядя на ее бледное лицо, прикоснулся к руке девочки.

— Ничего, это пройдет.

— А если змея ночью в палатку заползет?

— Ничего страшного. Вместе с ней поспите.

— Вы шутите?

Олег засмеялся.

— А ты знаешь, какая самая ядовитая змея в мире? Гадюка обыкновенная. У нее смертельный укус.

— А как отличать змей? Какая из них ядовитая, а какая нет?

— Честно говоря, не знаю. Я в них сам не разбираюсь. Придем в школу, надо у нашего биолога узнать.

К ним подошла Таня Гридина.

— Ира, пошли за дровами. Мы же их бросили в лесу.

— Я не пойду. Там змеи.

— Трусиха! — сказала та и пошла в лес.

— Это я-то трусиха? — возмутилась Ира и бросилась за ней следом.

Поздно вечером уставшие ребята разбрелись по палаткам. Олег сидел у костра, когда подошла Ира.

— Я вам спальный мешок принесла.

— Спасибо, Ирочка, но спать я не имею права.

— Почему?

— Мне приказано охранять ваш покой.

— А можно я посижу рядом?

— А спать?

— Не хочется.

— Тогда посиди.

Она села. Олег искоса посмотрел на нее. От света костра лицо девочки словно светилось. «Красивая!» — промелькнула мысль. Ира положила голову ему на колено. Он хотел отодвинуться, но не смог. Затаив дыхание, он смотрел на костер.

— А я, Олег Иванович, трусливая, — неожиданно призналась Ира. — Боюсь темноты. Вы не боитесь?

— Нет.

— Расскажите мне что-нибудь…

— Что же тебе рассказать? Сказку? А может быть, ты сама расскажешь?

Ира не отзывалась. Она спала. Олег сидел и боялся пошевельнуться, чтобы не разбудить ее. В темноте свет от пламени костра отражался на деревьях и выхватывал из темноты причудливые тени. Где-то далеко подала свой голос птица. Он попытался угадать, кому принадлежит голос, но не смог. Костер медленно догорал. Надо было подбросить в него дров, но он боялся разбудить Иру. Когда догорело последнее полено, Олег взял спальный мешок, осторожно подсунул под голову Иры. Та не проснулась. Он встал, из палатки принес одеяло и накрыл ее.

Рано утром Ира проснулась и удивленно посмотрела на одеяло, которым была укрыта. Олег Иванович сидел рядом и палкой ворошил костер.

— Выспалась?

— Да.

— Картошку будешь?

Ира молча кивнула головой, села рядом. Он протянул ей картофелину. Она взяла и тут же вскрикнула. Картошка обожгла ей руку. Он засмеялся, взял ее руку и дунул на нее. Ира от удовольствия закрыла глаза. Олег увидел выражение ее лица, вздрогнул и тут же, стыдясь своих мыслей, отпустил ее руку. Взял картошку, почистил и протянул ей.

— Спасибо, — тихо сказала Ира.

Она была счастлива, что он рядом.

— Олег Иванович, а вы очень хотите, чтобы я стала олимпийской чемпионкой? — неожиданно спросила Ира.

— Я буду рад, если ты станешь олимпийской чемпионкой,

— А почему?

— Как почему? Да любому учителю будет приятно, если его ученица олимпийская чемпионка. Когда ты ею станешь, я всем с гордостью буду говорить: мол, смотрите, это моя ученица!

— А еще почему?

— А почему? — удивленно переспросил он.

— Значит, вы забыли свое обещание…

— Какое обещание?

Олег ждал ответа, но девочка встала и пошла к реке. А он, глядя ей вслед, мучительно думал, о каком обещании она постоянно напоминает. В памяти перебрал все разговоры с ней, но так и не вспомнил.

Ребята спали долго. Наталья Ивановна вышла из палатки, подошла к Олегу.

— Доброе утро!

— Здравствуйте, Наталья Ивановна. Как спалось?

— Да какой там сон! У меня из головы не выходит эта чертова змея. Наше счастье, что она не ядовитая. Собрались в поход, даже аптечку не взяли. Нет, в следующий раз без медсестры я никого в поход не поведу.

Из палаток стали выползать ребята.

— Олег Иванович, может, вы их немножко погоняете?

— Можно, — он встал и громко крикнул: — Всем строиться на зарядку!

Несколько девчонок остались помогать Наталье Ивановне готовить завтрак, а Олег трусцой повел ребят к лесу. Он бежал впереди, позади вереницей тянулись ребята. Их голоса нарушили утреннюю тишину леса. Настроение у всех было великолепное. За завтраком они «сметали» со стола все подряд. У каждого аппетит был за троих. А потом различные соревнования, игры с мячом, купание в речке…

После обеда над обрывом показался автобус. Ребята нехотя покидали свой уютный лагерь…

В конце октября Ира, в сопровождении тренера по хореографии, поехала в Москву.

Накануне отъезда она зашла в спортзал, но Олега Ивановича там не было. Она написала записку, когда отходит ее поезд, оставила на столе. На следующий день родители повезли Иру на вокзал. Прощаясь с ней, Дарья Александровна неожиданно поняла, что дочь обретает собственные крылья, еще немного и совсем вылетит из родительского гнезда. От этой мысли повеяло холодом. Ира увидела в глазах матери слезы, удивленно посмотрела на нее.

— Мама, ты что? Я же всего на два месяца.

Та в ответ лишь прижала ее голову к груди и рукой провела по ее коротким волосам.

Стоя на перроне, Ира с нетерпением вглядывалась в лица прохожих.

— Ира, ты кого-нибудь ждешь? — спросил отец.

— Да, папа. Подруга обещала прийти.

Краснея, она отвернулась, чтобы отец не понял, что она говорит неправду. Поезд тронулся. Стоя у окна, Ира махала родителям, а сама все всматривалась в лица провожавших в надежде увидеть Олега. Когда перрон исчез из виду, Ира грустно опустилась на сиденье. Настроение было ужасное. Ее вновь охватил страх, что в ее отсутствие Елена Владимировна обязательно познакомит Олега с девушкой, о которой тогда говорила. От этой мысли стало не по себе. Она готова была спрыгнуть с поезда.

В Москве на первой же тренировке, как только старший тренер сборной увидел Наумову, которая на голову возвышалась над остальными, он понял, что Обухов не смог удержать рост этой гимнастки. В ходе тренировки на снарядах Кныш придирчиво присматривался к ней. «Нет. Из нее большой гимнастки не получится», — с сожалением подумал он. Но когда Ира встала на ковер и под аккомпанемент пианистки как птица полетела над ковром, он замер и, затаив дыхание, смотрел на нее. У него было много выдающихся учеников, чемпионов олимпийских игр, мира, Европы, но никто из них так не делал вольные, как эта девчушка. Он не мог оторвать взгляд от ее лица. Оно было неповторимо!

Перед чемпионатом Европы среди юниоров на тренерском совете стали определять состав команды. Отбор был жесткий. Спор возник из-за Иры. Большинство тренеров предлагало другие кандидатуры. Кныш молча слушал их доводы. Все складывалось не в пользу Наумовой. Последнее слово было за ним. Он тоже мучительно колебался. Когда все высказались, сказал свое слово:

— С выступлениями по поводу Наумовой я согласен. По многим позициям от других гимнасток она отстает, особенно на брусьях. В командном зачете она может дать хорошие баллы только на вольных, а в остальном результат у нее будет невысоким. Чебанова, которую вы рекомендуете, выступает стабильно. В этом я с вами согласен, но она ни в одном виде нам не принесет золотую медаль, а Наумова твердо принесет золотую медаль на вольных. В этом ей равных в Европе нет. Это новая звезда, и нам нельзя допустить, чтобы в таком возрасте она погасла. Поедет Наумова.

На чемпионате Европы, к удивлению Кныша и других тренеров, Ира блеснула своим мастерством на первых же снарядах. Она принесла команде хорошие баллы и по сумме многоборья вошла в десятку лучших гимнасток. За вольные упражнения Ира получила самый высокий балл: судьи единогласно выставили ей 10,00 баллов. Ира попала в финал, и теперь ей предстояло в произвольной программе бороться за медаль.

Перед выходом Иры Кныш увидел ее испуганные глаза. Он подошел к ней. От волнения она буквально тряслась. Ренальд Иванович понял, что дела плохи. С таким настроением не победишь. Он обнял ее за плечи, наклонился и подбадривающе произнес:

— Когда выйдешь, на тебя будут нацелены кинокамеры. С телеэкранов всего мира на тебя будут смотреть миллионы людей. Но ты выступай не для них, а для самых близких тебе людей. Они будут переживать, вот ради них ты должна сейчас показать, на что ты способна. Договорились?

Ира молча кивнула. Кныш приподнял ее подбородок.

— Посмотри мне в глаза.

Ира посмотрела. В ее красивых зеленых глазах стоял страх.

— Улыбнись.

Ира вымученно улыбнулась. Кныш отрицательно покачал головой.

— От такой улыбки судьи в обморок упадут. Смотри, как надо улыбаться. — И скорчил уморительную рожицу.

Ира засмеялась. Кныш понял, что не все потеряно.

Трибуны сразу узнали Иру и дружно зааплодировали. Стройная, изящная, с неповторимой улыбкой на лице, она вытянулась в струнку, замерла и тут же под музыку весело и легко понеслась над ковром. Мир для нее исчез. Была только музыка и она, Ирина Наумова…

Реальность вернулась к ней вместе с громом аплодисментов. Даже опытные судьи, на своем веку видевшие все, на какое-то мгновение позабыли, что они судьи, и превратились в восторженных зрителей. Они единогласно, как в первый день, выставили высший балл — 10,00!

Домой Ира возвращалась только с одним желанием — увидеть Олега. К тому что она стала чемпионкой Европы и вошла в сборную страны, она отнеслась спокойно. Так же, как и к торжественной встрече в аэропорту. Ее целовали, поздравляли, а она думала о том, что скоро, совсем скоро увидит его. И отвечала искренней улыбкой на улыбки других.

Едва оказавшись дома, она тут же собралась уходить.

— Куда это ты? — поинтересовалась мать.

Ира ответила, что идет к Тане, чтобы узнать домашнее задание на завтра. Она не обманула мать и действительно пошла к подруге. Таня была на улице. Увидев Иру, подбежала к ней, обняла.

— Мы тебя по телевизору видели. Я так рада!

— Как в школе дела?

— У нас ЧП!

— А что случилось?

— Мальчики из пятого класса сделали бомбу, подложили под стул учителя рисования и бабахнули.

— Настоящую бомбу?

— Нет. Порох насыпали в газету.

— А что с Павлом Петровичем?

— Костюм его спалили.

Таня добросовестно пересказывала ей все школьные сплетни. Ира с нетерпением ждала, когда та произнесет дорогое имя. Не дождавшись, сама спросила:

— А как Олег Иванович?

— Да ну его! — девочка скривила губы. — Вчера спортивную форму забыла, так он мне двойку поставил. А мама заглянула в дневник, в истерику ударилась. Весь день дома просидела. Даже на улицу не разрешила выходить.

Ира собралась уходить, но Таня буквально прилипла к ней.

— Ира, погоди! Расскажи про Москву.

— Потом, уже поздно. Какие на завтра уроки?

— Математика, русский, история и, кажется, биология.

— А физкультура?

— Физкультура послезавтра.

Таня проводила ее до угла дома. Попрощавшись с подругой, Ира застыла в раздумье: идти или не идти?

На звонок дверь открыла Елена Владимировна. Увидев Иру, радостно обняла, поцеловала.

— А Олег Иванович дома?

— Он буквально перед твоим приходом ушел. Проходи в дом.

Елена Владимировна, не скрывая своего восхищения, произнесла:

— Ты так похорошела! Прямо невеста… Пошли на кухню. Чайку попьем.

Елена Владимировна стала накрывать на стол.

— Когда ты выступала на соревнованиях, Олег в это время смотрел телевизор, а я была в ванной. Он как закричит: «Мама, беги сюда!» Я испугалась, подумала, что-то случилось, и выскочила из ванной. Смотрю — на экране ты. Молодец! Если бы ты видела, как он радовался! Когда тебе поставили высший балл, он вскочил и запрыгал, как мальчишка. Давно я его таким радостным не видела. Рассказывай, как там за границей люди живут, как у них в магазинах?

— Да я почти ничего и не видела. В город нас самостоятельно не отпускали. Только в сопровождении тренеров. Всего два раза ходили по Парижу. Сфотографировались у собора Парижской Богоматери, были в Лувре. Везде так красиво.

— Понравился Париж?

— Да. Но у нас лучше.

Елена Владимировна удивилась.

— Чем же наш город лучше? Пустыми магазинами и неубранными мусорными контейнерами?

Ира пожала плечами.

— У нас уютнее.

— Ты права, доченька. Недаром люди говорят: «Как бы ни было хорошо в гостях, а дома лучше». Пей чай, остынет.

— Елена Владимировна, а куда Олег Иванович ушел?

— Вчера я его познакомила с девушкой и он пошел к ней на свидание. Еле уговорила. Он и слушать не хотел, а когда увидел ее…

Она остановилась на полуслове. Зеленые глаза Иры стали бледнеть и округляться от ужаса, который появился в них. Ира неподвижно смотрела перед собой, потом еле слышно прошептала:

— Елена Владимировна, зачем вы это сделали? Он же мне слово дал!

По ее щекам потекли слезы. Она вскочила, подбежала к двери.

— Он не должен был с ней встречаться. Он же обещал! — истерично закричала она и попыталась открыть дверь.

Елена Владимировна в оцепенении смотрела на нее.

— Погоди, доченька.

Она взяла ее за руку, повела в зал, посадила на диван.

— Ира, пойми. Олег взрослый парень, и он…

— Не…т! — вскакивая, громко закричала девочка. Она подбежала к двери, с трудом открыла ее, выскочила на улицу в одном платье. Елена Владимировна схватила с вешалки ее дубленку, побежала за ней. На улице она догнала ее, накинула дубленку.

— Ирочка, успокойся, пожалуйста. Пошли обратно.

Ира отрицательно покачала головой и ушла.

Елена Владимировна, глядя ей вслед, тихо прошептала:

— О Господи!

Она вернулась домой, села на диван, задумалась. Прежнее подозрение, что Ира влюблена в сына, окончательно подтвердилось. Тревога за судьбу девочки все сильнее охватывала ее. Елена Владимировна взяла справочник и лихорадочно стала искать номер Ириного домашнего телефона.

В трубке раздался женский голос. Елена Владимировна поняла, что это мать Иры.

— Добрый вечер. Ира дома?

— Нет. Она пошла к подруге.

— А вы не подскажете номер телефона подруги?

— А кто спрашивает?

Елена Владимировна замешкалась. Она не знала, что ответить.

— Алло. Вы меня слышите? Вы не ответили на мой вопрос.

— Я Елена Владимировна, мать Олега Ивановича, учителя по физкультуре. Я…

— Если вы по поводу поздравлений моей дочери, спасибо. Я передам, — на другом конце провода положили трубку.

Не обращая внимания на недоброжелательный тон, Елена Владимировна вновь позвонила.

— Слушаю! — раздался тот же голос.

— Вы не дослушали меня. Полчаса тому назад Ира была у меня и ушла в очень расстроенном состоянии.

— А что случилось?

