Архипелаги (СИ)

50. Эва

Ветер норовил сорвать с головы капюшон, забирался в муфту, теребил тяжелую юбку. Эва стояла возле ограждения на самом верху Стены, за огромной заводской трубой. Внизу до самого океана серым вафельным полотном расстилался мертвый Стэнвенф. Мор предлагал другое место для прогулки, но она настояла на этом.

Отчасти причиной такого выбора стал огромный, пахнущий химическими реагентами альбом, который показал ей наставник из Ордена. Изображения, заключенные в белые рамки, казались такими реальными, словно Эва смотрела не на бумагу, а в окно. Все предметы сохраняли объем и фактуру. Она даже не удержалась и потрогала одну страницу пальцем — на глянце остался отпечаток, а господин Мартеа неодобрительно покачал головой.

Жаль, Эва не могла показать этот альбом Мору. Сложно описать словами то, чего человек никогда не видел. Мир на изображениях был искажен и порван, а потом заново сшит в произвольном порядке. Нематериальные текучие контуры пятого и седьмого измерений стыковались с реальностью. Знакомые объекты изгибались под немыслимыми углами, и выглядело это совершенно жутко.

Эве запомнился мост над рекой. Сначала он продолжал широкую дорогу, а затем закручивался по спирали и устремлялся в небо. В средней трети контуры его становились призрачными пульсирующими линиями, а там, где они обрывались, в воду стекал похожий на ртуть энергетический поток. Были на изображениях дома с отсутствующими средними этажами — в этом месте словно из ниоткуда извергался вниз на улицу водопад. Были воронки в земле, из которых ползла темная пустота. Особенно жутко выглядели люди, которые застыли в переливающейся субстанции, похожей на желе. Некоторые из них, судя по позам, пытались вырваться наружу. Желе перетекало в пульсирующие линии, а те обретали материальность и становились концом железнодорожного вагона.

Такие кошмары порой снились Эве после использования дара. Но очень редко, потому что она не касалась надматерии и надпространства. Неделю назад ей пришлось начать работу с низшими измерениями, и недавний сон привел ее в искаженный подобным же образом Стэнвенф.

Сегодня она, наконец, выбралась посмотреть, что осталось от ее города на самом деле. Пепел и гарь. Мертвые руины. Где-то там превратились в прах папа и Карл, профессора из университета и маленькая булочница, которая по утрам продавала Эве слоеные пирожные… Но мир цел, мир статичен, время течет в прежнем направлении, прошлое — в прошлом.

Что происходило после гибели материка — никто не знал точно. Но невидимая граница, которую не могли преодолеть ни корабли, ни дирижабли, ни самолеты венси — существовала. И существовала Адмея. Многие называли ее «машиной». По словам господина Мартеа, она скорее являлась пультом управления мировой проекцией. Сама же проекция находилась в надпространстве. А вот управлять ею мог только тот, кто способен работать с десятым измерением. Измерением Творца.

Такое название наводило Эву на мысль, что религия венси возникла как переосмысление мировой истории. Да только в этой истории теперь дыр больше, чем в ином сыре.

Орден редко брался за обучение одаренных, которые не становились членами Ордена. Замкнутый круг. Исключение делали для будущих правителей Архипелагов, с которыми наставник занимался с самого детства. Большинство мистри жили в полной уверенности, что могут что-то одно: читать мысли, например, или создавать иллюзии. Эва до недавнего времени тоже так считала. Орден не стремился развеивать этот миф, отнюдь: ведь одаренные наводили скромный локальный хаос на легкодоступном измерении, и им ограничивались. А некоторые и вовсе почти не использовали дар. Экспериментаторов же дорога рано или поздно приводила в Орден. Или в Храм Судьбы, но куда реже.

Покидать коридоры Стены было категорически запрещено. Всем. Но для себя и Мора Эва сделала исключение. Да и кто узнает? Патрульные расскажут? Делать им больше нечего. Это личная охрана, которой хорошо платят. Эва платит.

