Звездный мост

Глава 14. ГЛАВНЫЙ ПРЕРЫВАТЕЛЬ

— Что случилось с Душаном, Матал? — спросила Вендре. В ее глазах стыло недоумение. — Как он мог решиться погубить всех нас?

— Власть, — коротко ответил Ву. — Как только она замаячит перед глазами, человек теряет разум.

— Мы должны остановить его, — женщина глубоко вздохнула. Решимость сверкнула в ее глазах. — Если надо, убить. Иначе он погубит государство.

— Теперь до него не доберешься, — ответил Хорн. — Был шанс да сплыл. Хотя в общем-то и шанса не было…

— Без поддержки рабов у нас ничего не получится, — задумчиво сказал Ву. Вендре в изумлении посмотрела на него, однако тот как ни в чем не бывало продолжил: — Эта задача вполне реальна, если только Душан не получит подкрепления. Вендре кивнула:

— И с этой целью ты намеревался нарушить нормальную работу туннелей?

— Да.

— Хорошо, для этого нам надо попасть в главную аппаратную северного терминала.

Хорн задумался — в душе шевельнулось неприятное ощущение. Ву откровенно использовал Вендре. Он манипулировал ею, очень ловко, расчетливо подергивал за веревочки. Вон как умело подвел ее к мысли, что отключение транспортных артерий на руку противникам Душана. С этой целью он вовремя подключился и к разговору Душана с воспитателем дочери Кохлнара. После того, что она услышала, Вендре полностью полагалась на него. Это и тревожило…

Конечно они все были за то, чтобы поскорее расправиться с Душаном. Пусть даже цели у них были разные. Вендре считала, что узурпатор нанесет неисчислимый вред Эрону и для сохранения империи от него надо избавиться. Насчет себя он не заблуждался — Эрон должен быть разрушен, и все тут! Стоит свергнуть Душана, и уже никто не сможет склеить осколки рухнувшего монстра. Миф о возможности создания империи окончательно развеется.

Но ради чего старается Ву? Хорн надеялся, что та же самая цель ведет этого странного то ли колдуна, то ли пророка, то ли самого страшного и изобретательного злодея в истории. Но вот средства, которые он использует… От них припахивало неприятным душком. От подобных методов становилось как-то боязно… Кто он, реликт прежних эпох, которому посчастливилось овладеть тайной исчезнувшего народа, приручить такое занятное создание, как Лил?

— Вы двое, — неожиданно заявил Ву, до сих пор стоявший перед входом, — отправляйтесь первыми. Как только прибудете на место, отошлете в мою сторону кабину.

— Мы вдвоем? — Вендре не смогла скрыть изумления.

— Вы и моложе и стройнее, — вздохнул Ву, — а я стар и толст.

— Но… — Вендре настороженно глянула на Хорна.

— У нас нет времени на церемонии, — заявил Ву. — Хорну можно доверять. Как и всем нам, ему нельзя попадать в руки Душану. Кроме того… Но об этом после. Так что отправляйтесь.

Хорн поймал многозначительный взгляд старика. Ясно, он не до конца доверяет Вендре, поэтому за ней должен быть постоянный пригляд. Женщина есть женщина, ее порывы не предугадаешь. Оставишь ее одну — и неизвестно, что ей взбредет в голову. А вот Хорн наоборот — полностью доверял ей. Сам чувствовал, что это глупо, что старикашка прав, и все равно — Вендре он верил, а по отношению к Ву испытывал некоторые колебания.

Может, потому, что Вендре волновала его так, как ни одна женщина в мире. Сила, с которой его тянуло к этой исключительно красивой и, как оказалось, вполне земной, даже в чем-то наивной женщине, была неодолима. Но почему все «к женщине», «к женщине»? Она не замужем, Душану решительно отказала, о «Мирах удовольствий» отозвалась с явной брезгливостью. Она молода, и, вероятно, ее следовало называть девушкой. От этой совершенно неуместной мысли у Хорна голова пошла кругом. Вот в чем ей не откажешь — так это в уме, в гордости. Ну, этим достоинством может похвастать каждый златокожий!.. Ситуацию она схватывала очень быстро, выводы, даже самые невероятные, не пугали ее. При этом она была удивительно мила. Хорн даже злобу и отчаяние почувствовал, что не в состоянии справиться с собой. Ну, хорошая девушка, ну, приятная, умная, волнующая… Но ёму-то что задело? Никогда ему не видать Вендре как своих ушей. Стоит ли задумываться об этом, воспарять даже в мечтах? И когда? В любую минуту смерть может настигнуть его. И ее!.. Вот этого он не должен допустить. Эта девица не подведет, как-то сразу и решительно уверил он себя…