— Как бы вам объяснить… Она пришла к Олегу Ивановичу, но его дома не было, и девочка сильно расстроилась…

— Вы что-то не договариваете.

— Как к вам обращаться?

— Дарья Александровна.

— Дело в том, Дарья Александровна, что Ира, как мне кажется… Даже не знаю, как выразиться… Одним словом, она влюблена в Олега.

В трубке стало тихо. Елена Владимировна терпеливо ждала.

— Вы в своем уме? — голос звенел металлом. — Вы думаете, что говорите?

Елена Владимировна хотела объяснить ей, но в трубке вновь раздались короткие гудки. Она стала ждать сына. Через час в прихожей раздался звонок. Елена Владимировна подумала, что это Олег забыл ключи, и открыла дверь. Перед ней стояла женщина в норковой шубе. Она поняла, что это мать Иры. Позади нее стоял мужчина. Дарья Александровна холодным взглядом окинула Елену Владимировну и прокурорским голосом спросила:

— Где моя дочь? Что вы с ней сделали?

Елену Владимировну задели ее оскорбительные слова. С трудом сдерживая себя, она попыталась объяснить. Но та, не слушая ее, резко перебила:

— Я не нуждаюсь в ваших оправданиях! Я спрашиваю: где моя дочь?

— Если бы я знала, сказала бы вам. Заходите, пожалуйста, на пороге неприлично разговаривать.

— Мне нечего с вами разговаривать. Вы не ответили на мой вопрос!

— Дарья, успокойся. Дай я поговорю, — вмешался муж.

— Отойди! — в истерике закричала та. — Надо было раньше о дочери думать.

— Дарья Александровна, успокойтесь. Выслушайте меня. Я понимаю ваше состояние, разбираться с поступком вашей дочери после будете. А сейчас как можно быстрее надо в милицию сообщить. Надо ее искать. От нас Ира ушла в стрессовом состоянии. Я боюсь за нее.

— Если с ней что-нибудь случится, я вам не позавидую! — с угрозой произнесла Дарья Александровна. — Вы со своим сыночком за это ответите!

— Вы только не горячитесь. Олег здесь ни при чем. Он даже об этом не подозревает.

— Где он?

— К девушке на свидание пошел. Он скоро при…

Дарья Александровна, не дослушав ее, вышла и громко хлопнула дверью.

Через час вернулся Олег. Увидел встревоженное лицо матери.

— Что случилось?

— Ира приходила.

— Как она?

— Плохо. Она узнала, что ты пошел на свидание к девушке, заплакала и убежала.

— Почему?

— Она любит тебя.

— Мама, ты опять за свое!

— Да, сынок, она любит тебя.

— Она в своем уме?

— В таком возрасте ума не бывает, одни чувства.

Олег, о чем-то думая, смотрел на мать.

— Давно она была здесь?

— Два часа тому назад. Я позвонила Ире домой, но там ее нет. Я рассказала ее матери, что произошло. Они приехали. Я хотела им объяснить, что ты здесь ни при чем, но она не стала меня слушать, хлопнула дверью, ушла. Олег, надо Иру искать. Я боюсь эа нее, как бы она…

— Мама, перестань. Ничего с ней не случится. Глупо все это Детский каприз. Она уже давно, наверно, дома.

— Я же тебе сказала, что дома ее нет.

— А где она?

— Олег, что за глупые вопросы? Ты что, не понял?

— Понял, что она дура, — буркнул он и направился в свою комнату.

Вслед за ним пошла и Елена Владимировна. Олег снял пиджак, сел на стул, посмотрел на мать.

— А куда она могла пойти? Может, пошла к подруге?

— Ее мать сказала, что Иры у подруги нет. Надо ее искать.

Олег оделся.

— Ты куда?

— Искать, куда же еще? Найду, я ей уши надеру.

Ира выскочила на улицу. Слезы душили ее. Перебегая дорогу, она даже не услышала, как машина, визжа колесами, остановилась в одном шаге от нее. Из машины высунулся водитель.

— Ты куда прешь, твою…

Ира перешла улицу и медленно пошла по тротуару. «Предатель! Предатель!» — в мыслях кричала она. Проходя мимо парка, она завернула туда, села на скамейку и вновь прошептала: «Предатель! Ты же обещал…!». Стало темно. Мимо нее прошли два парня. Остановились, вернулись к ней.

— Одной не скучно?

Ира вскочила и побежала к воротам. Когда парни ушли, она вернулась на ту же скамейку. Домой не хотелось идти. В голове стоял сплошной шум. В парке стало темнеть. Медленно, словно в хороводе, плавно падал снег. Сидя неподвижно, Ира смотрела себе под ноги. В голове по-прежнему стоял сплошной шум. Поеживаясь от холода, она тоскливо посмотрела в сторону центрального входа, который слабо освещался уличным фонарем. Она опустила голову и вновь перед глазами появился он. «Предатель!» — снова повторила она и по-детски заплакала.

Дарья была в ярости, но постепенно гнев сменился страхом за судьбу дочери. Она готова была простить все ее детские шалости, лишь бы живой и невредимой вернулась домой. Но проходили томительные часы, а Иры все не было.

Игорь Анатольевич подошел к жене.

— Дарья, надо в милицию звонить.

— Этого еще не хватало! Что люди подумают?

— Причем тут люди? Ты о дочери подумай.

— Я о ней постоянно думаю, а вот когда ты, как отец, будешь думать?

— Давай не будем ссориться.

Она с ненавистью посмотрела на мужа, встала, надела шубу.

— Ты куда?

— Если бы у тебя были мозги, без слов догадался бы, куда я иду.

Она вышла и сильно хлопнула дверью. Игорь Анатольевич, на ходу надевая кожаное пальто, побежал догонять жену. Несколько раз они обошли свой квартал. Из подвала одного пятиэтажного дома доносились голоса. Они спустились вниз. В подвале было темно. Опираясь руками о стены, они пошли на пучок света, который виднелся в конце подвала. Они остановились возле двери, за которой была слышна музыка и голоса. Дверь была закрыта. Игорь Анатольевич постучал. За дверью стало тихо. Он постучал еще сильнее.

— Чего надо? — раздался охрипший голос.

— Откройте.

— Пошел ты…

— Я дочь ищу.

— Варька, может, твой папаша?

— Ты что, забыл, где он?

— Мужик, здесь твоей девки нет. Я не вру.

Они вышли из подвала.

— Дарья, пошли, она, наверно, уже дома.

Но дома ее не было. Игорь Анатольевич поднял трубку, набрал номер.

— Алло, это милиция?

Дарья Александровна подошла к нему, нажала на рычаг.

— Не опускайся до рядового милиционера, не забывай, кто мы. Звони Дроздову, он сам распорядится своими милиционерами, — холодно произнесла она.

Он позвонил начальнику милиции. Когда в трубке раздался его голос, Дарья не дала мужу слова сказать, выхватила трубку:

— Добрый вечер, Аркадий Сергеевич, я надеюсь, вы догадались, кто вам звонит?

— Дарья Александровна, ваш голос невозможно не узнать. Примите мои поздравления. Я сам по телевизору не видел, но жена смотрела, как Ира выступала. Когда она приедет?

— Она уже приехала.

— Передайте от нас большой привет и поздравления.

— Аркадий Сергеевич, Ира из дома ушла.

— Не понял?

— Я с ней немного поссорилась, она обиделась и ушла. Думали, у подруг, но ее нигде нет. Она у нас с характером. А на улице мороз.

— Я немедленно организую розыск. А где Игорь Анатольевич?

— Рядом.

— Если нетрудно, передайте ему трубку.

Рукой прикрывая мембрану, она повернулась к мужу.

— Я надеюсь, ты слышал, что я сказала, и без комментариев.

Он взял трубку.

— Добрый вечер, Аркаша.

— Привет. Игорь, прижми трубку сильнее к уху, чтобы твоя не слышала и отвечай на мои вопросы, да — нет. Понял?

— Да.

— Кто с ней поссорился, ты или она?

— Никто.

— Понял. Значит, причина другая… Дарья рядом?

— Да,

— Минут через десять я буду возле твоего дома, выходи. Поговорим.

Игорь Анатольевич положил трубку, посмотрел на жену.

— Через десять минут Аркаша подъедет. Я с ним поеду искать Иру.

— Я тоже поеду.

— Лучше будет, если ты останешься дома. Вдруг она вернется.

Когда с улицы донесся шум машины, Игорь Анатольевич открыл дверь.

— Без Иры можешь домой не возвращаться! — напутствовала его жена.

Он недовольно покачал головой. На улице, возле машины, его поджидал Дроздов. Это был школьный товарищ, с которым они поддерживали дружеские отношения.

— Рассказывай, что произошло?

Игорь Анатольевич коротко рассказал про любовь Иры к школьному учителю. Тот молча выслушал, покачал головой.

— Ничего не поделаешь, одним словом, акселерация. Моя тоже, как твоя, молоко на губах еще не высохло, а уже от зеркала не отходит. Где этот учитель живет?

— Его дома нет. Он на свидании с девушкой.

— А помнишь случай в нашей школе? Девчонка из девятого класса влюбилась в нашего физика. Когда родители узнали об этом и запретили ей ходить в школу, она выбросилась с пятого этажа. Это я к тому, чтобы Вы к этому вопросу подошли тонко. Я знаю Дарью, она может наломать дров и тогда может произойти непоправимое.

— Я помню ту девчонку. Она училась не в девятом, а в одиннадцатом. Уже готовая невеста была, а Ира еще ребенок.

— Дружище, ты ошибаешься. Я как-то сам видел, как твоя малышка на бревне сногсшибательные пируэты делала. Если у нее там страха нет, почему бы ей в таком юном возрасте не влюбиться? Мы с тобой стареем и их чувства воспринимаем, как детскую шалость.

— Ты что, оправдываешь ее поступок?

— Она не преступление совершила, чтобы ее оправдывать. Просто по-дружески беседую с тобой. Садись, немного проедемся по городу, потом заедем ко мне в милицию и там будем ждать, когда мои найдут ее.

Олег вышел на улицу. Поеживаясь от холода, он посмотрел на небо. Падал пушистый снег. Возле дома ребятишки гонялись друг за другом. Среди них Олег узнал своего ученика.

— Сережа! — позвал он.

Тот подбежал к нему.

— Ты случайно в нашем подъезде не видел Иру?

— Сидорову?

— Нет, нашу чемпионку из шестого класса.

— Видел.

— Куда она пошла?

— Она пошла вот туда! — мальчишка показал рукой в направлении парка.

— Давно?

— Часа два, а может, меньше.

Олег пошел в указанном направлении. Пройдя немного по аллее парка, остановился, прислушался. Стояла тишина. Ему хотелось окликнуть ее как в лесу, но вместо этого пошел обратно. Ходил по улицам, но Иры нигде не было.

Возле Олега остановился милицейский «уазик». Оттуда высунулась голова милиционера.

— Парень, ты случайно девчонку не видел? Она в дубленке.

— Нет, — машинально ответил он и догадался, что ищут Иру.

Олег стоял и смотрел вслед удаляющейся машине. Потом какая-то сила повернула его назад, и он, ускоряя шаг, пошел в направлении парка. В глубине парка на скамейке увидел что-то темное. Так и есть: на скамейке, свернувшись калачиком, лежала Ира. Он опустился рядом.

— Ира! — позвал он.

Она подняла голову, узнала его и слабым голосом прошептала: «Вы же обещали…».

Сильными руками он поднял ее и понес к выходу. Уткнувшись в его грудь, девочка тихо плакала.

— Ира, ты где живешь?

Она, не отвечая, продолжала плакать. Олег понес ее к себе. Елена Владимировна, увидев посиневшее лицо Иры, охнула и побежала за спиртом. Олег положил девочку на диван. Та, не поднимая голову, по-детски жалобно плакала. Елена Владимировна быстро сняла с нее сапожки и носки, стала спиртом растирать посиневшие ноги.

— Олег, звони родителям!

Дарья Александровна сразу же сняла трубку.

— Слушаю.

— Вы мама Иры?

— Да.

— Ира у нас.

Дарья Александровна догадалась, что это учитель, но на всякий случай спросила:

— Вы учитель физкультуры?

— Да.

— С Ирой все нормально?

— Немного замерзла.

— Сейчас за ней приедет ее отец.

Она позвонила в милицию и поинтересовалась, где находится начальник милиции. Дежурный ответил, что он у себя в кабинете. Она позвонила туда.

— Аркадий Сергеевич, мой у тебя?

— Да.

— Передай ему трубку.

— Дарья, — подавая Игорю трубку, прошептал он.

Тот взял трубку.

— Слушаю.

— Где Ира?

— Ищем.

— Это в кабинете ты ее ищешь? Не думала, что ты такой…

От гнева она задыхалась. Минут пять она выговаривала ему то, что долгие годы скрывала в глубине души. Выплеснула все, что накипело.

— Дарья, успокойся.

— Мало того, что мою жизнь погубил, так теперь хочешь и ее погубить…

— Дарья…

— Замолчи, когда я говорю! Ира дома у учителя. Поезжай и немедленно привези ее!

Он положил трубку и озабоченно посмотрел на Аркадия.

— Ира в доме учителя.

— Ну и прекрасно, а ты переживал.

Минут через десять Игорь Анатольевич уже стоял у квартиры Олега. Дверь открыл Олег. Окинув его взглядом, Игорь Анатольевич подумал: «Немудрено, что дочь влюбилась в такого».

— Добрый вечер. Ира у вас?

Олег молча кивнул. Игорь Анатольевич вошел в зал. На диване под одеялом лежала дочь. Увидев отца, жалобно прошептала:

— Папочка…

— Одевайся, мама ждет.

Дома Дарья подошла к дочери и ударила ее но щеке.

— Если еще раз такое выкинешь, убью!

— Дарья!

Она гневно посмотрела на мужа.

— Молчи! Вы оба кровопийцы.

Она повернулась и пошла к себе.

— Ты ложись, я тебе чаю принесу, — сказал Игорь Анатольевич дочери.

Когда с чашечкой чая он вошел к Ире, та лежала, лицом уткнувшись в одеяло. Он сел рядом и погладил ее по голове.

— Попей чаю.

Она всхлипнула:

— Папа, ведь он обещал! Зачем он это сделал?

Отец растерянно смотрел на дочь, не понимая, о чем она говорит. Ира уткнулась в подушку и еще сильнее зарыдала. В дверях появилась мать.

— Ты долго будешь истерики закатывать?

— Дарья, выйди, — с трудом сдерживая себя, тихо произнес Игорь Анатольевич.

Но та, не обращая на него внимания, подошла к кровати и скинула с нее одеяло.

— Вставай, я хочу знать, что было между гобою и учителем.

— Дарья, оставь ее в покое! Ты же видишь, в каком она состоянии.

— Ты что, оглохла, я сказала встать! — не обращая внимания на мужа, закричала Дарья.

Ира приподнялась и, обхватив руками шею отца, жалобно произнесла:

— Папочка…

— Дарья, прошу тебя, выйди.

Но та, не слушая его, схватила дочь за руку, потянула к себе. Ира еще сильнее прижалась к отцу. Игорь Анатольевич не сдержался и оттолкнул жену от себя. Впервые за многие годы совместной жизни он позволил себе так грубо обращаться с ней.

