Звездный мост

Глава 11. ОЖИДАНИЕ ПРИЛИВА

Проснувшись, Хорн обнаружил, что вокруг сплошной мрак.

В голове еще бродили остатки сна. Жуткие это были видения: он вновь оказался в межзвездной трубе, вновь ощутил себя дрожащим от страха обломком сознания. Нет, не правильно — скорее, жалким остатком величины, которая когда-то именовалась Аланом Хорном. Этот кусочек был способен испытывать исключительно отчаяние, безнадежность и бесчувственность своего пребывания «нигде». Эти состояния наплывами сменяли друг друга…

Некоторое время он тупо вглядывался в темноту, потом принялся ощупывать ложе, на котором спал. Голый камень — правда, теплый и сглаженный. Воздух был несвеж и чем-то припахивал, однако дышать было можно. Наемник сел, спиной нащупал вертикальную опору — тоже каменную, гладкую и теплую, — оперся о нее, прижал колени к груди, попытался унять тревогу. Как он попал сюда? Последние воспоминания обрывались в молельне.

Точно, он там забылся. Очнулся от того, что кто-то, схватив его за руки, завел их ему за спину. Хори дернулся, однако хватка у незнакомца была железная. Упереться тоже было не во что… Те же сильные руки подняли его с лавки, поволокли к нависающей стене. Никто из находившихся в молельне людей не поднял глаз.

Его подтащили к широкому пролому в стене. Он попытался сопротивляться, однако его тут же скрутили. Последнее, что увидел Хорн, это отряд гвардейцев, вбежавших в молитвенный зал. Выскочили они из-за священного символа и хлынули в помещение. Там на невысоком возвышении стоял человек в свободном, скрывающем формы тела одеянии. На голову был надвинут капюшон.

Его втолкнули в мрачный лаз и повели во мрак. Руки завели за спину, замкнули наручники. На шею набросили две петли — один конец держал сопровождающий, двигающийся впереди. Другой нес тот, что сзади. Оглянувшись, Хорн обнаружил, что это был тот самый человек в капюшоне.

Конвоиры шагали быстро. Хорн, чтобы поспеть за ними, скоро перешел на бег трусцой. Старался соблюдать дистанцию, чтобы ослабить натяжение веревок. Это удавалось с трудом. Между тем они все дальше и дальше забирались в каменные катакомбы. Поворот сменялся поворотом, из одного коридора они попадали в другой. Скоро Хорн, теряя силы, начал спотыкаться — в такие моменты одна из веревок резко впивалась в шею.

Наконец они вошли в освещенную комнату. В стене был укреплен кронштейн, изготовленный в виде человеческой руки. В него был вставлен пылающий факел. Потолок терялся во мраке, противоположная стена угадывалась в темноте, однако по звуку шагов и гулкому эху Хорн догадался, что зал обширный.

Здесь их ждали. Это был мужчина, одетый в такую же бесформенную рясу, что и сопровождавшие Хорна стражи. Лицо закрывал широкий капюшон. На груди у него был нашит уже знакомый наемнику символ — круг, разделенный на две половинки.

Стражники неожиданно остановились — одна из веревок дернула Хорна за шею. Он едва не упал, а верзила, который шел впереди, снял с наемника кепку и, обратившись к находившемуся в зале мужчине, объяснил:

— Подходит по описанию. Обнаружен в пятьдесят третьем молитвенном доме.

Это были первые слова, которые услышал Хорн с момента пленения. Он был на пределе сил, тяжело дышал, однако изо всех сил старался держать голову прямо.

— Надвинь ему поглубже головной убор, — ответил мужчина. Голос у него был решительный, властный.

Хорну тут же надвинули кепку с широким козырьком. В этот момент пламя дернулось, ив его отблесках пленник сумел различить лицо мужчины. Челюсть у него была лошадиная, однако лик не производил впечатление грубой, безжалостной силы. Необыкновенно умные и выразительные глаза хорошо запоминались. Человека этого наемник никогда раньше не видели предположил, что он из племени мудрецов — служителей культа Великой энтропии.

