Звезды

- Привет, Степан. Я - пройтись по городу. - Александр остановился, видя, что его приятель тоже нажал на тормоз и веломобиль послушно замер на месте.

- Слышал новость? - спросил Степан.

- Какую? - заинтересовался Александр.

- Первый гравилёт испытали в Нижнем. Скоро серийно будут производить... - выпалил приятель.

- Надеюсь, не военный?...- Александр не любил, когда выпуск новинок техники начинали с военных образцов - из их появления уже давно не делали никакой тайны, после войны с Чужими это стало общим нормативом, но всё равно - мирные образцы по мнению землян должны были идти вровень с военными.

- Нет, полная линейка... Все модификации... И гражданские, и военные. Какой ошеломляющий сюрприз наши земляки приготовили Региону! Машинка - заглядение. - Степан знал, что Александр не любит излишней военизированности.

- Где видел? - ещё больше заинтересовался Александр.

- Информпрессрелиз сегодняшнего вечера. - ответил мальчик.

- Ещё не видел, был разговор с отцом. - проговорил Иванов.

- Почитай, там немало интересного! - мальчишка кивнул, нажал на педали и веломобиль скрылся за поворотом парковой аллеи. Александр не спеша продолжил свой путь.

За главной оградой небоскрёба, к которой Александр подошёл через огромный парк, вмещавший многочисленные службы башни, шумел Московск - почти областной центр, не подчинённый напрямую Москве - столице Евразийского региона. Несколько неудобное в прошлом название города было уже привычным и никто из землян не путал москвича - жителя Москвы с московчанином - жителем Московска.

Выйдя за ограду, молодой человек огляделся. Шум стал слышнее. Его уровень не достигал опасного предела - с недавних пор с этим в городах стало снова очень строго. Проносились по восемнадцати полосам Цветного бульвара разноцветные разнотипные машины, изредка замирая на перекрёстках, чтобы пропустить скрещивающиеся порции людских и машинных организованных потоков. По широченным, в меру освещённым чистым тротуарам в обоих направлениях шли люди - группами и по одиночке. Слышались оживлённые разговоры на разных языках. Многочисленные туристы запечатлевали вечерний Цветной Бульвар на свои пластинчатые фотоаппараты. Ветер сновал в кронах деревьев, высаженных тесным строем вдоль проезжей части.

Александр зашёл в торговый центр, прошёлся по залу мимо прилавков самообслуживания и вышел снова на бульвар. Подошел пассбус. Юноша посмотрел на номер маршрута, вошёл и сел на одинарное сиденье в середине салона. Пассбус плавно тронулся с места и набрал скорость. Через полчаса машина замерла на конечной остановке и Александр в числе последних пассажиров покинул уютный салон.

Вокруг площадки конечной остановки расстилался лес. Это была пограничная лесопарковая зона Московска - излюбленное место отдыха московчан. Сюда Александр приезжал, если ему надо было обдумать важные вопросы или решить трудную проблему. Зелёная стена сомкнулась вокруг него и юноша не спеша пошел по тропке.

Александр думал о том, как совместить теперь сохранившее свою силу чувство первой влюблённости с необходимостью максимально полно сконцентрироваться на учёбе сразу в двух учебных заведениях.

"Вот влип так влип. - думал Иванов, углубляясь в лесополосу по неприметной тропке. - стоило мне наконец решиться на личностную инициализацию, выполнить обычную, в чем-то - даже рутинную процедуру сближения с "другой цивилизацией" и - нате, пожалуйста. Год возрастной разницы между нами - и как две планеты. Ну ладно там шесть или пять лет или восемь или семь - такой разрыв ещё был бы серьёзным аргументом "против". Но такой минимальный, где-то даже нормативный разрыв похоже меня немного убаюкал. И я, остолоп, олух царя небесного, профессионал в начальных уровнях психологии, купился на такое... Конечно, всё поясняется стандартной программой взаимоотношения полов, но ведь от этого нисколечки не легче. В принципе, она, как человек, ничего, больших сложностей не приходится вроде бы ожидать, но то, что я видел в Кринице и в её родном городе... Это не укладывается ни в какую известную мне нормативную матрицу версий. А если посмотреть на проблемные уровни... То, похоже, она мужеподобна... А я-то рассчитывал на высокоуровневые отношения... Как и все юноши моего возраста я несколько расслабился, поддавшись новизне чувства, ведь в учебниках и в моделях - одно, а для каждого из нас это - совершенно другое. И если бы не отец... Вот была бы катастрофа...- он подумал о том, как могла повернуться его жизнь, не предупреди его отец о грозящей опасности и похолодел. - Бате тоже трудно пришлось - его хорошие давние знакомые, с её отцом они начинали путь в науку, оба почти одновременно стали кандидатами наук и вот такое... Конечно, в семье Соколовых не без проблем, но такое стремительное падение уровня контроля за единственной дочерью?... Тут явно что-то не так. Каково же было отцу, если я сам до сих пор не могу внятно сформулировать план действий... Он-то предупредил меня, но ему пришлось просчитать кучу версий, а это - я уверен, занятие в данном случае совсем не из разряда приятных... Но теперь всё: на первых порах - глубокое охлаждение, потом постепенный вывод ситуации к безразличию. Батя, я знаю, не сможет полностью поддержать меня в таком решении, но здесь основная роль принадлежит мне. Предстоит совмещаться в двух учебных заведениях, что потребует огромного количества энергии. Конечно, мои коллеги по школе не пострадают и круг моих знакомых тоже не изменится, но Лене больше нет места в круге особого доступа. - холодная логическая схема, сформировавшаяся в мозгу, спасала суть Александра от перегрузки. - Попробуем сыграть этот вариант. В конечном итоге он один из стандартных, здесь нет ничего нового ни для неё, ни для меня... Но пока следует просчитать варианты действий на будущее. Итак, имеем..."

Меряя шагами сетку тропинок в полузаброшенной части зелёного пояса, Александр примерял и отвергал разные варианты, ища оптимальный. Через два с половиной часа он уже был в своей комнате.

Ивановы. Выезд на дачу и в Нижний

- Всё, ребяточки. Извольте с сегодняшнего дня - то есть с воскресенья и до среды поднять нашу семейную машину из руин и приготовить её к походу. Катер тоже требует работы, но это - потом. Иначе всю ораву мы не довезём со всем скарбом до катера, придётся на общественном транспорте или заказывать, а это - дело хлопотное. Вы хорошо отучились, уже прилично в субботу отдохнули, поработайте теперь руками. - шутливый тон отца нравился столпившимся вокруг него сыновьям - Петру, Борису, Сергею и Александру.

Старший - Борис взял с полки диагностический комплект, средний - Александр потянулся за монтажным инструментом, а младшие - Петр и Сергей схватились за укладки с мелкими запасными и сменными частями. Через несколько минут вся компания во главе с Борисом ввалилась в подземный гараж, где посверкивал синей краской лимузин семьи Ивановых - универсальная машина повышенной проходимости. Братья обступили машину.

Началась ежегодная весенняя работа по приведению главной машины семьи в порядок. "Волга" немо благодарила своих молодых хозяев, воздавая должное их умелым рукам. Отцовский джип "Соболь" и мамина вездеходка "Ока" были уже приведены в полный порядок.

Россияне, помня присказку о дураках и дорогах в первую очередь противопоставили дорогам единственное действенное средство - машины повышенной и высокой проходимости, которыми в обязательном порядке теперь снабжалась каждая новая семья. Конечно же, такую машину мог получить и отдельный человек. Не существовало прежних ограничений на количество машин повышенной проходимости, не существовало и неразумных ограничений на их комплектацию. Иностранцы, попадая в Россию, неизменно дивились такому количеству вездеходов, которые в их странах использовались только в армейских и специальных подразделениях, но россияне, улыбаясь, приоткрывали дверцы в свои личные гаражи пошире и иностранные гости просто выпадали в осадок, увидев рядом с "танками бездорожья" самые крутые по их мнению и дорогущие по старым меркам лимузины и спортивные машины. А добивало иностранцев то обстоятельство, что все россияне отлично разбирались во внутренностях машин и могли их полностью обслужить не обращаясь к профессиональным автомеханикам.

Так было и в семье Ивановых. Молодые люди целый день привычно провозились с главной машиной и попутно привели в порядок гараж и его самое разнообразное оборудование. Поздно вечером братья долго плескались в ванной комнате, смывая трудовую пыль. Разговор шёл о катере:

- Так. - Борис открутил кран душевой установки до предела и юноши довольно подставили тела упругим струям живительной влаги. - У нас ещё два дня на доводку всех автомобильных и гаражных проблем. Это дело ясное. Так что в детали вдаваться не буду. Сергей и Пётр в среду в шесть утра должны быть на катерной стоянке и провести первичную расконсервацию. Доберётесь туда своим ходом. На общественном транспорте. Ты, Саша, прибудешь туда к восьми с первой порцией аппаратуры. Возьмёшь мамину "Оку". Аппаратуры немного, мы, как вы все помните, в прошлый раз, при консервации, всё проверили достаточно плотно. Но всё равно - повнимательнее и поаккуратней на поворотах. Я приеду туда на разъездном мобиле небоскрёба с вещами для похода, а Сергей отгонит "Оку" обратно в гараж и, вместе с отцом сопроводит наших дам на отцовской машине. Тогда и заберём основную часть вещей для отдыха. А пока будем иметь то, что имеем на даче и на катере и то, что захватим из дома. Ясно? - спросил Борис, кутаясь по обыкновению в халат и развалившись в кресле. - или есть вопросы?

- Вопросов нет, Борис. Сделаем. - ответил Александр. Братья согласно кивнули.

Через два дня вся семья на катере отправилась в плавание по каналу имени Москвы. В своей стране почти каждый россиянин получал удостоверение судовладельца и судоводителя, поэтому никаких жестоких аварий на водных гладях не было уже давно - многоуровневая система контроля и тестирования закрывала любые мыслимые возможности не подготовить должным образом технику, а система обучения и воспитания - возможности наплевательски отнестись даже к секунде общения со столь сложной, дорогой и опасной машиной, какой всегда было речное, озёрное или морское судно. У городов и посёлков теперь стояли многоэтажные хранилища, вмещавшие в себя целые флоты всевозможных маломерных судов. Любой россиянин мог позволить себе любое мыслимое судно - на этом не экономили и не считали "крутизну" скорлупки меркой "крутизны" владельца.

Запланированное плавание до Нижнего Новгорода пришлось отменить - мама плохо себя чувствовала на воде и на быстро собранном в кают-компании катера семейном совете было решено отправиться в Нижний на поезде-экспрессе.

Через неделю плавания по каналу и притокам семья Ивановых вернулась в Московск, а ещё через три дня комфортабельный экспресс принял её в один из своих вагонов.

Сверкающий чистотой вокзал Московска встретил новых пассажиров сдержанным гулом работающих двигателей поездов и множества разноязыких голосов. Широченные шестнадцатиполосные эскалаторные пандусы делали невозможными людские пробки на любом из пяти подземных и семи наземных уровней огромного вокзального комплекса, яркие напольные и настенные указатели "разруливали" людские потоки, чёткая организация не позволяла смешивать британскую левостороннюю и среднеевропейскую правостороннюю систему организации движения. Всё это россияне отмечали механически, как норматив, на фоне которого любой негатив смотрелся просто кричащим пятном.

Главы семьи расположились в отдельном купе "люкс", предоставив молодёжи право самим разбираться кто с кем едет в остальных пяти заказанных ещё во время плавания купе попроще. Братья и сёстры быстро разместились, заняв одно купе под багаж, чтобы не загромождать проходы в остальных купе. В назначенное расписанием время экспресс дал короткий сигнал и плавно набрал скорость.

Проводники быстро разнесли традиционный чай с печеньем и пассажиры приступили к обустройству своих временных обиталищ. Наконец приборка была окончена. Девчата вместе с мамой пошли в вагон-ресторан, планируя по пути заглянуть в вагон-супермаркет, а юноши посетили вагон-тренажёрный зал и вернулись в свои купе к полудню, когда экспресс уже разогнался до проектной скорости в восемьдесят пять километров в час. Лёгкое шуршание заменило хорошо знакомый перестук колес, к нему привыкли быстро, тем более, что и плавность хода возросла многократно.

Приняв душ, братья занялись кто чем хотел, Александр вышел в просторный коридор и приоткрыл окно - в летнее время никто не включал в транспорте кондиционеры без особой необходимости. Взгляд молодого человека упёрся в переливающуюся стену зелёной лесополосы, тянущейся вдоль пути, по которому следовал экспресс.

- Ты великий домосед, Саша... - задумчиво сказал подошедший Борис, держась за поручень у соседнего полуоткрытого окна коридора вагона. - непросто было тебя уломать поехать после канала в Нижний...

- Ты не прав, Боря. Я не домосед. Просто впервые столкнулся на практике с такой тяжёлой ситуацией. Ты всё знаешь сам, поэтому детали раскрывать вслух повторно не буду. - Александр, прикрыв глаза, подставил лицо свежему ветру, дувшему из открытого окна. - Мне сейчас очень тяжело, я как в другое измерение попал, потому не удивляйся, по закону подобия мне в ближайшие два года будет очень тяжело. Как учёба в академии?

- Ничего, уже на втором курсе, но первый курс оказался и мне тяжеловат. Сейчас-то я втянулся, но раньше бывало, зубами скрипел, чтобы захотеть, а точнее - просто принудить себя идти дальше. Служба есть служба, а для нас, курсантов Малой Академии Службы Безопасности России, она никогда и не была лёгкой. Да и потом не будет. Слава богу, у нас уже давным давно нет особой барской разницы между офицером и курсантом: оба должны одинаково много и качественно вкалывать. Но всё равно, я тебя очень хорошо понимаю... Ничего, я тебе всегда помогу в любом достойном деле. - Борис положил руку на плечо Александру. - В этом можешь не сомневаться.

- Я и не сомневался в тебе, Боря, никогда. - Александр благодарно посмотрел в глаза старшего брата.

