Звездный мост

Глава 17. СИМВОЛ ЖИЗНИ

Хорн оглянулся. Редблейд принял огромный вес на свои плечи и теперь держал его, кряхтел и чуть покачивался. В проем было видно, что ребята из их группы, следовавшие за ними, заметно отстали. Двое из них, бежавшие последними, вдруг зашатались, пошли боком — видно, успели глотнуть порцию газа. Теперь они станут легкой добычей для охранников.

— Быстрее! — Хорн поторопил оставшихся в живых заключенных.

Те принялись нырять под руками Редблейда. В следующее мгновение в глубине коридора показалась орущая, плотная толпа заключенных, все-таки сумевших ворваться в крепость.

— Опускай! — крикнул Хорн, как только последний из них проскочил на эту сторону.

Глаза у пирата выпучились, лицо налилось краской, он с трудом рванулся вперед, и следом бронированная плита с грохотом рухнула на пол. Они вдвоем бросились к Питеру Сэйру. Тот от удивления открыл было рот, но, ничего не вымолвив, закрыл его. Он сильно постарел за то время, что провел в заточении.

Перед Хорном стоял сам Освободитель, наемник поверить не мог в подобную удачу. Вот он — живая легенда всех обездоленных, порабощенных Эроном! Это была редкая удача! Впервые в душе Хорна шевельнулась ощущение радости от предстоящей победы. Хотел того сам Сэйр или нет, но он являлся живым символом, олицетворенной верой в скорое освобождение.

— Ты, ты и ты, — вызвал Алан троих парней, которые вместе с ним ворвались в здание. — Перед вами Питер Сэйр, Освободитель!.. Вы будете охранять его. Если с ним что-нибудь случится, я своими руками придушу вас.

Те испуганно глянули на Хорна — того в эти минуты охватило необыкновенное возбуждение. Бой теперь вдохновлял его. Такому не откажешь. Все трое молча кивнули, проводили Питера Сэйра, который молча двинулся по коридору в свою комнату.

Между тем Редблейд гигантскими прыжками помчался далее по коридору. Внезапный шум в том конце привлек внимание Хорна. Стволы орудий неожиданно исчезли, и бронированная дверь, в которой была устроена бойница, распахнулась, с той стороны повалила густая толпа. Все эти люди — бывшие заключенные — были вооружены. Это могло означать только одно — здание терминала захвачено. А как насчет самого стартового комплекса и корабля? По-видимому, эта мысль владела всеми обезумевшими от радости людьми. Метрах в пятидесяти от бегущего Хорна был поворот налево. Туда и хлынула толпа. Мощный залп унитронного оружия потряс здание. Мало кто из нападавших остался в живых. Поредевшая толпа отхлынула. В этот момент Хорн добежал до поворота, глянул за угол. Страшная картина открылась перед ним: у входа в стартовый зал возвышалась гора трупов. Кровь струилась потоком в сторону водосборных колодцев. Настоящая скотобойня!.. Хорн попытался навести порядок среди тех заключенных, что остались в живых. Он разделил их на десятки. Те, кто держал в руках оружие, принялись обстреливать охранников, засевших в приямке, с помощью которого корабль подавался в металлическую трубу. Остальных он послал в обход. Предупредил, чтобы проверяли каждый закоулок. Попытался было запретить всякие расправы над захваченными в плен, но его никто не послушал. Однако он не оставил попыток. Отобрал с десяток вооруженных заключенных — из тех, кто, по его мнению, еще не совсем потерял голову; приказал им взять под охрану обслуживающую комплекс смену техников. Объяснил, что без них они рискуют навсегда остаться на Ванти, и, добившись обещания выполнить приказ, который дал старший группы, помчался разыскивать Редблейда.

Он нашел его в кабинете хозяина. Там они стояли друг против друга: уперший руки в бока, раздвинувший ноги Редблейд и привставший из кресла, набычившийся и растерянный главный надзиратель. Тот даже пистолет из ящика письменного стола не успел достать. Действительно, отметил про себя Хорн, с того момента, как первая партия заключенных вошла в здание, и пяти минут не прошло.

Рыжебородый Редблейд шагнул вперед и хлестко, прямо в голову ударил хозяина. Того отбросило к стене, однако он сумел удержаться на ногах. С удивительной для такой комплекции ловкостью он выскочил из-за стола и бросился на пирата. Хозяин был с ним одного роста и, может быть, немного тяжелее. Конечно, и подготовка у него была другая, однако сердце у главного надзирателя дрогнуло. Все равно сдаваться он не собирался.