Мужчина тоже, по-видимому, убедился, что перед ним стоял тот человек, который им был нужен. Он так и сказал:

— Да, это он.

Потом Хорна проводили в камеру, сняли веревки, дали воду и пищу. После питательных шариков так приятно было поесть настоящий хлеб, пусть даже грубого помола, мясо, какую-то кашу — вкусную! Наконец забрали миску, со скрипом затворилась металлическая дверь. Вместе с ней погасли последние звуки, кочующие по подземелью. Тишина наступила полная, вгоняющая в сон. Хорн упорно сопротивлялся наваливающейся дреме. Это он всегда успеет — заснуть беспробудным сном. Сначала он облазил все камеру, изучил каждый уголок ее. Железная дверь являлась единственным выходом. Сквозь щели в камеру попадал свежий воздух. Хорн нащупал замок. Хороший замок, новенький, отлично смазанный… Голыми руками с ним не справиться.

Теперь можно было и поспать.

Проснувшись, он долго мысленно пережевывал все, что случилось с ним с момента пленения в молельне. Искал выход. Выхода не было. Издали до него донесся тихий скрип, затем нетерпеливый шепот:

— Скорее!

В первое мгновение Хорн решил, что ему померещилось, но в следующую минуту ключ шустрее заворочался в замке. Заскрипела дверь… Прежде чем пленник смог разобрать, кто навестил его в темнице, яркий свет ударил в глаза; Лишил возможности видеть.

— Ах, парень, парень! — торопливо и укоряюще заговорил незнакомец. — Сколько же ты нам хлопот доставил! Быстро бегаешь, тебя не догонишь. Однако от судьбы не убежишь…

Вот этот голосок был Хорну знаком. Он вскинул голову и изумленно спросил:

— Ву?!

— Точно, это я, старик. Собственной персоной.

В этот момент что-то металлическое звякнуло о пол, и старик китаец добавил:

— И Лил здесь. Ты не забыл нашу бедную Лил?

Хорн, ни слова не говоря, решительно бросился к двери, подергал ее — замок был защелкнут. Наемник быстро вернулся в полосу темноты — скудный свет отблесками падал из маленького зарешеченного окошка. Факел, по-видимому, горел в коридоре. Старик устроился на полу, уселся на скрещенные ноги, рядом с ним пристроилась взъерошенная кошка.

— Почему дверь закрыта? — спросил Хорн. — Ты что, не собираешься выходить отсюда? Мне тут делать нечего.

— Полегче, мой мальчик. Мы же только что вошли. Зачем спешить, мы можем с той же легкостью выйти отсюда. Однако сначала мы должны поговорить.

— Поговорить здесь? О чем?.. Как ты попал сюда? В последний раз я видел тебя под охраной копьеносцев. Они волокли тебя к монументу.

— Ну, «волокли» — это сильно сказано, — ответил старик. — Вот еще одна загадка для возглавляемой Душаном службы безопасности. Нет такой камеры, в которую можно упрятать нас с Лил. Еще такой замок не изготовлен, который мы не смогли бы открыть. Еще тюрьма такая не выстроена…

— Даже Ванти? — недоверчиво ухмыльнулся Хорн.

— Ты имеешь в виду терминал для правонарушителей, который устроен здесь, на Эроне? — переспросил Ву. — Возможно. Вполне может быть, что Ванти — это то, что надо. Но им не придется помещать нас туда. Да и как им это удастся — непонятно.

