31-40 Киллмастер Сборник детективов про Ника Картера

Глава 2

"Стоп!" - крикнула Тала.

"Пора ей присоединиться к действию, - подумал Ник. Он лежал неподвижно и сказал: "Я Аль Бард, американский бизнесмен. Я привел мисс Махмур домой".

Закатив глаза, он наблюдал, как Тала подошла к свалке . Она сказала: "Он с нами, Ган. Он привез меня с Гавайев. Я разговаривала с людьми из Америки и..."

Она продолжила поток малайско-индонезийского, за которым Ник не мог уследить. Мужчины начали слезать с его рук и ног. Наконец тощий китайский юноша снял крис и осторожно положил его в чехол для ремня. Он протянул руку, и Ник взял ее, как будто она ему была нужна. Нет ничего плохого в том, чтобы схватить одного из них - на всякий случай. Он притворился неуклюжим и выглядел обиженным и напуганным, но, встав на ноги, он изучал ситуацию, спотыкаясь о песок. Семь человек. Один держит дробовик. Если понадобится, он обезвредит его первым, и шансы были выше, чем даже то, что он заберет их всех. Часы и годы практики - дзюдо, карате, саватэ - и смертельная точность с Вильгельминой и Хьюго дали вам огромное преимущество.

Он покачал головой, потер руку и, пошатываясь, подошел ближе к человеку с ружьем. "Пожалуйста, извините нас", - сказал Ган. "Тала говорит, что вы пришли нам на помощь. Я думала, она может быть вашей пленницей. Мы видели вспышку прошлой ночью и пришли еще до рассвета".

"Я понимаю", - ответил Ник. "Никакого вреда. Рад познакомиться. Тала говорила о тебе".

Ган выглядел довольным. "Где твой баркас? "

Ник бросил на Талу предупреждающий взгляд. "ВМС США высадили нас здесь. На другой стороне острова".

"Понятно. Наша лодка прямо на берегу. Сможете подняться?"

Ник решил, что его игра улучшается. "Я в порядке. Как дела в Фонге?"

"Не хорошо. Неплохо. У нас свои... проблемы".

"Тала сказала нам. Есть ли еще весточка от бандитов?"

"Да. Всегда одно и то же. Больше денег, иначе они убьют... заложников".

Ник был уверен, что собирался сказать "Тала". Но Тала была здесь! Они гуляли по пляжу. Ган сказал: "Ты встретишься с Адамом Махмуром. Он не будет рад тебя видеть".

"Я слышал. Мы можем предложить мощную помощь. Я уверен, что Тала сказала вам, что у меня также есть связь с правительством. Почему он и другие жертвы не приветствуют это?"

"Они не верят в помощь со стороны правительства. Они верят в силу денег и свои собственные планы. Свои собственные... Я думаю, это английское слово хитрое".

"И они даже не сотрудничают друг с другом..."

"Нет. Это не так, как они думают. Каждый считает, что если вы заплатите, все будет хорошо, и вы всегда сможете получить больше денег. Вы знаете историю про курицу и золотые яица?"

"Да."

"Это так. Они не могут понять, как бандиты могут убить курицу, несущую золото".

"Но ты думаешь иначе..."

Они обогнули косу из розово-белого песка, и Ник увидел небольшое парусное судно, двухстоечное судно с полуприспущенным латинским парусом, развевающееся на легком ветру. Мужчина пытался это исправить. Он остановился, когда увидел их. Ган молчал несколько минут. Наконец он сказал: "Некоторые из нас моложе. Мы видим, читаем и думаем по-другому".

"У вас отличный английский, и у вас скорее американский, чем британский акцент. Вы ходили в школу в Соединенных Штатах?"

"Беркли", - коротко ответил Ган.

Было мало шанса поговорить на прау. Большой парус максимально использовал легкий ветер, а маленькое судно пересекло участок моря со скоростью четыре или пять узлов, а индонезийцы накинули на него опоры. Это были мускулистые, крепкие люди, одни кости и сухожилия, и они были прекрасными моряками. Не говоря ни слова, они перемещали свой вес, чтобы поддерживать лучшую парусность.

Ясным утром остров Фонг выглядел более деловым, чем в сумерках. Они направились к большому причалу, раскинувшемуся на сваях ярдах в двухстах от берега. В его конце был комплекс складов и навесов, грузовиков нескольких размеров; на востоке небольшой паровозик маневрировал крошечные вагоны на железнодорожной станции.

Ник наклонился к уху Гана. "Что вы отправляете?"

"Рис, капок, кокосовые продукты, кофе, каучук. Олово и бокситы с других островов. Мистер Мачмур очень насторожен".

"Как бизнес?"

"Г-н Махмур владеет множеством магазинов. Большой в Джакарте. У нас всегда есть рынки, кроме тех случаев, когда мировые цены сильно падают".

Ник подумал, что Ган Бик тоже настороже. Они пришвартовались на плавучем доке у большого пирса, рядом с двухмачтовой шхуной, на которую автокран загружал мешки на поддоны.

Ган Бик провел Талу и Ника вдоль пристани и поднялся по дорожке с твердым покрытием к большому, классно выглядящему зданию с навесными ставнями. Они вошли в кабинет с живописным декором, в котором сочетаются европейские и азиатские мотивы; стены из полированного дерева были украшены произведениями искусства, которые, по мнению Ника, были выдающимися, два гигантских вентилятора кружили над головой, издеваясь над высоким бесшумным кондиционером в углу. Широкий административный стол из железного дерева был окружен современной счетной машиной, коммутатором и записывающим оборудованием.

Человек за столом был крупным - широким, невысоким - с проницательными карими глазами. Он был одет в безупречный, скроенный на заказ белый хлопок. На скамейке из натертого тика сидел благородный китаец в льняном костюме поверх голубой рубашки-поло. Ган Бик сказал: "Мистер Мачмур - это мистер Аль Бард. Он принес Талу". Ник пожал руку, и Ган привлек его к китайцу. "Это мой отец, Онг Чанг".

Они были приятными людьми без хитростей. Ник не чувствовал враждебности - скорее, оно выглядело как "хорошо, что ты пришел, и будет хорошо, когда ты уйдешь".

Адам Махмур сказал: "Тала захочет поесть и отдохнуть. Ган, пожалуйста, отвези ее к дому на моей машине и возвращайся".