Но прекратить этот наплыв следовало немедленно. Сначала дело, сначала надо выжить… К тому же он, конечно, приписывает ей куда больше достоинств, чем она обладает на самом деле. Вендре никогда не полюбит его, ведь он не только варваром являлся. Он убийца ее отца…

Все эти мысли оборвались разом, как только Вендре с любопытством глянула на него и согласилась:

— Хорошо.

Хорн устроился в кресле, ей не оставалось ничего другого, как усесться к нему на колени. Она села сразу и замерла, даже не поерзала ни разу. Хорн справился с голосом и тихо шепнул:

— Северный терминал.

— Я прибуду сразу же, — заверил их Ву.

Как только дверь закрылась, Хорн обнял девушку за талию, чуть прижал к себе и, потянувшись, нажал белый диск. Ему было ближе. Кабина тут же провалилась под ними.

Ощутив наступление невесомости, он еще сильнее прижал к себе Вендре. Мысли он держал в узде, а вот с дрожью, сотрясавшей его сильное тело, справиться не мог. Никак не мог совладать и с наливающейся мужской силой.

— Вы находите приличным с такой силой прижимать меня к себе? — вдруг спросила она, повернувшись лицом к Хорну.

— Простите меня, — ответил наемник и ослабил хватку. Потом совсем убрал руку. В следующее мгновение Вендре в неловкой позе всплыла к потолку камеры. Хорн успел поймать ее, притянуть к себе. Он вновь обнял ее за талию. Теперь она не возражала.

Только слабое красноватое свечение, исходящее от бокового диска, нарушало темноту. Постепенно Вендре расслабилась.

— Никак не могу поверить, — тихо призналась она, — что управляющий мог изменить нашей семье. Он был не только слуга, он считался другом.

— Когда в мире начинает припахивать зловонием, — ответил Хорн, — только сильный человек способен остановить разложение.

— Такой, как вы? — насмешливо спросила Вендре.

— Нет. Он не должен быть похожим на меня.

— Разложение, — задумчиво повторила девушка. — Вы имеете в виду Эрон?

— Когда народ перестает сам сражаться за себя и предпочитает услуги наемников, он в конце концов погибает. Кто ваши учителя, рабочие, инженеры, солдаты? Среди них нет представителей златокожих. Вы превратились в расфранченных денди с накладными грудями и мясистыми ногами, живущими только ради удовольствий. Вот где теперь ваш храм — в том желтом зале, в котором мы только что побывали. Кому по нраву посещать это злачное место? Только негодяям и предателям. Можно ли в этом мегаполисе найти человека, который бы на первое место ставил интересы Эрона, а на второе свои?..

— Не знаю, — задумчиво ответила девушка. — Мой отец был таким человеком.

— Гарт Кохлнар олицетворял собой Эрон. Думаю, он сам считал себя Эроном и верил — то, что делал для себя, делается для Эрона. Он был смелый, решительный человек и, к его несчастью, мудрый. Он, мне кажется, понимал, что кроме самой силы куда важнее точка ее приложения. Цель, ради которой она пускается в ход.

— Это так, — согласилась Вендре.

— Но если это так, то разве можно назвать разумной попытку вдохнуть жизнь в находящийся на последнем издыхании полутруп?

— Этот, как вы изволили выразиться, полутруп, — пылко возразила Вендре, — сокрушил созвездие Плеяд!

— На последнем издыхании даже полутруп может быть опасен. Особенно если он так велик, как Эрон. Тут вот какой интересный вопрос возникает: зачем, собственно, империя напала на Кварнон?

— Плеяды представляли для нас реальную угрозу…

— Ближайшая застава империи располагалась в десяти световых годах от созвездия. Чем Плеяды могли угрожать Эрону? Сама метрополия расположена в трехстах световых годах от этого скопления. Или вы видите угрозу в том, что эта республика была независима, что люди там были свободны? Да, в этом заключена опасность для власть предержащих, однако куда более сильная угроза исходила изнутри империи. Восстание! Вот что требовало небольшой, но победоносной войны.. Необходимо было продемонстрировать мускулы.

