Звезды

- Нет, её наставник недавно сообщил мне, что она скоро вернётся. Там пока что всё без проблем. И она не одна, с группой и инструктором. Да и подземелья пока что достаточно приличные. Хотя Алла желает лазать по весьма проблемным подземкам. Как бы нам удержать пока её от этого, а?

- Хорошо бы. А Светлана?

- Ну, она как всегда мотается по рынкам в поисках чего-нибудь экзотически-полезного. Ты же её знаешь.

- Знаю. Опять свою комнату превратит невесть во что.

- Что поделать, домашней волшебнице следует поддерживать форму и постоянно тренироваться. - отец улыбнулся. - А каковы твои планы?

- Ну, насчёт того, чтобы засунуть меня на два месяца на дачу - я в принципе не против, но вот относительно сегодняшнего и ближайших дней - я ещё правда не знаю что предпринять. Надо подумать.

- Узнаешь. Тут вот я вижу к тебе целая делегация направляется. Твоих друзей по дому. Примешь?

- Естественно. Дверь откроешь ты или мне?

- Открывай сама и давай сама проход к себе. А я ещё поработаю над картами. Тут несколько райончиков образовалось - просто прелесть, насколько интересные и нестандартные.

- Хорошо, па.

И в самом деле, вскоре к Виктории пожаловали её главные подруги и друзья. Через четверть часа Виктория, наскоро собрав свой рюкзачок и захватив неизменный ноут, сказала отцу, что будет к девяти вечера дома и, вместе с гостями быстро погрузилась в пришедший на этаж мгновенник.

В этот раз их путь лежал не в какое-нибудь увеселительное заведение или в детский центр. Её новые знакомые выбрали для себя место не слишком приспособленное для радости: спецмедцентр тяжёлых древних болезней. И потому едва только дети выгрузились из пассбуса на остановке далеко за пределами Московска, они вошли в ближайший центр снабжения и переоделись в крайне простую, прочную и хорошо защищённую одежду.

Такие поездки для самой Виктории не были в новинку - год назад она ещё четырёхлетней девочкой со своими старыми приятелями по двору и по кварталу побывала в пяти таких украинских центрах. И это не была экскурсия - это было время познания. Как сказали бы в старину - познания оборотной стороны, изнанки жизни.

Виктория, шагавшая среди своих друзей и подруг, думала о том, что ещё совсем, совсем недавно, несколько столетий тому назад, никто бы на ракетный выстрел не допустил пятилетнего ребенка в такие вот обители боли, скорби и горя. А сегодня она вместе с другими не такими уж и великовозрастными детьми спокойно идёт в центр, где именно эти неприятные вещи правят бал, будучи постоянно ущемляемы и контролируемы. И ещё Виктория вспомнила о том, как в века дисциплины жестоко расправлялись с теми людьми, которые считали, что дети не должны видеть страдания и боль, не должны знать, что такое смерть. Тогда замковая и орденская структура России делала свои очередные, не слишком уверенные шаги, тогда эта структура ещё была непонятной и не всеми сразу принимаемой. А теперь благодаря этой структуре и в России и в Украине и во многих других странах - не государствах, а именно странах - стало возможным многое, что раньше преследовалось и осуждалось только ради того, чтобы сделать из человека покорное, боящееся неприятностей существо.

Возвращались из центра Виктория и её друзья помрачневшие, хмурые, сосредоточенные. Каждый думал о том, что ему пришлось увидеть, услышать, почувствовать. Виктория не стала козырять своим годичным опытом посещения таких вот "проблемных" мест - среди её друзей оказались и дети, которые уже два года - при том что их родители и любые другие родственники не имели никакого отношения к таким учреждениям - посещали такие центры. В пассбусе многие дети достали свои мини-ноуты, чтобы ещё раз систематизировать полученные знания. Виктория свой доставать не стала. Она одела тёмные очки, полоска которых скрыла её глаза от посторонних взглядов и откинулась на мягкую спинку, давая возможность подсознанию оперативно "дососать" информацию к размышлению.

- А ведь были времена, когда такие центры объявлялись сомнительными с точки зрения необходимости. - тихо проговорил сидевший рядом с Викторией пятилетний Ричард.

- Были, Рич. Были. - тихо ответила Виктория, стараясь не прерывать собственные размышления. - Но не будь ныне таких центров, мы были бы абсолютно беспомощны перед угрозой возвращения многих опаснейших заболеваний.

- Вита, ты в школу когда идёшь? - Ричард не смотрел на Викторию, также скрыв свои глаза под чёрными очками. - Я иду в этом году. Мне как раз в августе шесть лет будет. Как всегда - только начинается.

- А раньше, Рич, было время, когда в школу шли, когда шесть лет уже оказывались у человека позади. - Виктория наконец закончила отправлять в подсознание информацию, полученную в ходе посещения спецмедцентра. - И тогда ещё не у всех людей было достаточно сил и возможностей, а главное - готовности принять новые обязанности. Хорошо, что очень многих сегодня такая незавидная участь не ожидает. А на твой вопрос отвечу просто - я иду тоже в этом году. И день рождения у меня в середине июля. Пятнадцатого июля, если точно. В самую макушку лета, Рич. Так что в школу я попаду уже вполне совершеннолетней. - Виктория не стала говорить вслух, что понимает подтекст вопроса Ричарда. Она уже давно знала, что она ему нравится намного больше чем подруга.

Для людей поколения, к которому принадлежали Виктория и Ричард не было ничего особенного в таком раннем интересе к вполне взрослым вещам. Любившая изучать древность и особенно - Тёмные века, Виктория постепенно отучила себя удивляться очень многим фактам и событиям.

Через месяц Виктория отметила свой первый день рождения на новом месте. Гостей было столько, что пришлось проводить торжество не в квартире, а в просторном Зале торжеств, расположенном на "общественном" этаже дома.

После дня рождения, на следующий день Виктория узнала, что прадедовская дача свободна. Это известие принёс ей отец, вернувшийся из офиса Астронавигационной службы пораньше.

- Пап, действительно свободна? Мы действительно никого не обидели? Что ни говори, наше прибытие в Россию внесло определенную сумятицу в планы её прежних обитателей. - Виктория пристальным взглядом сканировала глаза отца, сидевшего за своим рабочим столом в просторном кабинете.

- Внесло доча. Это ясно. Но они отнеслись к нашему возвращению с большим пониманием. Больше того - они ещё при вселении на дачу точно знали, что наследники моего деда живы и всегда могут заявить права.

- А сами-то они куда переехали? - Виктория очень не любила своими действиями доставлять неудобства другим людям и отец хорошо знал эту настройку своей старшей дочери-первенца.

- На свои дачи. Через полмесяца они получат новую дачу в дачном центре "Лигово". - сказал он успокаивающим тоном. Но Виктория не спешила расслабляться:

- Это очень далеко от прежней дачи... Странно.

- Может быть. Это их решение. Вполне возможно, они хотят, чтобы ничто не напоминало им о прежней жизни на столь древней даче.

- Информацию уже загрузил в наш квартирный центр?

- И тебе в первую очередь, доча. Иди, знакомься. Теперь она самая актуальная и точная. Дача под охраной, периметр закрыт, так что никаких эксцессов быть не должно.

- Угу. Я пойду, пап. - Виктория поднялась с жестковатого стула, стоявшего у входа.

- Иди. У меня ещё работа по уточнению расстановки навигационных буев безопасности.

- Район ЭсДеПеЭл-шестнадцать-семьдесят?

- Он самый, Вита. Уже учуяла проблемы?

- Угу. Проблемы там всегда были. Буи только одна из них. И всё на тебя возложили решать?

- Не все. Не один я работаю. Но часть из них - мои. Это точно.

- Понимаю.- Виктория вышла. В своей комнате она притушила верхний свет и включила большой плоский экран, висевший на стене. Ноутбук пискнул и на экране проявилось яркое изображение. Виктория привычно отсекла от себя все звуковые, запаховые и световые раздражители, погрузившись в анализ представленной информации.

Вскоре Виктория получила официальный вызов в школу, побывала на длительной, почти четырёхчасовой вступительной экскурсии, затем прошла стационарный недельный медицинский контроль в Школьном медицинском центре Московска.

Внимание к своему здоровью давным давно превратилось для уроженцев Украины в обыкновение, граничащее с манией, тем более, если речь шла о здоровье женщины. Но едва попав в двухместную палату городского Школьного медицинского центра, Виктория поняла: то, что в Украине считалось манией, в России - нижайший стандарт. Её соседка тоже поступала в школу, но имевшую не научную, а техническую направленность. И она быстренько ввела свою новую сопалатницу в курс здешних обстоятельств и дел, указав, что для неё самой было большой проблемой пробиться в число учеников нулевого цикла именно технической школы.

Виктория не удивилась, отметив у своей сестры по полу просто запредельную информированность в технических вопросах, но охотно поверила тому, что чего-чего, а сложности попадания девочки в "техническую" школу даже нулевой ступени по нынешним временам дело вполне обычное. И медицинский контроль для этого был избран самый въедливо-драконовский. Впрочем, для самой Виктории медицинский недельный контроль тоже не оказался лёгким: её виза в нулевой уровень научной школы предполагала возможность заниматься не только прикладной, но и большой и даже сверхбольшой дальней наукой - именно на таком ранге формулировки настояла сама Виктория на недавнем семейном совете, когда вопрос об уровне участия в науке ещё решался. И теперь Виктория была вынуждена стоически переносить все манипуляции и процедуры ради того, чтобы виза Медслужбы украшала её форматку с максимально высоким уровнем допуска.

И своего она добилась. Виза действительно была максимально возможной - перед Викторией открывались двери первого уровня Научного корпуса России и Научного корпуса Украины. Большой Международный Научный договор, заключённый двадцать шесть лет тому назад между Россией и Украиной, чётко и структурированно закреплял положение о том, что уроженцы Украины получают приоритетное право даже обучаясь в российских учебных заведениях работать на реальных научных должностях и постах у себя на родине. И это обстоятельство Виктории очень нравилось.

Сразу после выписки Виктория с головой окунулась в учебу. Её нулевой цикл - раньше называемый детсадовским не показался ей неинтересным и не заслуживающим внимания. Но пока что Виктория поставила себе задачу впитывать информацию и не форсировать собственное развитие, накапливая силы для броска. В её классе, насчитывавшем двадцать пять школьников, Виктория не стремилась пока занять лидерские позиции, но поставила себя так, что только она сама решала - принимать ли участие в очередном мероприятии или уклониться от такого участия.

Все - и школьники, и педагоги - быстро уяснили, что Белову практически невозможно заставить изменить свое решение, но уж если Виктория бралась за дело - можно было быть абсолютно спокойным: всё будет реализовано с наивысшим уровнем результата.

Параллельно с учебой в школе Виктория неожиданно для самой себя глубоко заинтересовалась работой отца. Астронавигация ей понравилась своей чёткостью, глубиной и важностью для очень многих людей. В её комнате очень скоро прочно прописался самый современный планетарий и часто вечерами Виктория на час-другой включала его, чтобы отметить на очередной звездной карте новую информацию.

Ричард, её новый знакомый выразил желание учиться в параллельном с Викторией классе. Как он и говорил, он тоже стал учеником нулевого цикла, но затем быстро стал учеником первого, а затем и второго циклов. К подобным скоростям овладения школьными объемами знаний, умений и навыков школьники и педагоги уже давным давно относились спокойно: в этом действительно не было ничего особенного - школьная система Евразии позволяла получить полное школьное образование даже за месяц, было бы желание и стремление.

К сожалению, Ричард не смог быть рядом с Викторией слишком долго - его родители были учёными-экспедиционниками и часто переезжали с места на место. Так что через полтора года Ричард вместе с родителями вынужден был покинуть Московск. Теперь он жил на Дальнем Востоке, где быстро стал учеником школы третьего цикла.

Очень редко Виктория получала от него текстовые сообщения. Ещё реже писала сама. Но в глубине души она прекрасно знала, понимала и осознавала тот факт, что Ричард, этот смешной, несмелый и чрезмерно стеснительный мальчик, любит её. Возможно, впервые в своей жизни. Для Виктории он тоже стал первой любовью. Пусть платонической, но первой настоящей любовью. Сама Виктория понимала и то, что став старше, она сможет полюбить ещё сильнее и ещё глубже, но Ричарда она запомнит как свою самую первую, детскую, несмелую, но все же реальную, действительную любовь.

- Виктория! Оторвись от звездной карты и вернись к земным делам! Отец пришёл с работы и хочет поговорить с тобой после обеда.

- О чём, мам?

- Ты говорила о желании поработать?

- А что, есть варианты?

- Есть. Оторвись, время обеда. Скоро сестры и братья пожалуют. Что они подумают о великой звездопроходчице? Совсем девушка голову от звёздочек потеряла, скоро звёздная корона потребуется... С учебы придёт, задания за несколько минут решит и сразу - к звёздам на свидание. А когда же с земными простыми людьми будет общаться - сие истории неведомо...

- Все, что угодно, мам. Позднее только... Но, ладно. У меня в пять - сеанс связи с кольцом внеземных телескопов в Москве в Центре Астрономии. Надо сверить информацию. Монорельс в четыре.

- Опять одна поедешь?

- Да, пока одна. Вариантов на этот счёт у меня нет. - Виктория немного вынырнула из океана мыслей о координатах и особенностях исследуемой ею звездной системы и изобразила на лице лёгкое недовольство тем, что её, второклассницу, мама уже считает настолько взрослой, что не мыслит её жизни без общения с юношами. И её предположение в очередной раз подтвердилось:

- Конечно, вариантов у тебя нет. - с долей легкой шутливой иронии заметила мама. - Тебе только очков на носу не хватает - а то бы вообще всех юношей отшивала как ударом инфразвука... И сейчас к тебе такой не каждый захочет подойти и просто познакомиться....

- Мам, ты же знаешь, предпоследний год вступительного цикла... Мне действительно не до матримональных взаимоотношений. Ричард далеко, он в Дальневосточном центре тоннельных разработок... В школе третьего цикла. Он вполне подходит мне по многим параметрам, но... Но ты же знаешь, я не могу выйти замуж за него... Думаю, даже намного позже... Это слишком опасно и по многим соображениям - просто нежелательно персонально для меня. - недовольство Виктории стало слабеть и она поняла, что мама просто хочет оградить её от вполне возможных посягательств - несмотря на все усилия Службы Безопасности России на одиноких девочек и девушек продолжали совершаться покушения. Вот мама и не хотела отпускать старшую дочь одну без охраны.