Они столкнулись, как два диких буйвола. Стены тряслись, разбитая мебель полетела в разные стороны. Хозяин попытался удержать Редблейда на дистанции, его кулаки работали как поршни. Все-таки пирату удалось ухватиться за ремень и подтянуть хозяина к себе. Он одной рукой прижал его, другой принялся давить на подбородок. Пальцы Редблейда тянулись к глазам начальника.

Тот еще отчаяннее начал колотить Редблейда, но пират уже не воспринимал боль. Наконец хозяин тоже попытался, давя на подбородок, отогнуть голову пирата, но было слишком поздно. Еще одно мощное усилие — и Редблейд сломал ему хребет.

Пират брезгливо оттолкнул тело — оно медленно сползло на пол. Глаза у хозяина были выпучены, он, по-видимому, что-то еще соображал. Редблейд восстановил дыхание и засмеялся. Этот смешок ужаснул Хорна.

— Не трясись, парень, — сказал пират и хлопнул наемника по плечу. — Сколько я здесь находился, столько мечтал об этом дне! Этот негодяй ненавидел всех здоровяков. Может, боялся, что наступит час и один из тех, над кем он издевался, сломает ему шею?

Они некоторое время помолчали. Хорн, взяв себя в руки, дернул его за рукав:

— Попытайся организовать тех, кто остался в живых. Для начала пересчитай. Меня они не очень-то слушаются. Комплекс в основном захвачен, пора на Эрон. Раненые и те, кому ты не доверяешь, должны остаться здесь. На любое неповиновение отвечай пулей.

Редблейд кивнул. Хорн выскочил из кабинета и побежал по коридору. Скоро он добрался до комнаты, в которой находился Сэйр. Тот сидел на откидной кровати. Камера как камера, отметил про себя Хорн. Стул, стол, параша… В двери отверстие, через которое можно подавать еду. Узнику было разрешено пользоваться книгами, пером и бумагой. На столе лежали исписанные какими-то странными иероглифами листки. Как только Хорн вошел, Сэйр встревоженно глянул на охранявших его заключенных. Потом взял со стола бумаги, сложил их и сунул в карман куртки.

Трое охранявших его мужчин стояли у стены.

— Все, ребята, — сказал Хорн. — Отправляйтесь к Редблейду. Он в машинном зале.

— Черт бы тебя побрал, Хорн. — Один из парней, охранявших Сэйра, сплюнул. — Из-за тебя мы упустили хорошее развлечение.

— Не скули, — ответил наемник. — Двое из вас уже были бы трупами. Ступайте.

Для верности он повел в их сторону стволом. Тех как ветром сдуло. Хорн остался один на один с Сэйром. Старик никак не мог справиться со страхом. Его седая голова подрагивала.

— Кто ты? — наконец спросил Сэйр. Голос его звучал глухо, мягко…

— Меня зовут Алан Хорн. Я тоже заключенный, как и вы. Мы захватили Ванти. Понимаете, крепость в наших руках!

— Я напишу об этом поэму. Что теперь?

— Мы собираемся вернуться на Эрон, — ответил Хорн.

Сэйр вздохнул, сложил руки на животе. Руки у него были дряблые, под бледной кожей густо проступали вены.

— Вам тоже придется отправиться с нами.

Сэйр пожал плечами:

— Что мне делать на Эроне?

— Там — восстание! Вы должны возглавить его. Только в ваших возможностях остановить кровопролитие, не допустить, чтобы вместе с Эроном рухнула вся человеческая цивилизация.

Голова у Сэйра затряслась. Он никак не мог справиться с трясучкой — отступил, вновь сел на кровать.

— Я — старик. Мои лучшие годы прошли в этой темнице. Я уже не способен воевать. Теперь вам, молодым, и карты в руки, меня можете вычеркнуть. Вы что, не видите, что со мной случилось? — Освободитель вытянул руки. Они ходили ходуном.

— Никто, кроме вас, не сможет остановить безумство. Разрушить и сокрушить Эрон мы сможем. Дальше что? Вам не придется сражаться. Достаточно вашего присутствия, вашего имени.

