Архипелаг раздора (СИ)

Глава 26

У кабинета короля было неспокойно. Стражники намертво защищали дверь от надоедливой Агаты, но та не прерывала осаду и продолжала стоять на своём. Рядом смиренно замер Виктор. Он равнодушно посматривал на взволнованную женщину, и размышлял, сколько же терпения у обычной служанки, пусть и приближенной к правящей семье. Так продолжалось до тех пор, пока не раздались гулкие шаги и Герман не показался в коридоре.

— Ваше Высочество! — кинулась к нему старушка, только сейчас поверившая, что кабинет и правда пуст.

Но король не взглянул на неё и, не замедляя шага, вошёл к себе. Следом за ним отправился глава ордена Асха. Он осторожно обогнул Агату, словно та была не живым человеком, а каменным изваянием, и стража захлопнула двери.

— У меня для вас важные сведения! — послышался охрипший голос женщины, и мужчины переглянулись.

— Она изводит меня уже не первый день, — пожаловался Герман.

— А, может, стоит её выслушать?

— Ничего нового я не узнаю. Она лишь хочет добиться своего. — Он сел за стол, предложил Виктору место напротив и спросил: — Ты что-то хотел?

— Я слышал, что поймали шпиона и бросился к тебе. Неужели в этом Элла замешана?

— Ты ещё не заглядывал в тюрьму?

— Решил сперва узнать у тебя.

— Вряд ли ты угадаешь, кто там сидит.

— Северин?! — искренне предположил Виктор.

— Это был бы приятный сюрприз. Тогда бы все мои проблемы закончились и я начал спокойно править.

— Спокойно правит лишь погонщик мулов.

— Ты как всегда прав, — печально отозвался Герман. — Но ты не угадал. В тюрьме сидит Марианна.

— Как?! Она жива?! — вскочил мужчина и едва не запрыгнул на стол к королю.

— Я перестал верить, что когда-нибудь увижу её… — Тот потер лоб и опустил глаза.

— Как она?! Бедная девочка настрадалась…

— Настрадалась?! Да она всё разрушила!

— Ты всё ещё не простил её.

— Ничего нового не произошло с того дня, как она сбежала. Улики те же, а это значит…

— Ты всё ещё не подписал указ.

— А это значит, что я должен её казнить, — твердо продолжил мысль Герман.

— И ты действительно сделаешь это?

— Я не знаю.

На мгновение повисла тишина, которая вскоре разорвалась криком:

— Ваше Высочество, умоляю! Ради вашей покойной матушки, выслушайте меня!

— Как я могу принимать здравые решения, когда под моими дверями происходит такое, — король кивнул в сторону, откуда доносились мольбы Агаты.

— Ты лишился матери во времена, когда не должен был. Стоит ли лишаться ещё и сестры?

— Народ меня ненавидит, готовит восстания и покушения. Ты же знаешь, они требуют найти предателя.

— И ты готов пожертвовать Марианной, чтобы заткнуть им рты?

— Если она — убийца, я лично исполню приговор.

— Но ты до сих пор не знаешь правды.

— И никогда не узнаю. Что мне делать? — Герман искал во взгляде Виктора ответ, но синие глаза в очередной раз лишь выражали сочувствие.

— Я поддержу любое твоё решение, — почтительно склонил голову тот, — но не проси меня принимать в нём участие. Ты и Марианна мне как дети. А отец не может выбирать, кому жить, а с кем пора попрощаться.

— А что если твоя дочь считает тебя шпионом и предателем? Что ты скажешь тогда?

— Всем свойственно заблуждаться.

— Она говорит, что это ты.

Глава ордена не пошевелился, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Через несколько секунд он очнулся, посмотрел Герману в глаза и ответил:

— Мне обидно слышать такое.

— Но это правда. Она рассказала мне много интересного. Как ты понимаешь, ничего хорошего в её рассказе не было.

