Звездный бумеранг (Художник О. Евсеев)

Глава двадцать первая
ЧУДЕСА НА НЕБЕСАХ
(Из записок Володи)

Об этом чудесном явлении я услышал от Лии. Потом и сам утром рано увидел, как в верхних слоях атмосферы, будто на фотобумаге, проявились, правда слабо, какие-то странные пейзажи — гигантские грибы на коротких ножках, крылатые шары и качающиеся горы. За разъяснением я, конечно, обратился к Киу, но она меня отослала к Пео.

Инженер вначале хотел уклониться от подробного ответа:

— Пока трудно сказать, что это такое.

Но я не успокоился. Мне уже были известны подробности эксперимента в Научном центре изучения полей гравитации, я представлял надвигающуюся катастрофу. Тем более, что после поездок с Киу, когда мы искали Агзама, я упросил ее продолжать со мной занятия с помощью ее прибора, но не по общеобразовательным дисциплинам, которые мне уже были преподаны, а по последним достижениям науки и техники. Мы договорились также и о том, что особо трудные разделы будут разъяснены подробнее. И в первую очередь я попросил разъяснить мне достижения и планы этого злополучного Научного центра. Поэтому, когда я встретился с Пео, то имел о новой проблеме довольно хорошее представление. И вообще мозг мой работал удивительно четко, мысли были ясными, самые сложные явления природы, самые сложные законы я одолевал удивительно быстро. Я даже боялся: не случилось бы со мной какое несчастье. Об этой своей способности я никому не рассказывал, пожалуй, только Лия догадывалась об этом и иногда восхищалась моей эрудицией. Но она, видимо, вообще благоговела передо мной — молодым человеком, знавшим и другую планету и проделавшим трудный путь в межзвездном пространстве.

Так вот, я не удовлетворился ответом Пео и высказал вдруг смелое предположение:

— Скажите, уважаемый Пео, а не связаны ли эти небесные явления с превращением сил притяжения в электромагнитные волны?

Пео даже поднялся со стула. Но, постояв, опять сел и неожиданно спросил:

— Киу продолжает с тобой заниматься?

— Да.

— Ты подробно изучил работу Научного центра гравитации?

— Да.

— И ясно ее представляешь?

— Да, — коротко ответил я в третий раз, чтобы сразу покончить с недомолвками.

Пео не обиделся.

— Тогда мы коллеги. Скажу откровенно, мы с Баили тоже приходили к этой мысли, но пока отклонили ее. Эти явления раскрывают, кажется, так много тайн природы, что мы боимся отвлечься от основной задачи — предотвратить катастрофу. А катастрофа от нас недалеко, уже заглядывает в глаза.

Пео сказал это так спокойно, что у меня по спине побежали мураши.

Какая же могучая вера делает этих людей сильными? Где, какие люди перед страхом катастрофы не склоняют головы? Я знаю немало земных людей, которые перед своей смертью не дрожали, не опускали глаз. Но здесь смерть грозит всему народу, всей планете. И я видел мужество не только Пео, а всех уамлян, с которыми мне приходилось встречаться. На этой планете нет никаких секретов: ни общечеловеческих, ни семейных. И угроза ни от кого не скрывалась.

Видно, люди эти беззаветно верят в разум человеческий, они уверены, что разум миллионов, объединенный и направленный к одной цели, обязательно победит слепые силы природы. Может быть, это так и есть. Я не знаю. У нас, на Земле, пока, к сожалению, люди разобщены и никогда еще, даже на один час, не соединяли свои стремления к единой цели. Я надеюсь, что это все-таки когда-то будет. Не могут разумные существа бесконечно вредить себе, когда-то разум победит и корысть, и себялюбие, и алчность, и звериные инстинкты…

— Но Баили, конечно, был прав, когда говорил, что без мечты, без мыслей о будущем нельзя победить. Завтра мы замкнем очаг реакции в «шар»- продолжал Пео, — и только в узкое горлышко выпустим гравитонные лучи.

Посмотрим, что из этого получится.

— Удастся ли замкнуть?.. — вставил я.

— Если не удастся задержать процесс полностью, то, может быть, мы его хотя бы замедлим. У нас будет больше времени на постройку звездолетов.

— Неужели вы собираетесь взять всех людей?

— Постараемся. Но часть людей мы отправим на соседние планеты, где у нас уже есть космические станции и основания для развертывания строительства. Собственно, строительство уже ведется, указания даны.

— Как же вы прокормите людей в таком длительном путешествии?

— Кормить надо будет только команды. Пассажиры полетят в состоянии анабиоза. Сложнее другой вопрос: как нас примут земляне? На твоей родине люди, конечно, потеснятся, а вот там, на так называемом Западе… Нам этот вопрос уже задают, зададут его и вам, может быть, завтра. Наша молодежь не представляет сложности создавшейся ситуации. Мы же хорошо знаем капиталистический мир, знаем, что значат миллионы безработных и как в таких случаях капиталисты встретят миллионы непрошеных гостей. Но у нас пока нет другого выхода. Надо спасать народ.

После разговора с Пео мне было о чем подумать. Да, за своих советских людей я мог ручаться, можно было ручаться и за жителей демократических стран, а вот, скажем, в Соединенных Штатах Америки более пяти миллионов безработных. Примут ли они хотя бы десяток миллионов людей с другой планеты? Не окончится ли встреча военным столкновением?