Тала мельком взглянула на Ника - я же вам сказала - и вышла вслед за Ганом. Патриарх Мачмуров жестом указал Ника на стул. "Спасибо, что вернули мою стремительную дочь. Надеюсь, с ней не было проблем".

"Не беда, вообще."

"Как она с вами связалась?"

Ник положил это на кон. Он рассказал им то, что Тала сказала на Гавайях, и, не называя AX, намекнул, что он был "агентом" Соединенных Штатов в дополнение к тому, что был "импортер народного искусства". Когда он остановится

Адам обменялся взглядами с Онг Чанг. Ник подумал, что они обменялись кивками, но читать их взгляды было все равно, что угадывать закрытую карту хорошего пятикарточного покера.

Адам сказал: "Отчасти это правда. Один из моих детей был... э-э, задержан до тех пор, пока я не выполню определенные требования. Но я бы предпочел оставить его в семье. Мы надеемся... достичь решения без какой-либо посторонней помощи".

"Они истекут кровью до белого цвета", - прямо сказал Ник.

"У нас есть значительные ресурсы. И никто никогда не бывает настолько безумным, чтобы убить золотого гуся. Мы не хотим вмешательства".

"Не вмешательство, мистер Мачмур. Помощь. Существенная, мощная помощь, если того требует ситуация".

"Мы знаем, что ваши ... агенты обладают властью. Я встречался с некоторыми из них за последние несколько лет. Мистер Ганс Норденбосс сейчас летит сюда по воздуху. Я считаю, что он ваш помощник. Как только он прибывает. Надеюсь, вам обоим понравится мое гостеприимство и вы сможете хорошо поесть, а затем уедете. "

"Вас называют очень умным человеком, мистер Махмур. Разве умный генерал отвергнет подкрепление?"

"Если они сопряжены с дополнительной опасностью. Мистер Бард, у меня есть более двух тысяч хороших людей. И я могу получить столько же быстрее, если я захочу".

"Они знают, где таинственная джонка с заключенными?"

Махмур нахмурился. "Нет. Но мы сделаем это со временем".

"У вас есть достаточно собственных самолетов, чтобы посмотреть?"

Онг Чанг вежливо кашлянул. "Мистер Бард, это сложнее, чем вы, возможно, думаете. Наша страна размером с ваш континент, но состоит из более чем трех тысяч островов с почти бесконечным количеством гаваней и укрытий. Тысячи кораблей приходят и уходят. Всех типов. Это настоящая пиратская земля. Вы помните какие-нибудь пиратские истории? Они действуют даже сегодня. И очень эффективно, теперь, со старыми парусными кораблями и новыми мощными, которые могут обогнать все, кроме самых быстрых военно-морских судов ".

Ник кивнул. "Я слышал, что контрабанда по-прежнему является ведущей отраслью. Филиппины время от времени протестуют по этому поводу. Но теперь рассмотрим Норденбосса. Он авторитет в этой области. Он встречается со многими важными людьми и слушает. И когда мы получаем вооружение - мы можем позвать настоящую помощь. Современные устройства, с которыми не могут сравниться даже ваши тысячи людей и множество кораблей ".

"Мы знаем", - ответил Адам Махмур. "Однако, каким бы авторитетом ни был мистер Норденбосс, это другое и сложное общество. Я встречался с Хансом Норденбоссом. Я уважаю его способности. Но я повторяю - пожалуйста, оставьте нас в покое".

"Вы скажете мне, были ли новые требования?"

Двое пожилых мужчин снова обменялись быстрыми взглядами. Ник решил никогда не играть против них в бридж. "Нет, это не твоя забота", - сказал Махмур.

"Конечно, у нас нет никаких полномочий проводить расследование в вашей стране, если вы или ваши власти не захотите, чтобы мы этого сделали", - признал Ник мягко и очень вежливо, как если бы он принял их желание. "Мы хотели бы помочь, но если мы не можем - мы не можем. С другой стороны, если мы случайно столкнемся с чем-то полезным для вашей полиции - я уверен, что вы будете сотрудничать с нами - я имею в виду с ними".

Адам Махмур вручил Нику коробку коротких тупых голландских сигар. Ник взял одну, как и Онг Чанг. Некоторое время они дышали в тишине. Сигара была отличной. Наконец Онг Чанг заметил с невыразительным лицом: "Вы обнаружите, что наши власти могут вызывать недоумение - с западной точки зрения".

"Я слышал некоторые комментарии об их методах", - признался Ник.

"В этой области армия намного важнее полиции".

"Понимаю."

"Им очень плохо платят".

"Так что они собирают немного здесь и там".

"Как всегда было у неконтролируемых армий", - учтиво согласился Онг Чанг. "Это одна из тех вещей, о которых ваш Вашингтон, Джефферсон и Пейн так хорошо знали и защищали вашу страну".

Ник быстро перевел взгляд на лицо китайца, чтобы увидеть, не шутят ли его. Можно также попробовать прочитать температуру на печатном календаре. "Должно быть трудно вести бизнес".

"Но не невозможно", - объяснил Мачмур. "Ведение бизнеса здесь похоже на политику, это становится искусством делать возможное. Только дураки хотят остановить торговлю, пока они получают свою долю".

"Так что вы можете справиться с властями. Как вы собираетесь справиться с шантажистами и похитителями, когда они станут более грубыми?"

"Мы откроем путь, когда придет время. Между тем мы осторожны. Большинство индонезийской молодежи из важных семей сейчас находятся под охраной или учатся за границей".

"Что ты будешь делать с Талой?"

"Мы должны обсудить это. Возможно, ей стоит пойти в школу в Канаде..."

Ник подумал, что он скажет "также", что даст ему повод спросить об Акиме. Вместо этого Адам сказал быстро:

"Мистер Норденбосс будет здесь примерно через два часа. Вы должны быть готовы принять ванну и немного поесть, и я уверен, что мы сможем вас хорошо экипировать в магазине". Он встал. "И я проведу вам небольшую экскурсию по нашим землям".

Его хозяева провели Ника на стоянку, где лендровер лениво вытирал молодой человек в заправленном саронге на открытом воздухе. За ухом он носил гибискус, но вел машину аккуратно и хорошо.

Они проехали через солидную деревню примерно в миле от доков, переполненную людьми и детьми, архитектура которой явно отражала голландское влияние. Жители были красочно одеты, заняты и веселы, а территория была очень чистой и аккуратной. "Ваш город выглядит процветающим", - вежливо прокомментировал Ник.