— Это всего лишь частный мотив. Империя куда более сложный организм, чем тот, что вы тут описали. Как он может издавать зловоние? Я, например, ничего не чувствую…

— А вы спуститесь на нижние ярусы и посмотрите, чем и как живут там люди, — сказал Хорн. — Они скорее похожи на грубых животных, задавленных работой. Их существование от рождения до смерти проходит в вечных сумерках. Они никогда не видели звезд! Вам, наверное, никогда не приходилось видеть плантации на завоеванных мирах, где выращивают сельскохозяйственные культуры. Там трудятся рабы, которых свозят со всех концов вселенной. Вам, наверное, не пришлось побывать в Плеядах — там бы вы увидели горы трупов. Миллиарды… Все подряд — мужчины, женщины, дети, старики. Все города в руинах…

— Я была там и все видела, — тихо ответила Вендре.

— Значит, вы видели и рабов, чья жизнь является попыткой удержаться на тонкой грани между жизнью и смертью. Дайте им надежду, дайте им возможность взглянуть на звезды — и они взорвут все к чертовой матери. Уничтожат все, как взрыв сверхновой…

— И превратят межзвездную цивилизацию в груду развалин. Это что, будет лучше?

— Послушайте, госпожа Вендре. То, что случилось на наших глазах в апартаментах Душана, непременно приведет вас к выводу, что восстание — неизбежный итог текущего хода вещей. Если, конечно, вы останетесь честны сами с собой… Бунт неотвратим, и, возможно, для рабов это будет наилучшим исходом. Вот об этом нам и надо подумать в первую очередь. Есть единственный человек, который способен удержать бунтующие массы под контролем. Только он способен остановить волну разрушений и спасти цивилизацию.

— Кто?

— Освободитель!

— Питер Сэйр? Но он же мертв.

— Я тоже об этом слышал. Если это правда, значит, человечество обречено.

— Я хотела бы быть мужчиной, — страстно заявила Вендре. Она завозилась на коленях у Хорна, и тот затаил дыхание. — Я бы спасла империю и по-другому повела дело. Положение вещей было бы изменено кардинально. Я согласна в том, что дальше так продолжаться не может. Я пыталась поговорить на эту тему с Гартом, он в ответ только рассмеялся…

— Возможно, Душан прав…

— В чем? — напряглась Вендре.

— В том, что он не любил вашего отца. Вендре немного расслабилась.

— В этом смысле да. Я уважала его, но сказать, что мы были с ним близки, нельзя. Были на то причины. Кое-что достигло ушей Душана, но он знает далеко не все. Я должна была родиться мужчиной. Я всегда мечтала об этом!

— Неужели никто не пытался разубедить вас и доказать, что как женщина вы вполне способны ощутить радость жизни?

— Что вы имеете в виду?

— А вот что, — ответил Хорн и, покрепче обняв ее одной рукой, другой повернул к себе. В темноте она почувствовала вкус его губ — они были мягки, подвижны, сладки. Сердце Хорна решительно забилось, разумом овладело неодолимое желание. И в следующее мгновение глупая, простенькая, все объясняющая мысль явилась к нему. Сразу унялось расходившееся сердце, прояснилось сознание. Если только Гарт и Вендре знали о плане проведения празднования победы на Земле, значит, она и была тем человеком, который нанял его. То-то она так безропотна, даже губки у нее задрожали…

Хорн выпрямился, подтянул мышцы брюшного пресса, словно вот сейчас, немедленно должен последовать удар, ведь он уже почти запутался в ее сетях… Он оторвался от ее губ.

После некоторого молчания Вендре спросила:

— Что же вы?

— Что я? — не понял Хорн.

— Что же вы отодвинулись?

«Хороший вопрос, — подумал наемник. — Главное, уместный, все расставляющий по своим местам».

— Я вдруг вспомнил, что вы одна из верховных руководителей империи, а я простой охранник. Не дай Бог, вы рассердитесь!

— Это было бы неудивительно, не так ли? — задумчиво спросила Вендре. — В вас есть что-то загадочное. Думаю, вы не только и не столько телохранитель. У меня такое ощущение, что мы встречались раньше, мы даже с вами разговаривали. Это происходило где-то в темном месте. Вот как здесь… Но этого не может быть. Наши дороги не могли пересечься.

