Звезды нашептали (СИ)

— Подожди, любимая, — шепчу на ушко. — Ты ещё не готова.

Она приоткрывает глаза и затуманенным взором не понимает, почему я не врываюсь в неё, чтобы затушить переполняющий нас огонь. Но я не хочу причинить ей сильную боль. Я не могу полностью избавить её от этого, но постараюсь облегчить моё первое проникновение. Вынимаю набухшую вершину перевозбуждённого члена из манящего устья и спускаюсь трепетными поцелуями, заставляя её выгибаться и поддаваться им на встречу. Задержавшись на бархатной коже грудей, обвожу языком снова и снова набухшие соски. Спускаюсь ниже, пробуя кончиком языка впадинку ей пупка, и ощущаю рядом источник знакомого аромата. Руки неперестают гладить и мять мягкие ягодицы, спускаются на бёдра и возвращаются обратно.

— Такая сладкая, — шепчу, как молитву, и вдыхаю соблазнительное амбре. Её аромат дополнен нектаром моего возбуждения, побывавшим у влажного входа. Я провожу языком по бахроме набухших складок и наслаждаюсь её вырвавшимся восторженным криком. Скольжу между ними, ощущая как волнами бьётся её тело. Проникаю глубже и слизываю деликатес со стенок её лона. Не могу насытиться её вкусом, её нектаром. Желание получить его в достатке заставляет искать заветную вершинку, покидая горячее влажное ложе. И углубляясь между мягких складок, язык ищет нежную жемчужину. Любимая уже извивается в простынях, не сдерживая стоны, и несколько круговых движений по нежной горошине завершаются кульминационными толчками и содроганиями. Я любуюсь её страстью, я жду когда её жажда утихнет, чтобы распалить её вновь. И когда её тело успокаивается и последняя волна разбивается о берег её чувственности, я начинаю новую игру, но уже для нас обоих.

Легкими поцелуями одариваю её стройные ноги, живот, смакую твёрдые вершинки сосков. Она приоткрывает глаза, затуманенные первым удовлетворением. Опустошённая, она ещё не готова для новой игры, но я не намерен сдаваться. Я дарю ей поцелуй, щедро делясь её пряным сказочным вкусом, оставшимся у меня на губах, и она с жадностью забирает свою порцию сладкого эликсира. Мои руки гладят её бёдра, распаляя вновь огонь возбуждения. Не могу удержаться чтобы не потрогать её жар и влагу. Круговым движением начинаю одним пальцем массировать горячий вход в её девственное лоно, проталкивая его всё глубже и глубже. Вот оно — доказательство невинности, которое ты преподнесёшь мне в подарок совсем скоро, любимая. Учащённое дыхание и тёплая обильная влага твоего возбуждения, говорят — что ты уже готова принять меня, единственная. И вот я снова между твоих ног, и теперь моя нужда рвётся наружу. Легкими поцелуями покрываю твоё лицо, ловлю сочные припухшие от нескончаемых игр сладкие губки и начинаю пробивать себе путь. Ты такая тесная, что приходится растягивать тебя небольшими толчками. Я даже боюсь взорваться раньше чем доберусь до истока. Бедра так и рвутся сделать только одно размашистое движение и выплеснуться в самой глубине, но старательно сдерживаю себя, отвлекаясь на настойчивую ласку твоих губ и перехват каждого невольного стона. Я достиг преграды, такой ненавистной, поскольку должна причинить тебе боль, и такой желанной, ибо определит тебя моей и только моей.

— Прости! — шепчу я в мягкие губы и одним решительным движением прорываюсь в глубину, вбирая твой болезненный вскрик во внутрь себя. Замираю и даю тебе привыкнуть к распирающей мощи, в то время как губами собираю слезинки, сбежавшие с уголков твоих прекрасных полуприкрытых глаз.

— Прости… — покрываю поцелуями лицо, шелковистую шею.

— Моя… — шепчу в твоё ушко, медленно покидая бархатную глубину.

— Моя… — и врываюсь снова в уже покорённое лоно.

— Моя… — беспрепятственно скольжу и отдаюсь своему дикому желанию насытиться тобой, увеличивая ритм.

— Моя… — твои пальчики острыми ноготками впиваются в кожу моей спины, и блаженные стоны заверяют, что утихающая боль уступает место новому наслаждению. Твоя попка приподнимается, когда стройные ноги обхватывают мои ягодицы, и позволяет проникнуть во влажное податливое и уже женское нутро ещё глубже, достать до самого дна трепещущего лона.

— Моя… Моя… Моя…

Крик полученного наслаждения и ритмичные сокращения нежной женской глубины волнами сотрясают выгибающееся тело, сжимая в тесном туннеле моё перевозбуждённое твёрдое естество, готовое выплеснуться в любую минуту.

