Звезданутые войны

29. Герман Лежнев, командир десантной партии

«Эх, как серьёзно всё закручивается…» — эта мысль крутилась в голове непрерывно, повторяясь раз за разом. «Последний и решительный» начался как-то неожиданно. Можно сказать, с корабля на бал. Лежнев изо всех сил старался не показать окружающим, но на самом деле он слегка растерялся. Уже, вроде бы, можно было привыкнуть, но в таких масштабных боях парень ещё не участвовал, поэтому никак не мог вернуть привычное пофигистическое настроение.

Нельзя сказать, что Герман боялся. Было слегка неуютно переходить на медленный, да ещё неживой транспортник, но с этим смириться оказалось неожиданно легко. Ну, да, впервые от него вообще ничего не зависит — они с товарищами сидят в пустоватом трюме, как обычные пассажиры какого-нибудь лайнера, и ровным счётом никак не могут повлиять на ситуацию. Причём доверять приходится не Тиане и Кусто, в которыхпарень уверен больше, чем в самом себе, а какому-то неизвестному пилоту. Тут бы запаниковать, но Лежнев неожиданно спокойно принял собственную беспомощность.

А вот осознание ответственности бесило. И ещё сомнения. Может, разумнее было бы поучаствовать в бою на Гаврюше? По идее, как только они высадятся на планетоиде, дело будет, считай, закончено. Достаточно активировать установку искусственной гравитации, о сопротивлении можно будет забыть — и ребёнок справится. Тиане там придётся гораздо сложнее — они должны прикрывать транспортники и десантных ликсов до последнего, до тех пор, пока последняя десантная команда не высадится, и все беззащитные корабли не уберутся на безопасное расстояние.

«С другой стороны, я не настолько доверяю солдатам киннаров, чтобы с лёгкостью поверить, что они всё сделают правильно. Вот вроде бы и нечего бояться, но не хочется, чтобы кто-нибудь случайно запорол всё дело из-за своей нерешительности. А грамотных командиров у них действительно не хватает». Себя Герман к грамотным командирам причислять не собирался, но хотя бы был уверен, что совсем идиотских решений принимать не станет. «Хотя забыть об установках гравитации — это, конечно, да. Дивный, просто дивный образец дебилизма, ничего не скажешь».

Лежнев покосился на спутников. Ни одного знакомого киннара — все опытные в других командах. Дин и Далил даже удостоились «чести» работать без руководства наёмников, как и ещё несколько офицеров. Лежнев их даже не видел после возвращения, только успел выяснить, как у друзей дела. Теперь вот приходится сидеть в коробке в компании с полутора сотнями испуганно таращащихся на своих командиров десантников. Вот как они ухитряются выглядеть такими испуганными? Ведь не смерти боятся, а того, что что-то не получится. «Самые опытные солдаты, блин».

На него косились — даже через забрало скафандра замечал. Это Герман тут никого не знает, а вот личность командира для подчинённых явно сюрпризом не является. «Опасаются, видать» — Лежнев даже не улыбнулся. Понимал, что надо бы как-то подбодрить подчинённых, но боялся сделать только хуже. Успел уже услышать своё прозвище — кровавый палач. Вряд ли человек с такой репутацией может вдохновить солдат. Вот запугать — очень может быть. «Вот и не будем их разочаровывать, — Герман хмыкнул, вызвав очередную волну переглядываний. — Мне с ними детей не крестить. Главное — дело сделать, а получится это благодаря страху или ещё чему-то, совершенно не важно!»

Первые полчаса транспортник шёл ровно. Почувствовать, что он ускоряется, было нельзя, благо в десантный отсек были выведены мониторы, на которых указывалась текущее скорость и ускорение, а также картинка с внешних камер. Впрочем, последней лучше бы не было — очень уж напряглись бравые десантники, когда на экранах появились тучи мошкары. Мошкарой они казались на маленьких экранах, а на деле это были те самые истребители, которые отчаянно пытались уничтожить нападающих. И ещё очень много вспышек. Герман понимал, что большая часть этих вспышек — это результат работы мин производства Максима, но выглядело всё равно страшно. Солдаты вовсе начали жаться друг к другу, как испуганные утята.