— Я сказал: уйди! — с трудом сдерживая ярость, угрожающе произнес он.

— Ты еще пожалеешь, — выходя, бросила Дарья.

Игорь Анатольевич укутал дочь одеялом, подал ей чай.

Сделав несколько глотков, она вернула чашку отцу. Он еще долго сидел возле нее. Иногда сквозь слезы Ира произносила: «Он обещал…». Игорь Анатольевич хотел спросить, что он «обещал», но, видя состояние дочери, решил подождать. Постепенно Ира притихла. Он наклонился к ней. Она спала. Осторожно прикрыв дверь, он пошел в спальню. Дарья, увидев мужа, демонстративно отвернулась. Он лег. Немного погодя она повернулась к нему:

— Ну и что эта дурочка говорит?

— Она не дурочка и не смей так ее обзывать.

— А кто она, если в таком возрасте влюбляется в старика?

— Во-первых, он не старик, а молодой симпатичный парень. Во-вторых, в таком возрасте в Китае замуж выдают.

— Ты не в Китае живешь. ? жду ответа!

— Думаю, лучше тебе самой у нее узнать.

— Идиот, — переворачиваясь на другой бок, произнесла она.

— Слушая тебя, я задаюсь вопросом: как ты преподаешь в университете и каким языком разговариваешь со своими студентами?

— Обыкновенным языком, потому что перед собой я вижу нормальных людей, а не таких идиотов, как ты.

— Нет, дорогая, просто ты живешь двойной жизнью. В разговоре с чужими ты необыкновенно обаятельная, интеллигентнейшая женщина, а дома сварливая, с набором слов уличной торговки.

Она приподнялась с постели.

— Это кто, я — торговка? Да ты лучше на себя посмотри. Кто ты, кто я…

Чтобы не слушать дальнейшую исповедь о загубленной жизни, он встал, ушел в свой кабинет, лег на диване.

Утром Игорь Анатольевич заглянул к дочери.

— Ира, вставай! В школу опоздаешь.

Она не отзывалась. Он подошел, дотронулся до плеча. Ира не отреагировала. Он повернул ее к себе и от увиденного замер. Ира стеклянными глазами неподвижно смотрела перед собой. На ее губах была пена. Он увидел в постели разбросанные таблетки и пузырек.

— Дарья! — не своим голосом закричал он.

В комнату вбежала жена. Кинулась к дочери и стала шлепать ее по щекам.

— Скорую! — задыхаясь, крикнула она.

Минут через десять приехала «скорая». Врач осмотрел Иру, сделал укол.

— Одевайте ее. Надо срочно в больницу. Что за таблетки она проглотила?

Игорь Анатольевич протянул ему найденный пузырек. Врач покачал головой.

— Такие сильнодействующие таблетки дома не рекомендуется держать.

Ира, лежа под капельницей, медленно возвращалась к жизни. Рядом с ней безотлучно находилась мать. Когда дочь открыла глаза, Дарья наклонилась к ней.

— Доченька… — дальше она не могла говорить, душили слезы.

Когда Ире стало немного легче, Дарья Александровна оставила вместо себя медсестру, а сама поехала домой переодеться и приготовить дочери еду. Дома она решила при-брать Ирину постель. Приподняла одеяло и увидела толстую тетрадь. Прочитав несколько страниц, беспомощно села на кровать.

— О Господи! — тихо прошептали ее губы. — Она с ума сошла!

Через неделю Иру забрали из больницы. В школе никто не знал, что с ней произошло. Дарья Александровна позвонила директору и сказала, что Ира простудилась. А когда дочь вышла из больницы, Дарья Александровна решила забрать документы из этой школы. Она не хотела, чтобы ее дочь училась там, где преподавал Олег Иванович. Когда об этом узнал муж, он посоветовал ей не спешить, а поговорить с Ирой. Но Дарья настаивала на своем:

— Она будет учиться в 65-й школе! Если бы я тогда настояла на своем, этого не случилось бы.

— Ира в эту школу не пойдет!

— Если не пойдет, я отправлю ее к бабушке.

— Никуда она не поедет.

— Поедет, еще как поедет!

— Дарья, неужели ты не понимаешь, что Ира взрослеет? Она уже не ребенок. Она с характером.

— В тебя, поэтому у нее такой же дурной характер, как у тебя. Вы оба одного поля ягодки.

— Давай не будем затевать вновь бесплодную дискуссию. Пусть она сама выберет, в какую школу ей ходить.

— Пока я мать, будет так, как я сказала!

— Не горячись. Давай узнаем ее мнение. Ей же учиться, а не нам.

— Я сказала: она порог этой школы больше не переступит!

— Нет, мама, я пойду только в свою школу. В другую не пойду.

Они повернулись. В дверях стояла Ира. Дарья Александровна хотела ей решительно ответить, что будет так, как она сказала, но, увидев выражение ее глаз, поняла, что она вновь не послушается ее и поступит гак, как сама решила. И все же в последний момент Дарья решила пойти на крайний шаг.

— Если не послушаешься меня и не пойдешь в 65-ю школу, я тебе не мать!

— Мама, зачем ты так? Разве можно сравнивать себя со школой? — спокойно произнесла Ира. — Я привыкла к своей школе, там мои друзья.

— А с Олегом Ивановичем что будем делать?

— Мама, Олег Иванович ни при чем. Виновата я.

— Вы оба меня в гроб загоните. Делайте, что хотите! — крикнула Дарья Александровна и ушла в свою комнату.

На следующий день Ира пошла в школу. Шагая по тротуару, она мучительно обдумывала, как ей поступить при встрече с Олегом Ивановичем, и решила, что прямо спросит его, почему он не сдержал свое обещание и предал ее. Но когда вошла в школу и увидела его, то из головы вылетело все. Олег подошел к ней.

— Здравствуй, Ира. Я рад, что ты выздоровела.

Она пристально посмотрела ему в глаза и неожиданно спросила:

— Олег Иванович, а вы знаете, почему я оказалась в больнице?

— Мне сказали, что ты сильно простудилась и что было подозрение на воспаление легких.

— Кто вам об этом сказал?

— Твоя мама, я звонил ей.

— А почему вы ни разу не пришли ко мне в больницу?

— Я приходил, но твоя мама увидела меня и категорически запретила появляться в больнице.

На душе у Иры стало немного теплее. Она хотела задать самый главный вопрос, с которым шла к нему, но передумала.

Директор школы дала команду, чтобы на большой перемене в спортзале собрали всех детей, начиная с шестых классов,

— Ребята, минуточку внимания!

Дети притихли.

— Многие из вас уже слышали, да и видели по телевизору, что наша Ира Наумова стала чемпионкой Европы. Она прославила нашу школу. Дорогая Ирочка, от себя лично, от педагогического коллектива и от всех учащихся нашей школы поздравляю тебя с высоким званием чемпионки Европы и желаю тебе стать чемпионкой мира и Олимпийских игр.

Раздались дружные аплодисменты, Ира смущенно стояла перед всеми. Галина Анатольевна наклонилась к ней, поцеловала в щеку.

Когда Ира появилась впервые после болезни на тренировке, тренер просто не узнал свою ученицу. Она стояла перед ним вялая, с тусклыми глазами. Он решил, что это от болезни. Несколько дней она тренировалась без желания. Обухов надеялся, что это пройдет, но шли дни, а Ира тренировалась все хуже и хуже. Обухов заметил и другое: с ее лица исчезла улыбка. В глазах постоянно была грусть. Она стала замкнутой. Даже с подругами по команде перестала общаться. Он решил поговорить с ней, но откровенного разговора не получилось. Ира молчала. Однажды Ира делала несложную комбинацию и, не удержавшись, упала с бревна. Села на маты. Обухов издали наблюдал за ней. Он думал, что она повторит комбинацию, но она сидела и не думала даже вставать. Он не выдержал, подошел к ней и, с трудом сдерживая гнев, произнес:

— Если так будешь тренироваться, можешь больше не приходить.

Она не пришла. Не пришла ни завтра, ни в последующие дни. Константин Петрович решил пойти к ней домой. Дверь открыла Дарья Александровна. Она узнала его.

— Здравствуйте, Дарья Александровна. Можно мне с Ирой поговорить?

— А ее нет дома.

— А куда она ушла?

— Как куда? К вам на тренировку.

— Ира уже больше недели не тренируется.

— Странно… Тогда куда же она уходит?

— Не знаю. Через три месяца чемпионат Союза и я не знаю, что делать. После болезни Ира очень изменилась.

Обухов рассказал, с какой прохладцей стала относиться Ира к тренировкам. Дарья Александровна вышла и через минуту вернулась с толстой тетрадью.

— Пока Иры нет, прочтите.

Тот взял в руки тетрадь, открыл первую страницу, пробежал несколько строчек, закрыл.

— Дневник?

— Вы же прекрасно поняли, зачем спрашивать?

— Я не имею права читать ее тайны,

— Если вы не хотите потерять ее как спортсменку, читайте.

— Нет. Я не могу себе этого позволить. С моей стороны это будет нечестно.

С холодной усмешкой она посмотрела на него.

— Вы догадываетесь, что Ира влюблена в учителя?

— Нет.

— Плохой вы тренер, раз не знаете, чем ваша ученица живет. Она влюблена в учителя. В простого учителя!

— Дарья Александровна, если не секрет, кто этот учитель?

— А никакого секрета нет. Это учитель физкультуры Олег Иванович.

— Дарья Александровна, это со временем пройдет.

— Если бы вы прочитали ее дневник, так бы не думали.

Константин Петрович решительно направился в школу.

В спортзале, увидев учителя по физкультуре, придирчиво окинул его взглядом. Тот был атлетически сложен и довольно красив. Он подошел к нему.

— Здравствуйте, я тренер Иры Наумовой Обухов Константин Петрович. Мне надо с вами поговорить о ней.

Олег посмотрел на часы.

— Через пять минут у меня урок. Если вы не против, поговорим после урока.

— Не возражаю. Можно мне здесь посидеть?

— Можете посидеть и в моем кабинете.

Константин Петрович в кабинет не пошел, сел тут же на скамейку. Через несколько минут в спортзал стали заходить ребята. Судя по возрасту, это были старшеклассники. Он с интересом смотрел на них. Все были в спортивной форме. Не дожидаясь команды учителя, сами построились. Весь урок прошел динамично и с большой нагрузкой. «Молодец, — мысленно произнес он и непроизвольно проникся к Олегу симпатией. — Немудрено, что она влюбилась в такого». У него появилась надежда, что учитель поможет ему вернуть Иру на тренировки.

После урока Олег подошел к Обухову.

— Пойдемте ко мне в кабинет.

— Олег Иванович, ваш урок мне понравился.

— Спасибо. А вот я недоволен. Не успеваю начать урок, а он уже кончается. За сорок пять минут трудно что-нибудь сделать.

— Я заметил, что вы на дом им задание не даете. Когда я работал в школе, я давал задание. Вначале было трудно их к этому приучить, да и контролировать было невозможно, а когда я завел учет домашних заданий, дело продвинулось. Я не хочу себя хвалить, но по физическому воспитанию наша школа была по городу на нервом месте.

Олег с интересом слушал его. Потом сам стал рассказывать о своей задумке про реорганизацию физического воспитания в школе. Обухову идея понравилась, и он, позабыв, зачем пришел сюда, стал обсуждать с Олегом, как лучше претворить ее в жизнь. Они не заметили, как в кабинет вошла Ира. Та, увидев тренера, замерла. Они оба замолчали. Первым опомнился Обухов.

— Здравствуй, Ира.

Та молча кивнула и тут же стремительно выбежала.

— Олег Иванович, я по поводу Иры…

Он стал рассказывать об отношении Иры к тренировкам. Олег внимательно слушал его. В конце Обухов сказал:

— Мне очень нужна ваша помощь. Поговорите с ней. Единственный человек, который может на нее повлиять, это вы.

— Вы так думаете?

— Да, Олег Иванович, — в упор глядя ему в глаза, ответил он. — Все зависит от вас. Через три месяца чемпионат Союза, помогите мне.

— Хорошо, я попробую.

Тепло попрощавшись с Олегом Ивановичем, Обухов вышел с уверенностью, что Ира обязательно придет на тренировку.

Олег разыскал Иру, привел в свой кабинет,

— Константин Петрович все рассказал. Почему на тренировки не ходишь?

— Он мне сам сказал, чтобы я больше не ходила.

— А что толку от такой тренировки! Ты же его так довела, что ему ничего не оставалось, как указать тебе на дверь. На его месте и я бы так же поступил. Через три месяца чемпионат Союза и если ты…

— На тренировки ходить не буду! — прервала она.

— Не перебивай, когда старшие говорят! Почему ты тренера подводишь?

— Я его не подвожу.

— Как не подводишь? Да у него вся надежда на тебя. И не только у него, а у всей нашей школы. Что случилось с тобой? Какая муха укусила?

Ира равнодушно слушала его. Похоже, ей ни до чего не было дела. Олег это понял и неожиданно спросил:

— Ты давала мне слово, что станешь олимпийской чемпионкой?

— Вы тоже давали слово.

— Да? И какое же?

— Вы обещали… — Ира замолчала.

— И что я обещал?

Ира посмотрела ему в глаза.

— Такое нельзя забывать.

Она встала, чтобы уйти, но он удержал ее.

— Погоди. Давай поговорим начистоту. Что я тебе обещал?

Она с укоризной посмотрела на него. Он увидел в ее глазах слезы. И вдруг вспомнил! Вспомнил, какой разговор состоялся с ней еще в пятом классе. Ему стало не по себе. Он хотел сказать, что просто пошутил, но не смог.

— Ира… — он замолчал, не зная, что говорить дальше.

В кабинете стояла тишина. Ира поняла, что он вспомнил про свое обещание, и ждала. Но проходили минуты, он молчал.

Наконец Олег поднял голову, посмотрел на нее. Она увидела его растерянный взгляд.

— Ира, я дал слово Константину Петровичу, что ты будешь ходить на тренировки.

— Зачем? Чтобы стать олимпийской чемпионкой?

— Да.

— А та девушка? Тоже хочет, чтобы я стала олимпийской чемпионкой? — она грустно улыбнулась. — Я буду ходить на тренировки. Но только с одним условием: больше не предавайте меня.

Он посмотрел ей в глаза. Они были рядом, большие, зеленые, от них исходили невидимые лучи, свет и тепло которых проникали ему в душу. Ира положила свою руку на его руку.

— Олег Иванович, пожалуйста, больше не предавайте меня.

— Хорошо, — тихо пообещал он.

Ира сильнее сжала его руку.

— Спасибо, Олег Иванович.

Когда она вышла, он еще долго не мог прийти в себя. В спортзале в строю его ждали ребята, а он все сидел и думал.

Ира пришла на тренировку.

— Ну что, начнем? — будничным тоном спросил Константин Петрович, как будто они расстались только вчера.

Ира кивнула и побежала в раздевалку.

С каждым днем Обухов усложнял упражнения, насыщал их элементами большой сложности и риска. Он видел, как нелегко они даются девочке. Не раз между ними возникали споры, но всякий раз он в нужный момент напоминал ей, что она обязана стать олимпийской чемпионкой.