— Моя… — последний мощный толчок, и уже не сдерживаясь, сам взрываюсь в экстазе и изливаюсь густым потоком далеко внутри, в тайной надежде посадить семя нашей любви.

— Люблю тебя, малышка, больше жизни.

Ещё какое-то время разглядываю прекрасный образ уже своей самки, своей единственной, нависая над утомлённой засыпающей Тэль на вытянутых руках. Так не хочется покидать сладкий плен её нежной плоти! Я падаю рядом и перетягиваю её на себя, такую податливую и безвольную. Нежно, едва касаясь разгорячённой кожи, скольжу руками по её удовлетворённому телу, любуюсь лёгкой умиротворённой улыбкой, в то время как закрытые её глаза уже не в силах даже посмотреть на меня, лишь ресницы лёгким трепетом реагируют на мои ласковые прикосновения.

— Моя… — и навалившаяся вдруг усталость с блаженной негой уносят нас обоих в волшебный сон.

ТЭЛЬ

Сегодня я узнала, что такое счастье. Счастье — это просыпаться в объятиях любимого. Счастье — слышать своё имя, слетающее с его губ в сонной улыбке. Счастье — ощущать его аромат на своём теле и внутри его. Счастье… Счастье…

Воспоминания о прошедшей ночи нахлынули возбуждающим потоком: его откровенные ласки, нежные слова, наша необузданная страсть. Неужели так будет всегда? Я смотрела на своего любимого спящего мужчину, и меня переполняли восторженные эмоции. Раньше я не думала, что можно любить кого-то так сильно, но сегодня мне Рич доказал, что любить можно ещё сильнее. МОЙ РИЧ. Мой любимый.

Широкая грудь равномерно вздымается под моей ладошкой. Наши обнажённые тела, прильнувшие друг к другу, едва прикрыты светлой, кремового оттенка тонкой шёлковой тканью, которая прикрывает нас только наполовину. Я лежу на его плече и рукой обнимаю за живот, закинув бедро ему на ногу. Хочу целовать его лицо, сильное волнующее тело, но боюсь разбудить и прервать его красочный сон. Я разрешаю своим пальцам только невесомое касание и отправляю их в путешествие по его груди, задевая чёрные шёлковые кучерявые волоски, обвела ободок небольших сосков. Мои исследователи спускаются ниже. Осторожно, чтобы не разбудить спящего любимого, отодвигаю край тонкой простыни и полностью обнажаю мускулистый рельеф живота. Я невольно задержала дыхание и облизнула влажным языком полуоткрытые губы, уже предвкушая то, что скоро увижу. Белоснежная ткань простыни неестественно топорщится, практически не скрывая твёрдую мощь за тонкой материей. Я осторожно приподнимаю край и, скользя взглядом по широкой дорожке тёмной растительности, вижу его… внушительное достоинство. Оно же не может быть таким большим?! Невольно смотрю на себя и перевожу взгляд обратно, как бы примериваясь. Потрясение от увиденного усилило неприятное саднящее чувство между ног. Оно не могло войти в меня целиком?! Или могло? Я нашла ответ на свой вопрос, заметив следы засохшей крови у самого основания его вздымающейся плоти. И сладкие воспоминания волшебной ночи тут же воскресили то невероятное наслаждение, что я получала от штурма этого большого орудия. Они успокоили и отогнали все сомнения в нашей совместимости.

Не знаю, что снилось моему любимому, но его мужское совершенство как будто жило своей жизнью, то напрягаясь, то слегка расслабляясь, но не настолько, чтобы потерять свою твёрдость. Неожиданно, на его багровой от прилившей крови вершине появилась прозрачная капелька. И, поддавшись какому-то внутреннему инстинкту, я потянулась навстречу твёрдой плоти и слизнула с неё неожиданный дар, медленно смакуя пряный солоноватый эликсир. Ароматная порция была настолько мала, что я припала губами к одаривающему отверстию и начала посасывать, углубляя в него кончик языка в желании получить ещё. И вдруг сильные руки оторвали меня от столь лакомого занятия. А жадный поцелуй заставил забыть всё моё возмущение.

— Соблазнительница! — Рич, наконец, оторвался от моих губ, с явным нежеланием разрывая глубокий поцелуй. — Не могу сказать, что мне не понравился твой способ пробуждения, но ты даже не представляешь, сколько мне необходимо собрать силы воли, чтобы не наброситься на тебя прямо сейчас.

Он подмял меня под себя и, уткнувшись носом в ложбинку между шеей и плечом, тяжело засопел, пытаясь выровнять прерывистое дыхание.