"По сравнению с городами или некоторыми из бедных сельскохозяйственных регионов или перенаселенных, у нас дела идут довольно хорошо", - ответил Адам. "Или это может быть вопрос того, сколько человеку нужно. Мы выращиваем столько риса, что экспортируем его, и у нас много домашнего скота. Вопреки тому, что вы, возможно, слышали, наши люди трудолюбивы всякий раз, когда у них есть что-то стоящее. Если мы может на некоторое время добиться политической стабильности и приложить больше усилий к нашим программам контроля рождаемости, я верю, что мы сможем решить наши проблемы. Индонезия - один из самых богатых, но неразвитых регионов мира ".

Онг вмешался: "Мы сами были себе злейшими врагами. Но мы учимся. Как только мы начнем сотрудничать, наши проблемы исчезнут".

"Это похоже на свист в темноте", - подумал Ник. Похитители в кустах, армия у дверей, революция под ногами и половина туземцев, пытающихся убить вторую половину, потому что они не приняли определенный набор суеверий - их проблемы еще не закончились.

Они достигли другой деревни с большим коммерческим зданием в центре, выходящим на просторную, покрытую травой площадь, затененную гигантскими деревьями. Через парковую зону протекал небольшой коричневатый ручей, берега которого пылали яркими цветами: пуансеттиями, гибискусами, азалиями, огненными виноградными лозами и мимозами. Дорога пролегала прямо через маленькое поселение, и по обеим сторонам тропинки украшали замысловатые узоры бамбуковых и соломенных домов.

На вывеске над магазином было написано просто МАЧМУР. Он был на удивление хорошо укомплектован, и Ник быстро снабдили новыми хлопковыми брюками и рубашками, туфлями на резиновой подошве и модной соломенной шляпой. Адам призвал его выбрать больше, но Ник отказался, объяснив, что его багаж находится в Джакарте. Адам отмахнулся от предложения Ника о платеже, и они вышли на широкую веранду, когда там остановились два армейских грузовика .

Офицер, поднявшийся по ступенькам, был твердым, прямым и коричневым, как терновник. Вы могли догадаться о его характере по тому, как несколько туземцев, бездельничавших в тени, отступили. Они не казались испуганными, а просто осторожными - как можно отступить от переносчика болезни или собаки, которая кусается. Он поприветствовал Адама и Онга на индонезийско-малайском языке.

Адам сказал по-английски: "Это мистер Аль-Бард, полковник Судирмат - американский покупатель". Ник предположил, что "покупатель" давал вам больший статус, чем "импортер". Рукопожатие полковника Судирмата было мягким, в отличие от его жесткой внешности.

Военный сказал: "Добро пожаловать. Я не знал, что ты прибыл..."

"Он прилетел на частном вертолете", - быстро сказал Адам. "Норденбосс уже в пути".

Хрупкие темные глаза задумчиво изучали Ника. Полковнику пришлось поднять глаза, и Ник подумал, что он ненавидит это. "Вы партнер мистера Норденбосса?"

"В некотором смысле. Он собирается помочь мне путешествовать и посмотреть на товары. Можно сказать, что мы старые друзья".

"Ваш паспорт..." Судирмат протянул руку. Ник увидел, что Адам обеспокоенно нахмурился.

"В моем багаже", - сказал Ник с улыбкой. "Должен ли я принести его в штаб? Мне не сказали..."

"В этом нет необходимости", - сказал Судирмат. "Я посмотрю на него, прежде чем уйду".

"Мне очень жаль, что я не знал правил", - сказал Ник.

"Не правила. Просто мое желание".

Они снова сели в "лендровер" и поехали по дороге в сопровождении рычащих грузовиков. Адам мягко сказал: "Мы переиграли. У тебя нет паспорта".

"Я сделаю это, как только приедет Ханс Норденбосс. Совершенно действующий паспорт с визой, въездными марками и всем, что потребуется. Можем ли мы задержать Судирмата до тех пор?"

Адам вздохнул. "Он хочет денег. Я могу заплатить ему сейчас или позже. Это займет у нас час. Бинг - останови машину". Адам вылез из машины и крикнул грузовику, который остановился позади них: "Лео, давай вернемся в мой офис и завершим наши дела, а затем мы сможем присоединиться к остальным в доме".

"Почему нет?" Судирмат ответил. "Залезай."

Ник и Онг поехали на "лендровере". Онг сплюнул через бок. "Пиявка. И у него сто ртов".

Они обошли небольшую гору с террасами и

с посевами полей. Ник поймал взгляд Онга и указал на водителя. "Мы можем поговорить?"

"Бинг верен".

"Не могли бы вы дать мне дополнительную информацию о бандитах или похитителях? Я понимаю, что у них могут быть связи с Китаем".

Онг Тянг мрачно кивнул. "У всех в Индонезии есть связи с китайцами, мистер Бард. Я могу сказать, что вы начитанный человек. Возможно, вы уже знаете, что мы, три миллиона китайцев, доминируем в экономике 106 миллионов индонезийцев. Доход среднестатистического индонезийского уроженца составляет пять процентов китайского индонезийца. Вы бы назвали нас капиталистами. Индонезийцы нападают на нас, называя нас коммунистами. Разве это не странная картина? "

"Очень. Вы говорите, что не сотрудничаете и не будете сотрудничать с бандитами, если они связаны с Китаем".

"Ситуация говорит сама за себя", - грустно ответил Онг. "Мы застряли между волнами и скалами. Моему собственному сыну угрожают. Он больше не ходит в Джакарту без четырех или пяти охранников".

"Ган Бик?"

"Да. Хотя у меня есть другие сыновья в школе в Англии". Онг вытер лицо платком. "Мы ничего не знаем о Китае. Мы живем здесь в течение четырех поколений, некоторые из нас - намного дольше. Голландцы злобно преследовали нас в 1740 году. Мы думаем о себе как о индонезийцах ... но когда их кровь становится горячей, в лицо китайца с улицы могут начать летать камни ".

Ник почувствовал, что Онг Тянг приветствовал возможность обсудить тревогу с американцами. Почему то до недавнего времени казалось, что китайцы и американцы всегда ладят? Ник мягко сказал: "Я знаю другую расу, которая испытала бессмысленную ненависть. Человек - молодое животное. Большую часть времени он действует исходя из эмоций, а не из соображений разума, особенно в толпе. Теперь у вас есть шанс что-то сделать. Помогите нам. Получите информацию или узнайте, как я могу добраться до бандитов и их парусной джонки ".