Это предложение насчет Ванти, по-видимому, всерьез заинтересовало китайца. Он некоторое время посидел молча, поигрывая бровями, словно прикидывал различные способы, с помощью которых кто-то мог засадить его и Лил в самую страшную тюрьму вселенной. В этой задумчивости Хорн ощутил какой-то скрытый юмор — может, насмешку над ним, Хорном, — однако положение было таково, что ни о чем другом, как о спасении, наемник и думать не мог. Все же выдержки у него хватило, чтобы не мешать старику, не торопить его. Нынче роли поменялись и он под замком у Ву, поэтому лучше набраться терпения. Тем более старик желает о чем-то поговорить с ним. К удивлению Хорна, старик был одет так же, как и во время первой встречи в пустыне. Все тот же поношенный, покрытый заплатами комбинезон, у ног пригрелся старенький, с обитыми боками чемоданчик. В этот момент откуда-то сбоку к старику метнулась кошка, глаза ее победно блеснули — в зубах она держала здоровенную придушенную крысу.

— Что касается тебя, — неожиданно подал голос Ву, — то я сразу догадался, что у тебя хватит глупости и нахальства, чтобы ухлопать Гарта Кохлнара. Ну-ка, расскажи, что с тобой приключилось дальше?

Хорн подчинился безропотно и вкратце поведал старому китайцу, что случилось с ним после того, как Ву и Лил забрала, копьеносцы Денеба. Когда наемник: закончил, Ву некоторое время: сидел молча, глядел; в стену перед собой, поглаживал кошку. Заговорил он как всегда неожиданно (Хорну вообще было: трудно уследить за ритмом его речи — он как-то странно чередовал паузы с мудреными заявлениями). Все, о Чем он говорил, казалось понятным, само собой разумеющимся, и в то же время под покровом слов таилась какая-то осязаемая глубина, некий подспудный смысл. Речь его можно было разгадывать, как шараду, но только не теперь. Хорну очень хотелось вырваться отсюда. С этого, к удивлению Хорна, и начал китаец.

— Я мог бы помочь тебе бежать отсюда, но куда ты пойдешь? Где на Эроне и в его владениях может найти безопасное убежище убийца Генерального управляющего?

— Нет такого места, — кивнул Хорн. — Отсюда следует вывод, что Эрон должен быть разрушен до того, как они достанут меня.

— Одним словом, ты намерен выйти из игры?

— Я этого не говорил.

— Неужели? — рассмеялся Ву. — Одиночка против Эрона. Я готов отдать должное твоей смелости, но только эта мысль не перспективна. Империи рушатся тогда, когда приходит их срок. Никак не раньше…

— Стоит сгнить корням, — неожиданно скрипучим, с подмуркиванием голосом заявила кошка, — и легкого ветерка достаточно, чтобы свалить дерево.

— О, молодость, молодость! — вздохнул Ву. — Ты как всегда бесшабашна и скора на решения. Как бы я хотел вновь ощутить ту горячую пору, когда все по плечу. Любая вершина одолима, любой океан проходим… С чего ты собираешься начать?

— Не знаю, — признался Хорн. — Может быть, с поисков человека, который нанял меня для убийства Кохлнара.

— Кто это был?

Хорн пожал плечами, потом сообразил, что вряд ли Ву смог разобрать в темноте его ответ. Та комната, где он принял предложение, тоже была битком набита тьмой.

— Не знаю. Там было так же темно, как здесь.

— Ты сможешь узнать его голос?

— Не уверен.

— Как же ты собираешься найти его?!

— Ты уже намекал мне однажды. Помнишь, когда мы были в туннеле? Меня наняли в созвездии Плеяд, после того как Кварнон-4 потерпел поражение. Ты сказал, что теперь никто не знает, что такое истинная преданность.

— Да, я говорил что-то подобное, — согласился Ву.

— Кому-то наверняка что-то известно об этом деле. Думаю, сам Кохлнар догадывался… Ничего не возникает из ничего. Он мог поделиться с кем-то своими опасениями. Из числа тех, кому он доверял. Кто, в конце концов, предал его.