Дальше было только страшнее, потому что транспортник добрался-таки до зоны активных боевых действий. Вспышек стало гораздо больше, перед камерами то и дело проносились вражеские истребители. Причём близко! Стало очень не хватать ширины обзора. Промелькнёт чужак и исчезнет, а что с ним случилось дальше — неясно. Может он сейчас безнаказанно расстреливает корму, за которой прячутся мягкие беззащитные люди.

Лежнев на это внимания не обращал, он всё пытался найти взглядом Кусто, хотя понимал, что это совершенно невозможно. Точнее, очень может быть, что тихоход на экране появлялся, но был ли это Кусто, или ещё кто-нибудь, понять было нельзя. Тем более, транспортник и сам начал активно маневрировать, да так резко, что системы не могли полностью компенсировать ускорение. Пока терпимо — личный состав надёжно закреплён в специальных креслах. Не слияние, конечно, но тоже очень приличная защита. Кажется, пилот пытался оставить между собой и основной массой врагов десантного ликса, в паре с которым шёл. Неизвестно, правда, насколько успешно. Судя по тому, что экраны внешнего обзора один за другим начали гаснуть — не очень. С другой стороны, пробоин пока не наблюдалось, да и корабль продолжал маневрировать всё так же бодро, так что никаких к пилоту претензий у Лежнева не было.

Десантникам же, наоборот, стало совсем жутко. Настолько, что кто-то даже решился обратиться к командиру:

— Командир, разрешите обратиться? Скажите, почему вы так спокойны? Нас же вот-вот убьют, и мы не выполним свою задачу.

— Ну, во-первых, я как-то уже устал бояться, — честно признался Герман. — Столько раз приходилось готовиться к смерти, что уже и не страшно. А во-вторых, в этом нет никакого смысла. От нас что-то зависит, солдат? Нет. Ну, так и о чём беспокоиться? Беспокоиться нужно, когда ты можешь что-то сделать, и боишься облажаться, а сейчас это только напрасная трата сил и нервов.

Вряд ли успокоил, но, по крайней мере, его команда постаралась принять чуть более бравый вид. Застыдились, что ли?

Пару раз их транспортник всё-таки получил попадания. Тут Герман и сам бы, пожалуй, не постеснялся заорать от ужаса, но поздно. Раз уж взялся изображать из себя невозмутимого пофигиста, пришлось и дальше продолжать в том же духе.

— А тебе, смотрю, доводилось сидеть в десантном отсеке, а, землянин? — связался с ним один из двух других командиров. — Больно спокойный.

— Ты знаешь, нет, — ответил Герман. — Вот именно такое — в первый раз. Но вообще, конечно, всяко бывало, так что сейчас вполне терпимо, да.

— Ты ж вроде из руководства — как с нами в одной труповозке оказался?

— Хах, труповозка — это вы так десантный транспорт называете? — рассмеялся Лежнев.

— А как ещё эту коробку называть? Не знаю, как у этих киннаров, а у нас во время десантов основные потери всегда именно от ПВО. Если уж умостил свой зад на поверхность или до какой лоханки добрался — считай, повезло.

— Сурово у вас, — покачал головой Лежнев. — Знаешь, я думаю, у киннаров всё же получше. Защите они внимание уделяют… — в этот момент транспорт получил как раз особенно мощное попадание. Давление внутри начало падать — явно пробоина. — Хотя с другой стороны, опыта войны у них тоже поменьше, чем у вас. Так что тут бабушка надвое сказала.