Торжественное выражение лица Онга стало менее загадочным. Он выглядел печальным и встревоженным. "Я не могу. Вы не понимаете нас так хорошо, как думаете. Мы сами решаем свои проблемы".

"Вы имеете в виду игнорировать их. Расплачиваетесь. Надеетесь на лучшее. Это не работает. Вы просто открываете себя для новых требований. Или человек-животные, о которых я упоминал, собраны жаждущим власти деспотом, преступником или политиком, а вы у вас настоящая проблема. Время сражаться. Примите вызов. Атакуйте ".

Онг слегка покачал головой и больше не хотел говорить. Они подъехали к большому дому в форме буквы U, направленной к дороге. Он вписался в тропический ландшафт, как если бы вырос вместе с остальными пышными деревьями и цветами. В нем были большие деревянные навесы, широкие застекленные веранды и, как решил Ник, около тридцати комнат.

Онг обменялся несколькими словами с хорошенькой молодой девушкой в ​​белом саронге и затем сказал Нику: "Она покажет вам вашу комнату, мистер Бард. Она говорит на слабом английском, но хорошо говорит на малайском и голландском, если вы их знаете. В главной комнате - вы не можете пропустить это ".

Ник последовал за белым саронгом, любуясь его волнами. Его комната была просторной, с современной ванной в британском стиле двадцатилетней давности с металлической стойкой для полотенец размером с маленькое одеяло. Он принял душ, побрился и почистил зубы, используя оборудование, аккуратно разложенное в аптечке, и почувствовал себя лучше. Он разделся и почистил Вильгельмину, затянул ремни безопасности. Чтобы большой пистолет был спрятан в спортивной рубашке, нужно, чтобы он было идеально подвешен.

Он лег на большую кровать, любуясь резным деревянным каркасом, на котором висела объемная москитная сетка. Подушки были твердыми и такими же длинными, как набитые казарменными мешками; он вспомнил, что их называли "голландскими женами". Он взял себя в руки и принял полностью расслабленное положение, его руки были по бокам ладонями вниз, каждый его мускул смягчился и собирал свежую кровь и энергию, когда он мысленно приказал каждой отдельной части своего могущественного тела растягиваться и восстанавливаться. Это была рутина йоги, которую он изучил в Индии, ценная для быстрого восстановления сил, для набора сил в периоды физического или умственного напряжения, для более длительной задержки дыхания и стимулирования ясного мышления. Он нашел некоторые аспекты йоги бессмыслицей, а другие бесценными, что неудивительно - он пришел к таким же выводам после изучения дзен, христианской науки и гипноза.

Он на мгновение перенес свои мысли в свою квартиру в Вашингтоне, в свой небольшой охотничий домик в Кэтскиллс и на Дэвида Хока. Изображения ему понравились. Когда дверь комнаты открылась - очень тихо, он чувствовал себя бодрым и уверенным в себе.

Ник лежал в своих шортах, с "люгером" и ножом под новыми аккуратно сложенными брюками, лежавшими рядом с ним. Он беззвучно положил руку на пистолет и наклонил голову так, чтобы увидеть дверь. Вошел Ган Бик. Его руки были пусты. Он тихо подошел к кровати

.

Молодой китаец остановился в десяти футах от него - стройная фигура в сумраке большой тихой комнаты. "Мистер Бард ..."

"Да", - мгновенно ответил Ник.

"Мистер Норденбосс будет здесь через двадцать минут. Я думал, вы хотите знать".

"Откуда вы знаете?"

"У моего друга на западном побережье есть радио. Он увидел самолет и сообщил мне расчетное время прибытия".

"И вы слышали, что полковник Судирмат просил показать мой паспорт, а мистер Мачмур или ваш отец просили вас проверить Норденбосса и дать мне совет. Я не могу сказать много о вашем боевом духе здесь, но ваше общение чертовски хорошее".

Ник свесил ноги с кровати и встал. Он знал, что Ган Бик изучает его, размышляя о шрамах, отмечая отточенное физическое состояние и оценивая силу мощного тела белого человека. Ган Бик пожал плечами. "Старшие мужчины консервативны и, возможно, они правы. Но есть некоторые из нас, кто думает совсем иначе".

"Потому что вы изучали историю старика, который сдвинул гору?"

"Нет. Потому что мы смотрим на мир своими широко открытыми глазами. Если бы у Сукарно были хорошие люди, которые могли бы ему помочь, все было бы лучше. Голландцы не хотели, чтобы мы становились слишком умными. Мы должны наверстать упущенное. самостоятельно."

Ник усмехнулся. "У вас есть своя собственная разведывательная система, молодой человек. Адам Махмур рассказал вам о Судирмате и паспорте. Бинг рассказал вам о моем разговоре с вашим отцом. И тот парень с побережья объявил о Норденбоссе. Как насчет сражения с войсками? организовали ли ополчение, отряд самообороны или подполье? "

"Должен ли я сказать вам, что есть?"

"Возможно, нет - пока. Не доверяй никому старше тридцати".

Ган Бик на мгновение смутился. "Почему? , так говорят американские студенты".

"Некоторые из них." Ник быстро оделся и вежливо солгал: "Но не беспокойся обо мне".

"Почему?"

"Мне двадцать девять".

Ган Бик без выражения смотрел, как Ник поправляет Вильгельмину и Хьюго. Спрятать оружие было невозможно, но у Ника создалось впечатление, что можно убедить Ган Бика задолго до того, как он выдаст секреты. "Могу я привести к вам Норденбосса?" - спросил Ган Бик.

"Вы собираетесь встретиться с ним?"

"Я могу."

"Попроси его положить мой багаж в мою комнату и дать мне паспорт, как только он сможет".

"Подойдет", - ответил молодой китаец и ушел. Ник дал ему время пройти по длинному коридору, а затем сам вышел в темный прохладный коридор. В этом крыле были двери с обеих сторон, двери с жалюзи из натурального дерева для максимальной вентиляции помещений. Ник выбрал дверь почти напротив холла. Аккуратно расставленные вещи свидетельствовали о том, что она была занята. Он быстро закрыл дверь и попробовал другую. Третья комната, которую он исследовал, очевидно, была неиспользуемой комнатой для гостей. Он вошел, поставил стул так, чтобы он мог выглядывать через дверные проемы, и стал ждать.