Наверное, весь мой недовольный вид сейчас показывал непонимание. "Чего он медлит? Ведь я хочу того же!" И потёрлась низом о его пах, призывая к действию. "Ой! Рич, кажется, зарычал?!"

— Я…не могу! У тебя… там…. ещё… не зажило… А я… не настолько эгоист… чтобы снова… причинить тебе боль… — прохрипел он и зарылся носом уже выше в мои растрёпанные волосы, разнося своё горячее дыхание по шее и за ухом.

Я чувствую, как напряжены его мышцы. И бисеринки пота выдают его боль от сдерживаемого желания. Я должна облегчить его муки! И снова провоцирую его движениями бёдер и ласкающими движениями рук по напряжённой спине. Ради него я могу стерпеть всё, что угодно.

Уже не рычание, а рёв голодного зверя вырвался из его нутра. Он схватил мою руку и опустил на своё достоинство, заставляя обхватить на столько, на сколько это возможно такой толстый стержень. Моё нутро ликовало и упивалось властью, которую в этот момент имело над любимым мужчиной. Его желание трепыхало в моих руках, поддаваясь движению вниз и вверх. Жадный поцелуй смял мои губы и я улыбающимся ртом поймала его победный стон освобождения, когда горячая струя из пульсирующей плоти оросила мой живот.

— Ты сводишь меня с ума! Я никогда не думал, что можно так сильно хотеть женщину. — и покрыл лёгкими прерывистыми поцелуями сначала всё лицо, потом спустился до шеи, но дальше продолжить он не решился и вернулся к губам. — Ты моя! Никому не отдам. Даже не думай посмотреть в сторону другого. Я просто раздеру его в клочья!

— Сумасшедший! — смеюсь я в ответ. — Никогда не думала, что можно так сильно любить мужчину! Только попробуй посмотреть в сторону другой самки, и я за себя не ручаюсь! — передразнила я его.

— Моя!

— Мой!

Вижу радостный блеск в его глазах. Рич читает мои мысли, словно это он пишет их на моих оголённых нервах. Он знает, что моё возбуждение никуда не пропало, но боится заявить о своей потребности, своей неутолённой нужде. Он дарит глубокий страстный поцелуй. И ещё не успевшее остыть желание в короткий миг переполняет меня изнутри, заставляя выгибаться и подставлять горячее жаждущее лоно под его ласки. Его тёплая рука проворно находит пульсирующую сердцевинку. И вот уже моё сознание рассыпается фейерверком и крик высвобождения вырывается наружу.

— Рич? — я шепчу его имя, не в силах говорить от накатившей истомы. — Это всегда так будет? Наша близость? Она такая… волшебная!

— Конечно, нет! — притворно серьёзным тоном ответил Рич, тщательно скрывая улыбку, но прикоснувшись губами к моему уху с довольным урчанием прошептал: — Будет ещё лучше, обещаю, любимая!

И тут вдруг… дверь в апартаменты с треском распахнулась и к нам в спальню ворвались, как обычно без стука, встревоженные Мид и Ярис. Ричард тут же, просто молниеносно среагировав на неожиданное появление братьев, навалился на меня сверху и прикрыл собой моё обнаженное тело от посторонних глаз.

Не замечая странного положения Ричарда на кровати, братья наперебой начинают говорить:

— Ричард! Она пропала!

— Её нигде нет!

— Никто со вчера её не видел! Лейн тоже не ночевал в своей спальне!

— Ричард?! — о, это уже голос испуганного Лейна. Он стоит позади братьев, зарывшись руками в свою блондинистую шевелюру. — Я только на минуту отошёл! А эти…! Ууууу…! Всё! Я покойник! Теперь он точно меня убьёт! И вас, кстати, тоже!

Я не смогла удержаться, чтобы не прыснуть от смеха, уткнувшись Ричарду в грудь. Кто бы мог подумать, что с самого утра попадём в столь пикантную ситуацию. Хорошо хоть они не додумались моих гувернанток с собой прихватить.

— А…

— Э…

— У… — завывает Лейн.

— Воон! Все вон! — раздался надо мной грозный рык Рича.

"Обожаю, когда он рычит. Он такой… такой… собственник."

— Значит помолвка отменяется? — спросил вдруг чем-то озабоченный Ярис.

— Э…

— У…

Слышу как дверь тихонько закрывается и мы остаёмся одни. Рич отстраняется и озабоченно вглядывается в мои глаза.

— Извини, родная. Мои братья — идиоты. Я тебя не сильно придавил? Нигде ничего не болит?

Я поспешно уселась на кровать и, не скрывая обиды и раздражения, ответила:

— Не извиню пока не узнаю, почему вдруг помолвка отменяется! Ты что, собирался жениться? На другой? А я тебе неожиданно все планы испортила?