- Во-во. Ладно, марш обедать, а то на голодный желудок альфу с бетой спутаешь и улетишь туда, куда Макар телят не гонял...

- Иду, мам. - Виктория с сожалением погасила планетарий и вышла сладко потягиваясь из своего погружённого в приятный полумрак кабинета. - Уф... А между звездочек спокойно и легко... Только метеоритики досаждают, да осколки, да поля... Ну да ладно... . - девушка спустилась вниз и села на свое место за просторным сервированным столом. Мать поставила перед ней тарелку с рассольником. - Красота и вкуснота, мам...

- О вкусноте скажешь тогда, когда откушаешь, дочь моя.

- Обязательно, мам.

Беловы. Дачный центр. Выезд

- Виктория, ты, как старшая, составь быстренько план закупок и раздай сёстрам. Оставь и мне порцию. - Мать вошла в кабинет старшей дочери в тот момент, когда та приводила в порядок сумку, разбираясь в её содержимом после финального учебного дня.

- На столе, мам. Я вчера вечером все составила. - ответила девушка, доставая очередную укладку из своего весьма объемистого баула.

- Молодец, мой метеорчик. - мама легко привлекла дочь к себе. - не зря тебя Навигационной Звездой называют...

- Кто?...- вспыхнула Виктория.

- Народ, вестимо. - спокойно ответила мама.

- Не нравится мне это. Опять матримональщина. - с лёгким раздражением произнесла дочь.

- Что попишешь, вы уже достаточно взрослые. - несколько извиняющимся тоном ответила женщина.

- Сёстры где? - поинтересовалась Виктория отстраняясь от матери и возвращаясь к прерванному процессу разгрузки баула.

- Ждут твоего приказа, Вика. - мама как всегда знала, что Виктории с её научной дисциплиной военная дисциплина тоже не чужда. Девушка подошла к столу, открыла одну из папок и подала находившиеся там листки пластика матери:

- Раздай им. Листки именные и пусть сразу же отправляются. Среда - день семейных закупок в нашем районе. А братцы?

- У семейной машины. В очередной раз разбирают её на запчасти. - усмехнулась мама.

- Ладно. Я разберу сумку и пройдусь в зал, покручусь. - тоном автоинформцентра планирования сообщила дочь.

- Опять... - мама была недовольна тем, что десятилетняя девочка изводит себя на снарядах больше положенного для безопасности в её возрасте. Но Виктория в этом была непреклонна.

- Мама, мне нужно быть в отличной форме... Ведь я не собираюсь быть астрофлотской интеллигенткой - их вид и поле мне осточертели. Я хочу быть боевой единицей российского астрофлота и желательно - дальнего...

- Тебе и звёзд мало...- с сожалением произнесла мать.

- Нет. Не мало. Но я хочу быть с ними рядом. Рядом. Это - не в планетарии и - не на картах, это - другое. Это - реальность. - твёрдо сказала дочь.

- Уж не на разведкорабли ли ты наметилась? Гиблое дело, Вика. Мужчин туда ещё берут через сто десять сит, а женщин...

- А я - прорвусь. Через двести двадцать сит. И для этого я, как старшая, снимаю сегодня закупочный план с себя и передаю своим сестричкам. А вот и они... Оксана, вот тебе. - Вика отдала листок средней, отличавшейся от остальных младших статной фигурой сибирячки и длинной русой толстой косой. - А вот тебе, Алла. - первая младшая, черноглазая "бестия подземелий" двумя пальчиками подхватила листок и отпрыгнула по-кошачьи в сторону, освобождая место второй младшей - Светлане. - И тебе, Светик. А теперь, девочки, по коням! И чтоб к трём часам всё было в хранилищах! Братики закончат с машинерией к тому времени и мы просто не можем оказаться позади. Бегом - марш! - шуточная команда Виктории словно ветром вымела сестер из кабинета. - Всё. Теперь я смогу спокойно пойти покрутиться. Разрешишь?

- Ладно, Викта. Иди.

- Спасибо, мам. - девочка нежно поцеловала маму и выскочила из кабинета. Вскоре её шаги затихли во входном холле.

Виктория действительно не лукавила - хотя она постоянно отдавала должное научным занятиям и школьным проблемам и делам, научный профиль школы начинал её уже немного тяготить. Ей хотелось реального, а не кабинетно-книжного дела и она, верная своим принципам, напряжённо думала о том, какие занятия смогут снизить уровень неудовлетворённости необходимостью ещё несколько лет быть в числе учеников школы с научной подготовкой. Конечно же, Виктория понимала, что школа дала ей много, очень много за истёкшие годы и даст, безусловно, ещё больше. Но ещё она понимала, что одной наукой она, Виктория Белова, сыта никогда не будет. И потому она старалась выкраивать побольше времени на всевозможные тренировки и учения, готовившие её к переходу в новое качество - от теоретика к практику.

Тренажёрный зал шестнадцатиэтажки стал давным давно её домом. Если не получалось уделить достаточное время тренажёрам в школе, Виктория неизменно выкраивала по двадцать-тридцать минут на интенсивные тренировки в домовом тренажерном зале. Тренеры, работавшие в зале, уже привыкли, что школьница Белова может придти в зал даже после одиннадцати вечера на свою тридцатиминутную тренировку и охотно давали ей ключ-доступ в зал до утра. Но Виктория не превышала допустимые, высчитанные ею для самой себя уровни нагрузки - сгореть на тренажёрах было очень легко, а Виктория не хотела доставлять хлопот родным и знакомым, тем не менее раз за разом повышая планку.

Виктория Белова. Взросление

Совсем недавно, четыре месяца назад, когда Виктории исполнилось девять лет, отец вызвал её на прадедовскую дачу коротким текстовым телексом. Вспыхнувшее на экране синим информационным светом сообщение привлекло внимание Виктории, трудившейся над очередной заметкой в домовую интернет-сетевую газету. Прочтя текст несколько раз, Виктория изумилась - внизу под текстом стоял знак особой готовности. Пока мозг переваривал и анализировал сообщение, руки и тело Виктории делали своё дело. Через несколько минут, оставив на главном экране квартиры сообщение для матери, Виктория, затянутая в пятнистый маскхалат, уже быстрым шагом направлялась к остановке пассбуса. На короткие вопросы своих соседей по дому она только успевала отвечать: "Еду по делу к отцу".

Пассбус пришел жёстко по расписанию и Виктория ненадолго расслабилась в кресле, положив рядом с собой в ногах рюкзак с тревожным комплектом вещей. Через полтора часа пассбус выгрузил её на остановке дачного центра "Терем" и Виктория бегом направилась вглубь его территории.

- Прибыла? - спросил отец, затянутый в пятнистый маскхалат, встретив дочь на пороге дачи.

- Да, пап. Всё со мной. Самое необходимое. Готова.

- Идём.- коротко бросил Белов-старший.

- Хорошо.- Виктория едва поспевала за стремительно шагавшим отцом.- Куда такая спешка, пап? Что случилось?

- Всё на месте объясню.

- Хорошо.

Они углубились в лес и вскоре вышли на поляну, посереди которой возвышался холм старинной системы эвакуации из подземных военных бункеров. Знавшая о наличии в окрестностях таких построек, Виктория не изумилась, поскольку её сестричка-диггер регулярно докладывала о всё новых и новых находках, сделанных членами союза подземной экстремальной спелеологии "Ночной дозор".

Откинув в сторону деревянную дверь, скрывавшую под собой крышку люка, отец набрал на панели код и крышка отошла в сторону. Несколько десятков минут отец и дочь прошагали по наклонному узкому ходу, пока не достигли лифт-холла.

- Нам ниже. На бывшее стрельбище.- коротко бросил отец. Теперь для Виктории, старавшейся развивать в себе способность анализировать мельчайшие детали, многое становилось ясно. Сосредоточенная и немного хмурая, она шагала следом за отцом, стараясь не отставать. - Здесь.- отец привел её в длинное, приземистое помещение, тускло озаренное "светлячками" - автономными осветителями. Подойдя к металлическому шкафу, отец открыл створку и достал ножны и кобуру. Виктория ждала у плиты, расположенной неподалёку от входа. Закрыв створку, старший Белов подошел к дочери.- Это тебе. - он подал ей кобуру и ножны.- С сегодняшнего дня ты - взрослая, Виктория.

- Право смерти? - девочка приняла поданное отцом оружие, перепоясалась ножнами и поправила кобуру на поясе.

- И это тоже. Дорогу запомнила?

- Обязательно.

- Этот старый зал подсказала мне наша бестия подземелий. Её Союз уже был здесь. Достаточно безопасное место. Так что зал вполне заменит тебе стрельбище.- старший Белов достал из кармашка комбинезона пульт.- Я тебе покажу несколько упражнений и как управляться со здешней портативной электроникой тира. А остальное - на твоё усмотрение, Викта. И вот ещё держи вот этот подарок - отец вынул из наплечной сумки прозрачный пакет.- Это - изолирующие наушники. Тебе, Викта, слух ещё ой как пригодится.

- Хорошо.

Долгих четыре часа отец и дочь упражнялись в стрельбе и метании ножей. Виктория далеко не сразу смогла сказать себе, что умеет всё необходимое проделывать даже на полуавтомате, не говоря уж о полном автомате, но привычно списывала свою временную неумелость на необходимость преодолевать женское стремление к сохранению порождённой жизни. Портативный тир не позволял создавать круговые панорамы, но стовосьмидесятиградусные панорамы им генерировались чрезвычайно легко и неожиданно.

- Пап, а тебя твой папа когда приобщил к оружию?

- Тоже примерно в этом возрасте. Просто тогда пришлось найти старый заводик на окраине Лепелевской станицы, где мы тогда жили. Это под Черниговом.

- Знаю, помню карту.

- Во-во. Но тогда в Украине с тем, чтобы гражданские люди, а тем более дети обладали боевым оружием было очень строго. Так что мой отец рисковал. И первые свои выстрелы я сделал из пистолета с весьма совершенным глушителем.

Виктория мгновенно натянула наушники и выхватив из кобуры пистолет, несколькими выстрелами превратила висевший в двадцати метрах от входа листок резины в крошево.

- Хороший пистолет. Лёгкий. За это отдельное спасибо, пап.- она убрала пистолет в кобуру, с удовольствием наблюдая за изумлением отца, подошедшего к искромсанному пулями листку толстой резины.- Я ведь не только на тренажёрах крутилась, пап. Я ещё и комнату виртуальной реальности в школе просто замучила запросами.

- Ну, положим, про твои запросы я знаю. Поэтому не удивлён. А как у тебя с холодным оружием?

- Так же, пап.- Виктория сделала неуловимое движение кистью и нож вонзился в стену в сантиметре от того места, где стоял ещё один лист резины.- а ножик ничего. Ухватистый и укладистый. И за это тебе огромное спасибо, пап.

- Ладно.- отец вернулся и встал рядом с дочерью. - Раз так - тренируйся в своё удовольствие. Шлифуй навыки.

- Обязательно, пап. Возвращаемся? - Виктория приняла из рук отца вынутый из стены нож.- А то есть зверски хочется после такой вот физзарядки.

- Вне всякого сомнения. Идем.

Вернувшись на дачу, Виктория прошла в свою комнату. Царил приятный для её глаз полумрак. Часы показывали восемь вечера и за окном уже смеркалось. Начинался дождь, капли ритмично барабанили по стеклу. Виктория переоделась в домашнее платье, убрала оружие в свой личный сейф и, усевшись в мягком кресле-качалке, раскрыла старинную книгу. Крещение оружием состоялось.

Перелистывая жестковатые шуршащие под пальцами страницы очередного старинного антикварного фолианта, Виктория скользила взглядом по строчкам, изредка применяла страничное чтение и временами поднимала глаза на сейф, где теперь лежали принадлежавшие ей орудия убийства, предназначенные для лишения жизни любого живого существа.

Она думала о том, как всё же странно устроена жизнь: ей, сегодняшней девочке, не достигшей даже шестнадцати лет, уже вручают боевое оружие - настоящий автоматический двадцатизарядный пистолет-пулемет с километровой дальностью точного боя и кинжал, способный выполнять ещё десятки функций, кроме своей основной - убийственной. Конечно же, она знала о том, что ей, девочке, будущей девушке и женщине предстоит чаще всего не убивать и не калечить, а формировать и давать, а также защищать жизнь. Но она внутренне радовалась тому, что давняя косность в восприятии оружия как дела чисто мужского была преодолена и в Украине и в России. В конце концов уже в далёкой египетской древности красавицы-женщины носили между грудями острейшие кинжалы и абсолютно не стеснялись активно и профессионально пользоваться ими для защиты своей женской и человеческой чести.

И именно это обстоятельство - активная вооружённая защита чести - нравилось Виктории больше и больше. Вооружённый народ - свободный народ. И теперь она, десятилетняя девочка уже далеко не беззащитна. Она вооружена и имеет право хранить, носить и применять не учебное, не спортивное, не травматическое, а боевое оружие. И Виктория знала и понимала: без воспитания, без образования, без поддержания должного уровня физического и психического здоровья владение любым оружием превращается в свою противоположность - из решения множества проблем в клубок проблем. Теперь предстояло довести уровень владения оружием до автоматизма и Виктория, привычно задумавшись, вызвала на экран памяти своё расписание на ближайшие полгода, отмечая в нем часы и дни тренировок на стрельбище и в тире.

Виктория Белова и её школьные друзья. Полигон

- Никакого показательного бряцания новополученным оружием не будет.- сказала классный руководитель школы первой ступени, в которой училась Виктория Белова через месяц, когда школа готовилась к уходу в краткий недельный отпуск перед очередным семестром.- Я прекрасно понимаю, насколько вам хочется похвастаться друг перед другом оружием, понимаю, что это вполне естественно, но никакого показательного бряцания оружием не будет. Всем ясно?