Однажды, когда после нескольких попыток ей не удалось выполнить прыжок с поворотом на 360 градусов, и она, не удержавшись на ногах, упала на маты, он подошел к ней и стал перечислять ошибки, какие она допустила. Она молча слушала, но когда он потребовал повторить прыжок, Ира наотрез отказалась.

— Я этот прыжок не осилю!

— Ты обязана осилить. Попробуй еще раз.

— Нет! — упорно сопротивлялась она.

Он хотел накричать на нее, но вовремя остановил себя.

— Ира, я тебя понимаю. Ни на этом снаряде, ни на других ты не станешь олимпийской чемпионкой. Ты можешь стать только на вольных. Да, это правда. Я знаю твои способности. Из тебя я не в силах выжать то, чего нет, но ты должна понять: чтобы попасть на Олимпиаду, ты должна ровно выступать в многоборье, только тогда тебя включат в сборную. А значит, выход один: изнурительный труд. Другого пути я не вижу. Если ты видишь, подскажи.

Она молча встала, пошла на беговую дорожку, постояла немного и, быстро взмахнув руками, понеслась к коню. Резко оттолкнувшись, она взметнулась вверх. На какое-то мгновение она замерла в воздухе, как ласточка, и тут же сделала поворот на 360 градусов. Затаивший дыхание Обухов с облегчением сделал наконец выдох.

— Умница ты моя! Немного отдохни, перейдем к брусьям.

— Константин Петрович! — взмолилась девочка.

Не обращая на мольбу внимания, он подошел к брусьям. Ира, понурив голову, пошла вслед за ним. Когда она встала рядом, чтобы немного ее отвлечь, он завел разговор про ее школу.

— Ира, Олег Иванович говорил мне, что в первом классе есть способная девчонка. Если нетрудно, приведи ее сюда, а Олегу Ивановичу от меня передай большой привет. Хороший у тебя учитель. Он мне понравился.

От его пытливого взгляда не ускользнуло то, как оживились глаза Иры. Она улыбнулась, без напоминания подошла к брусьям, взялась руками за нижнюю жердь и начала первое маховое движение…

Однажды после тренировки Ира подошла к тренеру.

— Наш класс идет в туристический поход. Можно и мне пойти?

— На сколько дней?

— На неделю.

— Ты хоть понимаешь, чего ты просишь? Пропустить целую неделю, когда чемпионат на носу? Иди в поход, я не против, но на первенство страны я с тобой не поеду. Не хочу позориться.

— Константин Петрович, ну пожалуйста. Я наверстаю упущенное.

Он хотел накричать на нее, но увидел мольбу в ее глазах и понял, что в поход идет Олег Иванович.

— Ладно, иди в поход, — неожиданно согласился он.

— Спасибо, Константин Петрович! — радостно завопила Ира и побежала в раздевалку.

Хитрый Обухов вечером позвонил Олегу домой.

— Слышал, что вы в поход идете?

— Да. На каникулах седьмой класс в поход собрался и директор попросила, чтобы я с ними был.

— Ира тоже идет?

— Да, это ее класс.

— Олег Иванович, меньше месяца осталось до чемпионата Союза, Если Ира пойдет, она сорвет график тренировки и на чемпионате может провалиться.

— Я понял вас. Завтра поговорю с ней. Постараюсь убедить.

— Вы не убедите ее. Единственный выход — самому отказаться от похода.

— А я при чем? — вырвалось у Олега.

— В поход она идет ради вас. Если вы не пойдете, Ира тоже останется.

В трубке стало тихо.

— Олег Иванович, найдите предлог, откажитесь от похода. Хотите, я с директором поговорю?

— Не надо. Я что-нибудь сам придумаю. Да и особого желания терять неделю у меня у самого нет. У меня тоже тренировки с ребятами срываются.

— Спасибо, Олег Иванович. С меня причитается.

На следующий день Олег зашел к директору и убедил ее, чтобы вместо него в поход назначили другого. Галина Анатольевна согласилась заменить его Павлом Петровичем. Когда на перемене Ира, как обычно, забежала к Олегу Ивановичу, тот как бы случайно сказал, что в поход с ее классом не идет.

— У меня тренировки с ребятами, я не имею права срывать их.

Ира опечаленно произнесла:

— Жаль, что вы не идете с нами.

Когда она ушла, Олег улыбнулся. Он понял, что и она останется дома.

На тренировке Ира сказала Обухову, что в поход не идет.

— Почему? — делая удивленные глаза, спросил он.

— Не хочу тренировки пропускать.

Не заметила она, как лукаво заблестели глаза у тренера. Вечером он позвонил Олегу и сообщил ему, что Ира в поход не идет. Теперь в лице Олега он нашел надежного единомышленника в достижении поставленной цели.

Однажды Ира, как всегда на большой перемене, забежала к Олегу Ивановичу. Его в кабинете не было. На столе стоял красивый букет роз.

«Интересно, кто это ему подарил?» — ревниво подумала она и стала ждать, когда он придет. Раздался звонок на урок, но она не хотела уходить, цветы словно заколдовали ее. В кабинет вошел Олег Иванович.

— Я тебя по всей школе ищу, а ты здесь!

Он взял цветы, протянул ей.

— Ирочка, поздравляю тебя с днем рождения. Пусть сбудутся все твои мечты.

Он наклонился к ней, поцеловал в щеку. Ира, растерянная, смотрела на него.

— Спасибо, Олег Иванович. Откуда вы узнали, что у меня день рождения?

— Очень просто, в классном журнале увидел, — ответил он. — Беги на урок!

Она подошла к двери, хотела выйти, но остановилась.

— Приходите сегодня к нам. Я вас приглашаю. Я для вас торт испеку.

— Спасибо за приглашение, но не могу.

— Почему?

— Я твою маму боюсь.

Она удивленно посмотрела на него.

— Она у меня_ строгая на работе, но дома совсем другая.

— Нет, Ирочка, не уговаривай.

— А если мама сама вас пригласит, вы придете?

— Не знаю. Но лучше этого не делать.

Дома Дарья Александровна, увидев в руках дочери красивый букет, спросила:

— Класс подарил?

— Нет. Олег Иванович.

У матери сузились глаза — признак ее гнева и недовольства. Ира это заметила, но виду не подала.

— Мама, ты кого сегодня приглашаешь?

Та стала перечислять фамилии приглашенных. Когда она закончила, Ира спросила:

— А можно я Олега Ивановича приглашу?

— Даже не думай! — резко ответила мать.

— Ну почему?

— Не порти мне настроение и не спрашивай. Ты лучше помоги, а то одна я не управлюсь.

— Мамочка, Олег Иванович очень добрый…

Дарья Александровна сердито посмотрела на дочь.

— Я его видеть не могу.

— Ну почему? Из-за тех двоек?

Мать молчала. Ира взглянула на нее и поняла, что у матери появился новый объект для ненависти — ее учитель Олег Иванович.

Через месяц Обухов повез Иру на первенство Советского Союза. Ира, к удивлению старшего тренера сборной страны Кныша, который пристально наблюдал за ее выступлениями, ровно прошла все снаряды и блеснула на своем коронном — на вольных упражнениях.

Вместо бесшабашной, озорной, худенькой девочки, которую Кныш вывозил на первенство Европы, перед ним предстала сама грация. В ней было то, что поневоле вызывало симпатию — ее необыкновенно отточенная женственная фигура и главное — неповторимая естественная улыбка. От нее словно исходило невидимое излучение, доводившее зрителей до экстаза.

Затаив дыхание, публика с замиранием следила за ней. В огромном спорткомплексе была только она и музыка. Когда Ира закончила упражнения с двойным пируэтом и замерла на краю ковра, всегда невозмутимый старший тренер на этот раз не выдержал и от души стал ей аплодировать. Восходящая звезда на вольных упражнениях была неповторима. Судьи единогласно поставили ей высший балл.

Ира увидела нацеленный на себя объектив кинокамеры. Ей показалось, что в данную минуту Олег Иванович смотрит на нее, и она не удержалась, помахала ему рукой.

Ира сошла с помоста и, счастливо улыбаясь, подбежала к тренеру. Обухов, обнимая ее, произнес:

— Молодец. Ты просто чудо!

К ним подошел Кныш.

— Поздравляю. На следующий год чемпионат мира. Выиграешь чемпионат по вольным упражнениям, в основной состав сборной включу. Впереди у тебя больше двух лет. И если хочешь поехать на олимпийские игры, придержи свой рост. Еще немного — и вместо гимнастики тебе в баскетбол играть.

Когда Ира отошла от них, Кныш с сожалением произнес:

— Жаль, что она рослая. Из нее получилась бы хорошая многоборка. Если хочешь, чтобы она поехала на олимпийские игры, кроме вольных обрати внимание и на другие снаряды. Особенно она хромает на опорном прыжке. У тебя достаточно много времени. Работай. Если понадобится моя помощь, не стесняйся, обращайся в любое время. Помогу.

Обухов видел, что тот чем-то озабочен.

— Ренальд Иванович, что-то у вас настроение неважное.

— А чему радоваться? — произнес тот и направился к судейской бригаде.

Константин Петрович сочувственно посмотрел ему вслед. Старшему тренеру было от чего огорчаться. Со спортивной арены сошли выдающиеся гимнастки, олимпийские чемпионки Людмила Турищева, Нелли Ким, Ольга Корбут, Лариса Петрик. Хотя на смену им пришли новые звезды, такие, как Елена Мухина, Наталья Юрченко, Ольга Мостепанова, старший тренер был озабочен. Буквально на пятки наступали румынские гимнастки. Безраздельное господство советских гимнасток (со времен Ларисы Латыниной) закончилось. Началась жесткая конкуренция. Сборную надо было пополнять, а это означало смену выдающихся гимнасток неопытными новичками.

Ира сидела на скамейке с девчонками, когда к ней подошел Сережа Ломков, трехкратный олимпийский чемпион по спортивной гимнастике. Он сел рядом.

— Поздравляю. Ты выступила великолепно. Вечером чем-нибудь занята?

— Не знаю, — неопределенно пожала она плечами.

— Может, в кино сходим?

Она посмотрела на него с улыбкой.

— Не могу.

— Если боишься тренера, то с Ренальдом Ивановичем я поговорю, он отпустит тебя.

— Не хочу.

— Почему?

— Я уже дружу.

— Жаль, — вставая, произнес он. — А может, все-таки пойдем?

Продолжая улыбаться, она ответила:

— Нет. Друзей я не предаю.

Когда он ушел, она по-детски счастливо засмеялась. И тут же погрустнела. Она рвалась домой. Ее уже не интересовали журналисты и фоторепортеры, которые назойливо просили дать интервью — рассказать о себе, о своих дальнейших планах. Она думала совсем о другом.

Олег смотрел по телевизору, как Ира выполняла вольные упражнения. Рядом сидела мать. Елена Владимировна посмотрела на сына. «Переживает», — подумала она и положила руку ему на колено. Вот Ира перед последними прыжками замерла на краю ковра, телекамеры крупным планом показали ее лицо. Глаза Иры были устремлены вдаль. Взмахнув руками, она побежала по ковру и…

Дальше Олег не видел. Он не выдержал, закрыл глаза и открыл лишь тогда, когда раздался гром оваций. С экрана, улыбаясь, на него смотрела Ира. Она подняла руку, помахала кому-то прямо в камеру.

Мать сказала:

— Это она тебя приветствует.

Он недоверчиво посмотрел на нее.

— Не веришь? Когда приедет, спроси у нее сам.

Как только Ира села в кресло самолета, сразу задремала. Константин Петрович с улыбкой смотрел на ее счастливое лицо. Ира спала. Она даже не почувствовала, как самолет оторвался от бетонной полосы. Лишь тогда пришла в себя, когда через три часа самолет приземлился в родном аэропорту. Ира прильнула к иллюминатору и пыталась понять, то ли самолет взлетает, то ли приземляется. Она повернулась и с недоумением посмотрела на тренера.

— Я проспала?

В ответ Обухов засмеялся и растрепал ее волосы.

Дома Ира приняла душ, переоделась и пошла в школу. Во дворе школы никого не было. Она обрадовалась, что попала не на перемену. Ей никого не хотелось видеть, только Олега Ивановича. Она направилась в спортзал, но ее окликнули.

— Здравствуй, Ира! Ты когда приехала? — это была директор школы.

— Здравствуйте, Галина Анатольевна. Я сегодня прилетела.

— Ты к Олегу Ивановичу?

Она хотела сказать «да», но вовремя спохватилась. Галина Анатольевна увидела, как девочка покраснела, но не придала этому значения.

— Пошли ко мне, поговорим.

В кабинете Галина Анатольевна села рядом и, нежно глядя на нее, произнесла:

— Я очень рада за тебя. Когда ты выступала, у меня сердце замерло… Ты медаль с собой принесла?

— Нет, дома оставила.

— Принеси завтра. Мы на линейке ребятам покажем. Пусть они посмотрят. Рассказывай, как ты выступила.

Ира говорила, а сама думала об Олеге. И когда директор отпустила ее, она чуть ли не бегом направилась в спортзал. Олег Иванович проводил урок и стоял спиной к ней. Неслышно ступая, она незаметно прошла в его кабинет, закрыла дверь, села за его стол. Когда урок кончился, он вошел, увидев Иру, оторопел. У нее возникло желание кинуться ему на шею и она уже хотела подняться, но в дверях появился мальчишка.

— Олег Иванович, можно я мяч возьму?

Он молча кивнул, разрешая.

— Ты когда приехала?

— Только что. Олег Иванович, а вы по телевизору меня видели?

— Конечно.

— И что вы заметили?

Он понял, что она имеет в виду.

— Если я правильно понял, ты подняла руку, приветствуя кого-то.

Она смотрела на него, и ей многое хотелось сказать ему, но куда-то исчезли слова. Они неотрывно смотрели друг на друга. Первым опомнился Олег.

— Забыл тебя поздравить.

— А вы меня уже поздравили.

— Когда?

— Там. Мне показалось, что когда я закончила вольные упражнения, услышала ваш голос. Я…

Но она замолчала. В кабинет вошли ученицы.

— Олег Иванович, Татьяна Николаевна попросила, чтобы вы нас с урока отпустили. Нам на репетицию.

— Нет.

— Олег Иванович, мы команду подведем! Всех ребят отпустили, только мы остались.

— После урока отпущу, а сейчас в строй.

— Олег Иванович…

Но он, не слушая их, взял журнал, вышел из кабинета в спортзал. Ира грустно посмотрела ему вслед. Немного посидела, встала. Выходя из спортзала, не выдержала, обернулась. Олег Иванович, забыв об уроке, смотрел на нее. Она подняла руку и, как тогда, перед камерами, помахала ему. Он улыбнулся и еле заметно кивнул головой.

* * *

Потекли однообразные изнурительные дни. В день Ира занималась по 5—7 часов. Порою ей хотелось бросить гимнастику и убежать куда-нибудь, лечь под деревом и по- настоящему выспаться. Тренер не жалел ни себя, ни ее. Однажды Ира, пошатываясь, подошла к нему и устало произнесла:

— Константин Петрович, я больше не могу.

Тот словно не слышал, что она сказала, посмотрел на часы.

— До конца тренировки еще час. Я больше не могу! — закричала она и, громко рыдая, опустилась на ковер.

В зале все притихли. Обухов пошел в тренерскую, принес стакан воды.

— Выпей.