— Ясно, — кивнул Ву. — Такой подход исключает его врагов. Они готовы к подобным вопросам и уже придумали, что отвечать на них. Остаются друзья. Ближайшие друзья Кохлнара… Которым он мог вполне доверять…

— Точно, — подтвердил Хорн. — Сдается мне, что это кто-то из глав директоратов. Который после гибели Кохлнара потерял больше, чем приобрел.

— Или нашел… — добавил Ву.

— Безжалостный охотник, — вдруг сказала кошка. — Руки в крови…

— Ты считаешь — Душан? — спросил ее китаец. — Возможно. Он и его дружки могли рассчитывать на получение определенных выгод от сумятицы, которая начнется в государстве. Законным путем они никогда не пришли бы к власти. Да, Душан — подходящая фигура. Он действует быстро и решительно. В настоящий момент он наиболее сильная фигура. У него очень прочные позиции. Они усилятся еще больше, если ему удастся схватить убийцу. Или поступят данные, что нижние уровни находятся в брожении и вот-вот может грянуть мятеж. Итак, Душан… Но уж очень все открыто, все на поверхности… Может, кто-то другой?..

До Хорна долетело металлическое звяканье. С трудом он догадался, что Ву открыл свой чемоданчик. Следом до Хорна донеслись булькающие звуки и крепкий запах синтетического алкоголя. Спустя минуту что-то сунули ему в руки. Хорн нащупал бутылку, глотнул из нее.

— Не забудь о бедной Лил, — напомнил о себе попугай. Хорн так и застыл с бутылкой. Теперь вместо кошки на плече у Ву поместился попугай. Старик вытащил из кармана пригоршню крупных алмазов и скормил их Лил. Отбрасываемого ими блеска хватало, чтобы разглядеть всю картину. Хорн поспешно протянул бутылку жуткой птице.

— Как ты нашел меня? — резко спросил он, обращаясь к Ву.

— Лил и я привыкли отыскивать спрятанные вещи. Или потерянные… Слышишь, Лил, это ты нашла прекрасную тиару, усыпанную алмазами, которую носила Вендре?

Вместо ответа до наемника донеслось тихое похрустывание, потом послышался вздох сожаления.

— Чудесно, просто замечательно, — наконец откликнулась птица, и Хорн сразу не понял, о чем жалеет — то ли о съеденных алмазах, то ли о короне Вендре.

— Тебе, наверное, помогали последователи культа? — снова спросил Хорн.

— Ты — умный паренек, — одобрительно сказал Ву. — Да, я пару раз очень помог им, поэтому они чувствуют себя должниками. Я действительно обратился к ним, чтобы они помогли отыскать тебя.

— Интересная у вас община. Более шустрая, чем сыскари Душана. Странное, должен признаться, умение у людей, приверженных молитвам.

— Разве? — удивился Ву. — Я как-то не обращал на это внимания, просто люди работают в меру своих сил и возможностей. Исходя из смысла поставленной задачи.

— Какой задачи?

— Привести тебя в конце концов сюда, в катакомбы.

— Зачем я тебе нужен?

— Ты вправе задавать подобные вопросы, однако я имею право не отвечать тебе на них. Может, потому, что ты — обаятельный парень, а у стариков есть свои причуды.

Если угодно, это тоже ответ. Должен признаться, ты — занятный молодой человек. Наемные убийцы всегда занимали меня. Не восхищали, — нет, именно интересовали.

— Я и не требую, чтобы мной восхищались, — уступчиво сказал Хорн. — В нынешнюю эпоху я не знаю, перед кем можно было бы преклоняться. Время героев прошло, они погибли молодыми. Я хочу, чтобы между нами все было ясно. Я не испытываю никаких возвышенных чувств, и совесть не грызет меня за то, что я натворил. Я просто хочу выжить. Вот почему я спрашиваю не из праздного любопытства. От этих ответов зависит моя жизнь. Ты находишься в несколько другом положении.