«Если теперь это имеет хотя бы какую-то цену…» — с горечью добавил про себя Хорн.

Наконец старик осознал последние слова наемника. Он сумел совладать с собой. Глаза у него загорелись.

— Вы сказали, восстание? Против Эрона?.. Трудно поверить…

— На Кохлнара совершено покушение. Он погиб. Директора повели жестокую борьбу за власть. Когда Душан провозгласил себя Генеральным управляющим, нижние ярусы восстали. Что произошло потом, я не знаю. Нам необходимо как можно быстрее вернуться на Эрон. Немедленно!..

— Кохлнар мертв?! Да, это был великий человек. Трудно поверить, что его больше нет.

Хорн растерянно уставился на Питера Сэйра. Кто великий человек? Гарт Кохлнар?

— Он же разгромил Плеяды! — возбужденно начал он. — Он посадил вас в Ванти!..

— И тем не менее это был выдающийся человек. Только его усилиями империя продержалась столько лет. Она давным-давно должна была рухнуть. Наша беда — и его тоже — в том, что он старался вдохнуть жизнь в умирающий организм. Это был его пунктик!

Теперь Сэйр показался Хорну совсем другим человеком, он как бы ожил, почувствовал прилив сил.

Наемник нетерпеливо прошелся по камере, Сэйр с любопытством поглядывал на него. Наконец Хорн остановился напротив старика и, упершись в него указательным пальцем, громко выкрикнул: ¦

— Знаете, что ждет всех нас, если победит Душан или, что еще страшнее, озверевшие толпы захватят Эрон, межзвездные терминалы? Они разрушат всю транспортную систему. Освоенные миры без притока энергии умрут. Вместе с людьми. Те, кто выживут, окажутся в каменном веке.

— Да, Душан, — задумчиво откликнулся Сэйр. — Действительно, Душан — это проблема. — Он помолчал, потом также страстно, как и Хорн, продолжил: — Всю свою жизнь я пытался понять, каким образом свобода связана со страданиями. Прежде всего с голодом… Представьте, это вопрос вопросов — свобода и голод! Моя собственная жизнь была перемолота этими двумя жерновами. Но теперь я жажду только покоя, абсолютного, вечного, а им может наградить только смерть. Пусть другие, те что помоложе, попытают счастья в битве за идеалы. Теперь их черед растратить свои силы в безуспешных попытках построить светлое будущее. Может, со временем они поймут, что все в мире повторяется: свобода и тирания, голод и сытость. Империи сменяются хаосом, порядок — вольностью. У меня уже не осталось сил на все это. В многознании много печали. И бессилия… Я желаю только одного — умереть спокойно. Здесь самое лучшее место для этого…

— Они утверждают, что вас больше нет в живых, — с нескрываемой горечью возразил Хорн. — Многие верят. Миллиарды людей связывают с вашим именем надежды на лучшую жизнь. Теперь это от вас не зависит. Если они узнают, что вы живы, что вы отказались, они разнесут всю вселенную на кусочки. Вы нужны им! Так уж получилось, что на вас свет сошелся клином. Поймите, что даже империя — или то, что от нее осталось, — нуждается в вас. Только вы можете спасти людей от них самих, от Душана, который все пустит к чертовой матери, вне зависимости от того, выиграет он или проиграет.

Сэйр поиграл желваками, сжал пальцы в кулаки.

— Я смотрю, ты крепко веришь в это, не так ли?

— Да уж… — кивнул Хорн. — Что еще остается. Сэйр вздохнул:

— Возможно, ты прав. В подобных обстоятельствах даже умирающий должен встать из могилы, чтобы спасти живых. — Он в сердцах выругался: — Черт побери! Ну нет в этом мире покоя! Ни мира, ни покоя!..

Хорн затаил дыхание.

— Тогда что мы ждем? — Голос Сэйра окреп, в нем зазвучала прежняя сила. Он с укором глянул на Хорна: — Что стоишь, сынок? Пора в дорогу — спасти рабов от них самих, а империю от гибели. Хорошенькая перспектива, а-а?

