Академия Дивинат, или Светлая для Темного принца

45. Благословение. Элин

Несколько секунд ушло на то, чтобы осмыслить услышанное.

Пронзай.

И еще несколько, чтобы воспротивиться этому безрассудному решению, отрицательно качнуть головой и ощутить, как в груди обжигает недовольством и гневом.

— Спятил? — несмотря на охватившее сердце возмущение, голос прозвучал тонко и глухо.

Рука, сжимающая кинжал, дрогнула, но Рейдан не позволил отнять ее от его груди. Лишь прижал сильнее, чуть пронзая плотную ткань рубахи.

— Ты подтвердила, что веришь мне, — произнес твердым, лишенным всякой нежности тоном. Властным. Приказным. Внезапно вспыхнула мысль, что если я ослушаюсь, он самостоятельно пронзит себя моей же рукой. — Раз веришь, пронзай.

— Верю, — согласилась сразу, с трудом подавляя внутреннюю дрожь. — Но это же не значит, что я должна тебя убить! Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Я не буду этого делать.

Качнулась назад, приложив максимум усилий, чтобы дернуть руку в сторону. Не помогло. Мужская хватка стала тверже и жестче; Рей рывком придвинул меня обратно, настолько близко, что кинжал прорезал ткань и кончиком вошел под кожу.

Он даже не скривился. Лицо осталось совершенно невозмутимым, и только вздувшиеся на скулах желваки говорили о том, что его терпение небезгранично. Он в самом деле хочет, чтобы я проткнула ему грудь. Взаправду. Безумие.

— Я не умру, — четко проговорил принц, обжигая теплым дыханием губы. — Пока ты не возжелаешь моей смерти. Не медли, Элли. Клянусь, все будет хорошо.

— Удар в грудь, знаешь ли, ничем хорошим не оборачивается, — фыркнула под давлением зарождающейся истерики. — Люди от этого умирают.

— Но мы ведь не совсем люди, не так ли?

Уголок его губ дрогнул в намеке на улыбку. Она могла бы успокоить, если бы я не тонула в смешанных чувствах, не терялась в свирепой буре эмоций; если бы голова была пуста, а не забита всевозможными мыслями.

Пронзить — значит убить. Вот о чем я думала.

Я понимала, что это часть ритуала, острая необходимость, без которой никак не обойтись, но никак не могла заставить себя поверить, что он не погибнет. Всегда есть вероятность, что что-то пойдет не по плану. Я не вынесу еще одной потери. Не вынесу его смерти.

Удрученно качая головой, я чувствовала, как дрожит моя рука, как боязливо трепещет сердце. Смотрела прямо в его глаза, светящиеся несокрушимой уверенностью, и терпела сбегающие по щекам жгучие слезы.

— Рей… Это выше моих сил.

Не знала, что значил для него отказ и моя слабость. Думала, разозлится, но, вопреки ожиданиям, он улыбнулся.

— Хорошо, — сказал шепотом, наконец позволив мне с облегчением вздохнуть. — Я помогу.

И столь резко, что я не успела сообразить, вонзил клинок между ребер. Прямо в сердце, удерживая мою ладонь своей.

Ранил себя с моей помощью.

— Нет, — выдохнула вслед за вырвавшимся из его груди тяжелым вздохом. — Рей. Нет-нет, что ты наделал?..

Аметистовые глаза неотрывно смотрели на меня до тех пор, пока тело не подвело его, пошатнувшись и мгновенно ослабнув. Крылья дрогнули, обмякли, утягивая своего хозяина назад. Не вырывая кинжала, не смея отпустить рукоять, я дернулась следом, но не удержала его — рухнула вместе с ним на каменный пол. В воздух поднялась пыль, моментально ударившая в глаза и нос.

— Рей… ты…

Все слова комом застряли в горле. Дыхание сбилось, глаза заметались от лица к кинжалу и обратно. Желудок сжался от неверия, и боль, появившаяся в груди, мириадами стрел метнулась вдоль всего тела.

Она настоящая. Эта рана настоящая — свежая кровь пропитала мужскую рубаху, окрасила мои пальцы в отвратительный рубиновый цвет, сбегая крупными каплями по лезвию и торсу.