— Могу себе представить, как она запуталась…

— Ты всё равно выгораживаешь её?! — Король поднялся и начал расхаживать по кабинету. — Она представила всё так, что я должен был бы казнить тебя прямо сейчас.

— Твой отец был мне как брат, я качал ваши колыбели и поддерживал Анну, когда она осталась одна. Что бы ни сказала Марианна, в моём сердце она останется невиновной.

— Спасибо, — едва слышно проговорил король.

— Но я приму любое твоё решение, — тяжелым голосом проговорил Виктор.

— За это тоже спасибо. Ты прав, я должен всё решить сам, чтобы потом никого не винить.

— Винить?! — испугался глава ордена и резко повернулся к нему.

— Да, винить, потому что я собираюсь вынести смертный приговор.

— Ваше Высочество! — Агата закричала так громко, что её голос заполнил комнату целиком. — Не делайте этого, прошу! Умоляю вас! Заберите мою жизнь, но оставьте её!

— Морские богини, скоро я и правда заберу жизнь у этой несчастной служанки, — с досадой поморщился король.

— Ты спрашивал меня, что тебе делать? — оживился Виктор.

— Да…

— Выслушай её. Вот тебе мой совет.

Мужчина встал, задержался у портрета Анны на несколько мгновений, а затем коротко простился с Германом и вышел. В распахнутой двери мелькнуло заплаканное лицо старушки, её полные мольбы глаза и воздетые руки. Сердце недовольно кольнуло в груди, и король с трудом его успокоил. Не один час он расхаживал по кабинету, перечитывал собственные обвинения, выглядывал в окно, где вечерел счастливый мир, слушал выкрики Агаты и раздражённое сопение стражников, которые снова оттаскивали её от двери. Внутри мелькнуло сомнение. Возможно ли, что эта неприметная женщина расскажет нечто важное? Может, она всего лишь пытается спасти принцессу и придумывает небылицы на ходу? Король подошёл к двери и остановился. Из-за неё доносились всхлипы, тихий шепот для подкупа стражи, обреченные вздохи.

— Можете впустить, — проговорил Герман и отошёл вглубь кабинета.

Старушка робко шагнула через порог и пошатнулась. Пораженные болезнью ноги едва держали её, но бешеная воля и любовь придавали сил, и Агата предстала перед королём с твердой, непоколебимой решимостью.

— Я выслушаю тебя в последний раз, поэтому, пожалуйста, хорошо обдумай свои слова.

— Ваше Высочество, я умоляю пощадить Марианну…

— Я уже это слышал. Что-то ещё?

— Она ни в чём не виновата! Это я убила королеву!

Герман комично свёл брови, но промолчал.

— Я напоила стражу, а затем перебила их одного за другим, чтобы проложить путь к покоям Анны…

— Зачем тебе это было нужно?

— Она очень обижала Марианну, а у меня болело за неё сердце!

— Ты хоть понимаешь, какой бред говоришь?

Старушка сжала губы и отвела глаза.

— Ты правда думала, что я поверю?

— Нет, не думала, — честно призналась та. — Но я готова взять предательство на себя, чтобы моя детка жила.

— Ты всего лишь служанка, — медленно проговорил Герман.

Женщина вскинула голову, и её грудь заходила от беспокойного дыхания.

— Ваше Высочество, вы многого не знаете! — выпалила она.

— Кажется, ты уже рассказала мне все новости, — с досадой вздохнул тот.

— Нет. Я ещё даже не начинала.

— Так не томи, — прозвучал равнодушный тон.

— Вы не должны казнить Марианну, потому что…

— Потому что?

Агата застыла, и её бессмысленный взгляд остановился на короле.

— Ты свободна.

— Потому что она вам не сестра.

Воздух в кабинете загустел.

— Звучит ещё безумнее, — не слишком уверенно сказал Герман. — Зачем ты говоришь мне об этом?

— Затем, — она с трудом подавляла рыдания, — что убить любимую сложнее, чем сестру…