Хорн, ни слова не говоря, распахнул перед ним дверь камеры. Сэйр решительно вышел в коридор — точнее, семеня выбежал. Он и по проходу двигался такой же потешной рысцой, с трудом перепрыгивая через валявшиеся тут и там растерзанные трупы охранников. Зрелище было жуткое, однако Хорн не отводил глаз. Подобных картин ему еще предстоит вдоволь насмотреться. Пусть и Питер Сэйр полюбуется, как потешились заключенные над охранявшими их псами. Сэйр между тем, сделав выбор, теперь забрасывал его вопросами — требовал подробно описать обстановку на Эроне. Каким образом заключенным удалось захватить крепость? При этом все время кивал и кивал. Кивнул даже тогда, когда они проходили мимо распахнутой двери в кабинет хозяина. Одобрительно так кивнул, увидев труп надсмотрщика со сломанной шеей. Хорна даже покоробила подобная невозмутимость — надо же, только что жаждал вечного покоя, а теперь без конца кивает.

Сэйр словно уловил его сомнения.

— Ничего не поделаешь, сынок. Это — политика. Решение принято — дело за малым. Его надо выполнить.

Наконец они добрались до машинного зала.

— Редблейд, — позвал Хорн, — это Питер Сэйр. Старик даже остановился.

— Пират? — Он вскинул голову и посмотрел в рыжебородое лицо великана. — Кроме всего прочего, меня, оказывается, запишут в бандитскую шайку.

Редблейд засмеялся:

— Ваши люди, Освободитель.

Он обвел рукой группу оставшихся в живых заключенных. Он насчитал семьдесят пять человек. Все были одеты в черную униформу, взятую на складе. Рукава по локти отрезаны — это для того, чтобы в будущих боях отличать своих от чужих. Их лица были странно похожи одно на другое — может, худобой и изможденностью, каким-то особым налетом, который всегда накладывает лишение свободы.

— Позвольте представить, — объявил Редблейд. — В подавляющем большинстве воры, убийцы, предатели. Приказывайте, Освободитель, — и может быть, мы подчинимся.

Сэйр рассмеялся, потом указал на Хорна:

— Вот этот молодой человек, на мой взгляд, куда лучше справится с такими обязанностями. Пусть он возьмет командование на себя.

Хорн выступил вперед:

— Ребята! Сегодня Редблейд, я и еще несколько человек совершили то, о чем не то что вымолвить — подумать было страшно. Мы захватили крепость. Да, потери велики, но лучше погибнуть в бою, чем продолжать гнить на этом чертовом планетоиде. Должен предупредить вас, что сражение еще не закончено. Теперь нам придется сокрушить Эрон. В одиночку, конечно, подобное мероприятие не провернуть, но если сообща!.. Если дружно навалимся… — Он поднял сжатый кулак и потряс им над головой. — Только есть одно условие — это дисциплина. Железная дисциплина!..

Ребята! Мы освободили вас, теперь даем вам возможность самим принять участие в битве за свободу. За мир, в котором можно будет ходить в ту сторону, какая вам больше нравится, заниматься тем, что вам по сердцу. Для этого не надо будет иметь никаких разрешений, справок, доброй воли какого-либо начальника. Но эта благодать наступит только после того, как мы одержим победу. А до той поры необходимо соблюдать железную дисциплину. Любой нарушивший или отказавшийся выполнять приказ будет расстрелян на месте. Первый шанс дал вам Редблейд, теперь дело за вами. Те, кто готов беспрекословно подчиняться моим приказам, распоряжениям Редблейда или Сэйра, три шага вперед!

Большая часть заключенных не раздумывая шагнула вперед. Оставшиеся начали перешептываться, наконец еще одна партия сделала три шага. У стены осталось пятеро человек.

— Отлично, — сказал Хорн. — Теперь кругом. Слушайте мой первый приказ — расстрелять изменников!

Под грохот выстрелов пятеро заключенных пали на пол, не успев даже сообразить, что случилось.

— Вот и ладушки, ребята, — удовлетворенно заключил Редблейд.

— Теперь на корабль! — объявил Хорн. — Вперед, на Эрон!

Тут же был включен эскалатор и восставшие начали заполнять помещения сравнительно небольшого космического челнока. Теснота была страшная, однако через несколько минут все были готовы к старту. Последними на корабль поднялись Хорн и Редблейд. Уже на лестнице наемник придержал пирата за рукав.

— Послушай — тихо попросил Хорн, — не предавай меня, ладно? Я с первой встречи поверил в тебя. Ты спас мне жизнь…

Редблейд нахмурился, отвел глаза в сторону, потом лицо его прояснилось.