— Ты соврал, — слетел с губ изумленный шепот. Я страшилась говорить громче, боялась не услышать его дыхание, становящееся с каждой секундой все тише и тише. Огонь потух в его глазах, веки то закрывались, вынуждая мое сердце мучительно переворачиваться, то открывались, даря ничтожные капельки надежды. — Боги, Рей… Ты умираешь. Ты соврал мне. Это же клинок Хаоса, да?.. Рей, он же убьет тебя!

Я хватала ртом воздух и, путаясь в скачущих мыслях, пыталась сообразить, что делать дальше. Но тело словно оцепенело — не могла ни пошевелиться, ни разжать одеревеневшие пальцы, по-прежнему сжимающие рукоять, крепко, как единственный шанс изменить стремительный ход событий.

— Не сомневайся ни на миг, — шепнул вдруг, схватив меня за руку, и резким движением вырвал из груди клинок. — Я жду тебя, Элли. Там, за чертой…

Последние слова — и веки опустились, отбирая у меня возможность видеть пленительное пламя его глаз.

Я тут же жадно вдохнула, разжав пальцы, выпустила кинжал. Из раны пуще прежнего хлынула кровь, густая и теплая. Она залила пол под нами, впиталась в перья подмятых крыльев, тонкими струйками побежала к ступенькам, ведущим к алтарю и статуе, возвышающейся и как будто насмехающейся. Надо мной. Над моей слабостью.

— Рей, — позвала, наивно полагая, что он сейчас откроет глаза, с упоением вдохнет и поймает мой взгляд. Все еще не веря в случившееся и надеясь, что это шутка. Глупая шутка, а не кровавый ритуал. — Боги, что я наделала… Рей, пожалуйста. Я… я не хочу в это верить…

Храм неожиданно содрогнулся: по полу пробежала вибрация, противно задребезжали целые оконные стекла, с высокого свода посыпались мелкие камни и сорвавшиеся с лоз листья. Я инстинктивно, быстрее, чем в сознании промелькнула мысль, укрыла собой обездвиженное мужское тело. По спине ударили камешки, один прилетел в голову, вызвав острую боль, но даже она не смогла унять ту, что появилась из-за страшного замешательства.

Паника едва не накрыла с головой, когда в храме зазвучали тяжелые шаги и шелест крыльев.

— И что ты намерена делать? — вслед за этими ужасающими звуками послышался громкий мужской голос, преисполненный какой-то незнакомой властной силы, грубый и бесстрастный. — Принц мертв. Ты осталась одна там, откуда нельзя попасть на землю. Что думаешь делать?

Уловив, что здание перестало дрожать, я осторожно отлипла от Рейдана и обернулась на голос. Сердце яростно билось о ребра, но чуть не выпрыгнуло, стоило мне встретить взгляд представшего передо мной существа.

Хотелось соврать самой себе, что я вижу не бога, а обычного человека. Такая гнусная ложь притупила бы страх. Однако было глупо обманываться, ведь я знала — чувствовала — что этот мужчина, пытливо всматривающийся в мое лицо, самое могущественное из всех виденных мною созданий. Божественное.

Я никогда раньше не встречала ничего подобного. Он был худой и высокий, очень высокий; должно быть, на две головы выше Рея. С серовато-синей кожей, заостренными, как у эльфа, ушами и бледными глазами, светло-серебристыми, точно лунные лучи. Угловатое лицо с надменным выражением и выразительными скулами было расчерчено шрамами. Иссиня-черные волосы тянулись вдоль спины, где в сложенном виде покоились два крыла. Кожа, кое-где испещренная витиеватыми узорами, источала еле уловимый свет, блестела, доказывая, что передо мной предстал никто иной как бог.

Наверное, тот самый…

— Вы Ашарон? — осмелилась спросить, не утаивая восхищения, с которым я осматривала его тело и крылья, гадая, не в его ли честь возведена крылатая статуя за алтарем.

— Я задал тебе вопрос, смертная, — гораздо грубее и настойчивее, чем в первый раз, произнес он, вынудив вздрогнуть и нервно сглотнуть.

Было трудно выносить тяжесть его взгляда, но я не смела опустить глаза в пол. Казалось, что в таком случае я упущу абсолютно все возможности исправить случившееся.