Мне вдруг стало так больно в груди, что глаза невольно наполнились слезами и я начала бессознательно отталкивать Рича, отчаянно цепляющегося за меня руками.

— Вот теперь я их точно убью! Влезут в ненужное время в ненужном месте! Никто мне не нужен, и помолвка должна была быть НАША. Понимаешь? — он обнял меня, всхлипывающую, нервно кусающую нижнюю губу, и с силой прижал к себе. — НАША.

— Ничего не понимаю? Мы нарушили какие-то ваши традиции? Мы теперь не можем пожениться?

— Малышка! Тебе ещё так много нужно узнать о нашем мире! Мы несколько поторопили события сегодня ночью. И помолвка отменяется только потому, что в ней уже нет никакого смысла! МЫ… УЖЕ… ЖЕНАТЫ!

Ик… Ик… Я уперлась руками в его грудь и настойчиво отстранилась из крепких объятий, а затем обалдело посмотрела на своего………….МУЖА?!

— Я попросил Яриса заняться подготовкой бала, где бы официально попросил твоей руки. И через месяц, после обряда твоего согласия, мы могли бы официально заниматься тем, чему мы предавались всю прошедшую ночь. Хотя я не совсем уверен, что смог бы ждать целый месяц.

Рич осыпает лицо поцелуями, а я, находясь в каком-то странном оцепенении, пытаюсь понять только что услышанное.

"Я замужем?!"

— А ты вчера, такая соблазнительная, сама пришла ко мне и дала своё согласие. Никакие силы не могли сдержать меня от того, чтобы не сделать тебя своей. Теперь на тебе моя метка — Жена.

Услышав его слова про метку, я, подчиняясь какому-то неосознанному чувству, начала искать подтверждение его слов на своём теле, но кроме засохших доказательств его страсти и подсохших кровяных разводов на внутренней стороней стороне бёдер, которые меня невольно смутили, ничего не заметила.

— Глупенькая! Неужели ты думаешь, что я буду кусать тебя за все места и оставлять следы от зубов? Хотя такая идея мне очень даже нравится. — понимая, что именно я ищу промурлыкал Рич и снова притянул к себе. — Твой запах. Он изменился, когда я, твой первый мужчина, забрал то, что принадлежало мне. — кажется, или я опять краснею. — Теперь каждый самец, почувствовав его, будет знать, что ты занята. Ты выбрала своего единственного.

"Ничего себе! Ускоренный вариант свадебного платья! Ни тебе белого букета, ни алтаря со словами "Да, согласна". Но с другой стороны, не этого ли я сама хотела? Рич — мой. А остальное уже не важно."

Я сладко потянулась в его объятьях, ощущая, как подозрительная твёрдая выпуклость упирается в бедро. "Это я так на него влияю?"

— Ну уж нет! На сегодня с тебя хватит! — Рич раздражённо обращается к своему естеству, спрыгивает с кровати и предстаёт во всей своей оголённой красе. Сильный, высокий — это мой муж?! Я сама себе дико завидую. Я облизнула губы и тяжело сглотнула, как оголодавшая хищница.

— Не смотри на меня таким плотоядным взглядом, ненасытная моя! — довольный Рич заметил, какую вызвал у меня реакцию. — Я распоряжусь приготовить нам ванну. Тебе нужно отдохнуть… жена. — он даже причмокнул от удовольствия, смакуя новое для него слово. — Да, кстати, бал никто не отменял. И завтра ты на него обязательно пойдёшь, только не невестой, а моей супругой. Королева.

Ой! Я совсем забыла кем является мой… муж. Я — королева! С ума сойти!

Через какое то время меня покормили, а затем бережно перенесли в прилежащую комнату и опустили в уже приготовленную благоухающую воду. Я вскрикнула от неожиданного пощипывания между ног. Только сейчас до меня дошли разумность слов Ричарда и его желание не торопить близость, когда почувствовала, как горячая вода бередит воспалённую плоть. Ласковые руки мужа ласково меня всю обмыли, а затем, разомлевшую, вернули на наше брачное ложе. За время нашего отсутствия, прислуга успела сменить постельное бельё. И мысли о том, что успели увидеть слуги, бросили меня в ещё больший жар.

— Отдыхай, любовь моя. — заботливый муж бережно укрыл тонким покрывалом свою жену.

И после такой насыщенной ночи и утра я не заметила, как провалилась в здоровый сон.

РИЧАРД

Ношусь сегодня как бешеный зверь в клетке, не находя себе места. Ей так больно, а я даже не представляю, чем могу помочь. Тэль разбудила меня по среди ночи:

— Рич! Кажется, начинается!