Первым в дверь постучал парень с цветком за ухом - водитель "Лендровер-Бинг". Ник подождал, пока стройный юноша двинется по коридору, затем молча подошел к нему сзади и сказал: "Ищете меня?"

Мальчик подпрыгнул, повернулся и выглядел смущенным, затем вложил записку в руку Ника и поспешил прочь, хотя Ник сказал: "Эй, подожди..."

В записке говорилось: "Берегись Судирмата". Увидимся сегодня вечером. Т.

Ник вернулся к своему посту за дверью, закурил сигарету и сделал полдюжины затяжек и использовал спичку, чтобы сжечь послание. Почерк девушки и "Т". Это будет Тала. Она не знала, что он оценивал таких людей, как Судирмат, через пять секунд после встречи с ними, а затем, если возможно, ничего им не говорил и позволял им отстать от него.

Это было похоже на просмотр интересного спектакля. Симпатичная девушка, которая проводила его в комнату, мягко подошла, постучала в дверь комнаты и проскользнула в нее. Она несла белье. Это могло быть необходимо, или это могло быть предлогом. Она вышла через минуту и ​​ушла.

Следующим был Онг Чанг. Ник позволил ему постучать и войти. Ему не о чем говорить с пожилым китайцем - пока. Онг продолжал отказываться от сотрудничества до тех пор, пока события не подтвердили, что лучше всего его изменить. Единственное, в чем он будет уважать мудрого старого Тянга в убеждении, - это пример и действие.

Затем появился полковник Судирмат, похожий на воришку, который бродит по циновке, наблюдая за своей спиной, как человек, который знает, что он оставил врагов позади, и когда-нибудь они наверстают упущенное. Он постучал. Он постучал.

Ник, сидя в темноте, держа одну из жалюзи открытой на одну восьмую дюйма, усмехнулся. Кулак власти, готовый раскрыться, ладонью вверх. Ему не терпелось попросить у Ника паспорт, и он хотел сделать это наедине, если есть шанс заработать несколько рупий.

Судирмат ушел с недовольным видом. Мимо прошли несколько человек, умытых, отдохнувших и одетых к обеду, некоторые в белое белье, некоторые в сочетании европейской и индонезийской моды. Все они выглядели круто, красочно и удобно. Мимо прошел Адам Махмур с незнакомым индонезийцем благородного вида, а Онг Тянг прошел с двумя китайцами примерно его возраста - они выглядели сытыми, осторожными и зажиточными.

Наконец прибыл Ханс Норденбосс с сумкой для костюма в сопровождении домашнего слуги с вещами. Ник прошел через холл и открыл дверь своей комнаты прежде, чем костяшки пальцев Ханса ударились о панель.

Ганс последовал за ним в комнату, поблагодарил юношу, который быстро ушел, и сказал: "Привет, Ник. Кого я буду называть Аль с этого момента. Откуда ты тогда упал?"

Они пожали друг другу руки и обменялись улыбками. Ник раньше работал с Норденбоссом. Это был невысокий, слегка взлохмаченный мужчина с коротко остриженными волосами и веселым пудинговым лицом. Из тех, кто может вас обмануть - тело состояло из мускулов и сухожилий, а не жира, а веселое лунное лицо маскировало острый ум и знание Юго-Восточной Азии, с которыми могли сравниться лишь немногие британцы и голландцы, прожившие свои годы в этом регионе.

Ник сказал: "Я уклонился от полковника Судирмата. Он хочет увидеть мой паспорт. Он пришел искать меня".

"Ган Бик дал мне чаевые". Норденбосс достал из нагрудного кармана кожаный футляр и протянул его Нику. "Вот ваш паспорт, мистер Бард. В полном порядке. Вы прибыли в Джакарту четыре дня назад и пробыли со мной до вчерашнего дня. Я принес вам одежду и прочее". Он указал на чемоданы. "В Джакарте у меня есть больше твоего снаряжения. В том числе пара конфиденциальных вещей".

"От Стюарта?"

"Да. Он всегда хочет, чтобы мы испытали его маленькие изобретения".

Ник понизил голос до тех пор, пока он не раздался между ними. "Ребенком Акимом оказалась Тала Мачмур. Адам и Онг не нуждаются в нашей помощи. Есть какие-нибудь слова по поводу Иуды, Мюллера или джонки?"

"Просто нить". Ганс говорил так же тихо. "У меня есть зацепка в Джакарте, которая приведет вас куда-нибудь. Давление на эти богатые семьи нарастает, но они откупаются и держатся тайну при себе".

"Неужели Китайцы возвращаются в политическую картину?"

"И как. Только в последние несколько месяцев. У них есть деньги, которые они могут потратить, и влияние Иуды оказывает на них политическое давление, я думаю. Это странно. Вот, например, Адам Махмур, мультимиллионер, раздающий деньги тем, которые хотят разорить его и всех, ему подобных. И он почти вынужден улыбаться, когда платит ".

"Но если у них нет Талы...?"

"Кто знает, какой еще член его семьи у них есть? Аким? Или еще один его ребенок?"

"Сколько заложников у него есть?"

"Ваше предположение не хуже моего. Большинство этих магнатов - мусульмане или притворяются ими. У них есть несколько жен и детей. Трудно проверить. Если вы спросите его, он сделает какое-нибудь разумное заявление - например, четвре. Тогда вы когда-нибудь узнаете, что правда ближе к двенадцати ".

Ник усмехнулся. "Эти очаровательные местные обычаи". Он вынул из сумки белый льняной костюм и быстро надел его. "Эта Тала милашка. Есть ли у него что-нибудь похожее на нее?"

"Если Адам пригласит вас на большую вечеринку, когда приготовят жареного поросенка и будут танцевать серемпи и голек, вы увидите больше милых кукол, чем вы можете сосчитать. Я присутствовал на одной здесь около года назад. На церемонии присутствовала тысяча человек. пир в течение четырех дней ".

"Подгони мне приглашение".

"Думаю, скоро ты получишь одно за помощь Тале. Они быстро выплачивают обязательства и хорошо обслуживают хозяев. Мы прилетим на вечеринку, когда она состоится. Я прилетаю сегодня вечером. Слишком поздно. Мы уезжаем рано утром ".

