Звездный свет

10. Взвешенные данные

Поспешать за Барленнаном, когда тот неожиданно направился в другую сторону, оказалось для курьера непросто, однако ему удалось это сделать. Командир даже не заметил, что у сопровождавшего его курьера возникли какие-то трудности.

— Есть какие-нибудь подробности? Что и когда именно двигалось?

— Никаких. Человек просто появился на экране, без всякого предупреждения. Он сказал: «Что-то происходит на «Эскете». Передайте командиру». Гузмиин приказал мне срочно вернуть вас назад, в отсек связи, так что я больше ничего не слышал.

— Ты дословно повторил то, что он сказал? Он использовал наш язык?

— Нет, он говорил на своем. Его слова были следующими…

Курьер повторил фразу, на этот раз на том языке, на котором ее произнесли. Барленнану пришлось согласиться, что перевод был довольно точным.

— Тогда нам неизвестно, действительно кто-нибудь допустил промах и его заметили или, может быть, что-то уронили в поле зрения камер…

— Сомневаюсь, что кто-то был неосторожен. Человек вряд ли бы не узнал месклинита.

— Пожалуй. Что ж, к тому времени, как мы вернемся, должны появиться какие-нибудь детали.

Тем не менее, таковых не оказалось. Изображение Бойда Мерсерэ уже исчезло с экрана, когда Барленнан достиг отсека связи. Более того, что еще поразительнее, на экране не было вообще никого. Командир подозрительно посмотрел на Гузмиина. Офицер связи сделал жест, равнозначный пожиманию плечами.

— Он просто ушел, командир, не добавив больше ни слова.

Заинтригованный, Барленнан сжал рычаг «Внимание».

Бойда Мерсерэ сейчас больше волновали другие заботы. Значительная их часть имела отношение к событиям на Дхрауне, а вовсе не на «Эскете». Кроме того, сию минуту его мучили несколько вопросов, гораздо более насущных, чем гигантская звезда-планета.

В первую очередь нужно было успокоить Аукойна. Аукойн страшно разозлился, узнав, что ему не сообщили о переговорах между Дондрагмером и Катини, а также командиром и Тиббетсом. Он готов был обрушить свою ярость на молодого Хоффмана, который нарушил заведенный порядок, взявшись не за свое дело, да еще и не поставив никого в известность. Вместе с тем Аукойн вовсе не хотел обижать или сердить Изи. Он очень ценил ее, считая самым незаменимым членом группы связи. Именно поэтому попало Мерсерэ и другим. Нужно ведь было Аукойну на ком-то сорвать злость.

Эту задачу Бойд считал несложной и не слишком серьезной. Он еще многие годы назад понял, что относиться к умиротворению административных работников надо как к бритью, то есть как к чему-то занимавшему время, но не требовавшему особого ума. И вообще это стоило проделать только затем, чтобы в будущем избавиться от лишних хлопот. На самом деле больше всего его беспокоило даже не странное происшествие на «Эскете», а состояние дел на «Квембли».

Его волновал вовсе не экипаж лэнд-крейсера. Пропавшие месклиниты не были его личными друзьями. Он в какой-то мере переживал, конечно, за них, как переживал бы за людей, даже если бы они не были близки ему.

Проблемой был сам «Квембли», и проблемой едва ли обычной. Лэнд-крейсеры и прежде, случалось, попадали в трудное положение, и до сих пор их всегда вызволяли. Таким образом, Мерсерэ мог бы полностью сосредоточиться на своих делах и ни о чем другом не думать, если бы его оставили в покое.

Однако в покое его не оставили. Бендж Хоффман так болел душой за все происходящее, что его чувства невольно передавались окружающим, даже когда он просто молча сидел рядом. Он прямо-таки излучал симпатию к месклинитам. И Бойд неожиданно ловил себя на том, что обсуждает с Дондрагмером, как быстро может растаять лед и начаться новый паводок и как это может повлиять на пропавших рулевых, гораздо более заинтересованно, чем полагалось бы выдержанному хладнокровному профессионалу. Все это просто раздражало. Битчермарлф и Такуурч, и даже Кервенсер — их судьбы ничего не меняли. От правильных действий специалистов зависело, спасется ли вся команда. Но рядом с Бенджем, даже если тот не произносил ни слова, любой человек, мыслящий здраво и объективно, казался бессердечным. И Мерсерэ не мог не поддаться этому влиянию.

Изи очень хорошо понимала, что происходит, но не вмешивалась, поскольку почти полностью разделяла чувства своего сына. Отчасти из-за того, что она была женщиной, отчасти из-за того, что сама пережила немало, она сильно симпатизировала Битчермарлфу и его спутнику. Примерно двадцать пять лет назад она сама попала в весьма схожую ситуацию, когда вследствие целой цепи ошибок очутилась в поврежденном беспилотном исследовательском корабле на очень жаркой планете с высоким давлением.