— Ну, спасибо, успокоил, — хмыкнул собеседник. Между прочим, большая редкость для командиров именно киннарских соединений представители этого вида. Языки им даются с трудом, так что даже удивительно, что нашёлся один, освоивший в сжатые сроки киннарский. Командиром третьей полусотни сидящей в транспортнике вот была василиска. Эти ящерицы, напротив, языки осваивают намного быстрее прочих видов. — Так всё же, какого чёрта ты делаешь здесь, когда мог бы относительно безопасно развлекаться с командованием? Слышал, ты иногда хорошие идеи подаёшь — пользу бы приносил.

— Да какой из меня командир? — фыркнул Лежнев. — Вот Максим — тот да, умеет заставить разумных делать то, что нужно. И, главное, знает, что нужно-то! А я так вообще не военный, на Земле, пока меня не похитила Тиана, программистом был. Командир из меня не очень. Слышал, как меня местные прозвали? Кровавый палач. И это нихрена не комплемент. Они, видишь ли, врагов жалеют. Так что, если вас не предупредили — будьте поосторожнее. Если кому покажется, что ведёте себя слишком жёстко, могут отказаться подчиняться. Мы в прошлый раз, когда штурмовали планетоид, некоторые из ребят пытались, представь себе, договориться с кальмарами. Нет, ну я тоже за мир во всём мире, но соображение-то надо иметь? — Герман сам не заметил, как начал заводиться.

— Мы не будем оказывать неподчинение командиру и жалеть врагов, — вдруг вмешался чей-то голос. Обиженный. Герман бросил взгляд на забрало скафандра и чертыхнулся. Оказывается, медведь Анлы связывался с ним по общему каналу, так что его откровения слушали все присутствующие, может быть, за исключением пилотов. — И кровавым палачом вас называют только гражданские. Солдаты в последнее время в боях не участвовали, но с пилотами мы общались много, так что жалеть кальмаров никто больше не стал бы. По крайней мере, солдат.

— Кхм, ну и хорошо тогда.

Разговор прекратился, потому что трясти начало так, что никакие специализированные кресла не спасали. После особенно сильного удара тряска прекратилась, Герман почувствовал, что падает — гравикомпенсатор помер. Зато медведь Анлы, вдруг быстро подскочил вместе со своим отрядом, и направился к открывшемуся выходу.

— Ого, смотри-ка, долетели. Говорят, ты удачлив, землянин, и судя по тому, что мы живы, это правда. Ну, пусть удача улыбается тебе и дальше. И нам всем заодно!

«Как же всё-таки хреново, что кораблей так сильно не хватает», — думал Герман, чувствуя, как наваливается тяжесть. Теперь, после того, как сдохли компенсаторы, ускорение стало чувствоваться очень сильно. Это значит, что пилоту транспортника приходится осторожничать, не использовать все возможности даже такого корабля в полной мере. «Блин, не знаю, может, зря я из себя стойкого оловянного солдатика изображал? Так визжать хочется…» Но поздно. Остальные десантники, глядя на него, тоже сохраняли спокойствие и теперь, если бы Герман заорал, было бы совсем неловко. Каким чудом пилот смог дотащить корабль до следующего планетоида — непонятно. Лежнев, собственно, почти полностью пропустил эту часть полёта, как и остальные десантники, потому что находился в полуобморочном состоянии — рёбра трещали и грозили вот-вот полопаться, кожа стремилась сползти с лица, а внутренние органы вырваться на свободу. Вторая партия десантников выскочила на обшивку, — Герман затуманенным взглядом успел перехватить клыкастую улыбку василиски, — а пилот упорно бросил корабль дальше. Удивительно, но в этот раз корабль бросало не так сильно. Может, дело было в том, что пилот уже не надеялся долететь? По крайней мере, корабль получил ещё десяток сквозных пробоин от плазменных зарядов и только чудом обитателей десантного отсека не поджарило. Их ещё раз тряхнуло и, наконец, на забрале загорелась вожделенная команда покинуть отсек.

— Эй, товарищ, давай с нами, — предложил Герман, найдя иконку связи с пилотом. Давно нужно было! — Думаю, там тебе будет безопаснее.

— Нельзя, — ответил тоненький женский голос. — По заданию мне необходимо уйти на безопасное расстояние, чтобы потом корабль мог вернуться и подобрать своих десантников.