- Да, Наталья Леонидовна.- ответила Вилда Лускене - староста класса, в котором училась Виктория.- Не скрою, многим хочется похвастаться и все понимают, насколько это естественно, но понимаю и другое. Мы не должны отпускать инстинкты на свободу. Так что с нашей стороны никаких эксцессов не будет. А вполне понятное на начальном этапе владения боевым оружием увлечение мы погасим выездом на Лавровский полигон. Есть договорённость об использовании как наземного, так и подземного тренажёров.

- Хорошо, я согласна.

- Класс, вольно. На сегодня занятия окончены. Прошу подготовиться к завтрашним финальным исследованиям и тестам по нашим программам.- Вилда окинула строгим взглядом притихших одноклассников и одноклассниц.- Мне тоже хочется пострелять и на полигоне этого добра будет с избытком. Обещаю. Все могут быть свободны?

- Да.- подтвердила педагог.- Все могут быть свободны.

Через двадцать минут Виктория уже входила в свою комнату. Пистолет удобно покоился в плечевой кобуре, кинжал немного давил на бедро. Зарядные комплекты и дополнительные лезвия покоились в своих укладках. Поставив сумку на стул возле двери, Виктория прикрыла створку и опёрлась об неё. Она знала, что именно сегодня очень многие её одноклассницы и и одноклассники пришли в школу впервые с личным боевым оружием. В данном действе уже давно никто не усматривал ничего криминального - если человеку суждено иметь внешние зубы и когти - он должен привыкнуть их носить и ими успешно пользоваться. А пистолеты и кинжалы выполняли роль всего лишь первого в жизни россиянина и украинца боевого оружия. В дальнейшем любой человек мог избрать для себя десятки, если не сотни близких лично ему орудий лишения жизни.

Лавровский стрелковый полигон встретил класс Беловой насторожённой тишиной.

- Итак, коллеги.- Вилда окинула мягким взглядом своих одноклассников и одноклассниц, затянутых в пятнистые комбинезоны высшей защиты.- У нас три дня. Но поскольку мы - представители школы с научным профилем подготовки, нам поставлена конкретная боевая задача. На территории полигона, отведённой под наши нужды, есть пять надземных и подземных лабораторий. Точнее, даже десять, если считать и мелкие, не слишком научного назначения, помещения. И нам необходимо понять, как на данной территории могла произойти техногенная катастрофа, связанная с использованием пионерных разработок класса "Прокол пространства". Идея состоит в том, чтобы исключительно пешком последовательно пройти все лаборатории, преодолеть любое сопротивление - животное, полевое или техногенное, собрать все необходимые данные и, в конечном итоге, в финале найти главную подземную лабораторию и отключить Кристалл Прокола. Ясно?

- Да, Вилда.

- Мы прибыли сюда под вечер. Сейчас восемнадцать часов тридцать минут. Наш полигон начинает работать завтра в три часа ночи. Предупреждаю сразу: ад будет вполне реальный. Так что списать не удастся. И ещё - кроме как пострелять и помахать клинками, руками, ногами, поползать, попрыгать и побегать, а также покувыркаться у нас будет вполне обширная поисково-исследовательская программа. В лабораториях имеется куча нужного добра, которое надо исследовать и собрать, а при случае и применить. Так что думайте не только рефлексами, но и головой. А сейчас - в посёлок. Там - четыре дома. Размещаемся там, где понравится. Потом - короткий ужин и - сон до шести часов утра. Сразу повторно предупреждаю: списать не удастся. С момента нашего попадания в посёлок-хутор наш полигонный квадрат изолируется. Захотите выйти - вы процедуру все хорошо знаете. Но - советую остаться. А теперь - вперед, к хутору.

- Есть, Вилда. - почти хором стройно ответили одноклассники и одноклассницы. Через несколько минут чёткий строй уже вытянулся по тропинке, уходившей к хутору.

- Вилда, а карта нашего района уже есть? - спросила Виктория, повернувшись к главе класса лицом и подперев голову рукой. Луна освещала полуразрушенный сельский дом, в подвале которого на простых матрасах под лёгкими покрывалами лежали двенадцать девочек.

- Как не быть. Будешь спать или будем говорить? - Вилда уже почувствовала, что их перешёптывание привлекает внимание других девчат.- У нас тут уже совещание наклёвывается, девочки. Так что давайте подстилки-матрасики в кружок и - лампу в центр. У меня есть кое-какие документы. Будем думать.

- Ага.- Виктория подобралась и села. - сколько сейчас?

- Три двадцать шесть. Уже двадцать с лишним минут полигон действует. Чувствуешь атмосферку?

- Угу.- Виктория принюхалась.- Похоже на радиационное заражение с некоторой примесью весьма крутой техногеники.

- Во-во.- Вилда отметила, что девчата уже образовали из матрасов кружок, в центре появилась неяркая лампа и разложила из папки листочки. - Наши мальчики, знаю, тоже обсуждают некоторые аспекты. Любомир работает.- Вилда усмехнулась.- И уж конечно, они соображают, как нас, слабых и немощных, в случае чего вытаскивать из больших и маленьких переделок. - она осталась серьёзной, доставая последний сложенный лист. - Эту карту я с боем вырвала. На ней почти полная информация, но, думается, проблем нам приготовили по брови. Так что и эта карта - всего лишь весьма далекий от утверждённого окончательного проекта нашей эпопеи черновичок. Стелла, посмотри, пожалуйста, вместе с Софией за тылами. А мы пока посовещаемся.

- Хорошо, Вилда.- Две девочки не стали сдвигать свои матрасы в общий круг, повернулись лицами к люку подвала и приготовили автоматические пистолеты.

- Итак, мы с вами находимся в посёлке-хуторе. Неподалёку - разрушенный блок-пост вооружённых сил, там нам делать особо нечего - простая казарма с двумя отдельно-стоящими контрольно-пропускными пунктами. Скажу больше - это почти единственный вариант выйти отсюда с территории полигона ножками. В двух километрах на северо-восток - автотракторное предприятие. Естественно, тоже приведённое в божеский, по условиям полигона, вид. Рядом с ним, на задах - подозрительный тоннель, идущий куда-то под землю. Но меня больше интересует и интригует не АТП, и даже не близлежащая к хутору свалка радиоактивных и строительных отходов - вопиющее убожество, к сожалению - реальное и фонящее нехило. Свалка, сознаюсь, меня интересует как начальная точка отсчёта к пониманию сути и причин здешней катастрофы. Меня интересует ещё больше железнодорожная ветка на северо-западе, шьющая от блок-поста-военных и уходящая в тоннель точнёхонько в трёх километрах от хутора на север. Куда ведёт этот тоннель тоже уходящий в толщу земли - это ещё большая загадка, чем загадка того тоннеля, за АТП, уходящего под землю от простой просёлочной дороги. По последним данным оба тоннеля засыпаны. Но прорваться в них можно - в этом я убеждена. Итак, ветка железной дороги уходит в тоннель, но сама ветка поднята на высокую насыпь, окаймляющую низину, в которой расположен хутор, свалка, АТП и блок-пост вояк. Пройти через ветку по верху - милое дело, конечно же, можно. Но проблема в том, что там слишком сильные поля и радиация дай боже. Мы можем, конечно, прорваться и там, но думается, пока особых причин для столь отчаянного геройства у нас всё же нет. И потому надо искать обход. В данном случае это уместно. Есть два пути полегче - во-первых, тоннель под насыпью, пронзающий её насквозь и выводящий за пределы низины. Но в самом тоннеле всего античеловеческого тоже хватает. Я бы туда не сунулась просто так. Сожрём запасы высшей защиты не входя в полигон и нас могут вернуть, как проваливших дело. У нас здесь есть и дорога, ведущая от блок-поста военных. Она огибает хутор, в котором мы расположились, минует АТП, уходит налево и проходит под железнодорожным мостом. Проблема здесь в том, что там тоже не сахар. Это - рубеж полигона, перешагнув который нам всем своими собственными ножками обратно уже не вернуться. Естественно, там тоже был блокпост, но есть ли там вояки и кто они теперь - у меня такой информации, а значит и исходных данных - просто нет. Может там и не биологические объекты, а полевые структуры вроде заградполя. А может - и мутантики. В таких случаях мутантов, обычно, хватает. Проверено по историческому своду. У меня большое подозрение, что оба тоннеля - своеобразные выходы из полигона, но у меня также подозрение, что входами они являться не будут. Хотя было бы очень мило попробовать войти с чёрного хода.

- Полигон работает, а вокруг спокойно. - сказала одна из одноклассниц.

- Не совсем.- в круг, очерченный светом вступила София, державшая за шкирку существо, похожее на мутировавшую собаку.- Это - гость из верхнего мира. Шныряют такие по поселку.

- Мёртвый?

- Естественно. Мутаций в нём - на докторскую диссертацию вполне хватит.

- И пострашнее есть. Я тащить сюда не стала, но у крыльца с пяти выстрелов в голову пришлось уложить. Три центнера живой силы. Кабанище. - в круг вошла Стелла, София отступила в тень и вернулась на пост у лаза в подвал.- Клычищи.- во. Да и сам нехило развит.

- И это всё? - спросила кто-то из девочек.

- Имеются тут и человекоподобные мутанты светящиеся и обычные. Такие вот полутрупы-полускелеты. Я их дронами окрестила. Одного пришлось у забора уложить. Так его сотоварищи быстренько уволокли и, кажется, оприходовали.- продолжала Стелла.- Каннибализм в чистом виде. Санитары леса...

- Полагаю, девочки, всем ясно, что расслабон закончился? - Вилда проверила замки своего рюкзака.

- Естественно.- девчата кивнули и нашарили свои пистолеты. Лёгкими щелчками отозвались взводимые механизмы боеготовности. С едва слышным шелестом наворачивались на стволы мощные глушители.

Но о многом девочки ещё не догадывались. Мальчики их класса, оккупировавшие для сна близлежащий полуразрушенный дом с обширным подвалом, сразу же по прибытии на место тоже накрутили на свои пистолеты самые мощные глушители и категорически отказались спать после наступления трёх часов ночи.

- Ещё чего. Спать, когда самое интересное начинается.- Максим Лепнев передёрнул затвор своего пистолета и выглянул из лаза в подвал, обозревая комнату полуразрушенной хаты.- Трое из нас должны подняться на поверхность. Что-то мои уши слышат много всякого явно биологического шебуршения.

- Увы, не трое, а пятеро. Нам двоих хватит, а троих придется направить к девчатам. Только в скрытом режиме. Мне кажется, где-то я уже слышу кабанье рыкание. - ответил Леонтий Нилов.- И я пойду в эту тройку. Кто со мной?

- Мы, естественно.- сказали братья Жилянские, Захарий и Родион.

- Тогда вперёд. Заляжем по схеме веера вокруг их хатки. Стрелять только на поражение, коллеги.

- Угу.- сказали братья и троица благополучно покинула пределы комнаты, в подвале которой обосновались мальчики из класса Виктории Беловой.

- А нам нужно выставить двоих для нашей охраны.- сказал Радомир Липский, глава мужского совета класса.

- Я пойду.- поднялся Антон Уланов.

- И я.- встал Василий Белоярцев.- Остальных прошу вниз и затихнуть. Вижу на экране контрольного монитора двух дрончиков. Светятся как гирлянды, но быстро ходят. Аж жуть берет.

- Куда направляются? - спросил кто-то из успевших спуститься в подвал мальчиков.

- Пока что вокруг заборчика ошиваются. Круги нарезают. Но их там не двое, а уже штук восемь, один уже намыливается войти... Там дырка небольшая есть в заборе, недалеко от девчачьей хаты. Опа. Его кто-то из девчат уже подстрелил наповал. А его сотоварищи - я даже моргнуть не успел - уже уволокли. Жаль. Отличный экземплярчик для исследований.- Василий подкрутил верньеры мини-пульта. - Похоже, что девчата тоже раздосадованы упущенной возможностью препарировать скотинку.

- Успеешь ещё препарировать самолично. - пробурчал кто-то из обитателей подвала.

- И собачатинкой придется заняться.- несколькими бесшумными выстрелами Василий обездвижил пятерых псевдособак, нарезавших круги вокруг хаты, где обосновались мальчишки.- Но это мелочи. А вот если дрончики... Опа. Кабан к девчачьей хате пожаловал. И рылом сразу на крыльцо сунулся. Кто-то из наших принцесс там его так угостил - не меньше пяти зарядов в башку кабан получил. Рухнул как подкошенный.

- Ты там смотри, чтобы дроны не особо сатанели, Вася.

- Наша тройка не допустит. Один правда намылился войти в пролом - ну не имётся ему. К нашим дамам в гости хочется придти. Нас игнорирует. Но он у пролома и лёг. Через несколько секунд. Кажется мне, что его Родион подстрелил. Обожает Родя стеллс-миссии. В кустах засел, как будто "по делу" и постреливает оттуда. И опять уволокли сотоварищи павшего болезного. Хотя Родион его наповал срубил, но всё же, кажется, не особо до конца. Живучие твари тут ошиваются. Придется переключить убойность на пистолетах. Коллеги, проверьте пистолеты и поставьте новые клинки повышенной твёрдости в ножевые ручки.

- Сделано, Василий.- отозвались из люка подвала.

Дальше вообще началось форменное избиение. Вместо восьми первых дронов у забора быстро стали ошиваться сначала пятнадцать, а затем и вообще дошло до пятидесяти голов. Вместо светящихся и потому слишком хорошо различимых появились и обычные, которые не светились. Кабаны рванули по прикрытой только хилыми воротцами проселочной дороге, разделявшей хутор на две неравные части. Собаки подгоняли кабанов.

- В ружьё! Всем - из подвала - на чердак и - на первый этаж! В окна не высовываться! Бить только на поражение! Абсолютная бесшумность! Прикрыть периметр девчачьей хаты! Троица, вам первая скрипка.- сказал Радомир Липский в бусинку спикерфона.

- Конечно же.- отозвался Леонтий Нилов. - Уже отстреливаем животинку.

- Во-во. Переселяться к девчатам не будем. Но веер-кольцо обеспечим. Нам легче будет на дворе, чем в хате. - сказал Василий Белоярцев.