Она с большим трудом села на кровать и одной рукой схватилась за свой огромный живот. А когда скривила своё прекрасное личико от скручивающей её боли, мои руки в миг похолодели, и я сразу же забыл, что нужно делать. Но моя любимая жена нашла способ вывести меня из рассеянного оцепенения — она схватила меня за похолодевшую ладонь, и сквозь сжатые зубы требовательно попросила:

— Рич! Если ты лично хочешь принимать роды, то я, в общем-то, не против, но было бы предпочтительнее иметь… — Тэль вдруг резко вся напряглась и стала с шумом выдыхать через рот, словно пыталась затушить перед собой зажжённую свечку. — кого-нибудь рядом, чтобы тебя потом могли привести в чувство!

— Понял… — и с трудом оторвал её руку от моей побелевшей ладони, которую она сжала с такой силой, что даже почувствовал как хрустнули кости. Моя маленькая, хрупкая девочка чуть не сломала мне руку?!

"Так, надо одеться. Где моя одежда? Ух… нашел. Теперь надо позвать… Кого? Всех?! Нет, всех, наверное, не стоит."

— Аааааа…

— Аааааа…

"Смотрю с на неё, корчащуюся от боли, и понимаю, что мне никогда ещё не было так страшно! Ой, она, кажется, начинает злиться, очень сильно злиться. И я, суетливыми движениями подсунув подушку ей под спину, тут же побежал искать помощь.

Уже в коридоре чуть ли ни лоб в лоб столкнулся с взволнованным Ярисом.

— Ричард, мне нужна твоя помощь!

— Ярис, — рявкнул на него что было сил. — Ты думаешь у меня сейчас есть время? Тэль рожает!

— Тоже?

— Что тоже?

— Фая! У неё схватки!

"И что же мне так не повезло с братьями? Даже в такой момент найдётся хоть один, который всё испортит."

— А другой день с Фаей вы не могли выбрать? Она что, не могла подождать? У меня скоро наследник должен на свет появиться! А вы тут… тоже… с наследником… — уже констатирую факт, видя абсурдность положения. — Ищи Мида. А я Лейна. — и мы разбежались в разные стороны.

ТЭЛЬ

Я ходила по комнате, и не находила себе места. Живот болезненно скручивало от учащающихся схваток, неприятно отдаваясь острой болью в спине и низу живота. Наш с Ричем ребёнок, наконец, решил заявить о себе этому миру. Где же Рич?

Если бы не мучительные приступы, я бы здорово посмеялась над его потерянным лицом, когда он узнал что пора. Такого растерянного мужа я ещё ни разу не видела. Нет, видела! Один раз! Когда он узнал, что станет отцом. Видите ли, самцы-оборотни начинают чувствовать своих щенков, когда те начинают расти в утробе матери, конечно же не сразу после зачатья, но уже где-то через месяц — полтора. Со слов Яриса, уже имевшего опыт отцовства, их вторая животная сущность безошибочно распознаёт зародившуюся жизнь из собственного семени! Я правда так и не поняла то ли по запаху, то ли по колебаниям собственной ауры, то ли ещё каким образом. А Рич же совершенно ничего не почувствовал, и не сразу узнал о моей беременности. Никто так и не смог найти причину и объяснить с чем это связанно, может из-за того что я человек, а не самка оборотня, или же из-за того, что я звездочёт и изначально не принадлежала этому миру. Но факт остаётся фактом. Отец-оборотень не почувствовал своё дитя!

Вспоминания тут же нахлынули на меня приятной расслабляющей волной.

Как и пообещал Рич после нашей первой интимной близости, которая неожиданно для меня оказалась нашей первой брачной ночью, я была представлена на балу Королевой. И когда я вся смущённая и красная, как рак, предстала перед местной знатью и аристократами, к моему большому удивлению, моя такая быстрая смена титула с принцессы на Королеву никого не удивила. Даже не знаю кого поздравляли больше, Рича, сияющего от счастья на королевском троне, или меня, сидящую рядом с ним, с отличным выбором сильного самца. Наверное я никогда не пойму их предпочтений для выбора спутника жизни. Если для меня чувства к Ричу имели самую главную ценность в моём выборе, то для женщин оборотней определяющей причиной является сила оборотня. Я даже со смехом спросила у Рича:,

— Если ты самый сильный самец, то почему тебя до сих пор не выбрали единственным? — и тут же пожалела о вырвавшемся вопросе. Рич изменился в лице и, скрывая от меня мрачный взгляд, ответил:

— Выбирали, только я отказывался. Видишь ли, я альфа-самец. И у меня есть определённая сила, которая заставляет оборотней подчиняться, в том числе и делать правдивые признания… Я стараюсь не часто ею пользоваться, но иногда это было необходимо, особенно в отношении самок, которые честно в глаза клянутся о любви, а на самом деле их интересовало только…

— Я поняла, любимый, можешь не продолжать, — и, не обращая ни на кого внимания, перебралась к нему на колени и поцеловала со всей нежностью и искренностью, какой только могла одарить любящая женщина.