— Правильно, — согласился Ву. — Наши побудительные мотивы совершенно различны. Ты веришь в профессиональное умение, силу, дерзость. В аморальность, наконец… Я же существую под другими знаменами — это прежде всего хитрость, слабость — не без этого, конечно, — робость и, несомненно, — отсутствие морали. Я знаю, какие грандиозные силы делают историю, и пытаюсь использовать их в своих интересах. Старость помогает мне остаться в живых.

— Ты сильный парнишка, — не согласилась с ним Лил. — Тем, кто знаком с тобой, в голову не придет назвать тебя слабаком.

Ву не обратил никакого внимания на замечание Лил. Хорн почувствовал, что старик сел на своего любимого конька — о силах, которые двигают общество, он мог рассуждать часами.

— Ты молод, — начал он, — и не способен в полной мере оценить те подспудные социальные процессы, мощный потенциал, накапливающийся в тех или иных классах и прослойках. Что значат твои воробьиные усилия по сравнению с громадой империи! И все равно вы мне нравитесь, мистер Хорн. Вы правы, сейчас не время для героических характеров. Рад, что вы наконец встали на точку зрения исторического детерминизма — так называется у нас общественная необходимость, которая тасует, перемещает, сводит лбами огромные социальные группы.

— Я уже догадался, что во всей этой истории я был не более чем пешкой, которую двигал неизвестный мне игрок, — твердо заявил Хорн. — Но этого больше не будет. С этого момента я — свободный человек и действую исключительно по своей воле. — Неожиданно Хорн рассмеялся. — Пусть история и Эрон поберегутся!..

— Тот слаб, — подала голос Лил, — кто верит исключительно в собственную силу.

Ей никто не ответил. Старик погрузился в размышления, а Хорну стало как-то совестно после такого громкого заявления с его стороны. Пафос он презирал, а тут на тебе — сорвался!

Послышалось легкое чмоканье — видно, старик пожевал губами.

— На чем основана твоя уверенность, — спросил старик, — что это твое последнее решение не есть очередной ход в игре, которую ведет неведомый тебе кукловод?

— Мы попусту тратим время, — нетерпеливо ответил Хорн. — Мы сейчас не в дискуссиях нуждаемся, не в словесных упражнениях. Кто-то знает ответы на те вопросы, которые мы здесь задали вслух. Хотя человек, который нанял меня… Так и двинемся по цепочке.

— Это ты двинешься. Если, конечно, найдешь его. Интересно, далеко ли дадут тебе продвинуться? Хорошо, предположим, ты нашел этого человека и получил ответ, с какой целью он нанял тебя. Не для чего, а зачем…Что это тебе даст?

— Я определю, в какую сторону копать дальше, — ответил Хорн. — Затем вот что еще можно сделать — разрушить всю систему межзвездных туннелей!

Ву некоторое время сидел молча — Хорну показалось, что он рот открыл от удивления. Точно, старик вдруг громко рассмеялся.

— Вот это размах! — с каким-то облегчением и даже радостью заговорил Ву. — Подобное могло прийти в голову только такому человеку, как ты.

— Эрон во всем зависит от туннелей, — принялся горячо доказывать Хорн. — Это его уязвимое место. Мегаполис не сможет просуществовать и неделю без припасов, подвозимых со всех концов империи. Если мы сумеем поднять восстание, единственный шанс на победу даст изоляция Эрона. Без свежих подкреплений…

— Ты никогда не сможешь воспользоваться этим преимуществом. Я куда выше оцениваю значение системы, туннелей, чем ты полагаешь. Безусловно, нарушив нормальное функционирование транспортной системы ты приведешь империю в состоянии коллапса. Но как этого добиться, если никто не знает, как они действуют?

— Директора должны знать, — ответил Хорн.

— Значит, опять придем к ним? Явимся с поклоном… — задумчиво произнес Ву. — Послушай, я постараюсь помочь тебе. Предположим, что временно мы объединили наши силы. Я употребил слово «временно», потому что не могу знать, сколько еще протянет дух в моем бренном теле. Я старый, очень старый человек. Я смертельно устал. Но мы оба не любим Эрон, не так ли, Лил? Поэтому, если с империей что-то случится, мы не будем сильно переживать, правда?