- Как обычно. Баба та кіцька - у хаті, собака та чоловік - на дворі. Вечность, что ни говори.

- Выступаем.- сказал Белоярцев, отстрелив рвущегося в окно мальчиковой хаты несветящегося дрона.

- Принято.

Через несколько минут четырнадцать мальчишек образовали живое кольцо вокруг девчачьей хаты.

- Направить к девочкам нашего переговорщика. Убедить не высовываться. Сами справимся.- распорядился Белоярцев.

- Принято.- отозвался Георгий Цхалидзе.- Я уже пошёл к девочкам.

- Белову не знаешь? Она тебе хвост отрежет.- проговорил в спикерфон Леонтий Нилов.

- Именно с ней я сейчас и говорю. Девчата готовы и отдохнуть и прикрыть нас. Спать никто из них не хочет. Убедил подремать. Но пятеро наотрез отказались. И Белова в их числе. Пока что уговорил не подниматься из подвала на поверхность.

- Во-во. Пусть, если что, помогут. А пока пусть сидят тихо. Это дело - мужское. - Антон Уланов уложил трёх псевдособак, ворвавшихся на просёлок и перебил правую переднюю ногу подгоняемому ими кабану.- Дострелите этот танк, хлопцы.

- Уже.- слаженный залп десяти стволов, почти беззвучный, заставил кабана остановиться, словно тот натолкнулся на стенку.- Готов.

- Хорошо. Троих дронов не пускайте к западной стене хаты.- Антон перезарядил пистолет.- И не вздумайте метать ножи. Дроны своих утаскивают - ножей не напасёмся.

- Принято.

Наконец атаки здешней биологической нечисти выдохлись. За стрельбой и перемещениями по небольшому театру вполне военных действий, школьники и не заметили, как наступило утро.

- Всё, мальчики. Теперь вы можете отдохнуть.- Виктория выскользнула из девчоночьей хаты как призрак и встала перед Антоном.- Антоша, будь добр, оставь троих в карауле по схеме треугольника и дай нам приготовить завтрак для всей честной компании. А?

- Ладно. Хлопцы, выделите там троих наиболее свежих. Остальные - в распоряжение девчат.

- Нет, ребята, огня-костра не будет. Радиоактивное тут всё. Будем жарить всё на своих химических "вариантах".

- Ладно, Вита. Готовьте. А мои пока уберут эту нечисть.

- Не надо, Антон. Сразу после завтрака мы выступаем. Правда, Вилда?

- Именно так.- глава класса встала рядом с Беловой.- Так что санитарной уборкой заниматься не будем.

- Проверим блокпост вояк? - спросил Леонтий Нилов.

- Нет. Это - у нас в тылу, а впереди должен быть только фронт. Так что сначала прогуляемся вокруг радиоактивной свалки, я там видела строительный вагончик и подмостный тоннель. Надо проверить это милое местечко, там есть научная перспектива. Потом проверим АТП, там четыре двухэтажных домика. И после АТП посмотрим тоннельчик. Тот, который в тылах АТП.

- Хочешь зайти с тыла, Вилда? - усмехнулся Леонтий.

- Нет, просто оценить возможности ножками, ручками и глазками.- в тон ему усмехнулась Вилда.

- Полагаю людских асоциальных элементов в зоне нет? - озабоченно произнесла Белова.

- Кто знает, Вита. Кто знает. Во всяком случае оружие держать заряженным и готовым к немедленному действию и куда попало - не ступать.

- Ежу понятно.- сказали подошедшие хлопцы.

- Ежу надо тоже подкрепиться. Так что прошу.- Вилда простёрла руку и мальчишки увидели на полу девчоночьей хаты брезентовый полог, уставленный тарелками с дымящимися пакетами.- Еда, конечно, концентрированная, но это последний такой оборудованный привал. В дальнейшем, чувствую, придется есть на ходу или на бегу. Или, в лучшем случае - стоя и постоянно озираясь.

- Гм, конечно...

После сытного завтрака школьники заметно подтянулись и немного повеселели. Их уже не пугали трупы убитых мутантов, усеявшие пространство хутора. Прибрав посуду и полог, они собрались у проломленных оконных проёмов девчоночьей хаты и зашарили цифровыми и оптическими биноклями и визорами по окрестностям.

- Выдвигаемся. Но по дороге не пойдём. Сначала сразу за выходом из хутора - налево и направляемся к свалке. Изучим её и двинем направо, к тоннелю под дорогой. По тоннелю - он сравнительно безопасен - выйдем к ложбине, откуда есть удобный выход на АТП. - Вилда привычно распределила цели и приоритеты.

- Принято, Вилда. - сказала Белова, окинув взглядом собравшихся подруг.

- Согласны, Вилда.- ответили мальчики.- Только просим слова.- вперёд выдвинулся Максим Лепнев.

- Говори, Максим.- Вилда согласно кивнула.

- Вы все, девчата, пойдёте из границ этого хутора только в середине кольца, образованного нами.- мальчик взглядом пресёк готовые сорваться с губ девочек возражения.- Мы слишком плотно изучали обстановку этой ночью, чтобы допустить риск выше определённого предела. Это - полигон, но он настолько реален, что на полигон мало смахивает и потому нам привычнее считать его реальной оболочкой, в которой нам всем предстоит действовать. Поэтому хлопцы берут на себя вашу защиту и охрану, а также разведку, а вы под нашим коконом сможете спокойно обращать внимание на любые детали и частности и подвергать их, равно как и общую картину, всестороннему анализу и изучению. Надо будет изучить что-то предметно вам и только вам - не вопрос. Выделим охрану и можете лично и непосредственно под нашим контролем и защитой изучать всё, что угодно. А этого у нас здесь будет больше чем предостаточно. Так что, хлопцы, образуем кольцо.

- Принято, Макс.- мальчишки через несколько секунд образовали вокруг девочек непроницаемое кольцо.

- Максим, очень интересно. А если по тропочке? - спросила Виктория Белова.

- И это учтено.- Максим кивнул. - Правда, хлопцы?

- Учтено. И там вы будете в достаточной безопасности. Кстати, мы уже смотались к снабженцу и приволокли дополнительное оборудование. Так что, девчата, выбирайте и обряжайтесь побыстрее. О нас не беспокойтесь. Мы уже все обрядились.- добавил Максим Лепнев.

- У-у-у, мальчишечки. - одобрительный приглушенный возглас, исторгнутый из уст большинства девочек, понравился мальчикам. Через несколько минут группа топталась на проселочной дороге, проверяя снаряжение.

- Итак, Вилда, каков план?

- Тут есть изменения.- Вилда, копавшаяся с ридером в сторонке, одна из первых девочек облачилась в дополнительную броню и навесила на себя ещё один комплект дополнительных приборов и вооружения.- У нас есть необходимость убить троих мутированных кабанов, которые не пропускают нас к возвратной дороге к основному блок-посту военных. Тому, что на периметре.

- И это, Вилда, сделают наши ребята.- Максим Лепнёв подошёл и склонился над ридером в руках Вилды.- Уяснил карту. Всё. Трое наших.- он указал на троих мальчиков, отделившихся от группы и подошедших к границе поселка.- сделают это чище и быстрее. А вы пока сможете с остальными покрутиться возле свалки радиоактивного барахла и отходов.

- Ладно, Макс. Ты как всегда очень и очень убедителен.- сказала Вилда. Обступившие её девчата согласно кивнули. Трое мальчишек, пригибаясь, приготовив пистолет-пулеметы, вышли неслышно за пределы хутора. Через несколько минут они ползком преодолели по одному асфальтированную ленту дороги и скрылись в кустарнике. А ещё через пятнадцать минут послышался шорох ветвей и приглушённый рык. Затем все стихло. Через пять минут все трое уже стояли перед Вилдой.

- Кабанчики мертвы, Вилда. Нам обеспечено приличное возвращение.- сказал один из троих мальчиков, протягивая отпиленные лазерным резаком шесть клыков.- Это тебе пока для начала полевых исследований.- улыбнулся он.- Это не доказательство. Только материал для исследований. Кстати, мы нашли там труп бандита. Вполне человекообразного, но Лай. - он кивнул на одного из своих компаньонов, - утверждает, что прожил он в этой зоне достаточно долго. Вот сумка. Мы кое-что собрали с него, пока отпиливали клыки.- он подал запечатанный пакет, тотчас же перехваченный одной из девочек.- В целом нормальный мужик, до тридцати пяти лет, телосложение среднее. Убит дня три назад. Кабанчики постарались. Стерео и квадрофото с нарезкой слоёв прилагаются.- он подал микропирамидку.

- Обыск трупа руками людей до нас был? - спросила Вилда обступивших её девочек и мальчиков.

- Нет, Вилда. Мы и так едва ховались в траве. Там - прямая видимость от блок-поста. Большая группа людей всполошит вояк и нас вернут за пределы полигона. Сама знаешь. - Леон обсудил со своими парнями происшедшее. - Так что придётся этого бандюгана пока оставить в покое. А двое из вас, девчата, вполне могут заняться исследованием содержимого этого пакетика как раз возле свалки. Она прикрыта двумя заборами и даже в стереотрубы следует весьма постараться, чтобы увидеть то, что мы там делаем.

- Хорошо. Тогда самым тихим шагом в режиме стеллса - выдвигаемся к свалке. Там трое девчат и четверо мальчиков выдвигаются к вагончику строителей и обыскивают его. Потом у вагончика берут под наблюдение холм, где весьма много псевдособак и кабанов, а также тоннель, выводящий под дорогой на правый край леса, где можно пригибаясь и даже ползком выдвинуться на пригорок и посмотреть, что же там за АТП такое. Трое девчат и четверо хлопцев выдвигаются влево и изучают тоннель под железной дорогой и подступы к водостоку. В том числе - заградительные поля и уровни радиоактивности с подарочками. Остальные - в режиме кокона изучают свалку. Задача ясна?

- Да, Вилда.

- Тогда тихо выдвигаемся через задний вход. - Вилда осталась серьёзной. Через минуту группа школьников цепочкой выходила из хутора, взяв курс на север. Стояла звенящая тишина, прерываемая только похрюкиванием кабанов и рычанием собак, загонявших очередную добычу себе на завтрак.

- Всё. Прибыли. Группе вагончика и группе тоннеля под железкой - общение только и только знаками. Никаких птичьих возгласов. - Вилда отдала последние распоряжения. - Остальным тоже разрешаю приступить к работе.

- Приступили.- группа вагончика ушла вправо.

- Приступили.- группа тоннеля ушла влево.

- Приступили.- группа школьников рассыпалась по свалке, закрыв изолирующие комбинезоны и надвинув на лица шлемы полной изоляции.

ТОННЕЛЬ ПОД ЖЕЛЕЗКОЙ

Разведгруппа в составе трёх мальчиков и двух девочек, попытавшаяся пройти в тоннель под железнодорожной насыпью, была надёжно остановлена вдруг набравшими невиданную силу электрическими щупальцами разрядников, густо усеявших поверхность асфальтированного проезда тоннеля.

- Активность выше всех допустимых норм. Мы здесь явно не пройдём. - сунувшись поближе к самому близкому озерцу разрядников, Велтс Микров с досадой посмотрел на вспыхнувший красным огнём индикатор безопасности. - У нас, слава богу, не безвыходное положение, чтобы здесь прорываться. Передайте Вилде, что тоннель закрыт настолько плотно, что даже думать о прорыве через него без крайней необходимости - самоубийственно.

- Хорошо. - поскучневшим голосом ответил командир группы - Роман Эмиров. - Я доложил. Вилда скомандовала отход. Мы нужны на радиационной свалке.

- Отходим. - сказал Микров. Группа развернулась и вышла из-под бетонного козырька тоннеля, отстреляв по дороге двух псевдособак и свиноплоть, попытавшихся было окружить незадачливых путешественников.

СВАЛКА РАДИОАКТИВНЫХ ОТХОДОВ

- Вилда, мы вернулись ни с чем. - доложил Роман Эмиров.

- Вижу. Приступайте к исследованию холма. Там я видела крышку интересную. Видимо там есть что-то подземное. Но там пять кабанов и шесть-восемь псевдособак плюс пять свиноплотей. Перезарядите оружие и попробуйте занять холмик. А мы пока закончим со свалкой. Кое-что мы уже раскопали, но нам еще нужно полчасика тут потоптаться.

- Без проблем. - Эмиров кивнул и его группа, пригнувшись, метнулась на холм, точными выстрелами укладывая ошалевших от такой наглости "скотинок" в самых живописных позах.

- Настреляли солидно. Мы на холме, Вилда. Люк перед нами.

- Закрепляйтесь. Скотинка осатанела от такой беспардонности, к вам чешет стадо псевдособак голов в шестьдесят.

- Уложим. Не беспокойся.

- Мы выходить к вам не будем, у нас есть уже результаты и мы продвигаемся к вагончику строителей. Туда уже ушла пятёрка разведки. Прикроете наш тыл. Нам надо, чтобы в спину нам никто не вонзился.

- Будь спокойна, прикроем.

- Хорошо. Заканчивайте здесь с анализами и пробами, коллеги. - Вилда обвела взглядом копошащихся среди покорёженной техники и строительных конструкций своих одноклассников и одноклассниц. - Группа разведки "Вагончик" - на связь.

ВАГОНЧИК СТРОИТЕЛЕЙ

- Группа разведки "Вагончик" на связи. Нашли пять артефактиков, захватили дополнительное вооружение и амуницию, разрушили пять-шесть деревянных контейнеров и уложили пять псевдособак с двумя кабанами. Нашли труп бандита, обыскали, изъяли оружие и боезапас. Полагаем, нам нужно переходить на местные образцы. Против них у нас защита весьма неплоха, а мы побережём заряды и своё вооружение. Готовы прикрыть переход основных сил к тоннелю под автодорогой.

- Принято. Мы снимаемся, идем к вам. Организуйте круговое наблюдение и оборону.

- Будет сделано, Вилда.

ТОННЕЛЬ ПОД АВТОМОБИЛЬНОЙ ДОРОГОЙ

В вагончике хватило места всем. Через пятнадцать минут подошла группа "Холм", сумевшая таки просканировать намеченную возвышенность.