— Знаешь, у меня ничего не получится. Мне бы не хотелось, чтобы ты разуверился во мне.

Хорн улыбнулся и с размаху хлопнул пирата по плечу.

Они — Хорн, Редблейд и Сэйр — разместились в рубке. Хорн занял кресло первого пилота, Редблейд — второго, Сэйр принял на себя обязанности штурмана.

— До Эрона три часа лету, — задумчиво сказал Хорн. — Однако за все время корабельные часы и на секунду не сдвинутся.

— Интересная деталь, — кивнул Сэйр. — Как же ты можешь объяснить подобный парадокс?

— В туннеле все останавливается, — ответил наемник. — Там ничего нет — ни света, ни звуков, ни тепла. Никакого прибытка или убытка энергии. Должно быть, это напрямую связано с принципами, на которых работает туннель.

— Как ты это можешь знать? — недоверчиво спросил Сэйр.

Хорн, поколебавшись, признался:

— Я совершил полет через туннель. Так вышло… Мне бы очень не хотелось повторить подобный опыт.

— Жаль, что мы не можем пройти твоим путем, — задумчиво откликнулся Сэйр. Он словно не слышал последних слов Хорна. Его мысли были заняты другим. Видимо, сама возможность телесно, без посредства технических средств совершить межзвездный перелет увлекала его. — Тогда мы бы не без пользы потратили эти три часа. Понимаешь, парень, в этом случае появляется какой-то непонятный эффект, наводимый, как утверждают некоторые, золотыми бандажами, надетыми на нос и корму каждого корабля. К сожалению, у нас нет времени подробнее заняться этим вопросом. Ладно, — Сэйр неожиданно махнул рукой. — Теперь мне бы хотелось, чтобы вы подробно обрисовали ситуацию, сложившуюся на Эроне в тот момент, когда вас вынудили покинуть его.

Хорн вкратце обрисовал политическую ситуацию. Кое-что добавил из увиденного лично, в конце еще раз подчеркнул:

— Ключ к ситуации — северный терминал. Кто его контролирует, тот контролирует Эрон.

— Значит, мы должны взять его в свои руки, — заявил Редблейд.

— Правильно, — согласился Сэйр, — только это нелегкая работа. Стратегическая ценность этого пункта ясна не только нам. Так что в любом случае нам придется потрудиться. Но это не самое главное. Важно ознакомиться с тем, что происходит на Эроне в эту минуту. Причем сведения должны быть самые подробные.

— Для этого необходимо также захватить центральную аппаратную, — сказал Хорн. — Туда сходятся все нити информационной сети.

Он бросил взгляд на приборы, поколдовал над пультом управления.

— Все готово, можно отправляться, — объявил он и нажал на клавишу.

На экране было видно, как нос корабля начал медленно въезжать в широкую металлическую трубу. Хорн нетерпеливо посматривал на клавишу, горевшую ровным красным светом. Наконец вспыхнул желтый свет, и в следующее мгновение Хорн пробежал рукой по клавиатуре и еще раз нажал на стартовую клавишу.

Они тут же почувствовали увеличение силы тяжести: их слегка придавило к спинкам кресел. Хорн невольно моргнул, а когда открыл глаза, почувствовал расслабленность, затем корабль поволокло куда-то вниз. Они уже были на Эроне, в такой же металлической трубе, откуда корабль неторопливо сползал на исполинский приямок.

Наемник невольно глянул на часы — секундная стрелка как ни в чем ни бывало продолжала свой бег по кругу. Весь перелет по часам, установленным на корабле, не занял и доли мгновения.

— Удивительно, — пробормотал Хорн. — Словно мы выпали из времени. Что там время — впечатление такое, что мы вообще выпали из нашей вселенной.

Однако времени на обсуждение этой проблемы не оставалось. Редблейд жадно прильнул к экрану. Внизу, в машинном зале, шел бой. Сверху казалось, что две группы муравьев отчаянно сражаются друг с другом — наступают, отступают, сохраняя строй, внезапно рассыпаются. Падают убитые, топчут раненых. Приглядевшись, Хорн различил, что сражающиеся были одеты в одежды разных цветов. Одна сторона в густо-зеленой униформе, другая представляла собой разношерстную компанию.