— Какой корабль? — разозлился Лежнев. — Это решето? Лично я на нём больше никуда не полечу, и ребятам своим не дам. И вообще, хватит кобениться. Ты ж понимаешь, что не долетишь.

— Но задание…

— Я за тебя, если что, лично перед главнокомандующим попрошу, — Герман, вместо того, чтобы выйти наружу, рванул в кабину и схватил за плечо девчонку. Даже несмотря на отсутствие гравитации она показалась ему слишком лёгкой, а потом он заметил, что ног у неё нет. Герман грязно выругался, и потащил вяло сопротивлявшегося пилота на выход. — Как ты собиралась вести корабль без ног⁈

— Ноги для этого не нужны, — вяло огрызнулась девчонка. — Я вам только мешаться буду.

— Да уж как-нибудь переживём.

«И я ещё смел насмехаться над этими ребятами», — Герман костерил себя на чём свет стоит'

Из десантного отсека Лежнев выходил, последним. Красиво, в облаке взрыва — едва успели, получается. Кальмары таки смогли добить транспортник, правда, только тогда, когда он перестал двигаться. Девчонка на плече жалобно всхлипнула.

— Ничего-ничего, — утешил Герман. — Это ведь даже не ликс. Понимаю, всё равно жалко, но это была достойная смерть для простого транспортника. Он нам всем, считай, жизнь спас.

«Вот, а вы говорите, нахрен я пошёл простым десантником, — думал Лежнев, прыгнув в пробитый каким-то снарядом проём, — Вон какую крутую девчонку спас. Хрен бы она долетела, если б я её не выдернул!»

А потом прикусил язык и взвыл от боли, потому что приземление оказалось неожиданно жёстким — ответственный за их главное оружие не стал тянуть время и врубил гравитацию на полную. Правильно сделал, в общем-то — нечего тянуть.

Лёгкой прогулки не получилось. То есть сначала всё шло просто идеально. Группа из пятидесяти человек двигалась спокойно, не встречая сопротивления, только время от времени натыкаясь на распластанные по полу тела кальмаров. Проверка показала, что они ещё живы — не удивительно, в общем-то. Костей у них толком нет, ломаться нечему. Органы пластичные. Правда, кровоток явно замедляется — человек бы от гипоксии умер, а эти ничего, держатся. Видно, не настолько сильно их мозги зависят от кислорода, чтобы помирать от его недостатка. В общем, по-настоящему гуманный способ — даже самый придирчивый и высокоморальный пацифист не найдёт к чему придраться.

Вот именно эта лёгкость Германа и насторожила. Во-первых — парень был уверен, что кальмары так просто не сдадутся. Во-вторых — ну когда у него что-то проходило легко и без проблем, по плану? Разве что недавний переход через туманность. И чем он закончился? Пришли к шапочному разбору, чуть не опоздали. Хотя Лежнев боялся совсем другого. Парень тогда здорово опасался, что в этот раз из туманности они могут выйти где-нибудь совсем не там. Говорил ведь когда-то старший дракон, что это странное место связывает несколько галактик… А тут вдруг всё так идёт хорошо, что хоть пикник устраивай. Ну не бывает такого!

— Так, ребята, ладно я, гражданский в основном человек, но вы-то почему про передовой дозор забыли? Вы притормозите немного, не надо так разгоняться, — попросил Герман. — Кто знает, как быстро сориентируются головоногие, и какие сюрпризы они нам готовят? Пойду я с первым десятком, дойдём до края действия нашего утяжелителя, и тогда двинем дальше, ферштейн?

— Но это же напрасный риск, — возразил кто-то из солдат. — Здесь, в центре тяжёлой зоны мы находимся в полной безопасности, а на краю можно встретить вооружённое сопротивление!

— Ничего, мы осторожненько. А то вдруг они не идиоты? Я бы на их месте так легко сдаваться не стал.