— Наставник мной недоволен. Говорит, трудно обучать взрослую, и, к тому же, упрямую девушку.

— Упрямства тебе не занимать, тут я с ним согласен. Станешь отрицать? — усмехнулся Мор.

— Нет, все так. Ему трудно, мне трудно, но результаты-то есть. Кошмары почти прекратились, наяву из реальности я больше не выпадаю. Могу теперь показывать фокусы не хуже иллюзионистов квени. Понятно, что он ждет большего. А мне страшно. Особенно после того, как я узнала, что одаренные сотворили с материком…

— Думаешь, ты сможешь повторить?

— Думаю, поодиночке ни один мистри не способен на такое. Но мы опасны.

— Зажигательные бомбы тоже опасны, достаточно посмотреть вниз. Вас я пока боюсь меньше.

И, вероятно, чтобы она не смотрела, Мор развернул ее к себе.

— Недавно у тебя было другое мнение. Месяца не прошло, как ты его поменял, — сказала Эва.

— Я за этот месяц поменял уже столько мнений, что перестал их считать, — признался он. — Пойдем на другую сторону, там меньше дует и не такой ужасный вид. А то получается какое-то свидание на кладбище.

Эва кивнула, и он увлек ее с собой, обнимая за плечо.

— «Над», а не «на». Никуда не денешься, мы здесь живем, прямо посреди руин, только не видим их из-за стен. Месть — не самое лучшее желание, и я даже не знаю, как за такое можно отомстить. Но хочется… очень, — она вздохнула. — Если считать эту тайную вылазку за свидание, то оно у нас — первое.

— Главное, что не последнее, — раздался за спиной знакомый голос. — Прошу прощения, что прерываю, госпожа Эва, господин Мортимер, но я вынужден просить вас спуститься вниз и впредь не нарушать вами же установленные правила.

Эва повернула голову. Господин Норди в штатском стоял в паре метров от них и боролся с ветром, который норовил отобрать у него котелок.

— Позвольте поинтересоваться, как вы узнали? — спросил Мор.

— Никак, и не узнал бы, не поднимись я сюда сам. Но теперь мы все втроем закончим прогулку.

— К себе вы тоже примените наказание за это нарушение? — поинтересовалась Эва, но все же направилась к люку, который вел внутрь.

— На этот раз я ограничусь устным предупреждением. Но в вашей охране появится мой человек, чтобы пресекать следующие попытки. Такая уж у меня служба, госпожа Эва, беспокоиться о государственной безопасности. Не обессудьте.

Она вздохнула. Мор неодобрительно хмыкнул:

— Дирижабль издалека слышно, а что еще нам тут могло угрожать?

— Раз сюда попали вы и попал я — может попасть и кто угодно еще. Вооруженный стрелковым оружием, он даже скроется раньше, чем Эвины оболтусы поднимутся наверх. Вам, видимо, кажется, что угроза исходит только от генерала Гаррета. Но это не так. Рабочие ювелирного завода на тридцатом километре со вчерашнего дня митингуют, и не исключено, что этим не ограничатся. В Анском секторе беспорядки устроили дамы, требуя раздельных магазинов для себя и венси. Кого они во всем винят? Правительство. А правительство у нас кто? Госпожа Эва и ваш, господин Мортимер, отец.

Они спустились на административный ярус. Глава патрульного корпуса шагал быстро и размашисто, сопровождающие громко топали сзади. Эва вытащила руку из муфты, взяла Мора за локоть и остановилась. Охранники тут же замерли по сторонам от них, но и господин Норди отреагировал удивительно быстро. Он вернулся на несколько шагов назад.

— Что-то случилось?

— Да так, — Эва пожала плечами. — Я поняла, что сейчас мы ничего не нарушаем, и бежать за вами дальше не вижу смысла. Теперь я хотела бы просто прогуляться и поговорить с мужем наедине. В этом коридоре, полагаю, разве что господин Вилридж решит покуситься на наше с Мором свободное время. Вы же не станете защищать меня от первого советника?