— Вы решили поделиться со мной девичьими секретами? — грубовато спросил Хорн.

Вендре сразу выпрямилась, напряглась:

— Почему бы и нет?

Кабина начала притормаживать, наконец остановилась. Дверь отъехала в сторону. Девушка первой вышла из лифта, за ней — Хорн. Он вновь оказался в том же помещении, которое покинул двадцать четыре часа назад.

— Нам предстоит много что сделать, — сказал он, — так что на все другое у нас просто нет времени.

Вендре не ответила, ее лицо было напряженно-задумчивым. Она смотрела на задвигающуюся дверцу кабины и словно не видела ее. Прошло несколько минут, и створка вновь поехала в сторону. Из кабины вышел Ву. Он по-прежнему оставался в образе Матала. Старик сразу же обратился к Вендре:

— Ведите нас, дорогая.

Девушка с тем же задумчивым выражением на лице повернулась и направилась к стене. Что она там нажала, наемник не смог разобрать, однако часть стены неожиданно сдвинулась. За ней тоже оказалась кабина лифта, в нее они забились втроем.

Хорн очутился в самом углу. Его стал беспокоить вопрос: почему он вдруг отстранился от Вендре? Почему именно в тот момент, когда они целовались, страх и ощущение опасности обуяли его? Что за странная причуда сознания? Возможно, это чувство собственной вины заставило его поступить таким нелепым образом. Неужели в нем взыграла совесть? Если даже и так — ведь Гарт являлся ее отцом, — все равно в этом странном приливе отчужденности и неприятия была какая-то загадка. Если все это касалось только его бессознательного, вполне может быть, что Вендре не имеет никакого отношения к этому делу.

Он никогда не мог поверить, что груз вины может оказаться таким тяжелым. Неужели ему теперь никогда не расстаться с ним и каждый раз, общаясь с этой девушкой, он начнет выкидывать подобные коленца? Нерадостная перспектива… Рассказать ей, довериться? А вдруг она навсегда отвернется от него? Хорн почувствовал, что не сможет решиться на откровенность. Язык не повернется…

Между тем лифт остановился, и они вышли в огромный зал, во много раз превышающий то помещение, откуда они пришли. Цветные пятна света плясали на стенах, разобрать их смысл было невозможно. Тут же находились пульты управления и вращающиеся кресла возле них.

В помещении никого не было. Несколько пультов были отключены — странно было видеть на них погашенные лампочки и замершие индикаторы.

Вендре удивленно спросила:

— Где же обслуживающий персонал? Здесь всегда было полно народу. Дежурная смена, охранники…

В зале друг против друга располагались две широкие двери. Они были закрыты. Посередине помещения находилась какая-то установка, напоминающая большой, выкрашенный в серую краску куб. Хорн осторожно обошел зал, Ву следовал за ним. На противоположной стороне они обнаружили мертвеца. На нем была золотистая одежда. Потоки крови почти залили эмблему, удостоверяющую, что он принадлежал к техническому персоналу.

Потом они нашли еще нескольких мертвецов. Их застрелили прямо в креслах, кое-кто валялся в проходах между пультами. Были здесь и люди в зеленых, оранжевых комбинезонах, но большинство носили форму с золотым отливом. Нашли они и убитых охранников — эти были в черном.

— По-видимому, первое нападение им удалось отбить, — сказал Ву. — Все, кто уцелел, спаслись бегством. В любом случае у нас не так уж много времени. Атаку могут повторить.

В этот момент они обнаружили дверцу, ведущую внутрь куба. Она была распахнута. Приблизившись, Хорн разглядел, что это была не дверь, а броневая плита толщиной по меньшей мере сантиметров тридцать. Массивнее, чем на боевых звездолетах… Вендре совсем было собралась войти туда, однако Хорн придержал ее и заглянул в темное пространство. На одной из стен он увидел огромный выключатель. Никаких обозначений не было — обычный серийный прерыватель для силовых цепей. Ручка стояла в положении «включено».

— Вот он, — сказала Вендре, указав пальцем на рубильник. — Главный прерыватель. Если мы намерены отключить туннели, нам следует поставить его на «отключено». — Она посмотрела на Хорна, потом на Ву. — С той поры, как был задействован первый межзвездный туннель, его никто не касался.