- Только уговор - не отшивай девчат своим видом как ударом инфразвука - они тоже должны чувствовать удовлетворение от выполнения своей собственной глубоко заложенной программы. Да и ты - не последняя личность в своей школе. Такое дело провернуть...

- Обычное дело, Боря. Всего-то лишь забот - в очередной раз дать девчатам то, что они должны иметь постоянно. Так сказать, восьмое марта круглый год. Не более того.

- Ценю твою трезвость суждений, но не принижай своих заслуг. А то Валентина стала звать тебя Командором. Не делайся статуей, давай девчатам почувствовать богатство спектра твоих эмоций, им это необходимо.

- Для сестёр - всегда и везде, для всех остальных - только после экспертизы...

- А ты жесток, Александр...- скучным голосом произнёс Борис.

- Нет, просто я пытаюсь преодолеть полосу неудачи, пережить в себе то, что пришлось бы намного острее переживать, сойдись я с Леной глубже.... - ответил Александр.

- Но ведь и она тебя не отшила, хотя, ясное дело, стала намного холоднее.

- И мне от этого только легче. Я не специалист в красноречивых объяснениях.

- Женщинам и не нужны слова, хотя они и любят ушами, им, сегодняшним, нашим россиянкам, нужны прежде всего дела и твои дела многое пояснили Лене. Она потому и не преследует тебя, как Эльвира...

- А, Пономаренко, которая не так давно захотела со мной встречаться... Не люблю я, когда женщина навязывается мужчине, неестественно это. Потому я её жёстко, но отшил.

- Может, ты и прав, но может, ты совершил ошибку. - повторил Борис фразу из хрестоматийно известного романа Дюма. - Твоя сущность только раскрывается. Не души её.

- Не буду, Боря.

- Ну и хорошо. Двое суток ехать не спеша - это дело. Этот экспресс может дать двести километров в час - я узнавал, трасса позволяет, но хорошо, что скоростить не будем. А раз так - у нас предостаточно времени. Так что пойдём, посмотрим, что там дают поесть.

- Пойдём. - ответил Александр, отмечая, что младшие братья вышли из своих купе и присоединяясь вместе с Борисом к ним. Сёстры, вернувшиеся из ресторана и супермаркета, пока остались с матерью: они любили, перебирая обновки, посекретничать.

Борис Иванов. Первое боевое задание. Столкновение с сектантством

Стремление Бориса Иванова делать всё быстро и качественно, не гнушаясь никакой черновой работой, было быстро замечено. В один из мартовских дней в пятнадцать ноль ноль его, читавшего в специальной библиотеке Малой Академии Безопасности очередные материалы по организованной преступности, нашёл вестовой Академии и вручил пакет. Распечатав его, Борис кивнул вестовому, вскочил и почти бегом направился в кабинет начальника академии.

- Курсант Иванов по вашему приказанию прибыл. - вскинул Борис ладонь к виску.

- Садитесь, Борис Александрович. Есть для вас задание.

- Мне...

- Понимаю, не в традициях Академии привлекать младшекурсников к подобным вещам, но здесь случай исключительный и без вас мы его решить не сможем.

- Я готов.

- Илона Рашкова вам знакома?

- Да. Она моя дальняя знакомая. - Борис потупился. Маршал понял, что упоминание о ней не доставляет курсанту удовольствия или спокойствия.

- Вы с ней давно не встречались и не хотите поддерживать отношения. Вас что-то в ней настораживает. - даже не вопросительно, а полуутвердительно, словно зная наперёд ответ спросил маршал, поворачиваясь в кресле к сидевшему на противоположном конце недлинного стола Борису.

- Да. - Борис все ещё не мог понять, куда клонит маршал АПБ.

- И то, что вас в ней настораживает, насторожило теперь и Российскую Академию Планетной Безопасности. Вы давно окончили изучать курс "Религии мира. Специальные аспекты"?

- Два месяца назад, маршал.

- Хорошо. Что вы скажете о сектантах?

- Третья степень социальной опасности по шкале Мевиса. Если по закону Триады, то при определённых, ныне чётко просчитанных или заранее непросчитываемых и почти непрогнозируемых спонтанных условиях возможно весьма негативное низкоуровневое влияние на слабых членов нашего общества. Пи эр шесть или что-то близкое к этому. Подлежит жесточайшему контролю и многоуровневому полному чистовому пресечению. - отчеканил Борис.

- Согласен. - маршал не стал впадать в педагогическую крайность и хвалить курсанта за дословное воспроизведение учебника. - Но с Илоной Рашковой вы не виделись уже шесть лет. Так? - спросил хозяин кабинета.

- Да. С семи лет я её не видел. Ей тогда было всего пять. - по лицу Бориса было видно, что кое-что он уже начинает понимать и это понимание не доставляло ему никакого удовлетворения.

- Вот материалы. - маршал подал папку. - садитесь и изучайте. Обратите внимание на список членов секты.

- Есть, маршал. - Борис присел на краешек стула и впился взглядом в убористые строчки пластиковых листов, зашелестевших в его быстрых пальцах. Через две минуты он поднял вопросительный взгляд на маршала. - Илона тоже у них? Я не знал.

- Неудивительно. Её родители и более дальние родственники практически не контролируют её. Она растёт в режиме "дитя природы". - Маршал задумчиво пролистал свою папку, не стремясь держать курсанта под своим внимательным, всё замечающим взглядом.

- Мне об этом говорили. - сказал Борис. - да я и сам немало видел и понимал. Но чтобы за шесть лет...

- Увы, то, с чем столкнулась наша Академия, произошло два года назад, ей тогда было девять. Вам известно, Борис Александрович, с какого возраста сектанты всей Солнечной Системы пытаются загнать в свои секты побольше народу?

- С пяти лет, маршал. - Борис уже просчитывал ситуацию. - Но я всё же не понимаю, почему я? Ведь я всего лишь младшекурсник, а тут - работа для выпускника - и то, как минимум.

- Секта глубоко законспирирована, она к тому же сравнительно новая. Мы, конечно, работаем, делаем даже больше того, что легально можем и уже отлоцировали всё, что только возможно, но нам теперь нужно постепенно вытягивать оттуда членов. И делать это умно и по возможности не так заметно. Сначала колеблющихся, потом середняков, а потом крепких.

- Иссушать? - проговорил Борис.

- Именно. Без энергетической и психологической подпитки руководящее звено вынуждено будет свернуть деятельность, а вы видели по материалам, что связи секты, а точнее - её отделения в нашем Регионе идут за пределы России и даже за пределы Евразии. За пределы России мы их точно не выпустим, вокруг них уже кольцо, но это только четверть дела, а нам нужно делать дело полностью.

- Видел в материалах, маршал. - подтвердил Борис.

- Так вот, мы уже привлекли немало сотрудников Евразийского центра АПБ для работы с членами секты. Но охватить удалось далеко не всех. Мы постоянно подключаем новых, но нам нужна близкая к ста процентам гарантия успеха. Мы в России не можем терпеть подобное издевательство - уровень активности и вредоносности секты вышел за пределы безопасной нормы.

- Над женщинами. - дополнил Иванов.

- И над женщинами в первую очередь, Борис Александрович. Я понимаю, вам не хочется спустя шесть лет что-либо существенное восстанавливать в ваших с Илоной отношениях, но я прошу не о восстановлении отношений, а о спасении Илоны. И физическом и психологическом. - он указал на две фотографии Илоны - трёхнедельной давности и трёхлетней давности. - Через вас мы сможем приблизиться к сердцевине секты, нам известно и в просмотренных вами материалах это отражено - она необыкновенно близка к руководительнице секты. Я так же знаю, что она фактически взяла на себя её охрану и оборону. Конечно, мы ведь с вами понимаем, что такие обязанности для девочки, да ещё не до конца сформированной - глупость несусветная, поскольку её энергетически высасывают и ничего существенного не дают, а все эти слова об обороне и охране - просто отговорки - для охраны и обороны нужен как минимум равный потенциал, а не вампиризм. Руководителем - мужчиной, а там, кстати - парная система руководства, уже занимаются другие сотрудники нашей службы по своим каналам. Вам, Борис, предстоит усмирить эту "Горгону" и спасти Илону от окончательного разрушения личности. - маршал подал другую папку. - Вот материалы по ней из Информцентра Медицинской безопасности.

- Разрешите? - Борис схватился за папку. - Читать при вас?

- Да. - маршал отвернулся к окну.

- Есть. - взгляд Бориса впилился в строчки и через минуту руки Иванова захлопнули створки обложки. - Да ведь они её умертвить могут, маршал!

- Именно. Ваше решение? - хозяин кабинета посмотрел на Бориса Иванова внимательно и строго.

- Я берусь за это дело, маршал. - подтвердил Борис.

- Хорошо. Вот вам литер в Центр восстановительного лечения Тямницы. Проведёте там максимум двадцать четыре дня. Это будет ваша база, кругом военные авиаторы, так что с секретностью и безопасностью там всё в порядке. В случае необходимости вы сможете эвакуировать Илону за периметр Центра, где никакие сектанты её достать уже не смогут. Тамошние наши подразделения и службы самого Центра предупреждены в режиме полной секретности о возможной многопрофильной пациентке. Мысль ясна?

- Ясна, маршал. Когда приступать? - Борис подобрался.

- Через два дня. Вот ваши билеты на скоростной поезд до Тямницы, рейс в восемь пятьдесят пять, к полудню будете на месте. Всего три часа дорога. В час дня будете в Центре восстановительного лечения и на следующий день нанесёте Илоне первый визит. Остальное - на ваше усмотрение. Наша служба в Тямнице уже предупреждена, помогут всем, чем смогут. Я знаю, вы помните, что служба наша там достаточно слабая, но мы прислали туда наш спецотряд "Кобра". Формально он занимается безопасностью грузовых перевозок, а фактически находится в оперативном резерве. План операции завтра к трём часам дня - у меня на столе. Вопросы?

- Никак нет. - Борис встал. - Разрешите идти?

- Идите.

Выйдя от начальника академии, Борис в Центре Связи быстро предупредил Совет своей школы о своём четырёхнедельном отсутствии и получил учебный отпуск. Забрав присланные со спецкурьером Академии оперативные и перспективные учебные материалы, Борис поехал домой.

- Значит, поедешь к Илоне? - спросил Александр Иванов, когда брат закрыл дверь своего кабинета и указал ему на кресло. - Больно?

- Очень, Саша. Мы три года переписывались, потом год шатания и два года я молчал. Только недавно получил одно письмо в ответ на свои два. Результат - вот эта папка. Мне очень не понравилось уже её первое после долгого перерыва письмо. Значит, моя Служба уже ведёт эту ситуацию два года. А я сижу тут как чувак и ни черта не знаю о том котле, в котором варится Илона. Непростительно и глупо.

- Не знаю, брат. Но, может быть, тебе не следует особо переживать по этому поводу? - сказал Александр

- Саша. Ты же знаешь, что такое для меня Илона. - Борис сжал губы, превратившиеся в ниточку. Александр кивнул, понимая, что Илона была для Бориса первой любовью. Как брат, Александр видел Бориса и тогда, когда он принял решение разорвать с Илоной и её семьей все отношения: это был страшный по своей психологической напряжённости трёхмесячный период с двухнедельным пиковым периодом опаснейших шатаний. Борис об этом не говорил прямо, но Александр, увлёкшийся психологией, немало видел сам и учился понимать и знать ещё больше.

- Но я также знаю, что три года назад ты принял решение не поддерживать ни с Илоной, ни с её семьей никаких отношений. Два года молчания тебе дались очень нелегко и я до сих пор не очень понимаю, что тебя заставило восстановить переписку. Если, конечно, такое можно назвать восстановлением переписки. - проговорил Александр.

- Вероятно, два года назад я был ослом, глупцом и тупорылым бегемотом в одном лице. - вскипел Борис. - Я и раньше видел, что она - дитя природы, но не придавал этому особого значения, ведь наша социальная система безопасности и не такие задачки способна решать. Илона не была тогда похожа на высушенную воблу. Вот, сравни. - Борис подал две части из объёмистой папки брату,- в первой части - фотки Илоны три года назад, а во второй части - двухнедельной давности. Оперативная съёмка. У меня есть только пятилетней давности, трёхлетней не было. Да и современных тоже нет.

- Да, Борис. Ведь тогда ты её не фотографировал очень давно. "Цифровик" твой тогда был ещё не настолько отлажен. Ты ведь привык всё делать сам.

- Да, сам. Но мой "цифровик" в моей башке теперь ясно выставил сигнал опасности третьего уровня. И едва ли найдется личность, которая будет в состоянии меня переубедить. Ты только посмотри на последнюю фотографию и положи рядом "трёхлетку". Есть разница?

- М-да. А медицинская поддержка? - Александр ещё раз просмотрел фотографии и формуляры.

- Маршал сказал, что я смогу в случае необходимости укрыть её в Центре Восстановительного лечения Воздушных Сил Земли. Это же военная организация и периметр там - соответствующий. Да и внутри несколько десятков уровней доступа. Хоть и медицинский центр, но оснащённость у него - дай боже.

- А эвакуация сюда? - спросил Александр.

- Этого не знаю. Мне надо вырвать её из секты. Я думаю, что у меня будет нелегкий разговор с руководительницей. А там подключатся основные силы и одной сектой на территории России будет меньше.

- План операции?

- В кодированном виде - уже в голове, а оформлю я его сегодня же вечером. Маршал не любит ждать и в два часа план будет завтра у него на столе, хотя он приказывал в три. Старик не любит задержек.

- Понимаю. Мне с тобой?

- Нет, Саша. Пока я буду бултыхаться в этой темной жиже, ты будешь заменять меня здесь и в школе. Ясно? - брат дал понять брату, что понимает, на что его обрекает, требуя в усиленном режиме разрываться между тремя учебными заведениями, но одновременно дал понять и то, что уверен в возможностях брата все сделать наилучшим образом.