Более того, она пошла еще дальше, чем осмеливался Бендж. Дондрагмер мог и, наверное, послал бы поисковую группу к месту исчезновения Реффела, поскольку его координаты были известны. Вот только вряд ли он стал бы рисковать еще одним из трех оставшихся коммуникаторов. И все же Изи, используя то прямые доводы, то чисто эмоциональное воздействие, убедила капитана, что риск будет гораздо больше, если поиск вести без коммуникатора. Этот разговор, как и многие другие, шел без Аукойна. Даже споря с Дондрагмером, Мерсерэ задумывался о том, как будет оправдываться перед ним. Тем не менее, он целиком соглашался с Изи, а Бендж, стоя за его спиной, с трудом прятал улыбку.

Целиком поглощенный этой беседой, Бойд едва ли обратил внимание на сообщение другого наблюдателя, что какие-то предметы мелькнули на экране передатчика, располагавшегося в лаборатории «Эскета». Он быстро переключил каналы, передал сообщение в Поселок и тут же переключился снова на «Квембли», даже не подождав конца цикла связи. Позже он утверждал, что вообще не заметил названия «Эскета» в докладе, а посчитал это сообщение совершенно обычным докладом от одного наблюдателя или другого. В эту минуту он испытывал лишь раздражение из-за того, что его отвлекают от «Квембли», и, чтобы успокоиться, выбрал, по его мнению, самый простой и надежный способ — просто выкинул из головы все, что отвлекало его. А затем вскоре совершенно естественно вообще забыл об этом сообщении.

Бендж обратил на него еще меньше внимания. История с «Эскетом» произошла задолго до его прибытия на станцию, и название корабля почти ничего не значило для него, хотя как-то раз его мать и упоминала при нем о своих друзьях Дестигмете и Кабремме.

И конечно же, только Изи по-настоящему отреагировала на это сообщение. Она едва ли обратила внимание на то, что говорил или делал Мерсерэ, и вовсе не собиралась сообщать Барленнану ничего, пока не узнает еще что-нибудь. Она тут же устроилась в кресле перед экранами, связанными с «утраченным» крейсером, и вся Вселенная перестала для нее существовать.

Барленнан, таким образом, почти ничего нового не узнал. Изи же, которая приняла его вызов, сама ничего не видела, а к тому времени, когда она сосредоточила свое внимание на экране связи с «Эскетом», всякое движение прекратилось. Сам же наблюдатель, который это заметил, смог лишь сказать, что видел два предмета: сложенный витком канат и короткую трубу, прокатившуюся по полу лаборатории крейсера. Возможно, нечто извне толкнуло их, хотя вокруг корабля не наблюдалось никаких признаков жизни вот уже несколько земных месяцев, и в равной степени, и даже более, было вероятно, что нечто накренило «Эскет», и поэтому предметы заскользили по полу.

Услышанное заставило Барленнана задуматься. Конечно, кто-то из команды Дестигмета мог допустить небрежность. Но также возможно и то, что во всем виноваты природные силы, во что, казалось, предпочитали верить люди. Но так как сам Барленнан вынашивал тайные планы, то он заподозрил людей в том, что они все это придумали. В другое время он, вероятно, и отмел бы такую мысль, но не сейчас.

Было трудно понять, чего именно они хотят добиться подобной выдумкой. Едва ли это какая-то ловушка. Но тут нельзя ошибиться. А может, это просто-напросто розыгрыш? Или за всем этим кроется что-то серьезное? Барленнану пришлось признаться самому себе, что он не может ответить на мучившие его вопросы.

Так или иначе, он не любил домыслов. Гораздо легче принимать четкие и ясные доклады, не думая о подтексте. И если возникают какие-то недоразумения, то это лишь вина того, кто составлял донесение. Командир подумал, что раздражающей прямоте Дондрагмера, которая заставляла его осуждать затею с «Эскетом», все же приходится отдать должное.

Да, он согласится с тем, что доклад правдив. И, сделав это, повернет эту уловку против тех, кто ее придумал. Что ж, тогда остается лишь связаться с Дестигметом и проверить все. А значит, на «Диди» придется отправить еще одно послание.

Если подумать, то, в общем-то, есть еще одна возможность проверить правдивость сообщений людей. Это донесение, правдиво оно или нет, поступило достаточно быстро. К этому должна была иметь отношение миссис Хоффман.

Мысль о том, что Изи причастна ко всему этому, серьезно меняла дело, поскольку ее, пожалуй, Барленнан и Аукойн разделили бы, хотя, конечно, последний ничего не слышал о новом инциденте с «Эскетом». Даже Мерсерэ ничего не подумал на этот счет. Он все еще был занят иными делами.