На другой день Главным Советом познания я был приглашен в командную группу, готовившую невиданный опыт. Собрались мы у здания, в котором был расположен пульт управления энергетическими ресурсами планеты. Здесь был цвет научного мира. Выбравшись на эскалаторах на поверхность планеты, мы очутились на огромном, только что созданном плато, на котором стояли десять воздушных кораблей, каждый размером с пятиэтажный дом.

Сигарообразной формы корабли напоминали наши дирижабли. Народу оказалось много, все корабли были заполнены, и все, конечно, имели определенную задачу, кроме меня, постороннего наблюдателя. Но к чести уамлян надо сказать, что ни взглядом, ни жестом мне не дали почувствовать, что я посторонний, наоборот, каждый ко мне обращался, считал меня членом своего коллектива, и все были уверены, что я вполне разделяю их озабоченность и опасения за исход мероприятия. Я уже не говорю о Пео и Баили, которые были все время рядом и любезно поясняли мне все происходящее.

Корабли поднялись на высоту тысяча пятьсот метров и замерли.

Внизу картина была однообразной: лес и лес, пересекаемый просеками.

Только место бывшего Научного центра по изучению полей гравитации представляло странное зрелище: здание оказалось на холме. Постепенно происходило выпучивание почвы, и оно уже накренилось. Многие деревья вокруг были повалены. Незримые силы действовали непрерывно, и чем дальше, тем быстрей увеличивалась их разрушительная мощь. А вокруг, по диаметру не менее десяти километров, виднелась непрерывная цепь ажурных вышек.

Мы сидели за столами в салонах. Многоэтажные корабли были сделаны из прозрачного материала, и мне иногда казалось, что наши кресла висят в воздухе. На нашем корабле находились руководители. Вскоре посыпались приказания по видеотелефонам. Пео и Баили занимались своими делами, и я спокойно мог наблюдать за всем происходящим.

Вернее, наблюдал я только за уамлянами. Они были озабочены, поглядывали на приборы, укрепленные из стенах и на стойках, тоже будто плавающие в воздухе, принимали доклады, отдавали приказания. Я знал, что сейчас миллиарды киловатт электроэнергии стянуты на этот участок, что внизу, немного в стороне от нас, бушуют силы невиданной величины.

— Наблюдай, Володя. Сейчас мы замкнем антигравитационный шар, — сказал Пео.

Я поднял голову и уставился в небо. Оно напоминало подсиненную воду, пронизанную золотистыми лучами солнца. Это было чудесное небо! И вдруг я и многие уамляне, находившиеся на корабле, увидели на огромной высоте нечто странное. Вначале медленно появилось и медленно растаяло какое-то огромное колесо с многочисленными, как слоеный пирог, дисками вокруг.

— Так это же фотография нашего дальнего спутника! — воскликнул один из уамлян.

Многие подтвердили его догадку, а Пео высказал предположение:

— Спутник каким-то образом спроецировался на верхнем радиационном поясе.

Коллеги его промолчали, а я опять подумал, что все, происходящее на месте бывшего Научного центра по изучению полей гравитации, связано с этим явлением на небе, но высказать свою мысль при таком стечении ученых не решался. Пео глянул на меня с прищуром и вдруг добавил:

— Это происходит благодаря гравитонным лучам — так думает наш молодой друг землянин.

Уамляне повернулись ко мне. В их взглядах было недоумение. Я выглядел очень молодым. Затем ученые перевели взгляды на Пео, ожидая его мнения или разъяснения.

И вот веселый шутник Пео — может быть ему помогало поэтическое воображение — высказал предположение, которое буквально через несколько минут было подтверждено.

— Я думаю, коллеги, — сказал он, — наш молодой гость землянин прав, и вот на чем я основываюсь. Световые лучи, отражённые от предметов, мы воспринимаем глазом, отраженные радиолучи ловим приемником и можем увидеть предмет на экране. А отраженные от нашего спутника гравитонные лучи спроецировали спутник на радиационном слое. Этот слой послужил экраном…

Смотрите! — Пео показал рукой на небо..

Мы задрали головы. И там, где только что появлялось изображение спутника, отпечатался, а потом начал двигаться скудный пустынный пейзаж.

Медленно проплывали огромные снимки барханов, лощин, трещин, плато, гладких, как стол.

— Так это же планета Ти! — сказал Пео.

— Совершенно верно, — подтвердил Баили и бросился к видеотелефону. Из астрономического центра он потребовал координаты нахождения планеты Ти. И когда получил их, вытер потный лоб и сказал:- Да, гравитонный луч направлен точно на планету Ти, или, вернее, планета наплыла на луч. Вот вам еще одна техническая проблема.

Но как ни интересна была эта проблема, ученых сейчас тревожил другой, весьма жизненный вопрос: просочатся ли гравитонные лучи через «стену шара» или отразятся, как от зеркальной поверхности, и останутся в этом мешке. В первом случае гибель планеты неизбежна, во втором результат будет зависеть от них — ученых и инженеров.

Несколько часов мы висели в воздухе, наблюдая за очагом превращения сил притяжения в гравитонные лучи. Но там никаких изменений не происходило. Приборы не улавливали и признаков гравитонных лучей за внешней стенкой «мешка». Катастрофа была приостановлена. Посовещавшись, ученые решили спуститься. Надо было искать способ приостановить цепную реакцию. И торопиться. Ведь без энергии, которая уходила сейчас на создание «шара», жители планеты могли продержаться очень недолго.