А у самой чуть слёзы градом не полились. Это сколько же Ричу пришлось пережить обиды и оскорблений из за его увечья! Глупые самки! Но с другой стороны, я была им благодарна за их поверхностность. Мой Рич остался свободным оборотнем и достался мне.

— Мой. Мой. Мой. — шепчу ему в губы, заключив любимое лицо в ладони.

Сразу же после бала, который прошёл для меня в полном сумбуре из-за непрерывного чередования незнакомых лиц, я начала активную деятельность по знакомству с новым домом и новыми обязанностями. В первую очередь было необходимо встретиться со звездочётами этого мира. Естественно, наше первое знакомство произошло на балу, но это была неформальная обстановка знакомства. Сейчас же мне нужно было определиться в профессиональном плане. Меня приняли с радостью в узкий круг звездочётов, и придворный звездочет Люс взялся за мои пробелы в образовании. Другой мир, другие особенности. Одновременно я знакомилась с местной элитой, магами. Ричард жутко ревновал, но, понимая всю необходимость, не ограничивал меня в общении.

Ярис через две недели после бала вернулся во дворец не один. Наконец он уговорил Фаю сложить свои обязанности главы клана и переехать вместе с детьми во дворец. А ещё через две недели мы с Фаей узнали, что беременны. Обе. Фая получала заслуженные почести и поздравления, а я ей по-доброму завидовала.

Когда нас обеих начало тошнить по утрам, наши мужчины сочувственно говорили:

— Это совершенно нормально для Фаи и её состояния.

А то, что тошнило меня, мне же ставилось мужем в укор.

— Ходишь непонятно с кем, — это Рич снова ревнует к своему советнику, — и ешь некачественные продукты. — укоризненно добавляет, нахмиурив брови.

"Всего то один раз зашли с учителем в таверну, во время поездки на общее собрание магов".

Частые отлучки в туалет для Фаи сопровождались понимающими улыбками. Меня же отправляли к магу — целителю.

— Сколько можно просить не валяться на земле? Застудишь себе всё, и жди потом наследника десять лет! — тяжело вздыхает Рич за обеденным столом, глядя то на меня, то на счастливую пару, готовящуюся вновь стать родителями.

"Это он завидует, что ли?"

У нас обеих началась повышенная сонливость. Фая была окружена сочувствием, а я бурчанием мужа, что трачу много сил и энергии на учёбу и других оборотней, а у него засыпаю на руках.

Вот так я и узнала, что Рич совершенно не видит мою беременность, а я не торопилась ему сообщать о радостном известии. Фая посмеивалась над моим незавидным положением и уговаривала во всём признаться мужу.

— Фая, если я ему сообщу сейчас, то меня начнут обихаживать с не меньшей заботой, чем тебя, если не с большей. Я не удивлюсь, если Рич меня просто напросто запрёт в наших апартаментах. А мне необходимо ещё столько узнать о нашем мире! После рождения малыша мне будет уже не до учёбы, по крайней мере, не в первый год.

Я продержала мужа в святом неведении до пяти месяцев. Когда же мне прямым текстом сообщили за обеденным столом, что я набрала в весе, но не смотря ни на что, меня будут любить, даже если я превращусь в прожорливого колобка, я не выдержала, взяла его руку и приложила к уже далеко не плоскому животу. Малыш поддержал моё негодование и хорошенько пнул отца. Что тут началось! Счастье на лице будущего папашки сменялось на гнев и негодование в считанные секунды и наоборот.

— Это…? Это…? Меня только что толкнули? Ты… беременна? — ошалелая счастливая улыбка на лице мужа стала сладкой наградой для моего сердца.

— Кто он? Кто этот подлец? — я непонимающе вглядываюсь в яростные огоньки, стремительно набирающие силу в его глазах. — Кто отец? — Рич внезапно озверел и почему-то гневно посмотрел на побледневшего Лейна!

Все сидящие за столом родственники Фая, Ярис, Лейн, Мид в один голос ответили: — ТЫ, кто же ещё?! — естественно, я не могла не удержаться, чтобы не сказать всем о своём положении. Фая и так уже сообщила Ярису, а остальные оказались более догадливы, чем мой собственный муж. И естественно, их забавляла безнадёжная слепота Ричарда.