— А какой ответ вас устроит? Какой из ответов вернет Рейдана к жизни?

Похоже, он ожидал, что я ударю вопросом на вопрос. Даже не удивился, оставаясь таким же невозмутимо-мрачным.

— Я знаю, что ты хитра настолько же, насколько отчаянна. Но есть ли смысл пытаться перехитрить бога хитрости, обмана и коварства?

Крылья зашуршали, мерцая синим, когда Ашарон двинулся в мою сторону. Замерев рядом, он коснулся моих волос, с пугающей мягкостью погладил по голове.

— Условимся, Светлая. Если твой ответ будет пропитан ложью и не понравится мне, я с корнем вырву крылья темномага. Уничтожу каждое перышко, а затем и его самого отправлю туда, откуда не возвращаются, чтобы получить шанс на перерождение. Повторю вопрос иначе: отправишься ли ты за ним во тьму, зная, что пути назад не существует? Или останешься доживать остаток своих дней в Нерине, как потерявшаяся между мирами душа?

— Я не могу остаться, — выдохнула тотчас, чувствуя, как тело забила дрожь. — Моя сестра…

— Уже в тебе не нуждается, — оборвал резко и опустился на корточки, заставляя внутренне сжаться и затаить от поражающей близости дыхание. — Сама посуди… Авелин оказалась под защитой королевы. Если ты не вернешься, она познает вкус лучшей жизни, под крылом могущественных правителей, в любви и безопасности. Все что могла, ты для нее сделала: доставила туда, где о ней позаботятся. Больше ты ей не нужна.

Слова резали сердце как горячий нож масло. Больно. Почти невыносимо.

Самым ужасным было то, что он говорил правду. Правду, которую я прятала на глубине, боясь признаться себе в том, что не смогу защитить Аве в одиночку. Не смогу подарить ей ту жизнь, которую может подарить королева Дерил-де-Лоя.

За все время я мало что сделала для нее, а теперь не в силах сделать больше.

Зачем тогда оставаться в этой реальности, где нет ни сестры, ни Рея? В одиночестве, среди богов, для которых я не более, чем смертная букашка?..

— Я не останусь, — выдала тихо, но достаточно уверенно, чтобы у бога не возникло сомнений насчет правдивости моих слов. — Отправь меня к нему.

— О, ты сама это сделаешь. — Губы Ашарона наконец-то дрогнули, растягиваясь в насмешливой, какой-то кровожадной улыбке. — Одной жертвы для благословения мало. Возьми нож, Светлая. Алтарь ждет.

Поднявшись и выпрямившись, он небрежно махнул в сторону жертвенника.

Отчего-то на сей раз я не сомневалась. Не возникло ни тени мысли ослушаться бога и избежать участи, к которой он подвел меня мелкими шажками. Послушно подобрала кинжал, встав на ноги, медленно поднялась по ступенькам и взобралась на каменный стол святилища. Все было как в тумане, однако я знала, что делаю. Прекрасно осознавала, к чему приведут мои действия.

Не боялась. Хотя думалось, что должна была бояться всего, что происходит.

Прежде чем сотворить неизбежный ритуал, я поймала взгляд серебристых глаз. Ашарон следил за каждым движением, как завороженный, возвышаясь над мертвым телом принца.

— Пронзай.

Шепот мигом долетел до сознания. Глаза бога широко распахнулись, блеснули жадным предвкушением, а крылья задрожали, готовые от нетерпения распахнуться во всю ширь.

Ни секунды на сомнения. Глубокий вдох — и я бью кинжалом в грудь, всаживаю острую, испачканную кровью Рейдана сталь в самое сердце.

Чудовищная боль мгновенно пронзила грудную клетку, обожгла, словно раскаленной магмой. Из легких выбило воздух, руки задрожали, глаза застелила белесая пелена, но я успела заметить, как Ашарон бросился ко мне, на ходу раскрывая два огромных перьевых крыла.

Навис. Бережно придержал голову, накрыв ладонью держащие рукоять пальцы, и помог мне опуститься на жертвенник.

— Вот так, Элин… — вкрадчивый голос проник в разум, теплом разлился по конечностям. — Все правильно. Я принимаю твою жертву и дарую свое благословение. Теперь вы оба под моей защитой.