- Да. А как же твоя Академия? - Александр кивнул едва заметно, подтверждая готовность выполнить все, что потребуется, в лучшем виде.

- Я передал командование ротой своему заместителю на четыре недели. Формально для всех в Академии я - в отпуске для информационной догрузки. Фактически - на спецоперации.

- Ясно. - Александр встал. - Будешь думать?

- Буду. Я у этой сектантки сердце вырву. - зло сказал Борис.

- Я бы тоже так сделал. - Александр сравнил взглядом две фотографии - цветущей девочки и едва светившейся жизненным светом измождённой полумонахини-полуюродивой. - Я пошёл.

- Успехов. - Борис склонился над виртуальной клавиатурой и дверь в его кабинет "чавкнула" системой "информационной" изоляции.

Через день поезд повышенной комфортности принял Бориса, облачённого в гражданский костюм, в свой вагон с рядами кресел и три часа спустя Борис Иванов уже стоял на перроне небольшого четырёхплатформного вокзала Тямницы.

Подошедший пассбус открыл двери и Борис втащил тяжёлый рюкзак в салон, решив не садиться. Сорок минут он изучающим взглядом смотрел в широкое окно, уясняя происшедшие изменения и давая подсознанию возможность подготовиться к рывку.

Маршал одобрил план через полчаса после того, как ровно в четырнадцать ноль ноль Борис Иванов положил конверт с документацией перед адьютантом. Теперь Борис имел право не только выполнять план, но и в разумных пределах изменять любой его пункт, если того потребуют обстоятельства или интересы операции.

Монументальная ограда Центра восстановительного лечения Воздушных сил указала Борису, что его поездка на пассбусе подошла к концу. Предъявив охранникам литер, Иванов прошёл на территорию Центра и, следуя полученным устным указаниям, отправился искать нужный корпус. Через двадцать минут он уже знакомился с соседом по палате - молодым капитаном военно-воздушных сил России Сергеем Ковпаком. Для всех, не посвящённых в детали предстоящней операции, обитателей Центра он, Борис Иванов, был простым отдыхающим, прибывшим по путёвке для восстановления сил после работы в Информационных Завалах.

- Ну и с чего начнешь отдых? - спросил Сергей у Бориса, распаковывавшего укладки с личными вещами,- скажу тебе сразу, библиотека тут ужасная, стоящих книг там нет, приходится запрашивать извне, но я лучше сделаю это сам, а не через библиотечные терминалы, кино стоящего в здешнем медиахране тоже практически нет. В целом центр смахивает на эвакогоспиталь для ветеранов. Мне понятно, что такое тоже необходимо, но всё равно тяжеловато. Обещают, конечно, исправить. Но, ясно, что это будет не быстро.

- Пока не знаю. Надо представиться главврачу, получить лечение и назначения, а там посмотрю. Я видел тут приличный парк, значит можно будет погулять.

- Не только парк, речка тоже есть. И пляж. Пойдёшь?

- Нет. Я не хочу быть на солнце, кожа отвыкла.

- Угу. А мне с самого начала по приезде проштамповали книжку отдыхающего штампом запрета пляжа и купания. Так что теперь мы с тобой здесь коллеги.

- Возможно. - Борис закрыл клапаны рюкзака и положил в карман документы и рацию. - Я пойду пройдусь, уясню обстановку. Ты уже сколько здесь?

- Два дня. Изучай, хотя мало интересного. Форменный госпиталь.

- Посмотрю. - Борис вышел за дверь палаты и направился по лестнице вниз.

В парке было малолюдно и Иванов смог обдумать сложившуюся ситуацию в деталях. Но появляться у Илоны завтра же он раздумал, решив посвятить следующий день изучению города. Через десять минут он уже садился в пассбус, чтобы найти карту города - возле Центра не было ни одного приличного супермаркета - только продуктовая лавчонка. Но даже в центре города не нашлось ни одного информационного киоска. Борис, привыкший за время учебы в Академии к постоянным проблемам, воспринял это явное неудобство спокойно.

Наконец карта была в его руках. Сверив расстояние от старого центра города до расположения Центра восстановления, он тихо порадовался - приличное расстояние почти полностью исключало возможные встречи. Борис чётко знал, что информация о его прибытии за пределы Центра восстановления не выйдет, а в городские системы информации он попал под оперативным псевдонимом Леонтия Говорковского, жителя города Ромны, ученика прибориста одного из Центров точной механики в Срединном Регионе России. Так что вычислить его обычным путём никто не мог.

- Купил карту? - спросил Сергей, уютно вытягиваясь на жестковатой тахте. Борис кивнул, сел на свою тахту и развернул пластик. - Как видишь, городочек так себе.

- Возможно. Но минимум удобств тут есть и этого уже мне хватит. Главное - есть простор для простых пешеходных прогулок и нет запутанных донельзя лабиринтов. - ответил Иванов.

- Какой план на завтра?

- Я был у главного врача, прошёл первичное обследование и завтра планирую начать принимать процедуры. - сказал Борис чистую правду. Он действительно всё это сделал, вернувшись из поездки за картой. - А послезавтра впервые надолго выберусь в город. Ты не удивляйся, я после завтрака и утренних процедур буду исчезать чуть ли не до позднего вечера. Кстати, до каких часов к нам в периметр пускают?

- До двадцати двух ноль ноль.

- Постараюсь. А если не успею?

- Обязан будешь успевать, иначе просидишь в дежурке на входе всю ночь. - усмехнулся Сергей. - Твой предшественник уже попал один раз в такую ситуацию. Я с ним говорил об этом за день до его отъезда, он классный мужик. Но в предпоследний день заезда он все таки неосторожно задержался в городе, подвёл здешний непунктуальный транспорт... Так что ночевал с пацанами из охраны в их офисе на входе.

- Подвёл транспорт? - искреннее удивился Борис. - Как это?

- Городок этот Тямница какого уровня?

- Пятого. Знаю, достаточно низкий уровень.

- А значит проблемы с транспортом есть у него всегда и достаточно значительные. - подытожил Сергей.

- Хорошо. Буду аккуратнее. На вокзале пассбус я ждал полчаса, хотя горожане сказали, что ходит раз в пятнадцать минут. Но я не подумал, что это постоянное явление. - проговорил Иванов.

- Во-во. - Сергей потянулся вторично и закрыл глаза. Двигай на обед, а я подремлю пока. Я уже поел.

- Хорошо.

В столовой было немноголюдно и, устроившись за четырёхместным столиком, Борис привычно смолотил обед за каких-то пятнадцать минут. Выйдя из столовой, он обошёл территорию Центра, побывал на пляже и у реки, прошёлся по парку и посетил несколько открытых для посетителей павильонов и корпусов. Некоторые корпуса были доступны только для военных летчиков и их двери "внешнего периметра" открывались только по их удостоверениям, но Бориса это не волновало. В его голове формировались варианты решения проблемы.

После обеда Борис Иванов решил прогуляться по территории Центра более основательно. Но затем раздумал и, вернувшись в номер, переоделся в ещё более незаметной расцветки костюм и направился к главному КПП. Оказавшись за пределами центра, Борис сел в тот же пассбус, что привез его сюда - маршруты были здесь чаще всего кольцевыми - и поехал знакомиться с городом. Борис не только поездил на немногочисленных маршрутах общественного транспорта - он посетил парк, видеотеатр, концертный зал, музей и картинную галлерею. Его глаза впитывали множество профильных и непрофильных данных, а мозг успевал отрабатывать ещё и дополнительные пути решения проблемы. Наконец без пятнадцати десять Борис вышел из пассбуса у главного КПП центра и прошёл на территорию. Ровно в десять он уже был в номере.

Утром Борис проснулся в прескверном расположении духа. Ночные размышления и их результаты, выброшенные подсознанием на мозговой экран не прибавляли ему оптимизма. Наступал тот момент, который он, простой школьник Борис Иванов, пытался до этого дня оттянуть всеми силами: момент выхода на прямое свидание с Илоной Рашковой. Чисто механически Борис умылся, оделся, прошёл в столовую, позавтракал, перекинулся малозначащими фразами с соседями по столу, вернулся в номер, чтобы взять купальные принадлежности, принял ванну и душ, выпил в процедурном кабинете жилого корпуса микстуру, прописанную лечащим врачом и снова вернулся в номер, чтобы переодеться и подготовиться к визиту.

Он прекрасно помнил координаты её дома и поэтому не беспокоился о том, что заблудится. Пассбус доставил его к нужной остановке, тихая улочка осталась позади, Борис свернул внутрь квартала и увидел знакомый номер здания: 84. Первый подъезд десятиэтажного дома встретил его тишиной и исписанными стенами. Илона жила на первом этаже, так что пользоваться лифтом не пришлось, равно как и подниматься высоко по лестнице.

Борис прекрасно помнил дорогу к дому Илоны, равно как и то, как выглядит её входная дверь. Но знак на двери Илоны был новым. Всмотревшись, Борис похолодел - это был знак той самой секты, о которой столько писалось в переданных начальником Академии материалах. Систем слежения в этом доме старинной постройки не было и Борис не беспокоился о том, что его уже вычислили. Тямница вообще была городом пятнадцатого класса по общей российской "Табели городов", так что здесь не было многого из того, к чему Борис уже успел привыкнуть. Он решительно нажал на ручку двери и вошёл. В полученных им ранее материалах уже содержалась информация о том, что от сектантов требуют в категорической форме не закрывать двери квартир и комнат на любые замки.

Илона вышла на стук двери в коридор и удивлённо воззрилась на Бориса:

- Ты? - она, вероятно, ожидала увидеть брата или сестру по секте - такая практика была тоже зафиксирована в изученных старшим Ивановым материалах.

- Я, Илона. - Борис прикрыл дверь и посмотрел на Илону изучающе - сканирующим взглядом.

- Какими судьбами, Боря? - Илона пыталась справиться с волнением, вызванным неожиданным появлением в её жилище человека, не принадлежащего к "семье".

- Я здесь на отдыхе в одном из Центров. Разреши пройти в комнату?

- Пожалуйста. - Илона посторонилась, пропуская Бориса. - Расскажешь?

- Что смогу. - Борис сел в кресло напротив рабочего стола Илоны. - Но сначала хочу послушать тебя.

- Обо мне нечего особо говорить, Борис. Я теперь намного больше занимаюсь духовным, нежели материальным. - Илона села в свое рабочее кресло. - Ты удивлен?

- Немного.

- Параллельно я работаю в Службе курьерской доставки. Там работы мало, но иногда приходится зашиваться. Сейчас я в отпуске. Я тебе уже писала о том, что закончила годичный вводный курс в своём университете духовного развития?

- Да. И я хотел бы узнать поподробнее.

- Трудно, Борис, рассказывать о таком непосвящённым людям.

- А ты попробуй, Илона. - Борис кратким взглядом кольнул глаза собеседницы.

- Попробую.

Дальнейший рассказ Илоны мало что добавил к уже изученным Борисом материалам, собранным спецслужбами. Он слушал её внимательно, изредка вставлял наводящие вопросы, поддерживал иллюзию заинтересованности в дальнейшем получении информации, но сам думал о другом.

- Извини, Борис, но я уже тебе неоднократно писала и теперь вынуждена сказать прямо - такое нельзя говорить неподготовленным людям. Да и ты где-то витал пока я говорила.

- Я не витал, а обдумывал твои слова и твои суждения. Можешь сказать поподробнее, я попробую понять?

- Нет, Борис. Только в другой форме, но то же самое.

- Хорошо. Тогда может быть прогуляемся? Погода хорошая, да и день обещает быть достаточно теплым.

- Прогуляемся до набережной. - Илона встала. - Подожди меня в коридоре.

- Хорошо. - Борис вышел из квартиры и остановился на лестничной площадке. Через несколько минут он уже следовал за Илоной, шагавшей к выходу из квартала.

- Куда гоним, Илона?

- Да так, никуда. Просто я помню, с какой скоростью ты любишь передвигаться и решила соответствовать.

- Но тогда для такой скорости были основания, а сейчас их нет.

- Учту. Продолжим? - Илона сбавила скорость и они вышли на улочку, прошли на площадь.

- Ага. Слушаю. - Борис обратился в слух, но оставил часть внимания для слежения за обстановкой. Илона снова начала говорить, но говорила она преимущественно не своими словами. Освоивший специальные аспекты религий мира Борис быстро понял, что она не имеет собственной точки зрения и только повторяет уже много раз написанное и переписанное.

- Илона, извини, но я всё же светский человек. - Борис попробовал прервать поток цитирования, хотя мало надеялся на успех.

- Я тебе уже писала и говорила, что теперь я - не светский человек. Если ты не хочешь меня слушать, то зачем ты вообще явился? - вспылила Илона.

- Я тебе уже объяснял в двух письмах зачем. - спокойно возразил Борис.

- Вероятно, я плохо поняла или ты плохо объяснил. - ответила Илона и вернулась к прерванной тираде. Борис понял, что свернуть её с накатанной другими сектантами дороги сразу же и в первый день не удастся и внешне смирился с необходимостью слушать теоретические выкладки, не имеющие никакой связи с реальностью. Илона это ощутила сразу и успокоилась.

Наконец они добрались до набережной.

- Знаешь, Магда тебя уже ощутила. - вдруг сказала Илона, когда они сели на лавку у ограды набережной.

- Кто такая Магда? Руководительница о которой ты писала?

- Молодец, помнишь. Именно она. Но я ощущаю, что она в некоторой растерянности. Она не знает, кем тебя считать.

- Я светский человек и я не собираюсь влезать в её дела. - твёрдо сказал Борис. - Поэтому мне всё равно кем именно она меня считает.

- Позволь с тобой не согласиться. Ты же прибыл из Московска, города третьего уровня по Табели?

- Ну и что?

- Уж не думаешь ли ты, что такое появление пройдёт незаметным для Хозяйки города?

- Какой такой хозяйки? У вас здесь всё, как у людей, все комплексы общественного управления присутствуют. И у меня нет никакой информации о какой-либо ещё хозяйке.