— Изи! — Бойд отвернулся от своего микрофона. — Мы, похоже, все-таки убедили Дона. Он дает видеокамеру своей поисковой группе из шести матросов. И он хочет проверить, насколько точно определил расстояние до места, где исчез Реффел. Он считает, что мы сможем точно сказать, где находился передатчик. Может быть, в свое время мы его и определяли, но не уверен, что где-нибудь записали. Не хотите ли поговорить с ним, пока я схожу к картографам, или, может быть, вы сходите сами?

— Я хочу еще немного понаблюдать здесь. Пусть Бендж сходит, если он хотя бы на минуту сможет оторваться от экранов.

Она полувопросительно посмотрела на сына. Тот кивнул и тут же исчез. Однако он пропадал дольше, чем она ожидала, и вернулся в несколько удрученном состоянии.

— Они сказали, что с удовольствием дадут мне карту записанной первой части полета Реффела, до того, как я велел ему изменить маршрут. Они лишь смогли сообщить, что место, где он исчез, вне карты. На карту нанесена долина только на милю западнее того места, где сейчас находится крейсер.

Мерсерэ раздраженно хмыкнул:

— Я совсем забыл об этом.

Он повернулся к микрофону, чтобы передать эту, хотя и не слишком утешительную, информацию Дондрагмеру.

Нельзя сказать, что капитан сильно удивился или расстроился. Он уже сам прикинул примерное расстояние и направление, в котором следовало послать Стакенди, возглавлявшего поисковую группу.

— Мне кажется, человеческие существа были правы, сказав, что вам следует прихватить с собой передатчик, — заметил капитан. — Хотя его неудобно нести и мне бы не хотелось потерять его, зато мы будем точно знать, где вы находитесь. Я все еще беспокоюсь, как бы не повторился паводок, который принес нас сюда, а люди, находящиеся наверху, на станции, пока не могут дать никаких точных прогнозов. Они уверены, что начинается сезон весенних паводков. Но так как у вас будет передатчик, они смогут заблаговременно предупредить вас, если узнают что-нибудь важное, а вы сможете связаться со мной через них, если сами что-то обнаружите.

— Я сам еще не знаю, что лучше всего предпринять, если начнется паводок, — сказал Стакенди. — Конечно, если мы окажемся близко от «Квембли», то постараемся вернуться на борт как можно быстрее, а если успеем уйти довольно далеко от крейсера, то в этом случае направимся к северной границе долины, которая кажется ближайшей к нам. Правда, я не уверен, что это самый лучший вариант. Если корабль унесет вниз по течению, то, даже если мы и переживем паводок, нам придется добираться до него не меньше года.

— Я тоже думал об этом, — ответил капитан, — но так ничего и не решил. Дело в том, что корабль может не вынести еще одного плавания. Не знаю, нужно ли нам потратить время, чтобы вытащить оборудование системы жизнеобеспечения из корабля и перенести его на окраину долины, прежде чем продолжить попытки вызволить корабль из ледового плена. Твое замечание весьма важно, и, скорее всего, лучше дать вам передатчик, как ради вашей безопасности, так ради и нашей. Что ж, берите и отправляйтесь. Чем скорее вы вернетесь, тем меньше нам придется беспокоиться о паводках.

Стакенди жестом выразил согласие, и уже через пять минут Дондрагмер увидел, как его группа из шести матросов показалась из главного шлюза. Передатчик придавал поисковой группе гротескный вид. Пластмассовый блок, имеющий высоту и ширину по четыре дюйма и длину двенадцать дюймов, тащили на носилках двое носильщиков. Трехфутовые шесты, закрепленные на расстоянии двух футов, поддерживались на скобах, располагавшихся посередине восемнадцатидюймовых тел месклинитов-носильщиков. Шесты и скобы были изготовлены из материалов, хранившихся среди корабельных припасов — честно говоря, никому не нужного хлама, которого в хранилищах оказалось целые тонны, что было странно и нелепо для крейсера, приводимого в движение термоядерной энергией.

Поисковая группа обогнула нос «Квембли», повернутый на северо-запад, и двинулась прямо в западном направлении. Дондрагмер понаблюдал за ее огнями несколько минут, пока они огибали большие камни, но ему пришлось вернуться к другим делам еще задолго до того, как они пропали из виду.