— Вы уверены? — спросил Хорн.

— Только главы директоратов могли войти в этот куб.

— Нет ли еще какого-либо способа изолировать Эрон? — поинтересовался Ву. — Неужели нет другого способа противостоять Душану?

— Какой сейчас толк в дискуссиях! — нетерпеливо сказал Хорн. — Я сам все сделаю.

Он вошел в тесную каморку и опустил ручку рубильника.

— Вот и все, — заявил он. В это мгновение к нему пришло никогда ранее не испытываемое ощущение всевластья и неодолимой силы.

Вендре засмеялась, указав на стены. Цветные огоньки как бегали, так и продолжали бегать по стенам.

— Почему не сработало? — спросил Хорн.

— Потому что потому, — насмешливо ответила Вендре. — Если бы все было так просто, Эрон был бы разрушен еще несколько веков назад. При пуске каждого нового туннеля должен присутствовать кто-либо из директоров, и только он может остановить его работу. Чтобы иметь право быть выбранным на пост главы какого-нибудь департамента, кандидат должен быть подлинным златокожим. Кровь его должна быть без всякого подмеса. Вы можете сколько угодно глумиться над моим народом, над Великой Мутацией, но факт остается фактом. Это дано только нам, златокожим. Как бы иначе нам удалось сохранить секрет туннелей в течение тысячелетия? — Она вздохнула. — Если уж эта работа должна быть доведена до конца, то уж позвольте мне…

Хорн освободил ей место, и Вендре вошла в каморку. Еще раз вздохнула, вернула рубильник на прежнее место, потом решительно опустила его вниз. Некоторое время не могла оторвать руку, лицо ее словно окаменело. Хорн обернулся — в зале ничего не изменилось. Когда он услышал за спиной ее сдавленный вскрик, он догадался, что и Вендре все поняла.

— Все должно было погаснуть? — торопливо спросил он.

— Да… — прошептала девушка. — Не понимаю… — Она замолчала, еще раз обвела взглядом стены, по которым бегали разноцветные огоньки.

— Подделка, — выдохнул Ву. — Что за люди! Вокруг сплошное надувательство.

Хорн взял девушку за руку и помог выбраться из каморки. Она неожиданно прижалась к его груди, слезы навернулись на глазах.

— Все фальшь. Все, чему меня учили. Во что я верила.

— Мудрый человек, — заметил Ву, — никогда до конца не верит всему, в чем его убеждают. Пока не убедится на собственном опыте.

— Что-то здесь не так, — засомневался Хорн. — В этой куче лжи должна быть крупица истины. Туннели-то работают.

— Может, это все иллюзия, — загрустила Вендре. — И империя только видимость, и мы все, и…

Она вдруг задрожала. Со слезами она справилась, а вот с дрожью никак. Хорн обнял ее, прижал к себе.

— Не надо, Вендре, — тихо сказал он. — Держись. — Он сам не заметил, как перешел с ней на доверительный, товарищеский тон. — Здесь есть какой-то секрет. Кто-то им владеет. Кто? Подумай, Вендре, постарайся вспомнить.

Она замерла, подняла голову, посмотрела на Хорна. Взгляд у того был внимательный, сосредоточенный.

— Ты прав, — кивнула девушка. — Кто-то должен знать о нем.

— Кто? — повторил вопрос Хорн. — Строительство новых туннелей никогда не приостанавливалось. Они и сейчас вводятся в строй. Значит, их включают независимо от этого рубильника. Тайна активизации туннелей не может быть утеряна.

— Сколько их было, людей со всех концов галактики, пытавшихся разгадать эту тайну, — сказал Ву. — Они собрали всю возможную информацию, до самых тонкостей разработали теорию их создания, и все равно — за тысячу лет никому, кроме Эрона, не удалось активизировать хотя бы один малюсенький туннель.

— Послушай, — подал голос Хорн. Взгляд его остановился, он замер, словно предчувствуя разгадку. — На празднование победы вы прибыли все вшестером. Собрались на возвышении, положили свои руки на ручку рубильника… Ты, твой отец, Матал, Душан, Ронхолм и Фенелон. Этим человеком должен быть один из вас!

— Если это не была уловка, — ответила Вендре.