- Ствол шахты от люка идет на глубину сто двадцать метров. Скобяная лестница. Уму непостижимо, для чего такая глубина при таком способе передвижения по стволу. А там второй люк, крышку которого наши сканеры не взяли. Далеко слишком, Вилда. Мы не смогли решиться вскрыть люк - пришлось бы менять слишком многое в плане работы. Думаю, что нам пока рано спускаться под землю, имея на земле такую проблему, как набитое бандитами АТП. - доложил Роман Эмиров.

- Вот именно АТП мы и займёмся. Сколько там субъектов, разведка? - переключив канал, Вилда связалась с двумя мальчишками, вжавшимся в склон автодороги и не спускавшими глаз с далёкого здания АТП.

- Двадцать восемь душ, Вилда. Предстоит форменная бойня.

- Что-ж. Поцарапаемся и покусаемся. - усмехнулась девочка. - Мне лично начинает нравиться такая возможность поразмяться. Берём в клещи?

- Нет, у нас в тылу будет подмостной блокпост, а там творится что-то не слишком понятное. Если он будет сзади одной из губок клещей - нам может не поздоровиться.

- Согласна. Разведке - прикрыть выдвижение основных сил на склон.

- Может, лучше по тоннельчику?

- Логично. Что там?

- Пока чисто. Может подойти один из бандюганов из троих, которые на взгорочке. Там также остов древней машины - грузовика. Предстоит осмотреть - кузов еще не разложился полностью.

- Поняла. На гребень и автодорогу соваться не будем. Она плохо, но всё же просматривается и с блокпоста вояк и от предмостного блокпоста и от АТП. Я рассчитывала "перетечь" ее ползком под маскировочными полями. Но кто знает, что тут на полотне понаверчено. Так что решено - идём в тоннель.

- Принято, Вилда.

БИТВА НА АТП

Тоннель удалось пройти без происшествий. Нашли в грузовике два тайника с оружием и боеприпасами: один - в кабине, другой - в кузове и ползком преодолели расстояние до взгорочка. Бандюганы икнуть не успели: их скосил бесшумный слаженный залп. Обыскав трупы и разжившись дополнительными боеприпасами: оружие сменили, отсмотрев характеристики и выбрав наиболее целое и боеспособное. Остальное привели в негодность и оставили при трупах.

- На АТП - чисто тихо и спокойно. Наш залп никого там не побеспокоил. - доложил один из мальчиков, наблюдавший за АТП в оптический бинокль, прикрытый маскирующими шторками. - Они слишком беспечны, что ли?

- Не уверена. Там их слишком много, поэтому они и беспечны. Фактор численности. - проговорила Вилда. - Неплохо убаюкивает, но не расслабляет. Идём серпом, остриём в разрушенный торец бокового строения АТП, посматривать по сторонам, обращать внимание на дорогу к тоннелю - там могут быть квазиплоти и свиноплоти, а также дрончики с псевдособаками. Зачищаем веером гараж и въездные строения, затем берём штурмом админкорпус - он двухэтажный, там предстоит побегать, потом можем сконцентрироваться на двух складах. После этого будем считать, что АТП - в наших руках. Отдохнём минуток десять и займёмся изучением подходов к заваленному тоннелю за АТП. Там триста метров дороги по холмам - надо быть внимательнее. Местность слишком открытая. Стрелять - только на поражение. Никаких раненых. Забираем оружие, боеприпасы, документы. Сколько там душ?

- Двадцать восемь. - отозвался наблюдатель.

- Отлично. Значит, каждый из нас может проявить себя в полной мере. Повторяю - стрелять только на поражение.

- Принято, Вилда.

- Выступаем. Броском в торец.

- Есть.

Через несколько минут школьники вонзились в пролом в стене бокового здания АТП подобно смерчу. Уложив вместе с тремя бандитами пять квазиплотей и двух псевдособак, вздумавших под шелест почти бесшумного боя поживиться свежатинкой, бойцы класса Виктории Беловой рассыпались по АТП, ведя прицельный огонь по пытавшимся их остановить бандитам. Через минуту трое бандитов уже лежали в разных концах двора АТП, двое бандитов свешивались из окон дежурки на въезде, пятеро бандитов нашли свою смерть на полу и стропилах основного гаража. Но остальные бандиты попытались закрепиться в здании управления.

- Придётся от стрельбы перейти к ударам. - произнесла Вилда. Одноклассники поняли ее иронию правильно и оружие обзавелось подствольниками. Десять одновременных залпов превратили админкорпус в решето, внутри вспыхнули и погасли зарницы слепящих разрядов и школьники ворвались в админкорпус, скашивая точными выстрелами пытавшихся продрать глаза бандитов.

- Не расходиться, берём второй этаж. Там - еще десяток. - скомандовала Вилда и точным выстрелом отправила сползать по стеночке субъекта в почти целом кожаном пальто. - Везёт мне. Кажись, главаря зацепила. - она обыскала его труп и обзавелась щегольским пистолетом. - И правда, главарь.

- Второй этаж чист, Вилда. Проводим обыск субъектов и отстреливаем стаю псевдособак. Пожаловали от тоннеля сюда.

- Хорошо. Закрепляйтесь в зданиях, соберите оружие и боеприпасы. Главное - боеприпасы.

- Рассчитываешь, что придётся стрелять в открытую, Вилда?

- Именно. Если им можно стрелять в открытую, то рано или поздно и нам придётся также стрелять открыто и звучно. Увы. У нас нет в план-приказе ограничения на этот счёт. Кстати, нам надо подкрепиться. Так что организуйте ланч.

- Хорошо, Вилда. - отозвались сразу несколько школьников.

Поев, школьники приободрились.

- Никаких законов Архимеда. Проверить АТП снизу доверху, выставить посты наблюдения и прошерстить всю территорию вокруг АТП. Через четверть часа мы уходим к тоннелю и нам нужно, чтобы сюда не сунулись сменщики бандюганов. - Вилда, сидя на деревянном ящике, шёпотом обсуждала по связи ситуацию со своими старшими групп. - Как с научной разведкой данного места?

- Ведём, Вилда, но пока все штатно. Думаем, возле тоннеля будет интереснее.

Впоследствии Виктория Белова часто вспоминала этот полигон. Да, для неё как для девочки, необходимость делать что либо, что могло бы превратить любое живое существо в неживое, была чужда по определению. Виктория не удивилась своему остро проявившемуся отвращению к оружию. В то же время она понимала, что живя в пограничном мире, она обязана владеть в совершенстве хотя бы необходимым минимумом знаний, умений и навыков, позволяющих эффективно ответить на большинство посягательств.

И, хотя рядом с ней теперь были её одноклассники, которые намылили бы холку любому, кто посягнул бы на неё, Викторию Белову, она понимала и то, что сама должна уметь намылить холку любому обидчику любого из своих одноклассников. Кобура с теперь уже стадвадцатизарядным пистолетом стала частью её самой, кинжал удобно покоился в ножнах на голени, о его существовании она и думать забывала, но постепенно она освоила и многие другие методы и способы воздействия на обидчиков. И первый шаг к этому освоению она сделала, получив из рук отца боевое огнестрельное оружие, а второй - во время прохождения полигона.

Она никогда не считала себя хронической полной дурой и потому понимала, что в человеческом обществе есть немало людей - что поделаешь, приходится именовать их пока что людьми - которым абсолютно будут не интересны её научные и учебные достижения. Найдётся немало людей, которым она будет интересна просто как девочка, как самка. А уж о том, что могло ждать молодую девушку и женщину, Виктория, верная своему принципу укладывать в свою голову вагоны самой разной информации при малейшей возможности, знала предостаточно. И она понимала, что при определённом раскладе обстоятельств она может тоже стать объектом посягательств известного рода. Виктория со своим прагматизмом далеко не всем нравилась даже в школе и во дворе своего дома, но, как считала сама, лучше быть живым, здоровым и целым прагматиком, чем мёртвым, больным и разобранным на запчасти романтиком.

Виктория Белова. Покушение

Кто же тогда мог подумать, что Виктория Белова, весёлая, компанейская и адски информированная девочка, в действительности очень скоро станет объектом сексуальных посягательств. Возвращаясь поздно вечером пешком к станции пассбуса из очередного вояжа к заинтересовавшим её покинутым памятникам архитектуры, она почувствовала только прикосновение чьих то губ к своей левой щеке, после чего капитально провалилась в сон.

- Вердан, Виктин сигнал пропал.- сказал Гога Велидзе, коротавший ночь у компьютерной системы, которая транслировала обстановку в окрестностях Московска.- У неё слишком мощная система позиционирования, чтобы можно было заподозрить поломку.

- Давай развёртку.- Вердан Леплевский сам немало удивился своей решимости посмотреть ситуацию под электронной лупой.- Боюсь, что с Виктой что-то случилось. Есть там рядом патрули службы безопасности Московска?

- Два пеших и один на автомобиле. - ответил Гога.

- Нам нужен вертолётный патруль. - поморщился Вердан.

- Сказанул тоже. Где я тебе найду сейчас в этом районе вертолёт? И почему? - Гога немного уже начал нервничать.

- Потому что с Викторией случилась та беда которая случается преимущественно с девочками, девушками и женщинами. - ответил Леплевский.

- Маньяк? - в глазах Гоги зажёгся огонек готовности к немедленной мести.

- Нет.- Леплевский кинул взгляд на развертку и похолодел. - Вот и указание на перемещение тела. - он ткнул в зубец покадровой съемки. Успеть бы. Я вызываю патруль из соседнего квадрата.

- Успеют?

- Успеют. Или я не Леплевский. - Вердан нажал несколько клавиш, отправляя пакет с информацией. Он не знал, но сразу догадался о том, что Виктория была похищена. К сожалению, ни в России ни в других странах мира с этим поделать ничего не могли. Люди оставались наполовину животными и животные инстинкты далеко не всегда легко и просто подчинялись усмирению, взнуздыванию и контролю. Но он знал и другое - ему необходимо было выиграть у похитителей самое главное - время. То самое время, которое отделяет Викторию от мощнейшей и глубочайшей практически неликвидируемой полностью психотравмы, совмещённой с грубейшим физическим насилием. Да, оружие и кинжал с ней, но технология похищения далеко не всегда позволяла воспользоваться всем этим арсеналом вовремя.

- Информация получена. В квадрат выдвинулись поисковые беспилотники, вертолётный патруль направляется в этот же квадрат. Соседние квадраты в шесть слоев взяты под план "Перехват" - Гога севшим глухим голосом доложил часть результатов своей работы. - Я этих обормотов...

- Остынь. Давай изображение с беспилотников на третий экран. Ага. Вот место с которого они её сняли. Тепловая картинка соответствует. Чисто сняли, что и сказать. Метод по классификации - "Поцелуй Иуды". - ответил Леплевский, пытаясь сохранить равновесие внутреннего настроя.

- Ты имеешь в виду... - Гога кинул на него короткий взгляд.

- Да, именно. Секундное касание и длительный сон с потерей ориентации. Не жестоко, но крайне неприемлемо. Жестокость, уверен, будет дальше. Таков сценарий и ещё не было случая, чтобы они от него отступали. - ответил Леплевский, вглядываясь в экраны.

- Успеют? - задал явно лишний вопрос Гога.

- Обязаны успеть. Или любого, кто прикоснётся к Виктории даже грязным словом, я разорву на кусочки собственными руками. - ответил Вердан. - Или - сейчас, или - потом. Но ни один из них не уйдёт от меня. Если я не успею - будут мстить мои братья.

- И мои тоже.

- Кажется, успели. - Леплевский боялся издать вздох облегчения.

- Давай развёртку ситуации на экраны. С пятого по десятый. Пока подержим ситуацию, а там... - проговорил Гога.

- Слава богу, медики Службы безопасности успели до того как к ней прикоснулись. Она всё время была в отключке. Но её оружие облапали, сорвали с неё. Главное, что она цела. - Леплевский напряженно читал все новые и новые строки пакетов информации.

- Куда её? - Гога пока работал с первыми пятью экранами, поэтому на остальные пять смотрел не особо внимательно.

- В Кризисный медцентр. О Небо, они таки... - Леплевский пытался не поверить глазам, прочитавшим очередные строки, но повторный пробег по знакам подтвердил его худшие предположения.

- Что? - Гога моментально впилился взглядом в экран, вызвавший столь резкую реакцию друга.

- Они её таки повредили... - глухо ответствовал Леплевский, указав на пару строчек в середине пакета.

- И что это значит? - Гога пытался сдержать негодование, но удавалось ему это плохо.

- По данным медиков Службы безопасности - как минимум неделя реабилитации. Но, боюсь, этим дело не ограничится. - ответил Леплевский.

- Ты имеешь в виду повреждение психосферы? - наконец взгляд Гоги нашарил нужные строки.

- А ты как думал? И всё наше Мужское братство попадет под такую раздачу... - Леплевский привычно просчитал ситуацию.

- М-да. Пусть её и не повредили физически - с этим пока слава богу обошлось, но "Поцелуй Иуды" что-то такое затронул в её психосфере... - проговорил Гога, прочитывая пакет дальше.

- Ей слава богу не десять лет, немного больше, но в период формирования и выхода на взрослость девушка очень уязвима именно психологически. Для Виктории эта уязвимость означает, что после происшедшего все мальчики будут сметены с её доступа. - проговорил Леплевский.

- Монастырь? - прошептал Гога, склоняясь рядом с другом над очередным экраном.

- Вполне возможно. Но, боюсь, картинка не врёт. Монастырь её примет тогда, когда она перестанет ненавидеть всех мужчин, не относящихся к её родственникам. Слава богу повреждение психосферы не достигло столь опасного уровня. - проговорил Вердан. - Факт остается фактом. Для всех, имеющих несчастье быть мужского пола, Виктория потеряна. Хорошо, если она после реабилитации вернётся в школу и восстановит свою немаленькую высоту позиций в научных и практических разработках. А также в обучении. Но, боюсь, теперь мы для нее, все мальчики, парни и юноши из любого мыслимого окружения - только узкие функционеры. Любая наша попытка даже морально посмотреть на Викторию как на девушку, особу женского пола, приведёт к экстремальным последствиям. То, что она может мстить после случившегося своим обидчикам - это возможный факт, но то, что она будет и сейчас и впоследствии всемерно мстить любому, кто увидит в ней особу женского пола - это факт почти железобетонно доказанный. Задачка... - проговорил Вердан, выключая экраны второй пятерки. - Я тут послал информацию под паролем Мужского братства. Придётся собирать Совет.