Редблейд прибавил увеличение — теперь можно было различить лица. Хорн сразу определил, что вторые — это рабы, а первые, в зеленом, — копьеносцы с Денеба, гвардия, обслуживающая Директорат транспорта. Все эти части были в подчинении у Фенелона. Тогда выходит, что Фенелон жив. Совсем необязательно, сказал себе Хорн. Скорее всего, наемники нашли себе нового хозяина.

Атаковали гиганты с Денеба. Двигались они, по существу, без всякого порядка, толпой. Высыпали из коридоров подобно спелому зерну. Вооружены были пистолетами, в ближнем бою работали кинжалами. Дело близилось к завершению, сотни фигур в штатском были разбросаны на полу.

В этот момент по корпусу корабля защелкали пули, со стороны кормы донеслись глухие крики и залпы. Наконец корабль замер. Хорн не раздумывая бросился в коридор — наступал на чьи-то руки, ноги, головы. Теснота в челноке была неописуемая, только возле выходного люка оказалось свободное пространство. К удивлению Хорна, люк был открыт, подведен эскалатор, однако никто не спешил выйти наружу.

— Куда ты! — один из заключенных схватил Хорна. — Они не дают выйти, сразу начинают стрелять. Двоих наших уже ухлопали. Они собираются штурмовать корабль.

— Кто они? — спросил Хорн.

— Эти, с нижних ярусов!..

— Надо объяснить, что мы явились к ним на помощь, — нетерпеливо рванулся вперед Хорн.

Сзади раздался удивительно спокойный голос Питера Сэйра:

— Ты думаешь, что после десяти веков рабства они способны трезво оценить ситуацию? Этот корабль для них сейчас единственное спасение, и они непременно пойдут на штурм.

— Что ж, они совсем обезумели? Им надо открыть глаза, — возбужденно заявил Хорн и тут же закричал в распахнутый люк: — Эй вы, перестаньте стрелять! Мы с вами! Мы — друзья!..

В ответ шквал пуль обрушился на корабль. Вряд ли в шуме боя там, внизу, можно было понять, о чем он кричит. Сэйр оттащил его от люка.

Вперед протиснулся Редблейд и заорал так, что у находившихся в коридоре едва барабанные перепонки не полопались:

— Сукины дети, перестаньте стрелять! Мы же на вашей стороне!..

Еще один град пуль.

— Это бесполезно, — вздохнул Сэйр. — Ладно, чему быть, того не миновать. Такова уж моя доля. Раз нанялся, надо выполнять что прикажут.

С этими словами он вынырнул на трап — никто не успел его остановить. Так и выскочил, безоружный… Пуля просвистела, звякнула о корпус, потом еще одна. Неожиданно все стихло.

Сэйр все так же стоял на верхней площадке эскалатора. Потом в обрушившейся на машинный зал тишине раздался тоненький женский вскрик:

— Сэйр! Это же Сэйр!..

Небывалой силы рев потряс стены гигантского терминала. Потом внизу начали скандировать:

— СЭЙР! СЭЙР!

Старик, стоявший на верхней площадке эскалатора, поднял руку. Вмиг наступила полная тишина.

— Ребята! — крикнул Сэйр. — Давайте-ка сражаться с врагами, а не друг с другом. — Голос его, к удивлению Хорна и Редблейда, звучал ясно, свежо и сильно.

Хорн склонил голову, чтобы выйти из корабля, и в этот момент знакомое завывание летящей пули донеслось до него.

Акт созидания в самом себе несет зародыш гибели. От смерти нет спасения, какие меры ни принимай. Все имеет свой отмеренный срок. Тем более живой организм…

Империя как раз является таким организмом.

В дни творения власть приносит наслаждение, она восхищает и манит. Кружит голову ее самодостаточность, какая-то ирреальная вседозволенность, которой награждается всякий, кто овладеет ею. Но горе тому, кто схватил ее в минуты печали, разрушения и хаоса. Все грехи падут на голову подобного безумца. Самым страшным из них является проклятие истории. Грубое суждение в устах потомка иной раз страшнее, чем смерть… Однако истина справедлива, она правит правосудием и историей. Не зря говорят — все тайное со временем становится явным.

Такой приговор выносит судьба творцу, возомнившему, что он способен поспорить с вечностью. Такая же участь была уготована Эрону, творцы которого когда-то сделали ставку на силу. Они забыли золотое правило истории — применение силы порождает еще большую силу.