— Значит, мы договорились, — быстро сказал Хорн. Он не смог скрыть радость. Поддержку Ву и Лил нельзя было переоценить. Они столько прожили, столько всего повидали, столько всего умели… Первые реальные союзники, с помощью которых неясная зыбкая мечта вполне могла обрести реальные черты конкретного плана. — Хватит тратить время, — торопливо предложил Хорн и вскочил. — Пошли!

— Куда? — остановил его Ву. — Вслепую? Во мрак?.. Ох, молодость, молодость…

— Хорошо, ты что предлагаешь?

— Для начала нам необходимо проникнуть в суть вещей. Разобраться во всем, прикинуть, что да как, приготовиться. Потом уже мчаться сломя голову. Для начала переоденься — тут кое-какая одежонка для тебя…

Хорн почувствовал, что в руки ему сунули увязанный тюк. Он нащупал брюки, китель, фуражку. Поколебался немного, потом принялся решительно снимать комбинезон.

— Добавим свету, — хрипло заявила Лил. Раздалось хлопанье крыльев, и мгновением позже в струйке света, что полилась из-за двери, Хорн различил попугая, усевшегося на выступе замка. Коготь его был всунут в замочную скважину. Ну и птица! Для нее не существует замка, который она не смогла бы открыть.

Наемник начал торопливо переодеваться. Сначала сомневался: какой смысл вновь напяливать мундир, если гвардейцы ищут его именно в подобном обличье? Затем, увидев, как Лил поступила с замком, решил не спорить. Тем более что в голове возник другой мучительный, не имеющий отгадки вопрос: каким образом Ву пронес этот наряд в камеру? Когда он вступил; в нее, в руках у него, кроме чемоданчика, ничего не было Выходит, в чемоданчике?.. Тогда как эта одежда поместилась в нем? Он что, внутри больше, чем снаружи? С этим стариком вечно творятся какие-то несуразности. Ну и пусть! Главное, выйти отсюда!..

Старик китаец тем временем спокойно дожидался, пока Хорн переоденется, — сидел вздыхал, по привычке причмокивал. Потом вновь послышался щелчок. Наемник смутно уловил, что Ву опять полез в свой удивительный багаж. Что он на этот раз достал оттуда, Хорн разобрал, когда старик сунул ему в руку унитронный пистолет с прицепленным к рукояти резиновым шнуром.

— Возьми, — сказал Ву. — Ты нуждаешься в нем, на это есть, по крайней мере, две причины.

— Маскировка и оборона, — подхватил Хорн.

Он застегнул кобуру, приладил шнур, несколько раз потренировался — пистолет без задержки выскальзывал ему в руку. Потом направился вслед за Ву, который уже выбрался из камеры. Некоторое время они шли по темным коридорам. Один раз остановились, и Ву сунул в потайную нишу свой чемоданчик; еще одну остановку сделали, когда впереди заметно брызнуло светом. Слабое сияние пало на руку старика, и Хорн подумал — что-то с ней не то, однако приглядываться времени не было. Китаец резко ускорил шаг, и через несколько минут они вышли на открытое пространство. Впереди смутно посвечивали внутренности транспортной камеры, которая двигалась по трубе. Теперь света было достаточно, и наемник разглядел, что Ву нарядился в роскошный наряд из оранжевого шелка, кромки были отделаны мехом. Бриллиантов тоже хватало… Наемник перевел взгляд на свою форму. Она тоже отсвечивала оранжевым…

«Но ведь это же цвет Директората вооруженных сил!..» — пронеслось у него в голове.

Ву обернулся к Хорну и внимательно, даже придирчиво оглядел его. Наемник сначала даже отпрянул: на нега смотрело лицо совершенно другого человека — холеное, златокожее, надменное лицо эронского аристократа. Карие глаза глядели из заплывших от жира щек.