— Я что, скоро стану папой? Малышка, я безумно люблю тебя! — счастливая улыбка снова осветила его лицо и мгновенно потушила безумную ярость, ещё секунду назад кипевшую в его глазах.

— Через четыре месяца, любимый!

— Ты хочешь сказать, что пять месяцев скрывала от меня такое важное событие? — ой, он кажется опять звереет.

— Я не сразу поняла, любимый! — нагло вру прямо в дорогие сердцу глаза.

Меня взяли на руки и унесли, не говоря ни слова, в наши личные палаты. Я только в одном ошиблась при разговоре с Фаей. Меня никто не запирал. Меня просто везде носили на руках.

Боли усиливались и учащались. Уже совсем скоро. В очередном приступе я судорожно цепляюсь за руку Рича и даже не замечаю, как впиваюсь в его кожу ногтями. С его помощью я продолжаю ходить по апартаментам, движение отвлекает от всего: и от схваток и от зова, который усиливается с каждой минутой.

"Только не сегодня! Я не могу быть звездочётом сегодня!"

Последнее время мы всё чаще и чаще вспоминали причину моего появления в этом мире — предсказание. Я очень надеялась, что это будет не наш ребёнок. Фая тоже была беременна от одного из принцев правящего клана. А учитывая, что мы с Ричем приняли непосредственное участие в спасении не только её жизни, но и всего её клана в диких землях, то возможно, предсказание было про Фаю и её будущих с Ярисом детей.

Дворцовый маг что-то бормочет себе под нос и обеспокоенно щупает живот. Я знаю, что именно его беспокоит. Он, так же как и Рич, не видит ауру ребёнка. В течение всей беременности меня пугала эта неопределённость.

— Тэль, вот увидишь, всё будет хорошо. Возможно, это связано с тем, что ты не из нашего мира, это во-первых, а во-вторых, ты, все-таки звездочёт. У вас, звездочётов, аура изначально уникальна. Видимо, она заслоняет ауру ребёнка. Но беременность протекала замечательно, так что за здоровье вашего малыша не стоит волноваться.

Два часа спустя…..

— Ричард, поздравляю! У вас родилась девочка. Красивая и совершенно здоровая девочка.

Я уставшая, но счастливая, смотрю на блаженно улыбающегося мужа с нашей дочерью на руках.

— Тэль! Какое это счастье! Спасибо тебе, родная. Она просто потрясающая! И такая маленькая! Принцесса! Наша принцесса!

Он ласково смотрит на меня и шепчет, приблизив губы к моему уху:

— Люблю тебя, безумно.

От его слов и горячего дыхания я забываю всё: и боль последних часов и страх от переживаний за будущего малыша. Мой любимый, Ричард!

Тихо скрипнула дверь и в спальню, слегка покачиваясь от волнения, вошел Ярис. Ошеломлённый и счастливый.

— Как Фая? Кто?

— Мальчик… и мальчик… трое мальчиков…

Рич показывает ему нашу дочь и поздравляет с тройным пополнением, они ещё шепчутся о чём-то, но моё утомлённое тело даже не пытается воспринимать тихий разговор между мужчинами. Я закрываю глаза и устало вспоминаю, что у дочки нет ни каких знаков, ни каких меток. Не маг и не звездочёт. И от этой мысли я расслабленно улыбаюсь. Она сама выберет свой путь. Значит, предсказание касается кого-то из троих детей Яриса? Дверь опять тихонько открылась, и у своей постели я увидела звездочёта Люса, моего учителя уже в новом мире. Он ласково погладил меня по голове:

— Ты сегодня не ответила на зов. — кивнула ему не в силах говорить. — И я хочу тебе первой рассказать новое предсказание. Сегодня родилось два мага и один звездочёт одной семьи. Это такая редкость. Даже не редкость, а единственный такой случай со времени создания наших сфер. Но и это еще не всё. Пророчество, оно утратило силу… потому что ты выполнила свою миссию.

Я снова кивнула. Сквозь дрёму с трудом понимаю, что объединяющий родился. Кто-то из трёх? А может, вся троица? Время покажет.

Два года спустя…….

Ричард организовал одну большую детскую для всех малышей. В просторной солнечной комнате стояли четыре детских кроватки, наполненные детским смехом и непереводимым младенческим лепетом. Сегодня у нас проходил регулярный визит мага. Первым делом он подошел к мальчикам Дэни и Росси, у каждого из которых на тонкой детской шейке красовалась золотая выпуклая руна. Они — два мага, два будущих целителя. Этан — маленький звездочёт, выделялся среди братьев звездой на шее. У каждого своя метка. Своя судьба.