- Борис, ты дремуч, как тайга. Магда - духовная хозяйка города. И твое появление для неё пока что остается загадкой.

- Я пришёл и я ушёл, мне нет дела до ваших внутренних разборок и оценок, Илона. Я не член вашего сообщества и не обязан считать её какой-либо хозяйкой.

- Вот здесь ты ошибаешься. Поскольку я дала тебе доступ к себе, я дала тем самым тебе доступ и к ней, поскольку тесно с ней связана. А это уже достаточно для того, чтобы ты был ею замечен.

- Мне в третий раз повторить то, что я уже говорил? - спокойно спросил Борис. - Илона, я устал от повторов. Мне известно, что ваше сообщество почти единственное...

- Из не признанных здешними жителями. Из не признанных, Борис. А нам приходится за вас всех воевать с силами Зла.

- И кто же эти силы Зла воплощает? Ты вроде бы ничего конкретного о них в письмах не писала.

- Некий Глеб Горов. С приспешниками. - коротко ответила Илона.

- И что собственно такого негативного он делает с твоим городом? - Борис изобразил лёгкую заинтересованность.

- Он держит город под чёрным колпаком. Мы называем это Чёрной Тучей.

- Кто это - мы?

- Силы Света.

- А он, значит, олицетворение Сил Тьмы?

- Примерно так. А я вот оказалась посередине. Я должна защищать Магду и блокировать все негативные доступы. Магда слаба и она ослабела именно в борьбе с Глебом. Глеб прекрасно понимает, что блокировав или даже уничтожив Магду, он получит власть над моим городом.

- Власть над городом? Извини, Магда, но я уже второй день здесь и я видел здесь предостаточно церквей, соборов и всяческих молельных домов. В комплексе, объединившись, они вполне могут блокировать любое поползновение Сил Тьмы.

- Могут, но ничего для этого не делают. А мы делаем.

- И что же конкретно вы делаете? - снова изобразил Борис лёгкую заинтересованность.

- Привлекаем к себе молодёжь, даем им цель и смысл жизни. Не светской жизни, а духовной.

- И в чём этот смысл?

- В том, чтобы служить Творцу. Служить и духовно и телесно, полностью и без остатка.

- И ты служишь?

- Да. И я служу. Если бы ты только знал, через что я прошла за эти два года.

- Ты об этом не писала.

- Да, не писала. Магда меня вытащила дважды с того света, когда я не хотела жить. А мои родители и бабка ничего не сделали, равно как и упомянутые тобой общественные структуры. С тех пор я считаю своей семьей Магду и Зилана, а не своих мать и бабку.

- Ну, Илона. - протянул Борис.

- Предвидела твою негативную реакцию. Но - прими это как факт. Я уже готовлюсь стать лидером, пастором нашей церкви.

- Ты об этом писала. - подтвердил Иванов.

- Завтра приходи и я покажу тебе учебные материалы и дипломы. Тогда и продолжим наш разговор. - Илона поняла, что сегодня разговора не будет. Это быстро понял и Борис.

- Хорошо. - Борис встал. - До завтра. Когда к тебе придти?

- В десять утра сможешь?

- Нет, только после часа дня. У нас в Центре строгий режим и утром у нас лечебные процедуры.

- Хорошо. В час дня у меня.

- Ладно.

Обратный путь Борис проделал в раздумьях. То, что сказала ему Илона совпадало с полученной ранее информацией. Но подсознание, все это время напряжённо сканировавшее собеседницу, доставило Борису более точные данные, снабжённые ключом среднего доступа и показавшие более интересные и важные для успеха планируемой операции аспекты. Над ними Борис и задумался, решив провести остаток дня в центральном парке Тямницы.

Там он просидел на лавочке добрых три часа, потом прогулялся по аллеям, отшил какого-то подростка, пытавшегося вызвать его негативную реакцию, выпил полтора литра фруктового сока, посмотрел на мамаш с детьми, сидевших и гулявших вокруг старинного фонтана. С наступлением темноты он направился в универмаг, прошёлся по его этажам и выйдя, сразу сел в пассбус, следовавший мимо Центра.

Сергей Ковпак сразу понял, что Борис чем-то озабочен, но Борис молча выложил из сумки учебники по организации автомобильных перевозок и сказал, что параллельно учится в Университете транспорта и готовится к очередным экзаменам и зачётам. Сергей вполне удовлетворился этим объяснением и Борис, раскрыв толстенький информпрессрелиз сделал вид что углубился в чтение, а сам вернулся к прерванным размышлениям.

Так прошло два часа вечернего свободного времени и в полночь, искренне и открыто зевая, Борис закрыл транспортный информпрессрелиз и, покосившись на похрапывавшего соседа, выключил прикроватный ночник. Первый день операции подошел к концу.

На следующий день Борис, как и запланировал, повёл жизнь примерного отдыхающего, за которой никто из непосвящённых не смог бы найти никакого двойного дна. Он принял ряд лечебных процедур, поплавал в бассейне, сыграл пару сетов на корте с новыми приятелями, прогулялся по парку и с аппетитом пообедал в ресторане. По распорядку обед был только в два часа, но Борис уже в двенадцать промокнул губы салфеткой и встал из за ресторанного стола, намереваясь переодеться и направиться к Илоне.

Но идти далеко не пришлось: Илона ждала его за оградой Центра.

- Ты мне не говорил, что у тебя есть возможность отдыхать в военно - воздушном центре реабилитации.

- Полагаю, в этом нет ничего предосудительного. Были свободные места в таких центрах, я выбрал санаторное отделение именно этого.

- И ты от меня ничего не скрываешь?

- Илона, я не умею повторять много раз уже раз сказанное. - Борис постарался удержать эмоции под контролем. - В конечном итоге у меня короткий учебный отпуск и я собираюсь провести его с пользой, поскольку предшествующий общий для всех отпуск мне пришлось потратить на усиленную учёбу. В этом нет ничего особенного.

- Ты не мог бы мне помочь?

- В чем именно?

- С тех пор, как я тебя увидела, Магда не выходит со мной на связь. Она закрылась.

- Ну а я-то тут при чём?

- Полагаю, она закрылась потому, что до сих пор не может решить, достаточно ли ты безопасен для неё.

- Это ей предстоит решить самой. Я в её дела вмешиваться не буду.

- Но я также полагаю, что Глеб Горов уже приложил к этому свою волосатую руку. И без связи с Магдой я защитить её от него не смогу.

- Нет проблем. Смотайся к Магде лично и поговори с ней. Или просто увидься с ней и помолчи.

- Экий ты быстрый. А следом за мной припрётся Глеб. И тогда будут форменные громы и молнии.

- Илона, я приехал сюда не решать ваши внутриорганизационные и межорганизационные проблемы. Я приехал сюда отдыхать.

- И только?

- И к тебе, конечно.

- То-то. Но, может, ты попробуешь пробить её защиту?

- Пробивание психологической защиты дальней межличностной связи в насильственном режиме - это явное и общеизвестное преступление, Илона. И я уже тебе сказал, что не будучи в твоей организации кем-либо, я не могу вмешиваться в её деятельность.

- Ну, Борис, я тебя очень прошу!

- А если подойти к этой проблеме с другой стороны: отсечь от неё этого самого Глеба. Кстати, Илона, дай мне первичную информацию по нему.

- Изволь. - Илона кратко пересказала то, что самому Борису было уже известно из той части материалов папки, где прослеживались связи секты с внешним миром. - Вот так.

- Иными словами, ты хочешь, чтобы я...

- Доказал Магде то, что ты - друг, а не враг. Если ты попробуешь отсечь Глеба от неё сейчас, она сможет сделать выбор.

- Насильственный выбор, Илона, насильственный. В конечном итоге, он будет насильственным хотя бы уже потому, что сама Магда всячески уклоняется от открытого противостояния с этим субъектом. Я понимаю, что ты можешь мне возразить, что Магда слабая, что она ещё не готова, что она женщина и теде и тепе, что она мать малолетних и очень уязвимых детей и тому подобное. Но в первую очередь - она руководитель. А для руководителя слабость в защите внешних границ - способ подписать себе быстрый гарантированный смертный приговор. Извини, но одним Глебом я обойтись не смогу. Мне придётся посмотреть и на твою Магду. И на то, что стоит между ней и Глебом. Подозреваю, что даже тебе она многого не сказала.

- Ты хочешь сказать, что...

- Илона, твоя Магда и Глеб связаны чем-то большим, чем простое противостояние сил света и тьмы. Тут что-то другое. Я думаю, Магда уже от Глеба страдала в прошлом. Так?

- Так.

- И Глеб имеет некое весьма существенное влияние на Магду, на её внутренние управляющие системы. Так?

- Не знаю. Магда мне ничего такого не говорила, но я сама видела, что тут дело достаточно глубокое.

- Вот-вот. Так что щекотать Глеба моими "стволами" - это решить половину или четверть проблемы. А я привык решать проблемы целиком и полностью, Илона.

- Ты хочешь, как ты выразился, "пощекотать" Магду? - вспыхнула Илона.

- Именно.

- Твой треклятый закон равновесия?

- И не только он. И никакой он не треклятый, просто объективный. И я тебя, как человека наиболее близкого к Магде спрашиваю прямо и открыто - ты готова мне дать доступ к ней и право действовать по своему разумению?

- Глеба можешь обрабатывать как душе твоей будет угодно, а Магду не трогай. - отрезала Илона.

- Сожалею, но ничем не могу помочь. Я не собираюсь таскать для твоей Магды каштаны из огня. Если моя догадка относительно их связи верна, то это делу не поможет.

- Я связана с Магдой, Борис. Пойми, я в ней, а она во мне. И я не могу пропустить тебя к ней без уверенности, что ты не нанесёшь ей сколько-нибудь вреда.

- Понимаю, но иначе не могу.

- Тогда нам, Борис, больше не о чем говорить. - Илона повернулась и пошла через улицу к остановке пассбуса.

Борис не стал провожать её даже взглядом. Он вернулся в Центр и продолжил жизнь примерного отдыхающего. Равнодушно поглощая абсолютно не нужную ему информацию по организации транспортных сообщений, Иванов думал о том, как решить эту ситуацию теперь, когда Илона не поняла его. В его душе шевельнулось давно уснувшее чувство первой любви. Совместить его теперь с нынешней Илоной было слишком больно и тяжело, но Борис честно пытался это сделать до четырёх часов дня.

В пять часов он снова был у Илоны в квартире, где теперь находились её мать и сестра, а также бабушка, прибывшая из восстановительного медицинского центра. Отдавая дань протоколу, Борис внимательно наблюдал за Илоной.

Она не изменила к нему отношения даже несмотря на размолвку. Она, как и обещала, показала ему дипломы и рабочие тетради, которые Борис просмотрел своим фотографирующе - сканирующим взглядом - данные материалы могли потребоваться для оперативной работы. Он выслушал её полуторачасовую лекцию о воззрениях секты на войну света и тьмы и на место Бога и человека. Он снова убедился, что в этой лекции нет ничего от той Илоны, которую он знал всего три года назад.

- Если бы ты тогда два года назад не скрылся в туман, я бы была с тобой. - вдруг сказала Илона.

В первые несколько секунд Борис не нашёлся что ответить. Но затем он быстро овладел собой:

- Мы, помнится, на кухне с тобой уже о многом говорили, Илона. И мне не хотелось бы возвращаться к этому разговору теперь. Я тебе сказал уже и написал в обоих письмах, что давить на твой путь я не буду и мешать тебе делать твой выбор не буду. Я тебе также уже писал и говорил, что хочу быть и буду только твоим другом. И мне непонятен подтекст твоей фразы. Будь добра, поясни для особо непонятливых, что ты имеешь в виду.

- Я имею в виду, что главным в моей жизни два года назад мог стать ты, Борис. Я имею в виду, что я могла бы целиком и полностью принадлежать тебе. Я имею в виду, что просто в моей жизни ты был бы на первом месте. Но увы, ты скрылся в туман, ты прекратил переписку и ты не захотел её восстановить на протяжении двух с половиной лет. И главными в моей жизни стали Магда и её муж.

- Полагаю, Илона, ты понимаешь, что это твой выбор.

- Знаю. И благодарна тебе за то, что ты выполнил свое обещание в части недопустимости для тебя давления на мой путь. - сказала Илона. Её рука впервые легла на колено Бориса и тот наконец смог погладить её пальцы. - Я тебе полностью доверяю, Борис, помни это. Но доверяю меньше, чем могла бы доверять два года назад.

- Это твой выбор, Илона. Я мог бы за двадцать минут во всех деталях пояснить тебе свой выбор, но ведь ты всё равно не примешь пояснений. Поворот для тебя пройден.

- Пройден, Борис. Я уже сказала, что не вернусь в светскую жизнь. А ты, я убеждена, не захочешь сменить жизнь светскую на жизнь духовную.

- Согласись, что это достаточно сложно сделать быстро и резко, Илона.

- Согласна. Тебе пора?

- Угу. - Борис встал. - Спасибо что напомнила. Время пролетело просто адски незаметно. - на часах уже было восемь вечера. - Я поеду.

- Ага, в вашем центре такой график - закачаешься. В десять и не позднее - ворота на запор и - ночуй под кустиком, опоздавший.

- Именно. - Борис попрощался с Илониными родными и вышел в прихожую. - Когда мне можно быть?

- Давай встретимся через два дня, Борис. Не раньше.

- Хорошо, Илона. Как скажешь. Время? Или опять прибудешь к ограде Центра?

- Как хочешь, Борис. Как сложится, так и будет.

- Посмотрим. Я смогу быть. - Борис быстро вспомнил расчасовку процедур. - не раньше двенадцати свободен.

- Понимаю. Процедуры, прогулки и еда.

- Именно. Пока.

- Пока.