В руке Хорна мгновенно очутился пистолет. Теперь он узнал этого человека. Это же Матал, глава Директората обороны!

— Ну как, — спросил тот голосом Ву, — удачная маскировка?

Хорн не знал, что и сказать. Воистину с этим стариком не соскучишься! Он опустил пистолет, который скользнул в рукав.

— Но… — только и смог произнести он.

— Еще один из многих талантов Лил.

— Послушай, Ву, — Хорн выставил в его сторону указательный палец, — эта одежда, внешность… Ты, очевидно, все продумал заранее.

— Заранее? — эхом откликнулся Ву. — Я никогда ничего не планирую заранее, просто стараюсь подготовиться к любым неожиданностям.

Хорн мрачно усмехнулся:

— Что касается свободы воли, то теперь мне кажется, что меня используют по-прежнему, только более изощренно и хитроумно. Признайся, старик, это так?

— Я тебе уже столько раз объяснял, что каждого из нас в той или иной мере используют. Если ты считаешь, что я использую тебя, то я в свою очередь могу считать, что ты пользуешься мною. Вопрос в другом — когда мы наконец отправимся туда, куда собрались?

— А куда мы собрались?

— На встречу с директорами Эрона, — ответил Ву. — Они как раз собираются избрать нового Генерального управляющего. Сейчас наступил самый критический момент со дня образования кампании. Нам надо там присутствовать; принять участие в обсуждении — я как глава Директората обороны, ты — в качестве моего личного телохранителя.

— Хорошо, — тихо сказал Хорн. Интуитивно он почувствовал, что в этой обстановке лучшего решения придумать невозможно. Однако этот старый китаец не только языком молоть мастак. Вон как ловко прикрылся этой жирной, отъевшейся плотью. Однако что скажет настоящий Матал, увидев своего двойника? Он спросил об этом китайца.

— Матал мертв, — ответил тот.

— Как мертв? — не поверил Хорн.

— Он всегда отличался неистребимым легкомыслием. И был безгранично жадным… Подобный диагноз всегда ведет к смерти. Убийцы Матала застали его одного. Он спешил на встречу со своими ведущими инженерами. Ему казалось, что вооруженная сила дает ему всю полноту власти, она ослепила его. Матал погиб в южном терминале. Шел и вдруг схватился за живот. Невелика потеря для империи.

— Душан знает об этом?

— Даже Душан не отважится получить подобное послание, переданное с помощью какого-либо технического средства. Нет, убийца должен сам добраться до Директората безопасности, использовать для этого любые возможности, избежать захвата. Ему предстоит долгий путь, но если мы будем медлить, он может добраться до Душана раньше, чем тот явится на заседание.

— Как ты узнал об этой трубе? — спросил Хорн, кивнув в сторону открытой двери в камеру.

— На Эроне вряд ли можно найти что-то, что было бы мне неизвестно. Трудно сохранить секреты от человека, который пережил несколько цивилизаций. Я находился здесь в те дни, когда эта частная труба, которой должны были пользоваться главы директоратов, еще только монтировалась. Мне даже известно, что подобные аппараты предназначены только для одной персоны. Двоим там будет тесно. Но делать нечего, придется довольствоваться малым. Я уступлю тебе кресло.

Хорн, поколебавшись, наконец решительно вошел в камеру, занял кресло, застегнул привязной ремень. Следом в камеру втиснулся жирный, обрюзгший Матал. Тело у него колыхалось — было неприятно, когда он протискивался возле коленей Хорна. Старик без конца ворчал, на что-то жаловался, наконец кое-как разместился под панелью управления.

— Закрой дверь, — попросил он. — Я бы с радостью, но с такой комплекцией это крайне несподручно. Знаешь, с каждой минутой мой энтузиазм стремительно убывает.