Похоже, предложение командира не встретило энтузиазма среди подчинённых, но возражать никто не стал. Путаться в тоннелях не пришлось — все планетоиды построены по одному проекту, так что по большей части планировка совпадает. Очень скоро системы скафандра определились с положением десантников на схеме. Им немного не повезло — оказалось, что двигательные отсеки расположились на противоположной стороне гигантского корабля. Лежнев даже не расстроился — ну да, придётся добираться до центра управления. Зато из строя эту бандуру выведут надёжно. Без двигателей планетоид всё равно может сопротивляться, а без системы управления — нет.

Когда почувствовал, что к полу прижимает всё слабее, замедлил шаг:

— Так, всё, теперь осторожнее. Для щупальцевых ещё тяжеловато, но скоро можем встретить активных. Следите за картой, мы их увидим раньше, чем они нас. — И, переключившись на общий канал, добавил: — Можете уже идти за нами, мы дошли до края.

«Всё-таки киннары молодцы, — думал Лежнев. — Эти жучки — ретрансляторы просто чудо. Как мы мучились в прошлый раз!» Пока военные из последних сил сдерживали кальмаров в столичной системе, учёные и биоинженеры тоже не сидели, сложа руки. Разработали специальных существ, чьим предназначением стало облегчить жизнь будущих покорителей планетоидов. Эти жучки оказались очень удобными существами — расползаются по большой площади и сами следят, чтобы не терять сигнал от скафандров. Если не отрываться от основной группы слишком сильно, то можно вообще по поводу связи не париться — как только насекомые чувствуют, что начинают терять сигнал, сами переползают так, чтобы уверенно его ловить. Очень удобно! Слишком сильно разбредаться всё равно не следует, но мобильность повышается значительно.

Герман старался идти так, чтобы оставаться всё ещё в повышенном поле тяготения, но на самом его краю. Десяток шёл относительно спокойно — пару раз впереди мелькали кальмары, несколько из них даже не успели сбежать от плавно повышающего поля тяготения. Их тушки Лежнев аккуратно откладывал в сторону. Пару раз передовой дозор замечали и пытались стрелять — десяток отстреливался из нейродеструкторов, а если моллюсков было слишком много, просто дожидался, когда засаду сгонит повышающаяся сила тяжести. Оставаться на своих постах до последнего солдаты кальмаров не собирались, отходили, как только чувствовали, что к полу начинает прижимать сильнее обычного.

Так и добрались до местного метро. Кто-то из солдат с любопытством заглянул в оказавшуюся безкальмарной станцию, и с любопытством спросил:

— Ой! А что это за штука?

Герман лениво протиснулся мимо столпившихся возле шлюзовой двери подчинённых, бросил взгляд внутрь, и вдруг заорал на общем:

— Стоять! Всем стоять, не двигаться!

Тяжесть начала нарастать, причём скорость нарастания даже увеличилась. А впереди, прямо в центре станции, была установлена странная, явно кустарная конструкция, состоящая из длинной пружинки с грузом на конце. И сейчас эта пружинка стремительно растягивалась.

— Группа переносчиков генератора гравитации, остановитесь на месте, это приказ, — очень спокойным голосом повторил приказ Лежнев. В этот раз подействовало, тройка на карте резко затормозила. — Отлично. А теперь отойдите назад на сто метров.

— Командир, что происходит? — осторожно спросил кто-то из младших командиров.

— Здесь, на станции, установлено взрывное устройство, — так же спокойно ответил Герман. — И оно готово было вот-вот взорваться. А когда я попросил вас остановиться, вы, зачем-то, наоборот ускорились, и сила тяжести начала нарастать ещё быстрее.

— Мы не думали, что это нам. Но как это может быть⁈ Они собирались устроить взрыв в собственном доме⁈

— Почему нет? — Герман чувствовал, что ткань костюма на спине не справляется с утилизацией влаги. Слишком много холодного пота. — Я бы на их месте тоже так поступил. Лучше пожертвовать частью астероида, чем оказаться захваченными полностью.