— Если первый советник решит угрожать вашей безопасности — стану. Я служу не ему, и даже не вам — я принес присягу государству. Всего доброго, госпожа Эва, господин Мортимер, — глава патрульного корпуса приподнял котелок, раскланялся и продолжил свой путь.

Эва проводила его глазами до поворота.

— Ладно, — прошептал Мор и потянул ее в другую сторону. — В чем-то Норди, конечно, прав. Но! Раз шататься снаружи Стены запрещено, почему бы не показать тебе ее изнутри, как я изначально и планировал. Только тебе придется переодеться.

Времени до вечернего собрания совета было еще предостаточно, и Эва согласилась. Ее кремовый костюм для верховой езды почистили и привели в порядок. На дне чемодана, в котором из Оссена привезли вещи, нашлись револьверы Тори. Эва провела рукой по тиснению на оружейном поясе, расстегнула кобуру, взялась за рукоять… И вернула револьвер на место. Эта смерть была целиком на ее совести. Она приняла решение бросить Тори в бессознательном состоянии и уйти… Эва захлопнула крышку чемодана и затолкала его обратно в шкаф.

Мор вывел ее из квартиры через технический тоннель, который нашелся в кухне за дымоходом.

— Изначально Стена вовсе не предназначалась для жилья. Это завод, тут полно вентиляционных и кабельных шахт… Господину Норди, вероятно, от этого совсем не по себе. Но уж тут он нам вряд ли встретится.

Они спустились по узкой лестнице, прошли по длинному коридору, наполненному тихим шорохом. Одну из стен его покрывало переплетение сотен труб, источающих влажное тепло. Местами в проходе торчали огромные вентили и круглые головки манометров.

За перегородкой нарастал шум, становилось все жарче, Эва даже расстегнула куртку. Наконец Мор открыл низенькую дверь, и громкий гул хлынул в проем. За порогом вместо пола находилась металлическая плотная сетка. Над ней нависали воронки, уходящие наверх широкими трубами. Мор лёг на пол и прополз вперёд, поманив Эву за собой. Она последовала его примеру. Через ячейки сетки были видны далеко внизу чаши, полные расплавленного металла. Крохотные как муравьи человечки в касках ходили по широким мостикам между ними. Жидкий алый от жара металл лился из чаш в чаны. Гигантские крюки балочных кранов подхватывали их и уносили прочь, к вагонеткам. Зрелище завораживало всеми оттенками красного, оранжевого и жёлтого, и даже туда, где они лежали, поднимался снизу сухой, тяжёлый жар.

После литейного завода они снова долго петляли по темным лестницам и коридорам, пока последний не расширился в огромное помещение. Здесь работали газовые лампы, хоть и не в полную силу. В центре высились огромные бочкообразные цистерны.

— Это системы первичной очистки воды стекольного завода. Она, как видишь, — Мор посветил на прозрачную расширенную секцию между двумя трубками фонарем, — всё равно выходит грязной. И большая её часть направляется обратно в систему охлаждения.

Он повёл Эву дальше, спускаясь следом за трубами, по которым бежала по вода. Уровнем ниже были расположены огромные стеклянные резервуары, куда та с шумом и бульканьем извергалась. Внутри, напоминая слоеный пирог, проходили сетки, на которых Эва с изумлением разглядела тысячи устриц.

— А здесь у нас эксперимент! Биологическая очистка, — Мор залез на скобы, засучил рукав и вытащил из воды ракушку, лежавшую на верхнем ярусе. — Посмотрим-ка… Ага.

Он немного повозился, отпустил моллюска обратно, слез и вложил в ее ладонь маленькую сизую жемчужину. Эва улыбнулась и спрятала ее в карман:

— Никогда бы не подумала… И это ты предлагал мне вместо вылазки наружу?

Мор кивнул и поцеловал ее в лоб.

— Не аристократический променад, но я знал, что тебе понравится.