- Придётся. Шуму будет... - Гога вернулся на своё кресло перед погашенными экранами.

- Она об этом знать не будет. Методика реабилитации предусматривает круглосуточный глубокий сон с использованием систем автопитания. Исключены любые свидания. Я знаю, её родные уже поставлены в полную известность и здесь Виктория не виновата - не она напала, а на нее напали. Так что претензий и обвинений в беспечности не будет. По последним данным её уже доставили в палату интенсивной терапии. Сверка показала подтверждение физической целостности. А вот с психологической... Как я и думал. Проблемы. Вот и знак блокировки информации, выставленный Медслужбой. Похоже, это всё, что мы можем узнать о состоянии Виктории дистанционно. - Леплевский погасил свою пятёрку экранов и включил первую пятёрку в режим трансляции информации о предпринимаемых мерах со стороны структур общества.

- Одноклассницы Виктории в полном составе отправятся на встречу с родными утром в восемь. - констатировал Гога.

- Их право. Заседание Совета Святослав Невский уже назначил на вечер в зале Решений. Режим "Сумерки". - будем сидеть в полутьме и думать. - проговорил Леплевский.

- Служба Безопасности взяла след. Исполнители раскололись, теперь надо крыть заказчиков. Лейтенант Стрелов, как руководитель оперативной группы, вывесил информацию, что СБ Московска решит эту проблему. - Гога пробежал взглядом убористые строки стандартного пресс-релиза.- неприятность с Викторией предстаёт как часть разработки.

- Знаю его. Это действительно стрела, которая не знает промаха. Значит, многие другие девчата уже не пострадают. - Леплевский встал. - Гога, давай спать, а то нам ещё выполнять стандартную программу на сегодня. - он взглянул на цифры часов единого российского времени. - уже второй час.

- Спать будешь? - Гога прогнулся.

- Сказал тоже. Какой тут сон? Вот теси-грамма Ричарда. Он получил информацию и завтра будет здесь.

- Его, возможно, пропустят к ней. - проговорил Гога, прочтя короткий текст. - Единственного из неродственников.

- Боюсь, что ты здесь не прав. Рич для неё, - Леплевский взглядом указал на официальный портрет Виктории Беловой, высветившийся на одном из дежурных мониторов, - ещё больше чем родственник.

- Да? - Гога удивленно воззрился на коллегу.- И кто же он?

- Ты, Гога, слеп. Ричард для неё - первая любовь. И уж его-то, очень надеюсь, она будет рада видеть больше, чем любого мужика-неродственника. Боюсь, что он будет единственным, кому она разрешит прикоснуться к себе физически, а не только морально. Пока единственным, надеюсь.

- М-да. - изумленно проговорил Гога. - Я действительно слеп во многом, что касается девчат. Издержки пола, так сказать. Только вот я не уверен, что она допустит теперь даже на несексуальный физический контакт кого-либо из ребят. Попали мы.

- И возраста. Может, мы действительно попали. Но главное, что физически Виктория не пострадала и сможет, если захочет, иметь нормальных, не травмированных изнасилованием детей. Залечить бы психотравму такой глубины... Я даже не ожидал, что наша несгибаемая торпедная Вика настолько психологически уязвима. Надеюсь, медики постараются восстановить её психосферу. Хорошо, что хоть медикам Психокорпуса она не сопротивляется. Этот случай её искорёжил. - поддакнул Вердан, с грустью взглянув на официальный портрет Беловой.

- Согласен. И возраста. А медики Психокорпуса России - профессионалы не из последних. Но и сама Виктория прекрасно понимает, что долго зависать в этой яме ей нельзя. Думаю, она сама будет восстанавливать свою психосферу не менее рьяно. Она же понимает, что вокруг неё - не одни только монстры и сволочи. - Гога проследил взгляд друга. - Даже не знаю, выдержу ли я её холод.

- Хотелось бы верить, но выдержать её холод придётся всем нам, кто принадлежит к Мужскому братству. Её тоже надо понять. Она - украинка, существо сверхэмоциональное, весьма чувствительное и адски глубокое именно в психосфере. Её интуиция просто запредельна, знания - огромны, работоспособность - просто поразительна.

- К сожалению, интуиция не позволила ей уклониться от "Поцелуя Иуды".- прошептал Гога.

- Не надо требовать от неё полной универсальности, Гога. В конечном итоге далеко не все, как оказалось, интересуются в ней, в нашей Виктории, только разрешённым и доступным. Некоторым хочется прорваться за флажки. И её телесная красота здесь значит не меньше, чем интуиция, знания и работоспособность. Последние три фактора воспринять полностью дано надлежащим образом, к сожалению, далеко не всем. Вот некоторые и сконцентрировались на более доступном. Помнишь скандал с облитием кислотой картины "Даная"? - Леплевский ходил по комнате как маятник, заложив руки за спину и не глядя на друга.

- Ещё как. Слава богу, историю земных культур мы не так давно учили. Многие облизывались, нашёлся же подлец, который и испортил. - Гога облокотился о спинку третьего кресла и сложил руки на груди.

- Испортил он не только картину. Он испортил её фон. Психологический. Тогда об этом мало говорили и мало знали. Не то что теперь. И ножичком добавил. Ценитель хренов. - возмущенно сделал ударение на последнем слове Вердан Леплевский.

- Да уж ценитель в кавычках. Дело давнее, приняты достаточные меры. Но рецидивы будут. К сожалению будут, Вердан, всё время пока существует человечество.

- Но это не значит, что не будет противодействия таким преступлениям и наказания. - ответил Вердан

- Будет. Ладно. Давай посмотрим план заседания Мужского братства по плану "Сумерки".

- Давай.

Виктория Белова сразу поняла, что произошло. Она никогда не строила никаких иллюзий относительно своей физической привлекательности. Пользуясь психосферой, она знала расклад похищения посекундно, могла бы описать любого из похитителей в деталях. К счастью, они успели только её похитить и увезти за сто пятьдесят километров, но были схвачены едва лишь Виктория оказалась распростёртой на койке в полутёмном подвале. С неё успели сорвать перевязь с кобурой и кинжалом, но это было последнее свободное действие похитителей. Свет, заливший помещение означал, что планы похитителей провалились. Через десяток секунд все пять субъектов уже были парализованы сотрудниками Службы Безопасности России, а ещё через десять секунд Виктория крепко спала на мягчайшем покрывале на носилках, бережно уносимых в чрево медицинского вертолёта Российской Службы Катастроф. Винтокрылая машина быстро доставила её в Кризисный центр Медслужбы страны, теперь она лежала на мягкой иммобилизирующей подушке в отдельной палате.

- Прошу нас всех извинить. У Виктории жесточайшая психотравма и никаких свиданий и посещений мы пока давать не имеем права. Одно могу сказать совершенно точно: физически она не пострадала. И, более того, не так давно мы получили информацию, что она сама начинает работу по своему восстановлению в психической сфере. Естественно, наши специалисты и сотрудники тоже участвуют в этом процессе. - лечащий врач был окружён немедленно прибывшими в Кризисный центр одноклассницами Виктории плотным кольцом, но пока что не выказывал желания немедленно исчезнуть из поля зрения посетительниц.

- А как с её отношением... - задала вопрос одна из девочек.

- Пока что могу сказать одно - психотравма исключает допуск всех лиц мужского пола на контакты, превышающие служебные. - врач не изменился в лице. - Естественно, это не касается братьев и родителей. Но всех остальных касается в первую очередь. К сожалению, она будет почти всю жизнь испытывать сильную насторожённость ко всем мальчикам, юношам и мужчинам, если те попытаются выйти за рамки служебного общения. Словом, взглядом, любым действием или бездействием.

- Попала Вика... - прозвучал голос из задних рядов.

- По последним данным - да. Но сейчас Виктория уже в безопасности. Так что давайте предоставим возможность спецслужбам делать их работу надлежащим образом. Всё. Прошу всех вернуться в зону для посетителей. Мне надо пройти на пульт, посмотреть результаты часового мониторинга.

- Понимаем. - одноклассницы поспешно ретировались. Дверь за ними закрылась, но через минуту открылась снова. На пороге стоял мальчик, затянутый в дорожный комбинезон, сверху которого была надета госпитальная стерильная пелеринка.

- Простите. Я...

- Вы - Ричард? - врач уже повернувшийся к открывшемуся проему, моментально узнал визитёра.

- Да. Можно...

- Да. Вам - можно. - Врач жестом разрешил визитёру встать рядом и повёл его по длинному коридору. - Мы идём в пультовую мониторинга, Ричард. Сразу скажу: никакого изображения палаты и изображения самой Виктории там нет и быть не может. Там - только цифровая и графическая информация о её состоянии.

- Знаю. В Дальневосточном Кризисном центре я бывал. Там похожая аппаратура. - Ричард вошёл в просторный зал пультовой, приветственно коротко кивнул медикам, сидевшим у мониторов. - Могу я присесть?

- Можете. - врач пододвинул посетителю кресло. - Как видите, никаких изображений, только схемы, диаграммы и графики.

- Вижу. Скажите...

- Я могу лишь подтвердить то, что уже вам, Ричард, должно быть, известно. Виктория пострадала психически. Физически она - та же, что и раньше. Служба Безопасности успела до того момента, как к ней прикоснулись по-грязному. Но с неё уже успели сорвать перевязь с оружием... Вся процедура до этого момента, если взглянуть на нее в комплексе, избила её психосферу до состояния искорёженности.

- Бедная Вита... - проговорил Ричард.

- Она со своей стороны уже пытается восстановиться. Так говорят показатели глубинного мониторинга. Мы, врачи и специалисты Психокорпуса делаем то же, что должны со своей стороны. Вы видели в холле как я говорил с одноклассницами Виктории?

- Да. Одноклассники сами отказались приезжать. Вита бы их учуяла за сотни метров. И тогда...

- Да, Ричард. К огромному сожалению состояние психосферы Виктории сейчас таково, что мы практически убеждены в том, что нам многое не удастся.

- Что именно?

- Нам не удастся вернуть её психосферу в зону полной стабильности. Она никогда не сможет воспринимать никого, кто принадлежит среди людей к мужскому полу, иначе как коллег по работе и просто по жизни. Понимаете?

- Понимаю. Но ведь это явно ненормально. Вита из многодетной семьи, она запрограммирована родом на многодетность. А тут волей-неволей придётся...

- Именно. Время, возможно, сумеет сгладить остроту неприятия мужчин как нормативных, подчеркиваю, нормативных, а не насильственно-преступных партнёров по сексу, но теперь Виктория будет проводить такой многоступенчатый отбор кандидатов, что любой конкурс детской забавой покажется.

- Вы считаете, что у нее в душе будет...

- Маячок глубокого личностного горя, Ричард. Жёлто-оранжевый, тревожный. Он прекрасно читается всеми нашими современниками. Даже не имеющими особой психологической подготовки. Естественно, как девушка, Виктория будет вынуждена интересоваться юношами, искать среди них того, кто сможет преодолеть запрет, налагаемый этим маячком, искать того, кто не испугается неизбежной высоты требований Виктории. Иными словами, Ричард, теперь Виктория закрыта в таком панцире, что любой известный ныне скафандр - просто вуалька. Теперь единственным, кто сможет преодолеть этот маячок, станет молодой человек, способный на полный, самый полный, поистине маячный свет своей собственной души. А таких, Ричард, согласитесь, в жизни каждого человека Земли не так много бывает. Единицы, но никак не десятки.

- Соглашусь. Доктор, а ...

- Единственное, что могу сказать, Ричард, вам лично: вы не относитесь к числу мужчин, для которых Виктория недоступна. Насколько я разобрался в сложившейся ситуации и в её, Виктории, настроении - вы почти единственный из молодых людей, которым она разрешит прикоснуться к себе физически и непротокольно.

- Но это не означает...

- Не означает, что вы будете в числе её возможных главных друзей по жизни, Ричард. Вы сами знаете о том, что первая любовь не предполагает подобного уровня доступа.

- Знаю, доктор.

- Мы за неделю проведем санацию психосферы, подлатаем что сможем. Всё это время мы продержим её во сне. Сон, к счастью, ненасильственный, почти естественный - это для Виктории возможность и самой провести определённую работу по восстановлению самой себя своими собственными силами. Возможно, нам удастся создать оркестр из наших и её усилий, что обеспечит определенный успех. Только вот о деталях я пока говорить не буду. О деталях этого успеха. Всю эту неделю палата будет полностью автономна и изолирована. А потом... потом мы пригласим её родителей и потом - вас, Ричард. Не считайте нас жестокими, но так сложилась ситуация, что сначала она увидит именно родителей, потом сестёр, потом, к счастью, если ничто не будет мешать этому - братьев. А потом - вас.

- Понимаю. Я остановился в гостинице центра, вот мой номер связи. - Ричард подал визитку гостиницы.- Прошу вас, доктор...

- Если будут изменения - вы узнаете одним из первых.

- А её обидчики...

- Ими занимается СБ России. Идут следственные мероприятия. Но они будут покараны. Насколько я знаю, уже ищут заказчиков. В том, что есть не только исполнители, но и заказчики - убеждены лучшие сыщики и следователи с криминалистами из Службы. Как только найдут - они будут покараны со всей жестокостью. Двумя судами - украинским и российским.

- В таких случаях сроки складываются. - проговорил Ричард, мрачнея.

- Именно. Так что они получат по заслугам.

- Извините, доктор. Я знаю, вам нужно работать. Я буду в гостинице или в любом случае на связи.

- Всё что вам будет нужно знать, Ричард, вы узнаете вовремя. - врач протянул мальчику руку. - Идите.

- Вытащите её, доктор. - Ричард просительно заглянул в глаза врача.

- Вытащим. Это я обещаю. Виктория будет почти прежней.

- Почти. - Ричард пожал протянутую врачом руку и встал. - Я пойду. Дорогу я запомнил.

- Идите, Ричард.