Месклиниты рассредоточились по всему корпусу, высвобождая радиатор. Дондрагмер очень неохотно отдал приказ начать эту работу, ведь она разрушала корабль, но, взвесив все за и против, он понял, что другого выхода нет, и принял решение. А решив что-то однажды, он более не мучился, прав был или нет. Точно так же, как большинство людей считало дроммиан типичными параноиками, большинство месклинитов, знавших землян, считало их очень нерешительными. Дондрагмер, приняв решение и отдав приказ, теперь просто наблюдал за тем, чтобы при разборке корпусу были причинены наименьшие повреждения. Со своего командного мостика он не мог разглядеть всего, что делается на корме, где проводники выходили из корпуса наружу. Несколько позже ему придется выйти из корабля, чтобы проследить, как там идут работы. Может быть, даже лучше прихватить с собой видеокамеру и позволить людям-инженерам наблюдать за операцией. Конечно, из-за задержки в связи им будет трудно вовремя предотвратить серьезную ошибку, но лишний глаз не повредит.

Все шло нормально, и работу можно было доверить Праффену. Проблему, которую капитан упомянул в разговоре со Стакенди, нужно было очень серьезно обдумать. Оборудование системы жизнеобеспечения демонтировалось легко, и он мог выделить несколько членов экипажа, чтобы перенести его, не слишком сокращая число тех, кто занимался размораживанием. Но если начнется новый паводок, когда оборудование будет находиться на земле, а «Квембли» унесет довольно далеко, могут начаться серьезные неприятности.

Система жизнеобеспечения с полностью замкнутым циклом, использовавшая месклинитские растения, зависела от термоядерных конвертеров, снабжавших ее основной энергией. Она имела в своем составе как раз такое количество растений, которое было необходимо для нужд команды. Если бы их оказалось намного больше, то не хватило бы месклинитов, чтобы заботиться о самих растениях! Вполне возможно, что придется перенести часть системы и оставить остальное, а затем расширять ту или иную часть, чтобы система могла обеспечивать команду, если обстоятельства вынудят всех либо подняться на корабль, либо сойти на берег. Подготовить еще несколько цистерн совсем нетрудно, но заставить ту или иную культуру разрастаться, чтобы она снабжала месклинитов достаточным количеством водорода — на это может уйти слишком много времени, и тогда всем грозит гибель.

Все же очень плохо, что связь осуществлялась через станцию людей. Одной их главнейших задач «Эскета» было модифицировать старую систему жизнеобеспечения либо создать новую, способную поддерживать жизнь большего числа месклинитов. Исходя из того, что Дондрагмер знал, это можно было сделать уже много месяцев назад.

Его раздумья были прерваны передатчиком.

— Капитан! Здесь Бендж Хоффман. Не будет ли для тебя чрезмерно трудным установить одну из видеокамер так, чтобы мы могли наблюдать за теми, кто занят размораживанием? Может быть, для этой цели годится тот, что на командном посту, если переместить его чуть ближе к правому борту и развернуть в сторону кормы.

— Это будет довольно легко сделать, — ответил капитан. — Я как раз думал, что было бы неплохо, если б кто-нибудь из ваших людей последил за работой.

Поскольку передатчик весил меньше пятисот фунтов в поле тяготения Дхрауна, то оказалось, что лишь его неудобные размеры вызвали мелкие осложнения. Представьте себе человека, пытающегося передвинуть пустой ящик из-под холодильника. Толкая передатчик перед собой по палубе и даже не пытаясь поднять, Дондрагмер поместил его в нужное место буквально за несколько секунд. Через некоторое время пришло подтверждение от юноши.

— Спасибо, капитан. Все в порядке. Я могу разглядеть поверхность у правого борта и, как мне кажется, вижу и главный шлюз, а также членов команды, работающих по обе стороны. Правда, трудно судить о расстояниях, но я знаю, насколько велик «Квембли» и как далеко находится главный шлюз, и, конечно, мне известны размеры месклинитов, так что, думаю, ваши прожекторы позволят мне разглядеть лед примерно ярдов на пятьдесят-шестьдесят за пределами шлюза.

Дондрагмер удивился:

— Я вижу на расстояние, втрое превышающее указанное тобой. Нет, подожди-ка. Ты используешь ваши двенадцатеричные числа, так что число не такое большое. Однако я действительно вижу дальше. Должно быть, мои глаза лучше ваших видеоячеек в передатчиках. Я надеюсь, ты наблюдаешь не только за тем, что происходит там. Ты видишь все остальные экраны, связанные с «Квембли»? Или за ними наблюдают другие люди? Я хотел бы поддерживать постоянный контакт со своей поисковой группой, насколько это возможно. Она только что вышла на поиски. После происшедшего с Реффелом я опасаюсь за них и их передатчик.