Вернувшись в номер, Борис застал там мирно храпящего Сергея, быстро принял душ и лег на свою тахту. Подсознание приступило к отработке информации, полученной по множеству каналов за этот день. Впереди было два свободных дня для обдумывания и принятия решений по дальнейшему ведению работы. Борис прочёл двадцать страниц транспортного информпрессрелиза, выключил ночник и приказал себе забыться.

Утром он снова надел на себя маску архипримерного отдыхающего. Но теперь его мысли были прочно заняты процедурой совмещения. Пытаясь найти более быстрое и надежное решение возникшей проблемы, Борис после завтрака предпринял пятичасовую экскурсию по храмам и молельным домам множества конфессий. Он разговаривал с прихожанами, со множеством священнослужителей и их помощников, интересовался мельчайшими подробностями их жизни и быта. В его душе светились слова Илоны: я не вернусь в светскую жизнь. Это означало, что он, Борис Иванов, должен будет подготовить для Илоны запасной аэродром в виде общины, которая сможет безопасно принять её и обеспечить новоприбывшую всем необходимым.

На исходе пятого часа Борис нашёл на набережной незаметный указатель, который привел его к круто поднимающейся вверх лестнице. На монументальных закрытых воротах стояло "Община сестёр Церкви Святой Татьяны". Борис постучал подвешенным на кронштейне молоточком в блюдце. На звук выглянула миловидная пожилая монахиня и Иванов скромно попросил провести его к настоятельнице. Ворота приоткрылись, пожилая монахиня заперла их за Борисом и жестом пригласила пройти следом за ней.

В келье настоятельницы было чисто и светло. Насколько Борис смог судить из очень краткого попутного исследования, эта община была совершенно легальной и давно существующей. Он долго говорил с настоятельницей о самых разных вещах, ничем не выдавая истинной цели своего появления.

- И всё же, молодой человек, вы пришли сюда не за этим. - наконец молвила настоятельница.

- Да, матушка. Есть человек, который нуждается в спасении. - ответствовал давно ждавший такого поворота Борис.

- Девушка? - полувопросительно - полууточнительно сказала настоятельница.

- Да, матушка. Ваша община - лучшее, что мне порекомендовали многие уважаемые люди. - Борис назвал несколько имен и званий. Настоятельница кивнула в знак того, что они ей известны. - Эту девушку следует спасти.

- Сектанты?

- Именно. - проницательность настоятельницы начинала нравиться Борису. - Ваша община - закрытая, но она - то, что сможет ей помочь, насколько я могу судить после весьма поверхностного и непрофессионального знакомства с вашей жизнью и бытом.

- Понимаю. Вы приехали сюда не на один день и не хотите сразу приводить её сюда?

- Именно, матушка. Сами понимаете, вырвать её оттуда - слишком сложная и не быстрая задача. Ваша помощь будет просто неоценима тогда, когда она окажется за пределами сферы влияния её нынешних доброжелателей.

- Ирфисты? - уточнила настоятельница.

- Да, матушка. - Борис уже не удивлялся всё более и более точным вопросам хозяйки общины.

- Но там слишком много девушек.... Хотя их община - совсем не чисто женская.

- Позвольте мне самому вырвать её оттуда. - Борис сделал ударение на слове "самому" и настоятельница поняла подтекст.

- Что ж. Мешать не буду. Но как только она окажется вне сферы - привезите её к нам. Попробуем помочь.

- Спасибо, матушка. Разрешите подумать?

- Думайте. Я вижу, что вы сможете её вырвать оттуда лучше общественных структур. Вы её любите?

- Да.

- Не надо говорить мне, что я на редкость проницательна. В нашей достаточно закрытой среде это - весьма рядовое умение.

- Не сомневаюсь. Я пойду, матушка.

- Конечно. Степанида. - позвала настоятельница и на пороге встала та самая монахиня, которая и привела его сюда. - Проводи гостя и в следующий раз пропускай спокойно. Ему нужна наша помощь.

- Поняла, матушка.

Оказавшись за воротами, Борис быстро спустился по крутой лестнице вниз и, бросив взгляд наверх, подивился тому, что община смогла обустроить совсем небольшую площадь у крутого обрыва с максимальным эффектом. Побывав ещё в нескольких женских общинах, Иванов заручился поддержкой и помощью и теперь смог бы говорить о том, что он готов к встрече с Илоной и Магдой, а также с её мужем.

Пообедав в одной из кафешек на узкой улочке, уходившей к реке, Борис отправился в здешний городской Центр Информации и просмотрел материалы по социологическим исследованиям, проводившимся в городе за последние двадцать лет.

Он сделал это специально - в Академии его быстро и точно научили, что при проведении подобных операций офицер безопасности не имеет права совершать действия, способные пролить свет на истинные его намерения и цели. Поэтому Борис старательно читал абсолютно не нужные ему социологические выкладки, ни тема, ни содержание которых никоим образом не могли рассказать постороннему о том, о чем думает и чего хочет на самом деле этот юноша.

После обеда Борис зашел в книжный центр, выбрал там ещё четыре карты города посвежее, чем взятые ранее, взял путеводитель и вышел с твёрдым решением побывать ещё в пяти выставочных залах и на трёх представлениях самодеятельных артистов. В девять вечера он сел в знакомый пассбус и без четверти десять уже приветствовал своего соседа по номеру.

- Как учёба, Боря?

- Нормально. Два информпрессрелиза я уже проштудировал, осталось ещё три. Совершенно точно мне их хватит до конца срока пребывания в Центре.

- А вопросы?

- Вопросы нам не дают, только литературу. А вопросы могут быть любые. Так мне объяснили.

- Круто в вашем департаменте...

- Нет, почему же, как везде.

- Ладно. Будем спать?

- Будем. - Борис отложил взятый было информпрессрелиз и погасил ночник. - Спокойной тебе ночи, Сергей.

- Спокойной тебе ночи, Боря.

Во сне Борису снились варианты проведения дальнейшей операции. Он действовал в одиночку, и при поддержке "Кобры", и вместе с АПБ России и её подразделениями в Тямнице. Но внешне никто не мог бы точно сказать, что Борис видит именно эти картины в своих снах - абсолютная неподвижность и абсолютно спокойное лицо, абсолютно спокойное дыхание и ни одного лишнего движения. Так его научили спать всего за несколько месяцев учёбы на первом курсе Академии.

Утром следующего дня Борис решил отправиться на поиски "Кобры". Приходилось решать нелёгкую задачу - и не расшифроваться, и согласоваться со спецподразделением АПБ для выхода на практическую реализацию давно утвержденного плана. Но искать долго не пришлось - на утренней пробежке, которую Борис по привычке делал за пределами центра, рядом остановилась полицейская машина среднего класса и полисмен, сидевший за рулем, пригласил юношу сесть в машину.

- Сержант Геннадиев, группа "Кобра". - отрекомендовался офицер, едва Борис захлопнул дверцу.

- Борис Иванов, второкурсник Малой АПБ. Практически пока что первокурсник.

- Маршал Баграмов передал нам информацию. Вы уже были в ряде религиозных организаций и заручились поддержкой нескольких руководителей. Мы поддерживаем ваше решение. Но у нас есть предположение, что завтра вам придется столкнуться с руководством секты на прямом контакте.

- Я готов к этому.

- Мы тоже. Баграмов считает, что руководство секты нужно брать. Уголовный Суд Региона уже выдал ордера на их арест.

- Не задержание?

- Нет, именно арест. Доказательств их вредоносной деятельности у нас достаточно. Завтра у них большое молельное собрание, они снова взяли в аренду кинозал одного из культурных центров.

- Знаю, что у них нет постоянного.

- Во-во. Тех, кого мы уже успели вытащить, на этом молельном собрании не будет. А вы там будете. Вас приведёт туда Илона.

- Гм.

- Магда уже распорядилась, чтобы так оно и было. Мы ведь плотно контролируем эту парочку.

- Ясно. Но отсутствие многих насторожит руководство.

- Ничего. Шестью десятками минус или плюс - для них роли уже не играет. Это собрание будет последним.

- Кольцо.

- Именно, Борис. Только кольцо. И в центре этого кольца - вы. Боюсь, что поняв, кто вы такой, Магда рискнёт уничтожить Илону.

- Я её им не отдам.

- Не физически, психологически. О вампиризме слышали?

- Да.

- А скоростная откачка нервной энергии вам знакома?

- Да.

- Боюсь, что здесь будет комплексное вредоносное воздействие. И одной скоростной откачкой эти мстители не ограничатся.

- Мстители? Кому и за что? - заинтересовался Борис.

- Они не глупы и видят, что вокруг них сжимается кольцо, преодолеть которое им не под силу. Если вы вытащите Илону - рухнет связующее звено между ними и паствой. И Илону они будут держать до последнего. И будут мстить прежде всего ей, поскольку через неё вы вышли на них.

- Я им её не отдам. - повторил Борис.

- Знаю. Поэтому четыре варианта проведения операции уже готовы. Мы готовы ко всему - от самого мягкого до самого жёсткого варианта. Но нам хотелось бы обойтись максимум средним по жесткости.

- И мне тоже.

- Так что завтра в десять утра вы должны быть на Литвиновской двенадцать. На Театральной три вы встретитесь словно случайно с Илоной. Это будет примерно в половине двенадцатого. В полдень вы будете на Жилянской сорок восемь - это тот самый культурный центр. В двенадцать пятнадцать - ваша встреча с Магдой и её супругом. Разговор с ними будет тяжёлым и длительным, но вы, Борис, должны выдержать. В три часа - общее молельное собрание, которое продлится как минимум до шести. В шесть ноль пять - час Че - мы берём всех, кого только найдём в этом зале. Извините, Борис, но вам также придётся, возможно, намять бока. Предполагаем тяжёлый и затяжной штурм и мощное психологическое противодействие. Так что "Кобра" будет в полном боевом облачении. Ясно?

- Да. А что там на Литвиновской двенадцать? Я видел там только склад бытовой техники.

- Во-во. Это отправная точка вашей прогулки. Гулять будете по торговым центрам и площадкам, ничего не брать, просто смотреть. Можете взять пару- тройку безделушек для кармана. Но идти вы будете в ходе прогулки всё равно в направлении улицы Театральной, дом три. Это просто здание юридического центра, ничего особенного. Полчаса пешком оттуда - и вы в культурном центре. Все это время вас будут контролировать и охранять наши люди. Дальше всё может пойти шиворот-навыворот, но мы готовы и к такому варианту. Центр будет изначально блокирован по схеме "Сфера". Знакомо?

- Да. Значит дальше - шесть часов...

- Именно. Шесть часов высшего напряжения для вас, Борис. И для нас. Расшифроваться там вы не можете ни под каким видом и ни при каких обстоятельствах. Расшифровка в любой форме возможна только после штурма и его завершения. Ясно?

- Да.

- Это все. Дальнейшее - на ваше усмотрение. Сегодня отдыхайте и обдумывайте всё, что только можно. Готовьтесь. До встречи.

- Хорошо. До встречи. - Борис покинул машину и продолжил пробежку.

Целый день Борис продолжал вести образ жизни архипримерного отдыхающего. Он даже сделал несколько малозначительных и совершенно безобидных глупостей, чтобы его линия поведения не выглядела слишком рафинированной. Но внутри он медленно собирался в туго взведенную пружину, почувствовать мощь и силу которой не могли те, кто не относился к числу сотрудников АПБ. Вечером Борис лег непривычно рано - в восемь и уже в шесть часов мелодичный сигнал наручных часов пробудил его и заставил встать с постели. Умывшись и переодевшись, Борис посмотрел на себя в зеркало и понял, что он готов к битве как никогда. Теперь предстояло натянуть на себя двойной психологический кокон и ничем не нарушить личину добропорядочного отдыхающего юнца.

После завтрака, съеденного в круглосуточно работавшем ресторане Центра, Борис критическим взглядом окинул себя в зеркальном отражении и направился к КПП. В восемь утра он уже входил на территорию музейной усадьбы одного известного врача - терапевта, прогулялся по обоим этажам главного здания, по парку и саду, постоял у восьмисотлетней сосны, высаженной по преданию руками хозяина усадьбы и проголосовав, остановил пассбус, шедший на окружную дорогу. В половине десятого он уже был на пути к Литвиновской двенадцать. Торговые ряды поглотили его внимание целиком и полностью. Наконец у одного из прилавков с пищевыми добавками он увидел Илону. Она также увидела его.

- Плохо в центре кормят, если ты пришёл сюда. - сказала Илона.

- Возможно. Я просто пришёл посмотреть, какой тут ассортимент. - Борис понял, что всё пошло не так, как надо с самого начала - ведь встретиться с Илоной он должен был не здесь, а совершенно в другом месте.

- Что либо брать будешь?

- Ага. Вот эти пять тубусиков и эти два пакетика.

- Неплохо. Разбираешься.

- Стараюсь, Илона.

- Тогда пройдём по рядам ещё раз вместе.

- Пройдём.

- Кстати, Магда хочет тебя видеть.

- Зачем?

- Просто пообщаться. Её муж также изьявил желание побеседовать с тобой.

- Что - то слишком быстро. - недовольно протянул Борис.

- Что поделаешь, Боря, ты - слишком заметная личность для нашей бедной впечатлениями атмосферы Тямницы.

- Не знаю, не знаю. И о чём они хотят со мной поговорить?

- О многом, Боря, о многом.

- Ладно, когда?

- В двенадцать пятнадцать. До этого времени мы свободны.

- Хорошо. - внешне безучастно согласился Борис, удивившись, насколько российская АПБ всё чётко просчитала. - Прогуляемся по рядам?

- Прогуляемся. Я ещё не всё нужное взяла.

- Идем.

План был нарушен в очередной раз - прямо из рядов Илона потащила Бориса на пассбус, уходивший к самой окраине, потом они долго плутали среди полузаброшенных домов частного сектора и наконец вышли к зданию культурного центра. Народу здесь было намного больше, чем Борису удалось встретить на пути от конечной пассбуса до здания центра. Илона решительно потащила Бориса за собой, но он успел взглянуть на часы - было ровно двенадцать десять.