Хорн посмотрел на старика. Лицо его, находившееся в тени, не понравилось наемнику, но он ничего не сказал. Потянулся и закрыл дверь. В кабине сразу стало темно, только пять кружков светились на стене.

— Какой? — спросил он.

— Черный.

Дрожь пробежала у Хорна по спине. Он нахмурился:

— Но это же Душан!

— Заседание назначено в его резиденции, — ответил Ву. Тусклый свет падал сверху от посвечивающих дисков на его рыжеватые волосы, однако лицо по-прежнему оставалось в тени. — В самую суть явлений. Гони быстрей.

Хорн нажал на черный диск. Он вновь ощутил невесомость — видно, камера опять свободно двигалась под воздействием силы тяжести. Вот что было странно — камера помчалась не вниз, а вверх. Что-то здесь было не так, подозрения опять зашевелились у него в душе.

Теперь ему было очевидно, что Ву знал слишком много, а он, Хорн, о нем слишком мало. Действительно, что он вообще знал об этом старикашке? Два раза встретились, перекинулись парой слов — все это вполне могло оказаться ложью, ловкой игрой. По существу, этот Ву был темной лошадкой. Он мог работать на Душана. Вот так, тепленького, и доставит наемного убийцу прямо в лапы начальника службы безопасности. Он, Хорн, должен что-то предпринять, нельзя во всем полагаться на этого китайца.

— Ты очень много повидал на своем веку, — обратился к нему Хорн. — Ты знаешь то, о чем Душан, должно быть, и не догадывается. Где, например, я нахожусь. Или о Матале. Такие сведения могут быть добыты только оперативным путем. Я удивляюсь, откуда тебе так много известно?

— Я…

— Это я уже слышал. Ты — старый человек, многое повидал. Но при покушении на Матала ты не мог присутствовать… — Он неожиданно замолчал.

Тень, падавшая на лицо Ву, совсем покрыла его. Подобно капюшону, наброшенному на голову. Сходство было поразительное.

— Это ты! — воскликнул Хорн. — Ты — тот священник, на рясе которого был нашит священный круг?

— Это не круг, — мягко поправил его Ву. — Это — Пророчество.

«Очередность клева»… Кто не слышал о подобном шутливом обозначении неофициальной иерархии, сложившемся порядке подчинения? Неизменная очередность подхода к кормушке особенно заметна на птичьем дворе.

И в человеческом сообществе…

Первой начинает клевать курица А, затем курица В, следом курица С, Д и так далее… Но в ту пору, когда очередность еще только устанавливается, нет мира в птичнике.

То, что куры постигают инстинктивно, человек усваивает с молоком матери — власть неделима. Гарт Кохлнар придерживался этого правила все те годы, что, усердно работая локтями, лез наверх. Эта лестница таила смертельную опасность, но это не останавливало молодого честолюбивого аристократа из обедневшей семьи. Все пошло в ход: интриги, подкуп, обвинения в подкупе, грязные делишки, предательство… У него не осталось друзей, да и союзники скрипели зубами при одном упоминании о Гарте Кохлнаре.

Управление компанией было основано на принципе баланса власти и ответственности, который в теории должен был исключить захват власти одним человеком. Пятеро глав директоратов выбирались компетентным большинством из наиболее достойных кандидатов. Все они — и выборщики, и кандидаты — принадлежали к научно-технической элите Эрона. Только общее собрание и только путем тайного голосования могло лишить того или иного управляющего его поста. В обязанности глав директоратов входило: выработка общей политической линии государства, избрание Генерального управляющего и сохранение секрета межзвездных туннелей.

Генеральный управляющий являлся не более чем исполнителем общей воли верховных руководителей Эрона, однако за всю историю империи почему-то именно Генеральный управляющий и вырабатывал стратегическую линию, и по существу, правил государством. Гарт Кохлнар, например, делал это железной рукой.

Его смерть до основания потрясла весь птичий двор. Порядок клева оказался нарушенным…