Пока Дондрагмер посылал это сообщение, его непрестанно мучила совесть. С одной стороны, он нисколько не сомневался, что Реффел закрыл свой передатчик намеренно, хотя еще меньше, чем Барленнан, понимал, зачем он это сделал. С другой стороны, он не одобрял секретности всего маневра с «Эскетом». Одновременно он не хотел сделать что-нибудь, из-за чего планы Барленнана рухнули бы, и серьезно огорчился бы, если б все открылось. Естественно, нельзя отбрасывать вероятность того, что Реффел на самом деле попал в беду, однако если бы с ним, и правда, что-то случилось, то, находясь всего лишь в нескольких милях от «Квембли», он уже давно бы успел вернуться, даже пешком, и все объяснить.

В общем, у Дондрагмера имелось неплохое оправдание, к тому же судьба Кервенсера на самом деле была неизвестна, но просто он не любил лгать и изворачиваться.

— Все четыре экрана прямо передо мной, — пришло заверение Бенджа. — Сейчас я один сижу возле них, хотя в отсеке связи есть и другие люди. Моя мать находится примерно в десяти шагах от меня, у экранов «Эскета». Тебе сообщили, что на них что-то двигалось? Мистер Мерсерэ только что затеял новый спор с мистером Аукойном. — Барленнан многое бы отдал, чтобы услышать эту фразу. — Со мной в отсеке находятся примерно еще десять наблюдателей, следящих за другими экранами, но я не знаю никого из них достаточно хорошо. Экраны Реффела по-прежнему черны. Пятеро матросов работают в отсеке «Квембли», где установлен еще один передатчик, но я не могу определить, чем именно они заняты. Ваша пешая поисковая группа пока движется вперед. Прожекторы, которые они несут с собой, не столь сильные, как те, что на «Квембли», и поэтому я вижу лишь силуэты, и если возникнут какие-то неприятности, я, боюсь, смогу заметить опасность не раньше, чем они сами. И конечно же, нужно учесть еще и задержку во времени, пока сообщение идет туда и обратно.

— Не напомнить ли им об этом? — спросил Дондрагмер. — Главного зовут Стакенди. Он довольно плохо владеет вашим языком. Однако он твердо полагается на вас и ваше оборудование и считает, что вы сумеете его вовремя предупредить. И боюсь, что, приняв это как само собой разумеющееся, он может ослабить бдительность и попасть в беду. Пожалуйста, напомни ему, что связь между ним и мною исключительно непрямая.

Ответ юноши пришел значительно позже, чем это могла объяснить одна лишь задержка из-за скорости распространения радиоволн. Очевидно, он сразу начал передавать просьбу, даже не подумав отослать подтверждение, что она получена. Капитан решил не заострять на этом внимания, ведь Хоффман еще очень молод. Имелось множество других дел, которыми Дондрагмеру необходимо было заняться, и он занялся ими, словно забыл о незаконченной беседе до тех пор, пока голос Бенджа снова не раздался на командном посту.

— Я переговорил со Стаком и все передал ему. Он обещал быть осторожным. Пока они еще не очень далеко отошли от «Квембли» и все еще находятся среди камней, которые тянутся на некоторое расстояние вверх по течению. Я думаю, они все еще не миновали область, карту которой мы успели составить, хотя сам я не могу отличить даже и квадратного ярда этого каменного сада от другого точно такого же. Поверхность представляет собой гладкий лед с выступающими из него булыжниками, а иногда встречаются булыжники, не покрытые льдом. Мне непонятно, насколько успешными могут оказаться поиски. Даже если они взберутся на самый высокий камень, то увидят просто множество других, примерно таких же, которые, безусловно, закрывают дальний обзор. Вертолеты не так уж и велики, а вы, месклиниты, еще меньше.

— Мы думали об этом, когда высылали поисковую группу, — ответил Дондрагмер. — Конечно, успешные поиски среди больших камней практически невозможны, если пропавшие либо мертвы, либо потеряли сознание. Тем не менее, как ты сам сказал, несколько дальше начинается открытое плато. В любом случае, вполне возможно, что Керв или Реффел смогут откликнуться на зов или сами позвать на помощь. И, конечно, ночью можно скорее кого-то услышать, чем увидеть. Кроме того, впереди таится серьезная опасность, ставшая причиной их исчезновения, поисковая группа не может не столкнуться с ней.

Капитан почти не сомневался в том, что ответит Бендж на его последнюю фразу. И он оказался прав.

— Обнаружить что-то, погубив целую группу, — не слишком ли высокая цена за знание?

— Но ведь мы должны знать, что там произошло на самом деле. Пожалуйста, поддерживай постоянную связь с группой Стакенди, Бендж. Мне придется заняться другими многочисленными делами, а ты узнаешь о происходящем по меньшей мере на полминуты раньше меня, так или иначе. Я не знаю, решают ли что-нибудь эти секунды, но все-таки ты немного ближе к Стаку по времени, чем я.