Ганс провел Ника в огромную главную комнату. В ней был бар в углу, водопад, освежающий воздух, танцпол и комбо из четырех человек, в котором играли отличный джаз во французском стиле. Ник встретил пару десятков мужчин и женщин, бесконечно болтающих, наслаждался прекрасным ужином из рийсттафеля - "рисового стола" с бараниной карри и курицей, украшенных яйцом вкрутую, нарезанным огурцом, бананами, арахисом, покалывающим чатни, а также фруктами и овощами. не мог назвать. Было тонкое индонезийское пиво, великолепное датское пиво и хороший виски. После того, как слуги удалились, танцевали несколько пар, в том числе Тала и Ган Бик. Полковник Судирмат сильно пил и не обращал внимания на Ника.

В одиннадцать сорок шесть Ник и Ганс пошли обратно по коридору, соглашаясь, что они переели, провели чудесный вечер и ничему не научились.

* * *

Ник распаковал багаж, надел свою одежду.

Он сделал несколько пометок в своей маленькой зеленой записной книжке своим личным кодом - стенографией, настолько секретной, что он однажды сказал Хоуку: "Никто не может украсть его и что-нибудь узнать. Часто я не могу понять, что написал. "

В двенадцать двадцать в дверь постучали, и он впустил полковника Судирмата, покрасневшего от выпитого алкоголя, но все еще испускающего, вместе с парами выпивки, воздух жесткой силы в небольшой упаковке. Полковник механически улыбнулся своими тонкими темными губами. "Я не хотел беспокоить вас за ужином. Могу я посмотреть ваш паспорт, мистер Бард?"

Ник протянул ему буклет. Судирмат внимательно ее осмотрел, сравнил "мистера Барда" с фотографией, изучил страницы визы. "Это было выпущено совсем недавно, мистер Бард. Вы не очень давно занимаетесь импортом".

"Срок действия моего старого паспорта истек".

"О. Вы давно дружите с мистером Норденбоссом?"

"Да."

"Я знаю о его ... связях. У тебя они тоже есть?"

"У меня много связей".

"Ах, это интересно. Дайте мне знать, если я смогу помочь".

Ник стиснул зубы. Судирмат смотрел на серебряный холодильник, который Ник нашел на столе в своей комнате, вместе с вазой с фруктами, чаем в термосе, блюдом с печеньем и небольшими бутербродами и коробкой прекрасных сигар. Ник помахал столу. "Не хотите ли вы выпить на ночь?"

Судирмат выпил две бутылки пива, съел большую часть бутербродов и печенья, положил одну сигару в карман и закурил другую. Ник вежливо парировал его вопросы. Когда наконец полковник встал, Ник поспешил проводить его до двери. Судирмат сделал паузу в открытии. "Мистер Бард, нам придется поговорить еще раз, если вы настаиваете на ношении пистолета в моем районе".

"Пистолет?" Ник посмотрел на свою тонкую мантию.

"Тот, который был у вас под рубашкой сегодня днем. Я должен обеспечивать соблюдение всех правил в моем районе, вы знаете..."

Ник закрыл дверь. Это было ясно. Он мог носить свой пистолет, но полковнику Судирмату придется заплатить личную лицензию. Ник подумал, видят ли когда-нибудь войска полковника свою плату. Частный индонезиец получал около двух долларов в месяц. Он жил тем, что делал то же самое, что и его офицеры в больших масштабах: вымогал и брал взятки, вымогал товары и наличные деньги у граждан, что в значительной степени явилось причиной преследований китайцев.

Информационные документы Ника об этом районе содержали некоторые интересные данные. Он вспомнил один совет: "... если он связан с местными солдатами, переговоры о деньгах. Большинство сдают свое оружие вам или преступникам за шестнадцать долларов в день, без каких-либо вопросов". Он усмехнулся. Возможно, он спрячет Вильгельмину и арендует у полковника его вооружение. Он потушил все светильники, кроме лампы малой мощности, и лег на большую кровать.

Тонкий пронзительный скрип дверной петли в какой-то момент разбудил его. Он тренировался прислушиваться к нему и приказал своим чувствам следить за ним. Он смотрел, как открылась панель, не перемещаясь на высоком матрасе.

Тала Мачмур проскользнула в комнату и тихонько закрыла за собой дверь. "Ал..." - раздался тихий шепот.

"Я прямо здесь."

Поскольку ночь была теплой, он лег на кровать в одних хлопковых боксерах. Они прибыли в багаже, который привез Норденбосс, и идеально подходили для него. Они должны быть отличными - они были сшиты из лучшего доступного полированного хлопка, со скрытым карманом в промежности для хранения Пьера, одной из смертоносных газовых гранул, которые N3 из AX - Ник Картер, псевдоним Аль Бард - был уполномочен использовать.

Он раздумывал, дотянуться до своей мантии, но решил не делать этого. Он и Тала достаточно пережили вместе, достаточно насмотрелись друг на друга, чтобы сделать хотя бы некоторые условности ненужными.

Она прошла через комнату короткими шагами, улыбка на ее маленьких красных губах была такой же веселой, как у молодой девушки, которая встречает либо мужчину, которым она восхищалась и строила вокруг нее мечты, либо мужчину, в которого она уже была влюблена. На ней был саронг из очень светлого желтого цвета с цветочными узорами нежно-розового и зеленого цветов. Блестящие черные волосы, которые она накрасила за ужином - к восхищенному удивлению Ника - теперь ниспадали на гладкие каштановые плечи.

В мягком янтарном сиянии она выглядела как мечта каждого мужчины, красиво пышная, двигалась плавными мышечными движениями, выражавшими изящество, движимое большой силой в безумно округлых конечностях.

Ник улыбнулся и повалился на кровати. Он прошептал: "Привет. Рад видеть тебя, Тала. Ты выглядишь абсолютно красивой".

Она поколебалась на мгновение, затем понесла пуфик к кровати и села, положив темную голову ему на плечо. "Тебе нравится моя семья?"

"Очень. А Ган Бик хороший парень. У него голова на плечах".

Она слегка пожала плечами и уклончиво моргнула, которые девушки используют, чтобы сказать мужчине - особенно старшему - что другой или молодой человек в порядке, но давайте не будем тратить время на разговоры о нем. "Что ты собираешься делать сейчас, Ал? Я знаю, что мой отец и Онг Чанг отказались от твоей помощи".

"Я еду в Джакарту с Гансом утром".

"Вы не найдете там джонку или Мюллера".

Он сразу же спросил: "Откуда вы узнали о Мюллере?"

Она покраснела и посмотрела на свои длинные тонкие пальцы. "Он должен быть одним из банды, которая нас грабит".

"И похищает таких, как ты, ради шантажа?"