— Это не мог быть чужак, — возразил Хорн. — За тысячу лет тайна давным-давно стала бы достоянием всей галактики. Вряд ли секретом может владеть и группа лиц, если только они не являются главами директоратов.

— В том, что мы все собрались на Земле, нет ничего удивительного. Так бывает каждый раз, когда приходится давать жизнь новому туннелю. — Она пожала плечами. — Этим человеком не может быть отец, в этом случае он должен был поделиться со мной. Хотя в твоих рассуждениях есть рациональное зерно. Один человек не может владеть жизненно важным для государства секретом. Нельзя исключить несчастные случаи… Каким-то образом знание должно передаваться от поколения к поколению.

— Возможно, Гарт знал, кому доверен секрет, но не сообщил тебе, — сделал предположение Хорн.

— Это исключено!

— Но ведь ты не любила его и относилась к нему с опаской. Он, возможно, чувствовал это…

— Нет, он меня любил. Он сделал меня директором.

— Кому еще он мог довериться? Вендре пожала плечами:

— Только не Душану, его дыхание он постоянно чувствовал за своей спиной. И не Ронхолму. Отец хотел, чтобы мы поженились, и все же в разговорах со мной постоянно жаловался на его молодость и некоторую необузданность. Он называл его «горячая голова» и вкладывал в эти слова далеко не лестный оттенок. Фенелон? Может быть, и Фенелон… Но скорее всего, ты, Матал. Ты же дольше всех ходишь в директорах и согласно табели о рангах являешься заместителем Генерального управляющего.

— Только не я! — решительно возразил Матал Ву, потом опечалился и покачал головой. — Если этим человеком был Фенелон или Ронхолм, то можете считать, что тайна утеряна. Та пальба, которую мы слышали, по-моему, была для них погребальной песней.

— Тогда Душан! — заявил Хорн. — Надо смотреть правде в глаза. Все косвенные улики говорят за это. Прежде всего он никогда бы не решился на государственный переворот, не обладая важнейшей тайной. Никогда бы он не поставил под угрозу жизни других глав директоратов, а ведь он явно замыслил убрать всех вас после избрания. Он же не сумасшедший!.. Кроме того, Душан, как говорится, из молодых да ранний. Как бы твой отец к нему ни относился, но Душан, по сути, повторил его путь восхождения к власти, и с точки зрения интересов империи власть как раз и должна была перейти к подобному волку в человечьей шкуре.

— Нет, нет и нет! — воскликнула Вендре. — Именно этот вопрос волновал его больше всего. Как только я попала к нему в руки, он только и думал об этом. Я сразу догадалась… Какие только ходы не выдумывал! Вплоть до женитьбы… Он сам заявил: «Открой мне секрет туннелей, и я отпущу тебя». У меня такое впечатление, что он свихнулся. Послушайте, а что, если мы все знали секрет?

— Тогда выходит, что это его ребята наведались сюда, чтобы взять под охрану главный переключатель. Тут он и убедился, что эта штука не работает, — > сказал Хорн.

— Возможно, существует какой-то ключ, о котором даже директорам неизвестно, — предположил Ву.

Вендре подошла к нему:

— Матал, помоги мне. Может, нам удастся вдвоем отключить транспортную сеть…

Ву вздохнул.

— Пришло время прояснить ситуацию, — наконец заявил он. — Вещи иногда выглядят не такими, какими они кажутся. — Он отвернулся от спутников, голос его теперь звучал глухо, с нотками сожаления. — Хотел бы напомнить тебе, что именно мы спасли тебя от Душана…

Хорн бросился к нему.

— Подожди! — вскрикнул он, однако было поздно. Человек, называвший себя Маталом, повернулся к Вендре. Теперь это был Ву.

— Видишь, я не Матал, — извиняюще улыбнулся он. — Я просто старый человек, имеющий склонность к философствованию, обладающий талантом изменять внешность и жадный до такой степени, что готов слопать всю империю.

Он попытался подмигнуть Вендре — оцени, мол, шутку. Однако на девушку словно столбняк напал. Глаза ее сузились, она вырвалась из объятий Хорна и тут же вновь замерла — теперь на плече у какого-то грязного старикашки восседал еще более мерзкий, весь ободранный, взъерошенный попугай.