В небольшой комнате сидели мужчина и женщина. Когда вошёл Борис, женщина знаком приказала Илоне уйти, та поклонилась и исчезла. Мужчина знаком приказал Борису садиться на одиноко стоявший посреди комнаты стул.

Дальнейший разговор не принёс никаких ожидавшихся руководителями секты результатов - Борис старательно играл роль простого юноши, который ни слыхом ни духом не знал ни о каких сектах или иных полулегальных и нелегальных молельных собраниях. И никакие усилия обоих руководителей секты не могли заставить его отступить от данного сценария хотя бы на половину микрона.

В бесплодных препирательствах прошли три часа. Вошедшая послушница сказала, что "верные" уже собрались в зале и ждут.

- Илона с ними? - спросил мужчина

- Да. - ответила послушница.

- Хорошо. - сказала Магда. - Вы пойдёте с нами, Борис. Вам это будет полезно увидеть.

- Хорошо. - согласился Иванов.

В зале во время моления не происходило ничего из того, что не было бы известно Борису заранее из спецкурсов программы подготовки Академии. Но он продолжал старательно играть роль неумного экскурсанта. Он знал и чувствовал, что малейшее отступление от этой роли приведет к молниеносной расшифровке и теперь понял, что имел в виду сержант, когда говорил о невероятной трудности выстоять эти шесть часов.

Наконец, когда психологическое напряжение паствы и руководства секты было готово прорваться страшным воплем, означающим конец моления, в погружённом на протяжении всего действа в полумрак зале вспыхнул яркий свет и вдоль стен внезапно выстроились десантники в изолирующих комбинезонах. Парализованные их внезапным появлением прихожане в немом испуге смотрели, как пятеро офицеров приближаются к возвышению, на котором стояли Магда, её муж и Илона.

В ту секунду, когда ближайший офицер протянул руку, чтобы схватить Магду, так словно что-то поняла и развернувшись, ударила Илону ребром ладони по шее. От удара девушка свалилась на пол. Магда попыталась было увернуться от приблизившихся к ней мужчин-офицеров, но появившиеся пять женщин-офицеров АПБ быстро и надёжно остудили её пыл, предоставив пятёрке офицеров разбираться с мужем главной сектантки. Остальные десантники занялись арестом присутствующих.

К лежавшей навзничь Илоне уже спешили медики, но едва Борис сделал полшага по направлению к распростёртой на полу девушке, мужа Магды словно прорвало - он забился в объятиях десантников, пытаясь вырваться и добраться до Бориса. Он рычал одну и ту же фразу: "И ты, щенок, с ними, а не с нами!".

Борис не обращал на него внимания, помогая медикам собирать иммобилизационные носилки - сектантка едва не перешибла гортань своей ближайшей сподвижнице и один из врачей даже заподозрил перелом шейных позвонков. К удивлению Бориса машина "Скорой" направилась не к одному из медицинских центров, а попетляв по улочкам, остановилась у ворот, за забором которого угадывались очертания хорошо знакомых Борису церкви и сестринского дома.

- Сюда? - только и смог спросить Борис.

- Да. Сёстры позаботятся о ней лучше всего. Среди них немало медиков и аппаратура тут соответствующая имеется.

- А родители?

- С ними поработают наши службы социальной защиты. Илона скоро очнётся и мы сделаем все, чтобы никакого переходного периода она не почувствовала. Вы же знаете, она не хочет возвращаться в светскую жизнь. Но теперь она - в безопасности и - не в миру. - ответил пожилой врач - полковник Сил Безопасности России.

Тем временем ворота открылись и две пожилых монахини быстро внесли носилки внутрь сестринского дома. За ними последовали пятеро женщин - офицеров АПБ. Мужчины остались стоять у машины. Через час сотрудницы вернулись, коротко доложили полковнику результаты и тот знаком подозвал к себе Бориса.

- Всё, Борис Александрович. Ваша миссия здесь закончена. Илона очнётся ещё не скоро - слишком сильный удар нанесла ей Магда и слишком много негативного ей пришлось перенести в этой секте. Теперь ей нужен покой и отдых. Сейчас придёт патрульная машина, я провожу вас в Центр и на вокзал.

- Хорошо. - Борис уловил шелест подъезжавшего к запертым воротам лимузина, оглянулся на сестринский дом, на церквушку и медленно пошёл к выходу. Полковник последовал за ним. Через пятнадцать минут быстрая машина доставила Бориса к воротам Центра, он собрал свои вещи попрощался с Сергеем, и сдал литер в дежурную часть.

Когда машина остановилась у перрона, полковник обернулся и сказал:

- Я не хотел этого говорить там, Борис Александрович. Но дело такое: Илона считает вас основным виновником гибели секты и никогда в своей жизни вам этого не простит. Поэтому лучше вам никогда больше с ней не встречаться. Сестринское братство не выпустит её за ограду, а вы не должны никоим образом беспокоить сестёр в своей будущей жизни. Понятно? Только при этом условии сестры обязались мягко перевести Илону в свою среду. Она действительно теперь не сможет вернуться в светскую жизнь. Никогда. Речь идет о схиме, Борис Александрович. И Илона к этому подготовлена всей своей сектантской деятельностью. На норматив простой монахини, с которой вы могли бы изредка видеться, она уже выйти никогда не сможет. В том, что так и будет, не сомневается не только Академия, но и Служба Психологической Безопасности Региона. С этим согласны и члены Совета церквей Тямницы.

Борис выслушал слова полковника АПБ молча и спокойно. Затем он встал, вытянул рюкзак из машины и кивнув полковнику и водителю, направился к вагону поезда, указанного в билете, переданном ему в дежурной части Центра. Оказавшись в кресле, Борис щёлкнул ремнями и щелчок запирающего механизма пряжки отсёк от него любую возможность вернуться в этот город и в это время, в котором была Илона: досектантская, сектантская или послесектантская. Он и сам не заметил, как в его сущности не осталось ничего от Илоны - никаких воспоминаний, никаких мыслей, никаких дум, никаких желаний.

Вернувшись в Московск, Борис отметил в дежурной части своей школы своё возвращение и приступил к занятиям. О том, что он выполнял специальное задание, не узнал никто: Борис был по прежнему открыт для одноклассников и одноклассниц, для коллег по потоку и по школе, но за пределами круга знакомых он не давал возможности приблизиться к себе никому из девушек или женщин. В его душе и сердце поселилась пустота, которую он, Борис Иванов, пытался ежечасно и ежедневно заполнять изматывающей работой. Илона оказалась полностью вычеркнутой из его жизни, равно как и её родственники. Тямница перестала для него играть прежнюю притягательно-волнующую роль, стала рядовой точкой на карте Еврорегиона, висевшей в кабинете Бориса в его трёхкомнатном "квадрате".

Ивановы. Выезд в Нижний Новгород

- Всё, люди. Поезд прибудет вовремя, нам надо прибрать в купе и готовиться к выходу. Станислав Викторович не будет ждать нашу ораву больше получаса, его фирма сейчас переживает напряжённый период выпуска новой серии гравимобилей и извольте быть за пятнадцать минут упакованными и в полной боевой готовности. Для дам - дополнительные пять минут, за которые мы, мужчины, выгрузим на перрон все укладки и контейнеры. Ясненько, сыны мои?

- Ясно, пап. - братья заторопились в свои купе.

Экспресс "Криница - Нижний Новгород" слегка качнулся, замедляя ход и плавно затормозил. На перрон тотчас же высыпала разновозрастная толпа прибывших в купеческую столицу России. Подошли автоматические багажные тележки, люди быстро погрузили на их платформы свой багаж и толпа превратилась в чёткие группки, направлявшиеся к многочисленным пологим пандусам входа в вокзал. Семья Ивановых вышла в числе последних, братья погрузили многочисленные укладки на тележки и, пропустив вперед технику и женщин, пошли следом, оживленно обсуждая последние нижегородские новости.

- Красота, ребята, скоро не только ездить, но и летать будем как птицы... - Сергей - семейный знаток транспорта не смог сдержать довольного возгласа...

- Ага. Прямо сейчас и полетаем. - сказал Александр, указывая на колонну, состоявшую из представительского, пассажирского и грузового гравилётов, выстроившуюся у кромки пасспандуса. - наш дядя уже постарался поразить всех в самые сердца...

- Красотища... Даже представительский есть. - отметил Петр.

- Ну уж нет. Это - для дам, а мы полетим на простом. - негромко, но твёрдо отрезал Борис. Братья кивнули в знак согласия, нисколько не возмутившись суровостью старшего брата.

- Здравствуйте, Станислав Викторович...- поздоровался Александр со своим дядей - главным конструктором автоконцерна "Волга". - Конфетки, а не машины.

- Давайте за управление, Александр. Посмотрим, чему вы там в малой Космоакадемии научились за месяц практических занятий...- только что появившиеся российские гравитационные автомобили или гравилёты, как их уже привычно называли земляне, были сразу же приданы службам и частям Специального кольца планеты в первую очередь и курсанты малой Астроакадемии России за три месяца изучили в деталях материальную часть и правила пилотирования в штатных и нештатных ситуациях, после чего прошли месячный курс практических занятий на Говоровском полигоне Воздушных Сил России.

- Доверяете?

- Знаю, что не подведете.

- Спасибо. - рука Александра нащупала рычаг управления. Братья запихнули в багажники свои укладки и расселись на заднем сиденье. - Мне стартовать первым?

- Да. Мы пойдём во главе колонны. Взлёт. - сказал Станислав Викторович, пристёгиваясь к стоявшему рядом с креслом Александра ложементу. - Смелее.

- Есть. - юноша плавно потянул рычаг на себя и машина с лёгким приятным едва слышным посвистом поднялась над поверхностью земли. - Разрешите исполнительный? - задал он привычный вопрос, как будто на месте дяди сидел инструктор-лётчик.

- Разрешаю, командир. Вперёд. - ответил Станислав Викторович.

- Есть. - сдержанно ответил Александр и машина начала подниматься вверх.

Незабываемое чувство свободного полета на огромной высоте, скольжение, сопровождаемое только лёгким спокойным шелестом двигателей и еле слышным гудением приборного комплекса... Сквозь пластик кабины и в сферических экранах Александр видел два других гравилёта, следовавшие за его машиной.

- Хорошо. Вам можно доверять такую машину, Александр, поздравляю. - сказал Станислав Викторович, приглядевшись к уверенным и скупым движениям племянника.

- Спасибо. - юноша немного просиял, но потом скрыл радость за серьёзностью - машина подходила к новому магистральному эшелону.

- А теперь, - Станислав Викторович не глядя в карту указал рукой направление. - в нашу автозаводскую гостиницу "Газель". На крышу, естественно. Оттуда колонна уйдёт в гараж. Вам уже приготовлены три наземные машины повышенной проходимости.

- Турбаза? - заинтересованно проговорил Александр.

- Возможно. Вот и "Газель", снижайтесь.

- Есть.

Посадив машину, Александр не торопился покидать пилотский ложемент. Эта новейшая машина ему определённо нравилась, она, казалось, унаследовала лучшие качества уже опробованных средним Ивановым первых серийных боевых и гражданских гравилётов. Впрочем, так оно и было - все данные о неполадках каждой машины сразу же поступали в Центр Конструкторских работ автоконцерна и новые машины шли с конвейера уже с необходимыми изменениями. Станислав Викторович не торопил с выходом, наблюдая, как семья Ивановых споро грузит на тележки багаж и направляется к капониру входа в этажи гостиницы.

- Вижу, что понравилось. Приезжайте к нам в любое время на испытательные полёты. Думаю, сработаемся. - В обычных условиях взрослые люди, даже родственники употребляли в обращениях в основном "вы" вместо "ты", хотя для близких родственников давняя традиция делала послабления.

- Спасибо, Станислав Викторович.

- Идите. Мне ещё колонну направлять в гараж. Позже буду.

- Вы один - такую ораву машин?

- Они все сверхавтоматизированы. Пойдут за головной.

- Вот это да!

- Ай, ай, ай, командир. Привыкайте к земной высокой технологии, в космосе она ещё выше.

- Привыкну, обязательно. Спасибо. - Александр вышел из салона на поверхность крыши. С лёгким шелестом гравилёт поднялся и завис за ограждением площадки. За ним почти одновременно поднялись остальные машины. Через несколько секунд колонна пропала из виду.

Отдых в Нижнем состоялся на славу: семья Ивановых получила под Нижним Новгородом участок земли и основала там вторую резиденцию в дополнение к становящемуся маленьким особняку в старом городском центре шестнадцатимиллионного мегаполиса.

Братья с увлечением работали вместе с профессиональными строителями, жарко обсуждали с проектировщиками и дизайнерами текущие проектные дополнения, предлагали и отстаивали идеи и задумки, знакомились со своими ровесниками из числа соседей. Девчата плотно занялись налаживанием отношений с жителями окрестных селений, а родители получили наконец возможность отдохнуть от молодёжного шума и гама в старом особняке, приезжая на строительство только на выходные.

По вечерам часть братьев и сестёр Александра и часто - он сам возвращались в старый особняк, а наутро на отцовском "Соболе" они прибывали на строительную площадку. Особняк рос не по дням, а по часам.

- Ну-с, господин министр Службы Безопасности. - шутливо обратился к старшему брату Александр. - как вам ваш новый кабинет?

- Не хуже, чем у моего начальника курса. - довольно парировал Борис,- только ты пореже величай меня министром. Я ещё не достиг столь высокого общественного положения.

- Постараюсь. Не накручивай, обязательно достигнешь, Боря. Не пускай только в новый кабинет Ирину с Валентиной, а то скоро в джунглях или в тайге будешь версии отрабатывать... Они из твоего кабинета большущий климатрон сделают... Пикнуть не успеешь...

- Хорошо.

Михаил Лосев

- Михаил, ты когда нибудь оторвёшься от экранов? - недовольный голос матери прозвучал в динамике межкомнатной связи. Юноша поднял глаза и включил телевидение. Он хотел, чтобы мама сама увидела результаты и ход его работы.