"Да."

"Пожалуйста, Тала". Он протянул руку и взял одну из нежных рук, держа ее так легко, как птицу. "Не скрывайте информацию. Помогите мне, чтобы я мог помочь вам. Есть ли еще один мужчина с Мюллером, известный как Иуда или Борман? Сильно искалеченный человек с акцентом, как у Мюллера".

Она снова кивнула и выдала больше, чем думала. "Думаю, да. Нет, я в этом уверен". Она пыталась быть честной, но Ник подумал - откуда ей знать об акценте Иуды?

"Скажите мне, какие еще семьи они держат в руках".

"Я не уверена во многих. Никто не говорит. Но я уверен, что у Лопонусиасов есть сыновья Чэнь Синь Лян и Сун Юйлинь. И дочь М.А. Кинга".

"Последние трое китайцы?"

"Индонезийские китайцы. Они живут в мусульманском районе Северной Суматры. Они практически осаждены".

"Вы имеете в виду, что их могут убить в любой момент?"

"Не совсем так. Они могут быть в порядке, пока М.А. платит армии".

Продержатся ли его деньги, пока все не изменится? "

"Он очень богат".

"Вроде как Адам платит полковнику Судирмату?"

"Да, за исключением того, что на Суматре условия еще хуже".

"Что-нибудь еще ты хочешь мне сказать?" - мягко спросил он, гадая, расскажет ли она, откуда она узнала об Иуде и почему она была свободна, когда по информации, которую она сказала, она должна быть пленницей на джонке.

Она медленно покачала своей прекрасной головой, ее длинные ресницы опустились. Теперь она держала обе руки на его правой руке, и она много знала о контакте с кожей, решил Ник, когда ее гладкие, нежные ногти скользили по его коже, как взмах крыльев бабочки. Они приятно похлопали его по внутренней стороне запястья и провели по венам его обнаженной руки, пока она делала вид, что рассматривает его руку. Он чувствовал себя важным клиентом в салоне особенно красивого мастера по маникюру. Она перевернула его руку и легонько погладила тонкие линии у основания его пальцев, затем проследовала по ним до ладони и подробно обрисовала каждую линию на его ладони. Нет, решил он, я с самой красивой цыганской гадалкой, которую когда-либо видели - как их называют на Востоке? Ее указательный палец перекрестился от его большого пальца к его мизинцу, затем снова спустился вниз к его запястью, и внезапная покалывающая дрожь восхитительно пронзила его от основания позвоночника до волос на затылке.

"В Джакарте, - прошептала она мягким воркующим тоном, - вы можете кое-что узнать от Маты Насут. Она знаменита. Вы, вероятно, встретите ее. Она очень красива ... намного красивее, чем я когда-либо буду. забудете меня ради нее ". Маленькая голова с черным гребнем наклонилась, и он почувствовал на своей ладони ее мягкие теплые губы. Кончик ее маленького язычка начал кружиться в центре, где ее пальцы тревожили каждый его нерв.

Дрожь превратилась в переменный ток. Оно экстатически покалывало между макушкой его черепа и кончиками пальцев. Он сказал: "Моя дорогая, ты девушка, которую я никогда не забуду. Мужество, которое ты проявила в этой маленькой субмарине, то, как ты держал голову, удар, который ты нанес по этому крокодилу, когда увидел, что я в опасности - одно не Не забывай ". Он поднял свободную руку и погладил волосы маленькой головы, все еще согнутой на ладони возле его живота. Это было похоже на нагретый шелк.

Ее рот покинул его руку, пуфа зацепилась за гладкий деревянный пол, а ее темные глаза оказались в нескольких дюймах от его. Они сияли, как два полированных камня в храмовой статуе, но их обрамляли темным теплом, сиявшим жизнью. "Я тебе действительно нравлюсь?"

"Я думаю, ты единственная в своем роде. Ты великолепна". "Никакой лжи, - подумал Ник, - а как далеко я пойду?" Легкие порывы ее сладкого дыхания соответствовали его собственному усиленному ритму, вызванному током, который она вызвала вдоль его позвоночника, который теперь ощущался как раскаленная нить, заключенная в его плоть.

"Ты поможешь нам? А мне?"

"Я сделаю все, что смогу".

"И ты вернешься ко мне? Даже если Мата Насут такая красивая, как я говорю?"

"Обещаю." Его рука, высвободившись, поднялась за ее обнаженные коричневые плечи, похожие на камею, и остановилась над ее саронгом. Это было похоже на замыкание еще одной электрической цепи

Маленькие розовато-розовые губы были на уровне его собственного прикосновения, а затем смягчили их пухлые, почти пухлые изгибы в гудящей улыбке, которая напомнила ему, как она выглядела в джунглях после того, как Мэйбл сорвала с себя одежду. Она уронила голову на его обнаженную грудь и вздохнула. Она взвалила на себя восхитительную ношу, источая теплый аромат; запах, который он не мог напечатать, но аромат женщины был возбуждающим. На его левой груди ее язык начал овальный танец, который он практиковал на его ладони.

Тала Махмур, попробовав чистую соленую кожу этого большого человека, который редко бывал вне ее тайных мыслей, почувствовала момент замешательства. Ей были знакомы человеческие эмоции и поведение во всех его сложностях и чувственных деталях. Она никогда не знала стыдливости. До шести лет она бегала обнаженной, снова и снова подглядывала за парами, занимающимися любовью в жаркие тропические ночи, внимательно наблюдала за эротическими позами и танцами на ночных пирах, когда дети должны были быть в постели. Она экспериментировала с Ган Биком и Балумом Нидой, самым красивым юношей на острове Фонг, и не было ни одной части мужского тела, которую она не исследовала бы подробно и не проверила на ее реакцию. Частично в рамках современного протеста против неисполнимых табу, она и Ган Бик совокуплялись несколько раз, и сделали бы это гораздо чаще, если бы он добился своего.

Но с этим американцем она чувствовала себя так иначе, что это вызвало осторожность и вопрос. С Ганом было хорошо. Сегодня вечером она на короткое время сопротивлялась горячему, тянущему принуждению, которое высушило ее горло, так что ей приходилось часто глотать. Это было похоже на то, что гуру называли силой себя, которой вы не могли сопротивляться, например, когда вы жаждете прохладной воды или голодаете после долгого дня и чувствуете запах горячей, вкусной еды. Она сказала себе: "Я не сомневаюсь, что это неправильно и правильно, как советуют старухи, потому что они не нашли счастья и будут отказывать в этом другим". Как современник считаю только мудрость ...