Она молча отодвинула его руку, встала и медленно пошла к брусьям. Он встал рядом.

— Запомни два правила: «Лучше быть голодным, чем есть что попало, лучше быть одной, чем с кем попало». А третье правило — это твоя гимнастика. В ней твоя жизнь. Ее надо не просто любить, а любить преданно и фанатично. Порою к самому себе надо быть безжалостным до аскетизма и жертвовать простыми земными желаниями. А сейчас представь, что на тебя смотрит весь мир, а еще лучше — один человек, но самый близкий тебе. Ради него ты должна заставить себя сделать порой невозможное. Сейчас в полном объеме выполнишь упражнения. Если сделаешь на 9,5 балла, так и быть, отпущу домой, если нет, то еще два подхода.

Ира возмущенно посмотрела на тренера. Тот выдержал ее взгляд, только сказал:

— Никогда не смей своими красивыми глазами так холодно смотреть на меня. Я тебе желаю только добра. Поняла?

— Извините, — тихо произнесла она и взлетела на верхнюю жердь, слегка коснувшись ее руками, и стоя, согнувшись, на мгновение замерла.

Обухов увидел улыбку на ее лице, замер. Ему показалось, что она должна сорваться и, весь напрягшись, приготовился в любой момент поймать ее на лету. Она оттолкнулась от снаряда и взметнулась в воздух. Впечатление было такое, что неумолимая сила земного притяжения вот-вот швырнет ее головой вниз на маты. Но в самую последнюю долю секунды, описав в воздухе крутую дугу, Ира уцепилась своими хрупкими пальцами за жердь. Обухов увидел, как ее длинные стройные ноги, делая большие обороты, пошли вниз и в сотую долю секунды понял, что они зацепятся носками за маты и травмы не избежать. Он резко присел и в последний момент успел выдернуть маты. Носки ее ног буквально проскользнули над полом.

Когда она закончила упражнения, Константин Петрович взял графин с водой и прямо из горлышка, без остановки жадно выпил половину. Ира увидела, что у него трясутся руки, и впервые почувствовала, что тот по-настоящему переживает за нее. Ей стало жалко его. Она направилась в раздевалку.

— Как она выполнила? — спросил Обухов у хореографа.

— 9,5–9,6 балла. Если она и на соревнованиях так сделает, может бороться за призовое место.

— Она на соревнованиях так не сделает. Сегодня на нее что-то нашло.

Ира вернулась из раздевалки, протянула тренеру шоколадку.

— Спасибо, — тихо произнес он. — Станешь олимпийской чемпионкой, уйду из гимнастики. Я устал.

— Никуда вы, Константин Петрович, не уйдете. Кто будет тренировать вон ту малышку?

Недалеко от них на бревне маленькая девчонка пыталась удержать стойку на руках. Не удержавшись, она полетела вниз и вновь взобралась на бревно.

— Тогда из большого спорта уйдешь ты, вот и будешь тренировать ее.

— А вы что, хотите, чтобы я стала тренером?

— А кто, кроме вас, спортсменов, их будет тренировать?

— Нет, Константин Петрович, тренером я не буду. Я пойду работать в школу.

— Ты в своем уме? Что тебе школа даст? Допустим, пойдешь в школу, ну а что дальше? Целый день уроки и сплошной галдеж, от которого в ушах перепонки лопаются.

— А у Олега Ивановича на уроке тишина.

— Ну таких, как твой Олег Иванович, раз, два и обчелся. Вчера я ходил в 12-ю школу, присматривался к одной девчонке, зашел в спортзал. Десять минут посидел, от шума голова закружилась. Между прочим, из тебя учителя по физкультуре не получится. Тренер по женской гимнастике получится, а учитель — нет.

— Почему?

— Ты не злая. Не сможешь кричать на детей.

— А я и не собираюсь на них кричать, они меня и так поймут. Олег Иванович ни разу на нас голос не повысил, а тишина на уроках идеальная.

— Нашла с кем сравнивать! На твоего Олега Ивановича посмотришь и желание отпадает баловаться. Из тебя получился бы хороший врач. Ты не успела бы в палату к больным войти, от одного твоего внешнего вида они сразу бы выздоровели.

— Нет, Константин Петрович, я буду только учителем физкультуры!

— Хватит зубы заговаривать. Пошли к бревну.

— Константин Петрович, вы же сказали, что если я хорошо сделаю, отпустите домой.

— Я что-то такого не помню, — усмехнулся он и направился к бревну.

Ира, вздохнув, пошла за ним.

Время неумолимо приближало чемпионат мира. После каждой изнурительной тренировки Ира с трудом добиралась домой. Сейчас она завидовала всем девчонкам, далеким от этой проклятой гимнастики. Она мечтала хотя бы один раз вволю наесться торта, который безумно любила, но боялась набрать лишний вес. Ей хотелось после уроков остаться в спортзале, побыть с Олегом Ивановичем, но и этого не могла себе позволить.

Однажды во время тренировки Ира сказала тренеру, что вечером в школе дискотека. Он пытливо посмотрел на нее, по ее глазам понял, что неспроста завела об этом разговор, и неожиданно произнес:

— Хорошо, сегодня отпускаю пораньше. Можешь идти на свою дискотеку.

Ира не поверила своим ушам.

— Правда?

— Я что, еще и неправду говорю?

Ира рассмеялась.

— Спасибо, Константин Петрович!

Дома она долго выбирала себе наряд.

— Ты куда собираешься? — спросила мать.

— У нас в школе сегодня вечер. Мама, подбери мне платье.

— Ты в любом наряде хороша.

Наконец Ира подобрала себе платье. Дарья Александровна с удивлением смотрела на свою дочь. «Боже мой, как она выросла!» — подумала она.

В актовом зале было шумно и весело. Ира поискала глазами Олега Ивановича, но его не было. К ней подошел старшеклассник Саша.

— Ну что, чемпионка, потанцуем?

Ира отрицательно покачала головой. Саша взял Таню Гридину за руку и, не спрашивая ее согласия, потащил за собой. В зале выключили свет. Музыка оглушала. Ира пошла на другой конец в надежде увидеть Олега Ивановича, но и там его не было. От ребят она узнала, что ответственная за вечер Тамара Михайловна и Олег Иванович у нее. Но и там его не оказалось.

Ира пошла в спортзал. Олег Иванович был в кабинете и что-то писал.

— Добрый вечер, — тихо произнесла она.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

«Она же меня гипнотизирует!» — подумал Олег и усилием воли заставил себя отвести глаза.

— Олег Иванович, пойдемте танцевать. Вы вальс танцуете?

— Плохо.

— А я умею. Меня научила наш хореограф Татьяна Алексеевна. Хотите я вас научу?

— Хочу, но только не сегодня.

— А когда?

— На выпускном.

— До выпускного целых три года. А почему нельзя сейчас?

— Ира, я учитель.

— Ну и что, что вы учитель? Я видела, как наш директор со старшеклассниками танцевала.

— Она — директор, а я — учитель.

— Нет, Олег Иванович, вы просто боитесь меня.

— С чего ты взяла?

— Если я не права, пойдемте танцевать.

Он хотел снова ответить ей отказом, но в кабинет стремительно вошла Тамара Михайловна. Недовольно посмотрела на Олега Ивановича.

— Там чужие ребята пришли, пристают к нашим девчонкам, а ты здесь развлекаешься, — грубо бросила она. — Иди выведи их из зала!

Четверо подвыпивших довольно взрослых парней, стоя посередине зала с сигаретами во рту, весело гоготали и кривлялись, как клоуны. Олег подошел к высокому парню, который, больше всех кривляясь, изображал танец.

— Забери своих дружков и уходите!

Тот, не прекращая кривляться, ухмыльнулся.

— Может, потанцуем?

Все прекратили танцевать, прижались к стене и молча наблюдали. Парни окружили учителя. Ира не выдержала, подошла к ним.

— Что вы пристали? Уходите, вас никто не приглашал.

Один из парней попытался обнять ее. Ира со всего размаха влепила ему пощечину.

— Ах ты с… Ты на кого руку подняла?

Он кинулся на нее, но Олег подставил ему подножку и тот во весь рост растянулся на полу. Вскочил, озлобленными глазами посмотрел на учителя и медленно двинулся к нему.

— Да знаешь, что я с тобой сделаю? — и замахнулся, чтобы ударить.

Олег перехватил его руку, резко нанес удар ребром ладони по горлу. Тот схватился за горло и выпученными глазами, с трудом глотая воздух, уставился на учителя. Не давая опомниться его дружкам, Олег молниеносно применил против них приемы. Один из парней выхватил нож и, выставив его перед собой, медленно стал приближаться к Олегу.

Увидев нож, Ира сначала оцепенела, но при мысли, что этот бандит может убить Олега Ивановича, на ходу снимая туфли, подскочила к нему и со всего размаха каблуком ударила по лицу. Тот схватился за лицо и, матерясь, двинулся на Иру. Олег в одном прыжке подскочил к нему и со всего размаха ногой нанес удар по руке. Нож вылетел из руки и упал на пол. Парень попытался поднять нож, но Олег не дал ему это сделать, нанеся удар сзади. Парень, как мешок, свалился на пол. Подбежали дружки, подняли его и потащили к выходу. Когда те покинули зал, Тамара Михайловна подошла к музыкантам.

— Все, вечер закончился. — Ребята молча смотрели на завуча. Она хмуро окинула взглядом притихших ребят. — Директор школы предупреждала вас, чтобы на вечер посторонних не приглашать. Кто привел этих пьяниц?

Все молчали.

— Молчите? Так вот, завтра я доложу директору и до конца года никаких танцев.

— Тамара Михайловна… — раздались голоса, — мы их не приглашали. Они сами пришли. Это наши бывшие ученики, они в ПТУ учатся.

— Все, слушать больше не хочу! Расходитесь! — Она обернулась к Олегу Ивановичу: — В том, что в школу проникли посторонние, вы виноваты. Вам было сказано дежурить у входа, а вы просидели в кабинете. Завтра у директора поговорим но поводу вашего дежурства.

Ира посмотрела на бледное лицо Олега Ивановича и ей стало жалко его. Она поняла, что завтра Тамара Михайловна всю вину свалит на него. Она хотела попросить, чтобы он проводил ее до дома, но постеснялась.

— До свидания, Олег Иванович.

— Погоди. Я тебя провожу.

Они вышли на улицу. Ира оглянулась по сторонам. Она боялась, что те парни обязательно будут поджидать Олега Ивановича, и не ошиблась. Они стояли за углом школы. Ира схватила учителя за руку и испуганно произнесла:

— Они за углом. Пойдемте в школу, я папе позвоню, он за нами приедет.

— Ты постой здесь, я сейчас приду.

Она крепко вцепилась ему в руку, не пуская.

— Олег Иванович, умоляю вас! Вернемся в школу!

Он разжал ее пальцы.

— Я сказал: жди меня здесь.

Олег направился за угол здания. Ира не выдержала, медленно пошла за ним. Не доходя до угла, услышала вопли. Один из парней, корчась от боли и скуля, лежал на земле, остальные трусливо убегали. Олег наклонился к парню.

— Что, больно? В следующий раз в пьяном виде в школу не приходи.

— Падла, ты мне руку сломал.

Олег ладонью шлепнул ему по затылку.

— Не забывай, что я учитель. Вставай.

Но тот, держась за руку, продолжал скулить. Олег схватил его за воротник рубашки, приподнял.

— Пошли в школу.

— Не пойду.

— Пойдешь, никуда не денешься.

Олег поволок парня в школу. Ира пошла за ними. В фойе Олег обследовал руку парня.

— Жаль, что не сломал твою руку. В следующий раз, если придешь пьяным, точно сломаю.

— Ничего, ты за это получишь! — огрызнулся парень.

— Я вижу, ты ничего не понял. Придется тебя в милицию сдать.

Тот моментально отрезвел и жалобно заканючил:

— Я больше не буду, отпустите…

— Ты где учишься?

— Я не учусь.

— Почему?

— В армию забирают.

— В армию не забирают, а призывают. Иди, но предупреждаю: если еще раз увижу тебя и твоих дружков возле школы, пеняйте на себя.

Когда тот ушел, он взглянул на Иру.

— Пошли?

На улице Ира взяла Олега Ивановича под руку и, чуть прижавшись к нему, пошла рядом. Всю дорогу они шли молча. Возле дома, где жила Ира, остановились.

— Вот ты и дома. До свидания.

— Олег Иванович, давайте еще немножечко погуляем.

— Нет. Тебе пора домой.

Она подала ему руку. Он слег ка ее пожал и хотел отпустить, но ее рука крепко держала его. Под светом уличного фонаря он видел, как странно блестели ее глаза. Усилием воли он заставил себя оторвать ее руку и, не оглядываясь, пошел. Ира смотрела ему вслед. Такого волнения она не испытывала даже на соревнованиях.

Дома мать заметила возбуждение на лице дочери. «Нет, больше никаких танцев!», — решила она и после недолгого колебания зашла в комнату Иры. Та сидела за столом и что-то писала. Увидев мать, быстро закрыла тетрадь и вопросительно посмотрела на нее. Дарья Александровна догадалась, что это дневник, и, сделав вид, что ничего не заметила, спросила:

— Как вечер прошел?

— Нормально.

— Ужинать будешь?

— Не хочется… Мама, а где папа?

— Как всегда, задерживается на работе.

— И ты так спокойно к этому относишься? Почему ни разу не побеспокоилась, где он и почему так долго нет?

— Он не маленький, чтобы я за него волновалась. Мне достаточно тебя одной. У меня на вас двоих нервов не хватит. Я последний раз спрашиваю: ужинать будешь?

— Я уже ответила: нет.

Когда мать ушла, Ира с сожалением посмотрела ей вслед. Ей редко приходилось по душам разговаривать с матерью, та в основном была занята собою. С отцом Ире было легче, но и его она видела редко. В своих чувствах девочка была одинока.

Ира положила дневник в тумбочку, приняла ванну и, думая об Олеге, с улыбкой на губах заснула.

На следующий день в кабинете у директора собралось все руководство школы. Был приглашен и Олег. Галина Анатольевна окинула присутствующих взглядом.

— Вы уже в курсе, что вчера произошло на школьном вечере. Более подробно нам доложит Тамара Михайловна.

Завуч встала, бросила недовольный взгляд в сторону Олега Ивановича и стала рассказывать, что произошло.

Олег, опустив голову, молча слушал. Он был спокоен, заранее знал, что она во всем обвинит его, да он и сам чувствовал свою вину и не собирался оправдываться.

Тамара Михайловна замолчала, ей задали вопрос:

— Кроме Олега Ивановича на вечере должна была дежурить Ольга Федоровна. Она дежурила?

— Я ее отпустила.

Галина Анатольевна вопросительно посмотрела на нее.

— Она себя плохо чувствовала, — пояснила завуч.

— Можно мне сказать пару слов? — обратился к директору Вадим Егорович.

— Пожалуйста.

— Я вас, Тамара Михайловна, очень внимательно выслушал. Частично я согласен с вами. Да, Олег Иванович покинул свой пост и этим воспользовались хулиганы и проникли в школу, Позвольте мне, Тамара Михайловна, задать один вопрос. Где вы сами были в это время?

— Вы что, допрос учиняете?