Вендре отрицательно покачала головой, сказала, растягивая слова, не в силах справиться с изумлением:

— Я не понимаю, птица откуда?.. Если ты не Матал, то кто же? Кто вы?

— Друзья, — хрипло каркнул попугай.

— Друзья, — в тон ему ответил Ву.

— А ты? — неожиданно спросила Хорна девушка. — Кто ты? Если он не Матал, значит, ты не телохранитель. А кто? И зачем ты привел меня сюда?

Она резко повернулась и бросилась к противоположному выходу.

— Вендре! — закричал Хорн и кинулся вслед за ней. — Подожди! Послушай!..

Он уже совсем было собрался сказать, кем является на самом деле, но было поздно — девушка внезапно остановилась, повернулась к нему. В глазах у нее застыл откровенный страх.

— Конечно! Как же я сразу не догадалась. Ты же убийца!..

Решимости ей было не занимать — она ловко увернулась от объятий Хорна и помчалась в сторону лифта.

— Вендре! — отчаянно выкрикнул Хорн.

— Охрана! — еще отчаянней заголосил попугай. Хорн успел обернуться, но было поздно. Он упустил то мгновение, когда еще было можно выхватить пистолет. Люди в черной униформе навалились на него. Скрутили умело и потащили к выходу из аппаратной. Однако и Хорн был парень не промах — сумел изловчиться и врезать одному из нападавших. На секунду ему удалось высвободить руку и голову — он успел ухватить взглядом, что вместе с ним тащат Ву. Лил исчезла. В другие двери волокут бешено сопротивляющуюся Вендре.

Ванти…

Тюрьма для государственных преступников… Зона!.. Гиблое место! Чистилище для потерянных душ, найти которые, дать им покой могла только смерть.

Из Ванти бежать было невозможно. Это был особым образом спроектированный, искусственный планетоид, о котором только было известно, что вращается он вокруг такого же тусклого, красноватого светила, которое когда-то давало свет Эрону. Где расположена Ванти, никто не знал. Сколько световых лет было до ближайшего обитаемого мира — тоже. Даже сама охрана не ведала, где, в какой части галактики расположен этот ужасный мир.

У Ванти был единственный вход — межзвездный туннель. Одно-единственное здание было на этом планетоиде — это терминал. Он представлял собой крепость, мрачную, затаившуюся во мраке. Ее называли «Отчаяние».

Здесь, на Ванти, заключенным предоставлялись кое-какие свободы. Например, было дозволено скитаться по голой поверхности этого небесного тела. Заключенным была дарована свобода убивать друг друга, свобода умирать… Дважды в день они собирались у особого шлюза, где могли получить еду. Вот и все обязанности. Они были необременительны, однако нигде во вселенной судьба не оборачивалась к человеку своим самым жутким лицом, на котором была написано только одно — безнадежность.

Сюда попадали только особо важные, с точки зрения империи, преступники. Они составляли едва ли тысячную часть всех тех, кто с оружием в руках поднимался на борьбу с Эроном, однако само существование подобной темницы служило впечатляющей острасткой всем, кто мечтал о невозможном. Миф о Ванти являлся одним из краеугольных в системе верований, легенд, установившихся, вколоченных с помощью силы представлений, которые, собственно, и питали Эрон жизненными соками. Как златокожие сумели обуздать человеческие надежды, стремление к свободе, дух противоборства — вот еще одна загадка Эрона, не менее важная, чем секрет межзвездных туннелей.

Большинство заключенных, отбыв в этом месте несколько лет, занимались одним и тем же — рассаживались на камнях неподалеку от терминала и часами наблюдали за искрящимся золотом, посвечивающим на фоне темной завеси космоса туннелем. Это зрелище завораживало, превращалось в разновидность наркотика, будило мысль, которая очень скоро начинала сбиваться на безумные бредни о возвращении. Никто из них никогда не мог возвратиться, Ванти являлась конечной станцией. Даже самые сильные и стойкие умы не могли справиться с ужасом, заключенным в этой простенькой мыслишке.

Кое-кто утверждал, что в это межзвездное подполье златокожие упрятали и Питера Сэйра, однако никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть этот слушок. Люди на Ванти быстро теряли имена.

Все они были приписаны к крепости, от нее же получили свои новые имена, более похожие на прозвища. Собственно, у них у всех была одна кличка — Отчаявшиеся.