Кроме того, сейчас мне надо выйти наружу. Мы добрались до такого места на корпусе корабля, где металлический стержень нужно снимать крайне осторожно. Я вытащу один из передатчиков, чтобы поддерживать постоянный контакт с вами, но не смогу отвечать вам, так как буду в гермокостюме. Уровень громкости ваших передатчиков не слишком высок. Я вызову тебя сразу же, как только вернусь. К сожалению, здесь нет никого, кого можно было бы оставить на вахте. А тем временем, пожалуйста, записывай в журнал все, что будет происходить с группой Стакенди.

Капитан подождал ровно столько, сколько понадобилось, чтобы получить подтверждение от Бенджа, которое на этот раз прибыло вовремя, а затем направился к шлюзу и стал надевать гермокостюм. Предпочитая передвигаться внутри корпуса судна, а не снаружи, он вновь по лестнице вернулся на командный пост, чтобы использовать малый шлюз, выходивший на поверхность. Шлюз был сделан в виде U-образной трубки, заполненной жидким аммиаком и достаточно широкой, чтобы в ней могло поместиться тело месклинита в гермокостюме. Дондрагмер отомкнул внутренний люк, забрался в трехгаллонный бассейн с жидкостью, и крышка закрылась за ним. Он проследовал вниз, по изгибу, и вынырнул на поверхность, открыв такую же крышку, но уже снаружи командного поста.

Когда он почувствовал, как гладкий пластик корпуса изгибается под ним, со всех сторон, кроме кормы, он непроизвольно напрягся, но быстро совладал со своими чувствами, ибо неоднократно бывал и в более высоких местах. Его клешни быстро мелькали, хватаясь за поручни, пока он передвигался к корме, туда, где оставались еще не разъединенными несколько соединений рефрижератора. Два из них были проведены сквозь корпус, как электрические контакты, и, таким образом, именно они более всего заботили Дондрагмера. Другие, как он надеялся, вынимались из корпуса крейсера подобно гвоздям, однако их придется отрезать, но отрезать так, чтобы потом снова можно было подсоединить. Сварку и пайку Дондрагмер знал только теоретически. Ему, правда, было известно, как это нужно делать, и он не сомневался, что надо оставить какие-то отрезки снаружи, чтобы потом к ним приварить или припаять стержни. Капитан хотел удостовериться, что все будет сделано правильно.

Как ему сказали, отрезать стержни будет несложно, даже месклинитскими ножницами. Он тщательно выбрал точки, где должны быть сделаны разрезы, и приказал двум матросам заняться этим делом. Остальных он предупредил, чтобы те отошли подальше, когда стержень будет высвобожден. Это касалось не только тех, кто находился внизу, на поверхности, но и тех, кто сейчас был на корпусе. Как только стержень отрежут, его придется аккуратно спустить на поверхность, но Дондрагмера весьма беспокоил его вес, и он понимал, что стержень может выскользнуть и упасть. И тогда кто-нибудь серьезно пострадает, если стержень свалится на него с такой высоты. Чрезвычайно слабое тяготение Дхрауна вряд ли спасет.

Вся операция длилась почти час. Капитан часто думал о пешей поисковой группе, но ему было необходимо проверить еще одну часть проекта расплавления льда. Он снова вернулся на корабль и направился в лабораторию, где Бордендер готовил энергоблок к сопряжению со временным сопротивлением. На самом деле нужно было сделать не так уж много. Разнополюсные гнезда, по одному на каждом из концов блока, должны обеспечить подведение постоянного тока к стержню, как только его концы вставят в них. А если потребуются какие-нибудь изменения, то поработать придется над стержнем, а не над энергоблоком. Капитану потребовалось лишь несколько секунд, чтобы убедиться, что ученый все делает правильно, и он заспешил на свой капитанский мостик. И лишь когда он добрался туда и попытался вызвать Бенджа, то понял, что так и не снял гермокостюм. Говорить с Бордендером сквозь гермокостюм было можно, а вот разговаривать с человеком по радио — совсем никак. Он быстро начал снимать костюм, но, открыв только голову, снова заговорил.

— Я вернулся, Бендж. Есть какие-нибудь новости у Стакенди?

Пока вопрос летел в пространстве, он закончил снимать костюм, расправил его и положил рядом с центральным люком. Ему здесь было не место, но на то, чтобы спуститься вниз и положить его возле остальных у шлюза, может не хватить времени, и Дондрагмер не успеет к ответным словам Бенджа.