— Нет, просто я хотел сказать, что вы в это время у себя в кабинете смотрели телевизор. И за то, что вечер был сорван, надо наказывать не только Олега Ивановича, но и вас.

Завуч, приподняв голову, зло блеснула глазами. Вадим Егорович, не обращая внимания, спокойно продолжал:

— Да, Тамара Михайловна, вы тоже виноваты, что они проникли в школу. Могло бы произойти непоправимое. Вы почему-то промолчали, что один из хулиганов с ножом бросился на Олега Ивановича. Вместо того, чтобы ему сказать спасибо, вы стараетесь его обвинить во всех грехах. Кстати сказать, эти хулиганы — ваши бывшие ученики и вы, уважаемая Тамара Михайловна, их учили. Вот и пожинайте плоды своего воспитания.

Галина Анатольевна почувствовала, что Тамара Михайловна на грани взрыва, и чтобы разрядить обстановку, прервала его.

— Вадим Егорович, давайте без обвинений, а по существу.

— Я по существу и говорю. Я понимаю, как неприятно Тамаре Михайловне слушать меня…

— Вы не директор, чтобы мне указывать! — грубо оборвала Тамара Михайловна.

Вадим Егорович с сожалением посмотрел на нее.

— Не обижайтесь на меня, я говорю правду. Еще мне хочется получить ответ на такой вопрос: почему на всех школьных вечерах учитель превращается в сторожа и в пугало? Почему не подключить самих родителей? Вот пусть они и сторожат своих чад.

— Пора милицию приглашать, не только родителей, — подала голос Светлана Борисовна.

Галина Анатольевна внимательно посмотрела на Вадима Егоровича и в блокноте сделала пометку.

— Я бы хотел поднять и другой вопрос. Почему мы закрываем глаза на то, как безобразно проходят наши вечера? Вот, к примеру, вчерашний вечер, как мне сказала Светлана Борисовна, был посвящен какому-то листопаду.

— Не листопаду, а «Осеннему балу», — подала голос Светлана Борисовна.

— Уважаемая Светлана Борисовна, это был не «Осенний бал», а «лошадиные скачки».

Галина Анатольевна, покачивая головой, с укором произнесла:

— Вадим Егорович, пожалуйста, поаккуратнее в выражениях.

— Если поаккуратнее, то мне больше не о чем говорить, — недовольно произнес тот и сел.

— Наши вечера — это отдельный большой разговор, — заключила директор. — Что касается дежурства родителей, то надо их привлечь. А за вчерашнее дежурство вам, Олег Иванович, я объявляю замечание. Можете идти.

Когда Олег вошел к себе в кабинет, к нему бросилась Ира.

— Ругали?

Олег молча кивнул.

— Но вы же не виноваты!

— Если бы…

— Эта Тамара Михайловна на вас директору наябедничала!

Олег строго посмотрел на нее.

— Никогда не смей об учителе так говорить!

— Я ее не люблю. Она вредная.

— Это тебе так кажется, у нее должность такая.

— Олег Иванович, а наши мальчишки бомбу нашли, — круто поменяла тему Ира.

— Какую бомбу?

— Настоящую. Под косогором в глине нашли.

— Ну и куда они дели эту бомбу?

— Завтра пойдут взрывать. Олег Иванович, можно я сегодня к вам в гости приду?

— А тренировка?

— А я после тренировки.

— Приходи, мама будет рада. Она уже спрашивала, почему ты не приходишь.

Ира ушла, а Олег задумался. Его беспокоило не замечание, которое объявила ему директор. Он был не в обиде и на Тамару Михайловну. Его беспокоило другое: на вечере были его ученики, которых он тренировал по самбо, и никто из них не пришел ему на помощь.

Вечером в спортзал пришли на тренировку ребята. Олег построил их и молча окинул взглядом.

— Кто вчера из вас был на вечере?

Несколько старшеклассников подняли руки.

— Забирайте свои шмотки и чтобы я больше вас на тренировке не видел.

— Почему? — в один голос спросили они.

— Я вас учил боевому искусству, чтобы вы в любое время встали на пути хулигана. А вы подло и трусливо спрятались за спинами девчонок и молча наблюдали, как ваш учитель уговаривает хулиганов покинуть зал. Мне такие спортсмены не нужны. До свидания.

— Олег Иванович, простите нас!

— Нет. Предательству прощения не бывает. Уходите.

Те понуро побрели на выход.

На следующий день был урок физкультуры в 11 «А» классе. Отсутствовал только Женя Черных. Олег хотел спросить, что с ним, но дверь открылась и Черных своей неизменной развязной походкой пошел к строю. Он был без спортивной формы.

— Черных, в чем дело?

— Я форму забыл.

— Ты не первый раз забываешь. За отсутствие без уважительной причины я тебе двойку сейчас поставлю.

— За это двойки не ставят.

Олег некоторое время молча смотрел на него. А тот с нагловатой улыбкой не отводил взгляда.

— Ты прав, Черных, за это двойки не ставят. Молодец, свои права знаешь, но не мешало бы знать и свои обязанности.

— Я знаю.

— Сомневаюсь. Тебе не кажется, что по физкультуре у тебя пятерки не выйдет и твоя золотая медаль окажется под вопросом?

— Вы так думаете? — с ехидцей спросил тот.

— Запомни, что я тебе скажу. Самое большее, на что ты можешь рассчитывать по физкультуре, это тройка. Большего ты не заслуживаешь. А если честно, то и на тройку не потянешь. Без формы я тебя к занятиям не допускаю. Уходи.

Настроение с утра было испорчено. Олег с трудом провел урок. Из головы не выходило наглое поведение Черных. Он выставил в журнале оценки ребятам и задержался на фамилии Черных. Хотел поставить двойку, но, поразмыслив, поставил «н». У Черных мать была заведующая горбольницей, а отец работал замначальника городской милиции. Он вспомнил конфликт с родителями Наумовой и решил поступить по-другому: выставить Черных оценку на уроке и не дать повода для разговоров. Черных, несмотря на свой высокий рост, физически был слаб. На уроки ходил редко. При нем всегда наготове была справка об освобождении по болезни, Хотя все прекрасно понимали, кто ему такую липовую справку дает. Олег решил подождать, когда в 11 «А» классе будет следующий урок физкультуры. Чтобы на законных основаниях поставить Черных двойку.

После уроков Олег зашел к Вадиму Егоровичу. Тот в кабинете был не один. Перед ним с опущенной головой стоял ученик 10 «В» класса Костя Чебанов. Вадим Егорович, красный, как рак, не говорил, а почти кричал:

— Я тебя спрашиваю, у тебя мозги есть?

Чебанов молчал.

— Ну и негодяй же ты! Завтра без отца ко мне на урок не приходи. Я хочу видеть его.

— Отец в командировке.

— Не ври. Ты месяц тому назад мне говорил, что в командировке. А мама тоже в командировке?

— Нет.

— Тогда пусть она придет.

— Вадим Егорович, обещаю, больше не повторится.

— Вот об этом скажешь своей матери. Твоими обещаниями я сыт по горло. Все, проваливай отсюда!

Вадим Егорович еще долго не мог успокоиться.

— Потенциальный бандюга растет!

— А что он натворил?

— В туалете у первоклассника карманы выворачивал. Деньги отбирал!

Он устало посмотрел на Олега.

— Какого черта я в школу пошел? Мои однокашники мне предлагали солидную должность в горисполкоме, а я, дурак, пошел в школу. Все, отработаю этот год и с меня хватит. Вообще работать не буду. Буду ездить на рыбалку. А ты чего такой кислый? Переживаешь, что директор замечание тебе объявила? В армии за это офицера жестоко бы наказали, а здесь, на гражданке, не жизнь, а малина. Немножко пожурили и только.

— Да нет, я по другому поводу. Как у вас Черных учится?

— Да никак. Ставлю туфтовые пятерки, а так и на двойку не тянет.

Олег рассказал о стычке с ним. Вадим Егорович внимательно выслушал.

— Ты что, собираешься ему двойку поставить? Ничего из этого не выйдет. Даже четверку тебе не позволят поставить. Он же отличник.

— А меня не волнует, что он отличник. Поставлю ему ту оценку, которую заслуживает.

— Ты знаешь, кто его родители?

— Знаю.

— Если знаешь, советую зубами скрежетать, а оценку ставить «отлично»! Понял?

— Я не боюсь его родителей.

— А я и не говорю, что ты боишься. Я тоже их не боюсь. Но когда в десятом он меня своим наглым поведением вывел из терпения, я закатил ему двойку. Как ты думаешь, что мне потом пришлось делать?

Олег пожал плечами.

— Вот этими своими руками самолично стер двойку и вместо нее поставил «5». Дошло? На меня никто не давил, никто не угрожал. Просто меня вызвала Галина Анатольевна и попросила исправить оценку, Вначале я хотел возразить, но, увидев выражение ее глаз, сделал то, что просили. Нам раз плюнуть — двойка в журнале. Но двойка ставится против фамилии ученика, а фамилии бывают разные. Вот сейчас я кричал на этого балбеса Чебанова и требовал, чтобы отец или мать пришли в школу, что не могу себе позволить по отношению к Черных и ему подобным. В их глазах я пешка. Однажды я встречался с отцом Черных.

Если бы ты видел, как он снисходительно, свысока смотрел на меня. В его глазах открыто было написано, «кто есть кто». Может, когда-то учитель и был на высшем уровне, но только не в наши дни. А знаешь, почему? Да потому, что учителя давным-давно растоптали и он бесправный. Ты посмотри, во что одеты учителя. Ты сравни зарплату учителя с зарплатой работника госбанка или других учреждений. Небо и земля!

— Я с вами не согласен. Учитель всегда должен оставаться учителем. Я никому не позволю, чтобы меня топтали, как вы выразились.

Вадим Егорович какое-то время задумчиво смотрел на него.

— Слушай, а может, действительно его проучить? Давай поставим ему ту оценку, которую он заслуживает.

— Я согласен.

— Не сдрейфишь?

— Нет. Он выше тройки годовой у меня не получит.

— У меня тоже. А как быть с Галиной Анатольевной?

— А при чем здесь Галина Анатольевна?

— Она директор и за наши оценки с нее спрос.

— Галина Анатольевна нас поймет.

— Понять-то поймет, только ее там, наверху, не поймут. Давай мы с тобой так поступим: в журнале не двойку поставим, а кол.

— Почему?

— А чтобы после, как закрутится карусель, а это обязательно произойдет, нам легче кол на четверку исправить. Дошло?

— Нет, я на такое не пойду.

Вадим Егорович грустно произнес:

— Если хочешь нажить себе врагов, проявляй свою принципиальность, которая и гроша не стоит. Может, ты забыл историю с Харламовым? Ты же ему тогда тоже хотел поставить двойку, а что из этого вышло?

— Вадим Егорович, если этому хаму не поставлю ту оценку, которую он заслуживает, я перестану уважать себя как учителя.

— Олег, Олег, до чего ты наивен! Ты не думай, что я собираюсь переубеждать тебя. Поступай по совести. Мне легче, я пенсионер и в любое время могу уйти из школы. А тебе еще работать и работать… Ты домой идешь?

— Нет, через час у меня тренировка.

Олег вышел из класса, но вновь вернулся.

— Вадим Егорович, бомбу опасно взрывать?

— Какую бомбу?

— Пацаны из 8 «А» класса нашли бомбу и пошли ее взрывать.

Некоторое время Вадим Егорович молча смотрел на него, потом вскочил.

— Куда они пошли?

— Не знаю,

— А кто тебе сказал?

— Ира.

— А она знает, куда они пошли?

— Понятия не имею.

— Пошли к директору.

Галина Анатольевна выслушала их и испуганно посмотрела на Вадима Егоровича.

— Они же могут погибнуть! Надо в милицию сообщить.

— Не надо. Надо срочно найти Иру Наумову. Может, она знает, куда ребята пошли. Позвоните ей домой.

Галина Анатольевна достала записную книжку, нашла телефон Наумовой, позвонила. Трубку никто не поднимал.

— Ира на тренировке, надо в спортшколу позвонить, — сказал Олег.

— Ты телефон знаешь?

— Нет.

Директор по справочнику нашла номер телефона спортшколы. Иру позвали к аппарату.

— Ирочка, это я, Галина Анатольевна, сейчас с тобой будет разговаривать Олег Иванович, — она протянула ему трубку.

— Ира, ты мне рассказала, что мальчишки вашего класса сегодня пойдут взрывать бомбу. Ты не знаешь, куда они пошли?

В трубке было тихо. Олег понял, что он выдал ее, и поспешно произнес:

— Ира, это очень опасно. Они могут сами подорваться. Вот послушай Вадима Егоровича, он человек военный и лучше объяснит, чем я.

Вадим Егорович взял трубку.

— Ира, ты не ослышалась. Это правда, что сказал Олег Иванович. Ребята могут погибнуть. Если знаешь, говори быстрее, медлить нельзя, можем опоздать.

— Они под косогором за водонапорной башней.

— Это где?

— За химкомбинатом.

— Ты там была?

— Нет. Они меня тоже приглашали, но я не пошла. Сказала, что у меня тренировка.

— Спасибо, Ира, — военрук положил трубку и тут же позвонил в милицию.

Спустя несколько минут милицейская машина с воем мчалась через город. Галина Анатольевна, Вадим Егорович и Олег с милиционерами подъехали к косогору. Внизу, на краю леска, клубился дымок и были видны фигурки детей. Вадим Егорович, ни слова не говоря, прыгнул с обрыва вниз и, с трудом удерживаясь на ногах, поднимая пыль, помчался к ребятам. Вслед за ним помчались Олег и два милиционера. Галина Анатольевна осторожно стала спускаться вниз, но, не удержавшись на ногах, упала и цепляясь руками о твердый грунт, покатилась вниз.

Вадим Егорович на ходу орал не своим голосом:

— Уходите!

Ребята изумленно смотрели в их сторону.

— Олег, быстрее! — заорал Вадим Егорович. — Уведи ребят подальше от костра.

Олег, обогнав его, помчался к ребятам. Вадим Егорович, хватаясь за сердце, с трудом дыша, медленно опустился на землю. Олег подбежал к ребятам и увидел в костре снаряд.

— Бегите от костра! — заорал он и стал подталкивать их в спину.

Появление милиционеров подействовало на ребят быстрее, чем голос учителя, и они побежали. Добежали до Вадима Егоровича. Тот спросил:.

— Где бомба?

— В костре, — хором ответили ребята.

— Почему возле костра стояли?

— Мы не стояли, дрова подбрасывали, — отозвался Вася.

— И давно ваш костер горит?

— Давно.

— Кто бомбу нашел?

Ребята, потупив головы, молчали.

— Василий, посмотри мне в глаза!

Тот поднял голову и тут же опустил.

— Где нашел?

— Под косогором.

— Там еще есть?

— Да.

— Много?

— Да.

— Сейчас мы поедем и ты покажешь…

Он не договорил. Раздался глухой взрыв. Земля вздрогнула. Вадим Егорович непроизвольно присел. Там, где был костер, стояло черное облако. Они направились туда. На месте костра зияла огромная воронка, Галина Анатольевна, запачканная в глине, при виде воронки охнула. Она беспомощно посмотрела на ребятишек, которые еще не осознали, что находились между жизнью и смертью.