Лежнев двинулся вперёд, к адской машинке. Парень всё гадал — заметно через скафандр, как дрожат ноги, или нет?

— Судя по всему, тут что-то очень мощное. Оно должно было рвануть уже сейчас и выжечь тут всё так, чтобы и нас достало. Точнее, вас — мы-то вообще рядом.

Парень аккуратно отцепил пружинку и выкинул, но успокаиваться не торопился, потому что на месте кальмаров он бы ещё и таймер поставил. Просто на всякий случай.

— А у нас в составе сапёры есть?

— Есть. Разрешите приблизиться?

— О, что ж ты молчал! А я тут сам как дурак в этой штуке пытаюсь разобраться! — оказывается, сапёр был, и даже в передовом дозоре.

— Вы же приказали оставаться на месте, — обиженно ответил сапёр, а потом смущённо добавил: — И потом, я вот в этом устройстве бомбу не распознал. Я подумал, вы лучше разбираетесь. Таких видов взрывателей я ещё не видел.

— Я тоже не видел, — согласился Герман. — Просто обычно у них на станциях пусто, а сейчас стоит такая вот дура…

Сапёр, который уже крутился вокруг находки, испуганно охнул. Выяснил, что за взрывчатка используется. Герман о такой не слышал, но судя по объяснениям, что-то правда мощное. Головоногие решили не мелочиться.

— Так, ребята, — Лежнев почувствовал, что опять покрывается потом. — Нам нужно срочно связаться с кем-то, кто решает. Мать-мать-мать, это ж раз тут сообразили, то и везде сообразят! — Парень пока говорил, уже рванул назад, прекрасно понимая, что изнутри связаться с флотом не получится. У него за спиной как раз был мощный передатчик — предполагалось, что как только группа десанта закончит, можно будет вызвать корабль эвакуации.

Давненько Герман так не бежал. Три километра, при нормальной гравитации. Восемь минут. Значительно быстрее, чем мировой рекорд на Земле.

— Алё, приём! Кто-нибудь, нужно срочно сообщить десанту — опасайтесь минирования. Они ставят какую-то мощную пакость, которая рвётся при повышении гравитации.

— Уже знаем, нах! — ответил Максим. — Но спасибо, что сообщил. Три группы в минус, пока разобрались. Сейчас пилоты рассылают курьеров, чтобы сообщить всем, кто внутри планетоидов. Хотя по идее, каждый должен был сам сообразить. Ладно, некогда. Делайте своё дело, только осторожнее там. И, к слову, мы побеждаем, так что сильно не парься.

— Тиана как там?

— Нормально всё, я ей передам, что ты живой, а то переживала.

Только тогда Герман позволил себе выдохнуть и двинул обратно.

Ну а дальше захват планетоида действительно проходил без особых сложностей. Десантников ещё раз пытались подловить, и даже засаду устроили более хитрую, не такую очевидную. Но теперь солдаты были настороже, так что добрались. При нормальной гравитации кальмарский транспорт ездит в десять раз медленнее. Был большой соблазн плюнуть на всё и на время отключать генератор на время поездок, но Лежнев этот соблазн поборол. Из-за этого дело шло очень медленно — только спустя трое суток усталые десантники вышли к поверхности планетоида. Правда отдохнуть было не суждено. Поскольку они оказались одними из первых освободившихся, на долю его группы достался ещё один планетоид, не охваченный первой волной десанта.

В воздухе сопротивления уже не было — нападение получилось очень внезапным, принять участие в бою смогли только около половины истребителей. Это всё равно очень много, но оказалось, что им требуется заправка, а заправляться было больше негде. Уже спустя сутки после начала боя недобитые истребители моллюсков один за другим просто повисли в вакууме, так что десантники работали практически в одиночку. И да, на второй планетоид их доставил Кусто, а Тиана присоединилась к штурму.

— Не хочу, чтобы в последний момент с тобой что-нибудь случилось, а меня не было рядом! — объяснила девушка, и Герман не нашёл в себе сил возражать.