— Ничего важного, насколько я могут судить, капитан, — послышался голос юноши. — Они прошли уже довольно много, хотя я и не могу сказать, сколько точно — наверное, мили три с тех пор, как ты выходил наружу. По-прежнему никаких следов обоих вертолетов, и единственное, что они или я могли заметить и что могло обеспокоить их, — это случайные тучи на высоте нескольких сот футов. По крайней мере, так оценил высоту Стак. Сам я не могу разглядеть их достаточно хорошо, поскольку они дрейфуют в сторону «Квембли». Мне кажется, если вертолет вдруг случайно попал в большое облако и потерял ориентацию, то он мог рухнуть, тем более, если облако было низким и он не успел выбраться из него. Эти машины не оснащены приборами для полетов вслепую, да? Просто трудно поверить, что так все и вышло. И, конечно, если бы они пытались увидеть землю, а не смотрели бы по сторонам… Но ни одно из этих облаков, которые мы видели, не настолько велико, чтобы в нем можно было заблудиться, утверждает Стак.

Дондрагмер тоже сомневался, что во всем виноваты облака, он не поверил бы в это, даже если б не имел особого мнения на этот счет. Он взглянул на небо. Облака еще не достигли «Квембли», и всюду весело перемигивались звезды. Поскольку Бендж сообщил, что облака, замеченные Стакенди, двигались к крейсеру, то они, скорее всего, идут с края долины, то есть находятся гораздо западнее тех мест, где должны находиться вертолеты. Собственно, что, касается Кервенсера, так он мог находиться очень, очень далеко от «Квембли». А кроме того, Реффел, видимо, так и не встретился с ним. Дондрагмер снова сосредоточил свое внимание на экране, поскольку Бендж продолжал говорить.

— Стак сообщает, что русло потока заметно поднимается, но он не объяснил мне, как узнал это. Он сказал лишь, что они, с тех пор как вышли с «Квембли», все время идут вверх.

«Видимо, изменилось давление, — подумал Дондрагмер, — оно всегда более заметно в гермокостюмах». Даже просто спускаясь или поднимаясь по корпусу судна, месклиниты четко ощущали, как изменяется степень жесткости костюмов. Кроме того, поток, который принес сюда крейсер, был довольно быстрым. Даже с учетом тяготения Дхрауна разница высот должна быть весьма внушительной.

— Иные изменения они увидели только в ложе потока. Группа уже миновала булыжники. Теперь в основном идет голый камень лишь с пятнами льда во впадинах.

— Хорошо. Спасибо, Бендж. А ваши метеорологи что-нибудь выяснили насчет вероятности другого паводка?

Юноша фыркнул, но этот звук почти ни о чем не говорил месклиниту.

— Боюсь, что ничего. Доктор Макдевитт просто не уверен. Доктор Аукойн долго выговаривал ему за это, и потому мой босс только недавно освободился. Он заявил, что людям потребовалось несколько столетий, чтобы они научились делать надежные десятидневные прогнозы на Земле, планете, полностью доступной для всевозможных измерений. Любой, кто ждет, что прогнозирование погоды будет отточено за пару лет для такого большого мира, как Дхраун, где нам доступен лишь крошечный участок поверхности планеты, когда приходится иметь дело по меньшей мере с двумя долговременными факторами, да еще температура меняется в пределах от пятидесяти до тысячи по Кельвину и более, тот должен просто верить в чудеса. Он сказал, нам просто повезло, что эта немыслимая погода не породила ледовые поля, которые с повышением температуры тут же превратились бы в болота. Тогда, чуть только температура бы снова упала, могли разразиться страшные бури с дождем и снегом, что привело бы к обледенению не только капитанского мостика, но и всего корпуса корабля. И вообще тут вполне можно ожидать кучу всяких сюрпризов — вроде тех, что выдает компьютер, когда в программе меняют всего только одну переменную. Было просто смешно наблюдать за тем, как доктор Аукойн пытался его успокоить. Обычно все происходит наоборот.

— Жаль, что мне не удалось все это услышать. Похоже, тебе это доставило удовольствие, — заметил капитан. — А ты доложил своему шефу об облаках, которые увидел Стакенди?

— О, конечно, я сообщил всем. Правда, это произошло всего лишь несколько минут назад, и никто пока еще не высказался по этому поводу. Впрочем, еще рано, капитан, делать какие-нибудь выводы, не говоря уж о прогнозах. Информации мало. Но, тем не менее, кое-что есть. Доктор Макдевитт очень заинтересовался, на сколько именно футов поднялась группа Стака, и сказал, что, если облака, о которых они сообщили, еще не достигли «Квембли», он хотел бы как можно точнее знать время, когда это произойдет. Я весьма сожалею: мне следовало бы сказать об этом сразу.