- Мам, мне нужно закончить статью. Иначе я просто не могу... - он указал на разложенные на рабочем столе многочисленные диски и кристаллы, а также принтерные пластиковые распечатки. - Ты же видишь, работа в самом разгаре...

- Ты уже говорил это неделю назад... И до сих пор - одна и та же огромная восьмиполосная статья... Все совершенствуешь и совершенствуешь. Сколько можно...

- Мам, ты же знаешь, что это - не школьная газета и не газета небоскрёба, а газета регионального значения - "Новости Московска". Требования там намного жёстче. И если я буду ошибаться, то выше небоскрёбной и школьной мне - не подняться. А я твёрдо решил подняться выше. Хоть я и во втором классе и только перешел в третий, но работать мне надо уже сейчас на взрослом, а не на детском уровне.

- Одобряю, но - время обеда, скоро придёт отец, сестры и братья. Ты же не можешь каждый субботний день играть отшельника по полной программе... В конце концов есть семья, есть мы... А газета и так газета. C тобой она, без сомнения, будет краше и полнее, и всё же...

- Не буду, мам. Только...

- Ну уж нет... Ежесуботне ты говоришь это "только", после чего исчезаешь и до самого позднего вечера пребываешь бог знает где. Пора кончать эту практику...

- Не могу, мам. Ты же понимаешь - информационная насыщенность должна стать моей родной стихией.

- Да?! - мать удивленно посмотрела на сына. - Вижу, что ты в десантников в младенчестве не наигрался, а теперь хочешь десантными методами в информационном океане побултыхаться?

- Нет, мам, научными. - уточнил Михаил. - Не волнуйся. Мне надо в Российский центр планетной информации к четырём вечера попасть. Я едва успеваю на пятнадцатичасовой монорельс. Надо набрать побольше профильной информации на десяток монографических статей, а это - дело не быстрое. Думаю быть к одиннадцати вечера дома. Не беспокойся.

- Ладно. - голос матери заметно потеплел. - Десантничек. Иди сейчас на кухню и обедай, чтобы сэкономить время. А с братьями и сёстрами и отцом будешь потом за общим обедом только разговаривать. Лады?

- Лады, мам. Момент! - юноша завершил строчку, вложил пластиковый лист в папку и скатился по лестнице вниз, в просторную столовую, где уже был накрыт стол. Тёплые струи сушилки обволокли его руки и Михаил уселся на свое место, перед пыхавшим паром борщом в глубокой тарелке. - Борщ - заглядение и, конечно, объедение!

Лосевы. Дачный центр

- Так. Михаил, ты, как старший, займешься семейной машиной. Выезжать к яхте всей машинерией как в прошлый раз - весьма накладно. Учтём горький опыт прошлого и решим проблему новейшими методами - Отец Михаила напутствовал сыновей в своем кабинете утром в пятницу. - Вы и так завершили обучение позавчера, день отдыха пошёл вам на пользу. Пора и поработать.

- Конечно, пап, какой вопрос. - средний Валентин посмотрел на Михаила. - только пусть Мишка мне даст теперь диагностику.

- Нет и нет. Михаилу ещё надо практиковаться, может быть, в будущем и тебе, Валька, придётся. А у Романа и Антона с Володей есть возражения?

- Все законно, пап. Ты только второй раз даешь Мише диагностику проводить, а Валька пусть смотрит и учится. А там и мы подключимся. Так что - без проблем.

- Лады. Наши дамы пройдутся по продовольственным центрам, возьмут провизию, так что постарайтесь, чтобы подвеска выдержала... Идите, сыны мои...

- Лады, пап. - компания молодых людей вихрем вынеслась в лифтовый холл, нагруженная укладками с инструментом и аппаратурой. - Даёшь воду!!!

- Потише, браты мои...- осадил не в меру расшалившихся младших Михаил. - Люди отдыхают, пятница же.

- Бу сде, Мишок! А поехали на грузовом? - братья моментально стушевались, оглядываясь по сторонам в поисках тех, чей покой они могли потревожить,- Там места всем хватит!

- Поехали.

Плавание как всегда, удалось на славу. Но Михаил был сосредоточен и хмур, он почти не покидал кормовой каюты, в которой разложил на столах и развесил на стенах варианты статьи. Эта восьмиполосная работа требовала его всего - от её успеха зависело его продвижение во взрослую журналистику. Ни сёстры, ни братья так и не смогли расшевелить его на что-то большее, чем обычное времяпровождение.

- Господин десантник не желает составить своим родным компанию на рыбалке? - Роман сунулся было в каюту к Михаилу, вспомнив, что оставлял там коробку со снастями.

- Нет. Считай, что я на охране объекта. - Михаил не обидевшись на то, что младший брат употребил его семейное прозвище, поднял глаза от разложенных листков. - Статья продвигается, но пока что говорить об успехе рано. До встречи вечером.

- До встречи, господин десантник. - Роман взял коробку и плотно прикрыл за собой дверь.

Виктория Белова

Украина. Благодатная земля видевшая всякое. Но главное богатство любой земли - её люди. И теперь, после веков Дисциплины, после Эры объединения Украина наконец смогла расцвести своим настоящим, радужным светом. Восстановив и укрепив связи со всеми странами Евразии, Украина не стала замыкаться на этом векторе и вскоре звёздные вектора, украшавшие карту Земли в главном зале Высшего общественного собрания Украины превратились из символа в реальность - Украина стала равной среди равных не на словах, а на деле.

- Вікта, батько хоче поговорити з тобою. Є проблема й ти як найстарша допоможешь нам її вирішити? - мама Виктории, готовившая ужин, надавила клавишу покомнатной связи.

- Так, мамо. - пятилетняя Виктория оторвалась от нянчания младших сестер и братьев в большой детской. - Батько вже прийшов?

- Так, прийшов. Й чекає на тебе.

- Добре. Доглянь, мамо, молодших, я - до батька. - Виктория включила покомнатное телевидение, чтобы мама могла видеть детскую во всех деталях. - Система працює.

- Добре, я все бачу. Йди.

- Так.

Виктория выскользнула из детской и через минуту уже прикрывала за собой дверь отцовского кабинета.

- Пап. Я пришла. - Виктория подошла к отцу, склонившемуся над рабочим столом. Его стилус привычно летал над пластиковым экраном.

- Вита, садись.

- А почему не Викта? - Виктория улыбнулась. Хотя знаю...

- Нет, не знаешь. На кого же мне опереться, как не на своего первенца, самую старшую среди моих детей? Есть небольшой вопрос, который ты можешь нам помочь разрулить сравнительно безопасно. Присядь рядом. - отец пододвинул ещё одно рабочее кресло.

Виктория села, заинтересованно поглядывая на отца. Разговор намечался долгим.

- Дело в том, дочка, что мне предложили работу в Российском Астрофлоте. И, соответственно, предложили переехать в Россию.

- А город? Россия, папа, большая. И всегда была по размерам больше Украины.

- Город? Московск. Уточнения-развёртка нужны?

- Нет, па. Знаю. Читала недавно. И что нам там светит?

- Все блага цивилизации, дочка. Ты же знаешь, Российский Астрофлот давний партнёр Украинского Астрофлота. Там полный интернационал. И никто мне не предлагает рвать все связи с Украиной. Да я бы на это и не пошёл. Кстати, эта квартира всё равно остаётся за нами.

- Знаю, па, читала Закон... - Виктория обдумывала предложение, сделанное отцу. - И в чём моя роль?

- Как ты скажешь, сможешь помочь?

- Ты предлагаешь мне пойти в первый класс в российской школе?

- И это тоже. Но главное, ты, как старшая, сможешь доступно объяснить всё, что связано с переездом, нашим младшим.

- А когда?

- Ну, через полмесяца, не раньше. Перевод никогда не был быстрым делом.

- И эта квартира остается за нашей семьей? Точно?

- Да, можешь считать, что она фактически родительская. Ты же здесь родилась, в Киеве. Здесь, в этой квартире выросла. Так что она действительно родительская.

- А что в Московске?

- Квартира двухуровневая, двенадцать комнат. На две больше, чем эта. Тем более - дом с очень гибкой планировкой. А главное - школа очень близко. И детский сад там очень хороший. Думаю, твои братья и сестры будут довольны.

- Угу. А если я скажу, что о переезде я догадывалась?

- Восприму это как нормальное явление. Ты же у нас всегда отличалась проницательностью. Так что тут ничего нет особого. А младшие тоже уже догадались, знаю. Увы, на нашей планете в обществе мало что можно скрыть. Больше придётся объяснять мотивы и причины.

- Хорошо, пап. Так, если я правильно поняла, то через две недели...

- И три дня, доча. Вижу, ты уже "легла на боевой курс".

- Немного есть. Значит, через две недели и три дня мы все сможем сказать, что теперь живём в России. Но и Украина тоже наша. Хорошо. Я пойду, пап, поразмыслю.

- Ладно. - отец вернулся к прерванной работе, а Виктория тихо прикрыла дверь кабинета.

Так и случилось. Виктория популярно пояснила каждой из своих младших сестёр и всем своим братьям, что они теперь смогут жить в двух странах и спокойно восприняла разную реакцию на сообщённую новость. Тем не менее, маховик закрутился и через две недели семья Беловых уже поднималась по пологому пандусу Центрального железнодорожного вокзала Киева ко второму пути для поездов дальнего следования.

Синий состав со стрелами и знаками Российских железных дорог уже принимал пассажиров - по традиции международные поезда осуществляли посадку пассажиров в течение получаса до времени отбытия. Виктория как самая старшая протянула проводнице бланки билетов, та, просмотрев их, утвердительно кивнула и отец помог Виктории войти в вагон. Разместились в двух купе, погрузили сумки и рюкзаки в багажный отсек вагона.

Виктория, поглядывая на игравших младших, устроилась за откидным столиком и раскрыла ноутбук. Взглянув на часы, она отметила, что до отхода ещё двадцать минут. Отметив, что родители уже вошли в своё купе, Виктория вызвала на экран информацию, которую собрала по Всемирной сети информации по Московску и области. Надо было уточнить немало моментов - Виктория не желала "вскочити в халепу" и потому, при любой мыслимой возможности сначала собирала всю возможную информацию, обрабатывала её и только потом действовала.

- Пап, ты чего? Решил меня в науку двинуть? - Виктория оторвалась от сиявшего радугой дисплея ноутбука и посмотрела на вошедшего в просторное купе отца. - Школа-то - с научным профилем подготовки.

- Есть возражения, Викта?

- В общем нет, но - несколько неожиданно. Ты полагаешь, я это потяну?

- Потянешь. В детском саду за тобой уже закрепилось прозвище "всезнайка".

- Хорошо, что не "зубрила".

- Ну, доча. - отец присел рядом на мягкую полку. - Во-первых, зубрить - не значит понимать. А ты стремишься всегда понять. А понимание часто является синонимом знания. И его основой.

- Понять, значит принять?

- И это тоже доча. - отец подсадил к себе на колени младших сестер и стал рассматривать их рисунки. - Так что ты действительно вполне тянешь на "всезнайку" и ни в коем случае на "зубрилу". Ты просто впечатываешь в свою память всю нужную информацию на максимуме деталей, доча. Я даже не всегда понимаю, как ты можешь укладывать в себя такие объёмы.

- Ну, пап. Это всего лишь работа подсознания.

- Ага. Ну, что, поднимемся на второй этаж?

- В полном составе, папа. В полном составе.

- Тогда собирай младших, а я - за мамой.

- Хорошо.

До отхода оставалось ещё несколько минут и Беловы все вместе поднялись по пандусу на второй этаж, где была устроена туристская обзорная площадка с огромными окнами. Людей здесь было немного. Виктория уцепилась за поручень, пересчитала взглядом младших, встретилась взглядом с отцом и матерью и стала смотреть за окно. Поезд плавно, почти незаметно тронулся с места, но скорость набирать не спешил.

Включилась трансляция, зазвучала "Песня о Днепре", мелодия которой десятилетиями отмечала отъезд поездов из Украины в другие страны. Виктория смотрела на проплывавшие за окном знакомые до мелочей пейзажи и старалась не заплакать, краем глаза наблюдая за притихшими младшими. Отец и мать стояли у соседнего окна обнявшись и тоже смотрели на хорошо знакомые кварталы и парки Киева, где прожили столько лет.

Мелодия стихла, поезд пошёл быстрее, но никто из Беловых не поспешил вниз. Виктория достояла до момента, когда за окном появился и исчез знак "Київ" с традиционным "Ласкаво просимо". Только после этого она тихо отвернулась от окна, взяла за руки младших и пошла следом за родителями вниз.

В купе она снова открыла ноутбук, успевая отвечать на водопад вопросов младших сестёр. Братья ухватились за второй ноутбук и что-то читали с его экрана, обмениваясь короткими репликами и изредка бесцеремонно тыча пальцами в экран дисплея. Поезд набрал обычную скорость в сто двадцать километров в час и пейзаж за окном всё чаще сливался в разноцветную массу. Прочитав всю доступную информацию о школе, Виктория вызвала на дисплей карту микрорайона, где ей теперь предстояло обитать и стала поквадратно знакомиться с окружающими её новое жилище "достопримечательностями".

Квартира ей понравилась. Теперь у неё, как у первенца, была своя собственная отдельная комната. Раньше она жила в одной комнате с сёстрами. Как было заведено в семье Беловых, никто обычно не входил в личные комнаты членов семьи без стука, даже если по межкомнатной связи была достигнута договорённость о встрече.

Быстро устроившись в своем новом просторном обиталище, Виктория стала помогать распаковывать контейнеры, прибывшие с грузовым железнодорожным составом и доставленные службой грузовых автотранспортных перевозок России прямо к шестнадцатиэтажной башне, где теперь жила семья Беловых. Четыре часа ушло на то, чтобы используя три грузовых лифта перебросить всё содержимое контейнеров в периметр новой квартиры. Наконец, закрыв широченную главную входную дверь, Беловы смогли спокойно позавтракать.