Волосы на его огромной груди щекотали ее щеку, и она смотрела на коричнево-розовый сосок, стоящий крошечным островком у ее глаз. Она отметила влажный след от него языком, поцеловала его напряженно-жесткий кончик и почувствовала, как он вздрогнул. В конце концов, он не сильно отличался от Гана или Балума в своих реакциях, но ... ах, какая разница в ее отношении к нему. На Гавайях он всегда был услужливым и тихим, хотя, должно быть, часто считал ее глупым и проблемным "мальчиком". На подводной лодке и на Адате она чувствовала, что, что бы ни случилось, он позаботится о ней. Это настоящая причина, сказала она себе, что она не показала страх, который испытывала. С ним она чувствовала себя в безопасности и в безопасности. Сначала она была удивлена ​​растущим в ней теплом, сиянием, которое черпало свое топливо от самой близости большого американца; его взгляд раздувал пламя, его прикосновение было бензином в огне.

Теперь, прижатая к нему, она была почти подавлена ​​огненным сиянием, прожигавшим ее сердцевину, как горячий возбуждающий фитиль. Она хотела обнять его, удержать его, унести его, чтобы сохранить навсегда, чтобы восхитительное пламя никогда не погасло. Ей хотелось прикоснуться, погладить и поцеловать каждую его часть, сделав ее своей по праву исследования. Она так крепко обняла его своими маленькими ручками, что он открыл глаза. "Моя дорогая..."

Ник посмотрел вниз. Гоген, где ты сейчас, когда здесь предмет для твоего мела и кисти, который кричит, чтобы его запечатлели и сохранили, как и она сейчас? Горячий пот светился на ее гладкой коричневой шее и спине. Она катила голову ему на грудь в нервно гипнотическом ритме, то целовала его, то смотрела на него своими черными глазами, диковинно возбуждая его грубой страстью, которая вспыхивала и искрилась в них.

"Идеальная кукла, - подумал он, - красивая, готовая и целеустремленная кукла".

Он схватил ее обеими руками чуть ниже плеч и поднял на себя сверху, наполовину приподняв с кровати, и тщательно поцеловал пухлые губы. Он был удивлен их гибкостью и уникальным ощущением влажной обильности. Наслаждаясь их мягкостью, ее горячим дыханием и ощущением ее прикосновения к своей коже, он подумал, насколько умен от природы - дать этим девушкам губы, которые идеально подходят для занятий любовью и для художника для рисования. На холсте они выразительны - на фоне твоего неотразимы.

Она покинула пуфик и, изогнув свое гибкое тело, положила на него остальную часть себя. "Брат", - подумал он, ощущая свою твердую плоть на ее сочных изгибах, теперь потребуется некоторый разворот, чтобы изменить направление! Он понял, что она слегка смазать и надушить свое тело - неудивительно, что оно так ярко светилось, когда ее температура повышалась. Аромат все еще ускользал от него; смесь сандалового дерева и эфирного масла тропических цветов?

Тала сделала извивающееся, прижимающееся движение, которое прижало ее к нему, как гусеницу на ветке. Он знал, что она могла чувствовать каждую частичку его. Через долгие минуты

она нежно оторвала свои губы от его и прошептала: "Я обожаю тебя".

Ник сказал: "Ты можешь сказать, что я чувствую к тебе, прекрасная яванская кукла". Он легко провел пальцем по краю ее саронга. "Это мешает, и вы его морщите".

Она медленно опустила ноги на пол, встала и развернула саронг так же небрежно и непринужденно, как когда купалась в джунглях. Только вот атмосфера была другой. У него перехватило дыхание. Ее мерцающие глаза точно оценили его, а выражение ее лица сменилось на озорного ежа, веселый взгляд, который он заметил раньше, столь привлекательный, потому что в нем не было насмешек - она ​​разделяла с вами восторг.

Она положила руки на свои идеальные коричневые бедра. "Вы одобряете?"

Ник сглотнул, спрыгнул с кровати и подошел к двери. В коридоре никого не было. Он закрыл жалюзи и прочную внутреннюю дверь с плоским латунным засовом того качества, которое предназначено для яхт. Он открыл оконные жалюзи, чтобы не было видно глаз.

Он вернулся в кровать и поднял ее, держа ее как драгоценную игрушку, высоко держа ее и глядя на ее улыбку. Ее скромное спокойствие волновало больше, чем активность. Он глубоко вздохнул - в мягком свете она выглядела как обнаженный манекен, раскрашенный Гогеном. Она ворковала что-то, чего он не мог понять, и ее мягкий звук, тепло и аромат развеяли кукольный сон. Когда он осторожно положил ее на белое покрывало рядом с подушкой, она радостно булькнула. Вес ее пышных грудей слегка раздвигал их, образуя соблазнительные пухлые подушки. Они поднимались и падали с более быстрым ритмом, чем обычно, и он понял, что их любовная игра пробудила в ней страсти, созвучные его собственным, но она удерживала их внутри себя, маскируя кипящее рвение, которое он теперь ясно видел. Ее маленькие ручки внезапно поднялись. "Приходи."

Он прижался к ней. Он почувствовал мгновенное сопротивление, и на ее прекрасном лице появилась небольшая гримаса, которая сразу же рассеялась, как будто она успокаивала его. Ее ладони сомкнулись в его подмышках, потянули к нему с удивительной силой, ползли по его спине. Он чувствовал восхитительную теплоту восхитительных глубин и тысячи покалывающих щупалец, которые обнимали его, расслаблялись, дрожали, щекотали, нежно гладили его и снова сжимали. Его спинной нервный мозг превратился в чередующуюся нить, получавшую теплые, крошечные, покалывающие толчки. Вибрация в его пояснице сильно усилилась, и его на мгновение подняли волны, захлестнувшие его собственные.

Он забыл время. Спустя много времени после того, как их взрывной экстаз разгорелся и утих, он поднял влажную руку и посмотрел на свои наручные часы. "Боже, - прошептал он, - два часа. Если кто-то меня ищет..."

Пальцы танцевали по его челюсти, поглаживали шею, текли по груди и открывали расслабляющуюся плоть. Они вызвали новый внезапный трепет, как дрожащие пальцы концертного пианиста, трели отрывок отрывка.

"Никто меня не ищет". Она снова подняла к нему свои полные губы.