Мы с Фаей разговаривали в сторонке, не мешая магу смотреть ауры мальчиков. Затем он перешёл к кроватке с розовым балдахином. Наша маленькая принцесса — Дэстини. Без каких-либо меток и знаков. Совсем обычный ребёнок. Маг осмотрел её ауру и ободряюще кивнул, то ли нам, то ли сам себе. Как и предполагал маг, аура Дэстини проявилась после рождения. Все, особенно я с Ричем, вздохнули спокойно и с облегчением. Этот мир принял её как своё дитя.

— Все малыши здоровы. Ауры чистые и светлые.

Оставив малышей на попечение нянек, мы спустились в столовую для ужина. Фая отошла на минуту к старшим детям. Ян и Яна — семилетние принц с принцессой — радовали своим неугомонным характером весь дворец. Первое время они не понимали произошедшие с ними изменения. Выросшие на лесистых просторах дети, с одной стороны, радовались новым необычным вещам, которые их в избытке окружали во дворце, с другой стороны — скучали по свободе. Теперь их жизнь проходила под пристальным вниманием гувернёров и гувернанток. А с недавнего времени началась учёба, соответствующая положению принца и принцессы.

После ужина я ненадолго сбежала в детскую. Хотелось немного потискать перед сном и поцеловать родную кроху. Наверное, моё лицо побелело от того, что я увидела, когда зашла в просторную комнату.

Над кроваткой моего ребёнка появилось голубое свечение, и я увидела в нём россыпи звёзд. Моя дочка смеялась и тянула к ним ручки, а затем начала играть ими, переставляя и закручивая только ей известным смыслом.

Я даже не почувствовала, когда медленно сползла по стенке.

— Тэль, милая, очнись!

Я очнулась и увидела, что нахожусь на руках у мужа в нашей спальне. Мысли лихорадочно напомнили мне причину моего обморока. То, что я видела, — этого не может быть. Я не хочу такой судьбы для своего ребёнка.

— Ты видел?

— Если ты про тот сюрприз, что устроило наше маленькое чудо, то видел, и не только я. Весь дворец переполошился. Маг за голову хватается — "как он мог объединяющего просмотреть?" Братья уже разрабатывают детальный план по её охране. А знаешь, что меня напугало больше всего? Что нашёл свою любимую жену без чувств в детской комнате и с большим трудом смог привести её в сознание. Единственная, не пугай меня так больше. Ничего ведь страшного не произошло. Какая разница, кем является наша дочь. В первую очередь она наша. А весь остальной мир её подождёт. Думаю, как минимум лет двадцать. И если подумать, то может-быть предсказание не такая уж плохая вещь? Благодаря ему я встретил тебя, любовь моя.

— Ты знаешь, о чем я сейчас вспомнила? Помнишь пророчество для одного зелёнокожего аборигена? Я всё боялась про него рассказать Фае. Думала, пророчество про одного из мальчиков и не знала как ей преподнести то, что в другом мире растёт воин, готовый на всё, чтобы занять место повелителя, и у которого на пути встанет объединяющий. Не знала, как рассказать Фае и Ярису, что, возможно, их ребёнок умрёт не своей смертью, а в угоду амбиций серпанов. А теперь, когда я знаю, что это наша дочь, я чувствую одновременно облегчение, что страшная судьба не постигнет сыновей Фаи, и ужас, что эта судьба настигнет нашего ребёнка. Мне страшно, Рич. Я так люблю её! Как жить с мыслью, что её могут у нас отобрать?

— Я ни за что не позволю этому случиться, любимая. Её будут охранять как самое ценное сокровище, вернее, она и есть самое бесценное, что только есть в этом мире. И обещаю, с сегодняшнего дня для любого оборотня её жизнь будет превыше собственной.

Его слова вселяют в меня надежду, но сомнения не все равно меня покидают. У меня нет уверенности, что её жизнь не будет подвергаться опасности. Моя дочь — объединяющая. Её судьба уже написана, и никто её уже не изменит.

— Всё равно мне страшно.

— Я сделаю всё возможное, чтобы она могла защитить саму себя, если вдруг возникнет такая необходимость. У неё будут лучшие учителя по военному искусству, по магии и всему, что ей может пригодиться для защиты своей, а может, и чужой жизни. Обещаю тебе, любимая. Что я еще могу сделать, счастье моё, чтобы твои глаза засияли как раньше, глядя на меня? Чтобы стереть в них следы страха и переживаний?

Я гляжу на него и вижу его уверенность в том, что он говорит. Вижу его решимость уберечь нашу дочь от всех несчастий. И я верю ему безгранично. Потянулась за сладкой добавкой к его словам в виде поцелуя. — Люблю тебя. — провожу кончиками пальцев по грубым шрамам на его лице, шее. — Хочу тебя. Всего и без остатка.