Убирая посуду в утилизатор и моечную машину, Виктория быстро и плотно ознакомилась с убранством кухни и нашла, что эта кухня "упакована" намного "круче", чем та, что осталась теперь в родительской киевской квартире. Любившая поколдовать над рецептурой блюд, Виктория оценила оснащённость кухни на пять баллов и вернулась в свою комнату, намереваясь прилечь и почитать очередную книгу.

- Ну, как, Вита. Не устала? - вошел отец, как всегда постучавший по притолке полуоткрытой двери.

- Нет, па. - Виктория оторвалась от чтения и посмотрела сканирующим взглядом на отца.

- Есть возможность получить дачу. На выбор дают пять участков в разных дачных центрах. Поможешь выбрать?

- Ага, па. Сбрось информацию в мой ноут, пожалуйста. Мама в курсе?

- Конечно. Стал бы я это скрывать от неё. Ты как, предпочтёшь подождать строительства по нашему проекту или?

- Па, можно я сначала прочитаю свои пятьдесят страниц и потом займусь решением этого вопроса? - Виктория подняла глаза на отца, сидевшего за её рабочим, теперь уже взрослым столом. - Или это срочно?

- Нет. Информация в твоем ноуте. Подождёт. Без проблем, доча.

- А где младшие, что-то их не слышно?

- Ушли во двор. Как ты любишь выражаться: "налаживать взаимоотношения" с местным населением.

- Мне, кстати, тоже придётся этим заняться. Но уже после обеда. Хочу почитать, обработать информацию по дачам и немного подремать. До обеда. Это не усталость, па. Это просто желание дать мозгу возможность подключить подсознание к обработке вала впечатлений.

- Хорошо. - Отец встал, погладил старшую дочь по голове и вышел, притворив за собой дверь. Виктория упёрлась взглядом в строчки и окружающий мир сузился до размеров кровати.

Как она и хотела, прочитав полсотни страниц очередной старинной книги, Виктория пододвинула к себе раскрытый ноут и вызвала на дисплей информацию о дачных центрах и их свободных участках. Родители отметили только предлагаемые участки, но свои знаки выбора не проставили. Виктория знала, что на план-картах в их ноутах эти знаки уже стоят, просто отец и мать в очередной раз предоставили своей старшей дочери и первенцу решать в режиме "без давления".

Прочитав объёмные тексты и просмотрев таблицы и схемы с иллюстрациями, Виктория отметила, отранжировав, несколько участков, которые ей понравились и несколько проектов, которые посчитала привлекательными и приемлемыми. Нажав клавишу "ввод" и отправив информацию в ноуты родителей, она отложила сложенный ноутбук в сторону и вытянулась на полумягком ложе, расслабляя тело и давая возможность мозгу ввести её в состояние дремоты.

Мелодичный тихий сигнал пробудил Викторию через несколько часов. На часах было четырнадцать ноль-ноль, время обеда. В комнату постучалась и вошла её сестра Оксана, которая была младше Виктории всего на год.

- Вика, обедать будешь? - она привычно уселась рядом с продолжавшей расслабленно лежать навзничь Викторией. - А то пропустишь первый обед на новом месте. Или сказать, что ты спишь?

- Нет, Ксана. Идём. - Виктория поднялась, посмотрелась в высокое - от пола до потолка - зеркало и потянула сестру за собой. - Идём, негоже опаздывать.

После обеда Виктория переоделась в выходное непарадное платье и выскользнула за дверь. Выглянувший во входной холл отец понимающе кивнул - дочь выполняет то, о чем говорила - пошла "налаживать взаимоотношения".

Домой Виктория вернулась только к девяти вечера. В её комнате Викторию ждал поздний ужин, младшие уже разошлись по своим комнатам, родители в главном холле смотрели местные выпуски новостей.

- Мам, спасибо, я поела. - Виктория неслышно вошла в полутёмный главный холл и остановилась рядом с креслом, в котором восседала её мать. - Посуду я убрала, не беспокойся. - она поймала взглядом кивок головы и одобрительный взгляд матери и повернулась к отцу.

- Ну, как, Вика, посольство открыто? - отец переключил каналы и на огромном экране сменилась картинка. Звук плавно убавился.

- Открыто, открыто, па. Столько новых знакомых - едва успевала запоминать кто есть кто и откуда. Как ты и говорил, полный интернационал. Но мне это разнообразие нравится.

- Познакомишь?

- Обязательно, па. Здесь приняты взаимные визиты, а уж о взаимопомощи я и не говорю - любую проблему соседа учуют за версту. И постараются решить даже раньше того же самого соседа. Так что новых знакомых у меня предостаточно. Кстати, когда у нас первый день открытых дверей? - улыбаясь, спросила Виктория.

- Когда скажешь, Викта. - Отец отложил пульт в сторону. - У тебя теперь своя отдельная комната, так что сама решай, кого и когда приглашать. А мы всем твоим гостям будем рады. Традиция.

- Традиция. - эхом отозвалась Виктория. - Спасибо, пап. Я пойду спать.

- Давай, а то шесть часов отсутствовала дома. Надо после представительских и протокольных процедур и функций отдохнуть по полной программе. - отец обнял подошедшую дочь. - Спокойной ночи, Викта.

- Спокойной ночи, па. На добраніч, мамо. - Виктория обняла мать и вышла из холла.

Так началась жизнь Виктории Беловой на новом месте.

Через день она вместе со всеми братьями и сёстрами и обоими родителями пришла в местный дворец торжеств, где ей вручили официальное свидетельство принадлежности к жителям России, а также свидетельство жителя Московска. Такие же свидетельства получили все её братья и сёстры. Родители получили эти документы раньше - ещё в Киеве, в посольстве России.

Виктории понравилось, что в России никто не считает детей какими-то недееспособными и не стоящими общественного внимания людьми. Такого унижения, конечно, не было и в Украине, но старшей Беловой было приятно убедиться на практике в том, что и в огромной России человек ныне никогда не оставался вне мягкого, но очень пристального внимания общества.

Она не стала рассказывать родителям, как провела те шесть часов в первый день. Конечно же, она сначала внимательно изучила окрестности шестнадцатиэтажки. Появление новенькой аборигены отметили сразу, но никто из них своё общество ей не навязывал. Она свободно прошлась по всей шестнадцатиэтажке, поднялась на крышу и на чердак, спустилась в подвал и в гараж. Затем, во дворе изучила площадки для игр и для занятий на открытом воздухе. Ей понравилось, что огромная шестнадцатиэтажка имеет пусть небольшой по размерам, но свой двор, защищённый художественно оформленной оградой.

Затем она прошлась по прилегающим улицам. Чистота и порядок, царившие там, ей очень понравились. Люди, пусть даже и спешившие по своим делам, имели все возможности идти быстрым шагом, а люди, которые хотели остановиться, не останавливались где попало, а отходили на тротуарную обочину, туда, где во множестве стояли скамейки и лавочки, где были красивые павильоны остановок общественного транспорта, где было много ваз с цветами и привычных цилиндрических вазонов с деревьями, дававших достаточную тень.

Естественно, как старшая дочь, Виктория сразу же ознакомилась с ближайшими продовольственными и промтоварными центрами, не забыв также заглянуть и в культурные. Ассортимент товаров и продуктов ей очень понравился, но ещё больше понравилось удобство полок и прилавков, которые позволяли пользоваться ими даже маленьким детям. К культурным центрам она решила вернуться позднее для более плотного знакомства.

Следующим пунктом её программы стала школа, которая, как и сказал отец, обладала одной важной особенностью - чисто научным профилем подготовки. И тут её поджидали сюрпризы. Дальше контрольно-пропускного пункта её не пустили. Виктория, конечно же, показала свои теперь уже российские документы старшим школьникам, дежурившим в этот день на "периметре", те сверились со своей базой данных и сообщили, что она уже записана здесь в первый "подготовительный" класс, но поскольку сейчас ещё идут занятия, до вступительного месяца - августа - было ещё достаточно далеко и новичков не будут пропускать в периметр.

Сообщённую информацию Виктория восприняла спокойно, но ей понравилось, что школьников столь надёжно ограждают от влияний Большого Мира. В Украине тоже были такие школы, но там они до сих пор упорно считались предназначенными для элиты. А в России, как рассказали ей старшеклассники, предложившие не только поговорить, но и при разговоре обязательно вдоволь выпить горячего ароматного чаю со свежими бубликами и баранками, в городах подобных Московску, в таких школах училось большинство детей.

Невозможность попасть на территорию школьного комплекса дежурные компенсировали, скачав на мини-ноут Виктории шесть больших документальных фильмов о школе и её преподавателях и выпускниках.

Выйдя из здания главного КПП, Виктория направилась в ближайший сквер, где, усевшись на лавочке, ознакомилась бегло с трейлерами фильмов. И только после этого она, наскоро перекусив в одном из многочисленных кафе, вернулась во двор своей шестнадцатиэтажки.

Поскольку время было уже достаточно позднее, детей во дворе было намного больше. Те ребята и девочки, которые видели Викторию выходившей из дома, уже рассказали своим недавно вышедшим гулять товарищам о новенькой и когда Виктория приблизилась к детской площадке, её обступили.

Всей компанией дети направились в зелёный уголок, где сели прямо на траву в тени кустов и деревьев. Виктория подробно рассказала о себе и своей семье, о том, почему она переехала жить в Россию и о своих планах. Многие уже знали, что она будет учиться в "научной" школе и к этому факту все отнеслись спокойно.

Виктория отметила, что её новым приятелям понравилось, насколько совершенно свободно она, украинка по рождению, владеет русским языком, причём даже в сугубо специальных деталях. Несколько ребят и девочек тоже оказались украинцами по рождению, взяв над новенькой ненасильственное шефство.

После "вступительного слова" Викторию кратко ввели в "курс дела", показав те уголки двора, куда Виктория ещё не успела зайти, хотя многие из них видела с крыши шестнадцатиэтажки. И в подвале и на крыше и на чердаке у детей оказались зарезервированными чисто их детские уголки. Все взрослые жители многоэтажки об этих уголках знали - они были достаточно безопасны.

Среди добровольных экскурсоводов девочки не превалировали - очень многие места и закоулки закономерно лучше знали мальчики. Девочки больше напитывали новенькую словесной информацией, хотя и о наглядности не забывали.

Виктория, попросив небольшую паузу, включила свой мини-ноут и показала несколько заготовленных фильмов об Украине, Киеве и своём детском саду и своих друзьях и подругах. Ценность таких фильмов была в том, что их снимала сама Виктория на протяжении тех самых предотъездных двух недель.

Через полтора часа закономерный холодок исчез и Виктория ощутила себя среди своих. Обменявшись с новенькой адресами и номерами систем связи, дети вернулись на площадку, а Виктория, удовлетворённая и обрадованная, нажала клавишу малого мгновенника, который быстро доставил её к дверям квартиры.

Майская прохлада сменилась июньской жарой. Виктория командовала оравой младших братьев и сестер, помогала матери по хозяйству и не забывала экскаваторными методами черпать информацию. Её стационарный комнатный ноут едва успевал принимать всё более объёмные порции данных. Мини-ноут, с которым Виктория не расставалась за пределами квартиры, уже пережил несколько существенных модернизаций. Во дворе все дети её уже давно считали своей "в доску" и горе было тому чужаку или той чужачке, которые бы позволили себе усомниться в качествах и способностях "Виты". Так её звали теперь все дети - обитатели шестнадцатиэтажки. Жизнерадостная и компанейская Виктория, тем не менее чётко поставила себя как человека, способного уделять достаточное внимание и достаточное время не только обществу, но и себе самой. К этому её друзья и подруги отнеслись спокойно.

- Викта, ты отмечала проекты дач. Как смотришь, чтобы оценить окончательные варианты. - отец нашел её в окружении экранов и виртуальных клавиатур в "научном" уголке комнаты.

- Па, конечно. Только вот закончу небольшую заметку по неделе психологии.

- Нет вопросов, доча. - отец оставил на столе флеш-диск с данными и вышел.

Виктория дописала несколько абзацев и вставила диск в накопитель. Вариантов, конечно же, стало намного меньше и через пятнадцать минут Виктория уже перекачала исправленную информацию на компьютеры родителей.

- Па, я перегнала информацию. Когда начинается строительство? - на этот раз Виктория включила покомнатное телевидение и, после титра допуска, на большом экране проявилось изображение кабинета отца.

- Через десять дней. Вижу, ты отметила как запасной вариант прадедовскую дачу?

- Да, пап. Меня она очень заинтересовала. Всё же она строилась в расчёте ни много ни мало - на мировую войну. А такие дачи сейчас и в России - большая-большая редкость. Проверяла, знаю.

- Ничего, там живут сейчас весьма нормальные люди и дача сохраняется в неизменном варианте уже многие десятилетия. Так что со временем мы переберемся туда. Рад, что ты хочешь продолжения традиции.

- О своём решении сообщишь? - спросила Виктория.

- Конечно. Больше того - ты, вполне вероятно, будешь там обитать едва только закончат основной цикл предотъездных работ. Всё же два месяца до школы тебе надо подышать свежим воздухом, какой в городе ныне пусть и в небольшом, но в дефиците. Да и тебе просто надо немного вкусить и сельской жизни. Как, согласна?

- Согласна. Младшие уже достаточно адаптировались.

- Куда же им деваться при таком командире, как ты. Принудишь, заставишь, побудишь и добьёшься. Ладно, это я просто констатирую факт.

- Понимаю, па. Ксана ещё не пришла со своего хора?

- Нет. Её просто так не хотят отпускать. У неё обнаружился слишком заметный талант к пению, причем - сольному. Так что готовься, увидишь свою сестру на большом городском экране.

- Ну, Ксана может. Я давно это знала. А Алла ещё не вернулась из очередного подземелья? Я что-то заметно волнуюсь, в четыре года лазать по таким тоннелям...