Олег повел ребят пешком, а остальные, забрав с собой Васю, поехали туда, где он нашел бомбу. Когда милицейская машина подъехала к косогору, от увиденного все обомлели. Из-под глины были видны лежавшие штабелем снаряды.

После тренировки Ира, не заходя домой, пошла к Олегу Ивановичу. Дверь открыла Елена Владимировна.

— Ирочка! — радостно произнесла она и, по-матерински прижав к груди, поцеловала в щеку. — Проходи!

Ира вошла. Из кухни выглянула красивая белокурая девушка. Ира похолодела. Словно тысячи иголок вонзились в ее сердце. «Она!» — промелькнуло в голове.

— Проходи, Ирочка. Мы сейчас тебя пельменями угостим.

Но та как вкопанная стояла на месте. Елену Владимировну испугало ее мертвенно-бледное лицо. Взгляд девочки был направлен на белокурую девушку, которая тоже заметила, как побледнела Ира. Елена Владимировна обеспокоенно смотрела на Иру и не могла понять, что с ней случилось. Потом до нее дошло.

— Ирочка, познакомься. Это моя младшая сестра.

Ира недоверчиво смотрела на Елену Владимировну. Она по-прежнему была в оцепенении и не могла прийти в себя. Девушка, улыбаясь, протянула ей руку.

— Светлана.

Ира молча кивнула головой и автоматически пожала ей руку. Когда Елена Владимировна ушла на кухню, Ира, в упор глядя на Светлану, тихо спросила:

— Вы и вправду сестра Елены Владимировны?

— А ты что, сомневаешься? — улыбнулась та. — Если не веришь, паспорт покажу.

— Не надо, я уже верю. А где Олег Иванович?

— Он еще из школы не вернулся.

— Девчонки, идите пельмени лепить! — раздался из кухни голос Елены Владимировны.

Больше часа они прождали Олега, в надежде, что он успеет к пельменям, но так и не дождались, сели ужинать без него. За столом было уютно и весело. Незаметно пролетело время. Ира, не дождавшись Олега, собралась домой. Ее пошла провожать Светлана.

Вернувшись, она сказала:

— Какая славная девчонка! Умница, рассуждает не по годам. Я в нее влюбилась. В каком она классе?

— Уже в восьмом.

— А когда Олега в армию призовут?

— Не знаю. Говорит, тем, кто работает в школе, дают отсрочку. Я не хочу, чтобы его в армию забрали. Боюсь.

— Чего ты боишься?

— Боюсь, что его пошлют в Афганистан.

— Когда он пойдет в армию, к тому времени война там закончится.

— Дай Бог! — вздохнула Елена Владимировна.

Олег пришел и, увидев Светлану, широко улыбнулся.

— Кого я вижу! Моя тетушка!

Они обнялись. Светлана с восхищением глядела на него.

— Как ты вырос, просто богатырь!

Из кухни выглянула Елена Владимировна.

— Добрый вечер, мама!

— Здравствуй, сынок. Ты что-то сегодня поздно.

Олег стал рассказывать про бомбу. Елена Владимировна испуганно смотрела на сына. Когда тот закончил, тихо прошептала:

— О, Господи! Да они же могли погибнуть!

За столом Светлана, лукаво улыбаясь, сказала:

— А у нас гостья была.

— Догадываюсь, — отправляя в рот пельмень, отозвался Олег.

— И кто же?

— А кто, кроме Иры, может прийти?

— Олег, она мне понравилась. Такая славная, красивая, умная…

Олег приподнял голову.

— Она и тебя околдовала? Тогда к своим словам не забудь добавить, что она еще ребенок и моя ученица.

— Ты ошибаешься, она не ребенок. А то, что она твоя ученица, так это прекрасно. Она растет на твоих глазах. Когда тебя призовут в армию и вернешься, она к тому времени закончит школу и — готовая невеста.

— Когда я вернусь, к тому времени она забудет про меня.

— Нет, Олег. Ты глубоко ошибаешься. Она…

— Светлана, давай не будем больше на эту тему!

— Ну почему?

— Да потому, что я намного старше ее и она моя ученица. Поняла?

— То, что она твоя ученица, это временно. Через два года она закончит школу, а насчет твоего возраста… просто смешно слышать. Лично я выйду замуж за человека, который будет старше меня лет на десять. Муж должен быть опытный, самостоятельный, материально обеспеченный, чтобы привел молодую жену в свой дом. Вот, к примеру, моя школьная подруга. Вышла замуж за однокашника. Ни кола и ни двора. Пожила она у его родителей и удрала обратно к себе домой. Полгода прожили вместе и развелись. А сейчас мается с ребенком и проклинает свою любовь.

— Значит, такая у нее была поверхностная любовь.

— Олег, а Ира любит тебя по-настоящему. Я бы на твоем месте…

Олег нахмурил брови.

— А ты знаешь, кто ее родители? Одна ее мать чего стоит! Она меня органически не переваривает. Кроме того, у Иры впереди большая спортивная карьера. Повзрослеет, войдет в мир славы и забудет про свои детские шалости.

— Олег, до чего ты примитивно представляешь любовь. И натуру женскую плохо знаешь. Если уж мы влюбляемся, никто и ничто нас не остановит, твоя добрая тетушка тебе советует: не отталкивай Иру от себя. Она славная, и если ты ее упустишь, это будет самой непростительной ошибкой в твоей жизни. Ты понял, что я сказала?

— Светлана, давай не будем загадывать. Впереди много времени, оно все расставит по местам.

— Не время делает жизнь, сынок, а человек, — подала голос мать. — Светлана права. Ты просто к Ире относись понежнее. Ты очень груб к ней.

— По-вашему выходит, я должен ее целовать? — недовольно спросил он.

— А почему бы и нет? — улыбаясь, спросила Светлана.

Вечером, лежа в постели, он задумчиво смотрел в потолок. С улицы пробивался тусклый свет уличного фонаря. Он думал над словами Светланы. «Нет и нет! Она еще ребенок!» — засыпая, подумал он.

Утром Олег издали увидел Иру. Та ждала его на обычном месте. Он решил отругать ее, но не смог это сделать.

— Олег Иванович, вы не сердитесь, что я пришла?

— Ира, я не сержусь, но ты должна меня понять. Мне неудобно, когда ты на виду чуть ли не всей школы каждое утро ждешь меня. Что они подумают?

— А мне неинтересно, что они подумают…

Их обогнала Тамара Михайловна и с ехидной улыбкой оглянулась на них. Когда она отошла на значительное расстояние, Олег остановился и пристально посмотрел на Иру.

— Прошу тебя: больше меня не жди здесь. Нельзя.

— А когда будет можно?

Он хотел ответить «никогда», но помешали ее глаза… От них исходили невидимые притягательные лучи.

— Когда закончишь школу.

— Это же очень долго! А что же мне делать сейчас?

Олег не знал, что ответить. Мимо них прошли девчонки из десятого класса. Они поздоровались с ним и засмеялись. Ему показалось, что они смеются над ним. Ира заметила, как он покраснел.

— Ира…

— Не надо, я все поняла! — с обидой произнесла она и побежала в школу.

Наступила пятница. Урок в 11 «А» у него был третьим. Как всегда, последним, не спеша, вразвалку, с вечно наглой улыбкой, вошел Черных. Одет он был в новые кроссовки и в спортивный костюм «adidas».

— Разрешите встать в строй? — дурашливо улыбаясь, громко спросил он.

Олег, не замечая его клоунадства, молча кивнул.

Черных, демонстрируя перед ребятами свой новый наряд, не спеша пошел вдоль строя. Олег терпеливо ждал, а тот остановился возле Татьяны Канишевой, пренебрежительно с ног до головы окинул ее взглядом и громко, чтобы слышал учитель, назидательно произнес:

— На физкультуру, уважаемая Татьяна, надо ходить в новом, а не в старом.

Та, недолго думая, шлепнула его по щеке.

— Дура! — заорал Черных и хотел ее ударить, но его руку перехватил учитель.

— Встань в строй.

Черных встал, но как только учитель отошел от них, угрожающе зашипел Татьяне:

— Ты у меня сегодня получишь!

Олег услышал, повернулся к нему.

— Если к ней пальцем прикоснешься, дело будешь иметь со мной. А сейчас начнем урок. Сегодня сдаем зачеты. Юноши будут сдавать гимнастику — подтягивание на перекладине, а девушки… Вы поиграете в баскетбол.

— Ура! — радостно закричала «слабая половина».

— Олег Иванович, вы же сказали, что зачеты не будете принимать, — подал голос староста класса.

— Это я сказал, чтобы заранее тебе не испортить настроение.

— Учителю не к лицу обманывать, — съязвил Черных.

Олег пропустил его слова мимо ушей. После разминки ребята выстроились у перекладины. Когда очередь дошла до Черных, Олег скомандовал:

— Черных, к снаряду!

— Я не буду делать.

— Вы что, больны?

— Нет.

— Тогда к снаряду.

— Я уже сказал и не намерен повторяться.

— Я вам двойку поставлю.

— Пожалеете.

Олег, с трудом сдерживая себя, молча поставил в журнале двойку. Черных вышел из строя, направился к выходу.

— Черных, вернитесь! Я вам не разрешал уходить.

— Да пошел ты… — не оглядываясь, на ходу бросил ученик и вышел.

Больше двух недель Черных не появлялся на уроке физкультуры. Олегу сказали, что он освобожден по болезни. Олег ждал реакции на двойку со стороны классного руководителя, но та при встрече молчала. Это его удивило и он подошел к ней.

— Таисия Петровна, вы в курсе, что Черных за четверть может получить двойку?

Та некоторое время удивленно смотрела на него. Олег понял, что она не знает про двойку.

— Вы шутите?

— Нет, не шучу.

— Тогда… Тогда вы понимаете, что вы делаете?

— Я все прекрасно понимаю. Главное, чтобы он понял. Таисия Петровна повернулась, пошла в учительскую.

Там открыла классный журнал. Напротив фамилии Черных между буквами «н» стояла единственная жирная двойка.

— Этого еще не хватало! — тихо прошептала она и пошла к завучу. Открыла перед ней журнал и возмущенно ткнула в двойку:

— Вы только посмотрите, что Бондаренко наделал! Тамара Михайловна надела очки, посмотрела в журнал.

Разобравшись, что к чему, буркнула:

— Ну это уж слишком!

— Что будем делать? Он же срежет единственного медалиста!

— Ты с ним разговаривала?

— Да.

— И что он сказал?

— Сказал, что поставит четвертную двойку.

Некоторое время завуч размышляла, глядя на Таисию Петровну, потом с трудом поднялась из-за стола.

— Пошли к Галине Анатольевне. Пусть полюбуется. Директор прореагировала на двойку неожиданно спокойно.

— Раз поставил, значит, Черных заслужил.

Тамара Михайловна была явно шокирована и не знала, что ответить.

— Галина Анатольевна, Черных у нас единственный медалист! — подала голос Таисия Петровна.

— Знаю, что единственный медалист. Вот пусть до конца четверти и исправляет свою двойку.

— Но до конца четверти меньше двух недель! Директор недовольно посмотрела на классного руководителя.

— И что вы мне посоветуете? Вызвать учителя и приказать ему поставить пятерку? Вы прекрасно знаете, что я не имею морального права это делать… Хорошо, приведите ко мне Черных.

Таисия Петровна сделала это.

— Объясни, что это за двойка? — спросила у Черных директор.

— Я отказался подтягиваться на перекладине.

— Почему?

— У меня плечо болит.

— Ты учителю об этом сказал?

— Да.

Галина Анатольевна чувствовала, что ученик говорит неправду. Тот, словно читая ее мысли, поспешно произнес:

— У меня освобождение есть от физкультуры. Я Таисии Петровне отдал.

— Да, справка у меня, — подтвердила та.

— Олег Иванович об этой справке знал?

Таисия Петровна молча пожала плечами. Галина Анатольевна вновь посмотрела в журнал.

— Женя, у тебя очень много пропусков. Ты все эти дни болел?

— Да, — не моргнув глазом ответил он.

— Таисия Петровна, где справки?

— У меня одна.

— А где остальные?

— Он мне их не давал.

Директор повернулась к Черных.

— А ты что скажешь?

— Я их дома забыл.

— А ну, посмотри мне в глаза.

Черных нехотя повернул голову. Когда их глаза встретились, Галина Анатольевна вздрогнула. На нее смотрели холодные, колючие глаза. В кабинете было тихо. Черных, не мигая, смотрел на директора. Первой не выдержала она и, отводя глаза, тихо сказала:

— Если хочешь школу закончить с медалью, исправляй свою двойку сам. Можешь идти.

Когда он вышел, Галина Анатольевна строго посмотрела на Таисию Петровну.

— Вы же видели, что у него сплошные пропуски. Почему об этом раньше не подумали?

Та, опустив голову, молчала.

— Поговорите с его родителями. Поставьте их в известность.

— Они в школе не появляются. Один раз мать Черных я пригласила на родительское собрание, это было в восьмом классе. Она пришла чуть раньше и, высокомерно глядя на меня, сказала: «Я очень занята и у меня лишних часов для посещения ваших собраний нет». И ушла.

— А вы домой к Черных сами сходите.

— Галина Анатольевна, дома у них тоже была и больше не пойду. Его мать со мной на пороге сквозь зубы разговаривала. Даже в дом не пригласила. А когда узнает про двойку, скандал учинит. Лучше не связываться с ними… Может, поговорите с Олегом Ивановичем?

— Таисия Петровна, я уже вам достаточно четкий дала ответ, повторяться не намерена.

Олег ждал вызова к завучу, но, к его удивлению, на перемене та прошла мимо и даже не посмотрела в его сторону. Через две недели на урок физкультуры явился Черных. Олег надеялся увидеть в его глазах раскаяние, но, кроме наглой вызывающей улыбки, ничего не увидел. На этот раз Олег поставил ему двойку за бег на 800 метров. Черных, пробежав круг по стадиону, сошел с дистанции, сел на бревно. Олег подошел к нему.

— Женя, надо дистанцию пробежать до конца.

— Я устал.

— Когда в армию пойдешь, там придется не так бегать.

— Я не быдло, чтобы в армию идти.

Олег усмехнулся.

— По-твоему, кто служит в армии — быдло?

По лицу Черных проскользнула ехидная улыбка.

— Если ты сейчас не побежишь, получишь еще одну двойку, и четвертная оценка будет двойка.

— Попробуйте поставить!

— Я вот смотрю на тебя и поражаюсь твоей наглости. Ты на что надеешься? На папу и маму? Или на то, что я испугаюсь твоих угроз?

— Как хотите, так и понимайте.

— Вот я и хочу понять. Ты же прекрасно знаешь, что задаром я тебе пятерку не поставлю.

— Если вы нуждаетесь в деньгах, я их дам, только скажите, сколько?

Такой наглости Олег не ожидал даже от Черных.

— Взятки, дорогой ты мой ученик, я не беру, и чтобы между нами было все честно, я поступлю по совести: ставлю тебе двойку.

Он раскрыл журнал и на его глазах поставил двойку. Черных улыбнулся, с ехидцей посмотрел учителю в глаза, поднялся и, посвистывая, медленно пошел.