Так и произошло. Через неделю в открывшейся после длительной изоляции просторной палате побывали родители Виктории, затем её сёстры. После этого наступила очередь братьев. Виктория была рада видеть вокруг родные, предельно знакомые лица, слышать хорошо знакомые голоса и купаться в волнах психологической стабильности и комфорта, которые могли быть созданы только самыми родными людьми.

- Простите, мам, пап, сестрички и братья. Я очень счастлива и довольна тем, что наконец могу видеть и слышать всех вас, чувствовать ваше присутствие и вашу доброту. Но я не могу, не имею права замыкаться в стенах семьи.

- Понимаем, Вика. - помолчав проговорил отец. - Но готова ли ты к таким перегрузкам?

- Пап, меня восстановили почти полностью, я не побывала на том свете, физически я практически та же самая, мне удалось почти полностью внутренне стабилизироваться. Но если я сейчас замкнусь на уровне семьи, я вполне могу заказывать по себе самой панихиду и похороны. Мам, не волнуйся, доктора меня залатали так, что ни швов, ни заплаток не найти. Я практически та же.

- Вита не завышай оценки. Ты ещё слишком слаба физически и морально, чтобы сразу принимать на себя нагрузки обычной жизни. Я говорила с врачами. Ты должна пройти десятидневный курс глубокой многоуровневой реабилитации. Программы и планы я смотрела и со многим согласна, но только если ты сейчас не наломаешь по своему обыкновению дров, желая прыгнуть выше головы.

- Мам, я что, враг себе?

- Нет. Но сейчас я не уверена, Вита, что ты изменишь своим установкам. - сказала мама.

- Именно, Викта. - подтвердил отец. Любой из нас, здесь присутствующих сразу подтвердит правильность и справедливость только что высказанного мамой вывода. - Ты ещё слишком слаба. Но, - отец улыбнулся, - ты определённо поздоровела и поэтому кое-какие приятности тебе вполне по силам. Сделаем так. Сейчас у нас три часа дня. Мы вернёмся к тебе в палату в восемь, после ужина и пробудем до девяти. Есть необходимость кое-что обсудить из нашего семейного. Это обсуждение санкционировано мамой и поддержано врачами Кризисного центра. А сейчас мы ненадолго тебя покинем. Но ты не останешься в одиночестве. - отец встал, поднялись и его жена и сыновья с дочерьми. Они полупрощально кивнули и вышли, притворив за собой дверь. Притушился ненамного свет, и до этого не ослеплявший глаза и Виктория откинулась на подушках, давая возможность телу отдохнуть от небольшого приятного напряжения, вызванного визитом самых близких людей. Она прикрыла ненадолго глаза, а когда открыла, рядом с ней сидел юноша в белой госпитальной пелеринке с букетом цветов и пачкой сшитых листков пластика.

- Рич? - Виктория широко открыла глаза. Всё же полумрак автоматика нагнала в палате изрядный.

- Я, Вита. Я. - ответил молодой человек, кивая и жестом давая команду автоматике включить в четверть накала плафон прикроватного софита.- Тебе свет этого прожектора не помешает?

- Боже, Ричард. Ты ли это? - Виктория приподнялась на локтях, но Ричард несильными движениями ладоней заставил её опуститься на кровать. - Мне никто не говорил... Как ты узнал? Тебя долго ко мне не пропускали? - она взяла букет и спрятала в нем свое лицо. - Боже, как пахнет... Ричард, это самый лучший сюрприз за последние десять дней. Тебя держали тут на привязи всё это время? Ты хоть ел нормально? Осунулся.

- Вита, я был рядом все эти дни. Не беспокойся, я ел нормально и никто меня на привязи не держал. Моё пребывание здесь было только моим решением и только моим желанием. - молодой человек не делал ни одного лишнего телодвижения и Виктория не испытывала никаких уколов страха. - Так что я здесь по собственной воле.

- Ричик... - Виктория всё же села в кровати и взяла его лицо в свои ладони - Рич, милый... - она расцеловала его в обе щеки. - Ты не думай, я в норме. Ричочек... - она наклонила его голову и поцеловала в макушку. - Волосы совсем чёрные стали, а были каштановыми. - она обняла его за плечи и прижалась к его груди. - Рич, спасибо тебе. Спасибо, что ты есть у меня. Ты не думай, ты можешь меня коснуться, я не кусаюсь и бежать от тебя не буду... Мне самой интересно, как я отреагирую на твои прикосновения. Уж извини за прагматизм.

- Точно, Вита? Ты не слишком торопишь события?

- Рич, полумёртвые женщины обычно не лезут обниматься и целоваться к своим кавалерам. Более того, они не всегда их пускают в больничные палаты, где пребывают в вынужденно полуразобранном и затрапезном виде и состоянии. Мы же с тобой друг друга не первый год знаем. И я совершенно чётко понимаю, что ты пока единственный из неродственников - мужчин, которым я полностью могу доверить коснуться себя вне служебного протокола. Опять прагматизм проявляется, Рич. Это форменное наказание, да? Я кажусь тебе сухаркой?

- Вита, ты никогда не была сухаркой. Ты была разной, но это нормально. - Ричард осторожно коснулся её щеки. Виктории понравилось тепло, исходившее от его пальцев и ладони. - Можно коснуться твоих волос?

- Ты, Рич, не спрашивай, касайся. - усмехнулась Виктория. - А то мы с тобой и не поймём, насколько я изменилась.

- Ты и изменилась и осталась прежней, Вита. - Рич несмело коснулся губами тыльной стороны кисти её левой руки. - Я привёз тебе сборник своих очередных стихов. Здесь не все, остальные я привезу тебе позднее.

- Почитай мне их, а, Рич?

- Ну, хорошо. - Ричард согласился без колебаний, убедившись, что его подруга способна воспринять текст и подтекст самодельных стихов.

Долгий час с двадцатью минутами Ричард читал, почти не заглядывая в сшитые листочки строки, которых так ждала Виктория. Там было многое. Там было то, что дало Виктории возможность убедиться - дать ей полную и самую полную возможность самой выбрать то, каков будет её собственный Путь в этой жизни и кто встанет рядом с ней на этом Пути. Себя Ричард рядом с Викторией не числил в длительных попутчиках и Виктория понимала это правильно - Ричард не давил на её путь и не навязывал ей себя.

- Спасибо, Рич. - она открыла чуть набухшие от слёз глаза. - Боже, это такое удовольствие и наслаждение... Рич, ты часом не медицинский избрал? И не психологический? Ты не подался в люди искусства?

- Нет, Вита. - Ричард остановил чтение и прикрыл стопку листков.- Ты устала и наплакалась. Тебе надо отдохнуть.

- Ричочек...

- Что, Вита?

- Не уходи, а? Побудь здесь. Скоро мои придут. Неудобно.

- Вита, тебе надо отдохнуть. - без всякого нажима в голосе повторил Ричард.

- Ты неправ, Рич. Ты неправ потому, что твой почерк и эти листки с твоими стихами, твой голос, читающий эти строчки на этих рукописных листочках, твоё присутствие здесь - и физическое и психологическое - стоят целой аптеки всяких снадобий и целого полка всевозможных докторов с медсёстрами и со всей медтехникой, о какой только можно помыслить. Рич, я абсолютно серьёзно. Ты единственный из мужчин, кого я хотела бы видеть сейчас и здесь, когда я в полуразобранном и совершенно небоевом состоянии, когда я уязвима и, откровенно сказать, больна. Я искренне, совершенно искренне и глубоко благодарна тебе за то, что ты понял и приехал, прилетел сюда со всей поспешностью. Ты своим появлением здесь сделал больше, чем год самых интенсивных реабилитационно-реанимационных мероприятий. Я знаю, я должна тебе об этом сказать, чтобы подтвердить тебе же твои собственные ощущения. И потому я согласна сегодня отдыхать только рядом с тобой. Скажи, только честно и откровенно, ты сможешь ещё немного задержаться в Кризис-центре?

- Я задержусь столько, сколько тебе будет необходимо, Вита.

- Рич, можно тебя попросить?

- Всё, что будет в моих силах, Вита. - молодой человек переместился на кровать и Виктория блаженно откинула голову на его колени. Левой рукой она коснулась его плеч, провела по груди.

- Совсем большой стал, Рич.

- Ну и ты не осталась маленькой. - улыбнулся Ричард.

- Да. Спасибо спецам из ЭсБе России. А то бы...

- Не надо, Вита.

- Не буду, Рич, не буду. Хорошо, что всё закончилось. - она коснулась пальцами его правой щеки. - Бреешься уже?

- Не хочешь - не буду.

- Ну кто я такая, чтобы запрещать тебе, Рич?

- Ты? Первая. - без усмешки ответствовал Ричард. - Мне этого достаточно, чтобы учесть силу твоих желаний в моей жизни.

- Спасибо, Рич. Мне пока что никто таких слов не говорил. Я знаю, это твоё право, но всё равно такие слова звучат как симфония. Первая... - Виктория вслушалась в музыку звуков, составлявших это слово. - И ты у меня тоже - первый.

- Спасибо, Вита. - Ричард легонько приобнял её за плечи. Виктория приподнялась, пододвинулась к спинке кровати и её губы нашли губы Ричарда. Страстный молчаливый поцелуй продлился несколько минут.

- Рич, это волшебство какое-то. Я лежала тут умирающей воблой, соображала невесть что кладбищенское, а теперь у меня и сил-то прибавилось и желания всякие жизненные появились. Ты часом не сбежишь от меня?

- Вита, я не имею ни малейшего желания сбегать от тебя. Если ты, конечно, не попросишь меня исчезнуть. Из твоей жизни, разумеется.

- Никогда не попрошу, Ричочек, - Виктория опустила голову на колени молодого человека.- Никогда. Хочешь, поклянусь?

- Не надо слов, Вита. Мы и так с тобой всё прекрасно знаем. Гораздо больше, чем можно выразить словами.

- Вот именно поэтому я и попросила, чтобы тебя пропустили ко мне первого. Родители и братья с сестрами - просто замечательно, но ты, Рич, ты настоящий ключ. Я такой ключ никогда не смогу потерять.

- И я тоже, Вита. - Ричард погладил её по распущенным волосам.

- Рич, прости меня. Можно тебя попросить?

- Можно, Вита. Тебе всё можно.

- Рич, можно я сяду к тебе на колени? Ужасно неудобно вот так наполовину. Да и тянуться...

- Прости, Вит. Я не подумал. - Ричард моментально закутал Викторию в одеяло, оставив свободными только руки и плечи, достал левой рукой из тумбочки дополнительное покрывало-пелеринку, которым укрыл плечи девочки. - Вот теперь я посажу тебя, Вита, к себе на колени. - он подоткнул одеяло, чтобы голые ступни ног Виктории не обдувал прохладный воздух из сопел кондиционера. - Как, удобно?

- Восхитительно, Рич. - её лицо оказалось почти на уровне лица молодого человека. - теперь я хоть обнять могу тебя, Ричочек, по-настоящему. А то прямо умирающая царевна-лебедь.

- М-да. Ты уже далеко не умирающая.

- Твоими стараниями, Рич. Твоими стараниями. - Виктория крепко обняла его за плечи и прижалась щекой к его щеке. - Рич, если бы ты только знал, насколько мне важно было увидеть и почувствовать тебя сегодня, сейчас. Вот так... Понять, что я ещё не списана в расход и в тираж... Скажи, Рич. Этот маячок, о котором говорили врачи. Он что, действительно теперь навсегда?

- Вита. Я уйду от прямого ответа и скажу так. Я его вижу и я его чувствую.

- Он тебя пугает или настораживает?

- Он заставляет меня быть особенно осторожным и бережным.

- Рич, твои обтекаемые формулировки сделали бы честь любому дипломату.

- Я не дипломат, Вита. Я простой человек. А этот маячок... Ну разве он что либо определяет? В конце концов он просто и четко предупреждает об определённом пределе. Предупреждает и окружающих и тебя саму. Но кроме этого предела у тебя вокруг просторы - за год не обойдешь. Так что не парь себе голову понапрасну. Я просто уверен, убеждён, что будет время, когда рядом с тобой встанет человек, которому ты, Вита, будешь верна всю свою жизнь. Который покажет тебе то, что не показывают никому, кроме особо ценных и особо важных людей - свой полный маячный свет своей души, своего главного "Я". Твоё право, Вита, будет в том, чтобы решить: он будет рядом с тобой всегда или тебе будет необходимо подождать другого. Это - только твоё. Но до того момента рядом с тобой будут сотни и тысячи людей, с которыми ты будешь спокойно и свободно жить и работать. Это только так кажется, что служебный формат - узкий и жесткий. Это такая ширь, Вита. Мы большую часть жизни проводим в работе на благо общества, а не в ничегонеделании. Так разве нам стесняться или бояться людей, которых мы знаем как своих коллег по работе, как своих сподвижников и соратников? Да, они будут женаты или замужем, у них могут быть, а может и не быть детей. Но при этом это будут люди, которых не будет пугать твой маячок. Да, он у тебя теперь есть и он отлично виден и ощутим для подавляющего большинства землян. Но это всего лишь означает, что с тобой надо быть особо бережным и осторожным. У любого из нас кроме этого маячка есть чёткая третья граница, за которую мы пускаем далеко не всех и далеко не каждого. Так что маячок или граница - это всего лишь функции, условности, которые нам позволяют жить и действовать.

- Рич, спасибо тебе... - Виктория взглянула в глаза молодого человека прямым и спокойным взглядом. - Твои слова лучше чем несколько литров чудодейственных микстур и настоек.

- И тебе спасибо, Вита. Благодаря тебе я понял многое о самом себе. Понял сегодня и сейчас. - Ричард легко поднял её на руки, встал и уложил на кровать. - А теперь тебе нужно отдохнуть. И на этот раз молча и с закрытыми глазами. Скоро придут твои родители, сестры, братья. Негоже их встречать заплаканной.

- Они знают, что мои заплаканные глаза - не твоя вина, Рич. - сказала Виктория, кутаясь в одеяло. - Может быть, очень может быть, это - твоя победа Рич. Победа над моим полуразобранным госпитальным состоянием.