— Ничего страшного, не извиняйся, — ответил Дондрагмер. — Небо здесь по-прежнему чистое. Как только появятся облака, я тут же сообщу на станцию. Скажи, доктор Макдевитт подозревает, что надвигается туман, подобный тому, который предшествовал паводку?

Несмотря на исключительное умение месклинитов владеть собой, капитан ждал ответа с чувством некоторого беспокойства.

— Он не говорил этого, да и вообще не хочет ничего утверждать. Он уже и так много раз ошибался, и ему попадало за это. Он больше не хочет рисковать своей репутацией и, насколько я понимаю, отважится давать прогнозы, если поймет, что вам угрожает опасность. Подожди-ка! На экране Стака что-то появилось.

Дондрагмер напрягся.

— Позволь, я проверю. Да, все матросы Стака, кроме одного, на виду, а тот, которого не видно, должно быть, несет задний конец передатчика, потому что он по-прежнему передвигается. Впереди появился свет. По крайней мере, он ярче, чем тот, которым располагает группа поиска. Во всяком случае, мне так кажется, но расстояние так велико, что не могу утверждать наверняка. Не знаю, заметила ли его группа Стака, но думаю, что не могла не заметить, ведь ты сказал, что ваши глаза лучше наших видеокамер. — Он на несколько секунд отвернулся от экрана. — Мама, ты не хочешь взглянуть? Может, нужно сообщить обо всем Барленнану? Я буду держать Дона в курсе. — Затем он продолжил: — Да, Стак заметил его, и вся группа остановилась. Свет тоже не двигается. На передатчике Стака громкость включена до предела, но я не понимаю ни слова из того, о чем они говорят. Они сняли передатчик, поставили его на землю, и все столпились перед ним. Теперь я вижу всех шестерых. Почва здесь почти полностью обнажена, льда очень мало. Никаких камней. Сейчас матросы Стака выключили свои прожекторы, и я ничего не могу разглядеть, кроме нового света. Он становится все ярче, но, как мне кажется, это видеоячейки реагируют на общую темноту поля. Я ничего не вижу вокруг, все как в тумане.

Что-то, вроде, закрыло камеру на мгновение. Нет, все снова в порядке. Я могу различить силуэты и уверен, что это кто-то из поисковой группы, должно быть, он приподнялся, чтобы получше разглядеть, что впереди. А теперь я слышу какие-то звуки, но не могу разобрать слов. Не понимаю, почему… Подожди-ка. Матросы Стака снова включили свои прожекторы. Двое их них возвращаются к передатчику, снова поднимают его и несут к остальной группе. Все огни сейчас перед ним, так что теперь я все вижу достаточно четко. Виден туман, клочья которого несутся на высоте нескольких футов, а может, и дюймов, и новый свет идет откуда-то сверху. На почве нет никаких отметок. Просто голый камень, шесть месклинитов, распластавшихся на нем, их прожекторы и темная линия между ними, которая может быть как каменистой насыпью другого цвета, так и узким руслом, идущим к ним слева и уходящим вправо от меня на экране. А теперь я, вроде, вижу какое-то движение где-то рядом с новым светом. Быть может, это прожектор на вертолете. Я не знаю, как именно они расположены на машинах и как высоко могут находиться над поверхностью, когда машины припаркованы, и насколько они ярки.

Так, сейчас видно несколько лучше. Да, действительно, что-то движется. Оно надвигается на нас, просто черное пятно в тумане. Оно идет без света. Если мои предположения насчет расстояния имеют какой-то смысл, хотя, скорее всего, я ошибаюсь, то его размеры примерно таковы, как и размеры месклинитов. Может быть, это Кервенсер или Реффел.

Да, я почти уверен, это месклинит, но он все еще довольно далеко, чтобы я мог его узнать. Я плохо знаю и Кервенсера, и Реффела и вряд ли смог бы отличить одного от другого. Он пересекает линию. Должно быть, это поток, потому что брызги на какую-то секунду блеснули в луче прожектора. Сейчас он находится всего лишь в нескольких ярдах, и другие окружают его. Они о чем-то переговариваются, но недостаточно громко, чтобы я мог разобрать что-либо. Если они подойдут чуть ближе к передатчику, я спрошу, кто это, но, как мне кажется, они скоро сообщат об этом сами. Я не могу спросить сейчас, они не услышат меня сквозь гермокостюмы, если только не окажутся рядом с передатчиком. Сейчас все направляются к передатчику, и группа расходится. Двое остановились прямо перед камерой. Похоже, это Стакенди и тот, кто только что…

Его прервал голос, раздавшийся позади него. Он достиг не только его ушей, но и трех включенных микрофонов, и через них трех различных приемопередатчиков на Дхрауне, где вызвал три весьма различные реакции.

— Кабремм! Где же ты был все эти месяцы?! — вскрикнула Изи.