После урока Олег пошел к Таисии Петровне, рассказал, как Черных вел себя на уроке и за что поставил ему двойку. Та безразличным тоном произнесла:

— Вы на неприятности нарываетесь. Делайте, что хотите, а меня оставьте в покое,

На следующий день утром, когда Олег шел в школу, его остановила милицейская «Волга». Из нее вышел крупного телосложения подполковник милиции.

— Олег Иванович, можно тебя на минутку?

Олег сразу догадался, что это отец Черных. Тот так и представился.

— До меня дошло, что у тебя разногласия с моим сыном. Может, объяснишь, в чем дело?

Олегу не понравилось начало разговора. Он посмотрел на часы.

— Я сейчас не могу ответить на ваш вопрос, опоздаю на урок. Приходите в школу, там и поговорим.

— Я могу подвезти.

— Спасибо, школа рядом.

— А, может, все-таки скажешь?

— Что вас конкретно интересует?

— Твое отношение к моему сыну.

— Отношение у меня к нему вполне нормальное.

— Я так не думаю.

Подполковник разговаривал с ним так, словно перед ним стоял не учитель, а подследственный. С трудом сдерживая себя, Олег произнес:

— У вашего сына четвертная оценка по физкультуре будет двойка. Завтра у него как раз мой урок, приходите и сами убедитесь, что другой оценки ваш сын не заслуживает.

— Ты так думаешь?

— Точно такие же слова я слышал от вашего сына. Впредь попрошу мне не тыкать и не разговаривать со мной таким тоном.

— Я с тобой могу поговорить в другом месте. Например, у меня в кабинете, а что касается моего тона…

Олег, больше не слушая его, повернулся и зашагал к школе. У входа стоял Вадим Егорович. Увидев побледневшего Олега, спросил:

— Что такой кислый?

— С отцом Черных разговаривал. Хотел меня напугать своими милицейскими погонами.

Вадим Егорович взял его под руку, отвел в сторону, чтобы ученики не услышали.

— Олег, не ввязывайся ты в это дело. Наживешь врагов и только.

— Нет. Этому наглецу четвертную двойку поставлю!

— Директор с тобою разговаривала?

— Нет.

— Сходи к ней, расскажи…

— Не пойду. Я классного руководителя уже в известность поставил.

Они замолчали. К ним подходила директор. Галина Анатольевна, улыбаясь, поздоровалась:

— Доброе утро!

Вадим Егорович взял ее руку и поднес к губам.

— С таким очаровательным директором даже хмурое утро станет добрым.

Та в ответ засмеялась и повернулась к Олегу.

— Сегодня в два часа приедет мать Черных. После уроков зайдите ко мне. Надо поговорить. Хорошо?

Тот молча кивнул. Галина Анатольевна увидела, как потускнели его глаза. Она подбадривающе произнесла:

— Ничего, Олег Иванович, мы еще повоюем. В обиду вас никому не дам.

Когда она отошла от них, Вадим Егорович покачал головой.

— Не позавидуешь ей. Все шишки сыплются на ее голову.

На уроке начальной военной подготовки в 11 «А» классе Вадим Егорович решил поговорить с Черных. Его беспокоила судьба Олега и он боялся, что тот психологически не выдержит и уйдет из школы. Он подошел к Черных, отвел его в сторону.

— Женя, слышал, что Олег Иванович за четверть тебе ставит двойку?

— Пусть попробует поставить. Пожалеет.

— Кого пожалеет, тебя? — словно не понимая значения его слов, наивно спросил он.

У того по лицу пробежала ехидная улыбка.

— Себя пожалеет.

— Ты в этом уверен?

— Уверен, — нагло заявил Черных.

— Раз уверен — иди. Мне больше не о чем с тобой разговаривать.

Тот пошел к ребятам и, как ни в чем не бывало, схватил баскетбольный мяч, бросил в корзину. Некоторое время Вадим Егорович задумчиво смотрел в его сторону. Потом поднялся и направился к ребятам.

— Поразмялись?

— Так точно! — дружно ответили они.

— Сейчас на оценку бросаем гранату. Сережа, бегом в кабинет. В углу ящик с гранатами. Принеси.

Через пару минут тот принес гранаты.

— Пять минут разминки. Смена поочередно, согласно алфавитному списку. При метании гранаты соблюдайте меры безопасности.

После разминки Вадим Егорович стал по одному называть фамилии ребят. Очередь дошла и до Черных. Гранату он бросил на хилую тройку. Вадим Егорович ее и поставил. Затем военрук повел ребят к перекладине.

— Подъем переворотом. Каждый сам себе выставляет оценку. Честно и справедливо.

Когда он назвал фамилию Черных, тот нехотя вышел из строя, подошел к снаряду. С большим трудом он подтянул тело к перекладине и, упираясь в нее подбородком и подергивая ногами, попытался их перевалить через перекладину, но ему это не удавалось. Словно в лихорадке тряслось его тело. Ребята засмеялись, Черных, как мешок, свалился с перекладины. Вадим Егорович так оценил его усилия:

— В армии за такой подъем переворотом из нарядов не вылезешь.

— Здесь не армия, — под нос себе буркнул Черных.

— Ты прав. Наряда не могу тебе объявить, а вот двойку поставлю.

— Лучше сами покажите, как надо делать.

Вадим Егорович подошел к нему.

— Повтори, что ты сказал?

— Я сказал, чтобы вы сами сделали то, что заставляете делать нас.

Черных, не мигая, нагло смотрел ему в глаза. Это был прямой вызов. Не принять его означало отступить. Военрук подошел к перекладине. Ребята замерли.

— Мне скоро шестьдесят, но смотри, юноша, как надо это делать.

Он посмотрел вверх. В какое-то мгновение он понял, что годы уже не те и что ему вряд ли под силу сделать переворот… Ребята с сочувствием смотрели на него и лишь один Черных злорадно улыбался. Это его разозлило. Он вновь посмотрел на перекладину. Это был последний его шанс доказать не только Черных и ребятам, но и самому себе, что он еще не старик, что у него есть еще сила. И он, как в далекие лейтенантские годы, пружинисто подпрыгнул вверх, крепко уцепился за перекладину и резко выбросил тело над перекладиной. Сделав переворот, он спрыгнул на землю. Ребята зааплодировали ему. Лишь Черных по-прежнему враждебно смотрел на него.

Вадим Егорович взял классный журнал и против фамилии Черных поставил жирную двойку.

— В твоем распоряжении, юноша, ровно десять дней. Хочешь получить пятерку — тренируйся. В конце месяца приму зачет. Понял?

Тот, не мигая, молча смотрел на него.

— Раз молчишь, значит, понял.

После уроков, когда Олег зашел к директору, Галина Анатольевна попросила его:

— Олег Иванович, расскажи подробно, за что ты поставил двойки Черных. Фигура это у нас особая. Через час приедет его мать и разговор предстоит тяжелый. Вчера по телефону я разговаривала с Людмилой Ивановной, рассказала, что у него выходит двойка по физкультуре. Она, конечно, была поражена и сказала, что поговорит с сыном, а потом перезвонит. В полночь она мне позвонила домой. Я не хочу пересказывать ее речь, она была довольно неприятная, но из ее слов я поняла, что она оправдывает сына. Говорит, что Женя больной, а учитель предвзято относится к нему. Поэтому я должна подробно знать происхождение этих оценок, чтобы в разговоре с ней мне не обороняться.

Рассказывая, как выставил двойки, Олег не стал упоминать про наглые угрозы Черных.

— Я полностью на твоей стороне, — выслушав, сказала Галина Анатольевна. — Но в будущем будь очень осторожен в обращении с детьми. Я чувствую, что ты мне не все рассказал. И дело не в том, что Черных слаб физически. Просто ты не можешь простить ему его высокомерия.

Олег вскинул голову.

— Оценку я поставил не за это!

— Олег Иванович, ты меня неправильно понял. Когда увидишь мать Черных, сразу поймешь. Женя не виноват, что у него такой дурной характер. Он плоть от плоти своих родителей. И ты должен понять одну простую истину: воспитывая их физически и выставляя им оценки, нельзя забывать, что перед тобой дети и что они нуждаются в добром отношении к ним. Их надо воспитывать.

— Его уже поздно воспитывать.

— Я с тобой не согласна. Человека можно перевоспитать в любом возрасте, тем более в таком.

Она замолчала, посмотрела на часы.

— Минут через пять она подъедет. Иди к себе. Я тебя позову, если понадобишься.

Олег вышел. Возле канцелярии стоял Вадим Егорович.

— Директор одна?

Олег молча кивнул. Вадим Егорович вошел в кабинет. Галина Анатольевна грустно улыбнулась.

— Пришли поддерживать?

— Так точно. Я хочу вам доложить, что у Черных и по моему предмету за четверть выходит тройка.

— Вы что, сговорились?

— Нет, Галина Анатольевна. Черных должен получить ту оценку, которую он заслуживает. Я понимаю, что вам будет трудно, но если мы сейчас по отношению к Черных не проявим принципиальность, то в глазах ребят потеряем авторитет. Черных уверен в своей безнаказанности и потому так нагло ведет себя. Надо выдержать. Другого пути нет. Как в сорок первом политрук говорил: «Солдаты, отступать некуда, позади Москва!» Нам, Галина Анатольевна, тоже отступать некуда, позади школа.

Он замолчал, потому что в кабинет без стука вошла довольно холеная женщина. Сразу запахло дорогими духами, Вадим Егорович вышел. Людмила Ивановна Черных, не здороваясь, села и недовольно посмотрела на директора.

— Честно признаться, Галина Анатольевна, вы меня разочаровали. Я не предполагала, что из-за какого-то простого учителя между нами возникнут недоразумения.

— Я понимаю ваше состояние. Вопрос очень серьезный, и мне хотелось бы, чтобы вы спокойно выслушали меня.

— Спасибо. По телефону уже наслушалась.

Галина Анатольевна молча положила перед ней классный журнал.

— Пожалуйста, полюбуйтесь на пропуски вашего сына. Они у него не только по физкультуре, но и по другим предметам.

Та взяла в руки журнал и начала перелистывать. Открыв страницу по начальной военной подготовке, увидела двойку, удивленно приподняла брови.

— Вы что, хотите лишить его золотой медали?

— Я так не думаю, — спокойно ответила Галина Анатольевна.

Черных захлопнула журнал, встала.

— Мне кажется, вы не дорожите своим креслом.

Галина Анатольевна спокойно ответила:

— Если хотите, я могу вам его уступить.

— Спасибо, у меня есть более достойное. Разговор у нас не получится. Придется с вами поговорить в другом месте.

Презрительно окинув директора взглядом, она вышла,

Не прошло и часа, как раздался телефонный звонок. На проводе был заведующий гороно Петров. Он был краток.

— У меня в кабинете сидит Людмила Ивановна Черных. Я бы хотел, чтобы вы и ваш учитель по физкультуре сейчас же приехали ко мне. Жду.

Она не успела ничего ответить, в трубке раздались короткие гудки. Через полчаса они с Олегом вошли в кабинет заведующего гороно. Там сидела Людмила Ивановна, не повернувшая даже головы в их сторону.

Петров неприветливо окинул взглядом Олега Ивановича.

— Вы пока выйдите, понадобитесь, позову.

Олег сел в приемной и стал ждать. Из кабинета доносились голоса. Среди них Олег не уловил голоса своего директора. Говорила в основном Черных и все время на повышенных тонах. Иногда в разговор вступал сам заведующий.

Неожиданно у Олега возникло желание плюнуть на все и уйти, но при мысли, что подведет директора, остался. Он терпеливо ждал. Дверь наконец открылась и оттуда вышла Черных. Проходя мимо учителя, она бросила на него гневный взгляд. Через несколько минут из кабинета выглянула Галина Анатольевна. Олег встал и выжидательно посмотрел на нее.

— Заходи.

Петров молча указал ему на стул.

— Олег Иванович, я слышал, что вас приглашают работать в спортшколу. Как вы на это смотрите?

Олег насторожился. Он понял так, что его хотят убрать из школы и что этот вопрос уже согласован с Галиной Анатольевной. Он с обидой посмотрел на директора, та отрицательно покачала головой. Он понял, что директор на его стороне, и спокойно ответил:

— Раньше я думал об этом, но сейчас не хочу уходить из школы. Уйду лишь тогда, когда этого потребует Галина Анатольевна.

— Да-а-а, — барабаня пальцами по крышке стола, протянул Петров. — А с оценками Черных что будем делать?

— У него есть достаточно времени, чтобы исправить двойку на тройку.

— Он у вас на золотую медаль идет, а вы, молодой человек, о тройке говорите, — раздраженно произнес Петров.

— Он на золотую медаль не тянет.

— Не вам об этом судить! — взорвался Петров.

— Я о своем предмете говорю.

— Мне, молодой человек, кажется, что дело не в оценке, а в вашем предвзятом отношении к Черных. Я завтра пришлю инспектора гороно, пусть он проверит Черных. Я бы вам посоветовал своим ненужным упрямством не бросать тень на свою школу.

— Игорь Максимович, я с вами не согласна, — возразила Галина Анатольевна.

— Вас, Галина Анатольевна, попрошу помолчать. Вы сейчас уйдете, а мне отчитываться перед начальством. Будет лучше для всех, если вы в своей школе мирно уладите этот ненужный конфликт.

Конфликт уладили простым способом. Родители Черных представили справку, что их сын физически болен и решением комиссии освобождается от уроков физкультуры и начальной военной подготовки. Когда об этом узнал Вадим Егорович, он пришел в ярость. Но остыв, махнул рукой. «Нервные клетки не восстанавливаются», — решил он и написал рапорт на увольнение. Когда его рапорт лег на стол директора, та наложила резолюцию: «Уважаемый Вадим Егорович! Вместе с вами из школы уйду и я!» Секретарша принесла рапорт Вадиму Егоровичу, тот ознакомился с резолюцией и усмехнулся.

— По чувствам наш директор бьет без промаха.

Секретарша выжидательно смотрела на него.

— Ответа ждешь?

— Да, Вадим Егорович.

Он разорвал рапорт.

— Достаточно?

— Вполне, Вадим Егорович.

Немного погодя он зашел к Олегу. Тот сидел у себя и писал конспект.

— Ты в курсе, что Черных по болезни освобожден от наших уроков? Мы с тобой допустили стратегическую ошибку. Ты молод, тебе простительно, а вот мне — нет. Нам надо было эту карусель закрутить перед экзаменами. Вот тогда добились бы своего, а сейчас остались в дураках. Когда я шел к тебе, навстречу попался Черных. Даже не поздоровался. Ну ничего, на госэкзаменах буду членом комиссии, я ему припомню. Просто так он от меня не отделается!

— Зря вы, Вадим Егорович, расстраиваетесь. Надо радоваться, что Черных у нас на уроках не будет. Без него спокойнее. Как только я видел его физиономию, у меня пропадало всякое желание вести урок. От одного его взгляда на душе становилось гадко. А что касается его золотой медали, она ему нужна, как зайцу стоп-сигнал. Это для отвода глаз. Родители Черных его и без золотой медали устроят в любой вуз.

— Да, ты прав. Ты еще долго будешь здесь сидеть? Хочу пригласить тебя пивка попить.

— У меня с ребятами тренировка.

— Тебе за это платят?

— Нет. Я на общественных началах.

Вадим Егорович по-отцовски тепло улыбнулся юноше.

— Завидую и радуюсь за тебя. Ну, будь здоров! Я пошел.