- Победа... Нет, Вита. Эту победу ты одержишь сама. - Ричард наклонился и поцеловал её в лоб. - Отдыхай. Родители твои знают где я. - он поклонился и повернулся к открывавшейся двери палаты, в проём которой уже входила мать Виктории. - Я ухожу. Буду в гостинице. - он легко раскланялся с вошедшим отцом Виктории.

- Мам, он просто волшебник. - Виктория не открывая глаз почувствовала, как в кресло рядом с кроватью села мать.

- Я рада, доча. Ты посвежела.

- Это всё Рич. Он оставил мне целую тетрадку своих новых стихов. Он читал мне их целый час и даже дольше. Он принёс настолько приятный букет, что я просто была тронута до глубины души.

- Понимаю. Полагаю, Вита, что тебе сегодня не до наших обсуждений внутрисемейных проблем и вопросов. Так что Ксана приволокла тебе легчайший ужин и будь добра сегодня - без полуночничания. Я знаю, ты не утерпишь и прочтёшь все стихи Ричарда, но не устраивай насилия над глазами и разумом. Договорились?

- Договорились, мам. Ты, как всегда, чрезвычайно убедительна.

- Если я не буду убедительна, то ты меня слушаться перестанешь.

- Не перестану, мам. - Спасибо. Я поем, почитаю и посплю. Думаю, у меня вполне до семи часов утра будет неплохой сон.

- А это не так маловажно, как кажется, Викта. - отец поцеловал дочь и встал. - Всё, хлопцы-девчата. Прощайтесь и давайте нашей дочке-сестричке возможность вкусить телесной и духовной пищи. А там она и Морфею должна дань вернуть. Теперь-то она спать будет без лекарств и гипноза.

- Именно, пап. Спасибо, братики, спасибо, сестрички. До завтра. Спокойной ночи всем. - Виктория откинулась на высокие подушки и нашарила сенсор опускания спинки кровати. Зашелестевшие приводы придали кровати полное горизонтальное положение и Виктория блаженно вдохнула и выдохнула несколько раз отфильтрованный воздух, приводя мысли и чувства в состояние относительного спокойствия.

Как она и говорила, с аппетитом умяв лёгкий поздний ужин, Виктория включила ночник и, снова подняв подушки, взяла сшивку-тетрадку, оставленную Ричардом. Её взгляд побежал по строчкам и через несколько минут для нее не существовало ничего кроме этих строчек и созданного ими мира. Через полчаса Виктория сама не заметила, как её глаза закрылись и сшивка выпала из её расслабившихся пальцев, птицей накрыв одеяло. Софит автоматически выключился.

Месяц строгой реабилитации Виктории всё же пришлось пройти до конца. Родители приезжали теперь реже, врачи также не беспокоили Белову своими визитами, убедившись, что пациентка и не помышляет нарушать режим и не выполнять многочисленные предписания.

Через месяц Виктория снова оказалась у себя дома в своей комнате и на следующий же день пошла в школу. Опасный период был окончен, но теперь Виктория была закрыта для всех служебным коконом, которого не существовало только для Ричарда, её родителей, братьев и сестёр, а также для многочисленных подруг.

В один из предпоследних дней своего пребывания в кризис-центре, Виктория попросила своего отца придти к ней буквально на четверть часа рано утром.

- Пап, можно тебя попросить?

- Можно, доча. - отец вопросительно посмотрел на дочь, полусидевшую в постели и перебиравшую листки сшитой Ричардом тетради. - Ты хочешь, чтобы я...

- Я хочу, чтобы ты передал для двух моих незнакомых друзей подарки. От меня.

- И кто эти незнакомые друзья? Я их знаю?

- Гога Велидзе и Вердан Леплевский. Но подарки, пап, индивидуальные. Для Гоги - вот этот пакет, а для Вердана - этот. Сможешь поручить кому-то из стажёров?

- Смогу, доча. Ты уверена?

- Уверена. Ты хочешь знать причину?

- Если ты согласна...

- Она проста. Именно они узнали о том, что я в опасности на десять секунд раньше СБ Московска. Они задержались в школе, чтобы отладить новую систему глобального позиционирования, обкатывая её на базе данных учеников школ, расположенных в нашем районе. И именно благодаря им СБ и медики смогли успеть раньше...

- Хорошо, Викта. Ты меня убедила. Если дело обстоит именно так - они без всякого сомнения достойны твоих подарков. Я поручу двум своим стажёрам встретиться с ними. Или ты хочешь режим Деда Мороза?

- Если можно, пап. Незачем, чтобы они знали, что стажёры связаны с тобой.

- Разумно. Срок?

- Ближайшие два дня. Я пробуду ещё здесь пять дней и не надо, чтобы они связали мое присутствие здесь с подарками.

- Ты плохо оцениваешь их мыслительные возможности, доча.

- Возможно, пап. Я, в принципе, готова к тому, что они, получив подарки, явятся сюда.

- А вот этого не надо, доча. Тебе Ричарда вполне хватает.

- Я должна отпустить Ричарда, пап. Он и так безвылазно сидит здесь и пытается выполнять свои задачи дистанционно, ломает свой график как тростинку каждый день. Это слишком большая жертва с его стороны, ведь я уже в норме. А эти ребята... Они спасли меня, избавили от физической боли... Разве это не основание им доверять, пап?

- Ты считаешь, что им можно дать доступ?

- Да, пап. Но я полагаю, что впрямую им они не воспользуются. Они понимают, что я ещё не в полной форме. Вот когда приду в школу, возможно я с ними и встречусь. Это - более вероятно.

- Хорошо. - отец встал. - у тебя ещё сегодня плавание в бассейне и купание в зале Водопадов, а также кислородный коктейль и релаксация. Не забыла?

- Нет. Ты уже уходишь?

- Именно. Я ещё приду сегодня вечером, после семи.

- Буду ждать, пап. - Виктория проводила отца взглядом и углубилась в чтение очередной тетрадки Ричарда.

- Гога, ты получил пакет? - Вердан вошел в лабораторию, где его друг по обыкновению колдовал над схемами системы глобального позиционирования. Часы показывали четыре часа дня с минутами.

- Получил, Вердан. И не знаю, как правильно на него реагировать. - молодой человек посмотрел на вошедшего приятеля и жестом пригласил сесть на соседнее кресло. - Получается, что она знала всю ситуацию посекундно. Это просто адская нагрузка на психику.

- Согласен. Но откуда, Гога, она знала, какие стихи мне нравятся и какие картины я люблю? Я никому об этом не говорил. А она прислала мне давно разыскиваемые мной два альбома Лайошко. Это просто страшная редкость, в большинстве своём он известен в дисковых а не в бумажных версиях. И ей таки удалось достать именно бумажные.

- Ты альбомы внимательно смотрел?

- Конечно. Антикварная редкость, я даже автоматом перчатки и фильтрационную маску надел. Даже не подумал, что могу без этого обойтись. А уж три сборника стихов, кстати, тоже бумажные... Антология. Я час читал не отрываясь... Пища богов...

- Вот и я также, Вердан. У меня, конечно, меньше подарков, но и здесь она угадала стопроцентно. Главное, она написала мне несколько строк на грузинском языке. А я знаю, что он у неё даже в пассивных языках не числится. Более того - написала часть не прозой, а стихами. Согласись, для этого надо языком владеть гораздо более искусно, чем в пассивном режиме. - сказал Гога, оторвавшись от экранов.

- Во-во. Я уже отослал информацию о получении подарков ей на домашний сервер. Она одна из немногих, кто дома содержит локальную сеть и несколько серверов. Даже страшно представить объёмы её локальных накопителей...

- Они огромны. Я тоже направил информацию о получении подарков с благодарностью. Но написал и на грузинском, и на украинском. Думаю, ей будет приятно.

- Уверен в этом, Гога. Но это - лучшее свидетельство того, что она не числит нас в стандартном большом списке вынужденных чужаков.

- Полагаю, стремиться к прямому контакту здесь не следует, Вердан.

- Более чем убеждён в этом, Гога. Не следует козырять нашими возможностями в подобных вопросах. Викта и так нас примет, а если мы не будем навязываться - она ещё лучше это поймёт и воспримет как норматив. Ей необходимо знать, что даже те, кто вошёл в список особого доступа, не стремятся сразу и часто использовать эту возможность.

- Что-ж. Полагаю, мы достигли определённого позитивного результата. Вердан, у тебя ещё что на сегодня?

- Ничего. Я домой, готовить новые материалы для пятинедельных деловых игр.

- А мне ещё возиться со схемами. У меня есть несколько задумок. На тренажёрах я их уже проверил, теперь надо посмотреть на макете.

- Совершенствуешь?

- А то как же. Представляешь, как будет хорошо, если у нас, учащихся в этой школе будет своя собственная авторская система глобального позиционирования.

- Представляю. Успехов.

- И тебе тоже.

Криница. Лена Соколова - предпоследняя встреча. Малая астроакадемия. Иванов

Шестиклассник Александр Иванов прибыл в очередной раз в Криницу в Центр Отдыха вместе со всей семьей, но в этот раз отец и мама предоставили ему самую полную свободу, понимая, что человеку, ставшему не только школьником, но и сотрудником Астроконтингента, надо дать право решать и многие гораздо более сложные вопросы, в том числе и личного характера. И Александр с благодарностью воспринял и использовал предоставленное ему родителями право карт-бланша.

Ему не терпелось сказать обо всём, что изменилось в его жизни Лене. Он, конечно, теперь достаточно хорошо знал её оборотную сторону, но виду не подавал, да и не мог он себе просто так приказать задавить в душе, разуме и сердце первое глубокое чувство к другому человеку. Для этого нужны были гораздо более веские основания и, к тому же, его знакомые почти никогда не соединялись с теми, с кем сводило их чувство первой любви, в крепкие долговечные семьи. А Александр с детства был сориентирован на исключительно серьезные и длительные отношения. Выключив Лену из возможных кандидатур на такие отношения, он оставил её в ранге полуподруг и стал относиться соответственно.

Собственно говоря, относиться особо не было необходимости - они виделись только в Кринице, все остальное время между ними ходили письма - Александру удалось снизить интенсивность и глубину переписки и он исподволь готовил почву для решительного удара, противоречившего зародившемуся чувству, но абсолютно необходимого для дальнейшего чувства большой любви...

Елена выслушала его рассказ молча и не перебивая. Они сидели в "зелёной беседке" на удобной скамейке со спинкой. Лена держала руку у него на плече и этот жест уже не был приятен Александру, но он не подавал вида и продолжал рассказ. Когда он закончил, Лена внимательно посмотрела на него, покопалась в сумочке, щёлкнула замком и вздохнула. Это означало начало недлинной паузы для раздумий и формулировки ответа.

- Вот это новость, Сашенька. - иронично пропела Елена, склонившись к уху Александра. - Улететь от родной матушки планеты и подальше наметился... Не одобряю...

- Конечно, где уж нам, грешным. Сидеть за атмосферным еле-еле восстановленным щитом как в осаждённой крепости и при этом - мнить себя властелинами Вселенной, конечно, легче. Послушай, я же тебя не отговариваю от специальной биологии. Это - тоже не сахар. - скрывая раздражение двуличностью Елены, произнёс Александр ровным спокойным голосом.

- То - другое. Я - всегда на Земле, а ты хочешь заиметь сертификат с постоянной пропиской в космосе... Согласись, что это всё же разные вещи. - Лена, как всегда, хотела оставить первенство за собой.

- Согласен. Если я тебя правильно понял, ты не хочешь больше общаться со мной из за того, что я выбрал заатмосферный способ существования? - Александр исподволь переходил к давно задуманному наступлению.

- Не только, Сашенька. Я тут последние месяцы много думала о наших взаимоотношениях... Знаешь, мне почему-то кажется, что мы достигли верхнего предела. И нам пора на этом закончить подъём планки.

- Ясно. - Александр почувствовал, что совершенно неожиданно он достиг своей цели - Лена выключает его из матримональных отношений своей сферы сама, без уговоров и длительной осады. Но вовне его недовольный вид был истолкован как неудовлетворение закрытием шлагбаума на пути по известному сценарию. Лена именно так и восприняла его посерьёзневший вид и недовольно опустившиеся уголки рта с плотно сжавшимися губами.

- Только не кипятись, я же не отшиваю тебя. Я просто честно и открыто говорю о том, что сейчас возможно. - спокойно сказала она.

- Господи, Лена, если бы ты только знала, как я устал от повторов и бесконечных круговых возвратов. Всю свою историю человечество ходит по замкнутому кругу и воображает, что оно всевластно. Ты решила - я принимаю. - холодно ответил Александр.

- Это - твоё право, Саша. Останемся хорошими друзьями...- задумчиво произнесла Лена.

- Что-ж. Останемся. Ты торопишься? - поняв нетерпение подружки, спросил Иванов.

- Нет, полагаю, что нам нужно побыть наедине с самими собой. Согласен? - Лена старалась не смотреть на Александра, зная, что теперь он не будет искать с ней частых контактов и, безусловно, обижен.

- Да. - твердо ответил Иванов.

- Вот и отлично. Сейчас у нас половина первого, наши собираются на шашлыки. Всё же последний день... - в конце фразы её голос упал до шепота.

- Для кого последний? - встрепенулся Александр. - Ты ничего такого раньше за неделю не сказала... - здесь он презрел все немедленно выставленные доводы разума и ему остро захотелось не отпустить Лену.

- Увы, не сказала, а теперь должна сказать. Я улетаю в Симферополь в биосферный заповедник в его институт биологии. Там теперь буду жить, учиться в школе второй ступени в четвёртом, пятом и дальше классах, а одновременно - много и тяжело работать. Без работы я не смогу, просто погибну. Ты уже знаешь об этом достаточно хорошо, поэтому деталей не поясняю.

- Когда?...- Александр почувствовал, как по нервам хлобыстнул поток огня первой влюбленности и едва удержался от того, чтобы обнять Лену.

- Вечером, в семь. - Лена прочитала его желание по глазам и постаралась вложить в голос побольше извиняющегося тона.

- И это ты, Лена...- только и смог укоризненно сказать Иванов.

- Извини, Саша, не знала, а точнее - не придумала как лучше изложить тебе сие неприятнейшее известие. Так что сегодня - наш последний день и мне бы не хотелось занимать его время выяснением межличностных отношений.